Тени кровавой луны

ГЛАВА 1. Прибытие в туманный город

Ночь была тягучей и тревожной. Луна висела над старой дорогой. Её бледный свет пробивался сквозь клубы тумана, стелившегося над землёй.

Элиан Морро, молодой врач из столицы, шагал по мокрой мостовой, держа в руках чемодан с инструментами. Его направили в этот забытый городок, чтобы заменить погибшего коллегу. Но чем дальше он заходил, тем сильнее росло ощущение, что город полон загадок и тайнами.

Каменные дома, тесно прижавшиеся друг к другу, возвышались мрачными силуэтами. Их окна были настолько тёмными, что лишь иногда в щели пробивался тусклый свет свечи. Ни смеха, ни шагов, ни голосов — только карканье ворон да шорох ветра. Однако Элиан чувствовал, что за каждой шторой, за каждой дверью скрывались следящие за ним глаза.

Молодому доктору хотелось понять, что здесь происходит. Внезапно Элиан увидел старика, сидевшего на лавке. Он подошёл к нему и спросил:

— Простите… не подскажете, где здесь можно остановиться на ночь?

Старик медленно поднял голову и посмотрел на Элиана. Его глаза были мутными, но в них горел огонёк странного знания.

— В трактире у площади, — хрипло ответил он, указывая пальцем. — Но… чужакам здесь лучше не задерживаться.

— Почему вы так считаете? — удивился Элиан.

Старик наклонился ближе. Его губы дрогнули, будто он произносил запретное слово:

— Селена…

Это имя прозвучало как заклятие. Старик отпрянул, будто испугался собственных слов, и, ничего не сказав молодому доктору, быстрее скрылся в подворотне. Так Элиан остался один, среди молчаливых стен и вязкого тумана. Его сердце забилось чаще, чем обычно. Доктор не знал, кто такая Селена, но в глубине души ему казалось, что это имя будет сопровождать его до тех пор, пока он не покинет этот город.

Вскоре Элиан дошёл до трактира. Это было низкое, закопчённое здание с вывеской в форме лунного серпа. В трактире было шумно, но, когда Элиан вошёл туда, все разговоры мгновенно стихли. Несколько десятков глаз уставились на него. Он ощутил себя чужим в этом месте, где каждый жест и взгляд казались заранее отмеренными. Элиан подошёл к стойке и сказал:

— Приветствую. Мне нужен ночлег. Есть ли у вас тут свободные комнаты, чтобы переночевать?

Хозяин трактира, грузный мужчина с тяжёлым подбородком, молча, кивнул, положил на стойку ключ и тихим голосом произнёс:

— Я вам искренне сочувствую, Доктор. Не следовало вам сюда приезжать.

Элиан нахмурился:

— Почему?

— В этом городе нет спасения, — вмешалась женщина с длинной косой у ближайшего стола. Она не сводила с него глаз. — Селена не любит новых. Она выбирает тех, кто ей нужен.

Элиан посмотрел на эту женщину и спросил:

— Кто такая Селена? Вы не первая, от кого я слышу это имя. Расскажите мне о ней.

Но люди отвели взгляды, лишь худощавый мальчишка, сидевший возле окна, несмотря на Элиана, тихо сказал:

— Леди Деверо… Хозяйка проклятого особняка на окраине. Живёт там уже столько лет, сколько никто и вспомнить не может. Никто не видел, чтобы она старела. Эта женщина гуляет по ночам. Если она посмотрит на тебя, и ты поймаешь её взгляд, то пути назад нет. Ты обречён…

После слов мальчика по трактиру пронёсся шёпот: «Селена… Селена…». Люди занервничали: кто-то перекрестился, кто-то быстро залил себе кружку разбавленного вина.

Элиан посмотрел на всех людей. Он понял, что это имя властвует над городом. И чем больше он его слышит, тем сильнее оно врезается в его сознание, словно не хочет отпускать.

После того, как Элиан получил ключи, он поднялся в свою комнату на втором этаже. Коридор был длинным и узким, доски пола скрипели под каждым шагом. Комната оказалась скромной: кровать, стол, зеркало, покрытое лёгкими трещинами.

Ночью Элиану не спалось, поэтому, встав с кровати, он подошёл к окну. Но именно там взгляд молодого доктора застыл. Там стоял чёткий женский силуэт, словно вырезанный из самого тумана. Женщина в длинном чёрном платье стояла неподвижно и смотрела прямо на него. Лицо скрывал туман, но глаза, словно два огненных угля, пронзали его насквозь.

