Ты мне не отец

Пролог

Пролог

- Ты ведь понимаешь, девочка, что ставишь крест на своей жизни? – на меня смотрят уставшие глаза женщины-врача. Я вообще не знаю, как она выдерживает царящий в стенах детской больницы для отказничков, беспросвет.- Сколько тебе?

- Двадцать. Почти,- говорю я твердо.- И ваши нравоучения ничего не изменят. Я обещала маме, что не оставлю малыша. Она его очень ждала. Умерла, произведя на свет. Это мой ребенок.

- Он твой брат, не ребенок. Твоя мать эгоистично его родила, ни с кем не советуясь, даже не потрудившись сообщить кто его отец. Я хочу, чтобы ты еще сто раз подумала, Лилия. Этот ребенок... Он разрушит тебя. Ты подписываешься под чужой жизнью, и хоронишь свою. В твоей судьбе не будет ни собственных детей, ни мужчины нормального, ни будущего. Никому не нужны женщины с прицепом. Этот мальчик, не нужен даже собственному отцу. Не растворяйся в нем.

- Это все такая чушь. Я готова к трудностям. И все документы в норме. Меня назначили опекуном, так что просто подпишите бумаги и я заберу Петеньку. Не могу думать даже о том, что он сейчас где-то там, один, в этом бараке продуваемом насквозь. Пожалуйста.

- Как вы жить будете? – дергает плечом врач.- Хоть соцпомощь оформи. Младенцу нужно много всего. А ты сама еще ребенок.

Я не ребенок, уже как два месяца. И этот малыш, за которого я бьюсь эти два месяца, единственное родное существо, оставшееся у меня на этой чертовой планете.

- Мы справимся,- упрямо твержу. Да, справимся. Я сдала мамину квартиру, выбила комнату в общежитии для семейных. На первое время нам хватит, а потом...

Я не знаю, что потом. Знаю только одно, что все делаю правильно. И я люблю этого маленького мальчика, который в своей короткой жизни еще не видел ничего, кроме казенных стен детского чистилища. А еще я знаю, что никогда и никому его не отдам.

- Привет, Петька,- улыбаюсь я спустя час, прижав к груди мое сокровище. Малыш молчит, смотрит на меня недетскими глазенками. Щечки у него покрыты диатезной корочкой. И мое одеяльце, которое я приготовила к выписке моего мальчика, у меня не взяли. Выдали в казенном, колючем. - Я твоя... мама. И у тебя будет все самое лучшее. Клянусь.

1

Глава 1

Пять лет спустя

Лилия

- Что у тебя снова произошло, бандит?- хмурюсь я. Петюня шагает рядом, громко сопит. И на его щеке ссадина, за которую я чуть не растерзала воспитательницу, пытающуюся мне доказать, что мой мальчик оторва и хулиган.- Нас скоро выгонят из сада. Что делать будем?

- Я не бандит. Я колсал, — отчаянно картавит мой корсар, и я с трудом сдерживаю улыбку.- Благолодный и доблый. А Вовке я вмазал за дело.

- Ну, естественно,- взыхаю я. – Что на этот раз?

- Он сказал, что у меня нет папы, и ты мне не настоящая мама. И что я этот, как его... Подкидыш. Так его мама говолила. Мам Лиль, это же плавда? Ну... Но все лавно, ты настоящая мама. Самая лучшая и доблая. Самая-самая на свете.

Сердце в моей груди екает, пропускает удар и тут же начинает колотиться так, что кажется я вот-вот оглохну от этого грохота.

- А ты самый любимый пират на свете, — присев на корточки шепчу я в родную белесую макушку.- И я или мама или Лиля. Договор?

- Договол, – серьезно кивает Петюша, смотрит на меня карими, похожими на две вишни, глазищами и я задыхаюсь от любви.

- Петь, посидишь сегодня с тетей Любой? Мне на работу надо срочно.

- Снова? Я думал мы собелем Лего и мультик будем смотлеть в кловати и есть шоколадную пасту плямо из банки, как тогда. Помнишь? – вздыхает мой мальчик, так по-взрослому. Он все понимает, но хочет быть счастливым вот прямо сегодня. А я не могу ему дать желаемого. И от этого у меня во рту горько, а в душе целая буря.

- Завтра. Я даже в сад тебя не поведу,- обещаю я твердо. – Но сегодня ты мне пообещаешь, что тетя Люба не будет пить свои вонючие капли, потому что маленький пират исчез. Ты ее хоть предупреждай, что в прятки играешь.

- Я колсал, а не пилат. Это важно. А ты моя плекласная леди. Ладно, мы с тетей Любой плосто почитаем, обещаю. Но ты мне за это плинесешь киндел. Договол?

- Ах ты маленький шантажист,- разжимаются клещи, стягивающие мою душу.- Прямо сейчас и купим. Вон и магазин.

Петюша бежит вперед, смешно подскакивая, как щеночек. А у меня сердце сжимается от странного предчувствия. В два прыжка догоняю своего ребенка, прямо возле обочины. Слышу скрип тормозов, зажмурив глаза разворачиваюсь спиной к источнику звука. Петя болтается в моих руках, словно плюшевый зайчишка. Главное его укрыть, принять удар на себя. Что – то грохочет, скрежещет в пространстве, как адская наковальня. А я стою и жду боли, которая не приходит

- Ты совсем охренела, дура? – раздается там где-то, очень далеко, разъяренный рык. Воздух пахнет резиной, горечью выхлопных газов и злой яростью вопящего за моей спиной монстра и огромными проблемами.

- Мам Лиль, пусти,- вертится в моих руках непослушный постреленок, бегающий там, где нельзя. Хотя, это я виновата, не уследила. Я дурная мать.- Ну, пусти же. Я этому дядьке наваляю. Он тебя обозвал. А колсалы...

- Корсары, Петька, не выскакивают на дорогу, — шепчу я, прежде чем обернуться к сыплющему проклятиями человеку.

На меня сморят глаза цвета вишен, горящие таким адским пламенем, что кажется испепелят меня и все вокруг. Огромный джип, похожий на поверженного дракона, дымится возле расщепленного дерева, растущего на обочине. И мне становится адски страшно, ведь если бы этот несчастный клен не остановил монстра, мой Петюша... Ноги слабнут от этой мысли.

- Эй, курица, ты чего? Ты какого черта не следишь за мальчишкой? А если бы у меня тормоза в тачке были фуфловыми, или не сработала реакция? Ты понимаешь, что я бы размазал ребенка, тупая ты п...

- Машина. Простите. Она же застрахована у вас? – господи, что за ересь я несу. Петюня жмется ко мне, выглядывает из-за моей спины, насупился, готов в бой хоть сейчас. – И выбирайте выражения. Тут ребенок.

- Правда? Вспомнила, что за мелким надо смотреть? - ухмылка этого страшного человека, похожего на бородатого викинга, кажется мне странно знакомой. И глаза... Гоню прочь идиотские мысли.- Забирай пацана и проваливай. Я разберусь тут. А ты, парень, следи за своей матерью, у нее похоже рано начались проблемы с мозгом.

- А ты стлашный, гадкий и козел,- голосок моего пирата дрожит в воздухе.- Леший дядька, вот.

Я сжимаюсь. Сейчас, наверняка, этот амбал разозлится и... Господи.

- Петя, так нельзя говорить со взрослыми, — блею я жалко, встав между моим мальчиком и страшным бородатым мужиком.

Лицо у викинга меняется. Глаза теплеют, и улыбка становится такой открытой. Надо же.

- Молодец, парень. Маму надо защищать, даже такую невнимательную. И научиться говорить букву Р срочно. Ты же уже взрослый мужик. Держи,- протягивает он Петюше шоколадное яйцо, которое словно фокусник достает из кармана дорогущего пальто.- И больше не рискуй собой, мужик. Тебя зовут то как?

