Тот, кого нельзя вызывать

✧ 1 ✧

«…и потому Demones sunt malum. Демоны суть зло. Природа их есть сеяние раздора, ибо сами они пребывают в вечных распрях. Их одолевают гордыня, алчность, гнев и зависть, кои суть топливо их сущности. И число их легион, ибо плодятся они не плотью, а тьмой.

Мир Велесия, что населён людьми и иными тварями, и Таранкус, обитель демоническая, суть сателлиты, связующие нити меж коими тонки, но нерушимы.

Maleficae vero non sunt malae, sed potentes. Ведьмы же по сути не злы, но могущественны. Сила их проистекает из самого сердца Велесии, и потому двойственна, как сама природа. Дабы обуздать сей дар и направить его не на погибель, а на порядок, издревле заведено, чтобы каждая ведьма, познавшая основы, призвала себе в помощники и слуги демона из Таранкуса. Ибо, взирая ежечасно на природу злодея, дабы не утратить магию, должна она сдерживать его ярость и сама хранить чистоту помыслов. Demones et Maleficae, сдерживая друг друга, обретают равновесие, и сила их в симбиозе сем растёт, и функционируют они куда эффективнее. Пары, что обрели сей баланс, живут века.

Et aliquando, se amant. И случается, что любят они друг друга. Sed homines timent demones. Но люди страшатся демонов, и посему о любви сей, глубокой и запретной, вслух не говорят, храня сию тайну в самых потаённых скрижалях сердца…»

Из трактата «О природе сущностей и симбиозе миров»,

Архимаг Алдрик Речистый.

✧･ﾟ *✧･ﾟ･* ✧ *･ﾟ✧* ﾟ･✧

Меня зовут Стрихнилий. В мире демонов Таранкус это имя стало синонимом провала, насмешки и позора. Сто три года. Для демона — срок смехотворный, почти юность. Для неудачника — целая вечность. Вечность унижений. Ведьмы меня прозвали — «Тот, кого нельзя вызывать». Не потому, что я страшен или опасен. Нет. Потому, что мое появление у любой уважающей себя ведьмы — это верный признак дурного вкуса, отчаянной безысходности или чудовищной ошибки.

Я сидел на скрипучей деревянной табуретке в крошечной, пропахшей травами и амброй избушке на самом краю Забродья. За окном выл северный ветер, заметая снегом и без того непроезжую дорогу. А я пытался не дышать, чтобы не спугнуть хрупкое, невозможное чудо, которое привело меня сюда.

Передо мной, склонившись над древним, засаленным фолиантом, зажмурившись от усилия, стояла она. Молоденькая ведьма. Её светлые, почти белые волосы собраны в небрежный пучок, из которого то и дело выбиваются непослушные пряди. Щёки раскраснелись от напряжения, на лбу выступили капельки пота. Она не красавица. Она… полновата, простая, милая. И чертовски симпатичная своими карими, широко распахнутыми от страха и усердия глазами. В них в тот миг отражалась вся ее решимость и упрямство.

А ещё в них отражалось моё уродство. Моё отчаяние.

Ведь я помню каждый свой провал. Каждую ведьму, что смотрела на меня с брезгливым разочарованием.

✧･ﾟ *✧･ﾟ･* ✧ *･ﾟ✧* ﾟ･✧

Все подготовлено к вызову. Пентаграмма начертана мелом, смешанным с осиновой золой. Свечи из чистого белого воска. Я стою в центре, расправив плечи, пытаясь казаться выше, грознее. Молодая ведьма, чье имя я тут же забыл, смотрит на меня с надеждой.

— Я — Стрихнилий, — объявляю я голосом, который, как мне кажется, должен звучать соблазнительно и грозно.

— Владыка ночных страхов, повелитель…

— Боже, какой у тебя противный голос, — перебивает она, сморщив нос.

— И крылья… они настоящие? Они такие… потрёпанные.

Я теряюсь. План рушится. Надо импровизировать. Переходить к очарованию.

— Зато посмотри, какие у меня когти, — пытаюсь я пошутить, делая вид, что собираюсь пощекотать ей подбородок.

— И могу показать кое-что ещё… длинное и острое.

Её лицо искажается гримасой отвращения.

— Назад! — она почти кричит, и удар её воли, грубый и нетерпеливый, бьёт меня в грудь.

— В Таранкус! Мне нужен воин, а не… не похабник!

И щит вышибает меня обратно в серую, унылую реальность Таранкуса. Где меня уже поджидает Кровотарь.

