Требуется невеста, или Охота на Светлую

Глава 1: Эления

Эления

Дробь каблуков, шорох разъезжающихся дверей, и в офис стремительно входит Норра. Обычно она проплывает от лифтов к своему рабочему месту, плавно покачивая бёдрами (к слову, там есть чем покачивать и на что обращать внимание), но не сегодня. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, с сейтом под мышкой, она останавливается посреди офиса, набирает в лёгкие побольше воздуха и взволнованно выдыхает:

— Гаранор Хорос женится!

На миг или два все замирают. Эрминия перестаёт щёлкать по клавиатуре острыми ноготками, Хайме едва не выплёвывает на экран крепкий брул, которым заливается с утра до ночи. Лина и Фино округляют глаза, а я откидываюсь на спинку кресла и замечаю, как со своего места поднимается Акилла, быстро преодолевает расстояние до дверей и, толкнув их, невозмутимо говорит:

— Эления, зайди ко мне.

— Он только-только сообщил об этом прессе, и я сразу сюда помчалась. Даже брул не успела для вас взять, сонора Кришон, — обернувшись к начальнице, оправдывается секретарша, потрясая в воздухе сейтом, на экране которого высвечивается фотография Хороса и его новоиспечённой невесты.

Красивая пара. Будущий правитель Грассоры и наследница многомиллионного состояния.

— Ничего страшного, потом сходишь, — успокаивает Норру начальница, а мне взглядом приказывает поторапливаться.

Возвращается в кабинет, стеклянные стены которого из прозрачных становятся матовыми, скрывая нас от любопытных взглядов. Акилла опускается в кресло, я останавливаюсь возле письменного стола, ожидая её распоряжений. Примерно представляю, что сейчас от меня потребуют, и уже заранее начинаю нервничать.

— Ты отправишься к сонорине Сольт и убедишь её, что организацией свадьбы века должно заниматься именно наше свадебное агентство.

«Фелисидад» — успешная компания, которой вот уже двадцать лет управляет Акилла Кришон, моя начальница. Но таких успешных компаний по организации свадеб в Кадрисе десятки, если не сотни. И, к слову, наша не самая крупная, не самая известная… В общем, не самая. А я, к слову, не хочу соваться к Тёмным.

Последние два года я успешно избегала любых контактов с высшими Грассоры и планировала продолжать в том же духе.

— Но на мне сейчас и так две свадьбы, а у Фино ни одного заказа. Лучше отправьте его. С его-то обаянием… — бойко начинаю я, но Акилла меня прерывает.

Раздражённо взмахивает рукой, словно отгоняет от себя назойливую мошку, и чеканит:

— К невесте сонора Хороса отправишься ты. А твои заказы возьмёт Фино.

— Но…

— Эления, ты же понимаешь, как это для нас важно, — подаваясь вперёд, щурится начальница. Не люблю этот её прищур — обычно он не сулит ничего хорошего тому, кому он адресован. — Как это важно для меня. Да и для тебя, в общем-то, тоже. Ты ведь не хочешь вдруг остаться без работы.

Акилла обычный человек, низшая, но иногда, вот как сейчас, мне начинает казаться, что у неё в родословной отметилась какая-нибудь фея. Она умеет убеждать. А ещё давить и заставлять. Грозиться, в конце концов, увольнением. Но мне сейчас работу терять никак нельзя. Нам с Литой она жизненно нужна.

— Я одна из ваших лучших сотрудниц, — осмеливаюсь напомнить. — Вам не выгодно меня увольнять.

— Нет, не так, — качает головой начальница. — Ты не одна из лучших, ты — лучшая. Поэтому именно тебе и должен достаться этот заказ. И вознаграждение за него будет соответствующее. Лучшее. — Она опускает взгляд на экран сейта и рисует на нём цифру, от которой мне становится плохо.

Или очень хорошо. Станет. Когда я её получу.

Если, конечно, получу.

— Почему вы уверены, что сонорине Сольт понравятся мои предложения?

— Потому что, если она начнёт артачиться, ты всегда можешь воспользоваться своим даром, — хитро улыбается Акилла, и я вздрагиваю, почти физически ощущая, как её взгляд скользит по тонким металлическим пластинам, пересекающим мои виски.

— На мне блокаторы. И я не имею права.

— В этом и заключается твоя уникальность, дорогая, — расплывается в улыбке начальница. — Ты умеешь пользоваться даром, не взирая на эти вживлённые в тебя штуковины. Я это точно знаю. Иначе как бы ты получила договор с Гомаро на многомилионную свадьбу? После того как они нам отказали. Дважды.

С силой сжимаю зубы, хоть очень хочется ругаться в голос. Это был очень выгодный контракт, а я тогда очень сильно нуждалась в деньгах. Рискнула. Воспользовалась запечатанной во мне силой. Было больно, но я справилась. К счастью, низший ни о чём не догадался.

Зато догадалась Кришон.

Проклятье!

— В общем, не будем больше терять время, Эления. Отправляйся к счастливой невесте и возвращайся с положительным ответом. Думай о том, сколько заработаешь. А я от себя ещё добавлю премию.

На экране появляется ещё одна цифра. Далеко не такая внушительная, но такая же необходимая.

Такую роскошь, как потеря работы, я не могу себе позволить, поэтому придётся соглашаться. В конце концов, Фелисия Сольт — обычный человек, и все организационные вопросы я буду решать с ней, а не с её женихом. Гаранор Хорос — очень занятой мужчина, а скоро, с началом предвыборной кампании, он будет занят ещё больше. Вряд ли у него найдётся время на выбор посуды и дегустацию закусок. А значит, будем только я и Фелисия.

1.2

Аэрокар соскальзывает с крыши, стремительно набирая скорость. Я очень внимательный и осторожный водитель, но сегодня вливаюсь в поток машин на полной скорости, даже этого не замечая. Можно подумать, мне не хватает драйва…

Пальцы подрагивают, путаются мысли. Откуда Кришон узнала, что Фелисия сейчас у Хоросов? Пропустят ли меня к ней или сразу развернут обратно? Сколько ещё таких, как я, девиц в строгих деловых костюмах, сейчас мчится осаждать особняк будущего правителя?

То, что на выборах победит Хорос, ни у кого не вызывало сомнений. Его противники не пользуются особой популярностью среди народа. К тому же Гаранор чуть ли не с младенчества в политике, а его семья — одна из наиболее влиятельных семей Грассоры, их капиталов хватит на тысячи предвыборных кампаний. Меценаты, предприниматели, владельцы крупного медийного холдинга и сети десятизвёздочных отелей, разбросанных по всему миру. Всё это про Хоросов.

Что ещё я знаю об этих Тёмных?

Недавно старшему брату исполнилось тридцать четыре. С Фелисией Сольт они вместе уже два года. Заявление о том, что Гаранор созрел для женитьбы, вполне ожидаемо. Это хорошо скажется на его рейтингах, как кандидата. Грассорцы привыкли видеть во главе государства добропорядочного семьянина.

Младшему, Ксанору, не то двадцать семь, не то двадцать восемь. После смерти отца он должен был возглавить гостиничный бизнес, но пока что всеми делами семьи занимается старший Хорос. Почему — без понятия. Жизнь сильных мира сего меня уже давно не занимает.

Напомнив себе, что я в аэрокаре, а не на прогулке в парке, ухожу с верхней магистрали, осторожно опускаясь на среднюю. Здесь спокойнее. И безопаснее. Для тех, кто только недавно научился водить. К тому же мне совсем не хочется спешить. Наоборот, лучше бы опоздать. Вдруг именно сейчас Фелисия принимает решение заключить договор с каким-нибудь другим свадебным агентством. Стоит ей поставить подпись, и никакие магические дары тут уже не помогут.

И чтобы там Кришон ни говорила, она не станет меня увольнять. Я ей за последние полтора года столько денег принесла.

Позади остаётся центр города — деловое и административное сердце Кадриса, отмеченное светящимся контуром. Далее идут элитные районы, в которые нельзя опускаться без специального допуска. У меня такой есть, потому что многие клиенты нашего агентства — состоятельные или же очень богатые люди.

Мы с Литой живём за четвёртым контуром, но с обещанной Кришон премией можно будет всерьёз задуматься о переезде за третий. Куда-нибудь поближе к детской больнице Святой Эдельмиры, потому что если Лита…

Я тут же отгоняю от себя тревожные мысли и, следуя указаниям навигатора, поворачиваю вправо, а пролетев ещё несколько кварталов, нахожу взглядом городскую резиденцию Хоросов. Такую, даже если очень постараться, пропустить не удастся. Старинное здание из серого и бежевого камня с тёмной черепичной крышей. Огромные окна обрамлены чёрными рамами, две широких лестницы по краям фасада уводят на просторные террасы. Бассейн так и манит своей голубой прохладой, а зелёный сад спасительной тенью.

Впрочем, нет! Единственное, что способно заманить меня в дом к Тёмным, — это обещание крупной премии и угрозы хозяйки агентства. Я уже давно отвыкла от роскоши, оставила всё в прошлом. К которому больше никогда не вернусь и возвращаться не хочу.

У ворот тёмным рядком стоит около дюжины аэрокаров. Служебные машины вроде той, с которой я последние несколько месяцев пыталась подружиться. Не успеваю приземлиться, как от стены отделяется охранник, крупный бритоголовый детина, и подходит ко мне.

— К сонорине Сольт? — интересуется он бесцветно.