-Петл. И я не люблю Кинделы, я ж не маленький. Пойдем, мама Лиль,- тянет меня за руку мой самый любимый на свете мужчина.- Сам ешь свои яйца. А мама у меня самая лучшая. И она внимательная, это ты не смолишь по столонам. Я бежал по тлотуалу.

- Тезка значит,- задумчиво говорит этот страшный мужик, хозяин жизни. Смотрит на меня прищурившись. Хочется сжаться до размера молекулы и испариться под этим его взглядом.- У нас с тобой хорошее имя, Петр, царское. Оно означает – скала. Нерушимая крепость. Мама за тобой как за каменной стеной. И ты прав. Я должен быть внимательнее.

Господи, почему он на меня так смотрит? Невыносимо, словно под кожу мне проникает своим взглядом, иглами колет все тело.

- Что? – шепчу, пытаясь вырваться из гипнотического плена. Он взрослый, старше меня. Лицо мужественное. Наверное в такого можно и влюбиться. Только мне не светит. У меня уже есть любимый мужчина. Тезка этого огромного злобного Петра.

- Да нет, показалось,- морщится он. Идите, девушка. И берегите своего защитника. Он замечательный.

2

Глава 2

Петр Демьянов

Чертова девка весь день не шла у меня из головы. И мальчишка этот ушастый и смешной. Похожа. Просто похожа на женщину, которая вдруг сегодня всплыла в памяти при виде испуганной дуры. Странная, обычная, никакая. Я провел с ней несколько ночей, просто потому, что мне так захотелось. От скуки, пресыщенности и злости на весь свет. Без обязательств и особых душевных терзаний. Обычный эпизод, который от чего-то врезался в память сладострастными стонами опытной взрослой бабы и полным ощущением моей власти над ней. Она была старше, но наивнее в миллиарды раз, а звали ее... Отдавалась и дарила себя с таким восторгом, что думал рехнусь. Черт, вымаралось из памяти ее имя, ненужная информация. Но... Я с ней живым себя чувствовал.

- Мы опоздаем, дорогой,- вырвал меня из странной прострации голос Каринки. Я поморщился почуяв запах алкоголя, ставший уже привычным, исходящий от моей жены. Пальчики с острыми ногтями алого цвета вцепились в галстучный узел, который я так и не смог довести до идеала.- Король не должен заставлять ждать своих гостей.

- Ты остаешься дома,- ровным тоном сказал я, высвобождаясь из захвата тонких холеных рук.- Ты умеешь себя занять, дорогая, и без светских мероприятий.

- А что мне еще прикажешь делать, муж мой? – ее голос звенит. Лучшая защита – нападение. Этой наукой Карка овладела в совершенстве. Отточила, за годы брака, до остроты ювелирного резака.- Ты дома не появляешься неделями. Я одна постоянно. Скоро взвою. Просекко примиряет меня с этой приторной действительностью.

- Нужно было рожать Карина, а не делать один аборт за другим. Тогда у тебя было бы чем заняться,- морщусь я, стараясь не смотреть на скривленные дорогие губы благоверной.

- Расплыться как квашня, научиться кудахтать над младенцами и думать только о том, как покакал твой наследник и думать с какой шлюшкой путается мой муж, пока я реализуюсь в ненужном мне материнстве? – ухмылка ее ведьмячья. Красивая баба, но пустая и холодная.- Ты бы давно сбежал, Демьянов. Потому что жена тебе нужна только как визитка, породистое приложение.

В висок впивается раскаленная спица. Визгливый голос раздражает. Идти на чертов прием нет никакого желания. И это ее чертово шелковое алое платье, обтягивающее фигуру Каринки, как вторая кожа, кажется какой-то изощренной пыткой. Действует как на быка, болтающаяся перед его мордой бесячая тряпка.

- Ты ведь ненавидишь меня, Кара,- улыбаюсь я. Головная боль становится тупой.- Почему не сбежишь с каким нибудь фитнесс-тренером?

- И сделаю тебя счастливым? Не дождешься, милый. Для этого я тебя слишком люблю. Ненависть, любовь – тонизирует именно совместное смакование этих двух чувств. По отдельности они достаточно пресны и слишком примитивны.

- Сука,- ухмыляюсь уже беззлобно. Нет смысла яриться на эту умную хитрую стервь.

- Спасибо за комплимент, дорогой. Я всегда считала тебя галантным, даже когда ты был простым бандюком.

До ресторана доезжаем молча. Карка спит, уперевшись в боковое стекло перетянутой щекой. Сколько я уже с ней? Столько не живут. Она неплохо сохранилась, несмотря на возлияния. Но в сравнении с испуганной девкой, мальчишку которого я чуть не сбил по собственной вине, положа руку на сердце, Карка возрастная зажравшаяся бабенка. Та глупышка свежая. Черт, почему я постоянно возвращаюсь мыслями к этой нищей дурочке?

- Прибыли, мадам, — издевка в моем голосе совсем не трогает мою жену.- Мойка машины за твой счет. Не люблю стекла вымазанные слюнями.

- Знаешь, Демьянов чем ты отличаешься от своего водилы? – скалится в зеркальце Каринка, поправляет макияж.

- Неужели невероятной харизмой. Перекрывающей своим величием мои счета в банках, за которые ты меня так никогда и не бросишь, как бы я ни старался.

- Нет, он молодой и не ворчит, словно старик. Пойдем уже. Я хочу выпить. Устрицы же будут?

По лестнице, укрытой идиотской красной ковровой дорожкой, мы поднимаемся держась за руки. Каринка конечно королева, не отнять у нее умения блистать. А я ненавижу эти показушные выступления. Сейчас я хочу только одного – быстрее прочитать речь, которой от меня ждет жрущая веселящаяся толпа и в идеале свалить из этого вертепа. Голова начинает кружиться, когда мы входим в зал, где проходит мероприятие посвященное юбилею созданного мной холдинга. Карка отлепляется от меня и устремляется в самую гущу людского моря. Это ее стихия. Слышу смех жены, киваю каждому из гостей, половину из которых в глаза то вижу в первый раз. Но каждый считает своим долгом выразить мне ненужное почтение. Мне нужно просто дойти до места во главе богато накрытого стола и ...

Чувствую легкий толчок, и мои идеально отутюженные брюки становятся мокрыми прямо на яйцах. Да уж, хозяин мероприятия, читающий речь с пятном на ширинке. Я произведу фурор. А уж пресса то как довольна будет. Миллиардер ссаный. Класс. Звон бьющегося стекла вызывает во мне ярость сравнимую с ураганом.

- Простите,- этот голос я уже слышал где-то. Такой же испуганный и тихий.- Я случайно. Я вытру. Я ...

- Вытрешь? – черт, моей улыбке, наверняка позавидовал бы сейчас любой среднестатистический людоед. – Ну, давай. Начинай, куколка. Только тщательнее полируй. Чтоб как у кота все сверкало и звенело. Тогда может из меня серебряные дублоны посыпятся и я не сделаю твою жизнь еще более отвратительной чем сейчас.

На меня смотрят глаза, в которых плещется весь ужас мира и плохо прикрытое презрение. И я вдруг начинаю чувствовать себя скотом. Блядь, да что происходит сегодня со мной? Наверное чертов сахар опять свалился ниже нормы. Или бури магнитные.

- А мамуля,- рычу я, узнав в официантке чертову утреннюю террористку, из-за которой мой любимый джип превратился в кучу гнутого металла.- Ты снова в своем репертуаре? Только сейчас тебя некому защитить. Твой корсар с мужем остался? Или отец у него тоже где-то батрачит в ночную?

Злость испаряется. Сменяется дурашливой веселостью. Мне нравится смотреть, как краснеет кончик носа у этой глупой девки. Не красавица совсем, черты лица кажутся сообщающимися между собой. Нижняя губа пухлая, а верхняя словно прикушена постоянно, нос вздернутый конопатый, скулы острые, что можно порезаться, но глаза... Чертовы омуты, в которых наверняка утонул не один демон похоти. Почти медовые, с зеленым ободком вокруг зрачка. Я такие уже видел. Абсолютно точно. Где-то далеко в прошлом.

