Твой гнусный секрет

Глава 1: Умышленная случайность

В пятницу вечером невозможно вернуться домой пораньше. Особенно если друзья воспринимают отказ посидеть в каком-нибудь уютном ресторанчике под конец недели за личное оскорбление. А единственный аргумент в виде подработки способен перенести увеселительное мероприятие максимум на вечер следующего дня.

Собираться раз в неделю — цемент, на котором держалась их пятнадцатилетняя дружба. Поэтому София никогда не пренебрегала необходимостью следовать этой традиции, насколько бы сильно ни устала накануне.

Вот и сегодня, несмотря на бешеный ритм типичной пятницы, отчего ноги гудели, а в голове стоял шум совсем иного толка, она сидела, откинувшись на спинку диванчика, и рассеянно слушала путаный рассказ подруги.

— А он, значит, такой говорит ему: «Слушай сюда, козёл. Ты либо покупаешь ей новую кофту, либо зубы сейчас по полу собирать у меня будешь». И потом такой, — Брэнди эмоционально взмахнула рукой и рубанула перед собой воздух, — ка-а-ак вмажет ему по макушке!

— И что, купил? — Кевин опустил руку, в которой продолжал держать куриную ножку, и подался всем телом вперёд, не спуская с неё увлечённого историей взгляда охристо-зелёных глаз.

— Не-а, козёл вырубил его одним ударом. Просто разок стукнул в районе подбородка, а защитничку будто вилку из розетки выдернуло. Рухнул как подкошенный.

— А девушка?

— Побежала за козлом, — разочарованно вздохнула она и припала губами цвета спелой вишни к полулитровой кружке пива — третьей за этот вечер. Со стуком поставила её обратно на деревянную столешницу и повернулась, чтобы спросить: — Софи, а у тебя как дела с курсовой? Поймала научрука?

— Скорее, он меня поймал, — устало усмехнулась София, старательно игнорируя лёгкую тошноту, сдавливающую грудь. Сегодня ей стоило остановиться на одном коктейле или не пить на голодный желудок — ещё не определилась, что больше хотелось винить в скверном самочувствии.

— Что за тему дал? — подал хрипловатый голос до этого долго молчавший Эрнест.

— Разработка фирменного стиля для кинотеатра «Новая звезда», — она достала из рюкзака пухлый блокнот, раскрыла его на середине и положила по центру стола. — Пытаюсь придумать сейчас логотип… но, как видите, пока без особых успехов. Даже форму не получается нащупать. Да и со стилем не могу определиться, мечусь между футуризмом, абстракцией и кубизмом.

— Ну вот этот вроде ничего, — Кевин тыкнул мизинцем в крайнюю закорючку.

— Я ценю твою попытку меня приободрить, но он не менее ужасен, чем остальные.

Он ответил ей виноватой улыбкой и вернулся к недоеденной курице.

Склонившиеся над блокнотом Брэнди и Эрнест изучали её художества тоже скорее из любви и уважения. Они искренне старались разглядеть в черновых набросках будущий шедевр. Но сколько бы усилий ни прилагали, замысел ускользал от них, оттого лица с каждой секундой становились всё более смущёнными.

Хоть они вчетвером и поступили в один университет, крупнейший в их регионе, но разошлись на абсолютно разные специальности.

Хмурый и занудный для незнакомцев Эрнест зачислился на механико-математический факультет. Естественно, его выбор ни для кого не стал неожиданностью. Напротив — во времена старших классов они делали ставки, на какой из точных наук он в конце концов сконцентрируется. Отличные оценки у него были по всем предметам. Но с особым жаром Эрнест рассказывал разве что о результатах своих экспериментов из области физики. А на переменах от скуки щёлкал сложные иррациональные уравнения.

Таким же предсказуемым оказался и выбор Брэнди, решившей связать свою жизнь с журналистикой. Она с детского сада стремилась просунуть маленький, но жутко любопытный нос в каждую щёлку. Вечно рвалась распространять благие вести, а до неправых людей доносить, в чём они ошибались. И главное, обожала быть в центре внимания: не только в относительно маленьком коллективе, но и перед лицом огромной толпы.

