Тробблинсы. Шкатулка с секретами

Глава первая. Новый доктор

Запись в бортовом журнале космического судна “Пандора” 22 августа 448 условного года от основания Конфедерации человеческих миров

24 августа 2831 года по земному летоисчислению

“...Вы не подумайте, я обожаю свою семью. Но иногда они бывают просто невыносимы. Особенно с тех пор, как мы получили все эти суперспособности. Ну, знаете, все эти полеты и прочие штучки вроде телепатии – не то, чего вы пожелали бы для своих родственников, просто поверьте мне на слово. Я знаю, о чем говорю.

Кажется, я опять пишу не о том. Макси уверяет, что у меня в голове каша с кусочками свежих фруктов. По-моему, у него самого там спагетти с сыром. А мама считает, что мне надо воспитывать в себе усидчивость, учиться систематизировать информацию и бла-бла-бла. Как будто мне пять лет! А я дипломированный пилот вообще-то. И я уже почти полтора года как рулю этой посудиной.

Но тетя Кло маму поддержала, и капитан папа тоже, так что дело было решенное. Мне поручили вести бортжурнал и фиксировать в нем все самое главное. Видите ли, записи Пенни ничего не объяснят для не посвященных в наши маленькие секретики.

Систематизировать, это надо же! Да на этом корабле от сотворения мира никто бортжурнала не вел и понятия не имеет, как это делать и зачем. И это при том, что у нас тут имеется, к примеру, дедуля Том в должности официального балласта! То есть интенданта, разумеется. Это он сам так говорит.

Ладно. Я все равно попробую.

Чтобы хоть кто-то мог понять, что у нас тут происходит, придется сначала рассказать о том, кто мы такие – Тробблинсы, чем мы занимаемся и почему стали такими, как есть…”

Карен Тробблинс почесала нос и все-таки чихнула. Краем глаза уловив движение рядом, резко повернула голову.

По стене пробежал здоровенный – с кулак – черно-желтый паук.

– Чтоб тебя! – пробормотала она и даже привстала, однако паук уже нырнул за решетку вентиляции. Девушка, раздраженно фыркнув, махнула рукой и снова склонилась над сенс-панелью.

“....Такими, как есть. Да, а еще мы поспорили с Макси, смогу ли я рассказать эту историю и хватит ли у меня терпения довести ее до конца. Вот возьму и издам потом свои мемуары. Как антинаучную фантастику. В назидание братцу!

…В общем, все началось полтора года назад – с дедушкиного юбилея. 90 лет – это вам не шуточки! Это стоило отпраздновать как следует. И мы даже почти готовы были собраться. Все! Вообще все Тробблинсы и впридачу Вилсы – а это совсем немало. Особенно учитывая, что мама с папой тогда плотно осели на Земле, тетя Лиспет с дядей Робом – на Уютном Гнездышке в другом краю галактики, мы с Макси только что закончили академию на Самуре, тетя Кло болталась по всему космосу в каких-то круизах, а где искать дядю Генри после того, как он уволился из своего института, вообще никто не знал. Даже Пейдж – его родная дочь вообще-то. Он вечно сбрасывал ее на маму или тетушку Лиспет.

В общем, собрать вместе всех Тробблинсов – это была та еще задачка.

Но тут дедуля объявил, что арендовал корабль.

Надо знать нашего дедулю, чтобы понять, насколько это невероятно. Томас Тробблинс скорее собственноручно отпилит себе ногу, чем “впустую” потратит хоть один кред из того, что накопил за свою бесконечную жизнь. А “пустыми тратами” он считает, по-моему, вообще все на свете. Нет, серьезно, он копил деньги все 90 лет! Есть подозрение, что если он однажды все-таки покинет нас, мы все сможем купить себе по планете.

С другой стороны, есть еще подозрение, что он нас всех переживет, и это куда вероятнее. Кроме разве что малыша Тоби – его-то точно не переживет никто.

Словом, дедуля у нас не просто прижимистый. По-моему, само слово “прижимистость” придумали, когда он родился на свет. Хотя сам он предпочитает называть это “бережливостью”.

Так вот, дедуля вдруг арендовал корабль и объявил, что намерен отлично провести этот уик-энд, а если мы не отправимся с ним, то мы ему больше не дети. И не внуки тоже, да-да.

В общем, он настолько всех впечатлил, что Тробблинсы собрались как миленькие. Даже дядя Генри откуда-то вынырнул, никто так и не понял – откуда…”

***

Карен подняла глаза к потолку в поисках вдохновения. Как должно выглядеть искомое, не особенно представлялось, но точно не как живописно свисающие лохмотья паутины.

– Поймаю Шона и сверну ему шею, – вслух пообещала девушка. – Запускать Констанцию в мою каюту – это уж слишком!

– Травматичные физические воздействия на членов экипажа и пассажиров, потенциально способные привести к летальному исходу, запрещены уставом пассажирского флота, а также законом Конфедерации, – сообщил мелодичный женский голос из-под потолка.

– Ой, Пенни, не начинай…

“Пандора” – точнее, конечно, ее искусственный интеллект – регулярно напоминала своим обитателям об уставе, законах и прочих разнообразных правилах. Возможно, все дело в том, что едва ли не единственным, кто точно помнил все оные правила на борту корабля, был сам корабль.

Еще, конечно, малыш Тоби – тот вообще помнил все. Но уж его-то правила заботили в последнюю очередь. Да и нарушить что-либо он пока не мог бы, даже если бы ну очень захотел. Разве что планы своих родных.

Да, она же рассказывала о юбилее деда Тома…

Хорошо все-таки было доисторическим писателям – они могли в таких случаях хотя бы погрызть стилус. Или чем они там писали?

Грызть сенс-панель вовсе не так удобно. Карен все же бросила на нее оценивающий взгляд, но пришла к выводу, что на такое способен только дядюшка Генри. Нет уж, лучше просто сделать перерыв.

Глава вторая. Безумные Тробблинсы

Запись в бортовом журнале космического судна “Пандора”

Полтора года назад

“...Охо-хо, так о чем это я?

Ах да. Дедулин юбилей.

В общем, собрались тогда практически все. Правда, малыш Тоби был еще только в проекте, тетя Лиспет ходила с огромным пузом наперевес, все время держалась за поясницу и макала сосиски в варенье. Сейчас-то мы бы и глазом не моргнули – подумаешь! Вот когда дядя Генри макает провода в антифриз и жует это, закатывая глаза… мда. Ну, тогда мы еще не были такими закаленными и на тетю старались просто не смотреть за обедом.

Без Тоби и Роба нас вышло одиннадцать человек.

Да-да, теперь нас тринадцать. Один особо нервный доктор из тех, что с нами летали, уверял еще, что это дурной знак. Мол, он должен был сразу нас посчитать и бежать куда бы подальше. Ну, ему-то точно, пожалуй, стоило. Он потом еще просил высаживать его сразу у санатория, планировал нервы подлечить.

Так вот, в гостиной у деда мы набились, как селедки в бочке, все время казалось, что кто-то сидит у тебя на голове и болтает ногами.

– Ха! Явились, наконец! – сказал тогда дед Томас. – Хорошо. Итак, дорогие мои потомки… ну и ты, Кло. Мы летим в семейный круиз. Я арендовал корабль, как вы знаете. Пассажирский транспортник. Не так чтоб новый, но вполне надежная машина. Места там хватит на нас всех, даже семейные каюты имеются. И, по счастью, нам с вами не нужно никого нанимать – без доктора мы уж как-нибудь переживем один круиз… если только Лиспет не собирается рожать хотя бы в ближайшую пару недель. Лиспет, ты же не собираешься? Твое пузо уже занимает половину гостиной, я не знаю, куда там еще расти, но надеюсь, ты намерена держать себя в руках и не устроишь нам веселенький уик-энд с пеленками.

– Это гостиная у тебя маленькая, – тут же обиделась тетя. – А пузо у меня нормальное. Почти два месяца еще ходить.

– Отлично. Цени – из-за тебя я специально выбирал судно с самыми надежными гравикомпенсаторами! Меня заверили, что никаких перегрузок ощущаться не будет, и трясти не должно. Не желаю, чтобы от тряски новый Тробблинс вывалился из тебя прямо в мой день рождения…

– Он будет Вилсом!

– Не имеет значения, – отмахнулся дед. – Все остальные члены экипажа у нас есть – ха! Я знал, кого плодить! Навигатор имеется – кстати, Макси, поздравляю с дипломом! Пилотов, – тут он нашел меня взглядом, – даже два. В точности по Уставу. Карен, конечно, поведет…

– Папа, вы уверены? – обеспокоилась мама. – Все же у Карен пока маловато опыта…

– У меня золотой диплом вообще-то! – на этот раз обиделась я.

Нет, ну нормально, да? Почему не верят именно в меня? Мы с Макси, между прочим, закончили одну академию, и свои золотые дипломы получили тоже одновременно. Но в том, что он способен проложить трассу, никто не сомневается. А у меня, лучшего пилота курса, почему-то “маловато опыта”! Ну и когда мне, по мнению мамочки, его набираться?!

– Милая, – мягко, как всегда, улыбнулась на это мама, – не сердись, просто ты у нас чуточку импульсивна…

– Вот и поднаберется опыта, – проворчал дед. – Пусть полетает с нами и под присмотром опытного наставника. В должности второго пилота, хе-хе… так вот. За капитана – конечно, Стивен. Ты, Элис, вполне справишься с должностью старпома, – папа и мама только кивнули поочередно. – Лиспет присмотрит за детьми. Все равно она с этим пузом вряд ли на что-то еще способна. Генри… – тут дед ухмыльнулся, – будет коком. Просто не давайте ему собирать грибы. Бортинженер…

Вот тут возникла пауза, в течение которой дедуля безуспешно шарил по гостиной глазами.

– А где Роб? – спросил он наконец. – Лиспет, куда ты дела этого своего нового мужа?

– У него работа, – извиняющимся тоном произнесла тетя Лиспет. – Большой проект…

– В общем, ты его не привезла, – мрачно подытожил дед. – Что ж… значит, механика у нас тоже нет. Но корабль только что прошел техосмотр, а я совершенно не хочу всю дорогу любоваться на какие-то посторонние физиономии. Надеюсь, эта посудина не начнет разваливаться прямо в вакууме. В конце концов, подлатать что-то по мелочи могут Макси и Стив.

По Уставу гражданского космического флота, почти каждая значимая должность на межзвездном корабле должна быть еще и продублирована. Но малые транспортники далеко не всегда рассчитаны на такой огромный экипаж. Поэтому в космических академиях практически каждый студент, помимо основной, выбирает вторую – вспомогательную специальность. У меня, например, вторая специальность – навигатор, об этом и в дипломе пометка есть. Терпеть не могу ковыряться в звездных картах и расчетах, у меня терпения не хватает. Но в самом крайнем случае могу подменить Макси ненадолго. У самого Макса есть дополнительная специализация бортинженера, хотя ясно, что наниматься куда-то в качестве собственно бортинженера он бы не стал. Факультативная специальность всегда рассматривается именно как резервная, на случай непредвиденных ситуаций. Ну а врача у нас в семье и вовсе нет никакого.

Мама с папой вообще-то возражали, и тетя Лиспет, и тетя Кло, и дядя Генри, и мы с Максом… да все вообще-то. Может, кто и считает, что мы, Тробблинсы, странные, но здравый смысл у большинства из нас все-таки имеется.

Ну да, у Лиспет есть эти ее курсы медсестер, да и мы с Максом в академии проходили обязательную подготовку по первой помощи. И с судовым медоборудованием даже ребенок справится. А все лекарства из типового списка в аптечке подписаны – не ошибешься. И как минимум пара криокамер на крайний случай есть на любом корабле. Если случится какое-то совсем уж неожиданное ЧП (вроде рожающей тетушки, да!), всегда можно буквально отложить эту проблему в долгий ящик – и довезти мороженого страдальца (ну или, что вероятнее в нашем случае, страдалицу) до ближайшего порта с нормальным медцентром. В современные криокамеры людей можно в любом состоянии заталкивать, ничего с ними не случится. Даже в разгар схваток.

2.2

– Младенец! – вслух объявила Карен, входя в каюту. – Это наш новый доктор, и он желает тебя осмотреть.

“Скажи ему, чтобы проваливал!” – бухнуло в голове, и девушка едва заметно вздрогнула.

Привыкнуть к мысленному голосу малыша Тоби было невозможно. Ну как соотнести очаровательного младенца с ямочками на щеках, который лежит в подгузнике и сучит ножками, – и густой сочный бас, обладатель которого вдобавок регулярно отпускает сальные шуточки кузинам?

“Он не будет проваливать! – похоронным тоном мысленно ответила пилот. – Этот тип только что взвесил и прогнал через сканер Молли. И объявил, что воспалительных очагов не наблюдает, но для более полной картины ему необходимо собрать информацию о ее виде… каково, а?”

– Сколько ему, ты сказала? – Андрей уверенно обогнул Карен и теперь, нахмурившись, разглядывал малыша.

Ну вот, начинается…

– Скоро будет полтора года, – обреченно сообщила второй пилот.

– Он выглядит значительно младше.

“Ты смотри, заметил! – снова громыхнул язвительный мысленный бас. – Какой наблюдательный малый!”

Слышать малыша Тоби могли только родственники – все, кроме его отца Роба, единственного человека в семье, не обладающего никакими особенными способностями. По словам самого Тоби, у большинства людей в мозгу стоит некий психологический блок, мешающий телепатическому восприятию.

Правда, это ничуть не мешало ему самому читать чьи угодно мысли.

“Кстати, детка, он считает, что у тебя отличная задница, но ты слишком много болтаешь! Я уже говорил, что он наблюдательный парнишка?”

Карен поморщилась. Иногда лучше просто не знать, о чем думают окружающие. Увы, малыш Тоби не оставлял никому шансов.

