Тень Всадника

Глава 1. Почему именно сегодня?

Женя

Животное всегда приходит к тому, кто его кормит.

Я завёл себе маленькую крыску. Белое создание стало моим лучшим другом. Некоторые могут найти в этом странность, не так ли? В обществе слово «крыса» часто воспринимается как оскорбление. Оно ассоциируется с подлостью, его применяют, замечая предательство.

Но моя крыса, жаль, имени ей не дал до сих пор, никогда меня не предаст. Она любит прятаться в карманах и быстро выскальзывать, чтобы неожиданно появиться у меня на руках. Иногда казалось, что она прекрасно понимала, когда мне было грустно, и старалась развеселить меня своим забавным поведением.

Вечерами, когда на улице становилось тихо и темно, мы устраивались у окна и смотрели вместе на мерцающие огоньки города. И с каждым днём я всё больше убеждался: самое простое — самое ценное.

— Пора собираться, моя маленькая, — ласково сказал я, открывая клетку. Она вяло потянулась, оголяя острые зубки. Двинула носиком и фыркнула. Я взял на руки животное, поднёс её мордочку к своему лицу и потёрся носом об шерстку крысы. — Знаешь, когда ты была маленькая, я и не думал, что так сильно привяжусь к тебе. Всего за каких-то два месяца вымахала так, что неудобно прятать тебя в портфеле. Мать узнает, выкинет тебя на улицу! Или смоет в унитаз, но это вряд ли. Ты слишком огромная. Не принимай близко к своему маленькому сердечку. Я бы никогда не назвал женщину толстой, просто у меня нет денег купить портфель побольше, чтобы тебе было комфортнее.

Глазки, подобные вставным бусинкам, смотрели на меня с добротой. Она слушала меня, правда, часто я говорил только ерунду. И хотя бы за это я был благодарен ей.

Я шёл по опустевшему месту, мимо гаражей. Прохладно, и порывистый ветер дул прямо в лицо, заставляя глаза слезиться. Под ногами трещал утренний лёд на лужах. Сегодня был один из тех дней, когда все валилось из рук, а мир казался серым и безрадостным. Хотелось просто свернуться калачиком под тёплым пледом и забыть обо всем на свете.

Но вместо уютного пребывания в кровати я снова опаздывал на первый урок. Вновь не взял сменную обувь. И, как и ожидалось, вновь не выполнил домашнее задание. Это уже стало моим привычным ежедневным ритуалом — одна из многих неувязок, которые никак не давались. Что странно, ведь раньше я из дома не мог выйти, пока у меня не будет всё готово. Преподаватели знали, в каком положении находилась моя семья, и никто не требовал от меня невозможного. Но я же в свою очередь учился на отлично. Отвечал на все вопросы, внимательно слушал учителей, не отвлекаясь ни на что постороннее.

В общем, был тем самым хорошим мальчиком, которого всегда ставят в пример на школьных линейках и классных часах и гладят по голове учителя, когда объясняют тему.

Думаете легко? Ни черта.

И это порой бесило.

Хорошие мальчики ведь когда-то бывают плохие, да?

Ужас, о чём я думаю?

— Извините, можно? — тихо спросил я, улавливая грустный взгляд учительницы.

— Да, конечно, — с лёгким вздохом ответила Олеся Викторовна.

— Что-то случилось?

— Нет-нет, проходи. Просто мы обсуждали фотосессию для выпускного альбома. И, как ты понимаешь, твое неожиданное появление немного сбило всех с толку. Что ж, тогда повторю ещё раз. Через три месяца мы... мы с вами расстанемся, — отвернувшись, она поднесла платок с цветочками к лицу и вытерла выступающие слёзы. Её голос дрожал, и я заметил, как она старалась собраться с силами. — Хочу, чтобы у вас и у меня остались фотографии на память. Как считаете?

В этот момент все взгляды сразу же устремились на меня. Чуть позади кто-то тихо хихикнул. Я сглотнул слюну, чувствуя, как напряжение в груди нарастает.

