Туманная академия. Носитель гена дракона

꧁Пролог꧂

На днях. Мик

— Натан Пинки! — девичий визг, наполненный гневом и ненавистью, разрезает прибрежную тишину. Хм, обычно я слышу, как это имя произносят с придыханием, а тут столько злости, что становится любопытно, чем же заслужил наш местный ловелас таких эмоций.

Ловко спрыгиваю с дерева и крадусь к берегу. Я справлюсь с любым местным негодяем, уж тем более с Натаном, но эффект неожиданности лишним не будет.

— Натан Пинки! — повторяется все еще с вызовом, но слышу жалобные нотки. — Верни одежду, немедленно!

Встаю так, чтобы видеть все. Нат сидит на огромном валуне, скрестив ноги, и держит в руках что-то синее и длинное, видимо, платье. А в воде, трясясь от холода и обнимая себя, стоит — угадайте, кто? — местная рыжая оторва Кайли Гала. Я наслышан о ней, к тому же мы соседи и не очень жалуем друг друга с детства.

А, неинтересно. Такая, как она, и сама выпутается.

Проходит минута. Кайли заметно подрагивает. Кажется, что-то идет не так, потому как даже издалека видно, какими огромными мурашками покрыта ее бледная кожа. Маленькая изящная головка с приятными чертами лица держится на длинной тонкое шее, которая переходит в узкие плечи и… в то, что скрыто водой.

— Кайли, в твоем возрасте стыдно еще быть девочкой, — ехидничает Нат, а девушка заливается румянцем, даже несмотря на холод. — Давай я это исправлю. Вон какая ты зажатая!

— Это не твое дело, козел! — парирует рыжая. Молодец, держится, но преимущества явно не на ее стороне.

Эх, очевидно, девчонку нужно спасать.

— Нат, отдай девушке платье и вали, — с угрозой произношу, выйдя из укрытия. Быстрым шагом иду на Пинки. К тому моменту, пока он надменно поворачивает белокурую голову, настигаю его. В серых глазах мелькает страх, но Нат берет себя в руки.

— Ой, Мик, отстань! Не видишь, я занят, — нарочито браво говорит Пинки. Наши кулаки не раз испытывали крепость тел друг друга, но Проведение мне свидетель: сейчас Пинки нарывается хлеще обычного.

Встаю перед Натаном. Он напрягается, но не сдвигается с места. Только зло улыбается, демонстрируя белые зубы.

— Ударишь меня, да?

— Да, — просто отвечаю, ловко сбивая оппонента с насиженного места одним апперкотом. Тот падает на зеленую густую траву, но платье из рук выпускает.

— Ты больной, Мик, ты в курсе вообще? — рычит Нат, прижимая к носу пальцы. Теперь там явно появится вторая горбинка. Плевать. Рыжая, хоть мне не нравится, заболеть может уже.

В последнюю секунду замечаю, как Пинки набрасывается на меня и валит на землю. Его упитанное тело зажимает меня сверху, руки сдавливают мое горло. Наши взгляды встречаются. Я должен испытывать гнев, но внутри меня разгорается пламя, не подпитанное злостью. Оно бесконтрольно охватывает мое тело, на миг ослепляет, когда я делаю рывок вверх.

В следующую секунду Пинки спрыгивает с меня и пятится в стороны.

— Ты… — с трудом выговаривает он.

— Вали лучше без комментариев, — бросаю презрительно, и Нат наконец-то слушается. Торопливо уходит, почти что бежит, оглядываясь через плечо, будто я за ним следом пойду. Наивный.

— Микки, м-м-м-можно я оденусь? — слышу сзади тихую просьбу, пусть и сказанную дрожащим голосом.

— Да, конечно, извини.

Виновато раскладываю синее платье на еще теплом камне и отхожу в лес, но так, чтобы Кайли видела мою спину. Мало ли решит, что я за ней подсматриваю? Только там и смотреть не на что. Плоская она, насколько я раньше замечал.

Всплеск воды, почти неслышное шуршание песка. Невольно представляю, какие, судя по всему, у девчонки маленькие ступни. Мысли, как языки пламени, ползут дальше, несмотря на мое сопротивление.