А вот с Кевином родителям пришлось помучиться. В отличие от своего сводного брата — мама Кевина и отец Эрнеста сошлись, когда их сыновьям было почти по шесть лет — он не отличался тягой к наукам. И творческая жилка дремала в нём крепким сном. Одно время казалось, что его в принципе ничего не интересовало, кроме развлечений и свиданий. Поэтому ему предоставили выбор между экономикой и юриспруденцией. Без особого энтузиазма Кевин предпочёл второй вариант. Но уже после первого курса всем стало ясно, что по специальности он работать вряд ли будет.

Сложнее всего определиться с будущей профессией далось Софии. В мире столько интересного — в голове не укладывалось, как можно выбрать что-то одно. Ей нравилось читать книги, поэтому она подумывала о филологии. Манили своими тайными знаниями психология и археология, но любовь к рисованию победила, сузив круг выбора до искусствоведения, реставрации и дизайна. А там включилась практическая часть сознания, напоминающая, что найти работу графическому дизайнеру намного легче, чем искусствоведу. Так в итоге София и обосновала свой выбор родителям, готовым поддержать её в любом начинании.

— Ребята, я ненадолго выйду свежим воздухом подышать, — объявила она, вставая из-за стола.

— А как же рёбрышки?! — воскликнула Брэнди и бесцеремонно ткнула пальцем в сторону официанта, шагающего к их столу с подносом. — Их уже несут! Ты разве не чувствуешь этот божественный аромат пикантной пряности, щекочущий носик?

— Я отойду буквально на пару минут.

— Составить тебе компанию? — спросил Эрнест, поправив съехавшие с переносицы прямоугольные очки.

— Нет, не надо. Я скоро вернусь.

— Не задерживайся, рёбрышки быстро остывают! — напутствовала ей в спину подруга.

Середина осени выдалась тёплая. На улице было свежо, но ещё не морозно. Она встала в полутёмной нише и обхватила плечи руками. Толстый свитер пока не давал в полной мере ощутить восемь градусов по цельсию, но досадная мысль, что зря не прихватила пальто, начинала подкрадываться к Софии.

Колокольчик на входной двери тонко брякнул, и на улицу вышел парень в градиентной рубашке и прямых брюках на низкой посадке.

Глава 2: Преднамеренное недоразумение

В расписании творился полнейший бардак. Декоративная живопись, история искусств, креативные технологии и мультимедийные технологии скакали по списку, втискивались в редкие окна, и всё чаще опускались на поздние вечера. Этот беспорядок уже третью неделю творился из-за одной маленькой интрижки в преподавательском составе. Два педагога с их кафедры закрутили роман, и всё бы ничего, если бы любвеобильная преподавательница живописи и академического рисунка не оказалась замужем за доцентом, благо с другого факультета.

Когда всё тайное стало явным, между мужчинами завязалась драка, в ходе которой они разгромили половину компьютерного класса. Их отстранили от работы, а вот госпожа Лароу не выдержала свалившийся на голову популярности среди студентов и уволилась по собственному желанию.

И как потом не уверовать в целесообразность запретов на служебные романы?

На плечо Софии опустилась чья-то тяжёлая рука, но поскольку такую вольность с ней мог себе позволить лишь Кевин, она не сразу отреагировала, продолжая вносить изменения в расписание, переписанное накануне выходных.

Её обоняния коснулся незнакомый, но жутко притягательный, слегка провокационный аромат. Сердечные ноты кофейного зерна и жжёного миндаля плавно наслаивались на тонкие цветочные аккорды с лаймовой, едва уловимой кислинкой. Обыденные для мужского парфюма запахи так интересно переливались и насыщали друг друга свежими полутонами, что Софии на мгновение захотелось прикрыть глаза и уткнуться носом в рубашку друга.