Киваю и в свою очередь вежливо представляюсь:

— Меня зовут Эления Лэй. Свадебное агентство «Фелисидад». Сонорина Сольт сможет меня принять? — Протягиваю ему правую ладонь, с которой охранник считывает сканером мой персональный код.

Отступает и ждёт, пока дверца аэрокара мягко отъедет в сторону, чтобы потом помочь мне выйти из машины.

— Сможет, но вам придётся подождать. Следуйте за мной, сонорина Лэй.

Следовать мне за ним никуда не хочется, но сбежать сейчас означает рискнуть работой и остаться без премии.

Третий контур, Ленни. Думай о районах за третьим контуром, таких спокойных, таких зелёных. Лите там понравится. И не придётся каждый день тратить по часу, чтобы добраться до агентства и обратно. Вряд ли Хорос посреди рабочего дня будет торчать дома. Скорее всего, он сейчас в своём офисе, а значит, мне не грозит встреча с этим Тёмным. Главное, чтобы и его брата не оказалось дома.

В общем, прочь из головы все мысли о Тёмных и за работу!

Организую я этому высшему и его невесте свадьбу века. Кто как не феи лучше всего разбираются в этом деле?

Говорят, феи также хорошо разбираются в любви. Но, как оказалось, в любви я совершенно не разбиралась.

1.3

За свою недолгую жизнь длиною в двадцать три года я повидала немало роскоши, но сейчас мне банально хочется открыть рот. Здесь всё идеально, начиная от фигурно подстриженных кустарников и заканчивая мощёными дорожками, уводящими к лестницам парадного входа. Они изгибаются дугами старинного лука, уводя на террасы второго этажа. Меня же приглашают пройти на первый, через широкие стеклянные двери. В холл, в котором маются от нетерпения одиннадцать девушек — обладательниц припаркованных у ворот аэрокаров.

Меня они встречают лёгкими полуулыбками, совершенно искусственными, как будто приклеенными к каменным лицам. Даже с блокаторами я ощущаю их чувства: прямо с порога в меня плещет раздражением и враждебностью. Но на лицах девушек эти эмоции никак не проявляются. Я киваю им, они кивают мне в ответ. После чего секьюрити предлагает мне занять свободное место на диванчике, рядом с грудастой блондинкой, сосредоточенно водящей пальцем по экрану сейта.

Заняв предложенное место, коротко улыбаюсь блондинке и бросаю осторожный взгляд на лестницу, мраморные ступени которой ведут на второй этаж, и снова невольно напрягаюсь. Тёмные чувствуют таких, как я: наш запах, всю нашу суть. Жаль, мы не можем чувствовать их, иначе бы я точно знала, здесь ли сейчас находятся братья.

Эта неизвестность будоражит и немного пугает.

Я, конечно, законопослушная фея, и тем не менее предпочитаю избегать даже малейшего внимания со стороны Тёмных. Сейчас мы живём с ними в мире. Не то что три столетия назад, когда фейри (так когда-то звались Светлые) безжалостно выслеживали и уничтожали. Устраивали на нас самую настоящую охоту. Больше всего Тёмным нравилось охотиться на фей, которых они отлавливали, ломали им крылья и превращали в своё постельное развлечение, пока не надоест. А когда надоедало, от фей без сожаления избавлялись.

Благо сейчас на дворе цивилизованный двадцать второй век, а не сумасшедший девятнадцатый. Но этот страх, страх перед высшими, до сих пор жив. Мы рождаемся с ним, он словно яд с младенчества отравляет нашу кровь.

— Сонорина Лэй, прошу.

Отвлёкшись на мысли о давно ушедшем прошлом, не сразу понимаю, что подошла моя очередь быть представленной будущей первой соноре Грассоры. Подошла, к слову, очень быстро, Фелисия почему-то решила пообщаться со мной прежде других соискательниц на богатства Сольтов и Хоросов.

Провожаемая недовольными взглядами, я следую за помощницей новоиспечённой невесты и прохожу в уютную гостиную. Фелисия сидит на диванчике и листает настоящий раритет — глянцевый журнал со свадебными платьями… кажется, ещё прошлого столетия.

Хм…

Заслышав шаги, она вскидывает взгляд, и я сразу окунаюсь в тепло её глаз. Цвета лесного ореха или молочного шоколада, который я так обожаю. Волосы, что молотая корица — оттенок идентичный, уложены аккуратной волной, струящейся по покатому плечику. Ей очень идёт бирюзовое платье с юбкой, ниспадающей крупными складками. Фелисия напоминает мне модель со страницы того журнала, который она только что с таким вниманием изучала.

— Сонорина Лэй, рада с вами познакомиться. — Она поднимается и, тепло улыбаясь, протягивает мне раскрытую ладонь.

В отличие от девушек в холле, улыбка невесты Хороса искренняя и светлая. Думаю, с ней будет приятно работать. По крайней мере, Фелисия не производит впечатление проблемной клиентки.

Если бы ещё у неё в женихах не было Тёмного…

Мысленно велев себе сосредоточиться на здесь и сейчас, пожимаю руку потенциальной работодательницы.

— Спасибо, что согласились уделить мне время, сонорина Сольт, — вежливо улыбаюсь в ответ и благодарно киваю, когда меня приглашают устраиваться на диванчике.

— Нечасто мне приходится встречаться со Светлыми, а уж с феями… Вы ведь фея? — тщетно стараясь побороть любопытство, интересуется Фелисия.

— Она самая.

— Вас так мало осталось, — вздыхает девушка.

«Это потому что три века назад нас перебили высшие вроде вашего жениха», — мысленно отвечаю я, а вслух соглашаюсь:

— Да, в Кадрисе фей немного.

Лично я ни с одной не знакома.

Хотя я вообще мало с кем знакома и почти никуда не выбираюсь. Вся моя жизнь — это Лита и работа.

— Меня всегда интересовало, как вы умудряетесь прятать под одеждой крылья, — задумчиво бормочет Фелисия. — А главное, зачем? — поднимает на меня взгляд.

— Среди Светлых до сих пор считается неприличным выставлять их напоказ, — отвечаю я, осторожно подбирая слова.

— Для вас это как обнажиться на публике?

Киваю:

— В прошлом крылья феи могли видеть только её близкие. А мужчина, с которым она связывала свою жизнь, удостаивался этой чести только в первую брачную ночь. Знаю, что для некоторых Светлых наши традиции — это пережиток прошлого, но я их чту.

— Как интересно… И вы работаете в свадебном агентстве? — зачем-то уточняет невеста Тёмного.

— Скорее, не работаю, а посвящаю себя любимому делу, — бодро подхватываю я и с упоением продолжаю: — Для меня подготовка к свадьбе является своего рода священным ритуалом. Каждая свадьба — уникальное событие. Каждая пара — особая и неповторимая. Главное для меня, для «Фелисидад», наполнить месяцы до торжества незабываемыми мгновениями, а саму свадьбу сделать такой, чтобы о ней вспоминали долгие годы после, вспоминали с улыбкой на губах и теплом в сердце.

Глава 2: Гаранор

Гаранор

— В два у вас обед с сонором Сабасом, на четыре назначена пресс-конференция в Гранд-холле, вечером ужин с сонориной Сольт и её родителями.

Камила дежурно озвучивает расписание на остаток дня, я дежурно делаю вид, что внимательно её слушаю, а сам думаю о том, где йорги опять носят Ксанора. Вчера он пропустил встречу с инвесторами (видимо решил, что отель на Майкоре сам собой построится), сегодня не явился на собрание совета директоров.

Хотел бы я знать, в какой дыре он застрял на этот раз и когда соизволит вытряхнуть из неё свой зад.

— Завтра в десять вас ждут в Палате соноров, а потом… — Секретарь запинается, замечая, что я не обращаю на неё внимания. — Сонор Хорос, мне продолжать? — спрашивает несмело, перекатывая в пальцах стилус.

Поднявшись с кресла, я подхожу к окну. Вдалеке за кованой оградой виднеются припаркованные аэрокары.

— У нас гости?

— Представители свадебных агентств, насколько мне известно, — отвечает Камила.

Усмехаюсь. Среагировали быстро. Что ж, удачи Фелисии.

Возвращаюсь обратно, бросаю взгляд на секретаршу, и она тут же опускает голову, сосредотачиваясь на экране сейта. А я пытаюсь сосредоточиться на голосе Камилы, но понимаю, что мне сейчас не до её голоса. Этот запах… Приторный, сладкий. Резко втягиваю носом воздух.

Светлый. Здесь. В этих стенах.

Или скорее Светлая. Уж слишком сладко пахнет. Что-то такое ванильно-карамельное, словно ко мне в дом притащили огромную конфету. У каждой феи свой особый аромат, и у этой он слишком яркий. Слишком… вызывающий.

Да, вот оно, подходящее слово.

Ксанор вернулся домой со шлюхой-Светлой? Нет, о возвращении братца мне бы сразу доложили. Значит, это к Фелисии. Одна из «представителей свадебных агентств»? Снова не могу сдержать усмешки. Ещё не хватало, чтобы моей свадьбой занималась какая-нибудь фея.

— Сонор Хорос, может, мне зайти попозже? — напоминает о своём существовании секретарша, и я возвращаюсь в реальность, хоть никак не получается отделаться от этого запаха.

Даже появляется желание пойти взглянуть на его обладательницу. Отгоняю от себя эту мысль и приказываю Камиле продолжать.

Выходные в Аликантаре? Почему бы и нет?

Общение с родственниками Фелисии? Что ж, придётся перетерпеть.

Игра в кроппер с Бельтраном? Я его легко уделаю.

