Твой папа нас предал

1.

Кабина лифта остановилась, я вышла из неё и пошла вперёд по длинному коридору.

Булат, наверное, будет на седьмом небе от счастья! Мне не терпелось увидеть его реакцию, когда я сообщу ему о своей беременности. У нас получилось!

Много раз представляла себе, как именно сообщу ему эту новость. Прокручивала в голове фразы, подбирала слова.

Не заметила, как уже оказалась около дверей кабинета мужа.

“Наш малыш..” — я поглаживала маленькую черную точечку на снимке и предвкушала, как сильно сейчас обрадуется любимый.

Я взялась за ручку двери и застыла.

Что-то меня смутило и заставило вынырнуть из собственных мыслей…

Это были стоны.
Эротичные стоны — мужской и женский…

Они звучали почти в унисон, как в разгар удовольствия, которое могут достигнуть мужчина и женщина только вдвоём.

Женский голос был мне незнаком, а вот мужской…

Он принадлежал моему мужу, ведь это и был его кабинет.
Кто ещё там мог бы находится, если не он?

Сердце колотилось в груди как сумасшедшее.

Господи, пусть Булат просто решил поразвлекаться сам с собой под откровенные ролики прямо на работе, только не было тем, о чём я подумала.

Повернула дверную ручку дрожащими руками и распахнула её.

Передо мной прямо на письменном столе слились в одно два полуголых тела. Одним из них оказался мой ненаглядный…

Я впала в ступор. Не могла даже пошевелиться.

Мой Булат занимался любовью со своей секретаршей.
Прямо на работе. Прямо посреди белого дня. Прямо посреди нашего с ним брака…

— Мать твою… — выплюнул он, заметив меня и слез с девушки.

Девушка лишь презрительно окинула меня взглядом и нехотя прикрыла свои прелести.

Она осталась недовольна тем, что их прервали.

Так это давно у них. Явно не впервые.

Я вцепилась пальцами в дверной проём.

Мир просто рухнул под ногами. Земля под ногами покачнулась и стала уплывать. Моё тело вдруг пронзила такая острая боль, невозможно было даже сделать вдох.

— Юля, блин! Ты какого чёрта тут делаешь? Чего ты сюда притащилась? — возмущался муж, словно я сорвала ему важное совещание, а не занятие любовью на столе с любовницей. — Выйди отсюда. Езжай домой и жди меня дома. Поняла?

Я молча вышла из кабинета закрыв за собой дверь.
А просто ничего ответить не могла бы — язык к нёбу от шока прилип.

Я забыла все слова, от резких вдохов разрезало лёгкие, словно воздух был острым.

Колючий ком в горле мешал дышать тоже и никак не хотел исчезать.

Слёзы жгли глаза и застилали их.

Я бежала куда-то без разбора, не видя ничего перед собой, словно бы пыталась убежать от зверя, что раздирал мне душу огромными безобразными когтищами…

Как дошла до лифта — не помню. Как зашла в кабину — тоже. Всё было словно в тумане…

В глазах всё потемнело и ноги подкосились. Спиной прислонилась к стене — почувствовала, что вот-вот отключусь.

Этажом ниже в лифт зашла девушка, судя по бейджику, сотрудница офиса.

— Вам плохо?
Девушка, видя что я почти падаю, придержала меня за локоть.

— А-а-а… — тихо простонала я, держась за низ живота. — Нет. Только не это… Не уходи, малыш…

— Вы… Вы что — беременны?

— Скорую… Вызовите, пожалуйста, скорую… — попросила я, держась в сознании из последних сил.

— Конечно. Идёмте сюда, на диван.

Она усадила меня и стала вызывать неотложку.

Я сидела ни живая, ни мёртвая, не понимая, как мне жить дальше и как заставить себя сейчас не переживать, чтобы спасти ребёнка.

Моего ребёнка.

Теперь — лишь моего.

Не нашего.

Никаких нас больше нет!

“Мы” — сегодня умерли.

Мой муж мне изменяет…

Мой мозг отказывался верить увиденному. Это было невозможно принять.

КАК такое возможно??
Слезы градом лились из глаз, я не могла остановить этот бурный поток.

Последнее, что я помню до того момента, как потеряла сознание — приехала бригада врачей, и они шли к дивану.

2.

Час назад.

— Вставайте. Можно вытираться, — сказала мне врач УЗИ.

Я встала с кушетки и удалила салфетками с живота ненужный больше гель.
Вытирала, а сама вытянулась в струну.

Что скажет врач?

Неужели скажет, что новая подсадка снова оказалась неудачной?

Я не переживу. Опять…

Мы с мужем мечтаем о малыше.

Наш брак казался счастливым и безоблачным, пока мы не столкнулись с проблемой…

Я никак не могла забеременеть.

Мы сдавали много разных анализов, в итоге нашли причину. Однако врачи рекомендовали нам попытаться зачать ребёнка именно через ЭКО.
Мы думали вместе с мужем и приняли решение попытать счастья.

Но первая подсадка сорвалась.

Вторая тоже… И третья.

После каждой нужно было выдержать перерыв.

Итого больше двух лет мы никак не могли услышать те самые слова: вы беременны.

Но я боролась. Лечилась, пробовала снова и снова, когда врачи говорили, что уже можно повторить.

Вот только результата по-прежнему это не приносило.

Но каждый раз я надеялась и верила в чудо.

Я так сильно хотела стать мамой, что готова была уже, кажется, на всё, что угодно, только бы услышать заветные слова, почувствовать моего малыша внутри себя и чтобы в конце концов по нашему дому стали слышны детские шажочки и смех…

Должна же была моя мечта когда-то осуществиться?

Как говорят, если верить в то, что всё обязательно получится, то мечты начинают сбываться…

Вот и сегодня я стояла и ждала вердикта моего доктора.

Что она мне скажет?

Удачно или…снова?

Проглотила колючий ком в горле.

Конечно, я боялась услышать о том, что у нас снова ничего не вышло, и опять надо ждать.

Что я скажу Булату, если ребёнка…нет?

Как приду домой и покажусь ему на глаза?

Он уже и так брови хмурил в последние разы, когда я сообщала ему нерадостные новости о том, что у меня, к сожалению, не вышло. Бог снова решил, что нам пока равно ребёночка…

Сколько ещё он готов будет бороться вместе со мной?

Поначалу он поддерживал меня, но сейчас я видела, что он стал уставать.

Реагировать на каждую неудачную попытку ЭКО всё суше и прагматичнее.

Я стала бояться, что он уйдёт от меня, потеряет интерес. Скажет, что такая, как я, которая родить не может даже через искусственное оплодотворение, ему больше без надобности.
Какой же мужчина будет такое терпеть годами?

По результатам анализов у него-то как раз проблем нет с репродуктивной функцией… А вот у меня всё сложнее.

Если можно так сказать, то проблема того, что детишки у нас всё никак не получались, была именно во мне.

Я очень переживала, что он опустит руки и перестанет за нас бороться, а просто найдёт себе ту, которая подарит ему много детей без подобных проблем, какие были у нас.

Но всё же надеялась на то, что брак мне удастся сохранить. И стать мамой…

— Что там, доктор? — тихо спросила я и закусила нижнюю губу от напряжения.

— Ну что вам сказать… — ответила она задумчиво. — У меня для вас две новости…

— К…какие? — спросила я, даже заикаясь от волнения.

— По классике. Одна новость — хорошая, — ответила врач. — Другая — не очень.

— Я…слушаю, — сказала я. — Говорите, прямо, доктор. Я всё приму. Я…готова. У нас опять не получилось, да? Я знаю, что теперь нужно выждать…

— Вы беременны, Юлия.

Я застыла на месте, так и не договорив.

Мир словно поставили на паузу.

В голове набатом звучали слова доктора:

“Вы беременны, Юлия!”

Неужели..?

Неужели это правда?

Неужели я на самом деле услышала те самые слова?

Господи, аж жарко стало. Адреналин так и хлынул в кровь. Пульс ревел в висках как сумасшедший. Да и я сама, казалось, словно сошла с ума от счастья и впала в какой-то ступор. Только и могла, что открывать и закрывать рот, словно рыбка, выброшенная на берег волной…

Я так ждала этих слов, но оказалась не готова их принять.
Меня накрыло шоковое состояние.

Я осела на кушетку позади себя и уставилась на доктора.

Я отчего-то испугалась, что сейчас она заберёт свои слова обратно или скажет, что произошла нелепая ошибка, и никакого ребёнка снова нет.

— Ч…что вы сказали? — смотрела я на неё, широко раскрыв глаза.

— Да, Юлия, — улыбнулась мне мягко женщина в белом халате. — Вы беременны. У нас всё получилось! С вами всё в порядке? Может, воды…

— Н…нет. Да. Не знаю… — расплакалась я.

От счастья, конечно.

Столько времени бороться и наконец услышать, что я стану мамой.

Разве можно тут не заплакать?

— Ну-ну, не плачьте — вам вредно! — ласково укорила меня врач и дала мне салфетки, чтобы я промокнула глаза. — Всё ведь хорошо. Вы так ждали этой новости, не правда ли?

— Правда. Очень ждала… Но… — я снова встретилась глазами с врачом. — Вы сказали, что новости — две. И вторая — нехорошая… А что случилось?

— Ну, пока ничего плохого, — ободряюще улыбнулась мне она. — Просто хотела предупредить, что у вас велики риски…не сохранить беременность. Нужно быть очень, очень осторожной и принимать некоторые препараты, чтобы помочь вашему организму выносить малыша. В вашем случае нужно быть максимально внимательной к вынашиванию. Может быть, придётся какое-то время быть под наблюдением врачей, сдать довольно дорогие анализы и, конечно, соблюдать все их предписания.

Слава богу. Я уж решила, там будет что-то гораздо страшнее.

Но это всё поправимо. Главное, что плод закрепился внутри меня. А уж я его сохраню, чего бы мне это ни стоило. Даже если придётся всю беременность в клинике провести — неважно. Деньги у нас на это есть, к счастью. Мой супруг — известный крупный бизнесмен. Он положит весь мир к моим ногам, когда узнает, что я, наконец, спустя столько мучений, подарю ему сына и наследника. Он не то, что клинику оплатит, он… Звезду с неба для меня достанет!

3.

Много раз представляла себе, как именно сообщу ему эту новость. Прокручивала в голове фразы, подбирала слова.

Не заметила, как уже оказалась около дверей кабинета мужа.

“ Наш малыш..” — я поглаживала маленькую черную точечку на снимке и предвкушала, как сильно сейчас обрадуется любимый.

Я взялась за ручку двери и застыла.

Что-то меня смутило и заставило вынырнуть из собственных мыслей…

Это были стоны.
Эротичные стоны — мужской и женский…

Они звучали почти в унисон, как в разгар удовольствия, которое могут достигнуть мужчина и женщина только вдвоём.

