Три желания или (не) тот принц

Глава 1

— Кого это ты мне притащил на этот раз? – прокаркала немолодая женщина за большим добротным столом.

Меня привёл в этот кабинет и в это здание вредный дядя. Он плохой, не дал мне поесть сегодня, не дал забрать мою куклу, не даёт увидеться с мамой и папой. Всё говорит, что их нет и не на что там смотреть. А я-то знаю, что моя мама самая красивая, грустная только в последнее время. Да и папа очень недовольный ходил, точнее всё больше в кабинете сидел. Они даже ругались однажды, я слышала. Но это же не значит, что там смотреть не на что. Вредный дядя!

— Сирота, — пожал он плечами. Я же лишь хмурилась. Знала, что так называют нехороших детей, грязных и оборванных, даже ворующих. Папа всегда говорил даже не разговаривать с такими. Но почему этот дядя меня так назвал?

— Не плавда! – возмутилась я, — Никакая я не сирота. Я глафиня, — топнула ножкой и задрала голову, как учила мама.

— Во, буквы ещё не выговаривает, а уже графиня! – засмеялся дядя.

— Графиня? Это которая погорела? – подалась вперёд женщина за столом. Она так на меня взглянула, что мне захотелось спрятаться. Я даже шаг назад сделала, но там была дверь.

— Она самая. Забирай Аглая со всем приданным.

Он отдал ей какой-то маленький мешочек и ушёл, оставив меня одну. Я сначала бросилась за ним, но тот подтолкнул меня назад в кабинет, прикрыв дверь. Мне пришлось поворачиваться к женщине.

— Ну, здравствуй. Меня зовут мадам Аглая или директор. Можешь называть как больше нравится, но только так. Наина? Так тебя зовут?

— Да. Наина, — кивнула я.

— Сколько тебе лет?

— Сесть.

— Шесть. Это хорошо. Почти большая, должна понять, — проговорила она задумчиво, а потом встала, — присаживайся.

Она показала на диван, стоящий у другой стены, а перед ним небольшой столик. Пока я сомневалась, мадам Аглая позвонила в колокольчик. Я успела только до дивана дойти, как дверь открылась. На пороге стояла большая девочка в простой одежде. Рубаха, сарафан, передник и платок на голове. Обычная служанка. Хотя наши слуги лучше одевались.

— Принеси нас с Наиной чаю и вкусненького, — распорядилась мадам и девочка убежала. Мадам же присела рядом со мной. Так близко садилась только мама.

— Вы отведёте меня к маме? – не удержалась я от вопроса.

— Нет, милая. Конечно, когда-нибудь все мы с ними встретимся, но не сейчас, — вздохнула она. Сейчас она уже не казалась злой или недовольной. Она хмурилась, скорее грустила, но не злилась. Тут и девочка пришла, да не одна.

Служанки расставили на столике чашки, чайник и несколько небольших блюд с булочками, плюшками, печеньями и даже конфету принесли. Мадам взяла эту конфету и отдала мне. И хотя я взяла её и поблагодарила мадам, как положено, но есть сразу не стала. У меня дома конфеты вкуснее пахнут. Потом няне отдам.

— Почему? Они уехали? Няня ничего не говолила.

— Нет, Наина. Твои родители не уехали. Ты помнишь, что ваш дом горел?

— Конечно. Няня так стлашно кличала. И сжимала меня сильно. Вот, — протянула я руку, — синяк остался. Но я не буду маме ничего говолить. Няня плосто испугалась.

— Она вынесла тебя из дома?

— Да. Там было столько людей. И все кличали. Я знаю, мои мама с папой потелялись следи них, — подпрыгнула я на месте, — Они точно не знали, что я пошла в комнату к няне, и потеляли меня. Они обязательно меня найдут.

— Эх, Наина, — тяжело вздохнула мадам, как-то очень тяжело, — Твои родители погибли в том пожаре. И если бы ты не пошла к няне в ту ночь…

— Нет, — замотала я головой, — там было много людей. Они потелялись.

Тогда мадам Аглая так и не смогла убедить меня, что родители погибли и никогда уже за мной не придут. Она сама отвела меня в комнату, где стояли четыре кровати. Я уже могла считать до десяти, мама научила. В комнате была одна девочка.

