Тэра - хозяйка земли. Рецепты выживания.

Пролог

Утро началось не с кофе, а с бодрой музыки из любимого плейлиста: “Спроси у жизни строгой, какой идти дорогой” и отчаянной попытки реанимировать не вовремя засохшую тушь. Лена плюнула на кисточку, поелозила щеточкой - вроде взялось. В зеркале отразилась миловидная, чуть заспанная девушка: каштановые волосы собраны в строгий пучок (чтобы не лезли в пробирки), на губах - дорогущая помада, которую подарила сестра. Сегодня нельзя быть серой мышью. Сегодня - финальный этап их биологического проекта. Это же праздник!

Лена натянула туфли, на ходу жуя конфету и выскочила в подъезд. На улице пахло мокрым асфальтом и сиренью. Обычный такой весенний день.

Такси уже отсчитывало минуты ожидания, но Лена ухитрилась успеть, прижав сумку к груди, чтобы не помять свой главный атрибут сегодняшнего праздника - накрахмаленный белый халат, аккуратно сложенный в пакете.

В проходной НИИ Агробиологии сонный охранник дядя Миша кивнул ей, даже не глядя в пропуск:

- Бежишь, Смирнова? Опаздываешь. Виктор Палыч уже рвет и мечет.

- Бегу, дядь Миш, бегу! - крикнула она, перепрыгивая через ступеньку.

В лаборатории было тихо и тревожно. Вместо привычного гула голосов и рабочего шума - напряженное молчание. Лена накинула халат, застегнула пуговицы до самого горла - как броню надела - и вошла..

Виктор Павлович, заведующий сектором, стоял у герметичного куба с образцами грунта. Он выглядел так, будто не спал неделю: серый цвет лица, мешки под глазами, дрожащие пальцы, сжимающие телефон.

- Лена, наконец-то, - он обернулся на секунду. - Запускай пятую серию. Вводим культуру в субстрат «Омега».

Лена замерла.

- Виктор Павлович, но «Омега» - это же практически мертвая земля. Там кислотность зашкаливает, тяжелые металлы... Мы же планировали сначала нейтрализацию. По регламенту мы должны ждать еще месяц.

- К черту регламент! - рявкнул он, и Лена вздрогнула. Начальник никогда не повышал голос. - Нет у нас месяца, Смирнова. Нет у нас даже недели. Просто делай, что говорят. Сажай семена в эту грязь и молись, чтобы они проросли. Хоть когда-нибудь.

Лена подошла ближе, понизив голос:

- Что происходит? Почему такая спешка?

- Лена! - он резко развернулся, схватил ее за плечи. Его глаза лихорадочно блестели. - Мы не просто эксперимент проводим. Мы пытаемся понять, сможет ли хоть что-то вырасти, если... если привычного чернозема не станет. Совсем.

Он осекся, словно сказал лишнее, и отвернулся к окну. За стеклом сияло мирное солнце, но Виктору Павловичу там виделось что-то другое.

- Работай, Лена. Просто работай. Это все, что мы можем.

Она работала. Руки делали привычные движения: взять образец, поместить в среду, зафиксировать данные. Но в голове крутилась тревога, липкая и холодная.

Сирена взвыла внезапно. Не учебная, прерывистая, а сплошной, душу выматывающий вой, от которого болели зубы. Свет в лаборатории мигнул и погас, включилось аварийное красное освещение.

Дверь распахнулась с грохотом. В бокс ворвались люди в форме, похожей на военную, и респираторах.

- Код «Черный»! Сектор А - эвакуация в бункер! Немедленно!

- Но образцы! - закричала Лена, прижимая к груди кассету с семенами.

- С собой! Живо!

Ее подхватили под руки, потащили по коридорам, которые вдруг стали чужими и страшными. Мимо бежали коллеги, кто-то плакал, кто-то кричал. Они загрузились в лифт. Он падал вниз с тошнотворной скоростью. Минус пятый этаж. Минус десятый. “Глубже, чем метро, глубже, чем корни самых древних деревьев” - подумалось Лене.

