Теперь Ты мой

Глава 1. Больше не жертва

От автора:

Дорогие читатели! ❤️❤️❤️

Этот роман — продолжение романа «Собственность льва» 🔥🔥🔥 (https://litnet.com/ru/book/sobstvennost-lva-b435398 ).

БДЫЩ!

Громкий хлопок дверью разносится эхом по полупустой квартире в стиле «лофт». Я здесь уже три дня, три неловких дня, если быть точной. Леша пока ничего не говорит, просто велел сидеть и «не отсвечивать», я подчиняюсь. Конечно, не сразу. Прежде спрашиваю:

«А не разумно спрятать меня где-нибудь не под его носом?»

Бес на это усмехается.

«О нет. Он как раз будет думать также и искать тебя «не под своим носом». Так что сиди…»

И не отсвечивай. Поняла. И я сидела, даже сейчас сижу, съехав по стене спальни и закрыв руками рот. Слышала каждое слово, каждый удар, грохот, от которого вздрагивала, но не дергаюсь. Леша так сказал. Когда вечером на его телефон пришло сообщение, он усмехнулся и дал мне четкие инструкции:

«Сидишь молча, чтобы не случилось. Он едет сюда»

Бедное мое сердечко…

Я ведь правда испугалась, сейчас не исключение. Мне страшно выйти и увидеть, что там произошло, но Леше может понадобиться помощь…вдруг он серьезно пострадал? Поэтому, подождав еще полминуты, я все таки поднимаюсь кое как и аккуратно выхожу.

Картина маслом: Леша лежит весь в крови по середине комнаты и делает глубокие, тяжелые затяжки. Смотрит в потолок. У него цел один глаз, второй заплыл огромным синяком, весь торс перемазан кровью, на полу лужицы — страшное зрелище, но для него нормально. Ему вообще плевать будто, я же отворачиваюсь и хрипло спрашиваю.

- Ты как?

- Убедилась?

Смотрю снова — он на меня нет. По-прежнему изучает потолок с ухмылкой.

- В чем?

- В том, что владеешь его мыслями и им всем абсолютно целиком?

Хочется съязвить, но что тут скажешь? Прав. Только вот…

- Это не любовь.

- Дура ты, Есеня, дура.

Снова глаза в глаза.

- Еще какая любовь.

- Он просто злится, что потерял контроль.

- О, это бесспорно, я даже отрицать не буду, но он по-другому не умеет. Любит горячо и дико. Думаешь, почему его львом называют?

- Он говорил из-за матери…

- Видишь? Открыл тебе свою душу, этого никто не знает, кроме самых близких. Если хочешь точнее: никто из женщин такой информации не удостаивался.

- Я…

- Но это не единственная причина. Знаешь…когда растешь в волчьей стае, учишься быстро самому главному.

- И чему же?

- Выживанию.

Меня в этот момент ударяет в грудь, и я опускаю глаза. Кому, как не мне знать об этом?

- Вот что, значит, нужно, чтобы победить монстров?

Леша смотрит на меня пристально, я это чувствую, но на этот раз не отвечаю. Он делает это сам через еще пару долгих мгновений.

- Либо ты, либо тебя. Со зверьем сам станешь зверем, или позволишь им тебя сожрать.

Разговор окончен. Слышу, как Бес пытается встать, и вижу, как это сложно, поэтому делаю шаг навстречу, шепчу.

- Тебе помочь?

- Нет. Я сам.

Да…вижу, как вы похожи. Леша поднимается сам, что-то мне подсказывает: всегда сам. Я и в нем вижу повадки мне понятные, близкие, вижу Алана. Похоже, что мы втроем дети от одной травмы…

- Посиди на диване, поговорим через минуту. Я сейчас.

Уходит прихрамывая, за бок держится, а я что? Стою какое-то время, пока душ в другой части темной квартиры не включается. Понятно. Ну да, логично, после трепки я тоже всегда принимала душ, чтобы смыть с себя отпечатки чужих рук, смыть агрессию. Но сидеть просто? В центре боевых действий? Не хочу. Здесь итак без Ани холодно стало и грузно, поэтому я подхожу к кухонному гарнитуру и забираю немного полотенец на руку, возвращаюсь обратно к кровавым разводам. Мне не привыкать стирать кровь: матери, свою, какая, собственно, разница? Я уже давно не испытываю отвращения или страха, веду себя скорее хладнокровно. Сначала она, а потом и мебель. Поднимаю опрокинутый столик, кое какие вещи с него, поправляю все, чтобы привести комнату в «первозданный» порядок. Лучше не становится, но хотя бы нет следов — это уже более/менее расслабляет, и я присаживаюсь на диван.

Подтянув ноги к груди, смотрю в окно, по которому барабанит настырный дождь. Тусклый свет лампочки, подвешенной к потолку вроде и дарит свет, вроде даже теплый, но мне настырно холодно. Ладони потеют. Все, чем я сейчас занимаюсь — вспоминаю его голос, полный боли, отчаяния, страха. Честно? Я все чаще смотрю на входную дверь. Может и ну его к черту? Так хочется рвануть к нему. Мы со всем справимся. Мы сможем. У нас не будет, как было у его родителей. Не будет!

Стоп. Что ты несёшь, дура?! Забыла?! Он — отрава, а мы — живой пример стокгольмского синдрома. Чтобы не трепал Леша, не любовь это — дикость. Алан меня ненавидит и всегда будет из-за моей схожести с матерью. Она — еще большая отрава, проникшая в самые недры «меня», от которой не избавишься. Я — носитель ее ДНК, как никак.

- О чем задумалась?

Вздрагиваю от неожиданного появления хозяина квартиры, бросаю на него взгляд. Стоит мокрый, кровь еще идет, но выглядит он явно лучше. Жаль, что не одетый. Это смущает. Полотенце висит на крепких бедрах, а ровные кубики пресса блестят под светом слабых софитов. Хорошо сложен, но я ничего не чувствую, кроме неловкости, поэтому отвожу взгляд и хмурюсь.

- Мог бы и одеться.

- Прости, моя разбитая морда не залезет в узкий ворот футболки.

Ядовито сарказит, на что я усмехаюсь.

- Сам виноват, твой же план.

- Да я и не против. Так о чем думаешь? Сбежать обратно хочешь?

- Нет, - отвечаю правильно, - О матери думаю.

- А что о ней думать?

Леша подходит к холодильнику, открывает его и вытаскивает бутылку с выпивкой, лед, который кидает в стакан.

- Мразь она. Уж без обид.

- Да…похоже ты прав. Все правы вокруг…

- А ты сомневалась?

Глава 2. Путь из хлебных крошек

- …То есть ты ей все рассказал, да?

