Тени на асфальте

Скорость и презрение

Ночь опустилась на город влажным, душным покрывалом. Единственным местом, где можно было почувствовать себя живым, был старый заброшенный аэродром на окраине — нелегальный трек для тех, кто жаждал адреналина больше, чем здравого смысла.

Ариана стояла, прислонившись к своей видавшей виды, но тщательно затюнингованной Nissan Silvia S15. Ей было девятнадцать, но ее глаза, обведенные темной подводкой, видели больше, чем многие в ее возрасте. Она чувствовала себя здесь как рыба в воде, среди рева моторов и запаха жженой резины. Это был ее способ сбежать от мира ее отца — мира корпоративных сделок, фальшивых улыбок и ощущения вечного долга.

Толпа зашумела. На площадку вырулил новенький, сияющий в свете прожекторов Lamborghini Aventador. Он принадлежал тому, кого Ариана ненавидела инстинктивно, на уровне ДНК. Его звали Демид Власов.

Он вышел из машины плавно, словно хищник, осматривающий свои владения. Двадцатисемилетний владелец одной из крупнейших строительных компаний в городе. Высокий, с резкими чертами лица и взглядом, полным холодного высокомерия. Власов носил дорогие костюмы даже здесь, среди грязи и смазочного масла.

Сегодня он был здесь, чтобы бросить ей вызов. Он презирал ее, как и всю ее семью. Отец Арианы, по его мнению, был виновен в смерти матери Демида много лет назад — трагическом случае, связанном с пьяным вождением и темным прошлым.

Их взгляды встретились. Между ними пробежал разряд — не притяжения, а чистой, концентрированной ненависти.

— Я думал, ты струсишь, — его голос был низким и ровным, но в нем слышалась сталь.

Ариана усмехнулась, оскалив зубы.

— А я думала, ты слишком занят выбором скатерти для своей свадьбы, Власов.

Упоминание о невесте, видимо, задело его. Он сжал челюсти.

— Просто гоняй, студентка. И не разбей свою жестянку.

Она кивнула на стартовую линию. Она знала правила игры. Сегодня вечером они играли не просто на деньги или за славу. Они играли на чувство собственного достоинства, на месть и на ту самую страсть, которую они оба скрывали глубоко внутри, обернутую в ненависть.

Прикосновение ненависти

Гонка началась с рычащего рева моторов, заглушившего ночную тишину. «Сильвия» Арианы рванула с места, визжа шинами по щербатому асфальту, но «Ламборгини» Демида был зверем из другого мира — он просто поглощал расстояние, оставляя Ариану глотать пыль.

Ариана не сдавалась. Она знала этот трек наизусть, каждый поворот, каждую выбоину. Она начала сокращать дистанцию на изгибах трассы, где требовалось мастерство, а не чистая мощь двигателя. Она чувствовала, как адреналин бурлит в крови, вытесняя все остальные мысли, кроме одной: обойти его.

Они финишировали почти одновременно. Победа досталась Власову с минимальным отрывом.

Ариана резко затормозила у края трассы, глуша мотор. Сердце колотилось где-то в горле. Она вышла из машины, облокотившись на капот, ее дыхание было прерывистым.

Демид вышел из своего авто. Его лицо было непроницаемым, но в глазах горел холодный триумф.

— Неплохо для студентки, — произнес он, приближаясь. Его шаги были уверенными, хищными.

— Неплохо для зажравшегося корпоративного ублюдка, — парировала Ариана, поднимая подбородок.

Он остановился прямо перед ней. Расстояние между ними было опасно малым. Запах дорогого одеколона смешивался с запахом выхлопных газов и ее собственным, учащенным дыханием. Она почувствовала мимолетное, обжигающее притяжение, которое тут же подавила новой волной ярости. Он был врагом. Врагом, который собирался жениться на другой, пока его сердце жаждало чужой боли.

— Твой отец научил тебя плохому вкусу в выражениях, как и в бизнесе, — процедил он сквозь зубы.

— А твой научил тебя ничему, кроме надменности, — ответила она.

Вместо ответа он схватил ее за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Его хватка была жесткой, но не причиняла боли. Это был жест доминирования, попытка сломить ее волю.

— Я ненавижу тебя, Ариана, — его голос понизился до шепота, предназначенного только для нее. — Я ненавижу все, что связано с твоей семьей.

— Взаимно, Власов, — прошипела она, пытаясь вырваться.