И вот огромный зал с капсулами. Холод. Дрожащий Виктор Павлович, которого заталкивали в соседний саркофаг.

- Лена, прости, - прошептал он одними губами, прежде чем крышка захлопнулась.

Ее толкнули в стеклянное нутро машины.

- Это ненадолго, - сказал военный, подключая трубки к ее рукам. - Переждем наверху горячую фазу и разбудим. Наша задача спасти весь ваш сектор.

Лена хотела спросить: «Какую фазу?», но было уже поздно.

Мир поплыл. Последней ее мыслью было: «Я же тушь не смыла, вредно для ресниц...» И воспоминание: запах искусственной, мертвой земли, в которой должны были прорасти семена.

Темнота отступала неохотно. Сначала вернулся слух.

Шшшш... - шипение гидравлики, похожее на последний вздох умирающего зверя.

Кххх-кххх... - скрежет металла о металл.

Глаза открывались тяжело, словно веки залили клеем. Лена сделала вдох и тут же закашлялась. Воздух был ледяным, затхлым и сухим, как пыль в гробнице.

Крышка капсулы с натужным воем поползла вверх. Лена попыталась сесть, но тело не слушалось. Мышцы были ватными, чужими. Она с трудом перевалилась через бортик и упала на колени. Бетонный пол был холодным, покрытым слоем вековой пыли.

- Виктор Павлович? - позвала она. Голос прозвучал хрипло, надломлено, как карканье вороны.

Тишина. Мертвая, абсолютная тишина. Ни гула вентиляции, ни шагов, ни голосов. Только слабое мигание аварийной лампочки где-то под потолком.

Лена подняла голову. Зал был небольшим, но из-за темноты плохо просматривался. Она подползла к соседней капсуле. Стекло было мутным, покрытым трещинами. Внутри лежало что-то высохшее, похожее на мумию в истлевшем белом халате.

Она отшатнулась, зажимая рот рукой, чтобы не закричать. Взгляд упал на электронное табло ее собственной капсулы. Цифры едва светились, помигивая в полумраке.

ДАТА КОНСЕРВАЦИИ: 12.05.2035

ТЕКУЩАЯ ДАТА: ОШИБКА СИСТЕМЫ. РАСЧЕТНОЕ ВРЕМЯ СНА: 150 ЛЕТ..

Лена провела рукой по лицу. Под пальцами осыпалась сухая крошка - та самая тушь, которую она так старательно наносила утром. Утром, которого, возможно, не было уже полтора века.

Она еще не знала, что была одна здесь, глубоко под землей. В белом халате, босиком, посреди могильника цивилизации. И где-то в ее кармане, все еще лежала кассета с семенами. Последняя надежда мертвого мира.

Глава 1

Давящая тьма и удушливый запах пыли. Лена, приходя в себя, чувствовала невыносимую тяжесть во всем теле, словно пролежала целую вечность под бетонной плитой. Голова раскалывалась от тупой, ноющей боли, и каждый вдох отдавался жжением в легких. Она была вне криокамеры, но ощущения были такими, будто её только что вытащили из ледяной могилы. Последнее, что она помнила – резкий толчок, острая боль, а затем взгляд Виктора Павловича, полный отчаяния и сожаления, его тихое: «Прости, Лена…». Потом - только обволакивающая пустота. Никаких воспоминаний о том, как она оказалась здесь, в этой мертвенной тишине, лишь смутное, гнетущее предчувствие беды.

Бункер молчал, не откликаясь ни единым звуком работающей техники. Лишь мертвая, звенящая тишина давила на барабанные перепонки, усугубляя ощущение полного одиночества, которое пробирало до костей. Лена попыталась пошевелиться, но конечности были словно чужими, онемевшими. Неясный, первобытный страх сковал ее, заставляя сердце колотиться глухо и неритмично. Где она? Как долго здесь?

