Три смерти и антракт

1

Утро в Спрингсмите всегда выдавалось подобием подвига для его обитателей. Сонный городок в Американской глубинке просто-напросто не располагал к спешке или суете. Ритм жизни в нём представлял собой сочетание вальяжности и вычурности, каких я нигде больше не видела. Не то чтобы мне часто доводилось покидать его по-провинциальному горделивые пределы, но когда такой случай выдавался, я поражалась тому, насколько торопливыми мне казались другие города. Сам воздух в них был пропитан спешкой, в то время как в Спрингсмите всё было пропитано ароматными запахами булочной, едкими духами молодёжи, а также травой, нагретой под раскалённым июльским солнцем. Люди здесь не сновали по улочкам, они плыли размеренным шагом, частенько останавливаясь и заводя разговоры по душам со старыми знакомыми. И таких знакомых было хоть отбавляй, ведь редко кто-то решался переехать из этого райского уголка.

Лениво потянувшись на шероховатой льняной простыне, я посмотрела на часы и, как ни было велико моё желание поваляться подольше, поняла что мне пора вставать. Дела не ждали. Снизу уже доносилось лязганье кухонной утвари, давая понять две вещи. Первая: экономка, миссис Мюррей была там. Вторая: она была не в духе. Следовало побыстрее привести себя в порядок, и поспешить к ней, дабы избежать расколотых вдребезги тарелок и чашек. Видит Бог, в моём нынешнем финансовом положении, я не могла позволить себе покупку новой кухонной утвари.

Однако с внешним видом пришлось повозиться. И дело было не в том, что я по обыкновению крутилась во сне и теперь волосы представляли собой птичье гнездо. Скорее всё было потому, что я должна была подготовится к скорому визиту в поместье Флемингов.

Зажиточное семейство проживало на окраине города, в самом роскошном доме Спрингсмита. И тому было объяснение. Вот уже несколько поколений Флемингов занимались разведением лошадей. Взяв начало со всего двух кобыл, бизнес быстро разросся, и теперь они торговали самыми красивыми и редкими особями. У них было всё, начиная с очаровательных Шотландских пони и заканчивая норовистыми Арабскими скакунами. Если мне и не очень нравилось общество в том доме, я всегда могла утешить себя тем, что до конюшни было рукой подать и она была идеальна для уединения.

Расчесав волосы и заколов их на затылке, я открыла шкаф и всмотрелась в свой скудный ассортимент одежды. Пара льняных платьев и юбок для дома, одно платье из хлопка для прогулок и рисования на свежем воздухе, а также пара приличных нарядов для походов в гости. Приложив палец к губам и пораздумав пару секунд, я достала то, что мне показалось подойдёт как нельзя лучше и принялась наспех шнуровать корсет.

«Какое счастье что прошла мода на приостановку кровообращения» – благодарно подняла я глаза к потолку, местами подтягивая свободную шнуровку.

Да, мода в последние десять лет изменилась до неузнаваемости, и да, это заслуживало благодарности. Больше никаких кринолинов и сотни нижних юбок. Двадцатый век начался с того, что женщины объявили бойкот этим несуразным конструкциям, и я могла вкушать плоды этой забастовки. Разумеется кто-то может возразить и сказать что новое столетие для Америки было ознаменовано Актом о золотом стандарте, или убийством президента Мак-Кинли, но для меня, это навсегда останется мелочами, по сравнению со свободой движения что я могла испытывать. И хоть корсет заставлял морщится, всё же он не был так тесен как каких-то двадцать лет назад. По правде я могла бы спокойно обойтись без него, и частенько пользовалась подобной роскошью находясь одна дома, но сегодня был особенный случай, и его наличие было простым проявлением вежливости. Лёгкая белая рубашка из шифона с коротким рукавом, шерстяная юбка и разумеется кожаный пояс с металлической пряжкой подошли как нельзя лучше, а яркая помада довершила облик молодой леди.

«Ко всему этому ещё бы шляпку…» – подумала, но быстро отмела эту мысль. Как я могла тешить себя мечтой о приличном головном уборе, когда в доме едва хватало денег на еду?

Очередной лязг посуды поторопил меня, и не теряя больше ни секунды перед зеркалом, я сбежала по крутой лестнице вниз.

