Три способа найти мужа

Глава 1

У каждой уважающей себя женщины есть группа поддержки «по расставанию». Приедут подружки, привезут вина и своих абсурдных советов. Все кости перемелют подленышу, посмевшему предать такую распрекрасную личность. Козлина двурогая будет жалеть. На брюхе приползет, конечно же… Тридцать три проклятья на его голову с порчей на импотенцию.

У Ники есть только сестра Татьяна (Из романа «Не со мной»), которая стоила целой команды охающих и стенающих подружек. С фантазией у нее все хорошо, недаром она успешно книжки пишет…

Вероника, на кухне вполголоса жаловалась на Леньку, с которым успела пожить четыре года в законном браке. В горле першило от досады, не помогал даже горячий чай. Ноздри у Таньки раздувались, а руки тряслись от едва контролируемой ярости. Все же, сестру свою младшую она любила. По-своему, но… Да. Любила. Никто не смеет обижать Никуську, кроме нее, естественно.

Вспомнилось, как Танька обкорнала косы у младшей сеструхи почти под корень и примотала на скотч к своей кукле. Мать орала, аж до первого этажа было слышно, если учесть, что они жили на пятом.

— Мы ей ноги переломаем и все волосы вырвем. По одному, — прищуривается Танька, сдувая рыжую прядь со лба. — Знаешь, как пальцы хрустят под молотком? — шальной блеск в глазах старшей сестры совсем не понравится Веронике.

Татьяна тревожно косилась на Нику, ожидая, что та разревется или впадет в истерику. Но, впадать Вероника никуда не собиралась.

— Тань, да забудь ты уже, — махнула рукой без пяти минут разведенка. — Ну, ушел и ушел Ленька к другой бабе. Сделал мне одолжение. Сейчас нет его носков, раскиданных вонючими минами на каждом углу. Никто не ссыт мимо стульчака пьяный. Дружков своих не водит по субботам сраную Лигу чемпионов под пиво смотреть. Хорошо, что детей не нажили. Не любила я его. Понимаешь? Мне из дома уйти хотелось в самостоятельную жизнь. Думала, что человек сам кузнец своего счастья. Но, Леню уже ничего не исправит. Не моего поля арбуз. Как был пацанчиком с района, что сигареты шкулял на лавочке, так и остался. Пусть теперь Любка его закидоны терпит, я уже натерпелась. Хватит. Пальцы мы ей ломать не станем. Они еще пригодятся дерьмо за Ленечкой выскребать, — Вероника недобро хохотнула и притихла, посмотрев в дверной проход: не услышала ли мама ее слишком громкий звук?

Сестра как бульдог выдвинула вперед челюсть вместе со вторым подбородком, показывая, что не совсем согласна. Четыре года — это от високосного года до високосного. Потратить их на тюфяка Леонида и вот, что в итоге получить — с вещами на выход, к матушке на съедение.

У матери особо не повозмущаешься. Все страдашки воспринимает, как блажь. За мужика держаться надо, внуков рожать…

— Двое оглоедок… — сокрушалась Оксана Васильевна на дочерей. — Дожили до четвертого десятка и толку от них — ноль.

Все, что мама Веронике сказала, увидев два баула с вещами в прихожей было:

— Ничего, дело молодое. Помиритесь еще… Вон, Галка — дочь ее подруги, живет со своим наркоманом. А он ей, между прочим, дом сжег! Где мужиков-то на вас напасешься? Тебе, дурехе, тридцать лет! Ни котят, ни ребят… Говорила, надо к Матронушке съездить!

Под тяжелым материным взглядом, Ника не знала, куда себя девать. А спорить с ней, тоже — не вариант.

Как-то она пришла вся в соплях, после расставания с парнем в выпускном классе. В сердцах хлопнула дверью…

— Похлопай мне еще тут! — взвизгнула Оксана Васильевна, выйдя из комнаты с веником в руке.