— Раз уж ты тут, корсет завязать поможешь? — просит она увереннее.

Оборачиваюсь и встречаюсь с фиалково-синими глазами, находящимися на полторы головы ниже. Рыжие волнистые волосы забраны лентой, открывая тонкую шею до ключиц. Сама девчонка придерживает руками корсет.

— Сразу говорю, у меня опыта нет.

Обхожу Кайли. Мокрое от волос платье очерчивает худенькую спину.

— Ничего, справишься. Это не сложнее дойки коровы. В дырки продеваешь и затягиваешь. Все, — важно сообщает Кайли.

Делаю, как она сказала. Не понимаю, зачем женщины носят корсеты. Это же жутко неудобно.

— Так подойдет? — спрашиваю, оглядывая свой труд. Теперь корсет больше не похож на разинутую голодную пасть дракона.

— Да, отлично, — бодро отвечает Кайли. — Идем домой, нам все равно по пути. Только хочу сказать, чтобы… Ну, то, что сказал Нат, абсолютная неправда!

— Брось, Кай, мне все равно, — отмахиваюсь, а у самого от мысли об этой девушке и ее опыте с мужчинами аж голова закружилась. Так, Мик, соберись, это всего лишь рыжая оторва, у которой и грудь-то небольшого размера. Зачем я вообще думаю про ее тело…

Предлагаю Кайли руку, чтобы она запрыгнула на преграждающее наш путь бревно. Она легко вкладывает свою маленькую ладошку в мою и залезает на препятствие. Мы становимся одного роста и как-то слишком близко друг ко другу. В каждой черте Кайли сквозит свободолюбие, а о приключениях этой бойкой девчонки у нас ходят легенды.

Кайли расправляет плечи, поворачивается ко мне, чтобы смотреть глаза в глаза. И произносит то, что сказала бы любая девушка на ее месте:

— Кстати, спасибо, что помог с Натом, но это было необязательно. У меня все было под контролем. Я бы и сама справилась.

«Ага, конечно», — мысленно фыркаю. — «Хорошо, что ни с кем, а уж тем более с этой зазнайкой, мне вечная связь не грозит. Иначе это будет просто катастрофа!»

꧁Глава 1꧂

Сейчас. Кайли

— Я не выйду, слышите! Не выйду из этой комнаты и уж тем более не выйду замуж! — пыхчу и в третий раз пытаюсь сдуть с лица дурацкую рыжую прядку. Не могу сделать это руками, потому что крепко держусь за ручку, иначе дверь тут же распахнется, а меня утащат в замужнюю жизнь. Нет! Нет! Нет!

— Но ты даже не знаешь, кого приготовило тебе Провидение, — пытается достучаться до моего разума мама.

— Не желаю знать! — протестую. Оказывается, есть трудности, которые выше меня, с которыми не так-то легко справиться. — И он мне точно не понравится! — предвосхищаю ее очередное предположение, которое слышу в последнее время ежедневно.

Знаю я всех наших, деревенских, вместе с крыши прыгали. Кто первый сиганул, кто больше всех мялся. Ни один мне не подходит. Вон, Ричи Голден — напыщенный страус, постоянно кичится деньгами отца. А Орландо Макинтош? Зануда и зазнайка, завсегдатай библиотеки местной. Кларка Уэлси с того года не видела трезвым. Ну и Микки Гала, он вообще сосед, к тому же тихоня с сомнительными слухами и с некоторых пор знающий обо мне слишком многое. Про оставшихся даже думать страшно. Особенно про Натана Пинки.

— Кайли, пожалуйста, ты позоришь семью! — снова просит мама. У нее остается последний аргумент, которым она тут же пользуется: — Если не выйдешь, мне придется позвать отца.

— Я уступаю свою очередь замужества Энни, — бодро предлагаю компромисс. Я, возможно, в следующем году передумаю, а сестра пусть в этом мается. Она же так хочет замуж, постоянно болтает о мальчиках.

