Трофейная жена генерала дракона

Пролог. Исмерийка

- Это выглядит хуже, чем я думал! - Муж посмотрел на мое лицо, скривился и тут же отвел взгляд в сторону.

Я стиснула зубы. Он был прав.

Зрелище не для слабонервных!

Он еще посмотрел на меня взглядом, в котором читалась одновременно жалость, досада и брезгливость.

- Фиона! Ты сама должна понимать, что приличной женщине после такого стыдно показываться людям на глаза! Женщины сами уезжают в дальнее поместье, чтобы их запомнили красивыми! - Вздохнул муж, расхаживая по небольшой гостиной.

Я посмотрела на занавешенные черной тканью зеркала и мысленно согласилась с ним.

- И тебе, правда, лучше не появляться в высшем обществе, чтобы не пугать публику своим внешним видом. Так что ни о каком возвращении в столицу речи быть не может! - Добавил муж.

Жизнь жестоко обманула ценителя женской красоты.

Недолго граф Астон наслаждался красотой жены и хвастался ею перед обществом. Ровно до злополучного дня, когда, возвращаясь вечером после балов, две кареты случайно столкнулись на полном ходу.

Кучер одной кареты погиб, вылетев в витрину галантерейной лавки миссис Вудсток. Второй кучер отделался переломами, а молодая жена графа Астона, в чьем теле я оказалась в тот злополучный момент, распорола лицо о кусок стекла.

Казалось бы, травма пустяк! Для любого уважающего себя целителя — ерунда. А если если деньги, так вообще никаких вопросов! Завтра красавица была бы как новенькой.

Но вмешался злой рок в виде оказавшегося в толпе чародея-недоучки. Руководствуясь благородным порывом помочь несчастной, он не то от волнения, не то от страха что-то напутал в заклинании. И теперь шрам не просто остался навсегда, так еще и убрать его никакой магией не получалось.

Сам граф Астон, как назло, отделался ушибами и легким испугом.

Он довольно быстро пришел в себя, чтобы узнать страшную новость.

Его супруга больше никогда не будет притягивать завистливые взгляды. Ни у кого больше язык не повернется назвать ее первой красавицей.

- Я всё понимаю, ты не виновата, так получилось. Но зачем эпатировать публику этим уродством? - Чуть смягчившись спросил муж, а я снова посмотрела на занавешенные тканью зеркала и опустила глаза. - Чтобы все потом обсуждали твой шрам? И как ты еще с ним не отравилась, ведь на твоем месте они бы поступили именно так!

Я прижала руку к искалеченной щеке, словно пытаясь прикрыть уродство.

- Я женился на самой красивой из всех дебютанток для того, чтобы разгуливать по балу с вот этим вот? - спросил граф Астон.

Мне было до слез обидно!

- Скажи спасибо, что я не развелся, - заметил муж. - Другой на моем месте сделал бы это незамедлительно! Так что ты должна быть мне благодарна… И в знак благодарности подпишешь вот это вот…

Он положил на стол документ, а я пробежала глазами строчки.

- Нет! - Резко произнесла я, разрывая документ на части и бросая его в камин. Пламя пожирало огрызки бумаги, а я стиснула зубы. - Я не дам тебе того, что ты хочешь! Мое останется при мне!

- Мне нужны деньги! Срочно! - С нажимом произнес муж, видя, как в камине догорает всё, что осталось от документа.

- Я за тебя очень рада, - Усмехнулась я. - Но ты ничего не получишь!

- Тогда ты тоже ничего не получишь! - Произнес граф Астон, скрестив руки на груди. - И тебе придется выживать как есть!

Я молчала, понимая, что уже много раз писала королю и во все инстанции, чтобы нас развели, но, видимо, благодаря связям мужа, мне отвечали отказом. Дескать, причины нет, повода нет, с чего это вы удумали? К тому же ваш супруг клянется и божится, что между вами любовь неземная, и слышать не желает ни про какие разводы. А, согласно закону, последнее слово именно за мужем.

- Ещё раз повторяю. Мне нужны эти деньги! - Произнес он.

Я понимала, что ни я, ни он не можем воспользоваться этими деньгами без согласия второй стороны. Таковым было условие родителей невесты. Две магические подписи открывали ячейку в банке, поэтому без моей подписи открыть ее было невозможно.

- Хорошо, посмотрим, что ты скажешь, когда я перестану присылать тебе деньги, - Заметил муж. - Учти, у меня денег нет. Мы почти банкроты. И нет, не из злости, не из желания сделать тебе больно. А исключительно потому, что у меня самого денег не осталось.

- И куда же ты потратил свое состояние? - Спросила я.

- На одно невыгоревшее дело, - С досадой ответил муж. - Часть денег ушла на твое лечение, которое не дало никаких результатов! Ещё часть ушла на торговлю с объединенным королевством. Магические ингредиенты сильно взлетели в цене. Только вот Объединенное Королевство перекрыло нам все торговые пути. А я вложил в это огромные деньги! И сейчас мне нужно раздать долги.

- Так ты еще и занимал! - Не выдержала я, радуясь, что у Фионы Линден были такие предусмотрительные родители.

- Давай ты не будешь лезть в мои дела, - Строго произнес муж. - Не женского ума дело, куда мужчина вкладывает деньги.

- Я ничего подписывать не буду, - Выдохнула я. - Можешь возвращаться в домой, в Эльдорайн!

- Я ведь не пошутил, - Заметил муж, разворачиваясь и направляясь к карете, которая стояла под окнами.

Я проводила отъезжающую карету взглядом, чувствуя, что придется затянуть пояс потуже! Начесав волосы на щеку, я вышла в сад, чтобы успокоить себя тем, что на еду должно хватить. Кое-что мне удалось отложить на черный день, но надолго ли этого хватит?

Вечера были здесь темными, поскольку фонарей не было. Свет из окна немного освещал аллею сада, на который у меня просто не хватало сил. Я прошла по знакомой дороге, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. Разговор неприятным осадком отложился в душе, а я вертела его и так, и эдак, чувствуя себя заложницей обстоятельств.

Как вдруг услышала странный звук. В темных кустах кто-то был. И этот кто-то ворочался.

Отшатнувшись от кустов, я сделала несколько шагов назад. Все внутри похолодело, когда я представила, что ко мне залезли воры.

Арт к главе

Глава 1

Эта новость ужаснула меня до глубины души.

Король уже издал приказ: каждого, кто укрывает или укрывал врагов, ожидает неминуемое наказание — казнь.

Если кто-то узнает, что у меня в доме спрятан вражеский солдат, меня ждёт смерть.

В ту же секунду сердце ёкнуло — я услышала мучительный стон, исходящий из темноты, и почувствовала, как холодок страха пробежал по спине.

— Так, — тихо прошептала я, делая усилие взбодриться.

Честно? Я даже не знала, за что хвататься.

— Без паники. Враг он или нет, но сейчас он нуждается в помощи. К тому же он — просто солдат, который выполняет приказ командира… Так же, как и наши солдаты. Он тоже что-то дорогое защищает, как защищают свои семьи наши солдаты!

Осторожно, с бережностью, я развернула на полу кусок грубой ткани, похожей на брезент — он был жестким и холодным, но это лучше, чем оставлять раны без защиты. Медленно и аккуратно я перетащила раненого на этот кусок, чувствуя, как сердце сжалось в груди: каждое движение могло стать для него последним.

Я сняла с него всю одежду, забыв о приличиях и о том, что, согласно правилам, приличная женщина должна видеть голым только своего мужа.

В спешке я сбежала за тазиком и тряпкой, сердце колотилось так сильно, что кроме него я ничего не слышала. Вода в тазике уже нагрелась, и мне казалось, что бедняга может умереть в любой момент. А что, если я вернусь, а он уже… того?

Подхватив таз с теплой водой, я вошла в комнату, прислушиваясь к чужому дыханию, и начала осторожно убирать кровь и грязь с его тела, стараясь не причинить боли. Каждая капля, сползающая вниз, казалась мне маленькой победой — хоть что-то я могла сделать.

Губка и тряпка скользили по его красивому торсу, словно по мрамору, так и хотелось думать, что это — статуя древнего божества. Такие торсы я видела только в музеях — они ласкали женские взгляды, заставляя тайком вздыхать: «Видимо, такие уже вымерли!».

Пока я отмывала грязь с его кожи, я чувствовала, что мне нравится, как он выглядит. Очень красивый мужик. Просто невероятно красивый.

Что-то внутри приятно потеплело, когда я снова возвращалась тряпкой к его телу. Не то чтобы красота его тела навевала пошлые мысли, нет. Хотя да! Немного пошлости в мыслях промелькнуло.
А что вы хотите от женщины, которая последний оргазм испытывала, яростно расчесывая укус комара?

Я могла рассматривать его бесконечно, словно он — живое произведение искусства.

Несколько раз я меняла воду, осторожно втирая капли, чтобы смыть кровь и грязь. В результате на его коже остались воспаленные, болезненно-красные участки.

Вглядываясь в лицо незнакомца, я заметила, как его кожа побледнела — оттенок стал бледнее. Он был красив до неприличия. И я чувствовала какое-то благоговение, осторожно прикасаясь к его лицу влажной тряпкой. Меня удивляла его стойкость. Несмотря на страдания, несмотря на тяжелые раны, он сохранял достоинство и лишь стискивал зубы, когда ему больно. Каждая морщинка, каждый изгиб — всё свидетельствовало о пережитых испытаниях и о его стойкости.

Пока я аккуратно стирала кровь с его тела, я ощущала, как внутри меня борются чувства. С одной стороны — ужас от вида его ран и тревога за его жизнь. Я знала, что любой мой неправильный поступок может стать последним для него. С другой — трепет и уважение к его силе, к тому, что даже в таком состоянии он словно сохранял какую-то невидимую ауру непобедимости.

Осторожно стерев кровь вокруг раны, я поморщилась. Рана выглядела очень плохо. Краснота вокруг свидетельствовала о воспалении. Я знала, что нужно искать зелье — что-то, что снимет воспаление и остановит заражение.

Осмотрев его раны, я в голове прокручивала всё, что знала о лекарствах и зельях. Единственный шанс — сбегать в библиотеку, чтобы найти хоть что-нибудь, что способно ему помочь. Но в голове всё время звучала одна тревожная мысль: а что, если это безумие, и он проснется, чтобы убить меня?

Мое сердце билось быстро, руки дрожали, когда я держала его за плечо, чтобы он не сдвинулся, пока я аккуратно стирала кровь с его руки. Рана на руке беспокоила меня меньше всего — она была неглубокой. Но нога и бок меня действительно волновали.

На груди незнакомца сверкала толстая золотая цепь, а на шее — медальон с буквой «М».

— Значит, его зовут на «Мэ»? — подумала я. — Интересно, как его зовут? Он как бы не представился…

«Главное — чтобы не преставился!» — тревожно пронеслось в голове.

Бинтов у меня не было, зато — старые ночные рубашки. Я рвала ткань руками, разделяя ее на полосы, чтобы хотя бы перемотать раны. Стоило только промыть их водой, как через пару секунд кровь снова выступала.

В этот момент я ощутила, как будто сама стала частью этого человека — его боль, его слабость пронизали и мою душу.

Магией я пользовалась плохо. Хотя, судя по диплому, у меня было магическое образование.

— Потерпи, — шептала я, глядя на его красивый профиль.

Несмотря на то, что незнакомец сейчас балансировал на грани жизни и смерти, он всё равно излучал какую-то внутреннюю силу — словно скрытый источник энергии, которая не исчезает так быстро. Внутри меня будто зажглась искра — я должна была его спасти. Несмотря ни на что.

На фоне страха и опасений, на фоне приказа короля и угрозы разоблачения, я ощущала внутри сильное желание помочь этому человеку, сохранить его жизнь.

Чуть было не вздрогнула, когда почувствовала, как его рука слегка дёрнулась.

В страхе я сжала зубы, быстро отступая, чтобы он не проснулся и не воспринял меня как угрозу. Сердце забилось сильнее — я мысленно молила, чтобы он не просыпался сейчас, чтобы не проснулся и не понял, что я делаю.

— Нет! Не сейчас, — прошептала я, глядя на его закрытые веки.

В этом мгновении я чувствовала, что моя судьба связана с этим человеком, и от моих действий зависит его жизнь.

Арт к главе

Глава 2 Дракон

Я ощущал только тьму и боль — невыносимую, пронзающую каждую клетку тела. Глубоко внутри казалось, будто сердце разрывается, а кожа трещит под натиском костей и разорванных мышц. В такие минуты кажется, что ты исчезаешь, растворяешься в боли, которая не отпускает ни на секунду.

Но вдруг, будто из далекого сна, я заметил тонкую нитку света сквозь ресницы. Я не мог открыть глаза полностью. Передо мной возникла фигура — легкая, словно призрак, с золотыми волосами, которые сверкают, будто сплетены из солнечных лучей. Она сидела рядом, и казалось, что сама природа остановилась, чтобы наблюдать за ней.

Я видел, как незнакомка осторожно, бережно, словно боясь разбудить спящего, берет в руки тряпку. Тёплую, мягкую, мокрую, и стирает с меня грязь и кровь. Её пальцы — тонкие, деликатные — мягко касаются моих ран, и я чувствую, как тепло её прикосновений противостоит холоду боли. Каждое движение причиняет мне мучение, словно ножи вонзаются чуть глубже, и я невольно сжимаюсь от этого острого, невыносимого ощущения, стараясь не шевелиться.

