Тройной капкан для зайки

Пролог

Алина

Около пяти лет назад

Я никогда не отказывалась от своих привычек, и, возможно, именно поэтому, когда однажды сделала это, вся моя жизнь эпически пошла под откос.

То был мой второй год обучения в универе и первая студенческая вечеринка. В новеньком, недавно построенном общежитии студенческого городка, несмотря на поздний час, было шумно и светло, пахло парфюмом и едой, что противоречило неоклассическому внешнему виду и колоннам, которые привлекли моё внимание, когда днём проходила мимо по дороге на занятия.

Теперь всё выглядело несколько иначе. Да и я сама тоже: раскованной и не такой напряжённой, какой обычно хожу на лекции и семинары. Теперь на моих губах ощущался сладковатый привкус хмельного напитка, в ушах гремела музыка из огромной блютуз-колонки. Короткая юбка, топик, босоножки завершали облик. Ну, то есть почти. Было в этой ночи что-то такое, что напоминало фильм.

Может быть, просто это была моя первая студенческая вечеринка. Впервые за последние полтора года я последовала совету соседки по комнате и решила отвлечься от занятий, чтобы получить то, что она считала настоящим опытом пребывания в универе. Забавно, а я думала, что здесь главное – высшее образование.

В мои планы на вечер входила работа над арт-проектами, пока не заболели глаза. Люди недооценивают количество времени и усилий, необходимых для выполнения такой работы. Специальность, связанная с изобразительным искусством, – это вам не кот чихнул. Потому мои друзья, которые учились на медицинском или юридическом факультетах, постоянно удивлялись тому, как мало у меня времени на общение. Особенно теперь, когда наступила финальная неделя сессии.

Навалилось много. У меня был семестровый проект рисования, который нуждался в доработке; портфолио фотографий, которое требовалось составить; и в придачу реферат, который нужно было написать для курса «История искусств». Но Лида использовала свою силу убеждения будущего адвоката, чтобы вытащить меня из общежития и провести безумную ночь.

Однако пока всё было не очень дико. Большую часть времени на вечеринке я провела, наблюдая за тем, как Лида танцует, флиртует и веселится, пока сама стояла в углу комнаты, сжимая в руках чашку с почти нетронутым коктейлем и мысленно обдумывая, что мне нужно будет сделать дома после того, как притащу обратно нетрезвую подружку. Даже когда мне едва исполнилось двадцать, я никогда не чувствовала себя молодой, всегда ставя ответственность выше стремления к веселью или приключениям.

Такова моя натура. Возникла же она в качестве протеста: меня воспитывала взбалмошная мамаша-подросток, которая плохо запоминала такие вещи, как важные даты, счета за коммуналку и прочее. Возможно, её безалаберность способствовала тому, каким в итоге ответственным и пунктуальным человеком я стала.

Мой последний парень жаловался на мою серьёзность даже больше, чем Лида. За все шесть месяцев или около того, что мы были вместе, я не смогу сосчитать, сколько раз он говорил, что со мной «просто скучно». Неудивительно, что мы расстались из-за этого, хотя то, что он назвал меня «душнилой с учебником вместо сердца», по-прежнему задевало. Всё это было очень грустно – не потому, что мне хотелось, чтобы мы продолжали встречаться, а потому, что я с самого начала знала, что он недостаточно умён для меня. И его поступок стал, конечно, ударом по моей гордости, потому что именно он, а не я, положил конец нашим отношениям.

– Слишком серьёзное лицо для вечеринки, – в мои мысли врезался голос, незнакомый и медовый. О, Боже. Только не это снова. Некоторое количество парней поначалу привлекала моя стоическая внешность. Они считали меня чем-то вроде «вызова» или «крепкого орешка». Я обычно с первых нескольких секунд общения могла сказать, как быстро они потеряют ко мне интерес, пытаясь пройти через оборонительные стены.

Но теперь что-то пошло не так. Я повернулась к прозвучавшему голосу и встретилась взглядом с мягкими глазами бутылочно-зелёного цвета, которые обезоружили меня. Они принадлежали обладателю красивого лица, излучающего силу, доброту и открытость. Никогда раньше этого парня не видела. И в его улыбке не оказалось и намёка на ту поверхностную атмосферу, которая была у моего бывшего и ряда других ребят из универа.

– Я не особо люблю вечеринки, – автоматически сказала ему. Независимо от его внешности, стены моей обороны для незнакомца не рухнули. Я не была уверена, что стоит вообще даже хоть немного приоткрывать свою внутреннюю сущность. Пусть даже для такого красавчика, как этот. Мало ли, что может скрываться под симпатичной внешностью? Может, он, как и многие другие, решил расколоть крепкий орешек в моём лице? Поспорил с приятелем, что до утра затащит меня в постель, например.

– Я тоже, – сказал он, и мы оба засмеялись. Я – неискренне, поскольку не могу сказать, намеренно ли он пошутил или нет.

– Забавно, что в словаре, официально то есть, не существует такого понятия, как тусовщик, – размышляла я вслух. Одна из бровей зеленоглазого парня изогнулась под живописным углом. Это было не иронично, а невинно, – он выглядел теперь как щенок, склонивший голову набок в ожидании угощения. Очаровательный, и всё же он оставался высоким и крепким, как мужчина.

– Неужели нет? – его взгляд окинул окрестности и остановился на одном из студентов, пьющем коктейль через соломинку. На груди у него были нарисованы танцующие в неглиже девушки. – Этот парень определенно похож на такой тип.

– Он не настоящий тусовщик, хотя определённо любитель мальчишников. Да, выглядит, как завсегдатай вечеринок. Но, скорее всего, бывает на них нечасто. Скорее всего, просто строит из себя отчаянного весельчака, чтобы избавиться от комплекса неполноценности, – сказала я, затем сделала паузу. – Это выглядит так… неестественно.