— Никто не может нарушать традиции! — уже злится мама, напирая на дверь с той стороны. У нас с ней одинаковые характеры. Сначала чинно-мирно пытаемся решить проблему, а потом как срывает крышу: умри, но добейся своего. — Вылезай! Вон, папа уже идет.

Вдруг глаза цепляются за светящийся комочек, просачивающийся в замочную скважину. Крошечный ленты во все стороны колышутся на воздухе, и я завороженно протягиваю к ним одну руку.

Это становится моей последней ошибкой. Мама с недюжинной силой толкает дверь, отчего я невольно делаю шаг назад, и женщина, что родила меня восемнадцать лет назад, вваливается в комнату с победной улыбкой. А за ее спиной маячат широкие папины плечи.

— Хватай ее, пока не сбежала! — командует мама, на ходу поймав комочек и сжав в ладони, помогая ему исчезнуть. — Мы опаздываем!

— Магия! Так нечестно! — возмущаюсь, когда папа закидывает меня на плечо, как мешок с картошкой. Дрыгаю ногами, чтобы он потерял равновесие, но если твой отец наполовину оборотень, все попытки обречены на провал. — Это противозаконно!

— Но ты же не сдашь родную кровь, правда? — улыбается мама хищно.

— Произвол! — только и хватает меня.

— Как двадцать лет назад, честное слово, — тихо пыхтит папа, пока спускается по лестнице в гостиную, где меня сестры и мама переоденут в красивое предсвадебное платье и нацепят на голову венок. А потом сдадут, как ненужную вещь, в чужую семью, прикрываясь решением Провидения.

— В смысле? — на секунду переключаюсь от невеселых дум.

— Мы же жили в соседних домах, ее мать не могла с ней справиться и позвала меня на помощь. А потом выяснилось, что я ее суженный.

— У меня нет суженного и никогда не будет! — протестую из последних сил, машу рукой, но меня потряхивают в попытке успокоить.

— Ошибаешься, — весело щебечет мама. — И он уже ждет тебя на площади.

꧁ ꧂

Легкий ветерок оглаживает наши смущенные лица. Мы стоим на площади, опустив головы и не рискуя смотреть друг на друга. Хотя я пытаюсь. Украдкой.

Ирва, древняя как мир, старуха и учредитель данной традиции, взбирается на узкий помост и, достигнув цели, тяжелым взглядом окидывает всех юных представителей семейств нашего маленького городка. По традиции перед ней кладут большой холщовый мешок со спелыми яблоками разных сортов, коими славится наш край.

Фишка в том, что фамилии коренных жителей пошли от названий рощ, на которых растет определенный сорт, поэтому у некоторых из нас они одинаковые. Не знаю, почему так повелось. Еще мне кажется, вкус яблок похож на своих «владельцев». Приторно-сладкие в своей гордости Пинки, со своенравной кислинкой Уэлси, утонченные Голден, скромные Фуджи и другие.

А в мешке лежит ровно по две штуки каждого вида из тех, что сдают своих чад от восемнадцати до двадцати одного года в семейную жизнь. Лишь самые лучшие плоды удостаиваются быть здесь, на центральной площади. И это очень торжественный день для всех. Кроме меня.

Хмыкнув, старуха, не глядя, запускает руку в мешок и выуживает оттуда мелкое беловато-желтое яблочко.

— Мекинтош! — раскатисто рычит она, и из толпы выходит высокий парнишка с кучерявыми волосами. Не помню, как его зовут. Вроде Аллен.

Старуха с довольным видом возвращается к мешку и выуживает оттуда крупное желтое яблоко, идеально ровное и красивое со всех сторон. Увидев его, все восхищенно замирают.

Голден!

Из толпы выныривает изящная белокурая Нара и встает подле парнишки, изящно вложив свою руку в его мозолистую ладонь. Он припадает губами к ее тонким пальцам и громко благодарит Провидение за такое счастье. А Нара молодец, держится, даже руку не выдернула, хотя мы все знаем, какая она брезгливая.

Ну, теперь самое ужасное.

Выбранные плоды немедленно растираются в пюре. Старуха достает из-за пазухи сиреневый флакончик и, что-то прошептав одними губами, капает три капли в миску. Ее отдают Мекинтошу, и он месит, месит и месит прилюдно, пока взбитое тесто не выплёскивается.