В горле пересохло, а я мечтаю о глотке воды. Но у меня нет сил разлепить губы и попросить воды.

Незнакомка не останавливается, будто знает, что только так можно спасти меня. В её взгляде — сосредоточенность, нежность и какая-то тихая решимость. Иногда она хмурит брови, иногда вздыхает, а я боюсь, что это — просто видение.

Может, именно так выглядит моя смерть — золотоволосой девушкой со странной прической.

Она аккуратно, бережно, словно сама боится причинить мне боль, протирает мои раны, и я ловлю каждое её движение, как каплю спасения в море страдания.

Я вижу её лицо — половину, скрытую за зачесанными назад золотыми волосами, и в этом полутени угадываю изящество и красоту, которые бывают только в сказках. Только одна её половина — ясное, спокойное лицо, сосредоточенное на работе, словно она что-то неземное.

И в этом лице, а точнее половинке — непередаваемая прелесть, что словно сияет в мраке моего сознания, как редкий драгоценный камень.

Я не могу пошевелиться, не могу говорить, но всё равно чувствую её тепло, её заботу и ту магию, что исходит из её прикосновений. Внутри меня — и боль, и благодарность. Каждое её движение будто говорит мне: «Я рядом, я помогу. Я не брошу. Я не из тех, кто бросает…». И даже в этом страшном, мучительном состоянии я ощущаю, что где-то в глубине души загорается маленький огонек надежды и огромная благодарность.

Благодарность за то, что лежу на чем-то мягком, за мягкое прикосновение рук и осторожную нежность.

Может, она — лишь иллюзия, призрак, созданный моим больным разумом?

Я снова погрузился во тьму, которая окутывала меня, спасая от мучительной боли.

Казалось, на этот раз тьма не отпустит. Она, словно море, а я в ней медленно тону.

Как вдруг я подумал об этом образе.

Неужели так выглядит моя смерть?

И тут я почувствовал боль. Легкое прикосновение заставило тысячи иголок пронзить меня болью.

Нет, это не смерть. Это что-то другое…

Арт к главе

Глава 3

Мне было страшно, что если он откроет глаза и увидит меня, он может отреагировать самым ужасным образом.

Но я знала, что сейчас важнее всего — помочь ему, даже если я рискну своей жизнью!

Я снова взяла тряпку и аккуратно промыла его лицо, стараясь не причинить боли.

В голове постоянно стучала настойчивая мысль: «Что, если он проснется и убьет меня? Что, если он — враг, и я делаю всё напрасно?».

Но сердце подсказывало мне: «Помоги. Он нуждается в помощи».

И я продолжала, медленно, осторожно, словно боясь нарушить хрупкое равновесие между жизнью и смертью.

Пока я работала, в памяти всплыли образы из старых книг, о травах и зельях, которые могли бы помочь. В последнее время я много читала, благо библиотека поместья могла позволить себе удовлетворить любой взыскательный вкус. Древние книги о магии, к которым иногда и прикасаться страшно, раскрывали свои тайны посвященным. Мне же они чуть-чуть приоткрывали завесу, в которую я могла заглянуть, словно в щелочку, и что-то подсмотреть.

Оставив беднягу с перевязанными ранами, я взяла со стола ключ и поднялась в библиотеку, предварительно закрыв его в комнате. Не хватало обернуться и увидеть его с ножом в руках: «Проклятая исмерийка!».

Я знала, что если я успею найти что-то подходящее — хоть что-то, что снимет воспаление, — у меня появится шанс спасти его.

Услужливые книги подбрасывали мне кучу всяких советов, предлагали воспользоваться тем, чего у меня не было под рукой.

Это напоминало что-то вроде: «Перед тем, как заварить лапшу быстрого приготовления, достаньте золотую тарелку из запасников Эрмитажа».

- Ромашка! - вцепилась я в абзац, слыша, как гора просмотренных книг с шелестом сползает по столу.

Ромашка у меня была! Росла в саду неподалеку от крыльца. Я бросилась в сад, срывая ромашку и неся ее в дом. Чайник согрелся довольно быстро, а я промыла цветы от пыли и положила на дно кастрюли.

Кипяток ошпарил цветы, а я листала книгу в поисках еще советов.

Дождавшись, когда вода потемнеет, я посмотрела на часы. Прошло двадцать минут, но настойка была еще горячей. Я попробовала ее локтем, как пробовали мамы температуру ванной для ребенка.

Наконец-то настойка остыла, и я стала промывать раны. Потом я решила сделать компрессы, пропитав ромашкой салфетки.

Только после этого я отважно стала затаскивать его на кровать. Уложив его на подушки, я проверила компрессы и накрыла его одеялом.

- Вещи! - опомнилась я, понимая, что штаны и мундир нужно спрятать! Но куда?

Я вдруг подумала про семейный склеп.

Собрав вещи в узелок, я понесла их по тропинке в сторону склепа. Открыв ржавый замок, за которым пылился прах достойных предков, я гулко спустилась по ступеням в пыльный полумрак.

- Свет! - приказала я, а у меня из руки вылетел светлячок, зажигая тусклые светильники.

Пауки развесили свои сети и с негодованием поползли вверх, когда я схватила покрытую паутиной крышку огромной урны. Осмотревшись, я вложила мешочек внутрь. А потом присыпала прахом из соседней урны. Пусть думают, что прадедушка пошел в гости к прабабушке!

Отряхнув руки, я поднялась по ступеням и снова скрипнула дверью склепа.

Вокруг царила тишина и непроглядный мрак. До ближайших соседей было мили две, так что вряд ли кто-то приедет сюда в столь поздний час!

Вернувшись в дом, я убрала в комнате и присела в кресло.

Только сейчас я поняла, что наделала. Другой бы убил бы врага или тут же сдал его властям. Но что-то мне мешало это сделать. Наверное, человечность. Мне очень хотелось верить в то, что под разорванным мундиром скрывается человеческое сердце. И оно наверняка кого-то любит, чем-то живет, на что-то надеется.

А что, если кто-то пронюхает об этом?

Грудь у меня сжалась от страха. Я боялась, что кто-то узнает, вдруг узнает о моем невольном госте и пришлет своих людей — тогда мне не только грозила смерть по обвинению в измене.

Я чувствовала себя как на тонком льду, балансирующей между жизнью и смертью, между долгом и страхом.

Я снова взглянула на раненого.

Его веки дрогнули.

Моя рука поползла к кинжалу на столе.

Я схватилась за рукоять, глядя на то, как несчастный приходит в сознание.

Красивые губы раскрылись, а он что-то простонал.

Я не расслышала.

Пришлось встать с кресла и осторожно, словно в любой момент он бросится на меня, как дикий зверь, подойти ближе. Пряча кинжал в руке за спиной, я подошла на расстоянии вытянутой руки.

Арт к главе

Глава 4

- Воды, - прошептал красавец, глядя на меня мутным взглядом. Он мучительно сглотнул.

- Хорошо. Сейчас принесу, - прошептала я, отходя так же осторожно, как и подошла. Я налила кувшин прохладной воды и направилась к его кровати.

- Ваша вода, - прошептала я, осторожно ставя стакан на столик. Кинжал все еще был при мне.

Тяжелая перебинтованная рука потянулась к стакану, с трудом ухватив его. Я понимала, что было бы правильно присесть и дать ему напиться, но намного безопаснее держаться на расстоянии.

Часть воды расплескалась на пол, часть вылилась на грудь. Красивые губы поцеловали стакан, а красавец сделал несколько жадных глотков.

- Еще? - спросила я, свободной рукой наливая ему еще воды.

- Да, - послышался тихий и слабый голос.

В кувшине осталась половина, а я отошла, видя, как красавец снова теряет сознание. В последнюю секунду в глазах мелькнуло что-то — может, проблеск сознания, может, просто ощущение боли или страха. Я понимала, что он слаб, что он умирает, и в то же время борется за жизнь.

Мои руки дрожали, сердце билось как сумасшедшее, и я молилась, чтобы моя помощь была достаточно сильной, чтобы он хоть немного оправился.

Внутри меня боролись две силы: страх потерять всё и желание спасти этого человека, даже если он враг. Я знала, что сейчас всё зависит только от меня — от моих рук, моего ума и моего сердца. И я решила, что не отступлю, пока есть шанс. Даже если это станет моим последним поступком.

Я снова уселась в кресло, листая книги, которые принесла из библиотеки. Мне не нравилось, что раны слишком глубокие.

Усталость и дремота заставили меня усесться поудобнее. Я устало потерла глаза, положила кинжал поближе, на случай, если вдруг что-то пойдет не так.

Прикоснувшись к своей изуродованной щеке, я пригладила волосы так, чтобы ее было не видно. Конечно, поначалу было неудобно смотреть одним глазом сквозь прядь волос. Казалось, постоянно что-то мешает. Но у меня был год, чтобы привыкнуть. И сейчас, без этой пряди я чувствовала себя, словно голая.

Я достала из шкафчика флакон с притиркой и положила компресс себе на щеку. Конечно, это не помогало, но чувство того, что я хоть что-то делаю, немного утешало меня.

Достав из кармана единственное зеркало, в которое я смотрелась, я стала пропитывать настойкой с запахом шалфея сложенный вчетверо платок и промакивать шрам.

Глубокий безобразный шрам-рубец шел от уголка глаза до самого подбородка. И выглядел как небольшое дерево. Я вздохнула, понимая, что все бесполезно.

Я придремала, а потом проснулась от того, что в комнате тихо.

Бросившись к раненому, я замерла, боясь пошевелиться. А вдруг он… умер?

Я прикоснулась к его лбу, чувствуя жар. Жар был настолько сильным, что я отдернула руку.

Сделав холодный компресс на лоб, я смотрела, как капельки воды по волосам стекают и впитываются в белоснежную подушку. Осторожно отогнув бинты, я посмотрела на рану.

- Черт, - вздохнула я, поджав губы, как вдруг увидела, что глаза незнакомца открыты. Он смотрит на меня, а я на него.

Глаза у него были серыми, взгляд внимательный. Я опомнилась и отошла подальше. Дожили! Дойдет до того, что я ему еду на сковороде, примотанной к палке, буду давать.

- Кто ты? - спросила я, кончиками пальцев нащупывая кинжал на столе. Дотянувшись до рукояти, я подтянула его к себе, готовая в любой момент пустить его в ход при малейшей опасности. Я стояла в трех шагах от кровати, понимая, что этого расстояния хватит, чтобы я успела добежать до двери, в которой торчит ключ.

Красавец вдруг задумался. Я видела, как менялся его взгляд.

- Я не помню… - внезапно произнес незнакомец, морщась и тряся головой. - Представьте себе, я не помню…

Арт к главе

Глава 5

— В смысле? — спросила я, осторожно прищурившись, пытаясь понять, насколько он честен со мной.

Внутри всё сжалось от тревоги, сердце забилось быстрее. Мне нужно было понять, стоит ли доверять этому незнакомцу.

Сжав кинжал крепче, я сделала шаг к нему. Мягкий скрип половиц под моими ногами звучал глухо в тишине комнаты, создавая напряжение, которое словно висело в воздухе.

Между нами было всего два шага — такой короткий путь, но он казался мне безопасным. А вдруг он прикидывается? А на самом деле выжидает момент?

— В прямом смысле, — со вздохом ответил незнакомец, словно пытаясь что-то вспомнить, и в его голосе звучала странная, притягательная глубина, которая будто манила меня за собой, заставляя забывать об опасностях и тревогах.

Даже в молчании, когда он просто всматривался в стены комнаты, его голос продолжал звучать в моей голове, оставляя после себя странное волнение, будто трепет перед неизвестностью.

Незнакомец мучительно всматривался в свои руки, словно пытаясь вспомнить что-то важное, потом бросил взгляд на окно — и его глаза остановились на мне. Кинжал всё еще скрывался за моей спиной, словно готовый в любой момент показать ему, где предки чихают.

— Я сейчас, наверное, спрошу вас, и мой вопрос прозвучит глупо, — произнес незнакомец тихо. Голос его звучал немного неуверенно.

Я подняла брови, готовясь к «глупому» вопросу.

— Вы — моя жена? — спросил он, и в его голосе прозвучала искренность, смешанная с легким удивлением.

Честно признаюсь, я не выдержала и рассмеялась.

Почему-то внутри всё сжалось от этого неожиданного вопроса, и мне захотелось отбросить прядь волос с лица, чтобы показать ему свое лицо полностью. Но я не сделала этого. Какое-то скрытое женское кокетство умоляло меня скрыть свой шрам, свою уязвимость. Сейчас мне больше всего на свете не хотелось увидеть в красивых серых глазах отвращение, сострадание или брезгливость.

— Вам повезло, что нет! — усмехнулась я, наблюдая, как незнакомец внимательно всматривается в мое лицо, словно пытаясь понять, кто я на самом деле.

Для верности свободной рукой я поправила прядь волос, чтобы скрыть то, что мне не хотелось ему показывать.

— И в чем же мое везение? — спросил он, пока я немного ослабляла хватку на кинжале, чувствуя, как напряжение немного спадает.

Он пока что не выказывал никакой агрессии. Я осмелилась сделать еще один шаг, оказавшись рядом с кроватью, и почувствовала, как сердце бьется где-то в горле.