Кровотарь. Один из сильных высших демонов. Существо с рогами, черными, как смоль, и глазами, пылающими холодным зеленым пламенем. Его сила ощущается за версту как тяжёлое, давящее присутствие. Рядом с ним вечно ёрзает Жадень, тощий, похожий на саранчу демон, его тень и подпевала.

— О-о-о! — раздаётся раскатистый, полный ядовитой радости голос Кровотаря, едва я материализуюсь в нашем общем прибежище, больше похожем на прокуренную таверну для низшей демонической братии.

— Смотри-ка, Жадень, наш птах вернулся! Опять не продержался и пяти минут. Рекорд, однако. Что на этот раз, Стрихнилий? Опять предложил ведьме полюбоваться своим «жалом»?

Жадень заливается противным хихиканьем, потирая свои костлявые ручонки.

— Он даже рот открыть не успел, ваше мрачное величие! — верещит он.

— Было слышно из пробоя, как та ведьма кричала! Говорила, от него отчаянием пахнет!

Кровотарь приближается. Его массивная тень накрывает меня с головой.

✧ 2 ✧

Наши силы действительно начали синхронизироваться. Её немудреные чары стали получаться быстрее, чётче, надёжнее. А я почувствовал, что моя собственная, жалкая демоническая энергия перестала быть стоячей лужей, а начала потихоньку течь, набирать силу. Сдерживание работало в обе стороны. Её доброта сдерживала мой склочный характер, а моя… моя зарождающаяся привязанность подавляла её неуверенность в себе.

Тогда и пришло официальное письмо из Ковена от Аленны. Верховная ведьма Ясногорья вызывала Марусу на Смотрины — ежегодный смотр ведьм и их демонов-помощников, который проходил в столице, Тверди. Каждую весну там оценивали силу пары, их слаженность, перспективы. Для Марусы это было бы первым по-настоящему серьёзным испытанием.

Прочитав, она затряслась. Она была в панике.

— Я не смогу! Они все будут там! И Радана с Бархацем, и все остальные! Мы опозоримся! Нас высмеют! Аленна… она такая строгая. Говорят, её демон — древний, могущественный дух, она с ним говорит на равных. А мы… мы только борщ варить научились вместе!

Она металась по горнице из угла в угол и заламывала руки.

— Успокойся, — сказал я, хотя самому было не по себе.

Встреча с другими демонами, особенно высшего ранга, сулила мне лишь новые унижения. Кровотарь наверняка тоже будет там и уже разнёс весть о моём «трудоустройстве» по всему Таранкусу.

— Мы справимся. Мы просто покажем… что мы есть. Мы — команда.

Моя ведьма только вздохнула.

Дорога в Твердь заняла три дня. Три долгих дня, которые мы провели в закрытой повозке, в которую были запряжены специально выведенные кони Ясногорья. Ранняя весна, не то время года, когда по стране можно было путешествовать и наслаждаться.

Город поразил меня своим размером. В самом центре возвышались мощные стены княжеского замка из тёмного камня. Его высокие башни, увенчанные флюгерами в виде воронов и кошек, были видны из любого уголка города. Дома вдоль улиц в два-три этажа из красного кирпича и камня. Площади с фонтанами и узкие улочки вдалеке от цента. В воздухе висел густой коктейль из запахов: магия, металл, пряности, люди и навоз. Людей на улицах было много. Среди них важно прогуливались ведьмы в модных платьях с длинными юбками, богато расшитыми цветными узорами и коротких свитках всевозможных расцветок. Рядом с ними шли или летели их демонические спутники. Я видел огромных волкоподобных тварей с густой шерстью, суккубов в облике брутальных мужчин с копытами, демонов-стихийников, от которых исходил запах грозы или вулкана.

На их фоне мы с Марусей выглядели парой деревенщин. Она — в своём лучшем, но всё равно простом темно-зеленом платье и коричневой свитке, я — в черном кафтане, видавшим виды, прижавший крылья к спине, стараясь не касаться ими грязи на тротуарах.

Нас поселили в маленькой комнате «Серебряного котла» — официальной гостинице Ковена. Не статусное жилье, но мы были очень рады и такому.