Тогда старуха с довольным видом разливает заготовку по формам.

— Пять! — кричит она, и со всех сторон парню одобрительно загудели: столько напророчили им детей.

По мне сверху донизу пробегается дрожь, когда я вижу лицо Нары: на нем застыл ужас.

Ирва называет ещё парочку сортов прежде, чем ее рука вытаскивает яблоко желто-зелёного цвета с сизым налетом. И плод, словно вдохновившись свободой и светом, выскальзывает из ее рук, упав на пыльную площадь. Воцаряется тишина.

꧁Глава 2꧂

Несколько секунд моргаю, привыкая к полумраку помещения. Дверь открыта настежь, она перекошена от того, что держится только на нижней петле. Это же какая сила ее так?..

Святые драконы, а где Хельга? Оглядываюсь по сторонам. В ушах звенит, от резких движений начинает мутить. Медленно понимаю, что вот она, свобода, нужно срочно бежать за Микки!

Но где же Хельга?

Тепло еще со мной. Оно словно перекатывается внутри. Из сердца к рукам и обратно. Все это здорово, но срочно нужно торопиться, пока не отошел поезд в столицу.

Отчего ж совесть жжется так сильно? Уймись уже!

«Ты должна найти ее. Что-то случилось, и ты в этом виновата», — шепчет внутренний голос. Сжимаю кулаки с силой. Не люблю быть в чем-то виноватой, слишком часто у меня это получается. Только в этот раз что-то действительно произошло, что-то очень серьезное.

Разжимаю пальцы, медленно выдыхая, и с самых кончиков срывается белый серебристый светящийся клубок с развевающимися ленточками, точь-в-точь как у мамы. Он манит меня за собой, я покоряюсь, идя следом. Клубок останавливается за порогом, мерно покачиваясь в воздухе, словно убаюканное дитя. Перевожу взгляд на темно-серое нечто с торчащей во все стороны шерстью.

Наклоняюсь и осторожно провожу рукой по… телу? В ответ раздается глухое шипение. Я сразу же отдергиваю руку. Надо бежать отсюда как можно скорее! Не ради поезда, ради собственной безопасности.

— Больно, — слышу слабый голос Хельги. Ну, все, она жива, значит можно свалить отсюда!

Дергаюсь к порогу, где все еще стоит массивный тяжелый семейный чемодан с моим приданым, а сверху лежит мешочек с монетами. Рука сама к нему тянется. Для моих же нужд деньги предназначены, значит и не воровство это. Просто не на замужество, а на учебу.

Порываюсь к двери, но торможу.

Только ж и чемодан понадобится. Как же я его тащить буду? Глупо все тратить сразу на шмотки.

Ладно, беру чемодан, хватаюсь за ручку входной двери, когда меня припечатывает голос Хельги, раздавшийся совсем близко:

— Кайли, ты куда?

Волоски на затылке встают как по команде. Очень медленно поворачиваюсь, уверенная, что сейчас упрусь носом в могучую грудь. Но…

— Кайли, девчонка, как ты стала такой огромной?! — шипит внизу здоровенная серая кошка с кисточками на ушах. Моя нижняя челюсть отскакивает от верхней так быстро, будто между ними и не было никакой связи.

Священные драконы! Это ж надо так влипнуть!

— Что ты сделала со мной?! — вопит Хельга, кружась за своим пушистым хвостом. — Что это?! Откуда оно взялось?

— Б-б-боюсь, — запинаясь, произношу, — вам не стоит нервничать. Давление поднимется, всякое такое…

— Не стоит нервничать?! Как ты это сделала? Это магия, да?! — не унимается Хельга. Она ставит на меня мохнатые лапы, дотянувшись аж до живота. — За что ты так со мной? — сбавляя агрессию, произносит печально.

— Я должна была уехать в Академию вместе с Микки! Ах, мой поезд вот-вот уйдет! — Закусываю губы до боли, когда вижу время. Я ни за что не успею на вокзал, даже если побегу. Но отказываться от мечты так просто не буду!