Глава 1

Алина

Немногие спецоперации столь же деликатны, как подготовка пятилетнего ребёнка к тому, чтобы в спешке покинуть дом. Особенно когда вы имеете дело с моей не по годам развитой, невероятно независимой дошкольницей Эллой.

– Нам нужно поскорее встретить бабулю в аэропорту. Ты уже готова? – я попыталась сказать это, обращаясь в сторону комнаты дочери, с соответствующим уровнем спокойной настойчивости в голосе. Одно неверное изменение тона, и всякая надежда на сотрудничество исчезнет. Воспитание детей мало чем отличается от обезвреживания маленькой, потенциально смертельной бомбы.

– Я уже почти, мамочка! – из-за двери послышался сладкий голосок Эллы, высокий и с оттенком веселья. И, конечно же, всё напряжение мгновенно из меня улетучилось, и на губах автоматически появилась крошечная улыбка. Я люблю эту маленькую засранку настолько, что могу сто раз за день пережить внезапные перемены её настроения.

С приливом энергии и восторженным «Та-дам!», наполнившим наш маленький дом, Элла вышла из своей спальни. Наряд, который она на себя нацепила, не соответствовал ни одной модной тенденции. Но зато вид у моей дочери был такой, словно она только что сошла с подиума. То есть я не видела, чтобы какой-либо здравомыслящий и практичный человек пытался носить подобное в реальной жизни. А моя дочь? Конечно. И вообще. Моя Элла – совершенство.

Её светлые волосы мягкими пушистыми волнами свисали вокруг юного личика, ярко-зелёные глаза и частично беззубая улыбка свидетельствовали о её полном удовлетворении созданным ансамблем. Неудивительно, что она выбрала свою на данный момент любимую одежду – розовую футболку с улыбающимся зелёным жуком и надписью «Отстань, противный!», выполненным блестящим шрифтом. Она заправила её в радужную пачку, которую надевала, чтобы стать единорогом на утреннике в детсаду. Красные леггинсы с рисунком в клетку выглядывали из-под слоёв тюля, а ярко-розовые кроксы завершали образ. Они были крошечным актом бунта, который вызвал у меня укол печали, и я захотела, чтобы она снова стала крошечной. Они ей больше не подходили, и я несколько раз пыталась от них избавиться, но Элла была слишком привязана к своей любимой обувке даже сейчас, когда переросла её.

– Ты выглядишь прекрасно, солнышко, – начала я, говоря правду, несмотря на все усилия сдержать смех, – но тебе нужны туфли, которые будут соответствовать поездке в аэропорт. Как насчёт того, чтобы надеть светящиеся кроссовки, которые тебе подарила бабуля? Я думаю, они отлично сочетаются со всеми твоими цветами, и она будет рада видеть, что ты их носишь.

Пауза, и гладкая бровь Эллы нахмурилась, пока она обдумывала это. Наконец, дочь коротко и решительно кивнула и нырнула обратно в спальню, чтобы переобуться.

К тому времени, когда Элла снова появилась в своих светящихся кроссовках, и я наконец усадила её в машину, мы уже определенно опоздали. То есть, проще говоря, соврали бабушке, что заберём её вовремя. По крайней мере, я испытала облегчение от того, что, наконец, выйдя из дома, Элла уютно устроилась в своём автокресле. С другой стороны, у меня возникло опасение, что не успею забрать маму, и той взбредёт в голову добираться самой. Хуже того, она рассказала мне в своём сообщении, что самолёт приземлился, и у неё для меня есть один очень особенный сюрпризом, о котором она расскажет при встрече.

Это была пугающая перспектива.

Я никогда не любила сюрпризов, и особенно мне не нравились те, которые волновали мою мать либо делали её поведение нарочито таинственным. Как говорил Винни-Пух, «Это “ж-ж-ж” непроста». На самом деле это могло быть что угодно: неприглядная татуировка, которую она сделала во время отпуска; облезлый щенок, которого она тайно привезла домой в чемодане, или множество других ужасных вещей, с которыми мой разумный мозг не смог бы справиться. Поначалу я едва могла смириться с мыслью, что она отправится в круиз для одиночек на несколько недель.

По крайней мере, я была рада, что она вернулась домой. Я любила свою маму так же, как разочарованные родители, вероятно, любят своих детей-заключённых, яростно и безоговорочно, но со здоровым признанием того, что с ними что-то не так.

Мама всегда была романтиком, которого я не понимала. Беспечным типом женщины-мотылька, из-за которого она половину времени казалась моложе меня. Мы часто сталкивались головами, хотя в наши дни это было не так часто. Никто из нас не хотел, чтобы моя дочь была свидетелем постоянных ссор мамы и бабушки. Кроме того, я была ей благодарна за то, что она позволила нам с Эллой жить в её доме бесплатно, пока я работала официанткой и изо всех сил пыталась накопить достаточно денег, чтобы переехать. Для матери-одиночки нет ничего более полезного, чем бесплатный и надёжный уход за ребёнком, и ещё мама всегда поддерживала мою многообещающую карьеру фотографа. Она была более чем счастлива присматривать за Эллой на выходных, когда я проводила свадебные фотосессии после одной из моих смен в слишком модном для меня ресторане, в котором работала какое-то время. За прошедшие годы мы научились мирно сосуществовать, но Юлия Петровна Озерова и я всё ещё оставались такими совершенно разными людьми, что можно было бы легко подумать, что мы не родственники, если бы не наше сильное семейное сходство.