✧･ﾟ *✧･ﾟ･* ✧ *･ﾟ✧* ﾟ･✧

Смотрины проходили в огромном зале Совета Ковена, под сводами, расписанными фресками, изображающими великие деяния ведьм и демонов прошлого. В углу зала на троне из резного дуба восседала Аленна. Она была и впрямь прекрасна — строгое лицо, волосы цвета воронова крыла, собранные в сложную причёску, пронзительные голубые глаза, в которых светился холодный, расчетливый разум. Рядом с её троном, в самой тени, пульсировало нечто огромное и бесформенное, похожее на плотный сгусток тьмы и мощи. Её демон, представший во втором своем облике. От него исходила такая сила, что у меня перехватило дыхание.

Радана с Бархацем уже были здесь. Её демон, чтобы произвести впечатление, принял свой истинный облик — высокого, мускулистого мужчины с идеальными чертами лица и маленькими изящными рожками. Он обнимал Радану за талию, а та сияла от гордости. Увидев нас, она многозначительно подмигнула Марусе, будто говоря: «Смотри, как надо».

Вызовы проходили по очереди в течение нескольких дней. Нас вызвали к определенному дню. Пары демонстрировали силу: совместное колдовство, боевые искусства, решение сложных магических задач.

В один день с нами выступали Радана и Бархац. Они вызвали огненный смерч прямо в центре зала и погасили его одним движением изящной ведьминской руки. Зрительницы заохали и захлопали в ладоши. Бархац, рисуясь, поклонился. Аленна одобрительно кивнула. Следующие пары демонстрировали не худшие результаты, вызывая и подчиняя мощные выбросы магии.

Настала наша очередь. Все взгляды устремились на нас. Я слышал сдержанные смешки, чувствовал на себе презрительные взгляды других демонов.

— Маруса из Забродья и её… спутник, — объявила распорядительница, ведьма средних лет, заглядывая в свиток и с трудом скрывая пренебрежение.

Я сделал шаг вперед, заслоняя собой Марусу, которая, казалось, вот-вот упадет в обморок от страха и неуверенности. Её пальцы вцепились мне в руку так, что даже мне, демону, стало больно.

— Стрихнилий, — поправил я громко и чётко, и мой голос, к удивлению, прозвучал властно и грозно, эхом отразившись от каменных сводов.

Смешки на мгновение стихли. Аленна на троне чуть склонила голову, её холодный взгляд скользнул по мне, будто скальпелем снимая верхний слой. Рядом с ней шевельнулся сгусток тьмы, проявив мимолётный интерес.

✧ 3 ✧

Однажды, когда мы отрабатывали создание мгновенного ледяного щита, в дверь постучали. Я открыл дверь. На пороге стояла Аленна. Она пришла одна, без своего ужасающего спутника, закутанная в простой тёмный плащ. Выглядела она озабоченной и уставшей.

Маруса онемела от удивления и беспокойства. Я встал между ними, готовый ко всему.

— Можно войти? — спросила Верховная ведьма, и в её голосе не было привычного льда.

Она вошла, окинула взглядом нашу скромную обитель, кивком ответила на моё молчаливое предложение присесть на лавку и некоторое время просто сидела, смотря на огонь в печи.

Маруса налила квасу в глиняную кружку и молча подала ей. Старшая ведьма не побрезговала, приняла, сделала несколько глотков.

— Ваше выступление на Смотринах… — наконец заговорила она.

— Оно заставило меня задуматься. Мы все гоняемся за силой. За яркостью. За мощью, которую можно измерить и похвастаться ею перед другими. А вы… вы показали искусство. Скромное пока. Но от того не менее ценное.

Она посмотрела на Марусу.

— Мой демон… он древний. Могучий. С ним мы можем смести с лица земли целый город, если бы захотели. Меня побаивается архимаг и наш правитель. Они уважают нашу силу. Но мой демон никогда не смог бы сделать то, что сделали вы. Он не признает такие методы.

Потом её взгляд упал на меня. Он был тяжёлым, пронизывающим.

— Кровотарь активизировался. Он ищет заинтересованных, подал прошения в Совет Теней о том, что вы, Стрихнилий, нарушаете баланс, будучи слишком слабым для такого союза. Он требует вашего возвращения для… перераспределения.

У меня похолодело внутри. Он действовал через бюрократические демонические связи. Это было хуже прямой атаки. Это было по-настоящему опасно.

— Почему вы нам это говорите? — спросила Маруса, побледнев.

— Потому что я устала, — откровенно призналась Аленна.

— Я устала от этой бесконечной гонки за силой, которая влечет за собой массу соблазнов для… — она осеклась.