Но он не отпускал. Его глаза изучали ее лицо, обводя контур губ, разглядывая искры гнева в ее зрачках. Он наклонился ближе, и Ариана поняла, что он собирается сделать. Она могла бы оттолкнуть его, могла бы закричать, но ее тело предательски застыло, реагируя на его близость.

Его губы накрыли ее губы. Это был не нежный поцелуй, а столкновение двух стихий, акт агрессии, смешанный с невероятным, подавляющим желанием. Желанием, которое они оба отрицали. Поцелуй был жестким, требовательным, и Ариана ответила тем же, выплескивая в него свою собственную злость и скрытую страсть.

Мир вокруг них исчез. Остались только они двое, их гнев и этот обжигающий, неправильный поцелуй.

Поцелуй длился долго, превращаясь из акта агрессии во что-то другое — более глубокое, темное и опасное. Они оторвались друг от друга, их дыхание было рваным, а глаза горели от смеси ярости и желания.

— Черт возьми, — прохрипел Демид, отступая на шаг, его самообладание пошатнулось.

Ариане было не лучше. Она чувствовала дрожь по всему телу.

— Это ничего не значит, — быстро сказала она, вытирая губы тыльной стороной ладони, но знала, что лжет.

— Конечно, нет, — согласился он, его взгляд скользнул к ее губам. — Просто старая добрая ненависть выходит из-под контроля.

Он развернулся и направился к своему «Ламборгини», но остановился.

— Сегодня вечером я праздную подписание крупного контракта в баре «Город грехов». Приходи, если не боишься увидеть меня счастливым.

Ариана смотрела ему вслед. Это было приглашение к опасной игре. Она знала, что должна остаться дома, но ее тянуло к нему, как мотылька к огню.

Бар «Город грехов» был шумным и переполненным. Ариану, одетую в облегающее платье, провели в VIP-зону, где Демид сидел за большим столом в компании бизнес-партнеров и своей невесты — холодной, элегантной блондинки с идеальными манерами.

Демид увидел Ариану, и его глаза сузились. Он встал и подошел к ней. Они обменялись несколькими колкими фразами, переполненными скрытым смыслом. Невеста, чувствуя напряжение, тоже подошла к ним.

— Я пойду выпью, — сказала Ариана, оставляя их одних.

Она заказала крепкий коктейль. Один. Потом второй. Горечь ненависти смешалась с алкоголем, притупляя ее чувства. Она танцевала одна, стараясь не думать о Демиде и его невесте.

Когда она вышла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, Демид был уже там. Он курил сигару, глядя на ночной город.

— Струсить не получилось? — спросил он, не оборачиваясь.

— Я ничего не боюсь, — ответила она, ее голос был немного пьяным.

Он развернулся. Напряжение между ними снова возросло.

— Ты пьяна, — констатировал он.

— Это не мешает тебе смотреть на меня так, будто ты хочешь меня задушить и поцеловать одновременно, — пробормотала она.

Он подошел ближе, выбрасывая сигару.

— Возможно, мне стоит проверить, какая из этих двух вещей принесет больше удовольствия.

Он снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй был еще более требовательным, отчаянным. Все барьеры рухнули. Ненависть и страсть сплелись воедино, создавая гремучую смесь, которая снесла им обоим крышу.

Он взял ее за руку и повел прочь из бара, не обращая внимания на удивленные взгляды и на свою невесту. Они молча сели в его машину и помчались прочь, прочь от всего мира, который они презирали.

Ночь забвения

Они примчались к роскошному пентхаусу Демида на такой скорости, что Ариана едва успела выскочить из машины. Они не обменялись ни единым словом — слова были излишни. Воздух между ними был насыщен электричеством, гневом и безудержным, разрушительным желанием.

Они провели ночь вместе, и это было столкновение двух миров, двух упрямых воль. Это не было похоже на нежный романтический акт; это была битва, полная страсти и отчаяния, где они оба на мгновение забыли о своей ненависти, о его невесте и о прошлом, которое их связывало.

Рассвет застал их в объятиях.

Утро пришло с пронзительным, ярким светом, который больно резал глаза.

Ариана проснулась первой. Она лежала рядом с Демидом, его рука была перекинута через ее талию. Он спал, его лицо было расслабленным, лишенным обычной маски презрения. На мгновение она почувствовала укол нежности, но тут же отогнала его.

Она осторожно выскользнула из-под одеяла, собирая свою одежду. Она не хотела завтракать с ним, не хотела смотреть ему в глаза при дневном свете. Это была ошибка, дикая ночь, о которой нужно было немедленно забыть.

Она быстро оделась и покинула пентхаус, не оставив записки. Она уехала прочь, оставив Демида спать, а вместе с ним — свое чувство вины и страх.