— Ты сменил парфюм? Роскошный аромат, — она зачеркнула последний предмет, отменённый пятой парой в четверг. Уже прикидывая, что тогда можно будет выйти на вечернюю смену в фотоателье. — Даже мне по мозгам вдарил. Теперь точно девчонки штабелями будут укладываться к твоим ногам.

— Спасибо, я им пользуюсь уже как года два, — ответил смутно знакомый голос, значительно ниже того, что был у Кевина.

Вздрогнув, София резко повернула голову и столкнулась лицом к лицу с Домиником. Необычно яркие серебряные глаза с графитовой каймой по краю радужки оказались на столь близком расстоянии, что она против воли разглядела в чужих зрачках свою испуганную рожицу: мягкие дуги бровей высоко вскинуты, рот приоткрыт, а гляделки размером с блюдца. Стоило признать, до крайности нелепое зрелище.

— Привет, — он обаятельно улыбнулся, отчего вокруг прищуренных глаз обозначились морщинки. Кончик его носа смотрел вниз, пространство между ним и верхней губой сократилось до тонкой полоски кожи, размыв тень желобка. Назвать улыбку Доминика классически красивой было нельзя, но по неизвестной причине Софии остро захотелось её изобразить на холсте. — Нормально в пятницу добралась до дома?

— М-м… да нормально, — плохо осознавая происходящее, смущённо пробормотала она и аккуратно освободилась из-под его руки, чтобы увеличить между их лицами пространство. Щёки и без того полыхали.

С чего вдруг он повис на ней, как закадычный друг? Будто между ними пролегли года близкого общения.

В следующий миг по её ушам ударила неестественная тишина, опустившаяся на многолюдный холл. София мимолётно, и хотелось бы верить в то, что не затравленно, огляделась по сторонам, подмечая вполне ожидаемую реакцию у окружающих людей — все с огромным интересом смотрели в их сторону.

— В том ресторанчике готовят очень вкусные рёбрышки, — не пойми зачем подметил Доминик. Громко, но недостаточно, чтобы можно было уличить его в игре на публику. И в целом вёл себя так, будто они говорили наедине, а не на виду у огромной толпы.

Пока руки поправляли шарф, она лихорадочно анализировала его слова, ища в них скрытый подтекст. Хочет намекнуть, что потом тоже за ней наблюдал и тем самым вернул должок? Нет. Скорее, похоже на своеобразную месть. Специально использует такие двусмысленные формулировки, чтобы у окружающих сложилось ошибочное впечатление о природе их отношений. Ждёт, что она заглотит наживку и бездумно поддакнет. Но увы, в её планы подыгрывать ему не входило.

Сглотнув вязкую слюну, София с подчёркнутым уважением произнесла, как если бы вела светскую беседу с малознакомым старшекурсником, курирующему её научную работу:

— Мы частенько с друзьями заглядываем в этот ресторанчик. Недорого и сытно. Ещё там очень вкусная свинина с грибами в горшочках. Обязательно попробуйте, если снова заглянете туда со своей компанией.

Несколько долгих секунд Доминик разглядывал её с тенью улыбки, продолжающей приподнимать уголки губ: не узких, но и не полных, с лёгкой асимметрией, заметной лишь при более длительном и внимательном изучении его лица.

— Не напомнишь, как тебя зовут? — наконец спросил он.

Заурядный вопрос из категории: «хочу продолжить с тобой общение», — вот только у Софии не было ни малейшего желания отвечать на него. Если раньше у неё слабо теплились сомнения в отношении самого популярного парня в университете, то сегодня они окончательно исчезли. От него стоило держаться как можно дальше.

Всё это показное дружелюбие — не более, чем фасад. Потому как глаза, а они всегда оставались холодными и равнодушными, не способны обмануть того, кто не желает обманываться.

— София Камельман! — сдала её сердобольная сокурсница, с которой она имела шапочное знакомство, потому как они учились в разных группах и редко пересекались на общих парах.

— Спасибо, зайка, — Доминик одарил Лану сияющей улыбкой. И в этой улыбке не ощущалось ни капли искренности. Он словно маску натянул на лицо. — А София всегда такая бука, что не спешит делиться своим именем?