Женский голос был мне незнаком, а вот мужской…

Он принадлежал моему мужу, ведь это и был его кабинет.
Кто ещё там мог бы находится, если не он?

Сердце колотилось в груди как сумасшедшее.

Господи, пусть Булат просто решил поразвлекаться сам с собой под откровенные ролики прямо на работе, только не было тем, о чём я подумала.

Повернула дверную ручку дрожащими руками и распахнула её.

Передо мной прямо на письменном столе слились в одно два полуголых тела. Одним из них оказался мой ненаглядный…

Я впала в ступор. Не могла даже пошевелиться.

Мой Булат занимался любовью со своей секретаршей.
Прямо на работе. Прямо посреди белого дня. Прямо посреди нашего с ним брака…

— Мать твою… — выплюнул он, заметив меня и слез с девушки.

Девушка лишь презрительно окинула меня взглядом и нехотя прикрыла свои прелести.

Она осталась недовольна тем, что их прервали.

Так это давно у них. Явно не впервые.

Я вцепилась пальцами в дверной проём.

Мир просто рухнул под ногами. Земля под ногами покачнулась и стала уплывать. Моё тело вдруг пронзила такая острая боль, невозможно было даже сделать вдох.

— Юля, блин! Ты какого чёрта тут делаешь? Чего ты сюда притащилась? — возмущался муж, словно я сорвала ему важное совещание, а не занятие любовью на столе с любовницей. — Выйди отсюда. Езжай домой и жди меня дома. Поняла?

Я молча вышла из кабинета закрыв за собой дверь.
А просто ничего ответить не могла бы — язык к нёбу от шока прилип.

Я забыла все слова, от резких вдохов разрезало лёгкие, словно воздух был острым.

Колючий ком в горле мешал дышать тоже и никак не хотел исчезать.

Слёзы жгли глаза и застилали их.

Я бежала куда-то без разбора, не видя ничего перед собой, словно бы пыталась убежать от зверя, что раздирал мне душу огромными безобразными когтищами…

Как дошла до лифта — не помню. Как зашла в кабину — тоже. Всё было словно в тумане…

В глазах всё потемнело и ноги подкосились. Спиной прислонилась к стене — почувствовала, что вот-вот отключусь.

Этажом ниже в лифт зашла девушка, судя по бейджику, сотрудница офиса.

— Вам плохо?
Девушка, видя что я почти падаю, придержала меня за локоть.

— А-а-а… — тихо простонала я, держась за низ живота. — Нет. Только не это… Не уходи, малыш…

— Вы… Вы что — беременны?

— Скорую… Вызовите, пожалуйста, скорую… — попросила я, держась в сознании из последних сил.

— Конечно. Идёмте сюда, на диван.

Она усадила меня и стала вызывать неотложку.

Я сидела ни живая, ни мёртвая, не понимая, как мне жить дальше и как заставить себя сейчас не переживать, чтобы спасти ребёнка.

Моего ребёнка.

Теперь — лишь моего.

Не нашего.

Никаких нас больше нет!

“Мы” — сегодня умерли.

Мой муж мне изменяет…

Мой мозг отказывался верить увиденному. Это было невозможно принять.

КАК такое возможно??
Слезы градом лились из глаз, я не могла остановить этот бурный поток.

Последнее, что я помню до того момента, как потеряла сознание — приехала бригада врачей, и они шли к дивану.

Очнулась в больничной палате.

В моей руке торчал катетер капельницы…

Я завертела головой. Мои движения заметила медсестра и подошла ко мне.

— Очнулась, красавица? — склонилась она надо мной и посмотрела в глаза.

— …да. Вроде. Где я? — спросила я. Голос мой звучал слабо, да и чувствовала я себя также.

— В больнице. Разве не видишь. Тихо, не дёргайся, капельницу выдернешь. Спокойно лежи.

Она поправила мою руку на кровати, чтобы игла вернулась на место.

— Что с моим ребёнком? — задала я новый вопрос, боясь услышать плохие новости. Аж сердце замирало в ожидании ответа медицинского работника…

— Всё нормально с ним. Не волнуйся, — заверила она меня. — Капельница и стоит для него.

— Господи… — прошептала я, закрыв глаза. — Он со мной. Он остался…

— Остался, остался… Ты, главное, так не волнуйся. Что у тебя случилось?

Я молча отвернулась к стене.

Говорить о предательстве мужа с посторонними людьми я не хотела, да и не могла.

Я даже думать об этом не могла, не то, что вслух озвучивать.

— Ладно, не говори… — вздохнула она. — Только имей в виду, что нервы из-за мужика могут стать трагедией для того, кого мы сохранить пытаемся. Поняла?

— Да…

— Я читала твою карту. Тебе нервничать категорически запрещено. В следующий раз мы можем не суметь помочь.

— Я знаю… — прошептала я, не понимая, как при этом всё взять и успокоиться.

Я пыталась. Ну правда — пыталась!

Только как не плакать, если муж так подло предал меня именно в тот момент, когда я наконец забеременела?

Я не могу приказать себе не испытывать боли.

Я не могу не страдать из-за такого жестокого, некрасивого предательства!

Не могу не лить слёз по своей разрушенной жизни.

У меня был брак, муж, дом… Всё было.

А теперь нет ничего…

Кроме беременности, которую я пытаюсь сохранить всеми правдами и неправдами.

Но не переживать у меня сейчас просто не выйдет.

Буду надеяться, что препараты мне помогут успокоиться и пережить всё это.

— Уколоть тебе успокоительного? — спросила сестра, словно догадываясь о том, что примерно происходит в мое й душе. — Поспишь…

4.

Выписали меня через три дня. Я поехала домой.
Уже решила, что буду делать — собирать вещи и уезжать.
Жить вместе с предателем и растить от него ребёнка я не намерена.

Однако едва оказалась в квартире, в которой мы прожили несколько лет с Булатом, мой пыл поумерился… Стало очень грустно.

Я ходила по квартире, смотрела на наши вещи, фотографии и слёзы безостановочно лили из моих глаз.

Взгляд упал на мужской ежедневник, лежащий на тумбочке. Это я дарила Булату на день рождения. Он ведь человек деловой, часто заметки всякие делает. Долго искала ему самый лучший, с твердым переплетом, с обложкой из крокодиловой кожи. Специально для него заказывала из Италии. Порадовать хотела, и у меня получилось. Любимому искренне понравился мой подарок.

Любимому…

Я ведь и правда любила его. Да и сейчас люблю…

Но такое предательство я простить никогда не смогу.

Он просто растоптал мое сердце.

Я не смогу простить и приняла решение уехать.

Туда, откуда приехала сюда, в большой город, полная надежд.

Думала, что найду тут лучшую жизнь для себя и лучшую судьбу…

Кто бы только знал, что буду уезжать отсюда обратно спустя несколько лет словно побитая собака… И снова в никуда, и снова в тот мир, из которого хотела уехать.

Но ничего не поделаешь.

Плачь или не плачь, и уехать мне придётся.

Не оставаться же здесь, на одной территории с этим предателем?

Мне нужно было собрать вещи для переезда. Я полезла в шкаф за своим бежевым чемоданом и открыла его. Тот самый чемодан, с которым я приехала когда-то сюда в поисках лучшей доли… Не знаю, почему я его не выкинула. Видимо, чувствовала, что сгодится снова. Новые, навороченные чемоданы, которые уже покупал муж для нашего совместного отдыха я трогать не пожелала. Наверное, мне просто ничего не нужно было от бывшего мужа, даже такая мелочь, как чемодан — я взяла старенький, потёртый, но — свой.

Начала складывать самые необходимые вещи.
Всё мне не увезти. Какие-то вещи придётся оставить тут, считай — выкинуть.

Поэтому выбор стоял непростой: собрать чемодан так, чтобы у меня было всё необходимое на ближайшие несколько сезонов, и всё это влезло в одну тару.

А ведь еще недавно я собирала подобный чемодан в круиз, в который мы ездили вместе с Булатом. Только другой, чёрный. Который остался в шкафу нетронутым как часть той жизни, которая теперь больше не моя и которую я оставляю тут, вместе с чужими мне теперь чемоданами…

Мы тогда еще в шутку поссорились, из-за пустяка. А затем бурно мирились на этой кровати в нашей спальне…

Провела ладонью по хлопковому одеялу, покрывавшему нашу постель.

От воспоминаний снова перекрыло дыхание.

Я собралась с силами и постаралась прогнать эти мысли ради малыша, ведь нервничать мне сейчас совершенно нельзя.
Нужно взять себя в руки и дособирать чемодан.

Достала из шкафа одежду, выбрала самую необходимую и сложила стопочкой. Одежды накопилось за годы нашей совместной жизни много, конечно. Булат никогда не отказывал мне ни в чем. У меня были самые лучшие и дорогие платья, элегантные костюмы от кутюр. Только вот зачем они мне теперь? Ведь, по всей видимости, мне придется ехать к бабушке и жить там, хотя бы на первое время. А это практически посёлок, городского типа. Там у бабушки квартира в двухэтажном доме, какие там наряды от кутюр кому нужны? Надо брать вещи попроще…

Бабушка живет в маленькой квартирке, которая и ремонта-то никогда не видела. Там и работы, наверное, особо нет. Но придется как-нибудь выкручиваться.

Ехать к бабушке мне совсем не хотелось. Да и она явно не будет рада мне, а уж тем более не порадуется, когда узнает, что я не одна приехала, а сюрпризом в виде беременности. Но выбора у меня нет. Кроме бабушки у меня больше никого не было.

Еще в детстве я потеряла своих родителей.

Тогда мне казалось, что я осталась совсем одна в этом огромном мире..

Опека надо мной упала на плечи бабушки, но с ней у меня никогда не было особо теплых отношений. Она всегда была слишком строга ко мне и чересчур ворчлива. Всегда находила к чему придраться. Ругала меня без причины, искала повод зацепить меня, сделать мне больно. Не знаю, зачем…

Может, потому что она никогда не была счастлива. Её жизнь складывалась тяжело. Ранняя гибель дедушки, множество выкидышей по молодости, бесконечная нищета... Всё это сделало её черствой. Она не умела любить. Может, и умела когда-то, но разучилась. Жизнь сделала её такой. И она почему-то отыгрывалась на мне. Я никогда с ней не спорила и не ругалась, но находиться с ней под одной крышей было невыносимо.

Поэтому, как только я окончила школу, то сразу же переехала в другой город и поступила в художественный институт. При нем было общежитие, поэтому с жильем у меня проблем не возникло.

А когда я встретила Булата — буквально расцвела. Я почувствовала, что такое быть любимой, нужной.

Он красиво ухаживал за мной.

На руках меня носил, подарки дарил без повода... А сколько букетов шикарных цветов было в моей жизни! Сколько нежных слов было сказано, чувственных ночей проведено…

С ним я поняла, что такое настоящее счастье.
Я поверила в людей, в любовь и считала, что встретила того самого — близкого, нужного, любимого. Того, кто всегда поддержит и поймёт, с кем и молчать было бы прекрасно. Того, кто станет мне стеной и защитой от всех невзгод мира.

