Теорема сводных

Пролог

ЛИЯ

Через несколько недель после начала событий,
описанных в романе.

— Какого черта ты тут устраиваешь? — с громким воплем врываюсь к сводному брату в комнату, распахивая без стука дверь.

Тео лежит на белой кровати, согнув одну ногу в колене, и что-то смотрит на айпаде.

— Ты че такая шумная? – протягивает засранец, даже не думая отрывать взгляд от экрана.

Я закипаю. Неровное дыхание шумно срывается с губ, и от этого кажется, что я пыхчу как паровоз. Сводный все-таки кидает скучающий взгляд в мою сторону, осматривая с ног до головы, а потом вновь утыкается в планшет.

Злость разрывает меня изнутри. Мне кажется, что если бы не приглушенный свет от прикроватной лампы, то Тео с легкостью бы заметил это.

— С того! — шиплю наконец в ответ и делаю несколько шагов ближе. — Скажи-ка мне на милость, кто дал тебе право распускать ложные слухи?!

— Ложные? — с издевкой спрашивает сводный, а потом издает короткий смешок, по-прежнему не отрываясь от планшета. — Ты в этом уверена?

Подхожу к кровати сводного брата, попутно задевая баскетбольный мяч и скейтборд. Споткнувшись, кое-как удерживаю равновесие. Тео краем глаза смотрит на все это и ядовито улыбается. Пытаюсь собраться с мыслями и, сложив руки на груди, со злостью в голосе добавляю:

— Я уверена в этом!

— Так поведай мне о том, что же такого я “рас-пус-каю”, — последнее слово он намеренно произносит по слогам, — что ты врываешься в мою комнату, без стука, как zerlumpte Katze* (разъяренная драная кошка)?

— Кто я? — пищу от возмущения, стараясь сдержать в себе желание побить этого негодяя.

— Zerlumpte Katze! — тараторит на немецком Тео. Чувствую, как все внутри кипит, словно я — закипающий чайник на плите.

— Тебя, по всей видимости, в детстве головой стукнули!

— Ближе к делу, — скучающе парирует тот, не отрываясь от планшета.

Я закусываю губу, набираю побольше воздуха в легкие и с возмущением произношу:

— Почему ты считаешь, что я влюблена в тебя?

Тео замирает. Падающий свет от экрана айпада очерчивает идеальный профиль лица сводного. Губы дергаются от едва заметной усмешки, и он спрашивает, с издевкой растягивая слова:

— Разве это не так?

— Нет! Как я вообще могу быть влюблена в такого… — силясь подобрать правильный эпитет, я замолкаю.

Тео откладывает планшет в сторону и резко садится на край кровати. Его оценивающий взгляд обдает холодом до костей.

— Такого….?

— Такого scheisskerl* (мудака)! Ты мой сводный брат! Was du denkst?* (О чем ты думаешь?)

Теодор усмехается. Мерзко, но, надо признать, сексуально.

— Не очень убедительно, das Sternchen!* (звездочка).

— Я не спущу это тебе с рук!

— Wirklich?*( Правда?)

На считанное мгновение в глазах Тео вспыхивает искра задора. Для него портить мою жизнь — полнейший кайф. День изо дня он пытается создавать ужасные условия моего пребывания тут. Он ненавидит меня. И эта ненависть взаимна. Однако, есть одно “но”, которое беспокоит меня каждый божий день. И я полагаю, что у Тео тоже есть это “но”.

— Тебе никто не дает право распускать ложные слухи. Мы живем под одной крышей. Мы — сводные! Между нами ничего не может быть!

— Sind Sie sich da sicher?* (Ты уверена в этом?)

— Ja! Я уверена в этом!

— Beweis mir das Gegenteil!* (Докажи, что я не прав).

Я замираю в изумлении. Ощущаю пульс в висках, который заглушает все вокруг. Сердце норовит пробить ребра, а в горле разом застревает ком сомнения.

— Как я должна доказать тебе то, чего нет и быть не может?

— Слышал я одну теорию, что большинство сводных, кто живет вместе не с раннего детства, рано или поздно сходятся как пара, один или сразу двое из них начинают испытывать влечение к названному родственнику, – он самодовольно усмехается, словно точно знает, что я в него влюблена, но даже не представляет, как сильно заблуждается на сей счет. — Я назвал это “теоремой сводных”. Так давай докажем, что эта теория ошибочна.

— Как?! — с ужасом снова задаю тот же вопрос.

— Один поцелуй, Bonbon!* (Конфетка). Всего один поцелуй сможет опровергнуть эту теорему.

Словно со стороны наблюдаю, как Теодор с легкостью спрыгивает с кровати и приближается ко мне. Между нами остаются считанные сантиметры, и мое сердце делает кульбит в груди, отчего мне становится сложнее дышать.

— Так что, ты согласна?

Сглатываю вязкую слюну, а у самой коленки трясутся.

— Не буду я тебя целовать!

— Значит, я окажусь прав, что ты в меня влюблена!

— Ничего подобного! — возмущаюсь я. — Ты меня шантажируешь!

Теодор склоняется ко мне и опаляет мятным дыханием. От страха, который подступает к горлу, я машинально делаю пару шагов назад и спотыкаюсь о скейтборд. Тео ловко подхватывает меня одной рукой, и я машинально цепляюсь пальцами за его майку. Мы застываем в нелепой позе.

Глава 1. Лия

Москва.

За двенадцать часов до вылета

– Ну что, все? Теперь тебя не ждать?

– Я, быть может, приеду на каникулы.

Я выдаю грустную улыбку и обнимаю свою лучшую подругу. Мы стоим возле входа в университет, в котором я проучилась ровно два года.

– Ну ты пиши, ладно? Не забывай меня!

Беру подругу за руки и понимаю, что в чем-то она права.

– Брось, Мир. Не обещаю, что буду писать каждый день…

– Ну и зажигай там с горячими немцами! – перебивает она меня очередным напутствием.

– А как же Слава? – с возмущением спрашиваю у нее.

Мира ехидно улыбается:

– Ну, знаешь ли, ваша свадьба будет еще нескоро!

Морщусь от ее слов, будто бы она сказала что-то противное.

Мира красивая девушка – высокая, стройная, хорошо одевается. У нее блестящие пшеничные волосы, которые она завивает в воздушные кудри каждое утро, мягкие черты лица и невероятно большие голубые глаза.

Мира – моя лучшая подруга детства. Мы с ней вместе ходили в садик. В школе сидели за одной партой. И вместе поступили в институт. А сейчас я получила квоту в зарубежный университет и приняла решение использовать выпавший шанс. К тому же мама все равно выходит замуж за немца, и мне по-любому пришлось бы лететь в Германию на их свадьбу.

– Я буду скучать.

Крепкие объятия Миры едва ли не пробивают меня на сентиментальность. Прощаться всегда грустно. Тем более с лучшей подругой.

– Я тоже буду скучать, Мир!

Мы еще долго стоим, обнявшись, прежде чем у меня получается разорвать объятия.