— Здесь, Наина, ты теперь будешь жить. Позже мы тебя познакомим с правилами нашего дома, а пока располагайся, — подтолкнула она меня в спину и ушла.

— Привет! Я Сока, — протянула мне руку девочка. Я осмотрела её и пожала, расценив ладошку чистой.

— Я Наина, — ответила я.

Сока показала мне на кровать и одежду, на ней лежащую. Всё оказалось таким грубым, жёстким. Я никогда такой одежды не носила. На мою просьбу выдать нормальную рубаху, Сока посмеялась, показав на себя и рассказав, что здесь все ходят в одинаковом. И ни у кого нет ничего другого. Ну, только у старших возможно, потому что те уже подрабатывают.

Когда к вечеру пришли ещё две девочки, начались расспросы. Одна из девочек была странной. Она была нечёсаной, гольфы были опущены к башмакам, а на сарафане была всего одна лямка. Девочку звали Ваника. Потом я поняла почему она такая. Просто она хулиганка. Задирает мальчишек, не хочет мыться и следить за одеждой. Конечно, в приюте (это то место, где я оказалась) её наказывали смотрящие. Это старшие, которые отвечали за порядок. Ваника говорила, что когда подрастёт и станет смотрящей, можно будет делать что хочешь. Девочки над ней смеялись.

Вообще в приюте всё было строго. Сами мы убирались в комнате, сами должны были следить за одеждой. Нет, пока мы маленькие, нам не давали стирать одежду, но относить в стирку мы должны были сами. Зато зашивать нас уже научили, поэтому оторванную пуговицу или дырку в гольфах зашивали тоже сами. до обеда мы учились читать и писать, а после шить, вышивать, рисовать, петь, танцевать. Я слышала, как многие жаловались, что им это не понадобится в жизни, что негде им танцевать. Но смотрящие не слушали их и гнали на занятия.

Глава 2

Новая смотрящая отыгрывалась на мне за всё, даже за то к чему я уж точно не имела отношения. Меня постоянно отправляли на стирку, практически лишив занятий по кружевоплетению. Новых вещей мне больше не выдавали, даже мои имеющиеся заменили на старые и сильно изношенные. А потом, конечно же, одежда рвалась от любого неосторожного движения, а смотрящая наказывала.

Девочки пытались мне помогать, но Милока про это прознала и стала и их доставать. Пришлось их уговаривать подруг не встревать, не кликать беду. Но Ваника решила иначе. Она пыталась отомстить, а попадало ей.

Я пыталась поговорить с Милокой, убедить и решить наш конфликт миром. Но не получалось. Апофеозом стал подарок от Принца, присланный почти через полгода. И вроде бы безделица, гребень для волос, у каждой девочки он есть, но этот был особенный.

Да, письма не только не были запрещены, но и поощрялись, а уж подарки и вовсе. Считалось, если нам есть хоть с кем-то общаться вне приюта, значит, мы сможем легче устроиться в жизни. На самом деле приютские писали редко, даже те, у кого были родственники. Наверное, никто не любил жаловаться. Вот и я не жаловалась. В письмах Принцу я писала всякую ерунду, старалась рассказать что-то смешное. Он же описывал мне дворец, парк и, конечно, бесподобную королевскую кухню. Зато я узнала, что официально его зовут Прен Цир.

В первом же письме я не удержалась и всё-таки поинтересовалась происхождением своего друга. Оказалось всё достаточно прозаично. Его маленького ещё нашли в лесу охотники. И в силу возраста и стресса, наверное, он сначала ничего не говорил вообще, а потом стал произносить только одно слово – принцир. Вот из него и сделали ему имя, поскольку настоящего он не помнил или не знал.

И вот теперь Прен или Принц прислал мне подарок.

Деревянный стан был расписан под морозное кружево и покрыт какой-то краской, от которой казалось, будто гребень и правда в изморози. Подарок на рождество. Мой первый в жизни подарок.

Кто-то доложил Милоке о гребне. Она аж в нашу комнату ворвалась, чтобы отобрать или сломать его. Уж не знаю, чего она хотела больше. Я спрятала гребень на груди, поняв за чем она пришла, сжалась на кровати и не знала, что делать.

Зато Ваника знала. Пока Милока пыталась мне косы повыдергать, Ваника схватила портняжные ножницы и приставила их к косе Милоки.