Все! Страданий, как ни бывало… Подметать заставили и драить настенную жирную плитку на кухне. Если услышит, не дай Бог, скулеж в подушку, еще что-нибудь придумает, лишь бы дурью не маялись.

Пока дочери секретничали на кухне, Оксана Васильевна досматривала двести тринадцатую серию «Великолепного века» с котом в обнимку. Казалось, что Ваську мать любит больше, чем непутевых дочерей, от которых одно разочарование.

— День вчера вообще был хреновый. С самого утра, — вздохнула Ника. — На работу ехала, собаку чуть не задавила. Правда, я на маршрутке была… Премию к Новому году нашему отделу зажопили. Не купить мне новые сапоги. Пошла в обед в столовую и об порожек запнулась. Были бы мозги, было бы сотрясение. Каблук, который три раза клеила, опять отлетел. Ленька еще… Когда, упырь, успел бабу себе завести? — Вероника набулькала себе еще из заварника чай и глянула на сестру, впавшую в задумчивость.

Вроде бы все обсудили по третьему кругу.

Ника пристыженно опустила глаза. У Таньки тоже личная жизнь вообще-то не складывается, а она тут со своими жалобами лезет.

— Слушай, Никусь, тебе надо от мамки съезжать. Запилит она тебя до печенок. Давай, ко мне поедем? Одна комната свободна. Начинать что-то нужно с нового места, с чистого листа. Увольняйся ты из своей сотовой компании. Жулики они! Как тарифы загибать, так первые… А как зарплаты урезать, тоже, — хрустнула сушкой с маком и начала интенсивно жевать, неприятно скрипя эмалью зубов.

Глава 2

— Смотри, куда прешь, козерог! — рычала Танька, выкручивая руль своей яркой малолитражки канареечного окраса.

Откуда сестра знает знак зодиака другого водителя Вероника постеснялась спросить. И вообще, что-либо спрашивать пока Татьяна отвоевывала себе место на трассе, раздувая щеки, как боевой хомяк.

Говорят, что автомобиль сможет много рассказать о своем хозяине, особенно, если его владелец — женщина. Все девочки, не зависимо от возраста любят глазами: цвет, большие колесики, кнопочки на панели заманчиво моргают огоньками.

Садишься в «карету» и давишь на педаль, чувствуя себя королевой дороги. Все должны уступать, восторженно провожая взглядом. Да.

Милая желтая «птаха» Татьяны, действительно отражала яркий и взрывной характер хозяйки. Позади, между двух шелковых подушек сидел розовый слон, таращась глянцевыми глазами. Висюлька на зеркале болтается в виде вздернутого лохматого колобка с большим ртом — этакий гремлин с ушами. Пахнет карамелью от дезодоранта.

— Познакомься, Ник, это Прохор, — первым делом познакомила ее сестра с плюшевым носастым другом. — Не смотри на меня так, будто я сбежала из клиники. Просто, хочется уюта… А, порой, и поговорить не с кем. Проша очень хороший слушатель…

Вероника закивала, что понимает, а сама зажмурилась, проклиная себя, что согласилась на Танькину авантюру. За два дня она уволилась с прежнего места работы, послушавшись неадекватную сестрицу, разговаривающую с игрушкой. И вот теперь, они едут в другой город, где ей было обещано место менеджера в большом книжном магазине.

— Моя подруга Леночка будет только рада новой сотруднице. Сейчас, за несколько дней до Нового года у них такой аврал. Все вдруг стали начитанными. Представляешь? Чего молчишь, как в рот воды набрала? — вильнула вправо, пойдя на обгон грузовика.

Веронику припечатало в оконное стекло. Ладно шапку забыла с головы стянуть, так бы ходила потом с синяком в пол-лица красивая.

— Тань, ты рули, не отвлекайся. Книги я еще не продавала, но с общением у меня все нормально, — Ника не стала уточнять, что общалась до этого с клиентами только по телефону.