Если до всего этого меня не посадят за убийство Хороса-младшего.

Мысли с этого чудовища, брата, незаметно перескакивают обратно на фею. Боги, как же сладко она пахнет. Не удивительно, что наши предки подсаживались на них, как на какой-нибудь наркотик. А хотя… я ведь встречался с феями и раньше, но что-то не припомню, чтобы меня так прошибало.

Может, никакая это не фея, а духи́, симулятор, которыми облилась одна из явившихся к Фелисии девиц? Запах меня отвлекает, раздражает, сбивает с рабочего настроя.

Да когда же она отсюда уберётся?!

Отсылаю секретаршу, тянусь за сигарой. До обеда с Сабасом ещё час, так что можно расслабиться. Надеюсь, дыму удастся перебить этот запах, пока он окончательно не въелся в стены моего дома и не протравил мне все лёгкие.

Я так и не успеваю раскурить сигару. Ощущение инородной магии буквально прошивает меня насквозь. Пара секунд, и я уже внизу, вижу, как маленькая крылатая дрянь воздействует на мою невесту. И даже блокаторы ей не мешают.

Какого йорга?!

Хватаю девчонку за руку и рывком подтягиваю к себе, разрывая связь между ней и Фелисией.

2.2

Первые мгновения ни та, ни другая не понимают, что здесь только что произошло. А потом у феи включается мозг, глаза её расширяются (красивые, к слову, глаза: большие, пронзительно-синие), а с лица сходит краска. Пытается вырваться, оттолкнуть, даже ударяет меня в грудь — не потому что такая смелая, а потому что умирает от страха. Отпускаю, и она отскакивает от меня чуть ли не в другой конец комнаты. Напуганная, съёжившаяся, сейчас она очень похожа на нашкодившего зверёныша.

Очень сильно нашкодившего.

И очень сильно меня разозлившего.

— Гаранор, ты меня напугал, — нервно улыбается Фелисия, переводя растерянный взгляд с меня на девчонку и обратно.

— Не представишь мне свою гостью? — разрываясь между желанием не дышать и вдохнуть поглубже заполнивший комнату аромат, прошу я.

— Это сонорина Лэй. Она из свадебного агентства «Фелисидад». Я ведь не перепутала название? — растерянно обращается к фее Фелисия.

Она всё ещё под воздействием. Это видно по мутному взгляду и глуповатой, немного рассеянной улыбке.

На кой йорг нужны блокаторы, если они вообще ничего не блокируют?!

Фелисия не понимает, что с ней произошло. И не поймёт. Если бы воздействие было сильным, агрессивным, она бы ещё могла что-то почувствовать — слабость, недомогание, головную боль. Но девчонка действовала аккуратно, можно сказать, филигранно. Чего добивалась? Надо будет выяснить. И разобраться, откуда взялась в Кадрисе эта сверх меры одарённая крылатая.

— Мы с сонориной Лэй обсуждали наше возможное сотрудничество, — тем временем просвещает меня Фелисия. — Меня очень заинтересовали её предложения, и я бы хотела, чтобы именно она занялась организацией нашей свадьбы.

Фея продолжает молчать. Только смотрит на меня своими большими синими глазами, в которых плещется страх… и продолжает пахнуть так, что у меня у самого вот-вот случится помутнение в мозгах.

После слов невесты становится ясно, чего добавилась эта Лэй. Фелисия никогда не принимает поспешных решений. Она будет думать, выбирать, сравнивать до последнего, пока точно не будет уверена, что для неё самое лучшее. В этом мы с Сольт похожи. Я такой же. Не люблю спешки в принятии важных решений.

В отличии от Ксанора. Который живёт одним днём и которому плевать на всех и всё.

— Прежде чем подписывать контракт с «Фелисидад», я бы хотел побеседовать с сонориной Лэй наедине.

Девчонка бледнеет ещё сильнее, рискуя слиться цветом лица со своей блузкой, верхние пуговицы которой провокационно расстёгнуты, и я невольно цепляюсь взглядом за серебряный кулон в виде полумесяца. Просто побрякушка или знак принадлежности? Интересно, из какого она рода?

— Как скажешь, дорогой, — послушно соглашается невеста.

Послушание — одно из тех качеств в людях, которые я ценю превыше всего. Оно и многие другие достоинства Фелисии делают её идеальной спутницей жизни.

Надо почаще себе об этом напоминать. Может, тогда взгляд не будет цепляться за пуговицы на чужих блузках и всякие побрякушки в вырезе этих самых блузок.

— Пройдёмте со мной, сонорина Лэй, — говорю Светлой.

Девчонка прижимает ладони к узкой, облегающей юбке, пытаясь сдержать дрожь в пальцах. Понимает, где может закончиться этот разговор — в управлении полиции. Что ж, может, туда я её и отправлю. После того как сам с ней разберусь.

Если она раньше не потеряет сознание от страха.

— Сонорина Лэй, — распахиваю перед Светлой дверь, предлагая ей скорее выметаться.

— Следую за вами, сонор Хорос, — скрипит зубами девчонка.

Отводит взгляд в сторону, едва не вжимается в дверь, всем своим видом показывая, что лучше расплющится о створку, чем случайно меня коснётся. А я не спешу освобождать ей пространство для манёвров, комфорт феи — не моя забота.

Стоит нам оказаться за дверью, как в комнату заскакивает помощница Фелисии — невысокая суетливая девушка с лицом, усыпанном веснушками.

— Надеюсь, вы уже придумали хоть какое-нибудь объяснение своей выходке. Если нет, у вас осталась от силы пара минут, чтобы это сделать, пока мы не поднялись наверх.

— Не понимаю, о чём вы, — на удивление спокойно заявляет девчонка.

От такой наглости я даже сбиваюсь с шага. Останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.

— Ты серьёзно собралась играть со мной в эти игры, крылатая?

На бледных щеках вспыхивает румянец, не то негодования, не то стыда. Впрочем, вряд ли последнее — взгляд она больше не отводит, смотрит мне прямо в глаза.

Во мне снова разгорается раздражение. Не в том ты положении, девочка, чтобы строить из себя оскорблённую невинность. Но я не успеваю вложить эту простую истину в её маленькую хорошенькую, на далеко не смышлёную головку. На другом конце коридора показывается Камила, явно чем-то взволнованная.

Быстро приблизившись, она шепчет мне на ухо:

— Сонора Хороса только что привели.

Привели?

Мысленно выругавшись, понимаю, что мне сейчас не до феи и не до её никчёмных попыток приобщиться к такому знаменательному событию, как свадьба будущего правителя Грассоры.

2.3

Чудовище, по досадной случайности являющееся моим единокровным братом, сидит, развалившись в кресле, и явно страдает похмельем. Тёмные почти не пьянеют, но Ксанору и в этом удаётся отличиться. Не раз его возвращали домой в невменяемом состоянии. К счастью, сейчас Ксанор вменяем.

Если так вообще можно выразиться о Хоросе-младшем.

— И нянька уже тут как тут. — Брат откидывается в кресле и салютует мне бутылкой минералки.

— Ты пропустил две важных встречи, — сразу перехожу я к делу.

Нет смысла читать ему мораль, как и пытаться вправить ему мозги. Такого легче прибить, чем образумить и заставить навести порядок в том бардаке, в который он превратил свою жизнь.

— Главное, что ты на них был. — Ксанор залпом опустошает бутылку минералки, бросает её в ведро и заводит руки за голову. — Всё порешал, всё урегулировал. Ещё упрёки будут?

— Тебя кто-нибудь видел?

— Я бы не отказался от конкретики, — скалится братец. — Кто? Где? Когда? Вот, например, прошлой ночью меня видели две Светлые. Всего и полностью, в… хм, мельчайших подробностях.

Не успеваю спрятать эмоции, морщусь, и Ксанор ухмыляется. Я никогда не понимал его болезненной увлечённости феями, но у брата в голове намешано столько дерьма, что удивляться тут нечему.

Благодарить за это следует моего отца. За его интрижку с секретаршей, за служебный роман, как в каком-нибудь дешёвом сериале. Низшая залетела, и папаша не придумал ничего лучшего, как признать её приплод своим законным сыном, да ещё и отписал ему половину семейного бизнеса.

Видите ли, ему было мало одного наследника.

Так я превратился в наседку.

Чтобы передавать силу своему потомству, Тёмные выбирают в спутницы жизни низших. Они, что пустые сосуды, — вливаешь в них родовую магию, они передают её детям. Тёмный дар проявляется только в мальчиках, в девочках, если и просыпается, то быстро их убивает. К счастью, современная медицина решила эту проблему — последние полтора века у Тёмных не рождалось дочерей.

Современная медицина, к слову, помогает также решать проблему незапланированной беременности. Жаль, папаша в своё время об этом не вспомнил.

То, что Тёмные женятся на низших, не означает, что для продолжения рода подойдёт любая шлюха. Потенциальную мать будущих Тёмных тщательно проверяют, и, если девушка не проходит проверку, с ней прощаются. Моя мать прошла проверку, её прошла Фелисия. У нас с ней будут хорошие дети.

А вот в случае с Ксанором вышел прокол. Он рос слабым, болезненным ребёнком, и сила его едва не убила. Он поздно научился её контролировать, да и сейчас иногда случаются неприятные сюрпризы. Впрочем, Ксанор сам по себе один большой неприятный сюрприз.

— Я говорил о прессе. В ближайшие месяцы журналисты будут следить за каждым нашим шагом, и мне важно, чтобы ты вёл себя нормально.

— Нормально — это как?

— Не как последний мудак.