Моё жилище не представляло собой ничего грандиозного. Может когда-то оно и выглядело презентабельным, но вот в последнее время оно всё больше приходило в упадок. Потолок то и дело протекал во время грозы и затяжных ливней, а мебель уже давно потеряла свой шик. И если лет десять назад его назвали бы «скромным», теперь он больше походил на «малоимущий». Радовало хотя бы то, что несмотря на свой упадок, дом всё ещё оставался чистым, и то была заслуга миссис Мюррей, которая исправно приходила пару раз в неделю для наведения порядка. Признаться, после смерти отца я не рассчитывала на подобную любезность с её стороны. Ведь именно он был её нанимателем. Но, как оказалось, энергичная, но крайне забывчивая старушка, была более чем добра к нашему семейству. Она продолжала выполнять свои обязанности, даже не смотря на то, что я едва ли могла оплатить её услуги, частенько работая в долг и не торопя с оплатой.

– Доброе утро, миссис Мюррей. Вы как я посмотрю уже вся в трудах. – улыбнулась я, входя в просторную кухню.

– Ох, доброе, Мэри. – подпрыгнула от неожиданности экономка, наспех поправляя фартук. – Я наверное разбудила тебя.

– Ничего страшного. Мне как раз надо было встать пораньше.

– Ой, ну разумеется. Ты же должна сегодня наведаться к Флемингам, так?

– Мгм. – промычала, откусывая от свежего печенья, выставленного на стол остывать. – Да и постоялец должен скоро приехать.

– Точно, точно… Постоялец! – выпалила старушка, явно силясь вспомнить об этой детали.

– Миссис Мюррей, я же вам говорила что дала объявление о сдаче комнаты.

– Но это же было так давно. Уж не думала что кто-то и вправду откликнется.

Её сомнение было оправданным. Ведь всем жителям Спрингсмита была хорошо знакома история нашего дома, и мало кому хотелось поселиться в нём. Если и находились люди, которых не волновал внешний вид жилища, то их уж точно отпугивали мысли о призраках.

2

«Можно ли умереть от скуки?» – задавалась я вопросом снова и снова, пока сидела на мягких подушках софы, посреди огромного зала поместья Флемингов.

В этом доме я всегда ощущала себя некомфортно. Будто то был взгляд за кулисы театра. То что казалось сказочным и роскошным, вблизи оказывалось не больше чем фасад вот-вот готовый раскрошиться. Будь то их натёртые до блеска полы, или закиданная миллионом подушек мебель, всё мне казалось тоскливым и лишённым души. Наверное это каким-то образом было связано с людьми проживающими в поместье.

Несмотря на широкое семейное древо, в этом доме проживали только две представительницы Флемингов: Флоренс и её дочь Эмма. Флоренс была не молода, но красива, а главное – богата. После кончины её мужа она осталась единственной наследницей его состояния, и теперь беззастенчиво пользовалась этим. Она взирала на мир и его обитателей так, будто они были всего лишь гостями в её жизни. Холодный взгляд пробирал до костей, а надменность напрочь отметала любое желание к общению с этой неприятной особой. Однако, каждую неделю в её дом приходили люди, ради того чтобы потешить своё самолюбие и жажду выделиться. Ведь быть приглашённым в роскошное жилище, было по меньшей мере честью для жителей Спрингсмита. Нет, не честью – привилегией. И даже я, при всей своей неприязни к Флоренс Флеминг, не могла не подчиниться давлению общества. Приходилось нацеплять вежливую улыбку, и приготовиться к её колючим ремаркам, а также к её заносчивости. И всё только ради того, чтобы меня не посчитали из ума выжившей.

Радовало хотя бы что помимо меня, в комнате были знакомые личности, и я могла отвлечься на их ничего не значащую болтовню. Таковыми были: мистер Артур Гриффин, миссис Элис Хилтон, и моя соседка – мисс Маргарет Хоббс. Ещё мы ожидали мистера Генри Стоуна, и дочь Флоренс – Эмму, с её дальней родственницей и лучшей подругой – Анной.

Но чтобы понять этих людей, и общество, в котором я оказалась, стоит рассказать о них по порядку.