В общем, верила то что, что вытянула счастливый билет у жизни…

Получила бонус за все свои страдания в юности.

Я не представляю своей жизни без Булата…

Да и сейчас — не представляю.

Как я без него?,
Больше не обнять его утром, не увидеть любимых глаз.

Больше не написать нежное СМС.

Больше не будет никаких ужинов для любимого.

Как я привыкну проводить вечера одна?

Почувствовала, как в горле снова встал ком. Смахнула непрошенные слёзы и сложила обратно в шкаф вещи, которые с собой решила не брать.

5.

Я кое-как поднялась на ноги.

Говорить с ним вовсе не хотелось.
После того неприятного разговора он даже не навестил меня ни разу, и не звонил.
Мне и не хотелось его ни видеть, ни слышать, если честно, но всё-таки он пока что мне муж, и его не могло не беспокоить, что я так надолго задержалась в больнице для обычного обморока. Никто ему о моей беременности не сообщил, слава богу — врачей я просила молчать, мол, сама хочу порадовать мужа! На самом же деле я планировала новость о ребёнке просто-напросто скрыть. И уехать.

Нам такой папаша-предатель не нужен.
Его даже не интересовало, где я и как себя чувствую…

Зачем такой мне нужен? Даже в качестве отца ребёнка.

Да без него справимся, вдвоём!

Булат, судя по его поведению и разговорам со мной, уже никакого ребёнка от меня и не ждал. Ничего не ждал вообще — просто жил и развлекался за моей спиной как ему нравилось. Его устраивал статус женатого бизнесмена, чистые носочки и трусики каждое утро и горячий ужин руками жены каждый вечер — ведь я знала, что он любит домашнюю еду гораздо больше, чем ресторанную, и старалась для него, готовила, изучала новые рецепты, искала их на просторах интернета…

Да я всё, что угодно, готова была делать, лишь бы он был счастлив в этом браке!

Только вот забеременеть не выходило. Это было единственное, что я дать ему не могла.

И на фоне этого у меня, конечно, случались депрессии, в период которых происходило закономерное охлаждение. Поначалу он поддерживал меня, потом стал всё суше и суше выражать соболезнования по поводу того, что очередная подсадка оказалась неуспешной, и теперь нужно проходить всё заново, а перед этим — опять ждать…

Его всё меньше и меньше стало это заботить.

А я всё больше и больше впадала в уныние, чувствовала себя бессильной перед жестокими обстоятельствами судьбы.
Конечно, я ощущала, что последний год, наверное, Булат ко мне охладел, отдалился, ударился в работу. Стал реже брать выходные, стал позже приходить из офиса…

Он перестал бороться вместе со мной за нашего ребёнка и отдалился.

Но я никак не думала, что он опустится до измен…

Развлекаться со своей секретаршей за спиной у жены, которая то и дело бегает по врачам, чтобы забеременеть и сделать его счастливым — это как называется?

По мне — одно из самых гадких предательств.

Больнее сделать было бы сложно.

Верно ведь говорят, что больнее, чем бывший друг или бывший любимый, никто сделать не сможет…

И как из этого выбраться теперь, всё забыть и жить дальше, я мало себе представляла.

Как хотя бы пережить этот разговор с ним, который сейчас неминуемо состоится?

Не могу же я молча взять чемодан и уйти.

Так просто не выйдет.

— Прости… — ответила я тихо. — Я разбирал рамку… Сейчас всё приберу.

Наверное, это какая-то привычка сыграла во мне, но я смела осколки в совок. Не смогла оставить весь этот мусор на полу.

— Ты куда собралась? — спросил Булат, который снял пиджак и туфли, и всё это время наблюдал за тем, как я убираю осколки от рамки. Он увидел чемодан в коридоре, конечно…

— Я…ухожу, — выпрямилась я и посмотрела ему в глаза.

— Что делаешь? — спросил он, сузив глаза.

— Ухожу, говорю.

— С чемоданом?

— Да.

— И когда ты вернёшься? Съездить куда-то решила? Почему я не в курсе?

— Нет, я… Не вернусь.

— Чего ты сказала? — уставился на меня Булат.

— Я не вернусь, — покачала я твёрдо головой. — Я ухожу. От тебя. Совсем ухожу, Булат.

— Ты серьёзно, Юль? — спросил он после небольшой паузы.

В его глазах было неверие.

Он не хотел принимать, что я серьёзно собралась уходить от него.

— Похоже, что шучу? — задала вопрос я тоже. — Я когда-нибудь такими вещами шутила?

За годы нашего брака я ни разу не произносила слова “развод” и не устроила ни одной истерики. Да, между нами происходили ссоры, как в и любой паре, но они все быстро забывались, а истеричным поведением я никогда не отличалась. Более того, то, как я сейчас общалась со своим пока что мужем, было совсем не похоже на моё обычное поведение, я никогда не позволила бы себе подобного, если бы не сложившаяся ситуация…

Ненавижу скандалы и крики.

Мне это в юности с головой хватило.

И Булат прекрасно понимал, что раз я заговора о расставании, то я настроена решительно.

— В том и дело, что никогда, — ответил Булат. — Значит, ты серьёзно…

— Да, я серьёзно. Дай мне пройти, пожалуйста. Остальные вещи можешь выкинуть, если мешают. Я их забирать не буду.

— Но ты понимаешь, что я тебя назад не приму?

— Ты — меня? — подняла я брови. — А не надо меня принимать. С чего ты взял, что мне это нужно?

— Ты приползёшь обратно, — хмыкнул он. Его глаза стали очень злыми… Как же я не замечала, что он ТАК изменился? Когда успел? Он словно родной и чужой одновременно… Господи, ну как же всё это больно и тяжело. Дай мне сил всё это вынести. Я должна. Ради сына. — Юль, ну хорош. Куда ты поедешь? К бабке своей? Она тебя с лестницы спустит, ты ей не нужна, знаешь ведь. И на что ты будешь жить? Сама себе ты не купишь костюмы от кутюр. Ты привыкла к другой жизни, куда ты собралась?

— Значит, привыкну носить джинсы с рынка. Как раньше, — ответила я спокойно. Я не поддамся на его провокации. — Булат, а зачем ты меня удерживаешь? По-моему, тебе нравилось веселиться за моей спиной. Так теперь тебе никто мешать не будет. Делай что хочешь. Зачем ты меня удерживаешь?

— Да сам не знаю, — покачал головой он. — По привычке… Да и жалко тебя. Сгинешь в своём этом районе для алкашей.

— Только поэтому? — тихо спросила я.

В глубине души, несмотря на всю ситуацию, я надеялась, что муж скажет мне о том, что не хочет отпускать, кается, жалеет о сделанном и всё ещё любит.

А он… Сказал, что держит меня из жалости…

Так может, весь наш брак — сплошная жалость ко мне?

Просто выручил одну беднячку, дал ей шанс на нормальную жизнь.

6.

— Куда едем? — мужчина за рулем поймал мой взгляд в зеркале заднего вида.

Я молчала, так и не решив куда ехать.

— Не могли бы Вы подсказать какой-нибудь не очень дорогой отель? — решила я спросить у него. — Ну, не совсем дешевый, а что-то поприличнее, без клопов там всяких. И, главное, подальше от этого района…

— Любой каприз за ваши деньги, — хмыкнул таксист и завёл мотор. — Знаю там неплохое местечко. Вполне приличное и за разумную цену! Две звезды сойдёт вам?

— Сойдёт. Спасибо.

Мы тронулись с места и поехали вдоль парка, по которому еще пару дней назад я шла, раздумывая — чего бы вкусненького сегодня приготовить любимому на ужин?

Как бы сильно я не старалась выкинуть из головы мысли о Булате, в этом районе мне абсолютно все напоминало о нем. Я хотела уехать отсюда подальше, в новое место, не привязанное к каким-либо воспоминаниям.

Чтобы не смотреть в окно отвлеклась на телефон. Нашла какую-то статью о музеях в интернете и погрузилась в чтение.

— Наверное, это не моё дело, но почему такая красивая девушка и такая печальная? Случилось что?
Видок у меня, действительно, был явно не очень презентабельный. Глаза опухшие после такого количества слёз, красные. Даже посторонний человек это сразу заметил.

Делиться своими проблемами, тем более с водителем такси, мне совсем не хотелось. Я вообще не привыкла жаловаться. Ненавижу, когда меня жалеют.

— Н-нет, — ответила я. — Все хорошо, просто отпуск пошел немного не по плану, ничего критичного.

Выдавила из себя улыбку, чтобы мужчина больше не приставал с расспросами и надела солнечные очки из сумки, чтобы спрятать опухшие глаза.

— По Вам не скажешь, что ничего “критичного” не произошло…

Разговаривать с водителем мне совершенно не хотелось. Я что-то пробормотала под нос про сломанный ноготь и сделала вид, будто в моём телефоне какие-то супер важные дела, и я не могу отвлекаться на болтовню.

Доехали мы относительно быстро. Либо я просто не заметила, как пролетело время, ведь в голове был полный бардак.

Автомобиль остановился напротив пятиэтажного здания, которое сильно отличалось от домов в моём районе.

Я заплатила за проезд и вышла на улицу, а водитель помог с багажом.

Поблагодарив таксиста за помощь в поиске отеля, я направилась к входу.

Под утро мне все таки удалось уснуть. Правда, проспала я всего два часа, и состояние у меня было крайне разбитое.

Голова просто раскалывалась. Не знаю, какие таблетки можно беременным, поэтому решила не рисковать и перетерпеть. Принимать лекарства без консультации с врачом очень рискованно…
Отметила для себя, что как только приеду в свой родной город, обязательно запишусь на приём к гинекологу…

Нужно встать на учёт в том городе, наблюдать беременность и консультироваться с местными эскулапами.

Такая клиника, в которой вели моё ЭКО мне, конечно, теперь не по карману, придётся наблюдаться в обычной женской консультации, как и добрая часть женщин России.

Ну и ничего. Рожают же здоровых детей и под наблюдением врачей из муниципальных учреждений. И со мной ничего не случится — не сахарная, не растаю.

Заставила себя подняться с кровати — дела сами себя не сделают.

Можно неделями валяться и плакать в углу, только это не решит ни одного вопроса. Пока я здесь, решила подать заявление на развод.
Не хочу я, чтобы мой бывший муж мотался ко мне в город.

Не хочу с ним даже встречаться и пересекаться.

Делить с ним имущество я не намерена. Ни на что не претендую.

Пусть всё оставит себе, мне от этого предателя ничего не нужно.

Даже на заседания ездить не буду, скорее всего.

А зачем? Детей, которые бы успели родиться и были бы признаны детьми Булата, у нас нет. Имущество — его, я ничего из этого не заработала, и потому считала, что и прикладывать к этому лапу — некрасиво.