Элиан моргнул несколько раз и протёр глаза, чтобы понять, не показалось ли ему, но тень на тот момент уже исчезла. Тогда молодой доктор распахнул окно, однако никого в округе уже не было. Внизу лишь улица утопала в белой пелене. Только его же шаги эхом отзывались в его сознании. Сердце бешено колотилось, а ладони стали влажными от пота, и только один вопрос жёг его изнутри: кто она?

Элиан закрыл окно и обернулся к зеркалу. В отражении за его плечом вновь мелькнул тот же женский силуэт. Тогда Элиан впервые услышал тихий протяжный, едва различимый смех, от которого кровь стыла в жилах.

— Леди Деверо… Селена… — невольно, сам того не замечая, прошептал он.

Утром Элиан проснулся разбитым. Ночь поселила в его душе тревогу. Он всё ещё видел перед глазами ту женщину в чёрном, глаза которой будто смотрели прямо в него.

Внизу, в трактире, зашумели голоса. Несколько мужчин и женщин сидели за длинным столом, разговаривая вполголоса. Элиан спустился вниз. Все разговоры оборвались, как только увидели доктора.

ГЛАВА 2. Метка во тьме

Туман становился гуще с каждым шагом. Он не рассеивался, а наоборот, будто сжимался вокруг Элиана, заставляя его идти по узкой тропе, отмеченной кровавыми следами. Следы босых ног то ярко проступали на мокрых камнях, то исчезали, растворяясь, словно их смывала сама ночь.

За ставнями домов шептались голоса. Когда Элиан проходил мимо, они смолкали, но стоило ему отойти на несколько шагов — снова вспыхивал тихий ропот. В каждом шорохе слышалось одно и то же слово:

— Метка… метка… на нём теперь метка…

У колодца стояла сгорбленная старуха в выцветшем платке. Её глаза были закрыты, но, когда Элиан приблизился, она повернулась прямо к нему и заговорила сиплым, почти мёртвым голосом:

— Ты идёшь не туда, доктор. Она ведёт тебя.

— Кто? — голос Элиана сорвался. — Селена? Леди Деверо?

Старуха засмеялась сухим, беззубым ртом, и смех её больше походил на карканье вороны.

— В этом городе не произносят её имени. Но ты уже её носишь, — произнесла она и, вытянув свою дрожащую руку, ткнула в его карман. — Метка уже на тебе.

Элиан сделал шаг вперёд, пытаясь хоть что-то выведать у неё, как вдруг старуха исчезла в тумане, словно её здесь никогда и не было. После неё остался лишь запах сырости и плесени.

Элиан продолжил путь. Вскоре он оказался на кладбище. Перед ним выросли тёмные силуэты крестов. Разрушенные плиты торчали из земли, словно гнилые зубы, некоторые надгробия были сломаны, другие уходили под землю, словно их втягивала тьма. Туман вился между могил, как живая душа, складываясь в призрачные фигуры.

Элиан шагнул на скрипучую калитку, и в тот же миг ему почудился хор шёпотов. Казалось, голоса мёртвых звали его по имени. Внезапно из ниоткуда появился сильный ветер. Он тронул сухие венки на крестах. После этого они зашуршали, будто костлявые пальцы потянулись к Элиану.

И тогда он увидел её.

Посреди кладбища, меж покосившихся крестов, стояла фигура. Высокая, тонкая, в чёрном платье, которое не трепал ветер. Её лицо скрывал туман, но глаза вспыхнули в темноте — два огненных угля, прожигающие его насквозь.

— Ты пришёл… — голос прозвучал так близко, словно она шептала ему прямо в ухо, хотя разделяло их несколько шагов.

Элиан хотел отступить, но ноги словно приросли к земле. В груди поднялась волна холода, а сердце билось так громко, что отдавалось эхом в ушах.

Селена шагнула вперёд, и туман расступился, подчинившись ей.
Он впервые увидел её лицо и понял, что уже никогда не сможет забыть его.

Элиан не мог отвести взгляда. Лицо Селены проступало сквозь пелену тумана — бледное, как выточенное из мрамора. Кожа её была неестественно гладкой, холодной на вид, словно никогда не знала солнечного света. Тёмные, почти чёрные волосы струились по плечам, блестя в свете луны, и казались частью самой ночи.