— Да нет, наверное, засмущалась, — пропищала Лана, сама сравнявшись по цвету с варёным раком. Ещё чуть-чуть и дым повалит из ушей.

— Ник! — окликнул его уверенный женский голос.

Он обернулся и небрежно махнул рукой смуглой брюнетке в мини-платье и полушубке. Девушка стояла возле двух парней, одетых пусть и не так вызывающе, но то, что у их родителей водились деньги, ощущалось за версту — обычная компания для Доминика Сэффмана. Удивительно, как его вообще занесло в скромный домашний ресторанчик в тихой подворотне.

Глава 3: Натравленный преследователь

— Ты запала на этого чокнутого придурка — Жюля? — плюхнувшись на стул прямо в куртке, вместо приветствия бросил Кевин тоном, требующим немедленного ответа. А устремлённый на неё скептический взгляд, чуть ли не умолял опровергнуть нелепый слух, дошедший до его ушей.

— Кого? — оторопело переспросила София, банально растерявшись от столь дикого предположения. Уместнее было бы сказать, что она в принципе ни в кого не влюблена. Тем более в парня, известного на весь университет своими эпатажными выходками. Но абсурдное по самой своей сути заявление, внезапно брошенное прямо в лоб, вывело на мгновение её из равновесия.

— Джулиуса Карнея!

— Разумеется, нет!.. С чего ты взял?

— Вот! И я так подумал! У тебя, конечно, ужасный вкус на мужчин, но не настолько, — заметно расслабившись, пробормотал он и встал, чтобы потянуть за бегунок на молнии. — Сегодня в туалете подслушал разговор. Сначала даже и не понял, что речь о тебе шла, а потом… ну, понимаешь… я был сосредоточен на другом деле, и как-то ситуация не располагала…

— Да-да, мы уже поняли, что ты какал, поэтому был очень занят! — грубо перебила его Брэнди. — Давай ближе к сути, без этого мямленья: кто говорил, что говорил — расскажи в подробностях.

Поморщившись, как от зубной боли, Кевин повесил куртку на вешалку. Бросил на них из-за плеча возмущённый взгляд, после чего огляделся по сторонам, словно проверяя периметр на наличие знакомых девушек, за которыми лишь планировал приударить.

Малейшее пятно на репутации в глазах ещё не завоёванной красотки — самый большой грех в понимании Кевина. Он обожал красиво ухаживать и добиваться взаимной симпатии от всяких гордячек, а для этого было необходимо выглядеть идеальным парнем. Видимо, в его понимании идеальные парни в туалет не ходят — сердца разбивают иными способами. И в этом заключался главный недостаток их с детства чересчур миловидного друга с очаровательной улыбкой: девушки ему были интересны ровно до тех пор, пока не ответят взаимностью.

— Вовсе не обязательно это было озвучивать, — хмуро проворчал он, снова опускаясь на стул.

— Что естественно, то не безобразно. Давай, рассказывай уже, не тяни кота за причинное место!

— Да хватит меня подгонять!

Брэнди закатила глаза и беззвучно зашевелила губами, то ли читая успокаивающую мантру, то ли костеря его последними словами.

— Вы, ребята, в своём репертуаре, — улыбнулась София и мягко их отчитала: — Хватит уже кусаться как кошка с собакой. Мы дружим с детского сада, за это время уже можно было и примириться с некоторыми особенностями характера друг друга.

Эта парочка упрямых баранов переглянулась, и первым пошёл навстречу Кевин. Он сложил руки на груди и сухо заговорил:

— Ну, я просто не так уж и много услышал. Всё началось с того, что Доминик спросил у Жюля: «это твоя девушка?» — без имени и всякого такое. Поэтому я как-то даже не прислушивался. Откуда мне было знать, какую они там девушку обсуждают. А потом услышал твоё имя и чуть с горшка не упал, — негодующий взгляд впился в Софию. — До этого Доминик что-то говорил про то, что видел тебя рядом с этим придурком. Они ещё обсуждали, что девчонки обычно скрывают, когда им кто-то нравится… Говорю же, не особо прислушивался, чёрт!

