Только моя

1. Участь

Карина

В моём мире не существует любви, все браки основаны на взаимной выгоде и холодном расчете.

Если ты родилась девушкой, то неприменно являешься разменной монетой для своей семьи.

Это то, к чему меня готовили с ранних лет, и я точно знала, что однажды отец именно так и поступит.

Господь не оставил его и подарил наследника, Тьяго, мой старший брат, тот ещё засранец, падкий на девушек и азартные игры, но наш мир снисходителен к мужчинам.

Когда девушке не прощают малейшую оплошность, мужчинам позволено всё, кроме предательства синдиката.

Я знала, что стану женой ужасного мужчины, но даже это не уберегло меня от колючей реальности.

Антонио Гарсини, дон итальянской ратуши, грязный человек, не знающий пощады. Дону за пятьдесят, но для брака это и много противоречий не стали препятствием, и меня в девятнадцать обязали стать его женой.

— Милая, поторапливайся, бронь салона на четыре часа. — Мама мило улыбается, так, будто утром не дала мне пощечину за отказ спуститься к завтраку.

Но сегодня в гостях дон, и мы прилежная правоверная семья.

— Грета, оставь меня с моей невестой на пару минут. — Вкрадчиво диктует свои правила мой жених.

Никто не возражает. Мать, кивнув молча, покидает гостиную, а отец убирается в свой кабинет, пока мой братец и носа не показывает в доме, просаживая наше наследие в очередном пабе.

Если меня убьют, то, должно быть, никто ничего не скажет, и они продолжат свой быт. Так, будто меня никогда и не существовало, или же я была всего лишь расходником для попытки продвинуться выше.

— Не могу дождаться той минуты, когда ты наконец-то станешь моей, Карина. — Несмотря на свою трость, он быстро приближается, распуская в моем сердце бутоны разочарования.

Это не моя жизнь. Я ее не хочу.

Я подавляю в себе все противоречивые чувства и тошнотворный ком. Такова судьба, мне не сбежать, никто не способен уйти от предначертанного.

— До нашей свадьбы осталось всего три дня. — Выдавливаю улыбку, создавая расслабленный прилежный вид.

Истинно воспитанная итальянка не может противиться родительской воле Карина.

Голос моего отца вырывается глубоко из сознания, не позволяя забыть тот день, когда он сообщил мне о помолвке с Антонио.

Внутри меня что-то обрывается при осознании собственного будущего.

— О, красавица, я буду медленно наслаждаться твоим каждым дюймом. — Откровенно шепчет на ухо, обернув свою ладонь вокруг талии. — Избавься от контрацепции, принесенной Риком.

Все, чего мне так отчаянно хочется, это убежать, но я не имею права. Иначе судьба моя незавидна, и все, что останется, это пойти по тропе боли, что в десятки раз хуже, чем приближающая свадьба.

— Что? — Не понимаю просьбы, ощущая, как холодный пот проникает под шифоновую блузку, рискую испортить внешний вид.

— Я хочу от тебя детей, красавица, не смей пить эту чертову отраву. Мы не будем ждать и приступим в нашу первую брачную ночь. Ты родишь мне наследника клана Гарсини, будущего главу. — Жестко отрезает жених, когда его достоинство красноречиво упирается в ягодницы.

И я резко отрываюсь, не справившись с давлением. Всего один шаг, но в потемневших глазах вижу явное неодобрение.

Я пропала.

— Свадьба через три дня. — Мило улыбаюсь, снова напоминая ему об отсрочке, насколько это вообще возможно в ситуации, где все внутренности сжимаются в позу эмбриона.

— Я терпелив.

Оставив поцелуй на моей ладони, он спешно покидает коридор, громко хлопнув дверью, и уже через пару минут я, наблюдая отъезжающие машины, наконец-то вдыхая полной грудью.

— Что ты ему сказала? — Мама появляется из ниоткуда, буравя меня ненавистным взглядом. — Если у твоего отца...

— У отца не будет никаких проблем, ему нужно было уехать. — Сохраняю спокойствие.

Ложь — это грех, а в судный день каждый сам понесет свой крест и ответит за совершенные на земле деяния.

