Ты - мой грех

Пролог

15 октября 2019 года.

За три года и два месяца до начала событий в романе.

Наш с Севой брак летел к чертям. Мы понимали это оба. И оба не знали, как выкрутиться из ситуации, в которую загнали себя сами. Другое дело, что Сева обвинял во всём меня. Я же стремилась хоть к какой-то объективности. Получалось плохо.

Все знакомые пары казались мне счастливыми семьями. Не повезло только мне. Я понимала, что идеальных отношений не бывает, но наши отношения с Севой были настолько далеки от идеальных, насколько это, пожалуй, было возможно.

Однажды мы сходили к семейному психологу. Инициатива была моей. Я просто пыталась сохранить хоть что-то светлое из нашего короткого букетно-конфетного периода. Тогда мы много гуляли в парках, ели мороженное, пару раз даже танцевали во время фестивалей.

Поход к психологу закончился очередным домашним скандалом. Точнее, начался он ещё по дороге в метро. Сева обвинял меня в том, что я вынесла сор из избы, что говорили неприятные ему вещи совершенно постороннему человеку, да и просто в том, что мы потратили деньги на эту консультацию.

Он психовал, орал, злился. Я молчала, оправдывалась, тихо плакала.

Психолог сказала, что так не бывает, что всё плохо. Что мы должны побороться за наше счастье. Откровенно поговорить друг с другом, понять друг друга, в общем весь этот стандартный набор.

А плохо между тем было всё.

За почти четыре года наших отношений мы не родили детей, потому что нам вечно не хватало денег. Сева стал выпивать, много скандалить. Секс перестал быть отдушиной уже в первый год отношений, но теперь я избегала его. Не потому, что не кончала. Я никогда не кончала во время секса. И даже не потому, что сексуальных отношений помимо секса - не было никаких. Никакой чувственности, никаких поцелуев взасос, ничего такого. Нет, даже не поэтому.

Просто в какой-то момент я стала понимать, что для меня это скучно. Что это попросту убитое время. Я лежала и ждала, пока Сева кончит, а затем перевернётся на другой бок и уткнётся в свой телефон. Тогда я могла уткнуться в свой, а затем, спустя некоторое время и заснуть.

Тема денег из разговоров о перспективах в начале отношений довольно быстро стала неприятно-пессимистичной, а затем и вовсе - больной. Сева устроился наконец на работу, на которой ему хоть что-то платили, но этих денег катастрофически не хватало. Моя же зарплата уходила на съём квартиры и выплату кредита на подержанную “Рено”.

И вот, ранним осенним вечером, мы ехали на ней по загородному шоссе на дачу к Севиным родителям. У меня были хорошие отношения с его папой и мамой. Они в целом изначально радушно меня приняли. Но с каждым годом всё больше жалели.

Мы ехали для того, чтобы помочь им на даче.

Сева злился по поводу того, что я сказала о том, что мне нужна обувь на зиму.

Бил руками по рулю, орал, матерился и вообще ни капли не сдерживался, при том, что я не поддерживала эту ссору.

- Ты, блять, только о бабках и думаешь! - кипел он. - Откуда я их возьму тебе, а?! Мне зарплату выплатят только через неделю! Нужно починить это ведро! - удар двумя руками по рулю. - Нужно, блять, что-то жрать! Тебе мало того, что я тебя кормлю?!

Странный упрёк, учитывая то, что моя зарплата была на пять тысяч рублей больше. Но в запале Сева позволял себе и не такое.

- Я вполне могу подождать, - миролюбиво ответила я, хотя вся внутри была сжата в комок.

Сева мчал по пустому шоссе и меня пугало то, что он психовал на такой скорости.

- Да тебе похрен на то, что я говорю! - принялся орать он. - “Подождать”, блять! “Подождать” она может! Тебе в твоём сухом офисе нахрена новые сапоги?!

- Не новые, Сев. Единственные!

- Ты всё равно либо в автобусе, либо в метро, либо я тебя вожу, как какой-то сраный таксист! Доехала, переобулась, в чём проблема?! Нахрена тебе сапоги?!

Если бы его сейчас видели наши знакомые, они бы не узнали. Очень добродушный и приятный на людях, наедине со мной он всё чаще превращался в какого-то истеричного монстра. И я никак не могла взять в толк, почему в том, что он не может никак реализоваться, найти себя и выйти на другой, больший доход, он постоянно обвиняет меня.

- Хорошо, Сев, - наблюдая за тем, как он меняет полосы на почти пустой дороге, сдавленно ответила я.

- Это ты сейчас так говоришь! А завтра или потом опять начнётся! Тебя хоть что-нибудь интересует, кроме денег?!