– Ну все, теперь точно пора!

Сегодня последний вечер, когда я увижу своего жениха перед долгой разлукой.

Слава Рощин. Статный парень, который с каждым днем все больше превращается в мужчину. Огромные мускулы, высокий рост, красивые черты лица – совсем как Аполлон! А еще он очень смышленый. Даже несмотря на то, что не добрал пару баллов на бюджетное место, он лучший студент коммерческого отделения.

Слава любит заниматься в спортзале, превращая свое красивое тело в идеальное, и всячески демонстрирует свои достижения в этом. Неважно, кто на него смотрит, девушки или парни. Он поигрывает мускулами, показывая свое превосходство, и меня это жутко бесит! Но запретить это, увы, я не в силах.

Я вызываю такси и прыгаю в прохладный салон. Все-таки июль выдался очень жарким в Москве. Поговаривают, что скоро город накроют проливные дожди, но я буду уже далеко. Самолет вылетает ровно в два часа ночи, а сейчас часы показывают четырнадцать часов и двадцать семь минут. Что ж… Чемоданы я уже собрала и отправила к матери, а самое основное заберу позже.

Дороги в это время в Москве, на мое счастье, свободны. Мы немного толкаемся на одном шоссе, там всегда небольшая пробка из-за ужасного светофора. Однако это нисколько меня не огорчает.

Напротив, я погружаюсь в свои мысли о том, как грустно покидать Славу. Между нами – несколько лет нежных и трогательных отношений. Но о том, как мы с ним познакомились, я расскажу позже.

Я делаю селфи в такси, заранее выключив звук на телефоне, накладываю фильтры и выставляю фото в социальную сеть.

Сказать по правде, на меня часто засматриваются парни. У меня темно-каштановые волосы, глаза насыщенного зеленого цвета. А вот за фигурой мне приходится тщательно следить – никакого сладкого, жирного и газировки в большом количестве! Просто я склонна к полноте, отсюда и такие ограничения. И да, я знаю, что это лишь в моей голове – не ешь то, не ешь это… Но ведь красота требует жертв. Так ведь говорят?

Пока я витаю в своих мыслях, такси уже подъезжает к дому. Попрощавшись с водителем, я аккуратно закрываю дверь и чуть ли не вприпрыжку иду домой. Вытаскиваю ключи из сумочки и открываю дверь в подъезд. Мы сняли эту квартиру в новостройке, когда еще даже не устроились работать, но через месяц уже рассчитывали свой бюджет и делили все пополам. От нахлынувшей ностальгии у меня на глазах выступают слезы. Я поднимаюсь по белоснежной керамогранитной лестнице и иду в холл с лифтами. Нажимаю кнопку и жду, когда лифт приедет на первый этаж.

Я не говорила Славе, что приеду так рано. И даже писать не стала. Пускай это будет сюрпризом. Хотя я надеюсь, что он мне тоже что-то приготовит! Может быть, подарит цветы? Или устроит незабываемый вечер для нас двоих?

Пока я поднимаюсь и мечтаю о прощальном вечере, не замечаю, как лифт возносит меня на тринадцатый этаж. А ведь совсем скоро я буду жить в частном двухэтажном доме в тихом немецком пригороде. С милым двориком и собакой. Мама не раз показывала фотографии своего бойфренда и его владений. Скажу я вам, ничего так дядька, да и дом красивый!..

От мысли, что я больше не буду пользоваться лифтом каждый день, от осознания, что я не смогу посмотреть вдаль, на горизонт, с высоты птичьего полета, мне становится грустно. Посмотрев на себя в зеркало и поправив локоны, которые были мне дарованы природой, я выхожу из лифта, как только двери открываются.

В нашей многоэтажке на каждом этаже длинные коридоры, на одной лестничной клетке располагаются сразу шестнадцать квартир. Не скажу, что это очень практичное решение проблемы плотности населения, но за прошедшие два года я так и не познакомилась и с половиной жильцов своего этажа.

Глава 2. Теодор

Германия, г. Штарнберг

Закатываю глаза от наслаждения. Горячее дыхание сексуальной брюнетки, с которой мы познакомились на вечеринке, опаляет головку члена. Девушка медленно проводит языком по нему, дразня и испытывая меня на стойкость, а после, накопив немного слюны, берет член в рот. С моих уст срывается едва уловимый стон. «Вот так, детка!» – восклицаю про себя, пока брюнетка полирует болт глубоко глоткой. Минет она делает качественный – аккуратный, не дотрагиваясь зубами до нежной плоти. Руки не использует, не хрюкает, если берет его глубоко. Идеальная сосательница членов. Профессиональная. Открываю глаза в тот момент, когда девушка вытаскивает мой член изо рта. Приглушенный свет в комнате лишь украшает ее сексуальность.

Вторая девчонка касается пальцем моего подбородка и манит к себе. Я подчиняюсь ей. Мы сливаемся в алчном поцелуе, едва ли не кусая губы друг друга. Я протягиваю руку под ее короткую мини-юбку и дотрагиваюсь до трусиков. Девушка нетерпеливо вздыхает. Исследую ее центр возбуждения через хлопковую ткань, водя вдоль лепестков, которые набухают и увлажняются. Блондинка, которая кусает меня за губы, уже не может спокойно сидеть на месте. Я чувствую это по движению ее бедер, норовящих сделать так, чтобы я вошел в нее пальцами.

О нет, моя дорогая! Сегодня я не настроен на такое!

Шепчу ей сквозь поцелуй:

– Спустись вниз.

Девушка повинуется и, тихо хихикнув, спускается с дивана, усаживаясь на колени.

– Снимите верх, – приказываю им. – Обе.

Девчонки смотрят друг на друга, а я продолжаю буравить их пожирающим взглядом. Не знаю почему, но от такого взгляда они все без ума. Я не видел себя со стороны, но, наверное, это выглядит очень соблазнительно. По крайней мере, я надеюсь.

Все-таки девчонки решаются оголить свои сочные груди, которые так и норовят выпрыгнуть из бюстгальтера. Я же обхватываю свой член руками и продолжаю его массировать движением вверх-вниз, внимательно наблюдая за тем, как они снимают топики. Затем они, словно сговорившись, синхронно расстегивают лифчики. Одежда падает на пол. Сочные стоячие груди третьего размера с возбужденными сосками так и манят меня. Брюнетка хочет вновь заняться важным делом с моим «дружком», но я ее останавливаю. Медленно протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее груди, легонько сжимая в ладони. Потом перемещаюсь на грудь ее подруги, проделывая те же движения. Девочки хихикают.

Это все алкоголь. Никак иначе. Наутро они и не вспомнят, что делали. А если и вспомнят, то им никто не поверит, что они были в одной постели с Теодором Гюнтером, звездой Мюнхенского университета!

Сволочь ли я? Определенно.

Нас прерывает резко открывшаяся дверь, в которую вваливается тип.

– Эй, чувак! – восклицаю я.