Андрей тем временем производил какие-то странные манипуляции: вытягивал ребенку ручки и ножки, постукивал по ним в разных местах, что-то крутил – и при этом все больше хмурился. Наконец доктор быстро прикоснулся к губам младенца пальцем и тут же убрал его. Тоби, округлив рот, вытянул губы в трубочку. Андрей заинтересованно приподнял брови и легонько стукнул пальцем по губам малыша снова. Тот опять вытянул губы.

– Хоботковый рефлекс должен был исчезнуть еще до четвертого месяца, – озабоченно сообщил Андрей и снова показал тот же “фокус”. – Вот, видишь? Круговая мышца рта непроизвольно сокращается и…

“Убери идиота! – взвыл в голове Карен бас малыша Тоби. – Я не могу это контролировать!!”

– Или вот, взгляни! – молодой человек нажал на ладонь ребенка, и малыш распахнул рот. А как только тот его закрыл, нажал на “кнопку” еще раз. – В норме ладонно-ротовой рефлекс исчезает примерно на третьем-четвертом месяце…

“Заткни его!! Себе пусть потычет!”

“Потерпишь!” – мысленно огрызнулась Карен, пытаясь одновременно прислушаться к тому, что говорит доктор, продолжающий вертеть и крутить Тоби, хлопать руками по обе стороны от его головы и бормотать что-то о разнообразных рефлексах. Большинство его предшественников не слишком рвались так уж пристально следить за здоровьем экипажа и пассажиров, и предоставляли Лиспет самостоятельно присматривать за младенцем. Не жалуется – значит, все в порядке.

И всех это, в общем-то, устраивало.

Тоби сам, изучив с помощью старших родственников тонны литературы, пришел к выводу, что физически развивается совершенно нормально – только в несколько раз медленнее, чем все остальные дети. Он даже какие-то закономерности вывел и составил табличку с прогнозом роста. Если ей верить, Тробблинсам предстояло еще немало непростых лет.

Надо сказать, самого Тоби это бесило несказанно. А кому понравится невозможность не то что встать или взять что-то в руки, но хотя бы сконцентрировать на чем-то взгляд? И это не говоря уже о такой бесценной власти над собственными сфинктерами!

“Я слыхал, что был один такой вот любопытный умник, – ядовито сообщил мысленно младенец, – так его, говорят, в бутылочку посадили! Ты ему скажи, поберегся бы…”

– …Значительно отстает от возрастной нормы. Соответствует примерно…

Карен подавила неуместный смешок и очень серьезно закивала.

“Надеюсь, надолго он не задержится”, – мрачно подытожил Тоби, послушно сжимая в кулачке палец доктора. С хватательным рефлексом не спорят.

2.3

За ужином у Андрея возникло отчетливое ощущение, что он явился на пиршество упырей, которые вот-вот покончат с основным блюдом и перейдут к закускам – например, свежей докторской колбасе. До того свежей, что доктор еще шевелится. Или докторов тут едят на десерт?..

Уж больно жадное любопытство читалось в бросаемых на него взглядах почти всех членов семейства Тробблинсов, собравшихся вокруг. И негромкий гул разговоров тотчас стихал, стоило остановить на ком-нибудь взгляд. Как будто все в разных концах стола обсуждали именно нового судового врача.

А ужин между тем оказался на удивление вкусным – нечто среднее между домашней кухней и ресторанным шиком. Румяные пирожки соседствовали на столе с какими-то изысканными закусками. А кок – круглощекий толстяк в слегка заляпанном жилете – раскрасневшись от удовольствия, принимал всеобщие комплименты.

Космолетчики в рейсах нередко перебивались стандарт-пайками глубокой заморозки или сублимированными продуктами и консервами. Но, похоже, на борту “Пандоры” плохое питание не грозило никому. Только ожирение.

А вот, кстати…

– Кстати, – начал Андрей, – я обратил внимание, что медицинские карты членов экипажа и пассажиров велись крайне небрежно и отрывочно. В некоторых из них не указан даже возраст, – тут его взгляд остановился на Кло, и та гневно вскинулась, – или вес. Мне понадобятся полные данные. И да, я бы предложил вместе поработать над меню, все-таки вес – значимый фактор здоровья экипажа…

В целом, в какой-то момент он даже осознал, что слегка пережимает, и надо бы потактичнее. Проблема в том, что во всем, что касалось его профессиональной компетенции, Андрей всегда был серьезен до занудства, а к пациентам предельно требователен, не прощая им пренебрежения здоровьем. А все члены экипажа и пассажиры “Пандоры” официально станут его пациентами, как только будет подписан договор найма. Пока капитан почему-то все тянул с документами.

На последних словах врача разом скисли Лиспет и кок. Брови толстяка, которого Карен называла дядюшкой Генри, съехались к переносице, поднявшись печальным домиком, а глаза сделались совершенно несчастными. Особенно когда Лиспет отдернула руку от пироженки, к которой было потянулась.

А еще, похоже, кок относился к тому типу людей, которые любое огорчение предпочитают заедать. В его руке в этот момент была чашка с почти допитым чаем. Ее-то толстяк и поднес к губам, не глядя надкусил край и с хрустом заработал челюстями.

– Вес… – пробормотал он. – Вес не надо…

– Милый, ты снова ешь посуду, – с упреком произнесла Элис.

Генри недоуменно уставился на чашку в своей руке, потом поднял виноватый взгляд.

– Прошу прощения. Немного увлекся.

– Ничего страшного, – вздохнула старпом. – Мне этот набор все равно не нравился. Просто постарайся так не делать.

– А мне нравился вообще-то! – тут же влезла Лиспет. – Между прочим, это я его выбирала!

– С вами посуды не напасешься, – буркнул патриарх семейства – лысый, с чуть оттопыренными ушами старик, которого почти все на корабле называли дедулей. – Опять траты. Не нравится ей! А бюджет у нас не резиновый, чтоб ты знала.

Генри, переждав перепалку, немного посопел и наконец, явно испытывая неловкость и не поднимая глаз, уточнил:

– Я могу доесть эту чашку?

– Конечно, милый, – мягко улыбнулась Элис.

Как прокомментировать происходящее, Андрей так и не смог придумать. Может, чашка из какого-то… пищевого пластика? Особо пищевого! И очень съедобного. В любом случае, не хотелось бы знать, что там тогда так хрустит и лязгает.

– Да, у нас тут немного дурдом, – слегка извиняющимся тоном, будто прочитав его сумбурные мысли, констатировала Карен. – Но ты не переживай, дядюшке от чашки точно ничего не будет, он не такое переваривал.

– Во всяком случае, в летающем дурдоме точно нужен доктор, – вздохнул теперь уже врач в какой-то прострации. – Не совсем уверен, что именно моего профиля, но несомненно нужен.

– Ты привыкнешь! – оптимистично пообещала девушка. – Ну… или не привыкнешь. Это тоже очень вероятно, да. До сих пор еще никому не удавалось.

Глава третья. Семейный совет

Запись в бортовом журнале космического судна “Пандора”

Полтора года назад

“Вообще-то, думаю, чужим с нами непросто. Мы и сами-то друг с другом не всегда легко уживаемся.

Вот, к примеру, этот наш новый доктор – он, конечно, зануда, но совершенно, кажется, нормальный человек. Слишком нормальный для этой семьи. Подозреваю, именно поэтому он никому не нравится. Может, разве что кроме тетушки Кло. Но тете Кло вообще легко понравиться, если ты – молодой симпатичный парень. Собственно, этого достаточно. Просто не забывай закрывать дверь в каюту и проверяй углы, прежде чем принять душ. Никогда нельзя исключать, что за полотенцами сидит невидимая Кло. Вполне возможно, даже с попкорном. Или стаканчиком виски.

Вот опять я отвлекаюсь. Я же рассказывала о нашем самом первом семейном рейсе на дедулин юбилей полтора года назад…

Честно говоря, в том рейсе мы все переругались насмерть. Тете Лиспет еще повезло, что она не взяла с собой Роба, не то, глядишь, доигралась бы до очередного развода, память-то стирать она тогда еще не умела.

Мама с тетей Лиспет всегда не особенно ладила, просто нам этого было не очень заметно, пока они жили в разных концах галактики. А тут Лиспет еще и нервничала вдали от своего благоверного и переживала из-за беременности.

Зато между мамой и папой всегда была идиллия… или это мне так казалось? Ну серьезно, они поженились еще студентами, нарожали троих детей, всегда были такой идеальной и безупречной парой, что аж бесили.

Ну, меня-то выбесить вообще раз плюнуть. И мы с Максом цапались еще с детства. И даже дрались. Теперь-то с ним не особенно подерешься. Сколько бы я там ни тренировалась, он запросто поднимает меня одной рукой и отжимает, как чертову штангу, и этому трудно что-то противопоставить.

Ну, просто невозможно не цапаться, когда вы такие разные, а надо работать в паре, и вечно приходится делить все на свете – начиная еще с места в мамином животе! Я практически уверена, что он еще там начал меня выпинывать.

А еще все всегда верили в Макса и гордились им. Ну как же, он же сын, надежда и опора семьи и все такое. А я какое-то мелкое недоразумение! К Макси на сдачу дали. И вечно все делаю не так. Слишком импульсивная, недостаточно усидчивая и еще примерно миллион недостатков, которые есть у меня и которых совершенно лишен мой идеальный братец.

…Вообще-то мы друг за друга кого хочешь порвем. Но все равно, нельзя же быть таким безупречным! Бесит.

У Шона тогда случился очередной виток “собаку мне никогда не купят”. По этому поводу братишка регулярно закатывал истерики, а Люси ему подвывала из солидарности.

У Пейдж вообще как раз начался подростковый кризис. Как будто кто-то щелкнул тумблером и сказал: “А теперь наша милая деточка превращается в злобного агрессивного подростка, ненавидящего всех и вся”. И деточка реально превратилась!

…В общем, переругаться мы успели еще в начале круиза. Как будто какая-то такая черная кошка-истеричка между нами не то что пробежала, а металась всю дорогу во всех направлениях.

Или не совсем так? Да, пожалуй, какое-то время все это тлело, все были друг с другом милыми и любезными и проглатывали все то, что давно хотелось сказать. Мы даже высаживались на парочке курортных планет, где-то загорали, где-то смотрели на достопримечательности, летели дальше. Иногда случались мелкие ссоры и споры. Как всегда, мама, наш вечный всеобщий миротворец, гасила любые конфликты и всех утешала, а папа был такой надежной скалой, за которой никому ничего не страшно.

Просто все это незаметно и понемногу нарастало, как снежный ком.

…А потом случился этот сбой прыжка…”

Записано Карен Тробблинс.

***

– Еще вот здесь, пожалуйста, – капитан снова придвинул планшет к Андрею, и тот послушно приложил палец к окошку. – Должен предупредить, вам придется непросто… впрочем, это вы, думаю, уже поняли. Рекомендую ничему не удивляться.

– О да, – хмыкнул молодой доктор. – У меня сложилось впечатление, что большинство членов экипажа принципиально не следит за здоровьем и побаивается врачей.

– Не то чтобы побаивается…

– А вот чего мне понять так и не удалось, – тут Андрей слегка нахмурился, – это чем вы все занимаетесь? Ну, то есть экипаж “Пандоры”. Для грузоперевозок у вас слишком маленький грузовой отсек, а для пассажирского транспорта – маловато свободных кают. Но судно зарегистрировано как коммерческое. Так что вы делаете?

– Хм, – капитан как будто слегка смутился. – Ну, знаете… решаем разные проблемы.

– Проблемы? – доктор вскинул брови. – Какие проблемы?

– М-м-м… разные. Вы разберетесь. Я верю в вас! – Стивен ободряюще похлопал своего нового сотрудника по плечу, и тот еще больше напрягся. – А почему, собственно, вы заинтересовались этим только сейчас?

На этот раз пришел черед Андрея смущаться.

– Ну-у, учитывая состав экипажа и официальную регистрацию, вы вряд ли занимаетесь чем-то незаконным… к тому же вам нужен доктор, а мне – работа. Мы идеально подходим друг другу, не так ли?

– Несомненно, друг мой. Несомненно!

3.2

– Завтра можем стартовать, – доложил бортинженер Вилс, и капитан кивнул.

В перерывах между большими рейсами “Пандора” обычно задерживалась на какой-нибудь уютной планете на недельку-другую. Кораблю нужен был регулярный техосмотр и плановая поверка систем (а то и починка всего того, что успело сломаться), а экипаж и пассажиры нуждались в смене обстановки. Даже самым дружным семьям и командам надо иногда отдыхать друг от друга.

Но Оазис не мог предложить своим гостям ни особо красивых видов, ни больших торговых центров, ни сколько-нибудь интересной культурной программы. Даже удивительно, как эта скучная заштатная планетка получила такое высокопарное название. Впрочем, космолетчикам после долгого изматывающего перелета порой может показаться раем любая земля, где есть солнце и можно дышать без скафандра.

Но Тробблинсам это унылое местечко наскучило уже на третий день, и оставаться здесь дольше необходимого никто не собирался.

Стивен Тробблинс окинул взглядом свое семейство, собравшееся в кают-компании. Элис, Лиспет и Кло устроились в креслах. Как и Шон – просто ему нужно было чуть больше места, чем кому бы то ни было. Джинджер постоянно возилась и время от времени перебиралась с его колен то на один из подлокотников, то вообще на плечи мальчика – довольно худосочные и точно недостаточно просторные даже для карликовой таксы, но какую таксу когда останавливали такие мелочи? У ног мальчика вольготно разлеглась крокодилица Молли. Малыша Тоби держала на руках мать. Остальные расселись по диванам и стульям, а Карен пристроилась, как птичка, на диванной спинке.

Кажется, о следующем вопросе на повестке дня все догадываются – и каждому здесь есть что сказать.

– Доктор Серобуркин, – произнес наконец капитан.

Такие серьезные вопросы, как найм нового специалиста, всегда обсуждались на семейных советах, хотя решение все равно принимал в итоге капитан. Просто всем сначала нужно было присмотреться к новичку – хотя бы пару дней во время стоянки. Но, похоже, в этот раз никаких сомнений ни у кого не было.