Злюсь. Бес смотрит на меня прямо, без утаек, плечами только жмет.

- Рассказал.

- Гандон…

- Ой, да брось. Она не дура, сама бы догадалась рано или поздно. Или тебя заставила растрепать.

- Да ну?! Заставила бы?! Ты так уверен?!

- Гарантирую. Ты на ней завис по полной, она тебя докапывала, у тебя не осталось бы выбора. Схема стара, как мир: мужик влюбляется, и ради своей девчонки на все пойдет.

- Оставим этот романтический бред.

- Не я крушу половину России, Берсанов. Ты же с катушек съехал окончательно. Сколько фирм ты перекупил и раздробил на мелкие части?

- Не твоего ума дело.

- Пар сбрасываешь, а слухи про тебя ходят еще хуже, чем раньше. Говорят, характер твой совсем говном стал. Интересно…почему?

Сжимаю губы в тонкую линию, на что Бес только наглее ухмыляется, потом ближе двигается и касается виска указательным пальцем.

- Занозу словил вот прямо сюда, да? И сердце рвется. Скучаешь? Настолько сильно? Мне то можно сказать. Я — твой лучший друг.

- Это ты загнал меня в клетку.

- Вот значит, как ты себя без нее ощущаешь? Будто в клетке?

- А сейчас ты скажешь, что я побывал на твоем месте, и так мне и надо? Предупреждаю…

- Вообще-то не скажу.

Саркастично понимаю брови.

- Охотно верю.

- И правильно делаешь. Знаешь, у меня такое состояние только раз в жизни было.

- А я такой гандон, спас брата ценой…

- Не с ней.

Удивил, мягко говоря. Леха этому, кажется, рад. Он отклоняется на спинку стула и прикрывает глаза с блаженной улыбкой, а потом вдруг тихо говорит.

- Есеня твоя из «наших». Не удивлен, конечно, судя по мамаше, но…она понимает меня, и тебя понимала, да? Поэтому так зацепила? Главное ведь что по факту? Чтобы тебя чувствовали. Сиськи, жопы, ноги — это дело десятое. Для таких баловней женскими прелестями мы давно на это внимание не обращаем. Красивых то много. Взять хотя бы твою жену, Берсанов. Она секс-бомба из восточных грез, но тебе же плевать? У тебя хоть стоит на нее?

- Обсудим мой супружеский секс? Серьезно?

- А он есть? - хитро смотрит на меня, но слегка глаза закатывает и цыкает, - Плевал я на это, говорю о другом.

- Я знаю, о чем ты говоришь.

- Еще бы. Ты прямо сейчас в котле этом варишься. Будто нигде тебе места нет, и тянет-тянет-тянет. Куда только, да?

- Дашь мне адрес хаты в Сербии.

- Там глухо.

- Я сам проверю! - рычу, но потом почти сразу отгибаюсь на спинку дивана и молча смотрю на свой сотовый, - Она не просто так поехала в Сербию.

- Есть идеи?

- Есть идеи о том, кто может что-то знать.

- Тетка?

- Тетка. Съезжу туда. Попробую достучаться.

- Позволю дать тебе совет.

- Не нуждаюсь!

- И все же, - Бес нагло забирает креветку из моего салата и самозабвенно улыбается, - Тормози себя, как после ледяного душа. Девчонке не жесткость твоя нужна, а ласка. Таким, как мы всегда нужна нежность, Алан. Говна итак много слишком было.

- Не надо учить меня, как общаться с моей женщиной, уяснил?!

- Ты можешь называть ее своей, хоть до одурения, но владеть телом и жить с душой — разные вещи. Первое получить просто, за вторым нужно еще поскакать. Особенно тебе.

- Особенно мне?!

- Надо было контролировать себя, когда на четвертый ходил.

Замираю, медленно взгляд на него перевожу и, клянусь, еле сдерживаюсь, чтобы не зарядить по морде. Если честно, сейчас мне помогает лишь одно: упёртость. Чтобы он оказался прав?! Да хера с два! Но я зачем-то вдруг оправдываюсь сквозь зубы…

- Мы договорились. Я все ей объяснил.

- Знаешь, что она сказала на это мне? Что смысла говорить не видела. Мол, тебе все равно будет плевать.

Вот и все. Стоп-краны полетели к черту, и я с силой бью по столу рукой, ребром попадая акурат в пепельницу. Она — вдребезги, моя рука — в мясо. Кровь стекает, правда я еле дышу от злости и этого совсем не замечаю. Так кроет, черт подери…

- Знаешь чего ты добьешься, если не научишься держать себя в рамках? - тихо говорит, я на него смотрю, но не концентрируюсь.

Даже голос, как сквозь толстую пленку. А все равно слышу…

- Она тебя возненавидит, и это вас уничтожит. Ты ее уничтожишь, как твой отец уничтожил твою мать.

- Не будет этого!

Рычу, вскакиваю с места, по пути прихватив белую салфетку, но обойдя стол замираю. Еще не все. Медленно, плавно наклоняюсь к его уху, упирая окровавленный кулак в стол и хрипло спрашиваю.

- Спрошу только раз. Ты ее касался?

Молчит. Я сжимаю тряпку сильнее, до скрипа, также зубы. Сердце долбит в груди. Рядом нож. Клянусь, если он ответит неправильно — я ему в глотку его всажу. От его смешка ситуация не улучшается, напротив. Хуже только становится, но меня отпускает дальше…как по щелчку пальцев, слава богу. Без еще одного греха на моей черной от их копоти душе обойдемся.

- Вопрос одновременно ожидаемый и нет. Сам как думаешь?

- Просто ответь, твою мать. Не доводи меня до…

- Нет. И ты это знаешь, придурок чертов.

Резко отрываюсь от своего места и хочу уйти, а в спину летит последнее:

- Подумай о том, что я сказал, Алан. Хорошо подумай.

Я думаю. Много думаю о том, что будет, когда найду это сучку. Мимо проносятся пейзажи, тачка летит вперед. В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что меня начинает подрубать, а шум прибоя наступает мне на пятки… Он будто везде. Клянусь, я прикрываю глаза лишь на секунду под его убаюкивающие приливы, а когда открываю — лежу на пляже.

Есеня рядом.

Ее мягкие волосы разбросаны на моей груди, а пальчик по-привычному очерчивает границу татуировки.

- Девочка моя… - шепчу, прижимая за тонкие плечи к себе ближе, - Я так безумно по тебе скучал…

- Дурак!

От звонкого смеха меня пронзает сотня электрических разрядов. Но не больно. Приятно. Спокойно. Я улыбаюсь, а потом вижу ее улыбку и глаза так близко…

Глава 3. Девочка моя

- …Александра, послушайте. Проблема вашей дочери не в физиологии, - говорит доктор, что я и без того знаю.

