Тень полнолуния

Пролог

В мире, где два народа существуют бок о бок, но разделены не просто невидимой стеной недоверия, а глубокой пропастью страха и древней вражды, ночь всегда наступает внезапно. Когда солнце скрывается за горизонтом, тени становятся длиннее, а воздух наполняется первобытным запахом хвои и влажной земли. В такие моменты граница между их мирамиистончается, и древние силы пробуждаются, ожидая своего часа.

Люди знают о существовании оборотней. Они слышали легенды о существах, способных менять облик в полнолуние, о их невероятной силе и жестокости. Но мало кто видел их воочию. Оборотни тщательно хранят свои тайны, прячась в лесах, горах и других укромных местах, куда не ступает нога человека.

Их численность ничтожно мала — всего несколько тысяч по всему миру. Но даже этого достаточно, чтобы держать людей в постоянном страхе и трепете. Ведь каждый знает: там, где живут оборотни, законы природы переплетаются с законами стаи, а человеческая жизнь может оборваться в одно мгновение, став лишь жертвой древнего инстинкта.

В полнолуние лес оживает по-особенному. Деревья словно наклоняются ниже, прислушиваясь к ночным шорохам. Ветер приносит с собой волчий вой, эхом отражающийся от скал Лунного хребта. В эти ночи граница между мирами становится особенно тонкой, и древние силы пробуждаются, готовясь к новому циклу бесконечной борьбы.

В одном из таких лесов, на окраине дремучей чащи, стоит старый дом. Его стены помнят многое: и смех, и слёзы, и тихие молитвы о спасении. Здесь живёт девушка, чья судьба скоро изменится навсегда. Её имя — Элария Винтер, и она даже не подозревает, что её жизнь уже предрешена древним пророчеством, о котором она никогда не слышала и которое хранится в тайне веками.

Но пророчества имеют свойство сбываться, особенно когда луна достигает своего пика. В одну из таких ночей, когда серебристый свет заливал лес своим призрачным сиянием, произошло то, что изменило всё, неумолимо толкая Эларию навстречу её неотвратимой судьбе.

Арктур Каэлус, древний альфа стаи Каэлус, почувствовал её присутствие задолго до того, как увидел. Его острые чувства уловили её запах — смесь трав, страха и чего-то неуловимо сладкого, что заставило его сердце биться быстрее. Он знал — это она. Его истинная пара, та, что предначертана ему судьбой, вопреки всем законам и предрассудкам.

Но Элария не знала об этом. Для неё оборотни были чудовищами из страшных сказок, существами, которых следует избегать любой ценой. И когда их пути пересеклись в лунном свете сумеречной чащи, она увидела лишь угрозу, не подозревая, что судьба уже сплела их нити жизни в единый узор, который невозможно разорвать.

В ту ночь воздух пропитался напряжением. Луна, словно безмолвная свидетельница грядущих событий, наблюдала за ними с высоты, а лес затаил дыхание, предчувствуя перемены. Никто не знал, что эта встреча станет началом истории, которая изменит баланс сил между двумя народами навсегда.

Истинная связь — древняя магия, неподвластная ни человеку, ни оборотню. Она может как исцелить, так и уничтожить. И теперь двум душам, разделённым страхом и предрассудками, предстоит пройти этот путь до конца, чтобы узнать, что истинная любовь способна преодолеть даже самые тёмные границы, или же быть поглощенной ими.

Но это только начало. История только начинается, и луна ещё не раз станет свидетелем их борьбы, их любви и их судьбы.

Глава 1. Лесные тени

В моей жизни было два мира. Один — тот, что поглотил меня в кошмарах прошлого, наполненный криками и болью. Второй — мой нынешний дом, затерянный среди вековых деревьев, где единственным звуком бывает шёпот матери и тихий плач ветра.

Мы живём в Селестии — маленькой деревушке на окраине Сумеречного леса. Всего десяток домов, где каждый знает друг друга, но никто не задаёт лишних вопросов. Особенно о том, почему мы с матерью выбрали жить так далеко от людей и почему прошлое так крепко держит нас в своих объятиях.

Наш дом стоит на границе между цивилизацией и дикой природой. С одной стороны — уютные, пусть и бедные, домики селян. С другой — дремучий лес, который, чем глубже, тем становится опаснее. Говорят, в самой чаще, там, где деревья смыкаются кронами, образуя непроницаемый свод, живёт нечисть. Сумеречный лес — так называют эту проклятую землю местные.