Я опускаюсь на край письменного стола и скрещиваю на груди руки. На всякий случай. Ладони так и чешутся вмазать Ксану за то, что я вынужден выполнять ещё и его работу, за то, что на него никогда нельзя положиться. За то, что вокруг него плодятся скандалы с такой скоростью, словно он какая-нибудь актриска-алкоголичка. Его поведение может нанести ощутимый удар по моей карьере. Особенно сейчас в преддверии выборов.

— Добрый, заботливый братец. — Улыбка брата больше напоминает оскал недобитой дворняги. — Ты, как всегда, в своём репертуаре. Единственное, что тебя волнует, — это ты, твоя драгоценная личность с кристально чистой репутацией и твоя выдающаяся жизнь.

— Меня и твоя волновала. Раньше. Но если тебе самому на неё плевать…

— Всё, я пошёл. — Ксанор нетерпеливо вскакивает с кресла.

Хватаю его за плечо, останавливаю, сжимаю пальцы. Наверное, сильнее, чем следовало бы. Брат кривится и раздражённо спрашивает:

— Что ещё?

— Больше не пропадай и будь добр, делай свою работу, пока я не позаботился о том, чтобы у тебя не осталось ничего.

— И как же ты, интересно, это сделаешь? — ухмыляется братец. — Сотрёшь моё имя из завещания волшебным ластиком? — Он сбрасывает мою руку, а на меня снова накатывает злость, которая ещё до конца не отпустила после знакомства с той крылатой выскочкой.

В последний момент останавливаюсь у черты, которую ещё никогда не переступал. Никогда не бил брата, хоть порой от желания хорошенько ему врезать темнеет в глазах.

У самых дверей Ксанор замирает и шумно втягивает носом воздух:

— Мм… феячьим духом пахнет. Решил развлечься перед тем, как поставить крест на своей жизни? Это я о женитьбе. Горячо поддерживаю! Поделишься контактом? Думаю, мне такая тоже понравится.

— Иди проспись.

— Жадина. А Фели знает? Впрочем, она же тебя поддерживает во всех твоих начинаниях и, уверен, возражать не станет.

— Иди. Проспись, — цежу сквозь плотно сжатые зубы.

Ксанор поднимает в примирительном жесте руки и уходит. Постепенно его шаги стихают в коридоре, вот только в душе у меня никак не стихает злость на брата.

Глава 3: Эления

Эления

Он меня отпустил.

Нет, не так!

Он. Меня. Отпустил.

Можете идти, сонорина Лэй.

Когда я это услышала, то не поверила своим ушам. Воображение, подстёгнутое страхом, уже вовсю рисовало картины недалёкого будущего: меня разлучают с Литой. Навсегда. Меня лишают свободы, её — дома. А в сиротском приюте…  Она просто не выживет. В тот момент меня передёрнуло от ужаса. По сравнению с этим увольнение из «Фелисидад» казалось мелкой неурядицей, не стоящей внимания.

Но он меня отпустил. Этот надменный, будто высеченный из обмёрзшего камня высший. Стоило лишь раз заглянуть в его глаза, тёмные с проблесками серебра, как я поняла: в этом мужчине нет ни капли сострадания, и понимания в нём тоже не найдётся.

Чтобы я вас возле своей невесты больше не видел. Вам всё ясно?

Предельно. И я с радостью, с огромным удовольствием буду держаться от сонорины Сольт как можно дальше. Ведь это означает, что я буду держаться как можно дальше и от вас, сонор Хорос.

Ну а что касается Акиллы… Позлится, попсихует, но потом успокоится. В конце концов, «Фелисидад» — успешное свадебное агентство. У нас и без всяких Хоросов заказов хватает. Конечно, не на миллионы дрейхов, но без куска хлеба мы точно не останемся.

Проблема заключалась в том, что мне деньги нужны не только на кусок хлеба. Не только, чтобы выбраться из той дыры, в которой мы сейчас живём. Но теперь не будет никакой премии. Не будет гонорара в пятьдесят тысяч. Я рискнула. На свою голову. Я попыталась, но ничего не вышло.

К счастью, всё закончилось просто неприятной сценой, а не катастрофой для меня и моей малышки.

Дура, Эления. Какая же ты дура!

Возвращаясь в офис, пытаюсь хоть как-то оправдать свой идиотский поступок в надежде, что тогда мне станет лучше. Но лучше не становится. Я редко прибегала к магии (только Светлые на службе у правительства имею право ею пользоваться), но когда всё же это делала, низшие не чувствовали моего влияния. Да и Тёмные не всегда замечали. Хоть на них я свои силы никогда не направляла.

А этот почувствовал. В первые же мгновения.

Какого йорга он вообще торчал дома в будний день в полдень?!

В сердцах ударяю по панели управления, и машина виляет в сторону. Едва успеваю выровняться, получая раздражённые сигналы справа и слева. Меня снова угораздило вылететь на верхнюю магистраль, где от аэрокаров небо, словно палитра художника, кажется заляпанным разноцветными пятнами краски. Мой аэрокар рабочий, простой и тёмный, без каких-либо модных сейчас отметин и узоров на боковых дверцах и капоте.

Мне не терпится вернуться в офис, чтобы сбросить с себя этот груз. Огорошу Кришон и вернусь к работе. Если, конечно, мне позволят к ней вернуться…

Но Акиллы, как назло, в офисе не обнаруживается.

— Она на обеде с клиентами, — сообщает Норра и смотрит на меня долгим, выразительным взглядом, почти молящим: ну же, давай, рассказывай!

Точно такие же взгляды сверлят мне затылок, а мне язык не позволяет расписаться в собственном проигрыше. Другими словами, не желает слушаться, как и ноги. Они вдруг становятся какими-то тяжёлыми, непослушными. На автопилоте возвращаюсь за свой стол, включаю сейфот и жду, когда прозрачный экран загорится.

Чем я с утра занималась? Подбирала цветы для пары Васко-Дали? На какие именно у невесты была аллергия? Где-то у меня это записано…

Ко мне подкатывает Хайме. Подкатывает в прямом смысле слова, на стуле, явно надеясь узнать из первых уст, выйдет ли наша фирма благодаря свадьбе Хороса на новый уровень. Хайме — один из первых, с кем я познакомилась в Кадрисе. Высокий улыбчивый блондин, поддерживавший меня с моего первого дня в «Фелисидад». Это он представил меня другим коллегам и он же пригласил меня после первого рабочего дня пропустить по бокальчику сильры в баре неподалёку от офиса. Мне тогда пришлось отказаться (нужно было возвращаться к Лите, няня сидит с ней только до восьми), но Хайме и не думал обижаться, на следующий день устроил что-то вроде праздничного обеда в честь моего появления. Акиллы тогда в офисе не было, и мы с ребятами неплохо провели время.

По натуре я очень замкнутая фея, некомфортно чувствую себя среди незнакомцев, но благодаря Хайме я влилась в коллектив почти мгновенно. Сразу перестала чувствовать себя чужой.

А однажды, когда мне срочно понадобились деньги (Литу пришлось класть в больницу), Хайме выручил меня, а потом ещё артачился, не хотел, чтобы долг ему возвращала. Но я настояла, потому что не люблю быть должной, хоть и так в неоплатном долгу перед ним за всё, что он для меня сделал.

— Всё так плохо? — Хайме протягивает мне плитку молочного шоколада с прослойкой из солёной карамели.

Мой любимый, который я могу поглощать в невообразимых количествах. К счастью, феи не полнеют. Мы все, как одна, стройные и миниатюрные.

— Всё ещё хуже, — улыбаюсь слабо и верчу в руках самое лучшее в мире лакомство.

В любое другое время я бы уже отправила в рот сладко-солёную дольку, но сейчас даже шоколад не лезет в горло. Желудок сводит от страха и напряжения. Я очень надеюсь, что Тёмный уже забыл о моём существовании, но если это не так…

3.2

— Рассказывай. — Сняв жакет, Акилла быстрым движением пальцев разминает шею и опускается в кресло. Закидывает ногу на ногу, сплетает перед собой пальцы, принимая позу «я вся — внимание».

Кришон — стройная, холёная брюнетка слегка за сорок, а может, почти под пятьдесят. Тут сложно угадать, потому что Акилла не жалеет средств на свою внешность. Она уже давно в разводе, детей у неё нет, и всё свободное время она посвящает себе любимой и своему агентству.

— Эления, я жду…

Выдыхаю, собираясь с мыслями, и просто говорю:

— Они не заключат с нами договор.

Лицо начальницы каменеет.

— Почему?

— Сонорине Сольт понравились мои идеи, но недостаточно для того, чтобы остановить свой выбор на нас.

— На тебе, — резко поправляет меня Акилла. — Остановить свой выбор на тебе. Это ты не справилась с моим поручением. Будь так добра, не приплетай сюда остальных!

Быть может, будь у Кришон семья или хотя бы любимый мужчина, она была бы добрее к своим подчинённым. Но чего нет, того нет. Она часто раздражается и просто обожает спускать на нас пар. Ну и ещё на работницах спа-центров, продавщицах в бутиках, стилистах и всех тех, кому позволяет превращать своё тело в храм совершенной красоты.

Норре достаётся от неё чаще всех и больше всех. Наверное, потому у неё ящики стола забиты шоколадными батончиками. Хоть какое-то оружие в борьбе с постоянными стрессами.

Чувствую, презент от Хайме сегодня точно лишним не будет. А ещё вся та дрянь, которой он планирует скрасить просмотр сериалов.