Подошла к раковине, чтобы умыться, и взглянула на себя в зеркало. Видок конечно, тот еще! Лицо опухло, под глазами пролегли темные тени. Ну, а чего еще можно ждать от бессонной ночи в слезах?

Ополоснула лицо холодной водой, привела себя в порядок, как смогла, и спустилась сначала в столовую, которая находилась на первом этаже отеля. Ребенка нужно кормить, хоть в меня и не лезет сейчас ничего.
Я не ела ничего со вчерашнего дня.

Купила себе чай с двумя ложками сахара и пирожное.

Хоть и аппетита у меня нет, но мне обязательно нужно было хоть что-то съесть, иначе будет тошнить до обеда. Токсикоз дал о себе знать еще до того, как я увидела на тесте две полоски. Но пока я справляюсь с ним. Главное правило - утром обязательно что-то пожевать.

Поэтому я силой впихнула в себя половинку пирожного и запила чаем.

Теперь настала пора пойти в суд и подать на развод.

Хочу поскорее со всем этим покончить и уехать из этого города, который так сильно напоминает мне о Булате.

О том, как счастливы мы были здесь.

И о его жестоком предательстве…

Не могу тут находиться.

***

На улице шел проливной дождь. Казалось, небо плачет по нашей семье, которая вчера умерла. Вернее, которую, так беспощадно убил мой драгоценный муж. Теперь уже — бывший…

Зонта у меня, конечно же, с собой не было. Но администратор на ресепшн дала мне зонт. Не ожидала такого сервиса от отеля среднего класса, но поблагодарила девушку и вышла во двор.

Всю дорогу из головы не выходили мысли — правильно ли я поступаю?

Для меня было невыносимым испытанием разводиться с Булатом, ведь мы так долго были вместе. И эти годы были самыми прекрасными для меня.

Грустные мысли то и дело мелькали в моей голове без остановки.

Не хватало еще разреветься в автобусе!

Сделала глубокий вдох и попыталась отвлечься, разглядывая пейзажи в окне.

Дождь стал утихать, сквозь серые тучи стал заметен солнечный блеск.

Приняла это как знак того, что поступаю правильно.

Я разведусь с Булатом.

7.

— Деточка, — улыбнулась суховато свекровь. — Ты что тут делаешь днём, одна?

— Здравствуйте, Инесса Рудольфовна, — поздоровалась я с ней. — Да вот, шла мимо, и… Решила зайти. Мне бы поговорить с вами. Можно?

— Конечно, милая, заходи, — отошла она от двери, чтобы впустить в дом меня. — Какие вопросы? Ты же тут почти как дома… Располагайся.

Со стороны выглядело, словно свекровь ко мне весьма дружелюбна. Но на самом деле это маска, и я это знала отлично.

Мы поддерживали нейтралитет ради Булата.

Свекровь была против нашего брака.

Когда Булат объявил о нашей помолвке и привёл меня в этот самый дом на семейный ужин, свекровь устроила целый скандал.

Кричала, что я её дорогому, образованному и обеспеченному сыну, вовсе не пара, что я не должна мучить её мальчика и должна уйти в сторону самостоятельно. Что я наверняка охотница за чужими деньгами и лентяйка, раз ничего не добилась в жизни — ни квартиры, ни машины у меня ведь не было.

Инесса Рудольфовна полагала, что Булат был просто обязан найти себе невесту под стать: с хорошим образованием, с устроенной карьерой, с приданым, которое соответствовало бы его уровню, и они бы приумножили капиталы семей. А Булат встретил меня, обыкновенную девушку из небогатой и неполноценной семьи, которую вырастила бабушка…

На самом деле я, конечно, не гналась ни за какими деньгами.

Мы познакомились с Булатом совершенно случайно, и я не метила ни в любовницы, ни тем более в жёны такого солидного человека и бизнесмена.

Я и сама понимала, что я ему — не пара, хоть и высшее образование и опыт в дизайне у меня были довольно хорошие. И всё равно даже с моим багажом знаний, мне до уровня Булата ещё очень далеко, и я и сама считала себя мало подходящей кандидатурой на роль его жены, но Булат всё же решил иначе и настоял на своём.

Он увёл меня в тот вечер. Успокоил.

Сказал, что всё равно только он будет решать, кого любить и на ком жениться.

Что ему жить со мной, а не маме.

Не мама будет ему детей рожать и дарить ласку, а я.

И он любит меня такой, какая я есть.

А с мамой поговорит обязательно, чтобы она больше никогда не выказывала неуважения ко мне.

И она не выказывала. Открыто.

Однако я чувствовала нутром её нелюбовь ко мне и иногда её претензии ко мне, если уж они возникали, звучали довольно жёстко.

Например к тому, что я не могла никак забеременеть.
Свекровь жестоко винила в этом лишь меня, называя больной и недоженщиной.
Это она сказала не лично мне, а кому-то по телефону, а я случайно услышала.

И теперь, конечно, не доверяю её улыбкам.

Но если бы я только знала, что услышу от неё сегодня…

— Ты чай будешь зелёный или чёрный? — спросила она, когда мы оказались на кухне.

Пить чай мне не очень хотелось, но как-то невежливо было вообще отказываться, и я прошла в кухню.

— Вы знаете, — ответила я. — На самом деле я тороплюсь. Поэтому можно воды, пожалуйста?

— Ну… Хорошо, как скажешь. А то я пирог испекла, вкусный. С вишней… Точно не хочешь?

— Нет, спасибо. Я только по делу зашла. Хочу сказать вам новость.

— Какую? — свекровь поставила стакан с водой возле меня, и я осушила до дна его, словно для храбрости.

— Мы с Булатом разводимся, — поставила я стакан на стол и посмотрела на мать моего мужа. Теперь уже почти бывшего… — Я хотела, чтобы вы узнали это от меня. И узнали всё так, как было, а не как сочинит ваш сын.

— С чего ты взяла, что он будет что-то сочинять? — нахмурилась она и присела рядом. — Ты серьёзно сейчас о разводе говоришь? Впервые слышу от тебя такое.

— Серьёзно, — кивнула я. — К сожалению, наш брак распался… Я подала заявление на развод.

— Вот как… — удивлённо смотрела на меня свекровь. — Но что случилось? Поругались, что ли? Да помиритесь, господи… Чего сразу про развод-то кричать?

— Булат мне…изменил, — ответила я тихо и опустила глаза.

Мне всё ещё больно было о том говорить. Всё ещё слишком яркая картинка возникала перед глазами — он и эта девка с большими…глазами.

— Откуда ты узнала?

— Сама видела. Застукала их… Прямо на его рабочем столе в офисе.

— Ох ты боже… — прижала ладони к лицу свекровь. — Прямо сама всё и видела?

— Да.

— Ну, может, там так было… Обнимались?

— Да нет же, Инесса Рудольфовна, — посмотрела я на неё. — Ты было прямо занятие любовью на столе.

Она вздохнула и постучала пальцами по столу.

— Слушай, ну… Мужики часто так развлекаются.

Я снова подняла на неё глаза. Что она хочет этим сказать?

— Вы называете развлечением измену жене? Может, она и не первая…

— А ну и что? — развела руками Инесса. — Женат-то он на тебе. К тебе идёт. Ну, чего ты?

— Нет, для меня это неприемлемо, — покачала я головой. — Я такое прощать не намерена. Тем более, что эта женщина… Любовница его — беременна.

— Да ты что? — охала Инесса. — Неужто? Вот поганец-то…

— Да. Вот так — семья на стороне у него. Так что я считаю, что верно поступила: подала на развод и вас предупредила.

Мы какое-то время помолчали. А потом я встала. Нужно идти. Всё, что хотела сказать, я уже сказала.

— А знаешь, ты… Права, — сказал свекровь, когда я уже поднялась на ноги. — Чего тебе тратить его время? Ты всё равно родить не можешь ведь. Так и иди. Не занимай чужое место. Может, эта девушка осчастливит наконец Булата и нас с папой.

Вот как?

От свекрови я ласковых слов и не ждала. Но и такого не ожидала.

Ей тоже за сына вовсе не стыдно, она даже рада, что я ушла от него.

Есть ли вообще сердце у этой женщины?

— Ладно. Я так понимаю, что смогла вас порадовать… Пойду, спасибо за…воду.

— Только ты имей в виду, что ничего из имущества Булата ты не получишь, — сказала она мне вслед, и я обернулась. — Ничего тебе там не улыбается. Всё записано на меня. Поняла, сиротка? Страховка от таких как ты, которые пожили бы с Булатом да и развелись, отняв у него половину бизнеса и имущества. Так вот тебе новость: всё мне принадлежит. И не вздумай даже претендовать на что-нибудь в суде. Поняла?

8.

— Ничего, Ильдар Каримович, — потрясла я головой. — Простите, мне пора. Думаю, что вам супруга всё расскажет.

— Но… Куда ты бежишь как ошпаренная? Что случилось, Юлианна?

— Спросите у вашей жены, — снова повторила я, торопливо обуваясь.

Зря я сюда пришла. Лучше бы по телефону всё сообщила.

Хотела как-то по-человечески сказать, лично.
Ведь мы были семьёй все эти несколько лет нашего брака.

Но вижу, что так было только для меня.

Для свекрови я так и осталась чужой и ненужной, о чём она не преминула напомнить мне снова.

— Всего вам доброго.

— Юля!

Я ничего слушать не стала. Просто вышла за дверь и ушла.

Для меня здесь уже поставлена точка.

Объяснять по кругу про измену Булата и развод я не стану.

Просто не переживу этого снова.

Конечно, Ильдар не стал бы говорить гадости, как моя свекровь, но всё равно он ничего не изменит уже разговорами, и это будет переливанием из пустого в порожнее.

На лестничной клетке выдохнула.

Ну… Один гештальт закрыт.
Что хотела — сделала тут.

Теперь нужно двигаться дальше по плану.

Однако переключиться с некрасивой сцены, устроенной матерью моего неверного бывшего мужа, никак не выходило.

Вышла из дома родителей Булата в полном шоке.

Я знала, что свекровь меня недолюбливает, но чтобы настолько…

Что плохого я им сделала?

Любила их сына, была верной женой. Дома всегда порядок, свежая еда.

Её наглый тон просто выбил меня из колеи.

Она всё продумала до мелочей. Оформила всё на себя, чтобы я даже не могла попытаться бороться за имущество Булата.

С одной стороны, это справедливо, потому что ничего я за эти годы не заработала, только небольшую сумму на личной карте…

Но всё-таки я была его женой, делила с ним постель, готовила ему завтраки — неужели я заслуживала, чтобы они оба так некрасиво поступили со мной за моей спиной?

То есть, едва я перестала бы им быть удобна, меня просто выкинули бы как паршивого кота голой попой на снег?

Прекрасное, однако!

