Твоё искушение

Глава 1

Сегодня привели настоящего медведя.

Высокого.

Широкоплечего.

Мускулистого.

С растрёпанными светло-русыми волосами, обрамляющими суровое лицо с крупными чертами. Впрочем, общая лохматость медведя была тщательно продуманной, искусно исполненной небрежностью, нежели действительным невниманием к его внешнему виду. Чёрные штаны туго обтягивали узкие бёдра, распахнутая на груди рубаха, стилизованная под старину, не скрывала тёмной поросли.

Он стоял неподвижно посреди комнаты, облитый приглушённым золотистым светом ламп, и смотрел на Терай сверху вниз цепким, настороженным взглядом, словно она и в человеческом своём обличье разительно отличалась от обычных женщин. Лишь ноздри раздувались, да в туманных синих глазах тлело неясное мрачное выражение. А может, прежде ему не доводилось видеть ей подобных?

Неважно.

Терай посещала мужской бордель «Сладкий грех» не для того, чтобы просвещать местных работников на тему видового многообразия.

Здесь она расслаблялась.

Получала удовольствие.

И порой утоляла жажду.

Терай откинулась на спинку широкого кресла и поманила мужчину. Он сделал осторожный, неуверенный шаг вперёд, будто имел весьма смутное представление, что следует делать и как вовсе себя вести с клиенткой.

Неужели новенький?

Терай никогда не выбирала мужчин сама. Предпочитала полагаться на помощниц госпожи Адрианы, хозяйки «Сладкого греха». Терай посещала бордель достаточно давно, чтобы помощницы успели изучить её предпочтения, что вкусовые, что видовые. Пока что их выбор ещё ни разу не разочаровывал Терай.

– Никаких поцелуев в губы, – предупредила Терай равнодушно. – Коснёшься их – умрёшь.

Она положила руки на подлокотники, закрыла глаза. Смотреть на лица мужчин с близкого расстояния Терай не любила. Да и какая, в сущности, разница, как он выглядит? Приятное на ощупь тело, умение доставить клиентке удовольствие и физическая крепость на случай, если Терай вдруг увлечётся – вот и всё, что от него требовалось.

Ни больше ни меньше.

Помедлив, он сделал ещё один шаг к креслу.

Опустился на колени.

Терай жадно впитывала каждый звук, позволяя воображению дорисовывать картину.

Мужчина наклонился, коснулся её лодыжки. Приподнял осторожно и снял чёрную остроносую туфельку. Пробежался кончиками пальцев от щиколотки до колена, задержался на границе сбившегося подола платья. А затем пальцы скользнули на внутреннюю сторону бедра. Добрались до кружевного края чулка, подцепили и потянули.

Терай не мешала. Каждое прикосновение было лёгким, бережным и ей нравилось само ощущение его рук на её теле. Порой бывало, что прикосновения мужчин раздражали изрядно, и тогда Терай не церемонилась, не растягивала прелюдию, но сразу переходила к цели визита в бордель.

Мужчина снял чулок и повторил всё с другой ногой. Вновь провёл пальцами от щиколотки до колена, однако на сей раз по открытой коже. На диво нежные руки для такого медведя… и как скользят по внутренней стороне бёдер, приближаясь неумолимо к кружеву трусиков.

Любопытство кольнуло вдруг, заставило приоткрыть один глаз. Взлохмаченная голова, склонённая к её ногам, выглядела более интересно, нежели Терай могла предположить.

Из этого ли мира медведь? Справится ли с деталями одежды, которые, может статься, для него в новинку?

Терай вздрогнула, когда пальцы уверенно проникли под полоску трусиков.

Что ж, бельё для него не преграда.