— Верни меня в мое тело! — снова с наездом требует Хельга. — Немедленно!

— Я не знаю как… — растерянно отвечаю. — Хотя… Точно! Я придумала! Мы вместе отправимся в Академию, и там вас точно кто-нибудь расколдует!

— Я ни за что не поеду в город в таком виде! Меня же засмеют!

Но я не обращаю внимание на возмущение Хельги и с трудом подбираю ее с пола. Ох, она весит больше моего чемодана! Но делать нечего.

— Лучше скажите, как закрыть дом, — сердито требую, когда вытаскиваю свои нескромные пожитки на крыльцо. — Надеюсь, вы вернетесь на следующей неделе.

— Отпусти меня на землю, мерзавка, мне больно!

Подчиняюсь, потому как точно не уйду далеко с такой поклажей. Нужно подумать, как замаскироваться, а то если родители узнают, мне несдобровать.

С молчаливого согласия хозяйки снимаю с крючка белую фетровую шляпу и накидываю шерстяной голубой плащ. Массивный мешочек с деньгами кладу в карман.

— Ладно. Придется так. В нашем городе все равно нет магов. Ключи под тем горшком, — бубнит Хельга, хвостом указывая на соседнее окно. Удивительно, как она не боится вот так хранить ключи.

С трудом закрываю входную дверь и возвращаю ключи на прежнее место.

— Быть может, успеем еще, — бубню себе под нос. — Вы точно пешком? — скептично уточняю, глядя на Хельгу, которая сидит на крыльце и недовольно хлопает хвостом по земле.

— Да, девчонка, я лучше пешком. Иди быстрее. Мне не терпится вернуться домой в своем теле.

Легко сказать «быстрее». Я метров через сто жалею, что взяла с собой чемодан, но логика и здравый смысл толкают меня вперед. Тепло по-прежнему со мной, только я побаиваюсь прибегать к его помощи. Как знать, что еще случится.

До вокзала добираться минут двадцать, но в нынешнем состоянии все тридцать. Сперва Хельга много ворчит, а когда приближаемся к людным местам — все же ранним утром оживают продуктовые лавки, — замолкает.

Проходя мимо очередной лавки со свежим хлебом, я чувствую урчание в желудке: я давно ничего не ела. Как некстати! Ладно, поем в поезде.

Огромная станция, центральная и единственная, располагается за городскими воротами, неподалеку от сонных красных рощ. Массивные кованые часы, которые выделили нам из столицы, пробили восемь утра. Микки уехал уже двадцать минут назад…

Желающих отправиться путешествовать в нашем городе найдется совсем мало, так что собравшиеся на станции люди мне не знакомы: это торговцы, циркулирующие вдоль главных магистралей страны. Зато нет страха случайно столкнуться с теми, кто нас знает и может донести родителям. Разумеется, скоро они поймут, что я сбежала, но к тому моменту я буду очень далеко.

Хельга трется возле моих ног, отчего я пару раз чуть не спотыкаюсь.

Выдыхаю с облегчением, только когда подхожу к кассе.

— Один билет до Дары, пожалуйста, — растягиваю слова, пока изучаю лист с расценками до столицы.

꧁Глава 3꧂

— Ну, быть может, увидимся, если Академия тебя выберет, — добродушно говорит на прощание Иветта. Нанятые ею грузчики помогли и мне донести вещи, потому как на себе пришлось тащить Хельгу. Она все еще пребывает в магическом сне.

И вот я, согнутая под тяжестью несостоявшейся свекрови, стою на брусчатой вокзальной площади. Накрапывает дождь. Уже стемнело. Иветта уже сидит в ожидающей ее карете и, махнув рукой, отъезжает. Так мы с Хельгой остаемся совсем одни. Возможно, снять экипаж было бы хорошей идей, но какой назвать адрес? Тем более я без сопровождения. Вдруг извозчик окажется не достойным человеком? Я думала, что со мной будет Микки, а теперь…

Ладно. Я вообще-то не пасую перед трудностями. Не пешком же идти, в самом деле. Если вести себя так, будто ничего не произошло, я не притяну неприятности. Наверное. Только как подозвать экипаж? Я не умею даже таких элементарных вещей. Пешеходов из-за погоды совсем мало, даже подсмотреть не за кем.