Мне это говорят постоянно. С одной стороны обнадеживает, но с другой…

Я поворачиваю голову в сторону прозрачного стекла, за которым на скамейке сидит моя Тая. Она глаз не поднимает, смотрит на свою любимую игрушку. Грустная до жути, как будто сейчас разревется…Я из-за этого тоже грустной становлюсь сразу. Тихо вздыхаю, а потом вздрагиваю: врач — девушка молодая, немногим старше меня, душевная. Я это сразу подметила, а когда она слегка сжимает мою руку мягко, даже, наверно, не удивляюсь. Почти.

- Простите, я не хотела вас напугать.

- Ничего…

- Александра, послушайте, все будет хорошо. Девочка ваша здоровая, умненькая…

- Но она не говорит…

- На это есть причины?

Есть. Я опускаю глаза, а девушка вздыхает.

- Не волнуйтесь. Такое бывает. Детская психика, как пластилин, но и в нем можно прожечь дыры.

- Что же мне делать с этими дырами?

- Ждать и любить ее также сильно, как вы любите сейчас. Не давите на нее, пугаете только больше и замыкаете ее внутри себя и на проблеме. Она начнет говорить, а если нет…

- Начнет, - уверенно киваю, потом встаю и улыбаюсь, - Спасибо за совет. До свидания.

- Всего хорошего.

Я выхожу из кабинета врача с четкими инструкциями, которые мне удалось прочитать между строк. Права докторша — давлю я слишком сильно. Паникую. А не надо этого: Тае нужна любовь. Никакого давления. Ничего вообще, кроме любви.

Об этом я думаю, пока веду ребенка по аллее зоопарка. Тая глазок не поднимает, даже когда мы проходим клетки с ее любимыми белками. Это удивительно, но только так мне удается вынырнуть из своих мыслей и посмотреть на нее. Я понимаю, что снова облажалась.

Твою мать.

Присаживаюсь на корточки напротив и улыбаюсь.

- Маленькая моя, давай поговорим?

Девочка теснее прижимает к груди Стича, но на меня не смотрит. Ну ты, Есеня, идиотка потому что!

Вздыхаю.

- Я тут подумала…Наверно нам стоит прекратить ходить по врачам.

Эта фраза привлекает Таю сразу. Она резко смотрит на меня своими удивительными, карими глазами, хмурится. Я не могу удержаться и провожу по розовой щечке — она же у меня такая милая. Солнышко прямо.

- Знаешь…мне так страшно было, что что-то плохое с тобой происходит, а я этого не понимаю, но…Я своим поведением заставляю тебя думать, что ты делаешь что-то неправильно, да? Заставляю тебя грустить…

Тая быстро мотает головой, губу нижнюю прикусывает, и тогда я притягиваю к себе ребенка, чтобы крепко ее обнять.

- Давай договоримся, что когда ты захочешь говорить — ты заговоришь. Хорошо? Я буду рядом с тобой, буду терпеливо ждать этого момента, но давить? Нет. Ты сама решишь, когда будешь готова. И это не значит, что ты меня разочаровываешь, запомни. Ты никогда не сможешь меня разочаровать, а теперь…обними меня покрепче.

Конечно думала. Вот почему она так грустила: Тая думала, что разочаровывает меня каждый день, потому что не говорит. Но это не так. Правда не так. Единственная причина, по которой я так нервничала: вдруг они сделали с ней что-то необратимое. Но все хорошо. Хорошо…девочка моя сообразительная не на свой возраст, быстро схватывает все, чему я ее учу — умная, прилежная и спокойная.

Я ее люблю и всегда буду, не смотря на то, что она мне не дочь. Дочь! Еще какая…самая желанная.

Я в этом убеждаюсь крепче, когда она обнимает меня за шею ласково так, осторожно, но со всей душой.

- Договорились? Так подходит?

Пару раз кивает. Я еще мгновение прижимаю ее к себе, прикрыв глаза, потом встаю, а Тая облетает ногами меня за талию.

В этот момент я не хочу, но невольно вспоминаю тот момент, когда увидела ее впервые…

Два года назад

Я стою перед старой пятиэтажкой в славном городе Сочи, куда приехала…а зачем? Сама не знаю ответа на этот вопрос. Возможно Бес и прав, искать концы и пытаться соединить их с началом, особенно если дело касается моей матери — дело гиблое. Но…внутри так и горит эта необходимость: я должна узнать, кто я.

Будто это что-то изменит…Нет, вряд ли. Очень вряд ли. Наверно, мне просто нужно получить какие-то ответы, чтобы успокоиться.

Найти моего брата было несложно. Оказалось, что многие знают его в городе, к сожалению не с хорошей стороны. Его (возможно и мой?) отец воспитывал сына таким образом, будто он — король. Когда его не стало, ничего не поменялось. В архиве работает женщина, которая за торт и кофе выдала мне всю подноготную, хотя, скорее всего, она бы итак рассказала. Видно, любит поболтать.

Так вот. До восемнадцати лет его воспитывала тетка. Женщина нормальная, судя по всему, просто слишком пассивная — она не знала, как удержать мальчишку в рамках, поэтому как только он перешагнул рубеж «совершеннолетия», выдала его наследство и распрощалась. Грубо? Да, но он так ее задолбал, что она и слышать и видеть его не желает. В пятнадцать впервые ограбил какого-то мужика, который просто шел с работы и никого не трогал. До этого постоянно дрался в школе. Он в детской комнате милиции круги наворачивал чуть ли не с пеленок.

В общем. Не ребенок, а наказание. Все это в результате вылилось в очевидное: он сел сначала за драку, а потом за наркоту. Деньги то все промотал…Воспитание отца, который тоже слывет «непростым» человеком, а, как по мне, обычный, зажравшийся бандюг. И лицо у него неприятное, взгляд колючий…меня аж мурашки берут, когда я думаю, что он может быть и моим отцом. Да и с братом я общаться не хочу, правда. Сейчас, как мне сказали, он ведет «аморальный» образ жизни: пьет, дебоширит, все еще мнит себя королем. Правда без короны.

Как мать моя.

Знаете, я прямо сразу в нем нахожу такую понятную, знакомую до боли черту ее характера. Она же тоже мнит себя королевой, даже если валяется в собственной блевоте.

А все равно иду.

Поднимаюсь по ступенькам старенькой пятиэтажки и безошибочно определяю его квартиру: оттуда слышна громкая музыка и звонкий, девичий смех.