Как она, взаимосвязь в натуральном виде будет складываться, совсем не представляла. Вероника — девушка стеснительная, лишний раз слова из нее не вытянешь. Когда не видишь собеседника, все же было по-другому. Находишься в «домике», за таинственной завесой, люди слышат только твой звонкий голос. Можно, рыжие волосы в косички заплести, закрепив цветными резинками с бусинками. Нацепить на запястье ряд фенечек из бисера, а на лоб стразинку сердечком. Тебя не высмеют, не покажут пальцем, что смотрите, дурочка с переулочка… Потому, что не видят, как светишься, резонируешь радостью в тесной кабинке, где помещается один стол с компьютером.

Еще один резкий поворот взболтал все кишки. Неожиданное торможение едва не отбросило Веронику на панель впереди.

Натянув шапку, как танкист по самые брови, Ника мысленно перекрестилась. У нее сейчас было только одно желание — доехать до места живой и невредимой. Она по указателям подсчитывала километры, сколько еще осталось до пункта назначения.

— Приехали! — торжественно объявила Танька прибытие, и заглушила мотор. — Тебя укачало что ли? — присмотрелась к совершенно белому лицу Вероники с бездумно выпученными зелеными глазами.

— Есть такое, — ответила Ника, сглотнув кислую слюну. — И в туалет хочу.

Как она десять минут назад не обоссалась, когда они чуть впереди стоящую машину не припечатались на светофоре? Танька просто заболталась по телефону с кем-то и не заметила, что колонна автомашин встала. Страсть как хотелось открыть дверь и выбежать из машины, громко вереща, тикать, куда глаза глядят, размахивая руками над головой.

— Чего сидим? Кого ждем? Пошли домой! — скомандовала Таня басом и вывалила свое объемное тело из салона, кряхтя из-за затекших мышц за время дороги. Она потопала на месте, разминаясь и разгоняя кровь. Сделала странные пируэты вокруг своей оси, будто балет станцевала. Что-то мурлыча себе под нос, открыла заднюю дверцу и вытянула Прохора за нос.

— Мамочка домой Прошу привезла. Сейчас чайник поставим… — пошла в обнимочку со слоном в сторону подъезда высотки.

Вероника, немного шатаясь, побрела за сестрой, волоча за собой чемодан по серой снежной слякоти. Хватая ртом свежий отрезвляющий воздух, она отгоняла «мушки» из глаз, пробуя прийти в себя от экстремальной поездки.

Чуть позже, они сидели на диване и поедали доставку пиццы.

— Думаешь, я не заметила твои взгляды на Прохора, Никусь? — вздохнула Танька всей своей объемной грудью. — Не могу позволить себе завести кошку или собаку. Это такая ответственность… Вот, выдам тебя замуж за приличного, порядочного мужчину и буду с племянниками возиться. Обязательно родишь двоих: мальчика и девочку, — ее мечтательная улыбка одухотворила круглое лицо.

— А сама чего не родишь? — моргнула Вероника, выслушав танькины грандиозные планы.

— Не могу я. Проблемы по женской части. Детей у меня точно никогда не будет, — Таня опустила глаза, присматривая себе еще один кусочек «Маргариты».

Глава 3

Закинув руку за голову на подушку, Роман ленивым сытым котом наблюдал, как любовница Ирочка одевается, выгибая тонкий стан и демонстрируя интересные позы, которые они недавно в постели практиковали. Понятно, что она делает все, чтобы задержаться, ждет его зова обратно в пучину страстных сплетений тел.

Роме ее ожидания по боку. Повернув голову, он смотрел в окно, наблюдая как опускается на мегаполис вечер, зажигая огни, которые никого не грели.

Счастлив ли мужчина, имеющий солидный счет в банке, элитное жилье в центре и самых красивых женщин столицы? Это чувство ни понюхать, ни обнять. Сравнить не с чем. Да, доволен. Вполне. Спокойная размеренная жизнь, где все под контролем. Планы…

Как только Ирка мелодично скажет: «До встречи!» и за ней закроется дверь, Рома сходит в душ. Выпьет чашку кофе под выбранную мелодию на умной колонке. Неспешно оденется, вызвав своего водителя. Его отвезут в несколько магазинов за подарками. Можно было бы заказать по интернету, но для самых родных: сестрицы и матери, Вахрушев выберет все сам. Лично.

