Твоя невеста и пленница 2

ОТ АВТОРА (можно не читать)

Дорогие читатели!

Спасибо вам за поддержку, чтение, покупки и комментарии. Отдельное спасибо за награды. Мне очень приятно видеть отклик на мои истории и на этом сайте. Благодаря ему, я решилась снять эксклюзив на книгу на другом сайте, и теперь весь цикл будет доступен и на Литнет. Мне кажется это правильно. Было бы обидно, думаю, если бы одна книга из всех оказалась недоступна.

Роман уже написан, а потому будет выложена в день или два, глава за главой, целиком. До выкладки эпилога она бесплатна. Ещё сутки я дам на бесплатное чтение после выкладки эпилога, а затем книга обретёт цену. Автор уверен, что любой труд заслуживает оплаты, и все люди нуждаются в деньгах, увы. Цена будет выше, чем на одну книгу, т.к. по факту это именно дилогия. Но я так же понимаю, что не все могут себе позволить покупать книги, поэтому даю время на бесплатное чтение.

ВНИМАНИЕ!

Книга является дилогией, не думаю, что имеет смысл читать второй том отдельно от первого, так как он является сюжетным продолжением первого. Всего в цикле пять книг:

1. Враг мой — муж мой, о принцессе Леолии, не любимой дочери своих родителей, которую сначала едва не постригли в милосердные сестры (местный аналог монахинь), а затем выдали замуж за человека, которого Лео от души ненавидела. Да-да, той самой Леолии, с которой мы уже встречались в первом томе. А ещё в книге будет та самая Руэри, в честь которой Ульвар назвал дочку, и вся правда про тех, кого народ Элэйсдэйра почитает, как святых.

2. Хранитель чаек — в этой книге мы побываем в королевстве кровавых всадников, узнаем немного о том, кто такие герцоги и хранители, увидим деда Риана, собственного, того самого Ларана, в честь которого назван герой, и его Морской щит. Героиня книги попытается уничтожить Морского хранителя, но...

3. Невеста трёх ветров — книга, в которой раскрывается правда о ветрах, в частности о проклятии Нандора, поединках, о родителях Риана. О том, как до слёз застенчивая и робкая девочка Лари учится быть сильной и отстаивать свои интересы, а грубиян и убийца Джерго обнаруживает, что способен на любовь и нежность.

4. Побеждаю и сдаюсь/Серебряная герцогиня (дилогия) — о любви Джайри и Ульвара, о том, почему они не смогли быть вместе. Сюжетно наиболее связана с текущей книгой. Джайри это мать Элиссара, и многие завязки "Пленницы" уходят в предыдущую дилогию. За что мстит Лис, почему Ульвар не убил своего убийцу, почему он же пощадил Астру, что там случилось с Отамой, кто такой Дьярви, и что случилось с Лэйдой. Всё находится в этой дилогии.

5. Твоя невеста и пленница (дилогия) — собственно вы здесь. Книга раскроет весь цикл, все недосказанности будут досказаны.

Ну что ж, довольно слов от автора, да? Поехали!

Пролог

Она лежала, покачиваясь на волнах словно лодочка, и смотрела в надвинутые почти на самое море сизые тучи, опалённые по краям светом. Между тучами виднелся узкий просвет ярко-голубого неба. «Совсем, как его глаза», – подумала она.

– Что ты сделала, Руэри?

«Руэри – это я. Это – моё имя».

Мысли плескались, как ленивые караси в жаркий летний день. Ру оглянулась и увидела его. Он сидел на дощатых мостках, спустив ноги в колебание волн и смотрел куда-то вдаль, мимо неё.

– Риан…

– Вспомнила?

– Ты убил моего отца.

– Ты знаешь, что это сделал не я.

– Ты.

Она встала, прошла по воде и остановилась в двух шагах от него. Губы её дёргались от напряжения:

– Ты убил моего отца, зная, как много он для меня значил. Ты не любишь меня, но влюбил меня в себя, и я понимаю, для чего тебе это было нужно. Но хуже всего то, что ты хочешь убить Бастика. Я могла бы тебе всё простить, но не это, Риан.

Ветер рассмеялся и посмотрел на неё. У него были голубые-голубые глаза, и Руэри вдруг поняла, что голубой – это цвет смерти.

– Ты мне простишь и это, Ру.

Она зашипела и попятилась:

– Не подходи! Не прикасайся!

– А то что? – Риан, смеясь, обнял её.

Руэри не заметила, как именно он оказался рядом. Дёрнулась, но не смогла вырваться. Голубые глаза затягивали.

– Я тебя ненавижу!

– Ух ты! Впечатляет. Я знаю тебя, Ру. Знаю твоё сердце и твой ум, я знаю твои мечты и пороки. Ты говоришь, что я убил твоего отца. Что ж… Но разве сам Ульвар не проповедовал принцип силы? Если он был слишком слаб, а я – силён, разве то, что произошло, не вызвало бы его одобрения? Когда молодой волк подрастает и чувствует в себе власть и силу, он всегда бросает вызов вожаку…

– Ты – не бросал! Ты приехал, как жених, ты использовал другого…

Ветер вновь рассмеялся. Резким солёным порывом разметало волосы обоих.

– У волков нет разума, – прошептал Риан, чуть наклонившись к её губам, – а у людей – есть. Сила разума сильнее силы силы. Я оказался умнее, а, значит, сильнее. Твой отец завоевал власть и расслабился, привык, что равных ему в Элэйсдэйре – нет. И проиграл.

– Мой отец был болен!

– Стар и слаб. И болен. И потому его сожрал молодой и сильный. Ру, ты ли не знаешь законы власти? На вершине горы может стоять лишь тот, кто может стоять. И всегда есть тот, кто хочет встать вместо стоящего. Такова правда жизни и власти, и ты её знаешь, девочка.

Голубой омут затягивал. Его глаза заполняли мир, холодные, сверкающие. Руэри прыгнула и нырнула в эту голубизну. Она неплохо умела плавать – отец считал, что человек должен быть всесторонне развит. Руэри гребла и гребла, пытаясь погрузиться на самое дно, ей крайне важно было узнать, что на нём находится, из чего оно состоит. И она даже обрадовалась, когда попала в мощную воронку, затягивающую вниз. Но внезапно закончился воздух. Девушка отчаянно забарахталась и всё же сдалась: инстинкт взял вверх, и она вдохнула, почти не осознавая, что сейчас в горло хлынет не воздух, а вода.

Но этого не случилось.

– Ру, – прошептал Ветер, обнимая её плечи, – я не стану ругать тебя за обман. В конце концов, это так естественно для тебя. Я был даже восхищён, как ты это провернула. Подумать только! Обмануть меня! Могу даже понять твои чувства: горе по отцу, страх разрушенного доверия. Ты ведь перестала мне доверять, верно, Волчонок? Напрасно, конечно…

– Напрасно?! Ты лгал мне!

Она размахнулась и ударила его острым кинжалом. Вырвалась, отпрыгнула. Риан с любопытством посмотрел на тающий клинок.

– Любопытно, – прошептал, вынув его из груди и разглядывая. – Ты умеешь управлять снами, Ру?

– Ты меня обманывал! Ты лжёшь и лгал! И ты говоришь: напрасно?!

Ветер поднял руку, кинжал взмахнул крыльями, оборачиваясь чайкой, и с жалобным криком умчался прочь.

– Лгал, конечно. Ру… Зайчонок, какая ж ты мелкая всё-таки. И как ты похожа на брата… иногда.

Он нежно провёл пальцами по её щеке, а потом вдруг подхватил на руки, словно игрушку, и Руэри в ужасе обнаружила, что она и есть – игрушка. Маленькая кукла. Её руки и ноги словно одеревенели, губы не шевелились, и только глаза видели.

– Твой отец совершил ошибку, – прошептал Риан, нежно целуя её лоб, висок, ухо (она это чувствовала), – он слишком оберегал вас от реальности и подлости жизни. Кто бы мог подумать, что Уль – Уль! – станет таким нежным отцом. Даже ты, моя девочка, слишком нежна, слишком наивна. Конечно, я тебе лгал. И был бы идиотом, если бы говорил правду. А я – не идиот. Но я сейчас имел ввиду иное доверие. Я же сказал тебе: ты – моя. Я тебя выбрал. А, значит, ты в безопасности.

«Но Бастик – нет!» – завопила Руэри мысленно.

– Бастик – нет, – согласился Западный ветер. – Он стоит на моём пути. Но зачем тебе такое ничтожество? Слабенький, романтичный мальчик, зачем он тебе?

«Он не слабенький! Он просто очень молод…»

– Предположим. Тем более, его нужно уничтожить, пока он не набрал силу. Разве не так?

«Он – мой брат… и вообще! Прекрати немедленно! Я – не кукла!»

Риан хмыкнул:

– Да ладно?

«Я знаю, что ты – властелин снов. Здесь ты можешь делать, что пожелаешь. Но это – всего лишь сон! И рано или поздно я проснусь!»

– А вот в этом я бы не был уверен на твоём месте. Пока я не разрешу – не проснёшься, Лисичка. И да, можешь даже умереть, если я захочу. Или провести во сне всю оставшуюся жизнь.

Ей стало по-настоящему страшно. Сердце забилось, как безумное.

– Я напугал тебя? Это хорошо. Я и хотел тебя напугать, маленькая. Ты любишь могущество, тебе нравится ум и сила. Этого всего во мне в избытке. Ты ни в ком больше не найдёшь ничего подобного. Просто будь со мной, девочка. Не становись мне врагом.

«Риан… пожалуйста… я не хочу так…».

– Быть куклой? Ру, мне нравится твоя сила, смелость, хитрость, моя коварная королева. Я не стану наказывать тебя за твой проступок, но… Хочу, чтобы ты поняла, что будет, если я рассержусь по-настоящему.

Часть 1. Скольжение. Глава 1. В Тисовой башне

В учебном кабинете Себастиана не было. Обычно прихода учительницы юный король ожидал с нетерпением, и девушка удивилась. Она подождала с четверть часа, но ученик так и не появился. Тогда Астра вышла и принялась расспрашивать слуг, где можно найти государя. Спустилась в сад, а затем ноги сами собой привели её к пруду, где девушка и нашла того, кого искала.

Себастиан сидел на мостках, уронив голову на колени. Сердце Астры сжалось: от фигуры юноши буквально веяло одиночеством и тоской.