— Если не хочешь лишиться косы, отпусти её немедленно, — произнесла Ваника. И ничто в её голосе не говорило о том, что она обманывает.

— Ах ты, дрянь, -закричала смотрящая, но мои волосы отпустила, — смелая, да? Нет больше вашего защитничка. И подарки его вам не помогут.

— Нам не нужна его помощь. Мы и сами тебя выставим из комнаты.

— Наивные. Я всё запомнила. Вы будете вечно у меня на самых грязных работах. Особенно ты, — выговаривала Милока Ванике, — Вы сильно пожалеете, что встали у меня на пути.

— Не надо, Милока, — вскочила я на ноги, — не обижай их. Они же ни в чем не виноваты. Не трогай их.

— Правильно, умоляй меня оставить их в покое, — неприятно улыбалась она.

— Не слушай её, — закричала Ваника, выставив ножницы прямо перед собой и направив на зачинщицу, — И не думай унижаться.

— Ваника, успокойся. Дурной мир всегда лучше хорошей войны. Нам всем ещё жить под одной крышей не один год. Ну, что нам делить?

— Правильно, у меня будет уйма времени, чтобы отомстить, — ещё шире и злобнее улыбнулась Милока.

— Что здесь происходит? — неожиданно из коридора раздался голос мадам Аглаи. Оказалось, что Сока успела проскочить в дверь в самом начале и позвала мадам.

— Эти девочки нарушают режим, — задрала подбородок Милока, тыкая в Ванику, — ножницы принесли в комнату.

— Зачем же вам ножницы здесь? Не хватает работы? – задрала бровь мадам, осматривая, впрочем, всех. И не думаю, что мои растрёпанные волосы могли её обмануть о настоящих причинах конфликта.

— Ножницы нам были нужны. Но это другое, — храбро шагнула вперед Сока, — Милока…

— Заметила их отсутствие и вот, — вмешалась я. Девочки одарили меня такими взглядами, что не передать словами. Ну, как они не понимают, что если мы сейчас нажалуемся, Милока найдёт законный способ сгноить нас, всех нас.

Милока, уходя, одарила меня победной ухмылкой. А вот девочки меня не поняли, сказали, чтобы потом не жаловалась.

Я и не роптала. Только с тех пор каждая вторая моя работа по итогу оказывалась испорчена. И ведь старалась как могла, но из гнилых ниток изящного кружева не получится, также как и крепкого платья, а ножницами с зазубринами ткань рвётся. И если в самом начале мне делали замечания, потом выговаривали, то уже через месяц стали лишать единственного необходимого – еды. Не критично вроде бы, всего лишь ужина лишили, а есть хотелось очень даже. Девчонки ругались, но не шли к мадам, приняли мою точку зрения. Ведь Милока действительно к ним не приставала, так смотрела лишь злобно, но и только.

Через пару месяцев я похудела, хоть и не сильно. Девочки помогали, часть своей еды отдавали. Но Милока увидела, что Сока выносит из столовой булочку, и придумала совсем другое наказание. Точнее они теперь чередовались. Меня то ужина лишат, то на всю ночь шить да вязать оставят, а за использованные за ночь светильники, без которых просто было невозможно выполнить работу, появлялись новые задания. Получалось как снежный ком, делала одно, а заработала на новое задание.

Глава 3

Дворец — это что-то невероятное. Огромное, просто необъятное здание, а может быть оно и не одно. Башни и башенки, огромные панорамные окна и маленькие окошечки, широкие балконы с балясинами и статуями горгулий и совсем маленькие, на которые только один человек встанет. И всё это утопает в зелени.

Цветы и растения были всюду. И если растущие в саду деревья и прочая зелень были естественны, даже горшки на окнах привычны, то вьющиеся растения, оплетающие практически все стены сверху до низу для меня стали открытием. Ещё больше они меня удивили, когда я попробовала их пощупать и обожгла подушечки пальцев.

— Не стоило этого делать, юная леди, — раздался голос откуда-то сбоку, — эти растения столь же ядовиты и опасны, сколь и прекрасны.

— Мы не леди. Мы прибыли из приюта на конкурс, — выдала нас Ваника.