Глава 4. В-612

Я смотрю ему в глаза, в которых отражается полная Луна, и не могу пошевелиться. Они все такие же красивые…Изо всех сил стараюсь уловить эмоции, а по-простому ищу злость или, чего хуже, ярость, но нет этого. Сейчас они не ледяные даже, а теплые, как наш океан с единственного совместного отдыха. Искрятся, бушуют, но только хорошим. Точно. Я вижу в них радость.

- Как ты…

Еле ворочаю языком, а пустые это потуги — никто не дает мне договорить. Алан приближается стремительно, как стихия, накрывает меня с головой. Целует.

Черт…

Это как попасть в бурное течение: сносит тут же. Я уже не уверена, что знаю, где небо, а где земля — меня переворачивает, перекручивает: я задыхаюсь. Если бы кто-то знал, как сильно я скучала по этому ощущению…Стоп! Не смей! Ты обещала себе, что этого больше не повторится! С ним рядом — смерти подобно быть. Бес прав был: он меня уничтожит, сожрет с потрохами. И ладно только меня, но теперь есть Тая, о ней нужно думать в первую очередь!

Поэтому я заставляю себя придти в себя, цепляюсь за его огромные, сильные плечи, отстраняюсь. Ну как? Пытаюсь. Стоит мне податься назад, Алан сильнее сжимает мои бедра и тянет обратно. Сердце так стучит в груди…и это еще полбеды. Возбуждение окатывает меня с головы до пят, шпарит кипятком: он так и остался для меня единственным…Нет, я не хранила ему верность (честно!), просто всегда понимала: он найдет меня рано или поздно, и что сделает с тем, кто меня коснется? Я боялась даже думать.

Господи, кому я вру…На самом деле все не так благодушно, удобно скорее, чтобы перед собой хотя бы не краснеть. Говоришь ночью эту красивую ложь и не так стыдно, признаваться не надо, что на самом деле я просто не вижу никого, кроме него. Не хочу никого. Мое тело слишком хорошо помнит вкус его губ и прикосновение его рук, а что до души? Она отравлена им. Только ко Льву и тянется…

- Пожалуйста, прекрати… - хрипло прошу, слышу рык, от которого мурашки пробегают по коже, а после Алан сильно прижимает меня к тумбе.

- Никогда.

Ох, боже… эта настойчивость, эта сила…его энергия, как оглушающий удар лучшего боксера мира: совершенно дезориентирует. Но я, опять же, должна помнить не только о себе теперь. О Тае. Боюсь представить, что он сделает, когда узнает…заставит ее бросить? Отдать обратно? А если нет, то отошлет в какой-нибудь интернат? Я ее никогда не увижу…при любом раскладе: мы с ней разлучимся. Берсанов не позволит ей жить рядом. Чужому ребенку? Никогда.

И я дергаюсь с силой в сторону, задеваю гору посуды, которая валится на пол со звоном. Спасибо еще, что в наличии у нас только сковородки и кастрюли! И спасибо за этот оглушающих грохот, который окончательно приводит меня в себя.

Сейчас я смотрю на кухонную утварь лишь потому что на него боюсь. Еле дышу, часто точнее, но не чувствую этого совсем — как будто легкие слиплись. Голова кружится. Да чтоб тебя! Точно проклятие какое-то! И оно усиливается только — он же на меня пялится.

Так. Надо что-то сказать. Надо что-то сказать срочно! Пока гормоны снова не накинулись на меня маленькими пираньями!

- Как ты меня нашел? - шепчу, слышу короткий, такой же сбитый смешок.

Он тоже не может отдышаться — от этого осознания меня бьет током. Тепло так внутри…

- Сложно, но я говорил: я всегда тебя найду. Ты — моя.

Как клеймо. Это внезапно бесит, потому что правда: я резко смотрю ему в глаза и хмурюсь зло. Хочу наговорить кучу гадостей, мол, ага! Сейчас! Пошел ты! Прямиком к своей Лейле, но…

Шлеп-шлеп-шлеп.

Маленькие, тихие, но быстрые шажочки заставляют замереть, как статуе, ведь через миг в дверном проеме появляется моя маленькая девочка.

Тая сонно хлопает глазками, трет их маленьким кулачком, но также резко замирает, когда видит Алана.

Твою мать!

Мне так страшно, что она испугается. Что он ее напугает — начнет что-то исполнять или…не знаю, орать?! У него же биполярка! От него можно ожидать чего угодно! Как от истинного льва! Его поступки и решения просчитать и предугадать невозможно.

Особенно когда он смотрит так тяжело в ответ.

Малышка сжимается вся от этого взгляда, хмурится, но не перестает на него смотреть. Он тоже.

Черт-черт-черт!

- Пожалуйста, не пугай ее… - еле слышно шепчу и сразу срываюсь к малышке, - Малыш, ты почему проснулась?

Я правда хочу подойти и обнять, но Алан тут же хватает меня за руку. Молчит, ничего не говорит, только смотрит. Мне приходится выкручиваться.

- Я только уложу ее спать. Пожалуйста.

Еще пару мгновений молчит, но наконец хрипит.

- И сразу обратно. Нам о многом нужно поговорить. И не только.

От этого «не только» меня снова прошибает разряд тока, воображение ведь беснуется! Я только и могу, что кивнуть слабо в ответ, а еще выдавить…

- Жди меня в комнате. По коридору…

- Я знаю.

Берсанов больше ничего не говорит, он тупо выходит из кухни мимо девочки, на которую даже не смотрит. Ну точно…он никогда не позволит мне остаться с ней…

Я почти рыдаю, когда поднимаю ее на руки. Страшно ведь дико! Но…я больше не та девчонка, которой была. Которая только и могла, что рыдать у окна, опустить руки, позволить сделать с собой все, что он захочет! Нет! Я всегда знала, что он меня найдет — это правда; и у меня уже давно есть план на этот случай.

***

Когда я захожу в свою спальню, Алан стоит у окна. Здесь вообще не очень и шикарно, а проще говоря совсем нет. Двуспальная кровать, у стены рядом с дверью шкаф, а подоконник переделан под длинный стол. Там я храню косметику, которой у меня сейчас много из-за моей «профессии», украшения даже есть. Ну как? Бижутерия. Если честно, то мне много раз пытались подарить и что-то покруче, но я всегда отказывалась: мне это неинтересно. Единственные «дорогие» сережки купила себе сама в качестве подарка. Мы с Таей их выбирали. Их и ей небольшой кулончик.

Сейчас он рассматривает именно их. Точнее мою коробку с «цацками». Руки на груди сложил, злится. Я подойти не решаюсь. Прижалась спиной к двери, жду.