Покрутив издание, обернутое в пленку, Роман решил, что так не дело… Книгу нужно полистать. Вдруг, там внутри пустышка. Вынув из кармана связку ключей, он царапнул ключом по переплету, и слюда лопнула. Зашелестел, снимая, упаковку и хотел уже распахнуть обложку…

— С-сделай как было! — зашипело слева.

Роман как в замедленном кадре повернул голову и встретил два больших зеленых не моргающих глаза. Рыжая девица убивала взглядом, подсжав побелевшие от напряжения губы. Длинные ресницы опустились на его руки, сжимающие «улику».

— Как я должен купить, не глядя? — усмехнулся Рома.

Он, будто издеваясь, раскрыл книгу и пошелестел страницами. Вздохнув, отложил обратно в стопку и взял другую, тоже упакованную. Звук лопающейся пленки, как смычком скрипки по нервам. Целлофан, подобно тихим жертвам, полетел на пол. «Трух-трух» — страницы веером.

У Вероники нервным тиком задергалась одна бровь. Подонок явно над ней издевался, совесть начисто отсутствовала в его крови. Загребущая ухоженная лапа с дорогими часами на запястье, потянулась к третьей книжечке.

«Клиент всегда прав?» — думала Ника, рассматривая самонадеянного пижона. Уверенный. Красивый. Упакованный. Наглый. Они на разных полюсах, можно сказать, планетах. Он совершенно уверен в своем праве безнаказанно портить товарный вид печатных изданий. Думает, что она проглотит, стерпит, промолчит. Никуда не денется и будет безмолвной соучастницей кощунства над книгами.

«Смешно. Первый и последний день на новой работе» — тоскливо подумала Вероника, отталкивая мужика от стойки с книгами. Ей удалось налету выхватить последнюю книжку из его руки, пока вандал пытался удержать равновесие. Казалось бы, почти удалось… Подошва мужского ботинка попала на им же разбросанную прозрачную пленку. Руки и ноги вскинулись вперед, словно пошли в плясовую. Дебил шлепнулся на спину, приложившись головой об плитку и раскинув конечности, затих.

— Эй, ты чего? — прижимая к бьющемуся сердцу отвоеванную книгу, Верочка осторожно приблизилась к недвижимому телу. Она беспомощно оглянулась по сторонам, но рядом как назло никого не видно. Не слишком часто в сторону поэзии забредает народ. — Вставай. Здесь нельзя валяться! Иди, у себя… Там лежи, — она присела на корточки, и обхватив острые коленки, обтянутые темным капроном, заглянула ему в лицо.

Выставив указательный пальчик, ткнула красавчика в грудь. Твердое. Даже через плотную ткань пальто прощупывался мускулистый мужчина. В ход пошла ладошка.

— Граждани-и-ин? — пошлепала его сверху. — Очни-тесь!

— Поцелуешь, очнусь, — красивые губы дернулись в усмешке. — Я — твой заколдованный принц. Целуй, давай и сразу же стану хорошим…

— Сильно ударился, принц? — она наклонила голову на бок. — Сколько пальцев сможешь посчитать? — выставила три.

Редкий карий оттенок — светло – ореховый. Темный зрачок чуть расширен. Загнутые как у девчонки ресницы подрагивали. Он ее внимательно рассматривал, с прищуром, будто что-то хитрое задумал.

— Помоги мне, ведьмочка, подняться. Нужно до кассы доковылять. Возьму все три тома лирики Блока.

Вцепившись в нее как клещ, потянулся, принимая сидячее положение. Выдохнул. Поморщился, щупая рукой шишку на затылке.

