Тень с того берега

– Чья это изба там, на пригорке?

Старушка, сидящая на грубо сколоченной деревянной лавке, отложила в сторону крепко связанный пучок трав и стряхнула с колен опавшие соцветия.
– Вон тот? – она махнула рукой в сторону большого дома, возвышавшегося над деревней, – Там Ирилл живёт с семьёю. Жена да детки у него. Герой наш, почитай спаситель!
Попавшийся в ловушку разговорчивой хозяйки путник прищурил один глаз, прячась от прямых солнечных лучей, и продолжил слушать.
– Да… – протянула старушка, – лет так пятнадцать назад дело было. Жили у нас в лесу колдуны, поблизости значится. Хвори насылали да скотину нашу пужали. Вредили всячески, как только могли. Бывалоче, пойдут наши охотники в лес да с пустыми руками вернутся. Раз такое случилось. Два. На третий уж спросили их, что, стало быть, видели. Так говорят, колдуна старшего у опушки встретили. Ну тут уж мы сразу смекнули, что к чему. Не знаю даже, чем мы насолили им. Кажется душа в душу много лет жили, да ещё столько же собирались…
Старушка вздохнула покачала головой. Рассеяно принялась перебирать лежащие в плетеной корзинке травинки и веточки. Все они были уже высушены на слабом осеннем солнце и дожидались своего часа оказаться подвешенными под потолком избы. Длинные стебли полыни, слегка потемневший зверобой и осыпанная сережками крапива – вас лежало вперемешку.
– А дальше что было, бабушка? – спросил путник, аккуратно пересыпая яблочные дольки в скрытый карман плаща.
Лет ему было не то чтобы много. Кажется, ещё мальчишка, безусый и любопытный, однако высокий и складный. На поясе миролюбиво перевязан ремешком длинный охотничий нож, а за спиной путается в складках капюшона лук со снятой тетивой. По всему было видно, что путешествует юноша один и отвечает за себя сам.
– Вот тут как раз и проявил себя Ирилл, – старушка улыбнулась, довольная интересом к её рассказу, уселась поудобнее и продолжила с придыханием, – Мы и не знали тогда, что такой герой под боком живëт. Не выдавал себя никак. А вот пришло время! Отправился в самое логово колдунов! Да мало того, что живым вернулся, так ещё и с победою! С тех пор всё ладно у нас, слава богам. Всего годик тогда минул, а уж и поля вновь заколосились и дичь пошла в руки.
Путник поглядел на торговку, осмысливая историю. Рассеяно убрал с лица тёмную прядь волос. Показавшийся тонкий шрам на переносице сразу сделал его старше. С оттенком недоверия спросил:
– Всех колдунов перебил стало быть?
– Всех-всех, – старушка махнула рукой и вдруг хитро улыбнулась, – Ох и заболтала я тебя. Теперь ты мне расскажи, милок, кто таков, куда путь держишь?
– Меня Влэтко кличут. Я – охотник, из-за леса пришел.