— Я доверила тебе простейшее задание, а ты…

— Оно не было простым, — говорю, старательно давя эмоции. Я никогда не позволю себе в общении с начальником повысить голос, но и стоять бессловесным овощем тоже не стану.

Жизнь научила меня держать удар, хоть ещё каких-то два года назад я была не способна выдержать даже самые слабые пинки от судьбы. Кто ж знал, что она врежет так, что на мелкие тычки просто перестанешь обращать внимание и волей-неволей обрастёшь шипами.

— И уж тем более простейшим. Я сделала всё от себя возможное, но, к сожалению, мы не получим этот заказ.

— Так уж ли всё? — усмехается Кришон, успешно продолжая потрошить меня взглядом. — Я же просила тебя! Просила сделать так, чтобы она в любом случае согласилась.

— Я попыталась, — отвечаю нехотя.

— И что?! — нетерпеливо спрашивает начальница.

— Ничего не получилось.

— Она же человек. Как я. Как они! — Акилла раздражённо указывает на Хайме и Норру, усердно делающих вид, что они заняты работой. — Что там могло не получиться?!

Врать я тоже не люблю, хоть и этому пришлось научиться.

— Как уже сказала, я попыталась.

— Эления, тебя заклинило? Я хочу знать, что ты там пыталась и что у тебя не получилось.

Кришон не угомонится, пока не выяснит, почему мне пришлось уйти. Или, вернее, почему меня выставили.

— Сонор Хорос почувствовал, что я пыталась воздействовать на его невесту.

Акилла собирается что-то сказать, но после моих слов резко захлопывает рот. Никогда не видела у неё такого выражения лица: неверие, смешанное со злостью, досадой и, кажется, страхом.

— Старший Хорос? — зачем-то переспрашивает она шёпотом.

— Да, тот самый, который собрался жениться, — отвечаю терпеливо.

— Эления! — Хозяйка агентства подскакивает с кресла и принимается расхаживать по кабинету. — Что же ты натворила?!

— Я натворила? — переспрашиваю обалдело.

Ну вот, прилетели. Инициатива исходила от неё, а виновата я.

— Ну не я же! — зыркает на меня злым взглядом Акилла и снова принимается ходить из стороны в сторону. — Мало того, что по приказу Хороса тебя могут арестовать, так ещё и пострадает «Фелисидад». Он ведь может решить, что я об этом знала…

— Вы об этом знали, — напоминаю, едва не скрежеща от злости зубами.

Йорги! Это же надо было так подставиться!

— Что делать, что делать… — бормочет Акилла, а потом вскидывает на меня взгляд, и в её глазах снова вспыхивает раздражение, за которым неумело прячется страх. — Значит так! Собирай свои вещи и уходи. Я обещала, что уволю тебя? Так вот, я тебя увольняю. Не хочу быть с этим связана, слышишь?! — взвизгивает она истерично. — Не хочу!

Такое чувство, будто меня огрели по голове чем-то тяжёлым. В ушах начинает гудеть, и сквозь этот назойливый гул с трудом удаётся различить голос начальницы, звучащий расстроенным роялем:

— Эления, я кому говорю?! Мне не нужны проблемы! Уходи, иначе я тебе такие рекомендации выпишу, что ты не то что в Кадрисе работу больше не найдёшь, ты в принципе не сможешь устроиться в Грассоре! Даже поломойкой!

А теперь мне кажется, будто на меня вылили ведро помоев. Хочется забраться в душ и стоять под горячими струями до самого утра.

Глава 4: Эления

Эления

— Вы что здесь делаете?!

Страх, который вызывает у меня Тёмный, пасует перед злостью. Бросаюсь к нему, не обращая внимания на отделившуюся от стены бритоголовую «мебель», и выхватываю у него из рук Литу.

Малышка начинает кукситься, я успокаивающе глажу её по спине, нежно целую в розовую щёчку, мысленно ругая себя за то, что напугала её. А заодно проклинаю Хороса. За то, что бесцеремонно заявился ко мне домой и посмел трогать моего ребёнка.

— У вас очаровательная дочка, сонорина Лэй. — Тёмный изображает некое подобие улыбки. Просто дёргает уголком губ и кивает своему охраннику, давая понять, что его не надо спасать от злой, как тысяча йоргов, Светлой.   

— Вы не ответили на мой вопрос.

Ёжусь под его взглядом, потому что Хорос без зазрения совести меня рассматривает. Пристально, внимательно, но, кажется, без мужской заинтересованности. Так может смотреть учёный на подопытный экземпляр, поигрывая скальпелем и размышляя, откуда лучше начать препарацию.

— Утром мы с вами так и не поговорили, меня отвлекли. Но сейчас я здесь и жажду познакомиться с вами поближе, сонорина Лэй.

Поближе? Меня прошибает холодный пот. Думала, сцена в кабинете Кришон — самое отвратительное, что может со мной сегодня случиться. Но вот самое отвратительное стоит передо мной и смотрит на меня в упор, сверху вниз, как и полагается смотреть хозяину жизни.

— Может, отдадите ребёнка няне? — Хорос бегло оглядывает небольшую гостиную, смежную с маленькой кухней. Наверное, у него туалет больше, чем вся моя квартира. — Здесь есть ещё одна комната?

Лита начинает хныкать, видимо, чувствует мой страх и моё напряжение. Прошу Дину посидеть с ней в спальне, а Тёмный тем временем велит охраннику ждать за дверью. Тот тут же исчезает, и мы остаёмся одни.

Будущий правитель Грассоры скидывает пиджак, небрежно бросает его на спинку старого, потёртого кресла, как если бы это было его кресло и его квартира. Хватается за узел галстука, и я с трудом подавляю в себе желание отпрянуть. К счастью, он просто его ослабляет, а не отправляет следом за пиджаком, иначе, клянусь, я бы нашла, чем его огреть.

Знаю я, как некоторые Тёмные «знакомятся поближе».

— Вы опоздали, — пеняет мне Хорос.

Он не настолько широк в плечах, как его охранники, зато очень высокий. Наверное, если поставить нас рядом, я ему и до плеча не достану. Сильный, поджарый, гибкий. Лицо открытое, с правильными или, скорее, идеальными чертами. Породистое, я бы сказала. В глазах снова безмятежно плавится серебро, а хищная тьма сходит к самому краю радужки. Красивый, как и большинство Тёмных. Вот только циничное выражение лица и жёсткий прищур, с которым он на меня смотрит, всё портят.

Устав от этого взгляда, отворачиваюсь и прохожу на кухню, чтобы включить чайник.

— Мне пришлось возвращаться домой на аэроэкспрессе. Вы уже успели познакомиться с моим распорядком дня?

— И не только с ним, — будничным тоном отвечает Хорос, а потом резко меняет тему, так, что я снова вздрагиваю от напряжения. — Зачем вы воздействовали на мою невесту?

Врать не имеет смысла, поэтому честно признаюсь:

— Надеялась получить у вас работу.

По-хорошему, следовало рассказать, какую во всём этом роль сыграла Кришон, но йорги с ней. Не хочу, чтобы рикошетом задело и ребят из агентства.

— Как вам удаётся использовать магию? — допрос продолжается.

— Мы ведь не в полицейском участке. — Резко оборачиваюсь, едва не смахнув со стола деревянную коробку, в которой хранится моя чайная коллекция. Хоть сейчас больше подошла бы бутылка сильры, а не пакетики с успокаивающими сборами. Хочется не успокаиваться, а напиться и вырубиться.

— Желаете продолжить этот разговор там? — вскидывает бровь Тёмный.

Он стоит, спрятав руки в карманах брюк. Совершенно спокойный, расслабленный и безмятежный. Так может выглядеть сытый хищник, уверенный в том, что он и в будущем не останется голодным: следующий его ужин в лице беззащитной Светлой никуда не исчезнет.

— Нет, но разве мои желания имеют значение?

Хорос неопределённо пожимает плечами. Новая попытка улыбнуться куда более успешна, вот только от этой улыбки у меня внутри всё цепенеет.

— Скажем так, некоторые ваши желания, Эления, могут легко исполниться. Если вы будете послушной феей и примите моё предложение.

4.2

Боги, пусть скорее прекратится это безумство! Предложение от Тёмного? Ничем хорошим это точно не закончится.

— И в чём же оно заключается?

— Мне нужно, чтобы вы познакомились с моим братом и стали на время его… хм, подружкой.

Подружкой?

Чайник выключается, а у меня перед глазами сама собой рисуется такая яркая и живая картина: я выливаю кипяток на голову Тёмному.

Жаль, этой фантазии суждено остаться нереализованной, и кипяток льётся в чашки, одну из которых я протягиваю Хоросу и спрашиваю как можно спокойнее:

— Зачем?

На миг наши пальцы соприкасаются, и я лишь неимоверным усилием воли заставляю себя не отпрянуть.

— Потому что мой брат вспыльчив, импульсивен и любит совершать ошибки.

— Которые могут стоить вам кресла правителя.

— Именно. — Он снова смотрит на меня в упор и мне снова хочется отвернуться. — Так что скажете, Эления?

— Мне нужно подумать, — говорю первое, что приходит в голову.

— Тут не о чем думать, — нетерпеливо обрывает Хорос. — У меня нет времени и желания ждать, пока вы созреете для принятия решения.

Я скорее созрею для реализации своей недавней фантазии, чем приму его ультиматум.

Крепче сжимаю чашку, не обращая внимания на то, как её стенки обжигают мне пальцы.

— Вижу, вы уже всё решили за меня.