Она протянула руку, нащупывая шершавый пол. Осторожно, опираясь на стену, Лена поднялась. Ноги не слушались, подкашивались, тело дрожало от слабости и неведомого ранее ужаса. Инстинкт, что-то древнее и примитивное, гнало ее вперед, прочь из этой ловушки тишины. Под потолком едва горели редкие и тусклые аварийные фонари.

Она сделала шаг, потом еще один, помня, что дверь должна быть где-то рядом. По крайней мере здесь был воздух, обещающий надежду на спасение.

Лена начала стучать по стальной двери.. От ее ударов разносился тяжелый звук, эхом отражающийся от стен.

- Помогите! – хрипела она, пытаясь придать голосу хоть какую-то силу. – Есть кто-нибудь?!

Голос был слабым, скрипучим, чужим. Она стучала и кричала снова и снова, пока в горле не пересохло, а кулаки не начали болеть. Но ответа не было. Только собственное эхо. Отчаяние сдавило ей грудь, но Лена не сдавалась. Она была жива, и это был единственный факт, за который можно было цепляться. Где-то, совсем рядом, она услышала слабый, едва различимый механический писк – словно что-то активировалось.

В этот момент, на поверхности, молодой охотник по имени Арс, коренастый и смуглый, с проницательными серыми глазами, стоял у древнего монитора. Монитор, обросший мхом и почти потерявший свой первоначальный цвет, чудом держался на самодельной подпорке из веток и ржавых труб. Жители его общины обустроили свой лагерь в развалинах старого НИИ – грандиозного, пусть и полуразрушенного, здания. Сейчас оно было просто убежищем, защищающим от радиационных ветров и хищников.

Много лет назад, когда община Арса только пришла в эти места, люди обнаружили глубоко под руинами, где когда-то располагалась лаборатория, заваленный проход. Несколько раз они пытались проникнуть туда, ведомые смутными легендами о "хранилище знаний" или "последнем убежище". Но всё, что они находили, были непроходимые завалы. До недавнего времени.

Арс, как и его отец до него, был одержим этой тайной. Он часами копался в груде искореженного металла и камня, пока однажды случайно не сдвинул полусгнившую балку. За ней открылся узкий проход, ведущий к старой шахте лифта, покрытой вековой ржавчиной. Сам, лифт скорее всего, покоился где-то на дне. Никто кроме Арса не хотел лезть в эту зияющую пропасть. Он же возвращался туда раз за разом, чувствуя, что здесь таится что-то важное. Интуиция его не подвела. Он нашел это – древнюю, чудом сохранившуюся панель управления, к которой был подключен маленький, но удивительно живучий датчик движения. Арс вытащил панель наружу.

Ее датчик атчик пищал уже несколько дней. Однажды писк стал настойчивее. Громче. Чаще.

- Ты слышишь? – прохрипел старый Аким, хранитель племени, сгорбившись у костра. Его глаза, почти слепые, были прикованы к мерцающему огоньку на панели. – Звук изменился. Он… зовет.

Арс приник к панели, прислушиваясь. Писк действительно стал более резким, отрывистым, почти отчаянным.

- Это может быть что угодно, – пробормотал он, но сердце забилось быстрее.

- Нет, – покачал головой Аким. – Это неспроста.

Племя, насчитывавшее всего полсотни душ, с опаской смотрело на вход в шахту. Старые предания предупреждали о призраках и духах прошлого, запертых внизу. Но этот звук… он был слишком реальным.

Арс, вооружившись самодельным фонарем и мощным арбалетом, решил спуститься. За ним, как тень, последовал его младший брат Кай, юркий и любопытный, с ножом на поясе. Спуск по полуразрушенной шахте, где когда-то несся лифт, был опасным. Ступени изъедены коррозией, металлические балки скрипели под ногами, а кое-где пролеты были полностью разрушены, и приходилось перепрыгивать через пропасти, освещая путь тусклым светом.