— Наверное, в том, что мы с вами даже не знакомы, — честно ответила я, стараясь говорить спокойно. — Я нашла вас умирающим в моем саду и притащила сюда. А теперь лежите и не шевелитесь. Я осмотрю ваши раны.

Бережно, одной рукой, я подняла одеяло, а затем аккуратно отодвинула повязку. Каждый раз при малейшем движении я чувствовала, как будто на меня наваливается вся тяжесть ответственности за его жизнь. Внутри меня бушевал хаос — я не могла не задуматься: что если рана серьезная? Что если придется ее зашивать, а я не умею!

— Нужно срочно в деревню. Там есть небольшая лавка зельевара. И наверняка найдется что-то от воспаления и ран, — подумала я вслух, глядя на его бледное лицо, которое казалось будто вырвано из сна.

Внезапно почувствовала, как меня взяли за руку. От неожиданности я дернулась, вздыхая от ужаса и глядя на незнакомца, словно видела в нем опасность.

— Что вы делаете?! — едва ли не взвизгнула я, выставив вперед кинжал, готовая в любой момент дать отпор.

Арт к главе

Глава 6

— Я просто хотел вас поблагодарить, — удивленно произнес он, и моя рука тут же выскользнула из его захвата. Я прижала руку к груди, делая шаг назад.

— Благодарить можно и словами, — ответила я, решив, что так для меня будет безопаснее.

— Вы меня боитесь? — удивленно спросил незнакомец, заметив, как я снова прячу кинжал за спину. Ну что ж! Зато теперь он знает, что я вооружена. И если что — я смогу дать отпор.

— Представьте себя одинокой женщиной, которая в саду находит незнакомого мужчину, — начала я, внимательно глядя на его руку с перстнем. — Что она чувствует? А вдруг вы… эм… какой-нибудь разбойник? Или грабитель?

Он улыбнулся — пусть и слабой, но очень красивой улыбкой. Сердце приятно сжалось при виде этой улыбки, словно она была искренней, теплой и немного ироничной.

— Тогда позвольте ограбить вас на стакан воды, — заметил он, и я снова увидела, пусть и чуть слабую, но очень привлекательную улыбку. Внутри у меня зашевелилось тепло — мне было приятно, что улыбка адресована именно мне.

Поставив полный графин и стакан поближе к нему, я отошла на несколько шагов, ощущая, как в сердце разливается непривычное чувство…

Было приятно хоть на минуту почувствовать себя снова привлекательной женщиной. И вот что странно, но в его глазах я видела то, что приятно видеть любой женщине. Я видела что-то похожее на восхищение. И это чувство ласкало мне душу.

— Я пока схожу в деревню, а вы — лежите, — кивнула я, делая последний взгляд на его лицо.

— А где я? — спросил он странным голосом.

— В моем поместье, — ответила я, выходя за дверь.

Я все еще ощущала притяжение этого незнакомца, но тут же резко взяла себя в руки, понимая, насколько ситуация опасна. Мало ли, вдруг его ищут? Может, он опасен?

Закрыв дверь на ключ, я быстро соображала, что делать дальше. Если его ищут — наверняка знают, что он ранен. Не будет ли подозрительно, если я отправлюсь в лавку за зельями для лечения ран? Не покажется ли это подозрительным?

— Покажется, — ответила я себе твердо, идя по коридору.

Надо быть хитрее! На кону моя жизнь!

Вернувшись в комнату, я увидела, что мой пленник снова погрузился в забытье. Осторожно я взяла со столика чистый бинт, промокнула его крови, которая испачкала пол, а потом аккуратно примотала к ноге, создавая впечатление, будто порез у меня действительно серьезный.

— Так лучше, — вздохнула я, улыбаясь про себя. — Теперь никто не заподозрит ничего неладного.

Внутри я мысленно подбадривала себя — рана есть, есть и зелье. И, конечно, парочка полезных магических советов!

Король наверняка требует от магов докладывать о подозрительных случаях, поэтому нужно быть осторожней!

Пересчитав деньги, я вздохнула — должно хватить. А там — посмотрим. Если что, возьму в долг. Оно мне действительно позарез нужно!

Арт к главе

Глава 7

На улице я вдохнула свежий утренний воздух, слушая пение птиц. Внутри разливалось легкое тепло — сегодня мне удалось сделать что-то хорошее, пусть и не полностью. Но всё равно — это было важно.

Тревога закралась в мою душу, когда я смотрела на небольшой особнячок, который гордо именовался загородным поместьем. Восемь окон на первом этаже и восемь окон на втором этаже смотрели мне в спину. А я чувствовала их тоскливый взгляд. Возле открытых ворот я обернулась.

Поместье было похоже на большую серую лупоглазую жабу, что сидела на зеленой лужайке. Два круглых слуховых окна на чердаке напоминали глаза, а колонны, подпирающие небольшие балконы с обеих сторон — лягушачьи лапы. Пыльное, потрепанное временем, оно навевало тоску о былых днях кипучей жизни, когда здесь было шумно и оживленно.

Дорога, покрытая пылью, вела в сторону деревни — места, где я иногда покупала полезные мелочи.

Когда я переехала сюда по настоянию мужа год назад, у меня было всё — и штат слуг, и приличное содержание. Планировала даже сделать ремонт, обновить обстановку. Но мечтам не суждено было сбыться. С каждым приездом мужа, за мое упрямство и непреклонность, я теряла что-то важное.

Сначала штат слуг сократился до горничной и мастера на все руки. Потом горничная вышла замуж за этого самого мастера, который, как выяснилось, не руками едиными, и они подали на расчет. И вот, когда я собиралась нанять новую горничную, финансирование резко урезали. Теперь я довольствуюсь минимумом — радуясь тому, что когда-то умела экономить и приберегать деньги на черный день.

Я вложила немного в лавку книготорговца — пусть и небольшие, но дивиденды идут. В этой стране, в Исмерии, книги — настоящее сокровище, священная реликвия. Не зря наш герб украшает раскрытая книга — символ знаний и мудрости.

Благодаря магии Исмерии, на этой небольшой территории удалось добиться максимума: урожаи удвоились и утроились, несмотря на скудность земли. Поэтому многие здесь были связаны с магией или хотели связать с ней жизнь. И путем к знаниям была книга. Книги покупали охотно, экономя на всем. Потом хвастались своими библиотеками, гордились редкими находками, изредка и ревниво давая гостям полистать их.

Деревня встретила меня не так тепло, как раньше. В обычной, скромной одежде я ничем не выделялась среди местных горожанок. Это была довольно крупная деревня, с ярмарками, рынками, магазинами — место, где жизнь кипела даже в тихие дни.

Несколько холодных капель дождя упали мне на щеку, и я запрокинула голову, глядя на тучи, нависшие над горизонтом.

— Опять маги вызвали дождь, и промахнулись! — ворчали местные жители, недовольно глядя на серое небо. — Ну и тьфу! Надо бы сообщить, что снова промахнулись!

Я быстро оказалась под навесом лавки зельевара, где старенький хозяин, Тарин Гримбур, тоже вышел посмотреть на надвигающийся дождь, который, по логике, должен был поливать поля, а вместо этого — поливал нас.

— Вы ко мне? — спросил зельевар, открывая дверь в уютную лавку, наполненную ароматами трав и специй.

— Да, — кивнула я, входя внутрь, где запах трав успокаивал и настраивал на мысли о лечении. На полках стояли волшебные чаи и сборы, ниже — настойки и зелья, а в открытой лаборатории в колбах что-то бурлило, создавая магическую атмосферу.

— Чем могу помочь? — спросил зельевар, Тарин Гримбур, и я с тревогой посмотрела на выкипающее зелье, которое, казалось, вот-вот должно было взорваться.

— Всё в порядке, так и должно быть, — махнул рукой он, прикрывая дверь.

— Мне нужно несколько зелий, — произнесла я, показывая на повязку на ноге. — Я порезалась. Сначала вроде бы ничего, но сейчас рана кажется воспаленной. Прямо не знаю, что делать!

— Вам бы к целителю, — заметил зельевар, свесившись ко мне через прилавок и внимательно осмотрев мою забинтованную ногу. — Показать рану для начала. С таким не шутят!

— Обойдусь, — ответила я, забыв о том, что решила прихрамывать. — Мне нужны зелья, чтобы немного подкрепить силы и избавиться от воспаления. Ну и чтобы побыстрее зажило! А то мне по лестнице подняться уже подвиг!

— Зачем сразу несколько? — подозрительно спросил он, доставая флакон.

Арт к главе

Глава 8

— Уверен, вам хватит и одного флакона. Рана небольшая, зачем переплачивать?

— Дайте два, — настаивала я, вздыхая. — На всякий случай. Уже однажды я случайно смахнула с полки целый флакон, и мне пришлось срочно искать новое. Не хочу больше рисковать!

Я улыбнулась, пытаясь скрыть неловкость, будто в руках судьбы были невидимые нити, держащие меня в напряжении.

— Хорошо, — согласился Тарин, выставляя на прилавок два зелья.

— А что насчет чего-то от жара? После дождя я могу заболеть — знаю себя, — шмыгнула я носом. — На всякий случай. Чтобы лишний раз не бегать!

— В зелье от ран есть такое свойство. Если выпить его. Оно отлично помогает от жара. Кстати! У меня для вас кое-что есть! — заметил Тарин, выставляя на прилавок новое зелье в необычном флаконе. — Для вашей щеки! Говорят, помогает всем.

— И почем? — уныло спросила я.

— Двадцать талиров, — ответил Тарин. — Очень недорого! Уверяю вас, в городе оно будет стоить в разы дороже. Я по дружбе предлагаю. Цена очень хорошая!

Три месяца назад я решила не покупать новых зелий для шрама. Экономила деньги. Но каждый раз, когда привозили что-то новое, душа умоляла купить. Каждый раз я надеялась, что именно оно может помочь. И я с трудом удерживалась от покупки. А сейчас вдруг захотелось снова рискнуть, ведь вдруг — именно это зелье поможет?

“Это никак не связано с твоим… эм… незваным гостем?” — спросила я у себя.

“Нет, нет!” — тут же запротестовала я, уверяя себя, что беру его исключительно для себя, а не потому что хочу в его глазах видеть восхищение, а не жалость и сочувствие.

— Ладно, давайте и его, — вздохнула я, чувствуя, как щёки начинают гореть от волнения. — Дорого, но, может, стоит рискнуть.

Я расплатилась, попрощалась и вышла на улицу, делая вид, что заметно прихрамываю.

— Слышали? Нашим магам удалось сбить дракона! — раздался радостный голос. По улице, чавкая грязью, бежал мужчина, размахивая листовкой. Он полон энтузиазма и гордости.

— И не просто дракона!

— Дракона? Неужели? — вдруг зашептал кто-то в толпе, и мои глаза расширились от удивления. Вся деревня словно замерла, затаив дыхание.

Люди сбегались со всех улиц, чтобы послушать новость. Я тоже остановилась, краем глаза проверяя, не отвалилась ли моя повязка на ноге.

— Дракона? — слышала я шепот в набежавшей толпе. — Это же какой грохот должен был быть!

— А когда его сбили? — деревенские спрашивали друг у друга.

— Сегодня вечером! — задыхаясь, объявил мужчина, кашляя пылью. — У нас в окрестностях! Объединенное королевство лишилось генерала!

Я зажмурилась на мгновение. В голове словно разорвался снаряд. Получается, у меня не просто рядовой или офицер… Я сглотнула.

“Так, погодите, я еще от дракона не отошла! — пробормотала я себе под нос. — А тут мне уже генерал!”

— Генерал Кириан Моравиа! — выдохнул мужчина, захлёбываясь от восторга. — Легендарный генерал Моравиа!

Арт к главе

Глава 9

И тут меня словно ошпарило. Вот откуда у него на украшении буква «М»! И перстень с изображением дракона! Ой, мамочки! Кажется, я влипла по самое «ой-е-ей».

Новость взбудоражила, взволновала, вызвала небывалый переполох. Даже из трактира вышли все постояльцы, чтобы послушать новости.

— Генерал! Дракон! — гулко ударило в сердце.

То есть у меня в постели лежит раненый генерал? Генерал вражеской армии? — мысли метались, а я старалась не показывать своего волнения.

Я еще могла смириться с тем, что передо мной солдат или офицер, который просто выполняет приказ. Но генерал! Это слово вдруг отозвалось во мне странным, неприятным чувством.

— Если кому-то что-то известно о его местонахождении, — раздался голос, — требуется немедленно сообщить старосте деревни или любому магу! Он нужен живым!

Эти слова словно ударили меня в сердце.

— Его возьмут в плен, — пронеслось в голове. — И тогда его, наверное, будут пытать.

Я сглотнула, пытаясь прогнать тревогу. Личность этого пленника вдруг стала для меня словно обретать черты. Жаль, что я не запомнила, как его зовут. На «К»... А! Кириан! Вот!

Пару секунд я колебалась, чувствуя, как внутри борются два чувства: одно — элементарная человечность, сочувствие и желание помочь, другое — желание как можно скорее избавиться от всей этой неприятной ситуации, отвести от себя бурю. А тучи уже сгустились над моей головой.

“Нет, так нельзя!” — мысленно решила я со всей твердостью, — “Сначала его нужно вылечить. А потом уже думать, что делать дальше!”