— Решил, — кивает Тёмный и продолжает: — Но вот чего не вижу я, так это радости в ваших глазах.

Он опускается на подлокотник кресла, делает небольшой глоток и при этом смотрит на меня исподлобья, а во мне от этого взгляда умирают последние нервные клетки.

— Радоваться чему? Я так понимаю, что должность «подружки» вашего брата включает в себя и интимные обязанности. Не думаю, что его устроят одни лишь платонические отношения.

— Не вижу в этом проблемы, Эления. У вас внебрачный ребёнок от Тёмного. Не стройте из себя святую непорочность.

Его голос полон пренебрежения, и первую фантазию нагоняет вторая: руки чешутся натянуть ему на голову грязный подгузник. Сразу после кипятка.

— От кого она? — кивает он на закрытую дверь.

— Неважно, — обрубаю нервно и спешу вернуть Тёмного к причине его здесь появления. — Стоит мне лишь раз воспользоваться магией в присутствии вашего брата, как он тут же почувствует, что я на него воздействую. Как сегодня это почувствовали вы.

— Вот в этом и заключается самое интересное: не почувствует, — самоуверенно улыбается этот хозяин жизни. — У Ксанора есть свои, скажем так, особенности и эта одна из них.

— Почему вы выбрали именно меня? Из-за утреннего инцидента с вашей невестой?

Резким движением пальцев Хорос зачёсывает назад упавшие на лицо тёмные пряди.

— Эления, я не шантажирую вас. Я предлагаю вам работу. Выгодную и для вас, и для меня. В Кадрисе проживает сорок четыре феи, не считая вас. Пятнадцать из них — несовершеннолетние, двадцать пять или счастливы в браке, или находятся не в том возрасте, чтобы заинтересовать моего брата. Остальные зарабатывают себе на жизнь, показывая крылья (и не только) всем, кто готов за это платить. И с каждой из них Ксанор уже успел тесно познакомиться.

Я почти не интересуюсь светской жизнью, но какие-то обрывки сплетен долетали и до меня. В том числе и о любви Хороса-младшего к слабому полу в целом и к феям в частности.

Хотя о чём это я? Какая любовь? Секс и ничего больше. Он их просто использует. Точно так же, как его старший брат сейчас пытается использовать меня.

— И самое главное, только вы одна, уж не знаю как, умудряетесь применять свой дар. — Он поднимается, ставит на стол чашку, приближается ко мне вплотную.

С каждым новым шагом, стирающим расстояние между нами, серебро его радужки всё больше темнеет, окрашиваясь в цвет его магии. Мне хорошо знаком этот хищный взгляд, эта жажда в чёрных глазах. Он касается моего подбородка, заставляя вскинуть голову.

Медленно проводит по нему большим пальцем, отчего у меня по коже разбегаются мурашки, и тихо спрашивает:

— К вопросу вашей уникальности мы ещё вернёмся, а сейчас я хочу услышать ответ. Вы принимаете моё предложение, Эления?

4.3

Боги, как же хочется ответить, выкрикнуть: «нет!». Оттолкнуть его, а лучше — влепить ему пощёчину. За то, что ведёт себя со мной так, словно я его собственность. Рабыня, которой можно отдать приказ, и она тут же побежит его выполнять.

Дёргаю головой, стряхивая прикосновение его пальцев, жёстких, горячих, почти обжигающих, и спешу отодвинуться от Хороса, отгораживаясь от него барной стойкой.

— Вы предельно чётко описали мне мои обязанности, но ни слова не сказали о том, что именно должно вызвать у меня приступ радости. Уж точно не общение с вашим братом. Или я должна радоваться тому, что вы не отправите меня в полицию? Но тогда мы возвращаемся к банальному шантажу.

— Фея с коготками? — Моя тирада вызывает у него улыбку, терпеливо-снисходительную. — Это что-то новенькое. Забавно даже…

Меньше всего мне хочется выглядеть забавной. А ещё беспомощной и беззащитной. Но именно такой я и являюсь перед сильнейшим Тёмным Грассоры. В его власти разрушить мою жизнь. На его стороне закон.

— Вы ведь хотели эту свадьбу? — озвучивает Хорос свой бонус. — Вы её получите. Завтра же Фелисия подпишет договор с вашим агентством.

— Я там больше не работаю.

Он удивлённо вскидывает брови:

— Вас уволили? Впрочем, не важно. Вернуть вас туда не будет проблемой.

Вот только я не хочу туда возвращаться. Ну то есть хочу! Хочу устраивать незабываемые торжества, делать людей счастливыми, заниматься тем, что мне действительно по сердцу. Но оказаться снова в подчинённых у Кришон — это то же самое, что оказаться в зависимости от Хороса. Где гарантия, что спустя какое-то время она не прикажет мне воспользоваться даром, а если что-то пойдёт не так, в очередной раз не пнёт меня под зад?

— И это ещё не всё, — голос Хороса становится чуть ли не бархатным, каким-то обволакивающим, и я с трудом заставляю себя отвести взгляд от его глаз, в которых снова плещется тьма. — У вашей дочери, Мариселы, у неё ведь синдром Сарра? В скором времени ей потребуется операция, но боюсь, вы не сможете её оплатить. У вас на счету нет трёхсот тысяч дрейхов.

— Вы и это проверили…

Болезнь назвали в честь высшего, ставшего первым, кто провёл успешную операцию по извлечению из организма ребёнка тёмной силы. Если девочки низших, рождённые от Тёмных, умирали ещё в младенчестве, то дети Светлых выживали благодаря своему светлому дару. Он защищал их, хоть такую жизнь сложно назвать нормальной. Бесконечные приступы, когда одна сила схлёстывается с другой, пусть и не убивают ребёнка, но делают его существование невыносимым. Скоро Лите исполнится два года. Этот возраст считается безопасным для проведения операции. Можно и позже. Но это будет означать, что её мучения продолжатся, а у меня сердце разрывается, когда она плачет. Жаль, я не могу забрать себе её страдания.

— Связь Тёмного со Светлой явление очень редкое, — зачем-то отмечает Хорос, вновь возвращаясь к своей чашке.

Теперь мы стоим по разным сторонам барном стойки — незначительная преграда между мной и этим Тёмным.

— Потому что высшие вроде вас считают такие отношения аморальными.

Нет, они не брезгуют с нами спать, но вот жениться на нас… Скандал, позор, катастрофа. Три века назад они ненавидели нас, презирали и одновременно желали. За то, что мы были рождены с даром, наделены им богами, а они — результат экспериментов и мерзких ритуалов.

Со временем ненависть прошла… Презрение? В таких, как Хорос, оно до сих пор живо. Желание? Они по-прежнему к нам тянутся, но ничем хорошим такие отношения не заканчиваются.

Уж я-то это точно знаю.

— Я оплачу операцию и все расходы на дальнейшее восстановление. Ваша дочь будет здорова.

На какой-то миг сердце в груди замирает, а потом заходится в бешеном ритме.

— Я согласна, — говорю, больше не давая себе времени на раздумья. За это, за спасение Литы, я готова подписать договор даже с йоргом. — Я согласна, но у меня есть одно условие.

На лице Хороса проступают хоть какие-то эмоции: удивление, недоверие, интерес.

— Вы ведь понимаете, что вы не в том положении, чтобы диктовать условия?

— Понимаю. Но на этом всё же вынуждена настоять.

— Если понадобится, вы будете с ним спать, — жёстко чеканит Тёмный. Его взгляд вновь становится тяжёлым и острым.

— Я не об этом. Я займусь вашей свадьбой, но в агентство не вернусь.

— Хотите сказать, что справитесь в одиночку? Вы же должны представлять масштабы работы.

— Представляю и могу вас заверить, что справлюсь.

— Что ж, можете попробовать, — безразлично пожимает плечами Хорос. Не похоже, что его особо заботит это мероприятие. Впрочем, это ведь не он невеста, мечтающая об идеальной свадьбе. — Но если Фелисия будет вами недовольна…

— Она останется мной довольна.

Усмехается:

— Ещё и самоуверенная… Главное, чтобы вами остались довольны мы с Ксанором.

Мысли снова убегают к грязным подгузникам и тому, как один из них будет смотреться на голове у этого сноба.

Глава 5: Эления

Эления

На какое-то мгновение в глазах темнеет, и я всё-таки хватаюсь за чашку. Высший, явно угадав мои намеренья, накрывает мою руку своей, слегка сжимая пальцы. Вздрагиваю от этого прикосновения и спешу отдёрнуть руку, даже (на всякий случай) завожу её за спину. Пока действительно чем-нибудь в него не швырнула.

— Меня не интересуют ваши прелести, Эления. Только знак принадлежности.

— Там ничего нет, — отвечаю, чувствуя, как к щекам приливает кровь, и они начинают гореть.

— Так не бывает, — щурится Хорос и добавляет резко, как будто приказывает: — Я настаиваю.

Оглядываюсь на дверь спальни, цепляюсь взглядом за входную дверь, за которой его дожидается охрана, и с силой сжимаю руки в кулаки. Мы одни, но раздеваться перед ним… Да лучше обнажиться перед всем Кадрисом, чем перед этим матёрым хищником!

— Поверьте, я…

— Я не стану верить на слово Светлой, едва не превратившей мою невесту в марионетку, — жёстко обрывает меня Хорос. — Раздевайтесь, Эления. Или я могу передумать и сделать то, что собирался сделать этим утром, — передать вас полиции.

Мне следует быть ему благодарной, за щедрое предложение оплатить операцию, но вместо этого в сознании пульсирует одна единственная мысль: как же сильно я его ненавижу.