Артур Гриффин – молодой джентльмен, поселившийся в поместье Флемингов около полугода назад и являющийся женихом хозяйки поместья. Его явно не смущал тот факт, что Флоренс была старше его на двенадцать лет, и он активно демонстрировал всем свою привязанность к ней при каждом удобном случае. Однако, если б спросили моё мнение на этот счёт, то я бы сказала что его забота выглядела уж чересчур напускной. Хотя и должна была согласиться с утверждением, что он безусловно любил одно качество миссис Флеминг – деньги. Молодой человек всегда выглядел так, будто только что сошёл с фото в престижном журнале, или с экрана немого кино, и можно было только представить сколько ему это могло стоить. Холёный и напомаженный блондин был влюблён прежде всего в самого себя. Странно что никто другой не замечал этого? А может просто не решался сказать это вслух… В конце концов, я ведь тоже молчала. Он восседал в широком кресле у камина, и потягивал стакан виски, ослепляя всех присутствующих благожелательной улыбкой, не забывая временами поглядывать на своё отражение в зеркале, стоящем на тумбочке у противоположной стены.

«Каков стратег» – усмехнулась про себя его расчётливости и взглянула в сторону следующей приглашённой.

Элис Хилтон – глава попечительского совета Спрингсмита, и главная поборница «распущенности» молодёжи. В её критерию о «распущенности» входило абсолютно всё, начиная с короткой стрижки и заканчивая каблуком выше половины дюйма. Исходя из её параметров, молодых леди следовало завернуть в полотно, подобно Египетской мумии, и на всякий случай запихать в саркофаг. Ну это так, чтобы наверняка отвадить ухажёров. Наверное, именно по этому с её лица никогда не сходило выражение крайней раздражительности. Узкие поджатые губы были всегда наготове для укора, высказанного писклявым голоском, а карие глазки неустанно сверлили собеседников. Интересно, была ли её нелюбовь к молодёжи намёком на её собственные комплексы? Скорее всего да, и оттого мне было её временами искренно жаль. Энергия и потенциал этой женщины растрачивались на вещи, которых можно было преспокойно не замечать.

«Столько трудов, и всё впустую» – покачала головой и всмотрелась в моложавые черты мисс Маргарет Хоббс, сидящей подле меня.

Женщина всегда выглядела ослепительно, и являлась одной из самых ярких личностей нашего городка. Одеваясь в заморские шелка, и мастеря умопомрачительные причёски, ей без труда удавалось оказываться в центре всеобщего внимания куда бы она ни пошла. Несмотря на то, что она заработала звание «старой девы», мисс Хоббс сумела крутануть колесо фортуны и выбить для себя место под солнцем. И пусть я недолюбливала её настырную собачонку, я восхищалась этой женщиной. Образованная и смелая, она не побоялась бросить вызов миру и теперь заведовала собственной лавкой, расположенной на первом этаже её скромного жилища, в которой продавала диковины со всего света. Там были и Индийские травы, и Китайские пряности, и Арабские сладости. И это ещё не считая ювелирных украшений тончайшей работы. Список был почти бесконечным. Все в городе знали: ищешь нечто любопытное – иди в лавку мисс Хоббс. Я и сама любила заходить туда на досуге. Разумеется у меня не было денег, чтобы что-то купить, но зато я могла полюбоваться на различные безделицы и сувениры. К сожалению, в последнее время мои визиты стали куда реже. А всё потому что будучи немного эксцентричной особой, моя соседка приобрела себе змею, которую посадила в террариум прямо посреди магазинчика. Именно о ней она рассказывала последние пол часа всем присутствующим.

Не знаю почему, но змеи всегда вызывали во мне чувство страха. Даже если они были за толстенным стеклом, без возможности выбраться, мне не удавалось отогнать чувство тревоги. Было ли это связано с их внешним видом? Трудно сказать. Скорее то было примитивное чувство самосохранения. Ведь как ни крути, змея – это в первую очередь хищник, и мне не хотелось попасть в категорию жертвы. И видимо так считала не я одна.

– Мисс Хоббс, неужели вы и вправду думаете что держать подобное создание в доме разумно? – пропищала миссис Хилтон, нервно теребя подол строгого платья.

3

После дома Флемингов мне требовалась разрядка, и единственное что пришло на ум, так это уйти с головой в работу. Конечно «работа» было слишком сильное слово для описания моего способа по зарабатыванию денег. В моём понимании, то было больше хобби, нежели тяжёлый труд. Это было дело, в котором я не должна была оправдываться за своё неуёмное внимание к деталям, и имела возможность отпустить свой разум блуждать по холсту, сдобренному масляными красками.