Меня много что интересовало. Но я предпочла не отвечать. Просто, чтобы не провоцировать новый ор.

Если бы погода была ясной и солнечной, я бы, наверное смогла бы насладиться золотой осенней порой. Но она была мрачной, ветренной и пасмурной. И вся эта разноцветная жёлто-оранжевая листва казалась покрытой какой-то серой плёнкой. Будто бы смотришь на осень сквозь грязное окно.

В какой-то момент нашу “Рено” на большой скорости обогнал огромный серебристый “Лексус”. Да так быстро, что Сева дёрнул руль в сторону и едва не уехал на обочину.

- Вот с-сука!!! - психанул он, глядя вслед уезжающему автомобилю. - Он, блять, чё думает, я терпила какой-то?!

- Сев, успокойся, - испуганно пробормотала я, видя, что он снова заводится, да так, что у меня поджилки трястись начали.

- Нет, блять, я не успокоюсь! Я ему щас покажу, уроду!

И он втопил педаль газа так, что я, дёрнувшись, стукнулась затылком о верхнюю подушку сиденья.

- Сев, успокойся, пожалуйста… - волнуясь, принялась уговаривать я его, но он аж покраснел от злости.

С ужасом я смотрела на то, как на спидометре двигалась стрелка. Сто, сто пять, сто десять, сто двадцать…

- Сева, пожалуйста…

- Заткнись нахуй!!! - резко повернувшись ко мне, бешено проорал он. - Вы меня все заебали, уроды ебаные!!! Все, блять!!! И ты со своими сапогами и психологами и эти козлы вонючие, которые думают, что раз у них дорогие тачки, то им всё можно нахуй!!!

Глава 1

Москва потихоньку наряжается к Новому Году. До праздника ещё почти месяц, но витрины уже ярко украшены зелёными и голубыми ёлками, блестящими и матовыми шарами и разноцветными гирляндами. Если, кутаясь в пальто от зябкого ветра, неспешно пройтись по улицам, то получается даже немного уловить эту предпраздничную атмосферу.

Только мне не до этого. И никакого предвкушения праздника у меня нет. Зато у меня есть куча задач, которые необходимо решать как можно быстрее.

Пройдя к своему, заваленному документацией, столу, ставлю на него сумочку, и ухожу в подсобку. Катя, моя новая продавщица, сидя на стуле, задумчиво пьёт чай и что-то читает в своём телефоне.

Увидев меня, она подскакивает, как ужаленная.

- Здравствуйте, Наталья Вячеславовна! Я вот буквально на секундочку, чайку попить и всё.

- Пей спокойно, - устало машу рукой я. - Привет.

Полторы ложки растворимого кофе в чашку, полторы ложки сахара. Трогаю чайник ладонью. Горячий. Взяв за ручку, заполняю чашку почти до краёв.

- Как продажи за сегодня? - спрашиваю я более-менее расслабившуюся Катю.

Она выключает телефон и кладёт его на стол.

- По выручке?

- Угу.

- Сорок восемь тысяч примерно. Я ещё отчёт не делала.

- Логично, - усмехаюсь я. - Рабочий день пока ещё и не закончен.

- У нас тюльпаны закончились. Сегодня их прям раскупали. Осталось три цветочка всего, и все - брак. Два подвяли, один сломан.

- Заявку на новую партию завтра оформила?

- Нет пока, - испуганно отвечает она. - Я только-только вот в подсобку пришла. В салоне сейчас Машка.

- Я видела, - киваю я. - Как чай допьёшь, оформи. Чтобы утром была свежая партия.

- Конечно!

- А с розами что?

- Чайные и красные хорошо покупают, белые - особо не брали.

- Выставите их на витрину. В ведро прям поставьте, чтобы с улицы видно было. И красиво как-нибудь оформите. Через час приедет "Газель" с ёлками и гирляндами. Всё установят, и с завтрашнего дня мы тоже будем, как люди.

- Супер! - её полные губы растягиваются в улыбке.

Пока я задумчиво мешаю сахар и кофе в чашке, из салона доносится звук дверного колокольчика. Перевожу взгляд на насторожившуюся Катю.

- Беги, - говорю ей. - Новый клиент. Не упускайте. Маша занимается сейчас оформлением букета.

Катя исчезает за дверью и я позволяю себе присесть на стул.

Устала безумно. Ноги гудят. День был суматошный и нервный.

Посидев так пару минут и пару раз отхлебнув кофе, позволяю себе наклониться и расстегнуть молнии на сапогах. Просто, чтобы ногам было полегче.

