Трогать запрещено

Пролог. На колени!

Любить тебя – это как идти по аду в кромешной тьме и чувствовать, что земля горит под ногами

Плейлист к главе –

«Настоящая» Ваня Дмитриенко

POV

Лола

Когда тонула в твоем мраке,

Ты первым меня потопил.

Вселенной не видела знаки –

Влюбил. Получил. Погубил.

«ТУК-ТУК-ТУК!» — со дна настойчиво постучали.

— Выруби уже этот сраный будильник, Рачинская! — грубый хриплый мужской шепот обжигает своим сверхъестественным жаром ушную раковину.

По коже бегут ледяные мурашки.

Волоски встают дыбом.

Кровь от страха закипает в венах, разгоняя по жилам самый токсичный яд в немыслимых количествах.

В грудной клетке словно какое-то темное пламя вспыхивает и моментально сжигает дотла мое совсем спятившее от страха сердечко.

— А что такого? — спросила бы в другой ситуации.

Обычно раньше десятого будильника не просыпаюсь.

Но не сейчас! Нет!

Вскакиваю в постели и скольжу поплывшим ошарашенным взглядом по темной комнате.

Тут все в таких мрачных цветах, начиная с мебели, переходя к шторам и заканчивая постельным бельем.

Конечно!

Черное, будто в глубоких недрах преисподней! В точности повторяет всю палитру оттенков хаоса, какой окрашена аура хозяина этих апартаментов.

На чистых инстинктах натягиваю на себя одеяло.

Оно спасет?

Вот уж не думаю! Ситуация из разряда: поздно пить «боржоми» …

А посмотреть боюсь.

По большей части на ТЕЛО, которое спит со мной в одной кровати… вернее, я с ним. Квартира все же не моя.

Мамочки!

Ну я же не могла! Я на такое просто не способна!

— Оглохла там? — звук его голоса вынуждает мое сердце биться еще громче.

Бам! Бам! Бам!

Оно не бьется!

Тарахтит, трудится на износ! Его заносит и тормозит на виражах! Бросает в адовы мертвые петли!

Макс. Костров.

С моих губ срывается шумный, полный безысходности и горечи вздох.

Оттягиваю немного одеяло и закусываю до боли нижнюю губу. Даже внутренняя леди сложила все известные ей маты.

Да потому что… сука!

Голая.

Я абсолютно, черт возьми, голая!

Боже, только не это!

Как мы могли переспать? Ничегошеньки не помню…

Едва я собираю крошечные остатки сил, гордости и хоть минимального самоуважения, пытаясь убраться от Макса куда подальше, как его огромная ручища прихватывает меня за талию и притягивает к себе.

— Куда-то собралась?

Ма-мо-ч-ки!

Его дыхание щекочет шею.

По плечам пробегают мурашки, они устремляются вниз и заполняют все мое тело. До кончиков пальцев на ногах. Те, в свою очередь, от ужаса аж поджимаются.

— Пусти, Костров! — запоздало возвращается дар речи.

Пихаю гада локтем в бок. Со всей силы!

Напрягаю мозги.

Хоть убейте, но не представляю как я могла оказаться в одной постели с ним… с ним!

При живом-то парне.

С человеком, от которого сама поклялась держаться подальше ровно три года назад.

Вырываюсь из объятий Макса.

Мечусь из стороны в сторону в поисках своей одежды.

Плевать, что в чем мать родила перед этой самовлюбленной сволочью рассекаю. Видимо, терять мне нечего теперь.

Нахожу свой телефон.

Мама звонила… пять раз… десять пропущенных от Богдана. Моего парня, как вы поняли.

Как ему в глаза смотреть буду после всего?

— Посмотри под креслом, — услужливо подсказывают из-за спины.

Стоило бы догадаться, что Кострову на слово верить нельзя. Однажды меня точно погубит моя наивность и, кажется, этот день настал!

Потому что стоит выполнить эту нехитрую манипуляцию, как Макс одобрительно хлопает в ладоши.

— Рачинская раком, — с язвительной усмешкой произносит подонок. — Задницу бы не мешало подкачать, но в целом норм.

Норм?!

Разворачиваюсь к нему, готовая сжечь на месте. Да так, что и горстки пепла от Максима Кострова, чемпиона разбитых сердец, главного любимца всех девчонок, не останется.

Кобель. Мудак. Жестокий и надменный нарцисс.

Вот это должно быть в его паспорте вместо имени и фамилии.

— А ты не боишься, например, что заявлю на тебя за принуждение к интимной связи, Костров?

Не могла я по своей воле трахаться с ним!

Несколько секунд Макс смотрит на меня и молчит.

Похож на питона, который примеряется к своей жертве. Прикидывает, сможет он ее заглотить целиком и не поперхнуться косточками или же надо переждать.

Но переждать, это не про Макса Кострова.

Определенно нет.

— Валяй, — бросает пренебрежительный взгляд. — Но, может, для начала посмотрим кино?

— К-кино? — дрогнувшим голосом переспрашиваю.

Хотя знаю наверняка, что он мне скажет.

— И, кстати, — медленно поднимается с кровати и с грациозностью дикого хищника направляется в мою сторону. — Мне нет нужды кого-либо насиловать, Рачинская. Да, мисс-хорошие-девочки-не-сосут-член как гребаный чупа-чупс, ты сама на меня запрыгнула. И еще просила, чтобы был пожестче.

Непроизвольно делаю шаг назад.

Какой-то кошмарный сон!

— Если об этом кто-то узнает… хоть кто-то…

— Папочка-генерал будет очень разочарован узнать про дочь-шлюху?

Туше!

Впрочем, отец – не самая большая моя проблема.

Родитель с легкостью перевезет меня куда-нибудь, как чемодан. Не привыкать.

— У тебя стояк, — зачем-то произношу я.

Густо краснею сразу же.

— Похоже на деловой разговор, — на губах Макса играет хищная, опасная улыбочка.

Глава 1. В золотой клетке

Плейлист к главе –

«Закричу на весь мир» ТРАВМА

POV

Лола

День назад

— Ради всего святого, не зли отца! — причитает мать, жестко подхватывая меня под локоть. — Ты же прекрасно знаешь, у него сложная работа.

Сложная работа. Да.

А еще всегда дерьмовое настроение, склонность к абьюзу и газлайтингу. Тирания на один квадратный метр зашкаливает.

Мать в любой ситуации находит причины, чтобы оправдать поведение папочки.

Сколько себя помню, наша семья была такой… дефектной.

Больше напоминающей дикарей, борющихся за выживание на необитаемом острове, чем родных людей.

Все окончательно превратилось в ад пять лет назад, когда в ужасной аварии погиб мой старший брат Артур.

— Лола! — шикает мама, заставляя вынырнуть из уютного омута размышлений. — Не витай в облаках! Лучше помоги мне с пирогом. У твоего отца сегодня очень важный прием.

С моих губ невольно срывается смешок, за что я мгновенно получаю бесконечно осуждающий взгляд родительницы.

Раньше мне казалось, что она слишком сильно любит его. Теперь думаю иначе.

Боится.

С нашим папочкой все просто: шаг влево, шаг вправо – расстрел.

«Прием»

ЧСВ зашкаливает.

Ощущение, будто мой отец не обычный генерал-полковник, а как минимум Гамлет, принц Датский.

Характерный шум приближающихся шагов одновременно пугает нас с матерью.

Она бледнеет. Принимается нервно суетится.

Кидается то к духовке, то еще более активно начинает замешивать тесто для своего знаменитого ягодного пирога. Похожа на затравленного зверя.

