Тур

1

мир Теллур. Университет Лицинии. Здание факультета Схоланима.

504 год с основания Империи.

Хольде Хорс

Гулкий звон колокола пронесся по коридорам университета возвещая студентам о начале занятий. Хольде болезненно поморщился, его голова сама была подобна университетскому колоколу и звенела от тягучей боли. Проклятое похмелье! Проклятая рецина! Ее скипидарный привкус до сих пор стоит в горле. К великому сожалению Хольде, ему, как и большинству студентческой братии, денег хватало лишь на это дешевое пойло. Производители которого экономили на магических артефактах, используя вместо этого сосновую смолу в качестве консерванта. Выходило дешево, но этот ужасный привкус... Хольде мучительно сглотнул. Все о чем он сейчас мечтал, так это о большом, запотевшем кувшине ячменного пива. Или родниковой воды. Голову вновь прострелил болезненый спазм. Да даже рецина сойдет. Всего один стаканчик и боль, выламывающая голову изнутри, сойдет на нет. Хольде с завистью покосился на Мидаса, своего вчерашнего собутыльника. Мидас сиял хорошим настроением. Наверняка успел заскочить к знакомым девчонкам на факультет целительства.

Хлопнула дверь. В учебной аудитории мгновенно повисла напряженная тишина. Все учащиеся факультета Схоланима знали, что на занятиях мэтра Амета следовало вести себя тише воды и ниже травы. Гебес Амет преподавал теорию картографии Лимба, а также вел практические занятия и любил поиздеваться над нерадивыми студентами. Становиться объектом его высмеиваний никто не стремился.

Тишину в аудитории нарушил каркающий голос мэтра. Выслушав его речь Хольде едва не застонал. Внеплановая практическая работа! Уж лучше была бы лекция. На которой можно так хорошо выспаться под мерный голос лектора. Правда некоторых преподавателей весьма нервировало подобное отношение к учебе, а уж мэтр Амет и вовсе впадал в ярость увидев такое непочтение к своему предмету.

Как бы то ни было, Хольде вместе с остальными студентами был вынужден перейти в соседнюю аудиторию, специально оборудованную для практических занятий.

Мэтр Амет прошел по рядам, с помощью своего БУМа активируя и настраивая анимакулусы. Подойдя к столу хмурого Хольде и учуяв характерный запашок, Гебес Амет предвкушающе потер руки. Ни для кого не было секретом, что он сильно недолюбливал Хольде и всякий раз искал возможность посадить нерадивого студента в лужу.

- Вижу студент Хольде весьма высоко оценивает свои знания, и вместо того чтобы усердно учиться, он предпочитает проводить время в тавернах. Ну что же, раз студент демонстрирует такую уверенность, я немного усложню задачу. - С этими словами мэтр Амет склонился над хрустальным шаром анимакулуса и быстрыми пасами рукой начал что-то изменять в настройках. Наконец закончив, он злорадно ухмыльнулся Хольде, - Боюсь вам придется немного поскучать.

Едва мэтр отошел от стола, Хольде склонился над анимакулусом пытаясь понять о чем говорил Гебес Амет. Увиденное едва не заставило его застонать от бессилия. Четко видимый рубеж Стикса, явно указывал на перефирийную область Лимба. Вероятность появления в этой зоне, подходящей по параметрам души, была ничтожно мала.

- Итоговым результатом сегодняшней практической работы будет создание полноценного хранилища души. - каркающий голос мэтра разносился по аудитории.

- Хочу заострить ваше внимание на том факте, что по результатам этой практической работы, советом факультета будет приниматься решение об отчислении нерадивых студентов. - Мэтр Амет злорадно покосился в сторону стола Хольде. - Время пошло!

Повинуясь жесту мэтра, большой медный корпус клепсидры, стоящей возле кафедры преподавателя, повернулся вокруг оси. Песок заструился вниз, начав отсчет отпущенного на занятие времени.

Гебес Амет слегка расслабленно расхаживал по просторному помещению. Изредка останавливаясь за спиной того или иного студента и наблюдая за ходом работ.

Студенты наоборот были напряжены. Это чувствовалось во всем — неестественно прямые спины, подрагивающие пальцы.