Я часто смотрю в окно, наблюдая, как тени удлиняются к вечеру. Они словно живые, ползут по земле, подбираются ближе к дому. В такие моменты я вспоминаю тот самый подвал. Тёмный, сырой подвал, где провёл со мной столько часов мой отец. Его хриплое дыхание, запах алкоголя и металлический привкус крови во рту. Почему-то забытые картины возвращаются ко мне в такие вечера, наполняя ночь холодным потом.

Мама… Она — мой свет в этом тёмном мире. Она всегда рядом, всегда защищает меня. Её руки тёплые и нежные, её голос успокаивает, когда кошмары возвращаются. Она научила меня собирать травы, готовить целебные настои. Она знает всё о местных растениях и их свойствах, словно впитала эту мудрость вместе с молоком матери.

Иногда я замечаю странные вещи. Например, как её тень иногда не совпадает с положением солнца. Или как она может внезапно исчезнуть из комнаты, оставив после себя лишь лёгкий аромат полевых цветов. Но я списываю это на своё больное воображение. После всего, что случилось, неудивительно, что я вижу то, чего нет. Но внутренний голос шепчет, что это не просто воображение. Но я заглушаю его.

Лес стал моим другом. Здесь я чувствую себя свободной. Здесь нет места прошлому, нет места страху. Только шелест листьев, пение птиц и тихий ветер, который словно шепчет мне секреты древних деревьев, зовущие в свои тёмные глубины.

Мама часто рассказывает истории о том, как мы будем жить дальше, как я стану сильнее, как мы вместе преодолеем все трудности. Её глаза светятся надеждой, когда она говорит об этом. И я верю ей. Верю, что всё будет хорошо.

Но есть моменты, когда я ловлю себя на мысли, что не помню, как она выглядит. Не помню цвет её глаз, форму носа, морщинки в уголках глаз. Помню только тепло её рук и нежность голоса. Может быть, это из-за того, что я слишком часто вижу её во сне? Словно её образ постоянно ускользает от меня, оставаясь лишь ощущением.

Каждый день я благодарю судьбу за то, что мама рядом. За то, что она спасла меня. За то, что у меня есть этот дом, этот лес и её любовь. Мы часто сидим на крыльце, пьём травяной чай, и она рассказывает мне истории из своего детства. Истории странные, наполненные полунамёками, которые я не всегда понимала.

Однажды я спросила её, почему мы живём так далеко от людей. Она ответила, что здесь мы в безопасности. Что здесь никто не причинит нам вреда. И я верю ей. Верю каждому её слову.

Иногда, когда я возвращаюсь из леса с травами, она уже ждёт меня у порога с горячим ужином. Как она узнаёт, когда я вернусь? Может, это просто совпадение? Или она действительно обладает каким-то особым даром? Её взгляд, когда она смотрит на лес, кажется слишком глубоким, слишком понимающим.

Глядя на полную луну, я чувствую странное беспокойство. Будто что-то древнее и могущественное зовёт меня из глубины Сумеречного леса. Но я не боюсь. Ведь мама всегда рядом, всегда защитит меня. Она — моя сила, моя опора, мой единственный свет в этом мире.

И я верю, что так будет всегда. Верю, что мы с мамой сможем преодолеть любые испытания. Ведь она обещала, что никогда не оставит меня одну.

Глава 2. Властитель теней

В моей жизни нет места слабости. Я — Арктур Каэлус, древний альфа, повелитель стаи, чья сила вызывает трепет даже у самых отважных воинов. Но даже у властителей бывают свои демоны, которые шепчут в ночи и испытывают на прочность волю.

Мой дом — Лунный хребет, неприступные горы, где расположена территория стаи Каэлус. Здесь, среди вековых скал и древних лесов, я правлю уже столетия. Моя стая — моя семья, моя кровь, моя сила. Моя ответственность. Моё бремя.

Аэрон — мой бета, верный друг и соратник. Его преданность не знает границ, а мудрость помогает мне принимать сложные решения. Он как брат, которого у меня никогда не было, и его спокойствие часто служит мне якорем в штормах.

Торвальд — глава стражи, непоколебимый как скала. Его воины — лучшие охотники и защитники в наших землях. Они следят за границами, охраняют покой стаи и следят за порядком, готовые отдать жизнь за Каэлуса.