– Ваше величество? – прошептала она, но он не отозвался.

Девушка подошла и присела рядом. Помолчала. Потом коснулась его плеча:

– Себастиан… что случилось?

– Я – совершенно один, – угрюмо ответил король. – Все меня предали.

Астра испугалась.

– А я?

– А ты и не была со мной. Это ведь я хочу быть с тобой, а не наоборот. К чему кривить душой, Астра? Если я тебя отпущу, ты вернёшься в университет, к своим друзьям, к урокам… Я – цепи на твоих ногах. А я так не хочу. Знаешь, мне тяжело, очень тяжело, но… Я тебя отпускаю. Я – всех отпускаю. Не хочу, чтобы кто-то оставался со мной из чувства долга. Лучше остаться одному.

– Но… Себастиан, ты неправ… У тебя есть Элиссар, и Риан, и королева…

Он обернулся. Зелёные глаза потемнели, напитавшись внутренней болью. Себастиан усмехнулся, криво, через силу. Отвернулся и бросил в пруд камушек.

– И сестра, да? Ты же ещё не знаешь… Ру предала меня. Она сдала врагу Южный щит. Моя родная сестра меня предала! Астра, скажи, кому мне теперь верить?

– Разве принцесса не к Риану уехала? – потрясённо переспросила девушка, вздрогнув.

– Мы так думали. Вчера прилетела ворона от Лиса: моя сестра отдала врагу не только щит. Она подарила Джарджату свою руку. Ты понимаешь, что это значит? Ру не просто моя сестра. Сейчас она ещё и моя наследница. Если… когда Джарджат женится на ней, Тигр сможет претендовать на престол.

Астра поёжилась. Обхватила плечи руками:

– Почему она так поступила?

– Не знаю. Да это и не важно. Какая мне разница, по какой причине меня предали?

Девушке стало больно, захотелось обнять его, согреть, утешить…

– Она говорила, что боится Риана, что тебе угрожает какая-то опасность от него.

– А от Джарджата не угрожает? – зло рассмеялся Себастиан. – Астра, пожалуйста, не надо. Я не хочу об этом слышать.

Он резко встал.

– Если ты предашь меня то, пожалуйста, сделай это прямо сейчас. Уйди. Именно сейчас, когда мне ужасно плохо.

– Я тебя не понимаю…

– А чего тут непонятного? Сейчас я способен это пережить. Мне больно, я разочарован, одним удар больше, одним меньше... Потом, возможно, не смогу. Астра, я люблю тебя. Ты знаешь об этом. Я не мог отпустить тебя, я мечтал добиться твоей любви, а сейчас… Ты свободна. Лети, я не держу больше. Пусть я останусь совсем один. Так будет лучше.

– Ты этого хочешь?

– Нет. Конечно, нет. Но я не хочу, чтобы ты оставалась со мной, желая быть без меня.

«Как же ему сейчас больно! – подумала девушка, с ужасом глядя в бледное и вместе с тем потемневшее лицо, в огромные, очерченные тенями глаза. – Как он одинок… богиня… Как же он одинок!». Сердце пронзило острой судорогой жалости. Астра шагнула к мужчине, положила ладони ему на грудь и поцеловала в губы. И те дрогнули, раскрылись недоверчиво. Король перехватил девушку за плечи, порывисто прижал к себе.

Они впервые целовались вот так, всей сущностью, погружаясь друг в друга, мучая друг друга, жадно, словно изголодавшиеся по теплу.

– Астра, – прохрипел Себастиан, когда им всё же пришлось прервать поцелуй. – Что это было? Ты со мной прощалась?

– Нет. Я согласилась стать твоей женой, мой король.

Астру поразило, как легко прозвучали эти страшные слова. Всё в жизни вдруг стало так просто и легко: конечно, она станет ему женой. Очевидно, что это её судьба. Она будет рядом во всех невзгодах. Она должна быть рядом. Она поможет ему во всех его делах, разделит с ним бремя королевства. А он станет величайшим королём.

«Но тебе придётся лечь с ним в постель и обнажиться», – напомнил холодный внутренний голос. «Ну и что? Все это как-то делают, смогу и я», – возразила девушка, ощущая необычайную решимость и смелость.

– Астра… – прошептал Себастиан, прижимая её к себе. – Астра… я… Видит богиня, как я тебя люблю!

И она почувствовала, как тает лёд в его голосе, как растворяются в нём горечь и боль, и внезапно ощутила себя счастливой и всемогущей. Всё то, что казалось ей таким сложным, вдруг стало простым. Да, она всё сделала верно. Это судьба, это то, для чего всё было нужно.

– Ты же можешь отобрать у Руэри Южный щит, разве нет? Ты – король.

– Нет. Король не может отобрать щит у хранителя. Только Совет. Или если сам герцог отдаст добровольно.

– Себастиан… а… мой отец? Он же был в Южном щите?

Король вздохнул, отстранился и посмотрел на неё потеплевшими зелёными глазами.

– Коронель Дьярви остался верен короне. Он держит оборону в Мандариновом городе. Щит ещё не потерян до конца. Астра, ты и твой отец – те люди, на которых я действительно могу положиться.

– Да, Себастиан, – улыбнулась девушка. – Но нас таких много: герцог Элиссар, герцог Ярдард, да весь твой народ – мы все верны тебе до самого конца. А вместе мы не можем не победить!

– Ты права. Добро всегда побеждает зло. Верность – предательство. А любовь – злобу. Спасибо.

***

Когда Руэри проснулась, за окном уже сгустилась ночь. Принцесса не знала, сколько времени проспала: несколько часов? сутки? несколько суток? Голова болела ужасно, и, когда девушка поднялась, то поняла, что шатается от слабости. Не так, как когда умирала от горя после смерти отца, но колени мелко и противно дрожали.

Пленница огляделась. Усмехнулась: её снова поместили всё в ту же комнату лорда Рандвальда. Великолепно! Ведь не из всех комнат Южного дворца вели тайные ходы. Всё же неплохо быть невестой, пусть и пленницей: по крайней мере, её не бросили в темницу или клетку. А зря.

Глава 2. Хочу купаться

– Ничтожество! Мелочное ничтожество! – повторяла Ру, всхлипывая, когда, наконец, добралась до спальни – убогой каморки, на пол которой было брошено несколько пучков сена.

Девушка поджала ноги и, плача, подула на стёртую кожу нежных рук. Конечно, сначала принцесса отказалась выполнять унизительную чёрную работу. Однако Хараан – кривоногий, какой-то весь почти чёрный от жёстких курчавых волос – объявил, что за невыполнение приказа шаха ослушницу ждут плети. Подобного унижения Руэри перенести не смогла бы.

Ей пришлось весь день таскать тяжёлые кастрюли и мыть их речным песком.

– Плёхо, – говорил Хараан, кривя узкие губы. – Переделять.

И Руэри испытывала невероятное желание вцепиться когтями в его узкие блестящие глаза. Сейчас, ночью, невыносимо болели руки. Так остро и сильно, что она почти не чувствовала боли в пояснице и ногах. А ещё желудок сводило от голода – когда принцессе в миску налили жидкую похлёбку, Ру гордо и молча отвернулась, не пожелав есть эту гадость.

– Почему я не убила его? Почему? Надо было хотя бы попытаться!

Пленница уткнулась в колени, не в силах сдержать слёз, а потом и просто откровенно разревелась.

Может, Риан прав? Может нужно было думать о себе? Западный ветер сделал бы её королевой. Да, он не считался с её желаниями, да, он был ужасен, но… В конце концов, побеждает сильнейший, разве нет? Почему Ру должна приносить себя в жертву ради дураков? Разве кто-нибудь когда-нибудь чем-нибудь жертвовал ради неё?

Все эти людишки – подданные короля – ради которых, по мнению отца, должен жить монарх, разве они не предадут её первыми? Руэри называли коварной, о ней ходили грязные сплетни и, остановившись в трактире по дороге в Южный щит, она сама слышала, как подвыпившие мужики, словно старухи, судачат о её любовниках. А хозяин одной из таверн заплатил ей за чистокровного кровавого жеребца жалкий десяток серебряных щитков, хотя не мог не понимать, что породистый скакун стоит золота. Низкие, продажные, эгоистичные шкуры! Ради них Ру сейчас вот так страдает? Зачем?!

– Ты меня тоже предал, папа! – прошептала девушка, клацая зубами. – Позволив себя убить, ты предал меня! Ты оставил меня одну!

Почему она должна мучиться из-за Бастика, который даже слушать её не захотел и был готов выдать сестру замуж за врага?

Почему?

– Я усну, увижу Риана и скажу ему, что согласна. Он придёт и спасёт меня. И плевать на всех! Пусть каждый думает сам за себя!

И пленница легла, свернувшись клубком и зажмурившись. Но крайняя усталость, холод и голод не давали измученному телу расслабиться, и Руэри снова бессильно расплакалась. Однако слёзы лишь жгли глаза, не принося облегчения.

– Я – всего лишь принцесса, я не должна всё это терпеть! Я не герой, не воин…

Когда сознание уже проваливалось в темноту, в дверь вдруг заскреблись.

– Кто? – угрюмо спросила девушка, садясь.

– Это я, Эгиль, – зашептали в дверную щель.

Руэри встала и скинула крючок.

– Как ты сюда пробралась?

– Тс-с, Ваше высочество! Я принесла вам пирог с форелью. И немного фруктов.

Служанка вошла и осторожно прикрыла за собой дверь.

– Разве меня не охраняют?

– Охраняют. Но я сказала, что меня прислали с кухни, чтобы выдать вам работу на завтра.

Эгиль перевернула фартук. Под ним оказался большой то ли мешок, то ли висячий карман. Верная девушка вытащила пару апельсинов и большой кусок пирога.

– Покушайте, Ваше высочество, – прошептала она, глядя на принцессу с жалостью.

Руэри взяла было апельсин, но тотчас отдёрнула израненную руку – прикосновение к холодному фрукту оказалось очень неприятно.

– Дайте мне ладонь, – попросила Эгиль.

Принцесса послушалась. Служанка перевернула кисть и ахнула.

– Богиня! Какой ужас! Давайте я вас перевяжу.

– Пожалуйста.