Хольде тоже нервничал. После вчерашней вечеринки ему было совсем не до практической работы. Голова звенела пустым колоколом. Его бросало то в жар, то в холод. Но угроза отчисления мобилизовала и заставляла относится к работе серьезно. Хольде сидел и напряженно смотрел на "хрустальный" шар анимакулуса, сделанный из мутного стекла. Кто же в здравом уме доверит студентам шар из настоящего хрусталя.

Внутри шара плавала серая дымка, по поверхности которой змеились цветные линии, схематически изображающие ограниченный участок Лимба и возможные точки перехода душ. А четкая линия, так называемый "рубеж Стикса", одним своим видом внушала уныние. Здесь переходы душ были весьма редкими. Судя по ухмылке Гебеса, о благополучном итоге работы можно позабыть. На какое-то мгновение Хольде овладело чувство безысходности, но он тут же стиснул зубы — нет, он еще поборется. Если есть хоть малейший шанс выполнить задание, он его выполнит.

Переждав очередной приступ головной боли, Хольде вызвал из памяти общепринятые знания о перемещениях душ. Еще в древние времена, магам было известно, что душа, по какой-то причине покинувшая тело, через непродолжительное время начинает распадаться. И если в этот момент напитать ее энергией, душа будет стремиться вернуться в любое подходящее вместилище. Именно на этом эффекте были основаны различные заклинания некромантов, а также техники Воскрешения у целителей.

Главное, было правильно выбрать момент вливания энергии. Если сделать это слишком рано, то душа будет стремиться вернуться исключительно в свое прежнее вместилище. И если запас полученной энергии будет достаточным, то вместилище(то есть тело), начнет усиленно регенерировать и обновляться, чтобы не допустить повторного расставания с душой. Это как раз удел целителей. За счет этого они латают тела погибших на поле брани. На этом же эффекте основано и омоложение организма. — тут Хольде усмехнулся, если бы клиенты богатеи знали, что прежде чем вновь стать молодыми, их должны убить… Наверное многие бы отказались от такой процедуры. К тому же эффект омоложения не всегда гарантирован, а часто и вовсе невозможен ввиду общего одряхления организма.

2

мир Селена. 504 год с основания Империи. Гибернский тракт.

Все люди народ суеверный. А уж купцы и подавно. Наверное ни в каком другом ремесле нет столько традиций, обычаев и примет. Одной из таких традиций, пришедшей из глубины веков, со времен старой империи, было пересечение границ между различными провинциями и регионами. Не важно как долго оставалось светлого времени суток, традиция обязывала переходить границу по утру. Приграничные трактиры обязательно имели большое подворье, чтобы вместить купеческие обозы. А у трактирщиков, даже в самые худые времена, непременно была бочка вина, дабы проезжающие могли выпить стаканчик «на удачу».

В широко открытые ворота трактира «Гусь и подкова», расположенного всего в лиге от границы с Гибернией, въехал небольшой караван. Шесть крепких дорожных фургонов крытых добротной тканью из Дерпта, влекли тяжеловозы-комтойцы. Следом втянулись десяток охранников, красующихся бляхами Вольных топоров. Последней шла обычная телега запряженная низкорослой лошаденкой. Обычное дело — обитатели небольшого хутора решили примкнуть к купеческому обозу, дабы спытать удачу, расторговавшись в ближайшем городе.

Кряжистый, хоть и пребывающий в годах, но все еще справный, купец, зайдя в трактир, окинул привычно-оценивающим взглядом полупустой зал. Замерев лишь на мгновение, уверенно шагнул в сторону лучшего места — большого стола стоящего у самого окна. Воины охраны, в добротных кожаных кирасах и стальных шлемах, сели за стол рядом с купцом. Возчики же, вместе с примкнувшими к ним селянами, выбрали себе стол попроще.

Трактирщик, угодливо улыбаясь, уже спешил через зал, по привычке вытирая руки полотенцем. Купец, огладив бороду, распорядился:

- Мясной похлебки, жаркое, и пару кувшинов вина. - чуть поколебавшись, все же добавил, - И пива моим людям.

Трактирщик поднял руку подавая знак служанкам. Тут же поднялась приятная глазу хозяйственная суета. Засновали с блюдами служанки, на столе оказались глубокие миски с обжигающей похлебкой. По трактиру поплыл густой, мясной аромат.