В голове вспыхивают слова священника, но я слишком подавлена, чтобы нарваться на очередную тираду. Через три дня моя жизнь станет настоящим адом, и ни одно светлое деяние не убережёт от этого.

— Не смей портить его репутацию, мы должны помочь Тьяго в будущем укрепить позиции, — рассуждает о своём бриллианте женщина. — Марко уже подъехал, бери свою сумочку и пошли, кузины Антонио уже в салоне, нельзя портить имидж.

Нельзя портить имидж. То, что я слышу с раннего детства, но, не пререкаясь, следую, понимая, что выбора нет.

Или ты делаешь это добровольно, или тебя тащат туда по принуждению.

Когда мы заходим в Il Tempo di Amare, дыхание сбивается. Роскошь в комбо с дорогим светом озаряет платиновые витрины, показывая лучшее, что могут предложить дизайнеры Италии.

Поздоровавшись с кузинами жениха, послушно прохожу в закрытую примерочную, готовясь надеть всё, что для меня выбрали. Конечно, ни о какой примерке с подругами, долгими выборами и шампанским речи не идет.

Неудивительно, что каждое платье стоит как весь мой гардероб. И пусть наша семья далеко не бедна, однако я не приоритет. И зачем тогда покупать мне Saint Laurent? В моей гардеробной есть несколько брендовых платьев на выход, однако в обычное время я предпочитаю Zara или шоурумы.

С помощью услужливой работницы через верх я надеваю приталенное платье с глубоким вырезом в груди. Слишком глубоко, но мягкая ткань обволакивает кожу, почти не ощущаясь на теле, пока облегченный корсет предоставляет комфорт, не перетягивает спину.

Делаю шаги, натягивая легкую улыбку. Четыре пары глаз вмиг изучают внешний вид, они, как в кабаре, наслаждаются представлением, упиваясь собственной властью. Каждая из трех женщин прекрасно знает: даже если они попросят снять платье и остаться в белье, я должна сделать это.

— Какая красота. — Старшая, Коралина, улыбается, отпивая кристалл из бокала, касаясь пальцами пышной юбки, достигающей ног. — Какой прекрасный вырез.

2. Примерочная

Массимо

— Докладывай. — Взгляд нетерпеливо отрывается от документа, поднимаясь к Микаэлю, моей правой руке.

— Сербы готовы пойти на сделку с нами в обмен на защиту их девушки от русских. — Микаэль отстукивает пальцами по столу.

Всю ночь мы ловили подонка, подсланного итальянским доном, ублюдок совсем не видит берегов.

— У них заказ на девушку? — Он отрицательно качает головой, подтверждая мою теорию. — Обещана кому-то?

— Их главарю Николаю. — Микаэль медлит, что-то обдумывая. Он силен в переговорах, поэтому я ожидаю личного мнения. — История мутная: девушка оказалась без разрешения на его земле, взамен русский потребовал брака, они согласились, но в последний момент передумали.

— Полагаешь, что не стоит нам вмешиваться? — уточняю, и пускай решение уже мной принято.

— Это неразумно и может быть ловушкой, а с другой стороны, лучше сербов никто не сможет достать нам все необходимое, босс.

— Скажи крысам Марковича, что мы согласны на условия. — бросаю, поднимаясь из кресла.

— Но девушка опасна. — Микаэль привык просчитывать ходы наперед и ожидаемо полон скептикии и снобизма.

— Как только ее доставят, отправишь ко мне, тогда и узнаем реальную причину, она-то уж точно сговорчивее своего отца. — Ухмылка поражает губы, когда я снимаю пиджак со стула, направляясь в холл.

У каждого высокопоставленного мерзавца в моем мире помимо теневого бизнеса есть отдельное детище, закрывающее криминальный тыл.

Больше десяти лет я владею лучшими свадебными салонами по всей южной части континента, а также сетью элитных стрип-клубов.

Это отлично отвлекает от бурной рабочей деятельности. И кто бы знал, что прекрасное может приносить столько прибыли.

— Маркович собирается назначить нового приемника, но у него только одна дочь, которая на время войны будет гостить у нас. — Мы разминулись на несколько часов, и я ввожу Микаэля в курс дела.