— Лолита, — ровный и твердый голос отца заставляет всю покрыться мурашками. — Ты почему еще не готова?

К чему?

Сидеть за шикарным столом в этом огромном доме, напоминающим огромную золотую клетку и играть роль красивой куклы, которую родной отец использует исключительно для того, чтобы похвастаться перед своими высокопоставленными друзьями?

Знаю… настанет момент, когда он продаст меня кому-нибудь из них с набольшей выгодой для себя. Пусть и делает вид, словно любит свою единственную дочь больше всего на свете.

Мечтаю, что к тому моменту мы с Богданом сбежим куда-нибудь, оставив ад далеко позади.

Богдан – мой парень. Мы встречаемся уже три месяца.

Правда, приходится делать это тайно, чтобы наши родители ни о чем не догадались.

Мы могли бы стать современными Ромео и Джульеттой. Но очень не хочется закончить так же трагично как Монтекки и Капулетти.

— Ступай наверх и приведи себя в порядок, — отец переводит на мать недовольный взгляд. — Надеюсь, в этот раз ты не заставишь меня краснеть перед серьезными людьми.

Кажется, дышать начинаю лишь после того, как он уходит.

Что ж, сегодня его настроение практически сносное. Только вот все может изменится в любой момент, если папа хоть немного переборщит со спиртным.

— Мам, почему ты ему все это позволяешь? — тихо спрашиваю. — Он обращается с тобой, как с затюканной служанкой, а не с любимой женщиной!

Скучаю по тем временам, когда мы с мамой жили вдвоем. Только я и она.

У нас был маленький домик в Сочи в часе ходьбы от моря.

Мама работала в салоне красоты визажистом, я училась в выпускном классе школы и собиралась поступать в местный университет, а потом… мы зачем-то вернулись к папе.

Она все любит повторять, что нам с ним лучше, а я все никак не пойму, что может быть хорошего в нашей жизни.

— Лола! — всплескивает руками. — Ты с ума сошла?

— У нас не дом, а казарма! Хуже – тюрьма! — продолжаю я бунтовать, полностью уверенная, что отца и след простыл. — Давай уедем? Пожалуйста.

— Что ты такое говоришь? Папа любит нас… просто по-своему.

— Мам…

— Готовься к приходу гостей! — она резко ставит блюдо с тестом на столешницу, едва не переворачивая все содержимое на пол. — И ради бога, веди себя как положено на ужине.

Ведь иначе папа разозлится, да.

Ну точно! Не жизнь, а сказка.

Чтобы попасть в свою комнату на третьем этаже нашего особняка, мне предстоит преодолеть путь от кухни через холл и гостиную.

Передвигаюсь по привычке быстро, в спешке перебирая ногами.

Но едва мама остается за моей спиной, как я едва не влетаю в отца. Чудом затормозить успеваю.

Неужели он все слышал?!

— Тюрьма, говоришь? — усмехается отец.

Внутри все холодеет.

Срабатывает инстинкт самосохранения, и я отхожу назад, чтобы быть от него на безопасном расстоянии.

Он хватает меня за руку и тащит за собой к лестнице, больно сжав предплечье.

Лучше бы он кричал, пока мы поднимались или хоть слово бы проронил, но нет… его молчание с каждой секундой душит все больше.

— Посиди-ка, доченька, под домашним арестом, — вталкивает в мою спальню. — А в следующий раз думай, прежде чем обвинять родного отца в том, что дом – это тюрьма.

Показываю закрытой двери средний палец.

Не хочу быть хорошей девочкой. Надоело!

Пошел ты к черту, любимый папочка!

Глава 1.2

— Давай на обычном месте, — голос Богдана успокаивает подобно АСМР медитации. Это именно то, что нужно сейчас. О да! — И будь осторожна, принцесса.

— Я скоро.

Запихав в свой небольшой, но поразительно вместительный рюкзачок (уже битком набитый) зарядку и наушники, оглядываюсь по сторонам.

Прислушиваюсь.

Хотя для этого сначала приходится отделить от всех посторонних шумов грохот собственного сердца, похожий на какую-то дьявольскую чечетку.

Царит глубокая ночь.

Настенные часы в форме неонового Сатурна показывают 00:30.

Отец уже давно сопит в обе дырочки.

Скорее всего, папочка хорошо принял на грудь и по привычке вырубился около одиннадцати вечера.

Учитывая, что мать пробралась ко мне с ужином, так оно и было.

Не преминув, конечно, зачитать длиннющую нотацию относительно моего крайне паршивого поведения.

Окидываю беглым взглядом свое отражение в напольном зеркале.

Короткий атласный кроп-топ алого цвета, голубые джинсы «бойфренды», на ногах любимые черные вансы. Сверху надеваю худи в тон обуви.

Пусть сейчас почти лето, середина мая, но ночью может быть довольно прохладно.

Не уверена вообще ни в чем. Но сегодня у меня как раз то состояние, когда я готова бежать из своей золотой клетки куда глаза глядят.

Наружу выбираюсь без особых происшествий.

Все же исчезать среди ночи не впервой. Давно вошло в привычку, знаете ли.

Оказавшись за воротами, смотрю в последний раз на темные окна без единого намека на свет.

Под ложечкой неприятно сосет. Будто шестое чувство что-то упрямо подсказать пытается. А вселенная в открытую намекает: вернись, пока не поздно, глупая!

Орет во весь голос.

Поздно.

Осточертела эта переслащенная жизнь райской птички, в которой никак и ничем не распоряжаюсь.

Свободы хочется… просто взлететь ввысь, расправить крылья и наслаждаться солнцем, свежим воздухом, наконец-то стать собой, а не удобной папиной принцессой, пленницей собственных родителей.

У которой не спрашивают, как дела и не интересуются мнением, а просто говорят: «ты должна».

Наше особое с Богданом место – небольшой парк с декоративным озером в двадцати минутах ходьбы от родительского дома.

В тени деревьев различаю знакомую машину – черный Порше моего парня.

Бегу, что есть мочи, одной рукой придерживая рюкзак. Перебегаю пустую дорогу и падаю на переднее сидение.

— Как добралась? — первым делом спрашивает Богдан и клюет меня носом в щеку.

— Поехали, — пристегиваюсь, удобно размещаю рюкзак на коленях и достаю из маленького центрального кармашка свой смартфон. — Мне будет гораздо спокойнее в дороге.

Все время, пока мы неспеша двигаемся по трассе, я разглядываю Богдана. Любуюсь им.

В нем нет особой красоты.

Мальчиком с обложки Богдана определенно не назовешь. Но я никогда не гналась за красавчиками, при взгляде на которых башню сносит и коленки позорно подгибаются.

Как правило, такие кены больше всего на свете самих себя любят.

Но мой Богдан харизматичный. По-мужски сексуальный.

Да и ведь главное – внутренний мир, правда?

Он добрый, хороший и понимающий. Уважает меня.

Поначалу ты обращаешь внимание на внешность, а потом влюбляешься в отношение к тебе, в поступки. Богдан – настоящий. Как раз это и подкупает.

Парень тормозит перед светофором.

Переплетает наши пальцы, крепко сжимая. Пользуюсь этим моментом и устраиваю свою голову на его надежном плече.

Так спокойно.

— С отцом поругалась? — заботливо спрашивает.

— Старый козел посадил под домашний арест.

— И ты ушла? — в голосе Богдана ясно различается удивление вперемешку с ужасом.

О да.

Мой папаша способен вызывать у людей чувство неконтролируемого страха.

Сзади нам оглушительно сигналят, и он переключает все свое внимание на дорогу.

— Хочу уехать, — произношу тихо. — Давай сбежим вместе?