— А есть ли кто-то, кто против? — спросила староста класса, аккуратно собирая свои длинные волосы в плотный хвост. — Ну, если только тот..., — её кивок пришёлся в мою сторону. — На первое сентября всю фотосессию запорол!

Обняв свой потрёпанный портфель, я медленно опустился на скрипучий стул. Крыса внутри портфеля сразу дала о себе знать и начала копошиться. Невольно тряхнув руками, я попытался её усмирить, пока не услышал жалобный писк.

— Зачем вы так? — понизив тон, поинтересовалась классная. — Он не виноват, что ему стало плохо. Было очень жарко, и...

«Да затем, — пронеслось в моей голове. — Нашли себе добычу, вот и тешатся."

Первая фотосессия, первое сентября, праздник для всех, кроме меня. В тот день я нормально так грохнулся в обморок от ударной жары. Приехала скорая. Меня откачивали, по-моему, два врача одновременно. Я испортил всем настроение, а главное – фотографии.

А сейчас я сидел тихо, молчал и выдерживал каждую сказанную шуточку, пропуская мимо обидные слова.

Солнце мягко просачивалось сквозь неплотно задёрнутые жалюзи, рисуя на стенах класса неровные полосы света и тени. В воздухе витала духота из-за моих одноклассников.

— Да поняли уже все, поняли, — резко перебил все обсуждения класса Сеня. — И напомню, — он одарил всех недовольным взглядом. — вы сами же не захотели потом фотографироваться и разошлись по своим норкам. Душнилы. — словно прочитав мои мысли, закончил он.

Лицо друга начало быстро багроветь. Он всегда был очень эмоциональным, и его легко было вывести из себя. Стоило только задеть кого-то из близких, как Сеня мгновенно закатывал рукава и бросался в атаку, готовый оторвать голову любому. Я входил в его близкий круг, и именно поэтому сейчас старался поддерживать его, держал за руку — это всегда помогало ему успокоиться.

Видя, что Сеня немного отошел от агрессии, я почувствовал облегчение. Драки не предвиделось.

— Давайте же наконец-то закроем эту тему. Никто ни в чем не виноват! — после слов Олеси Викторовны наступил недолгий молчок.

Лиза, наша староста, что по совместительству являлась и нерушимым лидером по игре в шахматы, нарушила тишину, громко начав валтузить по просторам рта свою жвачку. Жить без этой привычки она попросту не могла. А чавканье противно слышать так, что хочется забить в уши вату.

Глава 2. Плохой репетитор

Вика

Десять.

Одиннадцать.

Двенадцать...

Я разжала кулаки и мягко приземлилась на мат. В спортивном зале снова проходили совмещённые занятия. Параллельный класс отличался от нашего: их спортсмены были чуть выше, чуть быстрее, чуть сильнее. Много раз мы проигрывали им в спортивных играх.

— Вы записали? — кивком указал на специальный журнал тренер. — Виктория сделала тринадцать чистых подтягиваний. Записали?

Я посмотрела на судью, который озадаченно потёр подбородок. Его лицо было серьёзным, но в глазах проскальзывала небольшая усмешка.

— Последнее подтягивание вышло неудачным, — произнёс судья, и в моей груди защемило от злобы. Кровь прилила к лицу, словно флакон с краской, готовый взорваться.

— На минуточку... — вторглась я в разговор резко и уверена. — Вы не видели даже, как я подтягивалась! Я всё время смотрела на Вас. Вы, судья, отвернулись в конце. А значит не можете говорить мне, что я что-то там не доделала.

Мужчина с красной повязкой на плече чуть взмахнул рукой, раскрыл рот и, видимо, хотел возразить, но тренер перебил его.

— Она очень переживает. Не понимает, что говорит, — он повернулся ко мне, и его глаза словно сказали мне «Пошла отсюда быстрее». Я сделала шаг вперёд, чуть наклонилась и посмотрела тренеру прямо в глаза.

— Но я...

— Виктория! — топнул ногой он.

По мановению волшебной палочки моя физиономия исчезла. Как же раздражает неравноправие! Снова меня обошли стороной. Снова место в команде, место на региональных соревнованиях, ускользнуло сквозь пальцы, уступив дорогу чьему-то сыну или дочери влиятельных родителей.