Когда с похлебкой было покончено, да и от жаркого остались только кости, купец вновь подозвал трактирщика. Степенно огладив бороду, спросил:

- А скажи почтенный, спокойно ли ныне в Гибернии? Что говорят проезжающие? - и повел рукой, поясняя свой вопрос, - Уж больно пусто у тебя.

Трактирщик понятливо кивнул, и на секунду задумавшись, ответил:

- Что касается малолюдства, ты прав. Опасаются в последнее время ездить. Чего именно боятся? Тут врать не буду — не знаю. Однако говорят всякое. Поминают и оборотней и разбойников. Сами понимаете, барону с его дружиной сейчас не до того, ввязался в спор за наследство. Вот и полезла всякая нечисть на тракт.

Окинув взглядом купеческую охрану, он добавил:

- Пожалуй вам то бояться нечего, а вот в одиночку ехать… тут уж как повезет.

Купец озабоченно хмыкнул и посмотрел на старшего своей охраны.

- Что скажешь? Одни поедем или может стоит дождаться еще кого?

Старшина Вольных топоров пожал плечами и с некоторым равнодушием кивнул.

- Решать конечно тебе, ты хозяин. Но мне кажется ждать не стоит. Когда он еще будет этот следующий обоз. Что касается оборотней, то молва слишком преувеличивает их силу. Оно и понятно — у страха глаза велики. Для одиночек они действительно опасны, а вот большого скопления народа предпочитают избегать. С разбойниками ситуация немного иная. Сами по себе, они вояки никакие. Любой из них моим парням на один удар. Магических амулетов у них отродясь не бывало. Главная сила разбойников — внезапность и количество. Внезапности считай уже нет, - тут старшина едва заметно кивнул в сторону трактирщика, - ну а что касается многолюдства… Сам видишь, - он повторил жест купца, махнув в сторону пустого зала, - нечем кормиться тут большой ватаге. А с меньшей мы справимся.

Трактирщик, задетый за живое, упоминанием его пустующего зала, вновь включился в разговор:

- Воля ваша, но вот только вчера с той стороны обоз проезжал. Так еле прорвались. Телеги порублены, сами изранены. Говорят, если бы не добрые лошади, там бы и остались. - он замешкался, словно не мог решить, стоит ли продолжать, но все же добавил, приглушив голос, - а еще поговаривают… Изначальные пробудились ото сна…

Вольные топоры до этого серьезно слушавшие слова трактирщика, дружно фыркнули в свои кружки. Даже купец позволил себе легкую улыбку, и взглянув на старшину мотнул головой:

- Ты прав. Не будем терять время, поедем одни.

Трактирщик покраснел, в душе проклиная себя за болтливый язык. Изначальные. Те кто жил здесь задолго до прихода людей. Давно ставшие сказкой.

По утру, едва первые лучи солнца окрасили верхушки деревьев, обоз тронулся в путь. Перед самым отправлением старшина Вольных топоров провел, ставший уже привычным, инструктаж.

– Возничим не дергаться и не мандражировать, едем тихо и спокойно. Бойцам быть настороже, но без команды в драку не лезть и лошадей не гнать. А ты, хозяин, оттянись-ка немного назад и держись в середине, в случае чего там безопасней.

Все так же спокойно и размеренно как и все предыдущие дни, торговый обоз продолжил путь. Границу миновали без происшествий. Какой-либо пограничный контроль отсутствовал. Купец довольно усмехнулся, вновь пряча в кошель монеты, предназначенные для уплаты въездной пошлины. Верно сказали знающие люди - местным владетелям нынче не до бухгалтерии.

Каменные пирамидки служащие межевыми столбами, остались позади, так же как и приграничная таверна, похожая словно близнец на ту в которой ночевали. А караван уже едет по землям Гибернии. Дорога, не нарушенная ни переправой, ни буреломом, вилась между невысоких песчаных холмов, поросших высокими елями. Ветер шевелил еловые лапы, от чего пятна света и тени плясали по лесной траве, скользили по лицу, раскрашивали причудливыми узорами фургоны. День стоял жаркий и душный. Вольные топоры парились в своих бронях и шлемах, но привычно терпели.