В груди заклубилось беспокойство, подобно ядовитым змеям, сворачиваясь в тугой узел. С недавних пор Доминик у неё плотно ассоциировался с неприятностями. Он не стал бы заговаривать с Джулиусом, не имея скрытых мотивов. А поскольку она уже две недели успешно от него бегала, подонок нашёл способ дотянуться до неё через третьи руки.

Вот только друзьям, продолжающим смотреть на него через розовые очки, так просто этого не объяснишь.

— Так, сначала пройдёмся по фактам, — включилась в разговор Брэнди. И, указав на Софию пальцем, строго спросила: — Ты недавно общалась с Жюлем?

— Это сложно назвать общением…

— Не юли мне тут!

— Он уронил свой бумажник в столовой. В смысле не у меня на глазах… я подобрала его и заглянула внутрь. Хотела отдать парню, который учился с ним в одной группе, но увидела, что Жюль вышел на улицу и направился в сторону центральных ворот, — она неловко улыбнулась, наблюдая за пугающими переменами в выражении лица подруги. — В общем, я пробежалась до остановки, чтобы вернуть ему бумажник. В качестве благодарности он мне купил содовую и мы разошлись. За всё время мы перекинулись от силы десятком слов, честно.

— Глупая девчонка! Я же много раз говорила тебе держаться от Жюля подальше!

— Так и я держалась.

— Ага, а кто гнался за ним до самой остановки?

— Но он же собирался уехать домой. Представляешь, в какой сложной ситуации он оказался бы без денег?

— Это уже его проблемы! — сурово обрубила Брэнди, накрыла её пальцы своей горячей ладонью и крепко их сжала. — Софи, ты забыла? Я же рассказывала, как он докучал Лесли целых три месяца всего из-за одной купленной шоколадки. Та тоже поблагодарить его решила, а он в итоге вбил себе в голову, что она в него влюблена.

— А ещё ходят слухи, что Лесли сама его спровоцировала, — вставил Кевин между делом. — Сначала заигрывала и показывала свою заинтересованность, а потом ушла в глухую оборону.

— Вот именно — слухи! И эти слухи наверняка сам Жюль пустил.

— Ну да, а девочки у нас сплошь невинные овечки, — язвительно съехидничал он.

— Наш трудно какающий мальчик, очевидно, всё понял через задницу…

— Эй, хватит повторять!

— ... это Жюль на тебя запал. Нельзя было принимать от него газировку!

— Пожалуйста, не разводите снова этот срач, — взмолилась София. — Да, согласна, мне не следовало принимать от него даже такую безобидную вещь, как газировка. Но вам не кажется подозрительным, что Доминик, мало того, что увидел этот крошечный отрезок моей жизни, так ещё и какие-то выводы из него вынес? С чего вдруг он вообще заговорил с Жюлем обо мне? Мы не друзья и даже не приятели.

Кевин задумчиво поджал нижнюю губу, а Брэнди схватилась за переносицу, прикрыв глаза.

Глава 4: Открытие сезона охоты

Друзьям пришлось постараться, чтобы отвадить от неё на время Джулиуса. Он всё ещё поглядывал в её сторону, но больше не предпринимал попыток заговорить. По крайней мере, в присутствии свидетелей. Поэтому, обедая в одиночестве за одним из центральных столиков университетского кафетерия, София чувствовала себя в полной безопасности.

Не глядя, накалывая на вилку кусочки бефстроганов с грибами, она листала ленту новостей. Чужие иллюстрации, интересные дизайнерские решения в макетах сайта и постобработки фотографий помогали поймать вдохновение, чтобы выйти из ступора, в котором София пребывала последнее время. Работа над вымышленным концептом кинотеатра двигалась. Она давно определилась с цветовой гаммой, остановив свой выбор на неоновых оттенках розового и голубого на тёмном фоне. Даже сверстала несколько пробных флаеров на домашнем компьютере. Один лишь логотип подобно якорю тянул её ко дну.