— Ясно. В таком случае желаю вам успехов, не леди, — улыбнулся полноватый и хорошо одетый мужчина. Он отвесил нам поклон, несмотря на то, что мы объяснили, что не являемся аристократками, приподнял почтительно котелок, что носил на лысеющей макушке и удалился. Лично я проводила его взглядом. Что-то интересное в нём было, но только не поняла что.

— Зачем ты сказала ему, что мы не леди? – возмутилась Милока.

— Не стоит обманываться.

— Это было его предположение, мы его не обманывали.

— Да, но в случае чего, досталось бы нам. Так что не жалуйтесь. Мне вот больше интересно, почему тут зелень, когда на дворе зима?

— Это специальные морозостойкие растения. Их вывели для королевы ещё лет двести назад. Теперь дворец круглый год утопает в зелени и цветах, даже под снегом, — просвещала нас Милока.

— Откуда ты это знаешь?

— Прочитала. Должна же я была знать куда еду, — посмотрела она на нас с превосходством. И в какой-то степени была права, потому что ни я, ни Ваника и не подумали хоть что-то узнать о дворце. Зато всё сможем увидеть своими глазами.

А пока мы разглядывали дворец и парк перед ним, чуть не отстали от своей группы. Пришлось догонять. Очень хотелось пройтись тут везде, но стоило сначала разместиться. Нас проводили в дальний флигель, хотя скорее отдельное здание, соединённое с основным дворцом длинным коридором. С каждым шагом обстановка менялась с роскошной до чистых, но скромных помещений.

— Это крыло для конкурсантов и слуг. Ваши комнаты будут на верхнем этаже, — рассказывал провожающий.

— А почему на верхнем? – удивилась одна из девочек.

— Потому что для слуг удобнее жить на первом этаже, так быстрее. А вы появляетесь во дворце всего раз в год и на несколько дней всего. К тому же с верхнего этажа красивый вид на дворец и парк.

И он был прав. Вид был волшебный.

— Сегодня отдыхайте. В гостиной будет накрыт ужин через два часа. После него принесут жребий. Завтра в обед начнутся показы конкурсных работ.

Не успела я умыться в личной, даже не верится в такую роскошь, ванной комнате, как в дверь постучали. Я как раз думала, что со слугой на ужине надо договориться о записке хотя бы для Прена. Но он опередил меня.

— Привет, малышка, — улыбался парень в ладном костюме, которому я открыла дверь, даже не спросив кто там. Всё равно никто чужой прийти не мог.

— Привет, Принц! – тоже широко улыбнулась я. В этом красивом возмужавшем молодом мужчине уже не узнать нашего Принца.

— Ну, здесь я лишь кондитер, — пожал он плечами, — Впустишь?

— Конечно, проходи, — опомнилась я, пропуская его внутрь. Он же оглядел комнату и распахнул объятья.

— Можно обнять тебя что ли? Или постесняешься?

— А я уж подумала, что ты изменился. Вижу, что нет, всё такой же.

— Враки. Зачем меняться?

Я покачала головой, но всё-таки подошла к нему, и он сжал меня в медвежьих объятьях.

— Раздавишь.

— А я уже и забыл, какая ты маленькая, — отпустил он меня.

— Не такая уж и маленькая. Мне уже четырнадцать. Некоторые в моём возрасте замуж выходят.

— Нет такого уже давно. До шестнадцати никто не возьмёт тебя замуж. И вообще, о чём это ты? Замуж собралась?

— Да ну тебя. Лучше расскажи, как ты тут. Кондитер? – вдруг вспомнила его же слова.

— Да, буквально на днях повысили до младшего кондитера. Как я тебе? – крутанулся он вокруг себя.

— Красавец. Особенно рукав без пуговицы, — посмеялась я.

— Что? Опять? – поднял он руки, — И когда успел-то?

— Запасной я так понимаю нет?

— Нет, конечно. Да и где эта не знаю теперь, — расстроился он.

— Я же говорю, всё тот же. У меня такой, конечно, нет, — рассматривала я уцелевшую пуговку, — но есть пара похожих. Снимай.

— Малышка, это рубаха. Не пиджак.

— Ммм, — поджала я губы, понимая, что только что сделала парню практически неприличное предложение. Неловко-то как. Но не могла же я отпустить его вот таким, с оторванной пуговицей? Посчитают его ещё неряхой и понизят в должности.