Наша стая живёт по древним законам. Каждый знает своё место, каждый выполняет свой долг. Дома наших собратьев вырублены в скалах или построены из массивных брёвен, украшенных рунами защиты. В центре территории находится Святилище — древнее место силы, где проводятся все важные ритуалы, где мы чтим предков и говорим с духами.

Жизнь в стае организована чётко: молодые учатся охоте и боевым искусствам, взрослые несут службу и защищают территорию, старейшины хранят знания и традиции. Каждый вечер мы собираемся у общего костра, делимся историями и планами на будущее, укрепляя связь и дух нашей стаи.

Но даже в этом упорядоченном мире есть проблемы, которые не дают мне покоя. Граница с Сумеречной зоной становится всё тоньше. Сумеречные демоны — так мы называем этих существ. Они — порождения тьмы, способные искажать реальность и питаться страхом живых существ, и их становится всё больше.

Эти создания похожи на тени с горящими глазами, они проникают сквозь границы миров, охотятся на слабых духом и уносят их в свои тёмные глубины. Их присутствие ощущается в воздухе — он становится тяжёлым, пропитанным запахом разложения и отчаяния.

Каждое полнолуние мы теряем кого-то. То молодой охотник исчезнет в чаще, то страж не вернётся с патруля. Их тела находят позже, но уже пустыми, лишёнными души. Это наша вечная война, наша вечная скорбь.

Я чувствую, как тьма сгущается. Как древние силы пробуждаются в лесу. Как граница между мирами истончается с каждым днём. И я знаю — это только начало чего-то гораздо более масштабного и опасного.

В моей душе живёт одиночество, которое не способен заполнить никто. Даже моя стая, даже мои верные соратники. Быть альфой — значит нести бремя ответственности, значит быть всегда на шаг впереди, всегда готовым к удару. Одиночество — цена власти.

Ночами я часто стою на вершине горы, глядя на звёзды. В эти моменты чувствую себя таким же одиноким, как они — далёкими, недосягаемыми. Моя сила — моё проклятие. Моя власть — моя тюрьма.

Аэрон говорит, что я слишком замкнут, что мне нужно найти свою пару, сильную волчицу, что будет во всем мне равной. Но я знаю — это невозможно, ведь прошло уже не одно столетие, а я все еще одинок. Моя судьба — защищать стаю, охранять границы, бороться с тьмой. В одиночестве.

А может я просто боюсь? Боюсь потерять контроль, боюсь стать слабым? Эти мысли преследуют меня, как тени преследуют свет, иногда заглушая голос разума.

Пока я должен защищать свои земли, свою стаю и готовиться к тому, что принесёт будущее. Потому что тьма не дремлет. И с каждым днём она становится всё сильнее, а я становлюсь всё более уставшим от этой вечной войны.

В стае есть те, кто вызывает у меня особое напряжение. Одна из них — Иллиана, сильная волчица с характером, достойным альфы. Её красота считается поразительной: длинные локоны цвета тёмного мёда, отливающие золотом в лучах солнца, пронзительные зелёные глаза, в которых то и дело мелькает вызов. Глаза хищницы, оценивающей свою добычу.

Мы часто пересекаемся на тренировках, и каждый раз её присутствие пробуждает во мне странное чувство. Не влечение — скорее, раздражение, которое отзывается пульсирующей болью в висках.

— Арктур, — её голос звучит мягко, почти вкрадчиво, когда она подходит слишком близко, и от её парфюма хочется отвернуться, — сегодня ты был не так сосредоточен, как обычно. Что-то тревожит тебя?

— Меня тревожит слабость в стае, — отвечаю резко, отступая на шаг. — А не пустые разговоры. Ваша болтовня отвлекает меня от более важных проблем.

Она улыбается, но в этой улыбке читается что-то большее, чем просто участие: скрытая насмешка и нетерпение.

— Может, тебе стоит довериться кому-то? Мы ведь одна семья…

— Наша семья держится на дисциплине и уважении, а не на пустых словах, — обрываю я, чувствуя, как внутри нарастает ярость. — Возвращайся к тренировке.

После таких встреч головная боль накатывает волнами, затуманивая разум. Её настойчивость, её попытки приблизиться — всё это вызывает во мне необъяснимую ярость, желание разорвать её на части, чтобы она наконец оставила меня в покое.