Добрая девушка намочила платок в вине, которое оказалось у неё припасено в кожаных мехах, протёрла вмиг защипавшую кожу, потом аккуратно промокнула её белым передником. Вынула из кармана склянку с мазью, пахнувшей мятой, и осторожно смазала. Руэри не выдержала, вздрогнула и расплакалась.

– Да что ж он за изверг-то такой! – горестно прошептала служанка. – Да как же это можно-то, а? Потерпите, ваше высочество, это хорошая мазь. Я всегда её с собой ношу на всякий случай – мало ли, где поранишься или ещё что… Это бабушка меня научила делать. Сейчас пожжёт-пожжёт, а потом полегчает.

И она подула на ладонь принцессы.

– Солнышко встанет, солнышко сядет, тучка покапает, и болюшка с дождичком уйдёт, – зашептала торопливо.

А потом оторвала волан у своего передника и перебинтовала ладони Руэри.

– Вы кушайте, кушайте… Вот ведь… Горюшко какое! Тигр он и есть – тигр.

Пирог оказался безумно вкусным: с нежным тестом, ароматной рыбой, с румяной корочкой…Доев до последней крошки и до последнего ломтика фруктов, Руэри облегчённо выдохнула:

– Спасибо, Эгиль. Ты можешь оставить мне мазь? Я уже чувствую, как боль уходит.

– Конечно, госпожа…

– Тогда оставь и поторопись, чтобы тебя не заподозрили в сговоре со мной.

Когда служанка вышла, Руэри закопала склянку в сено и снова легла. Мужество начало возвращаться к ней.

– Тебе меня не сломить, Джарджат, – прошептала она, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

В конце концов, работа – это не унижение, не так ли? Эйдэрд Великий, как написано в его жизнеописании, несколько лет проработал на кузне, раздувая мехи для простого кузнеца и скрывая свой титул. И ничего, это не помешало предку стать одним из величайших медвежьих королей и выковать лунный меч…

А кстати… Ведь у каждого из потомков древних королей есть свой волшебный меч, разве нет? Значит и… у Южных?

Руэри села, резко проснувшись.

Что там писал дедушка? «Ветер – сочетание личности человека и стихии. Как рыба плавает в воде, вода превращается в лёд, как хранители чувствуют, когда род одного из них пресекается, как Морской герцог повелевает чайками, так и Ветер – всегда ветер. Это не дар или проклятие, не какая-то приобретённая способность, это – сама их суть». А если так… Мечи – это магия, или они тоже свойственны королям? И что они дают?

Глава 3. Цена слов

Джарджат сидел на широком мраморном сидении, скрестив длинные мускулистые ноги, и смотрел на девушку из-под густых чёрных ресниц. Его золотистая кожа блестела от пота, и этот блеск подчёркивал рельеф мускулов. «Не удивишь, – мрачно подумала Руэри, – голых мужиков я уже видела». И она вспомнила Риана, мокрого до неприличия. И щёки обдало жаром, а сердце снова заплакало.

Принцесса задыхалась от горячего пара, пот заливал глаза, а голова кружилась. Джарджат, едва видимый в мареве, казалось, был невозмутим, словно каменный идол.

– Возьми брусок мыла, – приказал он, – и намыль меня.

Ей пришлось повиноваться. Губку или мочалку девушка не нашла и стала растирать ароматную пену по мужскому телу ладонями. Размокшие ранки защипало. Руэри, забравшись на скамью позади жениха, намылила его шею, широкие плечи, спину, а потом прошла ладонями по рукам, перекрученным вспухшими от жара венами, потянулась к запястьям и грудью случайно коснулась его лопатки. Отпрянула. Сердце застучало.

Ру вдруг вспомнилось, как она горела и плавилась в объятьях Риана в ту страшную ночь, и словно наяву услышала «сладенькая волчья ягодка…».

– Сволочь, – прошептала девушка и попыталась вдохнуть, но закашлялась. Дышать было нечем.

Джарджат то ли не расслышал, то ли сделал вид. Руэри слезла с лавки, обошла, встала впереди него и принялась намыливать ему руки по отдельности. Заметила, что по левой руке от кисти до плеча тянется синяя татуировка, сплетаюсь в странном узоре.

«Гад, мерзавец, – думала принцесса, старательно опуская взгляд, – подонок!». После рук ей пришлось касаться его груди и жёсткого живота.

– Сполосни лицо в курне, – невозмутимо посоветовал Джарджат. – Станет легче.

«Сдохни, и тогда мне точно станет легче», – угрюмо подумала Руэри, но всё же послушалась совета, подошла к мраморной раковине, открыла кран, зачерпнула воду ладонями, вылила на лицо, а затем снова зачерпнула и принялась жадно глотать.

Действительно полегчало.

– Ноги, – напомнил Тигр.

«Да что б тебя!» – чуть не вырвалось у принцессы. Но ничего, ничего… придёт время, он за всё заплатит сполна! И сама себе напомнила недавно открытую истину: «Ничто не является унижением, пока ты сам не посчитаешь это унизительным для себя».

– Сполосни руки и вымой мне волосы.

Руэри снова вымыла руки и лицо прохладной водой из курны. Она жадно глотала и воду, и воздух, задыхаясь от зноя и влажности. «Да как он сам-то это переносит?!» – думала принцесса, путаясь в отяжелевших, липнувших к ногам юбках. Она снова забралась на лавку за его спиной, намылила его длинные тёмные, густые волосы.

– А теперь – всё смой.

Девушка злорадно улыбнулась, зачерпнула ковшом кипяток… Джарджат не вскрикнул, но тотчас отпрыгнул и яростно обернулся.

– Женщина! – прохрипел бешено.

Руэри удивлённо посмотрела на него.

– Слишком горячая? Надо было разбавить? Прости, я боялась, что тебе будет холодно… Ты же южанин…

Мужчина подозрительно уставился на неё, но злоумышленница заранее отрепетировала невинное выражение лица.

– Отдай ковш, – наконец процедил он. – Иди и приготовь душистое масло. Я сейчас выйду.

– Точно не надо помочь?

Джарджат мрачно глянул на неё.

– Ну, не надо, так не надо, – Руэри пожала плечами, подхватила юбки и вышла в прохладный предбанник.

С неё градом катил пот, но здесь хотя бы был воздух. Девушка стянула верхнюю тёмную юбку, свернула её так, чтобы было непонятно, что это за одежда, и положила одновременно и подальше к выходу и так, чтобы свёрток попадал в поле видимости.

Тигр появился довольно быстро. Бёдра его были замотаны в белое широкое полотенце. Руэри ждала жениха, сидя с ногами на мраморной скамье. Вздохнула, встала, взяла крынку с приятно пахнущим апельсиновым маслом.

– Налей мне лимонаду, – почти дружелюбно приказал Джарджат.

Руэри послушно наполнила кубок. Тигр опустился на скамью, выдохнул, закрыл глаза. Девушка встала за его спиной и принялась густо намазывать нежным маслом шею, спину и плечи, одно из которых заалело от ожога. Джарджат взял кубок и…

Принцесса успела выбежать из бани до того, как раздался рёв ярости, а, выскочив, не забыла задвинуть за собой щеколду. Она кусала губы, чтобы не захохотать.

«Надо было не перец туда насыпать, а уксуса налить, – запоздало подумала Руэри. – И побольше. Он бы сжёг женишку все внутренности…». Девушка вбежала в аркаду, нырнула в неприметную дверцу, промчалась вниз по лесенке, а потом подняла сиденье одной из широких лавок в подвальном коридоре. Здесь начинался тайный ход за пределы дворца.

– Интересно, понравилась ли тебе мазь со жгучим перцем, любимый? – прошептала принцесса, задирая мокрый подол.

И только уже внизу, в темноте позволила себе от души отсмеяться. Жаль термы были каменные, и их было не поджечь…

Обдирая руки и ноги о камень узкого лаза, Руэри смогла всё же покинуть крепость.

Уже начинало смеркаться. Длинные лиловые тени придавали пейзажу фантастический вид. Завоеватель действительно сдержал слово – город жил повседневной жизнью: окна были распахнуты, повсюду куда-то торопились или неспешно шествовали люди. Вот полная матрона с прыщавой девочкой замерла, разглядывая расписные товары седобородого, бронзового от загара горшечника. А тут мальчишки носились в пыли, босыми ногами выбивая что-то друг у друга. Визг, хохот, кутерьма…

Надо было торопиться, пока не закрыли городские ворота. Впрочем… Если она попытается скрыться вот так, пешком, её быстро поймают. Руэри не сомневалась, что Джарджат уже пришёл в себя, смыл перец, вышиб дверь и отправил на её поиски стражников. Она не могла допустить, чтобы её поймали – следующего шанса сбежать могло не представиться.

– Вода, – прошептала девушка. – Я могу уйти по воде…

И она заторопилась к реке, стараясь держаться лиловых теней. Неожиданно беглянке повезло – на натянутой между домами верёвке сушилась чья-то одежда, среди которой принцесса обнаружила мужской плащ. Небывалое везение! Руэри замоталась в него с головы до ног и ускорила шаг.

Глава 4. Южное вино

Ей в лицо летел снег, кусая щёки, лоб, нос. Руэри жмурилась, пыталась отвернуться. Она брела по белоснежным горам по колено в ледяном снегу. Спотыкалась, падала, вставала и снова шла, пытаясь закрыть глаза рукой, но снег всё равно кололся.

– Зайчоныш, – шептал Ветер, – позови и я приду.

Слёзы стыли на щеках, превращаясь в лёд.

– Нет. Не хочу.

– Тш-ш-ш… Лисичка, зачем это упрямство? Ты хотела узнать, каково это – быть без меня? И как? Тебе нравится?

– Нравится.

Он тихо засмеялся, но мир задрожал от его смеха.

– Лгунишка. Даже во сне умудряешься лгать. Я не ошибся, когда тебя выбрал.

Ру молчала. Надо было беречь силы – они стремительно заканчивались, но, если она упадёт, то уже не поднимется… Девушка застонала и открыла глаза. Снег, всё тот же снег стеной. Её знобило от холода. Она попыталась обернуться и едва не потеряла сознание от вспышки боли. По щекам потекли слёзы.

– Лучше не двигайся. Спине нужно время, чтобы зажить.

– Ты?! Что ты тут делаешь?!

– Смотрю на тебя, – насмешливо отозвался ненавистный голос.