Цветочным бизнесом я занялась чуть больше полугода назад. На первых порах было очень сложно конкурировать с соседними точками, да и с документацией возникало много возни. Если бы я не планировала расширяться, то сейчас было бы уже полегче. Но в планах открытие в январе нового, третьего магазина, и расслабляться мне пока некогда.

У меня шесть продавщиц - все молодые девчонки чуть за двадцать. Небольшой офис в цокольном помещении с недорогой арендой, где сидят бухгалтеры и логисты. Два магазина с разной площадью: один почти в центре, другой на окраине города. И график работы - двадцать четыре на семь.

На точку безубыточности я вышла за четыре месяца и теперь мой маленький цветочный бизнес уже потихоньку приносит доход. Но пока я почти всё реинвестирую в новую торговую точку.

Попочивать на лаврах успешной предпринимательницы я ещё успею. К тому же эта постоянная занятость позволяет мне спрятаться от самой себя.

В такие моменты, как сейчас, в голову снова лезут мысли о том, какая я несчастная. Прежде всего в личной жизни. И я бы давно уже занялась тем, что нырнула бы в компьютер и переключилась на насущные, актуальные вопросы. Просто очень устала.

Развод с Севой выбил меня из колеи примерно на год. Я очень долго отходила от этого брака. Который был браком во всех смыслах слова. Под конец наших отношений Сева стал просто невыносим. Раздражителен, склочен, скандален. Снова потерял работу. Стал много пить. Стал распускать руки по любому поводу. В общем, ничего хорошего за последние пару месяцев совместного проживания я вспомнить не могу, сколько не силюсь. Я просто такой человек - предпочитаю помнить только хорошее. Но в случае с бывшим мужем, это сложно, и очень.

С тех пор прошло почти три года. Сначала я работала на двух работах, чтобы хоть как-то спрятаться от переживаний. Затем, когда устроилась администратором в сеть цветочных магазинов, потихоньку прониклась этим бизнесом и захотела свой. Оглядываясь назад, я могу сказать, что проделала неплохой путь в сторону собственного успеха. И имею все основания собой гордиться.

Однако я всё равно несчастна.

Потому что одиночество костлявой рукой тоскливо сжимает мне горло всякий раз, когда я остаюсь наедине с собой и не занята делами так, чтобы можно было об этом не думать.

Пробовала ли я наладить свою личную жизнь?

О да. И много раз. Все закончились тем, что я понимала: с этим человеком мне не по пути.

Я довольно быстро призналась себе, что боюсь серьёзных отношений. Хоть и хочу быть не одна. Пробовала формат разовых встреч с наиболее симпатичными мужчинами, которые были к этому склонны. Но секс меня не устраивал. А если в таких отношениях не устраивает секс, то зачем тогда они вообще нужны?

Ради чего? Ради подарков и финансовой помощи? Меньше всего после брака с Севой я хотела хоть как-то зависеть от мужчины. Меньше всего в отношениях хочу этого и сейчас.

Слышать эти попрекания тем, что меня кто-то кормит, даже тогда, когда я зарабатываю больше? Нет уж. Мне больше такого не надо. Да, обжёгшись на молоке, я теперь дую на воду. Да, теперь мне страшно даже тогда, когда мужчина пытается самостоятельно оплатить счёт в кафе или ресторане. И я настаиваю на том, чтобы счёт был оплачен пополам.

Некоторые из них даже считали меня феминисткой. Хотя я - самая обычная женщина, ищущая подспудно сильное плечо, на которое могу опереться. Однако мне страшно это делать. И поэтому я чувствую себя несчастной.

Глава 2

Следующие два дня выдаются настолько суматошными, что когда вечером Машка звонит мне и сообщает, что не сможет выйти во вторую смену, я даже не сразу понимаю, о чём идёт речь. Это при том, что сегодня вечером в этом магазине мы с ней только вдвоём.

- Заболела я, Наталья Вячеславовна, - явно простуженным голосом сообщает она.

- Слышу, Маш, - сортируя упакованный в целлофан аспарагус и держа трубку у уха, рассеянно киваю я. - Поняла тебя. Лечись тогда. Больничный возьми.

- Да я завтра выйду уже! У меня даже температуры нет!

- Нет, завтра не надо. Выздоровеешь, позвони. Как ты будешь с клиентами общаться с таким-то голосом? Я завтра вместо тебя Риту поставлю. А сегодня тогда сама поработаю.

- Извините меня, пожалуйста...

- Да перестань, Маш, - хмурюсь я. - Любая простудиться может. Ты, главное, лечись давай. Лекарства, мёд, малиновое варенье, носки там тёплые, знаешь, в общем.

- Хорошо, Наталья Вячеславовна, - судя по голосу, она улыбнулась.

