Трудный выбор

Глава 1

Позже, не однажды в её памяти возникало то кафе, стены которого были отделаны под старину, под грубо обточенный гранит. Заняв столик в углу, компания студентов отмечала сдачу очередного экзамена. Восклицания, смех, несдержанное веселье, каждый из этой небольшой компании пытался вспомнить своё, студенты ещё шумно переживали недавнее волнение и тревогу перед серьёзными испытаниями.

— Вадик, открой свой секрет, а? Самый сложный предмет, а у тебя и опять отлично, — всерьёз выспрашивала миловидная девушка, не сводя своего взгляда с юноши, что скромно сидел, держа перед собой кружку пива.

— На лекции не ходишь, — поддержала её светловолосая с голубыми пронзительными глазами блондинка, что, наслаждаясь потягивала из трубочки алкогольный коктейль.

— А зачем ходить? — пожал плечами Вадик. — Зачем забивать голову всякими глупостями? Кому нужен этот научный коммунизм? Говорят, за границей и без научного коммунизма люди неплохо живут.

— Ладно, пусть там как хотят живут, это их дело, всё же открой свою тайну. Она же согласись, есть. Может и мы на лекции не будем ходить, — красивая кареглазая девушка, за которой следил Вадик догадалась, что далеко не первая отличная отметка получена не за знания, однако никто никогда из друзей за студентом никаких махинаций не замечал.

— Если честно, вы хоть одну лекцию за четыре года прогуляли? — допытывался Вадик.

— Ну, по болезни, других уважительных причинах, даже не одну, десятки.

Этот беззаботный шаловливый смех, улыбка, юмор трогали его. На все его знаки внимания ответом были неподдельное, естественное, уж очень заразительное веселье, эти милые ямочки на лице, насмешливая искорка в глазах.

— Я не понимаю, кому он нужен, этот имидж первой студентки на курсе? Ну стипендия на пару рублей больше, — Вадиму явно хотелось перевести разговор на другую тему.

— Нет, ты всё-таки ответь на вопрос, — разгадал тактику друга ещё один представитель сильного пола, который оказался в этой компании.

— Ну, вы меня достали… — казалось, Вадик сдался. — Ладно, учитесь… — руки его медленными движениями, словно ещё сомневаясь в правильности своих действий, не решаясь открыть секрет, поднялись к лацканам пиджака, приоткрыли его так, чтобы было видно только тем, кто близко сидел за столом, как будто это была страшная тайна. На внутренних бортах пиджака студенты увидели несколько карманов, из которых выглядывали исписанные полоски бумаги. — Что, удовлетворены?

За соседним столиком также сидели молодые люди, только были они в одинаковой военной форме с курсантскими погонами на плечах. Своё очередное увольнение они проводили, как и студенты, в кафе.

Молодой задиристый звонкий девичий смех притягивал внимание военных.

Наталья Ануфрович, избегая назойливых взглядов Вадима, в который раз натыкалась на взгляды юноши в прекрасно подогнанной военной форме. Простое, с правильными чертами лицо с открытым взглядом красивых, немного грустных глаз понравился ей сразу. Но за привлекательной внешностью почему-то ей хотелось видеть черты мужественности, порядочности, достоинства и надёжности. Она уже знала — за привлекательностью часто прячутся не лучшие черты человека. Когда-то, ещё на первом курсе Вадим также притягивал её внимание — высокий, стройный блондин, которого нельзя было не заметить. И он из всех девушек курса выбрал её. Только ненадолго хватило его ухаживаний и внимания. Надолго запомнила она его слова: «Ты, Наталья, девушка что надо, но вот если бы ты была более простой и современной…» Только почему эти современные и более сговорчивые и с их курса, других курсов и факультетов так быстро ему надоедали? А её несовременность, неприступность, неподатливость скорее всего болезненно задевали его самолюбие.