Я представляла, как генерала бросят в темницу, начнут допрашивать и пытать. А он и так выглядел ужасно: бледное лицо, разбитый взгляд, раны, которые, кажется, не заживают. И сердце мое сжалось. Это было бы ужасным преступлением с моей стороны, если я сдам его.

Я понимала: сейчас важнее всего — сохранить его жизнь. И пусть даже это значит, что я рискую своей безопасностью, — я не могу оставить его умирать где-то в грязи или под открытым небом.

“Или в темнице”, — подсказывало что-то внутри.

- Он очень опасен! — послышался голос старосты, который подошел к крикуну. — Очень опасен! Поэтому сообщить о любом подозрительном незнакомце незамедлительно. Он отлично владеет любым оружием! И даже в человеческом облике обладает недюжей силой. И может легко свернуть вам шею! А еще он обладает невероятным умом! Он способен продумывать на сотни шагов вперед! И ему ничего не стоит обмануть вас!

Это новости сильно встревожили толпу. А уж как они встревожили меня, словами не передать.

Я постояла вместе с остальными, а потом направилась домой, ускоряя шаг. Ну еще бы! У кого-то дома котик, у кого-то семья, а у меня дома хладнокровный убийца!

Открыв дверь в поместье, я направилась в сторону комнаты, осторожно доставая ключ и поворачивая его в замке.

Арт к главе

Глава 10

- Так, пока он без сознания, надо будет полить ему рану зельем, - выдохнула я себе под нос.

Теперь мне вообще страшно было к нему подходить. Застыв, как дура посреди комнаты, я понимала, что нужно подойти и попробовать обработать рану, а с другой стороны, мне было как-то не по себе.

"Ты обещала себе помочь ему!" - напомнила я. И, скрепя сердце, я сделала шаг в его сторону. Преодолев себя, я дошла до кровати, осторожно приподнимая одеяло. Ой, рана выглядит еще хуже! Мне уже отсюда видно!

Я вздохнула, отгибая повязку. Вытащив пропитанную ромашкой тряпку, я отошла к столу, пропитывая новый бинт зельем. Оно было бурым, а его запахом можно было привести в чувство целый бал, упавший в обморок.

Осторожно неся ее, я подошла к его ране на ноге и стала поливать ее зельем.

На мгновенье бледное красивое лицо исказилось мукой. Генерал тяжело задышал сквозь стиснутые зубы. Нога дернулась.

- Потерпи, - прошептала я, чувствуя, как душа наполняется сочувствием. - Так нужно… Если мы не обработаем рану, будет намного хуже... Понимаешь? Я постараюсь дуть! Вот, видишь... Фу-у-у-уф!

Мука на лице была, но ни единого стона не вырвалось из его груди. Дыхание стало глубоким и неровным.

"Вот это выдержка!" - подумала я, прикладывая тряпочку к ране и заправляя ее под бинт.

- Теперь живот, - выдохнула я, отгибая повязку и поливая рану зельем. - Тише, тише… Терпи… Терпи… Знаю, больно…

Я приложила к ране пропитанный зельем компресс и занялась рукой. Размотав полосы ткани, я стала поливать плечо зельем, видя, как лицо побледнело.

- Все хорошо, - прошептала я, понимая, какая это боль. - Но так я смогу снять воспаление. А у тебя раны выглядят очень плохо! Я бы даже сказала, очень плохо. И если ее не обработать, ты умрешь.

Через минуту он лежал, тяжело дыша.

"Генерал!" - пронеслось в голове, когда я смотрела на него. - "Генерал вражеской армии! Не рядовой, а целый генерал!"

Честно? Я еще не верила. В такое трудно поверить!

- Сейчас станет легче, - утешила я его, стараясь не подходить близко. Генерал скосил глаза, заметив, как я соблюдаю дистанцию, но промолчал.

Графин был пуст. Так, если есть вход водички, то должен был выход…

Я решила деликатно проверить, не случилось ли конфуза. Но для этого нужно было дождаться, когда он снова провалится в обморок.

"Надо его покормить!" - пронеслась в голове мысль. - "Но для начала спросить, хочет ли он есть?"

"Но откуда-то силы он должен брать для выздоровления?" - предположила я, видя, как вздымается под одеялом могучая грудь. Дыхание становилось ровнее, а я сходила за справочником целителя.

"Только не зашивать рану!" - умоляла я судьбу. - "Я этого не переживу!"

Арт к главе

Глава 11. Дракон

Я хочу вспомнить, кто я и зачем здесь. Но память — словно песок, просыпающийся сквозь пальцы. И всё, что у меня есть — это ощущение, что я должен куда-то идти, что есть что-то важное, что я забыл. Но куда? Куда мне идти, если я даже не знаю, кто я?
И вот я бреду в этом мраке, не помня ни имени, ни прошлого. Всё вокруг — шум и грохот, словно рушатся стены, а внутри — хаос, разбросанный осколками памяти. Голова болит, сердце колотится. Всё, что есть — это ощущение опасности и пустоты.

Но рядом она. Золотистые волосы, словно солнечный свет, что пытается проникнуть сквозь тучи. Она заботливо ухаживает, держит меня за руку, но в её взгляде — страх. Она боится меня. Я чувствую это, даже если не помню, кто я или что я сделал. Почему она так испугана? Почему она так странно себя ведет? Внутри всё тянется к ней, и одновременно я чувствую какую-то настороженность. Словно ее страх — это ключ, разгадка.

Страх.

Я вспоминаю ее взгляд, наполненный страхом и недоверием. Так смотрят на врагов. На злейших врагов. Она ждет от меня нападения, внезапного удара. Кинжал в ее руке, расстояние, на котором она держится. Она видит во мне врага.

Неужели я ее враг?

Что я мог такого сделать этой красавице? Неужели я мог обидеть ее? Сделать ей больно?

От одной только этой мысли мне стало противно.

Нужно быть мерзавцем и негодяем, чтобы причинить зло этому прекрасному созданию с огромным сердцем.

Нет. Я не мог.
Если бы такая женщина встретилась мне раньше, я бы никогда не позволил бы себе обидеть ее.

И, скорее, сам убил бы обидчика.

Нет, тут дело в другом.

Только в чем? Я не могу понять. Казалось, в голове появляются какие-то странные картинки. Они мелькают на долю секунды. Но я ничего не успеваю разглядеть. Нужно ждать. Пока сознание не зацепится за какую-нибудь картинку.

Одна из картинок, возникшая перед глазами, вдруг вызвала странный отклик во всем теле. Оно словно напряглось, собралось. Я даже на мгновенье уловил знакомое чувство холодной расчетливой пустоты внутри.

И тут картинка взорвалась. Призрачный звон все еще стоял в ушах.

Я вижу битву. Шум, пыль, кровь. Стены рушатся, мечи сверкают, крики разрывают воздух, искры магии. Я вижу их — тех, кто сражается, и кого я, кажется, знаю.

Я вижу синий стяг. Синий против красного. На красном — дракон. На синем — книга, из которой произрастает дерево. Я стою под красным.

“Исмерия!”, — послышался голос, многократным эхом отразившийся внутри меня.

“Исмерия”, — растеклось по венам, а моя рука что-то сжала. Вместо привычной рукояти меча, я почувствовал в руках что-то мягкое.

Они идут, как тень, поглощая всё на своем пути. Я слышу голос — не свой, чужой — и понимаю: это война, и я — в эпицентре. Словно я — центр этой войны.

И тут всё исчезает, словно кто-то выключил свет. Обрезается видение, и я остаюсь в тишине. Но внутри — острое ощущение: Исмерия — враг. Я знаю это теперь, хоть и не помнил раньше. Почему? Что случилось? Почему всё так запутано?

Внутри — тревога, и одновременно — решимость. Надо понять, кто я, и почему эта война — моя война?

Я задыхаюсь, пытаюсь найти хоть что-то, что вернет мне память. Но всё, что остаётся — это ощущение, что я должен бороться, что моя судьба — в этой войне. И пусть я ничего не понимаю, пусть всё кажется чужим, — я знаю одно: Исмерия — враг. И я должен победить их, хоть и не помню, зачем.

Арт к главе

Глава 12

— Возьми себя в руки! — тут же сжала кулаки я, словно сама себе говорила.

Старый потрепанный справочник целителя, который я держала в руках, пугал меня не только своими картинками, но и жуткими симптомами, описанными с такой смачной детализацией, что мне становилось как-то не по себе.

К середине книги я уже ощущала, как ломит спина, а желудок будто ныл в унисон с этим. Кажется, чуть ниже, но точно справа у меня заныл аппендицит.

— Симптомы — кашель, — прочитала я.

И у меня тут же резко запершило в горле.

— Нет, это не аппендицит! Это что-то другое! — подумала я, видя, что случайно глянула не туда. Кашлять расхотелось до чахотки. Мы побережем кашель до чахотки, а пока я чувствовала, как вместо кашля к горлу подступает комок тошноты.

Раньше я такого не замечала — двадцать пять лет-то! Зато теперь знаю. Я — развалина. И жить мне осталась два чиха и три понедельника. А еще у меня аденоиды и полипы — перечень болезней, который явно не внушал оптимизма. Я прижала книгу к груди и философски уставилась в стену со старыми обоями, покрытыми трещинами и облупившейся краской.

Синусит, полипы, подозрение на порок сердца — всё это шевелилось в моей голове, как зловещий список грядущих неприятностей. Я сглотнула, понимая, что читать такие вещи на ночь глядя — просто безумие. Ни в коем случае!

Мой взгляд упал на генерала, который, казалось, собирал в руке простыню, словно цепляясь за жизнь. В этот момент его лицо исказилось мукой, но внезапно брови нахмурились.

Я осторожно подошла к нему и положила руку на его лоб. Нет, жара не было. Если и есть, то не такой сильный, как я думала. Я осторожно убрала руку с его лба, а затем, пользуясь случаем, нырнула рукой под одеяло — проверяя сухость матраса.

— Что случилось? — послышался его слабый голос, когда я с рукой по плечо шарила по матрасу и простыне.

Я тут же выдернула руку и отошла на три шага от кровати, словно боясь внезапного нападения. Взгляд генерала, который, видимо, не помнит, что он — генерал, был осмысленным, но уставшим.

— Проверила, — сглотнула я, стараясь говорить спокойно. — А вдруг там мокро…

Серые глаза его расширились от удивления. В них даже промелькнула обида.

— Я вставал, между прочим, — послышался голос, чуть хрипловатый.

Я посмотрела на него, поражаясь! С такими ранами еще и встать! Ну это подвиг. Несгибаемый мужик.

Я смутилась и опустила взгляд, пряча глаза.

— Ну извините…

Я попыталась скрасить ответ легкой улыбкой.

— Я не вижу в этом ничего страшного или плохого. Вы себя плохо чувствуете. И всё могло случиться. Мы же все — люди!

— Ты до сих пор боишься меня? — его голос вдруг стал более мягким. — Скажи мне, я тебя обидел? Причинил тебе какое-то зло? Я сделал больно? В чем причина?

Я быстро ответила:

— Я… уже говорила! Я живу одна. Я не каждый день подбираю раненых! И кто его знает, что у человека в голове? Вдруг вы на меня с ножом броситесь? Или шею свернете?

“Генерал опасен”, — вспомнила я, радуясь, что изначально была очень осторожной.

— Но я же не бросаюсь на тебя? Наоборот. Я испытываю к тебе просто несоизмеримую благодарность, — произнес он, и в его голосе звучала искренность. — Но мне кажется, что ты мне что-то не договариваешь. Ладно раз, ладно два… Но не постоянно отходить от меня на три шага! Словно боишься, что я сделаю что-то ужасное. Поэтому я требую честный ответ. Я причинил тебе боль? Что-то сделал не так? Напугал? Если да, — он замолчал, — прости. Я не хотел. Я сделаю всё, чтобы искупить вину.

Его слова звучали так честно, что мне очень захотелось поверить ему.

— Нет, всё в порядке, — выдохнула я. Я просто не готова сказать ему правду о том, кто он. Пока.

Я оценивающе посмотрела на генерала, замечая, что его взгляд стал чуть яснее, чуть осмысленнее. Внутри ощущалось облегчение — ему стало чуточку легче. Надо бы посмотреть раны.

— Я не знаю, как убедить тебя в том, что не причиню тебе вреда, — вздохнул он, и я почувствовала, как вся напряженность немного спала. — Я прошу тебя. Не бойся. А то ты так отдергиваешь руку, когда я прихожу в сознание, что мне кажется, что… Разве я могу причинить зло тому, кто спас меня?

Его голос звучал так убедительно, что мне снова захотелось поверить. Но я не сдвинулась с места. Бдительность оставалась при мне, как острый кинжал в руке за спиной.

Я смотрела в его глаза, ощущая — пока не могу полностью довериться. Но мне хотелось ему поверить.

Однако в глубине души была ясная мысль: хоть он и кажется искренним, я должна быть осторожной. Потому что в этом мире, словно в тумане, зачастую всё не то, чем кажется.

Арт к главе

Глава 13

- Мне пора, — прошептала я, вспомнив о том, что мой пленник и гость еще не накормлен.

Внутри все сжалось от тревоги и усталости.

Спустившись на кухню, я начала доставать из котелка кусочки мяса и аккуратно выкладывать их на тарелку.

Состояние было какое-то странное — словно я оказалась в плену двух противоречий: с одной стороны, хотелось спать, словно кто-то невидимый тянул меня в объятия сна, а с другой — не было ни малейшего желания закрывать глаза. Вот поди ж ты!