Глава 5. Дорога не_обратно

Голова дико болит, но я все равно упрямо открываю глаза и нахожу себя в темной, пустой комнате. Вообще, в ней нет ничего страшного, даже наоборот. Большая, двуспальная кровать, кресло напротив, сбоку что-то вроде шкафа. Все — роскошь; без нареканий. Только вот когда я поднимаю взгляд, то вижу три маленьких, круглых окошка и сразу понимаю, где именно нахожусь.

Это самолет.

Черт возьми…

Сколько не бейся, а я оказываюсь там, где и должна была быть: в его власти. Так бесит внезапно эта абсолютная слабость и неспособность противостоять, но кое что отвлекает. Внезапно так.

Разговор из-за закрытой двери.

- Я сказал тебе! Вам всем, твою мать! - бушует Лев, - Ответь мне, дорогой мой друг, ты тупой?! Или, может быть, глухой?!

- Я просто…

- РОТ ЗАКРОЙ!

Сама вздрагиваю от его тона, что уж говорить о тех, к кому он обращается? Наверно, в ужасе. Не иначе как. Что же случилось, интересно?

- Значит так. Сейчас локаторы раскрываем на максимум и впитываем! Заставите повторить еще раз? Твою мать, лучше не доводить до этого, потому что я вас уничтожу на месте! Кто ее тронет хоть пальцем — убью!

- Алан, я ее не трогал…

- ПОЭТОМУ ТЫ И ЖИВ! - орет в голос, - КТО ДАЛ ТЕБЕ ПРАВО КИДАТЬ ДЫМОВУЮ ШАШКУ?! А?!

Ооо…понятно.

Я перекладываюсь на спину и прикрываю глаза рукой. Уже и забыла, если честно, каково это…быть рядом с ним. Под такой защитой. Под абсолютно твердой лапой Льва…

Три года назад

«Алан, ну давай!» - тереблю его за руку, - «Ну поехали покатаемся! Такая погода классная! Поехали-поехали-поехали!!!»

Канючила я недолго. Чтобы уговорить Берсанова что-то делать, много времени вообще не требуется. Иногда мне кажется, что он ради меня все готов сделать, а ломается так…для вида. Вот и часа два назад та же история. Я скакала вокруг него на диване всего то минут десять, он вздохнул, но кивнул.

«А мне машину выбрать можно?»

Теперь кивает с улыбкой. Нравится ему, когда я проявляю интерес. На самом деле, плевать, если честно. Все его машины — это что-то на невероятно крутом, однако каждому мужчине приятно получить возможность распушить хвост. Пусть пушит. Мне то что? Это ведь так забавно наблюдать, как такой серьезный Лев ходит вокруг меня кругами, впечатляет. Похоже на какой-то брачный танец — самобытный, немного дикий…прямо, как он. Мой Лев.

Короче так мы оказались на улицах ночной Москвы. Катались, смеялись, слушали музыку, как обычная пара — ничего лишнего. Почти свидание, а на свидании что? Правильно. Ресторан полагается. Сейчас мы у него и стоим: круглосуточно работающий Макдак, на пустой парковке никого, все почти идеально, если забыть о табличке «принимаем только наличные». Класс! Алан поматерился немного, но поплелся снимать деньги, а я стою у машины и пытаюсь найти в своем рюкзачке салфетки для рук.

Ночь — теплая. Веселая. Наша. Ничего не предвещает беды, короче говоря, как вдруг…

- Ээ…красавица!

Раздается незнакомый голос. Я на него оборачиваюсь и сразу понимаю, что звучит он из машины, которая только что подъехала. Белая какая-то, наглухо тонированная. Внутри точно четыре парня, а может и больше, но орет один. Тот что на переднем сидении — ухмыляется, взгляд размазанный, опасный. Нет, вообще. Они ржут, веселятся, отдыхают, просто я боюсь. После отчима я пьяных вообще опасаюсь, Алан из-за этого почти перестал употреблять. Иногда только, если совсем достанут все вокруг, но так…нет. Я ему за это благодарна, а сейчас была бы еще больше, если бы он побыстрее вернулся…

Пожалуйста…

Но его все нет, а я хоть и отворачиваюсь, все равно притягиваю внимание. Свистит вон, черт возьми! Нет. Не повернусь. Лучше вообще не вступать ни в какие разговоры, а делать вид, что я не слышу, не вижу, не понимаю ничего.

Обычно это работает, или просто я слишком быстро сбегала всегда? Сейчас то просто иначе получается. Слышу, как дверь хлопает, смешки, а потом и возглас:

- Ой, Марк, да брось! Вернись!

- Тихо-тихо! Я сейчас!

Твою мать. Идет в мою сторону, а я только больше напрягаюсь и как-то вдруг деревенею. Надо по-хорошему повернуть в сторону гипермаркета, где скрылся Алан, пойти туда…Я не успеваю сообразить, и машина открыта…А названный Марком уже вырастает передо мной.

- Привет, говорю, красавица!

- Извините, я вас не знаю и...

- Вот именно! Пока не знаешь! Давай познакомимся!

- Пожалуйста, отойдите от меня, - шепчу, глаза опуская, он лишь на миг отступает.

Куда там? Чует слабость, а значит точно теперь не свалит. Это я уже потом поняла, а пока имеем, что имеем…

- Слышь, ты давай-ка не борзей! Я тебе чо…какой-то левый? Из этих? Просто познакомиться хочу и…

Пьяный мудак (а я его по-другому и назвать не могу) делает на меня шаг, от которого я отступаю тут же, смотрю еще так затравленно: сразу воображение рисует страшные картины прошлого, а мозг буквально пульсирует одной единственной мыслью: мне конец. А вот хрен! Резко положение сил меняется.

Меня вдруг сносит ураган, и я чувствую спиной твердую, горячую стену. Поддержку. Защиту. Алан не просто вырастает позади, он меня переворачивает и собой закрывает. Только тогда, как по щелчку пальцев, я выдыхаю и прикрываю глаза, цепляясь за сильную, родную руку, которой мой Лев продолжает меня держать. И рычит такой…ну супер угрожающе!

- Какого хера надо?!

Я чувствую замешательство, а потом слышу, как открываются остальные двери машины, поэтому паникую сильнее. Буквально ногтями вцепляюсь в его запястье, а он на это глухо шепчет( уже мне и совсем не угрожающе).

- В машину села. Сейчас.

Он у меня грубый. Я знаю. Но сейчас это оправдываю тем, что волнуется, а Алан волнуется. Не за себя, скорее за меня: знает, что я драк боюсь. Только вот в этот момент я не об этом думаю, а он нем: не хочу оставлять его одного с этими. Смотрю жалобно, он на меня строго и через плечо, мол, пошла! Не обсуждается! Мешать только будешь. И этому есть место, ведь что я могу? Пищать и плакать? А еще круче ступор словить? Кто его знает?