Тот, остановившись в дверях, вылупляет глаза. Грохочущая музыка заполняет комнату, и мне становится не по себе.

– Ого! – выпаливает тот заплетающимся языком. – Вот это да!

Девчонки разом прикрываются и, как козочки, отпрыгивают от меня подальше. Мне ничего не остается, как подтянуть штаны, чтобы не светить своим хозяйством.

– Тебя не учили стучаться в дверь? – бросаю холодным тоном.

Но, походу, чуваку все равно. Он вальяжно входит в комнату как к себе домой. В одной руке он держит бутылку с пивом. Худощавый, в шортах и бесформенной футболке. Типичный дрочер, который говорит всем, что пихает девиц за универом в перерывах между парами. Урод!

Я поднимаюсь с дивана и иду в сторону незнакомца.

– Ну нехило ты себе оттяпал! – восклицает тот и делает один большой глоток из бутылки.

Останавливаюсь около парня и сверлю его презрительным взглядом. Не для того, чтобы этот пьянчуга испугался. Нет. Напротив, я хочу запомнить его наглую рожу, которая обломала мне кайф. Кривой нос – по всей видимости, ему не раз его разбивали за любопытство. Сжимаю кулаки, но подавляю в себе желание набить ему морду. Близко посаженные серые глаза, непропорциональные черты лица, да к тому же бритоголовый.

– Че, ты уходишь?

Шиплю ему в лицо ругательство: «Scheisskerl (мудак)», – а после, отодвинув его с прохода, удаляюсь прочь. Типок что-то бубнит, стоя в дверях, но мне все равно.

Коридор заполнен оглушительной музыкой. Если прибавить громкость на одно деление, то картины, висящие на стенах, точно будут ходить ходуном. По пути огибаю несколько парочек, которые смачно лижутся, лаская друг друга. Это типичная вечеринка, на которой чуть ли не половина студентов спят друг с другом едва ли не на глазах у всех. Прохожу мимо какой-то комнаты и слышу женские стоны. Спускаюсь по лестнице в холл, который сверкает разноцветными огнями диско-шара. Студенты, подпевая, танцуют под зажигательную музыку.

На лестнице меня задерживает Финн.

– Эй, бро! Wie geht's dir? (Ты в порядке?)

– Да, – шиплю в ответ и беру из его рук бутылку пива.

Делаю два добротных глотка и отдаю обратно.

– Точно?

– Ja. (Да.)

Финн – мой друг детства. Он второй по популярности парень Мюнхенского университета. Мы с ним прошли огонь и воду, осталось только в космос слетать, наверное. Он такого же роста, как и я. У него темно-каштановые волосы, карие глаза, прямой ровный нос и тонкие губы. Финн одевается так же, как и я, – зауженные джинсы и футболка с ужасающим принтом, поверх которой – клетчатая рубашка.

Глава 3. Лия

Аэропорт Мюнхена.

Германия

– Вон они стоят! – с тревогой в голосе восклицает мама, кивая в сторону зоны ожидания.

Я пытаюсь хоть что-нибудь разглядеть, но, кроме спин других пассажиров, которые идут перед нами, ничего не вижу. Тяжело вздыхаю, волоча за собой багаж, который мы только что получили на ленте. Меня начинает все бесить – люди вокруг, гомон голосов, запах аэропорта и вся эта ситуация в целом.

Мама ускоряет шаг, стоит нам пройти металлические рамки.

– Вольфганг! – восклицает она.

Мужчина, одетый в строгий костюм, принимает мою мать в теплые объятия. Ловлю себя на мысли, что мне неловко наблюдать за их нежностями и, скорее всего, будет не по себе увидеть, как они целуются. Медленно подхожу к ним и останавливаюсь чуть поодаль от мамы.

– Анна! Я так рад тебя видеть!

Баритон мужчины мягок и приятен. Замечаю, что у него нет акцента, который бывает у иностранцев, изучавших русский язык. Звуки он произносит четко, словно владеет языком с рождения.

– Все хорошо, Вольф, – лебезит мать так нежно, что меня едва не начинает тошнить. – Немного задержали рейс, потому что один из пассажиров потерял свой багаж.

Вольфганг улыбается так мило, оголяя ровный ряд зубов, что я едва сдерживаю себя, чтобы не скорчить рожицу от отвращения. Нет, я, конечно, рада за маму, что она нашла в себе силы двигаться дальше после сложного развода, но… Это уже слишком.

– Это Лия, – легонько тянет меня мать, чтобы я сделала шаг вперед. – Моя дочь.

– Очень приятно познакомиться, – говорит Вольфганг, протягивая мне свою большую ладонь.

Я мешкаю, потому что не знаю, что делать. Мама едва заметно кивает, чтобы я пожала руку мужчине, и я нехотя это делаю. Но мужчина вместо рукопожатия подносит мою кисть к своим губам и целует.

Бу-э. Это слишком… мерзко!

– Ага, и мне приятно, – практически выдавливаю из себя.

– А это мой сын Теодор.

Тео… кто? Теодор? Его имя сразу же ассоциируется с тореадором, который носит огромные сомбреро.

Парень выходит из-за спины мужчины, сунув руки в карманы кожаного бомбера. Мы обмениваемся с ним оценивающими взглядами с ног до головы. Первое, что я замечаю, – это то, что парень высокий и подтянутый. Скорее всего, много времени проводит в спортзалах, тягая железо. Но это не точно… Кудрявые черные волосы игриво спускаются на широкий лоб. Невероятно большие голубые глаза, от которых веет холодом, смотрят на меня отчужденно. Спускаюсь взглядом ниже и замечаю на его шее тонкую золотую цепочку, которая спускается под футболку. Скольжу взглядом дальше, по едва заметным контурам его пресса. На парне дырявые на коленях джинсы и классические черные конверсы. Как только я вновь поднимаю взгляд вверх, меня вновь встречают ледяные лазурные глаза. От взгляда Теодора меня аж передергивает.

– Hallo! (Привет!) – произносит он на немецком с такой исчерпывающей интонацией, что мне сразу же становится противно.

Теодор сейчас выглядит, как нахохлившийся петух. Но, по правде говоря, его голос очень приятен. Такой рокочущий мужской баритон.

– Hallo! – равнодушно отвечаю ему.

– Нам нужно разменять деньги, а еще взять сим-карты и…

– Анна, – останавливает мою маму Вольфганг.

Та сразу же замолкает.

– Мы все успеем сделать. Не переживай.

– Ладно.

Мама настолько витает в облаках, что я даже не знаю, как себя вести.

– Пойдем, – говорит мужчина и берет из ее руки чемодан.

Мама следует за Вольфгангом, а мы с Теодором еще секунду смотрим друг на друга так, словно мы заклятые враги. Быть может, я зря так воспринимаю его неподдельное любопытство в свой адрес, однако что-то мне подсказывает, что Теодор – еще тот говнюк. Ну, знаете, эта знаменитая женская чуйка…

Делаю шаг вперед и практически равняюсь с Тео, когда он останавливает меня, прикоснувшись холодной рукой к моей.