Свистнуть? Замахать руками? В нашем городке все передвигались пешком или верхом, на крайний случай. Зря я таки по диагонали читала дурацкие мамины книжки по этикету. В тот момент намного интереснее было узнать о внутреннем строении цербера или какой-нибудь иной живности, которую не встретишь в наших краях, а не всякие заумные манеры.

— Хочу проснуться, — хрипит Хельга, а я отвлекаюсь на нее. Наконец-то проснулась! Руки уже устали ее держать. — Мы что, уже доехали? — кошка вяло вертит головой по сторонам. — Сколько лет я здесь не была!

— Может быть, тогда скажешь, как нам экипаж остановить?

Хельга смотрит на меня осуждающе.

— Воспитаю еще тебя, девка, чтобы сыну моему хорошей женой стала. Чем же я нагрешила перед Провидением, что нам ты досталась, а? Рукой махни, только грациозно, как леди. Нет! Не так. Ты же не полицмейстер! Вот, так лучше.

Перед нами останавливается старая, но добротная карета с бодрой гнедой лошадкой. Кучер даже спрыгивает с козел, чтобы помочь мне загрузить чемодан, и открывает мне дверь. Только Хельга все равно прыгает первая, не давая мне прохода. Вздыхаю. В целом, мне не принципиально. Просто жуть как хотелось наконец очутиться в сухом месте.

— Куда едем, рэнни? — добродушно спрашивает старый кучер.

— До Академии сколько стоит?

— Два серебряных. Только не советую вам туда ехать сейчас, она уже закрыта. Лучше остановиться в гостинице на Туманной площади. Там до Академии пару минут пешком.

— Остановите тогда у какого-нибудь уютного местечка, пожалуйста.

Кучер кланяется и уходит, а Хельга сразу же шипит:

— Не стоит доверять незнакомым мужчинам в столице. Здесь знаешь сколько разбойников и воров?

— Потише. Как я объясню, что у меня говорящая кошка? — шикаю на нее смело. Перспектива тратиться на гостиницу мне не нравится, хотя иных вариантов все равно нет.

— Скажи спасибо, что я говорящая! Резать тебя будут, я хоть верещать буду. Глядишь, прибежит кто. Я тебя, девка, спасу как смогу, коли ты сама в проблемы лезешь. Ты сыну моему целая нужна.

Священные драконы, начинается!

— Эй, рэнни, у тебя нормальная кошка? — вдруг спрашивает кучер, его голос слышу приглушенно из-за цокота копыт. — Больно размяукалась. Вы мне там обшивку не испортьте, иначе вещи не отдам.

— Все нормально, она смирная, — громко отвечаю, выглянув в окно. И очень зря, потому как очень близко с каретой пронесся всадник. — Больной, что ли? — кричу ему вслед, но того и след простыл. Одно запомнила: конь у него уж больно огромный, с большими белыми отметинами на крупе. Никогда подобной масти не видела.

— Стало быть, он меня не слышит, — подытоживает Хельга, пока я тяжело дышу в попытке успокоиться. — И, видимо, никто, кроме тебя? Ты откуда ж взялась на мою голову? Магию как выпустила?

— Я ее не выпускала, она сама выпустилась. Я просто попросила ее мне помочь.

— Ага, и вот помогла. Я в теле кошки. Ты хоть представляешь, каково это?..

Следующие десять минут жалею, что рэнс Иветта не наложила на кошку сонно заклятие на дольше. Многое бы отдала за минуты побыть в тишине! Но мне Провидение такую роскошь не позволило. Мол, отчитывайся за свои грехи, деточка, мучайся. Думать впредь будешь, как с высшими силами связываться. Клятвенно, что ли, пообещать, что я так больше не буду? Но, зная себя, могу точно сказать: буду.

— Вот. — Карета останавливается. Кучер подходит к окну и как бы невзначай осматривает салон. Распахивает дверцу, подает мне руку. — Рэнни.

