The Литергофф

ПЛЕЧИКИ

Автор: Лариса Шубникова

Льву Моисеевичу Гурвицу повезло! Нет, вы не поняли, ему повезло впервые за всю его не очень долгую, но уже надоевшую жизнь. Спросите, в чем именно повезло порядочному человеку? Таки можно и ответить – он получил плохую работу с хорошими последствиями. Наверно вам интересно узнать, как такое может быть? Охотно верю. Вот и единственному другу Льва Моисеевича тоже очень хотелось узнать.

Лёвушка, а именно так называл его лучший друг Давид, решился на разговор, спустя два месяца после трудоустройства. И верьте, решение это далось ему с трудом, а что еще хуже – с некоторым стыдом и умеренным раскаянием с ноткой удовлетворенности.

– Лёвушка, ну что ты мнешься, как я не знаю где? – Давид улыбался, оглядывая стены уютнейшего кафе столицы.

– Дава, прекрати. Откуда слово это дурацкое – мнешься? – мямлил Лев Моисеевич. – Я не люблю мятого, ты ведь знаешь, Дава.

Таки-да, о том, что Гурвиц не выносил расхлябанности, знали все. Привитая мамой исключительная аккуратность в одежде и домашнем хозяйстве, выгодно отличала Льва Моисеевича от его сверстников, и именно тех, кто не успел жениться к тридцати семи годам, как и сам Лёвушка.

– Все, все, я понял, – поднял руки Давид. – Так что у тебя? Ты, вижу, здоров, даже похудел. Что-то стряслось с мамой?

– С мамой?! Дава, даже думать о таком не смей.

– Да ни боже мой. Новая машина сломалась? Лёвушка, не томи, я уже начал потеть от любопытства, – солгал Давид и с удовольствием сделал глоток горячего чая.

Лев Моисеевич завздыхал, как-то поник, но решился:

– Давид, я конченый человек. Я бессовестный.

– И что тебя так пугает? Все мы конченые в каком-то смысле. А отсутствие совести не мешает хорошо жить, я бы даже сказал, помогает.

– Твоя ирония скучна, – попытался спорить Левушка.

– Она-таки лучше, чем твоя, – Дава уверенно кивнул.

– Давид, я нашел работу.

– Я знаю, и что?

– Работа плохая.

– А что ты ждал от страхового агентства? Что тебя сразу сделают его директором? Или владельцем? Агент не самое плохое, что случалось с тобой.

– Дава, я уже не агент, а начальник отдела, – почему-то печально сказал Лёвушка.

– Прости, что? – Дава едва не поперхнулся чаем. – Как ты сказал? Начальник? Ты?

– Я, Давид, я. Что тебя так удивляет? За последние два месяца я один принес прибыли больше, чем весь отдел. Купил новую машину себе и шубу маме.

– А почему ты такой печальный? Тебе повезло, Лёва!

– Я хочу уволиться.

– Зачем? Почему?

Глаза Давида напомнили Льву Моисеевичу о ленивцах.

– Дава, я продавал не страховки, а себя. Нет, я продавал страховки, но только покупали их по иной причине.

Странное заявление Льва Моисеевича заставило Давида отодвинуть от себя чашку с чаем, позвать официанта и заказать графинчик. Своевременное решение, надо сказать; ароматный коньяк согрел желудки и развязал языки.

– Мой первый выезд к клиенту на дом, Дава, я никогда не забуду. Нет, не перебивай меня, иначе я никогда не расскажу! – раскрасневшийся начальник отдела страхового агентства чуточку обнаглел и даже стукнул кулаком по столу. – Клиент – Лидия Михайловна Рыбочкина. Она хотела застраховать свою жизнь, и я-таки ее понимаю. Управлять кладбищем, это я тебе скажу, та еще радость. Да и постоянное напоминание о …

– Давай не будем о грустном, – уныло попросил лысеющий и стареющий Давид.

– Да, пожалуй. Так вот, дама обеспеченная, но одинокая, – сказал Лёвушка и пристально посмотрел на друга.

Тот оценил ударение на слове «одинокая», видимо, сделал вывод и улыбнулся понимающе.