– Ну и как? Нравится? – прошипела Руэри.

– Нет. Ты даже двух из десяти плетей не выдержала, женщина. На что ты расчитывала?

У принцессы не было сил отвечать. Она закрыла глаза, молясь, чтобы он ушёл. Но Джарджат вдруг опустился на пол рядом с её постелью и протянул ковш с водой.

– Пей.

Девушке очень хотелось грубо и прямо послать его подальше, ударить по ковшу, но… вода… Она мерцала и манила совсем рядом, чуть ниже подушки. Руэри сама не поняла, как наклонилась и начала пить. Обидчик перехватил упавшую прядь её волос, придерживая их. «Я пью из его рук, как собака», – с ненавистью подумала принцесса, но остановиться не могла: её мучила жуткая жажда. Казалось, в её горле поселилась Великая пустыня. И девушка порадовалась, что, лёжа лицом вниз, не видит самого мучителя. Только его руку и ноги в чёрных штанах.

Когда, напившись, она отвернулась, снова уткнувшись в белую наволочку подушки, которую приняла за снег, Джарджат поднялся.

– Я верну тебе твою Эгиль, – пообещал он. – И не отберу твою свободу ходить по дворцу. Ты можешь снова сбежать, но знай: вместо тебя умрёт кто-то другой. И каждый закат кто-то будет умирать, пока ты не вернёшься.

«Ненавижу!» – подумала Руэри, но промолчала.

– Ты умнеешь, – заметил Джарджат и вдруг провёл по волосам на её затылке.

Девушка вздрогнула. Дверь за мужчиной закрылась.

«Что бы сказал Риан, узнав, что я вернулась в плен из жалости к служанке? Что разочарован моим милосердием? А… папа?». Ей вспомнились слова, которые часто повторял отец: «лучше погибнуть одному невинному, чем тысяче». И он был прав, прав… Вот только… Руэри не смогла. Правильно, разумно было бы не возвращаться, ведь одна она могла спасти своё королевство от врага. Да она вообще только одна знала, кто его самый страшный враг. Нужно было добраться до древней библиотеки, найти способ справиться с Ветром, победить Риана, а затем вернуться в Шуг и отвоевать свой щит, но…

Ру не смогла.

«И что делать теперь?» – мрачно спросила пленница сама себя. Ответа не было.

***

Джарджат стоял у фонтана, заложив руки за спину и ждал.

Изящные внутренние ворота распахнулись, и Тигр услышал лёгкие танцующие шаги. Он не обернулся.

– О славнейший из славных, Джарджат, сын Джарджата…

Лорд Ойвинд говорил на наречии тигров почти без акцента. Его выдавала лишь чуть более жёсткая «р» и чуть более твёрдая «а». Шах обернулся.

– Приветствую тебя, лорд, – ответил на языке детей богини. – Ты приехал сам или тебя прислала Благословенная?

– И так, и так, Ваше высочество, – улыбнулся Ойвинд.

Джарджат поморщился:

– Я не высочество. И пока не герцог.

– Но уже шах, разве нет? Значит, Его светлость хотя бы.

– Говори о том, зачем приехал. Не утомляй мои уши.

– Благословенная прислала меня узнать, когда твои войска вступят в Шуг. Она получила твоё письмо и знает, что Дьярви держит Мандариновый город и другие крепости на севере Юга, но если пройти мимо них…

– И получить удар в спину? – насмешливо уточнил Джарджат. – Нет.

– Мы получили донесение, что войска принца Ярдарда миновали Шуг, – намекнул лорд.

– Хорошие вести. Давно хотел встретиться с Медведем.

Ойвинд покосился на него, произнёс мягким, бархатным, как кошачьи лапки, голосом:

– Да не оскорбят светлейшего мои сомнения, но Ярдард – великий воин, а медведцы – грозная сила. Было бы лучше, если бы вы не встретились.

Джарджат поднял чёрные брови.

– Почему?

– Исход боя с дядей короля не так очевиден, к тому же если они встретятся с коронелем Дьярви и его лучниками…

– Тем интереснее будет встретиться. Передай Благословенной, что осенью мы осадим Шуг. Это всё, с чем ты приехал?

– Осень так далеко! Владычица Благословенного Сада спросит почему так долго.

– Осенью в Шуг придёт голод. А за ним – мы. Я не хочу лить кровь своих людей понапрасну.

– Но Благословенная…

Тигр нахмурился, дёрнул головой:

– Благословенной придётся научиться терпению – мудрости царей.

Ойвинд тонко улыбнулся:

– О, конечно. Могу ли я именно так передать ваши слова, мой шах?

– Можешь. Что ещё?

– А если бы, скажем, Медведь вдруг умер… Это ускорило бы падение Шуга?

Чёрные глаза пронзили лорда внимательным взглядом.

– Надеюсь, сын герцога Эйдэрда доживёт до нашей встречи, – процедил Джарджат, сдерживая гнев.

– Да хранят нас боги! – согласился Шёлковый лорд. – Как себя чувствует ваша невеста? Я видел…

Но тут же осёкся, заметив, как сжались губы жениха, снова улыбнулся, поклонился и покинул садик.

«Он не так прост, – подумал, выходя в город и продолжая улыбаться. – Но горд, а гордецы глупы. От человека, убившего дядюшку, хотелось бы видеть чуть больше мудрых поступков. Яр растопчет Тигрёнка и не заметит. А, значит, надо брать дело в свои руки».

Глава 5. Мир ломается

Руэри пролежала дня три, и только на четвёртый смогла выйти из покоев. Словно в насмешку над её бессилием, Джарджат отнёс раненную девушку всё в те же покои лорда Рандвальда, но теперь наличие тайного хода не радовало принцессу.

Стоял засушливый, знойный вечер. Руэри знала, что зима в Южном щите иная, чем в Королевских землях. Здесь совсем не было снега, но жаркий воздух пустынь, казалось, уносил из края всю воду, взамен принося пыль. Она была повсюду – на стенах, на решётках, на листьях пальм и даже на цветах. Ещё немного, и по ночам температура начнёт падать, станет холодно.

Спина всё ещё болела, но уже не так остро: раны затянулись, покрывшись корочкой, которая очень чесалась, и Ру мучилась не столько ноющей болью, сколько именно желанием почесаться. Эгиль чуть ли не каждый час мазала рану и даже уверяла, что шрама почти не будет видно, и всё же…

Джарджата Руэри не видела с того самого дня, как жених поил её водой из ковшика сразу после экзекуции. Да и не желала видеть, если честно. Она долго думала над своим положением, и поняла, что нужно менять тактику. Ненавидеть Тигра не имело смысла. Вряд ли виной тому, что произошло, его личная жестокость. Просто он был варваром, дикарём, из мира, где женщина не дороже собаки. Тревожило другое: Джарджат ценит своё слово, он назначил в наказание беглянке десять плетей. Но палач ударил лишь дважды. И что? Ей предстоит выдержать ещё восемь ударов?

Ру вздрагивала и ёжилась, когда думала об этом.

Нет, надо придумать какой-то иной выход. Не имеет смысла воевать с тем, кто сильнее тебя. Его нужно либо уничтожить, либо чем-то купить. Либо найти против него союзников.

Риан тоже не показывался, и девушка ловила себя на удивительном ощущении мира и покоя. Как будто ей всё приснилось, как будто не было войны, половину Южного щита не захватил враг, а брату не угрожает смертельная опасность.

Но это было не так.

Просто в роскоши Южного дворца вся эта ужасная реальность почти не чувствовалась. Нега, истома и покой. Пальмы, песочек, фонтаны…

Руэри направилась к конюшням. Да, она не сможет бежать, но запрета покидать дворец у неё не было, а вырваться из райского лживого места хотелось. Кони разных мастей тянули к ней головы, а она шла и рассматривала их блестящие глаза. Какой из них принадлежит Джарджату? Какого можно оседлать так, чтобы это не сочли кражей? Как же хотелось сесть в седло и ощутить, как ветер дует в лицо! И вдруг узнала чёрного жеребца. Именно на нём Тигр гарцевал под стенами цитадели. Это был единственный скакун, не потянувшийся к гостье. И единственный, достойный дочери короля.

Руэри стало досадно пренебрежение красавца. Она вынула из сумочки припасённый кусок посоленного хлеба и настойчиво протянула ему. Жеребец фыркнул, ударил копытом.

– Он не отравлен, – насмешливо заметила Ру. – И он вкусный. Возьми.

А потом сообразила и повторила ту же фразу на персиковом наречии. Ноздри скакуна раздувались, но красавчик всё же не решался взять подношение и лишь косил на назойливую посетительницу крупный глаз на выкате.

– Он тебя скинет, женщина. А потом растопчет. Ятаган – злой жеребец.

– А я и не собиралась его седлать, – процедила Руэри, не оборачиваясь.

Ей и не надо было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит этот голос. Мужчина подошёл и встал за ней. Девушка затылком почувствовала его горячее дыхание.

– Куда ты хочешь ехать?

– Никуда. Я просто устала быть в четырёх стенах.

– Четырёх? Здесь намного больше стен. Дворец большой, погуляй по дворцу.

Руэри резко обернулась к нему.

– Я не наложница, не рабыня!

– Ты – пленница, – возразил шах.

«Он прав». Девушка заставила себя улыбнуться, шагнула к мужчине и положила ладони ему на грудь.

– Да, – согласилась мягко. – Но тебе же нужна живая пленница? Разве не так? И, желательно, в здравом уме. А я тут с тоски с ума сойду.

– Другие не сходят. В гареме…

– Я – не другие. Я выросла не в гареме, Джарджат. Знаешь, как я жила в Шуге? Хочешь расскажу?

Он промолчал, но она решила, что его молчание – хороший знак. Ещё никогда они не находились так близко друг к другу. Ру чувствовала дыхание Тигра на своём лице, видела чёрные глаза, совершенно бездонные в полумраке конюшни, совсем рядом. «Если бы у меня был кинжал, – подумалось ей невольно, – я смогла бы его убить? Или он успел бы перехватить мою руку?».

Но кинжала у неё не было.