Я прошмыгнула в школьную подсобку, находящуюся под спортивным залом, где сильно пахло хлоркой. "Неужели я хуже? Неужели мои усилия ничего не стоят?", - этот вопрос, как заезженная пластинка, крутился в моей голове после каждого отборочного тура. Два года! Два года изнурительных тренировок, пота и крови, посвящены этому. И что в итоге? Я здесь, в грязной подсобке... Слезы жгли щеки, оставляя соленые дорожки на коже.

Звуки из спортивного зала доносились приглушенно, но я слышала стук мяча, подбадривающие возгласы тренеров. Все это резало по сердцу острее любого ножа. Почему у меня не получается? Что я делаю не так? Разве я не заслужила этот шанс, эту возможность показать, на что способна?

Среди гула вентиляционной системы, вдруг пробился тонкий, жалобный писк. Такой слабый и одинокий, что сначала я подумала, будто мне послышалось. Но он повторился, заставив меня насторожиться. Подсобка была завалена бутылками с химикатами, канистрами с моющими средствами. Их едкий запах смешивался с запахом сырости, создавая удушающую атмосферу. И вот, в полумраке, среди этих разноцветных емкостей, я заметила что-то белое и очень движущееся.

Присев на корточки, я осторожно подползла ближе. Сердце бешено колотилось в груди. Сначала я увидела только кончик, но потом сомнений не осталось - это был хвост! Крысиный хвост, длинный такой. В голове сразу же всплыли предупреждения о крысах, об их агрессивности, о болезнях, которые они переносят. Я знала, что загнанный в угол зверек может быть опасен. Крысы, если почувствуют угрозу, могут наброситься. Могут укусить. И тогда все мои проблемы покажутся детским лепетом по сравнению с возможностью заражения...

Она выскользнула из-под стеллажа в центр подсобки и, встав на задние лапки, принялась умываться. Маленькие лапки старательно терли мордочку, гладили ушки. Я невольно засмотрелась. Приглядевшись, я заметила нечто удивительное. Шерстка крысы, хоть и слегка взъерошенная, была явно ухожена. Неровные пряди лежали так, будто их недавно причесали. И, что самое поразительное, крыса совсем не выглядела голодной. Напротив, ее бока округлились, выдавая упитанность. Осознание пронзило меня, как удар током. Эта крыса – домашняя! Кто-то заботился о ней, расчесывал ее шерстку, кормил до отвала. Но как она оказалась здесь, в этой грязной, затхлой подсобке?

— Что, подруга, скучаешь? Откуда взялась такая толстенькая? — прошептала я, стараясь не спугнуть животное. Медленно и осторожно я опустила руку на пол.

Крыса прекратила умываться и, настороженно поводя носиком, приблизилась к моей ладони. Секунда, другая – и она уже обнюхивала мои пальцы. А затем, к моему полному изумлению, залезла прямо на руку! Да, сомнений больше не оставалось. Эта крыса привыкла к людям. Она совершенно не боялась. Поднеся крысу ближе к лицу, я попыталась рассмотреть ее получше. И тут мой нос уловил еле заметный, но вполне различимый аромат. Лёгкий, терпкий, будто мужской парфюм.

Решение пришло мгновенно. Я не могла оставить ее здесь. Сняв накидку со своего тела с номером «012», я аккуратно связала рукава в узелок, превратив ее в импровизированную переноску. Поместила внутрь крысу. На удивление, она даже не попыталась убежать. Свернувшись клубочком, она устроилась поудобнее, словно понимала, что ее спасли.

Я потянула на себя тяжелую дверь подсобки. И тут же яркий свет фонарика ударил мне в лицо. Резкая боль пронзила глаза. Инстинктивно прищурившись, я отпрянула назад, сильнее прижимая узелок с крысой к груди. В этот момент она казалась мне самым ценным сокровищем в мире.

— Тьфу, ты... Вика, что ты там делала? А впрочем, неважно, — раздался раздраженный голос тренера. — Результаты уже оглашают, награждение! Бегом в зал!