Мой отец был тем, кто предложил мне выбрать для себя стезю художницы. Наверное ему было невыносимо каждый день смотреть на моё поникшее лицо, и его сердце сжималось от того, что у его дочери не было ни одного близкого друга.

Как сейчас помню день, когда он пришёл домой с новеньким мольбертом в руке и усадил меня рисовать графин, до краёв наполненный яблочным соком. Помню как ненавистно мне было это занятие поначалу. Однако, спустя несколько месяцев, и пол сотни неудачных рисунков, я наконец оценила его подарок по достоинству, и по сей день уходила от назойливого мира в причудливую страну цвета и форм.

Проснувшись как можно раньше, я наспех приготовила завтрак для своего постояльца, которого не видела с момента как он заселился в мой дом, и прихватив все необходимые принадлежности, выдвинулась к пруду, находящемуся в паре милях от моего скромного жилища. Дорога была длинной для пешей прогулки, особенно если учитывать ношу что приходилось тащить на себе, но я была не против. Сложив мольберт, я повесила его на плечо за ремешок, что уже годы назад приделала именно для таких случаев, а в руках понесла незаконченную картину и саквояж с красками и кистями.

Раннее утро как нельзя лучше показывало прелесть Спрингсмита. Тишина, покой, неторопливость. Улочки всё ещё были безлюдны, но вскоре их должны наводнить продавцы киосков, уютно располагающихся вдоль дороги. Продавцы знали всех и каждого в лицо, и частенько зазывали покупателей по имени. Такой роскоши ни за что не дождёшься ни в одном другом городке.

Сойдя с дороги усыпанной гравием, я направилась в сторону небольшого пролеска на окраине. Редкие деревья и кусты не стесняли движения, и словно расступались, пропуская в свою обитель, наполненную шелестом листвы и мягким мхом под ногами. Именно там, в глубине изумрудных зарослей, находился заветный пруд.

Крохотный и поросший камышом, для многих людей он не представлял собой ничего особенного. Уверена что многие назвали бы его «грязной лужей», или «рассадником лягушек», но для меня он был чем-то очень знакомым и любимым. Жаль что не все видели его миниатюрную прелесть. Наверное, остальным было просто невдомёк, что кроме лягушек, в нём также водились другие представители животного мира. Разноцветные стрекозы, с переливающимися перламутром крылышками, были одними из них. Или взять к примеру утиное семейство, проживающее в камышах? Они уже так привыкли ко мне, что частенько вылезали из воды, дабы поводить хороводы вокруг холста и оценить мои скромные навыки.

«Интересно, смогу ли я сегодня закончить картину?» – думала, внимательно смотря себе под ноги.

В прошлый раз мне помешали мальчишки, решившие покидать камни в воду, тем самым перепугав моих пернатых друзей. Только вот когда я наконец подняла глаза от носков ботинок и посмотрела на водную гладь, я взмолилась, чтобы то, что я увидела, было чьей-то нелепой шалостью.

Вопреки дрожи, нарастающей в теле с каждым проделанным шагом, и биению сердца, отдающемся гулом в ушах, я приблизилась к источнику своего беспокойства и замерла в неверии. Девичье тело в белой ночной рубашке, покачивалось в такт редким колыханиям воды, но в остальном было неподвижно. Фарфоровая кожа делала девушку похожей на куклу, и казалась ещё более бледной от россыпи ярко-рыжих волос, паутиной плавающих на поверхности пруда и скрывающих от взора верхнюю часть худенького лица. Руки сложены на груди, делая её похожей на спящую деву, сошедшую с полотен древних мастеров, а приподнятые уголки губ только усиливали это жуткое сходство.

Нормальной реакцией было бы закричать и броситься прочь от ужасающей картины, но я была не в силах оторвать взгляд. Ноги словно приковало к мягкой почве, а глаза блуждали по бездыханному телу утопленницы, словно пытались найти ответ на гротескность происходящего. Опустив свою ношу на землю, я приблизилась к ней, и теперь стояла на самом краю берега, прямо над её головой. Присев и робко протянув руку к мертвенно-бледному лицу, я откинула слипшиеся локоны в сторону и почувствовала как к горлу подступила тошнота.

– Ах, Анна… – прошептала едва слышно, без труда узнав девушку. – Что же с тобой приключилось?

Только теперь срочность ситуации возымела эффект. Следовало сообщить об этой находке как можно быстрее. Сжав зубы что было сил, я заставила себя подняться на внезапно ослабевшие ноги и поспешить к ближайшему телефону.