Глава 4

Полночи мы с девочками работали над маскировкой. Пришить к шляпкам ремешки минутное дело, хотя Милока чуть сума не сошла от того, что никак не могла подобрать подходящие. Плотно свернуть мои кружевные накидки также не составило труда. Вот когда ещё больше оцениваешь чудо-зелья Ваники, ведь именно её творением и были обработаны наши работы и платья. Насколько я помню и девочкам танцовщицам Ваника обработала всю одежду, но это им не пригодилось.

Самым сложным, как ни странно, оказалось подделать зелья. Дело в том, что Ваника не брала с собой ингредиентов и прочего, также как и не нужных зелий. То есть у неё были только необходимые нам либо для выступления, либо в принципе для жизни. Даже пустых колб у неё было всего две. Зачем? Не знаю.

— А может быть, они побояться зелья трогать? Мало ли что там. Я бы не рисковала, — вздохнула Милока.

— Зачем им их трогать? Смахнули и всё, — скривилась Ваника, а потом изобразила их реакцию, — Ах, я такая неуклюжая, задела платьем, косой, чем угодно.

— Может быть, обойдётся? – вздохнула я, хотя сама же не верила в такое счастье. Ожидаемо девочки не разделили моих надежд.

— Я знаю, что надо сделать! – вдруг воскликнула Милока, даже подскочив на месте, — нальём чаю или ещё что-нибудь, колбы закупорим, а когда будем оставлять как бы невзначай предупредим, что зелья опасны.

— Думаешь, не полезут? – засомневалась Ваника.

— Обязательно. Но не будут нюхать, пробовать или разбивать. Они хотят навредить нам, а не себе. Поэтому опасное зелье разбивать не будут. Возможно, разыграют недоумение по типу «мы ничего не видели» или сами попробуют произвести замену.

— Как они успеют заменить моё зелье, если даже мы не можем?

— Просто. Никто не будет разбираться твоё это зелье или нет. Колба есть? Есть. Значит, вы врёте, а аристократки и правда ничего не видели.

— Но это же неправда, — возмутилась я.

— А кто вам сказал, что всё будет честно? Это конкурс. Фактически самый большой шанс в жизни для нас. Но разве аристократы позволят выиграть сиротам и беднякам? – кривилась Милока.

— Не все аристократы так ужасны, как ты их представляешь. Наверняка есть и достойные люди. Иначе как наша страна держится?

— Ты наивная идеалистка, Наина. Вот ты не похожа на аристократку. Наверное, воспитание приюта виновато. Но знаешь, я никогда не понимала этого, или не принимала, но из всех нас именно ты потеряла больше всех. Да, каждый из нас потерял родителей, но ты ещё и положение в обществе, само будущее, что могло бы быть у тебя по праву рождения.

— Она бы не стала такой как те дамочки, — влезла Ваника.

— Не факт. Мы уже не узнаем этого никогда. Но мы оказались, как говорит мадам Аглая, в одной лодке, так что в какой-то степени я рада быть здесь и с вами, — улыбнулась Милока.

— Ага. Чай, говоришь… — задумалась Ваника. А я уже по глазам видела, что спрашивать о чём-либо бесполезно. Тут назрела идея.

Что такое недосып для сирот? Да ничего. Пустой звук. Так что утром мы были красивые и решительно настроенные. И даже не могу предположить, что светилось в наших глазах, но уже выступившие ребята, которые завтракали с нами, отшатнулись.

— Вы сегодня обязаны победить, — усмехнулась одна из танцовщиц.

— С таким-то настроем, — поддержал её парень художник, — Несомненно. Мы с вами, если что.

— Спасибо, — ответили мы хором.

Как и предупреждала мадам, для остальных (театральных) выступлений был совсем другой зал. В середине был невысокий подиум, а остальную часть помещения занимали диванчики. В основном на них садились по парам, но в некоторых случаях я увидела и троих, и одиночек.

Знаменательным ещё оказалось, что на этот раз присутствовала не только королева, но и король. Это добавило нам волнений. И тем не менее, для меня осталось загадкой назначение первичного представления. Зачем, если имя каждого можно было озвучить непосредственно перед выходом, что они, собственно, и делали.