— Лола, — после долгой затянувшейся паузы выдыхает. — Ты же знаешь, что больше всего на свете я хочу быть с тобой.

НО!

Черт возьми!

Всегда одно и то же. Хочу, но не могу… дело не в тебе, а во мне. И другие завуалированные фразочки, какие с виртуозной легкостью заменит банальное «нет».

— Если бы хотел, то ты бы уехал со мной безо всяких отмазок.

— У меня есть семья и обязательства, — объясняет словно маленькой несмышленой девчонке. — Я не могу бросить родных сейчас. Да и твой отец быстро найдет нас. И тогда уже навсегда разлучит. Этого ты добиваешься?

От обиды возникает желание стукнуть его и посильнее.

Только одно останавливает – Архипов за рулем. Авария в мои планы точно не входит.

Поэтому я отстраняюсь от любимого и открываю чат с подружками, чтобы хоть немного отвлечься от всего этого мракобесия.

В «Сплетницах» пятьсот плюс новых сообщений.

Собственно, ничего нового я для себя не узнаю.

Василина (она же Вася) по-прежнему не может выбрать между двумя парнями – Пашей и… Пашей.

Не спрашивайте, как это получилось и чего Ваське стоит не путать мужиков между собой.

А вторая моя подруга Соня третий раз за последний месяц разошлась с женихом.

«Мстители, общий сбор!» — пишу я.

«Отец?» — синхронно реагирует служба психологической поддержки.

«Да! — и добавляю: — А еще Богдан!»

«Кажется, требуется тяжелая артиллерия» — со знанием дела заявляет Соня.

Когда она ссорится с Лехой, то все… пиши пропало.

Мужское население земного шара в полном составе мгновенно оказывается в повышенной зоне опасности.

Вася присылает в чат их общее селфи. Судя по всему, девчонки веселятся в каком-то баре.

«Вы где уже зажигаете?»

Дождавшись от подруг локацию места, печатаю короткое «еду» и убираю смартфон в карман бойфрендов.

Глава 2. Упс, ошибочка вышла!

Плейлист к главе –

«Кометы» Астра

POV

Лола

Глаза слезятся от мигающего нонстопом ослепляющего света софитов.

Болезненно щурюсь, пока привыкаю к ярким неоновым бликам после ночной Москвы.

По ушам бьют громкие клубные басы.

Музыка пульсирует в висках, почти заглушая оркестр моих внутренних демонов, что своими стальными когтями пытаются разодрать мне грудную клетку.

Звуки электрошоком прокатываются по напряженному, словно струна на старой скрипке, телу.

Через раскачивающуюся в такт популярному треку толпу пробираюсь к винтовой стеклянной лестнице, ведущей на второй этаж, где в VIP-зоне, за нашим обычным столиком возле панорамного окна меня дожидаются подруги.

Первой вижу Соню.

Рыжая бестия с бокалом коктейля в одной руке крутится у шеста, показывая «товар» с самых выгодных сторон. Красное бархатное мини едва прикрывает все стратегически важные места.

Сразу падаю на диванчик рядом с Васей.

Девушка сидит, склонившись над двумя телефонами, одновременно переписываясь со своими Пашами.

Тоже хочу быть такой же беззаботной.

Думать только о том, как бы не перепутать день для свидания то с одним, то с другим бойфрендом, а не вот это вот все!

— Рассказывай, — не отрываясь от переписок, Василина пододвигает ко мне кислотного цвета шот с мармеладным мишкой. — Пять минут и я с вами. Честно-честно.

Закатываю глаза.

Ничего нового! Земля все еще вращается.

Ланская неотделима от своих гаджетов. Это всех порой дико бесит до зубовного скрежета.

Опрокидываю в себя алкоголь.

Огненная жидкость обжигает горло, и я сразу заедаю это дело мармеладкой, чтобы перебить лекарственный привкус абсента.

— Еще есть?

Василина, наконец, поднимает на меня взгляд и смотрит оценивающе.

— Прямо настолько все дерьмово?

Заливаю в себя очередной шот и утвердительно киваю подруге.

Не дерьмово.

Это долбаный звездец!

— Ох, как жарко! — обмахиваясь собственными ладонями, как импровизированным веером, в кресло напротив плюхается Соня. — Кого хороним?

— Богдана, — отвечаю я.

— Давно пора! — синхронно кричат подружки в ответ.

Да, мой парень им никогда не нравился.

Знаете в аккурат строчками из песни Асии:

«Начни хотя бы курить
Ну чё ты такой хороший?
Хватит опять нудить,
Что я тебя скоро брошу…»

Почему-то хорошие парни их напрягают сильнее плохих.

В конце концов, от последних известно, чего ждать, а первые, черт возьми, абсолютно непредсказуемы.

Не знаешь, когда конкретно внутренний мудак раскодируется и начнет отжигать по полной.

— Ну и чем отличился на сей раз наш принц на горошине? — усмехается Соня, неспешно помешивая трубочкой остатки своего коктейля.

— Мы поругались, — охотно делюсь накипевшим. — Все, чего он хочет – это безлимитный доступ в мои трусики.

Да.

Звучит глупо, согласна. Будто парни в двадцать лет думают чем-то еще, помимо члена.

— Вот ты и поняла, как устроены мужики, Лола! — смеется Соня. — Если вы поссорились из-за этого, то у меня для тебя есть плохая новость.

Ржут надо мной на пару с Васей, очень похожие на двух загнанных кобыл.

Ха-ха-ха!

Ну оборжаться просто.

— Отец под домашний арест посадил, — даже не пытаюсь перекричать их хохот. — И я сбежала.

— Ой…

Василина накрывает мою руку своей. Соня смотрит сочувствующе.

Иногда по-доброму завидую подругам.

У них полноценные, любящие семьи.

Нормальные.

Со своими тараканами, конечно. Безусловной гармонии в мире не существует. Ведь люди не идеальны по своей природе.

Например, Соню отец заставляет получать высшее, хотя она долго бунтовала против универа.

Ежова всерьез считает, что ей диплом в жизни никак не понадобится.

Но они с папой заключили компромисс еще в выпускном классе.

Она отучивается, как положено, отец же выделит ей стартовый капитал на собственный бизнес.

А мама Ланской явно страдает синдромом гиперопеки в конечной стадии.

Васе приходится каждые три часа отписываться, где она и с кем, когда на ночь гулять уходит.

— Я предложила Богдану уехать вместе.

— А он?!

— А он струсил, — с горечью вздыхаю я. — Сказал, что не может сейчас.

— Ага, — фыркает Василина.

— Ну-ну! — с таким же скептическим выражением лица заявляет Соня. — Дальше что?

Да по стандартной схеме…

— Поругались, — пожимаю плечами. — Привез к «Фениксу» и решил, что я буду запредельно счастлива аж целую минуту скакать на нем, забыв про все обиды и невзгоды. Ах, да… чуть не забыла! Он не может бросить своих, потому что его, видите ли, в отличие от меня, родители любят.

— Фу! — выносят единогласный вердикт девчонки.

— Я знаю, как поднять тебе настроение, — заговорщески шепчет Соня и достает из сумочки три черных прямоугольных билета. — Пригласительные в «Demons». Эксклюзивное шоу только для избранных, после закрытое афтерпати.

— Как ты достала? — Вася выхватывает у нее один. — Мы с Пашей хотели пойти, но их уже и в продаже давно нет…

— С каким из? — усмехаюсь я.

Подруга в шутку пихает меня в бок, и мы смеемся.

В «Demons» с девчонками приезжаем уже изрядно веселенькими.