– Äh, lass mich dir helfen! (Давай я тебе помогу!)

Меня передергивает от того, как он это произносит. Слова с придыханием срываются с его уст. Не смотрю на голубоглазого парня, лишь тихо отвечаю:

– Vielen Dank… (Большое спасибо…)

Теодор легко перехватывает у меня ручку чемодана и идет вслед за отцом. Его шаги очень размашисты, поэтому мне приходится делать два-три шажка, чтобы хоть немного поравняться с ним.

Аэропорт достаточно оживлен в это время суток. Кто-то бежит, опаздывая на рейс, практически крича о том, чтобы его пропустили, и попутно добавляя в конце извинения. Кто-то сладко сопит на жестких сиденьях, кто-то обнимается, торопливо прощаясь. Наши родители идут и что-то обсуждают на немецком. А мне просто хочется от всего этого куда-нибудь сбежать. Ощущаю себя не в своей тарелке. Смотрю в ветровое окно на то, как отъезжают самолеты, как подъезжают погрузчики. Все время, что мы направляемся к выходу, Теодор не смотрит на меня, лишь продолжает тихонько везти мой чемодан по натертой плитке. Мы не обмениваемся с ним ни единым словом, просто идем молча практически нога в ногу.

Глава 4. Теодор

Дом Гюнтеров.

Германия, г. Штарнберг

Лия ковыряет яичницу вилкой, скрежеща металлическими зубчиками по фарфору, пока мой батя обменивается любезностями на немецком с Анной. Доедаю свой завтрак и кладу вилку с ножом на тарелку. Беру стакан воды и делаю два добротных глотка. Лия пялится на меня, но нужно отметить, что делает это едва заметно.

Ее волосы цвета шоколадной глазури собраны в небрежный хвост. Самые кончики воздушных локонов игриво раскинуты по плечам. Девушка ерзает на мягком кожаном сиденье и задевает меня ногой под столом. В это мгновение мы встречаемся взглядами. Ее розовые губы приоткрыты, в изумрудных глазах застыло слово «прости», однако Лия не торопится извиняться. Одарив ее раздраженным взглядом, отвожу глаза в сторону и рассматриваю скучный пейзаж за окном.

Это любимое кафе бати носит название «Lustiger Elefant», что переводится как «Забавный слоник». Одно из лучших кафе Штанберга. Но вот я больше предпочитаю «Starbucks».

Смотрю, как мимо пышных зеленых кустов, посаженных около кафе, лениво расхаживают люди по тротуару. Проезжают два велосипедиста на взятых в аренду великах. Через какое-то время проходит дамочка со шпицем, который облаивает всех прохожих.

– Тео! – окликает меня отец, легонько тыкая в локоть. – Ты в облаках витаешь?

Скучающе перевожу взгляд на него. Лия по-прежнему пялится на меня исподлобья.

– Was?

– Какие у тебя сегодня планы?

Я смотрю на Анну, которая мило улыбается мне. Дамочка симпатичная, на самом деле, и приятная. Правда вот, фигурку бы ей другую. Короткие волнистые волосы, большие зеленые глаза… Лия похожа на свою мать, только моложе и красивее.

Так, стоп. Что я только что сказал?

– Не знаю, – равнодушно отвечаю на немецком. – Возможно, куда-нибудь съездим с Финном.

– Хорошо. Обсудим это дома, – отвечает отец.

Расплатившись, мы встаем и идем к выходу. Первым идет отец, следом Анна, потом Лия, я замыкаю этот парад. Не знаю почему, но глаза так и смотрят на задницу Лии, которая словно специально виляет ею. На ней свободный балахон пастельно-фиалкового цвета, узкие джинсы и высокие темные конверсы.

Мотаю головой из стороны в сторону, чтобы привести мысли в порядок. Я все еще не спал со вчерашнего дня, и на самом деле сон меня мальца одолевает. Выйдя из кафе, сладко потягиваюсь и сую руки в карманы бомбера. Хочется курить, но отец мне сказал, чтобы я не дымил как паровоз хотя бы рядом с дамами. Может быть, мне еще не дышать рядом с ними? Бред какой-то.

– Ich gehe zu Fuß! (Я прогуляюсь!) – говорю отцу.

– Нет, ты поедешь с нами.

В голосе бати слышатся нотки недовольства, и я, демонстративно закатив глаза, усаживаюсь в машину, шипя ругательства.

Лия хранит молчание, будто послушница в церкви. Меня прям так и распирает сказать какую-нибудь колкость на ее счет. Но терплю я из последних сил.

Отсюда до нашего дома десять минут езды на машине, а вот пешком все двадцать. И мне так хотелось пройтись, но раз я обещал отцу вести себя прилично, слово нужно держать.

Вставляю наушники в уши и открываю чат с Финном.

Суббота, 16 июля 09:30

Я: Hallo! Спишь?

Жду ответа и вновь смотрю видюшки, которые постепенно выкладывают в Сеть. Нахожу одно забавное и, включив его, начинаю хихикать. Телефон весело вибрирует, и в шторке появляется сообщение от Финна.

Суббота, 16 июля 09:34

Finn: Уже нет, спасибо, что разбудил, пес!

Ехидно улыбаюсь и быстро строчу ему ответ:

Суббота, 16 июля 09:35

Я: Тут телка батина приехала. Мне нужно вечером куда-нибудь свинтить. Есть идеи?

Не проходит и минуты, как Финн отвечает:

Суббота, 16 июля 09:35

Finn: Чувак, только утро! Я еще даже не ссал, а ты спрашиваешь про вечер.

Отвечаю ему:

Суббота, 16 июля 09:36

Я: Тебе помочь?

Суббота, 16 июля 09:37

Finn: Нет. Сам справлюсь.

Откладываю телефон и замечаю, что мы уже подъезжаем к дому. Не включая музыку, жду, когда отец припаркуется у гаража. Как только машина останавливается, открываю дверь и выхожу на улицу. Батя открывает багажник, я вытаскиваю чемоданы Анны и Лии и ставлю их около машины. Батя вновь сюсюкается с Анной, и меня это очень сильно напрягает.

Закрыв багажник, сталкиваюсь с Лией, которая осторожно берет за ручку чемодан. Она лишь поджимает губы и, обогнув меня, везет его по грунтовой дорожке ко входу. Я смотрю ей вслед. Усмехнувшись от мысли, что Лия еще та штучка, как мне кажется, беру багаж Анны и дохожу до двери. Девчонка смирно ждет меня, сложив руки на груди, но как только я подхожу, сразу же прячет взгляд в самом ближайшем горшке с цветком. Проворачиваю дважды ключ в замочной скважине и распахиваю дверь перед Лией.

Глава 5. Лия

Германия,

г. Штарнберг

Лежа на кровати, листаю ленту соцсети. Вольфганг и моя мама ушли на свидание. Вот так вот просто улизнули от своих родительских обязанностей. А Теодор и вовсе не скрывает свою неприязнь ко мне.