– Я жила в королевском дворце, вокруг него был прекрасный, огромный парк. Те садики, которые внутри и снаружи Южного дворца – ничто по сравнению парком королевы Леолии. У меня был свой конь – Арчисвальд. Я могла оседлать его и скакать, куда мне захочется. Могла, например, поехать в Шуг, побродить по узким улочкам, погулять по гранитным набережным. Могла принять участие в королевской охоте. Или, наоборот, танцевать на балу до утра. С кавалерами, Джарджат. Знаешь, как это весело? Не думаю, что знаешь. Ты, должно быть, и танцевать не умеешь. А ещё отец разрешал мне присутствовать на королевском совете и дорожил моим мнением. Не скажу, что я поражала всех мудростью – мне не хватало опыта, но…

У неё перехватило дыхание и внезапно на глазах выступили слёзы. Руэри их сморгнула, облизала губы и продолжила немного хрипловато:

– Я помогала маме руководить лечилищами и обучалищами, несколько раз была на испытаниях в университете… Ты знаешь, как влияет созвездие свиньи на посевы овса? А с каким камнем соседствует малахит? Ты знаешь, о войне Америса Великого и султана Талермана, которая произошла триста пятьдесят четыре года назад и закончилась в курятнике? Война, которую летописцы прозвали битвой сорока четырёх куриц? А я знаю, Джарджат. И я умею читать карты и рассчитать сколько понадобится дерева и камня для строительства крепости… А ещё я четыре раза обыграла отца в удар ветров! А ты даже игры такой не знаешь! И ты мне говоришь: женщина, сиди в четырёх стенах и довольствуйся жизнью левретки?

Глава 6. Камень глупости

Утром следующего дня Руэри проснулась прекрасном расположении духа. Эгиль помогла своей герцогине принять душ, расчесать, просушить и заплести волосы. Обработала рану на спине, забинтовала, одела госпожу в синее с чёрным кантом платье, обула в мягкие сапожки.

– Вели Хараану прийти ко мне, – приказала Руэри.

Эгиль повиновалась. Однако принцесса не стала ждать её возвращения, выскользнула за дверь следом и побежала в сторону Тисовой башни.

Нет уж! Никаких посредников между женихом и невестой!

В башне оказалось пусто, однако, выглянув в окно, Ру увидела чёрную фигуру на стене и торжествующе ухмыльнулась. Попался… котик. Она вышла и подошла к жениху.

– Доброе утро, мой шах, – мурлыкнула, встав рядом. – Если слово твоё твёрдо и полновесно, то я пришла за твоими четырьмя людьми. Хочу гулять. И платьев.

Тигр покосился на неё.

– Я не говорил тебе обращаться по этому вопросу ко мне. Тебе нужно подойти к Хараану…

– Я не смогла его нигде найти, – Ру безмятежно пожала плечами. – А ты был на стене. Если мне хочется выехать, то нужно найти конюха, чтобы тот оседлал коня. Но если конь уже осёдлан, зачем искать конюха? Или ты не желаешь меня видеть? Тебе больше нравится твой кривоногий Хараан?

– Женщина, ты меня сейчас сравнила с лошадью?

Голос его был холоден и бесстрастен, но в чёрных глазах определённо плясали искорки смеха.

– Все сравнения несовершенны, мой Тигр, – улыбнулась принцесса.

Она заметила, что в правой руке жених держит узкую полосу бумаги. Донесение? Интересно, о чём? И откуда? Как бы узнать?

– Что-то случилось? – прямо спросила она, подбородком указав на послание. – Надеюсь, дядя Яр и коронель Дьярви уже на подступах к Южным воротам и у тебя большие неприятности?

И нежной улыбкой смягчила яд слов.

– Иди в конюшни, – приказал Джарджат, – я пришлю четверых.

– Ты не ответил мне потому, что считаешь меня тупой, или потому что видишь во мне врага?

– Ты – не враг, – рассмеялся он.

– Если я не враг, – мило улыбнулась Руэри, – тогда разреши пригласить тебя в гости? После заката солнца. Я велю подать нам вино и что-нибудь вкусное.

Тигр с недоумением оглянулся на неё:

– Зачем? Женщина, я разделю с тобой постель после брака. А женюсь, когда твой брат будет мёртв.

– А я тебя приглашаю в гости, а не в постель, – парировала она.

– Для чего?

– Ковры запылились. Нужна помощь мужчины, чтобы их вытащить и выбить… Да не смотри на меня так! Я пошутила. Это только ты не умеешь получать удовольствие от беседы с женщиной, или у вас там все такие?

– О чём можно говорить с женщиной? О бархате с Обратной стороны земли?

– Гляди-ка, запомнил! Увидишь. Я открою тебе целую вселенную, мой зверь. И ты поймёшь, как много в этой жизни потерял.

– Мне некогда, женщина…

Но она мягко взяла его за плечи и развернула (Джарджат послушался). Заглянула в лицо снизу-вверх и шепнула немного взволнованно:

– Мы станем мужем и женой, будем делить постель. Я рожу тебе сыновей. А мы до сих пор почти ничего не знаем друг о друге. Я хочу понять кто ты, Джарджат, что у тебя в голове и сердце. А ты? Ты не хочешь узнать, кто я?

– Зачем?

«Осёл, – подумала Руэри, – тупой осёл!». Привстала на цыпочки, потянулась к его уху и шепнула хрипло и выразительно:

– А это ты поймёшь вечером.

Отстранилась и по вспыхнувшему в чёрных глазах любопытству поняла, что Тигр придёт. «Я превращу тебя в славного, мурчащего котика, клянусь», – думала принцесса, спускаясь по наружной каменной лестнице и не оборачиваясь. Ру надеялась, что мужчина смотрит ей вслед, но проверять это не стоило – эффект оказался бы не тот.

– Руэри!

Девушка остановилась. Неужели? Быстро сработало… Медленно-медленно обернулась. И едва удержалась, чтобы не поморщиться: рядом с Джарджатом приплясывал тощий Хараан в неизменно чёрном тюрбане.

– Ты сказала, что не нашла моего слугу, – весело крикнул Тигр. – А он говорит, что твоя Эгиль позвала его, но тебя в покоях не оказалось. Кто лжёт?

Принцесса пожала плечами:

– Я ждала-ждала и потеряла терпение. Как можно так долго идти? Я решила сама найти твою улитку. А нашла тебя.

– Учись терпению, женщина, – хмыкнул Джарджат.

– Мне подниматься на эшафот? – кротко уточнила Руэри. – Или так… Скажи, я тогда переоденусь: у меня не так много платьев, чтобы их пачкать.

– Иди в конюшни. Хараан поедет с тобой.

«Вот же гад!»

Хараан догнал пленницу, когда та едва коснулась кожаными подошвами туфель горячей брусчатки внутреннего двора.

– Ти сольгяля! – прошипел бешено. – Я пришёль срязю, как только твоя девкя сообщиля мне. Ти оклеветяля меня в глязях моего господиня, и ти поплятишься зя это!

– Хочешь, я куплю тебе белый платок? Под чёрной чалмой, думаю, слишком напекает голову, что сказывается на мозгах и психике в целом…

Он вспыхнул:

– Кяк смеешь ти, женщиня…

– Девица.

– Что?!

– Я девица ещё, милый Хараан. Если ты не видишь различий между девицей и женщиной, то я могу объяснить. Мне несложно…

Мужчина шумно выдохнул.

– Женщиня…

– Девица.

Видимо, было что-то в персиковом наречии и мировоззрении, что запрещало тиграм использовать слово «девица», или Хараан слишком привык к обращению «женщина» и не мог вот так взять и разом перестроиться, но только он замолчал и лишь тяжело и яростно дышал кривым носом до самой конюшни. Оставшихся троих спутников они взяли, когда уже верхом выезжали из цитадели.

Руэри уверенно направила жеребца в порт. Ей нужны были новости. Собственно, ради них она и затеяла всё мероприятие. Принцесса задыхалась от отсутствия сведений. Что там делает Себастиан? Проклял её или пытается спасти? Где герцог Ярдард? Элиссар? Риан? Дайос? Что вообще происходит, и, главное, почему Тигр до сих пор не уехал из города? Что, война закончилась?

«А вдруг… правда – закончилась?» – подумала девушка, и сердце бешено забилось. Как вообще что-либо можно планировать, если не знаешь международной обстановки?

Глава 7. Мышки в пляс

– Надо выйти навстречу и расстелить сети, – лохматая каштановая собака обернулась, серьёзно посмотрела Тигру в лицо и чуть вильнула хвостом. А потом добавила рассудительно: – Медвецы сильны, но они – всадники. Их сила в конях. Если сделать так, что лошади не смогут пройти, то для пешего сабли и копья всадников окажутся слишком длинными… А ещё Ярдард не использует порох…

Джарджат открыл глаза и сел, моргая.

Сон. Но такой похожий на реальность! Женщина играет в удар ветров! Вчера они сразились четырежды, и трижды схватка закончилась ничьей, а победа в четвёртой показалась Тигру сомнительной. Уж не поддалась ли ему Руэри?

Мир рушился. Дробился на осколки, и каменные стены уносил летний ветерок. Почему бы собакам и не порассуждать о тактике?

Джарджат вскочил и вышел из башни. В одном каштанка была права: выступать нужно сейчас. И подготовить поле боя заранее. Войска Ярдарда миновали Мандариновый город, не останавливаясь и не соединяясь с лучниками Дьярви. Это надо было использовать.

На западе Акулий город – порт на южном побережье Металлического моря – пал под ударом Лаариана, герцога Морского щита и Западного ветра. Это было неприятно, но не критично: даже если Риан пограбит окрестные города и сёла, на карте войны ничего не изменится. Жёлтая река уходит в Белые горы, на юг, а не на север. Ну а корабли посуху не ходят, так что удара в спину ждать не приходилось.

Пусть.

Потеря крупнейшего порта Султаната грозила разрывом торговли и поставок разных товаров с юга и запада, но ведь у тигров есть Золотой щит… Впрочем, нет. В порты Золотого щита нельзя попасть, минуя Солёных архипелаг и его Радужные ворота. Значит, портов у тигров нет. И моря – нет. И всё равно: пусть. Пока что будет так. С этим успеется. Сейчас зима, и морская торговля поневоле и так почти замерла. А к весне Джарджат отобьёт и Акулий город, и всё побережье Металлического моря.

Сейчас – Яр. Медведь важнее. Если его уничтожить, то откроется путь в Королевские земли, а, как известно, они не столь укреплены, как щиты Элэйсдэйра. Глуп тот, кто, отмахиваясь от комаров, оборачивается спиной к медведю.