Терай закрыла глаз, погрузилась в ощущения. Впитывала их, растворялась в каждом, чувствуя, как под мужскими пальцами рождается жар, как расползается он огненными плетями по телу, подстёгивая и будоража. Слышала, как дыхание медведя стало тяжёлым, рваным, но собственные ощущения слишком пьянили, чтобы удивляться, с чего вдруг у него дыхание сбилось враз. Лишь бы потом выдержал, а то мало ли, такой здоровяк, а окажется, что сердечко слабое или ещё какая напасть приключится… хотя хозяйка за здоровьем работников следила и помощницы её не подсунули бы Терай того, кто переломится, едва только она на него взглянет.

Внезапно мужчина остановился и руку убрал. Подхватил Терай под коленки, дёрнул на себя, отчего она сползла по спинке кресла, неловко распласталась на сиденье. И глаза открыла.

Встретила тяжёлый взгляд медведя, жгучая смесь желания и трахнуть её, и убить на месте.

Что-то не так.

Уж что-что, а мальчики госпожи Адрианы, что свободные, что невольники, никогда не смотрели на клиенток вот так. Разве что подобные взгляды оговаривались заранее или клиентке позарез хотелось поиграть с непокорным.

Терай ничего такого не оговаривала и непокорные её не интересовали. Битв с другими ей и в обычной жизни хватало с лихвой, а здесь хотелось расслабиться, отвлечься от повседневных забот и не искать подвоха в случайно оброненном слове ли, жесте.

Мужчина же, пользуясь тем, что нижняя половина туловища Терай почти съехала с края сиденья, рывком задрал подол платья.

Провёл пальцами по её ногам от колен до бёдер. От лёгких этих прикосновений, плохо вяжущихся с мрачным гипнотическим взором исподлобья, кожа словно трепетала и раскалялась. Разгорались огонь внутри, снедающий голод и желание сначала получить-таки оргазм и уже после с деталями разбираться. Сердце бешено стучало, в горле пересохло, и удлинившиеся клыки царапнули нижнюю губу.

Глава 2

Сайолтах из рода Бурых медведей себя ненавидел.

Многие месяцы, потраченные на сбор информации, на подготовку этой операции.

Силы и ресурсы, в неё вложенные.

Риски и последствия, тянущиеся за ней шлейфом.

Шансы, которые могло подарить успешное её проведение.

Надежда для его народа.

И всё едва не пошло прахом.

И почему?

Потому что он чуть не забылся, поддался собственным инстинктам и дурманящему запаху проклятой демоницы.

Наверное, худшее, что могло произойти с артийским оборотнем – это сдаться на милость одного из племени стригоев, чужаков и кровопийц, высасывающих из жертвы и жизненные силы заодно. Сдаться без боя, без сопротивления, безропотно опуститься на колени перед той, кто забирала не только кровь и жизненные силы, но всё, что когда-либо принадлежало оборотням.

И всё же один лишь вдох пьянящего, неожиданно сильного аромата сводил с ума. Стригои пахли кровью, а порой и мертвечиной и никакие духи не могли перебить въедливой этой вони, особенно ощутимой для оборотней.

Эта пахла иначе.

Сладкими южными цветами и свежестью летней ночи. И короткое, идеально облегающее стройную фигуру чёрное платье удивительным образом дополняло аромат.

Персиковая кожа её нежна, словно цветочные лепестки, и хотелось касаться её вечно. Длинные тёмно-каштановые волосы рассыпались по спинке кресла, сливаясь с чернотой обивки. Зеленовато-карие глаза густо подведены, а губы слишком ярко-алые, чтобы цвет их был естественным. Оборотницы редко когда раскрашивали свои лица столь заметно, вызывающе.

И Сай забылся.

Почти забылся.

И теперь ненавидел себя за мимолётную, необъяснимую слабость.

Только не так.

Только не с этой проклятой демоницей.

И в жизни Сая уже была пара.

Его прекрасная, огненная Айдан. Страсть его души, пламя его сердца, погасшее много лет назад.

С той поры Сай ни на одну женщину не смотрел так, как когда-то смотрел на Айдан.