— Наташка… Ты же не такая. Не верю своим глазам. Неужели ты сдалась, не удержалась перед военным мундиром? — заметил Вадим заинтересованные взгляды девушки, направленные на соседний столик, и не смог промолчать.

— Вадим, ты столько лет корпишь над историей, кажется и не плохие отметки получаешь, неужели ничего не осталось от лекций и практических занятий? — с иронией отвечала Наташа. — Во все времена гусары, драгуны, кавалеристы, лётчики, а сейчас и десантники считались образцом мужества, достоинства, и как правило, имели особенный успех у женщин. И я не какая-то особенная, а обычная женщина, — парировала она упрёк парня, не спуская взгляда с курсанта.

За соседним столиком военные также заметили эту перестрелку взглядов. Один из них решил дать совет другу, остудить его пыл:

— Юрка, ты что? Тоже мне нашёл время… У нас скоро распределение, пошлют на Дальний Восток или в Среднюю Азию, подумай, разве поедет с тобой такая красотка в тьмутаракань? А если она первокурсница?

— А мы сейчас узнаем, кто и что она, на каком курсе… — курсант решительно поднялся и направился к выходу.

— Наташка, — блондинка, что сидела рядом, заметила исчезновение курсанта, посочувствовала. — Что же ты такого симпатичного мальчика напугала? Ну и чего ты на него уставилась? Это же совсем не так делается, — самоуверенно, с укором сказала подруга.

— Юлька, она же совсем другие науки изучала, — поддержал блондинку Вадим.

— Давно известно, что самое главное ВУЗ — удачное замужество.

— Но и ты не сумела поступить в это заведение…

— Не беспокойся, я зря время не теряла. Три кандидатуры на примете. Один из них уже сделал предложение, другой почти созрел, но я надеюсь на третьего, он у меня самый перспективный.

Глава 2

Он оказался совсем не таким, каким был в тот вечер, не было в нём той сдержанности и достоинства. Был он просто весёлым, напористым, порой несдержанным, даже бесшабашным. Он же представлял её живой и весёлой, она же оказалась спокойной, рассудительной, даже меланхоличной.

Но та ниточка, что связала их с момента, когда их глаза встретились и задержались друг на друге, оказалась сильнее первых разочарований и идеалистических ожиданий. Чувство, которое возникло и крепло, прощало многое, было главным в их жизни.

Все эти годы, когда муж в какой-либо компании начинал рассказывать о том, как познакомился с женой и сразу сделал предложение, эту историю ей, казалось, знакомые слышали не один раз. Но она не обижалась. В своём юношеском максимализме, желании свернуть горы, изменить мир, не потеряв при этом достоинства, чести не только на словах, но и в делах, они были очень похожи. Вот только у мужа этот запал быстро прошёл.

Того бесшабашного, задиристого Юрки ей часто сейчас не хватало. С другой стороны, если бы его отношения к жизни не изменились, не стали более земными, вряд ли бы имела она такой обустроенный быт, это чувство безопасности и защищённости, которое чувствует сейчас.

Сама Наталья Николаевна не могла предать свои принципы, не получалось такое у неё. В школе, где она работала все пользовались её добрым характером. Другие педагоги ставили по просьбе родителей завышенные отметки, закрывали глаза на разные хитрости и махинации на экзаменах. За это в знак признательности принимали подарки. Она так не могла.

Для мужа его убеждения оказались не застывшей догмой. Приходилось учиться жить и выживать, наблюдая за более успешными сослуживцами, он делал правильные выводы. Не хотел оказаться на задворках, завидовал карьере своих начальников, в итоге за пятнадцать лет службы стал подполковником. На Дальнем Востоке служил недолго, потом были Украина, Германия.

И везде у него получалось достать необходимое, хотя это был самый расцвет эпохи дефицита. И чешский гарнитур, и короб колгот, и ящик мандарин, хотя ничего из перечисленного в магазины не поступало.