Комната у меня неплохая – угловая, с двумя окнами. Просторная и в шотландском стиле. Кровать, стол, шкаф и туалетный столик. Легкий белоснежный тюль развевается от проникающего внутрь прохладного ветерка. Единственное, что меня не устраивает, – это смежный санузел с комнатой Теодора. Она рядом, дверь напротив. А вот спальня родителей – в противоположной стороне дома. Ну, хотя бы на этом спасибо.

Переворачиваюсь на живот и включаю видео. На нем милые котики играют с игрушкой. Это видеонарезка милых моментов, которые мне худо-бедно, но поднимают настроение. Листаю ленту дальше…

– И долго ты будешь так лежать?

От неожиданности я чуть не подпрыгиваю на кровати. В дверях стоит Тео, прислонившись плечом к косяку. На нем те же джинсы, рваные на коленке, темная футболка и кожаный бомбер.

– Я же сказала, что остаюсь дома. Не хочу быть обузой.

Фыркнув, разворачиваюсь обратно и утыкаюсь в телефон. Теодор шипит, но я не могу разобрать сленговые слова, и в два шага оказывается у моей кровати.

– Пойдем, нас уже ждут! – говорит он требовательным тоном.

– Я сказала, что никуда не пойду! – отвечаю ему тем же тоном и на последнем слове усмехаюсь.

Но, по всей видимости, Теодор куда наглее, чем я себе представляла. В следующую секунду он вырывает из моих рук телефон. Развернувшись, я одариваю его раздражительным взглядом.

– Отдай телефон обратно.

– Nein!

Сверлю его презрительным взглядом и медленно поднимаюсь с кровати.

– Теодор, – произношу его имя, отчеканивая языком каждую букву. – Немедленно отдай мой телефон.

– Какой? Вот этот?

По-ребячески парень поднимает вверх руку с телефоном и выгибает бровь, будто он удивлен своими же словами.

Хмурюсь, продолжая буравить его взглядом. Омут ледяных глаз обдает стужей. По коже пробегают мурашки. Этот нахал издевается надо мной!

– Ладно! – восклицаю я. – Я пойду с тобой.

– Gut.

Хочу вернуть свой телефон, но Теодор вальяжно разворачивается и уходит прочь вместе с ним.

– Эй! – обиженно восклицаю. – Телефон отдай!

– Отдам, когда мы будем на месте, – ехидно отвечает Тео, уже спускаясь по лестнице.

Ненавижу!

Выдохнув, надеваю кеды и нехотя иду к лестнице. Я до сих пор не отошла от перелета, меня немного тошнит, из-за смены часового пояса я чувствую себя потерянной. Медленно спускаюсь на первый этаж, где около выхода ждет меня этот наглец.

– Ну ты и zerepacha (черепаха)!

– Сам такой, – шиплю так тихо, что едва сама себя слышу.

Дохожу до последней ступеньки, и мы с Тео встречаемся взглядами. Наглец одаривает меня оценивающим взглядом. Представляю, как он по десятибалльной шкале оценивает меня. Мерзость какая.

Складываю руки на груди.

– И куда мы направляемся?

Тео продолжает смотреть на меня так, будто я маленькая блошка, которая пытается дотянуться до этого дяди Степы. Кстати, разница в росте между нами практически полторы головы.

Тео молча открывает дверь, выходит на улицу и ждет, прислонившись спиной к двери, когда выйду я. Тяжело вздыхаю от накатившей на меня безысходности. Выбор у меня невелик, поэтому нехотя волоку ноги по ламинату и выхожу на улицу.

Воздух в Германии намного отличается от московского, он более легкий, как мне кажется. Вдыхаю полной грудью, пока Тео закрывает дверь. Подбросив ключи, он ловко их подхватывает и, одарив меня холодным взглядом, идет по направлению к гаражу.

Но не к тому, в котором оставил машину отец Тео. Оказывается, у них два гаража. И второй предназначен для Теодора и располагается слева от дома.

– Мы что, не пешком пойдем? – спрашиваю я.

– Меньше вопросов, – холодно отзывается нахал.

Подойдя к гаражу, он прикладывает магнитный ключ, и двери медленно начинают подниматься. Скрежет металла и подъемного механизма немного выбешивает. Когда ворота наполовину поднимаются, Тео легко ныряет внутрь гаража, оставив меня на улице. Смиренно жду, когда этот чудик выйдет. Но вместо этого из гаража доносится рычание мотоцикла. Мои глаза разом округляются, стоит мне услышать рев мотора.

Когда ворота полностью поднимаются, вижу сидящего на черном байке Тео. Он медленно выезжает из гаража. У меня отвисает челюсть, но я стараюсь сохранять самообладание. Байк отполирован до такой степени, что я вижу в нем свое отражение. Тео ставит стального рыцаря на подножку, слезает с него и идет обратно в гараж. Чувствую себя не в своей тарелке, продолжая рассматривать байк.

Тео что-то ищет в гараже, я вижу это краем глаза. Достав шлем, он наскоро протирает его тряпкой, берет второй и выходит из гаража. Остановившись около ворот, Тео легко дотрагивается одной рукой до какой-то кнопки. Его черная футболка задирается, игриво оголяя накачанный пресс.

Глава 6. Теодор

Германия,

г. Штарнберг

Я стараюсь не слушать колкости, которые высказывает Лия, но удержаться от ответных очень сложно. Вижу, что они с Финном нашли общий язык, и это меня бесит. Очень.

Прогуливаясь по набережной, Финн всячески пытается понравиться Лии. Я знаю его как свои пять пальцев и за годы дружбы не раз видел, как тот склеивает девушек. И это именно тот случай, когда Финн хочет понравиться Лии.

Устаю слушать их болтовню, поэтому, встав с лавочки, заявляю:

– Нам пора.

– Эй, чувак! Время еще детское! – восклицает Финн.

Я лениво перевожу взгляд на сводную. Ее зеленые глаза смотрят на меня с непониманием.

– Мне сказали привезти ее к десяти.

– Так время только девять!

Лия переводит взгляд с меня на Финна и обратно. Она ежится, будто ей холодно. Меня начинает все раздражать, вплоть до прохожих, которые ходят позади лавочки.

– Давай, пойдем, – киваю Лии.

Та нехотя переводит взгляд на Финна.

– Bis dann! (Пока!) – тихо лепечет Лия и встает с лавочки.

– Wir sehen uns! (Увидимся!) – с игривостью в голосе откликается Финн.

Мы с ним обмениваемся рукопожатиями, а после он резко дергает меня на себя, шепча на ухо:

– Твоя сводная – бомба!

Стиснув зубы, невнятно бормочу что-то типа «да» или «ну-ну», сам того не осознавая. Хочу побыстрее уйти. Точнее, увезти Лию домой. Потому что она мне действует на нервы. Весь кайф ломает мне. Нужно с ней нянчиться – на то у нее аллергия, тут за ней следи… Нянькой я работать не собираюсь!

