Тень перстня

Вечер в городке Козельск был сырым и холодным. Осенний ветер гнал по мостовой опавшие листья, а фонари, заправленные слабыми магическими кристаллами, некоторые из которых было давно пора сменить, едва разгоняли тьму. Участковый пристав Козельского отдела полиции Егор Степанович Платонов, поправляя башлык и чуть пригибаясь на ветру, шагал к переулку за «Весёлой вдовой» — местным публичным домом, где час назад нашли труп. Городовой старшего разряда Васька Бешмет, грузный, пожилой уже мужчина, семенил следом, пыхтя от спешки.

— Егор Степаныч, говорят, там боярин! — Васька понизил голос, и оглянулся опасливо по сторонам, будто кто-то мог подслушать. — Ну, или бывший боярин. Перстень-то пропал, а след на пальце остался.

— Не трепись, Василий, — буркнул Платонов. — Боярин, не боярин — разберёмся. Главное, не ори на всю улицу.

- Да я чо, господин участковый пристав?! Я ничо… - тут же принялся оправдываться Бешмет.

Егор был из простолюдинов, без капли магии в крови. В Козельске, где хватало, людей с родовым перстнем или хотя бы слухами о далёком магическом предке, он был чужаком. Но за десять лет службы в полиции, куда поступил после службы унтером в гвардейской армейской части, Егор не только выслужился в участкового пристава, но и выработал чутьё, которое стоило иных чар. Он не доверял ни дворянским интригам, ни магическим штучкам, полагаясь на логику и верный револьвер, заряженный макрами.

У калитки заднего забора «Весёлой вдовы» уже толпились зеваки. Два фонаря с макрами тускло освещали тело, лежащее на сырой земле. Мужчина лет сорока, в добротном сюртуке, с аккуратно подстриженной бородкой. Лицо бледное, глаза закрыты, будто он просто прилёг отдохнуть. Но смерть не скроешь — она оставляет на лице особый след, который Егор узнавал с первого взгляда.

— Разойдись! — рявкнул Васька, расталкивая любопытных. К нему присоединились два других городовых, бывших к тому времени на место происшествия, оттесняя зевак в стороны. Платонов поморщился. Вот ведь не могли сразу не подпускать никого к месту, а не ждать его, а теперь вот орут. Егор присел рядом с телом, внимательно осматривая. На правой руке, на безымянном пальце, виднелся бледный след — кожа там была светлее, словно перстень носили годами. Самого кольца не было. В кармане сюртука — бумажник с сотней рублей и двумя средними макрами, каждый из которых стоил больше, чем жалование участкового пристава за месяц. Документов не нашли.

— Не ограбление, — пробормотал Егор, разглядывая макры. Кристаллы слабо мерцали, будто заряжались от воздуха. — Деньги и камни на месте. А вот перстень умыкнули. Или он сам его снял.

— Как это — сам? — вновь оказавшийся рядом Васька округлил глаза. — Родовой перстень, он же к хозяину привязан! Не продашь, не потеряешь. Разве что глава рода отберёт… или смерть.

Егор кивнул, задумчиво потирая подбородок. Перстень — это не просто украшение. Это сила рода, дар первопредка. Потерять его — всё равно что лишиться души. Но если кольцо пропало, а деньги и макры остались, то дело пахло чем-то личным. Да и никто в своём уме, с трезвой головой с чужим перстнем связываться не станет. Отследить его даже самый слабенький маг может…

— Кто нашёл тело? — спросил Егор, поднимаясь.

— Да Лизка, из «Вдовы», — отозвался Васька. — Говорит, вышла покурить, за калитку, а тут он лежит. Чуть в обморок не хлопнулась. Но я так думаю что про «покурить» это она брешет! Клиентов не иначе высматривала, курва!

Егор бросил взгляд на публичный дом. Окна светились красноватым светом, изнутри доносилась музыка и смех. «Весёлая вдова» была местом, где дворяне и разночинцы из тех, кто посостоятельней, забывали о сословиях, но не о деньгах. Хозяйка заведения, мадам Ксения, славилась умением хранить секреты клиентов. Но Егор знал, что за несколько рублей и грозный взгляд она становилась разговорчивее.

— Зови Лизку, — велел он. — И мадам заодно кликни.

Вскоре перед Егором Степановичем стояла Лизка — худенькая, привлекательная девушка с растрёпанными волосами и красными от слёз глазами. Рядом — мадам Ксения, пышная дама в платье с глубоким декольте, с накинутой на плечи тёплой шалью и удушливо пахнущая дорогими духами. Егор сразу заметил её перстень с изображением лисицы — слабый род, но хитрости ей не занимать. Хм… Не самое почётное занятие для дворянки, даже захудалой – содержать дом терпимости, но да что не запрещено, то разрешено, а людские пересуды… Не зря говорят: «Стыд не дым, глаза не ест».

— Лизавета, расскажи, что видела, — начал Егор, глядя девушке в глаза.

— Да я… вышла на задний двор, а он там… лежит, — Лизка всхлипнула. — я поперву думала, можа пьяный, а как подошла, сразу поняла – упокойник! Не трогала ничего, клянусь! Только закричала.

— Он был клиентом? — спросил строго Егор.

Лизка замялась, бросив исподволь взгляд на мадам. Та чуть заметно кивнула.

— Был, — тихо сказала девушка. — Звали его… вроде бы Алексей Петрович. Фамилию… Кто ж у нас фамилию то сказывает?! Приезжал, не раз, всегда щедрый. Но сегодня его у нас не было.

— Щедрый, говоришь? — Егор прищурился. — А с кем он тут время проводил?

— С Веркой, — буркнула Лизка, всем своим видом, даже против воли, показывая, что не одобряет выбор покойного, мол, и получше тут имеются, — Она его любимицей была.

Мадам Ксения кашлянула, привлекая внимание.