Платье обтягивало её тонкую фигуру, и ткань не колыхалась на ветру — словно сама тьма держала её. Длинные рукава падали почти до земли, скрывая руки, но стоит ей поднять свою ладонь, как бледные пальцы с заострёнными ногтями, сверкнут, будто когти хищника.

Глаза же были самым главным в ней. Два раскалённых угля, красные, живые, сверкающие внутри бездонной черноты. Их свет пробивал туман, и Элиану казалось, что они выжигают в нём каждую мысль.

— Ты пришёл. Я ждала тебя, доктор, — сказала она.

Её голос прозвучал так близко, словно она шептала ему прямо в ухо, хотя разделяло их несколько шагов.

— Кто ты? — выдохнул Элиан. — Что тебе нужно от меня?

Доктор хотел отступить, но его ноги словно приросли к земле. В груди поднялась волна холода, а сердце билось так громко, что отдавалось эхом в ушах.

Селена шагнула ближе. Туман вокруг неё дрогнул, будто подчинялся её, и надгробия, казалось, склонились, признавая её присутствие.

— Меня зовут Селена Деверо. Впрочем, ты уже знаешь, кто я, — сказала она. После этого её губы на бледном лице изогнулись в едва заметной улыбке. — И я знаю, кто ты. Твоё сердце ещё живое… слишком живое.

— Не подходи ко мне, — Элиан сделал усилие, чтобы поднять руку, но пальцы дрожали. — Я не подчинюсь тебе.

В тот же миг земля под ногами задрожала, и из-под плит донёсся скрежет. Селена подняла свою ладонь и с помощью своей силы на одном из крестов медленно выцарапала буквы, складывающиеся в слово: «Элиан». Из этих букв потекла алая кровь.

Элиан отшатнулся. Он думал о побеге, но Селена оказалась рядом, ближе к нему, чем миг назад. Её волосы коснулись его щеки. От них веяло холодом и запахом сырой земли и ночных цветов.

— Ты уже мой, доктор. Тебе от меня не сбежать, и чем раньше ты примешь это, тем легче будет.

Её пальцы скользнули к его шее — белые, длинные, неестественно холодные. В тот же миг Элиан вскрикнул. Он почувствовал, будто раскалённое железо выжгло его плоть. Он схватился за горло. В тот момент на коже проступил алый знак — странный символ, похожий на переплетение луны и крови.

Селена отдёрнула руку. В её глазах читалась удовлетворённость, а улыбка стала невыносимо жуткой, которая оголяла зубы, слишком острые для человеческих.

ГЛАВА 3. Шёпоты за стеной

Элиан ускорил шаги, чтобы быстрее покинуть кладбище, но каждый поворот будто вёл его не к спасению, а в глубь кошмара. Наконец, он вышел из этого места.

Перед ним предстал совершенно иной город. Дома, которые Элиан видел днём, теперь казались чужими. Их крыши выгибались, словно спины зверей, а окна сверкали, как хищные глаза. Каменные мостовые дышали сыростью, и каждый шаг отдавался тяжёлым эхом, будто кто-то шёл за ним следом.

Элиан остановился и стал прислушиваться ко всему вокруг. Ветер гонял обрывки бумаги по пустой улице. Но возникало ощущение, что кто-то невидимый, неотступный стоит рядом.

— Ты отмечен ею, — внезапно раздался сиплый голос.

Элиан вздрогнул. Из-за угла показалась фигура старухи в тёмном платке. Её глаза были мутные, как затянувшееся молоком стекло, но взгляд прожигал Элиана до костей. Старуха подошла к доктору ближе, и запах земли и прелых трав ударил ему в нос.

— Что вы имеете в виду? — спросил он осторожно.

Старуха скривила губы в усмешке, в которой не было ни тени радости.

— Твоя метка горит. Я вижу её, как и они, — она ткнула костлявым пальцем в его шею. — Теперь ты связан с ними.

Элиан непроизвольно коснулся кожи, где жгла метка, оставленная Селеной.

— Кто «они»? — выдохнул он.

Старуха посмотрела в сторону домов, где туман клубился плотной стеной. Её голос стал почти шёпотом, но от него по коже пробежали мурашки:

— Те, кто ждут под кровавой луной. Те, кто придут на свадьбу теней.

Элиан нахмурился.

— Свадьба теней?..

Старуха хрипло засмеялась, кашлянула и сплюнула тёмным комком на землю.

— Не спрашивай у меня. Скоро сам узнаешь. Сейчас лучше беги… если ещё можешь.