Конечно, придумать простенький логотип — дело получаса. Не нужно быть гением, чтобы нарисовать какой-нибудь ретрокинопроектор с бобиной, нумератор с хлопушкой или ещё более минималистичный видеоплеер. Снизу всё это дело подписать разными шрифтами. И — вуаля, логотип готов. Но проблема Софии заключалась в том, что она хотела создать более оригинальный труд. Её логотип должен цеплять глаз, вызывать интерес и отпечатываться на подкорке мозга.

Стоявший плотной завесой шум, подозрительно притих. А стоило чужому подносу опуститься на стол напротив неё, как вокруг и вовсе наступила тишина.

— Привет, не против, если я здесь сяду? — спросил Доминик, смотря на неё с дружелюбной улыбкой. Ему удивительно хорошо шла обычная чёрная рубашка с закатанными до локтей рукавами. Но она только выглядела обычной, на деле рубашка наверняка была сшита под заказ, учитывая, как удачно она сидела на его фигуре. — Тут не занято?

— Нет!.. Эм… в смысле, не занято... Да, и привет, — смущённо пробормотала София, опустив взгляд в тарелку. Сегодня перед сном она гарантированно будет прокручивать эту неловкую фразу у себя в голове, перебирая более удачные формулировки, как могла бы ему ответить. И раз за разом будет желать провалиться под землю от стыда.

Не надо было оглядываться, чтобы узнать — вокруг предостаточно свободных мест. Но по какой-то причине он решил осчастливить своей компанией именно её. Считал, что недостаточно её проучил? Бред. Строить козни можно и на дистанции. До недавнего времени ему это отлично удавалось. От безысходности? Вряд ли кто-то из его свиты заглядывал в «нищебродскую» столовку для детей из семей среднего достатка и ниже. Да и самого Доминика в неё занесло не иначе как чудом. Едальня явно не его уровня.

— Как твоё ничего? — спросил он, открывая банку холодного кофе.

— Всё хорошо… А твоё?..

— Тебе некомфортно в моём обществе?

— Да нет, ничего такого. Ты здесь совершенно ни при чём. Просто я сейчас в своих глупых заботах. Дизайн сам себя не придумает и всякое такое, — поспешила уверить его София в обратном и зашлась в жутко наигранном, вымученном смехе. В её голове хохот прозвучал так же гадко, как скрип пенопласта о стекло. Лучше бы вообще рот не открывала. Да и почему она так странно на него реагировала? Мозг будто отшибало, стоило им встретиться глазами.

Улыбнувшись самыми краешками губ, Доминик откинул голову, чтобы глотнуть кофе из банки, при этом взгляд его не отрывался от лица Софии. Сегодня он смотрел на неё иначе. Так, как не смотрели на едва знакомых девушек.

Щёки обдало жаром. София буквально физически ощущала, как постепенно краснеет под пристальным взглядом гада, к которому не испытывала и крохи симпатии. Поэтому не придумала ничего лучше, чем воскликнуть, демонстративно уставившись на часы:

— Ой! Я опаздываю в туалет!.. — она прикусила губу. Теперь горело всё лицо, вплоть до кончиков ушей. — То есть, на встречу к научруку, а до этого мне надо успеть ещё в туалет заскочить… В общем, неважно. Эм… приятного аппетита.

Запихав кабы как вещи в сумку, София подхватила поднос с тарелками и выскочила из-за стола. Дорога до полок, где все оставляли грязную посуду, а оттуда до выхода из столовой, ей показалась непривычно длиной. Вероятно, из-за того, что на протяжении всего пути её сопровождали десятки взглядов, среди которых один особенно припекал между лопатками.

— Какого чёрта это было?.. — прошептала она, прижимая холодные пальцы к горящим щекам, стоя напротив зеркала в туалете. Ледяная вода хлестала ещё несколько секунд из крана и, наконец, автоматически выключилась.