— Вы двое… вы напомнили мне, зачем всё это начиналось. Не для власти и устрашения, а для равновесия. Для того, чтобы ведьма и демон помогали друг другу становиться не сильнее, а… лучше. Я не могу сейчас открыто встать на вашу сторону. Но я могу предупредить. Держитесь. Ваша связь — это не ошибка. Возможно, это и есть тот самый забытый идеал.

Она ушла так же тихо, как и появилась, оставив нас в состоянии шока и странной надежды.

Её слова стали для нас и благословением, и проклятием. Теперь мы знали, что Кровотарь не просто ждет моей неудачи, он активно пытается помешать мне остаться в Велесии. Его атака будет не прямым физическим ударом, а хитрым юридическим, используя магические связи двух миров. Он будет пытаться разорвать наш контракт силой закона Тёмного мира.

✧･ﾟ *✧･ﾟ･* ✧ *･ﾟ✧* ﾟ･✧

Наш скромный дом в Забродье превратился в школу. Мы вдвоём учились плести паутину защитных чар, таких же тихих и незаметных, как наши снежинки. Они должны были не просто отражать удар, а должны были его предвидеть, растворить, перенаправить. Мы учились чувствовать друг друга как одно целое. Я знал, когда она устанет, ещё до того, как она сама это понимала. Она чувствовала мою тревогу ещё до того, как поблизости появлялась прореха, ведущая в Таранкус.

В один из таких дней, когда мы укрепляли забор вокруг двора древними Рунами Отчаяния (очень действенная штука, если их правильно разбавить молитвой), к нам в очередной раз неожиданно пожаловала Радана. Но на этот раз она была одна. Без пафоса, и, что удивительнее всего, без Бархаца.

Она выглядела растерянной и… испуганной.

— Маруса, — начала она, не смотря мне в глаза.

— Мне нужно поговорить. Наедине.

Маруса, вытирая пот со лба, посмотрела на меня. Я пожал плечами и сделал вид, что углубляюсь в изучение узора на столбе, хотя моё демоническое ухо было настороже.

— Говори, — сказала Маруса, — он всё равно всё услышит.

Радана помялась.

— Бархац… он… — она замолчала, подбирая слова.

— Он не такой, как я думала. Он сильный, да. Очень красивый. Но он… он как пустой сосуд. Ему нужны мои силы, моя энергия, мой статус. А мне… мне нужен был сильный демон, чтобы все завидовали и восхищались моим талантом и силой. Мы не сдерживаем друг друга. Мы используем друг друга. И я… я стала злее. Мне кажется, я скоро сделаю что-то ужасное просто потому, что он этого хочет, а я уже не могу ему отказать.

Она расплакалась. Впервые я увидел не самовлюблённую стерву, а напуганную, одинокую девчонку.

— Аленна вызывала меня, — всхлипнула она.

— Говорит, наш союз признан Советом деструктивным. Что если мы не найдём гармонии, нас «расторгнут». А я… я не знаю, как её искать, эту гармонию! Я не умею!

Маруса молча подошла и обняла её. Я отвёл глаза, чувствуя себя неловким свидетелем краха ее надежд.

— Оставайся, — неожиданно сказала Маруса.

— Переночуй. Отдохни. А утром подумаем.

✧ 4 ✧

Подготовка заняла несколько дней. Радана, движимая чувством вины и яростью на своего бывшего демона, выложилась по полной. Она добыла редкие компоненты, чертила мелом сложнейшие символы на полу нашей избы. Мы же с Марусой перестали тренироваться. Мы… говорили. Говорили о своих страхах. Я — о своих ошибках, вечном позоре, о насмешках, о том, что боюсь быть для неё обузой. Она — о своём одиночестве, о зависти, о страхе, что я однажды увижу, какая она на самом деле обычная и скучная, и уйду.

В ночь ритуала Радана прошептала наговор и меловой круг посередине горницы засветился тусклым, голубоватым призрачным светом. Мы с Марусой стояли в центре, держась за руки. Рыжая ведьма, бледная как смерть, начала читать древние слова заклинания. Постепенно ее голос обретал силу и четкость. Я ощутил, как ее слова, словно камни, брошенные в воду, оставляют следы в магическом поле.

Последнее, что я увидел перед тем, как окружающий меня мир поплыл и распался, — это твёрдый, безрассудный взгляд Марусы. А потом начался кошмар.