Вот уж такого не ожидала точно от обоих!

Что муженёк, что мамочка его — прекрасны настолько, что ни в сказке сказать, ни пером написать!

Да ну их в баню! Справлюсь и без их подачек.

Даже рада, что больше ничего не будет связывать меня с этой семейкой.

***

СПУСТЯ ДВА ДНЯ

Я собрала чемоданы и подготовилась к выходу.

Взяла телефон и набрала номер телефона.

— Алло, Володь, привет. У нас всё в силе? Ты достал то, что я просила?

Услышала ответ на другом конце провода.

— Отлично, тогда я выезжаю. До встречи!
Убрала телефон в сумку, взяла чемодан и вышла на улицу ждать такси.

До поезда оставалось несколько часов.

Но прежде чем я покину этот город навсегда, я заеду в одно место…

Вышла из офиса мужа и взглянула в последний раз на этот большой бизнес-центр.

Я уезжаю и больше никогда не вернусь сюда.

Но теперь мне не было грустно. Наоборот, сегодня я была в отличном настроении. С сегодняшнего дня начинается моя новая жизнь.

К тому же, на прощание я оставила мужу сюрприз…

Надеюсь, он ему понравится.

***

За эти несколько лет, что я не была в своём дворе, тут практически ничего не изменилось. Разве что краска со стен домов еще больше слезла, да и скамейки возле моего подъезда все перекосились…

Красивым это место явно не назовешь. Тем более что за годы жизни в элитном районе я так привыкла к престижным аккуратным домам, ухоженным клумбам и ровным дорожкам. Теперь от мысли о том, что я буду жить в этом месте, я впадала в самое настоящее уныние.
Я подошла к старому подъезду, но как только протянула руку к домофону, дверь вдруг открылась сама. Из двери показалась небольшого роста пожилая женщина с седыми волосами и розовой помадой на губах, которая сразу бросалась в глаза. Немного приглядевшись, я узнала в ней соседку из квартиры напротив — Надежду Петровну.

— Юленька! Ты ли это? — всплеснула она руками.
Старушка оглядела меня с ног до головы и лучезарно улыбнулась.

Я рада была встретить старушку, она всегда мне нравилась. Добрейшей души человек. Сейчас большая редкость встретить по-настоящему доброго и отзывчивого человека.

В детстве я иногда приходила к ней в гости. Мы пили чай, баба Надя угощала меня конфетами и свежеиспеченным печеньем. Своих внуков у неё не было, и она была рада возиться со мной. Помню, тогда меня часто посещали мысли — вот бы мне такую бабушку!

Но, к сожалению, родная бабушка была полной противоположностью Надежды Петровны…

— Здравствуйте, баб Надь! Очень рада Вас видеть! — я с теплотой приобняла соседку.

— И я тебя, милая! — обняла она меня в ответ. — Ты к бабушке в гости приехала?

— Да вроде того… — нахмурилась я.

Говорить на тему предательства мужа и развала моей семьи мне всё ещё было больно даже с относительно близкими людьми, такими, как наша добродушная соседка.

— А почему одна, где твой муж? — сыпала вопросами любопытная старушка, не подозревая о том, что не намеренно делает мне больно. — Как его звать, запамятовала… Бурак?

— Булат, баб Надь, — вздохнула я и поправила её. — Я одна приехала. Нету Булата.

— А что это он такую красавицу одну отпускает путешествовать? Не боится, что уведут, а?

— Не боится, — покачала я головой. — Ему абсолютно всё равно, где я.

— Это…как? — растерянно захлопала ресницами соседка.

— Ну вот так… Мы…разводимся.

Конечно, мне не хотелось всем подряд рассказывать о разводе, по крайней мере, первое время. Но Надежда Петровна свой человек. С ней можно поделиться чем угодно. Она никогда не побежит сплетничать или обсуждать кого-то. Всегда поддержит ласковым словом.

— Ой-ой-ой… — заохала она. — Ну как же так, детка? Так ты потому и вернулась сюда, что ли?

— Да, — грустно кивнула я. — Некуда мне идти больше. К бабушке и вернулась.

9.

Надежда Петровна отправилась по своим делам, а я зашла в подъезд, поднялась на третий этаж и остановилась возле двери квартиры, в которой когда-то жила.

Очень громко работал телевизор, слышно было даже на лестничной клетке.

Бабушка глуховата, она всегда смотрит новости на большой громкости.

Сейчас она может меня не услышать из-за слишком громко работающего телевизора.

Я подняла руку и нажала на кнопку звонка. Ничего не произошло — он оказался сломан. Впрочем, и ничего удивительного — сломан он был еще при моей жизни здесь. И, по всей видимости, его до сих пор никто не починил. И дверь осталась такой же старой и потёртой, как и тогда, когда я покидала это место со светлой верой в лучшее будущее. А кому бы чинить звонок?

Бабушка уже очень давно живёт совсем одна, помощников у неё нет. Но как она утверждает, её это ни сколько не беспокоит.

Я постучала в дверь и стала ждать ответа. Его не последовало. В квартире продолжал орать телевизор, но никаких других шевелений или шагов слышно не было. Я несколько раз постучала в дверь, но мне так и не открыли.

Ключ у меня, разумеется, имелся. Просто я не хотела так вот без спроса врываться в дом, в котором я, по сути уже не живу.
Я звонила бабушке, чтобы предупредить о своём приезде. Точнее, пыталась…

Номер оказался неработающим, а другой она мне просто сама не дала.

Некуда было звонить больше. Пришлось так ехать, без приглашения и предупреждения.

Врываться в квартиру со своим ключом было бы совсем некрасиво.

Только не могу же я стоять и ждать тут её под дверью с сумками неизвестно сколько времени, пока она наконец меня не услышала бы или не выключила бы новости.

Достала ключ, которым не пользовалась уже четыре года, из сумки и вставила в в дверной замок. Ключ послушно повернулся и дверь открылась.

Я вошла в квартиру и тут же сморщилась: в помещении стоял резкий запах перегара. Я была удивлена, ведь бабушка никогда не пила.

Неужто начала к бутылке прикладываться?

Сколько же мы с ней не общались уже и не виделись… Неужели её жизнь так сильно изменилось?

Не хватало мне ещё бабушку начать лечить от алкозависимости…

— Бабушка! Ты дома? — прокричала я в глубь квартиры, но поняла, что это совершенно бессмысленно — она не услышит.

Я оставила чемодан в коридоре и зашла в зал. Бабушка спала, сидя в кресле перед телевизором.

— Ба… — коснулась я её плеча, и она резко подскочила.

— Ой ты господи! Кто здесь? — встрепенулась старушка.

— Это я, Юля, — встала я перед ней. — Прости, не хотела тебя напугать…

— Юля? — захлопала растерянно глазами бабушка. — Ты что тут делаешь?

В голосе её не было слышно ни капли радости.

Эта встреча для обеих не самая долгожданная…

Бабушка выключила телевизор пультом и уставилась на меня как на привидение.

— Объясни-ка, милая леди, почему ты заявилась сюда без предупреждения, — скрестила она руки на груди, устремив строгий взгляд на меня.

Я сразу же ощутила себя снова той пятилетней девочкой, которая видела от бабушки всё время только эту строгость…

И как ей сейчас сказать, что мы будем вынуждены снова жить вместе?

И теперь уже…втроём — с моим малышом, который родится уже в следующем году…

10.

— Я звонила тебе несколько дней подряд, хотела сообщить что приеду, — начала рассказывать я. — Но у тебя абонент был недоступен. Как еще бы я тебе могла сообщить о приезде?

— А… — закряхтела бабушка, вставая на ноги. — Да, точно. Я совсем забыла… У меня недавно телефон украли, новый купила. Ну и сим-карту новую мне дали.

— Сим-карту восстановить старую можно было, — ответила я. — Совсем необязательно было брать новый номер.

— А я откуда в этом понимаю? Сказал мальчик, что проще новый номер взять за сто рублей, чем бегать и восстанавливать старый.

— Это тебе просто навязали её. В следующий раз просто сходи в салон своего сотового оператора, и тебе помогут восстановить старый номер. А то потом не связаться с тобой… А почему ты мне свой новый номер не сообщила?

— Ты зачем сюда приехала? — проигнорировала мой вопрос бабушка.

Да уж, она не только меня не ждала тут и недовольна сейчас моим приездом, но даже номер новый дать не пожелала…

Что же за семья у меня такая, господи…

— А это моя квартира тоже, — сказала я ей. — Если помнишь. Её покупал мой отец.

— Вот она… Вспомнила! — всплеснула руками она. — Сто лет невидно её было как выскочила за своего олигарха. А теперь прискакала. Зачем тебе эта квартира, если тебе муж любой дом купить может?

Я не готова была ответить ей так сразу, что мужа никакого у меня больше нет.

И пусть я приняла это решение и твёрдо следую ему, а говорить об этом и придерживаться собственного решения мне было очень сложно.

Да только кому мои сопли интересны?

В этом доме — точно никому.

Придётся брать себя в руки и как обычно становиться самой себе опорой, поддержкой и жилеткой для слёз…

Я огляделась вокруг. В квартире был бардак, на полках — много пыли, а цветы уже давно засохли на подоконнике.

— Ты чего так квартиру запустила? — удивленно спросила я.

— Юля, только не говори, что ты собралась сюда переехать.

Бабушка заметила чемодан, стоящий в коридоре. Её лицо скривилось от недовольства.

— Ну ты же не выгонишь собственную внучку на улицу, правда?

— По закону права не имею, — хмыкнула она так, словно её с козлом заставляют в одной квартире жить.

Но она права — я имею право вернуться сюда, если требуется.

Это не только её имущество, от которого я не отказывалась.

Грустно, что такие разговоры между нами в принципе возникли, но ничего не поделаешь. Придётся всё это как-то утрясти. Слава богу, что в квартире несколько комнат, и хотя бы сидеть бок о бок с такой старушкой не придётся. Тем более когда родится ребёнок… Но об этом я пока решила не говорить.

Слишком много потрясений для пожилого человека сразу.

Скажу ей чуть позже, когда немного обустроюсь тут.

— Да, баб. Я переезжаю сюда, — снова заговорила я. — Если ты не забыла, то половина квартиры моя по закону, так что я имею полное право тут жить.

— Твою комнату я Толику сдала, — сказала она, стараясь не смотреть мне в глаза. — Не могу же я теперь выгнать человека на улицу?

— А родную внучку выгнать можешь?

Бабушка молча задумалась. Понимала, что я имею права на квартиру, точно такие же как и она. Но новость о моём переезде её явно не радовала.

— А где же твой муженёк? Бросил тебя? — вернулась она к разговору о муже. — А я тебе говорила: не нужна серьезному человеку такая простушка, как ты! Наигрался и выгнал тебя. Так и знала, что прибежишь обратно!