А я уже, кажется, не спала целых двое суток, и ощущение, будто меня кто-то держит за горло, не отпускало.

Несколько ломтей хлеба легли рядом с овощами, и я взяла тряпку, чтобы вытереть подливку с края тарелки, быстро облизнув палец. Есть мне тоже не хотелось. Нервы! Все проклятые нервы! Внутри всё было переплелось — усталость, тревога, ощущение, что сейчас всё может пойти не так.

Вдруг услышала стук в дверь.

Сердце чуть не вырвалось из груди — я вздрогнула и почти уронила тарелку. В обычных домах, где живут люди с прислугой, такой звук был бы привычным. Но у меня царила тишина, и гости бывали редко. И любой шорох, любой звук — всё это заставляло насторожить. Мое ухо привыкло к этой тишине, я научилась различать в ней даже мельчайшие детали: шорох мышей, расхаживание голубей по подоконнику, скрип старых досок, которые на холоде сужались, а в тепле расширялись, и завывания ветра в камине, будто в доме поселилось привидение.

Поначалу одна жизнь в этом богом забытом месте казалась мне похожей на бесконечный фильм ужасов. Каждый шорох — предвестник опасности и повод для паники.

Я помню, как однажды забыла закрыть окно на втором этаже, и в комнату влетела птица. Тогда я чуть не потребовала у нее краску для седых волос, набор памперсов для взрослых и валидол — в качестве платы за нарушение моего покоя. Но птица, как чувствовала, что у меня к ней есть претензии, поэтому стоило открыть окно пошире, как птичка вылетела на свободу со скоростью пули.

Я поставила тарелку на стол, бросая быстрый взгляд на дверь, и, словно на инстинктах, стала тихо подниматься по лестнице в холл. Внутри смешались тревога, опасение, и еще — неясное ощущение, что сейчас может произойти что угодно.

В голове возникали самые разные сценарии: кто там стоит? Солдаты? Или кто-то еще? Вдруг они пронюхали про моего генерала? И сейчас, без предупреждения, вломятся в дом и заберут и его, и меня?

Время словно остановилось.

Я ждала второй стук.

Пока что второго стука не было.

И сердце мое замерло — я стояла, затаив дыхание, вслушиваясь в каждый звук. Внутри бушевало волнение: этот тревожный момент казался вечностью. Второй стук — он должен был быть громким, долгим, эхом разойтись по всему дому.

Так стучали только те, кто меня хорошо знает.

Знает, что в доме нет прислуги, которая стоит наготове. Что мне нужно время, чтобы проснуться, дойти до двери и открыть ее.
Я стояла, словно превращенная в камень, слушая тишину и ожидая.

Арт к главе

Глава 14

И вот я услышала, как кто-то забарабанил в дверь. Я немного успокоилась. Пришел тот, кого я знаю.

Гости у меня бывали редко. В основном это была соседка Тория Фоксвуд, которая приезжала из Эльдорайна — столицы, где кипела светская жизнь. Она привозила ворох свежих, зачастую сенсационных, столичных сплетен.

Доктор прописал ей частые выезды на природу, подальше от балов и суеты, ведь здесь, в поместье неподалеку, климат был лучше, а воздух — чище. И это поможет ей избавиться от мигреней, которые перешли к ней по наследству по женской линии. Все ее родственницы страдали мигренями. И мать, и бабушка, и прабабка. Поговаривали, что это — отголосок старого проклятия. Но спустя столько времени кто может сказать наверняка?

Поэтому Тория поправляла здоровье, чтобы с новыми силами ворваться обратно в водоворот светских развлечений, чтобы окунуться в них с головой.

— Кто там? — спросила я, замирая, словно почувствовав чужое присутствие.

— Это я! — послышался знакомый голос Тории.

Я вздохнула с облегчением. Не впустить соседку означало бы навлечь подозрения, а в наши дни все вокруг были слишком бдительны. Особенно после новости о драконе. Скрепя сердце, я отодвинула засов и распахнула дверь, впуская Торию в холл.

— О, моя бедная дорогая подруга! — вздохнула Тория, распахивая руки, чтобы обнять меня. — Месяц назад, когда я уезжала, здесь было как-то повеселее! Бедняжечка! Я так переживала!

Я улыбнулась с некоторым сарказмом. Если бы Тория переживала обо мне по-настоящему, то привезла бы одежду и еду! Но так переживание было на словах. Она могла часами сокрушаться о моей горькой судьбинушке, склонять по всем падежам моего черствого, как корка тюремного хлеба, супруга, вздыхать и… удивительным образом ничего не делать. Ни корзины с едой, ни ненужного платья, ни мешочка денег. Нет, вру. Один раз она привезла мне вазу. Она решила, что в моем почти бедственном положении ваза — это то, что мне нужно! Именно ваза поможет мне не умереть от голода.

— Все претензии — к моему мужу, — усмехнулась я.

— Ну да, ну да, — кивнула Тория, распространяя вокруг себя аромат дорогих духов. Она была старше меня лет на двадцать и уже приближалась к тому возрасту, когда отказываешь кавалерам на балу исключительно потому, что ни один мужчина и ни один танец не стоят завтрашней больной спины.

При этом выглядела она словно юная дева — кожа была гладкой, а лицо — свежим, хотя на уставших глазах и тонких морщинках уже проступали следы прожитых лет. Благо, зелья и притирки позволяли ей сохранять иллюзию молодости достаточно долго.

— Ты к нам надолго? — спросила я, глядя на карету и скучающего кучера, который уже давно понял, что раз заехали сюда, надолго. — Все в порядке?

— Слышала новость? — внезапно спросила Тория, понизив голос до полушепота. — У вас тут дракон упал!

Я сделала вид, что удивлена, и слегка приоткрыла рот.

— Неужели? — прошептала я, стараясь косить под дурочку. — Правда? Просто я слышала в деревне — ни подтверждений, ни опровержений. Все на уровне слухов!

— Я как раз была на постоялом дворе, — улыбнулась Тория, чувствуя, что она знает что-то, чего не знает собеседник. Теперь она стала говорить медленно, словно смакуя каждое слово. — И там все только и обсуждают: будто Исмерия еще чуть-чуть и заполучит дракона! Представляешь? У Исмерии будет свой дракон!

Тория прокашлялась.

— Это еще не дошло до столицы, — добавила она, — но, кажется, скоро дойдет. Вот здорово! Я вернусь как раз оттуда, где наши маги сбили дракона! Представь, сколько приглашений посыплется на меня?

Я чуть заметно вздохнула. Мне бы ее проблемы.

— Неужели и правда сбили дракона? — я произнесла эти слова так, словно произношу что-то невозможное. — Странно, что он летел над нашей Исмерией, зная о возможной опасности!

Сделав глоток чая, я посмотрела на новые сережки подруги.

— А что он делал в Исмерии? — спросила я, наивно хлопая глазами.

— А где мой чай? — тут же заметила Тория, показывая грязное кружево своего платья. — Пока я не попью чай, ничего рассказывать не собираюсь! Тут кругом грязь, я испачкала платье! — вздохнула она, — стыд и срам! А еще мне предстоит несколько визитов. Только что думала, чтобы твоя служанка почистила его, но вспомнила: твой муж, мерзавец, оставил тебя без слуг!

Я провела ее в гостиную, понимая, что нужно предупредить генерала, чтобы он лежал тихо.

— А у тебя всё по-прежнему? — спросила Тория, кивая на мою прядь волос, прикрывающую шрам.

— Ну да, — улыбнулась я, мысленно тряся Торию за корсет: «Что там у генерала? Какой магии он у нас забыл?». Я тут же добавила спокойным голосом:

— Вот, купила новое зелье. Может, поможет, а может, и нет. Честно говоря, я уже не надеюсь.

— Ну полно! Нет такой магии, которую не смог бы перебить другой! — заметила Тория, пока я лично готовила чай. Я вспомнила про ее мигрени и усомнилась в ее словах. — Знаешь, я тобой восхищена! Правда! Будь я на твоем месте, уже подписала бы все документы, лишь бы мне приставили служанку! А ты — гордая. Всё сама научилась делать. Мне кажется, если бы я оказалась на твоем месте, я бы уже давно умерла!

— Не уверена, — вежливо ответила я, улыбнувшись. В этом и заключалась вся Тория: есть такие люди, что сначала бросают интригу, а потом резко отходят от темы, заставляя слушателя изнывать от нетерпения. И с каждым днем таких людей становится все меньше. Может, потому что их всех давно убивают нетерпеливые слушатели?

Терпение. Терпение! Сейчас она выговорится, а потом перейдет к делу.

Я старалась утешить себя тем, что никуда не тороплюсь. Но тут меня осенило: есть куда торопиться, есть к кому. А вдруг генералу станет хуже? Я ведь даже не знаю, что это за рана. В медицине я — ноль с минусом, стучите — я сам открою.

— Какой ароматный чай! — с восторгом заметила Тория, вздыхая над кружкой. — Вот за что я люблю это место — за чаи! Всегда везу в столицу пару мешков. Кстати, недавно у Бэркли видела твоего мужа! И не одного. С дамой. Вы с ней даже чем-то похожи. Я подумала — ну, может, это ты! Ну неужели нашли способ? А потом рассмотрела и поняла, что это не ты! Представляешь мою досаду!

Арт к главе

Глава 15

— С дамой? — переспросила я, понимая, что наши с мужем личные отношения сошли на нет сразу после появления моего шрама. В его понимании, всё должно быть идеально: костюм, прическа и жена. А на изуродованную жену у графа не поднималась ни рука, ни честь, ни достоинство.

Я и так чувствовала себя дорогим телефоном, который не подлежит ремонту. Жадность и слабая надежда, что однажды найдется мастер, способный починить, не позволяют выбросить. А пока — только смотришь на него и хочется плакать. Лучше спрятать его пылиться в какой-нибудь далекий ящик, чтобы не портить настроение.

— Я всё разузнала! Это Корина Флетшор! — заявила Тория. — Но, знаешь, я это не вынесла! И в стороне не осталась. Я ей отомстила! Говорила с ней лишь о погоде, хотя этикет требовал продолжения! А дальше я переключилась на хозяйку и проигнорировала её вопрос!

В голосе Тории звучали нотки триумфа. Словно она расстреляла мою соперницу из ружья. В ее понимании, это была ужасная месть — и она была уверена, что я этому обрадуюсь.

Тория жила в другом мире и мыслила иначе. Возможно, я бы тоже, родившись в той реальности, считала, что один мятый цветок среди букета равносилен пощечине при людях.

— Ну, я не удивлена, — вздохнула я. — Нет, раньше бы я и удивилась. Но сейчас у меня свои заботы.

— А ты знаешь, что Бэркли собирается выдать дочку замуж? — спросила Тория.

Я мысленно трясла ее за корсет и кричала: «Быстрее, мать твою! Ближе к новостям!», но внешне сохраняла спокойствие.

— Жених так себе, — поморщилась Тория. — Я всегда говорила, что их дочь достойна лучшего! Надеюсь, у нее получится сыграть блестящую партию. А вот еще о свадьбах! Мне тут шепнули, что генерал — дракон Моравиа — прилетел на встречу с нашим королем, чтобы обсудить будущее мирное соглашение. Это старый король считал, что нам нужен дракон. А молодой прекрасно понимает, как сильно война истощает ресурсы. Но совет магов против. Они давят на него, чтобы заполучить дракона. Чтобы у нас тоже была династия драконов…

— И? — моим скучающим голосом я пыталась скрыть интерес к теме.

— Представляешь, король лично разослал приглашения всем красавицам Исмерии, у которых в жилах течет королевская кровь. А если так посчитать, то их немного. Но с десяток наберется. Сам король еще холост, детей у него пока нет. И когда появятся — неизвестно. Поэтому он созвал всех родственниц, чтобы выбрать самую достойную. А вдруг какая-то и приглянется дракону? Ты же знаешь, как Исмерии нужен дракон! Но, похоже, наш генерал даже не взглянул на них! Прошел мимо, словно их вовсе не существовало. И я подозреваю — у него где-то есть невеста, иначе зачем так вести себя, когда ему предлагают лучших девушек королевства?

Невеста? Дома? Почему-то эта мысль меня немного огорчила. Самую малость. Был какой-то неприятный укол чего-то похожего на ревность. Значит, я выхаживаю его, а невеста дома платья меряет?

Я задумалась. В жилах Фионы Линден, в чьем теле я жила, текла королевская кровь. Ее отец приходился троюродным братом королю. Но это положение не спасало. Мой муж тоже был родственником короля, а у молодого короля проблем было выше крыши! И родственников тоже!

— Да, да… — вздохнула Тория. — Так вот, генерал держался с достоинством. И производил очень благоприятное впечатление. Прямо вызывал уважение. Вроде бы они с королем договорились о мире. Осталось прояснить некоторые детали. И тут…

В общем, ты не знаешь самой главной новости!

Арт к главе

Глава 16. Дракон

Я дергался, как рыба, выброшенная на берег. Перед глазами мелькали вспышки, я слышал отдалённые звуки, чувствуя всплески боли во всём теле.

В голове шла война с Исмерией — страшные образы: горящие деревни, крики, павшие товарищи.