Джарджат кормил апельсинами жеребца, когда к нему подошёл Хараан.

– Велеть войскам выступать из города?

– Нет. Те, кто в городе, пусть остаются в городе. Я заберу с собой тех, чьи шатры раскинулись в окрестностях.

– Об этом всё равно узнают…

– Да. Но не этой ночью.

Хараан шмыгнул горбатым носом. Переступил с одной ноги на другую.

– Кого оставишь в городе своей рукой?

– Тебя.

– Я отправлюсь с тобой! Твой отец поручил мне...

– Мой отец остался на Юге. Здесь решаю я. Ты останешься в Южных воротах.

Хараан сплюнул под ноги. Злобно взглянул на Тигра:

– Это не разумно, о, Джарджат. Уверен, мои знания понадобятся тебе…

– … в городе. На кого ещё я смогу положиться так же, как на тебя? Эта крепость важна для меня, Хараан. Мне нужно, чтобы жители не восстали против меня, не скинули моих людей и не ударили мне в спину.

– Пф-ф, – мужчина скривил узкие губы. – Эти жирные боровы? Торгаши и любители брюквы?

Джарджат покосился на него:

– С ними остаётся их герцогиня. У Руэри хватит ума, чтобы взбунтовать своих подданных.

Хараан снова презрительно скривился.

– Я играл с ней в удар ветров, – пояснил Тигр.

Запрыгнул на Ятанана и посмотрел сверху вниз на недовольного визиря:

– Я сказал, а ты – услышал. Я велел, а ты – исполнил.

– Если она так опасна, почему ты не бросишь её в темницу? Почему не заключишь под стражу? – зашипел Хараан.

– Сделать из принцессы героиню? – тихо рассмеялся шах. – Чтобы её боль, её оскорбление вратовцы почувствовали как свои?

– Но ты порол её публично!

– Это было ошибкой.

– Она заслужила и…

– Неважно. Хараан, я уезжаю, ты – остаёшься. Город – твой, мои люди – твои. Но не их жизни. Запомни, ты не можешь никого лишить его жизни или части тела. Если кто-либо из вратовцев умрёт из-за тебя или будет покалечен, ты мне заплатишь тем же.

Хараан дёрнулся, снова сплюнул. Жеребец под Тигром нетерпеливо затанцевал.

– Ты сказал, а я услышал, – угрюмо процедил наставник.

Словно вспомнив о чём-то, Джарджат натянул узду, удерживая скакуна.

– Моя невеста – не твоя. Ты должен уважать её, как если бы она была моей сестрой. Её обида – моя обида.

– А если она снова сбежит?

– Сделай так, чтобы не сбежала.

– Ты сказал, что казнишь за её побег…

– Я – да. Ты – нет. Если что-то будет не так, я приеду и сам разберусь.

И Тигр, пригнувшись к чёрной шее любимца, проскакал в двери конюшни. Хараан угрюмо посмотрел ему вслед. Всё это совершенно ему не нравилось. Визирь чувствовал себя оскорблённым и разочарованным. Он сам воспитал, сам учил этого мальчика как быть мужчиной, и тут вот… такое! Сестра! Да эту девку запороть надо до полусмерти, чтобы воспитать тому, чему персичанок учат с детства.

Видать, слишком сильна в Младшем Тигре кровь распутной матери… или отца. Кто знает, кем был отец Джаржата, приёмного сына Тигра Песков? Уж точно никем достойным. Надо написать обо всём происходящем Великому эмиру. Кто, если не Джарджат Старший, способен вернуть младшему рассудок на место? Пока не поздно…

***

Когда Руэри утром сидела в будуаре перед зеркалом, рассматривая лицо и с неудовольствием замечая лёгкий румянец, которым из-за лучей солнца покрылась её безупречно белая кожа, Эгиль, причёсывающая принцессе волосы, шепнула:

– А Джарджат-то уехал…

– Куда? – с любопытством уточнила Ру.

– Так… на войну же. Куда ещё? Сэньо говорит, что со стен перестали быть видны белые шатры полевого лагеря.

Принцесса живо обернулась к служанке:

– А стража? И та часть войска, что разместилась в городе?

– Эти остались.

– Жаль.

– Хорошо, что сам Тигр уехал, – вздохнула девушка, переплетая густые каштановые волосы герцогини в узкие косы, украшенные жемчугом. – На него без страха и смотреть нельзя… Как глянет, так ноги сами собой и подкашиваются. Тигра она тигра и есть…

Глава 8. Брюква войны

Они кричали и кричали, спорили, размахивая руками. Себастиан сидел, сумрачный и уставший, и молча смотрел на них. Ему мерзко было видеть их скупость и жадность, готовность удавиться за четыре медных щитка. «Что я тут делаю? – угрюмо размышлял король. – Астра, богини ради, зачем я тут?!»

– Конечно, он может позволить себе опустить цену на четыре медных щитка за ткань! А как быть нам, тем, которые раньше торговали с Югом? Мы терпим убытки, государь!

– Да, да! У меня вот два баркаса в Южных воротах. Увижу ли я их когда-нибудь?

– Южные ворота! Подумаешь! Наши войска не сегодня завтра их освободят…

– Что вы хотите от меня? – холодно прервал их молодой король.

– Запретите понижать цены на товары, государь! – тотчас завопили одни, но другие тотчас взъерошились:

– Это ещё почему? Потому что вы набили себе мошну на торговле с вражеским с Персиком? Предатели, долгие годы обогащавшие врага!

– Тогда он не был нашим врагом…

И снова вопли и крики. Себастиан сжал виски руками. Почему толстобрюхие никогда не кричали так в присутствии отца? Что новый король делает не так?!

– Довольно! – крикнул зло и ударил кулаком об стол. – Хватит! Перед вами – ваш король! Какого юдарда вы смеете орать в моём присутствии?!

Торговцы разом замолчали и посмотрели на Себастиана. Юноша вскочил на ноги.

– Вопросы с ценами – не вопросы вашего короля. Вы торговцы? Вот и торгуйте. Король Ульвар разрешил вам объединиться в гильдии, поэтому, все свои вопросы решайте на ваших советах. И присылайте мне доклады по результатам. Не вижу необходимости в моём личном на них присутствии.

– Ваше величество, – захныкал козлобородый старик (Себастиан забыл его имя). – Простите наше убожество… Война требует так много вложений! Мы, ваши смиренные слуги, исправно платим налоги в казну, а также снабжаем армию оружием, провиантом, лошадьми… И всё это по заниженным ценам. Всё ради победы! Метр сукна бравым воинам продаём за десять медных щитков, государь! Себе в убыток, клянусь милосердием богини. Но ваш отец возложил на нас строительство и ремонт дорог… А дорогами не только торговцы пользуется, но и все люди королевства… Мы разоряемся в конец…

– Помилуйте, государь! – завопили все дружно и с разных сторон.

У Себастиана разболелась голова. Он зажмурился. Ему казалось, что по черепу бьют свинцовыми молотками…

– Хорошо, – процедил, морщась от отвращения. – Дороги будут прокладываться и ремонтироваться за счёт казны… По крайней мере, пока война не закончится.

– Благослови вас богиня, государь!

– Да славится имя Себастиана Первого и Великого!

Король посмотрел на торгашей, передёрнулся и вышел вон. «До чего омерзительные личности! – подумал он, сбегая вниз по ступенькам ратуши. – Таким предложишь хорошую цену, и они родную мать продадут. Пусть Астра как угодно обижается, но больше я сюда ни ногой. Не дело рыцарям со всякой жадной швалью якшаться».

– Ну, что там дальше? – спросил повеселевшим голосом у Керта – своего нового помощника.

– Казнь, Ваше величество.

– Что?!

Себастиан уставился на тонколицего юношу.

– Согласно законам и традициям Элэйсдэйра, смертный приговор преступнику может подписать только король, – пояснил Керт, поправляя манжету из тончайшего кружева. – Но, подписав его, монарх обязан присутствовать при исполнении приговора…

Король сглотнул. Как-то однажды отец настоял на присутствии наследника при усекновении мечом головы убийцы...

– Но я не подписывал никаких приговоров! – запротестовал Себастиан.

– Всё верно, приговор был подписан королём Ульваром.

– И к чему… какой вид казни?

– Четвертование.

Несчастного привяжут за руки и за ноги к к коням и разорвут на четыре части.

– За что?

– Государственная измена. Амарат, сын Кантельярви был уличён в сообщении с Султанатом.

– И что же? Мой отец тоже общался с Персиком.

– Амарат сообщил султану о том, что Его величество планирует расширить количество лучников с тысячи до десяти…

Себастиан хмыкнул:

– Ну… тогда можно скорее говорить о дезинформации. Может отец и хотел увеличить число своих любимых лучников, но я-то скорее наоборот хочу их сократить. Воин должен защищать родину не ради жалованья. Сотни лет Элэйсдэйр берегли рыцари. Так было и так будет впредь. Я не стану тратить казну на наёмников!

– Однако приговор Амарату подписан. Казнь должна состояться сегодня вечером.

– Ну… подготовь бумагу о помиловании, – король беспечно махнул рукой. – Я подпишу, и дело с концом.

Он вскочил на коня, пришпорил его и помчался во дворец. «Себастиан Первый, – подумал весело. – Звучит неплохо, да? Риан захватил Акулий город. Если память меня не подводит, это – крупнейший порт Султаната. Мы ударим по Благословенному саду, и Тигру придётся отдать всё, что успел захватить в клыки».

Стоял погожий осенний день, пахло горькими кленовыми листьями, и город весь словно золотился, особенно мостовые. Сегодня даже приближение зимы ощущалось как-то иначе, более терпко и радостно. Один лишь красный замок угрюмо торчал среди полноводной Шугги. При виде его Себастиан поморщился. «Вот же… Что прикажешь с ним делать? Тюрьма посреди столицы! Эх, папа… Нужно будет что-нибудь с ним придумать».

И он вдруг ощутил, что уже совершенно взрослый, что ни от кого не зависит, и что наоборот – все зависят от него.