Слова бабушки больно кольнули меня в сердце. Ведь действительно, когда я сообщила ей о нашей с Булатом свадьбе, она начала мне говорить, что у меня ничего не получится, и что я для него — лишь игрушка. И что таких, как я, у него тысячи. Бубнила, что не пройдет и года, как я прибегу в слезах обратно к ней.

И она оказалась права…

Правда выдержали мы поболее года, но суть та же.

У меня в самом деле ничего не вышло с Булатом. И вот я снова в этой квартире: убитая, разбитая и раздавленная.

Только слёз моих она не увидит. Не хочу я ей свои чувства показывать.

Я не собиралась обсуждать с ней причину моего разлада в семье, поэтому старалась перевести тему.

— И что мы будем делать с той комнатой, которую ты сдала?

11.

— Ты поговори с Анатолием, пускай освободит мою комнату. Я верну ему оплату со своих денег, если он уже заплатил за месяц вперед. Ну должен же он понять! Не полицию же вызывать сюда, ба?

Бабушка с недовольным лицом пошла в сторону моей бывшей комнаты. Когда она открыла дверь, я увидела спящего прямо в верхней одежде мужчину. Выглядел он очень неопрятно, и это еще мягко сказано. Из комнаты доносился жуткий запах, и меня сразу затошнило. Я прикрыла лицо рукой, чтобы немного меньше ощущать этот “аромат”. Стало ясно, почему в квартире воняло перегаром — бабушка сдала мою комнату какому-то алкашу!
Как она сама-то это спокойно терпела?

Неужели нельзя было сдать комнату кому-то нормальному, раз уж решилась, или никого кроме алкоголика Толика не нашлось во всём белом свете?

— Толя! Вставай! — трясла его бабушка за плечо. — Юля приехала, надо комнату освободить.

Мужчина с трудом сел в постели и попытался разглядеть меня через полуоткрытые глаза.

— Какая еще Юля? — прокаркал себе под нос Анатолий.

— Внучка моя! Вставай давай! Вещи собирай.

Бабушка принялась сама собирать с пола мужские вещи, закидывая их в спортивную сумку, которую она достала из-под кровати.

Мне стало очень не по себе от того, как резко бабушка общалась с Анатолием.

— Вы можете пожить здесь еще пару дней, пока подыскиваете себе новое жилье. Деньги я Вам верну, которые вы отдали за этот месяц. А я пока посплю на диване в зале.

Я пожалела мужчину, куда он пойдет сейчас? Тем более в таком состоянии…

Конечно, мне очень не хотелось два дня жить в одной квартире с незнакомым мужиком, тем более явно пьющим. Но совесть не позволяла мне так резко выгнать его на улицу.

— В зале мне тебя еще не хватало! — сразу же раскричалась бабушка. — Будешь мне еще там глаза мозолить! Пусть уходит.

Она продолжила собирать вещи и попутно кричать на сожителя, поторапливая его. А затем выпроводила полупьяного мужика из квартиры, захлопнув за ним дверь. Спросонья Анатолий, кажется, даже не понял, что сейчас произошло.

Я взяла из сумки небольшую сумму денег, наличных с собой у меня было не много. Открыла дверь и протянула деньги мужчине.

— Вот, возьмите… Извините, пожалуйста, что так получилось.

Я вернулась в зал, где бабушка уже сидела в своем кресле и как ни в чем не бывало продолжала невозмутимо смотреть сериал.

Я взяла пульт и выключила телевизор.

— Ну зачем ты так, ба? Так грубо выгнала человека на улицу.

— А я тут причем? Это ТЫ просила выгнать его!

Я даже не удивилась её словам. Ведь бабушка, как обычно, обвинила во всём меня. И я сразу вспомнила то время, когда жила с ней тут. Это было, пожалуй, худшее время в моей жизни. А сейчас я осознала, что мне снова предстоит тоже самое, и в горле встал ком.

— Я лишь попросила спокойно поговорить с ним, чтобы он искал себе новое жилье. А ты грубо выгнала его на улицу, еще и вещи его швырнула! Так нельзя с людьми поступать.

— А ты меня поучи еще! Ишь какая, умная! Сама и поговорила бы с ним. Только умничать и умеешь!

Я поняла, что спорить с бабушкой нет никакого смысла. Только нервы себе потреплю лишний раз.

Я взяла чемодан и занесла его в свою комнату.

Тут изменилось все до неузнаваемости. В комнате царил полный бардак, как будто по ней прошелся ураган.

В первую очередь я открыла окно и впустила свежий воздух. Так стало значительно легче дышать.

Оглянулась вокруг — да уж, работы предстоит немало.

Вооружилась тряпками и моющими средствами, и принялась за дело…

12.

БУЛАТ.

— Таким образом, мы выйдем к вот таким показателям уже в следующем году, — закончил я свою речь.

На самом деле это было лишь начало большой презентации нашей фирмы.

Мы готовились к ней несколько месяцев. Все силы сотрудников были положены на проведение этой конференции с потенциальными партнёрам из Эмиратов.

С утра я проверял досконально, чтобы даже стаканы для воды на столе были новыми и идеальными — настолько этот контракт был важен и значим для моей фирмы.

И теперь я волновался, рассказывая все преимущества нашего проекта и компании, чтобы арабы не видели иного выхода кроме как заключить с нами контракт.

Очень надеялся на него. В последнее время мне катастрофически не везёт в бизнесе… Уже появились некоторые бреши, которые срочно требовалось закрыть новыми вливаниями. И этот контракт мог бы стать именно таким важным, даже решающим влиянием. Эти деньги решили бы сразу целый ряд проблем. Однако их не так просто было заполучить…

Но я старался, и всё вроде бы шло как по маслу.

Я даже воодушевился.

Арабы внимательно слушали меня, кивали головой, делали записи в блокнотах.

Мы прервались на обед прямо в стенах конференц-зала.

Я, полный надежд, ждал возвращения к нашим делам…

— Ты совсем ничего не ел, Булат, — заметила Ирина, которая естественно, сопровождала меня во всём.

В последнее время мы стали очень близки. Скоро она подарит мне сына, а пока не ушла в декрет — продолжает талантливо выполнять роль моего помощника.

— Я не голоден, — ответил я ей.

На самом деле просто кусок в горло не лез от нервов. Пока не заполучу этот контракт — спать спокойно не смогу. И есть — тоже. Потом наемся, сейчас меня волновали исключительно дела.

— Да нормально всё идёт, чего ты так переживаешь? — смахнула несуществующие пылинки с моего пиджака Ира. — Ты всё убедительно рассказал. Они подпишут контракт.

— Хорошо бы.

— Не сомневайся. Всё будет хорошо.

Но снять нервное напряжение мне так и не удалось. Душа словно предчувствовала что-то нехорошее. Очередной провал, что ли…

Обед кончился, и я продолжил декламировать будто на сцене.

В один из блоков презентации входило видео. Мне потребовалось вставить носитель с информацией в телевизор и запустить ролик.

Я уже собрался было продолжить презентовать наш продукт, но застыл с открытым ртом.

Видео-ряд был совсем не тем…

По залу из колонок довольно громко понеслись охи-вздохи.

На экране появилась картинка, как двое жарко занимаются любовью на столе рабочего кабинета…

Я и Ирина.

Я кое-как заставил себя выйти из ступора и выключить телевизор.

Но было поздно…

Поднялся гомон.

Арабы с белыми лицами повскакивали со своих мест и кричали, что их оскорбили.

Я поджал губы.

Никакого контракта мне не видать. Я в полной заднице!

И кто же мне подсунул это видео, интересно знать?

Убью сволочь.

13.

Арабы уехали.

Контракт был сорван, естественно.

Я так понимаю цель мстителя и была такова — сорвать подписание такого важного контракта. И ему это удалось.

А теперь мне предстояло выяснить, кому это так хотелось мне насолить.

Конкуренты?

Самое логичное, что они. Какой-нибудь засланный казачок подменил флешку, на которую заранее сбросил мои утехи с секретаршей.

Камера снимает даже мой кабинет в целях безопасности, но никто кроме охраны и меня туда доступ не имеет.

Значит, кто-то из охраны меня подставил.

Придётся провести расследование в стенах компании и наказать виновного.

Его вина куда выше, чем кажется.

Фирма едва не развалится без этого контракта. И что делать пока что — ума не приложу. Нужно срочно искать какого-то нового инвестора с живительными вливаниями в корпорацию или нам крышка. Скоро компанию придётся заложить из-за огромного количества долгов, которые иначе мы не в состоянии отдать.
Но в таком случае есть риск, что компанию просто поглотят другие игроки рынка и её в конечном итоге просто растащат по кускам, объявив банкротом.

Но это самый худший итог ситуации, совсем не факт, что случится именно так.

Сценарий может быть и другим, более позитивным, если я смогу найти выход из положения.

Я ещё поборюсь.

Булат Бестужев никогда так легко не сдаётся и не опускает руки.

Посмотрим ещё кто кого переиграет: я — судьбу, или судьба — меня.

Но пока что первоочерёдной задачей я себе поставил — поймать крысу.

Созвал охрану и службу безопасности.

Обрисовал ситуацию.

Потребовал провести внутреннее расследование, о каждом шаге докладывать мне.

Того, кто подменил флешку на ту, где была запись из моего кабинета, мы выяснили быстро — Владимир Попов, один из охранников.

Вот только он уволился на сегодняшний день и по нашим данным уехал за границу. Достать его теперь руки коротки будут, важнее было найти того, для кого он это сделал.

Очевидно, что самому ему эта акция протеста против меня была совершенно не нужна и работал он на кого-то.

На кого — пока выяснить не удалось, но ребята продолжали работать.

Парни искали заказчика по своим каналам, я искал инвестора.

На данный момент мне удалось договориться о встрече с Индией.

Инвестор из них не ахти какой, совсем не такой серьёзный, какими были арабы, но хоть что-то. Контракт с ними мог бы продержать нас на плаву какое-то время. Как вариант — найти несколько более мелких инвесторов, чем одна ОАЭ.

И в принципе, это было выполнимо, только работать и договариваться мне приходилось сутками. Я даже оставался ночевать в офисе — а потому что смысла не было в два часа ночи ехать по городу в свою квартиру, чтобы в семь утра уже ехать обратно… Проще поспать прямо в офисе, тем более что небольшие апартаменты на такие случаи у меня были — примыкали к самому офису. Там можно было и поспать, и помыться, и переодеться.

Ирина возмущалась, что я теперь практически живу в офисе, а ей так не хватает внимания. С тех пор, как Юля меня застукала с ней в рабочем кабинете, мы живём вместе с Ириной.

А что бегать друг от друга, если она собирается мне подарить сына?

Я даже предложение ей уже сделал.

Выбираем дату свадьбы и место её проведения.