Я поежилась.

— Сейчас. Только... — не договорив, я оборвала фразу и, стараясь не смотреть тренеру в глаза, тронулась с места и пошла по гулкому коридору.

— Ну что за девчонка?! Чума..., — донеслось мне вслед сердитое ворчание.

Я не вернулась в спортивный зал. Прекрасно понимала, что вновь не заняла первое место по легкой атлетике. Это было ясно еще до объявления результатов. Позориться в четвертый раз, выслушивая фальшивые поздравления и чувствуя сочувствующие взгляды, я точно не хотела. Тем более, мне сейчас совсем не до этого. У меня была другая, гораздо более важная причина, чтобы не идти на награждение. Причина, которую я бережно прятала в узелке.

Глава 3. Один взгляд, а дальше вся история

Вика

Вечер опустился на город, окрасив небо в тревожные оттенки багрового и серого. Внутри нашего дома, казалось, бушевала собственная, персональная гроза. Мама начала свой «разбор полетов». Я, как провинившийся пилот, сидела, зажатая в углу дивана, и пыталась спрятаться от града ее слов, закрыв уши руками. Это не помогало. Ее голос, наполненный разочарованием и обидой, проникал сквозь меня, словно ядовитый дым.

Речь шла о моей безответственности, неблагодарности и, самое болезненное, тупости. Это слово, словно зазубренный камень, раз за разом царапало мою душу. Мама, в порыве гнева, не упускала возможности напомнить о моей «никчемности» и «неспособности ни к чему». Безусловно, после каждой такой бури она приходила с извинениями, с раскаянием в глазах, но слова уже были выпущены. Я делала вид, что прощаю, но внутри росло и крепло горькое семя обиды, которое я тщательно скрывала от всех.

Ее крик нарастал, становился почти истеричным, пока в комнату не вошел папа. В руках у него была розовая клетка, как насмешка над мрачной атмосферой в комнате. Внутри, беспокойно копошась, металась белая крыса. Он подошел к маме, обнял ее за плечи и что-то тихо сказал. Ее тон постепенно смягчился. Шторм стих.

« Маленькая ещё дочь у нас. В её возрасте и я не знал, с какой профессией хочу жизньсвязать.», — услышала я понимание отца и чуть не расплакалась.

С папой у меня всегда были особенные отношения – более доверительные, более близкие, чем с мамой. Парадоксально, ведь должно быть наоборот. С ним я могла говорить о своих страхах, сомнениях, о мечтах, которые боялась озвучить даже самой себе. Он слушал, не осуждая, не перебивая, и всегда находил нужные слова, чтобы поддержать и ободрить.

Ночь выдалась кошмарной. Я долго не могла уснуть, ворочаясь в постели и мучаясь от тревожных мыслей. В голове снова и снова всплывала та скрытная фотосессия Кирилла. Вернее, не такая уж и скрытная, раз я ее заметила. Что он собирается делать с моими фотографиями? Кому хочет показать? Мое воображение, подстегиваемое страхом, рисовало самые ужасные картины. Я видела свое тело, выставленное на всеобщее обозрение на сайтах для взрослых, мое лицо, приклеенное на стены грязных туалетов. От одной мысли об этом пробегали мурашки, а желудок сжимался от тошноты. Чем я могла так обидеть Кирилла? Ведь мы виделись всего один раз. Почему он так поступил?

Разбудила меня новая подружка. Смотрела она на меня как-то очень уж печально. Папа, кстати, лишних вопросов не задавал, поинтересовался лишь, как я назову крысу. Может, нужно было сообщить вахтершам? Хотя... О чём? Какой дурак мог принести крысу в школу, заведомо зная, что могут исключить?

Вопрос о том, как зверёк попал в подсобку, оставался открытым.

— Викуль, я сегодня не смогу тебя отвезти. Опаздываю на работу, — прозвучал голос папы, сопровождаемый тихим стуком в дверь. — Слышишь? И забрать тоже вряд ли успею. Придётся тебе на автобусе добираться. Или хочешь, дядю Лёшу попрошу? Он, может, подкинет.

