Тринадцатый рейс

1. Первая тревога. Новички на корабле

- …Ты давно не жаловалась на тревожность. Честно говоря, я думал, что это уже пройденный этап. Что-то не так? - Борис выглядел удивлённым и даже озабоченным. Кира заметила, как по-детски округлились его глаза, на носу появилась испарина.

«Профессионал, а реагирует, как мальчишка, - с теплотой подумала она. – Обо мне волнуется. Тоже мне ещё, доктор наук!»

- Сама не понимаю, - смущённо призналась она. – Вроде бы всё нормально было, но ночью после старта… началось.

- Может, ты вспоминаешь?..

«Это он про Ника», - поняла Кира.

- Нет, - упрямо мотнула головой.

- Кира, ты уже знаешь, что ничего не начинается просто так. У любого чувства есть причина. Давай вместе разбираться. Вспоминай всё, что происходило в первый день полёта, - он расслабился и подмигнул. – Сейчас мы выведем твою тревожность на чистую воду.

- Вроде бы всё было штатно, - Кира задумалась, мысленно пробежавшись по событиям дня и стараясь поймать за хвостик то мгновение, когда почувствовала себя некомфортно, чего-то испугалась. – На Земле ничего, при посадке экипажа тоже…

Она вспомнила светлое, сильное чувство гордости за себя и за корабль, когда стояла в шлюзе и приветствовала команду. Нет, и потом на старте всё шло как надо, ни малейшего сбоя. Дальше - общее знакомство в кают-компании, ликование новичков у обзорного иллюминатора. В этот рейс на «Алексее Леонове» летели трое разработчиков для тестирования очередных модулей программы управления, все молодые, как вчерашние студенты: весельчак с розовыми прядями в причёске, долговязый и неуклюжий мямля и третий - молчаливый спортсмен. И вот после этого…

- Кажется, нашла. У нас на борту трое разработчиков, им всё в диковинку. Какое небо, какие звёзды… ну, ты представляешь. Расспрашивали, кто сколько лет летает. Я ответила и сразу мысленно посчитала: у меня это тринадцатый рейс, Боря.

- И сразу испугалась. Живучее суеверие. Ты знаешь, что люди иногда специально пропускали тринадцатый номер, чтобы подспудно не ждать неприятностей? Например, в гостинице мог быть четырнадцатый этаж после двенадцатого.

- Правда? – Кира невольно засмеялась. – Это же глупо!

- А бояться не глупо? Но я тебя понимаю. Ты как моя бабушка!

- Что? Вот спасибо! Ты что имеешь в виду?

- Она ничего не начинала тринадцатого числа. Например, билеты брала так, чтобы ехать или до, или после. И представляешь, вышло, что мой дядя должен был родиться тринадцатого марта. Схватки начались у бабушки, так она стала требовать, чтобы ей вкололи что-нибудь расслабляющее. Кричала «Не буду рожать!» Врачи в ужасе, акушерки в обмороке, вызвали пожарных…

- Пожарных-то зачем? – Кира уже хохотала в голос.

- Да, точно, это я увлёкся. Пожарные были в другой раз. Но хорошо, что ты развеселилась.

- Ты прав, - отсмеявшись, Кира кивнула. – Теперь это кажется очень глупым. Но ночью мне и правда было не по себе.

- К тому же, смотри сама: ты самая молодая в команде, а это значит, что у остальных их тринадцатый рейс уже давно прошёл. И, как видишь, все живы-здоровы. Но игнорировать твою тревожность мы не будем. Попей успокоительное, то же самое, что и раньше, только дозу снизим. Встречаемся по графику, но если что – сразу вызывай.

- Хорошо, Борь. Мне уже легче, - Кира благодарно улыбнулась и подумала: «Хорошо, что он не знает про медвежонка, а то написал бы докладную, и прощай, космос!» – Спасибо за всё, что ты делаешь.

- Ну, а зачем мы здесь? Для этого мы здесь сидим, пока вы, герои, бороздите…

- …Просторы вселенной, - договорила Кира в погасший экран.