Когда они достигли самого дна, перед ними предстало большое, частично обвалившееся помещение. Воздух здесь был тяжелым, с запахом сырости и плесени. И тогда они услышали это. Отчетливые, настойчивые стуки, и приглушенный, но различимый крик, идущий из-за массивной стальной двери, наполовину заваленной обломками.

- Помогите! Есть кто-нибудь?! – женский голос был слабым, полным отчаяния.

Кай, дернувшись, поднял нож. – Что это, Арс? Призрак?

Арс молчал, его сердце билось как сумасшедшее. Это был не призрак. Это был человек. Живой человек, запертый там, где, по всем расчетам, никого уже давно не должно было быть. Он приблизился к двери, приложил ухо к холодному металлу. Стук прекратился.

- Эй! – громко крикнул Арс. – Ты кто?!

Внезапно Лена почувствовала раздражение на этих нерасторопных людей.

- Конь в пальто! - простонала она, и сползая по стене произнесла, - Я - Елена Смирнова. Вытащите уже меня скорее отсюда..

Она услышала, как за дверью заговорили, но слова были неразборчивы. Казалось, им понадобилась целая вечность, чтобы решить, что делать. Потом раздался скрежет металла, глухие удары – люди пытались убрать завал. С каждой минутой надежда крепла. Лена чувствовала, что уже не была одна. Она была найдена. Случайно, чудом, но найдена.

Глава 2

Лена открыла глаза. Она увидела то, от чего все внутри сжалось. То, вот что превратилось здание, где она когда-то работала.

Здание сохранилось. но на нем явно сказалось прошедшее время.

Некоторые оконные проёмы по-прежнему сохраняли мутные стёкла, в которых слабо отражался свет солнца, но большинство были либо разбиты, либо затянуты плотной, выцветшей дерюгой. Фасад, когда-то аккуратный, был покрыт пятнами мха и порослью дикого винограда. По углам виднелись следы эрозии, а с крыши свисали какие-то ржавые конструкции, похожие на обломки антенн.

- Ты можешь идти? - спросил Арс. - Наши женщины позаботятся тебе.

- Могу, - Лена кивнула и превозмогая слабость, встала.

Ее провели в небольшое, относительно чистое помещение, которое, судя по всему, когда-то было частью лаборатории. Стены тут уцелели, хотя и они несли на себе следы времени и разрушений. В углу стоял грубый топчан, застланный шкурами. Пахло сухими травами. Возможно, это и был их «лазарет».

- Отдыхай, Тэра, - низким голосом произнес Арс, усаживая ее на топчан.

Он принес ей глиняную чашку, наполненную чем-то теплым и ароматным. Тэра осторожно сделала глоток. Это был наваристый рыбный бульон. Жидкость согрела ее, придав немного сил.

- Спасибо, - благодарно прошептала она, протягивая пустую чашку назад. - Очень вкусно.

Арс слегка коснулся ее волос:

- Сейчас тебе помогут помыться и принесут чистую одежду.

Следующие два дня пролетели для Лены в полузабытьи. Ее постоянно поили бульонами – то мясными, то рыбными – и приносили воду. Она спала, проваливаясь в тяжелый, без сновидений сон, а просыпаясь, чувствовала легкое головокружение и слабость.

Время от времени к ней заходила крайне немногословная женщина, назвавшаяся Надей, она приносила еду, меняла простыни на топчане. Лена чувствовала её заботу и участие, но невидимый барьер между ними не давал ей задавать лишние вопросы. Кажется, они обе относились друг к другу настороженно.

В один из дней, Лена, почувствовала, что силы начинают возвращаться. Головокружение отступило, разум прояснился. Она поняла, что не может больше питаться только бульоном. Ей хотелось чего-то твердого. И, что самое главное, ей не хватало овощей. В своей прошлой жизни она была скорее вегетарианкой, мясо употребляла в очень умеренных количествах.