Он решил сменить правила игры? Чего теперь от него следовало ожидать? А главное — осталось ли в университете безопасное место? В безлюдных закутках караулил Джулиус, а среди толпы с ней стремился поболтать Доминик. Засада.

***

Можно уверенно заявить, что этот гад официально открыл на неё охоту. Он был везде: в безлюдных коридорах между стеллажами в библиотеке; на задних партах во время лекций, куда допускались студенты других факультетов; на парковке у университета именно в то время, когда она проходила мимо. А в редкие моменты, что с натяжкой можно было назвать «передышками», ей приходилось отбиваться от другого, гораздо более наглого ухажёра.

Вот жила же себе прекрасно до двадцати одного года без поклонников. А тут сразу двое на голову свалились. Один что-то скверное замышляет, другой ходит по пятам как маньяк.

— Привет! Ну и видок у тебя, — хохотнула Фэллони, приобнимая её одной рукой, пока второй продолжала набирать текст сообщения на телефоне. — Проблемы с учёбой?

— Что с моим видом не так? — София окинула изучающим взглядом своё отражение в зеркале, растянувшемся на всю правую стену прихожей — нехитрый приём, визуально увеличивающий пространство.

Сегодня она надела: шифоновую блузу цвета красной фасоли с пышными рукавами, расширенными книзу; собственноручно сшитый корсет со шлейфом до середины голени из плотной синтетической ткани, похожей на смесь нейлона и твила; и прямые классические брюки на высокой посадке в чёрном оттенке лакричных конфет. Брюки и корсет, сшитые из одного рулона не только плотной, но и тяжёлой ткани, тянулись к полу строгими, геометрическими силуэтами, и на её вкус превосходно сочетались с воздушностью блузки.

Глава 5: Сексуальная фотосессия

Она вытащила из пачки новую влажную салфетку и убрала остатки маски. Взяла крем с пантенолом и центеллой, выдавила крупную горошину на внешнюю сторону ладони и замерла, осознав, что теперь придётся прикоснуться к его коже голыми пальцами.

Теоретически София могла распределить крем по лицу кисточкой. Сделать вид, что относится к той категории визажистов, что никогда не касаются кожи клиента руками. Но в подобных мелочах мог разбираться лишь человек, регулярно заглядывающий на макияж. Вряд ли Доминик располагал богатым опытом в этой сфере, а значит, он с большей вероятностью подумает в другую сторону: она стеснялась к нему прикасаться.

Другими словами, если София сейчас возьмёт в руки кисточку, то протрубит во всеуслышание, как глубоко и сильно он её волнует, что в свою очередь — смерти подобно. Поэтому прикусив изнутри щёку, она распределила быстрыми мазками по лицу крем, шумно выдохнула и тщательнее его втёрла подушечками пальцев.

Естественно, кожа у Доминика оказалась ухоженной на ощупь: никаких неровностей или шелушений, чуть колючая на подбородке и над верхней губой. Он либо регулярно посещал косметолога, либо удачно подобрал и не пренебрегал мужской косметикой.

— У меня в следующий четверг день рождения, — вдруг объявил Доминик.

Для многих, несомненно, ценная информация, вот только София не поняла, зачем ей об этом знать? Намекал на скидку за макияж? Бред. Хотя, с другой стороны, она была готова вообще ничего не брать, если после такой мелочи его активность по отношению к ней сойдёт на нет. Но, увы, симпатичная сволочь явно имела на неё другие планы. И эти планы абсолютно точно носили не самый дружелюбный характер.

Выбрав оттеночный праймер, чтобы локально нанести его на сероватую кожу в области пробивающейся щетины, София неловко улыбнулась и процедила:

— Поздравляю. Желаю хорошо его отметить.

— Придёшь? — беззаботно спросил Доминик.

— Извини, но у меня работа, — тут же ответила она, продолжая удерживать на губах натянутую улыбку.

— Может, ты возьмёшь отгул?