И да, сказать всем было что.

– Не советую нанимать этого юношу, – патриарх семейства Томас Тробблинс высказался первым. – Я не доверяю людям, весь багаж которых помещается в паре сумок. И смею вас заверить, в этих сумках нет ничего по-настоящему ценного! И на его счетах шаром покати. Я все проверил! Или бродяга, или игрок. Может, вообще скрывается от закона. И всюду сует свой нос!

– На Оазисе нет казино. И, папа, если кто и сует свой нос, куда не просят, то это, хм, не только наш доктор, – напомнил Стивен. – Он хотя бы делает это в силу профессии.

– Довольно милый молодой человек, – деликатно заметила Элис. – Но мне показалось, он не слишком умеет ладить с людьми. Не хотелось бы, чтобы все снова начали ссориться.

“Он тыкал в меня пальцами и везде заглядывал!” – грохотнул мысленный бас малыша Тоби, и все, кроме Роба, разом поморщились.

– По-моему, он намекал, что я не слишком хорошо слежу за детьми! – оскорбленно добавила Лиспет. – И что мне не мешало бы сесть на диету!

– Заглядывал на камбуз и просил показать состав меню, – поддакнул Генри. – Можно подумать, я кормлю всех отравой. Или хуже того – полуфабрикатами!

– Искал у Джинджер глистов! – наябедничал Шон. – И не хотел подписывать справки для Констанции!

Всех разом будто прорвало. Как оказалось, за неполные сутки доктор Андрей успел сунуть нос везде и хоть чем-то насолить едва ли не каждому. Кроме разве что Роба, который вообще не заметил, что на борту появился кто-то новый, да и сейчас не слишком прислушивался к происходящему, рассеянно просматривая что-то на своем планшете.

– По-моему, он просто слишком нормальный для этой семьи, – подытожила наконец Карен, пожав плечами. – Нам бы подошел какой-нибудь псих. Знаете, сразу с серьезным отклонением. Тогда все, что здесь происходит, он принимал бы за норму.

Секунду подумав, она вдруг оживилась:

– Кстати, он может быть тайным маньяком! Это в каком-то фильме рассказывали, маньяки всегда выглядят такими совершенно нормальными. До зубовного скрежета. Как будто самое странное, что они делали в своей жизни, это попробовать недоваренные макароны, как они там называются…

– Аль-дэнте, сестренка, – Макс на пару секунд задумался. – А мне нравится версия про маньяка! И мне тоже кажется... что с ним должно быть что-то не так. Маленькое хобби убивать людей по пятницам… вполне бы вписалось в картину.

– Наконец-то наша семья хоть по какому-то вопросу пришла к полному консенсусу! – удовлетворенно заметил Стивен. – Я его нанял.

Последовала немая сцена – все семейство пораженно уставилось на капитана.

– То есть ты посмотрел на него, подумал: мм, да этот парень всех бесит! Идеально! Так, что ли? – недоверчиво уточнила Карен.

– Приблизительно. Симпатичные и приятные у нас все равно долго не выживают, надо внести разнообразие. К тому же, насколько я заметил, большинство претензий к доктору Серобуркину сводится к тому, что этот парень в самом деле собирается делать свою работу.

– Зачем нам доктор, который делает свою работу? – изумилась тетушка Кло. – Нам просто нужен доктор, чтобы укомплектовать экипаж по стандарту.

– Или нам просто нужен доктор, – отрезал капитан. – так или иначе, я уже нанял его. Договор подписан, испытательный срок начался. Андрей Серобуркин остается на “Пандоре”... по крайней мере, до тех пор, пока не сбежит сам.

– Пока не сбежит?.. – задумчиво повторил Шон и переглянулся с Люси. Эти двое иногда способны были договориться буквально взглядами. – Хм-мм…

3.3

– Я пойду уже? – Роб, чуть щурясь, наконец поднял глаза от своего планшета. – У меня там… – он слегка растерянно осмотрелся, будто пытаясь вспомнить, где находится и зачем он здесь, – кое-что бы еще раз перепроверить перед стартом…

– Да, конечно, – Стивен кивнул.

Муж Лиспет редко принимал участие в семейных советах, а если и присутствовал на них, то ухитрялся прослушать все на свете. И дело вовсе не в какой-то его неприязни к семье жены. Наоборот – Роб был, пожалуй, единственным человеком, которому удалось за все время совместной жизни и работы ни разу ни с кем не поссориться.

Просто бортинженер “Пандоры” был фантастически рассеянным и нелюдимым человеком. Комфортнее всего он себя чувствовал в машинном отделении наедине со своими железками – вот в них он никогда не путался и ничего не терял. Каким образом Лиспет удалось заманить этого социофоба в брачные узы, для всех оставалось загадкой. Однако жену и детей Роб трогательно любил, не делая различий между родным сыном и падчерицей. Впрочем, отец из него все равно был не самый внимательный. Например, бортинженер до сих пор искренне не замечал, что с его сыном Тоби что-то не так и он растет и ведет себя иначе, чем другие дети. Возможно, потому что не очень отчетливо представлял, как вообще должны расти и вести себя дети.

А еще он был единственным человеком на борту, который не только не знал, чем именно занимается экипаж “Пандоры”, но и абсолютно этим не интересовался. Роб просто считал, что каждый должен заниматься своим делом и не мешать другим. Именно так поступал он сам.

– Итак, что касается нового маршрута, – Стивен дождался, когда бортинженер выйдет, и в кают-компании останутся все, кто обычно и участвовал в такого рода обсуждениях – то есть вся семья, включая детей и даже малыша Тоби, но за вычетом Роба. – У нас есть несколько заявок, и я отобрал кое-что более или менее в одном секторе. Выглядит довольно многообещающе, на мой взгляд. Вот, например – есть сигнал бедствия от неустановленного судна, потерпевшего крушение на Коринне. Согласно сообщению – точнее, той его части, которую удалось расшифровать – экипаж вместе с кораблем был захвачен некими неизвестными науке монстрами. Сигнал закодирован не принятой в Конфедерации и известных нечеловеческих мирах системой шифрования. Был принят службой спасения Конфедерации и обработан в установленном порядке, однако никаких судов по заданным координатам не обнаружено. Там поля и фермы, чрезвычайных происшествий не зафиксировано. Предполагаемый корабль продолжает посылать сигналы бедствия, причем по каким-то причинам точка, откуда они поступают, постоянно смещается, а сигнал мерцает. Запеленговать удалось только приблизительные координаты. Коринна – мирная человеческая аграрная планета, на ней вообще ничего нет, кроме полей и ферм. В службе спасения решили, что это была чья-то неудачная шутка. Собственно, в этом качестве нам сообщение и переслали.

Все запереглядывались.

– Может, это и правда шутка? – предположила Элис.

– Или эта планета не настолько безобидна, как кажется, – возразила Карен, успевшая набрать название планеты в поисковике на своем браслете и тут же развернувшая голокартинку с основной информацией так, чтобы ее было видно всем. – Колонизация Коринны начата всего несколько десятков лет назад.

О чем идет речь, всем было ясно.

В истории освоения космоса в самом деле не раз уже случались такие ситуации, когда казавшаяся вполне безопасной планета преподносила сюрпризы спустя даже пару столетий после начала колонизации. Например, печально известная история планеты Виктории, открытой еще на заре освоения космоса человеком и выглядевшей практически райским местечком – отличный состав атмосферы, мягкий климат, живописные пейзажи, безопасная флора и фауна и даже почва, после небольшой модификации подходящая для многих земных растений.

Как оказалось, в глубоких слоях этой самой почвы залегали туннели, где обитали существа, напоминающие внешне земляных червей – только зубастые и около метра в диаметре. Вообще-то в норме теплокровные существа их не интересовали – они поглощали питательные вещества из почвы, в которой прогрызали ходы. У них не было ни зрения, ни слуха, а ориентировались они по вибрациям. На поверхность же не поднимались практически никогда… точнее, для этого должно было совпасть несколько маловероятных условий вроде длительной серьезной засухи и сейсмической активности. И однажды эти факторы совпали. Землетрясений не было, но “червям” хватило вибраций почвы из-за строительных работ. Милые создания выбрались на поверхность, разрушили только что отстроенный город и попутно уничтожили несколько десятков человек, оказавшихся на их пути – даже не из агрессии, а в основном сослепу.

В конце концов люди научились сосуществовать с “червями”. Уничтожить их было нельзя – они оказались важнейшей частью экосистемы Виктории. Зато их можно было отпугивать от поселений с помощью специальных излучателей. А еще – предотвращать вероятность совпадения тех самых факторов опасности.

После случая с Викторией был принят специальный протокол, согласно которому колонизация новооткрытых планет, какими бы идеальными они ни казались, начиналась только после длительного исследования по множеству параметров, список которых удлинялся с каждым годом. И тем не менее, проколы порой случались и по сей день, поскольку человеческая фантазия далеко не всегда могла предусмотреть то, что изобретала бесконечно разнообразная и практически никогда не повторяющаяся природа. Поэтому недавно заселенные миры нельзя было безоговорочно считать совершенно безопасными. Порой даже изученное вдоль и поперек симпатичное дерево, использовавшееся для озеленения, могло оказаться плотоядным, просто “просыпающимся” раз в несколько десятков лет. Такой у него жизненный цикл.

Словом, всегда оставалась вероятность, что мирные фермеры с Коринны еще не все знают о своем новом доме, а неведомые чудовища, способные захватить космический корабль и не оставить никаких следов, существуют на самом деле.

Глава четвертая. Куда путь держим

Запись в бортовом журнале космического судна “Пандора”

Полтора года назад

“...Я не особенно поняла, что тогда случилось на самом деле, но у Пенни в “черном ящике” все равно есть технические записи, так что за подробностями – это к ней.

Червоточина – странная штука. Вроде бы уже сколько столетий ими пользуемся, а до сих пор там умники-ученые что-то изучают.

И… ну да, навигатор на корабле для того и нужен, чтобы на выходе куда надо попадать. С учетом гравитационных полей космических объектов и естественных искажений. Я вот как навигатор полнейшая бездарь. То есть безопасный путь худо-бедно высчитать могу, только перестраховываться стану так, что простую трассу неделями будем проходить, с выходами из червоточин на максимальном удалении от любых потенциально опасных объектов и участков с высоким трафиком. Ну и от целевой планеты тоже, соответственно.

Зато Макси у нас – гений. Или что-то около того. Он действительно находит кратчайшие варианты, да и точки выхода выбирает обычно не дальше пары дней пути от планеты назначения.

Вот только не всегда даже безупречно высчитанный путь приводит туда, куда надо.

Нет, обычно приводит. Расчетов с многоэтажными формулами и переменными там немеряно, но в конечном счете все это отработано и обкатано столетиями использования скачковых двигателей. И в самом скачке нет ничего сложного: сминаем пространство-время складочкой, протыкаем и – хоп! – оказываемся на другой стороне.

Проблема в том, что пространство-время само по себе неравномерно, существуют и естественные “складки” и “заломы”. Искажения, связанные с известными объектами вроде тех же черных дыр, учитываются в навигации. А вот стихийные и нигде за века космических путешествий не зарегистрированные – может, просто недавно возникшие… в общем, это большая редкость. Просто нам вот так “повезло”.

Главное, что ничьей вины в этом, по сути, не было. Аномалия, сбой в “червоточине” – такое редко, но случается. Иногда суда просто исчезают. Все было исправно, маршрут был верный, скачок выполнен как положено – но нас вынесло неизвестно где и слегка пожевало по дороге. Пространственный пузырь, в котором корабль преодолевает червоточину, лопнул на выходе. То есть развернулся (это Пенни меня поправляет). Повезло, конечно, что не внутри, иначе нас просто бы размазало там.

Спасибо деду, он и правда не поскупился в вопросах безопасности, когда выбирал этот корабль. Пенни действительно лучшая. Нас изрядно тряхнуло, часть приборов отказала, но внутри все было цело – не пострадал никто из нас.

Вот только когда Пенни пришла в себя и начала потихоньку выдавать данные по текущему расположению, сплохело всем сразу. Мы оказались не просто далековато от изученной части космоса. Мы были даже не в одной из соседних галактик! Рисунок звезд, окружающих нас, просто не был зафиксирован ни на одной из наших карт.

Макс – отличный навигатор, правда. Но даже самый лучший навигатор не может построить маршрут, не зная исходной точки…”

Записано Карен Тробблинс.

***

Старт прошел до того буднично, что Андрей, занятый разбором медицинских карт, даже не сразу осознал, что корабль уже выходит из атмосферы.

Экипаж “Пандоры” просто изумлял своим безалаберным отношением к здоровью, к технике безопасности… да ко всему вообще! Медкарта нормального человека ведется всю жизнь и первым делом передается новому лечащему врачу. А здесь даже по детям толком нет данных!

А еще животные! И о чем, в самом деле, могли думать взрослые люди, заводя для ребенка крокодила?

Крокодил, правда, оказался не земным, а сандринским, но от этого только хуже.

Сандрина – планета уникальная в своем роде. В каждом из миллионов миров, где зародилась жизнь, да даже на каждой из сотен пригодных для жизни человека планет эволюция шла своими путями. Природа никогда не повторялась… или почти никогда.

Уникальность Сандрины была в том, что ее животный и растительный мир практически полностью дублировали земные. Как могли возникнуть настолько похожие виды в сотнях световых лет друг от друга, никто не понимал. Впрочем, в бесконечной вселенной можно найти что угодно, вопрос только в расстояниях.

Так или иначе, разумной жизни на Сандрине не было, зато большинство животных оказались почти неотличимы от земных. Именно “почти” – потому что при ближайшем рассмотрении разница все-таки обнаруживались, и довольно существенная. Одно время на Земле даже было модно заводить сандринских питомцев и потом хихикать над гостями, пытающимися взять на руки обыкновенного с виду Барсика.