3

Глава 3

Лилия

Когда я была маленькой девочкой, мама пела мне колыбельную про серенького волчка, который придет и укусит непослуху за бочок. Утащит в свою нору, или что там у них? Логово? И покусает больно-больно.

Я еще не знала тогда что есть вещи пострашнее милого серого бедняги волчка, которому приходится каждую ночь воспитывать детишек.

Сейчас рядом со мной сидит огромный хищный мужик. Молча играет желваками на бородатой физиономии и мне кажется, что я провалилась в страшную сказку, в которой перемешалось добро и зло.

- Нет значит мужа у тебя,- прерывает затянувшееся молчание мой спаситель.

- Чего?

- Я говорю, мамонта жирного ты в дом приносишь, а не отец семейства? Как же ты живешь?

- Вам то что с того? Отлично мы живем с Петюшей. И вообще, это не ваше дело, – дергаю плечом. Да, у меня нет никого. И не было никогда. С тех пор как в моей жизни появился мой мальчик, личная жизнь у меня закончилась не начавшись. Черт, но не рассказывать же об этом незнакомому злому мужику, который угрюмо сопит рядом вот уже полчаса.

-Как это не мое. А вдруг твой муженек меня размажет по лестнице? Приревнует к такому-то красавцу, статному да богатому, а брутальному еще. Кстати, ты так и не сказала адрес,- голос мужчины звучит ровно. Даже равнодушно.

- Ленина сто,- выдыхаю в воздух, пахнущий дорогими благовониями и шикарной жизнью. Такой, какой ни у меня, ни у Петьки не предвидится. Особенно в ближайшей перспективе. Денег с аренды маминой квартиры хватит еще дня на три. А потом... Потом, если не произойдет чуда, нам с моим мальчиком придется туго. Сердце сжимается от страха. Я то переживу, а вот Петюше... Даже за сад будет нечем заплатить. Адрес не мой. Нет, мне не стыдно, что мы живем в общежитии с сыном. Просто не считаю нужным сообщать этому незнакомому человеку наше местообитание. Не знаю почему, но я и вправду до одури боюсь взгляда его вишневых глаз. Сканирующих меня кажется прямо до самого скелета. А еще меня пугает, что они так похожи на глаза моего сына, моего любимого мальчика.

- Интересно, как ты собиралась добираться в эти ебени одна ночью?

- Здесь не так уж и плохо,- улыбаюсь вымученно. Стараюсь не смотреть на здоровяка, легко крутящего руль.- Мы привыкли. Остановите тут, пожалуйста, — показываю на подъезд, освещенный тусклой лампочкой. Отсюда совсем близко до общаги. Метров пятьдесят через двор. Значит я буду дома через пять минут. Прижму к себе Петюшу, и наконец то смогу хоть недолго побыть счастливой и спокойной. А завтра... Я решу все свои проблемы. По крайней мере - попытаюсь хоть как то вырулить.

- Целоваться будем? – скалится мой страшный спаситель, глядя, как я суетливо пытаюсь застегнуть вырванные грабителем с корнем пуговицы на дурацком пальто, негнущимися пальцами. Я выгляжу жалко, как нищенка во дворце. И эти его чертовы слова заставляют меня дернуться и покраснеть.

- Послушайте, если вы считаете, что то, что ...

- Успокойся, я пошутил.- хмыкает викинг. Лезет в карман за чем-то, а я сижу как загипнотизированная и не могу шевельнуться. Видимо только сейчас меня накрывает осознание того, что могло бы произойти, не появись этот нестерпимый нахал минут на пять позже. Запоздалый стресс наваливается чугунной плитой. И осознание, что я не смогу порадовать Петюшу мечтанным праздником. И домой идти совсем не хочется, потому что я не знаю, как смотреть в глаза моему мальчику.- Возьми.

- Что это? – шепчу, боясь посмотреть на свои руки, в которые этот демон сунул мне стопку бумажек.

- То, что ты заработала сегодня на моем мероприятии,- морщится этот странный мужчина. Морщится, словно от боли, кидает в рот леденец.- Слушай, иди уже. Утомила... – он не дает мне и слова сказать.

- Я не возьму это. То, что я заработала я, потеряла по собственной глупости,- говорю упрямо, выпятив вперед свою чертову уродскую губу, которая предательски дрожит.- Послушайте. Я прекрасно знаю, где бывает бесплатный сыр. Что вы там себе надумали, мне не известно. Но... Забудьте, что бы это ни было.

- Это не тебе, дура,- кривит он губы в невеселой улыбке.- Парень же не виноват, что ты абсолютная наивная олениха. Бери. Это просто благотворительность. Я до ужаса обожаю помогать сирым и убогим. Это не альтруизм, девочка. Я просто пытаюсь вымолить у него,- поднимает палец к потолку машины, обтянутому дорогой кожей, — отпущение грехов. Ну и выторговать еще немножко баблишка, мне же все мало. Таким как я всегда всего мало, ты же так сказала вроде. А ты то точно в курсе. Как говорится, не оскудеет рука дающего и прочее бла-бла.

- Я не верю в альтруизм таких как вы?

- Это прискорбно, что в столь юном возрасте ты разочаровалась в людях. Зовут то тебя как, кстати? И кто же нас обидел?

- Не ваше дело. И имя мое тоже вам ни к чему. Лишняя информация.

-Такой как я? А это какой? – выгибает он бровь.

Молчу. Что сказать? Выгляжу я неблагодарной идиоткой. И наверняка он так и думает.

- Слушайте, простите.

- Нет, сказала А, говори Б. Таких, как я зажратых, богатых, королей мира. О, да. Я такой. Но... Если я хочу, то беру сразу. Не размениваясь на уговоры. И еще, девочка. Это ты что – то себе нафантазировала. Я брезглив, знаешь ли...

- И женаты,- скалюсь я, от чего становлюсь еще больше похожей на дуру.

- А, так вот оно что. Несчастную овечку обманул гадкий женатик, ребеночка ей забахал и слинял. Прекрасно. Не мой случай. Я люблю баб посочнее и взрослее. Расслабься. И вообще, кто тебе сказал, что сыр бесплатный? Я даю тебе в долг. Когда нибудь приду и как в сказке хриплым голосом прокаркаю "Должок".

- Тем более, я не беру в долг у незнакомцев,- чертов нос, снова краснеет. Я чувствую как он гореть начинает, а вместе с ним и уши. А еще я очень хорошо помню, что потребовал в той чертовой сказке водяной-ростовщик. И сердце сжимается от лютого ужаса. - Вдруг вы взамен потребуете мою душу. С вас станется.

-На хрена мне она?- скалится нахал,- Ладно бы еще тело предложила. И то, сделка так себе. Тощая ты слишком, я не ем таких костлявых. Ладно, буду звать тебя Бемби, как шлюху. Они тоже не любят называть свои настоящие имена.

4

Глава 4

Петр Демьянов

-Кар, как думаешь, что можно подарить ребенку на пятилетие? Мальчику,- вопрос сам вырывается из моего рта. Казалось бы обычный, но я вздрагиваю.

-Пятилетие? Рили? И кому же ты собрался дарить подарок? – Карка смотрит... Это даже не интерес. Мне кажется я вижу плохо прикрытый страх во, всегда насмешливых, глазах жены. Странно, ей не свойственны такие эмоции как испуг или даже просто удивление. - Неужели завел байстрючонка на стороне?

- Обрыбишься,- ухмыляюсь я. – Таранка сыну день рождения. Пять лет наследнику исполняется. Я приглашен. Ты нет.

- Жаль, а то бы я тебя ободрала, как липку и зажила в свое удовольствие. Ты же знаешь, что в случае измены одного из супругов суд встает на сторону пострадавшей стороны? - скалится «любящая» супруга.