Устремляюсь вперед, сунув руки в карманы бомбера, а Лия пытается меня догнать. Коротконожка.

– Куда ты вечно так торопишься?

Молчу. Не хочу ей ничего отвечать, потому что чувствую, что съязвлю. Поэтому продолжаю просто идти к байку. Лия несколько раз чуть не врезается в прохожих, но продолжает быстро перебирать своими ножками, стараясь меня догнать.

Девчонке удается самостоятельно надеть на себя шлем, чему я удивлен. Эта звездочка жила в большом городе, но, как я понимаю, впервые сегодня села на байк. У них в России что, никто не ездит на них?

Мысли в голове сплетаются в нераспутываемый узел, который сильно тяжелит мое сознание. На очередном повороте хрупкие пальцы Лии сильнее сдавливают мою талию. В горле пересыхает. Чертов имбирный латте! Черт меня дернул его взять! Прибавляю газ и заглушаю все мысли ревом мотора.

До дома мы доезжаем быстро. Лия сразу же спрыгивает с байка и снимает шлем. Расстегиваю застежку, снимаю с себя защиту и едва удерживаю второй шлем, который Лия мне всучивает в руки. Одариваю ее злостным взглядом, но девчонка уже поворачивается ко мне спиной и медленно идет по направлению ко входу.

Ставлю байк на подножку около гаража. Влом открывать ворота и загонять его внутрь. В этом районе никто не берет без спроса чужую вещь, потому что везде стоят камеры наблюдения.

Неся два шлема, достаю ключи из кармана. Сводная уже стоит около двери, нервно выстукивая ногой какой-то ритм. Не успеваю открыть дверь, как девушка пулей влетает внутрь, сразу же идет в кухню и, остановившись в центре, начинает что-то рассматривать. Мне плохо видно из прихожей. Закрываю дверь и кладу шлемы на пуфик.

– Где можно попить?

Медленно, чтобы позлить сводную, вхожу в кухню. Девчонка, сложив руки на груди, умоляюще смотрит на меня. Буравлю ее взглядом и подмечаю, что в свете ночных бра Лия красива. Что-то в ней есть такое, что привлекает мое внимание. Но вот что именно, я пока не разобрался.

Огибаю девчонку и направляюсь к холодильнику. Демонстративно вытаскиваю оттуда кувшин с водой. Беру стакан из шкафа и наливаю в него воду практически до самых краев. Краем глаза замечаю, что Лия с жадностью смотрит на то, как я наливаю воду. Жажда душит, да? Поставив кувшин, я разворачиваюсь к сводной и несколько секунд сверлю ее безразличным взглядом. Лия облизывает пересохшие губы. Немного вытягиваю руку со стаканом и, как только девушка поднимает свою руку, мгновенно отвожу стакан обратно и делаю три больших глотка. Глаза Лии округляются в десятку. Холодная вода практически обжигает мое горло. Как же хорошо! Хочу еще, поэтому допиваю до конца и, почувствовав небольшое удовлетворение, вручаю сводной пустой стакан. Девчонка продолжает смотреть на всю эту картину с непониманием. Ее пухлые губы слегка приоткрыты, глаза мечутся между стаканом и мной.

Она хочет что-то сказать, набирает побольше воздуха в легкие, но я отодвигаю ее рукой с прохода и направляюсь к лестнице.

– Хам, – слышу тихо бурчание в спину, но лишь усмехаюсь.

А ты думала, со мной будет легко? О нет, моя дорогая! Ни черта не легко!

Через ступеньку поднимаюсь на второй этаж, дохожу до своей комнаты и прикрываю дверь. Тишина.

Ну наконец-то я не буду слышать ее голос! Не буду видеть ее зеленые глаза и слышать одурманивающий разум парфюм!

Плюхаюсь на кровать в надежде, что хоть так соберусь с мыслями. Телефон в кармане вибрирует, но мне по фигу. Голова начинает болеть, и я вспоминаю, что толком ничего не ел. А спускаться сейчас вниз не лучшая идея.

Глава 7. Лия

Дом Гюнтеров.

Германия, г. Штарнберг

Ночью я плохо сплю. На новом месте неудобно, жестко и неуютно. Ближе к двум часам возвращаются наши родители. Мама и Вольфганг хихикают, стараясь тихо дойти до своей спальни. Но я почему-то все слышу, каждый их шаг и смешок. Ветки деревьев царапают фасад дома, будто пытаются вывести меня из себя. Уснуть удается только ближе к утру, но вскоре я снова просыпаюсь.

Сегодня последний день моей адаптации, потому что с завтрашнего дня начинается мой учебный год в Мюнхенском университете. И от мысли, что мне придется заново со всеми знакомиться, становится не по себе.

Уяснив, что уснуть я больше не смогу, нехотя поднимаюсь с кровати. За окном слышится щебетание птиц. Открываю шторы и щурюсь от солнца. Синоптики обещают жаркую погоду, даже несмотря на то что на носу последний день лета. Говорят, в Германии погода изменчива, как и в Питере, – то проливные дожди покрывают землю, то неудержимые ветра сносят деревья, то солнце раскидывает свои лучи так рьяно, что с трудом получается укрыться от них.

Иду в ванную. Закрываю дверь изнутри на щеколду со стороны Теодора и со своей. Ну, мало ли что… Быстро принимаю душ, чищу зубы и привожу себя в порядок.

Никак не могу найти фен. Его попросту нет… Стоя в одном полотенце посреди ванной, размышляю о том, как же Теодор укладывает свои волосы. Я же понимаю, что он пользуется феном, в этом не может быть сомнений! Такие кудрявые и непослушные волосы можно уложить только с помощью фена! Мне ничего не остается, как смириться с мыслью, что теперь мои волосы станут похожими на веник, поэтому открываю ванную с двух сторон и иду к себе в комнату.

Надеваю футболку и шорты. Мама сказала, что все остальное мы купим, но… Когда? Форму университета мне выдадут завтра, спору нет, а с остальными вещами что делать?

Заправив кровать, тихонько спускаюсь на первый этаж. Взяв с собой телефон и наушники, чтобы не мешать никому, включаю музыку, воткнув телефон, как старый плеер, за пояс шорт. Прекрасные Imagine Dragons успокаивают меня, и я принимаюсь готовить завтрак.

Нахожу в холодильнике все необходимое – яйца, молоко, сыр, помидоры, авокадо. На упаковке молока читаю: «Hafermilch» (овсяное молоко). Интересно, это Теодор любит овсяное молоко или его отец? Или они оба? Ну, делать нечего, из данного раздела продуктов есть только оно, поэтому беру миску и взбиваю его вилкой вместе с яйцами.

В доме Тео – индукционная плита. Счет за электричество, конечно, выходит очень большим, но в их районе запрещены газовые плиты. Я вспоминаю, что слышала об этом из рассказов мамы. Беру сковороду, смазываю ее маслом. Пока она разогревается, нарезаю сыр и помидоры, последние сразу же бросаю на сковородку.