Хотя я была полнее фигурой и всегда больше принадлежала к категории крупных девушек, чем моя почти тощая мать, даже до того, как у меня родился ребёнок, у нас был одинаковый почти чёрный цвет волос, одна и та же склонность к веснушкам на солнце и поразительно похожее строение тела. Мама всегда говорила, что у женщин семейства Озеровых невероятные скулы, и она не ошибалась: даже Элла с детским лицом начала проявлять красоту, в которую она однажды вырастет. Мои серо-голубые глаза, по-видимому, принадлежали анонимному парню, с которым моя мама познакомилась в старшей школе и которого больше никогда не видела, потому что её собственные глаза были тёмно-карими. А её уже поседевшие волосы имели завидный узор вьющихся волос, который, как я подозреваю, у Эллы разовьётся, когда она станет старше. К сожалению, моё поколение это пропустило, и собственные волосы в лучшем случае просто волнистыми.

Глава 2

Леонид

– Женился?! – громко и очень недоверчиво повторил я в телефон. Поскольку сидел в своём личном кабинете в задней части ресторана, не стал стараться говорить тише. Отец был на другой линии, и мой закипающий гнев только усилился, когда он ответил. В его голосе не было абсолютно никакого стыда.

– Да, Лёня. Женился. У тебя новая мачеха, и мне бы хотелось, чтобы ты за меня порадовался. Ты знаешь, как сильно я забочусь об этой семье.

Ну ни фига себе! Насколько терпеть не могу дурацкое чувство вины, настолько же мне не нравится идея заполучить новую «мамашу». Чёрт возьми, мне уже тридцать пять лет, и большую часть жизни у меня не было матери. Кроме того, новое масштабное изменение в семье, да они достали уже! Не хватило моему папаше приключений в молодости, которые уже привели к появлению двух моих сводных братьев! Наша семья и так изменилась за более чем десять лет, и я был вполне доволен тем, какой она являлась последнее время.

– Папа, ты знаешь, я люблю тебя и, конечно, хочу, чтобы ты был счастлив. Но, черт возьми, ты встретил эту женщину несколько недель назад в круизе. Что ты вообще о ней знаешь?

– Её зовут Юлия Петровна, – легко ответил он. – У неё есть дочь, которая немного младше тебя, и внучка, о которой она помогает заботиться. Моя избранница немного моложе меня, но всё равно соответствует возрасту. И я знаю, что она делает меня счастливее, чем когда-либо с тех пор, как мы потеряли твою маму.

Это выбило весь ветер из моих парусов и воздух из моих лёгких.

– Я… я хочу поддержать тебя, пап, – сказал я, и это было правдой, несмотря на разочарованный тон, который не мог сбросить, – но ты должен признать, что это… не в моём характере.

Это ещё было мягко сказано! Я бы мог выразиться куда конкретнее, но обижать отца мне совершенно не хотелось. Денис Аркадьевич Огнецвет, может, и был мечтателем, идеалистом до корней волос, но он всегда оставался и человеком разумным. Такие люди не превращают свой импровизированный отпуск в спонтанную свадьбу. По крайней мере, это был эффективный способ свести на нет и пышную церемонию с приглашением пары сотен гостей, и медовый месяц.

Тем не менее, злая часть меня, та сторона, которую я обычно приберегал для общения с некомпетентными сотрудниками на работе, хотела дать отцу ту суровую любовь, которой ему, похоже, сейчас не хватало. Папа был обеспеченным и удивительно доверчивым, несмотря на то, что на протяжении многих лет его деньгами и щедростью пытались воспользоваться многие люди. Мне потребовалась вся моя отточенная самодисциплина, чтобы удержаться от крика: «Открой глаза, старик! Эта женщина, вероятно, просто золотоискательница!»

Несмотря на все усилия папы, мне так и не удалось развить его способность видеть в каждом лучшее. Люди должны были проявить себя передо мной, прежде чем я дам им шанс. И часто они терпели неудачу.

Тут в дверь кабинета сунул свою дурацкую красивую голову некто весьма особенный. Николай Филатов (фамилию он оставил родной матери) стал моим лучшим другом и сводным братом задолго до того, как получил статус делового партнёра и шеф-повара принадлежащего мне ресторана «Кузница вкуса». Он ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами и выдающимися клыками, делающими его порой похожим на симпатичного оборотня, в свете флуоресцентных ламп, когда я включил громкую связь и прошептал ему:

– Это папа.

Коля выглядел заинтригованным.

– Мне просто нужно, чтобы ты мне доверял. Мне пока не нужно, чтобы ты радовался за меня, – сказал папа. – Я знаю, что ты крепкий орешек, сынок.

Коля фыркнул.

– Николай рядом? – спросил папа, и Колька изобразил, как сжимает губы.

Я ухмыльнулся брату и ответил:

– Да, ты говоришь по громкой связи, пап.

Николай нахмурился.

– Подстава! – прогудел папа, и в его голосе была слышна широкая улыбка. – На самом деле всё в порядке. Я хочу, чтобы вы оба, мальчики, пришли сегодня вечером на ужин со мной, Юлией Петровной и её семьёй. Когда Борис вернётся в город, нам всем семерым придётся что-то делать, но сейчас я не могу дождаться, когда хотя бы двое из моих мальчиков познакомятся с новыми женщинами в моей жизни. Мы должны принять их в семью.

– Женщины? – спросил Коля, весело приподняв одну бровь. – Семья?

– Ты не слышал? – спросил я с невозмутимым видом. – Дорогой старый папа вернулся из круизом женатым человеком. Из круиза для одиночек, ага.

– Ядрёна Матрёна! – рассмеялся Коля. – Поздравляю, пап.

– Видишь? Твой брат рад за меня, Леонид.

– Мой брат тоже не всегда лучший в принятии решений, – проворчал я, и Коля рассмеялся.

– Увидимся за ужином, пап, – поспешил сказать он, принимая приглашение для нас обоих. Затем выхватил телефон из моей руки, застигнув меня врасплох. – Однако нам пора вернуться к работе. Увидимся вечером! – он прижал палец к экрану, завершая разговор.

Голоса папы больше не было с нами в комнате, Николай посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Он серьёзно? Его поженили в отпуске?