- ДА? Тогда ты в страшной опасности,- мне и вправду смешно наблюдать за тем, как неподвижные мимические мышцы на перетянутой мордочке жены пытаются работать в штатном режиме.- Расслабься, дорогая. Твои выкрутасы меня не трогают. Как официант, кстати? Не разочаровал?

Я смотрю, как разглаживается холеное личико, с которого напряжение словно ластиком стирается.

- Нет, милый, он был на высоте. Даже выше. А по поводу подарка, я не знаю, что любят сопляки. Но точно знаю, что личинке Таранка ничего не нужно. У него и так полно всего, полагаю. Давно я, кстати, с Маринкой не болтала. Даже не знала, что она рехнулась и родила своему борову бебика.

Черт, Каринка на лжи меня поймать пытается? Интересно даже, что же так напрягает мою Снежную королеву? Неужели ревнует? Я тоже хорош, подставил приятеля давнего. И ради кого? Незнакомого мальчишки и чокнутой гордячки, которая побрезговала моими деньгами. Гребаная дура. Но от чего-то она не идет у меня из головы? Настолько, что я готов рискнуть спокойной жизнью.

- Маринка не рожала ребенка,- равнодушно говорю я, делая глоток виски из тяжелого стакана, — Она такая же ледяная, как ты, дорогая. Открою тебе тайну, есть дамы, которые готовы осчастливить мужчину ребенком. И чаще всего это не жены.

- Интересно, кто же настолько алчен, что дал Таранку? Это ж надо так любить деньги,- кривится в улыбке Каринка. О да, просто кобра перед нападением. Даже раскачивается так же. - Да, милый, дешевые шлюхи неразборчивы в связях и рожают они выблядков, в надежде урвать кусочек полакомее. На хапок. Не понимают, глупые, что все равно официальная жена - наследник первой очереди. Правда же дуры бабы?

- Ну ты то умная. Не знаешь даже, чем можно порадовать мальчика,- я злюсь? Вышел из себя из-за чего? Потому что Карка скорее всего попала в точку. Потому что эта чертова официантка скорее всего родила мальчишку, чтобы привязать к себе богатенького женатого мужика, который выбрал спокойствие, а не счастье отцовства. И это вообще что такое за чувство, распирающее мою душу злостью? Не ревность же?

- Ну, купи ему сигар коробку кубинских и рома в сундуке,- дергает плечом ледяная болванка.

- Иногда ты бываешь чертовски прозорливой, — ухмыляюсь я, поднимаясь из кресла. Мальчишка же с ума сходит по пиратам. Я тоже в детстве мечтал о дальних странствиях, любимой книгой был «Остров сокровищ». Двенадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома. Надо же, как это у моей «ненаглядной» супруги получилось так в точку попасть своим идиотским предложением? - Поеду за подарком. Компанию составить не предлагаю. Мне с тобой душно.

- Странный ты, Демьянов. Не лень тебе шляться по магазинам ради чужого выродка? Все можно заказать, привезут на дом. А мы бы пока занялись чем то поинтереснее.

- Мне интереснее выбрать самому подарок,- ухмыляюсь я. Сейчас мне хочется одного - сбежать из собственного дома, который я строил в надежде, что когда-нибудь в Карке все же проснется нормальный инстинкт женщины к продолжению рода. Она так и осталась пустышкой, как и этот дом, и все, что меня окружает. Просто пшик. Иллюзия счастья.- А ты тут развлеки себя сама. Что ты там любишь? Шампанское? Есть еще секс-шопы, детка. От того, что там продают дети не заводятся у недобаб, которые зовут маленьких людей выродками.

- Ну ты и...

- Скот, я знаю. А ты ледяная сука. Мы прекрасная пара,- иду к выходу, даже не повернув головы. Чувствую спиной взгляд жены. Мне плевать, на ее чувства. Но она сама сделала меня таким. И мне не стыдно.

Так что там любят мелкие лопоухие пираты с вишневыми глазами? Наверняка сабли, треуголки и ...

- Петр Дмитриевич, куда едем? – выдергивает меня из раздумий голос шофера.

- Вадик, что любят пираты? – блядь, судя по удивленному взгляду этого балбеса он считает, что едем мы сейчас с дурдом лечиться галоперидолом.

- Ну, ром они любят, пиастры, баб дешевых. И я не Вадик, а Владик.

- Ты сейчас мне рассказал свои фантазии, Вадик,- хмыкаю я.- Они, конечно нормальны для мальчиков возраста сорок плюс. А я спрашиваю тебя, что можно подарить ребенку, фанатеющего от пиратов.

- Так бы и сказали,- бурчит водила, у которого уши сейчас на два семафора похожи. – Так это, ну... Попугаев они там любят, сабли всякие, а... Вот... Трубу подзорную еще можно купить хорошую.

- В магазин,- коротко приказываю я.- В трубный.

- Это... Ну ок... Понял...

- А потом в ресторан. Пойдешь со мной.

- Так это, я пообедал в чебуречной, прямо до ушей наелся. Рестораны не люблю я...

- Боже, кто сказал, что я тебя буду кормить? Уши у тебя аж светятся, ты точно чебуреки ел? Вадик, ты похож на трехстворчатый шкаф, будешь выбивать из менеджера по персоналу адрес пирата, андестенд?

- Я Владик. И я добрый. Я не умею выбивать.

Бедный Владик. Судя по его голосу, он решил, что зря я отказался от веселого дома с поролоновыми стенами, и теперь думает не отвезти ли меня туда насильно. Походу он боится садиться сейчас ко мне спиной.

- Ладно, ты просто постоишь рядом, — скалюсь я, — трогай Вадик.

- Я Владик.

- Я это запомню, Вадик.

5

Глава 5

Лилия

- Что это? Мося, старый ты зюфель, ты мене в гроб вгонишь. Это что по твоему? Шарики на детский праздник? Это, Мося, золотистые надутые гондоны.

- Шо ви такое буровите, Бейся? У мене только первосортный товар. Первосортный. Не делайте мне мозг. Я в етом бизнесе собачку скушал. Таким людям праздники делал, тебе и не снилось.

- Делать то ты делал, да поди потому хромаешь. Выдрали тебе старые твои костыли и воткнули потом обратно не тем концом в тухэс. Старый ты стал, Мося. Этими твоими хандонами тока баржан украшать. Вей з мир, ты совсем к старости геволт стал,- театрально воздела к потолку руки тетя Люба. Я продолжила привязывать шарики и вправду, подозрительно похожие на то, чем их обозвала моя добрая фея. Но, дареному коню же не смотрят в зубы.

- Ой, веи молодая, пэском посыпали весть квартал, не упадешь на коньках,- буркнул Моисей Соломоныч, предварительно сделав несколько шагов в направлении двери.

- Я молодая. Мне дохтур вчера сказал, что грудь у меня как у тридцатилетней,- подбоченилась тетя Люба. Я постаралась слиться со стеной. Мося нервно дернул шеей.

- А за семидесятилетнюю жопу он вам ничего не сказал? – хихикнул видимо посчитавший себя бессмертным праздничный бизнесмен.

- Нет, Мося, за тебе он не спрашивал, — фыркнула тетя Люба.- Не с вашим еврейским счастьем тут кадухис чушь нести. Работайте Мося. А ты что встала? – переключилась на соседку Катерину тетя Люба. Я выдохнула, чувствуя, что еще немного и я просто сбегу, пока очередь не дошла до моей молчаливой персоны. Да и Петенька там один уже почти час. Я никогда не оставляю своего мальчика так надолго хозяйничать самостоятельно в нашем с ним жилище.

- Шо это? Я тэбэ спрашиваю, Катя? Это торт? Это руины старого сарая. Поди на нэфтепродукте его гондобила?