После этих слов старуха развернулась и пошла прочь, опираясь на кривую палку. Её шаги быстро растворились в тумане, будто здесь её и не было вовсе.

Элиан остался стоять, ощущая, как холод пробирается под его кожу. Слова старухи впились в сознание, особенно — два из них: Свадьба теней, значение которых он не мог понять.

Элиан шёл дальше, но теперь каждый дом, каждая тень на углу будто следили за ним. Казалось, город сам шептал это выражение, издеваясь, нашёптывая ему в уши:

— Свадьба теней… свадьба теней…

Элиан свернул на узкую улочку, и его шаги гулко отдавались между стенами. Вдруг где-то раздался высокий, звонкий, детский смех. Однако он резко остановился. Впереди, в тумане, начали проступать силуэты.

Трое детей сидели прямо на булыжной мостовой, будто играли в прятки. Их одежды были рваными, старомодными, а лица — бледными, как у кукол из фарфора.

— Ты опоздал, — сказала девочка с заплетёнными косами. Её голос прозвучал так, будто он доносился из-под земли.

— Опоздал? — переспросил Элиан, чувствуя, как в его горле пересохло.

Мальчик рядом засмеялся и поднял палец, указывая прямо ему на шею.

— У тебя знак, — протянул он. — Такой красивый… такой красный…

Все трое синхронно засмеялись, и смех их перешёл в пение. Они начали хором тянуть детскую песенку, ритм которой звучал как жуткая колыбельная:

«Луна идёт, Селена ждёт,
Венец из крови ей идёт…»

Элиан отступил назад, но дети встали и медленно двинулись к нему, продолжая петь. Их глаза были пустыми, в них не отражался свет фонаря.

— Оставьте меня! — выкрикнул он.

Но дети не остановились. Девочка с косами подняла руки, словно приглашая его присоединиться к их игре.

— Селена ждёт тебя… — прошептала она. — Она всегда ждала.

Туман заклубился гуще, и в следующее мгновение дети исчезли, будто их и не было. Осталась лишь песня, которая эхом звучала в голове Элиана, будто её шептали тысячи голосов.

Он приложил ладонь к своей шее и почувствовал, как метка пульсировала, отзываясь на эти слова.

Элиан брёл по узким закоулкам, пока не вышел к площади, где среди полуразрушенных зданий возвышалась старая часовня. Её колокольня была наполовину обрушена, а двери зияли тёмной пастью. Казалось, что здание живёт собственной жизнью, будто оно ждало его.

Элиан шагнул внутрь. Внутри воздух спёртым и пахнул плесенью и воском, который давно прогорел. Стены едва удерживали тяжесть веков, но на них ещё сохранились фрески. Элиан подошёл ближе и замер.

На камне проступали бледные изображения: сцены странных обрядов, в которых люди с закрытыми глазами протягивали руки к женщине, стоящей в центре. Её лицо было стёрто временем, но глаза на фреске сияли серебристой краской, которая сохранилась нетронутой.

Сердце Элиана сжалось. В этих глазах он узнал её.

— Селена… — выдохнул он.

Голос дрогнул, будто произнёс это имя вслух впервые.

Дальше взгляд Элиана скользнул по другим фрагментам рисунка: женщины с луной над головой, фигуры, склонившиеся к её ногам. Она принимала чашу из чьих-то рук, и в чаше была тёмная жидкость, похожая на кровь. Под фреской сохранилась надпись на старом языке. Элиан не понимал слов, но каждый знак будто отзывался в метке на его шее.

ГЛАВА 4. Кровавая луна

Элиан стоял на площади, словно прикованный к земле. Воздух вокруг стал тяжёлым, будто его наполнили железной пылью, и каждое дыхание обжигало лёгкие.

Луна, что когда-то вела путников сквозь ночь своим серебром, теперь висела над городом багровым, мертвенным диском, окрашенным в густо-красный цвет, словно пропитанным кровью. Её сияние не давало тепла, но жгло кожу так, что Элиан машинально потёр лицо, думая, что луна оставит ожог. Метка на его шее пульсировала и наливалась жаром, будто отвечала на зов с неба.

В тишине заскрипели двери домов. Люди один за другим выходили на площадь, словно ими управляла невидимая сила. Никто не кричал. Этот выход был похож на некую процессию, но в каждом взгляде, в каждом шаге ощущался страх.

— Господи, защити нас, — прошептала старуха, перекрестившись дрожащей рукой.