Мы с девочками воспроизвели все, что обсуждали. Даже панику в отношении подменённых зелий. Когда после представления мы появились в закулисье, всё было подозрительно тихо и спокойно. Только Ваника дала понять, что все наши приготовления были не напрасны. И если бы она не обратила наше внимание на консистенцию и цвет своих зелий (чего раньше мы и не делали, ибо вообще в этом ничего не понимали), мы бы и сейчас не заметили подмены.

Моё кружево было подрезано в двух местах, чего было вполне достаточно для провала в конкурсе, только выступала я, конечно же, не с этим изделием. Милоке повезло больше. Одну из трёх «конкурсных» шляпок банально уронили на пол и пнули под стол, другую облили чем-то дурно пахнущим, а третью даже трогать не стали. Действительно, зачем? Если по их плану уже две работы испорчены, то третья ничего не изменит. Но мы же готовились, спасибо девочкам из другого приюта. Зато Ваника удивила всех, включая нас.

В остальном наше представление прошло как по нотам. Милока была подозрительно довольной при виде наших соперниц. Да, мы волновались, но были уверены в своих работах, потому и боролись со стеснением и прочими эмоциями.

Как и предполагала мадам Аглая, настоящий фурор произвели именно зелья Ваники. Ещё бы, зелье от сгорания, от смятия и пятен. Леди в зале были очень впечатлены платьями, загрязнения с которых просто стекали. Думаю, что и мужчины не остались равнодушными, ведь это может сэкономить столько средств, просто оказались не столь эмоциональны.

Глава 5

Одним из преимуществ самого участия в конкурсе является приглашение на королевский рождественский бал. Конечно, мы к нему готовились, шили самые красивые наряды, что могли себе позволить. У нас были и шляпки от Милоки, и мои ледяные (так их девочки называют) кружева на платьях, и вышивку мы сами делали, насколько могли успеть. Но всё равно в сравнении с этой стаей волшебных, будто невесомых или наоборот массивных и основательных, ступающих будто королевы, девушек и женщин из высшего общества, мы выглядели растрепанными воробышками.

Взгляды и улыбки, которыми нас провожали, тоже не внушали уверенности. Мы шли сюда с ощущением сказки, а на нас как на помои смотрят. Так неприятно стало.

Я шила платье в надежде и мечтах танцевать весь бал, кружиться по сверкающему полу, смотреть на рождественское представление, которое устраивает королевский маг. И да, в зале были огни, музыка, снежинки кружились в воздухе, хотя в самом зале было тепло, только настроение испарилось. А я ещё пару часов назад не понимала, почему Милока сказала, что уйдёт сразу после объявления. Она просто предполагала такой тёплый приём.

Мы с Ваникой и девочками из другого приюта постояли обособленно ото всех какое-то время и ушли в сад. Да, мы не стали сразу уходить, как Милока. Глупое желание чуда всё-таки жило где-то внутри и ещё бередило сердце.

Сад, кстати, сегодня тоже украсили по-особенному. На всех деревьях был снег, такой что и не поймёшь настоящий он или волшебный. А среди этого снега, прямо на ветвях светились тысячи мелких крупинок, будто сам снег подсвечивался. Выглядело просто потрясающе и захватывающе. И видимо, не только для меня. Одна девочка протянула руку и дотронулась до ветки. А эти крупинки взлетели в воздух, сделали круг вокруг неё и вернулись на ветку. Ой, сколько писка было…

Мы как дети малые, подбегали к деревьям, оглядывались по сторонам, всё-таки опасаясь быть застуканными, и трясли деревья. И эти мгновения, когда сам воздух вокруг тебя мерцает и светится от множества этих крупинок, непередаваемы и незабываемы. А когда с одной из веток из этих песчинок сложилась бабочка и прилипла к щеке Софи, оказалось случилось что-то волшебное. Особенно, когда эта бабочка никуда не исчезла не стёрлась. Мы даже чуть-чуть испугались.

— Похоже сегодня рождественской игры в саду уже не будет, — неожиданно произнёс мужской голос насмешливо. Мы все резко развернулись, испугавшись, что что-то испортили.

— Мы не…

— Не пугайтесь. Чуть позже должна была пройти игра по поиску рождественского подарка в саду, но уже не имеет смысла, ведь подарок найден. Вот ваш подарок, — раскрыл он руку, протягивая её к Софи.