После рождения Веры внимания, заботы и любви Наталья Николаевна чувствовала всё меньше. Муж оказался неплохим отцом, хотя Вера так и осталась его любимицей. С младшей дочерью он был более холоден. Словно чувствуя это, Наталья Николаевна недостаток отцовской заботы старалась компенсировать своим вниманием. Вера была ей ближе, она похожа на мать и лицом и фигурой, и характером. Младшая Юля — точная копия отца, в ней легко угадывалась его натура.

Наталья Николаевна переживала, что очередной переезд для старшей дочери будет стрессом. Но в Москве тогда приняли окончательное решение о выводе советских войск из ГДР.

А им нравилось за границей. Семьи военных жили дружно, помогали и поддерживали друг друга — родные, близкие, старые друзья остались за границей. Особенно радовало, что в магазинах можно было приобрести нужную вещь, да и забыли там об очередях.

Каждый год летом, собираясь в отпуск, который проводили у родителей, Наталья Николаевна покупала сладости, гостинцы — летом к бабушке съезжались многочисленные племянники; она с интересом наблюдала, как очаровывали детей красивые упаковки, коробочки, баночки, яркие маечки, обёртки от конфет. Особенно их интересовали жвачки, которые в Союзе не выпускали. Сейчас и детям придётся отвыкать от богатства магазинов, стаять в очередях. Почему-то при воспоминаниях об очередях пред глазами вставали картины, когда она ходила покупать молоко. Люди шли в магазин со своей посудой, это были двух или трёхлитровые бидончики, очень похожие, только рисунки на них были разные. Продавщица в белом помятом халате наливала из большого алюминиевого бидона литровым черпаком из такого же серого метала кому два, кому три литра молока.

Вера заканчивала восьмой класс, училась почти на «отлично», проблемы имела только с математикой. В музыкальной школе до выпускных экзаменов оставался год.

Как сложатся отношения с учителями, учениками на новом месте? Она и тут не нашла близких друзей. Как и Наталья Николаевна, Вера очень тяжело сходилась с новыми детьми и находила друзей не часто.

И вот снова придётся менять школу, учителей, одноклассников. Юле было всегда проще — даже в компании взрослых она чувствовала себя равной со всеми. Была в ней какая-то черта лидера, даже в своей семье она пыталась давать указания сестре, порой родителям. Возможно поэтому отцу нравилась старшая дочь, она больше нуждалась в защите и опеке. Воинскую часть, в которой служил муж, переводили в Беларусь, в небольшой городок, недалеко от границы с Польшей. Ему сказали, что проблем с жильём не будет, с учёбой детей также. А вот с работой для Натальи Николаевны было значительно сложнее. Остаётся постараться перебраться на новое место службы как можно быстрее, тогда появится больше возможностей устроится жене на работу по специальности — кому неизвестно, что самой массовой профессией жён военных остаётся профессия педагога. Вера с трудом привыкала ко всему новому, всё новое пугало её. Тихие ухоженные чистые улицы немецкого городка нравились ей. С другой стороны, как только она всё больше узнавала фактов о зверствах немцев в прошлой войне, с которой не вернулся её дед, понимание того, что предки тех людей, которых она видит, встречает на улицах творили непостижимые для человеческого ума зверства — в ней росли настороженность и недоверие, отчуждённость.

Единственная надежда, о чём мечтала в связи с переездом — навсегда оставить занятия в музыкальной школе. Школьная нагрузка в старших классах с каждым годом значительно увеличивалась, занятия в музыкальной школе каждый день занимали много времени. Для себя она давно решила, что станет врачом.

Небольшой белорусский городок встретил их дождливой погодой, будто не обещая ничего светлого на новом месте. По небу, став в очередь, словно удивительные поезда, ползли косматые тёмные тучи. Сильный ветер гнул молодые берёзки с приметами золотых крапинок в листве, тормошил упругие ветки побуревших тополей.