– Что? Что за ухмылка? Поверь, я не хотел! Но она-таки была очень убедительна! – Лёвушка оправдывался, как умел. – И сильна! Дава, ты бы видел ее. Это монумент из советских времен. Я сдался. А как иначе? Только попросил дать мне плечики для рубашки и брюк. Ты ведь знаешь, я не терплю мятой одежды.

Дава понятливо кивнул и задал резонный вопрос:

– Она была настолько щедра, что скупила все возможные страховки?

– Да, именно так. Но все еще хуже, Давид. Она была настолько щедра, что пригласила меня ко всем своим подругам. И я-таки скажу тебе, что каждая из них имеет неплохой капиталец.

Давид выпил еще немного из графинчика, почесал подбородок и снова задал резонный вопрос:

– И чем ты недоволен? В свои тридцать семь ты богат и имеешь успех у женщин. И не надо так смотреть на меня, Лёвушка. Дама с фамилией Рыбочкина не станет предлагать подругам невесть что. Гордись.

– Дава, зачем мне та гордость, если на кону жизнь?! – воскликнул удачливый страховщик. – Я устал, я похудел! Теперь поднимаюсь на пятый этаж бегом и без одышки. Так я долго не протяну.

Давид помедлил с ответом, вновь потянулся к графину, а уже потом объяснил:

– Лёвушка, ты руководитель. Зачем самому навещать клиентов? В твоем случае клиенток.

Грувиц был всего лишь неудачником, но никак не дураком.

– Хочешь сказать, что…

– Да, именно это я и хочу сказать.

После этого «сказать» друзья заказали еще один графинчик и обсудили создавшуюся ситуацию. Они быстро составили план, неплохой, между прочим, проанализировали ресурсы Лёвушкина отдела на наличие крепких и сговорчивых агентов, прикинули возможную выручку и даже частично успели распределить ее на свои собственные нужды.

Спустя два упоительных часа, оба бизнесмена заказали кофе, решив, что достаточно графинов.

– Дава, осталась только одна проблема и она-таки требует внимания. А если агента вызовет покупатель? Ну, тот самый, который нуждается именно в страховке?

– Все очень просто, Лёвушка, агент будет просить ….плечики. И тот, кто согласится их дать, автоматически переходит в разряд особого клиента.

– Дава, а если кто-нибудь узнает об этом? Нет, ты подумал, что будет со мной и мамой? – Действие графинчика заканчивалось, соответственно и смелость Гурвица испарялась.

НАСЛЕДНИК МЕДВЕЖЬЕГО ЛОГА

Автор: Маша Ловыгина

«Твоя мать – чертова хюльдра*! Если бы не она, мой сын был бы жив, помяни мое слово!»

Эрик дернулся от голоса деда в своей голове, так что книга, которую он читал перед сном, сползла с его груди и упала на пол.

Но, несмотря на дурные сновидения, разницу во времени и перелет, он проснулся довольно бодрым, словно сам воздух в старом доме был напоен чудодейственным оздоровляющим эликсиром. И это было вполне объяснимо, ведь природа, окружавшая поместье, была восхитительно прекрасна и оставалась такой еще со времен викингов.

Эрик плохо помнил то, что происходило в этом доме много лет назад, но восторг, испытанный им впервые при виде величественных гор и фьордов, с тех пор не давал ему покоя.

Стоя у окна, он слышал, как на первом этаже гремит посудой фру Бри, а со стороны деревни доносится мычание коров и блеянье коз. Два дня назад он еще сомневался и думал о том, что не сможет жить без суматохи огромного города, монументальных высотных зданий, бесконечной вереницы гудящих машин и желтоватого смога, но сейчас, оставив позади этот громкоголосый и удушающий плен, будто снова стал самим собой.

Спустившись вниз, Эрик обнаружил накрытый стол и Питера Нойбе, поверенного. Отложив газету, тот поздоровался, а затем с наслаждением сделал глоток ароматного кофе.

Двери на террасу были распахнуты настежь, и Эрик замер, пораженный сочностью красок, открывшихся перед ним. Синее и зеленое будто спорило между собой, стараясь перетянуть на себя внимание, но все проигрывало солнечным лучам, которые наполняли окружающее живительной силой.