На ладони была прекрасная открытка, которая на поверку оказалась билетом в столичный театр на рождественское представление. Только Софи погрустнела и вернула его дарителю, чем повергла того в шок.

— Леди не хочет посетить театр?

— Я не леди. И хочу, очень хочу. Только идти одной без друзей не могу. Поэтому можете провести свою игру, как и планировали, — улыбалась она. Мужчина был удивлён, но лишь уточнил её имя и удалился.

Ваника хмыкнула, я промолчала, а вот её подруга взвилась.

— Могла бы и мне отдать, если сама не хочешь. Тоже мне. Взяла и отдала. Теперь этот билет достанется какой-нибудь аристократочке, которая и так может себе позволить его.

— Ты чего? – хлопала ресницами на неё Софи, — Я же как раз без тебя и не хотела идти…

— Такой шанс, — махала та руками, будто и не услышала Софи, — Конкурс не выиграли, работу не получили, а ты даже от простого подарка судьбы отказалась. Ой что уж…

И она просто ушла. Мы, честно говоря, были обескуражены таким поведением. Софи хотела бежать за ней, но Ваника не дала. Только настроение едва-едва поднятое рухнуло в небытие. Мы ещё побродили по саду, но уже ничего особо не хотелось и не радовало. Ваника попыталась пошутить по поводу парочек, которые постепенно стали появляться в саду, но ничего не вышло.

Софи даже хотела уйти, но я уговорила её погулять ещё немного. Должна же быть ещё рождественская феерия. Рассказывают, что это незабываемое зрелище, магическое представление прямо в ночном небе. Но чудо случилось прямо перед ним.

К нам подошёл всё тот же мужчина (и как только отыскал) и опять вручил билет в театр.

— Откройте и прочтите, прежде чем отказываться, — улыбнулся он.

— Спасибо, — смущённо произнесла Софи и всё же взяла подарок, а открыв и прочитав ахнула и чуть не расплакалась, — Большое вам спасибо. Я и не думала никогда получить такой подарок. Огромное вам спасибо, — кинулась она его благодарить, чуть ли не обнимая. Мы с Ваникой не понимали её эмоций, ибо не знали содержания открытки, но были уверены, что это нечто невероятное.

— Не стоит благодарности. Сегодня же Рождество. Время, когда желания должны исполняться, — улыбался он, отрывая от себя очень благодарную Софи. Мы честно ему помогли и дали сбежать.

— Что там такое? – не выдержала первой Ваника, на что Софи просто протянула открытку ей.

— Ничего себе. Это так здорово, — кинулась обниматься и она. Я забрала из её рук открытку.

Изначально было написано «Билет для победителя рождественской игры на спектакль «Чудо на Рождество». Теперь же имелась дописка, более мелко, между строк так сказать. «И трёх её подруг».

Глава 6

На следующее утро мы отбыли домой, точнее в приют. А перед самым отъездом получили поднос с пирожными и записку для меня.

«Много работы, но подожди меня, проводить прибегу ненадолго, надеюсь успеть».

— И потом она говорит, что между ними нет ничего, — усмехнулась Милока.

— Ой, что между нами может быть? Он тут, а я в приюте. И вообще, рано мне ещё, — отмахнулась я, краснея. Почему?

— Ага, — рассмеялась Ваника, но никак это комментировать не стала. И возможно, это одно из её лучших качеств.

Возничий уже подгонял нас. Только Принц так и не пришёл, и девочки не давали вознице тронутся.

— Он обещал, значит, придёт, — успокаивала меня Ваника, держа за руку. И мне почему-то было действительно волнительно и обидно, если не удастся попрощаться с Принцем. Вдруг вспомнился взгляд Принца на Софи, по коже поползли мурашки. Почему-то стало казаться, что именно сейчас он прощается с Софи. Даже картинка в голове нарисовалась, как они смотрят друг на друга, и он держит её за руку.

— Вон он, — радостно выдохнула Ваника. Мне же пришлось тряхнуть головой и проглотить ком в горле. Какие глупости лезут в мою голову…

— Успел! – воскликнул Принц, подбежав к нам. Ваника поздоровалась и отошла, точнее села в тарантас.