Она еще не знала, что эта единственная ночь изменит ее жизнь навсегда и станет началом новой, еще более запутанной главы в их истории ненависти и страсти.

Неожиданная новость

Две недели пролетели как в тумане. Ариана пыталась жить обычной жизнью: посещала занятия в университете, чинила свою «Сильвию», избегала своего отца и его навязчивых вопросов. Она также тщательно избегала любых новостей о Демиде Власове.

Но ее тело начало подавать сигналы, которые невозможно было игнорировать. Утренняя тошнота стала ее верным спутником. Постоянная усталость наваливалась на нее посреди дня, а некогда любимый запах бензина и смазочного масла теперь вызывал приступ дурноты.

Она списывала все на стресс, на плохой сон, на что угодно, лишь бы не думать о той единственной ночи в пентхаусе Власова. Той ночи, которая должна была стать актом мести, а превратилась в нечто, что она не могла себе объяснить.

Сегодня Ариана стояла в аптеке. Ее сердце колотилось где-то в горле, а руки слегка дрожали, когда она протягивала деньги фармацевту за коробочку с двумя тестами на беременность.

Вернувшись в свою маленькую квартиру, она заперлась в ванной комнате. Руки не слушались ее.

«Этого не может быть. Мы были осторожны. Это просто стресс», — повторяла она как мантру.

Она сделала оба теста, следуя инструкции дрожащими пальцами, и положила их на край раковины. Каждая секунда ожидания казалась вечностью.

Наконец, она набралась смелости и посмотрела на результаты.

На обоих тестах отчетливо виднелись две полоски.

Мир вокруг нее словно замедлился. Звуки города за окном стихли. Ариана уставилась на маленькие пластиковые полоски, не в силах поверить своим глазам. Она была беременна.

Ребенком Демида Власова. Человека, который ненавидел ее семью, который презирал ее и который собирался жениться на другой женщине.

Паника охватила ее ледяным кольцом. Она знала, что должна сказать ему, что они должны решить, что делать дальше. Но мысль о том, чтобы рассказать Власову эту новость, парализовала ее. Он не хотел ее, не хотел ее отца, он ненавидел их всех. Эта новость будет для него последним ударом.

Ариана спрятала тесты глубоко в шкатулку и приняла решение. Она справится сама. Она никому не скажет. Ни отцу, ни Демиду.

Жестокая игра

Следующие несколько недель стали для Арианы испытанием на прочность. Она чувствовала себя узницей собственного тела, скрывая растущий живот под мешковатой одеждой и борясь с постоянной тошнотой. Хуже всего было одиночество.

Она избегала Демида Власова как чумы, но судьба, казалось, любила жестокие шутки.

Однажды вечером, после занятий, когда Ариана возвращалась к своей машине, ее окликнул знакомый низкий голос. Демид Власов стоял, прислонившись к своему «Ламборгини», его взгляд был цепким и изучающим.

— Почему прячешься, студентка? — спросил он, его голос был полон скрытой угрозы. Он явно был зол.

Ариана вздрогнула.

— Я не прячусь. У меня своя жизнь.

— Своя? — он усмехнулся, делая шаг к ней. Ариана инстинктивно отступила. — Ты была в баре с моим отцом на прошлой неделе. Обсуждали дела, я полагаю?

Он видел ее в компании своего отца. Ненависть в его глазах вспыхнула с новой силой. Он не знал о беременности, но его гнев был направлен на ее семью и на нее саму, как на часть этой семьи.

— Мы просто разговаривали, — пролепетала она, прижимаясь спиной к своей «Сильвии».

— Ненавижу тебя. Ненавижу твоего отца. И тебя ненавижу, — прошипел он, сокращая дистанцию. Он прижал ее к машине, его лицо было опасно близко. — Ты просто пешка в его игре, Ариана. И я заставлю тебя страдать за то, что он сделал с моей матерью.

Он не бил ее, не толкал. Его боль была моральной, он давил на ее чувство вины и страх. Он говорил ей жестокие вещи, обещал разрушить ее мир, ее гонки, ее будущее.

Слова Демида были острыми ножами. Каждое слово ранило ее сердце, но она молчала, защищая свою тайну. Она не могла позволить ему узнать правду, пока он был так зол. Это было бы слишком опасно и для нее, и для их ребенка.

Она сдерживала слезы, ее тело дрожало от его слов и его близости. Он делал ей больно, наслаждаясь своей властью над ней. Он хотел видеть ее сломленной, и у него это почти получалось.