***

Влэтко деревня не шибко понравилась. Если уж он и понимал кое-что, так это то, что место было удачным разве что для охотничьей хижины, не для поселения точно. Река далеко, а лес подступил к крайним избам так близко, что едва ли не касался ветвями крыш. Мало того, деревня располагалась в небольшой низине, и ночью с окрестных холмов наверняка сбегался белесый туман. Любой дождик легко превратит здешние дороги в размытое болото.
Однако домов было много, около двух дюжин. Все они, разной степени крепости, были рассыпаны по земле в странно хаотичном порядке. Между ними паутиной петляли вытоптанные множеством ног тропинки и дорожки пошире. Большей частью скользкие от мокрой глины, они были щедро присыпаны речным песком и мелкими камушками. Одно хорошо – почти нет ветра.
Влэтко вздохнул и отложил топор. Возле него образовалась уже внушительная гора поленьев, грозившая придавить ему ноги. Дрова вышли хорошие: почти одинаковые, короткие и, на удивление, совсем не гнилые.
Договор с хозяйкою был простой и обыденный – работа в обмен на съестные припасы. Узнав, что путнику нужно всего лишь немного еды, женщина с облегчением вздохнула и улыбнулась ему почти ласково. Пускать незнакомца на ночь в собственный дом захочет не каждый, пусть даже так и велят законы гостеприимства.
Солнце, с самого утра светившее неожиданно ярко, порядком напекло ему голову, и Влэтко устало опустился на расстеленный по земле плащ. Несмотря на ясное, почти летнее небо, в воздухе отчетливо чувствовалась осень. Остывшая земля собиралась засыпать и уже не держала тепло. Пахло грибами, ночными морозами и совсем немного, едва заметно, мокрыми листьями.
Окружных стен у деревни не было. Возле парочки домов высились полуземляные-полукаменные валы, высотой едва ли по пояс взрослому человеку. Внимательный глаз выцепил несколько старых плетней да вбитых в землю кольев. Вот и вся защита.
Влэтко рассеяно покрутил в руках криво расколовшееся полено. Почти единственное неудавшееся, оно ощерилось рядом торчащих сучков и походило теперь на когтистую лапу. В печь такую класть стыдно. Домовой засмеёт.
Из такой нескладной деревяшки разве что лучинок настрогать, чтоб делу послужила. Влэтко достал нож и полез потрошить собственную поклажу в поисках котомки с щепками. Быть может хозяйка не будет против, если он позаимствует несколько штучек? В пути пригодится костер развести. Земля нынче сырая, а с живого дерева кто же кору сдирать будет?
Из-за покосившегося плетня вдруг медленно и осторожно высунулась человеческая фигурка. Влэтко тихонько поднял голову. От яркого солнца на глаза навернулись слёзы, и он часто заморгал, смахивая их. За ним наблюдала маленькая девочка со светлой косичкой. Лет семи или около того, не больше. Смотрела с любопытством, но подойти, очевидно, боялась. Переминалась с ноги на ногу, то выглядывая, то вновь прячась в тени.
Влэтко подавил смешок и отложил нож. Незачем пугать ребенка, размахивая оружием. Вывернул наизнанку очередной карман заплечного мешка в поисках чего-то, чем девочку можно было развлечь. Под руки попалась теплая шапка, потом деревянная ложка, гребень и вслед за ним, наконец, мешочек собранных дорогою бусин. В начале пути он забавлялся тем, что искал их по деревням, в которых бывал. Девушки всегда были рады вручить пару безделушек в обмен на пушистый беличий хвост или охапку лесных цветов. Однако занятие быстро ему надоело, и бусины остались дожидаться своего часа на дне заплечного мешка.
С самым серьёзным видом Влэтко достал из кармана моток ниток и высыпал находки в ладонь. По тому как девочка подвинулась ближе и вздохнула, понял – она знает, что он её заметил.
– А что ты делаешь? – голос её был едва ли громче шепота.
Влэтко улыбнулся тихонько, одними кончиками губ. Ответил:
– А ты угадай.
Девочка нерешительно подошла ещё ближе. Вытянула шею, силясь рассмотреть, как скачут в пальцах бусины одна за другой. Разные: большие и маленькие, круглые и кривые. Они щелкали, сталкиваясь друг с другом. Наконец Влэтко протянул ей раскрытую ладонь:
– Держи.
– Что это? Бусики?
– Бусики, – он легонько кивнул, – Забирай, тебе подарок.
– Красивые, – девочка вдруг улыбнулась так широко, как умеют только маленькие дети и, видно подражая кому-то из взрослых, важно сказала, – Благодарю!
Она уселась рядышком на стопку поленьев, непринужденно и весело принялась рассматривать бусины на свету. Солнце заблестело на её светлых волосах.
– А я сначала тебя испугалась. Мне батька говорит с незнакомыми людьми нипочём разговаривать нельзя.
– Зачем же подошла? – Влэтко подобрал нож и снова взялся за лучины.
– Так ты не страшный совсем, - протянула девочка, – И на колдуна злого не похож.
Громкий голос где-то совсем рядом настойчиво кого-то позвал. Потом снова, на этот раз ближе:
– Мирея!
– Тебя небось ищут? – спросил Влэтко.
Девочка важно кивнула:
– Это братец мой, Аяр. Его завсегда меня искать отправляют, когда маменька потеряет.
Влэтко подумал, что нож все-таки стоит убрать, но в это мгновение из-за соседней избы вылетел названный Аяр. Он ещё не вполне распрощался с детством. Мягкие черты лица и тень уходящей нескладности выдавали в нём вчерашнего ребенка. Золотистые волосы едва прикрывали уши и торчали в разные стороны, чуть завиваясь на концах.
Аяр уставился на него так удивлённо будто увидел снег летом, и Влэтко подавил в себе желание пощупать собственную голову, узнать не выросли ли у него рога или заячьи уши. Нерешительно улыбнулся:
– Здрав будь, добрый человек…
Мирея легонько дернула брата за штанину, с детской непосредственностью показала бусы.
– Смотри, что Влэтко мне подарил!
– Так это про тебя вся деревня уже судачит? – Аяр вздохнул, наконец отмирая, и облизнул губы.
Мальчишка не ответил на приветствие, но Влэтко отчего-то не обиделся.
– Пусть судачат, я ничего супротив не имею, – он в очередной раз отложил полено, - Я по людскому говору соскучился. А то в лесу одни белки судачат да, разве что, леший.
– Заблудился что ли?
– Нет, – Влэтко против воли рассмеялся, – Я в пути уже много дней. Ещё с весны.
У Аяра загорелись глаза.
– Один пришёл? И не врешь?
Мирея заинтересованно вскинула светлую головку и проворно пересела на полено поближе.
– А про лешего расскажи! – помолчала немного и добавила, – Коль не сложно...
Влэтко удивленно поглядел на неё. Он никогда не был умельцем рассказывать сказки. Да и разве может он знать больше деревенских детей? Это они его должны бабкиными рассказами потчевать, а не наоборот.
– Ежели в лесу с пути сбился и начал кругами ходить, так надобно остановится и прислушаться, – осторожно начал Влэтко, – Услышишь смех, стало быть Леший тропинки спутал и проверяет тебя. Тут надобно одёжу на левую сторону надеть. Он развеселится и отпустит тебя.
– А если не услышишь? – серьезно спросил Аяр
– Значит ты дурень, и сам с тропинки сбился.
– Ручки у тебя ледяные совсем… Холодно тебе? – Мирея вдруг подняла на него глаза и взглянула серьезно, – Где же ты ночевать будешь?
– Да ведомо где – в лесу. Я уже и елочку справную присмотрел, – Влэтко поднялся с места и отряхнул тёмный дорожный плащ от налипших травинок.
Аяр замахал на него руками.
– Какая елочка?! Пойдём к нам? А коль батька не пустит, я тебя на конюшне спрячу.