Всё-таки интересно, почему Борис сам не стал летать? Выбрал специализацию психолога уже после того, как отучился на пилота. До Киры доходил слушок, что по состоянию здоровья, но при возможностях современной медицины это звучало нелепо. Однажды она не выдержала и спросила прямо, но Борис только отшутился. «Не в этой жизни», - сказал он. «Тоже такая себе шутка», - подумала Кира. Как будто у людей множество жизней. У Ника была всего одна.

Команду «Алексея Леонова» нельзя был назвать слишком дружной, но они уже давно летали вместе, привыкли друг к другу, притёрлись, знали, от кого чего ожидать. А тут трое новеньких, причём не пассажиров, а в составе экипажа. Казалось, что все смотрели на них с потаённым ужасом, не зная, чего ожидать. Все, кроме Жени Дольго, связиста, и Киры. Женя, который отвечал не только за связь, но и за обслуживание компьютерных систем корабля, - да и вообще, за любую цифровизацию, - был рад, что хоть с кем-то можно будет пообщаться на равных, а Кире, всегда чувствовавшей себя самой младшей, нравилось, что разработчики были примерно одного с ней возраста. Хоть кто-то не будет её опекать и учить жизни, пусть даже не специально, а мимоходом, в простом разговоре. «Я ещё помню, когда…», «А пятнадцать лет назад…» - от таких фраз Кира вздрагивала и остро чувствовала свою неполноценность. Синдром самозванки, который они с Ником вытравливали все годы её обучения в академии, поднимал голову и расцветал пышным цветом. А в одиночку справляться с ним было намного сложнее.

Разработчики оказались довольно милыми юношами, двое – спокойными и уравновешенными, а третий, Антон, – реально шило в заднице. Прежде всего, он попытался приклеиться к Кире как к единственной девушке, да ещё и привлекательной, но она быстро его отбрила, даже не напрягаясь. Кира привыкла, что любой нормальный мужчина на корабле рано или поздно начинает проявлять к ней чрезмерное внимание, и давно научилась легко и необидно это внимание пресекать. Её это не интересовало, никакие отношения ни с кем она не могла даже представить, слишком глубока ещё была рана от потери Ника. Не затянулась, не заросла, хотя прошло почти два года. Кира вообще иногда думала, что никогда не затянется. Непростые остаются раны от вырванного сердца.

2. Вторая тревога. Появление «Отваги»

Через несколько дней пути капитан вызвал Киру в рубку управления. Когда она пришла, там уже собрались старпом, навигатор и связист. По сути, та часть команды, которая отвечала за управление кораблём.

- Больше никого не будет, - ответил Сергей, капитан, на невысказанный вопрос Киры. – Мы пока что должны между собой обсудить, а остальных проинформируем потом. Костя, - он обратился к навигатору, - повтори теперь для всех.

- Значит, дело было так. Я заметил отклонение траектории, - Костя был не очень словоохотлив, зато отличался редкой педантичностью и перфекционизмом. Кира знала, что его любимым развлечением было перепрокладывать маршрут корабля с учётом каких-то немыслимых внешних факторов, он возился с этими задачками, как другие – с компьютерными играми или головоломками. – Проверил и обнаружил космическое тело, которое движется нам наперерез.

- Что за тело? Мы с ним разминёмся? - одновременно спросили Кира и старпом, Алексей Тиров. Связист Женя промолчал, словно ничего нового не услышал.

- Должны, - Костя ответил сперва старпому. – А что это? Вопрос, конечно, интересный. Не метеорит, не астероид, нет. Похоже на искусственное тело, но транспондер молчит, на сигналы не отвечает. Отправили запрос в центр управления - другие государства не признаются, что их. Мы с Сергеем Ивановичем прикинули и так, и так. Получается, что это может быть… - он сделал паузу и посмотрел на капитана.

- …«Отвага», - закончил тот.

- Так почему я об этом узнаю последним? – загремел в рубке голос вскочившего с места Алексея.