Надо было бы заехать навестить бабушку – королеву Леолию, но… Себастиан покосился на мрачный особняк Медвежьих герцогов и решил, что навестит её в следующий раз. Больная старушка непременно снова начнёт расспрашивать внука о своих сыновьях, а Бастику так не хотелось портить себе настроение… В конце концов, какая разница? Всё равно бабушка плохо отдаёт себе отчёт во времени, путая настоящее с прошедшим.

Астру он нашёл среди отцветающих георгинов у Серебряного пруда.

– Ты уже освободился? – девушка обернулась.

Она кормила двух лебедей – чёрного и белого, и птицы жадно тянули к ней длинные шеи.

Глава 9. Библиотечные страсти

Руэри проснулась на рассвете, откинула плащ, оглядела три этажа библиотеки и приуныла. Как здесь вообще что-либо можно найти? Ноги ныли просто нестерпимо, но времени на поиски почти не оставалось. Через пару часов Джарджат точно узнает о побеге невесты. А, значит, у принцессы времени – до обеда. В лучшем случае – до вечера.

– Давай, – прошептала она, – Ру, ты непременно найдёшь…

Выдохнула и решительно шагнула к полкам…

Ближе к полудню дверь стукнула о стену, распахнувшись.

– Ваше высочество? Вы тут или сбежали уже?

Руэри перегнулась через перила внутреннего балкона и весело посмотрела на сумрачного Элиссара.

– Сбежала уже, – не смогла удержаться от ехидства. – Лис, поднимайся сюда. Справа от тебя – винтовая лестница в нише. Помоги мне.

– Тебе нужно поесть, и нам пора выезжать, – не сдался герцог.

– По такому-то пеклу? Ты видел, что творится за окном? Дайте коням нормально отдохнуть, и они помчат вдвое быстрее.

Лис вздохнул, признавая её правоту.

– Эгиль нашла кухню, собрала какие-то растения, Сэньо ночью поймал в силки пару кроликов, и вышло прекрасное рагу. Идёмте есть!

– Некогда. Принеси мне чего-нибудь прямо сюда.

– Что ты ищешь?

– Вот ты забывчивый, Лис! Карту с тайными тропами... И немножко о богах.

– О богах? – удивился парень.

– Да. Заодно, конечно. Говорят, покойная герцогиня Ювина занималась изысканиями в этом вопросе…

– А зачем тебе?

– А тебе разве не интересно?

Лис пнул стопку книг, вздохнул. Он не знал, как правильно поступить: с одной стороны, надо было торопиться, а с другой – Руэри права: коням отдых точно не повредил бы после вчерашней скачки…

– Мы верим в других богов, – ответил уклончиво.

– В каких? – живо переспросила Ру.

– Бога войны, бога музыки… Не смейся, в Тинатине почитают бога музыки и песен… В бога дорог и перепутий…

– Я не смеюсь. Расскажи мне про ваших богов.

Элиссар что-то пробормотал невразумительное и вышел.

– Она хитрая и коварная. Я не должен забывать об этом, – проворчал под нос.

Вернулся с тарелкой, наполненной ароматным рагу, и с двумя бутылками вина. И снова попытался перейти на холодное обращение «вы»:

– Спускайтесь вниз, принцесса. Будем есть.

– М-м! Как вкусно!

Когда она сошла, Лис вздрогнул:

– Как себя чувствуете?

– Очень голодной.

– Знобит? Лицо болит?

– Я сильно загорела?

– Скорее сожгли кожу.

– Ужасно выгляжу?

– Да, – честно признался он.

Руэри вздохнула. Опустилась в кресло, подвернув ноги под себя.

– Ладно… Давай кушать, – сказала уныло. – У меня есть чудесная мазь, я с утра попробовала смазать ей кожу, но, видно, уже было поздно…

Рагу было съедено почти тотчас. Они выпили вина, и принцесса решительно поднялась.

– Прохлаждаться некогда.

– Что мы ищем?

– Карту и…

– Нет, как это должно выглядеть?

– Ну… не знаю. Как книга. Или, например, как старая тетрадка, дневник или…

– Вот такая? – Элиссар поднял с каминной полки кожаную пухлую тетрадь.

Руэри взяла томик из его рук, открыла.

«Альдо, – было написано аккуратным мелким почерком на первой странице, – я надеюсь, сынок, что мои записки заинтересуют тебя, когда ты устанешь от охоты и скачек по горам. А если не тебя, то хотя бы Эйдис. Здесь, в этой тетради, я собрала всё, что смогла найти о нашем мире в древних книгах, некоторые из которых от старости рассыпались у меня в руках прямо во время чтения. Надеюсь, мою тетрадь не постигнет та же участь».

Принцесса сглотнула. Перевернула страницу. Это точно писала герцогиня Ювина, сомнений быть не может!

«Кое-что из изложенного – лишь мои догадки. Например, я пришла к выводу, что за пределами нашего мира есть мир иной, где обитают наши боги, которых я называю Авторами, так как наш мир придуман и сотворён ими».

– Похоже? – настойчиво напомнил о себе Элиссар.

Руэри посмотрела на него. Улыбнулась ласково.

– Да-да.

– А карта?

– Да… карту тоже надо найти. Лис… давай отдохнём хотя бы часик? Я так устала! Представляешь, с рассвета на ногах… После вчерашнего-то!

– Давай, тогда я поищу?

– Спасибо!

Руэри шагнула к нему, выпустила тетрадку из рук, обхватила шею юноши руками и приблизила лицо к его лицу.

– Я очень страшная?

Он посмотрел в её лихорадочно-блестящие глаза и попытался отстранить девушку от себя.

– Руэри! Ты – невеста Риана и…

– Я его не люблю.

– Меня это не интересует!

Принцесса привстала на цыпочки, коснулась его губ потрескавшимися губами и выдохнула:

– Папа действительно поручил мне тебя… соблазнить, Лис. Но… Неужели ты не понял, что я влюбилась в тебя на самом деле?

– Меня это…

– Лис… Я стану женой Риана, если ты так хочешь. Просто знай, что по-настоящему я любила только тебя. Злилась, ненавидела, но – любила…

Она отпустила его шею, отвернулась и направилась к креслу. Он зло посмотрел в её спину:

– Ты лжёшь!

– Хочешь, докажу? – Руэри оглянулась и улыбнулась какой-то странной, немного насмешливой и много печальной улыбкой.

– Я всё равно тебе не поверю, – угрюмо отрезал Элиссар.

– Хорошо, – легко согласилась девушка. – Тогда давай выпьем? Выпить ты со мной сможешь?

И они выпили. А потом выпили ещё.

– Ты умеешь петь? – спросила принцесса внезапно.

– Умею. Но не буду.

– Почему?

– Не для тебя.

– Тогда хочешь, спою я? Для тебя?

Он промолчал, и Руэри вдруг запела мягким, глубоким, немного низковатым голосом.

Окнами библиотека смотрела на восток, а потому сейчас, когда солнце пересекло зенит, свет, падая сквозь витражи узких окон, не мог рассеять лёгкий сумрак, и в этом сумраке хрипловатый голос принцессы звучал очень… соблазнительно.

«Что я делаю? – вдруг спохватился Элиссар. – Она – невеста моего брата. Я не должен вообще слушать её!», но он не мог встать и уйти. Старинная песня о рябине, дрожащей на внезапном морозе, горькая, как девичий упрёк, поневоле разволновала сердце юноши.

Глава 10. Ловушка для хищника

Первый раз после Руэри проснулась на закате, когда алые лучи умирающего солнца озарили белые стены её покоев. Проснулась и тотчас вспомнила про Лиса, и подумала про ту ярость, обиду и ненависть, которые хранитель Серебряного щита сейчас должен был к ней испытывать.

Или презрение.

Но могла ли принцесса поступить иначе? Могла ли поехать с ним, выйти замуж за Риана и видеть как Ветер, убив её брата, становится королём Элэйсдэйра? Был, конечно, шанс объяснить всё это Элиссару, попытавшись убедить юношу, что... Ру усмехнулась. Да нет, не было. Риан же – брат...

А ещё можно было бы отдаться ему. Возможно, морально парню стало бы легче, поступи она так. Или нет. Скорее всего, Лис вообразил бы, что теперь отбить девушку у Тигра – дело чести. Мужчина, который бьётся за свою женщину, не руководствуется доводами политики и разума.

– Пусть я буду сволочью, – выдохнула Руэри и снова закрыла глаза. – Мне не привыкать…

И вдруг вспомнила: «Ты права, женщина, если я женюсь на тебе, твой брат станет мне братом. Поэтому я сначала его убью, а потом женюсь на тебе». Резко вскочила, сев на постели.

Как, как она могла не услышать?! А услышав, не заметить главного?

– То есть, – прошептала принцесса, – если ты на мне женишься, то мой брат станет твоим братом, и убить его ты не сможешь?

«Моё слово полновесней золота…».

Девушка задрожала. Вот же он – выход! Тот самый, которого она так долго не могла отыскать! Если Тигр женится на своей пленнице, то Себастиан останется жив… Если, конечно, его не убьёт Риан, но… Риан тоже сказал, что не убьёт. Правда, словам Ветра вряд ли можно верить.

– А, значит, мне надо сделать так, чтобы ты на мне женился…

«Я разделю с тобой постель после брака».

– Мне плевать, до или после. Но ты должен будешь жениться на мне. И сделать это, пока Себастиан жив.

Ей обязательно нужно влюбить Тигра в себя. Любой ценой. Так что хорошо, что её девственность осталась при ней. И с этой мыслью Руэри снова провалилась в болезненный сон, полный бреда.

Второй раз она очнулась уже глубокой ночью, ощутив лёгкое прикосновение к щеке. И увидела в темноте его.

Джарджата. Тигра Ночи…

Они пили вино из серебряных кубков и ели виноград, отщипывая его гроздьями. Руэри смотрела в смуглое, почти бронзовое лицо и пыталась свыкнуться с мыслью, что этот человек станет её мужем.

– Ты расскажешь, как сбежала? – мягко спросил Джарджат.

Пугающе мягко. Шах решил, что пленница захмелела? Что ж, это к лучшему.

– Да, мой тигр. Тебе расскажу всё, что ни пожелаешь.

И Руэри принялась во всех подробностях живописать свои приключения, безжалостно сдавая и служанку, и её жениха, и Лиса. Всё равно им уже ничего не грозит. Принцесса утаила лишь страстную сцену в библиотеке.