Он вдохнул полной грудью и сел за стол. Непривычно было начинать утро с рыбных котлет, но отказать себе в этом удовольствии было выше его сил. Вареное яйцо, домашний сыр, кусок свежеиспеченного картофельного хлеба с маслом и копченым лососем, две чашки кофе и свэле* - фру Бри готовила восхитительно. Впрочем, он отлично выспался, а это всегда способствует хорошему аппетиту.

- Какие у тебя планы, Эрик? Нам следует заняться бумагами твоего деда как можно скорее, - управляющий погладил выпирающий живот и поджал бледные губы.

- Понимаю, герр Нойбе, но для начала я хотел бы пройтись и встретиться кое с кем, если вы не против.

Воспоминания детства, смутные и тревожные, несли в себе и отголоски радости. Эрик огляделся, рассматривая обстановку и с удивлением подмечая знакомые детали - дед так ничего и не поменял за последние двадцать лет.

Из аэропорта Эрик приехал глубокой ночью. Постель была уже готова, и фру Бри, в теплом халате и вязаных гольфах, всхлипывала и поглаживала его по спине, пока он пил теплое козье молоко из кружки. Он так вымотался, что совершенно забыл спросить ее о Томасе, который работал в доме много лет назад и уже тогда был в довольно почтенном возрасте. Пока родители ссорились и выясняли отношения между собой, а дед был занят лошадьми и ненавистью к невестке, именно Томас открывал для него красоту окружающего мира. Он рассказывал ему сказки о скандинавских богах, прекрасных загадочных лесных девах, троллях и горных великанах. Эрик впитывал каждое слово, и воображение его работало на полную катушку.

- Томас, который работал в доме, он… еще жив? - с надеждой спросил Эрик.

- Жив и уже около часа околачивается поблизости, ожидая тебя, - поморщился управляющий. - Постарайся вернуться к обеду, потому что мне удобно заниматься делами в одно и то же время, как было заведено при герре Хансене. Я оставлю документы в его кабинете, чтобы ты успел их просмотреть.

Эрик пригладил пепельно-русые волосы и кивнул.

Старого Томаса он нашел рядом с конюшней и узнал с трудом - тот, кто катал его на собственной шее, теперь был ниже на две головы и совершенно сед.

- Мальчик, - Томас обхватил его за плечи. – Хорошо, что ты вернулся. Земля ждала своего хозяина! Ты стал совсем взрослым, - подслеповато щурясь, он оценивающе оглядел его с головы до ног. – Местные девушки передерутся, чтобы захомутать такого парня. А выбор у нас богатый! - хмыкнул он. – Тебе стоит присмотреться к ним, если, конечно, твое сердце еще не занято. Кстати, скоро свадьба на хуторе Улафсона. Он выдает свою дочь замуж за сына хозяина рыбного завода. Будет много народу. И если ты заглянешь туда ненадолго, то окажешь им честь. А заодно приглядишься к местным красоткам. Вдруг встретишь там свою судьбу? Главное, чтобы вместо девушки тебе не попалась хюльдра, - сказал Томас, пряча улыбку в усах.

- Хюльдра, - криво усмехнулся Эрик, вспомнив предутренний сон. – Я помню, что ты рассказывал мне много лет назад: если встретишь необыкновенную красавицу, будь осторожен… Да-да, – он вздохнул, подумав о своих родителях, о гадких прозвищах, которыми дед нарекал его мать, и о том, что любовь – довольно глупая и опасная вещь. - Поверь, я видел много красавиц, но ни одна из них не была необыкновенной, - Эрик передернул плечами, презрительно сморщив нос. – Я не собираюсь ни в кого влюбляться! Дело превыше всего! У меня много планов по обустройству усадьбы.

- Ты очень похож на своего деда. Однако понимаешь, о чем я говорю, - подмигнул Томас. – Видимо, там, где ты жил, такой особенной девушки просто не нашлось, - он многозначительно поиграл седыми бровями.

Эрик облокотился спиной на перекладину загона и подставил лицо утренним лучам. Местное солнце даже летом не бывает жарким, а там, где он жил, оно было похоже на раскаленный добела шар, под которым плавился асфальт и выживали только кактусы. Здесь жизнь была другой – размеренной, как свинцовые волны Норвежского моря, и скрытой от чужих глаз, словно вершины Суннмёрских Альп…

- Как же мать отпустила тебя? - Томас пожевал губами. – Помнится, она говорила, что ни ее ноги, ни тебя здесь больше не будет…

- Она опять вышла замуж, - пожал плечами Эрик и стряхнул с джинсов невидимую пылинку. – А я сам теперь решаю, что мне делать.