Глава 6. Выше облаков

Бережно уложив моя девочку на кровать, я присаживаюсь с краю. Окна здесь плотно задернуты большой, тяжелой гардиной, чтобы не пропускать теплые, солнечные лучи. Утро, как никак. Мы прилетели в Москву ближе к двенадцати, так что я надеялась до последнего, что у меня будет время уложить все в голове по своим местам — ага, как же. Обломись, Есеня. Когда я повернула в сторону указанного хозяином коридора, ведущего в гостевые спальни, он четко дал понять, что ждет. Что никуда не уйдет. Что будет разговор.

Какой-то.

Черт…Я так его боюсь особенно в свете последних, брошенных слов.

Кем он меня видит? Чего хочет? Сколько бы не старалась найти какие-то подводные камни, сколько бы не вела молчаливые битвы со своим сознанием, понять не могу. Это серьезно? Или шутка очередная? Насмешка? Крючок от удочки, на которую он думал меня поймать, чтобы не дергалась?! Ведь не может же всерьез говорить об этом…у него уже есть жена!

«Но их может быть больше, чем одна…» - шепчет сознание, которое я сейчас ненавижу.

Как его ненавижу! Удумал какую-то абсолютную хрень! Совсем с ума сошел!

Еще и говорит, что любит…

Мое сердце трепыхается безвольно, стоит только вспомнить и взгляд, и тон, и то, как он произносит эти слова…Он! Человек, который не влюбляется. Человек, который использует женщин исключительно для своих утех: Алан никогда этого не скрывал, все лежало на поверхности. Дура здесь я, это объективно. Потому что зная все это, влюбилась в него по уши, но это же и была конечная цель? Зачем-то. Он хотел не просто владеть моим телом, управлять душой…а теперь…что за игру он ведет?

Пора выяснить. Прячась здесь за ребенком, я все равно ничего не добьюсь. Он упертый баран, сидеть будет и ждать до последнего, так что разговор между нами все равно состоится. Так или иначе, но будет так. Конечно, идея избежать его в это конкретное время заманчива и даже слишком, но я понимаю все и встаю. Не хочу заниматься глупостями, не хочу себя накручивать снова и снова — хочу решить раз и навсегда. Расставить точки над «i».

Тая спит крепко. Она устала, было много впечатлений, так что продрыхнет до обеда точно: я получаю этот самый момент, когда смогу весьма досконально во всем разобраться. Так что да, встаю, поправляю полы длинной юбки платья и выхожу из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Передо мной длинный коридор. Он похож на дорогу, ведущую на эшафот, и я бреду по нему медленно и нерешительно. Решимость то куда-то делась, испарилась будто, а на ее место пришло волнение. Внутри оно долбится вместе с пульсом, накручивает меня так, что последние шаги — это поход по раскаленным углям, который ты хочешь побыстрее закончить. В результате в огромную гостиную я фактически вбегаю: надоело! Разберёмся, твою мать, здесь и сейчас!

- Что это значит?! - с ходу предъявляю, так что Алан немного опешил.

Пару раз моргает, оторвавшись от планшета, смотрит на меня непонимающе, но, зацепив что-то в моем взгляде, улыбается широко и нагло.

- О чем ты, птичка?

О-хо-хо…ты знаешь о чем я, надменный козел!

Но вместо этого неказистого «па», я просто складываю руки на груди и поднимаю брови. Чтобы не лажать. Поменьше эмоций, Есеня, не давай ему лишних козырей!

Это Алан тоже прекрасно считывает, откладывает планшет в сторону и встает во весь свой огромный рост. Поправляет пиджак.

- Пока вопросы задавать буду я.

- Я не выйду за тебя, - шепчу, он кивает.

- Выйдешь.

- Снова будешь меня заставлять, да?! Я же…как там было?! Твоя собственность?!

Усмехается. Наверно, все мои реакции он предугадал наперед, знает ведь так же хорошо, как я его. Не злится. Это странно настолько, что я теряюсь: почему он не злится?! То есть вообще. Просто смотрит на меня так, как смотрел всегда, когда мы оставались наедине…кости мои плавит. Черт бы его побрал!

Я волнуюсь сильнее, не просто «на иголках» сейчас — я в аду. Меня колет со всех сторон, адреналин бьет наотмашь, так что на каждое его движение я реагирую остро. Вот сейчас он делает шаг — я тут же пячусь. Не верю я, что не злится…притворяется просто. Подпущу ближе, мне хана…

- Не подходи ко мне, - хрипло прошу, облизав сухие губы, но куда там?

Он не собирается меня слушать. Мягкой подступью преодолевает расстояние, а когда вырастает напротив, я не могу глаз поднять. Упрямо смотрю в район широкой груди, неосознанно цепляясь за ту самую, «мою» татуировку. Меня от нее мурашки бьют…

- Есеня… - Алан шепчет, подцепляя подбородок, чтобы я отвечала на его взгляд своим, - Я весь мир перерыл, чтобы найти тебя. Думаешь, теперь буду держаться на расстоянии?

О боже.

В его глазах будто на миг отражаются все те чувства, что он испытывал, пока «рыл» весь мир своими острыми когтями. Это же правда…он искал. Не переставал никогда. Доводил себя до исступления, но не опускал руки, и меня не отпускал. Никогда «до» и никогда «после».

Я сглатываю плотный, тугой ком в горле, пару раз моргаю. Меня, честно, ловит в капкан эти его намерения, серьезность, чувства…Не знаю, как реагировать. Вроде сердце шепчет, что не врет, но сколько раз оно мне уже шептало об этом? Мы прожили вместе полгода. Сто восемьдесят два дня, в которых я находила сто восемьдесят две тысячи причин ему верить. Но он не был со мной честен ни в один из этих моментов, когда смотрел мне в глаза также.

Ни в один.

И это отрезвляет.

Я беру его за запястье и отрываю руку от своего лица, а потом подбираюсь. Знаю, чего он хочет на самом деле и не позволю задурить себе голову. Свадьба? Не будет этого. Просто попытка подсадить меня на короткий поводок — я должна об этом помнить. Помнить, кто твой враг важнее всего остального, как ни крути.

Так что эмоции подальше, сердце на замок, и включай-ка ты голову, дорогая Есеня. Хватит плавать в розовых облачках и мечтать о чем-то светлом. Не по судьбе тебе это.

- Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, - хрипло шепчу и берусь за застежку своего платья, - Оставим весь этот бред. Нет нужды больше рассказывать сказки — не твое это.

Глава 7. Равное преломление

Алан

Я стою у окна своей спальни и еле дышу от гнева и ярости. Сейчас ее сдерживать мне гораздо сложнее, чем когда-либо, так что хочется что-нибудь разбить, а в идеале уничтожить.