Я пытался вспомнить что-то — хоть что-то конкретное, важное, но всё вокруг было размытым, как туман. Воспоминания разрывались, ускользали, и оставалось только ощущение, что что-то очень важное я упустил.

И вдруг я открыл глаза. Свет был ярким, режущим глаза, и в комнате царила тишина. Не было той красивой женщины с золотыми волосами, которая была рядом минуту назад. Почему? Где она? Неужели она была призраком? Неужели я просто почудился ей?

Хотя нет… Я видел несколько зелий на столе. Стопку книг.

А была ли она вообще? Или я её себе придумал?

Внутри меня появилось острое сожаление, будто я потерял что-то очень ценное. Почему она исчезла? Почему я один? Где я?

Я пытался пошевелиться, чувствуя, как по телу разливается невыносимая боль. Несколько глотков воды — холодной и приятной — чуть успокаивали жажду, но не облегчали страдания. Я не заметил, как выпил весь графин досуха.

Мне чудилось, что я на грани.

Я собирался встать, пусть даже это казалось невозможным. Надо. Просто надо. Нужно было дойти до ванной, напиться воды, ощутить прохладу, чтобы хоть немного сбросить этот пылающий груз. Каждое движение словно ломало меня пополам, мышцы напрягались до болезненного до предела, перед глазами все плыло. Но я не мог остановиться.

Когда я добрался до двери, я медленно её открыл и шагнул внутрь. В ванной — прохлада и свежесть, вода казалась спасением. Я смотрел на зеркало, которое было занавешено черной тканью. Странно, однако!

Было искушение посмотреть на себя, но я не стал тревожить пыльную ткань. Не до этого сейчас.

Я сжал зубы и сделал глубокий вдох. В этом мгновении я понял, что не могу позволить себе сдаться. Боль — временная. Потери — временные. Пока есть шанс — я буду бороться. И пусть этот путь будет трудным, я сделаю всё, чтобы выжить.

Я чувствовал сердцем, что где-то кто-то меня ждёт. Кто-то очень важный и дорогой. Я просто физически ощущал присутствие в душе кого-то, к кому хотел вернуться.

Только кто же это?

Я вернулся в комнату, чувствуя, как в глазах мутнеет от боли. Я посмотрел на книгу, которая лежала на столике. И увидел герб. Раскрытая книга и дерево.

- Исмерия? - прошептал я, читая с трудом потёртую надпись. - Исмерийская королевская типография. Я взял еще одну книгу, раскрыл ее, видя такую же отметку на первой странице.

Я что? Сейчас в Исмерии?

Я почувствовал, что мне стало совсем тяжело. Опустив глаза, я увидел, как простыня пропиталась кровью в районе ноги и капли крови падают на пол. У меня едва хватило сил дойти до кровати и упасть. Последней мыслью было то, что если я упаду возле, то той красавице придется тащить меня снова. А мне ужасно не хотелось, чтобы бедняжка надорвалась.

Арт к главе

Глава 17

- Не успев вылететь из дворца, дракон поджег несколько деревень… - шепотом сообщила Тория.

О, боже! Неужели?

- Такие пожары были! - воскликнула Тория, а в ее глазах был испуг. - Столько жертв! Еле потушили. Пришлось несколько туч нагонять, чтобы ливень хлынул. Столько невинных жертв! Просто кошмар какой-то! Вот что у него в голове происходит? Зачем жечь деревни? Там же мирные люди! Хорошо хоть маги его сбили. Король в ярости. Теперь он понимает, что мира не будет! Он требует голову генерала!

Мне вдруг стало совсем не по себе. Правильно говорили, что он опасен. Жечь мирные деревни? Зачем? Там же люди! Обычные простые люди! Женщины, дети, старики!

Я почувствовала, как внутри меня что-то неприятно поскреблось.

- Так что вот такие новости, - заметила Тория, вздохнув. - Свежие, столичные, с пылу с жару!

Она допила чай и поставила кружку. Я все еще пыталась переварить новость о том, что генерал сжег деревни. И это чудовище я приютила? И теперь выхаживаю? Я тащу с того света настоящего убийцу! И мне вдруг стало неприятно на душе. Может, если бы я знала это раньше, я бы ни за что не подошла к нему. И тут же бы вызвала бы магов. Пусть забирают. Но сейчас, когда он ничего не помнит, и когда лечение в самом разгаре, я не могла его бросить.

- Будь осторожна, милая. Ты живешь одна. Я всегда говорила, что этим легко могут воспользоваться грабители и насильники! - сглотнула Тория. - Или дракон! А вдруг он возьмет тебя в заложники? Проберется в поместье, приставит нож к горлу?

- Думаешь, генерал учился у разбойников? - спросила я как можно спокойнее.

- Да кто его знает! Я тоже видела его. И мне рассказывали, что он производил впечатление человека благородного. Такой мужчина чести! Там вся столица гудела от восхищения! - заметила Тория. - Но это всего лишь маска! Слушай, я могу прислать тебе своего слугу. Пока дракона не найдут, пусть он поживет у тебя?

- Да ладно, - усмехнулась я. - Как-нибудь сама справлюсь. А то еще должна потом буду! Спасибо, я просто не люблю быть в долгу!

Мне еще соглядатая не хватало. Я вот сама чувствую, что допустила огромную ошибку. А во всем виновато мое доброе сердце. Мне показалось, что петля опасности сжимается на моей шее.

- Ладно, мне еще нужно заехать к Бель Фрауд! Старушка небось совсем плоха? Не была у нее? - спросила Тория. Я отрицательно покачала головой. - Ах, эти визиты вежливости! А ехать-то сколько! Ненавижу! Дороги, дороги! И ради чего? Опять будет жаловаться на родственников! Ну все! Я поехала! Вот тебе несколько свежих газет!

Она положила на стол газету «Светская магия», и первое, что я увидела, так это обгоревшие остовы домов, перепуганную женщину, обнимающую ребенка. В глазах матери отчаяние. Она сама не знает, жив ребенок или нет.

Мне стало вдруг совсем нехорошо. Разве можно быть таким… таким… Я даже слово подобрать не могу.

Тория встала, расправила платье, расцеловала меня в обе щеки и направилась на улицу, где кучер, который уже храпел во всю, тут же оживился, с недоумением глядя на меня и на Торию.

В его глазах читалось: «Что-то рано вы сегодня!».

Я помахала рукой, вошла в дом и задвинула засов.

Убийца, значит. Вот что ему наши дети сделали? Что ему сделали старики? Женщины? Разве можно вот так вот с ними? А сколько людей осталось без крова?

Спрашивать с генерала было бесполезно. Он все равно ничего не помнил, поэтому я отправилась на кухню, взяла тарелку и даже отложила с нее несколько кусочков мяса. Обойдется! Убийцам доппитание не полагается!

Неся поднос в сторону комнаты, я думала, как себя вести с тем, на чьей совести такое страшное преступление. Открыв дверь, я чуть не выронила поднос от неожиданности.

Арт к главе

Глава 18

Генерал умирал.

Это было видно по его лицу.

Ему стало намного хуже! Вот прямо хуже-хуже!

Он же только что разговаривал со мной! Буквально несколько часов назад, а сейчас постель вся в крови.

- Неужели рана открылась? - прошептала я, подозревая худшее.

Я смотрела, как его взгляд медленно угасает, а дыхание становится всё слабее и слабее. Вся его фигура — озябшая, бледная, словно тень от того могучего дракона, каким он был вчера. Казалось, его уже не спасти, а кровь, словно черная река, вытекает из раны, забирая с собой последние силы.

Он сжег деревни, убил невинных людей! И в этот момент всё внутри противилось помощи. Как можно было смотреть на этого монстра и не чувствовать отвращения? Но теперь, когда он умирает на моей постели, я была в смятении.

Вся моя решительность будто растворилась в этом кровавом пятне, что растеклось по простыне.

Я не хотела его убивать своим бездействием. Не хотела, чтобы он умер. Но и помочь ему — значит связать себя с этим злом.

Может, я просто устала от всего этого? Устала от переживаний, от боли, от необходимости делать выбор. На одной чаше весов — страх за свою безопасность и гнев на того, кто посмел убить столько мирных жителей. На другой — жалость к тому, кто умирает, и одновременно ужас, что я могу стать соучастницей его преступлений.

Может, это и есть истинная слабость — неумение решиться, неумение сделать быстро правильный выбор?

Я хотела закрыть глаза, отвернуться, уйти. Но сердце билось слишком громко, и в нем — неуверенность, сомнение, страх.

Я зажмурилась на мгновение. Внутри крутится целая буря — желание и страх, совесть и искушение. И я понимаю: сейчас я стою на краю, на грани выбора, от которого зависит не только его жизнь, но и моя.

И всё внутри кричало: помоги… или отвернись навсегда!

- Быть может, я еще пожалею о своем поступке, - всхлипнула я. У меня по щекам покатились слезы обиды на судьбу. Вот за что мне ставить такой выбор? - Нет, я вылечу его! Вылечу, чтобы однажды он ответил за свои преступления!

Я взяла себя в руки, вытерла слезы и бросилась к нему.

Во всем виновата рана на ноге. Сама рана стала лучше. Кожа уже не напоминала натянутый барабан. Но кровь! Ее было столько, что мне стало совсем нехорошо!

- Жгут, - прошептала я, облизывая пересохшие губы. - Иголка и нитка!

Мне было так страшно, что я не могла взять себя в руки несколько секунд. Несколько драгоценных секунд, которые могли стоить жизни.

Почти ничего не соображая, я принесла швейный набор, выбрала самые тонкие и прочные нитки, иголку. Потом налила в блюдце зелье, которое способно обеззаразить это, опустила туда иглу с ниточкой.

- Боже мой, боже мой, - причитала я, задыхаясь от страха и слез. Руки дрожали, пока я мыла их с тщательностью хирурга, не представляя, что меня ждет!

Арт к главе

Глава 19

Я вырезала в салфетке дырку и прилепила ее на ногу.

Взяв иголку с ниткой, я почувствовала, как у меня застучали зубы. Я никогда еще не зашивала раны. Я даже уколы делать боюсь! Есть у меня такая фобия. Мне кажется, что я непременно пробью насквозь какой-то жизненно важный орган, сломаю иголку и она останется внутри.

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоить дрожь, которая пробиралась по всему телу. Сердце стучало так громко, что казалось, его стук слышен даже на улице.

Я на мгновение зажмурилась, словно собиралась сделать последний моральный рывок, и начала осторожно шить рану.

Каждый укол — обмирание, каждая протяжка — как шёпот смерти, который я должна преодолеть, чтобы спасти чужую жизнь.

Руки дрожали, нитка то рвалась, то запутывалась. Но я старалась. В голове мелькали мысли, что я — не медик, что у меня нет опыта, что я могу лишь навредить еще больше. И всё же другого выхода не было.

Я сосредоточилась, до боли вцепилась зубами в нижнюю губу, чтобы не заплакать. Всё вокруг будто затихло — только шорох катушки, тихие стоны и его дыхание, которое медленно сходило на нет. Я думала о тех, кого он убил, о деревнях, что он сжёг…

- Тебе не стыдно? - сквозь слёзы прошептала я. - А я тебя тут спасаю…

Я посмотрела на кривые стежки, на корявый узел. Хорошо хоть я додумалась сделать узелок на каждом стежке.

“Мне бы оверлок!” - подумала я, пытаясь себя подбодрить. - “А есть швейная машинка, которая зашивает раны?”

Но это не помогло.

— Нет, — прошептала я сама себе. — Я не могу его оставить умирать. Даже если он — монстр, даже если он — зло, я не могу стать его судьёй. Я — не бог, чтобы решать, жить ему или умереть.

Я продолжала шить, стараясь не думать о своих страхах. Время тянулось словно мёд из банки. Каждая протяжка казалась вечностью. Но вдруг я почувствовала, что рана заполняется, что кровь течёт меньше. Всё внутри будто сжалось, словно я сама остановила поток этой чёрной реки.

- Так, ещё на боку, - прошептала я, снова бросая иголку с ниткой в зелье и вытирая кровавые руки об салфетку. - Но сначала закончим с этой.

Я аккуратно сняла салфетку, промыла рану ещё раз, приложила повязку, пропитанную зельем, и крепко зафиксировала её. Внутри что-то зашевелилось — надежда или страх, неважно. Главное — я сделала всё, что могла.

Вторую рану я шила намного уверенней. Она выглядела намного лучше, чем нога. Поэтому я справилась довольно быстро.

- Ну и руку! - вздохнула я, снимая с чужого плеча повязку. - А то что? Вдруг и тут что-то откроется?

На руку потребовалась всего пара стежков. И всё закрылось повязкой.

Генерал лежал там неподвижный, глаза его были приоткрыты, но я не могла понять, что выражает его взгляд. Казалось, сейчас в серых глазах клубился туман.

Я почувствовала, как внутри меня загорается маленький огонёк — может, и есть шанс. Может, я всё-таки не зря пересилила себя?

Я осмелела, присела на кровать, а потом тяжело вздохнула и тихо прошептала ему на ухо:

— Держись. Я рядом. И я постараюсь спасти тебя.

Арт к главе

Глава 20

Время шло. Я не спала.

Я сидела в кресле, окружённая мраком и тишиной, и мне казалось, что время растянулось в бесконечную нить, которая все тянулась и тянулась, не давая мне ни малейшего шанса отдохнуть.