БЕЛЫЕ ПАРУСА

Автор: Лариса Шубникова

Она вышла на балкон гостиничного номера, вдохнула теплый ароматный южный воздух и застыла, наслаждаясь видом небольшого курортного городка. Потом прикрыла глаза, ощущая жар, идущий от нагретых камней, слушая стрёкот цикад, которые оповещали мир о приближающейся ночи.

– Я люблю тебя, – прошептала тихо слова, что повторяла уже очень давно, даже не зная, не понимая, кому она их говорит; ей просто хотелось произносить их. – Мама! – Голос дочки отвлек ее от забытья, мгновенно заставил забыть о том, о чем она только что шептала морскому бризу.

– Иду, рыбка!

В номере – просторном и уютном – беспорядок. И именно такой, какой случается по приезду: чемоданы раскрыты, повсюду раскиданы легкие платьица, шорты, пляжные тапочки.

– Мам, пойдем ужинать. Папа уже ждет, – дочь тянула ее за руку.

– Конечно, идем. А где твой брат?

– Я здесь. – Недовольный голос сына-подростка раздался из спальни, а вслед за голосом появился и он сам: растрепанный, хмурый, но уже одетый для прогулки.

– Семейство, я долго буду ждать?

Она улыбнулась мужу – симпатичному, подтянутому мужчине вполне респектабельной внешности.

– Идем.

Уже на улице она до конца осознала, что рядом море. Море! То самое, встречи с которым она всегда ждала. Оно и слабость ее, и сила, и надежда, и мечта….

Только произнеся про себя слово «мечта», она затосковала. И все потому, что городок, в котором семья решила провести отпуск, был для нее не просто курортным местечком, но и напоминанием о ее юности. Ее первой, очень нежной и трогательной любви.

Воспоминания нахлынули, заставили уйти от реальности, почти забыть, где она и куда идет. И если бы не крепкая и теплая рука мужа, то она бы попросту остановилась посреди тротуара, который наполняли нарядные и веселые туристы.

***

Она познакомилась с ним одним жарким летом, когда впервые поехала к морю не с мамой, а с подругой. Две симпатичные юные девушки бродили по набережной, любовались закатом и морем. Обе в порыве невероятного юного веселья забрались на парапет, отделяющий набережную от пляжа, широко раскинули руки, представляя себя чайками.

Шальная радость юности, которая возникает из ничего, заставила их громко смеяться. Вероятно, от счастья просто быть, просто являться частью огромного и такого красивого мира.

– Я с вами, – раздался приятный голос.

Она обернулась и увидела рядом с собой высокого нескладного юношу в старой футболке, растоптанных кроссовках на босу ногу и джинсовых шортах. Она оглядела его внимательно, сразу поняв, что ее маме он бы не понравился, но…

Всегда есть какое-то «но» и в случае с парнем, это были его глаза – темные, яркие, сверкающие. Что она увидела в них, почему откликнулась на его улыбку улыбкой?

Они провели вместе две прекрасных недели у моря. Она надолго запомнила его трепетную любовь, его горячие руки, смуглую кожу и слова, которые он шептал ей.

Очарование длилось недолго, и кончилось ровно в тот день, когда он приехал в ее город. Она до сих пор корила себя за то, что не смогла защитить его от презрительного взгляда матери и грубости отца. Искренний, влюбленный, совершенно беззащитный перед ней и своим чувством, он явился к ней со скромным букетом и был выставлен отцом за дверь. Обеспеченные люди редко бывают снисходительны к простоте.

Ей запретили встречи с ним, она не нашла в себе сил пойти против воли родителей, которых любила безмерно.

Спустя время она познакомилась с будущим мужем – подающим большие надежды юристом, которого родители сочли вполне респектабельным.

Нет, она не жалела о том, как сложилась ее жизнь: крепкая обеспеченная семья, двое прекрасных детей и заботливый муж, но…Всегда есть какое-то «но».

Дети выросли, муж остался таким же внимательным и заботливым, а вот она сама все чаще и чаще искала уединения, уходила в себя. Каждое утро, выбравшись на балкон своей большой квартиры с чашкой горячего кофе в руке, она смотрела вдаль и произносила одни и те же слова:

– Я люблю тебя.