Коктейли, шоты и отвязные танцы под несколько любимых композиций делают свое дело.

Меня немного штормит, но только немного. В нашей компании самая трезвая сегодня Василиса.

Хотя обычно эта роль по праву принадлежит мне.

Всегда должен быть кто-то одна адекватная, чтобы развезти остальных по домам.

Глава 3. Мудак – это диагноз

Плейлист к главе –

«Сайлент Хилл» ERSHOV, Slame

POV

Макс

День назад

Дзинь! Дзинь! Дзинь!

Назойливая, невыносимая трель звонка болезненно бьет по барабанным перепонкам, превращаясь в целую триаду колоколов.

Впору на стену лезть.

Этот жуткий звук будто в острый хирургический скальпель превращается. А воображаемый чувак в грязно-белом халате и маске чумного доктора собирается устроить мне лоботомию без анестезии.

— Я открою, малыш.

Малыш?

Это еще кто, черт возьми?

Да похрен вообще. Откладываю решение задачки со звездочкой максимально на потом. Рубит адски.

Но когда слышу ровный, источающий твердый лед голос матери, то сон как рукой снимает. Магия вне Хогвартса, чтоб ее.

— Максимилиан!

Вот и чумной доктор собственной персоной.

Внутри моментально разгорается неукротимое пламя протеста.

Ненавижу это имя.

Без объявления войны создательница опрокидывает на меня стакан с водой, а после и подушку из-под головы вырывает, брезгливо откидывая ту в сторону, демонстративно скривив губы.

Закатываю глаза.

В жизни все стабильно. Ничего не меняется.

Месяц прожит зря, если мать хоть разок не нагрянет с показательными лекциями.

Все никак не теряет несбыточной надежды слепить из меня идеального, удобного во всех отношениях мальчика-зайчика, дабы хвастаться перед своими подружками очередным головокружительным достижением.

Сорян, мимо кассы запрос.

Ну просто…

«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку…»

Короче говоря, мудака обыкновенного.

— Макс, ну я пойду?

Перевожу взгляд на девчонку, которая переминается с ноги на ногу на пороге моей спальни.

Если в смартфоне есть ее номер, запишу как «Катя – ключи». Кто ее просил двери открывать?

Впрочем, готов ей все на свете простить за качественный отсос. Хорошеньким сегодня скидочка за вредность.

Оглядываю свою вчерашнюю добычу более внимательно.

Недурно.

У меня определенно неплохой вкус.

Кукла такая… умеренной длины белокурые волосы (хотя мне по душе больше брюнетки), симпатичное личико с большими голубыми глазами и пухлыми губами. Фигура – произведение искусства. Тонкая талия, длинные стройные ноги, маленькая, упругая задница.

На ней моя майка, но белая полупрозрачная ткань слишком хорошо просвечивает сиськи четвертого размера с твердыми горошинами сосков, стоящими торчком.

И, кажется, мой член очень хочет отвесить им комплимент, а еще сильнее оказаться между ними. Остается только от непрошенных гостей отделаться поскорее.

Почти во всех красках вспоминаю, как ее подцепил, когда и где.

— Не торопись, детка, — хлопаю по постели рядом с собой. — Она уже уходит, да, мам?

— Можешь быть свободна, — мать сдержанно кивает моей потрепанной после бурной ночи игрушке. — Остаток аванса получишь сегодня.

— Хорошо, Ксения Анатольевна. До свидания!

Зависаю… какого, а?!

Матушка в своем репертуаре.

Устроившись поудобнее в постели, смеюсь от души и показательно аплодирую.

Пусть этот любительский театр, состоящий из двух сомнительных актрис, действует на меня все равно, что гамма-излучение на Брюса Бэннера.

Зверею.

— Раздевайся, — сканирую застывшую блондинку глазами.

— Максимилиан! — пытается вмешаться матушка, приходя в привычный благоговейный ужас от поведения единственного сыночка.

Как есть встаю с постели, нисколько не стесняясь своего обнаженного вида, и подхожу к стыдливо покрасневшей девице, то и дело обращающей внимание на мой стояк.

Ой, я вас умоляю. Скромной быть слишком поздно. А то я не помню, как виртуозно она мне отсасывала вчера после боя.

— Я говорю, майку сняла! — усмехаюсь кровожадно. — А в чем дело, пуританская грешница? Ночью ты так не стеснялась, когда кончала подо мной.

И на мне…

— Максим! — повышает голос мать.

— Ма, а тебе нормально под сына шлюху подкладывать? — не отрываю взгляда от блондинки, у которой от обиды нижняя губа трясется, а глаза как по спецзаказу слезами наполняются.

Она ожидаемо срывается на плач и, всхлипывая, подбирает свою одежду, встав передо мной раком, а после молнией вылетает из комнаты.

Судя по грохоту захлопнувшейся входной двери, блонда решила переодеться прямо в лифте.

Честно? Плевать.

Я сволочь. Как будто кто-то еще не в курсе…

— Что ты себе позволяешь? — матушка швыряет в меня плед. — Прикройся, ради всего святого!

Заворачиваюсь в теплую приятную плюшевую ткань. В основном для собственного комфорта, конечно же.

— Это ты у нас сутенершей подрабатываешь, — топаю на кухню, смирившись с тем, что поспать мне уже точно никто не даст сегодня. — А еще уважаемая женщина, заместитель министра здравоохранения. Ай-яй-яй!

Почти полграфина с водой успеваю осушить, когда матушка соизволит показаться, периодически недовольно цокая.

— Ты меня так огорчаешь, Максимилиан.

Тоже мне, событие года. Главная новость тысячелетия. Пойду статус в соцсети опубликую, что ли.

— Макс, — грубо одергиваю я.

— Хорошо, — сухо кивает мать в ответ. — Макс. Как ты ведешь себя с бедной девушкой? Я разочарована.

— А что, сейчас как-то иначе называют телок, которые трахаются с мужиками за бабки?

Пардон, но это факт. И, кстати, я ничего не имею против древнейшей в мире профессии.

Мать замахивается, очевидно, собираясь отвесить мне звонкую пощечину, но в самый последний момент сжимает руку в кулак. Да так, что костяшки пальцев смертельно бледнеют.

Глава 4.  Ненавижу, но хочу

Плейлист к главе –

«Ненавижу тебя, но люблю»

Johnyboy, Elvira T

POV

Макс

— Макс, ты где ходишь? — раздается средней раздражительности голос лучшего друга, а по чудесному стечению обстоятельств и владельца тату-студии, в которой я подрабатываю.

Знакомьтесь, Артём Соколов. Он же Сокол.

Из-за обманчиво мечтательного взгляда зеленых глаз, немного старомодной речи, пугающе спокойного характера и любви к клетчатым рубашкам многие девчонки сравнивают его со Стефаном Сальваторе из нашумевшего сериала про вампиров.

Сам не видел ни одной серии, но младшая сестра друга столько про него болтает, что невольно приходится вариться в гуще событий.

Так же, как и все вокруг знают, кто такая Дейенерис Бурерожденная и могут в любой непонятной ситуации назвать ее полный титул. Даже при том условии, если «Игра Престолов» таинственным образом прошла мимо.

Тёмыч старше меня на пару лет, но мы еще с самой песочницы не разлей вода.

Прошли вместе сквозь огонь, трудное детство, разногласия с предками и прочее дерьмо по медным трубам.

Соколов всего год как вернулся из армии.

Татуировки начал бить по приколу.

Себе, друзьям, знакомым… в итоге на спор создал первую студию, которая внезапно начала пользоваться бешеной популярностью.

Сейчас в городе уже открыты аж три ее филиала.