Дядя Лёша... Он, конечно, человек уважаемый, спору нет. Но этот тип за украденную малину, кажется, до сих пор на меня обижен.

— Автобус — это ещё не самое страшное, — с усмешкой ответила я, услышав, как отец оценил мой юмор. — Уж не хуже, чем встреча с Алексеем Анатольевичем, точно. Так что не переживай, всё путём.

— Ну, смотри. — сказал он.

Тяжёлые свинцовые тучи затянули небо. Поднимался сильный ветер, трепал волосы и завывал в ветвях деревьев. Обняв себя за плечи, я плелась к автобусной остановке, чувствуя, как зябко становится. В глубине души я надеялась, что автобус сломался где-то на полпути или вообще решил взять выходной. Что угодно, лишь бы избежать встречи с химией.

Мои робкие надежды рухнули, как карточный домик, когда вдалеке показался жёлтый монстр. Путеводитель в ад. В школу, которую я тихо ненавидела. В место, где хотелось рыдать, рвать на себе волосы и мечтать о побеге.

В автобусе, как и ожидалось, яблоку негде было упасть. Я стояла, широко расставив ноги для устойчивости, и невольно пихала всех людей сзади своим рюкзаком. Я не виновата, просто очень редко доводилось передвигаться на общественном транспорте.

А что, если бросить эту чёртову лёгкую атлетику и пойти на танцы? Ну, серьезно. Можно же забросить эти бесконечные соревнования, где тебе каждый раз пытаются сломать ногу или подставить подножку, и научиться, наконец, садиться на шпагат. Вместо ненавистных турников держать руку симпатичного партнёра. Нет, почему сразу вальс? Может, что-то более современное? Хип-хоп, например? Или... а может...

Автобус неожиданно и резко затормозил, отчего я не удержалась за поручень и полетела вперёд вдоль прохода, попутно сбив с ног какую-то девушку.

— Ты дура?! — гневно воскликнула она, отряхивая короткую юбку. — Боже, теперь грязная вся.

— А я тут причём? — огрызнулась я, не менее агрессивным тоном.

— Держаться надо!

— Ну, извини, что сбила тебя, а не бабульку, стоящую рядом. Она бы костей не собрала, а ты вроде ещё ничего такая. Мясистая. Хорошо приземлилась.

Я чувствовала накал страстей.

— На что ты намекаешь? — девушка достала из сумочки телефон, включила фронтальную камеру и принялась разглядывать своё лицо. — Я, между прочим, выгляжу неплохо, — затем она окинула меня презрительным взглядом. — В отличие от некоторых нерасторопных особ.

— Потому что нужно по сторонам смотреть, а не фотки парней рассматривать, — усмехнулась я, намекая на то, что видела в её телефоне. — Аккуратнее, а то вдруг в следующий раз не я тебя собью, а машина.

— Что...

Пока она пыталась что-то сказать, я вышла из переполненного автобуса. Утро окончательно пошло наперекосяк.

Я пулей влетела в школьную раздевалку, где царил привычный хаос из сброшенных курток и криков. Почти не глядя, скинула кеды и на ходу втиснула ноги в сменные балетки. Джемпер полетел на ближайший крючок. До звонка оставалось от силы минут десять, и перспектива торчать в душном классе не прельщала. Поэтому я запрыгнула на широкий подоконник, облокотившись о холодное стекло.

Глава 4. Любовная лихорадка

Женя

Когда жар одолевает тело, а ртуть в градуснике неумолимо ползёт вверх, хочется спать. Мне тоже хотелось, но мысль о пропуске контрольной работы не давала мне покоя. И с полузакрытыми, воспаленными глазами я бессильно склонялся над тетрадью, а непослушная рука отказывалась проводить жалкие линии на белоснежном листке. Так вышло, что я ничего не написал.

— Мы к медсестре! — я резко оживился, когда друг закричал на весь класс. — Поднимайся, Женя. — Сеня, обогнув парту, навис надо мной. Заботливо перекинул мою ослабевшую руку через свое крепкое плечо, поддерживая меня.

— Что такое? — услышал я обеспокоенный голос учительницы, прозвучавший словно издалека.