- Ну что вы, тетя Любочка, чистое маслице. Все кошерно. И розы. Смотрите какие я розы сделала.

- Кошерно,- хмыкнула тетя Люба, ткнув пальцем в действительно шикарную розу. – Маслице, а зохн вей. Не было бы маслица, помирай еврей. Шо замер, Мося, хандоны закончились? Хватит пуговицы крутить. Сделаешь дело, получишь кецык этих развалин. И не спрашивай меня за деньги, какие счеты между своими?

- Но...

Тетя Люба шустро метнулась к двери, не слушая расстроенного Моисея. Я завязала последнюю веревочку и чуть не свалилась с табуретки от неожиданности. В кармане зазвонил мобильник. Яростно и тревожно, как мне показалось.

- Сонь, я не выйду сверхурочно,- не дав сказать и слова начальнице зачастила я. – Ты же знаешь, у Петюши праздник сегодня. Мы сейчас готовимся. Не уговаривай даже.

- Демьянов тебя разыскивал, злой как диплодок. Вот скажи мне, ты никому не могла яйца другому подмочить? Как специально выискиваешь на жопу приключений,- впился мне в мозг истеричный шепот начальницы и по совместительству моей лучшей подруги. Я покачнулась, схватилась пальцами за подоконник, чтобы не свалиться от страха. – Требовал адрес твой.

- Ты же не дала? – с замиранием сердца поинтересовалась я. – Не дала?

Соня промолчала. Я задохнулась от предчувствия армагеддона.

- Он меня пытал. Хотел вилкой пырнуть,- хныкнула Софья. Софья, которая никогда никого не боялась в своей жизни и трудовой деятельности. Софья, которая работала до шикарного ресторана в таком адском месте, что не каждый огромный мужик бы справился. Милое местечко в народе метко называлось от «Заката до рассвета» потому что в нем куртуазные посетители после двенадцати ночи превращались в кровожадных вампиров и прочую нежить, крушили, ломали все на своем пути. Дрались до полусмерти и абсолютной потери сознания. Софья, которая раскидывала эту толпу, как щенков при помощи биты и виртуозного мата. А тут вдруг она испугалась интеллигентного бородатого мужика?

- С ним был такой боров с мордой убийцы,- простонала трубка голосом Сони, — узкоглазый и оскаленный, похожий на киллера. Черт, Лилька, может у меня с Петюшей поживете, пока...

- Пока что? – вздохнула я, метнувшись к двери. Мне срочно нужно домой, к моему сыну.- Пока нас не приехали вилками пырять? По твоей милости, между прочим.

Пронеслась мимо тети Любы, рассматривающей крошечного шенка, которого держал в ручищах местный алконавт по прозвищу Синявкин. Может с собой его позвать? Он огромный и устрашающий. Господи, что нужно от меня этому зажравшемуся богатею? И почему мой сын так похож на этого самовлюбленного мерзавца?

- Лилечка, посмотри цуцик какой,- крикнула мне вслед тетя Люба.

- После. Тетя Любочка. Мне срочно нужно увидеть Петюшу. Вы же знаете, он не может и минуты без шалостей,- крикнула я на бегу.

- Дык это, не один он,- словно выстрели мне в спину Синявкин.- Я думал папанька евойный объявился. Уж больно похожий. Глаза такие же бандитские, как у твоего то. Я вона седня чуть вычистил ванную то вашу. Чем он ее набил то?

- Тестом,- обмирая от ужаса, простонала я.

- Эй, Лилек, ты чо? Незвный гость чоли? Неужто ж маньяк? Так я его сейчас...

- Не нужно,- улыбнулась я через силу.- Я сама.

До своей двери я не помню как дошла. Как в тумане. Услышала смех, несущийся из-за хлипкой филенки, прижалась спиной к стене. Надо взять себя в руки и выгнать проклятого мужика из моей жизни и моей квартиры. И ничего они с Петюшей не похожи, и имя – просто совпадение. Мама не сказала мне, кто Петин отец, и мне это знание абсолютно ни к чему. Это мой сын, не отдам никому. Загрызу любого за моего ребенка. В груди завихрилась злость. Я толкнула дверь, ослепнув от яростного желания защитить моего сына.

- Ма, смотли, кто плишол,- радостно бросился мне навстречу Петюша.- Дядька злой совсем не злой. И я его плигласил на свой плаздник. Плавда здолово? Он мне подалил этот, как его? Теплекспок. Это как тлуба подзолная, только большая и можно звезды видеть близко-близко. Можно он плидет? Можно, можно, можно?

- Какого лешего вы делаете в моем доме? – рявкнула я, подхватив сына на руки. Уставилась на проклятого нахала, развалившегося по-хозяйски на моем диване.

6

Глава 6

Петр Демьянов

Впервые за много лет я чувствовал себя счастливым. В последний раз подобие настоящего удовольствия я испытывал заработав первый миллион. Вся остальная моя жизнь вот именно сейчас казалась мне профанацией и фальшивкой, прикрытой красивым фасадом успешного члена общества. Успешного? Чего я добился за годы своего триумфа, кроме того, что научился не считаться ни с кем, кроме себя, ломать тех, кто мне мешает и чихать на всех? Даже семьи нормальной у меня не вышло.

И теперь я сидел за деревянными убогими столами, сдвинутыми буквой «П» в холле нищей общаги, в компании людей, с которыми раньше я бы и разговаривать не стал, ел самый вкусный в моей жизни торт и улыбался так, как давно не улыбался: искренне и до боли в челюстях.

-Это шо, цымес? Катька, твоими лепешками только окна замазывать, чтобы не дуло,- проворчала сидящая во главе стола тетушка.- Вот за Цилиной «Сказкой» в очередь выстраивались. Ехали черте откуда, чтобы хоть кецик урвать. А это что? Что это, спрашиваю? У торта не может быть буржуинского названия. Поняла?

- Конечно,- улыбнулась миловидная девушка, тепло глянув на ворчунью. Черт, у них совсем все иначе у этих людей. Нет зла. Нет ненависти. Живут коммуной и рады? Это какой-то страшный сюр, коммунизм в отдельной общаге. Но мне нравится. И Владик хохочет во все горло, явно чувствует себя тут в своей стихии.

Бемби сидит рядом, молчит, как воды в рот набрала. Следит за каждым движением своего лопоухого идола. Странная. Маленькая, словно птичка райская. Нос этот ее кнопкой, кажется все время насупленным.

- Мама сказала, что ты не колсал, — хихикнул Петька, появившись рядом со мной. У него наверное где-то в мелком заду спрятан вечный двигатель. Не могу понять, как его мать успевает следить за всеми его перемещениями. Я бы давно сошел с ума.- И что скотрррро все тррравно уйдешь, потому что ты не можешь длужить с маленькими мальчиками. Потому что Батрррмалеи не умеют этого.

- Правильно мама говорит, не корсар, хоть и противоречит себе. Между прочим Бармалей был пиратом,- притворно хмурю я брови. Мордашка мальчика разочарованно вытягивается, но тут же расцветает улыбкой,- потому что я флибустьер.

- Ооооо, ооооо,- задыхается от восторга мой тезка.- Тебе некогда птррросто, да? Пойдешь болоздить плостолы молей и океанов? Только это, а кто это флибустьел?

- Это свободный моряк, бороздящий моря...

- И грабящий таких же свободных людей,- ухмыляется мелкая нахалка, выросшая словно из воздуха. Обнимает за худенькие плечи своего сына. А мне кажется я куда-то проваливаюсь. Эта ее улыбка, мягкая и всепонимающая... Я точно уже ее видел.- Вы сказали, что только торта поедите.

- Мам, ну чего ты? Сколо же плидет аниматол. Ну пусть флибубандел позырит птрррредставление. Где он еще увидит такое? В океане же нет аниматолов. Ну мам. Тетя Люба сказала, что все должны увидеть, — дует губки мальчик. Наверное мне и вправду пора. Надо уносить ноги из этого безумия и прислушаться к советам Бемби, больше никогда не подходить к этой женщине и ее мальчишке на пушечный выстрел.