4

– И как тебя только угораздило, Мэри? – топтался вокруг меня рыжеволосый друг детства Томас, теперь более известный всем как констебль Прайс.

– Меня? Намекаешь что я сама виновата что натолкнулась на труп? – чуть не подавилась глотком кофе, которое заботливо налила для меня миссис Мюррей. – Должна тебе сразу сказать, что нахождение мёртвых девиц не входит в моё представление о приятном времяпрепровождении, Томми.

– Сколько раз я просил тебя не называть меня так? – остановился он наконец, и плюхнулся на стул напротив. – И нет, к твоему сведенью я не считаю тебя виноватой. Но разумеется не могу поручиться за главного следователя Эванса. Он хотел с тобой поговорить как только появиться возможность, и строго-настрого приказал мне не сводить с тебя глаз.

Смысл его слов не сразу стал мне понятен. Наверное виной тому была некая растерянность, что я всё ещё испытывала. Перед глазами до сих пор мелькала картина увиденная мною на пруду. Покинув тот в спешке, мне удалось в считанные минуты добежать до цирюльни, и после краткого объяснения ситуации по телефону я уже ждала прибытия полисменов. Проводив тех на пруд, мне ничего больше не оставалось, как стоять в сторонке и безмолвно взирать на их довольно жалкие попытки разобраться, что именно там произошло. Моя голова была словно в тумане, но тот рассеялся, как только взгляд упал на Томми, и тот проводил меня до дома. Неизвестно откуда взявшаяся миссис Мюррей вскоре принялась хлопотать вокруг меня. Скорее всего она услышала новость от цирюльника, приходящегося ей троюродным братом, и попросту не могла упустить возможности узнать всё из первых рук. У меня было впечатление что она боялась моего скорого обморока. Не представляю с чего она это взяла, но судя по тому, как она то и дело хватала меня под локти, её вера в подобное была непоколебимой.

А что до меня? Не было точного ответа на это вопрос. Я не билась в истерике, и уж точно не собиралась сваливаться с обмороком. Да, я была немного удивлена происшествием, и да, немного встревожена, но не более того. Мои руки давно перестали дрожать, а ноги только слегка побаливали от той прыти, с которой я рванулась в сторону ближайшего телефона, но не более. Голова была ясной и трезвой, а разум был занят многочисленными вопросами и догадками. Но вот только после фразы Томми, единственный вопрос что занял мою голову был:

– Неужели следователь считает меня подозреваемой?

– Понятия не имею, но не удивлюсь будь это так. – повёл одетыми в синий мундир плечами молодой человек, а немного помолчав добавил. – Не знаю что ты ему сказала, или сделала, но он уже с раннего утра наводил о тебе справки.

– О чём ты? – раскрыла я рот от удивления.

– Да я и сам не ожидал, но как только он узнал что мы с тобой знакомы, тут же начал задавать мне вопросы.

– Например?

– Ну, как давно я тебя знаю? Что ты за человек? Кто был твой отец? Да и ещё много всякого. Я даже ненароком подумал, что ты по глупости решила показать ему свой трюк с чтением мыслей.

– Я уже не раз говорила что это не трюк, и я не читаю мысли, Томми. – закатила глаза к потолку. – Но, возможно, я всё же была неосторожна и…

– Вот! Так и знал! – выпалил он. – Ты просто не могла удержаться, так? Неужели ты до сих пор не поняла, что это именно та странность, которая заставляет людей обходить тебя стороной, Мэри.

– Но я же не специально. Оно как-то само выскочило.

– Ей богу, твои штучки тебя до добра не доведут. Вот сейчас придёт следователь Эванс, и точно…

– Констебль Прайс! – раскатом грома пронеслось от дверей по кухне, и я снова едва не подавилась кофе. – Я просил вас приглядывать за мисс Бриггс, а не вести с ней разговоры обо мне.

– Мистер Эванс! – пулей подскочил на ноги Томас и вытянулся по струнке. – Виноват. Но…

– Ваши «но» мы оставив на потом, констебль. Прошу покинуть помещение, и дождаться меня у дверей дома. – спокойно обошёл стол мужчина и встал возле стула на котором ранее сидел парень.

Молодой человек чувствовал себя крайне неловко. Даже его рыжие кудри дрожали, однако он поспешил выполнить указание.