Она говорила их не тому парнишке в старой футболке – время лечит и стирает из памяти почти все – но той пустоте, которая окружала ее. Быть может, она ждала, что кто-то ответит ей: «Я тоже люблю тебя»?

***

Голос мужа привел ее в чувство:

– Завтра, да?

– Прости, я не расслышала. Что завтра?

– Возьмем яхту и уйдем в море на несколько часов.

– Да, мам, давай, – оживился сын. – Хочу понырять.

– Почему нет? Давайте яхту, – сказала и обрадовалась.

Завтра она и море наконец-то встретятся.

***

– Давай руку, – муж помог ей зайти на красивую парусную яхту. – Ну, не буду мешать. Вам ведь надо пошептаться?

Она благодарно кивнула ему: он знал про ее особое отношение к морю и никогда не позволял себе шуток или намеков на ее странность.

Яхта отвалила от причала, выровнялась и пошла навстречу большой воде. Она добралась до бака яхты и застыла, шепча слова приветствия морю, буквально впитывая в себя и ослепительно яркое солнце, и легкий ветерок, и бескрайнюю синюю даль.

Развела руки, будто превратившись в белую чайку, и всматривалась вдаль. На миг ей показалось, что она видит большой корабль с алыми парусами…

– Я люблю тебя, – прошептала она свою давнюю мантру.

И услышала ответ:

– Я люблю тебя, Аня.

Слеза тихо скатилась по щеке, блеснула драгоценным бриллиантом в своей одинокой тоске и быстро высохла.

Нет, она не жалела о том, как сложилась ее жизнь. Ее лодка стояла устойчиво на большой воде, плыла уверенно под чистыми белыми парусами. Но почему ей все время недоставало того, о чем мечтает каждая Женщина, тех самых призрачных алых парусов? Наверно потому, что всегда есть какое-то «но»…

РАССКАЗ ПРО МАМУ

Автор: Маша Ловыгина

- Хуже всего запоры! – сказала светловолосая девушка у окна.

- Нет, отеки, - возразила другая, с темной длинной косой и челочкой.

Рая вздохнула и погладила выпуклый живот. Компания в палате поменялась, а разговоры остались прежними.

- А у меня так спина болит, - вздохнула рыженькая, лежавшая на соседней кровати, - что сил никаких нет! Ни полы помыть, ни окна… А когда рожу, их вообще ни на что не останется.

- Да как вы вообще об этом думать можете? – воскликнула светленькая. – Ну какие полы? Я своему так и сказала: я – мать, для меня важнее ребенка сейчас ничего не может быть! Это ж какие неудобства приходится испытывать! Я прям измучилась с этими запорами…

- А мне свекровь обещала все подготовить. Она у меня добрая, – заявила темненькая и зашуршала оберткой от шоколадки. – Девочки, кто будет?

Светленькая подставила ладошку и, получив кусочек, отправила его в рот.

Рая помотала головой и посмотрела на телефон. Муж не звонил. «Ну а когда ему? – подумала она. – На работе строго, не отвлечешься. Эх, Гаврилов, ну неужели нельзя найти хоть минуточку?»

Она слезла с кровати и, сунув мобильный в карман, вышла в коридор.

Рая волновалась. Не за себя – с ней-то как раз все было хорошо. Головокружения прекратились, беременность протекала спокойно. Собственно, и врач на обходе сказал, что можно топать домой и дохаживать. Вот только домой идти было боязно – там сейчас царствовала свекровь. Сама вызвалась, чтобы помочь им со Светкой. Свекровь Рая боялась…

Октябрина Викторовна была женщиной грубоватой, резкой и имеющей на все свое непререкаемое мнение. Для своего сына хотела как минимум принцессу Диану в ее лучшие годы, но Гаврилов, наперекор маме, женился на Рае – тихой серой мышке в очечках. У свекрови был был большой дом, хозяйство, живность, и даже трактор… За шесть лет она и приезжала к ним только один раз, когда Светку крестили. Позыркала по сторонам в их квартиренке и демонстративно вздохнула – вот, мол, сыночка, разве этого ты достоин? А ведь они с Гавриловым эту квартиру сами купили, и шторы Рая сама сшила, и обои поклеила. Пусть квартира маленькая, зато им уютно и хорошо в ней.