Она тотчас подбежала к двери и распахнула её. Будто я умирающий вид животного, друг вынес меня в коридор.

— Я нормально себя чувствую, — убеждённо проговорил я.

— Да уж, заметно, — недоверчиво хмыкнул Сеня. — Но лучше прикрой рот, если не хочешь, чтобы я написал контрольную на двойку. Меня мать как паршивую блоху из дома вышвырнет. А ты, — он бросил на меня укоризненный взгляд. — зачем припёрся в школу с температурой? Я же вижу, что у тебя глаза красные, да и вид не совсем привлекательный.

— Не хотел оставаться дома, — признался я. — Там... А, ладно, пофиг.

— Не-не, не пофиг. Вякнул - продолжай дальше.

И что я мог ему рассказать? Как моя мать привела ночью в дом незнакомого, чужого мужчину, не заботясь о том, что мешает спать собственным детям? Или как я вынес из дома около десяти пустых бутылок спиртного утром?

Помолчав, я всё же нашёлся что ответить:

— Мама опять за старое взялась.

— Опять? — с сочувствием в голосе спросил Сеня, зная о моих непростых отношениях с матерью.

— Ага, опять, — тяжело выдохнул я и двумя пальцами, большим и указательным, зажал переносицу.

Этот нехитрый прием помогал мне перекрыть дыхание, чтобы рыдать больше не хотелось. Я нечасто прибегал к такому способу, просто загружать Сеню личными проблемами было стыдно.

— Жень, слёзы – это не признак слабости, — понял он всё.

— Сень, я мужчина как бы.

Рядом с кабинетом химии разгоралась чья-то ссора. Мы аккуратно высунули головы из-за угла, пытаясь понять, в чем дело. Всё тот же самый Кирилл, выскочка моего класса, на этот раз приставал к девчонке.

Ее светло-русые волосы были собраны в небрежный пучок, из-под которого выбивались непослушные пряди. На ушах у нее покачивались длинные серьги, изящно касаясь плеч. В тот момент, когда Кирилл грубо схватил девушку за руку, я испугался, что этот невоспитанный недоносок оставит на ее хрупком теле синяки.

— Стой здесь, мужчина, — остановил меня Сеня, когда я уже хотел подойти и разобраться с Кириллом. — От тебя никто не ждет драки в школе. Тем более, ты сейчас совсем не в форме, выглядишь просто ужасно. Вот же паскуда, ну я ему сейчас покажу силушку богатырскую, устрою ему настоящий ураган!

Не сдержавшись, я тихонько засмеялся. Друг, обернувшись ко мне, тоже улыбнулся, прежде чем нанести первый, сокрушительный удар по лицу Кирилла. Тот упал мгновенно.

«Ну, мой.», — подумал я, глядя на Сеню с какой-то братской гордостью.

Я перевёл взгляд на девушку, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке. Желание подбежать, помочь, утешить – всё это боролось во мне с каким-то необъяснимым страхом. Она так смотрела на меня! Словно это я только что скандалил с ней.
Её глаза... Смущение волной окатило меня, обжигая щёки. Казалось, температура тела взлетела до критической отметки.

Мы будто играли в какую-то нелепую игру в гляделки. Кто кого пересмотрит? Кто первым сдастся? И вдруг она сорвалась с места и побежала. Неуклюже споткнулась, едва не упав. Я возненавидел нашу школьную плитку в ту же минуту. На ней можно разогнаться и скользить вплоть до Антарктиды. Я вновь почувствовал тревожность. Что её связывает с этим уродом? Почему все девушки крутятся возле него?

— Сень, да хорош, заканчивай давай. — подошёл я и рывком стащил друга с Кирилла.

— Да-да, убери его от меня, а то я не сдержусь. И не посмотрю, что в школе находимся, — прохрипел Кирилл, сплёвывая кровь.

— Это тебе за плечо! — прошипел Сеня в ответ, злобно сверкая глазами. — И за... — он осекся, резко замолчав, будто хотел сказать что-то ещё, но передумал. Подхватив свой портфель, валявшийся на полу, он с ненавистью посмотрел на одноклассника.