Впрочем, мода схлынула довольно быстро. Хотя бы потому что иглобрюхий кот – это очень обидно: он такой же ласковый, как все Барсики, но нужна изрядная сноровка, чтобы погладить его и не устроить себе внеплановый пилинг кожи рук. А уж хомяки-вонючки остаются милыми ровно до тех пор, пока их не напугаешь. А боятся они вообще-то примерно всего.

Сандринские крокодилы отличаются от земных более гибким хвостом и наличием на его кончике ядовитого жала, практически незаметного на первый взгляд, но от этого не менее смертоносного. Как пояснила при осмотре Карен, Молли дефективная – ее ядовитые железы недоразвиты и не всегда срабатывают. В природе таких детенышей пожирают родители.

Шон при этом обсуждении, кстати, смотрел очень укоризненно. По его мнению, бестактно было обсуждать при ранимой Молли ее недостатки и конфликты с семьей.

Андрей хмыкнул, припомнив объяснения Карен: “Ну, это значит, что если она тебя ужалит, то это русская рулетка. Может быть, ты сдохнешь, а может быть, и нет. Возможно, сдохнешь сразу, а может, и в корчах. С другой стороны, она всегда может повернуться другим концом и гуманно откусить тебе голову. Тогда ты точно не будешь мучиться…”

4.2

Врач бросил взгляд за иллюминатор. О, кажется, уже вышли на орбиту.

И только теперь спохватился, что даже не уточнил, куда, собственно, направляется “Пандора”.

В общем-то, для него это не было так уж важно. Главным было улететь с Оазиса, а работа на пассажирском транспортнике предполагает постоянные перелеты по всей галактике – он знал, на что шел. На момент подписания его контракта капитан еще не утвердил маршрут. Но сейчас “Пандора” уже куда-то летела, и было бы неплохо быть в курсе, куда именно.

В общем-то, ему в любом случае придется побегать теперь за членами экипажа, чтобы собрать недостающие данные по пациентам. Вот сейчас, пожалуй, и стоит начать.

Первая жертва попалась в переходе между кают-компанией и техническими отсеками. И какая жертва! Редкостная. Судя по тому, что Андрей успел уже увидеть и услышать, бортинженер на этом корабле был существом почти мифическим, вроде призрака, и обнаружить его было большой удачей.

– Мистер Вилс! Мистер Вилс!

Собственно, он почти и упустил неуловимого механика, поскольку тот шел, уткнувшись в планшет и ничего не видя и не слыша вокруг. В ушах у него, как и предупреждала Карен, были наушники, так что пришлось буквально подбежать и тронуть его за плечо, чтобы обратить на себя внимание до того, как тот скроется в машинном.

Роберт Вилс был худощавым начинающим лысеть мужчиной среднего роста. Вдобавок он еще и сутулился, отчего и без того мешковатый рабочий комбинезон смотрелся на нем совсем уж бесформенным.

– А? – бортинженер наконец сфокусировал на Андрее рассеянный взгляд и заморгал. – Вы кто?

– Андрей Серобуркин, – терпеливо представился новый член экипажа. – Врач. Мы знакомились вчера за ужином. Я бы хотел задать вам пару вопросов. Назовите, пожалуйста, ваш точный возраст. Для медицинской карты.

– Возраст? – как-то растерянно повторил Роберт и снова опустил глаза к планшету, что-то пролистывая на нем пальцем.

– Вы не помните, сколько вам лет? – поразился Андрей.

– М-м… да нет, я уточнял, какой сейчас год, – пояснил Роб. – Сорок. Мне должно быть сорок.

– А… – доктор на пару секунд завис. – Вы не могли бы как-нибудь зайти ко мне в медотсек? Я уточню вашу группу крови и еще кое-какие данные. И в целом вы давно не проходили осмотр.

– Обязательно, – Роберт кивнул. – Как-нибудь непременно.

Он снова потянулся к наушнику.

– Подождите! – Андрей чуть замялся. – Послушайте, вы, кажется, самый нормальный человек на этом корабле… – сказать “совсем нормальный” не позволяли совесть и чувство справедливости. – Вы можете мне объяснить, чем занимается экипаж “Пандоры”?

Взгляд Роба снова расфокусировался.

Надо было начинать с вопросов попроще, обреченно осознал Андрей. Например, куда корабль летит.

– М-м-м… думаю, мы что-то перевозим. У Стива были какие-то заказы. Знаете, спросите лучше у Лиспет, она наверняка знает!

С этими словами бортинженер сунул наушник в ухо и рванул в сторону машинного – вроде бы и не бегом, но таким быстрым шагом, будто опасался, что назойливый доктор за ним погонится.

– Черт знает что, – Андрей потер глаза и потряс головой.

Бросив тоскливый взгляд в жилой коридор, он осознал, что понятия не имеет, где чья каюта. Надо будет попросить у капитана личные коды всех, чтобы можно было с ними связываться при необходимости, не бегая по всему кораблю.

С другой стороны… раз уж капитан назначил его гидом по кораблю второго пилота, значит, так тому и быть. По крайней мере, эта девчонка не отказывается отвечать на вопросы и выдает даже больше информации, чем у нее спрашивают.

К тому же корабль только что стартовал, а значит, есть только одно место, где сейчас может находиться пилот.

4.3

В рубке “Пандоры” оказалось довольно тесно, хотя кресла капитана и резервного пилота сейчас пустовали. В целом, причины такой расслабленности Андрей понимал – все равно после взлета и выхода из атмосферы предстоит еще пройти таможенный контроль на орбите. Таможенная станция про Оазисе автоматическая, и ее операторам достаточно нажать пару кнопок, чтобы просветить корабль. Однако даже при полном отсутствии очереди станции при таких заштатных планетках работали, мягко говоря, без лишней спешки.

Вот после прохождения таможни корабль выйдет из звездной системы, пойдет на разгон и уйдет в “червоточину” – тогда обязательно будет общее объявление, что всем членам экипажа и пассажирам следует занять свои места и пристегнуться. Обычная мера безопасности, которая, по сути, ни на что не влияет.

А после выхода из “червоточины” корабль ляжет на курс, и на какое-то время рубка вообще может опустеть. Следить за показаниями приборов и предупреждать о возникновении нештатных ситуаций будет искусственный интеллект “Пандоры”.

В креслах пилота и навигатора ожидаемо сидели Карен и ее брат-великан Макс, окруженные голоэкранами. За экранами располагался широкий иллюминатор. Сейчас за ним медленно поворачивался Оазис. Надо же, даже из космоса эта планетка выглядит до изумления унылой.

Вопреки ожиданиям, выгонять доктора из рубки никто не стал.

– О! – Карен, развернувшись на своем кресле, потянулась. – Привет! Сделай-ка мне кофе!

– Кофе? – Андрей растерянно оглянулся, и девушка ткнула пальцем в дальний угол рубки, где среди загадочно мерцающих приборов действительно приткнулась самая обыкновенная капсульная кофеварка.

– Ей – без кофеина, – навигатор чуть повернул голову и приветственно кивнул Андрею. Карен фыркнула.

– Держишь сестру в черном теле? – Андрей подошел к кофеварке и принялся нажимать кнопки, выбирая режим.

– А ты представляешь… что будет, если она еще и кофе с кофеином станет пить? – к неторопливой манере речи Макса и паузам в неожиданных местах нужно было привыкнуть, однако тугодумом он мог показаться только на первый взгляд.

– Человеческое ухо перестанет воспринимать частотность ее речи? – предположил врач.

– Примерно так, – навигатор кивнул, а его сестра снова независимо фыркнула.

Усмехнувшись, Андрей вытащил кружку из кофеварки, сделал несколько шагов и подал кофе Карен. А затем, повернувшись к Максу, пожал ему руку.

– Вообще-то я хотел спросить, куда мы направляемся. А то забавно лететь куда-то в космическом корабле и быть даже не в курсе – куда именно.

– Дяде Робу нормально, – Карен пожала плечами.

– О, это я заметил!

– А вообще вопросы по маршруту – это к Максу, – девушка кивнула на брата. – Первая точка выхода – в системе Аквамарина. Но туда нам не надо, значит, следующий скачок…

– Оттуда сразу на Коринну, – Макс сделал движение пальцами, увеличивая один из участков экрана перед собой. – Это наша первая точка назначения. Дальше маршрут пока в черновике, есть пара неудобных участков.

– А что нам надо на Коринне? – Насколько Андрей мог припомнить, Коринна не могла похвастаться ничем особенно интересным. Разве что туда нужно отвезти какой-то груз? – Я вообще хотел узнать, чем, собственно, занимается “Пандора”. Мне никто не может внятно этого объяснить!

– Ты как тетушка Кло! – Карен закатила глаза. – Все надо обязательно знать и везде сунуть нос!

– И, кстати, она вам реально тетушка? – врач плюхнулся в пустующее кресло резервного пилота по левую руку от нее. Пока не выгоняют и отвечают на вопросы, надо этим пользоваться. – Если честно, у меня слегка голова кругом. Я окончательно перестал понимать, кто кому кем приходится в этой семье. Не то чтобы мне была жизненно необходима эта информация, но мозг все равно взрывается, пытаясь разложить по полочкам всех этих Тробблинсов.

– Пффф! – девушка смешливо переглянулась с братом. – Ну вот смотри. Меня же ты уже запомнил? Ну вот. Макси – мой брат. Вот он.

– Мы разнояйцевые близнецы, – уточнил навигатор.

– Я догадался, – с серьезным видом кивнул Андрей.

– Еще у нас есть братишка Шон. Его легко запомнить, он с крокодилом. Потом… ну, капитан папа – то есть Стивен Тробблинс – он капитан, и он наш папа. Мама – его старший помощник…

– Подожди, старпом… Элис?! Элис – ваша мама? – пораженно переспросил врач, припоминая привлекательную молодую женщину на вид не старше тридцати-тридцати пяти. Да, она была маленького роста, совсем как Карен, но на этом сходство и заканчивалось. У Элис были длинные светлые волосы, тихий голос и мягкая всепонимающая улыбка.

– Ага, нас вечно принимают за подружек. Кто там еще… Дедуля, то есть Томас Тробблинс – это наш дедушка, он у нас интендант и счетовод. Завхоз, одним словом. Ну и всеми финансовыми вопросами тоже он занимается. И еще он владелец корабля. Тетушка Кло – вообще-то она нам двоюродная бабушка, но если тебе дорога жизнь, не произноси при ней этого слова. В общем, она дедулина сестра. Дедулины дети – это капитан папа, тетя Лиспет и дядя Генри. Генри – наш кок, у него еще есть дочь Пейдж…

– Это которой “почти пятнадцать”? Зелененькая такая?

С Пейдж Андрею пока не довелось толком пообщаться, но не заметить ее было невозможно, учитывая ярко-зеленые волосы длиной ниже пояса. Андрею даже показалось в какой-то момент, что они шевелятся, как змеи. Причем, судя по реакции семьи, зелеными они раньше не были. По словам самой девочки, экстремальная окраска должна была означать “тоску зеленую”. И ей определенно не понравилось, когда Андрей принялся въедливо уточнять состав краски и ее безопасность.

4.4

– Ну, кажется, с космического корабля у меня все равно нет выхода, так?

– А ты начинаешь понимать!

– Ладно, – врач замороченно качнул головой. Он ведь собирался спрашивать вообще не об этом! – Так что нам все-таки надо на Коринне? И где бы то ни было еще?

Карен снова переглянулась с братом. Тот чуть приподнял брови. Девушка пожала плечами. Макс хмыкнул.

Андрей только вертел головой, наблюдая этот безмолвный диалог и ожидая вердикта.

– Ну покажи ему, – произнесла Карен наконец. – Все равно в случае чего вычистим.

На этот раз пожал плечами Макс. А потом, шевельнув пальцем, извлек из угла своего экрана небольшое окошко и перебросил его Андрею.

Окошко оказалось страничкой с доски объявлений – одной из самых популярных в галактике.

Несколько секунд Андрей просто оторопело разглядывал объявление. Это что, шутка?

– Серьезно? – скептически уточнил он. – Супергерои со сдельной оплатой труда?

– Вроде того, – кивнул Макс. – Вообще-то это была сестренкина идея. Текст тоже она писала.

– Ага, сначала все только смеялись, – девушка энергично закивала. – Такие дурацкие комменты писали! Мы настроили так, чтобы оно всплывало в контекстной рекламе при самых панических запросах в галасети – особенно с упоминанием катастроф и катаклизмов, и при обращениях в экстренные службы. Долгое время все отмахивались. А потом кто-то вдруг откликнулся – то ли на авось, то ли от отчаяния, я не знаю… а мы взяли и все разрулили. А потом еще. А потом заработали слухи… теперь наш код уже передают из рук в руки – это как такая страховка на случай, если случится какой-нибудь конец света или возникнет еще какая-то совсем неразрешимая проблема. Знаешь, концы света вообще время от времени случаются то там, то сям. И не всегда власти и экстренные службы могут хоть что-нибудь сделать. Мы вроде последней инстанции, куда пишут от безнадежности. Или наоборот, в надежде на чудо. Нет, ну задачи у нас разные, конечно…

– Меньше пафоса, – негромко перебил ее брат. – Помни про котенка.

– Кхм, котенок, да… в общем, разные бывают задачи. Очень разные. И еще, когда мы прилетаем по вызову, мало кто верит, что это мы и есть те самые, думают, явились какие-то клоуны, еще и с кучей детей и зоопарком в кармане… Но мы все равно справляемся! Практически всегда. К нам иногда даже из конфедеративной службы спасения запросы перенаправляют.

– Вообще-то… отправляют тогда, когда ясно, что там какая-то лажа, – уточнил Макс. – Не то шутка, не то бред сумасшедшего. А не реагировать совсем они не имеют права. Вот и пересылают нам – мы теперь числимся у них… вроде как внештатными специалистами. По дурацким проблемам в основном. Если вдруг… по какой-то случайности проблема оказывается реальной и мы ее решаем, нам это даже оплачивают… чаще всего. Вот на Коринну у нас есть как раз такой запрос.