«А меня вообще никто не считает», - уязвлённо подумала Кира. Хотя эмоции Алексея она могла понять.

- Как раз поэтому, - ответил капитан. – Не хотели бередить… пока не были уверены.

- Сейчас уверены? – Алексей подошёл к панели управления и переключил экран на динамическую карту. – Где она? Куда летит? И когда вы узнали?

- Да только что, по сути – только что, успокойся. И сразу позвали вас с Кирой.

- Почему ты мне сразу не сообщил? Как только заметили? – продолжал бушевать старпом.

- Ты отдыхал после дежурства, - тихо объяснил капитан. – Сперва мы не думали, что это станция. Обычная рабочая ситуация. Мы и сейчас наверняка не знаем, но… вероятность высокая.

Старпом замолчал. Он смотрел на экран, а Кире казалось, что вот-вот протянет руку и погладит маленькую чёрную точку. Пропавшую станцию «Отвага», на которой летал его, Алексея, сын. Из-за ошибки при стыковке она ушла с орбиты и отклонилась в открытый космос, собственных двигателей для манёвра не хватило, а у Земли тогда ещё не было возможностей догнать её и вернуть. Хрестоматийный пример, Кира его в академии учила. А вот теперь, семь лет спустя, «Отвага» вернулась.

- Что мы собираемся делать? Куда она летит? – повторил старпом.

- Скорее всего, на Солнце, - ответил Костя.

- И мы вот так… дадим ей упасть?

- А что мы можем сделать? – веско сказал Сергей. – Лёша, там никого нет и не может быть. Сколько лет прошло! Главное, чтобы она нас с маршрута не снесла. Посмотрим на неё издалека.

- На самом деле, нет, - внезапно подал голос молчавший до этого Женя. – Серёж, извини, не успел тебе сказать. Только что получил приказ с Земли, можно ознакомить?

По регламенту капитан должен был узнать содержание приказа первым, то есть, остальным следовало покинуть рубку, но Сергей махнул рукой:

- Ладно, давай при всех. Это же «Отваги» касается, правильно?

- Правильно. На Земле не хотят терять ни корпус станции, ни столько техники, - Женя обвёл всех собравшихся взглядом, - поэтому начальство вспомнило, что мы ещё и буксир…

- Нет! – вырвалось у Киры, за что она получила полный ярости взгляд Алексея.

- Да. Приказ пришвартоваться к «Отваге» и отбуксировать её к Земле.

Все замерли, потрясённые. Только Алексей улыбался, странно приоткрыв рот, как глуповатый ребёнок, который увидел вожделенную игрушку. «Безумец», - вдруг подумала Кира и сама испугалась этой мысли.

- А то, что у нас трое посторонних и груз для Венеры на борту, в приказе как-то оговаривается? – безучастно спросил Сергей.

- И что мы ещё ни разу не работали буксиром в реальных условиях, – добавил Костя.

- Надо же когда-то начинать! – почти со смехом прервал его Алексей. – Капитан, мы справимся! Лично я из рубки больше не выйду, каждый шаг проверю. Что вы притихли? Да понимаю я, что он мёртв, но не в этом дело. Вы только посмотрите, какая возможность! Мы первыми в мире поймаем дрейфующий корабль. Кто хочет денег или в историю – пожалуйста, вот шанс! И о чём говорить, если мы уже получили приказ?

Все молчали, отводя глаза.

- Да, всё верно. Приступить к выполнению, - наконец сухо кивнул капитан. Кира не могла прочитать по его лицу, что он на самом деле думал. – Константин…

- Так точно, понял. Иду считать траекторию, - вздохнул навигатор.

А вот по нему было видно, что любимое занятие впервые не доставит ему никакого удовольствия.

Остальных членов экипажа новость тоже не обрадовала. Но если большинство отнеслось к ней более-менее равнодушно, то Михаил пришёл в бешенство.

3. Третья тревога. Наследие Козинского

Совсем рядом послышался шорох, и Кира встрепенулась, подпрыгнув на кресле. Кажется, она задремала? В общем помещении, отлично. Тоже мне, помощник капитана!