Эта чертова девчонка доведет меня до припадка!

И пока я стараюсь успокоиться, взять себя в руки, память щедро подбрасывает обрывки нашего разговора.

Херни по сути, но пусть будет «разговора».

Двадцать минут назад

Не смотря на наш договор, как мне казалось вполне осязаемый, Есеня не торопится идти ко мне — время тянет. То ей девочку уложить надо, то в душ сходить, то волосы высушить, ну и далее по списку. В какой-то момент я не выдержал и сам вторгся на ее территорию, за что получил очередной, гневный взгляд. Очередное «ты животное», короче говоря. Вся еще иголками обросла, как по щелчку пальцев, надулась точно боевой хомяк, в позу встала.

Понятно. Все кончится так себе — очевидный факт. До меня уже тогда дошло, что ничего дельного у нас не получится, но я не мог отступить. Прошел в комнату и занял кресло, плотно прижав руки запястьями к подлокотнику, чтобы снова не сорваться.

Трогать ее хочется вечность. И еще одну, если можно. Она так соблазнительно выглядет в этом свитере…как будто специально плечико мне показывает, тонкие ключицы, ручки, ноги…Я силой заставляю себя отвести взгляд, пока внутри все сгорает дотла, прошу одеться — она мне нагло «нет!» и все тут. Нет и все! По глазам вижу, что она понимает, какую реакцию во мне вызывает, и теперь пользуется этим. Есеня не хочет разговаривать о наших отношениях, ей страшно, она злится, поэтому да, использует свое тело, как одну из моих главных слабостей.

Сучка.

Моя любимая, родная, а сучка, как ни крути. Я уже давно понял, что если она чего-то не хочет, изворачиваться будет до последнего, поэтому стараюсь на нее не смотреть. А все равно вижу, как она задницу свою выпячивает, ноги показывает, грудь акцентирует — все топорно, оттого еще больше тянет.

Я ее хочу. Я по ней скучал. Меня к ней на аркане тянет, но хрена с два я позволю физике сейчас мешать, а она ведь мешает.

Нет! Разговор состоится, хоть ты тресни, дорогая.

- С чего начнем? - тихо, хрипло спрашиваю ее, а потом улыбаюсь.

Черт, вот этого мне удержать не удается — я ведь ощущаю, как воздух нагревается от ее злости. О да, она прямо взрывается от того факта, что не проходят ее фокусы — уловки покинули эту комнату и чат, Есеня. Ты не выиграешь. Мы будем говорить словами. Сегодня. Сейчас. Я это сам ненавижу, не волнуйся, но так нужно.

Поэтому меня немного возвращает с небес на землю, я расслабляюсь и смотрю ей в глаза, ловя каждую нотку этой самой ярости. Вкусная она. Все ее эмоции — десерт.

- Я могу рассказать тебе, как увидел впервые. Знаю, что Бес уже касался этой темы и…

- Мне неинтересно.

Это бесит немного и здорово задевает. История то имеет все шансы стать голливудской, потому что увидел я ее впервые чисто случайно. Опаздывал куда-то, уже не суть и важно куда, обгонял всех на светофоре, даже пару раз нарушил правила, и у вокзала хотел проскочить, не успел. На зебру выбежала девчонка в потрепанной одежде и со старой сумкой, так что пришлось давать по тормозам. Помню скрип, помню, как взбесился, что она — дура такая! по сторонам вообще не смотрит! Только вот когда увидел ее — застыл.

Есеня. Моя девочка. Она уже тогда должна была стать моей — все уже было решено. Глаза — огромный океан, волосы — длинное, бескрайнее полотно ржаной пшеницы, а фигура…черт…Не девчонка, а воплощение мечты, вот только похожа была дико на женщину из прошлого. Слава богу не мою, но ту, что в моей судьбе сыграла не последнюю роль.

Чертова Горная Любовь. Чтоб она в аду сгорела. Это потом я узнал, что она в нем в принципе и горит все эти годы. Потом я и о Есени все узнал. Потом все решил, но тот миг, когда я впервые ее увидел — та самая правда, которую я драпировал в ненависти.

Меня молнией шарахнуло в самое сердце, и как не беги от этого, так и есть.

Ну да ладно. Не хочешь об этом услышать? Тогда может про твоего конченного парня захочешь поболтать?

- И на это мне тоже насрать! - с вызовом заявляет, сложив руки на груди.

Меня это начинает подкидывать уже не на шутку. Есеня, это просто свинство! Он же не принц ни хрена, он уже пытался продать тебя просто не мне. Ему всегда было насрать. Он пачкал тебя, когда касался, грязью поливал за спиной, дерьмом обкладывал. Если бы я заплатил ему за каждое «она-вообще-фригидная-сука!» (или типо того) мой план бы рухнул, имей ввиду. Он бы легко сам расплатился по своим счетам, еще провел бы крутую ночку на четвертом этаже с полным списком «дополнительных» услуг в кармане. Я, конечно, не образец порядочности и не претендую на эту роль, но, любимая, никто и никогда не посмел о тебе слова дурного ляпнуть. И я не позволял. То, что было между нами, осталось между нами и всегда там будет.

Хотя ладно. Я даже рад, что она не хотела услышать подробности, потому что я никогда ей этого рассказать не смогу. Заденет ведь. Больно будет. Она к нему чувств не испытывает сейчас и тогда не испытывала, но, как и любой женщине, ей вряд ли понравится, что ее любовник вот такая вот мразь. Я хоть мало разбираюсь в нормальных чувствах, мне чужда вся эта драма в принципе, но для того, чтобы сложить настолько простые числа, гением психологии быть необязательно. Достаточно просто быть.

Итак, ладно. Что тогда? Я растерян, не знаю, что говорить и как вести с ней переговоры — для меня это действительно сложная история. Увы, мама умерла слишком рано, а мать Идриса, которая всегда относилась ко мне хорошо и крайне положительно (не смотря на нашу непростую ситуацию) все равно чужая. И я ей чужой. Всего лишь сирота от второй жены ее мужа.

Вот так.

И что мне делать?

- Я… - аккуратно начинаю, чтобы хоть как-то минимизировать этот проход по минному полю, откашливаюсь, - Если честно, не знаю, как продолжать.

Глава 8. Прокатимся

Я возвращаюсь обратно в квартиру без лишних остановок, которые планировал, чтобы сразу получить сюрприз, твою мать. Стоит мне открыть дверь и сделать шаг внутрь, как в меня летит тарелка. Я чудом успеваю увернуться — спасибо отлично отработанным рефлексам, но вот что в зале не прокачаешь, так это умение реагировать на то, что следует дальше.