– Похоже на это. Я не могу поверить, что он был бы таким… безрассудным, – раздражённо произнёс я.

Глава 3

Алина

К концу рабочего дня я совсем потерялась в делах и, плохо соображая, пыталась вспомнить, что мне ещё требовалось сделать. Моя смена в «Кузнице вкуса» подходила к концу. Но, даже не смотря на больную спину и запах чеснока, въевшийся в волосы из-за того, что я раздавала множество заказов в течение сегодняшнего ароматного ужина, отдых мне пока не светил. Впереди был ещё один ужин – с мамой и моим новым отчимом.

Отчим. Боже мой, как странно после нескольких лет внутреннего спокойствия вдруг снова начать ощущать себя чьей-то пусть и неродной, но дочерью! Мама намекнула, кстати, что Денис Аркадьевич придёт на ужин со своей семьёй. Я была так потрясена этим известием, что даже не стала спрашивать подробности. Всё, что мне известно на данный момент от мамули – у господина Огнецвета трое взрослых сыновей от разных жён.

Невозможно было бороться с ужасом, который отягощал мои кости в ожидании этого ужина. Я подумала о том, что, по крайней мере, улыбающееся личико моей девочки будет приветствовать меня, когда вернусь домой. Доченька моя окажется рядом, чтобы помогать мамочке оставаться в здравом уме и сохранять присутствие духа, предвкушая суматоху первой встречи с будущими «родственниками», которую я ожидала с внутренним беспокойством.

В самом конце рабочего дня мама написала мне, что Элла вздремнула после обеда не в обычное время, а спустя два часа, чтобы не ложиться спать во время семейного ужина. В любом случае, это были выходные, так что я позволила бабушке немного побаловать своего ребёнка, разрешив той лечь сегодня позже, чем обычно. Сегодня в дала ей такое право.

Когда я направлялась в раздевалку, чтобы взять свои вещи и отправиться на вечер, столкнулась в коридоре с Николаем. Это случилось так внезапно, что мы налетели друг на друга, как два корабля в тумане. Столкнулись грудями и оба издали испуганный звук «уф», который перерос во взаимный смех. Сильные руки повара схватили меня за плечи. Он поддерживал меня, и тепло его кожи, казалось, прожигало одежду.

– Ого, Зайка, – засмеялся коллега, назвав меня прозвищем, за которое мне придумал, когда мы впервые встретились. В то время мне было обидно, когда меня так называл кто-то такой потрясающий, как Николай, но я привыкла к его обезоруживающему виду с тех пор, как мы стали друзьями. Это не помешало ему быть просто восхитительным, но когда он назвал меня Зайкой, я смогла сделать шаг назад и осознать: просто оставаться друзьями – это всё, чего нам хотелось.

– Где пожар? – спросил Коля.

– Прости, прости. Просто спешу домой, – сказала я ему с извиняющейся улыбкой. – Ты уйдёшь отсюда в ближайшее время?

– Пытаешься пригласить меня в какое-то особенное место? – он спросил об этом, дерзко подмигнув, и я закатила глаза, хотя моё сердце затрепетало при виде этого парня.

– Да. Тебе так не хватает женского общества, что придётся прибегнуть к моей помощи. Вытащу тебя в кои-то веки на свет Божий, а там посмотрим, – пошутила я и рассмеялась.

– Эй, у меня может быть полно вариантов, но я всё равно предпочитаю вкус одной молоденькой милфы с аппетитными формами, – сказал он с волчьей ухмылкой. Короткая пауза, и добавил: – У меня к ней чисто профессиональный интерес.

Из меня снова вырвался смех, наполовину весёлый, наполовину взволнованный. Ладно, значит, он не всегда излучал полностью платонические вибрации, и традиционно ничего особенного не было в наших отношениях. Но я знала, что лучше не воспринимать флирт Николая Филатова всерьёз.

– Заткнись, – вместо этого сказала я ему сквозь смех, и он бросил мне воздушный поцелуй через плечо, когда расстались.

Коля был душой компании, куда бы он ни пошёл, и именно поэтому мне нравилось работать с ним. Он никогда не играл встревоженного босса, хотя вместе со своим лучшим другом Леонидом владел бизнесом и в такой же степени был увлечён его успехом. «Видишь, Леонид? – злобно подумала я. – Можно плевать на свою работу, не становясь при этом мудаком для всех вокруг! Пойди разберись, как у некоторых это получается».

Даже после того, как всё это время я работала под их руководством в «Кузнице вкуса», меня по-прежнему сбивало с толку то, что они вообще были друзьями, а тем более настолько близкими, чтобы вместе открывать бизнес. Они были полными противоположностями во всех отношениях. Даже их внешность, казалось, сильно контрастировала. Леонид был неповоротливым и пугающе большим, что говорило о том, что он много тренировался, несмотря на некоторую мягкость в теле, а Коля был из тех высоких и долговязых, которые, должно быть, выглядели неуклюже в юности, хотя теперь его сексуальные татуировки просто заставляли его выглядеть ещё более брутальным. Хотя оба носили каштановые волосы, у Леонида они были почти черными, как и его сердце, а у Коли – золотистого оттенка, который в солнечном свете выглядел почти светлым. Карие глаза Леонида почему-то всегда казались мне холодными и металлическими, а шоколадно-коричневые радужки Коли воспринимались никак иначе, как липким, сладким теплом шоколадного лавового пирога.

Хотя они оба воспринимались очень вкусными, это уж точно. Мне было трудно даже позволить себе эту мысль о Леониде после того, как он сегодня был со мной таким крутым, но я не могла отрицать лёгкое шипение влечения, которое почувствовала, глядя ему в глаза с вызовом, удерживаясь на месте. По крайней мере, никто не просил меня признаваться вслух, что он именно такой в моём тайном представлении – вкусный.