На диване одиноко сидел Стас. Оказывается, он не ушел вместе с другими, но почему? Кажется, его что-то беспокоило: даже его поза выражала неуверенность и сомнения. Он наклонился вперёд и сгорбился, опустив голову на сложенные вместе ладони. И ещё взгляд - Стас смотрел перед собой задумчиво и даже озадачено, словно решал, что ему делать дальше. Мог ли он не заметить, что Кира осталась в кресле? Может, он просто захотел побыть один? Или ему надо было с ней поговорить… наедине?

- Стас, - окликнула его Кира. – Что ты здесь делаешь? Я думала, ты ушёл.

- Нет, - спокойно ответил он. – Я ждал, когда ты проснёшься, и задумался. Ты задремала. Устала, да?

Кира хотела ответить правду, что плохо спит, но подумала, что это может отпугнуть Стаса. Всё-таки он был пассажиром, а не членом экипажа. Не надо было ему знать о проблемах тех, от кого зависела его жизнь.

- Немного. Здесь мебель удобная, - она улыбнулась. – Ты хотел о чём-то поговорить?

- Мне не хочется тебя отвлекать, особенно сейчас. Но может быть, кто-то из вас должен знать. Ведь это происшествие, какое-никакое…

- Какое происшествие? – Кира насторожилась.

- Нелепое, - ему явно не хотелось ничего рассказывать, но он уже решился и не собирался отступать. – У меня пропал прах деда.

Несколько секунд Кира осмысливала информацию. Она боролась с желанием рассмеяться и отругать Стаса за инфантильность, но вовремя сообразила, что такая реакция была бы и ошибочной, и вредной. Только со стороны его слова казались смешными; а вот хотела бы она оказаться на его месте? К тому же, он был прав: в чужие каюты никто не мог входить без достаточного на то повода, а тем более брать и портить личные вещи.

- Кто-то из коллег продолжает тебя троллить? – осведомилась она. – Опять Антон?

- Нет-нет, - удивлённо ответил Стас, - это не они. Пошутить – да, но украсть прах – это слишком, они такого не сделали бы. Мы уважаем границы друг друга, только поэтому и дружим уже пятнадцать лет.

Кира быстро прикинула возраст разработчиков: получалось, они познакомились ещё до института.

- Вместе учились в математической школе, - объяснил Стас.

- Допустим. Но тогда кто? Он же не сам себя высыпал, - Кира старалась быть серьёзной, но получалось плоховато.

- Понятия не имею, - Стасу было не смешно. – Я хотел спросить: может, в коридоре есть камеры?

- Есть, - Кира задумалась. – Дело в том, что мы отключаем часть камер, когда рейс не рабочий. Как сейчас. Я уверена, что в вашем коридоре камеру не включили, а запись из центрального нам ничего не даст. Ходят люди туда-сюда; ты ведь даже не знаешь, когда это случилось.

«Наверное, и на складе не включили, хотя груз есть. Михаил постоянно об этом забывает. Надо проверить», - мелькнуло у неё в голове.

- Всё равно, я хочу посмотреть хотя бы то, что есть, - упрямо сказал Стас. – Этот прах был очень важен. Не только, как дань памяти дедушке. Я никому не говорил раньше, но… - он понизил голос: - Это была часть эксперимента.

- О чём ты? – спросила Кира после небольшой паузы. Она была ошарашена. Оказывается, мямля Стас проводил на борту какие-то эксперименты? Или собирался проводить?

- У дедушки была теория, - неохотно ответил Стас. – Неважно, нет смысла пересказывать. Я должен был просто развеять его прах в космосе, это же не нарушение.

Кира почувствовала раздражение. Играет в какие-то игры у неё за спиной, а объяснять не хочет. Тогда пусть и разбирается сам.

- Вряд ли кто-то будет долго хранить прах твоего деда, - она встала. – Поэтому, так или иначе, но его развеет в космосе, гм, извини.