В отличие от Иллианы, Лира, наша целительница, всегда держится отстранённо и мудро. Её спокойное присутствие действует на меня успокаивающе, словно бальзам на истерзанную душу:

— Альфа, — она появляется словно из ниоткуда, держа в руках травяной отвар, — позволь проверить твой пульс. Ты слишком напряжён.

— У меня нет времени на проверки, — начинаю раздражаться, но её спокойный взгляд останавливает меня. В её глазах нет вызова, только искренняя забота.

— Иногда нужно остановиться, чтобы не потерять контроль, — произносит она, протягивая мне чашу. — Выпей. Это поможет. И я верю ей, потому что знаю, что ей от меня ничего не нужно.

На границе снова неспокойно. Торвальд докладывает о новых следах Сумеречных демонов:

— Альфа, они становятся смелее. Нам нужно усилить патрули. Следы ведут слишком близко к нашим землям.

— Сделай это, — киваю я, стараясь сосредоточиться на делах стаи. — И держи меня в курсе. Действуй.

Глава 3. Встреча неизбежности

Сегодня особенный день. Мама попросила меня собрать редкие травы с поляны в глубине леса. Она говорит, что они нужны для важного снадобья. Я не спрашиваю зачем — знаю, что мама не расскажет всего. У нас так принято: она оберегает меня, я доверяю ей. Так было всегда, с тех пор как мы здесь.

Собираюсь тщательно. Надеваю свои лучшие кожаные сапоги, плотные штаны из мягкой кожи, которые не стесняют движений. Сверху — длинная рубашка с вышивкой на вороте и пояс с мешочками для трав. На плечи накидываю тёплую куртку из волчьей шерсти, подаренную одним из деревенских охотников. Её тяжесть немного успокаивает, создает иллюзию защиты.

Моя внешность обманчива. Хрупкая фигура, тонкие запястья, серебристые волосы, которые я собираю в косу. Но глаза — они выдают всё. Глаза цвета грозового неба, в которых застыл вечный страх. Шрамы на запястьях прячу под рукавами, на шее — под высоким воротом рубашки. Не хочу, чтобы они напоминали о прошлом.

Перед выходом проверяю сумку: нож, фляга с водой, огниво, мешочек с сушёными травами. Мама всегда говорит, что в лесу нужно быть готовой ко всему. А я всегда чувствую, что готова лишь к худшему.

Путь до поляны неблизкий — полдня ходьбы. Идти нужно осторожно, держась подальше от Сумеречного леса. Граница обозначена причудливым деревом с искривлённым стволом и ветвями, похожими на когти. Местные говорят, что это дерево — страж, охраняющий территорию оборотней. Для меня оно — напоминание о том, что за ним смертельная опасность.

Чем глубже я захожу в лес, тем гуще становится тьма между деревьями. Солнечные лучи едва пробиваются сквозь кроны. Воздух становится тяжёлым, пропитанным запахом хвои и влажной земли. И чем-то ещё… запахом дикости, который всегда вызывает мурашки.

Вскоре лес начинает меняться. Появляются первые признаки болота — участки чёрной воды, поросшие ряской, гнилые стволы деревьев, торчащие из трясины. Здесь я всегда испытываю необъяснимый ужас. Будто сама земля пытается меня поглотить, затянуть в свои склизкие объятия.

Обхожу болото стороной, держась ближе к скалам. Помню, как мама рассказывала о том, что здесь когда-то утонули люди. Может быть, это просто сказки, но страх перед болотом живёт во мне с детства. Словно часть моей собственной истории связана с его тёмными водами.

Птицы здесь почти не поют. Только ветер шумит в кронах деревьев, да изредка раздаётся треск сучьев. Каждый шорох заставляет меня вздрагивать, оборачиваться. Лес дышит неизвестностью, и я не могу от неё спрятаться.

Поляна появляется неожиданно — небольшой участок, залитый солнечным светом. Травы здесь растут высокие, яркие. Именно то, что нужно. Но я не могу избавиться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. Этот взгляд пронзает меня насквозь, заставляя внутренне сжиматься.

Собираю травы медленно, стараясь не думать о том, что происходит за пределами освещённой поляны. Каждая минута здесь — как маленькая победа над страхом, который крепнет с каждой полной луной.