- Да, Бемби, где я еще увижу действо? – ухмыляюсь, вопреки орущему об опасности чувству самосохранения, которое еще ни разу в жизни меня не подводило.- Не будь злючкой, тебе не идет.

- Петюша, проверь, пожалуйста, всем хватает вкусностей?- теперь она улыбается через силу. Легко подталкивает в спину моего заступника. Он с готовностью бросается исполнять просьбу любимой матери.- А вам не идет быть душкой. Что вы хотите от нас?

- Я? От вас? Ты что-то путаешь, куколка. Обычно все чего-то хотят от меня. В твоем случае ты или идиотка или блаженная. И мне просто интересно.

- То есть для вас мы просто развлечение? Ну что ж, я не ошиблась в вас. Петр Дмитриевич, – ухмыляется она, от чего ее лицо кажется каким-то горьким.- Вы даете Пете иллюзию того, чего у него нет, и вряд ли случится. Он маленький и не понимает пока, что не все люди добрые и человечные. Не умеет пока отличать черные души. И в вас он видит...- она запинается на полуслове и в глазах ее медовых плещется страх, будто сболтнула лишнее...

- Кого? – выдыхаю я.

- Это совсем не важно. Вы...

- А теперь фраера, цирковые номера,- громогласно оповещает тетка, сидящая во главе стола, стучит ложечкой по бокалу, призывая всех ко вниманию. Разрушает наш с Лилией разговор, словно ураганом. Недосказанность повисает в воздухе, наполненном резкой тишиной. Странно, все молча слушают смешную тётушку. Словно она тут царица и богиня. – Энтот бокал полный «Буратиной» до краев, я поднимаю за мелкого шлимазла, по вине которого мы все тут собрались, даже те кого не звали. Так вот, этот мелкий рахит в панамке нам всем как родной стал, а его геволты притча во языцах. Взять хотя бы подожженные занавески в холле. И баретки никто больше не оставляет у дверей, после того, как он их залил бетоном, свистнутым у строителей. Так вот, нам бы было скучно без Петюши. И сегодня к нему в гости пришел настоящий корсар. Аплодисменты, дамы и поцы, перед вами...

Раздался громкий хлопок. И из клубов дыма появился... Появилось...

Тетка захлебнулась лимонадом. Народ безмолвствовал. Реально, тишину можно было потрогать. Я тоже, если честно, слегка одурел, когда на лобное место между столами выскочило... Даже не могу описать, что. Пират, заявленный тамадой, выглядел как побывавший в боевой мясорубке морской еж. Шляпа, видавшая лучшие времена дымилась в его руке, сквозь прорехи в тлеющей тельняшке проглядывало морщинистое тело старого морского волка, давно находящегося в деменции, судя по одуревшему выражению написанному на хитрой физиономии столетнего аниматора. Обуви на пирате не было, зато носки полосатые с вензелем и дырками на больших пальцах взгляд ласкали красотищей. Как по мне, «Одноглазый Джо» сейчас в пространстве почти не ориентировался. Пластмассовая сабелька в дряхлой дрожащей ручонке оплавилась и повисла грустной сосулькой почти до пола.

7

Глава 7

Лилия

Только не плачь, мой мальчик. Только будь всегда счастлив. Я обещала, что укрою тебя от любых бед и проблем. Прости, наверное, у меня не очень хорошо это получается. Но я точно знаю, что люблю тебя больше жизни. Мне сказали когда-то, то нельзя растворяться в тебе. Какая глупость. Ты, лучшее, что у меня есть.

- Давай уже, открывай коробку, шлимазл. И перестань краснеть своими выдающимися ухами. Мося, сделай красиво. Фото завтра будут в стэнгазэте, — иерихонской трубой, чересчур бодро, гудит странно красноносая тетя Люба, подталкивая моего зареванного мальчика ко мне. Я стою с коробкой, в которой тихо-тихо сидит цуцик. Слабая замена огромному флибустьеру, подарившего глупую надежду маленькому мечтательному мальчику. Этот Бармалей не может сделать счастливым никого, кроме себя. Он не умеет этого. Зато умеет разбрасывать крохотные кусочки льда, оставляющие в сердцах всех, к кому он приблизился почти незаметные, но очень болезненные ранки. И я не смогла уберечь моего ребенка от этой мерзкой боли.

- Давай, Петюша, он тебя заждался,- улыбаюсь я. Дети умеют излечиваться очень быстро. Они регенерируют. Забывают все самое дурное. А в коробке давняя мечта моего сына. Он очень хотел собаку. Молодец, все таки, тетя Люба. Сама бы я вряд ли решилась взять на себя еще одну большую ответственность.

- Я не хочу тррробо пса,- всхлипывает мой мальчик. Сжимает кулачки, до побелевших костяшек. Жаль, что он так рано познал истину предательства и обманутые надежды.

- Ой. Не хочет он. Не нравится, нэ кушай. Мы чичас этот подарок отнесем другому рахиту. Который умеет быть благодарным,- хлюпает носом тетя Люба. – Все тута за него старалися,- обводит рукой замерших в нетерпении гостей. - Все ждут, что праздник вернется в свое русло, веселое и беззаботное. А он фардыбачится.

- Открывай уже подарок, Петро. Дюже «Ситра» хочется бахнуть. Трубы горят, прям как у реактивного катера,- хмыкает Синявкин.

- Ой, катера, держите менэ Мося. Лапоть ты штопаный бэз мотора, Синявкин. Ситра ему полведра. Мося, выдай этому поцу Боржома.

- Ну же, милый, он так ждет тебя,- шепчу я моему мальчику, в глазенках которого наконец зажигаются огоньки любопытства.- Мы назовем его Пиратом.

- Я больше не люблю пилатов. Ма, что там?

- Открой и узнаешь. Только аккуратно.

Петюша открывает коробку, а я замираю на месте. Смотрю, как глаза ребенка расширяются от восторга, из них брызжут слезы. Но теперь уже радостные. Крошечный щенок испуганно жмется к груди своего маленького хозяина, тычется мордочкой.

- Ну вот, опять ревет, что ж ты Петька, прохудился что ли? – смущенно вытирает кончиками пальцев слезинки на своих щеках растрогавшаяся фея крестная.- Радоваться надо, семь сорок сбацать с выходом. А потом... Дискотэка.

- Это мой... ? Мой? Мой пес? Мой...- от восторга Петюша теряет некоторые буквы. И забывает все свои разочарования.

- Цуцик, такой же как и ты,- бубнит тетя Люба. Все оживают. Праздник продолжается.

- Это тетя Люба придумала,- шепчу я в макушку сына.- Знаешь, я рада, что нас теперь будет трое. Но ты должен быть ответственным. Завтра пойдем в магазин, купим все ...

- Батрррмалею, — улыбается от уха до уха мой сын. У меня сердце замирает.- Его будут так звать.

- Почему?

- Мне нлавится. И у него пятнышко на глазу. Как повязка. И наплевать, что тот дядька снова стал злой. Он, значит, не по настоящему со мной длужил. А те кто не умеет длужить, те не пилаты, и совсем не флибусрррреры и идут в тухес, вот. Но в теклепспок я буду смолеть. Вдлуг папу моего в него увижу. Он, навелное, на луне тепель. А что, и космические пилаты бывают. Бывают же?

- Бывают,- целую в солнечную макушку моего мальчика. Щенок недовольно мурзится. Надо же, защищает уже, принял за своего.- И не повторяй за тетей Любой ругательства.

- Ладно. Тухес нельзя, в жопа мождно тогда? А Батрррмалей вытрррастет огломным и дядек злых будет слазу плогонять. Да, собаки чувствуют плохих дядек.