До него доходит быстро. Неудивительно, с этим ублюдком мы работаем более пятнадцати лет.

Достаточный срок, чтобы узнать товарища, хотя я никому не доверяю, меньше всех — рядом со своей правой рукой я ощущаю напряжение.

— Полагаешь, что эта сделка должна быть заключена с кем-то из Нью-Йорка? — Он хмурится, пытаясь переварить информацию.

— Она будет заключена, Микаэль.

Мы сворачиваем к холлу, семья Леоне сегодня забронировала весь салон. Артуро выдает свою дочь за Антонио, так себе партия для молодой девушки, но ничего другого от чистокровных итальянцев и не ожидалось.

Ступая по мраморной плитке, мне нужно свернуть в сторону к выходу, но тело замирает, исследуя тонкий силуэт.

Девушка возвышается на подиуме, облаченная в Valentino. Ее длинные ноги выглядывают из-под широченного выреза на бедрах, я жадно исследую каждый дюйм этой идеальной загорелой кожи, продвигаясь выше к открытой груди.

Платье открывает многое, в том числе и то, что не каждый жених сможет вытерпеть.

Вспоминаю ублюдка, которому она обещана, и ярост разжигается внутри, настолько сильная, что это ошеломляет.

Она гребаная фарфоровая кукла, которую можно сломить одним неверным прикосновением.

Ее лицо невинно, пухлые, идеально ровные губы, миниатюрный носик, огромные зеленые глаза, ее огненно-рыжие волосы спадают вниз за спину.

Чертова богиня, сошедшая с Олимпа.

Не меньше.

Нетрудно понять, что она чувствует. Но на ее лице всего лишь будничная улыбка, это не тот страх, который девушка должна испытывать накануне, но и не та радость, с которой обычно посещают мое детище.

Эта девушка гордо возвышается рядом с женщинами, разглядывающими ее тело. Она не сломлена, и как самая настоящая королева своим пронзительным взглядом дает отпор каждой из них.

Я обязан уйти и заняться поставками. Через два часа встреча с итальянцами, это цель нашего прибытия во владения Гарсини.

Но, как чертов наркоман, я ожидаю дозу в виде ее нового появления и примерки очередного платья. На месте этих женщин я бы тоже закрыл для Леоне салон, а лучше весь торговый комплекс, так она красива.

Изучая каждое движение, и удар шелковой ткани встречающеся с телом, я не в силах оторваться, продолжаю любоваться ею.

Странное дело, готов был поклясться, что ни одна женщина с идеальным минетом или точеным взглядом никогда прежде так не волновала. Не становилась моим центром и не занимала мысли дольше, чем на время полового акта.

Она разворачивается корпусом в сторону кузин Гарсино, когда ее взгляд поднимается, резко встречаясь с моим.

Это обезоруживает.

Удар тока или же оглушительное цунами, то, что я не должен был ощутить. Я готов непременно отступить и закончить гребаную работу, выкинув все из головы, но вдруг она вновь возвращается к противным женщинам.

Проклятые старухи говорят ей что-то, и ее взгляд потухает.

Что-то яростное, столь крутое, как вода в источнике, дергает меня, наполняя злостью. Я хочу уничтожить весь клан Гарсини только за то, что эта женщина больше мне не улыбается.

Микаэль вновь окликает, напоминая о подготовленной машине, я должен уйти, но мой взгляд отчаянно цепляется за девушку, которая поджимает свои губы, заметно побледнев. Ей нехорошо?

Блять, кому будет хорошо провести свою лучшие годы с полудохлой мразью?

Невероятная жажда сдавливает внутренности, когда я снова смотрю на Микаэля.

Эта свинья не получит ни одной улыбки Леоне, не посмеет коснуться даже ее обнаженного запястья.

Никто не посмеет.

— Скажи Луке, чтобы отключил все камеры по периметру парковки, пускай Фабио пригонит машину к черному входу. — Ярость острым перцем поражает мое тело, когда я смотрю на эту женщину.

— Но босс... — Микаэль хмурится.

Эта женщина ни за что не достанется гребаному разлагающемуся ублюдку. Я сделаю ее своей отныне и навеки, положив к ее ногам всех Гарсини, если потребуется.

Она будет моей. Только моей.