Тень Винодела

Глава 1. Шепот Старых Погребов

Дождь лил, как из ржавого ведра, и город под ним выглядел так, будто кто-то разлил чернила на старую акварель. Улицы, пропитанные сыростью, блестели под тусклыми фонарями, а неоновые вывески мигали, словно подмигивали усталым прохожим. В этом городе, где каждый угол пах пороком и несбывшимися мечтами, Алекс Воронов чувствовал себя как дома — или, по крайней мере, как в месте, где его цинизм не вызывал лишних вопросов.

Его кабинет на третьем этаже старого кирпичного здания был таким же потрепанным, как и он сам. Стены, когда-то кремовые, пожелтели от времени и никотина, хотя Алекс уже пару лет не курил. Вместо сигарет он теперь вертел в пальцах старую зажигалку — латунную, с выгравированным узором, который почти стерся от прикосновений. Щелк-клац, щелк-клац — звук успокаивал, помогал думать. Или не думать вовсе.

На столе перед ним громоздилась стопка папок с делами, которые он не открывал месяцами. Счета за аренду, квитанции, пара писем от клиентов, которые он так и не удосужился прочитать. В углу чашка с остывшим кофе источала горький аромат, смешиваясь с запахом сырости, что тянулась из приоткрытого окна. За стеклом, покрытым струйками дождя, город гудел своей вечной песней: клаксоны машин, шорох шин, приглушенные голоса где-то внизу. Алекс откинулся в скрипучем кресле, глядя на блики неона, что отражались в лужах на асфальте. Красный, синий, снова красный. Как пульс этого чертового города.

Ему было около тридцати семи, хотя в зеркале он иногда замечал взгляд человека постарше. Высокий, подтянутый, но с той усталостью в осанке, которую не скроешь ни дорогим пальто, ни саркастичной ухмылкой. Темные волосы, чуть длиннее, чем следовало бы, падали на лоб, и он машинально отбрасывал их назад, хотя они тут же возвращались. Глаза — серые, холодные, как осенний дождь, — видели больше, чем он говорил. А говорил он обычно мало. Люди, которые нанимают частных детективов, редко хотят слышать правду. Им нужна иллюзия, красиво упакованная в отчет с фотографиями.

Алекс потянулся к чашке, но замер, заметив, как зажигалка чуть не соскользнула с пальцев. Щелк-клац. Он поймал ее в воздухе и усмехнулся сам себе. "Стареешь, Воронов," — подумал он, хотя вслух бы этого не сказал. Вместо этого он встал, подошел к окну и приоткрыл его чуть шире. Холодный воздух ворвался в комнату, принеся с собой запах мокрого асфальта и бензина. Где-то вдалеке прогремел гром, и Алекс невольно напрягся. Не от звука — от предчувствия. Этот город всегда предупреждал о неприятностях, если уметь слушать.

Он вернулся к столу, бросив взгляд на фотографию в потрепанной рамке, стоявшую в углу. Женщина с мягкой улыбкой и глазами, которые когда-то заставляли его верить в лучшее. Теперь она была лишь напоминанием о том, что лучшее обычно заканчивается плохо. Алекс отвернулся, не желая копаться в прошлом. Прошлое — это как старое вино: либо оно становится лучше с годами, либо превращается в уксус. Его воспоминания определенно отдавали кислятиной.

Сев обратно, он открыл верхнюю папку. Дело трехмесячной давности: неверный муж, богатая жена, куча денег и ни капли доверия. Классика. Алекс тогда нашел доказательства измены за два дня, но клиентка все равно отказалась платить, утверждая, что он "разрушил ее семью". Он тогда лишь пожал плечами и сказал: "Я просто показал вам зеркало, мэм." Она швырнула в него сумочкой и ушла. Сумочка,

кстати, была дорогая.

Он листал страницы, но мысли его были где-то далеко. Может, в тех днях, когда он еще верил, что справедливость — это не просто слово в словаре. Или в тех ночах, когда он не просыпался от кошмаров, в которых лица жертв смешивались с лицами тех, кого он не смог спасти. Щелк-клац. Зажигалка снова ожила в его руках, и он поймал себя на том, что смотрит в пустоту.

Внезапно телефон на столе ожил, издав резкий, старомодный звон. Алекс поморщился. Он ненавидел этот звук, но менять аппарат не спешил — как и многое другое в своей жизни. Взяв трубку, он буркнул:

— Воронов.

На том конце линии послышался женский голос, низкий, с легкой хрипотцой, но полный сдерживаемой тревоги.