Даже родители друга, словно по волшебству, разглядели в нем большой потенциал и деловую хватку.

Классика жанра.

Сначала херней занимаешься, сына, а потом, когда она бабки приносит неплохие, то моментально из паршивой овцы в гордость семьи превращаешься.

Жаль, с моей матушкой подобное точно не прокатит.

В наушниках продолжаю слушать ледяной тембр Сокола, держа смартфон в левой руке.

Без особых трудностей передвигаюсь по заполненным студентами коридорам. Все расступаются передо мной, освобождая дорогу и прижимаясь к стенам.

Маленькие привилегии негласного короля универа.

Чтобы попасть на лекцию по бессмысленной философии, нужно выйти из основного здания, пересечь огромный спортивный стадион с зрительскими трибунами и оказаться во втором корпусе. Где слишком много девчонок приходится на один квадратный метр. И всех я испортил. Ну, почти. Есть еще с чем поработать.

— Костров!

Судя по всему, Тёмыч медленно, но уверенно выходит из себя.

Пусть по-прежнему говорит равнодушно, в своей обычной ленивой манере, но я-то знаю его как облупленного.

— Да на парах я.

— Ты в себе? Какие пары, к чертовой бабушке? К тебе очередь сегодня как в Мавзолей к товарищу Ленину.

— Пардон, — почти искренне извиняюсь. — Создательница лютует.

Большими шагами пересекая стадион, бросаю заинтересованный взгляд на чирлидерш, репетирующих горячий танец с зажигательной речевкой в поддержку наших местных баскетболистов.

Не удивительно, что парни уже третий год подряд заслуженные чемпионы города. С такой-то благодарной и отзывчивой фан-базой.

— Макс! — кричит одна из девчонок и приветливо машет ярко-алыми помпонами.

Пока безуспешно вспоминаю ее имя, сексуальная шатенка, позабыв про честь и гордость, исполняет тверк в мою честь.

Скучно.

Настоящие хищники предпочитают охотиться на добычу, загонять ее в угол, а не впиваться острыми клыками в пережаренное, давно готовенькое мясо, послушно падающее с неба прямо в руки. Уже в подарочной обертке. Только за ленточку потяни…

Отвечаю невпопад на пустые вопросы Сокола. Обещаю что-нибудь обязательно придумать и свалить из универа в ближайшее время, все больше приближаясь ко второму корпусу.

Оказавшись в холле, движусь к расписанию, пока в меня кто-то неуклюже не вписывается, плеснув на толстовку какой-то липкой дрянью.

От неожиданности и телефон вылетает из рук. С грохотом падает на пол.

Звонок ожидаемо прерывается.

Равнодушно наблюдаю, как по экрану расползается огромная трещина.

Блядь.

Брезгливо отряхиваюсь и поднимаю взгляд в поисках своей жертвы.

Если это парень, то будет проще. Тупо врежу пару раз. Разомну кулаки перед завтрашней тренировкой.

А если девушка… что ж, придется придумать иное наказание. Чья-то неуклюжесть – не причина распускать руки. Я, конечно, конченная сволочь, но не настолько, чтобы девчонок бить.

На меня глядят большие орехово-шоколадные глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

Лолита Рачинская.

Мечта, проклятие, ангел и демон в одном лице.

— Извини…

Дьявол, это путает все карты.

Но почему бы и не да?

Унижать эту куклу что-то вроде ежедневного бесплатного развлечения.

Ненавижу, но хочу.

Глава 4.2

Лола осекается, едва разглядев, кто перед ней находится.

Могла бы отмотать пленку назад, снова толкнула, но уже намеренно. Под поезд, например. Или под колеса движущегося грузовика.

Плохая девочка, бездарно притворяющаяся хорошей.

Любимая генеральская дочка и просто чистый смертный грех во плоти в наряде среднестатистической японской школьницы.

Белая рубашка со свободно завязанным красным галстуком, ему в тон короткая юбка в клетку, белые гольфы.

Сегодня она в обычных лоферах на платформе и от того еще ниже ростом, чем обычно. Метр с кепкой, в общем. Натуральная пикси. Ну или хоббит.

Ей приходится высоко задрать голову, чтобы наши глаза хоть как-то пересекались на приблизительно одинаковом уровне.

А оверсайз пиджак с нашивками нашего универа я бы тупо снял с нее. Он мешает разглядеть то, что скрывается под ним.

Или еще лучше: ее бы снял и отжарил по полной программе. Вот и член в штанах уже приветливо дергается.

История стара как мир.

Мы симметрично не выносим друг друга, но я по какой-то совершенно непонятной причине одержим ею.

Может, потому что она такая вся из себя фальшиво недоступная недотрога?

Главный лот в университетских спорах, который до сих пор никто не взял.

Запретный плод всегда сладок.

А потом, когда уже распробуешь, то не так и нужна она была тебе, как оказалось, это переспевшая груша.

Но галочку поставить напротив ее имени я бы точно не отказался.

Только вот нам с Лолой не светит классическая история от ненависти до потери девственности хотя бы потому, что этот падший ангел вовсе не без грешка.

Но ненависть есть.

Жгучая. Первобытная. Полыхающая адским пожаром. С обеих сторон одинаково сильная.

Несколько лет назад мы с ее старшим братом участвовали в несанкционированных уличных гонках.

Это был не первый наш совместный заезд, но последний.

В тот раз я одержал победу. Поднял на тотализаторе кучу бабла.

А Артур Рачинский не справился с управлением, вылетел с трассы и прямо на встречку. Пытаясь увернуться от столкновения с байком, врезался в фуру с горючим.

Его тачка за считанные секунды воспламенилась и взорвалась, разлетевшись на части… когда приехали службы спасения во главе с генералом, обломки уже догорали вместе с трупом его старшего сына.

Естественно, ситуацию замяли.

Папа-генерал, конечно же, не хотел, чтобы имя покойного сына полоскали в желтой прессе, оставляя некрасивые темные пятна на идеальной репутации главы семейства.

Да и мой родитель хорошо постарался, чтобы я отделался банальным лишением прав на два года вместо условного.

А еще через шесть месяцев отца, бывшего криминального авторитета, закрыли на пожизненное.

Нашли за что.

Месть – это блюдо, которое стоит подавать холодным… этому на практике научил папаша Рачинской. Однажды обязательно верну ему должок.

— Ты меня облила, — усмехаюсь я. — Испортила любимую толстовку. Разбила телефон.

Лола закатывает глаза.

Хочется встряхнуть ее как следует, чтобы не забывала, с кем конкретно имеет дело.

Эта девчонка одна из немногих, кто не прикусывает язык в моем присутствии.

Сторонится меня. Избегает. Но при столкновении в лобовую никогда не строит из себя испуганную зайку.

А у меня все больше стимула появляется с каждым днем заставить ее подчиниться, играть по моим правилам.

— Я уже извинилась.

Но не искренне, да.

Ее тонкие пальцы сжимают наполовину пустой пластиковый стакан с бабл-ти.

Вокруг нас толпятся люди.

За спиной Лолы стоят ее верные подружки: Василина Ланская и Соня Ежова.

Вася – староста моего курса. Свой пацан, так сказать. Соня же просто ходячая секс-бомба. Бывший капитан чирлидеров и «Мисс Университет» уже три года подряд.

— Думаешь, этого достаточно?

— Ладно, — пикси деловито вручает свой бабл Ежовой. Сама же лезет в сумочку и достает из кошелька несколько крупных купюр. Протягивает мне с издевательской усмешкой. — На ремонт и химчистку хватит. В расчете.

Конец тебе, Рачинская!