Одна песня сменяется другой, и вот я уже заливаю жареные помидоры яичной смесью. Немного пританцовывая, напеваю свою любимую песню из сериала «Акрейн»:

– «Tell you you're the greatest…»

Переворачиваю яичницу, потому что мне так больше нравится. Беру лопаточку и делаю вид, что пою в нее.

– «But once you turn, they hate us…»

Чуть не вскрикиваю от неожиданности. Передо мной откуда ни возьмись появляется Теодор. Он настолько меня пугает, что я едва ли не роняю лопатку, но кое-как удерживаю ее в руках. Тео смотрит на меня таким холодным взглядом, что мне становится не по себе. На нем майка-алкоголичка темного цвета, в ушах эйр-подс. Тео взмок, это видно по капелькам пота на его загорелой коже.

Сводный демонстративно отводит рукой меня в сторону, будто ему не хватает места, чтобы пройти. Доходит до холодильника, наливает из графина воду, делает три больших глотка. Все это время я стою как вкопанная, потому что до сих пор не успела отойти от испуга, сердце норовит пробить ребра.

Тео ставит обратно графин с водой и, закрыв холодильник, приподнимает край своей майки, оголяя накачанный ряд кубиков пресса. Я сразу же прячу взгляд в пол. Но женское любопытство – вещь дурная. Делаю вид, что мне неинтересно, что будет дальше, а у самой интерес уже к горлу подступает. Тео вытирает лицо, пристально посмотрев в мою сторону, демонстративно берет с разделочной доски ломтик сыра, закидывает его в рот и, что-то пробубнив, удаляется прочь из кухни.

– Есть же говнюк, – ворчу, почти не открывая рот.

Перед глазами до сих пор стоят его накачанный пресс и этот прожигающий до самых костей взгляд.

Позавтракав в гордом одиночестве, я принимаюсь за мытье посуды. Слышу веселый голос мамы. Она хихикает, и следом доносится шепот Вольфганга. Они оба входят в кухню и замирают в проеме.

– Доброе утро, – удивленно произносит мама. – Я не думала, что ты так рано встанешь!

Они выглядят влюбленными. И довольными. У меня перед глазами сразу же всплывает картина, где мой бывший жених трахает какую-то девчонку. Сердце сжимается в тугой узел, и мне становится трудно дышать…

– Доброе, – чуть ли не заикаясь, произношу я и, отвернувшись, продолжаю мыть посуду.

– Как спалось на новом месте? – спрашивает Вольфганг, одетый в облегающую белую футболку и синие шорты.

Он проходит к холодильнику и берет оттуда молоко, а мама усаживается за барную стойку.

– Плохо, – без зазрения совести отвечаю я.

Глава 8. Теодор

Германия,

г. Штарнберг

– Все в машину! – задорно командует мой отец.

Мне хочется провалиться сквозь землю. Почему так стыдно за него?

Лия надела светлые джинсы, пудренно-розовую блузу и клетчатый зеленый пиджак. Сочетание, конечно, странное, но нужно признать, что этот комплект одежды ей к лицу.

Она идет впереди меня. Подойдя к уже выгнанной из гаража машине, сразу же усаживается на заднее сиденье за водителем. Я понимаю, что сесть впереди мне не удастся, поэтому лениво иду к месту сзади и, открыв дверь, усаживаюсь в машину.

Мы встречаемся взглядами с Лией. Девушка задерживает его на пару секунд, а после отводит в сторону. Усмехаюсь, потому что эта игра в гляделки мне нравится. «Продолжай так делать, Лия», – произношу про себя.

Передние двери открываются, наша влюбленная парочка садится в машину и синхронно хлопает дверьми. Отец спрашивает:

– Все взяли?

– Мы едем в центр города. Что нам с собой брать? – спрашиваю у него с ехидцей в голосе.

Отец щелкает собачкой замка ремня безопасности и укоризненно смотрит в зеркало заднего вида.

– Для тебя главное, чтобы ты голову не забыл.

Цокаю языком и отвожу взгляд в окно.

– Да ну, брось, Вольф, – нежно отзывается Анна. – Мы все взяли.

Ну конечно. Как же! Теперь батя будет слушать свою женщину чаще, чем своего сына. И меня это уже начинает бесить.

Погода не радует сегодня. Пасмурно, дует противный ветер. А синоптики и вовсе обещали дождь. М-да. Не покататься сегодня на байке, черт!

Всю дорогу мы с Лией едем молча. Я копаюсь в телефоне, снизив яркость экрана, чтобы она ни в коем случае не увидела, что я рыщу на ее странице. Я мешкаю, добавлять ее в друзья или нет? С одной стороны, что такого, если я добавлю ее в друзья? Уверен, у Лии есть скрытые посты, которые предназначены только для друзей. А с другой стороны, на кой хрен она мне в друзьях?

И вообще, я не понимаю, зачем меня взяли с собой. Уж лучше бы пошел тусить с Финном или покатался на скейте.

До самого главного торгового центра города мы доезжаем буквально за пятнадцать минут. Отец паркуется на подземной парковке.

– Ну, вот и приехали!

Лия мгновенно вырубает музыку, прячет наушники в кармане пиджака, быстро собирает высокий хвост и открывает дверь машины. Все это время я сижу и искоса наблюдаю за ней, делая вид, что ничего не слышу и в своих мыслях.

Ну, так и есть… Я в своих мыслях про эту чертовку!

Отец меня окликает, и, вытащив наушник, я спрашиваю:

– Чего?

– Мы приехали, – по-доброму отзывается он и ждет, пока я выйду из машины.

Мы собираемся на парковке, как на кемпинг. Анна ждет отца, а Лия просто скучающе разглядывает опорные столбы.

– Ну все, пойдем, – говорит отец и приобнимает Анну.

Они вместе идут впереди нас. Лия плетется чуть быстрее, чем я.

Не знаю почему, но мои глаза устремлены на ее аппетитные ягодицы. Быть может, Лия занимается спортом? Ходит в качалку?

Кое-как справившись со своим любопытством, я притормаживаю, потому что отец пропускает вперед Анну, а следом – Лию. Я иду сразу же за последней, но меня останавливает отец:

– Я тебя прошу, – говорит он шепотом, – не выделывайся. Веди себя прилично.

Стискиваю зубы от злости. Да где я выделываюсь-то? Просто спросил, что мы должны были забыть, если едем недалеко!

Подавив в себе агрессию, я лишь легонько киваю и направляюсь к эскалатору, на котором уже едут Анна и Лия.

Время – одиннадцать утра. Людей – море. Кто с детьми, кто просто прогуливается. Это единственный огромный торговый центр, который здесь построили.

– Он такой огромный! – восклицает Анна, разглядывая подвесные инсталляции из хрусталя.

– В основном все ездят в Мюнхен за хорошими покупками. У нас этот торговый центр открыли совсем недавно, – отзывается отец.

– Но какой он красивый!

– Да!

Я иду рядом с Лией. Та смотрит на меня исподлобья, как будто наблюдает. Что, наша маленькая звездочка любопытствует?

