Твоя по праву

Глава 1. Арина

– Тут занято, ослепла, что ли?

Недовольная брюнетка с грохотом опустила свою сумку на стул, который я собиралась занять.

– Не знала, что стулья нынче подписывают... – пожала плечами, но спорить не стала и пересела на другое место.

Зачем мне такое соседство на полтора часа?

Вот за что я не любила совмещённые пары, так это из-за таких вот экземпляров, которые родились с короной на голове и искренне верили, что все им чем-то обязаны. Но расписание, к сожалению, не от меня зависело, поэтому периодически мне приходилось иметь дело с такими королевами. Я пересела к окну – поближе к своей группе и подальше от этой нервной студентки – и попыталась вспомнить тему предыдущей лекции.

Увы, относительная тишина в аудитории стояла совсем недолго: дверь открылась, и внутрь вошёл парень в чёрном пальто. Громкие перешёптывания среди девушек и приветственные улюлюканья от парней наталкивали на мысль, что пришёл кто-то супер-популярный, но я редко интересовалась чем-то кроме учёбы, секции по волейболу и желания как-то поскорее съехать от родителей.

– Кто это? – тихо спросила у сидящей рядом Лены.

– Да это новенький, в начале семестра перевёлся. Вроде из Москвы переехал, но я не особенно вникала, – ответила девушка, уставившись на парня изучающим взглядом. – Но он ничего...

Ясно, тоже его фанатка. У кого бы спросить, кто ещё не успел потерять от этого новенького голову и легко поделится информацией?

В мою спину впилось что-то острое, привлекая внимание.

– Тоже на Глеба засмотрелась? – с беззлобным смешком спросила Катюха, пряча карандаш.

Я улыбнулась в ответ: а вот и мой потенциальный информатор.

– Откуда он взялся?

– Иногда я тебе поражаюсь, – покачала головой. Не сказать, чтобы мы были подругами, но общались мы с Денисовой довольно неплохо, да и любовь к волейболу нас здорово объединяла. – Это меровский сын, Глеб Ветров, который два месяца назад стал частью нашего дружного коллектива. Поговаривают, он из Москвы сюда вроде как в ссылку отправлен – натворил что-то в столице, а папочка отказался за ним дерьмо разгребать.

Угу, классическая история хулигана, который «доигрался». Не впечатляет.

– Займёшь мне место в столовой на большом перерыве? – спросила я, закрывая тему обнаглевших мажоров.

Мы с Катей учились на разных факультетах – новенький, кстати, был её одногруппником, – и потому чаще всего виделись либо на тренировке, либо в столовой. Иногда пересекались после учёбы у кого-нибудь на квартире, куда ходили «проветриться», но пижамных вечеринок не устраивали и задушевных бесед не вели, хотя бывало всякое.

– Конечно – заодно обсудим надвигающееся соревнование.

Кивнула и вернулась к своим учебникам. Я вовсе не зубрила, просто хорошие оценки – это условие для моего освобождения из-под родительского крыла, которого я жду с тех пор, как поступила в университет. Мои папа с мамой вполне себе нормальные, воспитывали правильно и давали нужное количество свободы, но моё детство закончилось ровно в день совершеннолетия. Отец вообще планировал устроить меня по блату на работу и переселить на съёмную квартиру, но я сразу дала понять, что должность кассира в «Магните» – это не предел моих мечтаний. По странной логике родителей я должна была слезть с их шеи и начать обеспечивать себя самостоятельно едва ли не в день рождения, но к такой быстрой ссылке я попросту не была готова морально. Правда, работать я начала действительно с первого курса в кафешке неподалёку от университета и большую часть карманных и заработанных денег откладывала на съёмное жильё.

Осталось только дожить до выпускного.

После пары мне пришлось задержаться в аудитории: пока наша староста была на больничном, мне пришлось временно её заменять, а преподаватель решила расщедриться на вопросы к экзамену, которыми я должна была поделиться со своими однокурсниками. На ходу застёгивая рюкзак, я вышла в коридор и даже не сразу поняла, что моё тело стремительно пытается принять горизонтальное положение, когда ноги зацепились за какое-то препятствие. Успеваю вытянуть руки вперёд, чтобы не поцеловаться с истёртым линолеумом, и вскидываю голову в сторону мило ухмыляющейся брюнетки – той, что ещё недавно зажала мне стул.

Разве я сказала ей что-то не то? Или правда теперь даже в таком безобидном формате считается оскорблением?

– Надо же, я ещё даже ничего не сказал, а ты уже на коленях, Тыковка?

Я повернулась на голос и заметила перед собой Глеба – того самого, который недавно перевёлся; он разговаривал с другим таким же засранцем, который теперь сушил зубы, угарая над тупой шуткой этого клоуна.

Даже цвет моего свитера без внимания не оставил.

– Я так понимаю, помощи мне ждать не стоит? – спросила с тяжёлым вздохом. – Ты наверняка рос в диком лесу, раз уж манеры у тебя отсутствуют.

Краснеть я не собиралась – подумаешь, упала... Я же не сама, мне помогли, вообще-то. Хорошо хоть рюкзак закрыть успела, и его содержимое не разлетелось по коридору. Поднялась на ноги, поморщившись: ладони горели, колени протестующе пульсировали, а мне ведь нельзя травмы, у меня соревнование на носу!

– Послушай, у тебя, кажется, ноги кривые, – озадаченно повернулась обратно к брюнетке: не нравилось мне, как этот пижон меня рассматривал – будто приценивался, стою ли я его внимания. – Ты бы поаккуратнее с ними, они наверняка тебе ещё пригодятся.

Глава 2. Глеб

Отправить меня в ссылку было очень тупым решением.