Моя любимая коллега, которая вовсе не Коля, а Майя, встретила меня в раздевалке с озорной ухмылкой на лице. Несмотря на то, что мои щеки все ещё были розовыми от флирта с Филатовым, я прищурилась, глядя на неё.

Глава 4

Алина

Стоило мне перешагнуть порог дома, как в нос ударил невероятный аромат жареного мяса: насыщенный, солёный и полный вкуса, который смешивался с моим стойким чесночным облаком, вызванным работой. Букет ароматов сразу напомнил мне, что я буквально умираю с голоду. Кто сказал, что официантки – те, кто, благодаря близости к кухне, имеют право есть целый день? У меня, к примеру, с обеда маковой росинки во рту не побывало.

Это поразительная вещь: несколько часов кряду носишься по ресторану с тарелками, полными еды, а у тебя нет возможности даже на несколько минуточек присесть, чтобы перехватить что-нибудь. Не цеплять же мне на ходу недоеденное клиентами! Потому ну где можно встретить полных официанток? Не знаю, у нас такие не работают.

Из кухни до донёсся смех Эллы, и я не смогла сдержать улыбку.

– Я дома, – крикнула, ставя сумку и присоединяясь к своей семье на нашей маленькой, уютной кухне. Мама повернулась через плечо и посмотрела на меня, тёплая улыбка озарила её слегка морщинистое лицо.

– Привет, зайка! Как работа?

– Денёк выдался слишком длинным, – призналась я, сумев лишь слегка улыбнуться, когда встретилась взглядом с мамой. Настоящая радость была предназначена для моей малышки, и когда Элла прибежала, чтобы обнять за талию, то осветила всё пространство вокруг себя так ярко, словно вновь заработала сломанная светодиодная лапочка над нашими головами. Кстати, подумала я, уж не это ли причина, отчего мама поспешила выйти замуж? Типа мужчина в доме и всё такое.

– Но теперь мне стало намного лучше, поскольку я вернулась домой к двум моим любимым женщинам.

Элла улыбнулась мне, как только я закончила покрывать её ароматную головку поцелуями.

– Я помогла бабуле с ужином! – объявила она с гордостью. – Всё сделала очень хорошо, без насекомых. Проверено!

Я подавила желание рассмеяться, зная, что мой пятилетний ребёнок серьёзно относится к этому. Её одержимость жучками и паучками просто фантастическая. Недавно она где-то вычитала, что ежегодно люди вместе с консервированной кукурузой съедают несколько сотен килограммов насекомых. С тех пор обе не можем есть этот вид консервов. Доигрались. Обоим внутри мерещатся всякие утопленные в рассоле бедолаги с крылышками и ножками.

После того случая, конечно, мы поговорили о том, чтобы не делиться подобными фактами за обеденным столом после того, как один из родителей одноклассников Эллы пожаловался. Мол, ваша дочь однажды в школьной столовой сказала, что в рисе живут разные насекомые, и мы их едим. Потом весь класс отказался от каши. Но любопытство этого ребёнка невозможно остановить.

– Умница моя, – я погладила волосы Эллы, отпуская её, затем обошла стол и встала рядом с мамой. – Спасибо, что всё приготовили. Иначе бы мне самой пришлось возиться, а сил совсем уже нет.

– Пожалуйста, – ответила мама. – Кстати, Элла всё отлично отмерила, и она даже порезала некоторые овощи. Разумеется, своим маленьким детским ножиком, – она поспешила подавить мои неврозы, прежде чем они успели выйти из-под контроля. Уж мама-то прекрасно знает, как я отношусь к колюще-режущим предметам вблизи ребёнка.

– Моя внучка самая умная, – продолжила она. – Могу поспорить, что она бы хорошо разбиралась в ракетостроении, если бы мы дали ей шанс. Эй, Элла, хочешь помочь поменять масло в машине?

Элла хихикнула в ответ, и даже в этот прекрасный семейный момент я почувствовала, как снова подкрадывается липкий страх.

– Элла, солнышко, ты поможешь нам накрыть стол?

Она согласилась, всегда рада помочь с любыми взрослыми задачами. Бабуля приготовила ей стопку тарелок, убедившись, что они не слишком тяжёлые для неё, прежде чем отправить в путь.

Когда Элла убежала в столовую, я попыталась завязать разговор, которого вообще не хотела. Но это был первый раз, когда мы оказались почти одни с тех пор, как она уехала в путешествие, и мне было что сказать. Я мысленно хрустнула костяшками пальцев.

– Мама, ты…

– Алина, давай не будем.

Мама никогда не отличалась умением одновременно выполнять несколько задач, предпочитая уделять разговору всё своё внимание, а не разрываться между головой и сердцем. Так что я поняла, насколько всё серьёзно, когда она перестала возиться с приготовленным ужином и повернулась ко мне лицом. Честно говоря, её навязчивое порхание по кухне было почти причудливым, поскольку совсем на неё непохоже. Мне куда больше нравятся эти нервные кулинарные хлопоты. Когда же мама посмотрела мне в глаза, в них светилась хладнокровная решимость, словно рыцарские доспехи.

– Зайка, мне нравится, что я вырастила такую умную и самоуверенную женщину. Но сейчас твоё мнение о моём браке… как бы тебе поделикатнее сказать? Совсем не интересно.

Я уставилась на неё, но мама ещё не закончила.

– Проигнорирую тот факт, что я здесь родитель, давай будем говорить, как две женщины. На равных. Так вот, ты не можешь судить о Денисе Аркадьевиче на основании тех нескольких минут в аэропорту, прежде чем ты смылась, как летучая мышь в пещеру. Прежде чем пытаться сказать мне, что я совершила ошибку, или что он мне не подходит, или какую-нибудь другую ерунду, подумай вот о чём. Мне надо, чтобы ты вела себя хорошо на этом ужине. То есть была вежливой, дружелюбной, прямо приторно сладкой. Настоящей зайкой.

