Тень справедливости

Глава I. День света

«На Господа уповаю я:
как же вы говорите душе моей:
улетай в гору, как птица?»
— Псалом 10:1

Петербург встречал утро, как и всегда — сурово и молчаливо. Воздух был пропитан сыростью, как будто город провёл ночь под моросящим дождём, завернувшись в промокшее одеяло из тумана. Финский залив дышал влагой, и каждый вдох оставлял на губах привкус холодного металла. Серая дымка прятала очертания зданий, сглаживая углы реальности, как будто кто-то решил, что этот день не должен быть резким — только размытым.

На Литейном проспекте, среди потока людей, чьё утро начиналось с кофе и проклятий в сторону погоды, один человек двигался особенно целенаправленно. Илья Сокол. Тридцать один год, высокий, с худощавой, почти аристократической статью. В нём было что-то от стальной пружины, сжатой и скрытой под внешней сдержанностью. Он шёл не спеша, но уверенно — как человек, который точно знает, куда идёт, и не допустит, чтобы обстоятельства сбили его с курса.

Он миновал кофейню на углу, где всегда стояли два офисных клерка в одинаковых серых пальто. Их разговоры были однообразны: начальство, аренда, женщины, крипта. Сокол знал это — он слышал их десятки раз. Дальше была витрина ювелирного магазина, где часы на манекене отставали ровно на семь минут — и никогда не исправлялись. Примета. Сокол верил в такие мелочи. Сегодня часы, как всегда, отставали. Значит, день пойдёт по плану.

Он вошёл в вестибюль бизнес-центра «ЛайтТауэр». Стекло, металл, стерильная архитектура новой России, которая навевала тоску. Взмахнул пропуском — щелчок турникета. В зеркале — отражение: аккуратное пальто, тёмный костюм, голубая рубашка, чёткий узел галстука. Глаза серые, с напряжённой глубиной. Человек, который построил себя сам.

Лифт звякнул. Он зашёл внутрь, нажал на кнопку 14-го этажа. Пока кабина медленно поднималась, Илья проверил содержимое внутреннего кармана пальто. Там лежала коробочка с кольцом — тонким, с платиновым блеском и крошечным сапфиром, таким же, как серьги у Виктории. И второй предмет — официальный приказ о его назначении техническим директором «Гелиос-Системс». Два символа: любовь и власть. Всё, чего он хотел.

Он репетировал этот день мысленно много раз. Сначала утром — встреча с директором, короткая речь, рукопожатия, может, шампанское. Днём — стратегическая сессия, к которой он готовился месяц. А вечером… ресторан, свечи, столик у окна, фраза, отрепетированная перед зеркалом, и — кольцо. Она скажет «да». Он это знал. Или хотел знать.

Двери лифта открылись. Четырнадцатый этаж.

— Доброе утро, Илья Сергеич, — кивнул охранник Палыч. — Как настроение?

— Боевое, Палыч. Сегодня большой день.

— Это я слышал, — буркнул тот, хитро прищурившись. — Ну, держись, теперь ты у руля.

Проходя по коридору, Илья чувствовал, как мир оживает. Открытые ноутбуки, запах дешёвого кофе, обсуждения, в которых голос Ильи всегда звучал как финальный аккорд. Он был не просто начальником — он был точкой опоры. Его слушали. Ему доверяли. Он это заслужил.

— Шеф, утро доброе! — окликнул его Лёха, старший разработчик. — Видел рассылку? Приказ — официально. Ты теперь VIP!

— Поздравления принимаю после обеда, — усмехнулся Илья. — Сначала работа, потом фанфары.

Он зашёл в свой кабинет — просторный, но не вычурный. Стены увешаны схемами, диаграммами, картой зависимостей между модулями. В углу — старый прототип первого проекта, с которого началась его карьера. Он бросил взгляд на монитор: поздравления в корпоративной почте, приглашения на совещания, отчёты. И — письмо. Заголовок: «Внутренняя беседа. Служба безопасности. Конфиденциально».

Он нахмурился. Письмо короткое: «Просим подойти в переговорную B-2. Вопрос срочный». Подпись — служба безопасности.

Он не успел подумать, как зазвонил телефон. Ресепшн.

— Илья Сергеевич? У нас тут… люди из Следственного комитета. Говорят, хотят переговорить. В переговорной B-2. Всё официально, документы есть.

Он встал. Молча. Как будто кто-то выдернул звук из мира.

По дороге к переговорной он чувствовал, как на него оборачиваются. Один из сотрудников даже шепнул что-то соседу, увидев его лицо. Это не был страх. Это было ощущение, будто земля плывёт под ногами.

Он шёл по коридору, будто по тонкому льду. Ноги двигались автоматически, а в голове нарастал гул, как перед выбросом давления — тонкий звон в ушах, когда мозг ещё не понял, но тело уже знает.

Переговорная B-2 находилась в конце коридора, ближе к пожарному выходу. Самая незаметная из всех — там обычно обсуждали неприятное: оптимизацию, штрафы, дисциплинарные меры.
Он толкнул дверь.

В комнате было трое.
Один — в штатском, но с выражением лица, которое выдают погоны. Второй — в костюме, с кейсом, как будто на деловую встречу. Третий сидел в углу, в полутени. У него был планшет и пустой взгляд. Самый опасный.

— Илья Сергеевич Сокол? — спросил первый, не поднимаясь.
— Да.
— Следственный комитет Российской Федерации. Старший следователь Егоров. Это — мой коллега Белов. Присаживайтесь.

Голос был вежливым. Даже почти дружелюбным. Это и было самым страшным.

— Можем обойтись без формальностей, — продолжил Егоров, кивая Белову. — Мы хотели бы задать несколько вопросов. В рамках доследственной проверки.
— Какой проверки? — голос Ильи был ровным, но пальцы сжались.
— Связано с контрактами вашей компании с Минобороны. 2022-й год. Есть подозрение в завышении смет. Обычное дело, ничего личного. Вы же понимаете, что мы просто работаем.

Белов молча достал документы. Протокол осмотра, разрешение на допрос, копия постановления о временном доступе к электронной переписке.

— Это ошибка, — сказал Илья. — Я не занимался тендерами. Я был только техдиром.
— Пока — нет, — мягко уточнил Егоров. — Формально — вы кандидат на должность. Но у нас есть основания полагать, что ваши действия могли повлиять на распределение средств.

Он услышал, как собственное сердце глухо стучит где-то в ушах. Всё звучало буднично, как будто речь шла не о разрушении жизни, а о забытом отчёте.

— Я могу позвонить адвокату?

— Безусловно, — кивнул Егоров.
Он хотел что-то ответить, но в этот момент в комнату вошли двое в форме. Суровые, безэмоциональные. Один держал чёрную папку, второй — наручники.

— Сокол Илья Сергеевич, вы задерживаетесь в порядке статьи 91 УПК РФ. Подозрение в совершении преступления, предусмотренного частью четвёртой статьи 159 — мошенничество в особо крупном размере. Вы имеете право…

Они читали форму, а он смотрел в окно. Взгляд Ильи невольно скользнул на Миронова — человека, который был рядом с ним вчера и который теперь стоял немного в стороне, за переговорной. Его глаза прятались за опущенными веками, взгляд словно избегал прямого контакта. Что-то в этом поведении говорило Илье больше слов. Миронов не просто боялся — он скрывал что-то важное. И это была самая пугающая мысль из всех.