За девушку?

Я умолчал о том, что сам хотел заступиться. Но Сеня, наверное, боялся за мою репутацию "хорошего мальчика", поэтому я как истукан стоял в стороне. А что-то такое непонятное просыпалось внутри. Мне вдруг захотелось, чтобы все вокруг раскрыли рты от удивления и ужаса, когда я вытворю что-нибудь из ряда вон выходящее.

Я сведу тебя с ума, Кирилл. Ты будешь молить меня о помощи.

— Ту девушку нужно найти, — предложил я. — Я хочу знать, из-за чего произошла их ссора. Сеня удивлённо посмотрел на меня.

— Интересно, конечно, но зачем?

— Затем.

— Понял.

— Кстати, придёшь ко мне вечером? Мама уезжает, — я заметил, что слегка даже обрадовался, осознав, что никого не будет дома, и я могу пригласить друга.

— Окей, буду.

Мы шли по коридору, думая, куда могла убежать незнакомка. Я не припоминал, чтобы видел её в школе раньше, хотя лицо её казалось мне знакомым. Впрочем, это и неудивительно. Надо бы почаще выходить из кабинета, а не зарываться с головой в книги. Странная она какая-то... Смешная. А ещё очень шустрая. Сомневаюсь, что бегаю так же быстро, как она.

В поле зрения попала темно-зеленая дверь подсобного помещения. Я попытался мысленно проследить её маршрут, предугадать, куда она могла направиться. За то время, пока мы с Сеней разговаривали, эта красотка вполне могла уже выбежать из школы. Однако что-то необъяснимое тянуло меня к тёмной двери. Я нерешительно подошёл ближе.

— Жень, реально? — усмехнулся друг.

Глава 5. Первая пощёчина

Вика

Больше никаких автобусов в школу. Решено окончательно и бесповоротно. После вчерашнего ада - ни за что.

Всю ночь, точнее, остатки ночи, после того как я в сотый раз перевернулась на другой бок, я слушала свой плейлист и перебирала в голове события прошедшего дня. Ссора с Лизой – ладно, переживем. Но этот её парень... Кирилл. Мало того, что самодовольный индюк, так еще и, кажется, мой почти сосед. Это значит, что я могу столкнуться с ним где угодно – в магазине, на улице, в школе. Нужно быть предельно осторожной.

Вспоминала смелого парня, который подрался из-за меня. Спасибо, конечно, за рыцарский поступок, но сердце почему-то замирало от другого. От того, кто просто стоял в толпе, наблюдая за происходящим с каким-то странным, непонятным выражением лица.

Женя... Его я заприметила давно, но теперь мы стали как будто немного ближе. Его друг, можно сказать, купидон. Вовремя они появились в коридоре. Если бы не эта передряга, я бы так никогда и не осмелилась посмотреть ему в глаза. И если бы не они, то не знаю, что со мной могло произойти.

Что-то в нём было такое загадочное. Тёмное и неизвестное. Мне хотелось узнать, что у него внутри.

И по этой самой причине я на протяжении последних двух лет, как одержимая, ходила за ним по пятам в школе. Глупо, конечно, согласна. Сначала я убеждала себя, что это просто детская влюбленность. Перерастет, пройдет, забудется. Но не проходило. Он менялся. становился мужественнее, взрослее, интереснее. А я так ни разу и не видела его с девушкой. Конечно, меня безумно радовал этот факт, но в то же время пугало, что он просто не афиширует свои отношения. Может, у него есть какая-то секретная любовь, о которой никто не знает?

Я стеснялась с ним заговорить. Парадокс, учитывая, что обычно я не отличалась застенчивостью. Но Женя практически никогда не выходил из кабинета на переменах, а специально вылавливать его после уроков я не решалась. Слишком навязчиво. Каждый мой вечер заканчивался одним и тем же ритуалом: я просматривала его страничку в социальной сети. Он не был активным пользователем, фотографии выкладывал редко, но они все были... такими настоящими. Он стал для меня кем-то вроде кумира.