- Ой, куда он там вырастет? Кабыздох обморочный. Будет размером с ботинок,- подает голос Бэйся, как ее зовет Моисей.- А поц тот не заслуживает ни одной твоей слезинки, Петюша, раз он не понял, какой ты есть замечательный. Правда же, Лилечка? Он торт то взял, мерзавец этот? Шобы то торт ему не тем горлом пошел. Хорош, конечно, чертяка. Но дурак дураком. Вот ведь, как бывает. Снаружи конфэтка, а внутри говна мешок. Ох, беда то.

- Петь, мы того дядю не знаем совсем, — выдыхаю я.- Забудь, давай лучше праздновать. У нас еще столько интересного впереди. Только отнесем Бармика.

- Холошо. А он там не забоится? Ему, навелное надо молочка дать. Мам, а он со мной спать будет? А мы ему купим поводок? А косточку?

Детский разум прекрасен. Он позволяет маленьким людям забывать все дурное, почти сразу. Помогает вычленить главное. Дети мудры. Гораздо мудрее глупых взрослых, перемалывающих в мозгу обиды, разочарования и страхи. И это большое счастье.

- Спать он будет на подстилке, мы ему купим мягонькую и теплую. И мы будем счастливы, Петька. Ты мне веришь?

- Конечно,- не сомневаясь ни минуты кивает мой мальчик.

А я верю в свои слова? Мне очень хочется, правда. Но... Вишневые глаза флибустьера не дают покоя моей испуганной душе.

- Мам, а можно мне еще толтика...? Только быстрррее, – Петюша бледнеет прямо на глазах. Я с ужасом смотрю на сына, который вот-вот, кажется, свалится. Боже, что с ним?

- Что с тобой, милый?

- Не знаю, шумит что-то и клужится. И хочется толта и лимонада.

Мне кажется я сейчас умру от ужаса. Щенок скулит в руках Петюши, вертится. А я вижу только мертвенную бледность на щечках моего сына.

- Ох, шлимазл. Спокойно, просто перенервничал мальчонка. У него бывает, частенько, — словно из воздуха появляется тетя Люба со стаканом сладкого напитка. Петюша делает глоток и розовеет. Расцветает улыбкой. Обычной и абсолютно детской. Словно и не было с ним ничего. Ребенок, здоровый и шустрый.

8

Глава 8

Петр Демьянов

Я вдруг понял, что не хочу домой. Прямо до отвращения. Сидел в машине, слушая молчаливое сопение Владика, и не мог заставить себя сделать несколько шагов до двери особняка, который я строил, чтобы быть в нем счастливым.

- Петр Дмитриевич, вам дверь открыть? – наконец прервал молчание водила.- Десять минут уже сидите. Что-то не так?

- Не нужно, все так. Свободен,- выдавил я и наконец дернул на себя ручку на дверце. И дорожка, ведущая к крыльцу, чистая показалась мне выхолощенной до противного скрипа. Осень, а ни одного мертвого листа нет ни на плитке, ни на искусственном газоне.

Встретила меня горничная. Как, впрочем, всегда. Захотелось развернуться и сбежать, глядя на искусственную улыбку вымуштрованной до состояния робота-пылесоса прислуги.

- Карина Альбертовна не приказывала накрывать к ужину. Сказала вас ждать. Она снова на диете, не ест после шести.

- Я поужинал,- морщусь. Сидеть за столом в одиночестве мне от чего-то именно сегодня противно.- Подай в кабинет вот это,- протягиваю девке измятый одноразовый контейнер.- И боже тебя упаси переложить вкусняшку на фарфор. Приборы тоже не нужно.

- Но, как же? – смотрит на меня чертова баба расширившимися от ужаса глазами. Тоже, наверное думает, что я умом тронулся.

- Я буду закусывать виски тортом,- ухмыляюсь я. Интересно, как скоро прибежит «любимая» женушка полюбоваться моим безумием.- И есть буду руками.

- А если...

- А если ты будешь спорить, то вылетишь с работы, без выходного пособия,- рычу я. Не понимаю, от чего злюсь, и почему сорвался на бабу, которая просто делает свою работу. И делает ее хорошо. И виновата в этом чертова девка с глазами как у оленихи и ушастый картавый «колсал», который сам того не подозревая, попал в мою болевую точку. Обозвав меня тррррусом.

Виски пьется как вода. Мой любимый кабинет, интерьер которого я подбирал тщательно и нудно кажется сейчас слишком мрачным и тяжелым. Даже воздух, пахнущий сандалом, раздражает. Бесит все, кроме мятого пластикового контейнера, одуряюще воняющего свежим бисквитом.

- Прекрасно. Демьянов, скажи мне, ты ходил на день рождения к Таранку, или в столовку для бездомных? И чем так от тебя несет, господи?

Каринка словно призрак выплывает из полумрака прихожей. Дверь я закрыть не удосужился, а зря. Она красива ледяной красотой. Сквозь прозрачный шифон пеньюара просвечивает идеальное тело. Паутина ткани делает ее кожу похожей на фарфор. Моя жена – совершенство. Как каменная статуя в музее – любоваться нравится, а дотронуться желания нет. Не то что... Твою мать, что я зациклился на проклятой ведьме которую я видел три раза в жизни, и надеюсь, что больше никогда не увижу.

- Это торт, детка. Попробуй,- хриплю, зачерпывая пальцем кремовое безумие. Каркины губки кривятся, но спорить она не решается. Обхватывает мой палец своим ртом. В паху появляется тяжесть.

- Знаешь, тебе почаще нужно расслабляться,- хихикает жена, усаживаясь мне на колени. Да, так и нужно. Просто вытрахать из мозга сегодняшний день, вышибить клин клином.

Мальчишка был прав. Я трус. В голове гудят колокола. Даже торт уже не спасает.

- Мне тоже налей,- голос Карки, как сквозь вату.- Ну, и как там личинос Таранка? Ты подарил ему спорткар? В противном случае, тебя бы с позором изгнали с действа, и ты бы вернулся домой существенно раньше.

- Я подарил мальчику телескоп,- кривлюсь я. Беру стакан, плещу в него на полпальца односолодового, разбавляю лимонным соком. Каринка пьет виски только так. Я ее знаю. Столько лет она портит мне жизнь, что я ее изучил до костей. Ее знаю, а чертову бабу с глазами цвета меда – нет. Тогда почему мне до безумия кажется, что я был с ней близок и счастлив? И этот мальчишка ушастый...

- И тебя не пристрелил любящий папуля? Демьянов, может отдохнуть съездим? Вместе. Как помнишь, когда-то...

- Может,- отвечаю я, делая глоток.- Кар, ты почему не ушла от меня тогда? Ну...

- Когда меня подстрелили твои подельнички? – ухмыляется жена.- Я тогда поняла, что ты станешь богом. Вот именно в тот момент, когда ты меня отшвырнул на землю. Демьянов, тогда я еще поняла одну вещь.

- Какую?

- Что никто не сможет встать на моем пути и отнять у меня тебя. Ни одна баба, ни один сопляк незаконнорожденный, — скалится Каринка.

- Странные у тебя фантазии, Карина,- в голове снова колотит кузнечный молот, в ушах шумит. Запихиваю в рот последний кусок торта. Рву последнюю ниточку связывающую меня со слюнявым идиотизмом, который я подхватил словно вирус, когда чуть не сбил ребенка.

- Да, фантазии. Может нам все же родить наследника? Ты знаешь, я подумала, часы мои биологические тикают. А семья должна все таки быть полной. Ты прав, Демьянов, я что-то заигралась в стерву.

- Ничего себе,- ухмыляюсь, не зная, как реагировать на такие повороты в странной жизни, которая давно перестала быть семейной.- Что на тебя так повлияло?

- Внебрачный сын Таранка, дорогой,- показывает белые зубки Карка, скользит рукой по моему животу, дразнит.- Я испугалась.