— Отвернитесь, — сдаюсь, мысленно проклиная Тёмного.

— Ложная скромность! — пренебрежительно фыркает Хорос, но всё-таки отворачивается.

— Если у меня есть ребёнок, это ещё не значит, что я вела разгульный образ жизни и обнажалась перед каждым вторым мужчиной!

— Я не каждый второй мужчина.

— Вы хуже!

Чувствую, что нервы начинают сдавать, и спешно стаскиваю с себя пиджак. Чем скорее он удовлетворит любопытство, тем скорее уйдёт. Дрожащими пальцами расстёгиваю одну за другой пуговицы блузки. Прохладный шёлк соскальзывает с плеч, с мягким шелестом оседая на бёдрах. Схватившись за поясок юбки, немного её приспускаю, позволяя крыльям раскрыться, и говорю своему мучителю:

— Можете смотреть.

Поворачиваюсь к нему спиной, каждой клеткой своего тела ощущая пристальный, жадный взгляд высшего. Слышу его шаги, каждый перекликается с ударами моего сердца, и тихо сглатываю, почувствовав прикосновение его пальцев.

Хриплый шёпот:

— Отречённая…

Он не спешит оставлять меня в покое, обводит пальцами, едва дотрагиваясь, то место, где когда-то серебром растекалась по коже родовая метка, а теперь вместо неё уродливый шрам, оставленный сильным ожогом.

Тёмный не отнимает руки, а я не нахожу в себе силы даже пошевелиться. Чувствую тяжесть его ладони и горечь стыда, комом осевшую в горле. Ещё никто не видел меня такой.  

— Вы закончили? — наконец прорезается голос.

Секунда, вторая, и обжигающее прикосновение исчезает. Бесшумно выдыхаю, складываю крылья, и спешу натянуть блузку обратно. Вот только пальцы не слушаются, и у меня никак не получается справиться с пуговицами.

— Вы лишились покровительства рода из-за ребёнка?

— Да.

Не стану его разубеждать. Пусть лучше думает так, чем продолжает копать.

Прежде чем Тёмный успевает задать очередной каверзный вопрос, оборачиваюсь и спрашиваю:

— Как долго я должна буду находиться с вашим братом?

— До выборов. После этого вы с ним порвёте или сделаете так, чтобы он порвал с вами.

— А если он не обратит на меня внимания?

— Такого быть не может, — с задумчивой усмешкой произносит Хорос.

Тьма в его глазах становится непроницаемой, ноздри трепещут, раздуваются. Сейчас он похож на хищного зверя, готового к нападению. Для него я что лакомая добыча. Он чувствует меня, мой запах, и он ему нравится.

Вот это-то больше всего и пугает.

— Уже поздно, — говорю тихо. — Мне уже давно пора было отпустить няню и уложить Литу спать.

Взгляд Тёмного светлеет, становится почти осмысленным. Он отворачивается и под мой вздох облегчения берёт в руки пиджак и галстук.

— Вам пришлют договор, сонорина Лэй, — говорит уже совсем другим голосом, без хриплых, таких пугающих ноток. — Изучите его и подпишите. Если возникнут вопросы, свяжетесь со мной по номеру, который уже внесён в ваш сейт.

Обалдеть.

Такое чувство, будто вся моя жизнь в одночасье стала достоянием этого сноба.

— Завтра вы обедаете с Фелисией в «Альвите», — натягивая пиджак, продолжает он инструктаж. — По счастливой «случайности» я с братом тоже буду там. Моя невеста представит вас ему, а дальше уже всё будет зависеть от вас. И да, — Хорос бросает по сторонам взгляд, — вам придётся переехать. Девушка Ксанора Хороса не может жить… здесь.

В этом «здесь» звучит столько пренебрежения, словно мы находимся на какой-нибудь свалке или застряли в выгребной яме.

С силой, до боли закусываю губу. Спокойно, Эления, сейчас он уйдёт. Дашь волю чувствам, когда за ним закроется дверь, а сейчас молчи и терпи.

5.2

— Меня что, только что проглючило? — Хайме вручает мне большой бумажный пакет с эмблемой «Меркадона» — круглосуточного гипермаркета, расположенного в нескольких кварталах от моего дома.

— Если бы… — Быстро отношу пакет на кухню и заглядываю в спальню, из которой не доносится ни звука.

Эта комната тоже не может похвастаться размерами. Почти всё пространство в ней занимает двуспальная кровать и детский манеж. В углу ютятся шкаф и полка, заменяющая мне туалетный столик. Я повесила над ней круглое зеркало в оправе, рассыпающейся по стене солнечными лучами. На окнах — ажурные занавески и шторы вместо жалюзи. Кровать украшают многочисленные подушки с вышивкой и пара плюшевых игрушек, а на прикроватной тумбочке горит ночник, наполняя комнату мягким приглушённым светом.

Я очень старалась сделать нашу с Литой квартирку уютной, и у меня это получилось. Вот только район по-прежнему остаётся неблагополучным. В нём нет парков, нет детских площадок, а главное, чтобы добраться до ближайшей больницы, надо пролететь полстолицы.

— Она спит, — шепчет, поднимаясь с кровати, Дина — моя бесценная находка.

Чудесная девушка с огромным сердцем и добрыми серо-голубыми глазами. Она обожает детей, а я обожаю её. За то, что Дина готова сидеть с Литой до позднего вечера, когда я задерживаюсь. За то, что не теряется, когда моей малышке становится плохо, и не отходит от неё до тех пор, пока тьма внутри ребёнка не прячет обратно свои ядовитые когти. Я обычно в такие моменты впадаю в ступор, потом начинаю паниковать. Злюсь на себя, но ничего не могу с этим поделать. Дина стала моим спасением.

— Так рано? — удивляюсь я.

— Днём она почти не спала, а потом мы до самого вечера играли.  

— Не спала, потому что…

— Всё хорошо, — спешит успокоить меня няня. — Она себя весь день хорошо чувствовала, не волнуйся.

Облегчённо выдыхаю и подхожу к манежу, в котором безмятежным сном спит моё сокровище. Светлые кудряшки обрамляют круглое личико. Лита мирно посапывает, обняв свою любимую куклу. Любуюсь ямочками на розовых щёчках, которые появляются всякий раз, когда она смеётся или улыбается. Наверное, сейчас ей снится что-то очень приятное.

Поправив лёгкое покрывальце, вместе с Диной выхожу из спальни.

— Спасибо, что задержалась.

— Нет проблем, — улыбается Дина, правда, улыбка её тут же меркнет. — Лен, всё хорошо? Я открыла, потому что думала, что это ты. А когда увидела его…

— Всё… эмм… хорошо.

Очень странно, но хорошо. Пока что.

Дина машет рукой Хайме, который уже вовсю колдует на кухне, раскладывая по тарелкам принесённые им вкусности, а я интересуюсь:

— Может, тебя проводить? Уже поздно, да и темно.

— Меня парень заберёт, у нас в девять лекция. — Дина хватает рюкзак, перекидывает через руку лёгкий кардиган и прощается: — Хорошего вам вечера.

— Пока, полуночная студентка! — доносится с кухни.

— Не говори никому, — прошу её тихонько, когда она уже выходит из квартиры. — Об этом йо… о моём госте. С меня премия за молчание, — добавляю шутливо.

— Я — могила, — заверяет меня Дина и спешит вниз к своему бойфренду.

Выглянув в окно и убедившись, что парень на аэроцикле — действительно её друг, возвращаюсь к своему другу. На кухне меня уже ждёт бокал фруктового вина и тарелка с любимыми сурри — ассорти из роллов с разными вкусами.

Вооружаюсь палочками, делаю большой глоток, но отправить в рот ролл не успеваю. Хайме отодвигает от меня тарелку, которую сам же передо мной и поставил, и требовательно спрашивает:

— Ленни, что происходит? Сначала тебя увольняет Кришон (она велела Норре собрать все твои вещи), потом к тебе домой заявляется сам Гаранор Хорос. У тебя проблемы?

В глазах моего бывшего коллеги, каре-зелёных, как укрытая сумерками листва, беспокойство смешивается с недоумением. Ещё бы ему не недоумевать! Гаранор Хорос у меня в гостях. Я и сама до сих пор недоумеваю и боюсь думать о том, на что только что подписалась.

Вернее, ещё нет, но завтра обязательно подпишусь. Тут без вариантов. Не из-за шантажа — из-за операции. Ради Литы я готова рискнуть.

Меня пугали не столько братья Хорос (хотя, если уж быть до конца с собой откровенной, и они тоже), сколько внимание со стороны прессы. Нужно будет очень постараться, чтобы не попадать в кадры. Но даже если это и случится… он ведь уже давно за решёткой. И я уже давно не в Креуте, а в Грассоре. К тому же если к кому и будет приковано внимание журналистов, так это к Хоросу-старшему и его невесте. А Ксанор, если не будет совершать глупости (о чём я должна позаботиться), станет им неинтересен.

Да и вообще, можно подумать, высший оставил мне выбор. Нет, не оставил. Да и триста тысяч дрейхов на дороге не валяются. Я бы такую сумму копила ещё йорг знает сколько, а Лита всё это время продолжала бы мучиться.

Пыталась взять ссуду в банке — не дали. Для этого нужно иметь постоянный вид на жительство и проработать в Грассоре как минимум три года, а я здесь чуть больше полутора лет.

— Ленни, рассказывай. — Хайме продолжает гипнотизировать меня взглядом. — Я, конечно, парень терпеливый, но терпение моё тоже не безгранично. Скажи, во что ты вляпалась и как я могу тебе помочь?