– А ювелир…

– Элиссар напоил его снотворным. Хозяин лавки ничего не знал. Чем больше народа посвящено в детали плана, тем меньше вероятность его осуществить. Нас было четверо. И так слишком много.

– Но зачем, Руерьи?

– Ради этого, – девушка вытащила тетрадь из-под подушки и протянула жениху.

Джарджат открыл.

– «Альдо, я надеюсь, сынок, что мои записки заинтересуют тебя, когда ты устанешь от охоты и скачек по горам…»

Прочитал и с недоумением взглянул на девушку. Потом перелистнул несколько страниц.

– «Я очень долго думала и поняла, что враг Жизни не Смерть, как таковая…», – снова перелистнул. – « … что до богов, то в нашем мире их нет. Вернее, они есть как свет или тепло, но не как персонифицированные личности…». Женщина, зачем тебе это?

– Я должна узнать о богах всё, что можно. И о магии. И о… потомках богов.

Тигр усмехнулся, отдал девушке тетрадь. Пожал плечами:

– У каждого свои боги, Руэрьи.

– Помнишь, я говорила тебе о Риане, своём бывшем женихе? В ту ночь, в Тисовой башне?

– Западный ветер, который бог?

– Да. И вот тут должно быть написано, что он такое …

Джарджат хрипло рассмеялся:

– Бабьи сказки, – заметил лениво. – И ради них ты нарушила мой приказ?

«Чурбан!» – мрачно выругалась Руэри. Но… нет, ругаться нельзя. Даже напоминать мужчине, что как раз приказа-то она не получала, не стоит. Ей любой ценой нужно соблазнить его, влюбить и заставить жениться на себе, превратив из врага в союзника. Девушка откинулась на пышные подушки и задумчиво посмотрела на жениха, чуть приопустив длинные ресницы.

– Ты не веришь в богов, о Джарджат, сын Джарджата?

– Тигры верят в бога Войны. Но в него же верят бельджуки. Тигры молились богу о победе. Но ему же молились и бельджуки. Скажи, почему бог им не помог, когда моё войско обрушилось на козлов пустыни?

– На кого?

– Бельджук с бельджукского наречия переводится как пустынный козёл.

– А козы разве живут в песках?

Джарджат хмыкнул:

– Не живут. Но ты уклонилась от вопроса, женщина.

– Руэри.

Тигр расхохотался. Легко вскочил на ноги:

– Спи. Завтра я ухожу из города. И до того, как выйти, решу, что с тобой будет дальше.

– Возьми меня с собой!

– Нет.

Всё рушилось. Если шах вернёт невесту в Южные ворота, а сам отправится дальше, то у Руэри просто не будет возможности воплотить свой план. Но как можно спорить с Тигром? Нет, спорить-то можно, а вот переспорить…

Девушка слабо улыбнулась:

– Я очень замёрзла, – прошептала жалобно. – Меня всю трясёт от озноба.

– Я пришлю лекаря…

– Чем мне поможет лекарь? Меня сожгло злое южное солнце. Джарджат, ляг, пожалуйста, рядом. Согрей меня сам.

– Лягу, – пообещал Тигр, – когда женюсь.

– Просто обними меня. Ты горячий, а мне сейчас так плохо! Или ты не можешь лежать рядом с женщиной, без того, чтобы ей не овладеть?

Он задумался.

– Я не стану к тебе приставать, – насмешливо пообещала Руэри, зубы её действительно застучали от начинающегося озноба. – И целоваться не полезу…

И вздрогнула, когда мужчина, словно пантера, перемахнул через неё на постель.

Глава 11. Слёзы Руэри

«… горько осознавать, что даже тот, кому я верила больше, чем верила родным братьям, кто…». Джарджат тряхнул головой, пытаясь найти в куче перемешавшихся слов то, ради чего они были написаны. «Сердце моё плачет…». Как может сердце плакать, если у него нет глаз, чтобы лить слёзы?

Послание оказалось бесконечно длинным и, дойдя до конца, Тигр ничего не понял.

Вернулся в начало, перечитал. «О славный Тигр Ночи, наш защитник и спаситель, по праву носящий звание…». Так, тут вроде всё было хорошо. «… славные победы, которые будут воспевать в веках…». Вроде тоже неплохо. «… почему, о Джарджат, сын славнейшего и величайшего из…».

– Да что не так-то?! – рявкнул Тигр.

Он тонул в словах, словно муха, севшая на жидкий мёд. Сдавшись, отложил письмо султанши и развернул послание от отца.

«Ты должен выслать ту, которую назвал невестой, в Благословенный сад, – кратко и чётко писал Джарджат Старший. – Приказ Тайганы. Не дело Тигру жениться на добыче. Я тобой недоволен».

Ну, хоть тут всё понятно.

Тигр снова вернулся к посланию султанши. «Сестра моего врага стала невестой моего легендарного…». Так это Тайгана что, о его планах насчёт Руэри, что ли пишет?

– Доброе утро, мужчина, – ему под локоть вдруг поднырнула темноволосая головка и светлые глаза весело заглянули в лицо. – Ты чего мрачный такой? Жаль меня оставлять? Так не оставляй.

Джарджат усмехнулся. Скомкал оба послания и поджёг о пламя факела.

Солнце уже взошло, и Шу казалась молочно-белой, воды её чуть отливали розовым. Дозорные изо всех сил удерживали зевки, а со стены открывался чудесный вид на просыпающийся город, широкий мост через реку и порт, ощетинившийся мачтами кораблей.

– Ты рано встала, женщина.

– Боялась, что ты уедешь прежде, чем я покажу тебе одно местечко, мужчина.

Её губы чуть припухли, но трещинки на них уже начинали заживать. Кожа на лице облезла, но всё-таки лёгкий загар остался. Только нос продолжал шелушиться. Джарджат выпустил из пальцев догорающий клочок бумаги, и он закружился, улетая маленькой пылающей птичкой со стены.

– Какое?

– Так не честно! Это сюрприз.

– Ты хочешь заманить меня в ловушку? – Джарджат сузил глаза.

– Конечно! Заманить и зарезать. Тупым ножичком.

И девушка коварно захихикала. Неожиданно для себя Тигр ночи тоже рассмеялся.

– У тебя веснушки, – вдруг заметил он.

– Что? – девушка отшатнулась. – Какой ужас!

Она всплеснула руками и прижала пальцы к щекам. Солнце зазолотилось в каштановых волосах.

– Мне нравится.

Ру вздохнула, тяжело и скорбно, но всё-таки взяла себя в руки.

– Нам понадобятся два коня, один – тебе, другой мне.

– Я занят, Руэрьи.

Принцесса встала перед ним, заглянула в глаза и положила руки на его грудь.

– Джарджат… Это недолго, честно. Ты уедешь, и я буду скучать. Неужели тебе сложно подарить своей невесте один лишь час? Я, между прочим, подарила тебе свой щит!

– Мы заключили договор.

– Это неважно.

– И ты отдала мне не весь щит, – с намёком заметил он.

– Это тоже неважно. Разве я много прошу?

Там могла быть ловушка. Невеста могла вернуться к жениху с целью заманить его в ловушку и…

– Хорошо.

Серо-голубые глаза просияли от восторга. Руэри привстала на цыпочки и нежно чмокнула жениха в нос.

– Тогда я побежала собираться! – крикнула она и бросилась к лестнице.

Джарджат перехватил её, повернул лицом к себе.

– Что ты задумала, женщина? – спросил напряжённо.

– Увидишь. Я же говорю…

– Нет, я не об этом. Ты ведёшь себя как…

Он запнулся.

– Как женщина? Как невеста? – весело подсказала Ру.

– Да. Но ты – пленница. И я всё ещё не наказал тебя за побег.

– Действительно, – она серьёзно посмотрела на него, прикусила нижнюю губу. – Не наказал. Непорядок. Так накажи.

Тигр нахмурился.

– Не нарывайся.

Руэри вгляделась в его посуровевшее, потемневшее лицо, а затем вдруг обхватила мужчину руками и прижалась лицом к его груди.

– Послушай, – прошептала тихо, но отчётливо, – так получилось, что я осталась совсем одна. Наверное, ты мечтал о другой женщине, наверное, ты вообще что-то другое планировал. Но сейчас всё вот так. Ты дал слово и женишься на мне, верно?

– Да.

– Тогда давай учиться ладить, Джарджат. Я могу стать тебе очень полезной. А ты можешь быть мне… Кем захочешь быть. Ты здесь чужой, на тебя все смотрят как на врага. А я потеряла отца. Мой брат меня, наверное, ненавидит. Те, кто пытался меня спасти, думаю, теперь тоже. Я совсем одна, Тигр! Как и ты. Ты можешь обрести во мне и друга, и жену, и союзницу. Ты можешь стать мне – другом, мужем и союзником.

– Другом? – удивлённо переспросил Джарджат.

Он попытался её отстранить, чтобы посмотреть выражение лица, но девушка упорно льнула к его рубашке.

– Я тебя не тороплю. Понимаю, у вас в Султанате женщина – всего лишь постельная грелка. Но я-то не такая! Я не смогу просто согревать тебе постель по ночам, рожать детей и наслаждаться ничегонеделанием. Я правда могу помочь! Ведь мне известно, за счёт чего живёт Южный щит, как тут всё устроено. Я умею руководить и контролировать. Разбираюсь в товарах, конях и… Но не в войне и не в оружии.

Руэри замерла, замолчала. Сердце билось отчаянно. Джарджат молчал. «Зачем я ему об этом говорю? – подумала принцесса тоскливо. – Он – варвар, он не понимает ничего вот этого. Для него женщина – что-то среднее между лошадью и собакой…». И она вдруг ощутила, как на плечи будто навалилась холодная тяжесть.

Отстранилась, отвернулась и пошла к лестнице.

Нет, ну в самом деле! Что за сентиментальные глупости?! «Я одна» – какое ему до этого дело? Смешно. Даже брату наплевать, а уж завоевателю-то, врагу…

– Руэрьи, – негромко окликнул Тигр.

Принцесса устало обернулась, попытавшись придать лицу безмятежное выражение. Он, смуглолицый, с блестящими волосами цвета кофе, собранными в пучок, в чёрной рубахе, распахнутой на груди, на фоне светлого, нежно-розоватого неба казался мрачным ночным хищником. Джарджат пристально смотрел на неё.