И всяко не собирался смотреть так на стригойское отродье. Даже если отродье это выглядит чересчур обольстительно.

Даже если пахнет так, что наполовину инстинктивное желание пометить её как пару становится почти неодолимым.

Мысль, что женщина перед ним не Айдан, и воспоминание о ней, осколок давнего солнечного счастья, помогли собраться и разорвать путы сковывающего волю запаха.

Слишком многое поставлено на кон.

Не так-то просто найти цель и разузнать всё о её привычках, увлечениях и слабостях.

Проникнуть в этот бордель.

Вытерпеть не одну клиентку, прежде чем удалось привлечь внимание помощниц хозяйки этого дома похоти и дать им понять, что он как нельзя лучше подходит для той, с особыми предпочтениями.

Бодикке пришлось лично прийти сюда под видом клиентки, чтобы передать ему необходимые артефакты, а визит в «Сладкий грех» – удовольствие не из дешёвых и точно не то легкомысленное увлечение, которое могли себе позволить артийские оборотницы.

Это у отродья денег предостаточно, чтобы без оглядки сорить ими в доме похоти, покупая себе одного мужчину за другим, словно бутылку хорошего виски.

Приставив к горлу притихшей демоницы артефакт подавления, Сай свободной рукой достал второй. Штаны слишком узкие, тесные, единственное их назначение подать товар в выгодном свете, подчеркнуть всё, что только можно подчеркнуть у мужчины ниже пояса. Артефакты пришлось прятать за поясом, прикрыв ниспадающими складками полы рубахи, которая, в отличие от штанов, была посвободнее. Чудо, что ни один из них не выскользнул, не выпал и не провалился куда не надо. В треклятых этих штанах предметам проваливаться особо некуда, но бугор в ненужном месте мог привлечь столь же ненужное внимание.

– Вставай, – велел Сай и выпрямился, давай демонице возможность подняться самостоятельно.

Она медлила, глядя на него широко распахнутыми глазами, и он, бросив артефакт переноса на ковёр посреди комнаты, схватил демоницу за руку. Дёрнул, рывком вытащив из кресла. Она пошатнулась, едва не упала, но Сай не обманывался кажущейся её неловкостью, беспомощностью. Стригои, что мужчины, что женщины, сильны, быстры, коварны и безжалостны, и стоит убрать артефакт подавления, как она разорвёт ему горло, даже не меняя обличья полностью.

– Пошевеливайся, – он дёрнул демоницу повторно, стараясь держать артефакт так, чтобы между заострённым концом камня и тонкой шеей было не больше двух ладоней. – И кричать не вздумай. Сама знаешь, какая в этих комнатах звукоизоляция.

Демоница оправила подол платья, прикрывая бёдра. Выпрямилась, откидывая назад упавшие на лицо волосы. И глазами на Сая стрельнула так, что тотчас стало ясно – не закричала бы, даже если бы от этого толк какой был, но сразу перешла к той части, где она потрошит обидчика голыми руками.

Сай встал за её спиной, подтолкнул демоницу к артефакту переноса. Не терпелось убраться наконец что из комнаты этой, что из борделя. Подальше от нарочито роскошной обстановки, зеркал и навязчивого аромата благовоний, от похотливых женщин, разврата и всего, что ему пришлось сделать в этих стенах.

Глава 3

Следовало признать, похищение и пленение – не самое лучшее, что могло случиться после такого недурственного оргазма.

Терай рассчитывала на кровь.

На полноценное, всеобъемлющее насыщение.

И, быть может, на продолжение на широкой кровати под алым покрывалом. Она позволила бы мужчине неспешно ласкать её тело, а сама смаковала бы его кровь по глоточку, неторопливо, словно изысканный напиток.

Вместо осуществлений приятного списка удовольствий её похитили.

Перетащили через портал в какое-то стылое подземелье.

Ошейник надели и руки сковали.

И заперли в камере.