– О, таможня проснулась! – Карен резко выпрямилась, развернувшись в своем кресле, и защелкала тумблерами. – Доктор, ты давай-ка уже шуруй в каюту, скоро на разгон пойдем, и вообще мы тут будем немножко заняты.

Андрей медленно поднялся, бросив последний взгляд на экран над креслом резервного пилота, и качнул головой, все еще пытаясь уложить в ней короткое объявление.

“Решаем проблемы. До спасения мира включительно. Оплата по договоренности. Дорого!”

Глава пятая. Супергерои со сдельной оплатой труда

Запись в бортовом журнале космического судна “Пандора”

Полтора года назад

“Для начала, конечно, поцапались мы с Максом – ну, это-то в порядке вещей, мы вообще часто это делали. Так-то моего братца не так просто вывести из себя. Да только я это и умею! Ха. Если однажды он найдет себе девицу, у которой хватит терпения его дослушивать, не перебивая, я обязательно дам ей пару уроков. Кто-то в семейной жизни должен взбадривать отношения.

Нет, мы оба, конечно, не идиоты, мы понимали, что ничьей вины нет. Да и Пенни сказала, что человеческий фактор ни при чем. Вдобавок она подстраховывала все процессы – соверши один из нас критическую ошибку, она бы предупредила.

Все мы понимали… но вот удержаться и не начать искать виноватого – ну невозможно, когда все летит в чертову космическую бездну!

Потом тетя Лиспет накинулась на дедулю. Я думала, глаза ему повыцарапывает.

Вас когда-нибудь атаковала озверевшая беременная женщина? Слушайте, это страшно! Даже со стороны страшно. Идет она этаким дирижаблем, выпятив пузо, еще пальцы скрюченные тянет, прямо сейчас в горло вцепится. И глаза пучит. Они у нее и так-то круглые, а тут чуть из орбит не выпали.

– Ты-ы-ы! – орет, а у самой аж пена на губах, – это все ты-ы-ы!

В общем, я дедушку очень понимала, когда он через весь корабль драпанул.

А мама попыталась тетю остановить. За руку перехватила. Сдуру, конечно.

– Тебя еще не хватало! – яростно обернулась Лиспет.

– Милая, ты ведь понимаешь, что отец не мог предугадать такого…

– Не мог?! Не мог?! А роды у меня теперь – ты будешь принимать?!

– От твоих криков ситуация все равно не изменится!

– Зато мне станет легче!
– А всем остальным – хуже!

…В общем, если честно, свою маму я такой озверевшей тоже никогда еще (и больше) не видела. Вообще-то крепкие нервы и спокойный характер – это у моего братца от мамы. Хотя у нас и папа в этом плане – кремень. Одна я как не из этой семьи. В дедулю, наверное. Или вообще в тетю Кло.

Я думала, мама с Лиспет друг другу космы повыдергают. Сестру с женой разнимать выпало папе, больше некому было. Вообще-то он обычно в семейные разборки не лезет, но это потому что с ними мама разбирается. А тут вот. И мама с тетей на него тогда уже вдвоем накинулись. Все-таки общая мишень для плевания ядом – это сближает, знаете ли. Хороший объединяющий фактор.

Потом малышка Люси осознала перспективы… сначала-то Шон даже обрадовался – в школу идти не придется! Ну и сдуру начал расписывать будущее кузине. А до той дошло, что папы Роба больше не будет и обещанную новую куклу он ей точно не подарит. Ну и Шон тогда следом сообразил, что ему теперь-то точно собаку взять неоткуда.

Кстати, космолетчику на заметку: при перевозке пассажиров, особенно если в их числе есть дети, очень неплохо бы оборудовать корабли хоть одной каютой с мягкими стенами. Для подавления акустики. А то, знаете, когда маленькая девочка начинает завывать, такое эхо по коридорам гуляет!

Пейдж, конечно, тоже истерику закатила знатную, но в целом это ее нормальное состояние.

Потом еще дядя Генри влез. Объявил, что припасы у нас, конечно, имеются, но не так чтобы бесконечные…”

Записано Карен Тробблинс.

***

На выходе из червоточины едва заметно тряхнуло. Действительно отличные компенсаторы у этой “Пандоры”.

Андрей лежал на своей койке в вирт-очках, чтобы не терять времени, и просматривал скудную доступную информацию по членам экипажа.

– Вы можете отстегнуть ремни, – сообщил приятный женский голос откуда-то из-под потолка каюты. – Спасибо за соблюдение правил техники безопасности перелетов кораблями гражданского пассажирского флота!

– Ага, – доктор сдвинул очки на лоб и начал отстегивать ремни. А кстати… возможно, ИИ корабля может ответить хотя бы на часть вопросов? – “Пандора”!

– Слушаю вас! – бодро отозвался все тот же голос.

Андрей сел на узкой койке.

– Почему в медицинских картах членов экипажа почти нет данных?

– К сожалению, большинство членов экипажа удручающе легкомысленно относятся к вопросам документации и ведения какой бы то ни было отчетности, – очень любезным тоном проинформировала “Пандора”.

– Это я заметил, – мрачно пробормотал Андрей и почесал ногу об ногу, прежде чем натянуть кроссовки. – Но здесь же был раньше судовой врач!

Каюта на “Пандоре” тоже была стандартной – безликая продолговатая коробка с койкой, терминалом над небольшим выдвижным столом, пара выдвижных же стульев, встроенные в переборки шкафы и ящички. Правда, в одной из стен красовался псевдоиллюминатор, на который можно было транслировать реальный вид “за бортом”, а можно – один из загруженных динамических пейзажей, способствующих, если верить психологам, душевному комфорту. Сейчас там по умолчанию паслись полосатые сандринские жирафы.

Надо бы сменить это торжество экологии. Что б те мозгоправы понимали еще… наверняка там под ближайшим кустом какая-нибудь Молли сидит и совершенно душевному комфорту не способствует.

Потому что сложно клацать зубами таких размеров и одновременно способствовать чьему-то душевному комфорту.

– К сожалению, ни один из судовых врачей не задерживался на борту так надолго, чтобы накопить значительную базу данных по экипажу, а большинство из них и не стремилось к такой цели.

– Мда… и куда они все девались? Не крокодил же их съедал…

5.2

Карен и Макс ожидаемо обнаружились все там же. На входе в рубку Андрей столкнулся, правда, с капитаном, однако тот, едва осознав, что его намереваются допрашивать, как-то мгновенно вспомнил про неотложные дела.

– Нужно согласовать с нашим интендантом кое-какие текущие расходы, – туманно сообщил он. – Но вы не стесняйтесь, молодой человек! Карен введет вас в курс дела. Она с удовольствием ответит на все ваши вопросы!

– Без удовольствия! – тут же откликнулась второй пилот, полуобернувшись в кресле.

– Возможно, с некоторым тщательно скрываемым раздражением, но ответит… Скрываемым, я сказал! Все равно ей деваться некуда, – заключил капитан и ретировался.

– Ладно, – Андрей решительно прошел в рубку и плюхнулся на уже облюбованное кресло резервного пилота. – Объясните мне наконец, что за чушь у вас тут творится! Что за ерунда с этим… не верю, что говорю это… спасением мира?! Почему медицинские карты экипажа – “закрытая информация” для судового доктора?! Что за…

Карен с Максом переглянулись и одновременно тяжко вздохнули.

– Окей, – девушка подняла ладонь, и молодой человек выжидательно замолк. – Слушай. Все равно по-любому все сам увидишь, вопрос времени и уровня шока. В общем, вся проблема в том, что мы немножко супергерои, – тут она снова переглянулась с братом и раздраженно фыркнула на его выгнутую бровь. – Что, опять “меньше пафоса”? Куда еще меньше! Ладно-ладно. Словом, у каждого на борту “Пандоры” – ну, кроме тебя и еще дяди Роба – есть кое-какие особенности. Ну, как, ты думаешь, мы можем справляться с делами, которые иногда не тянут ни планетарные службы безопасности, ни межпланетная служба спасения? А вот так – у них-то никаких суперспособностей нет, они просто люди…

– Суперспособности, серьезно? – скептически усмехнулся доктор, и Карен закатила глаза. А потом встала с кресла и вдруг исчезла.

– Примерно так, – сообщила она откуда-то из-за спины Андрея, и он обернулся, как ужаленный, резко крутанувшись в кресле. – Ну, то есть это только у меня телепортация, так-то способность у каждого своя. Я, правда, только в знакомые места могу перемещаться. Ну и расстояния не очень большие. Но все равно, я считаю, моя способность – самая крутая! Если честно, некоторые довольно дурацкие. Вот у Пейдж, например, живые волосы. Она ими может как руками пользоваться. Только в волосах все равно костей нет, мышц на них не нарастишь, в общем, это как будто у тебя есть куча дополнительных конечностей, но поднять ты ими можешь разве что листок бумаги, если где найдешь такой раритет. И при этом ей стричься нельзя, она каждый волосок, пока он не выпадет, чувствует, бесится из-за этого – ужас! Как-то по секрету сообщила, что хотела бы сделать ирокез. А дядя Генри метелит все, что не приколочено. Ну, то есть совсем все. Он и камни может грызть, и металлы. И любые яды пить. Причем анализируя на вкус химический состав – я говорила, что он у нас вообще-то химик? Доктор наук. И еще миколог по второму образованию на самом деле, но там всего лишь магистр, диссертацию не стал защищать… неважно. А из чего у него теперь зубы и что там творится в желудке и пищеводе – никто не знает. И, наверное, к лучшему. Состав крови у нас всех тоже забавно выглядит – ты не подумай, Генри не вампир, это мы как-то из любопытства проверяли, дали ему кровушки попробовать на анализ. Ну и, сам понимаешь, при таких обстоятельствах медицинские карты не заполнишь так, чтоб это не выглядело шуткой. В каждом космопорту “Пандора” подключается к межгалактической сети и отправляет в реестр гражданских пассажирских судов актуальную открытую информацию по судну и членам экипажа. За неполные данные, если кто-то на них обратит-таки внимание, нам, ну, не знаю, может, штраф какой прилетит. А как есть сообщать всему миру – что-то не хочется в подопытные кролики для исследователей идти. Все равно раздать свои способности всему человечеству мы не сможем. Предпочитаем помогать родной цивилизации, ну и братьям по разуму иногда, чем можем, без ущерба для себя…

Пока говорила, тараторя по обыкновению, Карен успела снова мгновенно переместиться к своему месту и опуститься в кресло. Андрей несколько раз открывал и закрывал рот, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, но что сказать, так и не придумал.

– Подожди… – он прижал кончики пальцев к вискам. – Не понимаю… бред.

Брат и сестра снова переглянулись и одновременно тяжко вздохнули.

– Ну давай ты! – просительно протянула девушка, и ее брат покачал головой.

А потом медленно и как-то даже величественно взмыл над своим креслом, на ходу распрямляясь во весь немалый рост. Так же медленно, огибая приборы, проплыл по воздуху по периметру рубки и снова опустился на свое место.

Андрей следил за ним глазами, непроизвольно вжавшись в спинку кресла. Все-таки когда человек таких габаритов проплывает над твоей головой, выглядит это… подавляюще.

– Ну вот, у Макси, как видишь, левитация, – как ни в чем не бывало продолжила свою скороговорку Карен. – Тоже, если честно, довольно бесполезная штука. Если уж так хочется прочувствовать незабываемое ощущение полета, всегда можно гравитацию отключить, а на планетах на флипе или катере летать всяко быстрее, но Максу нравится. А Шон понимает животных. Только это не как в сказках, знаешь, человеческими голосами они с ним не говорят. Он просто их как-то чувствует, что ли. Договаривается. Они его воспринимают своим. Вот это иногда полезно, хотя мама переживает, что братишка дикаренком растет, чисто Маугли, ну, знаешь, он же понимает звериный образ мыслей, а из-за этого сам иногда ведет себя странновато. А папа…

– Поднимает крокодилов весом в центнер, – выдавил Андрей, припомнив эпизод, который теперь отлично укладывался в паззл.

– Центнер – это ерунда, – авторитетно уточнила Карен. – Центнер и некоторые обычные люди могут поднять. А капитан папа не так чтобы обычный. А тетя Кло умеет становиться невидимой. Ты, кстати, знаешь, имей в виду – она у нас обожает подсматривать и подслушивать.

5.3

Быть не может, чтобы никто не заинтересовался такими способностями! Нежелание становиться подопытными кроликами понять можно, конечно… но даже Андрей, хотя всегда был исключительно практиком, не без изумления ощутил в глубине себя нечто, что сам идентифицировал как исследовательский зуд.

– О… а для этого у нас есть тетя Лиспет. Ее способность – стирать память. Выборочно. Но ты не волнуйся, в голову она к тебе не залезет, телепат у нас только малыш Тоби. А Лиспет просто может удалить любые воспоминания, о которых сама знает. Прикажет забыть, и пока. Она аккуратно работает, точечно, только лишнее. Ну, знаешь, разговоры на ненужные темы, лишние эпизоды, все такое. Если ты прямо сейчас уволишься, все прекрасно будешь помнить, кроме этого вот разговора. Скорее всего, в твоей памяти ты застанешь здесь одного Макса, а из него слова надо клещами вытаскивать.

– Зато ты их… не экономишь, – пробормотал навигатор.

Андрей ощутил, как на голове зашевелились волосы. Еще и малыш Тоби… младенец?!

И все-таки, пожалуй, Лиспет – страшнее всех. Он припомнил чуть полноватую, явно крашеную блондинку лет сорока, мать младших детей и его, между прочим, медсестру. На вид она казалась такой милой, по-домашнему уютной…

– А если я прямо сейчас… – медленно начал доктор.