Рая посмотрела в окно на весеннюю капель и улыбнулась. У них с Гавриловым любовь. В отличие от квартиры - большая и светлая. Вот и дочку поэтому назвали Светланкой. А скоро еще мальчишки родятся…

Ох… Свекровь поди весь мозг сыну выела чайной ложкой – вот, мол, захомутала тебя Райка, детьми окольцевала, не вырвешься!

Лишь бы при внучке этих разговоров не вела, а то мало ли…

Рая закусила губу и едва не расплакалась. В этот момент пискнул телефон. Взглянув на экран, она напряглась. Смс было от свекрови: «С врачом говорила, встретить не смогу. Поехала домой, у меня дела.»

Рая тут же кинулась в палату собираться. «Вот и славно. Вот и слава Богу! Счастливой дороги, дорогая мама!»

Дожидаясь врача, Рая прикидывала, что скажет мужу, если в доме возникнет напряженная атмосфера, а она определенно возникнет – только мать могла вывести Гаврилова из себя.

«Что же я ему скажу? Я тебя не держу?.. Ты можешь быть свободен?.. Я без тебя не могу?.. Я тебя люблю…»

Попрощавшись с соседками и получив выписку, Рая направилась домой. Не стала вызывать такси, не поехала на автобусе, пешком полезнее. Пока срок позволяет, надо двигаться. Погода радовала, а вот на сердце было муторно…

Свекровь внучку из садика забрала на несколько дней. Сказала, что с ребенком нужно заниматься, гулять и учить уму-разуму. И что Гаврилову нужен полноценный сон и хорошее питание, потому как у него ответственная работа. Как будто Рая и сама этого не знала…

Она медленно поднялась на свой этаж и тихо открыла дверь. На всю квартиру до рези в глазах пахло выпечкой. Не успела Рая окликнуть домашних, как из кухни донеслось бряканье посуды, а затем громкий голос Светы:

- Как белка в колесе кручусь! То сделай, это сделай! Охо-хонюшки!!! Мой руки чище, горе ты мое!

Рая замерла, не понимая, что происходит.

- Садись за стол!

На миг Рае показалось, что голосом Светы говорит Октябрина Викторовна.

- Послушай, что я тебе скажу, золотой ты мой! Скоро нас тут целая толпа будет, а ты не чешешься! Что улыбаешься? Квартира нужна новая, большая. Мне стол письменный, а братьям кроватки!

- Дык… Я ж разве против? - крякнул Гаврилов.

- Дык! Мать как занган… занга… как лошадь, короче!

- Подкидывай, подкидывай его, Свет!

Раздалось шипение, а через минуту крик:

- Ох, елки!.. Осторожно!

Рая бросилась на кухню…

- Лови его! А-а-а!

…и остолбенела в дверях.

Кухня была похожа на место битвы – в воздухе клубился голубоватый дым, пол и плита были усыпаны мукой и залиты маслом. В тот самый момент, когда Рая оказалась перед домашними, на голову отца семейства со смачным шлепком приземлился свежеиспеченный блин. Отец и дочь Гавриловы, увидев Раю, хором воскликнули:

- Мать?!

- Кому мать, а кому и дорогая мамочка, - развела руками Рая.

- Тебя, когда выписали-то, Рай? А чего не позвонила-то, а?

- Ура! Наша мама приехала! – закричала Света. – Ты только не сердись, пожалуйста, за беспорядок!

- А я и не сержусь, - улыбнулась Рая, оценивая масштабы бедствия. – Сама блины жаришь? Это кто ж тебя научил?

Гаврилов стащил с головы блин и отправил его на тарелку.

- Меня бабушка научила! – объяснила Света, наливая в сковородку тесто. – Мам, садись ужинать! Детей кормить надо хорошенько, тогда и голова кружиться не будет. Тебе рожать еще, а мы с папой уже взрослые, все сами можем делать. Да, пап?

Гаврилов виновато кивнул, затем встал и, обняв Раю, поцеловал ее в щеку маслянистыми губами.

- А еще бабушка сказала, что из меня толк выйдет. А когда выйдет, она меня на тракторе научит. Мам, этот толк когда начнет выходить? Скоро?