— Она вернулась… — хрипел высокий мужчина с пустым взглядом, и его слова подхватили другие.

— Она вернулась… вернулась…

Шёпоты множились, становились эхом, расползающимся по всей площади. Элиан поймал себя на том, что сжимает кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони.

Он обернулся. В каждом окне горел тусклый жёлтый свет, и за стеклом мелькали силуэты. Они не были похожи на людей. Их руки были слишком длинными, а движения — резкими и неровными, как у марионеток. Тени извивались, изгибались, иногда прижимались лицами к стеклу. На мгновение Элиану показалось, что в их глазах вспыхивает красный свет, отражающий кровавую луну.

Одна из теней вдруг остановилась и подняла голову. Она будто смотрела прямо на него. Сердце Элиана стремительно забилось. Доктор сделал несколько шагов назад, как вдруг ударился спиной о холодный камень стены. Метка на его шее вспыхнула так ярко, что он зашипел от боли.

В этот же момент та тень склонилась перед ним.

— Что… что это значит?.. — прошептал он, чувствуя, как в горле пересохло.

Старуха, та самая, что бормотала молитвы, появилась из ниоткуда и резко схватила его за руку. Её пальцы были костлявыми, холодными, словно у мертвеца. Она подняла глаза к его шее и зашептала сипло, но отчётливо:

— Горит… Знак горит… Я знала, что однажды он явится…

Элиан дёрнулся, пытаясь вырваться, но старуха сжала его сильнее, чем казалось возможным.

— Она коснулась тебя… — продолжала она, и её голос стал почти визгом. — Ты — её путь. Через тебя она пройдёт. Через тебя!

Элиан вырвал руку, сердце колотилось так, что боль отдавала в виски. Но слова старухи застряли в его голове, как ржавые гвозди.

Толпа вокруг оживала. Кто-то падал на колени, кто-то стонал, кто-то закрывал лица руками. Молитвы превращались в крики, крики — в рыдания, и вся площадь звучала, как единый хор ужаса. Всё это время над ними неподвижно висела кровавая луна.

Элиан стоял, не зная, куда бежать. Толпа всё теснее сжималась вокруг него, хотя никто не прикасался. Люди будто сами не замечали, как шаг за шагом образовывали круг, оставляя его в центре. Их лица освещал кровавый свет луны, и в этом свете они казались мёртвыми, как статуи.

— Ты его видишь? — донёсся хриплый голос из толпы.

— Да… метка горит… — ответил другой, испуганный и восхищённый одновременно.

Элиан машинально прижал руку к шее, но было поздно: свет метки пробивался сквозь пальцы, и все видели это. Толпа зашевелилась, как море, когда ветер поднимает волны.

Вперёд выступила женщина с длинной косой, в чёрном платке. Её глаза были красными от слёз, но голос твёрдым:

— Она нашла тебя. Значит, скоро найдёт и нас.

Элиан попытался что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Подожди, — вмешался мужчина рядом с женщиной, — может, он не виноват. Может, это не он…

И тут из глубины толпы донёсся визгливый голос той самой старухи, что раньше хватала его за руку:

— Это он! Я видела, как пламя коснулось его! Через него она вернётся!

Толпа загудела. Кто-то крестился, кто-то шептал проклятия, а кто-то смотрел на Элиана с мольбой, словно в нём был ключ к спасению.

— Я не знаю, о чём вы говорите, — наконец выдавил Элиан. — Я не выбирал этого. Я не искал её.

Но слова его тонули в шуме. Люди не слушали. Каждый видел в нём то, чего боялся или желал сам.

Вдруг рядом с ним оказалась девочка лет десяти. Она посмотрела на него большими глазами, в которых отражалась кровавая луна, и тихо сказала:

— Беги, пока можешь.

Элиан хотел спросить: «куда? Почему?», но девочка исчезла в толпе, как будто её и не было.

Доктор снова посмотрел на небо. Луна висела всё так же низко, и в её свете город дрожал, будто становился частью кошмара. Метка на его шее жгла всё сильнее.

И в этот миг ему показалось, что в самом сердце толпы он слышит тихий, едва различимый, но слишком знакомый женский голос:

— Элиан…

Он стал осматриваться вокруг, но увидел лишь десятки чужих лиц.

Тем временем толпа не расходилась. Напротив, круг становился ещё теснее. Элиан чувствовал на себе десятки тяжёлых, пристальных, как ножи, взглядов. Его дыхание становилось прерывистым, будто воздух резко стал гуще.