Когда сумка наполняется, я начинаю собираться в обратный путь. Но что-то заставляет меня обернуться. На границе леса, там, где начинается территория оборотней, я вижу движение. Что-то тёмное и огромное скользит между деревьями…

Сердце замирает. Я знаю, что должна бежать. Но ноги словно приросли к земле. В ушах шумит кровь, а в голове только одна мысль: «Только не туда. Только не к границе». Не в их мир.

Собрав всю волю в кулак, я разворачиваюсь и бегу. Бегу так быстро, как никогда в жизни. Потому что знаю — за этой границей начинается мир, куда людям вход запрещён. Мир, где живут существа, о которых мама рассказывала шёпотом, когда думала, что я сплю. Существа, чьим присутствием пропитан этот лес.

Мои ноги скользят по влажной земле. Я бегу, не разбирая дороги, сердце колотится где-то в горле. Тревога нарастает с каждым шагом, но я не останавливаюсь — не могу, не имею права. Он следует за мной. Я его слышу. Чувствую.

Внезапно корень дерева преграждает путь. Я спотыкаюсь, падаю, больно ударяясь коленом о камень. Боль пронзает ногу, но я не обращаю на неё внимания — главное, успеть убежать. От него. От чудовища из детских кошмаров.

Поднимаюсь на четвереньки, но тут же замираю. Прямо передо мной, в нескольких шагах, стоит он. Тот, о ком я слышала в страшных историях, кого никогда бы не хотела встретить, даже во снах, но теперь он здесь, передо мной, и это к сожалению даже не сон.

Высокий, невероятно сильный мужчина. Его тело словно высечено из камня — широкие плечи, мощные руки, обтянутые кожей. Волосы цвета тёмного неба падают на плечи непослушными прядями. Но больше всего меня пугают его глаза — два темных омута, в которых горит первобытная сила, а сейчас в них отражается жажда, древнее предначертание.

— Кто ты? — его голос низкий, глубокий, пробирающий до самых костей. Я чувствую его не только ушами, но каждой клеточкой тела.

Я не отвечаю. Только сжимаюсь в комок, готовясь к худшему. К тому, что он разорвет меня, или сделает что-то гораздо хуже.

Он делает шаг вперёд, и я вижу, как играют мышцы под его кожей. Как перекатываются сухожилия на шее. Как напряжены руки, готовые в любой момент схватить меня. Я — добыча. А он — хищник.

Его лицо… Оно одновременно прекрасное и пугающее. Высокие скулы, прямой нос, чувственные губы, сжатые в жёсткую линию. На подбородке лёгкая щетина, придающая ему ещё более дикий вид. Он словно вырвался из самых мрачных легенд.

Я отползаю назад, ударяюсь спиной о дерево. Дальше бежать некуда.

Он наклоняется, и я вижу его лицо так близко, что могу разглядеть каждую черточку. Его ноздри раздуваются, словно он принюхивается ко мне. В его глазах вспыхивает что-то первобытное, дикое. А ещё — что-то, чего я не могу понять. Голод? Но не по крови.

— Не бойся, — произносит он, но в его словах нет ни капли сочувствия. Только властность и превосходство. Или угроза?

Я чувствую, как страх сковывает тело. Каждая клеточка вопит об опасности. Этот человек… существо… оно излучает такую силу, что у меня подкашиваются ноги.

Глава 4. Через боль

Я бреду по лесу, прихрамывая. Каждое движение отдаётся обжигающей болью в колене. Нога распухла и идти становится всё труднее. Но я должна вернуться домой в свою хрупкую иллюзию безопасности. Должна увидеть маму. Убедиться, что это был просто плохой сон, а не реальный зверь с горящими глазами.

В голове всё ещё его лицо. Эти глаза — омут черноты в которой таится что-то нечеловеческое, что-то голодное и древнее. Его голос, пробирающий до самых костей, до самой души. Его присутствие, от которого кровь стынет в жилах, замирает, предчувствуя неминуемое.

Что это было? Кто он такой? Почему его взгляд преследовал меня даже сейчас, когда я уже далеко от той поляны? Почему я вообще его видела? Я не должна была. Разве мой мир не достаточно полон собственных теней?

С каждым шагом боль в колене становится всё сильнее, жгучее, пульсирующее. Я опираюсь на деревья, чтобы не упасть. Ветки царапают лицо, но я не обращаю внимания. Я иду сквозь паутину боли и страха. Только бы добраться до дома. До моего убежища.