— Мистер Воронов? Меня зовут Елена Вересова. Мне нужна ваша помощь. Это... срочно.

Алекс прищурился, словно мог разглядеть ее через телефон. Голос был из тех, что заставляют насторожиться — смесь отчаяния и решимости, с ноткой чего-то, что он пока не мог определить.

— Срочность обычно стоит дороже, мисс Вересова, — сказал он, откидываясь в кресле.

— Что за беда?

Пауза. Он услышал, как она глубоко вдохнула, будто собираясь с силами.

— Мой муж... Он пропал. И я боюсь, что это не просто случайность.

Алекс почувствовал, как по спине пробежал холодок. Не от слов — от тона. Этот город умел прятать тайны, но еще лучше он умел их выдавать. И что-то подсказывало ему, что эта женщина принесет с собой неприятности, от которых не отделаешься парой саркастичных фраз.

— Хорошо, — сказал он, глядя на дождь за окном.

— Приходите. Я в офисе.

Он повесил трубку, не дожидаясь ответа, и снова щелкнул зажигалкой. Щелк-клац. Город снаружи продолжал петь свою угрюмую песню, а Алекс Воронов, сам того не зная, только что шагнул в игру, где ставки были куда выше, чем он мог себе представить.

Дождь за окном не унимался, барабаня по стеклу, словно требовал впустить его внутрь. Алекс Воронов сидел за столом, вертя в руках зажигалку, пока отблески неона с улицы рисовали на его лице резкие тени. Щелк-клац. Звук телефона все еще эхом отдавался в его голове, а слова Елены Вересовой — "Мой муж пропал" — повисли в воздухе, как запах беды, который он научился чуять за годы работы. Он бросил взгляд на часы: половина десятого. Поздновато для визитов, но в этом городе отчаяние не смотрит на циферблат.

Дверь кабинета распахнулась с резким скрипом, и в комнату ворвался порыв холодного воздуха, смешанный с тонким ароматом дорогих духов — цветочные ноты с чем-то терпким, как выдержанное вино. Алекс поднял глаза и замер. Перед ним стояла женщина, которая выглядела так, будто сошла с обложки журнала, но с трещиной в идеальной картинке. Елена Вересова была поразительно красива: высокая, с идеальной осанкой, длинные каштановые волосы струились по плечам, обрамляя лицо с тонкими чертами. Ее глаза — глубокие, зеленые, как виноградные листья в утренней росе — горели огнем, который говорил о смеси страха, решимости и чего-то еще, что Алекс пока не мог разгадать. На ней было черное платье, строгое, но подчеркивающее каждый изгиб фигуры, и легкое пальто, с которого стекали капли дождя, оставляя лужицы на потрепанном деревянном полу.

Глава 2. Дневник Мертвеца и Тень Елены

Утро после визита к Сильвио Росси встретило Алекса Воронова серым небом и запахом свежесваренного кофе, который он пил, сидя в своем кабинете. Шкатулка из погребов "Золотой Лозы" лежала на столе, все еще запертая, как немой свидетель тайн Марка Вересова. Ее резной символ — спираль с тремя линиями — дразнил его, но вскрывать замок без подготовки он не спешил. Слова Росси о страстях и ошибках винодела эхом звучали в голове, и Алекс знал, что пора копать глубже — туда, где деньги, власть и обиды сплетаются в клубок, который может задушить любого. Елена осталась в поместье, и ее отсутствие давало ему пространство для маневра, но он чувствовал, что ее тень все еще висит над делом, как аромат ее духов — тонкий, но настойчивый.

Алекс надел свое поношенное пальто, поправил слегка взъерошенные темные волосы и вышел в город. Его седан, скрипя, нес его через улицы, где деловой квартал вырастал из асфальта стеклянными башнями и мраморными фасадами. Здесь пахло не дождем, а амбициями — и предательством. Первой остановкой была юридическая контора "Бергер и Партнеры", где, по словам Елены, хранилось завещание Марка. Алекс не любил юристов — слишком много слов, слишком мало правды, — но без их бумаг он не мог двигаться дальше.

Контора занимала верхний этаж небоскреба, и лифт, бесшумно скользивший вверх, дал Алексу минуту, чтобы собраться с мыслями. Его серые глаза, холодные, как осенний дождь, отражались в зеркале кабины, и он невольно подумал, что выглядит уставшим. Не от работы — от жизни, которая с каждым делом оставляла на нем новые царапины. Щелк-клац. Зажигалка в его пальцах ожила, успокаивая нервы, пока двери лифта не открылись.