— Ну, я бы так не сказала, — сделала я суровый вид, но в следующую секунду уже улыбалась, — девочки возничего чуть ли не за руки держали почти час.

Конечно, я утрировала, минут двадцать мы его уговаривали, до этого просто крайне медленно складывали вещи в повозку, периодически будто что-то забывая. На самом деле мы банально тянули время, чем откровенно довели дядечку. И мне было так перед ним не удобно, ведь мы его обманывали, но как иначе? Если бы мы сказали правду, он бы над нами посмеялся и никогда бы не стал ждать.

— За руки? – поднял он брови, — И где столько силы взяли?

— Ты нас недооцениваешь, просто. Мы многое можем, если очень надо будет, — вздёрнула носик Милока.

А я вдруг посмотрела на неё сейчас и поняла, что мы подружились за время подготовки к конкурсу. Никто не верил, что мы с ней сможем сработаться, но вон как всё вышло. И это лишнее доказательство того, что люди не такие мерзкие и злобные существа, как они сами себя показывают или описывают. На поверку, Милока оказалась достаточно рассудительной девушкой со специфическим чувством юмора, но определённым вкусом.

— Ты так сказала, что мне теперь будет страшно к тебе даже подходить, Милока, — чуть повысил голос Принц, отвечая ей. На что девушка лишь ещё выше задрала нос, не удостоив того ответом.

— Вы долго ещё? Ночью вас в приют не пустят, останетесь в тарантасе ночевать, — прикрикнул на нас возничий.

— И правда. Прости, что так задержал. Просто хотел пожелать тебе удачи, — замялся он, даже взгляд отвёл, — скоро ты тоже будешь здесь. Совсем чуть-чуть потерпеть осталось. Я буду ждать, — улыбнулся он.

— И я буду ждать. И писать буду, — грустно улыбнулась я, а Принц просто взял меня за руку и поцеловал костяшки. Такое делают только с аристократками. Этикет и всё подобное. Я не могла даже вдох сделать, смотря на него не отрываясь. Глаза в глаза. Его глубокие карие глаза просто поглощали меня. Разве такое бывает?

— Вы долго ещё? – встряхнул нас возничий, давая возможность оторваться друг от друга и дать лёгким свободу. Принц ещё раз улыбнулся как-то сконфужено и проводил меня до тарантаса.

Лично у меня от одного вида этого транспортного средства начинала болеть спина. Длинная повозка, больше напоминающая огромную вытянутую корзину на колёсах, запряжённую парой лошадей. На её дне были набросаны солома и тюфяки, сверху стелились пледы, а укрываться приходилось всем. Буквально всем, потому что на дворе зима, а тарантас это вам не карета, и уж тем более не дормез, в котором и спать можно.

Тарантас хоть и считался менее трясучим, но всё же до комфорта тут было далеко. Он двигался медленно, вмещал много нехрупкого груза, к которому девочки не относились. Кому какая разница отобьём мы себе бока и спины или нет.

Тарантас был хорошим транспортом для грузов и очень неудобным для дальних поездок пассажиров. Однако, нас, детей-сирот, никто не спрашивал и уж тем более не уточнял у нас условия нашего путешествия. Считалось, что если нас отправили в столицу, а не на рынок за продуктами для всего приюта (именно этим и занимался приютский тарантас), то нам уже улыбнулась удача. И в какой-то степени мы действительно были рады. Только в душе поселилось иррациональное чувство несправедливости.

Будучи всего несколько дней в столице, а точнее во дворце, я видела приезжающих на каретах или колясках. Почему же нам отведена участь не выше мешка крупы?

В общем, я дико невзлюбила тарантас за нашу предыдущую поездку. Там только предвкушение чего-то невероятного меня держало в руках. Ой, кого я обманываю? Я тоже ныла, что и трясёт сильно, и спать хочется, и есть хочется, и можно ли ехать быстрее, а потом мы взмолились чтобы ехать медленнее, потому что при более быстром темпе трясти начинало так, что за целостность зубов начинаешь сильно беспокоиться.

Но разве я могла в таком признаться, когда Принц помогает мне перебраться через перила и даже проверяет откидной верх. Возничий усмехается на это, но в кои-то веки проявляет свои скрытые качества, молчит.