– Констебль Прайс! – выкрикнул ему вдогонку следователь и покосился на край стола, где тот оставил свою фуражку. – Ничего не забыли?

Дождавшись пока Томас вернётся и заберёт главную часть своей униформы, мужчина наконец присел, и устремил испытующий взгляд в мою сторону. Такое пристальное изучение моей неприметной персоны не приносило ничего кроме неудобства. Я понятия не имела, как именно должна была себя вести в подобной ситуации, а потому решила поднести чашку к губам и подождать пока следователь задаст мне какой-либо вопрос. Но время тянулось. Он явно не торопился, и словно ждал чего-то. Такое положение вещей заставило меня вскоре заёрзать на стуле и осознать что взять чашку в руки было наверное плохой идеей. Пальцы затряслись, и я едва не уронила драгоценный фарфор на пол, на что мистер Эванс довольно ухмыльнулся.

– Нервничаете, мисс Бриггс? – спросил он мягко, будто после этого собирался предложить мне кусочек кекса. Но что-то подсказывало что лакомства уж точно не будет.

– Немного. – утвердительно кивнула, наконец встречаясь с его взглядом. – Не каждый день меня допрашивает инспектор полиции.

– Странно что вы переживаете именно по этой причине, а не о том, что вы нашли мёртвое тело семнадцатилетней девушки.

– Кто сказал что я не переживаю об этом? Это же не просто девушка, а моя знакомая. Я только вчера видела её в полном здравии на обеде в поместье Флемингов.

– Вот именно. – кивнул мужчина, смотря на меня с недоверчивым прищуром. – Я уже успел побывать в поместье и рассказать о случившемся её опекунше. И должен сказать, несмотря на то, что Флоренс Флеминг не показалась мне уж очень чувствительной особой, её реакция на происшествие была куда более эмоциональной чем ваша. А о её дочери и говорить не стоит. Бедняжка чуть в обморок не свалилась, когда услышала новость. Если бы не молодой человек по имени Артур, она без сомнения упала бы замертво. Она проплакала на его плече всё то время что я был там. Но вот вы… Как вам удаётся оставаться настолько собранной?

5

Сказать что Эмма выглядела подавленной было бы огромным преуменьшением. Её щёки и глаза были красны от слёз, но в остальном, она оставалась бледна, как полотно. После короткого разговора с её матерью горничная проводила меня в комнату девочки, и теперь я сидела на краю кровати, в нерешительности. Мне хотелось сказать Эмме что мне жаль, и я понимаю её чувства, однако нечто сдерживало меня от этих заезженных реплик. Каждая фраза, приходящая на ум, была ничтожной, и ни в коей мере не выражала того, что я на самом деле чувствовала.

«Пусть она сама начнёт разговор» – подумала, и уложила ладонь на её холодные, словно лёд, пальчики.

Девушка тут же ухватилась за мою руку так, будто от этого зависела её жизнь. Слёзы с новой силой покатились из глаз, и она свернулась клубочком на одеяле подле меня.

– Бедная Анна… – прошептала она сквозь слёзы.

– Да. – кивнула, и ласково отвела волосы девочки с её лица. – Это всё очень неожиданно.

– Неожиданно? Да не то слово. Вчера она была так весела. Встреча с миссис Хилтон её так позабавила, что она смеялась об этом до самого вечера. Ума не приложу, что могло случиться после того как мы разошлись спать.

– Вы просидели вместе допоздна? – спросила как можно деликатнее, стараясь скрыть любопытство бушующее внутри.

Эмма вытерла рукавом платья глаза и наконец села на кровати, устремив свой затуманенный взгляд на меня.

– Да, мы были в моей комнате. Продолжали репетировать отрывки из Гамлета. Господь милосердный… Анна так мечтала о дне выступления. Только и говорила о том, как жаждет выйти на сцену и покорить всех своей игрой. А ещё о том, как ей хотелось досадить Джейми… – сказала девушка, но резко осеклась на последнем предложении, нервно пряча глаза и по-детски закрывая рот ладонью.

– Джейми? – переспросила я, заметив её нечаянный жест. – Этот тот юноша, что приходил к ней вчера?

– Да. – коротко ответила Эмма, явно избегая дальнейшего обсуждения этой темы, но мне хотелось узнать побольше о том молодом человеке.