Тёмные каменные стены и отсутствие окон красноречиво говорили о подземном расположении камеры. Впрочем, подобных занимательных местечек в Артии хватало и по сей день. Остались с давних пор, когда оборотни грызлись за территории и влияние с людьми, а не с сородичами Терай.

Вампиры на земли Артии пришли много позже.

К ошейнику прилагалась подвеска, багровый камень в грубой оплётке, к которому даже прикасаться не хотелось.

И дозрели же дикари до таких штучек, компактных, элегантных и на редкость эффективных. Неужто шаманы их нашаманили в кои-то веки полезное что? Или у людей тайком прикупили, благо что у тех артефакторика неплохо начала развиваться?

Подвеска, равно как и тот камень, что медведь приставил к горлу Терай, напрочь подавляли её способности вампира, силу, скорость и возможность сменить обличье. Во втором своём облике Терай была не только сильнее и быстрее, но и впечатление производила устрашающее, деморализующее противника.

В человеческом же да с подвеской она оставалась почти человеком.

По виду камеры было ясно, что к заселению постоялицы в этот не самый комфортабельный номер звери готовились.

Поставили кровать с железной спинкой и застелили её постельным бельём, не новым, но на удивление чистым.

Столик, который не поленились прикрутить к полу. Вероятно, на случай, если Терай попытается использовать его, небольшой, сравнительно лёгкий, в качестве оружия.

Угол отрезом старой ткани отгородили и вазу ночную приложили, дабы пленница могла нужду справить.

В камере Терай провела три дня. По визитам надсмотрщиц она быстро приноровилась считать часы и время суток.

Наручники с неё сняли.

Еду трижды в день приносили. Есть, правда, приходилось под надзором надсмотрщиц, по окончанию трапезы сразу забиравших посуду.

И питьё. Обычное, даже не алкогольные напитки. Кровью и прочими деликатесами, естественно, не баловали.

Ещё утром и вечером притаскивали тазик, холодную воду в кувшине и тряпочки для умывания и обтирания.

Горшок исправно выносили.

И всякий раз приходили женщины.

То ли мужчинам было не до забот о пленнице, то ли их подпускать к Терай опасались. А в то, что дикари внезапно решили деликатное обхождение проявить и не тревожить пленницу присутствием мужчин, Терай как-то сомневалась.

Уж точно не по отношению к той, кого медведь стригойским отродьем обозвал.

Подобно большинству своих сородичей, слово это Терай не любила.

Стригои.

Устаревшее название их вида, пришедшее аккурат из давних тёмных времён, когда предки их немногим отличались от нынешних оборотней.

Современное слово «вампир» нравилось Терай куда как больше. Век, чай, нынче прогрессивный и времена тёмные давно минули. Одним только оборотням спокойно не живётся и охота в позапрошлый век вернуться.

Как есть дикари.

Когда первая вспышка бессильной ярости улеглась, а неосуществимое пока желание и впрямь разорвать всех вокруг на мелкие клочки утихло, Терай заскучала. Она тщательнейшим образом осмотрела камеру, ощупала каждый найденный в каменных стенах предмет, проверила железную дверь на прочность. В вентиляционные отверстия не пролезла бы даже её голова, а между прутьями решётки, которой было забрано квадратное окошко на двери, протискивалась лишь одна рука и та не могла дотянуться до замков с внешней стороны. Освободиться и сбежать Терай не могла, а больше заняться здесь было и нечем.

Женщины, приходившие в камеру, с Терай не заговаривали. Не реагировали на угрозы и пресекали любую попытку напасть на них.

Оборотницы.

Почти такие же сильные, как вампиры, и тренированные, умеющие драться, встречать удары и контратаковать. Пара недолгих потасовок, закончившихся поражением Терай, и она сочла за благо не лезть на рожон в открытую.

По крайней мере, пока на ней болтается треклятая эта подвеска. И закреплён камень так, что нынешними силами Терай ничего-то с ним не сделаешь.