Глава 5

Алина

– Юлия Петровна, Алина, Элла, – весёлый голос Дениса Аркадьевича нарушил тишину нашего дома. – Я хотел бы представить моего старшего сына Леонида.

Когда он показал на него, – на минуточку, моего самого главного босса! – я замерла, разинув рот и серьёзно подумывая о том, чтобы сбежать отсюда куда подальше. Владивосток показался мне приемлемым местом. Ещё лучше - Сахалин или даже Курилы. Мне показалось, что происходящее – какая-то глупая шутка. Нет, ну правда. Разве может быть иначе?

Леонид выглядел непринуждённо: был одет в облегающую чёрную футболку, подчёркивающую его крепкие, рельефные руки, и в джинсы, которые также доказывали, что перед смотрящим – сильный, физически (и в прочих смыслах) хорошо оснащённый мужчина. Прежде я видела его только в деловых костюмах, а теперь он оказался в ином облике. Сексуальном и аппетитном, что уж скрывать.

Но меня ошарашило больше всего другое! Он теперь, получается, мой сводный брат. Формально, ясное дело. Между нами нет кровных уз, но… Как это всё в голове уложить?!

– Рад тебя видеть, Алина, – прохладный, глубокий голос Леонида донёсся до меня. Он прозвучал так, словно этот мужчина говорил искренне. Да откуда, чёрт побери?! Почему в его мозгу не заварилась такая же крутая каша, как в моём?! Я не могла точно ответить на этот вопрос.

– Ой, да не может быть! Вы знаете друг друга? – воскликнула моя мама, с трепетным удивлением глядя на нас двоих. Я поморщилась, когда Леонид вежливо ответил.

– Да, Юлия Петровна.

– Надо же, я теперь Юлия Петровна для такого молодого красивого мужчины, – засмеялась мама. – Но ты можешь называть меня просто Юлия, если только не хочешь называть меня мамой!

Если бы моя впечатлительная дочь не стояла и не смотрела на меня, я бы закатила глаза и покачала недовольно головой, а может и скривила бы лицо.

– Юлия Петровна, – произнёс Леонид, и мне понравился такой выбор. – Мы с вашей дочерью работаем вместе. На самом деле я совладелец «Кузницы вкуса».

– Да ладно! Неужели? Как тесен мир, правда, Алина?

– Слишком тесен, – проворчала я, сама того не желая.

В свою защиту скажу, что мне никогда не удавалось так быстро смириться с любыми резкими переменами. Я терпеть их не могу, потому и волнуюсь, когда происходят. А тут буквально из ниоткуда свалилось нечто грандиозное, потрясшее мой маленький мир до основания. Теперь с ним надо как-то бороться или привыкать. У меня есть отчим! А ещё сводный брат, он же мой босс! Ну, как я должна была отреагировать, увидев на семейном ужине своего строгого, колючего, раздражающе и безумно привлекательного начальника?

– Алина просто шутит, – поспешила мама сгладить острый угол. Однако она стрельнула в меня глазами. – Мы так рады видеть вас и ваших сыновей на ужине, Денис Аркадьевич!

Стоп. В смысле? В каком, етить-колотить, смысле «сыновья»? Почему множественное число. Внезапно мысленный образ целого гарема мужчин, наводнившего наш дом, заставил меня почувствовать лёгкую тошноту. Я начала было открывать рот, понятия не имея, что на самом деле собираюсь сказать, но мама проводила всех в столовую, и мы начали занимать свои места.

– Пахнет восхитительно, Юлия Петровна, – заявил Денис Аркадьевич своей новой жене, и, несмотря на моё стойкое отвращение ко всему этому, показалось немного милым, как мама прихорашивалась под его взглядом, поправляя волосы и кокетливо проводя по ним ладонью.

– Спасибо, милый, – сказала она и заняла место рядом с главой стола, оставив это почётное место Денису Аркадьевичу. Элла сидела напротив своей бабули, а я расположилась рядом с ней, полагая, что там мне будет спокойнее. В результате Леонид остался сидеть рядом с моей мамой, и, возможно, я получила от этого немного болезненного удовлетворения – как будто то, что ей пришлось оказаться рядом с таким неприятным мужчиной, было её наказанием за внесённый в мою жизнь хаос. Тем не менее, мама тут же превратилась в мою любимую версию, любящую бабушку, которая сказала нашим гостям:

– Внучка тоже очень помогла.

– И я накрыла на стол, – пропищала моя маленькая девочка. Её голос был немного тише, чем обычно, потому что иногда она стеснялась незнакомцев. Особенно странных мужчин – Элла выросла в доме, где жили только женщины, поэтому не знала, что делать с этими большими, волосатыми животными. «Я тоже понятия не имею, малышка», – подумала я.

Леонид открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но прежде чем я успела предположить худшее, в дверь снова постучали. Мама поспешила высказать следующее предположение, и я едва не шарахнулась со стула, когда ещё один гость вошёл в комнату.

– Извините, что опоздал, – объявил он всем, – но я принёс подарки!

В одной руке у него была бутылка вина, в другой – бутылка игристого виноградного сока.

– Как предусмотрительно! – воскликнула мама, пока я сидела с отвисшей челюстью. Словно играя с чужим ребёнком в добрую хозяйку дома, она взяла у гостя обе посудины и стала восхищаться ними так, словно знает толк в вине. Потом переключилась на вошедшего, и появилось ощущение, что они знакомы всю жизнь. Мама заключила высокого мужчину в тёплые объятия и сказала:

– Вы отлично постарались для нас, Николай.

– А вы, должно быть, Юлия Петровна, наша новая матушка, от которой папа без ума, – очаровательно ответил вошедший, отвечая на её объятия. – А кто это? – спросил он, когда его взгляд упал на Эллу. Мужчина подошёл ближе к столу, ослепляя нас всей мощью своей яркой, слегка дерзкой улыбки. Эти острые клыки могли нанести некоторый вред, и сейчас было не время об этом думать, потому что гость общался с моей матерью и дочерью.