Ну и славно.

Мы прощаемся и я, уложив на коробку пакеты, задумчиво смотрю на украшенную теперь витрину.

Яркая, красочная, но чего-то не хватает явно...

Мишуры! Хотели же добавить. Да, в суматохе, забыли. Сейчас немного оберну ею ёлку.

Ухожу в подсобку за мишурой и, отодвигая коробки, слышу, как звякает колокольчиком входная дверь. Блин, клиент! Ладно, с мишурой тогда позже.

Оправляю платье и устремляюсь в салон.

Едва выйдя за прилавок, вижу широкую спину респектабельного клиента. Мужчина стоит спиной ко мне напротив витрины холодильника, где в вёдрах высятся охапками свежие гигантские розы. Красные, белые, чайные, розовые - самые разные. Их в последнее время разбирают так, что только и знай, что заказывай новые партии.

Мужчина высокий, широкоплечий, одет в стильное полупальто интересного серо-синего оттенка. Судя по тёмно-серым брюкам, явно сшитым на заказ, и дорогим чёрно-синим туфлям, клиент очень даже платёжеспособен.

Такие цветы покупают либо охапками, от пятидесяти одной штуки и выше, либо берут дорогие составные букеты. Налегают в основном как раз на розы. Так что ничего удивительного в том, что этот мужчина принялся в первую очередь рассматривать именно их, нет.

Тихонько откашливаюсь, чтобы привлечь внимание потенциального клиента.

Я сама обучаю своих сотрудниц, и одно из моих главных правил работы с покупателями - быть приветливой, но ненавязчивой.

- Добрый вечер! - улыбнувшись, произношу я.

Мужчина не поворачиваясь, кивает.

- Добрый.

Голос притягательный, густой, низкий. Очень мужественный. Мне становится даже интересно посмотреть, какое у него лицо.

И он как раз собирается повернуться, чтобы, судя по всему, задать вопрос, но в этот момент у него звонит телефон. Он достаёт из кармана полупальто массивный серебристый гаджет с золотой полосой по диагонали и, так и не повернувшись, прикладывает его к уху.

- Да. Нет. Нет. Всё верно. Жду.

Убирает телефон в карман.

Хм... Непростой намечается клиент. Немногословен, суров и, судя по интонациям, довольно требователен. Ну что ж, хорошо, что сейчас за прилавком я, а не кто-нибудь из стажёров. Если этот мужчина останется доволен, то есть вероятность, что он будет заглядывать к нам часто. А это приятная прибавка к прибыли.

- Так, - он поворачивается в мою сторону и неспешно идёт ко мне. - Сколько белых роз у вас в наличии? Интересуют только свежие.

Я бы может и рада ответить... Но не могу...

Будто громом поражённая, потеряв дар речи, во все глаза смотрю на мужчину, чьё лицо и чей взгляд вспыхивают в моей памяти в одно мгновение. Будто молнией меня пронзает этот впечатавшийся в память образ. Образ, снившийся мне после того октябрьского вечера много раз...

Сердце, ухнув в груди, сходу принимается колотиться, как бешеное.

Схватившись за прилавок, стараюсь устоять на ногах, потому что прилив слабости чувствую просто невероятный. Ноги буквально подкашиваются...

И перед глазами всё будто плывёт...

Этого не может быть.

Просто не может быть...

В Москве больше пятнадцати миллионов только жителей...

- Девушка, - подойдя, он чуть склоняет голову вбок и хмурит прямые тёмные брови. - Вы меня слышите? Я вообще-то вопрос задал.

Глава 3

Как-то подспудно, словно сквозь туман, осознаю, что выгляжу, должно быть, безумно глупо. Но я настолько шокирована этой встречей, что реально не могу вымолвить ни слова.

То, что он меня не узнал, меня не удивляет. Для него, наверняка, я запомнилась невзрачной серой мышкой, которая даже толком не сопротивлялась, когда он силой усадил её на багажник и задрал юбку платья. Я ведь выглядела совсем иначе. Была чуть полненькой, с осветлёнными волосами и неряшливой стрижкой "прямое каре". К тому же носила другую одежду. Мои платья были одно невзрачнее другого. К тому же я не красилась тогда от слова "совсем".

Поэтому то, что он спустя годы не признал в накрашенной, неплохо одетой женщине с тёмно-русой косой ниже плеч девушку, которую изнасиловал на обочине загородного шоссе, было совершенно неудивительным.

В своих мыслях я всё это время старалась называть вещи своими именами, как мне и рекомендовали и психолог и затем сексолог. Но это страшное слово "изнасиловал" никак не вязалось с тем, как я тогда восприняла этот секс. Сколько я ни убеждала себя после того инцидента, что и психолог и сексолог правы, жертвой насилия я себя не чувствовала ни тогда, ни потом.