Лучше обождать, силы поберечь и найти более подходящий, удобный момент.

Рано или поздно исчезновение Терай заметят. Её хватятся, забеспокоятся. Начнут поиски, и след наверняка приведёт сначала в бордель, а потом и на дикарей укажет. Секрета из своих визитов в «Сладкий грех» Терай не делала и среди вампиров лицо она не последнее.

Глава 4

– Что-то случилось?

Сай поднял глаза на Эйлих. Она подошла бесшумно, встала перед ним, глядя вопросительно на его склонённую макушку.

Его огонёк, свет его очей.

Вечная радость и вечная память о его прекрасной Айдан.

Она похожа на неё. Огненными непокорными волосами, светлыми карими глазами, тонкой лисьей костью, прелестным юным лицом.

– Нет, – Сай покачал головой. – С чего ты взяла?

– Ты уже не меньше часа сидишь здесь вот так, не шевелясь, словно статуей обратился.

– Прости, я просто задумался.

– И о чём же ты столько размышляешь в последние дни?

О темноволосой демонице, запертой в темнице в крепости Брайта.

О запахе её, туманящем разум, даже когда Сай был вдали от его источника.

О собственной реакции, быть которой не должно.

Истинная, предназначенная богами пара – глупость, порождённая неуёмным людским воображением.

Пара просто была.

Встречалась на весеннем празднике цветов или летнем огней, когда все оборотни от стара до млада собирались в долине Фло-Те, красивая, манящая и только твоя.

Или переплетались причудливо пути-дорожки на охоте.

Или, быть может, она была подле с малых лет, если сердце выбирало ту, кто жила в том же поселении.

По-всякому бывало. И если по воле рока пара уходила в Вечный лес прежде срока, то порою случалось и так, что спустя время тот, кто оставался на твердыне земной, встречал другую.

Но времени должно было пройти немало.

И другая пара всё едино была того же вида.

С людьми артийские оборотни сходились редко. А если и сходились, то пары те в Артии не задерживались, но спешили перебраться в другие края. Может, в иных, далёких-предалёких землях всё было по-другому, но здесь, на артийской твердыне, оборотни чужими запахами не прельщались.

А уж повестись, словно детёныш неразумный, на стригойскую вонь и вовсе немыслимо.

А после думать о проклятой демонице день и ночь, будто он ещё молод, порывист и не способен выбросить из головы мимолётно глянувшуюся женщину.

Сай не собирался трогать демоницу. Всяко не так, как вышло. И прикасаться к ней планировал не больше, чем требовалось для благополучного её захвата и транспортировки в крепость Брайта. Ему и прочих клиенток хватило с лихвой, до сих пор вспоминать противно.

Но после этих женщин он себя не ненавидел. Не забывал, что то была лишь работа, часть операции, избежать которой не получится при всём желании. Знал, на что идёт, и не позволил бы кому другому взвалить на себя этот груз.

А после демоницы сам себя загрызть готов.

– Ты думаешь о ней?

Сай вздрогнул. Посмотрел настороженно в честное, открытое лицо Эйлих.

– О той стригойке, которую вам удалось пленить, – пояснила Эйлих и добавила в ответ на удивлённый взгляд Сая: – Па, все только о ней и говорят, всю седмицу напролёт.

Хорошо хоть, подробности известны лишь малому кругу оборотней. Детали операции держались в секрете, а разносить весть, где и как захватили демоницу, тем более не стоило.

Работа в доме похоти не то, о чём Саю хотелось бы поведать сородичам.

И дочери.

Эйлих помолчала, переминаясь с ноги на ногу перед креслом, и спросила тише:

– Она правда такая… какие стригои обычно бывают? Когти, клыки, белая кожа, лысая голова…

Когти и клыки были. Когда демоница порочно выгибалась на том кресле в борделе, бесстыдно открытая и соблазнительная.

– Зависит от обличья, – Сай не сразу нашёлся с обтекаемым вариантом ответа.