Я, конечно, не пай-мальчик, и накосячить несколько раз всё-таки успел, но моё наказание было несоизмеримо преступлению. В итоге понял одну вещь: меня сослали не потому, что я в чём-то опозорил отца, подставив его мэровское кресло, а чисто в порядке профилактики. Просто чтобы господин мэр в будущем мог спокойно занимать свой пост, не боясь, что его безбашенный сын отчебучит что-нибудь эдакое, за что его карма будет безнадёжно испорчена.

А ведь я реально старался соответствовать его ожиданиям.

Как наивный дебил, ей Богу.

А вот после ссылки я сорвался, словно пацан, которым руководят гормоны в период полового созревания, но уж никак не мозг. Я нарушал ПДД – причём серьёзно, за такое прав лишают на веки вечные, – ввязывался в драки, когда они и отношения-то ко мне не имели, разнёс ночной клуб – в общем, заслуживал отцовские обвинения и предвзятость в поте лица. Когда на форуме появился тотализатор, я даже усмехнулся, потому что Вселенная будто сама подкидывала мне идеи, как бы ещё насолить родителю. Глупое, детское поведение, да. Но я чувствовал себя бессильным и хотел причинить ему хоть каплю того разочарования, которое испытал сам. Однако у моей ссылки был один, но очень важный минус – пресса никогда не узнает о моих приключениях, ведь в этом и был её смысл. Здесь, вдали от столицы, мало кого интересовало, что за идиот устраивает дебоши в общественных местах и зарабатывает себе скверную репутацию.

Потом в какой-то момент я понял: надоело. Надоело соответствовать чьим-то ожиданиям или разочарованиям и пытаться кому-либо что-то доказать. Отца всегда интересовала лишь его карьера политика, а мать по большей части была с ним солидарна, так что я просто «повзрослел» и смирился.

Ну, почти.

Чёртов тотализатор дразнил меня, словно кость – собаку. И хотя вести себя как дерьмо я перестал, отказать себе в единственном развлечении не мог, тем более что всё было по обоюдному согласию. Одноразовые отношения – это закономерный итог, к которому двигалось современное общество, а кто я такой, чтобы отказываться от этих маленьких радостей? Правда, последние несколько дней форум молчал, так что я уже начал подумывать о том, чтобы найти себе «жертву» самостоятельно.

Особенно после того, как эта принцесса сама упала к моим ногам.

Первым делом в глаза бросился оранжевый свитер. Серьёзно, кто носит одежду оранжевого цвета? Это же какой-то изврат. Но ей он шёл – наверное, потому в голову и пришло это безобидное прозвище, которое девчонку не порадовало. Уже после я посмотрел ей в лицо, и взгляд больших ореховых глаз шарахнул меня, как разряд электрического тока. Я успел познакомиться со многими здешними студентками – с некоторыми даже довольно близко, – и они все были... не то что бы под копирку, но предсказуемыми однозначно. Эта же принцесса здесь казалась совершенно не к месту: выглядела слишком хрупкой и беззащитной да ещё лицо это, как у фарфоровой куклы... Короче, её место было в паноптикуме, в витрине за пуленепробиваемым стеклом, которое смогло бы защитить её от жестокого мира.

А потом она открыла свой милый маленький рот, и я понял, насколько ошибся.

Эта девочка была отнюдь не Аленьким цветочком и вполне могла защитить себя самостоятельно.

Кто бы знал, что эта гремучая смесь так заводит?

Подваливший после пары Слава всё никак не мог отвязаться со своими попытками вытащить меня из скорлупы, в которую я вцепился всеми конечностями. После того, как мои «подростковые» психи прошли, я установил для себя простую аксиому: новые друзья мне ни к чему. Ссылка оставила за моей спиной не только Москву, но прежнюю жизнь тоже, и я не хотел заменять её чем-либо другим, потому что всё ещё надеялся вернуться обратно.

«Я здесь проездом», – кажется, так я отвечал всем тем, кто был посмелее и подходил познакомиться в первый день учёбы. Мне наплевать, что по универу уже разошлись слухи о моём «наказании», они понятия не имеют, насколько ненормальная у меня семья, а потому и поощрять их я не собирался. Правда, звездой заделаться всё же умудрился, но это было, скорее, плюсом, чем минусом: многие шли на контакт, ещё больше – предлагали любую помощь, вот как Славик, например. И вроде адекватный чувак, но внутри всё настолько поднималось на дыбы, отторгая новые связи, что я не пытался даже притворяться, что дружба с ним мне интересна.

К слову, сейчас он делал очередную попытку уломать меня провести вечер в компании целой команды девушек.

– Хорош тухнуть и ныкаться по углам, – ворчал однокурсник. – Твои четыре стены никуда от тебя не денутся, дружище. Считай, культурный вечер намечается, а ты как бабка старая!

С моим затвором и впрямь надо было что-то решать, поэтому я просто махнул рукой.

– Ладно, твоя взяла.

Следующая пара ввергла меня в тоску, зато появление Тыковки в столовой на большом перерыве быстро поправило ситуацию. Цеплять эту язву – одно удовольствие, особенно учитывая, как фантастически она краснеет, пока прикрывается маской безразличия и холодности. Язык тела такая мощная вещь, покруче любого детектора лжи будет, так что все её попытки казаться равнодушной нереально смешат, хотя интерес подчёркивают однозначно, а всё потому, что я по ней вижу – не играет. Ну, или старается саму себя убедить, что типы вроде меня не в её вкусе, и вообще, моё общество ей претит. А когда она ушла, бросив своим подругам напоследок что-то про срочные дела, я сразу просёк, что настоящая причина не в её ответственности.