— Нет, я не возьму отгул ради твоего дня рождения, — поспешно брошенные слова прозвучали намного резче и грубее, чем хотелось. В её планы не входило усугублять то, что происходило между ними. И теперь она изнутри вся скукожилась, ожидая его реакции.

Прошла минута, другая. Доминик молчал, никак не мешая ей делать макияж. Выглядел при этом так, будто его нисколько не задел её бесцеремонный ответ, сказанный тоном, каким обычно посылают людей. Но во второй раз на одни и те же грабли София не наступит — не купится на умиротворённую рожицу. Она точно знала, что задела его эго своей реакцией. Доминик всего лишь притворялся, что всё в порядке: сам наверняка уже продумывал, как ей по извращённей отомстить.

Одного тонкого слоя тонального крема для его кожи оказалось достаточно. Никаких высыпаний, приметных капилляров или синяков под глазами на холёной мордочке не присутствовало. Поэтому, миновав этап с маскировкой недостатков, София приступила сразу к контурированию: подчеркнула скулы, сгладила благородную горбинку на носу, хотя рука чесалась, наоборот, заострить на ней внимание. Но то было приемлемо для художественной или фэшн съёмки, никак не для каталожной, где модель выступала в качестве фона и не могла перетягивать на себя внимание с рекламируемого объекта.

Закончив с бровями, София окончательно расслабилась, взяла коричневый каял для глаз и предупредила:

— Я слегка подведу тебе слизистую, идёт?

— Это больно?

— Ну, если только тыкать в сам глаз, — иронично предположила она и наклонилась ближе. Чуть-чуть оттягивая веко, стала короткими штрихами заполнять межресничку. — Честно говоря, подводить глаза необязательно в мужском макияже, тем более для каталожки, но я перфекционист и люблю всё доводить до идеального состояния.

— Ты довольно умело делаешь макияж.

— Спасибо.

— Почему сама не красишься?

— Я и так хороша, — на автомате ляпнула София.

Многих интересовало, почему она в свои года пренебрегала декоративной косметикой в повседневной жизни. Этот невыносимый вопрос по популярности занимал почётное второе место. Хотя бы раз в неделю, но она слышала какой-нибудь комментарий из разряда: «Подкрашенные ресницы ещё ни одну девушку не испортили». Притом эти же лицемерные люди осуждали других девушек за яркий макияж, за глаза называли дурнушками, прячущимися за толстым слоем штукатурки.

А когда на мозги капают с одними и теми же повторяющимися вопросами, хочешь или не хочешь — со временем сформируешь базу быстрых ответов. Так уж вышло, что из всех вариантов сейчас выпал самый нарциссический. Но она даже толком смутиться не успела, как услышала:

— Согласен, — Доминик усмехнулся, так мощно выдохнув, что заставил почувствовать горячее дыхание на своей щеке. — Хорошенькая… особенно на таком расстоянии.

Взгляд скользнул по его напряжённому лицу, зацепился за губы, которые он именно в этот момент решил облизать, и всё её спокойствие как сдуло.

София резко отклонилась назад. Уронила карандаш, обо что-то запнулась. В попытке поймать равновесие дёрнулась в обратную сторону, и в конце концов плюхнулась ему на колени.

Их лица замерли в ещё более тесном соседстве, чем когда она подводила глаза. И, скорее всего, они столкнулись бы носами, если бы София не успела выставить руки, упёршись ладонями в твёрдую, рельефную грудь Доминика. Кто бы сомневался, что у этого идеального парня могла быть какая-то другая грудь, кроме как накачанной.

— Я… извини, — прошептала она и отодвинулась. И хотела уже соскочить с чужих ног, но его руки по-хозяйски легли на её бедро и талию, наоборот, придвинув к себе ближе.

— Думаю, так тебе будет удобнее работать, — серые чуть сощуренные глаза горели озорным огоньком. Но даже сейчас из-под игривости пробивалось тонкое, горьковатое послевкусие спрятанного за пазухой ножа.

— Нет, мне вполне удобно стоя! — и скинув с себя нахальные конечности, София встала рядом.