- Ты? Карина, не старайся. У тебя орган чувств отвечающий за страх отмер много лет назад,- хриплю я, чувствуя не возбуждение, которое было бы сейчас уместно, а тягучее отвращение.

- Я стану хорошей мамой, как думаешь? – спрашивает Карка, опускаясь на колени. Дергает зиппер на брюках. Меня начинает тошнить. Сахар падает до опасной отметки.

Черт. Конечно нет. Она не станет матерью, в ней нет ни грамма теплоты и жертвенности. Нет капли любви. Я вспоминаю взгляд Бемби, как она не выпускала из поля зрения мелкого корсара. И ее губу чертову надутую. И проклятый мед в глазах. И...

- Уйди. Мне нехорошо,- отталкиваю от себя жену. В ее глазах обида и... злость? – Карин, нам с тобой не нужны дети. Извини. Я просто устал. Иди спать.

- Демьянов, ты скот.- привычно говорит Каринка. Снова превращаясь в ледяную суку.

- Я тебя тоже люблю, дорогая,- правила игры не меняются.

9

Глава 9

Лилия

- Соня, ну пожалуйста. Ну не с кем мне оставить Петюшу. Садик на карантине, все соседи разошлись кто на работу, кто уехал, тетя Люба слегла с люмбаго.

- А мы на анализы ходили с мамой. Мне крррровь брали. Я не плакал, я же корррррсарррр, а коррррсаррры не прррракают,- рычит Петюша. Теперь он эту букву «Р» сует во все слова и в дело и не в дело. Но он так гордится тем, что наконец-то научился ее выговаривать. Улыбаюсь, глядя на возбужденного сына, вертящегося возле моей подруги. Со дня рождения прошла почти неделя, и больше приступы головокружений не возвращались. Но исследования я все равно решила сделать. Любин «прохфэссор» сказал, что они нужны, даже просто для самоуспокоения.

- Лиль, ресторан не место для маленького мальчика,- вздыхает Соня.- Абрамыч меня раком поставит, если узнает. Ой, прости... – косится она на Петьку, который словно крошечный охотничий сеттер обследует новую для него территорию. Сует нос в каждый угол комнаты для персонала, со всем любопытством, свойственным его возрасту.- И будет у меня как говорит ваша тетя Люба «Блэдный вид и бэлые ногы». Что за люмбаго, кстати ее свалило? Что это за болезнь вообще? Не заразная, надеюсь. Не хватало еще, чтобы вы персоналу притащили какую нибудь инфекцию.

- Не, у нее просто жопа отваливается, прямо до любимых мозолэй,- радостно оповещает Петюша, отвлекшись от своего увлекательного занятия. Не уши у него, а локаторы, все слышит, особенно то, что ему не предназначено.

- Петя, ты что, так нельзя говорить,- хмурюсь я, пытаясь казаться строгой.

- А чивой. Она сама так сказала тете Нине. Я слышал. Говорит, прям отстежная задница у ней. А я еще посмотрел, на месте вроде. Наверное пристегнуть успела. А еще я стишок выучил, мне его...

- Все не могу. Ой, артист, — Сонька смеется беззвучно, колышется всем телом, глядя на довольного Петьку. – Только проконтролируй, чтобы ребенок не путался под ногами у персонала и не выходил в зал. И с Абрамычем сама будешь объясняться, если запалит.

- А стишок...? – нетерпеливо приплясывает мой сын, явно собираясь весь репертуар презентовать прямо сейчас...

- Потом, брат Петро. Сейчас твоей маме и глупой тетке, не умеющей отказывать, надо идти на каторгу. А ты сиди тихо, пожалуйста. У меня в столе есть бумага и карандаши, мультики я тебе включу, и в планшет можешь играть сколько влезет. Только не выходи из этой комнаты.

- Пачиму? – делает охотничью стойку мой сын.

- Потому что злобные орки сегодня будут устраивать в зале людоедские пиршества,- делает страшные глаза глупая Соня. Если она решила так удержать в резервации мальчика, у которого в голове одни приключения и шалости, то она горько ошибается.

- Петюш, пожалуйста. Посиди тихо, совсем немножко. Пожалуйста. Тетя Соня пошутила. Там просто люди придут покушать. Я их покормлю и мы с тобой пойдем Бармику подарки покупать. Обещаешь?

- А ты не обманываешь? А то вдруг орки тебя съедят, а сами потом превратятся в тебя, и...

- Петька, я никогда тебе не вру,- треплю по непослушным вихрам сына.- Будь умницей, умоляю. А то меня уволят и нам не на что будет наряжать твоего Бармалея.

- Я могу помочь тебе зарабатывать денежки. Буду выступать как артист. Нам надают много тысяч и ты сможешь не ходить сюда каждый день. Тем более, что я...

- Петь, слушай, артисты много репетируют, прежде чем выступать. Давай в другой раз. Мы с тобой позанимаемся. И я договорюсь с начальником и тогда...

- Мы с дядей Борей репетировали уже... Он знаешь как петь умеет. Ооооо. Про «диким стебям забокалья». Ма, а что это «забокалье», как зазеркалье, да? Я Синявкина спросил, он ответил, что каждый день в забокалье ходит и ему очень нравится. Говорит, что это скорее страна чудес. Он наверное и со шляпником знаком. Как думаешь, если я его попрошу, он меня с собой возьмет?

- Все, Петюш, мне некогда. Ты мне поможешь, если просто тихо тут посидишь немножко. А потом мы с тобой пойдем в магазин. И я куплю тебе суперприз, как самому послушному на свете мальчику. Уговор? – я улыбаюсь, гоня дурные предчувствия, которые накатывают душными волнами. Зря я затеяла это. Надо было просто отпроситься. Но мне очень нужны деньги. А Синявкина я растерзаю, а еще лучше расскажу тете Любе про его путешествия в «забокалию». Она ему покажет кроличьи норы и волшебные «липсиры»

- Уговор,- супится мой малыш. Мне страшно оставлять его одного. Но деваться некуда.

Ресторан у нас дорогой. Не просто дорогой. Он шикарный, пафосный и как по мне абсолютно безвкусный. Это касается и еды и интерьера. Все вычурное, но ледяное. Высокая кухня пресная и безумно дорогая. Бизнесс-ланчей у нас нет, и слава богу. Простым смертным вход в заведение не по карману. Но странным образом все столики на обед сегодня у нас забронированы. Я металась по залу с подносом, ни на минуту не забывая о ждущем меня малыше. Периодически поглядывала на часы отсчитывая минуты.

- Десятый, через пять минут придут гости. Проверь, пожалуйста,- шепнула мне Сонька, кивнув на самый дорого столик, стоящий углублении зала.- Абрамыч вчера чуть не свихнулся от радости. Квохтал, что если этот гость станет тут постоянным, то можно считать, что жизнь удалась.

- Кто хоть придет?

- А я знаю? Но судя по восторгам нашего генерала, сама королева англицкая поди пожалует. Давай, детка ты лучшая. И чаевые там, наверняка, будут царские. Купишь тете Любе новую жопу, — хмыкнула подруга и молнией унеслась в кухню. Я проверила приборы, осмотрела скатерть, поправила салфетки и...

- Зачем ты притащила нас снова в эту жральню,- знакомый голос за моей спиной прозвучал как залп баллистической ракеты. Мне показалось, что я приросла к полу.

- Демьянов, нужно давать правильные вводные. Ты сказал, что нужен столик в самом шикарном ресторане, для встречи с деловым партнером и его второй половиной. Я, как порядочная супруга очень богатого дяденьки взяла под козырек и выполнила пожелания моего господина. Ресторан лакшери, столик элит. Так чем ты недоволен, милый? - насмешливый женский дискант звучит восхитительно. Я боюсь обернуться. Боюсь снова встретиться со взглядом темных вишен, который до сих пор преследует меня в каждом сне. И я все время убегаю в этом сне и просыпаюсь от страха, что теряю самую важную часть своей жизни.