Подкидываю мужчине один серебряк, чтобы он донес вещи до гостиницы, нагло втиснувшейся между двух кофеен с чудесным ароматом еды. Как давно я не ела! Желейные конфетки не считаются.

Хельга идет чуть позади, якобы следит за кучером, вдруг вещи стрельнет или меня. На самом деле уверена, что она просто трусит. Мне, если честно, самой на сердце волнительно. Оно колотится до тахикардии, я не могу понять, какое чувство преобладает: страх или воодушевление? Ведь только сейчас, войдя в теплые стены гостиницы, я понимаю, что действительно сбежала из дома. И это самый отчаянный мой поступок в жизни.

— Рэнни, подойдите, — зовет меня старческий женский голос с властными нотками. Я неуверенно подхожу к высокой стойке, за которой сидит крупная гномиха. — Вы заселяться на одну ночь или на несколько?

— Пока на одну. — Впервые вижу гнома в живую! Так хочется рассмотреть ее, но это будет ужасно некрасиво.

— В таком случае выселение завтра в десять утра. Комната должна быть свободна за четверть часа.

— А вещи могут полежать где-нибудь днем? — оглядываю огромный чемодан и Хельгу по соседству.

— У нас нет камеры хранения. Берите две ночи. За безопасность вашего багажа могу ручаться. — Гномиха переводит брезгливый взгляд на кошку. — За животных отдельная плата. Вы даете ей сонное зелье? У нас можно купить по отличной цене, всего три серебряника за дозу.

— Спасибо, не стоит. Давайте беру комнату на два дня, — сдаюсь. Спиной чувствую злой взгляд Хельги.

꧁Глава 4꧂

Мик

Струсила. Я даже удивлен. Хотя, может быть, так будет даже лучше: теперь мы вряд ли встретимся. Конфликт с Соланой набирает обороты, добровольцы нужны со всей страны и из всех рас. Кто знает, реально ли вернуться с войны живым? Быть может, в столице найдутся маги, которые снимут связь между нами. Все же времени прошло мало, а мне не хочется быть обремененным такой связью.

Все эти мысли медленно перемалываю, пока стою, как дурак, у Воробьиных ворот, недалеко от станции. До столицы ехать долго и хорошо бы вздремнуть, а я чувствую себя бодро после фирменного маминого чая. Спал как младенец всю ночь. На утро я покинул родной дом, чтобы вернуться в него героем или не вернуться вообще. Стать легендой — это меньшее, на что я согласен.

— До отправления поезда Эрьера – Дара остается пять минут! — кричит стоящий неподалеку служащий вокзала всем, кто мается на лестнице перед станцией. Люди синхронно забрасывают свои дела и поднимаются наверх. Мне тоже пора. В последний раз оглядываюсь: вдруг увижу буйную рыжую шевелюру, но увы. Улица наполнена только просыпающимися торговцами.

Второй и ненужный билет выкидываю под колеса поезда. Он медленно падает на черные рельсы.

— Рэн, поезд вот-вот отправится, — сурово сообщает мне проводница. Запрыгиваю в вагон с тяжелым сердцем. Как же жаль!

В попутчики мне достается пожилая семейная пара людей, которая, впрочем, через несколько часов сменяется двумя почти одинаковыми гномами. Видимо, они братья, потому как иначе объяснить внешнюю схожесть? Разве что немного отличается одежда: на одном красная шляпа, на другом — зеленая.

— На войну едешь, сынок? — скрипучим голосом спрашивает тот, что в красной шляпе. Снимает ее, обнаруживая глянцевую лысину в обрамлении каштановых волос, вешает на крючок.

— Отцепись от человека, Мор! — тут же ругается второй, как будто общаться в поезде запрещено законом. — Не видишь, на нем лица нет? Видать, силой отправили.

— Нет-нет, — порывисто отвечаю. — Я сам.

— Зачем? — хором удивляются они, при этом звук получился такой, словно кто-то провел когтями по стеклу.

— Славу хочу. Героем вернуться.