Мы заходим в один из магазинов. Я брожу меж стоек с одеждой, делая вид, что рассматриваю ее. Ненавижу магазины! Ненавижу шопиться! В этот торговый центр можно заходить лишь ради кофеен или закусочных, вот так вот целый день шопиться – извольте! Сущий ад!

Устав рассматривать вещи, я сажусь в кресло, расположенное в центре бутика. Голова адски раскалывается от шума и гама. Сколько я сижу, уткнувшись в телефон, не знаю.

– Тео! – окликает меня отец, стоящий напротив.

– Чего?

– Присмотри за Лией. Мы договорились с Анной, что встретимся тут через сорок минут.

– Где «тут»? – выгибаю бровь, не понимая, о чем говорит отец.

– Около этого магазина. Она хочет сходить туда, куда мужчинам лучше не заходить. А я хочу купить ей подарок…

Глава 9. Лия

Германия,

г. Штарнберг

Мы купили все необходимое, что может мне пригодится в первые дни учебы. Вольфганг был достаточно учтив и решил сделать нам с мамой подарок – айфоны последней модели. Не сказать, что я счастлива такому подарку – скорее, приятно удивлена. Вольфганг объяснил его тем, что мне не стоит выделяться из ученического состава, ведь я, как и моя мама, «достойна только лучшего». Не слишком ли он лебезит? Да. Даже чересчур. Но… подарок куплен, а дареному коню в зубы не смотрят.

А вот что насчет сим-карт – вопрос достаточно интересный. Мама получит свою, когда пойдет в посольство. У нее уже есть вид на жительство в Германии, поэтому труда получить сим-карту ей не составит. А вот что касается меня… Мне придется в какой-то день после пар мотаться и собирать документы, хотя Вольфганг уверяет, что мне дадут сим-карту прямо в институте.

Остаток дня я провожу в своей комнате. Тео куда-то слинял, и, как сказал Вольфганг, это в его духе. Он, несомненно, показал бы мастер-класс по уходу от сложных вопросов и разговоров. Уверена, он бы занял лидирующую ступень среди таких же, как он. Фыркаю своим же мыслям, откидываясь на подушку.

Окна моей комнаты выходят на спальный район. Иногда тут слышны рев мотоциклов, гогот молодежи и грохот музыки. Как говорит Вольфганг, «райончик что надо».

Но у меня до сих пор не укладывается в голове, как мама решилась на такой шаг – переехать в другую страну и выйти там замуж. Бизнес у нее остался в Москве – как она выразилась, «лишняя подстраховка никогда не помешает». И тут я с ней солидарна.

А вот чем занимается Вольфганг – это мне нужно еще выяснить. Он не очень любит говорить о своей работе, особенно при мне, а я и не спрашиваю. Это было бы неприлично с моей стороны, раз мужчина старшего возраста не желает раскрывать все карты. Однако мама заверила, что у него легальный бизнес. Вот и все. Возможно, и правда нельзя говорить о нем, а быть может, Вольфганг работает на правительство, и поэтому его место работы держится в секрете. Что ж. Рано или поздно эта тайна должна всплыть…

Ночь перед первым днем в университете также дается мне с трудом. Меня беспокоят звуки, доносящиеся с улицы. Некий шепот прямо под моим окном, открытым настежь. Я тихонько поднимаюсь с кровати, желая посмотреть, что же мне мешает. И меня окатывает холодом…

Внизу стоит Теодор с каким-то парнем, одетым полностью в черное. Они о чем-то разговаривают. Едва успеваю пригнуться, потому что собеседник Тео резко смотрит вверх. Мне не нужны лишние проблемы и вообще нет дела до того, чем занимается Теодор. У нас с ним разные полюса, и мы никогда не сможем подружиться. Но от женского любопытства никуда не деться, правда?

Прислушиваюсь к их голосам, но они настолько быстро тараторят по-немецки, что я улавливаю лишь обрывки слов. Через минуту все стихает, и я решаюсь подняться. Перед крыльцом никого. Ни Теодора, ни его загадочного товарища. Пусто. Слышу, как внизу открывается – или закрывается – входная дверь. Теодор дома. Я на цыпочках залезаю в свою кровать и ныряю под одеяло.

Теодор уже близко. Я слышу его шаги в коридоре. Моя дверь приоткрыта достаточно, чтобы я могла видеть его силуэт. Вдруг Теодор резко останавливается и смотрит в мою комнату. Щурю глаза, будто бы сплю. Нет, конечно, я не сплю, но не нужно же разоблачать себя раньше времени, ведь так?

Он немного приоткрывает мою дверь и застывает в проеме. Тео оглядывает комнату, будто в надежде поймать меня на том, что я подглядывала за ним. Будто бы чувствует! И ситуация усложняется, когда он решает переступить порог моей комнаты. Я медленно закрываю глаза, стараясь ориентироваться на слух. Дыхание должно быть размеренным, но мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Засранец медленно подходит к кровати. Я слышу каждый его шаг по паркету. Он замирает около кровати. Дышу. Медленно. Размеренно. Но сердце стучит так громко, что мне кажется, даже Теодор это слышит.

Быть может, мне все это снится? Тогда почему так реальны звуки?

В следующее мгновение холодные пальца Теодора касаются моего лба. Я хочу вздрогнуть, но нельзя. Засранец нежно, словно боясь меня разбудить, откидывает локон волос, который упал мне на лоб. Я чувствую его теплое дыхание. Приятный до коликов в животе аромат парфюма. Тео, по всей видимости, замирает надо мной. Всматривается в мое лицо. А мне от этого становится не по себе. Более того, я чувствую себя уязвимой. Вот зачем он пришел ко мне ночью и теперь, склонившись, рассматривает меня? Что ему нужно? Сердце подступает к горлу и будто бы душит меня. Еще какое-то мгновение, и, клянусь, я закричу.

Но, к моему облегчению, Теодор отстраняется. Я слышу, как он тихо закрывает мою дверь, а следом раздается глухой щелчок замка двери его комнаты.

Распахиваю глаза и смотрю в темный потолок. Пытаюсь отдышаться, но не получается. Проникающий в комнату лунный свет освещает лишь часть белоснежной стены. Студеный ветерок наполняет комнату, стараясь затронуть каждый сантиметр. Мне теперь не уснуть. Мало того, что в моих мыслях плотно засел вопрос о новом учебном заведении и том, что же меня ждет. Так теперь еще большую часть мыслей заняли Теодор и его очень странный поступок. Стоит ли мне его бояться? Или я себе накручиваю?

Утром я встаю самой первой, чтобы не торопясь собраться. Волнение настолько перехватывает дух, что кружится голова. От любого движения меня бросает в дрожь.

Форму мне должны выдать уже на месте. Да это и формой назвать очень сложно – стильный пуловер и свитер, вот и все. В остальном студенты могут ходить в чем пожелают, главное – брать с собой одну из этих кофт. Немного странно, конечно, но… Наверное, мне удастся привыкнуть к этому.