- Для эксперимента прах должен был лежать в специальном контейнере, - он тоже встал. – То есть, в урне. Я могу посмотреть записи?

- Конечно. Но я не имею права открыть тебе полный доступ. Выберу дни и камеру, потом отправлю тебе ссылку, ладно? – подчёркнуто любезно предложила она.

Кира почувствовала, что Стас мысленно обозвал её стервой, но её это только позабавило. А чего он: эксперимент, теория, контейнер. Или всё рассказывай, или иди – проблемы индейцев шерифа не волнуют.

У неё был назначен сеанс с Борисом, и она очень надеялась, что рассудительный психолог поможет ей если не разобраться в своих страхах, то хотя бы успокоиться. Но разговор её разочаровал, можно даже сказать - взбесил. С самого начала у Киры возникло подспудное чувство, что на этот раз Борис пытался не снизить уровень её стресса, а разжиться информацией в каких-то своих, неизвестных Кире целях. Возможно, просто из любопытства. Информация о том, что «Алексей Леонов» нашёл «Отвагу», была закрытой, но Борис всё-таки работал в подразделении космофлота, пусть медицинском, и откуда-то её уже знал. Он, как обычно, спросил о самочувствии, но неожиданно сделал упор на предстоящей стыковке с «Отвагой»: якобы именно из-за этого Кира чувствует большую тревогу.

Кира обнаружила себя в затруднительном положении: с одной стороны, она действительно нервничала из-за рискованной миссии и одержимости Алексея, старпома, которая казалась ей нездоровой; но с другой, не имела права обсуждать это без разрешения капитана. Сергей знал, что она периодически беседует с психологом и никогда не высказывал недовольства, считая, что эмоциональное состояние коллектива во многом определяет его работоспособность, но делиться служебной информацией он не позволил бы. Да и сама Кира думала, что технические детали совершенно не нужны в данном случае; ещё ей не хотелось незаметно скатиться на обсуждение Алексея, - пусть разбирается со своими тараканами сам, когда захочет. Если вообще захочет. Любая мысль об Алексее в контексте приближающейся станции настолько не нравилась Кире, что та тотчас же гнала её прочь. Она словно чувствовала приближение грядущей беды.

4. Четвёртая тревога. Алексей, Кира и Макс идут на «Отвагу»

На следующий день Кира то и дело вспоминала, что надо бы со Стасом поговорить, но тотчас же переключалась на другие дела. А их было невпроворот. «Алексей Леонов» вышел на манёвр сближения с «Отвагой». Все три пилота вместе с навигатором безвылазно сидели в рубке управления. На этом этапе основная работа была на Косте, но и остальные чувствовали такое напряжение, что просто не смогли бы отдыхать или заниматься чем-то другим. Казалось бы, Кира, как самая юная и неопытная должна была нервничать больше других, но нет, переживали все. Сергей – потому что чувствовал ответственность за свой корабль и экипаж, а Алексей вообще места себе не находил. Глядя на него, Кира была уверена, что если бы они сейчас отказались бы от стыковки, то Алексей надел бы скафандр и полетел бы к «Отваге» своим ходом, лишь бы попасть туда и найти сына. И Кира, всегда безоговорочно уважавшая старших по должности и званию, теперь с ужасом понимала, что Алексей оказался совсем не таким, каким она и остальные его считали. Его фирменные спокойствие и рассудительность были, оказывается, всего лишь проявлением безразличия и отстранённости. Он просто выполнял свои функции, руководствуясь правилами, и это срабатывало отлично, пока на горизонте не замаячил призрак, если так можно было сказать, его погибшего сына. И всё: эмоции вырвались из-под могильной плиты, тщательно скрываемое горе выплеснулось наружу, потопив и правила, и чувство долга или ответственности. Он больше не хотел ничего, не думал ни о чём, он разом забыл и отверг все свои обязанности, подчиняясь одной идее: попасть к сыну. Пока что это совпадало с новой миссией корабля, но Кира не могла не спрашивать себя: а что, если бы центр не дал команды состыковаться с «Отвагой»? Неужели Алексей пошёл бы против приказа сверху? На что он был бы готов?