В очередной раз, когда Надя принесла ей бульон, Лена решила заговорить с ней об этом.

- Скажите… - Лена сделала паузу, подбирая слова. - А… есть ли у вас… овощи? Мне бы очень хотелось… чего-то другого.

Женщина удивленно подняла брови, но ее взгляд смягчился. Она поставила миску и попыталась объяснить.

- Мы не выращиваем овощи, есть только то, что собираем в лесу, что растёт само.

Лена попыталась осознать, замолчала. А Надя ушла и вскоре вернулась с маленькой глиняной миской, в которой лежало несколько ломтиков чего-то желтоватого.

- Топинамбур, - произнесла женщина, указывая на еду. - Бережем. Для малых.

Лена взяла кусочек. Вкус был землистый, сладковатый, немного крахмалистый. Она съела все, что было в миске, чувствуя, как это вкусно.

- А… огурцы? Помидоры? Картошка, кабачки? - осторожно спросила Лена, пытаясь назвать самые простые овощи. - Сейчас ведь лето? Вы… не выращиваете их?

Женщина покачала головой, а затем, словно вспомнив что-то, указала рукой в сторону, а потом на землю.

- Земля… не такая, - она говорила медленно, подбирая слова, которые могли бы быть понятны. - Только… это растет. И… травы. У нас много трав: крапива, лебеда и другие.

Лена задумалась. «Земля не такая». Что это значит? Возможно, почва изменилась, или климат. Эта простая беседа с пожилой женщиной, дала ей больше информации, чем все молчаливые наблюдения. Мир изменился до неузнаваемости, и не только в архитектурном плане. Изменилась сама природа, ее способность давать привычные плоды.

На следующий день, почувствовав себя значительно лучше, Лена решилась задать вопрос Арсу, который не давал ей покоя. Она помнила маленькую металлическую коробочку, которую сунула в карман перед началом конца.

Она поймала Арса, когда он в очередной раз заглянул в лазарет, чтобы проверить ее состояние. Его мощная фигура заполняла дверной проем, и взгляд его был по-прежнему серьезен, но теперь в нем читалась и некая удовлетворенность ее состоянием.

- Арс, - начала девушка, ее голос заметно окреп. - Когда вы меня… вытащили из бункера. У меня были какие-то вещи? Моя… коробочка. С семенами. Ты видел?

Арс удивленно моргнул. Он сдвинул брови, пытаясь вспомнить.

- Вещи? Нет, Тэра. Мы тебя нашли… в чем была. Только одежда твоя была. Ветхая, сырая. Мы наверху тебя сразу… переодели. Женщины наши собрали тебе новое. Сухое, чистое.

Он указал для ясности на одежду, в которую она была облачена теперь.

- Точно не было? Ничего? - Лена почувствовала, как по сердцу пробежал холодок. Семена. Нужно было их найти.

Арс снова отрицательно покачал головой.

- Нет. Только ты. Мы не видели никакой коробочки.

В его словах не чувствовалось лжи или даже притворства. Он говорил прямо, без утайки. Значит, коробочки не было. Она точно помнила, как чувствовала её грани на бедре, перед тем как погрузиться в анабиоз. Значит…

Внезапная догадка пронзила ее. Когда они поднимали ее из шахты, сквозь узкий проход, все было так неуклюже, так тяжело. Ее тело волокли, тащили. Коробочка могла просто выпасть. Остаться там, внизу, в кромешной тьме бункера, среди обломков и пыли.

Потеря семян. Это был бы удар. Вся ее надежда на возрождение старого мира, на создание новой пищи, на адаптацию к новым условиям - все это было заключено в этой небольшой металлической коробочке.

Лена почувствовала, как подступает к горлу разочарование, смешанное с отчаянием. Ее новая жизнь только начиналась, но уже началась с такой огромной потери.

Тогда она поняла, что та Лена осталась в прошлом. Тэра - пусть будет Тэра.