– Ну, ты можешь на ближайшей стоянке слить какую-то инфу про нас в галасеть. Но ты же понимаешь, ее все воспримут как неумную шутку или решат, что ты псих. Любую видеозапись сочтут смонтированной или вообще сгенерированной. Тем более что всякий, кто с нами когда-либо имел дело, поклянется, что все с нами в порядке, просто характеры мерзкие и жить с нами невозможно. Ну и, понятно, ты тогда на той же стоянке уволишься и сам забудешь, зачем так по-дурацки пошутил. А вообще – в службе спасения, например, считают, что мы просто ужасно везучие. И вроде бы там еще ходят слухи, что мы всем экипажем прошли какую-то особую подготовку. Еще один слух гласит, что не то Макс, не то Роб изобрел какую-то невероятную машину, которую почему-то не хочет патентовать. Или что запатантовал и ее тут же засекретили, а мы – тайные правительственные агенты. А что эта машина делает – зависит от того, какую из баек про нас в данный момент обсуждают.

– Я все равно не понимаю, – нахмурился врач. – Человек же не может не заметить, что в его памяти чего-то не хватает?

– Человеческая память – штука гибкая, – Карен пожала плечами. – Это Лиспет так объясняла. Вроде как у каждого человека есть дни, недели, а то и целые годы, о которых он ничего толком не помнит. Люди, с которыми он когда-то общался, а теперь не может вспомнить по имени или в лицо. Никто же не запоминает досконально каждый свой день и каждого встречного, и никого не удивляет отсутствие таких воспоминаний. Даже у нас бывают скучные рейсы, в которых ничего особенно не происходит – потом и вспомнить нечего. Если вычистить память за какой-то срок одному из Тробблинсов – он, пытаясь вспомнить этот период, будет уверен, что это был такой вот скучный рейс с долгими однообразными перелетами. А у большинства людей вообще дни похожи друг на друга. Они каждый день ходят на работу, живут от выходных до выходных, да и выходные проводят одинаково. Их праздники похожи друг на друга из года в год. И если выбросить из такой жизни даже месяц-другой – человек ничего может не заметить. А если вдруг заметит – его психика найдет чем заменить недостающие воспоминания. Собственно, точно такими же и заменит, взяв усредненный вариант из других периодов прошлого. Вообще-то даже отсутствию воспоминаний о каком-то значимом и уникальном событии человек всегда найдет для себя объяснение. Представь, например, что кто-то всю жизнь прожил с женой, очень ее любит, у них дети, и при этом он совсем не помнит, как с ней познакомился. Даже если он это вдруг осознает, то только удивится – ну надо же, я ведь тогда и не подозревал, что это моя судьба, наверняка посчитал это знакомство ничего не значащим и даже не запомнил этого момента. Или человек совершенно не может вспомнить, как узнал, скажем, о смерти кого-то из близких. Опять-таки, если он это осознает, то решит, что горе было слишком велико, и его психика сама вытеснила эти воспоминания.

– Но как выкинуть из воспоминания о каком-то событии участника этого события?!
– Легко. Вот представь, к нам прибыл курьер с доставкой, и Лиспет приняла посылку, но велела ему забыть, что он видел ее. Он будет помнить, как шел к нашему кораблю – если это был чем-то примечательный поход. Будет помнить вес посылки. Даже может вспомнить, как выглядела наша кают-компания, если она чем-то привлекла его внимание. А Лиспет будет в его воспоминаниях – просто безликой заказчицей, одной из многих. Возможно, его память даже заменит ее на какую-то другую мимолетную знакомую. Или ему будет казаться, что он не застал у нас никого, а доставку принял искин, и курьер просто оставил посылку где велено. В общем, чем заполнять дырки – мозг “клиента” сам решает, тут заранее не угадаешь. Но правильного воспоминания не будет.

Несколько минут прошло в молчании. Андрей пытался уложить в голове все услышанное. Карен посматривала на приборы, время от времени прикасаясь к сенс-панели и что-то передвигая для корректировки курса. Макс вообще с головой погрузился в свои расчеты, прокладывая дальнейший маршрут с резервными вариантами.

– Какие-то вы неправильные супергерои, – хмыкнул наконец врач, усмехнувшись пришедшей в голову мысли. – Ну, супергероям вроде как полагается спасать мир бескорыстно… а у вас даже в объявлении указано “Дорого”.

– Ага, а жить супергероям, питаясь солнечным светом или восторгами и благодарностями в чистом виде? – фыркнула Карен. – На это даже дядя Генри не способен. Его вообще попробуй прокорми. И кстати, обычной благодарности не всегда и дождешься… так у нас хоть контракт есть и оговоренная сумма этой благодарности. А еще корабль требует обслуживания, и оборудование надо обновлять, и детям за школу и курсы платить. Я уж молчу про братишкиных питомцев. Ты в курсе вообще, сколько стоит сертифицированный корм для сандринских крокодилов?.. Я вообще-то тоже не знаю, но дедуля каждый раз за сердце хватается. И все равно, заметь, предпочитает не вынуждать Молли к поискам альтернативных источников пропитания. В общем, мы, знаешь, еще и живые люди так-то. И чтобы могли помочь кому-то следующему, предыдущему стоит заплатить. Это честно. Ребята из службы спасения хоть зарплату получают, а техобслуживание у них за госсчет. Хотя бывает вообще-то и так, что мы за чисто символическую плату за что-то беремся, особенно если оно в трассу удачно ложится… А пометка “Дорого” отпугивает хотя бы часть всяких… любопытствующих, параноиков и выдумщиков.

Глава шестая. SOS из ниоткуда

Из закрытых записей бортового доктора

космического судна “Пандора”

“Это оказалось сложнее, чем я предполагал. Хотя бы потому что для того, чтобы кого-то осмотреть, этого кого-то надо еще поймать. А потом загнать в медотсек. А в идеале – еще и заставить отвечать на вопросы.

Начинаю всерьез задумываться о методиках медицинских пыток века так девятнадцатого – двадцать первого. Кажется, там было что-то о касторке, клизмах и оздоровительном закаливании… а судовой врач по уставу космофлота имеет право назначать обязательные к исполнению профилактические мероприятия!

Ладно.

Начну пока с того, кто, по крайней мере, не может убежать. Пока он даже до горшка доползти не способен.

Итак, Тобиас Вилс, календарный возраст – полтора условных года, физиологическое развитие соответствует примерно трем условным месяцам. Сверхспособность – телепатия. И, судя по всему, этот младенец – вундеркинд. По свидетельствам родных, обладает также эйдетической памятью.

Тробблинсы уверяют, что Тоби гений, и кое-какие свидетельства тому имеются. В “ясельной” каюте вместо книжек с картинками – планшет и голоэкран с загруженной научной библиотекой, а “почитать для малыша” в этой семье означает полистать какую-нибудь монографию по теоретической физике, например. Можно даже не читать вслух – малыш считает все из мозга.

Школьную программу, по свидетельству домочадцев, освоил еще в утробе матери, откуда и начал общаться с родными. Освоил, собственно, считывая информацию напрямую из их голов. А еще шантажом и угрозами заставлял их листать учебники.

В подробностях помнит процесс своего рождения. Кажется, способен транслировать избранные моменты в мозг собеседника.

Подтвердить телепатические способности путем эмпирических наблюдений не удалось. Едва ли можно считать подтверждением свирепый взгляд. Сопутствующий жест считаю рефлекторным.

А после просьбы передать через мать, о чем я думаю, миссис Вилс залепила мне пощечину и убежала.

Вообще-то я для проверки повторял в уме детский стишок про Робина Бобина Барабека. Она же не могла принять этого на свой счет?

И лично я бы с определением “гений” все же повременил. Легко быть гением, когда вся доступная тебе деятельность – умственная. Бедолага даже не может позволить себе маленьких слабостей вроде компьютерных игр или комиксов, поскольку без помощи взрослых с ними не справится, а признаваться в каких-нибудь таких постыдных стремлениях наверняка не станет. Guilty pleasure вне зоны досягаемости.

Гением он будет, если переживет пубертат и его могучий интеллект окажется сильнее зова половых гормонов, вот что я вам скажу.

Примечание: кажется, быть младенцем – в целом не сахар для осознающей себя личности. От этого изрядно портится характер…”

Записано Андреем Серобуркиным.

*

Сколько времени займет путь от одной планеты до другой при условии, что расположены они в разных звездных системах, зависит вовсе не от реального расстояния между ними – только от рисунка трассы, а еще опыта и, пожалуй, рисковости навигатора. Путь все равно лежит через червоточину – и переход воспринимается как практически мгновенный.

Но выходить из скачка вблизи от орбиты населенной планеты – затея, близкая к самоубийству. Там слишком много других объектов, да и околопланетный трафик какой-то наверняка есть. Поэтому навигатор заранее запрашивает данные по запланированным рейсам и расчетным точкам выхода и вычисляет безопасный участок на максимальном по возможности приближении к месту назначения. А уж оттуда приходится идти на обычных двигателях. Так что большую часть времени занимает путь не между системами, а около и внутри них. Кто-то осторожничает и выходит в неделях пути от нужной планеты. Кто-то рискует и приближается на расстояние до дня.

Как заверили Андрея, Макс Тробблинс – отличный навигатор, так что весь путь в два скачка от Оазиса до Коринны занял два дня. Впрочем, аграрная Коринна и не могла похвастаться особым трафиком космических судов.

Единственный на всю планету космодром выглядел удручающе. На нем одиноко “отдыхал” довольно обшарпанный грузовик – и… все. И, кажется, диспетчер был изрядно шокирован запросом на посадку от “Пандоры”.

Собственно, космодром представлял собой выровненное поле со сверхпрочным покрытием по конфедеративному стандарту (по краям сквозь трещины в нем пробивались еще более сверхпрочные сорняки), окруженное низеньким деревянным заборчиком. Последний призван был, судя по всему, защитить космодром от свободно пасущихся неподалеку коз.

Защищал он, впрочем, слабо и неэффективно. По крайней мере, первым, что увидел Андрей, выглянув в иллюминатор кают-компании, был крупный бородатый козел, который меланхолично что-то жевал, преспокойно стоя всеми копытами на гребне этого самого заборчика. Приземлившийся рядом космический корабль козла совершенно никак не взволновал.

Неподалеку виднелось несколько построек довольно затрапезного вида – видимо, диспетчерская и прочие прикосмодромные службы.

– Тут что, пылевая буря прошла? Выгорело все?

Андрей вздрогнул и чуть отодвинулся – как подошла Лиспет Вилс, он не заметил. Технически как медсестра она была его подчиненной. На практике в медотсеке она не появлялась, как и большинство обитателей корабля, предпочитая обходить его по широкой дуге. А после откровений Карен доктор еще и слегка опасался этой женщины, хотя и предпочел бы не признаваться в этом вслух.

– Это нормальная окраска местной растительности, – пояснил он. И, не удержавшись, с упреком добавил, – разве вы не читали справку о Коринне?

Лиспет пренебрежительно дернула плечами.

Сам доктор Серобуркин, выяснив маршрут, сразу запросил у “Пандоры” всю имеющуюся в картотеке информацию об этой планете. Разумеется, сделал он это не только из любопытства, но и из профессионального занудства. Андрей искренне полагал, что судовой врач обязан быть в курсе основных особенностей флоры, фауны, атмосферы, климата и даже культурных особенностей планеты, на которой собираются высаживаться его подопечные – в какой-то мере это позволяло подготовиться к характеру заболеваний и травм, с которыми на этой планете можно столкнуться. Скажем, на Авалоне полным-полно принципиальных противников прививок, а это означает возможность самых неожиданных инфекций – вплоть до изжитых человечеством еще в докосмическую эру. Не говоря уже о новооткрытых инопланетных. А на том же Аквамарине бич гуманоидов – заболевания дыхательных путей из-за экстремальной влажности воздуха. Потому что все вроде бы знают о необходимости носить кислородные маски, но поскольку дышать вполне можно и без них, частенько пренебрегают этим правилом.

6.2

– Я готов! – бодро отчитался Андрей, оглянувшись на капитана и кивнул на походную укладку с самым необходимым.

Все присутствующие дружно моргнули, переводя взгляды с доктора на укладку.

– Эм… док, ты хочешь идти с нами? – уточнила на всякий случай Карен.

– Ну разумеется! – врач недоуменно пожал плечами. – Вы же не собирались в спасательную операцию без медика?

– Ну, вообще-то как раз собирались, – девушка почесала нос. – Как обычно.

Предупреждая возмущение доктора, капитан поднял ладони.

– Андрей, это пока не спасательная, а скорее, хм… разведывательная операция. Для начала нам нужно просто понять, что здесь на самом деле произошло… и произошло ли что-то.

– А то что-то не похоже, – кивнула Лиспет, не отрывая взгляда от жующего козла за иллюминатором.

– А кроме того, – Стивен снова задумчиво осмотрел стандартную медицинскую укладку, – вы ведь понимаете, что даже если нам сразу удастся каким-то чудом отыскать корабль, который почему-то не нашла спасательная служба и не заметили местные жители, и на его борту будут пострадавшие, с высокой вероятностью это будут не люди и даже не гуманоиды?

– Безусловно! – Андрей чуть вздернул подбородок. – Но и вы, надеюсь, понимаете, что моя компетенция в области ксеномедицины все же выше, чем у любого из вас? Я просто не имею права оставаться в стороне, если есть хоть малейший шанс помочь!

По правде сказать, самую малость он все же кривил душой. Да, в медицинских вузах существовал обязательный для всех будущих врачей курс ксеномедицины (на самом деле – скорее посильной первой помощи), а также анатомии и физиологии представителей самых распространенных в галактике видов разумных. Все-таки в современном мире, где бок о бок сосуществуют десятки цивилизаций, а люди летают между звездными системами в отпуска, командировки и просто в гости, случиться может всякое. В том числе и несчастный случай, скажем, с инсектоидом-лупарцем на борту прогулочного катера в атмосфере необитаемой планеты.