Наверное, прежде всего потому, что по сути не оказала никакого сопротивления. Просто не смогла. Но даже не потому, что он очевидно был значительно сильнее меня. Я могла царапаться, кусаться, звать на помощь. Делать хоть что-нибудь, чтобы избежать того, что произошло. Вряд ли это бы помогло, если бы он только сам не остановился, но факт остаётся фактом - сопротивляться по идее как я могла.

Но на самом деле - нет. Потому, что как только он стал трогать меня, я возбудилась до такой степени, что едва не потеряла рассудок. А вот почему это произошло, я за все эти годы так и не поняла.

Да, я испугалась его. И сильно. Но...

Вот это вот "но" и заставило меня потом забыть саму мысль о том, чтобы подать на него заявление в полицию.

Ведь если быть честной с самой собой, я хотела его до одури просто. С ума сходила от возбуждения. И мне всё это время было наиболее трудно признаться самой себе именно в этом.

Потому что я не имела права его хотеть. Потому что он нарушил не только мои личные границы, он вообще нарушил тогда всё, что можно. Именно он подрезал нашу машину. Именно он выбил локтем стекло. Именно он вырубил одним ударом моего бывшего мужа. И именно он решился на то, что сделал потом.

Оценивая абстрагированно, будто бы со стороны - это было самым настоящим изнасилованием. Преступлением. Мерзостью. Отвратительным, страшным поступком.

Но всё во мне сопротивлялось тому, чтобы называть это так.

Потому что я не была травмирована после того секса. Напротив. Я будто бы ожила. И после нашла в себе силы уйти от давно опостылевшего мужа. Не факт, что смогла бы без того инцидента.

В этом и был мой основной раздрай. Тот самый, который мучил меня ещё очень долго. Тот самый, который ни психолог, ни сексолог так и не поняли. Они всё время объясняли это как угодно, но только соврешенно не схоже тому, что я чувствовала. И это отдаляло меня от них.

К тому же я, сколько ни старалась, не была с ним откровенна в той степени, в которой это требовалось. Тогда я и не понимала толком почему у меня не получалось им объяснить, почему я не восприняла это, как насилие. Что именно в этом и есть моя проблема.

Потому что, если бы мы отталкивались от того, что я чувствовала, мы не смогли бы рассматривать тот секс на багажнике старенького "Рено", как акт насилия. И тогда не было бы понятно, зачем я вообще с ними общалась.

А я общалась для того, чтобы постараться простить себя.

За то, что не сопротивлялась, в то время, как мой муж лежал без сознания на пожухлой траве.

За то, что потекла едва ли не от одного взгляда случайного незнакомца, который смешал ярость с сильным желанием меня, но при этом не просто ни разу не ударил - он вообще не делал мне больно.

За то, что кончила. Кончила впервые в жизни.

А так же за то, что не кончала потом. Ни с бывшим мужем, ни с другими мужчинами.

Я чувствовала себя виноватой за это всё. Перед теми девушками и женщинами, которым сломали изнасилованиями жизни. Перед бывшим мужем, хотя уже давно не любила его. Перед его родителями, которые так хорошо ко мне относились. Да даже перед этими самыми психологом и сексологом. Просто потому, что не отвечала их представлениям о том, что случилось.

Мне хотелось исповедаться им так, чтобы они меня поняли, но я ведь и сама себя толком не понимала. Наверное, поэтому после всех этих терапий и консультаций, мне не стало легче. Скорее наоборот. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Измотанной. Уставшей от непонимания и этого мучительного чувства вины.

Чувства того, что я не права. Что я не имею права воспринимать случившееся так, как воспринимаю.

Но иначе у меня просто не получалось.

Когда мне снилось то, что тогда случилось или что-то похожее, я просыпалась с напряжёнными до одури сосками, вся в мурашкам и дико влажная от перевозбуждения. И пока сны ещё хоть немного помнились, я надрывалась в ласкании себя, чувствуя одновременно и дикий стыд, и вину за то, что делаю, и горечь от того, что не могу кончить

Я чувствовала стыд и тогда, когда двум мужчинам в постели сказала, что мне нравится жёстко. Что мне не очень нравится, когда нежно. Что меня это не возбуждает.

Сказала только двум. Хотя их после развода было четверо.

И все до единого - по одному разу.

Они хотели встречаться снова, но я не разделяла это желание. Понимала, что ничего не получится. Я переставала их хотеть сразу после того, как понимала, что они не могут дать мне даже малую толику того, что я почувствала тогда там, на обочине дороги.