Грудь сжималась от усталости, и тело требовало сна. Но я знала, что если закрою глаза хоть на мгновение, он умрёт. Этот мужчина, которого я охраняла, — мой долг, моя тревога, моя ответственность. И в этот момент даже само дыхание казалось мучительным испытанием, ведь каждый его вдох был для меня как битва, а каждый выдох может стать как победой или поражением.

Я сидела в кресле, думая, какую бы книгу взять. Ладно, почитаем справочник по травам. Он хотя бы безобиден для психики.

Я открыла первую, видя кровавый отпечаток пальца. Я приложила свой палец рядом, понимая, что отпечаток не мой.

Бросив взгляд на генерала, я сопоставила факты. Эту книгу я знала хорошо, а раньше этого отпечатка не было. Значит, он свежий.

- Только не это, - вздохнула я.

Я избегала этой темы, боясь, как генерал воспримет мысль, что в данный момент он находится на вражеской территории.

Но теперь все стало очевидно. Он листал книги, видел красивую надпись “Исмерия” и понял, где он. Он знает, что я — враг.

Эти слова зазвучали в моем сознании, как предвестие беды. Мне нужно было быть вдвойне осторожной, скрывать свои мысли и чувства, как бы ни было трудно. Внутри мое сердце билось быстро, словно барабан, а разум метался в поисках выхода из этой запутанной паутины лжи и страха.

Отложив книгу, я сидела и смотрела на него, пытаясь в его дыхании предугадать или улучшение, или ухудшение. В этом тревожном безмолвии, наполненном его дыханием, я чувствовала себя как на грани пропасти, балансируя между надеждой и отчаянием.

Несколько раз я поила его, не зная, стоило это делать или нет. Но каждый раз, когда его ресницы дергались, я отходила на три шага.

Утром я увидела, что ему стало лучше. По видимости, генерал спал. Он не дышал тяжело и часто, пугая меня.

Теперь его дыхание было ровным и спокойным. Как у спящего.

Пока он не пришел в себя, я думала поменять повязки, чувствуя, как от усталости голова кружится, а сознание куда-то уплывает.

- Куда! - шипела я сознанию, чувствуя себя сонной мухой. - Давай, милая, еще немного!

Я сменила повязку на ноге, рассматривая зашитую рану, потом на животе, а потом добралась до руки.

Все было как в тумане.

Я была медленной и неуклюжей.

Казалось, чтобы развязать собственный узел, мне нужен был целый час. Я клевала носом и маниакально ковыряла этот узел, чувствуя, как пальцы почти не слушаются. Несколько раз я закрывала глаза, чувствуя, как проваливаюсь в секундный сон. Но тут же будила себя.

Раньше я была уверена, что стоя спят только лошади.

Короче.

Иго-го!

Я так устала, что даже коврик на полу казался мне мягкой периной.

Глаза слипались, а я уже завязывала узел, чтобы пропитанная зельем повязка держалась на ране.

- Не спать, не спать! Косить, косить! - трясла я головой.

Глаза закрылись в очередной раз, а я боролась с собой, чтобы снова открыть их.

Когда я открыла их, поняла, что лежу на чем-то неудобном. Это была не перина, не матрас. Это был генерал.

И тут до меня дошло!

Я уснула прямо на нем!

Арт к главе

Глава 21

Я чувствовал, как мне становится легче. Боль все еще была, но не такая сильная. Была и слабость. Я открыл глаза, как вдруг увидел копну золотых волос на своей груди.

Золотые волосы рассыпались по подушке, словно лучи солнца, и незнакомка спала так спокойно, будто весь мир для нее исчез.

Я вспомнил, как она ухаживала за мной эти последние сутки — тихо, заботливо, словно боялась потревожить. Я чувствовал ее руки, когда она меня переворачивала, слышал ее шепот, который звучал мягко и тепло. Она не отходила, даже когда я уже почти потерял надежду, и за это я был ей бесконечно благодарен.

Боясь спугнуть ее сон, я лежал неподвижно, наблюдая за ней. Мне хотелось прикоснуться, почувствовать, что она рядом, что я все еще здесь, что это не сон, а реальность. Но я боялся, что если я сделаю резкое движение, она проснется и уйдет.

Я вспомнил, как она шарахалась от меня, словно дикий зверек, в ее глазах я постоянно видел страх, недоверие, тревогу.

И тут до меня дошло: она — исмерийка. Я находился на территории вражеского государства, и эта исмерийская женщина, несмотря ни на что, спасла мне жизнь. В этом было что-то невероятное, трогательное и достойное безграничного уважения.

Я чувствовал какую-то странную нежность к ней. Внутри росло что-то теплое, почти необъяснимое. Я осмелился медленно протянуть ослабевшую в схватке за жизнь руку и прикоснуться только к ее золотым волосам — к этим мягким, светящимся прядям, что словно удерживали в себе солнечный свет. В этом прикосновении было столько благодарности и тихого признания, что я не решился на большее.

В ее руке я заметил бинт, который стелился на пол. Рядом открытое зелье. Она пыталась сделать перевязку и просто уснула.

Сейчас мне захотелось обнять ее сердцем, но я боялся пошевелиться. Она повернулась, словно пытаясь устроиться на мне поудобней. Я видел, что ее ноги все еще стояли на полу.

Рядом с ее стоптанной туфелькой лежали грязные бинты, пропитанные кровью.

- Спи, - сердцем шептал я, чувствуя, как грудь разрывается от благодарности.

Нет, до чего же она хороша! В этой путанице золотых волос она казалась чем-то неземным.

“Позволь спросить тебя, ты прекрасный призрак?” - мысленно задавал я вопрос, любуясь ее волосами.

“Позволь сказать тебе, что я безмерно благодарен за спасение!” - снова мысленно произнес я, а рука едва-едва потревожила ее волосы. - “Позволь мне сказать, что ты прекрасна… Что ты сейчас спишь на моей груди, а я не чувствую боли. Позволь еще раз прикоснуться к твоим волосам…”

Лишь один раз я осмелился провести кончиками пальцев по ее коже на руке. От этого прикосновения я закрыл глаза, словно пытаясь запомнить его.

Счастлив тот, кто обладает этой женщиной. За такую я бы боролся до последней капли крови.

Мой взгляд скользнул по комнате, пытаясь разгадать ее загадку. Комната выглядела старой. Обои были дорогие, но очень не новые. Кое-где виднелись пятна сырости. К тому же девушка была одета довольно скромно. Я бы даже сказал, что бедно. Я видел заштопанный рукав платья.

Она аристократка, но бедна. Нет, она не служанка, раз сказала, что поместье ее.

Моя рука снова скользнула по ее волосам. Казалось, что у меня на груди рассыпалась целая сокровищница.

Сокровищница.

Странное чувство, словно блеск золота вызывает внутри меня какое-то тепло. Словно сердце тянулось к нему. Я почему-то видел золото на полу вокруг кресла. В кресле кто-то сидел. А я не помню лица. Но, кажется, это мужчина.

Красавица на моей груди вдруг повернулась, а я на секунду увидел нечто странное и непонятное на ее щеке, обычно прикрытой прядью волос. Я хотел чуть-чуть убрать волосы, чтобы посмотреть на ее щеку, но в эту секунду она открыла глаз. Вуаль волос тут же вернулась на законное место, оставляя меня теряться в догадках, что там?

Арт к главе

Глава 22

От ужаса я едва не подпрыгнула, тут же возвращая волосы на место, чтобы прикрыть шрам — как будто это могло что-то изменить. Внутри всё сжалось от паники, сердце бешено колотилось, а дыхание стало прерывистым. Как я так умудрилась? Как меня угораздило?

— Проснулась? — тихо прошептал генерал, его голос звучал мягко и немного тревожно. Я, вздрагивая от страха, медленно повернула голову и уставилась на его грудь, словно боясь увидеть что-то еще. — Я не хотел тебя будить… Ты и так несколько ночей дежурила возле кровати… Мне хотелось, чтобы ты немного отдохнула…

Я задыхалась, не в силах скрыть ужас, который охватил меня в этот момент. Глаза его — серые, спокойные, будто безжизненные — наблюдали за мной, и я не могла отвести взгляд. Медленно отстранилась, вглядываясь в его лицо, и пыталась понять, что же происходит на самом деле.

— Не бойся… — вдруг взмолился генерал, его голос стал чуть выше и мягче, словно он сам боялся, что сейчас разрушит что-то важное. — Всё хорошо. Видишь, я не причиню тебе зла…

Я могла ощутить, как внутри меня борются страх и растерянность. Он мог бы, наверное, сделать со мной что угодно, пока я спала. И всё же, он этого не сделал.

“Ну да! А кто тогда будет за ним ухаживать!”, - выпалило что-то внутри меня. - “Я пока что ему выгодна. Может, поэтому я до сих пор дышу!”.

Я зажмурилась на мгновение, затем медленно отстранилась, стараясь сохранить хоть немного достоинства. Вздохнула и расправила мятущееся платье, стараясь скрыть свою нервозность.

— Мало ли, кто вас знает, — произнесла я тихо, стараясь говорить ровно и спокойно, хотя внутри всё кипело.

Я хотела сказать ему про сожженные деревни, но потом передумала. Пока генерал мало что помнит, он безопасней.

Генерал вздохнул тяжело, словно борясь с внутренним мучением. Взгляд его задержался на месте, где недавно лежала я, и я заметила, как он с усилием пытается подобрать слова.

— Я, кажется, понимаю причину твоего страха и недоверия, — тихо произнес он, а я смотрела на генерала, ожидая продолжения. — Я уже понял, что, похоже, нахожусь на территории вражеского государства — Исмерии. И ты — исмерийка.

Вот! Вот это начало! “Случилось то, чего я боялась! Он начал вспоминать!”, — вырвалось у меня внутри.

Но он, кажется, заметил мою реакцию и с тяжелым вздохом продолжил:

— Прошу тебя, — генерал говорил тихо, — не шарахайся так. Я тебе не враг. Неужели ты думаешь, что я — такая тварь неблагодарная, чтобы причинить зло тому, кто спас мне жизнь?

Он говорил убедительно, и в его голосе звучала искренность. Только меня всё еще охватывало недоверие. У меня были основания ему не верить.

— Да, — прошептала я, чувствуя, как голос у меня немного дрожит. — Я вам ни капельки не верю. Я знаю, что в любой момент вы меня убьете. Но пока что я вам нужна, чтобы вылечить вас. И только это спасает мне жизнь. Вот.

Глава 23

На мгновение серые глаза генерала расширились, он сам удивился моему ответу. Внутри у меня всё еще кипело от противоречий — страх, недоверие, но и какая-то странная, почти непонятная нежность, которая поселилась во мне сразу после первого взгляда на него. Может, она родилась из-за жалости, а может, сама по себе.

Глубокий вздох вырвался у него, и на его лице мелькнуло что-то вроде растерянности или даже боли. Он долго молчал, словно пытаясь сдержать слова, которые могли бы разрушить ту тонкую нить, которая связывала нас.

— Я понимаю, — наконец тихо произнёс генерал. — Наши государства враждуют. Я не достоин твоего доверия. И, возможно, всё, что я говорю сейчас — лишь слова, чтобы оправдать свое существование в твоих глазах. Но я обещаю тебе: я не причиню тебе вреда. Не потому, что я хороший или плохой — потому что я не вижу в этом смысла. Допустим, я убиваю тебя. И что дальше? Что я буду делать дальше? Это как минимум глупо с моей стороны.

- Может, как свидетеля, - предложила я.

- Свидетеля чего? - рассмеялся генерал. - Свидетеля моей слабости? Свидетеля того, что я чуть не умер?

- Нет, как человека, который может сдать вас властям, - отрезала я.

- Но ты ведь не сдала? - вздохнул генерал. - Но я уверен, что могла бы.

- Давайте остановимся пока на том, что я вам выгодна, и не будем развивать эту тему дальше, - произнесла я, словно отсекая разговор.

Я чувствовала, как в его голосе звучит искренность, и это словно ударило по моему внутреннему сопротивлению. Возможно, он действительно не таков, каким кажется. Возможно, за этим суровым взглядом скрывается кто-то другой. Но как же деревни? Как же мирные жители, которых он убил?

— Я знаю, что тебе страшно, — мягко продолжил он, чуть наклонившись вперёд. — Что я чувствую это, даже если ты пытаешься держать лицо. Я не ожидаю, что ты сразу мне доверишься. Но я хочу, чтобы ты знала: я не враг. И если ты хочешь, я готов показать тебе это, скажи, как мне это сделать, и я сделаю.

Глаза его — всё такие же серые, но в них отражались не только холод и власть, а ещё и какая-то искренность, которая, казалось, вот-вот прорвется наружу. И я вдруг вдруг ощутила, что в этом человеке есть что-то, что стоит попробовать понять, несмотря на страх и недоверие.

— Никак, — тихо произнесла я. — Давайте остановимся на том, что или я слишком много себе придумала. Или слишком мало верю в то, что добро вообще существует.

Он внимательно слушал, и в его взгляде я увидела нечто вроде облегчения или даже благодарности.

— Всё начинается с доверия, — тихо сказал он. — И я надеюсь, что со временем ты сможешь мне доверять.

Я бы на его месте на такое не сильно рассчитывала. И, хотя страх всё ещё не исчез, внутри что-то зашевелилось — тихий, робкий, но всё-таки живой искренний шанс на то, что всё может сложиться иначе.