— Нужно сходить к травматологу. Вот, у нас случай был. Шел дядя Вася на работу, поскользнулся и все-е-е, — развела руками Вероника.

— Умер? — замер Вахрушев, уже заранее сочувствуя дяде Васе.

— Да, что вы, сразу про «умер» подумали?! — фыркнула Ника. — Память у него отшибло. Забыл, как от жены ушел к соседке. Вернулся обратно. Живут лучше прежнего… И про то, что семью бросал, не вспоминают.

— Удачно мужик упал, — согласился Рома, посматривая на сопровождающую его рыжулю, пахнущую апельсинкой. — Извиняться и просить прощение не нужно. Если не помнит, значит и не было ничего.

Вероника, держа под руку незадачливого клиента, тихонько тянула его в сторону выхода, заговаривая зубы. Пусть покупает свою лирику и уматывает на все четыре стороны. Она, между прочим, свой законный перерыв на чай пропустила.

Глава 4

Самодостаточный мужик, позарившийся на Блока? Это нонсенс, конечно. Коллеги – девчонки, сбившись в стайку, высматривали в окно, как тот размашистым шагом идет к Ауди последней модели. Услужливый водитель распахивает перед ним двери.

«Если обернешься, будешь мой» — загадала глупость Вероника, обнимая чашку двумя руками. Мысль возникла сама по себе, ниоткуда. Девушка была уверена, что капризный покупатель ничего подобного не сделает. Ника часто так загадывала несуразицы.

Например: «Если встречу человека в красной шапке, то день будет удачный» или из разряда невероятного: «Останется творожная ватрушка на ужин после Леньки, то вообще в лотерею выиграю. Нужно купить билет». Муж, теперь практически бывший, ничего ей на ужин не оставлял. Наоборот, зычным орал, чтобы она приготовила пожрать, он тут с голода из-за нее пухнет…

Ника, задумавшись, чуть не пропустила момент. Русоволосый пижон с салонной бородкой вскинул голову, и нашел глазами девушку с морковными волосами. Среди других, стоящих у окна выделил. Отсалютовал ей упаковкой с книгами и тут же пропал внутри иномарки.

— Да, ну-у-у, бред! — мотнула Вероничка головой, но улыбалась как дура блаженная.

«Мерзкий развод маячит через два месяца, живет у сестры на птичьих правах. Могла сегодня с работы вылететь, пожалуйся красавчик на нападение… А она в сказки верит!» — выдала себе килограмм мысленных подзатыльников и пошла в отдел с детской литературой. Там мамочка с двумя детьми точно все облапают…

Еще три часа жизни и рабочий день окончен. Девушки переодеваются в комнате для сотрудников. Стоит щебетание про подарки, украшения, новогодний стол.

«Куплю Таньке торт! Это два в одном: и подарок и угощение» — думает Вероника, наматывая на шею оранжевый шарф. Персиковым блеском по губам провела, чтобы не обветрились. В кармане светлого пуховика нащупала мелочь, которую хватит на метро.

Сдержано сказав: «Пока» коллегам, она побрела, опустив голову, против встречного пронизывающего ветра. Снег врезаясь в кожу, щипал щеки, которые становились от этого краснее. Ника закрывала варежкой нос и жмурилась, никак не контролируя слезы из глаз, которые всегда были реакцией на холод. Поэтому, она никогда не красила тушью глаза зимой. Смысл ходить пять минут красивой и все остальное время пандой зареванной?

— Верони-и-ика-а! Кричу-кричу, а ты не отзываешься, — сначала она увидела перед собой темное пальто и ботинки. Баритон, который уже недавно слышала, обволакивал паровым облачком.

— Зачем кричать? Голову отбили, а теперь и горло простудите, — она прикусила нижнюю губу, и посмотрела на человека без шапки и «царя» в голове.