А я там - с ума сходила от того, как сильно хотела секса. Меня накрыло с головой такое возбуждение, которого я не испытывала до того. Поначалу я объясняла себе это слабым либидо моего бывшего мужа, его асексуальностью для меня, которая становилась всё сильнее с каждым новым днём нашего брака. Нет, тогда, когда мы стали встречаться, я считала его достаточно привлекательным для того, чтобы заняться с ним сексом. Но...

Глава 4

Внимательный взгляд. Настороженный хищник. Неуютно тебе, да?

- На кого? - чуть прищурившись, спрашивает он.

Едва заметно. Но заметно.

Напрягся. Видно. Что, боишься, что всплывут твои тёмные делишки? Чем ты вообще занимаешься, высокий холёный красавец в дорогой одежде? Чем, раз так вёл себя тогда и ведёшь себя сейчас?

Ты - бандит? Проворовавшийся чиновник? Бизнесмен, занимающийся махинациями и аферами?

- Да так, показалось.

- И всё же?

- Не берите в голову. Просто знакомый подруги.

- А, - усмехается он, - понятно.

Ни хрена тебе не понятно. Выбирай цветы и вали. Меня трясёт в твоём присутствии. Я просто стараюсь быть профессионалом. Я сегодня спать не буду из-за того, что ты выбрал для покупки цветов именно мой магазин. Что ж ты уже второй раз душу мне рвёшь, засранец брутальный?!

- Вы что-то спросили, - сухо, с трудом произношу я.

Впечатление, будто всё это - очередной сон. Но всё же я очень хорошо понимаю, что не сплю. Даже щипать себя нет нужды. Ты слишком реален, брутальный говнюк. Радуйся, что я тебя не посадила. А ведь могла. Тебя бы нашли. Никуда бы ты не делся. И связи бы твои не помогли.

Чувствую, что злюсь. Злюсь на себя, на него, на Машку, которая заболела, на эту встречу наедине в моём салоне цветов.

И понимаю, что это как раз - очень непрофессионально. А для меня мой бизнес сейчас - это всё.

Что ты на меня пялишься? Повтори вопрос.

Взгляд внимательный. Очень. Я даже чувствую подступающий мандраж, боясь, что он всё-таки узнал меня.

Но нет. Он рвёт эту связь взглядов, повернувшись на мгновение назад и кивнув на витрину холодильника.

- Я спросил: сколько у вас свежих белых роз в наличии? - снова внимательный взгляд в глаза. - Куплю все.

- Не знаю, - я выхожу из-за прилавка. - Нужно подсчитать.

Проходя мимо него, чувствую аромат мужского парфюма. Древесный, цветочный, тёплый. Чуть сладкий. Самую малость. Едва уловимо.

Гад ты, сволочь, мерзавец. Зачем ты пришёл сюда? Зачем показался мне на глаза вновь? Зачем заставил меня снова так сильно переживать?!

Внешне я спокойна. Даже холодна.

Но внутри меня - буря. Внутри меня просто колотит. Трясёт. Я вся - сплошной нерв. Звякнет сейчас колокольчиком дверь - вздрогну. В лучшем случае. А то и вовсе вскрикну.

Слышу, чувствую кожей, что он идёт за мной. Неспешно, неторопливо. Уверенной походкой богача, привыкшего в хорошему обслуживанию.

Открываю двери застеклённой с одной стороны холодильной комнаты. Здесь температура ниже, чем в салоне. Здесь холодно. И обычно из-за этого некомфортно. Но сейчас мне это даже нравится. Хоть немного остужает тот жар, которым полнится каждый мой нерв, каждый кровеносный сосуд, каждая клеточка кожи.

Он следует за мной.

Оборачиваюсь.

Останавливается у входа. Задумчиво рассматривает цветы за стеклом.

Заставляю себя повернуться к вёдрам и пересчитать в одном из них белые розы. Тут - тридцать девять. Ещё две партии в коробках - там, за дверью. Там, куда доступ покупателям запрещён.

Все розы у меня - подмосковные. Я закупаю их на оптовом складе, с хорошей скидкой. Цветы из Голландии, включая тюльпаны, мне пока не по карману. Слишком высокие транспортные расходы.

У этих роз ножка - восемьдесят сантиметров. Лучшие. И самые дорогие. Есть ещё такие же алые, но его интересуют только белые. Интересно почему?

Белые розы в основном берут для жён и невест. А массово закупают для свадебных торжеств.

Что, брутал, решил жениться? Или уже женат? Если да, то почему не носишь кольцо? Чтобы трахать кого-то за спиной у супруги?