Небо темнеет. Солнце скрывается за горизонтом, и лес погружается в липкий полумрак. Тени становятся длиннее, гуще. Они словно живые, тянутся ко мне, пытаются схватить. Каждая ветка — когтистая лапа, каждый куст — скрытая фигура. Я чувствую, как граница между реальностью и кошмарами Сумеречного леса истончается, стирается на глазах.

Я ускоряю шаг, хотя это причиняет ещё большую боль. В ушах шумит, перед глазами пляшут чёрные точки. Разум начинает путаться, грани реальности растворяются.
Но я должна дойти.

Должна увидеть маму.

Её присутствие — единственное, что прогоняет тени.

Наконец, впереди показываются очертания дома. Я едва сдерживаю слёзы облегчения, или это слёзы отчаявшейся надежды? Но где же мама? Почему она не встречает меня? Она всегда встречала. Всегда.

Вхожу в дом. Тишина. Удушающая. Только треск поленьев в камине нарушает её. И моё собственное прерывистое дыхание, которое кажется чужим в этой пустоте.

— Мама? — мой голос звучит хрипло, испуганно. Или это был лишь шепот, затерявшийся в огромном, молчащем доме?

Никто не отвечает.

Опираюсь на стену, чтобы не упасть. Снимаю сумку с травами, бросаю её на пол. Ноги подкашиваются. Мир вокруг меня качается, грозя обрушиться.

— Мама! — кричу громче, но ответа нет. Ледяной ужас ползёт по венам, сжимая сердце в тисках.

Падаю на кровать, не раздеваясь. Усталость накатывает волной, накрывает с головой. Это не просто усталость, это истощение, пожирающее меня изнутри. Закрываю глаза, пытаясь отдышаться.

И тут сон накрывает меня, словно тяжёлое одеяло. Холодное и влажное.

Кошмары приходят сразу. Тёмные фигуры в лесу, с разинутыми ртами, что-то шепчущие на непонятном языке. Хриплый смех отца, который эхом отражается от стен моего черепа. Подвал, где пахнет плесенью и смертью, и где мои детские крики замирали непрошенными. И эти глаза — везде, куда бы я ни повернулась. Они пронзают темноту, они преследуют меня, они — его глаза. Чужака из леса.

— Ты не убежишь от меня, — шепчет знакомый голос, превращаясь в рычание.

Я кричу. Кричу так, что, кажется, лёгкие разорвутся. Но звук, кажется, застрял в горле, или просто не покидает пределов моей головы. Но никто не слышит. Никто, кроме меня, запертой в этом кошмаре.

Просыпаюсь от собственного крика. Сердце колотится как сумасшедшее. Пот стекает по лицу, холодный, липкий.

В комнате темно. Только луна освещает её бледным светом, призрачным, мертвенным. В комнате холодно, хотя горит камин.

Где же мама? Почему её нет рядом? Почему ночь так бесконечно длинна?

Пытаюсь встать, но боль в колене пронзает ногу. Падаю обратно на постель. Беспомощная. Сломанная.

— Мама… — шепчу едва слышно. Или это просто ветер у окна?

Тишина. Только моё тяжёлое дыхание нарушает её. Единственный звук, напоминающий о моём существовании.

Что-то не так. Что-то совсем не так.
Это не просто отсутствие.

Это отсутствие, наполненное чем-то зловещим.

И тут я понимаю — мама никогда не оставляет меня одну. Никогда.

Никогда.

Страх холодной змеёй обвивает сердце, сжимая его до звона в ушах. Что-то случилось. Что-то ужасное. По-настоящему ужасное.

Закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Но кошмары уже ждут за гранью сознания, готовые поглотить меня целиком, превратить меня в часть жуткого леса, из которого я сбежала. Сбежала ли?

В темноте комнаты мерещатся тени. Они двигаются, меняют форму. И в каждой я вижу его лицо — того пугающего человека из леса. Оно смотрит своими пылающими глазами, оно ждёт.

Завтра. Всё выяснится завтра. А сейчас нужно попытаться уснуть. Хотя бы попытаться. Но как спать, когда тьма дышит тебе в затылок?

Но сон не приходит. Только кошмары, только страх, только боль. Бесконечный лабиринт безумия.

И ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Даже сейчас. Даже в темноте. А может, это я схожу с ума?