— Пошли, я тебя довезу. Замерзла вся, я же вижу… — его на удивление теплые руки, стянули с нее варежку и обхватили замерзшую ладонь. Вероника не могла пошевелиться, когда пришибленный приоткрыл рот и дыхнул, пытаясь согреть ее. Потер маленькую конечность. От этого трения кожи об чужую кожу, резко бросило в жар. Мужчина шикнул от досады, что она совсем «отмороженная». — Давай ножками вперед, в машине печь нагретая. В кафе заедем на чашку горячего кофе, — подталкивал ее в сторону дорожного «кармана», где действительно вьюга как озверевшая собака, бросалась на припаркованные автомобили, закидывая их снегом.

Шмыгнув носом, которого она уже не чувствовала, Вероника очень хотела, чтобы ее обогрели, укрыли, пожалели… Но, треклятая гордость не давала прогнуться. Да, лучше сдохнуть, чем увидеть в ореховых глазах чувство снисходительного превосходства, что подобрал бедняжку – бродяжку, облагодетельствовал.

— Отвали! — прокаркала рыжая, выхватывая из его руки свою варежку. — Развелось озабоченных… Прохода де дают.

Обогнув мужчину, впавшего в ступор от неожиданного отпора, она прибавила шаг.

«Только не оглядывайся! Не оглядывайся!» — повторяла себе, как мантру.

Дома Вероника все рассказала сестре. Танька слушала ее с интересом и несколько раз хваталась за телефон, чтобы сделать пометки для своего нового романа.

— Очень верный ход, Никусь! — закивала Татьяна. — Избалованный мальчик получил «от ворот поворот». Если он самец – охотник, то это только раззадорит его. Ты задела мужское эго. Лицемерный мудак будет мстить и мелко пакостить. Если мужик нормальный, и не чмо сопливое, сделает еще попытку подкатить, возможно не одну. Но, есть самый редкий вид мужиков, почти вымерший, — Танюхины зеленые глаза загадочно блеснули.

— И что сделает последний вид? — Вероника сглотнула слюну, сцепив руки в замок от волнения.

— Пойдет на крайности, Ника… На самые – самые крайности…

От ее тона у младшей из сестер мурашки побежали по телу и тревожно забилось сердечко. Ей только крайностей для полной радости не хватало!

Глава 5

По факту его «прокатила» рыжая продавщица книжек. Им, Романом Вахрушевым, пренебрегла не моделька, не актрисочка и даже не бизнес-леди. Простушка, задрав свой веснушчатый, красный сопливый нос, предпочла толкаться в метро, нежели с комфортом прокатиться в тепле… Пренебрегла обществом интересного состоятельного мужика. Цену себе набивает?

Это было то самое совпадение, резонанс, которому трудно сопротивляться. Мужики, в принципе своем завоеватели и покорители Эвереста — основная черта тех, кто чего-то добился в жизни, а не просто плыл по течению. Рома любил риск и все, что с ним связано… И не любил проигрывать.

— Черника – Вероника, — сказал вслух, смотря в свое панорамное окно на огромный город возможностей.

Его голос будто отогнал падающие снежинки. Дыхание оттолкнулось от поверхности стекла и снова вернулось к нему остывшим легким дуновением, оставив чуть запотевший кружок. Он провел пальцем, дорисовав смайлу глаза и улыбку.

— Вставай к елке и улыбайся, — вдруг в голове возник голос отца. Папа держал в руках пленочный фотоаппарат и строил ему смешные рожицы, чтобы Ромка смеялся.

Вахрушев подошел к стеллажу и вытянул толстый альбом с верхней полки. Старые фото прошлого века правдивы. Не четкие, и не яркие. Нужно прищуриваться, чтобы разглядеть детали. Здесь он в смешном мешковатом костюме снеговика с кульком сладкого подарка в руке. Счастливый, беззаботный, без двух передних молочных зубов. Отец в костюме Деда Мороза хитро маячит матери жестом, смысл которого он поймет, став уже взрослым мужиком.

Пахнуло теплыми пирогами и мандаринами… Еще, живой елью с острыми иголками, которые потом надолго застревали в ковре на полу и мать пыталась их замести веником, а потом посылала своих мужчин выбивать напольное покрытие на перекладине во дворе.