– В каком была она?

– Когда я её видел в последний раз – в человеческом. На ней один из артефактов подавления, поэтому сменить обличье она не может, и силу её он окорачивает.

В глазах Эйлих вспыхнул огонь неподдельного интереса.

– А можно мне?..

– Что?

– Я хочу помочь. И я уже не маленькая, хоть ты и твердишь день-деньской обратное. Я могу помочь. Бодикка собирала женщин, чтобы было кому сторожить стригойку… и я могла бы пойти…

– Нет, – перебил Сай и поднялся.

Разговор этот Эйлих заводила не в первый раз.

И ответ Сая на её мольбы всегда был один.

Он не хотел втягивать дочь во всё это, сколько бы сама она при том ни уверяла, что уже взрослая и ко всем трудностям готовая. И покуда он сможет, он будет держать Эйлих подальше от этой борьбы с кровопийцами.

– Но я могу! – его упрямая лисичка не сдавалась без боя. – Я сильная, гибкая и ловкая, Рэнулф всегда хвалит меня на тренировках…

– Нет, – резче повторил Сай.

– Папа!

– Нет, Эйли.

Стук во входную дверь прервал спор. Эйлих укоризненно покачала головой и бросилась открывать. Спустя несколько секунд раздался её звенящий от скрытой обиды голос:

Глава 5

Терай знала, что нынче выглядит ужасно.

Особенно в сравнении с тем, как выглядела неделю назад.

От макияжа ни намёка не осталось.

Волосы мало того, что растрёпаны большую часть времени, так ещё и немытые.

И сама она вынуждена довольствоваться обтираниями влажной тряпочкой.

Вместо привычной, удобной одежды пришлось облачиться в старомодную рубаху с широким воротом, длинную юбку на завязках и колючие вязаные чулки. Хорошо хоть, в корсет не затянули соблюдения неведомых приличий ради.

Ещё Терай выдали вязаную шаль и жёсткие кожаные туфли, которые были ей велики.

Вероятно, новую одежду и обувь следовало считать проявлением милосердия и заботой оборотней о пленнице.

Когда медведь наконец переступил порог камеры, Терай как-то остро, резко пожалела, что выглядит ныне столь ужасно, почти жалко. Захотелось вдруг, чтобы он увидел её такой, какой увидел впервые, какой она привыкла быть.

Яркой, роскошной, сияющей.

А не бледным отражением себя прежней, обмотанной чужими неудобными тряпками, от которых чешется всё тело.

Впрочем, тело чесалось просто потому, что она уже неделю в душе не была.

За спиной медведя закрылась дверь.

Лязгнул замок.

И Терай задумалась невольно, остался ли кто по другую сторону двери, наблюдать за ними.

Всё равно.

Пускай смотрят, коли хотят.

Терай подняла голову, улыбнулась.

Сегодня одежды на медведе поболе, чем в «Сладком грехе». Куртка чёрная, расстёгнутая, а под ней тёмно-синий жилет. И штаны не обтягивающие, в каких мальчики из борделя щеголяли. Лохматость естественная, не тщательно выполненная нарочитая небрежность. А лик всё такой же настороженный, хмурый, мрачнее тучи грозовой.

– Здравствуй, гордый мой медведь. Рада, что ты наконец пришёл ко мне. Я тебя ждала, – Терай оглядела его заново, повнимательнее. – Я ведь не ошиблась? Ты действительно медведь?

Он помолчал.

И кивнул.

Да с такой неохотой, словно она подтверждение собственного предположения только что из него под пытками вытянула, а пытки те были долгими, мучительными и особо изощрёнными.

– А имя у тебя есть?

На сей раз молчал он дольше. Показалось даже, что ответа она вовсе не дождётся.

– Сайолтах. Из рода Бурых медведей.

– А я Терай Демертер. Но тебе моё имя, полагаю, давно известно.