Ира хочет шикарный праздник, что свойственно мечтательным девушкам, готовящимся стать невестой впервые. Я же такого энтузиазма перед свадьбой не испытывал, мне в принципе было всё равно где и как она пройдёт — как оказалось, шумный и пышный праздник не является гарантом счастливой семейной жизни. Вон, с Юлианной у нас всё развалилось в итоге…

Мучился ли я чувством вины перед ней?

На самом деле — да.

Вышло всё-таки не по-людски всё это.

Если уж дошло до беременности любовницы, а я стал ощущать, что совсем не дорожу этим браком, то стоило отпустить её по-честному, а не продолжать играть в семью…

Она тоже ко мне давно уж остыла, я чувствовал.

Перестала покупать красивое бельё для наших ночей.

Да и ночей совместных как-то не стало, если говорить о том времяпровождении, когда муж и жена не просто спят в одной кровати, отвернувшись каждый к своей стене.

Страсть, внимание к друг другу, нежности, приятный слова — всё куда-то исчезло.

Юлианна говорила, что я слишком много работаю, и из-за этого мы отдаляемся.

Может, она и была права — чёрт его знает.

Сейчас уже вроде как и смысла нет во всём этом копаться.

Лишь иногда меня невольно посещали мысли — как она там? Устроилась ли на новом месте?

Какая-то часть моей души всё-таки привыкла к Юлианне за годы брака и пока что не отпускала меня. Но я ни разу не позвонил ей и не написал с момента расставания. Разве она захочет от меня заботы после того, что увидела своими глазами? Я понимал, что ничего она брать от меня всё равно не станет, да и не понимал сам — должен ли я проявлять какую-то заботу, если мы подали заявление на развод?

Заявление я кстати получил — по почте. Так я узнал, что Юлианна поставила точку в наших отношениях.

Не могу сказать, что мне было прямо вот плевать с высокой колокольни.

Но мне казалось, что сейчас я должен уделить внимание своей новой семье, в которой родится скоро ребё нок, а Юля…

Она справится сама, ведь это было её решение стать для меня юридически никем. Я просто принял эти правила.

Спустя несколько дней я получил важную информацию — за день или два до проведения конференции в офисе была Юлианна.
Это удивило меня. Никакого повода тут бывать у нее не имелось — она не была сотрудником офиса, ко мне не заходила и вообще толком её никто и не видел.

Просто видели её у здания, она садилась в такси.
А ещё больше удивил меня тот факт, что она о чём-то общалась с тем самым Владимиром, что в итоге подменил карту памяти — знакомый из полиции пробил её номер телефона, который она, кстати, заблокировала позже, и выяснил, что она несколько раз созванивалась с Владимиром.

14.

Спустя несколько дней цепочку последних дел восстановить мне удалось.

Только наказывать некого.

Владимир, который непосредственно подменил карту памяти, уехал на ПМЖ заграницу и достать его уже нереально.

Я проявил безалаберность и не проверил материал на флешке, потому что ранее такой надобности просто не было и подстав я не ожидал. Я полностью доверял нанятым мною людям, и в том была моя ошибка — доверяй, но проверяй.

К тому же главный предатель оказался некогда самым близким мне человеком — флешку подменила руками Владимира моя жена Юлианна, это уже точно.

Владимир играл роль исполнителя её заказа, получил за свою услугу откат и улетел туда, где я его уже не достану, а трогать Юлианну у меня рука не поднимется.

Искать её и призывать к ответу я не буду. Пусть живёт с этим.

Если её очень порадует новость о сорванном контракте и таким образом она посчитает, что отомщена, то пусть так и будет.

В какой-то степени я это заслужил, кто бы спорил.

Но затевать войну с бывшей женой, женщиной, я точно не готов.

Мне придётся разгребать все проблемы самому.

Не ожидал от неё, конечно.

Сказать, что я удивился поступку жены — не сказать ничего.

Юля всегда была такая тихая, послушная, и я никак не мог ожидать таких поступков от неё.

Возможно, она просто слишком сильно меня любила и старалась угодить, потому никогда подобных фокусов не выкидывала и не выступала против меня открыто. А теперь, когда я первый бросил в неё камень, сняв с себя и с неё все обязательства, сам развязал ей руки, и она могла пойти ва-банк.

Что ж, я даже в некотором роде восхищён её поступком.

Утёрла мне нос так утёрла…

Поступок, достойный уважения.

А Юля оказалась не так проста, как казалась…

Неожиданное открытие о собственной жене, пусть и совсем скоро — бывшей.

Надо же было додуматься мне отомстить подобным образом, всё спланировать и провернуть…

Браво, просто браво.

И ведь действительно попортила мне все планы своей выходкой…

Опозорила меня не только перед арабами, но и перед всеми другими сотрудниками офиса. Теперь никто из руководителей отделов мне в глаза-то не смотрит — стыдно.

Да и мне — стыдно, говорим теперь друг с другом, глядя в стенку.

Вот уж Юля так Юля…

Боец оказалась девочка.

Так просто не стерпела обид, дала отпор обидчику — похвально.

Только как мне-то теперь всё это решать?

Спустя ещё пару дней я получил письмо по электронной почте — от потенциальных партнёров из Индии.

В волнении открыл письмо. Карандаш в кулаке зажал так, что едва не переломил пополам.

— Чёрт, — процедил я сквозь зубы, а затем послышался треск дерева — карандаш в руке просто раскрошился, с такой силой я его смял. — Индия с нами работать отказывается. Я полной и самой глубокой, просто бесконечной заднице!

15.

Все мои попытки найти срочно другого инвестора, желающего как можно скорее вложить деньги в мою фирму, не увенчались успехом. Уже несколько дней я жил на телефоне и снова перестал ездить домой, ибо бессмысленная трата времени на дорогу, но пока результата так и не было.

Нужно срочно что-то придумать и спасать и фирму, и собственную задницу, но у меня ровным счётом ничего не выходило.

Мысленно возвращался к Юле.

У меня сложилось впечатление, что все беды посыпались на меня как из рога изобилия ровно тогда, когда она узнала об Ире и ушла от меня.

Словно бы вместе с ней ушли и удача, и счастье, и всё на свете.

Остались лишь беды и неудачи.

Конечно, это всё суеверие, в которое я готов был поверить уже от безысходности. На полном серьёзе я не винил ни в чём жену.

Она ушла от меня по вполне понятным причинам.

Да я вроде как сам этого пожелал — развода.

А чего тянуть такой брак, как чемодан без ручки за собой, если радости он как таковой больше не приносил?

Общаться мы уже не общались, сухое “привет, как дела” или “как спалось, дорогая” мне уже опостылели. Никой искры, никакой внезапности…

Сплошная рутина, скука и тоска смертная.

Да и детей у нас так и не вышло. Не дал бог.

Наверное, знал, что делал.

Не суждено нам было.

То ли дело Ирина: яркая, красивая, интересная, всегда способная подобрать нужные слова…

С ней я словно снова стал чувствовать себя живым человеком, мужиком.

Она будто вдохнула жизнь в моё бренное тело…

Говорят, что со временем все отношения приедаются, теряют искру и прочее.

Возможно, со мной и Юлианной случилось именно это?

Впрочем, я ни о чём не жалел. Мы всё равно были в тупике уже.

Жалею только о том, что всё же расставание вышло гадким…

Я не хотел расставаться вот так, когда она застукала меня верхом на любовнице…

Юля не заслуживала подобного. За это мне было стыдно.

Но слов извинений я так и не нашёл.

А нужны ли они ей?

Сомневаюсь.

Она лихо вычеркнула меня из своей жизни, подала на развод, подготовила мне ответочку и уехала из города.

Но, наверное, и правильно сделала.

Что уж теперь… У нас разные дороги отныне.

Что было — то было.

Нужно жить настоящим и решать проблемы здесь и сейчас.

Того, что наделала Юля, мне уже не исправить, злиться на неё абсолютно бессмысленно и контрпродуктивно, нужно искать выходы из ситуации и двигаться дальше.

Однако звонок из банка выбил меня из колеи ещё больше.

Сотрудник его сообщил о том, что ждать они больше не намерены и начинают процесс против компании…

Я готов уже был просто волком выть и по потолку бегать, когда мне поступил ещё один звонок на личный телефон.

Я полагал, что хуже уже быть не может в моё гребаной жизни, которая покатилась просто колесом по наклонной. Но ошибся — могло быть хуже.

— Послушай, дружище, — говорили на том конце провода. — Я, конечно, понимаю, что, возможно, лезу не в своё дело, но я не хочу, чтобы из тебя сделали… Как это говорят… Лоха. Мне случайно попались на глаза результаты обследования твоей Ирины. И там есть кое-что, что меня очень смущает… Должен ли я тебе об этом рассказать?

— Говори, Миш, — твёрдо ответил я. — Что стряслось?

Миша — мой давний приятель, заведующий клиникой. В ней есть направление и по гинекологии. Именно там наблюдала Ирина свою беременность. Вероятно Михаил решил проверить состояние её здоровья и кое-что обнаружил…

Ирина об этом явно молчала. Она мне ничего не говорила о каких-либо проблемах. А должна была, ведь это не только её ребёнок, но и мой.

Конечно, я хотел знать правду. Пусть горькую, но — правду.

— Ну, в общем… Не беременна твоя Ира. И не была беременна.

— Как это? — обалдел я. — Выкидыш, что ли, случился?

— Да нет же. Не была она беременна. Она тебя…обманула, Булат.

16.

ЮЛИАННА.

Спустя семь шесть месяцев.

На весь зал раздался крик младенца. Моего сына.

Спустя столько часов боли и усилий…

Он появился на свет! И подал голос.

Несмотря на все тяготы я улыбалась и ощущала себя абсолютно счастливой.

Мой сын родился!

Немного раньше срока… Но я надеюсь, что всё с моим крохой будет хорошо.

Я родила его сама без особенных осложнений. Никаких обвитий пуповин у нас, слава богу, не приключилось. И он закричал — это самое главное!

— Родился мальчик. Живой, — доктора уже обмыли его от крови и колдовали над ним на пеленальном столике. Я могла видеть весь процесс, пока пыталась отдышаться. Врачи втыкали мне какие-то иглы и капельницы, но я не обращала внимания ни на что, кроме своего сына…

Я плакала. От радости.

Эти ощущения, когда ты впервые видишь своего малыша, слышишь его плач и понимаешь, что он родился, не передать никакими словами. Это нужно просто испытать, чтобы понять такую же маму, как я.

Сколько же лет я об этом мечтала!

И вот моя мечта осуществилась — врачи сейчас говорили параметры этой самой мечты, то есть, вес и рост ребёнка.

Счастье омрачало лишь одна мысль — мой сын будет расти без папы.

Совсем его знать не будет. Даже ни разу не увидит…

Потому что его папа нас предал.

Выбрал другую женщину и другого ребёнка.

Я больше не держала зла на Булата, но мне всё ещё было больно, что я рожаю нашего сына одна. И воспитывать буду — одна. И никому он кроме меня самой больше не нужен.

Да и нам никто не нужен тоже. Мы с ним и есть — семья, мы справимся.