Глава 24

Я посмотрела на него, ещё не зная, что скажу, но внутри уже шевелились новые мысли — может, всё не так однозначно. Может, в этом суровом человеке скрывается какая-то слабость, которая заслуживает моего сочувствия и понимания.

Я вышла, так ничего не ответив. Еду, что была в комнате, я съела, чтобы не уснуть. Спустившись на кухню, я стала скрести по сусекам. Сусеки уверяли, что я уже недавно скребла по ним, но я все равно кое-чем разжилась. Надо будет идти в деревню за едой. А заодно и послушать новости.
Положив на поднос хлеб, налив в тарелку похлебки, а в другую положив остатки мяса и овощей, я понесла все это в комнату.

— Вам нужно поесть, — тихо произнесла я, стараясь держать дистанцию, чтобы не дать почувствовать свою слабость.

Генерал взглянул на еду, его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то вроде благодарности.

— Спасибо, — тихо произнёс он, его голос звучал чуть мягче, чем обычно, словно он сам был удивлён этим признанием.

Я слегка наклонилась, чтобы не показывать своих эмоций, и сказала:

— И вам нужна будет одежда.

Внутри я прекрасно понимала, что было бы лучше, если бы он поскорее поправился и ушёл. Просто ушёл. Куда угодно — хоть в лес, хоть на край света.

И тогда, вроде бы, я выполнила бы свой долг перед человечностью. И, вроде бы, отвела от себя беду.

- Я вас сильно обременяю? - послышался неожиданный вопрос.

Генерал поднял голову, его взгляд встретился с моим, и я увидела в нём искренний интерес, чуть заметное удивление.

— Да, — честно ответила я. — Вас разыскивают.

Он замер, словно его поразила эта новость.

— Получается, вы меня прячете? — с легким удивлением в голосе спросил он.

Я кивнула.

— Получается, да. — Голос мой дрожал чуть сильнее, чем хотелось бы. — Это не самое безопасное место, но пока что вы в безопасности. Повторюсь — пока что.

Он медленно вздохнул, словно пытаясь собраться с мыслями. Взгляд его задержался на месте, где недавно лежала я, и я почувствовала, как в нём борются чувства.

— Почему вы мне помогаете, если я так обременяю вас? — спросил он, и в его голосе звучала искренняя искра сомнения. — Если вы боитесь меня?

— Потому что… — начала я, глядя на то, как он трогает пальцем повязку, — потому что я не могла оставить вас умирать! Это было бы… бесчеловечно! И я не смогла бы себе этого простить. Вы бы мне потом снились — как вы умираете, как страдаете. Нет, я не могла. Знаете, все зло исходит не от плохих людей. Нет. Главное зло исходит от обычных людей, которые просто проходят мимо. Они делают вид, что ничего не видели, они напускают на себя равнодушие, мол, это — не мои проблемы, думают о том, что следующий, кто пройдет, бросится оказывать помощь. Все зло в этом мире исходит от равнодушия.

Я мысленно стала искать подходящую одежду — в старом доме, сменившем множество хозяев, наверняка остались забытые вещи на чердаках и в кладовках. Может, там есть что-то подходящее?

Пока я размышляла, он внимательно рассматривал свою повязку на руке, пальцами трогая её, словно пытаясь понять картину мира вокруг. Или, как говорят военные, «оценить обстановку».

Он ничего не ответил, а я зашла в кладовку и взяла зелье, которого осталось полбутылки. Оно способно было вывести любое пятно с любой ткани. Я капнула на ковер, видя, как алыми дымками испаряется кровь. Бинты и повязки лежали в тазике. Я капнула зелья и на них. Теперь настала очередь кровати.

- Не могли бы вы откатиться на другую сторону? - вздохнула я, ожидая на расстоянии пяти шагов и глядя на кровавую простыню, одеяло и матрас.

На стирку матраса и простыни ушли остатки зелья. Я взяла простыню и бросила ее в стирку, постелив свежую в цветочек. Промыв остатки зелья водой, я вылила ее в ведро и промыла пол.

Я вырвала отпечаток крови из книги и бросила в камин, поджигая его заклинанием.

- В комнате холодно по вечерам. Дров мало, - заметила я, тут же туша огонь. - Мне еще зиму нужно будет как-то пережить…

- А что случилось? - спросил генерал.

Глава 25

Я усмехнулась, немного поднимая брови.

— Ничего особенного. Просто неудачно вышла замуж, — сказала я, оглядывая комнату, словно пытаясь скрыть свою внутреннюю усталость.

Генерал задумался.

— Так вы замужем? — его голос звучал чуть иначе, с какой-то странной ноткой. Не удивления, скорее — разочарования или удивлённого недоумения.

Я вздохнула.

— Да. — И чуть грустно добавила: — А муж… Он в Эльдорайне. Ходит по балам с любовницей.

Я почувствовала, как внутри заиграла обида, хотя лицо оставалось спокойным.

— Разве можно думать о другой женщине, когда рядом вы? — спросил генерал, в голосе слышалось удивление. — Я, наверное, что-то не понимаю. Вы — женщина редкой красоты, с невероятной душой и добрым сердцем. Какая может быть любовница?

Я улыбнулась чуть и ответила:

— Обычная.

Внутри что-то потянулось к этим словам, словно цветок к солнечному свету. Ведь правда: никто долго не хвалил меня, не говорил комплиментов.

— Я представить не могу, как можно променять такую женщину, как вы, на другую, — произнёс он тихо.

Я усмехнулась.

— Легко, — сказала я. — Как оказалось, довольно легко. Но давайте закроем эту тему. Вас должно утешить, что здесь муж бывает редко. Не чаще раза в месяц. Он был перед вашим появлением, так что в ближайшее время визита можно не ожидать.

— Располагайтесь, — вздохнула я. — Но из комнаты не выходите.

— Так я ваш гость? — спросил генерал, а я видела, как он пытается сесть на кровати.

— И немного пленник, — заметила я, выходя и закрывая дверь на ключ.

Я спрятала ключ в карман.

Когда совершаешь преступление, все должно быть продумано до мелочей. И самое главное — не расслабляться. То, что я выхаживала раненого генерала, это уже преступление. И я должна следить за каждой деталью. Я шла и смотрела, нет ли крови на полу. Но пол был настолько грязным, что тут слона потерять можно.

Взбежав по деревянной лестнице, я залезла на темный чердак, вызывая светлячка. Теперь он вертелся возле моего уха, а я открыла старинный пыльный сундук.

— Кхе! — Прокашлялась, понимая, что света слухового окна не хватает, чтобы осветить его содержимое. Руки были в пыли, и тут же захотелось их помыть.

Я звонко чихнула, пытаясь рукой разогнать пыль. Так, у нас тут что есть? Старые кальсоны. С дыркой! Интересно, на что рассчитывал владелец, раз не выбросил их? На то, что его потомки будут с гордостью прижимать их к груди со словами: «Их носил наш прадед?!»

Я отбрасывала вещи в кучу. Что-то из этого пойдет на тряпки, а что-то пригодится, когда этому платью придет конец.

Несколько старомодных платьев были отложены в сторону. Я вытащила штаны. Неплохие! Может, подойдут. Еще одни штаны легли сверху. Белая сорочка выглядела старомодно. Вот эти обильные кружавчики меня раздражали. Зачем они мужчинам? Ну ладно. Пусть меряет. Еще одна сорочка. Тоже пригодится. Правда, рукав разорван, но ничего! Где наша не зашивала! Тоже берем!

Я спустилась, неся ворох одежды, как вдруг услышала отчетливый стук в дверь.

Я замерла, выжидая. Второй стук был коротким, отчетливым.

— Не к добру, — пронеслось в голове, а я бросилась в комнату к генералу.

Глава 26

Быстро открыв дверь ключом, я влетела в комнату, едва ли не задыхаясь, словно за мной гонятся чудовища. Внутри всё казалось странно тихим, и сердце готово было выскочить из груди. Я зажмурилась на мгновение, пытаясь собраться с мыслями.

— Можете встать? — прошептала я едва слышно, словно боясь, что кто-то может услышать.

Генерал поднял голову, его глаза медленно зажглись недоумением:

— Могу. А что?

Он по моему голосу почувствовал, что что-то не так, и брови его нахмурились.

Я сделала шаг к стене, пальцами ощупывая поверхность в поисках нужного места. Стоило только моему пальцу коснуться определённой точки, как прямо сквозь обои вспыхнула яркая магическая печать. Она словно ожила, засияла. Ее свет пробился сквозь пальцы.

— Сюда. — шёпотом позвала я, и в стене вдруг появилась дыра с сияющими краями: как будто кто-то открыл портал.

Я видела, как генерал с трудом поднимается, превозмогая боль. Как делает несколько шагов в мою сторону. «Быстрее!» — мысленно торопила я его. И вот он шагнул в портал.

— Сидите здесь и тихо! — прошептала я, закрывая секретный проход в небольшую лабораторию, заваленную хламом.

Теперь нужно подготовиться и всё проверить? Мало ли, что может привлечь внимание?

Взяв в руки ворох одежды, я быстро осмотрела комнату на предмет улик: кровь на полу, кровь на простыне, бинты, повязки. Иголку с нитками я аккуратно положила на столик, сверху — старое, пыльное платье, словно напоминание о прошедших временах. Так, чтобы создавалось впечатление, что я просто сижу и чиню одежду.

Пробежав взглядом по ковру, я пыталась сдержать волнение — вроде бы ничего подозрительного не заметила. Постель была смята, словно кто-то недавно тут побывал, но это ничего страшного.

Стук повторился. Он был коротким, чётким и требовательным.

Я вздохнула глубоко, словно пытаясь собраться с силами, и направилась к входной двери. Тяжело, с явным усилием я сдвинула засов, и передо мной возникли пять человек в тёмных капюшонах. Их пугающий вид вызвал у меня желание тут же закрыть дверь. Но я сдержалась. Нельзя давать им повод в чём-то меня заподозрить.

Чёрные одежды были одинаковыми и полностью скрывали личность. Я присмотрелась, видя, что у каждого на груди груди сиял серебряный знак магического совета.

Ой, мамочки! Плохи дела!

— Добрый вечер, — вежливо и строго произнёс тот, кто стоял ближе всех ко мне. Его голос был низкий, сухой, совершенно лишённый эмоций. В нём не было ни ноток усталости, ни радушия, ни раздражения. И такой холодный голос пугал меня ещё сильнее.

— Добрый, — прошептала я, ощущая, как сердце бьётся всё сильнее, как будто они видят меня насквозь.

«Личная гвардия магического совета. По мою душу. И по душу генерала. То, чего я боялась больше всего!» — задыхалось от ужаса что-то внутри меня.

Я видела их раньше в Столице. Их называли инквизиторами, хотя они были обычными магами, как и любые другие. Но их появление внушало ужас и трепет. Чёрные плащи, скрывающие лица, внезапное появление, словно из ниоткуда, — всё это наводило страх на любого, кто хоть раз сталкивался с этими людьми.

— Разрешите войти? — прозвучал низкий, хриплый голос, и я кивнула, пропуская их внутрь.

Спорить, а уж тем более оказывать сопротивление было нельзя.

— Вы слышали о происшествии? — спросил главный, оглядывая мой скромный холл. Остальные молчали, их лица были скрыты чёрной тенью. Казалось, в них было что-то зловещее.

— О драконе? — прошептала я, понимая, что от каждого моего слова зависит моя судьба — и судьба генерала. — Да, краем уха. Но подробностей не знаю.

Мужчина, который говорил, протянул руку в чёрной перчатке к одному из своих спутников, а тот вложил ему в руку лист бумаги. Этот лист протянули мне.

— Вот, мадам, — сухо произнёс главный. — Недавно здесь сбили дракона. Он посетил столицу с визитом и на обратном пути сжёг несколько деревень. Много погибших и раненых. В том числе дети. Он — преступник, которого подлежит предать правосудию. От лица его величества короля и от лица магического совета мы просим содействия в его поиске и поимке. Предположительно, он ранен.

Я вздрогнула, прижимая руку к лицу, словно пытаясь защитить себя от этих страшных слов. Сейчас я ощущала себя марионеткой в руках судьбы.

— Это ужасно, — прошептала я. — Не может быть! Целую деревню!

— Итак, его сбили где-то неподалёку, — продолжил главный, не обращая внимания на мою реакцию. — И он может быть где угодно. В том числе и в вашем доме. Нам уже сообщили, что вы живёте одна. Так что вы первая в группе риска.

Я дрожащими руками развернула бумагу, взглянула на портрет генерала. Да. Это был он. Сомнений не оставалось. На портрете он был величественный, гордый, словно на параде. Я узнала его по фрагментам мундира, спрятанного в склепе среди чужого праха. На листе красовалась награда — за любую информацию о нём.

Увидев сумму, мне стало совсем нехорошо. Тут даже у не меркантильных бессребреников проснётся жадность. Это же целое состояние!

— За него объявлена награда. — Главный ткнул пальцем в сумму, которая даже у самых жадных разжигала алчность. — А теперь скажите, мадам, вы что-то подозрительное замечали?

Я чуть покосилась, пытаясь скрыть тревогу, и ответила:

— Нет, я редко выхожу из дому. Недавно приезжала подруга из столицы. И всё…

— Понятно, — кивнул капюшон, и внутри всё будто перевернулось. — Разрешите осмотреть дом?