– А этот… Джейми? Он был просто знакомым, или чем-то большим? Ты не подумай, Эмма, я не хочу совать нос не в своё дело, просто пытаюсь узнать побольше о твоей подруге. Ведь я сама едва знала её, и после происшествия утром, мне стыдно за это.

Разумеется я лгала. Мне не было стыдно за то, что я не знала Анну Томпсон. Скорее то, что я испытывала, было схоже с некоей ответственностью. Мне хотелось найти объяснение тому что случилось, не для полиции или правосудия, а лично для себя. Может тогда я смогу вновь наслаждаться жизнью в нашем маленьком городке? Может тогда всё придёт в знакомое русло и перестанет тревожить меня мириадами вопросов? Эгоистично – я знаю, но таковы были мои чувства.

– Ну… – начала аккуратно Эмма шёпотом, придвигаясь ближе. Было заметно как сильно она переживала за то что собиралась сказать, и мне стало искренне жаль её. – Анна и Джейми… они, как бы, ну… – заикалась она.

– Они встречались? Так?

– Ну, да. Как бы. – заёрзала девочка от неловкости. – Только умоляю вас, мисс Бриггс, не говорите об этом никому. Я не хочу, чтобы кто-то решил, что Анна была ветренной или, ещё хуже, испорченной. Она моя… Она была моей лучшей подругой, и я не вынесу, если из-за меня пострадает её репутация. Хватит уже того, что она была найдена в тоненькой ночной рубашке, посреди грязной лужи… – залилась она новым приступом слёз, и после продолжительного молчания выдавила едва слышно. – Прямо как Офелия, которую она так хотела сыграть.

– Прости, что ты сказала, Эмма? – переспросила, силясь понять смысл этой фразы.

– Ничего, мисс Бриггс. Это глупость.

– Может и так, но тебе стоит выговориться, деточка.

– Мне просто показалось что, то как нашли Анну, схоже со смертью Офелии в пьесе, вот и всё. Нелепо. Не обращайте на меня внимания, мисс Бриггс. Я говорю глупости.

– Нет, Эмма. Ты просто скорбишь о своей подруге, и это нормально. Не переживай о том, что ты говоришь или делаешь. И зови меня Мэри. Мисс Бриггс кажется сейчас неуместным. – ласково погладила я её по щеке.

Девочка немного расслабилась. Она устало откинулась спиной на подушки, и даже улыбнулась краешком губ.

– Вы так добры ко мне, Мэри. Остальные просто-напросто открестились от меня, и отправили в комнату. Но я их понимаю. Мой плач наверное и вас раздражает.

– Ни в коем случае, Эмма. Но разве твоя мама не пыталась успокоить тебя?

– Вы же её знаете. – покачала головой девочка. – Она не часто показывает свои чувства. Артур побыл со мной немного, но мама позвала его, и ему пришлось уйти. Если бы не вы, не знаю что бы я делала. Когда-нибудь я отплачу вам за вашу доброту, Мэри.

– Брось, ты мне ничего не должна, милая. Я с радостью выслушаю всё, что ты захочешь рассказать мне.

– А вы не хотели бы посмотреть наш альбом с фотографиями? Там есть наши прошлые театральные постановки, а ещё то, как мы катаемся на лошадях. Он должен быть в комнате Анны. Не будете ли вы так любезны, чтобы принести его? – немного оживилась девушка.

– Разумеется. – улыбнулась я, и отправилась выполнять её просьбу.

Признаться, мне было и вправду интересно взглянуть на фотографии. Может в них крылась хоть какая-то подсказка к тому, что же приключилось прошлой ночью.

Выйдя из комнаты я направилась на противоположенную сторону коридора, на цыпочках пересекая балкон, выходящий на холл первого этажа. Желания попасться на глаза миссис Флеминг не было. Хватило уже нашего короткого разговора у дверей. Женщина держалась так, будто ничего особенного не произошло, однако, она с удовольствием принимала мои соболезнования.

«До чего же бессердечной гадюкой надо быть, чтобы воспринять смерть, пусть и дальней, родственницы, как мелкое неудобство?» – покачала я головой.

Мои мысли, как и мои шаги, были прерваны звонким писклявым голоском, донёсшимся снизу, и я выглянула через поручень. Голос принадлежал ни кому иному как миссис Хилтон. Скорее всего она пришла предложить свою поддержку. Во всяком случае это было то, что я посчитала разумной мыслью. Только вот едва я прислушалась к её словам, мне стало мерзко до дрожи.