Дано ли он мечтал?

Вздохнув, Роман захлопнул копилку памяти. Почему именно рыжая всколыхнула эти воспоминания? Вахрушев — не любитель активных выражений чувств. В деловой среде нужно сохранять спокойствие и холодную голову. Но, сейчас эмоции атаковали со всех сторон…

Снова перед глазами возникли два зеленых зрачка, настороженной женщины. Она как кошка шипит и огрызается, показывая коготки. Замерзшая, но не сломленная, уходит с гордо натянутой спиной. Прихрамывает. На старой обуви отклеился и шатается каблук. Заворачивая за угол, она чуть не упала на гладко вытоптанном снегу. Ромка, даже дернулся непроизвольно вперед, хотя в любом случае не успел бы ее подхватить.

Какое-то чувство досады застряло в груди. Казалось, что-то важное упустил… Будто от потери этого необходимого, все должно рухнуть в тартарары.

Вахрушев взял телефон и открыл группу абонентов «Для отдыха». Полистал женские имена, силясь вспомнить их лица и идеальные тела на простынях, но маячила, как назло только Вероника.

«Ведьма его уронила и поэтому он так на все реагирует, не совсем адекватно. Нужно расслабиться, выпить немного вина… Завтра ему вечерние переживания покажутся смешными»

Рабочий день в книжном салоне начинался с десяти утра. Ника откинула полотенце, прикрывающее корзинку с печением, которое успела спечь. Запахло ванилью и корицей, свежезаваренным кофе. Напарницы угощались хрустящим лакомством и заряжались хорошим настроением.

Огромная до потолка елка в холле первого этажа, вспыхнула огнями. Заиграла легкая музыка на новогодний лад. Менеджер по поставкам носилась из своего кабинета с коробками новых книг, поступивших в продажу. А они радостно разгребали, унося на полки, сортируя по жанровой тематике.

Ника включилась в процесс и порхала над полом, раскладывая литературу. Откуда-то сбоку громко хлопнуло и Вероника оказалась усыпанной конфетти и блестками. Кто устроил шуточку, она не успела высмотреть. Все произошло слишком быстро.

«Как же я теперь целый день буду ходить блестящая?» — она глянула в большое зеркало, поняв, что просто так «красоту» не стряхнуть из волос. Завитые в кудри медные волосы полностью усыпаны мерцающей крошкой и забились в декольте белой блузки. Она периодически чихала, успевая зарыться лицом в ладони. Пошла аллергическая реакция на состав мельчайшего порошка, налипшего на кожу. Ника зачесалась, оставляя борозды ногтями на кожной поверхности.

— Детективы у нас здесь, — гундосила в нос, моргая покрасневшими глазами.

Покупатель на нее тревожно косился, опасаясь подцепить вирусное заболевание, ибо Ника действительно выглядела нездоровой. Мужчина ушел, как ушел предыдущий клиент, ничего не купив… Администраторша зло на нее зыркала, подумывая выгнать со смены домой.

— Апх-чи! — опять Вероника вздрогнула от чиха, утирая непрошенную слезу со щеки. Она полезла в карман черных классических брюк за платочком…

— Простыла? — пробасило из-за полки. — Довыпендривалась, да? — выглянул вчерашний симпатичный преследователь и любитель поэзии.

— Уйдите от меня! — вырвалось обреченно со стоном у девушки. Ника швыркнула носом, будто сейчас заплачет. — Вы приносите одни неприятности, — указала на него пальцем, возмущенно выпучив оба органа зрения.

— Сходишь со мной на свидание… Я до вечера пропаду, — ореховые глаза хитренько, как у лиса, который увидел цыпочку, замаслились.

Вероника, сделав бровки «домиком», задрала голову кверху, чтобы посмотреть в его бесстыжее лицо. Ее буквально раздувало от наглости этой… Этой кобелины!