Глава 6

Николай

– Я постираю, а ты вытри, – неохотно сказала мне Алина, пока мы стояли в тёплом свете кухни их дома. Ужин закончился несколько минут назад, и я мог сказать, что моя подруга была ошеломлена произошедшим. Это было заметно по тому, как она поспешила принялась мыть посуду, едва вышла из столовой.

Кто мог винить её в этом? Уж точно не я, поскольку случившееся для меня тоже было неожиданным событием. Слишком много странностей в попытках принять и приспособиться к новой семейной динамике. Дополнительный элемент в виде моей страсти к Алине, которая оказалась моей сводной сестрой, не помогал привести мозги в порядок. Такие страсти обычно в мыльных операх показывают. Даже представить себе не мог, что в нашей семье когда-нибудь нечто подобное может случиться.

Я послушно взял кухонное полотенце, висевшее на ручке дверцы духовки, и, приподняв бровь, рассматривал милый узор из нарисованных цыплят, которых явно выбрала Алина. Она заметила, что на них смотрю, и сказала, нахмурившись:

– Никаких шуток по поводу декора. Помните, вы – гость.

– Неужели в самом деле просто гость? – я подразнил её, подойдя и встав рядом у раковины. Не смог не прижаться своим плечом к её плечу, хотя, учитывая нашу разницу в росте, это было сделать трудновато. Но я искал любой повод прикоснуться к ней.

– Теперь мы семья, Коля, – сказала она, и я как будто услышал глубокий, усталый вздох, который она хотела выпустить, хотя и сдерживала его. Однако Алина не могла полностью сдержать свои чувства. Её прекрасное лицо всегда было открытым и уязвимым, несмотря на показную твёрдость. Это было то, что не давало бы мне спать по ночам, если бы я принадлежал к тому типу мужчин, на которых очень сильно влияет женщина.

К счастью, я не из тех.

Тем не менее, Алину немного задело, что её лицо не смогло не сморщиться в гримасе. Что-то в очевидном отвращении девушки к нашему новому семейному устройству было похоже на отказ. Но я сделал то, что у меня получалось лучше всего: взял себя в руки и успокоился. Вернее, почти, поскольку в присутствии Алины сдерживаться мне всегда было трудно.

– Мне следовало бы обидеться, – сказал я ей легкомысленно. – Но вместо этого предпочитаю не принимать то выражение лица, которое ты сделала, на свой счёт.

– Знаешь, дело не в тебе, – успокоила она меня, и нежность в её голосе была словно уютным одеялом для моего мозга. Алина капнула на щётку мыло для мытья посуды, прополоскала её под проточной водой и начала аккуратно смахивать остатки с тарелки. – Просто… это всё слишком неожиданно. Совершенно новая семья. Мне нравилось, как было раньше.

– С нашими родителями всё меняется. Но это не значит, что они должны становиться другими для нас, – искренне сказал я ей. Затем, поскольку никогда не мог устоять перед желанием пошутить и заставить Алину улыбнуться, добавил: – Хотя, очевидно, я ожидаю, что с этого момента ты будешь называть меня самым дорогим сводным братом.

Её смех ослабил давление в моей груди, которого я прежде не заметил. Стало немного легче сказать, что будет дальше.

– Знаешь, нам с Леонидом тоже нелегко. Это действительно большие изменения. За эти годы в нашей семье многое произошло, и Леонид чем-то похож на тебя.

– Здрасте, приехали! – сказала Алина, явно обиженная.

Я фыркнул от смеха.

– Я имел в виду это как комплимент, глупышка. Дай мне эту тарелку, – я схватил посудину и начал её вытирать, объясняя. – Я хотел сказать, что у вас с Леонидом есть эта… не знаю… уравновешенность. Вы практичны, тверды в своих убеждениях, и всё это потрясающе. Но вы оба не очень хорошо переносите перемены. Знаю, ты справишься с этим, и Леонид тоже. Блин, мой старший брат – самый крутой парень, которого знаю. И не только так, как вы видите на работе. Он пережил много всякого: потерял маму, когда был маленьким, и принял меня и Бориса в свою жизнь, во многом заменив нам отца.

Я покачал головой и поджал губы. Вспоминать некоторые вещи стало трудно.

– Должно быть, это было тяжело, – призналась Алина, и её слова сопровождались сладким сочувствием. – Я этого не знала. О нём, я имею в виду. Спасибо, что сказал.

Ей не нужно было говорить мне, что именно она имела в виду. Я и так смог увидеть в её серых глазах, затенённых в полутёмной кухне, мелькнувшую искру интереса. Раньше видел такое выражение на лицах многих женщин. Когда искал секса, это пригождалось. Чтобы справиться с той ерундой, которая засоряла мой мозг, проистекая из испорченного детства, я осторожно показывал дамам частичку уязвимости. Это было частью моей тактики соблазнения. Я больше этого не делал, но всё равно знал, как оно работает. Алина определенно проявляла признаки смягчения.

Жаль, что я случайно соблазнил её. Для моего брата. Какой дурацкий поступок! Я понял это лишь теперь! Но, если быть честным, Алина в любом случае никогда не будет иметь для меня такого же значения, как для Леонида. Мне никогда не удавалось сохранить настоящие отношения, а у них двоих действительно есть схожая – серьёзная, приземлённая – энергия. И судя по тому, как старший брат практически помог вырастить меня и Бориса, я знаю, что Леонид станет отличным отчимом для ребёнка Алины. Так что, возможно, это всё к лучшему.

Она молчала, пока я всё обдумывал, ожидая, пока закончу. Итак, я проглотил странные чувства, которые отказывался называть ревностью, откашлялся и двинулся дальше.