— Война с Соланой — самоубийство для молодых людей, — заключает «зеленая шляпа». — Король давно должен был сдаться.

Короче, до конца поездки гномы так разбушевались на тему политики, что едва не подрались друг с другом. Поэтому, выйдя на свежий воздух в Даре, я с радостью расстаюсь с ними.

Ловлю экипаж, еду в казармы, что располагаются на севере столицы. Дорога занимает прилично времени, но я успеваю полюбоваться красотой города в вечерних сумерках, пока небо не заволокли тучи.

Лишь достигнув пункта назначения, я облегченно выдыхаю.

— Вам чего? — рычит тролль при дверях казармы. Они открыты, а изнутри доносится смех. — Комендантский час уже наступил. Раз не успел, ночуй где хочешь. Я тебя не впущу.

— Я пришел записаться в добровольцы, — твердо произношу.

— Поздно пришел. Рабочий день закончен. Приходи завтра.

— В буклете сказано…

— Слушай, — тролль переступает через порог, прет на меня. Он в свободной рубашке и штанах, но меч висит в ножках, а землистого цвета огромная рука любовно и многозначительно поглаживает рукоятку. — Я неясно выражаюсь, что ли?

Тролль делает еще пару шагов в попытке припугнуть, но я не двигаюсь с места.

— Так, ясно, — рычит он и достает меч. — Нам такие упертые герои не нужны. Теперь либо дерись, либо беги отсюда.

— Дерусь, — уверенно отвечаю, глазами ища оружие. Но не находится ничего лучше лопаты, сиротливо приютившаяся возле урны.

Ничего, сойдет. Беру ее в руки, и меня вдруг ослепляет внутреннее пламя. На этот раз оно развилось мгновенно, отчего я едва не роняю лопату. Открываю глаза и вижу, что вместо нее в моих руках… меч!

— Священные драконы! — восклицает тролль и сразу же убирает оружие в ножны. — Пойдем, парень, начальство еще не ушло. Им срочно нужно увидеть тебя. И меч возьми с собой.

Меня ведут по коридору и оставляют у дубовой двери в самом конце. Тролль заходит первым, наказав ждать, а сам скрывается внутри. Слышу только нечленораздельные шуршащие звуки и смех где-то внизу.

— Проходи, — приглашает тролль спустя несколько минут. Бравада слетела с него еще при подходе к начальству. — Отвечай только на вопросы, которые задают. Коротко и по делу.

— Я что-то нарушил?

— Нет, мальчик, как раз наоборот. Ты нас спасешь.

꧁ ꧂

— Е-е-есть хочу, — раздается над самой головой. — Дай пое-е-есть. Хо-о-олодно. Го-о-лодно, — надрывно завывает темная тень. Спросонья даже не сразу соображаю, где я, проснулась ли и откуда доносится мой «будильник».

Впрочем, последний не заставляет долго томиться в ожидании и просто плюхается на грудную клетку, да так резко, что весь воздух вышибает. А еще очень больно впивается лапками между ребрами.

Только открываю глаза, а кошачья морда от лица на расстоянии пары сантиметров. Зубастая пасть открывается, и оттуда вместе со зловонием вырывается писклявое:

— Е-е-есть!

— Хельга? — всматриваюсь в пустые круглые глаза, которые через пару мгновений словно приобретают осмысленность.

— Священные драконы, зачем ты меня на себя посадила, девка? — досадливо-раздраженно шипит Хельга и спрыгивает, плюхнувшись на пол животом. А говорят, кошка всегда приземляется на все четыре лапы. К заколдованным это, видимо, не относится.

С удовольствием вдыхаю. Как же хорошо, когда чужая туша не прижимает меня к тонкому матрасу.

— Я тебя не сажала, — спустя несколько секунд медленно хриплю. Все никак не могу отдышаться.

— Ты время видела? — пренебрежительно фыркает Хельга. — Разлеглась, понимаете ли. Ну и молодежь пошла!

Хельга продолжает бубнить, а я поднимаю взгляд на часы. Без десяти минут восемь! Вскакиваю, едва не наступив на пушистый хвост. Хельга шипит, но я полностью ее игнорирую.