Но красной нитью через весь спецкурс проходила ключевая мысль: если есть какая-то надежда, что пациент не умрет в ближайшие пять минут, – лучше не трогать. Суйте в ближайшую криокамеру. При первой возможности обращайтесь к профильному специалисту. Или хотя бы представителю того же вида – пусть и без медицинского образования. Потому что другой лупарец хотя бы точно сможет отличить предсмертные конвульсии соотечественника от первой стадии окукливания – совершенно естественного для этой расы явления, которое может случиться в любой момент и совершенно неожиданно. Да и разумных рас куда больше, чем может вместить любой спецкурс хотя бы в самых общих чертах.

– А если что-то случится с самими разведчиками? – с горячностью привел Андрей последний аргумент. – Что если их подстерегает неизвестная опасность?

Козел за иллюминтором выплюнул свою жвачку и потянулся к ветке дерева, нависшего над заборчиком и слегка его перекосившего.

– Не похоже, – меланхолично прокомментировала все та же Лиспет.

– Состав разведгруппы уже утвержден, – мягко, но непреклонно подтвердил капитан. – В случае необходимости мы подключим всех, кто сможет быть полезен.

Андрей отвернулся от иллюминатора и неверяще уставился… судя по всему, на “разведгруппу”,

В кают-компании собрались Карен, Элис, Шон с таксой на поводке и старый Том – все одетые в удобные походные костюмы, но без скафандров. Впрочем, Андрей и сам оделся похожим образом: после биоформирования люди на Коринне могли чувствовать себя прекрасно без специальных средств защиты, а микропрививки от специфических местных инфекций на любой цивилизованной планете делали в прикосмодромном медпункте перед тем, как выпускать пришельцев на “большую землю”.

Нет, серьезно?! Две женщины, старик и ребенок?!

– Мы планируем осмотреть предполагаемое место передачи сигнала и опросить местных жителей, – мягко пояснила Элис и чуть улыбнулась. – Здесь живут фермеры, и, судя по рассказам спасателей, пытавшихся что-то выяснить, чужакам они не очень-то доверяют. Возможно, к нам они отнесутся лучше, чем…

“К вооруженным мужчинам, отдающим команды”, – мысленно договорил за нее Андрей. Что-то в этом, может быть, и было. Но смутное беспокойство продолжало сверлить. Все-таки эти Тробблинсы совершенно ненормальны!

Хотя… он снова окинул “разведгруппу” задумчивым взглядом. Шон разговаривает с животными, Карен перемещается, а вот о способностях старпома и интенданта Андрей пока ничего не знал. Но если вспомнить, что у той же малышки Люси лазерный взгляд, – кто знает, может быть, кажущиеся такими безобидными члены команды тоже сами по себе оружие?

– А если тебя просто любопытство заело, то не переживай, – с ухмылкой добавила Карен и дотронулась до тонкого обруча, перехватывающего ее лоб – как и лбы ее матери, деда и младшего брата. – Все увидишь своими глазами!

Она кивнула на экран головизора, и объяснять дальше не пришлось. Микрокамеры с передатчиками использовали представители многих профессий – геологоразведчики, биоформаторы, исследователи новооткрытых планет и так далее. Такие устройства встраивались в шлемы скафандров, а для пригодных для жизни планет – крепились как раз на такие тонкие обручи. Это позволяло наблюдателям отслеживать каждый шаг и моментально реагировать в случае опасности – да и вовремя давать советы, если возникала такая необходимость. “Ракушки” наушников Андрей теперь тоже заметил – закрепленными у каждого на одном ухе. Если стандартные браслеты-коммуникаторы позволяли связаться с любым абонентом для разговора, то вот такие “ракушки” обычно связывали с одним головным устройством, и связь они поддерживали непрерывно. А значит, обитатели “Пандоры” смогут не только увидеть, но и услышать все, что увидят и услышат их посланцы.

6.3

Досмотр “разведгруппа” прошла как-то молниеносно – просто прошли через рамку, и сонная служащая ляпнула отметки в их электронные карты.

К вящему негодованию Андрея: да как так! А медицинский сканер? А микропрививки от местных инфекций? Поразительно, как при таком отношении местная экосистема еще не загнулась окончательно от случайных инопланетных инвазий! Даже катер только просветили на наличие запрещенных к провозу веществ, техники и оружия и толком не досматривали.

Строго говоря, полный протокол прибытия мало на каких планетах соблюдался. Потому что – да, безопасность, медицинская и экологическая, это, конечно, важно… но у кого, в самом деле, хватит терпения полдня проходить все эти процедуры? Особенно если речь идет о каком-нибудь туристическом транспорте, который и остановку-то на планете делает на один день – ради короткой экскурсии. Если возиться по полному протоколу, туристы на экскурсию предпочтут не выходить, а значит, местные предприниматели потеряют деньги.

Не меньше мешали полные правила и всевозможным грузоперевозчикам, торговцам – словом, дельцам всех мастей.

Поэтому неофициально на многих населенных планетах досматривали по полному протоколу только новых переселенцев, не трогая ни космолетчиков, ни транзитных пассажиров. А нет-нет да возникающие проблемы решали по мере их поступления.

Однако возмущение Андрея вовсе не становилось меньше только из-за того, что безалаберность эта отнюдь не уникальна.

– Да у них тут не только монстры заведутся при таком отношении к безопасности! – пыхтел он, не отрывая взгляда от экрана головизора.

Картинка на экране разделилась на четыре поля – на каждое транслировалось изображение с одной из камер “разведчиков”. Впрочем, сейчас все четыре показывали одно и то же с чуть разнящихся ракурсов.

В кают-компании собрались большинство обитателей “Пандоры”, а оставшиеся понемногу подтягивались, занимая свободные места на креслах и диванах, предусмотрительно развернутых к головизору.

– На спасательные и медицинские службы полные правила досмотра все равно не распространяются, – капитан пожал плечами, покосившись на доктора. – Можете считать, что, поскольку мы тут со спасательной миссией, выход с космодрома упрощен.

Андрей озадаченно примолк, осмысляя такую постановку вопроса.

– Что вообще собой представлял этот сигнал, по которому мы сюда прилетели? Просто SOS?

– Почти, – капитан, устроившийся в своем кресле, закинув ногу на ногу, хмыкнул. – Строго говоря, не совсем. Вообще – это была серия разрозненных голосовых сообщений, передававшихся широким сигналом по межпланетной связи. Вот только отправитель говорил не на галакто – и не на каком бы то ни было из известных в Конфедерации человеческих языков. Хуже того – ни на один из известных инопланетных языков это тоже не было похоже. Частично расшифровать сообщения удалось благодаря ИИ-лингводекодеру, но для формирования релевантного словаря у него было недостаточно материала. Так что определенно мы можем сказать только что это была просьба о помощи и что речь шла о космическом корабле.

– С высокой степенью достоверности идентифицированы также эквиваленты понятий “монстры”, “захват”, “огромный”, “катастрофа”, “плен”, “темнота”, – педантично сообщил женский голос из-под потолка, и капитан кивнул.

– Да, спасибо, Пенни.

– Также установлено, что тональность воспроизведения не соответствует возможностям речевого аппарата человека, – добавила “Пандора”. – А также известных гуманоидных, рептилоидных, инсектоидных, дендроидных и иных разумных рас.

– То есть это инопланетяне, с которыми люди еще не сталкивались? – нахмурился Андрей.

Разумных рас в галактике было не так уж мало. Большинство из них так или иначе контактировали друг с другом – торговали, вели совместные исследования. С большинством у Конфедерации человеческих миров были заключены договоры о сотрудничестве. Однако даже теперь космолетчики время от времени сталкивались с новыми, неизвестными цивилизациями – кто-то только начинал осваивать космос, а кто-то залетал из иных галактик.

– Предположение имеет высокую степень достоверности, – все тем же доброжелательным тоном подтвердил искин.

– Почему они не взяли хоть какое-то оружие?! – напряженно выпрямился врач.

Капитан вскинул брови, а Лиспет на соседнем диване, переглянувшись с Пейдж, весело хмыкнула.

– Это же запрещено правилами! Здесь мирная планета, ношение оружия запрещено для гражданских лиц.

– К тому же у них есть тетя Элис, – сообщила маленькая Люси, заерзав на своем месте. – Но лучше бы меня взяли, я сразу говорила!

*

Флаер шел на малой высоте с черепашьей скоростью.

– Какой смысл в этой разрешенной скорости, если в воздухе вообще ни одной машины! И можно подумать, меня здесь поймают и оштрафуют, если эту идиотскую разрешенную скорость превысить, – недовольно бухтела Карен. – Да я сомневаюсь, что здесь вообще есть полиция или что-то вроде того!
– Вот как раз здесь – наверняка есть, – Элис рядом с ней пожала плечами, выглядывая в окно. – Не полиция, так какая-нибудь народная дружина. Или шериф. На таких мирных сонных планетках за заведенным порядком следят еще как тщательно. Чтобы все оставалось так же мирно и сонно.

– Что, из кустов выскочат? – фыркнула Карен, демонстративно оглядывая бескрайние поля внизу с редкими вкраплениями лоскутков-огородов и садов, где местная “зелень” радовала глаз другими оттенками серого. По унылым полотнищам полей змеились сиреневые узоры местного сорняка.

– Несомненно, – невозмутимо кивнула ее мать. – И до сих пор не выскочили только потому, что мы ничего не нарушаем. Милая, нам все равно надо осмотреться. Вполне возможно, что нам удастся заметить что-то имеющее значение.

Пилот только закатила глаза.

Смотреть вокруг и впрямь было не на что. Изредка можно было заметить на полях копошащихся людей или какую-то сельскохозяйственную технику. В воздухе вообще не было никого – разве что где-то совсем уж вдалеке пару раз что-то мелькнуло, да и то нельзя было сказать с уверенностью, что это флаер или катер, а не птица.

Глава седьмая. Чаепитие у Крисов

Запись в бортовом журнале космического судна “Пандора”

Полтора года назад

“...Ясно было, что надо что-то решать. Капитан папа в конце концов рявкнул на всех, и Тробблинсы собрались в кают-компании полным составом – совсем как сейчас мы собираемся на семейные советы перед рейсами. Да, пожалуй, это был один из первых наших Больших Семейных Советов.

Папа, он у нас всегда таким был, сколько себя помню – с первого взгляда может даже показаться, что он ничего не решает и почти не участвует в семейных делах. В мелкие дрязги он не влезает никогда. И вообще, если считает, что проблема для него мелковата, запросто может постоять этакой глыбой посреди всеобщего хаоса, молча развернуться и уйти пить чай. Все разруливает обычно мама.

Зато когда случается что-то действительно серьезное, папа обычно может решить все. Вообще все. И иногда такое ощущение, что ему для этого достаточно сурово пошевелить бровями – благо брови у него на зависть, широченные.

Но в этот раз проблема, кажется, не имела решения.

– Итак, команда, мозговой штурм! Я слушаю ваши дельные идеи и предложения, – папа присел на подлокотник кресла, величественно сложив на груди руки.

Вид у него был, как всегда, уверенный, но я-то видела, как нет-нет да мелькает в родных глазах растерянность.

Вон, и мама не зря пристроилась в этом самом кресле и гладит папин локоть.

– У меня есть отличная идея! – злобно прошипела тетя Лиспет, обнимая свой огромный живот. – Меня надо срочно доставить туда, где есть цивилизация и нормальные медцентры! И мне плевать, как именно вы это сделаете!

К слову, незабываемым звуковым сопровождением того совета были бесконечные “пиу-пиу”, “тыдыщ” и “трам-парарам-парам!” из планшета Пейдж.

Кузина вольготно развалилась поперек второго кресла, закинув ноги на один подлокотник и пристроив голову на другой. Планшет она держала в руках и, кажется, вообще не обращала внимания, о чем мы тут спорим. Для длинных перелетов она скачивала себе оффлайн-версии популярных игр и могла резаться в них сутками – благо школьные каникулы подзатянулись. А негодование тетушек всегда можно пережить, если поплотнее заткнуть уши наушниками.

Папа многозначительно переглянулся с мамой, а потом и с дедулей.

– Так что там насчет дельных идей? – преувеличенно бодро повторил дед.

– Моя очень дельная! – свирепо рявкнула Лиспет. – Иначе я сейчас прямо тебе на руки рожу. И ты, папуля, будешь принимать роды!

“Быдыщ!” – очень вовремя рвануло из планшета Пейдж.

– Почему я?! – сипло закашлялся дедуля Томас, заметно сбледнув.

– А кто? – насмешливо приподняла брови тетушка.

– М-мы… можем отправить тебя в криокамеру…

– И когда доставать станете? – скептически поинтересовалась она. – Никогда, так понимаю? Буду тысячу лет изображать спящую красавицу в гробу хрустальном без всякой надежды, что меня когда-нибудь найдут?
– Всегда есть надежда, что тебя канонично разбудит поцелуем вечной любви какой-нибудь прекрасный инсектоид! – оптимистично предположила я. – Только вообрази, как он склонится, пощелкивая жвальцами, вытягивая зеленые хелицеры…

– А если меня вырвет, то ты как раз сидишь ко мне ближе всех, – меланхолично констатировала Лиспет, и я тут же благоразумно заткнулась.

– Может, попробовать делать скачки на удачу? Строить червоточины на произвольные направления и расстояния, – предложил дядя Генри.

“Пииииииу!” – неутешительно отозвался планшет Пейдж.

На этот раз с сожалением и одновременно понимающе переглянулись мы с Максом. Дядюшка у нас, несомненно, умный, не зря ученый, но… Все-таки естественные науки – это приговор. Не гуманитарий, конечно, не недалеко от того ушел.

Макс удрученно вздохнул, как будто необходимость говорить причиняла ему невыносимые страдания.

– В масштабах бесконечной Вселенной вероятность попасть в освоенную человечеством часть космоса методом… мм, случайного тыка… настолько низка, что стремится к нулю, – неохотно пояснил он. – А вот вероятность на выходе из червоточины влепиться в звезду или вывалиться прямиком в ядро планеты – очень неплохая. Тут… сложно высчитывать количественно, поскольку мы не знаем средней плотности космических объектов в масштабах Вселенной, но навскидку я бы сказал, что попытки так с четвертой-пятой мы… непременно выиграем в эту лотерею.