В приемной его встретила секретарша с идеальной прической и улыбкой, которая казалась приклеенной. Она проводила его к кабинету Артура Бергера, юриста, который вел дела Вересовых. Бергер оказался мужчиной лет пятидесяти, с лысиной, прикрытой редкими прядями, и в костюме, который стоил больше, чем годовая аренда кабинета Алекса. Его глаза, маленькие и цепкие, оценили гостя с ног до головы, и улыбка, которую он выдавил, была такой же теплой, как зимний ветер.

— Мистер Воронов, верно? — сказал Бергер, указывая на кожаное кресло напротив своего стола.

— Миссис Вересова предупредила о вашем визите. Чем могу помочь?

Алекс сел, небрежно откинувшись назад, и достал блокнот из кармана.

— Завещание Марка Вересова, — сказал он, глядя прямо на юриста.

— Мне нужно знать, кому что достанется, если он... скажем, не вернется. И заодно — какие у него были долги, сделки, конфликты. Все, что может объяснить, почему он пропал.

Бергер кашлянул, поправляя галстук, и его лицо стало еще более натянутым.

— Это конфиденциальная информация, мистер Воронов. Без разрешения миссис Вересовой я не могу...

— Она дала разрешение, — перебил Алекс, бросив на стол записку от Елены, которую она написала утром.

— Читайте. И давайте без танцев, у меня мало времени.

Бергер пробежал глазами записку, и его брови слегка дрогнули. Он открыл ящик стола, достал папку с тисненой надписью "Вересов" и начал листать документы, избегая взгляда Алекса.

— Завещание довольно простое, — сказал он наконец.

— Большая часть состояния — поместье, винодельня, коллекция вин — переходит к Елене. Есть небольшие суммы для благотворительных фондов и нескольких сотрудников. Ничего необычного. Но...

— Но? — подтолкнул Алекс, щелкнув зажигалкой. Щелк-клац.

Бергер помедлил, словно взвешивая, сколько можно сказать.

— У Марка были... финансовые сложности. Его бизнес процветал, но он взял крупные кредиты на расширение винодельни. Плюс были споры с партнерами. Один из них, Виктор Лебедев, подал иск пару месяцев назад, утверждая, что Марк нарушил условия контракта. Дело замяли, но Лебедев не из тех, кто прощает.

Алекс записал имя в блокнот, чувствуя, как пазл начинает обретать форму. Виктор Лебедев. Еще одна фигура на доске.

— Кто еще? — спросил он.

— Клиенты, конкуренты, кто угодно. У человека с таким бизнесом врагов должно быть больше, чем у меня счетов за кофе.

Бергер пожал плечами, но его пальцы нервно теребили ручку.

— Были слухи о... не совсем законных сделках. Редкие вина, знаете ли, иногда продаются на черном рынке. Но я ничего не знаю наверняка. Марк был осторожен. Очень осторожен.

Алекс кивнул, но его мысли уже мчались вперед. Завещание, долги, черный рынок — Марк Вересов был не просто виноделом, он был игроком, и, похоже, ставил на кон больше, чем мог себе позволить. Он встал, поблагодарив Бергера, но не пожав ему руку. Юристы, как и вино, часто оставляли неприятное послевкусие.

Следующей остановкой был ресторан "Ле Гранд", модное место в центре города, где собирались те, кто считал себя элитой. Алекс договорился о встрече с Лебедевым, и, войдя в зал, сразу почувствовал себя чужим. Столы были накрыты белыми скатертями, хрусталь сверкал, а воздух пах дорогим парфюмом и свежими устрицами. Лебедев сидел в углу, мужчина лет сорока пяти, с квадратной челюстью и глазами, которые смотрели так, будто он уже просчитал все ваши ходы. Его костюм был безупречен, но золотые часы на запястье кричали о желании показать статус.

— Воронов? — сказал Лебедев, не вставая.

— Садитесь. Заказать вам что-нибудь? Вино, может?

— Кофе, — ответил Алекс, усаживаясь напротив.

— Черный. И давайте сразу к делу. Вы ссорились с Марком Вересовым. Почему?

Лебедев усмехнулся, отпивая из бокала что-то красное и, судя по запаху, баснословно дорогое.

— Прямо в лоб, да? Хорошо. Марк был моим партнером, но он решил, что может кинуть меня. Мы договаривались о совместной партии редкого вина — коллекция из Бордо, семьдесят пятый год. Я вложил миллионы, а он... скажем так, продал партию другому покупателю. Сказал, что это ошибка, но я не дурак.