Глава 7

Алина

– Мой младший сын наверняка хотел бы быть здесь и познакомиться с вами, дамы, – сказал Денис Аркадьевич, полностью разрушая то чувство комфорта, которое я начала обретать в этой тесной компании. – Я бы хотел, чтобы он смог сделать это сегодня вечером.

– Есть ещё один? – выпалила я и в шоке зажала рот рукой. Рядом со мной Николай затрясся от тихого смеха. Наш дом, где прежде обитали одни только девочки, оказывается, должен был принять в свои стены не троих, а четверых мужчин?! Тогда слабая половина будет в меньшинстве. Трое против четверых. Это показалось слишком… Я поставила свой бокал с дрожащим звоном, решив, что сегодняшней дестабилизации с меня хватит на всю жизнь, большое спасибо. Мама выглядела так, будто хотела обменять свою родную на новую, более милую дочь. Но могла ли она действительно винить меня в том, что я сейчас на грани обморока?

Денис Аркадьевич, однако, просто усмехнулся:

– О, Юлечка. Ты разве не рассказала своей дочери, что у меня трое сыновей?

– Это вылетело у меня из головы, – пробормотала мама, немного смущённая, хотя её новый муж с любовью похлопал по её ладони.

– Да, у меня трое сыновей, – Денис Аркадьевич снова обратился ко мне, наконец всё прояснив. – Только трое, так что не волнуйся. Мой младший, Борис, трудится за пределами страны, поэтому не смог прийти сегодня на ужин. Он врач, – усы гостя растянулись над широкой гордой улыбкой. – Он работал в Сирии, помогая там нуждающимся детям.

– Мы поняли, пап, – слегка рассмеялся Николай. – Борька твой любимец. Может быть, лучше, чтобы он пока не вернулся в город. Дай нам двоим хотя бы шанс побороться за твоё внимание.

Леонид ухмыльнулся шутке брата.

Но я была не в том настроении, чтобы признать, что холодный фасад Леонида исчез. Когда у меня, очевидно, появилась заметная реакция на это «пока», Денис Аркадьевич снова обратился ко мне.

– Он скоро вернётся домой, так что ты сможешь с ним встретиться. Он примерно твоего возраста. Я думаю, вы с ним действительно поладите.

Логическая часть моего мозга поняла, что тот, кто занимается здравоохранением сотрясаемой войной стране, не может быть таким уж плохим. Возможно, если бы я выспалась прошлой ночью, чтобы обдумать это, то даже смогла признать, что, Денис Аркадьевич говорит, как хороший человек, не задумавший ничего дурного. Но прямо сейчас, столкнувшись с перспективой укрепления в моей жизни четырёх совершенно новых мужчин, о которых не просила, я не могла быть менее взволнована встречей с загадочным сводным братом номер три.

***

Николай

– Я постираю, а ты вытри, – неохотно сказала мне Алина, пока мы стояли в тёплом свете кухни их дома. Ужин закончился несколько минут назад, и я мог сказать, что моя подруга была ошеломлена произошедшим. Это было заметно по тому, как она поспешила принялась мыть посуду, едва вышла из столовой.

Кто мог винить её в этом? Уж точно не я, поскольку случившееся для меня тоже было неожиданным событием. Слишком много странностей в попытках принять и приспособиться к новой семейной динамике. Дополнительный элемент в виде страсти к Алине, которая оказалась моей сводной сестрой, не помогал привести мозги в порядок. Такие страсти обычно в мыльных операх показывают. Даже представить себе не мог, что в нашей семье когда-нибудь нечто подобное может случиться.

Я послушно взял кухонное полотенце, висевшее на ручке дверцы духовки, и, приподняв бровь, рассматривал милый узор из нарисованных цыплят, которых явно выбрала Алина. Она заметила, что на них смотрю, и сказала, нахмурившись:

– Никаких шуток по поводу декора. Помни, ты – гость.

– Неужели в самом деле просто гость? – я подразнил её, подойдя и встав рядом у раковины. Не смог не прижаться своим плечом к её плечу, хотя, учитывая нашу разницу в росте, это было сделать трудновато. Но я искал любой повод прикоснуться к ней.

– Теперь мы семья, Коля, – сказала она, и я как будто услышал глубокий, усталый вздох, который она хотела выпустить, хотя и сдерживала его. Однако Алина не могла полностью сдержать свои чувства. Её прекрасное лицо всегда было открытым и уязвимым, несмотря на показную твёрдость. Это было то, что не давало бы мне спать по ночам, если бы я принадлежал к тому типу мужчин, на которых очень сильно влияет женщина.

К счастью, я не из тех.

Тем не менее, Алину немного задело, что её лицо не смогло не сморщиться в гримасе. Что-то в очевидном отвращении девушки к нашему новому семейному устройству было похоже на отказ. Но я сделал то, что у меня получалось лучше всего: взял себя в руки и успокоился. Вернее, почти, поскольку в присутствии Алины сдерживаться мне всегда было трудно.

– Мне следовало бы обидеться, – сказал я ей легкомысленно. – Но вместо этого предпочитаю не принимать то выражение лица, которое ты сделала, на свой счёт.

– Знаешь, дело не в тебе, – успокоила она меня, и нежность в её голосе была словно уютным одеялом для моего мозга. Алина капнула на щётку мыло для мытья посуды, прополоскала её под проточной водой и начала аккуратно смахивать остатки с тарелки. – Просто… это всё слишком неожиданно. Совершенно новая семья. Мне нравилось, как было раньше.

– С нашими родителями всё меняется. Но это не значит, что они должны становиться другими для нас, – искренне сказал я ей. Затем, поскольку никогда не мог устоять перед желанием пошутить и заставить Алину улыбнуться, добавил: – Хотя, очевидно, я ожидаю, что с этого момента ты будешь называть меня самым дорогим сводным братом.