Понимаю, что на меня накатывают эмоции. Понимаю, но поделать с собой ничего не могу. Я бы вообще сейчас сбежала отсюда, будь в магазине хоть кто-то из девчонок. Пусть даже из стажёрок.

Выхожу.

Во суровом взгляде незнакомца - напряжённое ожидание. Ценит своё время, засранец. И беспокоится, что цветов окажется мало.

- Тридцать девять штук, - глядя ему в глаза, вру я.

С учётом тех, что в коробках - их значительно больше. В разы. Но я их тебе не продам.

- Хм...- потирает двумя пальцами подбородок он. - Мало, конечно.

- А сколько вам нужно?

- Штук сто хотя бы, - едва заметно вздыхает. - Ба-лин.

- Сто - это чётное число, - глядя сквозь него, говорю я. - Сто не дарят.

- Да это я так, - говорит он. - Примерно. Понятно, что нечётное число нужно.

- На свадьбу? - глянув в сторону, будто бы невзначай, только лишь из вежливости, уточняю я.

- На свадьбу, да, - холодно отвечает он. - Бляха-муха. А с красными можно их сочетать? Вроде вон те, - кивает на розы за стеклом, - той же длины.

- Можно, - глядя на них, выдавливаю из себя я.

- А это не будет аляповато?

- Будет, - слабым эхом отзываюсь я вновь.

Уходи уже.... Уходи...

- Тогда, пожалуй, я возьму только белые.

- Хорошо, - чуть киваю я.

Надо бы улыбнуться, но не могу. Просто не могу и всё.

Захожу в холодильник, вынимаю цветы из ведра и несу эту охапку на стол. Будто во сне, на автомате подрезаю стебли, спрашиваю незнакомца, хочет ли он украсить букет аспарагусом, гипсофилой и сеткой. Отказывается. Хочет только розы. Просит просто перевязать белой лентой.

Перевязываю. Делаю бант. Пальцы дрожат, руки трясутся. Но я очень стараюсь делать всё так, чтобы он этого не заметил.

Сердце гулко колотится в груди при мысли, что он сейчас расплатится и уйдёт.

Дверь закроется и я больше не увижу его.

Почему мне так плохо? Я ведь этого и хотела... Я ведь хочу, чтобы он поскорее ушёл... Или нет?

Заставляю себя поднять голову и взглянуть ему в глаза.

Спрашиваю, как будет оплачивать: наличными или картой.

- Наличными, - отвечает он и, вынув из внутреннего кармана полупальто чёрное портмоне, принимается быстро отсчитывать купюры.

Секунды тянутся будто часы...

Нервничаю так, что с удовольствием жахнула бы сейчас треть пузырька валерьянки. Несмотря на то, что хорошо знаю, что когда её слишком много - она даёт прямо противоположный седативному эффект.

Глава 5

Эта нечаянная и нежданная встреча оказывает на меня жуткое воздействие. Я думала, что устаканилась, что всё улеглось уже.

Нет.

Тот вечер настолько выбивает меня из колеи, что теперь валится всё из рук. Чем бы не занималась.

Нервная, дёрганая, раздражительная, постоянно невыспавшаяся, с тёмными кругами под красными от слёз глазами, я выгляжу по утрам, как пугало. Приходится тратить уйму времени на то, чтобы просто привести себя в более-менее нормальный вид.

В тот магазин я стараюсь не ездить вообще. Ищу любой повод, любую отмазку для самой себя, чтобы бывать там теперь пореже.

Просто боюсь.

Что он придёт снова. Что мы встретимся вновь.

Не знаю, радоваться мне тому, что он меня не узнал или нет. Скорее я рада. Но как-то странно рада. Безрадостно.

С учётом того, что я продала ему куда меньшее количество роз, чем он хотел, я всё же надеюсь, что дорогу в мой салон он забудет. Что больше не появится в моём магазине.

И понимаю при этом, что даже если и так, мне понадобится не один месяц, чтобы не вздрагивать при звоне дверного колокольчика. Появляется даже мысль убрать его вовсе, но я этого не делаю, потому что для девчонок он - большое подспорье. А они работают за процент. Окладная часть небольшая. Вот и стараются не упустить ни одного клиента.

Проходит чуть больше недели и мне удаётся хоть как-то вновь переключиться на бизнес. С ужасом понимаю, что если незнакомец из моего прошлого появится вновь, меня снова на неделю или больше просто выключит из деловых процессов. Одними своими появлениями он может обрушить мой пока ещё хрупкий бизнес. От моих активности, целеустремлённости, саморганизации и самодисциплины зависит пока что так много, что я даже отпуск в пару дней взять не могу. Мне надо всё время быть на телефоне, решать вопросы с поставками, с отгрузками, с оптовыми закупками, с ценами, акциями, документацией, офисным и салонным оборудованием, сопуствующими материалами, с налогами, выплатами зарплат и прочем и прочем и прочем. А на носу - новогодние праздники.