Глава 6: Эления

Эления

Утром меня, как обычно, будит Лита. Она стоит в кроватке, протягивая ко мне ручки между деревянными брусьями.

— Хочешь к маме? — Подхватываю малышку на руки и укладываю рядом с собой, жалея, что сегодня не выходной и я не могу провести этот день с ней.

Теперь у меня будет ещё меньше свободного времени. Вместо одной работы две: свадьба и младший Хорос. Даже не представляю, которая из них окажется более сложной, а главное, нервотрепательной и энергозатратной.

Что-то мне подсказывает, что вторая.

Лежать без дела нам неинтересно. Лита тут же пытается уползти от меня к краю кровати, чтобы дотянуться до мягкой игрушки — нежно-розовой, как и её пижамка с серебристыми звёздочками на светлом фоне.

— Пить!

— Тогда бери Соню, и пойдём на кухню.

Лита хватает плюшевую игрушку, я стягиваю с тумбочки сейт, сую его подмышку, и, расправив крылья (какое же это блаженство — не прятать их под одеждой!), выхожу с дочкой на руках из спальни. Наливаю в пластиковый стакан воды (из бутылочки мы уже пить отказываемся, слишком большими для этого стали) и, пока придерживаю его для Литы, осоловело глазею на прозрачный экран. За ночь ни одного сообщения. Уж не знаю, радоваться этому или начинать нервничать.

Он ведь не сказал, во сколько мне следует быть в «Альвите». Обед — понятие растяжимое, и вообще, я должна дождаться Дину и… Вздрагиваю, когда раздаётся тихий сигнал, и сейт начинает переливаться всеми цветами радуги.

А вот и сообщение, которое я так ждала-не ждала.

Несколько секунд, словно в трансе, наблюдаю за игрой света, растекающегося по экрану, а очнувшись, быстренько ставлю ребёнка в игровой манеж и со словами:

— Сейчас мама будет готовить завтрак, — развиваю бурную деятельность, параллельно читая сообщение от Тёмного.

Столикв «Альвите» зарезервирован на час. До этого прочитайте договор и подпишите. Если будут вопросы, жду их от вас до одиннадцати. А после одиннадцати — подписанный договор.

Лита — золотой ребёнок. Почти никогда не капризничает и не просится постоянно на руки, как некоторые малыши в её возрасте. Пока она играется с кубиками, над которыми раскрываются красочные голограммы, я готовлю кашу, завариваю брул, поджариваю тосты и одновременно читаю договор, быстро вспоминая, почему вчера была так зла на Хороса-старшего.

Настоящий зверь! А ещё изверг и… И вообще!

Конечно же, он не забыл о пункте про друзей. Как и о многих других совершенно абсурдных пунктах!

Вот, например, как прикажете реагировать на этот?

«На время действия контракта сонорина Лэй обязана безоговорочно подчиняться всем требованиям работодателя».

А если он прикажет мне прыгнуть с крыши небоскрёба?

«Сонорина Лэй не имеет права заводить личные отношения ни с кем, кроме Ксанора Хороса».

Тут я просто скриплю зубами от бессильной злости.

«Сонорина Лэй должна быть готова предоставлять свои услуги работодателю и его брату в любое время дня и ночи».

А звучит-то как! Предоставлять услуги… Такое ощущение, будто нанимает для себя и Ксанора шлюху, а не организатора для собственной свадьбы.

Список требований и обязанностей был внушительным. Пока я добралась до раздела, в котором была оговорена сумма вознаграждения, чуть не озверела. Нет, конкретно к этому разделу у меня претензий не было. И гонорар за свадьбу, и обязательство покрыть все расходы, связанные с операцией сонорины Мариселы Лэй, были прописаны чётко — не придерёшься.

Зато ко всему остальному претензии имелись и придраться хотелось чуть ли не к каждому слову.

А уж приписка в самом конце договора, ме-е-еленьким таким шрифтом, меня окончательно добила.

«В случае невыполнения какого-либо из вышеперечисленных пунктов договора, в частности пункта о конфиденциальности, сонорина Лэй обязана будет выплатить неустойку в обозначенном работодателем размере и денежном или любом другом эквиваленте по его требованию».

Что значит любом другом? Если не денежный, тогда какой? Где он обозначен? В больных фантазиях этого тирана?

Сонор Хорос, я ведь к вам на работу устраиваюсь, а не в рабыни нанимаюсь!

Отправив сообщение, в сердцах швыряю сейт на стол. Так, всё! У меня завтрак и время с моей малышкой.

Каша готова, тосты немного подгорели, но ничего, погрызу. Брул едва не убежал, и я им чуть не ошпарилась (а всё из-за высшего, с раннего утра мне все нервы вытрепавшего). Пересаживаю Литу за стол, когда сейт пиликает снова.

Ничего себе скорость.

Что конкретно вас не устроило, сонорина Лэй?

Хочется написать: «всё!», но я душу в себе этот порыв и отвечаю:

Этого конкретного слишком много. Читать устанете.

Зачерпываю ложкой кашу и вздрагиваю от очередного пиликанья.

Тронут вашей заботой, Эления. Но я всё же жду от вас полный список того, что вам не подошло.

6.2

Что надеть, что надеть… Нервно перебираю в шкафу немногочисленные вешалки. У меня есть несколько деловых костюмов: брюки, строгие юбки, узкие жакеты и мало чем отличающиеся друг от друга блузки. Из чёрно-белого колорита выбивается лишь один наряд — платье для выхода, которое так пока и не представилась возможность обновить. Вообще не знаю, зачем его купила. Можно подумать, я бегаю на свидания. Но если теперь бегать на них всё же придётся…

А вдруг Ксанор не обратит на меня внимания? Понятия не имею, почему высший уверен в обратном, но я ведь могу банально не заинтересовать его брата. И что тогда? Сделке конец? Оставит ли меня в таком случае Хорос-старший в покое или прямиком из ресторана отправит в полицейский участок? А может, просто отпустит на все четыре стороны, и я сосредоточусь на поисках нормальной работы, на которой не придётся круглосуточно «предоставлять услуги» всяким Тёмным?

Но тогда не будет пока никакой операции, проклятые приступы продолжат мучить Литу, а меня сводить с ума… Ну уж нет! В конце концов, фея я или кто? Таким, как я, не составит труда подцепить на крючок своего врождённого обаяния мужчину. Даже такого пресыщенного женским вниманием охотника, как Ксанор Хорос.

Все Светлые, и женщины, и мужчины, обладают привлекательной внешностью и на долгие годы остаются молодыми. У наших мужчин нет крыльев, но магические способности у нас одинаковые. Просто кто-то рождается с ярко выраженным даром, а у кого-то внутри тлеет лишь слабая искра силы.

Впрочем, это неважно. На каком бы континенте ты ни жил, закон для Светлых везде един: в нас запирают магию ещё в раннем детстве. Исключение составляют те немногие Светлые, в основном мужчины, которые состоят на службе у правительства, ну то есть у Тёмных — мировой элиты. Грассора, Креут… Во всех странах всё одно и то же.

Если Тёмные не могут извлечь из наших способностей выгоду, они их блокируют. Это стандартная процедура — вживление блокаторов. Я её даже не помню — была тогда слишком маленькой. Когда у Литы начнут вырастать крылья и появятся первые признаки силы, её магию тоже заблокируют.

Раньше это делали, потому что Тёмные, даже победив в войне с фейри, продолжали бояться. Теперь — потому что они так привыкли, а может, им так нравится. Нравится чувствовать себя единственной в этом мире силой. Они — власть и могущество на земле, а мы просто вымирающий народ. Нас осталось ничтожно мало, чтобы бороться за себя и побеждать.

Да и не созданы мы для борьбы.

Когда три века назад люди узнали о существовании фейри, они пришли в наши земли с оружием и желанием уничтожить тех, кого не понимали, а потому считали опасными. Мы были вынуждены защищаться, нам пришлось убивать. У нас была магия, у них — ружья. Мы почти победили.

Пока в один далеко не прекрасный день фейри не предали их же собратья. Некоторые из Светлых, прельстившись сладкоголосыми обещаниями низших, помогли им создать новый вид людей. Магия фейри, помноженная на человеческие эксперименты, породила совершенно новых существ. Сильных, могущественных, практически неуязвимых.

Победителей, едва не стёрших с лица земли всех фейри без исключения: и тех, кто сражался, и тех, кто предал.

Так что, можно сказать, Светлые подарили Тёмным жизнь. За что жестоко поплатились. И пусть сейчас мы живём с ними в мире, забыть о прошлом мы не в силах.

Блокирующие магию импланты, вживлённые в наши тела по прихоти Тёмных, не дают нам об этом забыть.

Брюки? Юбка? Нет, всё не то. Возвращаюсь к платью для свиданий. Чуть выше колена, да ещё и с интригующим вырезом на груди. Из лёгкой ультрамаринового цвета ткани, обтекающей фигуру и выгодно подчёркивающей все мои достоинства и полное отсутствие недостатков. С этим нарядом глаза будут ярче, да и вообще, хватит ему висеть без дела. Светлый жакет добавит немного строгости этому слегка фривольному образу, а у меня повысятся шансы заинтересовать Тёмного.

Быстро скалываю волосы, наношу лёгкий макияж. Довольная достигнутыми результатами, улыбаюсь своему отражению и негромко себя подбадриваю:

— Теперь, Ксанор Хорос, у тебя точно нет шансов.