Он склонил голову, что с равным успехом можно было принять и за кивок, и за желание размять затёкшие мышцы шеи.

Терай спустила ноги с кровати. Полюбовалась на свои ступни, узкие, обтянутые толстыми этими, нелепыми серыми чулками, и влезла в стоящие рядом туфли. Ходить в обуви на размер больше необходимого было не слишком-то удобно, но ограниченная площадь камеры долгих прогулок и не предполагала.

– Известно, – запоздало подтвердил Сайолтах. – И из какого ты рода.

– Я этого не скрываю, – Терай поднялась с кровати.

– И кем является твой брат.

– Двоюродный брат.

Он мотнул головой, подчёркивая неважность этого нюанса для оборотней.

Терай стряхнула с плеч шаль, позволив той соскользнуть на постель. Посмотрела на медведя чуть сбоку, оценивая его такого, какой нынче стоял перед ней посреди камеры.

– Могу я спросить?

– Нет.

– А я всё равно спрошу, – от внимания Терай не укрылось, как он раздувал ноздри, как принюхивался. Вероятно, пахло от неё уже и впрямь не особо приятно, но ведь медведь и неделю назад вёл себя схожим образом, а уж тогда-то Терай была уверена в собственной телесной чистоте.

Правда, довелось Терай слышать, будто оборотням запах вампиров в принципе не нравится, независимо от частоты посещения душа.

И как же медведь тогда сумел-то, а?

– В «Сладком грехе» ты действительно… м-м, работал? – она шагнула к нему, провела указательным пальцем по ткани жилета. Покрутила верхнюю пуговицу, глянула на Сайолтаха исподлобья. – Обслуживал проходящих туда женщин, ложился под кого велено, ублажал каждую, как она того хотела? Ты же не мог попасть в бордель и вовсе ни одной женщины там не касаться? Не мог. А значит, ублажал. И как, тебе понравилось то, что ты делал? Больше, чем то, что ты делал со мной? Больше, чем то, что вы делаете здесь?

– Мы сражаемся за нашу свободу, за наши земли, что принадлежали нашему народу испокон веков, за наших детей и независимость от власти стригойского отродья.

Судя по тому, с какой готовностью медведь выдал пафосную эту фразу, произносить её ему доводилось не раз.

Терай надула губы в наигранной обиде.

И пробежалась пальчиками по мужской груди, жалея, что под ними ещё два слоя довольно плотной ткани.

– Вижу я, как вы сражаетесь. Особенно ты, мой медвежонок, – Терай подалась к Сайолтаху и голос понизила до дразнящего шёпота: – Трудился без устали, языка не покладая. Всё сделал, чтобы отродье ублажить, да?

Глава 6

Если Сай хотел возненавидеть себя ещё сильнее, чем прежде, то ему это удалось.

Теперь он ненавидел себя вдвойне.

И за позорное своё бегство.

И за неспособность дать демонице тот отпор, которого она заслуживала.

И за то, что аромат её лишал его что голоса, что разума.

Среди каменных стен, в одежде, собранной Бодиккой специально для пленницы, демоница выглядела совсем иначе. Лицо, лишённое искусственных красок, казалось много юнее, а глаза словно стали больше, светлее. Волосы растрёпаны, будто она только что голову от подушки подняла, и линии соблазнительного тела ничуть не терялись в чужих мешковатых вещах. И манящий аромат не утратил ни силы своей, ни яркости, ни власти.

Власти, быть которой не должно.

Когда демоница касалась его, даже поверх одежды, ему хотелось пасть к её ногам, униженно вилять хвостом и преданно смотреть ей в глаза, словно он домашний пёсик, а не медведь.

Когда она прижала его руку к своей груди, позволяя ощутить что округлость её, что мягкость, Сай с немалым трудом сдержался, чтобы не повались демоницу на неубранную кровать за её спиной и не взять её, как она сама просила. Не пометить её, как того требовали треклятые звериные инстинкты, столь несвоевременно проснувшиеся, бунтующие, выступающие против доводов человеческого разума.