Утром боль в колене оказалась невыносимой. Я пытаюсь встать, но острая вспышка пронзает ногу, и я снова падаю на постель. Нога распухла настолько, что даже лёгкое прикосновение вызывает слёзы, которые смешиваются с засохшими следами слез от ночного кошмара.

— Мама! — кричу я, но в ответ — только глухая тишина дома. И собственное эхо, насмехавшееся над моим отчаянием.

С трудом подтягиваюсь к краю кровати, цепляясь за простыни. Каждое движение отдаётся новой волной боли. Кое-как стягиваю куртку, стараясь не смотреть на своё отражение в зеркале. Боюсь увидеть не себя, а что-то другое. Искажённое.

Все же решаюсь и поднимаю взгляд. В зеркале вижу себя — бледную, с тёмными кругами под глазами, растрёпанную. Нога выглядит ужасно сквозь рванные штаны: багровая, опухшая, словно раздутая. Словно внутри что-то борется за выход.

Снова зову маму, но никто не отвечает. Страх накатывает волной, но я гоню его прочь — мама, наверное, просто отошла в деревню за травами или проверяет ловушки в лесу, как всегда. Просто очень рано. Да. Именно так.

Глава 5. Вина

Мой дом возвышается над остальными — величественное строение из тёмного камня, украшенное древними рунами защиты. Высокие потолки, массивная мебель из цельного дуба, стены, увешанные трофеями и оружием. В центре просторного зала — огромный камин, в котором вечно горит огонь, его пламя бросает танцующие тени, похожие на призраков прошлого.

Кабинет — моё святилище. Здесь всё пропитано силой альфы. Тёмные стены увешаны картами территорий, на полках — древние книги и артефакты. В центре комнаты — массивный стол, за которым я провожу большую часть времени, поглощённый мыслями о выживании нашей стаи.

Закрываю глаза, сосредотачиваясь. Сутки прошли с момента встречи.
Ментальный зов разносится по территории стаи: «Аэрон. Торвальд. Немедленно ко мне».

Через несколько минут они появляются в дверях кабинета. Бета и глава стражей — моя правая и левая рука, люди, которые видели меня не только как лидера, но и как брата. — Альфа, — склоняют головы в приветствии, выражая уважение, которое они испытывают.

— Присаживайтесь, — указываю на кресла перед столом. Их взгляды вопросительные. Они знают — если я вызываю их обоих, дело серьёзное. Даже для меня, кто привык к бесконечному круговороту проблем.

— Вчера я встретил её, — начинаю, не сводя глаз с огня в камине. Её образ, словно выжженный на сетчатке, до сих пор стоял перед глазами. Аэрон подаётся вперёд:

— Истинную?

Киваю. Словно признаваясь в неизбежном.Торвальд шумно выдыхает

— Это великая честь, альфа. Стая будет процветать. На его лице отражается надежда, которая мне сейчас казалась недостижимой роскошью.

— Но есть одно «но», — поднимаю взгляд на них. — Она человек. В комнате повисает тяжёлое молчание. Будто само пространство сжалось от неожиданности.

— Человек? — переспрашивает Аэрон, и в его голосе слышится недоверие, смешанное с предостережением.

— Именно так, — подтверждаю я. — Молодая девушка, живёт недалеко от границы. Слишком близко к краю бездны. Торвальд сжимает подлокотники кресла

— Альфа, вы же знаете, чем заканчиваются такие союзы… Его голос звучит, как эхо древних проклятий.

— Знаю, — перебиваю его, чувствуя, как внутри нарастает холод.

— Но она — моя пара. Моя судьба. Моя единственная надежда и мой самый страшный кошмар.

Аэрон качает головой, хмурится.

— Последний подобный союз был столетия назад. И закончился он трагически. Оборотень потерял рассудок от горя после смерти своей избранницы.

Он словно описывал моё собственное будущее, если я ошибусь.

— Я понимаю риски, — сжимаю кулаки. — Но я не могу отступить. Она — моя истинная. Это не выбор, это зов крови, который невозможно игнорировать.

Торвальд встаёт

— Мы поддержим ваше решение, альфа. Но прошу — будьте осторожны. Люди хрупки. Их жизнь коротка, как вспышка молнии.

— Я найду способ защитить её, — говорю твёрдо. — Любой ценой. Даже если этой ценой станет моя душа.

Они переглядываются, но больше не возражают.

— Мы будем рядом, — обещает Аэрон. — Что бы ни случилось.