✧･ﾟ *✧･ﾟ･* ✧ *･ﾟ✧* ﾟ･✧

Мы стояли в огромном, бесконечном зале со стенами из чёрного стекла. Вокруг, как в кривых зеркалах, много раз отражались мы сами. Но не те, какие мы есть. Я — в своем самом жалком, уродливом обличье, с ободранными крыльями, спутанными длинными патлами, с лицом заросшим щетиной. Худой и изможденный, с поникшими плечами. Она — в образе обрюзгшей, уставшей, унылой женщины, с потухшими глазами. В нелепом коричневом платье, с наброшенным на плечи цветастым платком. Такой, какой она боялась стать.

Из теней выполз Кровотарь. Но не один. С ним был Бархац, с лицом, искажённым злобой, и десятки других демонов и ведьм. Все те, кто когда-либо насмехался надо мной или унижал её. Они указывали на нас пальцами, их смех эхом разносился по залу.

— Смотри, Маруса! — орал Кровотарь.

— Смотри на своего принца! На того, кого ты выбрала и позвала! Он — позор! С ним ты станешь посмешищем!

Выражение его рожи исказилось в приступе ненависти. Из пасти торчали клыки. Он щерил зубы, словно злобный пес.

— А ты, Стрихнилий! — визжал Бархац.

Он выступил вперед, демонстрируя свою идеальную внешность.

— Она тебя использует! Ей нужен был любой демон, лишь бы не остаться одной! Посмотри на неё! На эту жалкую, завистливую и тупую деревенщину!

Это было не физическое нападение. Это были удары в самое больное. Наши собственные страхи, материализованные и усиленные в тысячи раз.

Я видел, как Маруса сжимается от каждого слова, как слёзы катятся по её лицу. Во мне закипела ярость. Старая, знакомая, разрушительная ярость неудачника. Я хотел ринуться на них, разорвать, уничтожить… Сделать что угодно, лишь бы они заткнулись.

И тут я услышал её голос. Тихий, дрожащий, но абсолютно твёрдый.

— Нет, Стрих. Не надо. Это то, чего они хотят. Чтобы мы напали на них, чтобы мы потеряли контроль над своими эмоциями. Чтобы мы с головой погрузились в ненависть, а затем выплеснули ее в кровавой битве. Так мы докажем, что все, что они говорят — правда.

Она отпустила мою руку и сделала шаг вперёд, навстречу хохочущей толпе своих кошмаров.

— Да, я завидовала! — крикнула она.

— Да, я боялась остаться одной! Да, я слабее многих! Да, это больно осознавать! И да, он не идеал! Но он мой! И его ободранные крылья, и его худоба — это часть его! И я люблю его всего, таким какой он есть! И я не променяю его ни на какого самовлюбленного Бархаца!

Её слова прозвучали резко, зло, криком. Образ постаревшей и подурневшей женщины дрогнул и рассыпался. Она снова стала собой. Простой, милой… прекрасной Марусой из Забродья.

Толпа демонов зашипела и отступила на шаг. Их насмешки стихли. Они питались нашими сомнениями. А она их отмела, перестала слушать.

Следом был мой черёд. Я посмотрел на своё уродливое отражение, на насмешливую рожу Кровотаря.

— Да, — сказал я, и мой голос впервые за много лет не дрожал.

— Я слаб. Я смешон. Я всю жизнь пытался казаться тем, кем не являюсь, чтобы на меня хоть кто-то посмотрел, захотел, оставил. Она позвала, посмотрела и оставила. Меня. Такого. И ради этого… — я выпрямился во весь свой рост, — …я готов быть посмешищем. Потому что быть с ней — это единственное, в чём я не ошибся.

Моё жалкое обличье треснуло и осыпалось, как скорлупа. Я не стал невероятно красивым или могучим. Я просто стал собой. Тем, кем был всегда. Но без отчаянья в глазах, и все перья в крыльях были на месте.

Зал из чёрного стекла задрожал и начал рушиться. Кошмары, лишённые нашей веры в них, рассыпались в прах. Кровотарь, с лицом, искажённым чистейшей яростью, бросился на нас в последней попытке, но его когти прошли сквозь нас, как мы через дым. Мы больше не верили в его силу над нами.

Мы очнулись на полу своей избы, в полной тишине. Свечи по границе круга погасли. Радана сидела у стены, уставшая, но с сияющими глазами.

А мы лежали рядом, держась за руки, и просто дышали, ничего не говоря. Ничего не нужно было говорить. Она повернула ко мне голову. Щёки её были влажными от слёз, но на губах играла самая наглая, самая счастливая улыбка, какую я только видел.