Глава 4.3

Беру в руки купюры. Шуршу бумагой.

Этот звук кажется слишком громким в наступившей гробовой тишине.

— Рачинская, ты страх потеряла? — едва слышно спрашиваю.

Но наверняка знаю, что за нашим противостоянием наблюдают все окружающие, затаив дыхание.

— Мало? — показательно удивленно приподнимает правую бровь.

Вот же стерва, а?

— Подними.

— Что?

— Подними мой телефон.

Щеки Лолы покрываются багровым румянцем. Но не от смущения или стыда.

Нет.

От злости!

И я, как истинный демон, питаюсь ее эмоциями. Тяну все негативные соки, подобно энергетическому вампиру.

— А одежду тебе не постирать, Костров? — шипит.

— Какая догадливая, — наклоняюсь к ней. — Скажи спасибо, что я тебя не заставляю вымыть мою машину… скажем, своей блузкой… голой. На камеру.

Кстати, хорошая идея.

Толкает меня в грудь обеими руками, забирает стаканчик с бабл-ти у своей подружки, а потом выплескивает оставшееся содержимое мне в лицо.

Сучка.

Вытираю вязкую гадость ребром ладони. Внутри весь киплю. То ли от ненависти к ней, то ли от предвкушения.

— Спорим, тебя самого тошнит от того, насколько ты мерзкий? — смотрит на меня, будто на противное насекомое. — Твой телефон, ты и поднимай.

В голове прокручиваю, как надавливаю на ее плечи и заставляю опуститься на колени передо мной.

Но в этих фантазиях Лола занята совсем не разбитым гаджетом. Занят только ее сексуальный рот.

Что-то меня кроет.

— Держите ее, — приказываю без особой цели.

Два парня, которых я даже не знаю толком, подхватывают Лолу под локти.

Безуспешно пытается вырваться, а потом обращает свое внимание на меня:

— Ну и что ты сделаешь? Бить будешь? Посреди универа?

— Я женщин не бью, Рачинская. В отличии от твоего папочки.

Знаю, грязно. Подло. Но и я у мамы не лютик.

Ее глаза стремительно темнеют. Из ореховых превращаются практически в черные.

В узких кругах ходят слухи, что генерал частенько поколачивает свою женушку. Возможно, и дочь тоже. Впрочем, учитывая буйный нрав Лолы, вряд ли. Жертвы абьюза обыкновенно молчат в тряпочку.

— Макс! — подает голос Василина. — Прекрати этот цирк!

— Мы охрану позовем! — добавляет Соня.

— Зовите, — пожимаю я плечами. — Напугали. Весь дрожу.

— Костров! — топает ногой Вася, вынуждая обратить на нее внимание. — Ты отмазать тебя от пар просил, нет?

Просил.

— Разовая акция, Ланская.

Подхожу ближе к Лоле.

О, я бы многое мог с ней сделать.

— Рачинская, на первый раз прощена. В следующий раз так легко не отделаешься.

Разрываю блузку прямо на ней.

Двое из ларца вытряхивают девчонку из пиджака. А я финальным штрихом запихиваю бабки в ее лифчик. Не упускаю возможности провести по мягкой, нежной коже. Мимолетно касаюсь твердой горошины соска.

Кончики пальцев покалывает. На них словно маленькие шаровые молнии сверкают.

Лола – мой персональный артефакт для вызова страшной грозы. В моих мозгах вовсю гремит гром. А в ее глазах стоит дождь стеной. Раскаты оглушают нас.

— Что, нравится? — вздергивает нос дерзко.

Хотя у самой подборок едва ли не дрожит. Но она хорошо управляет своими чувствами. Не подает виду, что ее волнует публичное унижение.

Этой ночью она будет плакать.

Из-за меня.

— Нет, — качаю головой. — Даже пощупать не за что, Рачинская. Плоская, как доска.

По толпе прокатывается волна смеха.

Глаза ее от ярости превращаются в две узкие щелочки. Змея натуральная. Кобра королевская.

— Что здесь происходит? — вдруг раздается мужской голос. — Лола?

Ее прижимает к себе светловолосый парень. Набрасывает на плечи свой пиджак.

У меня появляется неопределимое желание разбить сладкую парочку вдребезги.

Припоминаю, что это Богдан Архипов. Мы вместе в университетской команде по фехтованию занимаемся.

— Кто это сделал? — грозно спрашивает ангелочек.

Ну, правда.

Ему только нимба над головой не хватает. Взгляд Архипова падает на меня. Меркнет, тускнеет… что и требовалось доказать.

Усмехаюсь.

Сдулся рыцарь без страха и упрека.

Но чудо в перьях все же удивляет. Отодвигает Лолу в сторону и решительно подходит ко мне.

— Какого черта, Костров?! — сжимает руки в кулаки.

— Ты еще позови выйти и поговорить по-мужски.

Не спорю, это смело. Не спасовать перед более сильным противником, чтобы защитить свою девушку.

— Богдан! — Рачинская цепляется за него. — Идем! Он того не стоит.

И смотрит на меня.

Уничтожающе равнодушно.

Как на противную гниль. Как на уродливую плесень.

«Ненавижу тебя!» — кричат ее шоколадные глаза.

«Это у нас взаимно!» — отвечают ей мои.

Глава 5. Я покажу тебе ад

Плейлист к главе –

«Zombie»

Micki Sobral,

Youth Never Dies feat. Onlap

POV

Макс

— Хочу вот здесь, — девчонка распахивает платье и приподнимает свои сиськи обеими руками, сводя их вместе. — Под грудью.

WTF!

Не, ну объективно рассуждая, посмотреть есть на что.

Тем более, что белья на девице считайте и нет почти. Микроскопические кружевные трусы, два полупрозрачных треугольника на груди и все… товар лицом, так сказать.

Сама изящная и хрупкая, но с аппетитной грудью четвертого размера. У меня появляется стойкое ощущение, словно я эти сиськи уже когда-то видел.

Взглядом скольжу выше. Всматриваюсь в ее лицо.

Ну точно. Мамочкина протеже собственной персоной.

— Очередное сообщение передать приперлась? — откидываюсь на спинку кожаного кресла, крутя между пальцев «ручку» – свою верную тату-машинку. — Шевели булками, пока добрый.

— Нет! — протестует блондинка и даже ножкой топает от возмущения. — Я здесь совсем не за этим!

Прищуриваюсь.

Ноги, кстати, что надо.

Длинные, стройные, которые отлично смотрелись на моих плечах прошлой ночью.

— А зачем, Катя?

— Кристина, — поправляет меня обиженно и садится на лежак напротив, ожидаемо раздвигая бедра. — Татуировку хочу.

Ну да, ну да.

Само собой, мог бы с ней немного поразвлечься… но нет.

Во-первых, долгосрочные эротические забеги не для меня. Смысл останавливаться на паре-тройке вариантов?

Во-вторых, я не дебил, чтобы связываться с телкой, какую милая драгоценная матушка фактически на мой член посадила.

Да и что в головах у этих баб происходит?

Никакой гордости и самоуважения. Я ее с грязью смешал, а она смотрит на меня влюбленными глазками, слюной истекает. Прямо здесь и сейчас готова по новой ублажать моих внутренних монстров.

Мир достиг дна.

— Сама свалишь или помочь?

— Макс! — ее глаза наполняются фальшивыми слезами. — Пойми, мне просто были нужны деньги… я не знала, что…

Черт возьми.

Это мне наказание, да? Полчаса до закрытия, а тут такое счастье.

Бросаю «перо» на рабочую станцию и поднимаюсь, а потом подхватываю Катю-Кристину под белы рученьки и тащу к выходу.