А когда она смотрела ему в глаза и шептала: «Я твоя» – Сай и вовсе мечтал забрать её из темницы, увести далеко-далеко, где им обоим будет хорошо и безопасно, и никогда не отпускать.

Бодикка ожидала перед лестницей в конце коридора, освещённого светильниками, укреплёнными на стенах вместо факелов. От внимания её, опытной, немало повидавшей медведицы, не укрылись ни смятенное выражение лица Сая, ни поспешность его движений, ни общая нервозность, будто он чувствительная человеческая девушка.

– Что она сказала? Ты поговорил с ней?

Сай остановился.

Поговорил, да.

Только слов демоница произнесла куда больше, чем он, и никакого отношения к делу они не имели.

Сай мотнул головой, словно это могло избавить от наваждения, туманящего разум почище дурман-трав.

А может, и впрямь наваждение.

Вдруг это его состояние, желания внезапные, едва контролю поддающиеся, удивительная привлекательность запаха демоницы – всего-навсего результат некой неизвестной оборотням магии? Стригои таковой не владели, всяко не от рождения, лишь порой казались людям чересчур уж привлекательными, соблазнительными сверх меры. Но Бодикка не зря ведь предприняла меры предосторожности, ограничив контакты пленницы с мужчинами. Никто из мужчин оборотней не напал бы на неё, не опустился бы до насилия над женщиной, несмотря на её происхождение, однако и сама демоница могла воспользоваться своим очарованием, чтобы сбежать.

И Сай давно уже не несмышлёныш, зелёный, что деревце молодое, увлекающийся каждым прелестным личиком, что на пути встретится. Он и сам лето собственной жизни почти миновал, способен себя контролировать и не прельщаться ни лицом, ни телом случайной красавицы.

Нет, телом-то может. И такие женщины и такие встречи в его жизни случались порой после ухода Айдан в Вечный лес. Но то были просто женщины, не ждущие от него обещаний, и просто встречи, во время которых удовлетворялись лишь желания тел. Запахи этих женщин не привлекали Сая и ни одна из них не порождала желания пометить немедля, защитить, не отпускать никогда.

– Поговорил, – ответил Сай наконец, и Бодикка выразительно подняла брови. – Но, боюсь, нужного результата от неё так просто не добиться.

– Что она сказала?

– Не думаю, что мне стоит повторять каждое её слово, – на сей раз Сай не соврал.

Бодикка понимающе кивнула. За эти дни она часто заводила с демоницей беседы и наверняка успела убедиться, что соглашаться с оборотнями и принимать их точку зрения пленница не торопится.

– Мне кажется, она не вполне понимает всю серьёзность собственного положения. Или искусно притворяется, что тоже исключать нельзя. Стригои умеют юлить и играть словами. Она уже уяснила, что настоящего вреда ей не причинят, что мы – не её сородичи, готовые растерзать, едва им что-то не по нраву придётся. И потому чует свою безнаказанность, проверяет границы своего влияния.

– Я поговорю с ней снова позднее.

– Думаешь, лучше получится?

Нет.

Но увидев демоницу во второй раз, Сай осознал вдруг, что страстно желает увидеть её и в третий и хорошо бы не ещё неделю спустя.

И заодно поймал себя на мысли, что уже не может, как прежде, называть её стригойским отродьем.

Даже в собственных мыслях, которые всяко никто не подслушает.

У демоницы имя есть.

Терай.

Те-рай.

И нынче хотелось не только увидеть её лицо, лишённое искусственного раскраса, но узнать её саму, настоящую, а не искательницу наслаждений и дерзкую искусительницу.

– Её ищут? – отвечать на наполовину ироничное замечание Бодикки Сай не стал.

– Судя по последним сообщениям Сеока, нет. Либо ищут, но тайно, публично не объявляют о её исчезновении или похищении.