Наши вселенные расходились там, где я вспоминала о своей семье. Приняли бы они его? Понравился бы он моему папе? А маме? Ведь именно она, одержимая идеей моего «счастливого будущего», мечтает свести меня с каким-нибудь «перспективным» молодым человеком. И я очень надеюсь, что этим «перспективным» не станет Кирилл. Она не остановится ни перед чем в достижении своей цели, даже если узнает, что у него уже есть девушка.

В школу я пошла пешком. Папа не смог выкроить время, чтобы подбросить меня. Шагая по знакомой тропинке, я машинально считала трещины на асфальте и вдыхала прохладный, свежий воздух.

Переобувшись в раздевалке, я села на широкий подоконник, подтянув колени к груди. В голове была пустота. Ни о чем не думая, ждала Веру.

И тут пришло сообщение.

Я лениво разблокировала экран и увидела уведомление от приложения «Гости.Аноним.». Сердце пропустило удар. Это было то самое приложение, которое я установила из чистого любопытства ещё месяц назад, чтобы отслеживать посетителей своей странички в социальной сети.

— Чего?! — громко крикнула я, но тут же осеклась, прикрыв рот ладонью, и оглянулась по сторонам, надеясь, что никто не услышал мой вопль.

На экране, прямо перед моими глазами, красовалось его имя: Женя. Женя заходил на мою страницу! Я не верила своим глазам. Неужели он действительно заинтересовался мной?

Так, спокойно. Ничего настолько криминального не произошло. Вдох-выдох.

— А-А-А-А! — не выдержала я, соскочив с подоконника и подпрыгнув на месте.

— Ты чего орёшь на всю раздевалку? — Вера, как всегда, возникла внезапно, словно материализовалась из воздуха.

— Он. ОН! Смотри! — я тыкнула ей телефон прямо в лицо, не давая времени на раздумья.

Вера скосила глаза на экран, моргая в замешательстве, а затем ее рот медленно открылся в немом изумлении. Дар речи покинул ее

— А это... точно? — пролепетала она, запинаясь.

— Точнее не бывает.

Вера, казалось, забыла о том, что ей нужно переобуваться. Она стояла, как громом пораженная, в шоковом состоянии, не веря в происходящее. Примерно так же я ощущала себя вчера, когда случайно столкнулась с Женей в коридоре и наши взгляды встретились.

Мы дружим с ней с первого класса, а я до сих пор не могу нормально выговорить её имя и следом фамилию.

Вера Аверина.

Ее родители, видимо, решили поиздеваться и создали настоящую скороговорку. Особенно для меня, которая не всегда может чётко произнести букву «р».

Моя бурная радость внезапно оборвалась, когда в раздевалку ворвался разъяренный Кирилл. В воздухе повисло напряжение. Намечалось что-то нехорошее. Он был не один. Сзади него, словно стая волчат, стояли другие парни из нашей школы. Грозовое облако надвигалось прямо на меня.

— Вика, что происходит? — прошептала над моим ухом Вера.

Кирилл горделиво вскинул подборок, выставляя напоказ багровый синяк, расползшийся по коже. На щеке алела длинная, но неглубокая царапина.

– Ночь прошла, а мне так и не поступило предложение, – процедил он, медленно наклонив голову набок. Его взгляд, скользнув по моему телу, задержался на мгновение, оценивая и одновременно презирая. В этих глазах не было ни капли тепла – лишь холодный расчет и угроза.

— Предложение, чтобы вновь набить тебе морду? Да с легкостью, — рискованно парировала я, стараясь держаться с ним на равных. Поэтому в ответ задрала голову. — Рука у меня тяжелая, предупреждаю сразу. Но бью я, знаешь ли, без предупреждения.

— Лучше бы накинула идеи, как будешь заглаживать свою вину, дура, — фыркнул Кирилл, отворачиваясь от меня с деланным презрением. Он обернулся к своим приятелям, небрежно выхватил у одного из них бутылку воды. С шумом открутив крышку, он сделал несколько жадных глотков. — Девочек я не трогаю. Хотя ты, — он вновь окинул меня придирчивым взглядом. — Больше смахиваешь на женственного мальчишку.