А со мной такое в первые, уж не сомневайтесь.

- ГДЕ ТЫ ШЛЯЛСЯ, КАБЕЛЮГА ЧЕРТОВА, А?!

Есеня стоит в огромном (моем) халате, уперла руки в бока, злится. Если честно, то это абсолютно точно называется диссонанс, а если проще — я будто открыл дверь в параллельную вселенную. Что происходит?!

- МОЛЧИШЬ, КОЗЕЛ?!

Она хватает бокал и снова им в меня швыряет, да так точно, чтоб ее! Я еле успеваю пригнуться, чтобы не словить куском дорогущего хрусталя в лоб.

- Я СПРОСИЛА! ГДЕ ТЫ БЫЛ?! ВСЕХ БАБ ПЕРЕТРАХАЛ?!

Я даже ответить ничего не могу. Луплю на нее глазами, как полный идиот перед самой настоящей, разъяренной фурией. Нет, серьезно, что происходит?! Я думал, что после нашего «потрясающего» разговора, она ко мне на шаг близко не подойдет сама! Придумывал планы какие-то, слова подбирал, как объяснить ей все, что происходит, а тут…нет, может я правда открыл дверь в другой мир? Или попал в аварию? Может я в коме, и мне видится та жизнь, где мы по-настоящему женаты? Или…

О-о-о…я понял. Усмехаюсь, а потом пару раз киваю. Понял. Играем, значит? Актёрствуем? Любопытно…

- КАК ТЫ СМЕЕШЬ РЖАТЬ?! ГДЕ БЫЛ?! С КЕМ ТРАХАЛСЯ, МУДАК?! ОПЯТЬ К СВОЕЙ ЛЮБОВНИЦЕ ЕЗДИЛ, ДА?!

А она органично смотрится в роле ревнивой жены. Разгибаюсь довольный, как сытый кот, Есеня опять хватается за посуду.

- Нет! - выкрикиваю, уперев в нее указательный палец, - Поставь эту чертову вазу, Есеня.

- ТЫ ЕЩЕ УКАЗЫВАТЬ МНЕ БУДЕШЬ В МОЕМ ДОМЕ?! Я ТЕБЕ СЕЙЧАС…

Ваза летит в стену. Чертова сумасбродная девчонка! На этот раз она не целится в меня, бьет поодаль — боится, что заденет. Два предыдущих раза все-таки адреналин, да и требования роли, но я вижу, как ее пугает сама мысль, что она причинит реальный вред.

Забавно.

Я тихо цыкаю, мотаю головой и снимаю свое пальто, а потом откидываю его на пуфик и упираюсь плечом в стену. Есеня тут же снимает маску — мне даже жаль, если честно. Она действительно потрясающе выглядела, ревнуя меня. Пусть и притворялась. Когда она ревнует на самом деле, ощущения еще лучше.

- Эпичный этюд.

- Понравилось? - спокойно спрашивает, развязывая полы халата и скидывая его с плеч.

Под ним на ней красивое платье. Домашнее. Обычное. Но ей все идет, она во всем чудо, как хороша. Черт, как же меня к ней тянет…

- Может добавить?

Пальчиком девочка упирается в еще один бокал, а я усмехаюсь. Вы посмотрите только — подготовилась. Снаряды выставила в ряд, и все, как на подбор, самые дорогие. Уверен, что она это не специально, но вкус оцениваю быстро.

- Если хочешь еще что-то разбить, может выберешь посуду подешевле? Она стоит почти полмиллиона.

Говорю просто так. Мне не жалко и миллиона ради такого представления, а сейчас я всей душой хочу продолжения, если честно. И получаю. Есеня медлит всего миг, потом специально-театрально-притворно толкает бокал, и он разлетается на тысячу мелких осколков. А она такая…

- У-упс!

Мое сердце пропускает удар. Нет, серьезно, ты чудо, как хороша, а я совсем не злюсь — мне все нравится и тепло так на сердце сразу…

- Что ты так смотришь, Берсанов? - тихо спрашивает, подоткнув голову рукой, - Непривычно, да? Когда тебя с твоих загулов так встречают?

О…да. В этом она не притворяется, хотя и прикладывает все усилия — ревнует. Я все равно вижу эти всполохи, но как же это глупо. Есеня, ты знаешь, что я ни с кем, кроме тебя, не был. Знаешь.

Я с улыбкой отвечаю. Так. На всякий случай.

- Я был у Беса.

Ее подотпускает. После моего признания, казаться отстраненной проще — ну и ладно. Главное, чтобы дискомфорта не было.

- Тебе теперь для того, чтобы кого-то снять, нужна помощь?

- Нет.

- Ну конечно. Зачем, да? Перед Аланом Берсановом все двери открыты. И ноги тоже.

Улыбаюсь шире.

- Ты ревнуешь.

- Нет.

- Врешь.

- А какой смысл, м? Ты все равно будешь делать все, что пожелаешь. Например, притащишь какую-нибудь шлюху, поселишь в наш дом. Так уже было, помнишь?

В наш дом. В наш, сука, дом! Да! В наш...

- Этого больше не повторится. Тогда я…

- Не повторится? - перебивает меня с горькой ухмылкой, - Да оглянись вокруг! Это происходит прямо сейчас, только на месте шлюхи — я!

Вот теперь я злюсь не на шутку и делаю на нее шаг, понижая тон, от чего он, знаю, станет еще серьезней и тверже.

- Никогда не смей себя так называть.

- Вы посмотрите…какая потрясающая забота. Ты меня такой сделал. Я для тебя шлюха…

- Есеня…- пытаюсь остановить, но куда там? Она продолжает перечислять, загибая пальцы.

- …Рабыня, моя мать, девочка для издевательств, груша для битья…

- Прекрати!

- Твоя чертова собственность! - уже орет в голос, взмахивая руками, - Для чего притворяться?! Или что?! Прикроем правду красивыми словами, м?!

- Ты что…пьяная?

- А если и да?! Чего ты ожидал, оставляя дочь алкашки в доме, полным элитного алкоголя?! Меня генетически тянет ко всему, что горит!

Глазам своим не верю. Нет, я не думаю, что она набухалась, как вышеупомянутая фигура, и в первую очередь из-за девочки. Скорее пригубила слегка и то из вредности, но как же это глупо! Хотя постойте. Дальше будет круче.

Есеня выходит из-за барной стойки и делает было на меня шаг босыми ступнями по полу, где просто миллиард осколков! Дура!

- Не ходи сюда, идиотка! Тут стекло и…

- А если пойду, что ты сделаешь?! Если еще подбхну, что будет?!

Для наглядности она стягивает бутылку с вином и делает еще шаг вместе с глотком, потом зло смотрит на меня и шипит.