Всё у нас будет хорошо.

Так бывает, что у не у всех деток на земле есть папа.

Мой сын вырастет и поймёт свою маму, что моей вины в том нет.

Зато у него есть любящая мама, которая никогда его не предаст и не бросит — мой сынок мог за это не переживать!

Я выдержу все тяготы жизни, но подниму сына на ноги.

У него будет прекрасная жизнь и достойное будущее!

Развод с Булатом нам оформили уже давно.

Почти полгода мы больше никто друг другу.

Не друзья, не враги и даже не знакомые.

Никто. Просто…никто.

Но так даже лучше.

Нужно уметь вычёркивать из своей жизни людей, которые приносят боль и не просят за это прощения.

Сейчас для меня центром вселенной стал мой сынок, над которым крутились врачи, а я всё ждала, когда же они принесут его мне, чтобы выложить на грудь — так всегда делают, чтобы малыш признал маму. Этому нас учили на курсах для молодых мам.

Но почему-то врачи никак не несли мне сына, всё суетились возле него. Все реакции у малыша были хорошие, но отчего-то он вдруг замолчал.

Врачи засуетились ещё больше.

Я испугалась.

Чувствовало моё материнское сердце, что что-то не то происходит…

Страх появился, прямо животный.

Ужас, сковывающий всё тело.

С моим сыном что-то…не так?

Врачи быстро запеленали малыша и уложили его в специальный кувез.

— В реанимацию, быстро.

Сына спешно вывезли из родильного зала, а надо мной завертелся потолок.

Я провалилась в спасительную темноту.

17.

Очнулась я уже в палате. Но была там одна… Сына мне так и не принесли и не объяснили, что толком случилось. Только приходили и брали моё молоко, чтобы я могла его хотя бы так кормить… Оно шло плохо без малышат рядом, но я старалась дать ему всё, что могу.

Прошли почти сутки прежде чем ко мне наконец пришёл врач.

Все эти часы я провела как на иголках. Мне было совершенно плевать на собственное самочувствие, меня волновало только здоровье сына. Медсёстры не отвечали на мои вопросы. Я пыталась посмотреть на сына в окно детской реанимации, где под аппаратами лежали такие же малыши, как мой, которому понадобилась реанимация. Но моего сына там не было. С ним всё ещё были врачи…

Я очень боялась услышать диагноз.

Ведь очевидно, что если такие проблемы начались сразу после рождения, то дело серьёзное.

Оставалось лишь надеяться, что местные врачи — профессионалы своего дела, и сберегут жизнь маленького человечка, который даже и пожить не успел ещё толком…

— Что с моим сыном? — тут же встала я навстречу доктору. Я понимала, что он пришёл рассказать о сыне, потому что на бейджике у доктора было указано, что он относится к отделению детской реанимации. — Скажите мне, доктор! Пожалуйста. Я жду уже сутки хоть какой-то информации…

Не передать словами, как же это страшно — когда твоего ребёнка после родов не приносят тебе и не отдают на руки, а спешно несут в реанимацию и оставляют там…

Как бы мне хотелось, чтобы ни одна мама и ни один малыш никогда не страдали от этого, но жизнь такая хрупкая, что невозможно предугадать ход событий родов, даже если при беременности врачи не наблюдали никаких проблем…

Моя беременность протекала абсолютно нормально. Никаких причин волноваться выявлено не было, но роды прошли раньше на месяц. У меня просто отошли воды и начались потуги за полтора месяца до родов. Малыш недоношен, я боялась, что могут возникнуть проблемы с его здоровьем из-за этого, но никак не думала, что дело дойдёт до реанимаци…

— Юлианна Андреевна, — глянул в карту доктор и поднял глаза на меня. — Я и пришёл, чтобы поговорить с вами о здоровье вашего сына. К сожалению, радостных новостей для вас у меня нет, но надо держаться. Ребёнку нужна помощь, и как можно скорее. Скажите, у вас есть возможность перевезти его в Москву для лечения? Тут дело довольно деликатное — сердце. Таких маленьких пациентов лучше всего выхаживают в одном центре, я дам вам адрес… Только вот это… Не бесплатно, конечно, но зато вам там помогут.

Сердце?

Боже мой.

— Это лечится? — первое, что спросила я, когда немного отошла от шока.

Доктор верно отметил — сейчас не время раскисать. Я должна взять себя в руки и помочь собственному сыну. Кто ещё, кроме меня. Я сделаю всё, что от меня зависит, но он будет жить.

— Лечится, — кивнул доктор. — И на ранних стадиях. Потом… Может быть поздно. Нужно оперировать сердце сейчас. И не у нас, а в Москве. Тогда у ребёнка будет шанс вылечиться и стать полноценным человеком. Но для этого нужно найти деньги на лечение в этом центре и ехать туда немедленно. Сразу после выписки от нас, желательно.

— А сколько стоит там лечение?

Доктор назвал приблизительную сумму, и я осела на кровать. Стала смотреть в стенку.

Я очень хотела помочь сыну, но у меня не было таких денег.

Даже если я все остатки сбережений соберу — всё равно этого не будет достаточно.

Что же мне делать?

Я же не могу просто смотреть, как страдает мой сын.

И тем более я не могу допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось от моего бездействия.

Но что придумать?

— Мой вам совет, — тихо сказал доктор. — Ищите деньги. Займите, попросите у друзей. У отца ребёнка, в конце концов… Лечение в Москве — ваш единственный шанс.

18.

БУЛАТ.

— Да, скоро буду. Собираюсь уже выезжать, — говорил я своему помощнику в телефон, зажимая его одним плечом и ухом.

Ел на ходу. Дел невпроворот, ничего не успевал.

Так и крутился белкой в колесе, чтобы поднять фирму на ноги.

И поднял. Дела мои пошли лучше, чем до срыва сделки с арабами.

Состав охраны и своих помощников я обновил — не мог никому из старых сотрудников доверять после той подставы с флешкой.

— Лечу уже стрелой… Чёрт, кто-то трезвонит в дверь с утра пораньше. Еду, в общем. До связи.

Я скинул звонок и засунул телефон в карман брюк. Пошёл к двери.

Но когда распахнул её все мысли из головы вмиг улетучились.

— Юля?! — растерянно спросил я, увидев на пороге того, кого меньше всего ждал — бывшую супругу Юлианну.

И чего она пришла? Мы вроде как даже не друзья больше. Неужели не понимает, что ей тут никто не рад?

— Здравствуй, Булат, — заговорила она со мной. — Извини, что потревожила, но у меня к тебе очень важное дело.

— Ты что тут делаешь? Ты разве не уехала?

— Уезжала. Но…теперь пришлось вернуться. В том числе, ради разговора с тобой. Можно войти или на пороге так и будем говорить?

Я молча впустил её в холл и прикрыл дверь.

Затем встал напротив неё и скрестил руки.

В дом я её приглашать не стану — много чести.

— И о чём ты хотела поговорить? — спросил я, разглядывая её.

Какие у нас могли возникнуть с ней дела после развода?

Я и не слышал ничего о ней уже почти целый год.

Отметил, что выглядела она то ли грустной, то ли замученной, то ли больной…

Худая стала, как палка, тени под глазами залегли, будто она не спит почти и много плачет. Волосы как попало собраны…

Что-то в самом деле случилось. Иначе бы Юля никогда не пришла ко мне.

— Мне…нужна твоя помощь, Булат, — продолжила говорить она, сжимая между собой собственные пальцы.

Было очевидно, что каждое слово даётся ей нелегко.

А я ещё больше удивился: если Юля осмелилась просить меня о помощи и приехала ради этого сюда, то дело совсем плохо…

— В чем? И что случилось? Поясни толком, я ничего не понимаю.

— Поедем со мной. И я тебя всё…покажу.

— Покажешь что?

— Ты всё поймёшь сам.

— Юль, я…

— Пожалуйста. Булат, — сложила она руки словно в мольбе. В её глазах заблестели слёзы. — Поехали. Я всё тебе покажу и расскажу. Ты…должен сам увидеть.

— Что увидеть, чёрт побери, Юля? Что за загадки?

— Умоляю тебя, Булат! — она дотронулась до рук и сжала мои пальцы своими тонкими и прохладными… Поехали.

Сердце ёкнуло в груди.

Хоть и не жена она мне больше, но я не мог равнодушно смотреть на её боль.

Не чужие же всё-таки. Если ей нужна помощь, что-то случилось серьёзное, и я могу помочь, то стоит поехать с ней.

— А что тут происходит? Булат…

Я услышал позади себя голос и высвободил свои руки из пальцев бывшей жены.

— Кто это, дорогой? — спросила меня Инга, с которой в последнее время я проводил ночи. Она внимательно смотрела на Юлю, пытаясь понять, кто она такая.

Ирину я выгнал в тот же день, когда узнал о её обмане с беременностью.

Она призналась во всём, я попросил её собрать свои вещи и освободить мою квартиру. Из компании её я тоже уволил. Больше мы с ней не общались и не виделись… Но бобылём я не стал, периодически у меня появлялись женщины. Но больше как короткие связи без продолжения.

— Инга, я должен срочно ехать, — обратился я к ней. — Дождись меня дома. Я потом всё объясню. — Юля, поехали. У меня очень мало времени.

Мы вдвоём вышли из дома и сели в мою машину.

— Куда ехать? — спросил я.

Юля назвала адрес кардиоцентра, и я выехал в его сторону.

По дороге позвонил помощнику и сообщил ему, что у меня возник форс-мажор, и я буду в офисе позже. Но я и представить не мог, что же ждало меня в конце нашего пути…

В кардиоцентре Юлианна повела меня в детское отделение.

Она подвела меня к одной из реанимаций, где в кроватках лежали под проводами и аппаратами совсем маленькие дети. Новорожденные.

Это грустное зрелище пробило даже меня, закоренелого циника — бедные малыши…

— Видишь вот этого мальчика? — указала мне Юля на одного из малышей. — Вглядись в него.

— И…что? — не понял я.

Мальчик как мальчик… Жаль, что болеет. Чей-то ребёнок болен? А я тут причём? Помочь с лечением надо, или что?

— Никого не напоминает тебе он? — тихо спросила Юля.

— А кого должен?

— Тебя, — посмотрела она мне в глаза. — Это твой сын, Булат.

— Чего?! — обалдело уставился я на неё в ответ, а сердце стало гулко и быстро биться в груди.

— Твой сын, — тихо повторила Юля. По ещё щеке скатилась слеза. — Прости, я не сказала тебе, что…была беременна, когда уходила от тебя. Наш сын, он… Болен. Ему нужна операция. Он умирает…

О Господи.
Даже меня, взрослого мужика, эти слова так пробили, что я в шоке стоял и молчал.

Юля подошла ближе и заглянула в мои глаза.

— Помоги ему, Булат. Помоги спасти нашего сына. Пожалуйста…