Их верность была единственным, что давало мне силы сейчас. Киваю в знак благодарности. Когда они уходят, я остаюсь наедине со своими мыслями.

Образ той девушки — серебристые волосы, глаза цвета грозового неба — не даёт мне покоя. Её страх, её запах, её хрупкость — всё это теперь стало частью меня. Я нашёл свою истинную. Но цена этого союза может оказаться слишком высокой. Возможно, я уже начал её платить.

После разговора с советниками я направляюсь в свои покои. Служанка как раз заканчивает наполнять ванну ароматной водой с травами. Её щебетание звучит чуждо, как из другого мира.

Но не успеваю я сделать и шага к ней, как острая, раздирающая боль пронзает сердце. Словно невидимый клинок вонзился в самое нутро. Что-то не так. Что-то с ней. Её жизнь, хрупкая как паутина, внезапно оказалась под угрозой. Мой волк внутри беснуется, рвётся наружу, чуя опасность. Его вой эхом отдаётся в моей голове, смешиваясь с моим собственным отчаянием.

— Нет… — шепчу я, чувствуя, как меняется моё тело. Каждая жилка натягивается, кожа зудит от приближающейся трансформации. Клыки удлиняются, глаза начинают светиться внутренним огнём. Когти прорезают кожу перчаток. Я становлюсь выше, мощнее, мышцы наливаются силой. Зверь внутри меня требует свободы, требует крови. Но я держу контроль.
Альфа всегда держит контроль.

Я не позволю ему сломить меня. Не сейчас. Я срываюсь прочь из своих покоев. В этот момент замечаю краем глаза движение — мои личные стражи, Гарр и Бранн, следуют за мной бесшумными тенями. Они понимают без слов, что происходит нечто серьёзное. Их глаза горят таким же предчувствием беды.
Мы мчимся к границе. Мой нюх ведёт нас по следу. Её след. Сладкий аромат горного ветра и полевых трав. Но теперь к нему примешивается металлический запах крови и густой, обволакивающий страха.

Запах, который сводит меня с ума.

Запах моей погибели.

«Как я мог оставить её одну?» — эта мысль терзает меня, как голодный зверь разрывает свою жертву. Каждый шаг приближает нас к её исчезновению. Мой волк рвётся вперёд, но я держу его в узде. Нельзя напугать её ещё больше. Нельзя, чтобы она увидела меня в этом обличье. Гарр и Бранн следуют за мной, полностью собранные и готовые. Их волчья сущность тоже пробудилась, но они, как и я, сохраняют человеческий облик, двигаясь бесшумно и незаметно, стараясь не оставить и следа.

След ведёт не к её дому, как я предполагал, а глубоко в лес. К тому месту, где я видел её в последний раз.

«Пожалуйста, пусть с ней всё будет в порядке», — молюсь я, ускоряя шаг, но слова застревают в горле, горькие, как пепел.Мой инстинкт альфы кричит об опасности. Мой волк воет от тревоги. И я бегу, выжимая всю мощь из своего тела, бегу, бросая вызов судьбе, чтобы добраться до неё.

До моей истинной.

Призрачные сумерки окутывают лес мрачной вуалью, сгущаясь в непроглядные уголки, где прячутся древние ужасы. Воздух становится густым, пропитанным запахом гнили и отчаяния. Я остановился на краю небольшой поляны. Тёмной, почти чёрной от сгустившихся теней. Она лежала там. Посреди вытоптанной травы, словно сломанная кукла, выброшенная забытым ребёнком. Хрупкая фигурка, скрюченная, почти неразличимая на фоне земли. Ее тело содрогалось в лихорадке, а дыхание было прерывистым и слабым. Тонкая кожа на её руках и лице была бледной, почти прозрачной. Серебристые волосы разметались по мокрой земле, словно лунный свет, пролитый на грязь.
Мой волк внутри рычал, раздираемый болью и яростью. Как я мог допустить это? Что за проклятие настигло её? Осторожно опускаюсь на колени рядом с ней. Её одежда — те же плотные штаны и куртка из волчьей шерсти, в которых я видел её вчера – порвана в нескольких местах, на ткани видны тёмные, грязные пятна. Местами к волосам прилипли травинки и кусочки сухих листьев. Её сумка, полная трав, валяется в нескольких футах от неё, словно её бросили в спешке, или она была вырвана из ослабевших рук.