Так и подмывает спросить девчонок, не приходил ли такой вот мужчина - и описать его внешность. Но я по понятным причинам этого не делаю. Зачем мне себя дискредитировать в их глазах? Понятно же, что они не подумают, что это просто интерес.

Промозглый, слякотный вечер. Снег под ногами - мокрая коричневатая слизь. Еду в такси в этот самый свой магазин и трясусь. Мелко-мелко так. От коленей до кончиков пальцев. Вся на нервах, вся как на иголках. Суетливая, дёрганая, тошнит от себя такой.

Еду потому что нужно. Необходимо подписать ряд документов, которые привёз курьер. Не высылать же их оттуда почтой. Не гонять же девчонок. Да и просто - что я, не в свой салон, что ли еду? Хватит уже этого всего. Бессонные ночи, слёзы, страхи, тоскливое одиночество, всплывшее со дна души чувство вины. Хватит. Чем больше я избегаю поездок в этот салон, чем больше потакаю собственным страхам, тем хреновее мне становится. Не придёт он, Наташа. Успокойся уже. Цветочных магазинов в Москве - полным-полно. Да и свадьбы у него, наверняка, не каждый месяц.

Приеду, выпью горячего чаю в подсобке, съем шоколадку, подпишу документы и уеду. И буду горда собой. Что не струсила. Что не заставила девчонок из этого салона отвозить документы на подпись в офис или в другой салон. Не раз ещё нужно будет приехать именно в этот. Он мой. Я его владелица. Не закрывать же его из-за того, что тёмный призрак моего прошлого как-то забрёл в него за цветами.

Спустя час дверь звякает колокольчиком, когда я как раз допиваю чай.

Замерев, напряжённо прислушиваюсь.

- Доброго вечера! - это Рита. - Вы к нам за цветами?

Она девчонка бойкая, яркая. Клиенты её любят. Наверное, кто-то из постоянных. Надеюсь на это, по крайней мере.

- А есть варианты? - насмешливо звучит мужской голос, отвечая вопросом на вопрос.

И как только я слышу этот голос, волосы на моём затылке - буквально шевелятся. Кожа на нём и шее - будто скукоживается. А по спине проносится жутковатый холодок.

- Есть, - Рита, судя по голосу, явно улыбается клиенту. - Мы ведь не только цветы продаём. Корзины ещё, открытки, да много чего.

Мне дурно. Прям дурно... Сидя на стуле, хватаюсь рукой за стену. Перед глазами всё будто плывёт. И слабость накатывает жуткая просто. На уровне - вот-вот сознание потеряю...

- Классно. Но я на самом деле не за цветами, вы угадали. И не за корзинками с открытками.

- А зачем же?

Голос какой у неё задорный, и интонации игривые. Она что, флиртует с ним?

- Я тут заходил к вам как-то. Дней десять назад.

Шуршание какое. Целлофан, похоже.

- Так-так.

- У вас тут девушка работала тогда. Другая.

- Маша, наверное.

В Риткином голосе тихонько звучат нотки сожаления. Или ревности. Или разочарования. Не пойму. То ли переживает, что клиент богатый сорвался, то ли ей просто обидно, что этот красавец её про другую спросил.

- Наверное, да. Она такая ещё хрупкая, тоненькая, темноволосая. Глаза - огромные.

Молчаливая пауза.

Тягостная.

Выматывающая.

Встаю, делаю пару шагов к двери. Напряжённо прислушиваюсь.

- Хм... У нас такие тут не работают. У Маши глаза, конечно большие, но она - полненькая блондинка. Вы, возможно, ошиблись.

- Да нет, не мог.

В его голосе звучит какая-то растерянность даже.

- Я именно к вам заходил. Точно помню. Розы купил. Белые. Тридцать девять штук. Девушка эта ещё была такая, знаете, с косой, в пиджаке приталенном светло-синем и серой юбке. Губы полные, взгляд грустный немного.

Риточка... Ритуля... Не выдавай меня, пожалуйста... Не выдавай...

- Наталья Вячеславовна, что ли?

Мамочки...

- Так она - владелица салона. Не продавщица.

- Владелица?

- Ну да. А она здесь. Позвать её?

Меня охватывает такой ужас и такое острое чувство беспомощности, бессилия и безнадёги, что я буквально хватаюсь пальцами за край стола. Просто, чтобы не осесть на пол.