Дядя Генри скорбно сложил брови домиком.

– Другие предложения будут? – вздохнул папа.

– Полагаю, все довольно очевидно, – мама пожала плечами. – Лететь в вакууме бесконечно мы не можем, определить направление к цивилизации на текущий момент – тоже. Значит, единственный вариант – пока у нас есть ресурсы, искать сколько-нибудь пригодную для жизни планету, где сможем остановиться. И непрерывно транслировать SOS во все стороны, разумеется. Надеюсь, мы сможем до нее дотянуть с учетом состояния корабля.

– Сигнал бедствия я рассылаю с момента выхода из червоточины, – сообщила Пенни из-под потолка. – На текущий момент безрезультатно.

– Умница, Пенни, – похвалил капитан папа. – Продолжай рассылать… должно же нам повезти в конце концов.

Говорил он по-прежнему очень уверенно. Но мама зачем-то стиснула пальцами его локоть…”

Записано Карен Тробблинс.

***

Больше всего изумляли на самом деле не излишне бодрые тыквы, а женщина в косынке – потому что она наблюдала за происходящим разве что с легким снисходительным интересом. Как за самой обычной сценкой. Как если бы приезжие чужаки гладили на дороге местного кота или опасливо обходили козу.

Вокруг ее собственных ног тоже что-то шевелилось – присмотревшись к той части экрана, Андрей разглядел, что это были уже огуречные лозы, шевелящие усиками так, будто оживленно обсуждают что-то на своем, растительном языке жестов.

Хм…

Глава восьмая. Прикрутить масштаб

Из закрытых записей бортового доктора

космического судна “Пандора”

“С Карен тоже довольно легко – она хотя бы отвечает на вопросы. От нормального осмотра долго отбрыкивалась, но кое-какие показатели записать все же удалось, как и взять заборы крови.

Итак, Карен Тробблинс, второй пилот… интересно, а первый пилот вообще существует? Не уверен, чтобы мне его называли. И за штурвалом я точно никого, кроме Карен, не видел.

Возраст – 23 года, рост 162 сантиметра, хорошее физическое развитие, холерический темперамент. Сверхспособность – телепортация. Куда угодно перемещаться не может – только в известные ей места и только в пределах корабля или планеты нахождения. Возможно, в планетарном масштабе существуют ограничения по расстоянию – релевантных проверок не проводилось. Но на корабле машинное и каюта Пейдж – вне зоны досягаемости Карен. Потому что Роб и Пейдж никогда ее туда не пускали.

Я бы сказал, что способность говорить миллион слов в минуту – это тоже что-то вроде суперсилы, но Макс уверяет, что это у нее с рождения…”

Записано Андреем Серобуркиным.

*

– Замри! – рявкнула Элис, и все семейство Крисов разом замерло сусликами. А заодно с ними – Карен и дед.

А вот разгулявшиеся дары сада и огорода свою террористическую деятельность продолжили: казалось, кабачок вот-вот вынесет окно, а вишни из вазочки полетели уже шрапнелью – на этот раз увернуться от них ни у кого не было ни единого шанса.

– Ну вот, – прокомментировала малышка Люси происходящее на экране, чем-то похрустывая. – Я же говорила, надо было отправлять меня, а не тетю Элис!

– Люси, сколько раз повторять, нельзя разговаривать с набитым ртом. Это некрасиво! – наставительно произнесла Лиспет.

– Да, – удрученно вздохнул капитан. – Похоже, разума во всей этой ботве немного. Лазер в таких случаях эффективнее.

– Вы что же, – пораженно уточнил Андрей, которого так и подмывало вскочить и куда-то бежать, – собираетесь и дальше просто смотреть на это и жевать… попкорн?! – тут он, обернувшись, запнулся, пытаясь осмыслить снова слегка поменявшуюся картинку за своей спиной. У Пейдж откуда-то взялась здоровенная стеклянная посудина размером с небольшой таз, которую она поставила себе на живот и в которую время от времени запускали руки почти все присутствующие. – Откуда на борту космического корабля попкорн?!

– На борту этого космического корабля, – хмыкнула Пейдж, – есть запас кукурузы. А у меня – блат на камбузе.

Жевать она при этом не переставала, и Лиспет чуть поморщилась, однако делать замечание племяннице не стала.

– Хотите, я вам бутерброд сделаю? – чуть виновато предложил Андрею кок Генри.

– Какой еще бутерброд?! – Андрей схватился за голову. – Я имею в виду, мы что, не собираемся спасать членов своего экипажа… и ваших родственников, между прочим?

“Может, они просто давно друг другу надоели?” – мелькнуло у него в голове.

– Кхм, полагаю… – капитан постарался говорить мягким успокаивающим тоном, как это всегда делала его жена. У него, правда, получалось куда хуже. – Я практически уверен, что любой член нашего экипажа справится даже с самым энергичным пучком редиски. Не думаю, что им угрожает там смертельная опасность.

– Просто… прикрути масштаб, – дружески посоветовал Макс. – Их… не атакуют космические монстры и на них не падают метеориты.

Андрей зажмурился, считая до десяти. Тробблинсы были непостижимы.

– А с вами, – он снова отвернулся от экрана, чтобы не видеть происходящего там, и укоризненно уставился на Генри, – мы еще побеседуем о здоровом питании.

– Надо было все-таки дока туда отправлять! – объявила Пейдж, которая, наоборот, с удовольствием наблюдала за разворачивающимся действом. – По-моему, здоровому питанию тоже есть что сказать!

*

– Всем отмереть! – тем же неожиданно-командным голосом рявкнула Элис, и Карен едва не упала, будто из нее разом вынули все кости. Лицо у нее было покрыто кляксами вишневого сока, не говоря уже об одежде – пожалуй, кто-то, кто не видел происходившего секунду назад, решил бы, что девушка тяжело ранена и истекает кровью.

– Я тебе это еще припомню! – злобно выплюнула она в сторону матери.

– Извини, детка, – пожала плечами та, уворачиваясь от соскочившего со стола яблока. – Я должна была попытаться.

Дед, едва получив возможность двигаться, благоразумно и стремительно полез под стол – и тут же обнаружил, что это отличный наблюдательный пункт: расставленные вдоль стены корзины с овощами отсюда было прекрасно видно.

– Пригнись! – зычно скомандовал он из-под стола. – Помидоры атакуют!

Атаковали вообще-то не только помидоры. Но если морковка и редиска только вяло трепыхались, то помидоры, раскачав наконец корзину, хлынули из нее лавиной – а несколько штук и в самом деле взмыли в воздух. Элис и Карен резко присели, а потом подпрыгнули, уворачиваясь от катящихся по полу овощей.

– Они немного странные, да? – громким шепотом поделился сомнениями с родителями старший сын Крисов, наблюдая за этой гимнастикой и откусывая от очередного куска пирога.

– Все инопланетники странные, – пожала плечами мать фермерского семейства, заботливо подливая мужу чай. – Но говорить об этом при них невежливо.

*

– Давно у вас овощи взбесились? – Шон и Фил шли мимо теплиц, в которых как будто шевелилось многоногие зеленые чудовища.

Джинджер пришлось извлекать из кухни буквально вручную: по доброй воле пропустить веселье с летающей едой для настоящей таксы – немыслимое кощунство. Так что сейчас собака печальной колбасой свисала под мышкой у своего хозяина, время от времени взбрыкивая, пытаясь вывернуться и тоскливо взлаивая в сторону такого прекрасного места, оставшегося позади.

– Неа, – белобрысый Фил тоже бросил взгляд на теплицу. – Как папа повилику вытравил, так и началось.

8.2

Друзья, спасибо за ваше терпение! Я надеюсь избежать таких пауз в выкладке в дальнейшем.

Сарай оказался чем-то вроде большой кладовки, куда стаскивали, судя по всему, всевозможный хлам. В центре гордо возвышался полуразобранный трактор. Вдоль стен теснились инструменты, детали (местами ржавые), остовы какой-то техники и вовсе невразумительные ящики с россыпями всевозможных железяк. Что-то было накрыто брезентом, что-то – пылилось так.

– А почему ты здесь свои сокровища хранишь? – полюбопытствовал Шон, озираясь. Сам он предпочитал все ценное и важное для себя хранить в собственной каюте – потому что в любом другом месте на корабле обязательно доберутся вездесущие родственники. А если сами не найдут, так им еще и Пенни подскажет.

– В моей комнате мама убирается, – Фил вздохнул и вытер нос рукавом – и без того довольно засаленным. – Вечно так – как чего, так сразу: где взял, у кого взял, надо вернуть, дорогая вещь… А кому вернуть, когда я его честно на огороде нашел? На нашем же огороде! Так не поверит же. А я правда нашел! Значит, мое, так? Вот! И вообще, раз кто-то потерял, значит, ему не очень-то и надо. А может, вообще выбросили! Он же сломанный… и пульта нет. Вот как он к нам в огород попал? Точно выбросили! Может, вообще с корабля какого, вроде вашего вот. Кинули в космосе в окошко, а он прямо к нам в огород… А тут никто не залезет!

Разубеждать нового знакомого Шон не стал, хотя знал совершенно точно, что выбросить что-либо в космосе “в окошко” никак не выйдет. Правда, что случилось бы с выброшенной в космосе вещью, будь такое возможно, у него были довольно смутные представления. Но почему-то казалось, что вряд ли она упала бы в чей-то огород.

– Сичас! – Фил откинул брезент с деревянного ящика, в котором были беспорядочно свалены какие-то детали, и, перегнувшись через бортик, практически закопался в нем. – Тут… да что же… опять включился, что ли!

Мальчишка выпрямился и снова досадливо шмыгнул носом, а потом и утерся рукавом, оставив жирную черную полосу поперек лица.

– Пульта-то нет, – тоскливо пояснил он. – А там мураши эти… видать, нажимают чегой-то там. Я его сразу с мурашами нашел! Ползают внутри. Думал еще помыть, или там продуть маминым феном, чтоб выкурить, а потом забоялся – вдруг совсем сломается? И включается теперь само! Даже взлетает. А пульта нет! Вот куда он мог…

И тут Джинджер вдруг залилась отчаянным лаем, потом коротко взвыла, запрокинув голову, и тут же, взяв короткий разбег, взвилась в воздух в отчаянном прыжке.

Большинство людей уверены, что таксы – не самые прыгучие собаки на свете. И в целом, это скорее правда. Когда твои лапы короче твоего же собственного носа, прыжки в высоту – не самый очевидный вид спорта.

И все-таки таксы – охотники. А посему… бывают ситуации, когда охотничий инстинкт берет верх разом над породным экстерьером, здравым смыслом и законом гравитации.

Именно такой момент высокого охотничьего вдохновения приключился с Джинджер. В конце концов, она долго держалась!

Шон проследил за траекторией ее полета и буквально почувствовал, как открывается его рот в беззвучном крике.

Хотя почему же беззвучном?

– Джинджер, фу!!!

Увы, остановить вдохновенно летящую навстречу добыче таксу каким-то жалким и неубедительным “фу!” было невозможно. Джинджер-то точно знала, что хозяин будет рад. В конечном счете. Хозяин эту добычу вон как искал! А поймает она. Потому что настоящая охотничья собака!

Шону даже показалось в этот миг, будто время замедлилось. Вот Джинджер пролетает мимо, горделиво развевая безразмерными шелковыми ушами и распахнув пасть, а вот ее зубы уже смыкаются на…

“Прикрутить масштаб, – успел обреченно подумать Шон. – Все же Макс у нас чертов гений”.

*

– А я всегда говорил: все зло от баклажанов! – торжественно провозгласил Томас Тробблинс.

Учитывая, что именно баклажаны яростно катались по полу, бессовестно демаскируя его убежище, патриарха семейства в этот момент очень даже можно было понять.

– Папа, ты разбиваешь мне сердце! – драматически простонал в клипсе голос кока Генри. – Возьми свои слова обратно!

– Ни за что! – гордо вскинул голову старик, пытаясь освободившейся корзинкой прихлопнуть очередной овощ. Увы, превращаться в баклажановую икру тот отчего-то не спешил совершенно.

– Я докажу!

– Папа, возьми свои слова обратно, – это совершенно спокойным тоном произнес уже капитан.

– Нет!

– Я докажу!.. – а это снова Генри.

– Папа, нас ждут баклажанные дни, – констатировал капитан.

– Беру свои слова обратно! – быстро проговорил дед.

– Развлекаетесь?! – Шон ворвался в кухню с совершенно безумным видом, крепко сжимая под мышкой одной руки обвисшую взволнованной колбасой таксу. Другой рукой он прижимал к груди что-то подергивающееся. Следом вбежал Фил, отчаянно и молча хватавший Шона за одежду в попытке отнять добычу. – А я нашел! Бросайте тут дурью маяться!

– Что?! – Элис резко развернулась, одновременно чуть пригнувшись, чтобы пропустить пролетающий над головой неопознаваемый овощ.

Дед, не поднимаясь на ноги, шустро развернулся под столом и так, на четвереньках, засеменил к внуку.

Карен попросту материализовалась прямо перед младшим братом.

– Вот! – Шон протянул вперед руку и чуть сдвинул пальцы, демонстрируя мелко вибрирующий и, кажется, пытающийся взлететь… космический корабль размером чуть больше его кулака. Корабль был в форме правильной “тарелки” с кольцом иллюминаторов по кромке. И мальчик совершенно точно знал, что там, в кают-компании “Пандоры” на большом экране уже увеличили один из этих иллюминаторов – чтобы сомнений точно не оставалось. И в том, что это в самом деле то, что они искали. И в том, что экипаж корабля жив. И еще в том, что этот экипаж, скорее всего, прямо сейчас не в самом умиротворенном расположении духа. – Я нашел!