С другой стороны, горе, постигшее Алексея, было похоже на то, что пережила и сама Кира. Он потерял сына, она – мужа. Если бы тело Ника не превратилось в пепел в крематории в Москве, а находилось на борту «Отваги», то на что, на какие безумные поступки она была бы готова, движимая надеждой узнать, что случилось с любимым? Она последней прикоснулась к гробу Ника перед тем, как тот уехал в черное жерло печи, - и то не могла поверить, что он умер; а каково было Алексею, который даже не видел тела своего сына? Даже не получил от него последнего прощального «прости»? Не исключалось, что Алексей до сих пор не верил в его смерть. Можно ли было из-за этого считать его сумасшедшим? Из-за этого нет, отвечала себе Кира. Но из-за того, что он, не задумываясь, был готов рискнуть судьбой корабля и жизнью экипажа ради того, чтобы в этой смерти убедиться, - из-за этого да.

Между тем станция из маленькой точки давно выросла в объект побольше, потом в огромный конгломерат из блоков, обшивки и зафиксированных на ней контейнеров с внешними устройствами. Эта огромная, местами непонятная конструкция уже заполнила собой весь экран. Но пилотов интересовала её динамическая карта. На ней было видно устройство станции: катамаран из двух длинных лодок, - и место стыковки.

- Ручное управление, - спокойно скомандовал Сергей.

Константин откинулся на спинку стула. Кира физически чувствовала, как напряжение последних часов отпускает его, как он расслабляется, переходя в состояние зрителя, от которого уже ничего не зависит. Он сделал всё, что должен был: привёл «Леонова» к «Отваге», выровнял скорость, развернул корабль параллельно движению станции. Теперь дело было за первым пилотом, и навигатор мог отдохнуть. Когда два космических корабля объединятся, ему придётся заново рассчитать траекторию полёта к Земле, уже с учётом изменившихся веса и конфигурации, но это будет потом.

- Приготовьтесь… стыковка, - так же спокойно продолжал Сергей.

«Алексея Леонова» тряхнуло, но Кира сразу почувствовала знакомое ощущение инерции и на мгновение изменившуюся силу тяжести. Их буксир присосался к огромной станции, и автоматика спешно подстраивалась под новые параметры.

- Стыковка завершена, - буднично сказал Сергей. – Сейчас автоматика отработает, и пойдём.

Кира не успела удивиться, как Костя возмутился:

- Что значит «пойдём»? Оба старших пилота будут искать приключения на свою задницу, а мы тут с Кирой останемся? Я же правильно понимаю, что ты, - он посмотрел на Алексея, - в любом случае идёшь?

- Да. Он прав, - теперь Алексей обращался к Сергею. – Мы не можем уйти вдвоём.

- Одного я тебя не отпущу! – резко ответил тот. – Костя здесь, Женю тоже трогать не хочу, Михаил и Артур – вообще не годятся для такой разведки.

Артур был механиком, очень опытным, но медлительным, как тюлень на суше. У него даже лицо походило на тюленью морду из-за усов и всегда немного удивлённого взгляда. Он любил железки и отлично в них разбирался, но Кира плохо представляла его крадущимся в недрах заброшенной станции, с травматом или огнемётом наперевес. Вот если что-то починить…

- Я пойду, - сказала она. – И ещё надо взять третьего, кого-нибудь из разработчиков.

Мужчины смотрели на неё с изумлением, словно оценивая, что это сейчас произошло.

- А что такого? Они на корабле, нам нужна помощь. Они сами не против.

- Кира, - перебил её Сергей, - это не совсем прогулка, там может быть опасно. Мы же до сих пор ни единой версии не имеем, что там вообще случилось.

- Для всех одинаково опасно. Вряд ли там засели инопланетяне. Наоборот, я меньше Алексея, пролезу там, где он не сможет, если что, - настаивала Кира.