Она верещит, пытаясь одной рукой запахнуть платье, но ничего толкового у нее не получается.

— Ты – мудак! — обвинительно заявляет, рыдая навзрыд.

Совсем не новость.

— Спасибо за уточнение, — выталкиваю ее из студии. — Мамочке привет передавай.

Захлопываю дверь и на всякий случай запираю изнутри. Судя по активно дергающейся ручке – очень вовремя.

— Знаешь, с твоей стороны слишком жестоко, — раздается тихий голос Лили с ресепшена. — Бедная девушка была почти голая.

Лиля – младшая сестра Тёмыча, администратор в центральном филиале его тату-студии. Но мы зовем ее просто «Лило». По аналогии с главным персонажем мультфильма «Лило и Стич».

— Не я ее раздевал.

— П-ф-ф! — фыркает раздраженно. — Конечно, все девчонки при виде тебя из трусов буквально выпрыгивают.

Криво усмехаюсь.

Падаю в мягкое кресло напротив стойки, пока Лиля наводит порядок.

— Ты не выпрыгиваешь, Лило.

— У меня есть мозги, — постукивает указательным пальцем по виску. — В таких, как ты, Костров, влюбляться строго запрещено законом.

— Каким это?

— Всемирного равновесия, — Лило вытирает руки бумажным полотенцем и выбрасывает то в урну. — Однажды найдется девчонка, которая скрутит тебя в бараний рог, вот увидишь. И когда прибежишь ко мне плакаться в жилетку, обязательно скажу: «я же говорила!»

— Сомнительный аргумент.

В студии остаюсь до победного. Ухожу самым последним. Ставлю сигнализацию. Попутно созваниваюсь с Соколом.

Мы с другом договорились встретиться в ночном клубе «Demons». Один наш приятель сегодня там вечеринку устраивает по случаю своей днюхи.

По пути заезжаю домой. Надо принять душ и переодеться.

По милости Рачинской толстовка моя вся в липких пятнах. Пришлось пол дня расхаживать в брендовой футболке нашей тату-студии.

Вспоминаю Лолу и весь ментально закипаю.

Особенно врезался в память момент, когда она стояла напротив меня полуголая и смотрела так, словно собирается сжечь на месте.

Впрочем, от других кукол генеральская дочка мало чем отличается. Стоило дотронуться до нее разок, сразу возбудилась. Ничего нового…

К черту ведьму!

Завтра предстоит тяжелый вечер в семейном кругу, так что ночью планирую как следует оттянуться.

Выпустить пар.

Желательно с какой-нибудь знойной брюнеткой. Безотказной и послушной.

Только вот облом… когда я подъезжаю к клубу и уже направляюсь к парадному входу, то в аккурат передо мной протискивается Рачинская в компании своих закадычных подружек.

И всю гребаную ночь вместо того, чтобы весело с кем-то фестивалить, мыслями постоянно возвращаюсь к этой бестии.

Пытаюсь найти ее в толпе глазами.

Зачем? Для чего? Вообще не понятно. На автомате происходит.

— Плохая идея, — пихает в бок Тёмыч, проследив за моим взглядом. — Ты же в курсе, кто ее отец?

— И? — расплываюсь в улыбке. — Меня это должно остановить?

— Идиот!

— Расслабься, — хлопаю друга по плечу. — Рачинская не входит в мои планы.

Не сегодня.

Живи пока, детка.

Под утро Соколов первым сваливает, сняв какую-то блондиночку. Я тоже собираюсь рвать когти домой вместе со своей добычей. Кажется, она пришла сюда с другим, а вот уедет со мной.

Глава 5.2

— За-ааа-ай! — томно выдыхает Рачинская мне на ухо, опаляя кожу сбившимся жарким дыханием. — Ты увезешь меня отсюда?

Знала бы эта ядовитая зараза, что подписывает себе же приговор, ни за что бы не позволила утащить ее из клуба сволочи вроде меня.

Или хотя бы так эпично не набиралась.

— Конечно, детка. Хоть на край света.

Если край света – это наше с ней персональное чистилище.

Заталкиваю Лолу в салон своей черной матовой Toyota GT86. Сам за несколько шагов обхожу тачку и прыгаю за руль.

Моя добыча ерзает на кожаном сидении, без особых успехов пытаясь пристегнуться.

Двигаюсь ближе.

Готов даже согласиться на ролевые игры.

Типа она непорочная дева, а я весь из себя прекрасный принц. Только вот ровно в полдень все рыцари превращаются в отбитых мудаков.

Не свожу взгляда с ее мутных от алкоголя глаз. Кружевной маски, что немного сбилась.

Большими пальцами поправляю ее и мимолетно касаюсь лица. Нежной, бархатистой кожи. Обвожу пухлые губы по контуру, а потом оттягиваю нижнюю.

Послушно открывает рот и принимается посасывать мой палец, сексуально причмокивая. О да. Я знал, что она плохая испорченная девчонка.

Финита ля комедия.

Конечно же, сразу представляю ее сидящей у моих ног и так же со вкусом и с полной, безграничной отдачей, заглатывающей мой член. Максимально глубоко.

Близок к тому, чтобы натянуть ее прямо здесь и сейчас, а потому совсем не возражаю, когда Лола отрывается от своего архиважного занятия и глядит на меня, словно на божество какое-то.

Не на меня. Да.

На своего парня. На Богдана.

И не смотрите так… будем считать, что перед вами гребаный Билли Миллиган.

Слышали что-нибудь про раздвоение личности?

И потом, кто я такой, чтобы лишать девушку лучшей ночи в ее жизни?

— Не выношу с тобой ругаться, — обвивает за шею руками и прижимается щекой к моему лицу. — Архипов, я тебя люблю. Ты знаешь?

— Ага.

Не спешу от нее отодвигаться.

Вдыхаю запах и дурею.

Она пахнет шоколадом, мятой и ягодами.

Именно так, каким я себе и представляю флер запретного плода. Дурманящий аромат, от которого башню сносит.

Крупицы логики и здравого смысла не дают моим изголодавшимся церберам сорваться с цепей.

Потому что я планирую жарить Рачинскую долго и обстоятельно, чтобы она на всю оставшуюся жизнь запомнила себя в роли моей использованной куклы.

Только моей. Капслоком.

Но любимая Toyota совсем не подходит для этих целей.

Честно говоря, тут практически не развернуться.

Эта двухместная тигрица создана для быстрой езды, а не для секса.

За те пятнадцать минут, что мы проводим в дороге до квартиры, Лола умудряется почти вырубиться.

Лишь бы окончательно не отключилась.

Я, может, гад, сволочь и козел в одном флаконе, но предпочитаю трахать живое и на все согласное тело.

В противном случае проще с резиновой бабой развлечься. И толку больше будет.

Впрочем, как вы поняли, ни к тем, ни к другим извращениям душа у меня не лежит.

— Ты переехал? — перебивает ход мыслей томный голос Рачинской.

Ей бы в сексе по телефону работать или webcam моделью. Ну или озвучивать порнушку.

У меня аж кровь в венах закипает.

— Кого переехал? — усмехаюсь я.

Она хохочет, едва не подавившись собственным смехом.

— Двадцатый пятый, — многозначительно кивает на приборную панель. — Ты разве не на тринадцатом живешь?

Я бы мог.

Типа чертова дюжина. Счастливое число дьявола.

— Переехал, — не спорю с ней. — Из головы вылетело.

Черт, да быстрей уже!

Но лифт, словно назло, едва-едва ползет. Оттягивает момент истины. Заставляет нас кипятиться от желания и влечения в этой тесной стальной клетке.

Наконец, кабина останавливается на нужном этаже, и мы буквально вываливаемся на свободу из гигантского железного кокона.

Рачинская – первая. Как никак, дамы вперед.

Ноги у нее заплетаются. Шатает из стороны в сторону. Еще одна героиня трека Александра Реввы:

Я нашей встрече рад и знаю весь расклад
Только один пустяк: что-то с тобой не так
Несмотря на милое личико
Алкоголичка, алкоголичка…

Грех жаловаться.

Если бы она была не подшофе, то я бы приехал домой с другой.

Захлопываю дверь.

Лола стягивает с себя худи и бросает на пол. Закидывает руки за спину, пытаясь стянуть с себя топ, но не дотягивается.

— У меня явно лучше получится, детка.

Медленно принимаюсь расправляться со шнуровкой, хотя соблазн порвать на ней эту чертову тряпку слишком велик.

— Знаешь, а я на все готова.

— Ради меня? — шепчу ей на ухо, прикусывая за мочку.

В ответ приглушенно смеется.

— И ради тебя тоже, любимый.

Это слово режет по нервам похуже наждачки. Напомните, ради чего я терплю весь это пафос в ванильной глазури?

Ах, точно. Выебать Рачинскую. Поставить галочку.

— Я его ненавижу! — произносит Лола с чувством. — Если ты не захочешь уехать вместе, то я все пойму. Но не останусь.

Разрываю майку прямо на ней и поворачиваю к себе лицом.

— Похоже, что я тебя отпущу, Рачинская?

На мгновение кажется, словно она приходит в себя. Понимает, кто перед ней. Но лишь на мгновение.

— Когда ты такой дикий и грубый, это заводит, — признается она.

— Ты много болтаешь, — с силой припечатываю ее к стене, зафиксировав руки над головой. — Надо это исправлять.

— Займемся сексом прямо здесь? Кто ты и куда дел моего парня?

Губы непроизвольно расплываются в безумной улыбке.

Что-то мне подсказывает… правда кому-то очень не понравится.

Свободной рукой расстегиваю пуговицу на ее джинсах. Стягиваю их вниз вместе с трусами.

— Богдан…

Действует на меня, как красная тряпка на быка. Если услышу это имя еще хоть раз, то фляга капитально протечет.

Глава 6. Скандальная игра

Плейлист к главе –

«Принцесса»

Kamazz,

ALTUNIN

POV

Лола

Падаю

В темноте,

Цепляясь руками

За скалы и рифы.

А он несет меня

К черной звезде,

Пока светят в глаза

Фонари и софиты

За гранью реальности.

Все, что происходит со мной и Богданом.

Кажется, за время наших отношений никогда не чувствовала такого неуёмного, такого сумасшедшего влечения к своему парню.

Во всем виноват алкоголь.

Точно!

Да и школой жизни доказано на практике, что после самых серьезных громких ссор наступает жаркое и сладкое примирение.

Подумаю завтра о том, почему Богдан переменился и набросился на меня, словно изголодавшийся дикий зверь.

А сейчас… сейчас я хочу, чтобы этот хищник подчинил себе слабовольную рабыню.

Где-то на задворках сознания вопит душная гордость, вздумавшая строить из себя непорочную невинность, но я ее, конечно же, не слушаю.

Кто придумал, что сексом нужно заниматься только в постели? И желательно в темноте под одеялом.

Во мраке прихожей, без единого намека на свет, прижатая грудью к стене – еще круче.

Без поцелуев. Без нежностей. Без предварительных ласк.

Мчим прямо в ад!

Какой нам разогрев?

Я уже давно мокрая для него. Готовая. Горячая.

Все мышцы болезненно сводит от желания. Хочу почувствовать его в себе.

Богдан заполняет меня сразу во всю свою длину.

Вколачивается грубо и ритмично, раскачивая нас на этой экстремальной карусели, швыряя на дно огненной бездны.

Каждым толчком возвращает назад из пекла, чтобы сбросить обратно и поймать в воздухе.

Мертвая петля. Крутое пике. В пропасть – без парашютов.

Прогибаюсь в спине ласковой кошкой, подмахивая бедрами ему в такт.

Пошлые звуки трения наших тел соединяются с моими бесстыдными стонами и его почти утробным рычанием, от которого у меня мурашки по телу бегут.

Пьяные. Восхитительные.

Требуется всего несколько фрикций, чтобы получить желанную разрядку.

И вот уже глаза закатываются, ноги подгибаются, а я превращаюсь в руках своею парня в беспомощную и ослабшую тряпичную куклу.

А он все еще двигается и пульсирует во мне.

Догоняет на нашем общем Олимпе и с громким шипением кончает на мою задницу.

Водит по ягодицам раскаленной головкой…

— Обалдеть, — только и могу выдохнуть я, задыхаясь от удовольствия.

Сердце все еще отбивает тахикардию, словно после укола адреналина прямо в свою главную мышцу, а тело дрожит, помня сладкие судороги.

Ноги, честно говоря, плохо держат.

Ватные-ватные.

Голова кругом. Взгляд – полнейший расфокус.

Богдан подхватывает меня на руки и тащит в спальню. Я не в состоянии что-то говорить или шевелиться.

Слишком хорошо!

С каждой секундой только больше пьянею и напрочь теряю связь с реальностью. Ныряю с головой в сокрушительный омут страсти.

Тону…

***

— Выруби уже этот сраный будильник, Рачинская! — грубый хриплый мужской шепот обжигает своим сверхъестественным жаром ушную раковину.

По коже бегут ледяные мурашки.

Волоски встают дыбом.

Кровь от страха закипает в венах, разгоняя по жилам самый токсичный яд в немыслимых количествах.

В грудной клетке словно какое-то темное пламя вспыхивает и моментально сжигает дотла мое совсем спятившее от страха сердечко.

— А что такого? — спросила бы в другой ситуации.

Обычно раньше десятого будильника не просыпаюсь.

Но не сейчас! Нет!

Вскакиваю в постели и скольжу поплывшим ошарашенным взглядом по темной комнате.

Тут все в таких мрачных цветах, начиная с мебели, переходя к шторам и заканчивая постельным бельем.

Конечно!

Черное, будто в глубоких недрах преисподней! В точности повторяет всю палитру оттенков хаоса, какой окрашена аура хозяина этих апартаментов.

На чистых инстинктах натягиваю на себя одеяло.

Оно спасет?

Вот уж не думаю! Ситуация из разряда: поздно пить «боржоми» …

А посмотреть боюсь.

По большей части на ТЕЛО, которое спит со мной в одной кровати… вернее, я с ним. Квартира все же не моя.

Мамочки!

Ну я же не могла! Я на такое просто не способна!

— Оглохла там? — звук его голоса вынуждает мое сердце биться еще громче.

Бам! Бам! Бам!

Оно не бьется!

Тарахтит, трудится на износ! Его заносит и тормозит на виражах! Бросает в адовы мертвые петли!

Макс. Костров.

С моих губ срывается шумный, полный безысходности и горечи вздох.

Оттягиваю немного одеяло и закусываю до боли нижнюю губу. Даже внутренняя леди сложила все известные ей маты.

Да потому что… сука!

Голая.

Я абсолютно, черт возьми, голая!

Боже, только не это!

Как мы могли переспать? Ничегошеньки не помню…

Едва я собираю крошечные остатки сил, гордости и хоть минимального самоуважения, пытаясь убраться от Макса куда подальше, как его огромная ручища прихватывает меня за талию и притягивает к себе.

— Куда-то собралась?

Ма-мо-ч-ки!

Его дыхание щекочет шею.