Ты не для меня

Глава 1

Гордей

— Все, глуши! — кричу и тут же прикрываю рот кулаком, потому что кашель душит. В глазах стоят слезы — выхлопные газы никого не щадят. Я вылезаю из смотровой ямы. Согнувшись, упираюсь ладонями в колени и долго прокашливаюсь до першения в горле, едва не выплюнув легкие. Ко мне никто не подходит, Ник стоит в паре метров, а Вит где-то шатается, наверное, опять возится с чертежами и просчитывает варианты, по которым наш пилот пройдет трассу с минимальным количеством остановок. — Загоняйте на чек-ап. Снизу — хлам, если внутрянка бодрая, посмотрим, что можно сделать.

Иду к умывальнику. Сразу открываю кран и первым делом подставляю руки. С них стекает серо-черная вода, пальцы приобретают человеческий цвет.

Проржавевшую местами раковину надо бы сменить, но до этого руки никак не доходят. Да и на что менять? Новая через пару недель будет такая же. У нас тут и антифриз, и масло, и гарь — полный набор.

Когда вода становится почти белой, беру мыло. Пальцы, лицо, шея — тру все. Вода холодная, но я уже почти привык. Снимаю полотенце с крючка, мы предусмотрительно закупили серые, но грязь все равно видно.

Набираю в стаканчик воду из кулера, жадно выпиваю. В горле приятная прохлада. Повторяю.

— Нас очень просили подшаманить, — начинает Ник издалека. Он у нас отвечает за общение с клиентами просто потому, что самый вежливый. Язык у него подвешен что надо. Родители хотели вылепить из него дипломата, а парень завис в электронике и решил, что возиться с тачками в разы интереснее. — Бабки нам тоже не помешают.

— Мы не всесильные, — бросаю полотенце в корзину, куда мы складируем грязные шмотки, чтобы постирать в конце смены. Деньги нужны всегда, но ради них не стоит браться за любую работу. Жаль только, я понял это слишком поздно. — Забирай, через пару часов посмотрим. Может, все не так плохо, — пожимаю плечами. На этом мои полномочия все.

Пригонят говно, а потом просят сделать из него конфетку. Мы можем, конечно, и не такое чинили. Вот только не стоит забывать, что конфета все-таки из дерьма. Придумать им, что ли, строчку в договоре: с состоянием авто ознакомлен, претензий не имею?

На телефон падает сообщение. Встряхиваю руки. Сушу естественным способом, чтобы вода опять никуда не залилась и мобила не сдохла. Это второй за месяц. Первый утонул в тосоле, второй — утопился в душе. Гаджеты и жидкость — вещи несовместимые.

— Савелий! Тащи сюда свою задницу! Сава! — с улицы раздается женский крик, а затем кто-то стучит в ворота с такой силой, будто бьет по ним кувалдой.

Вздыхаю. Вот так всегда. Наивные девочки западают на гонщиков, а последние уносятся от них с той же скоростью, с какой отдаляются от стартовой линии после сигнала.

Мы с Ником переглядываемся. Я жестом показываю, что разберусь, он пусть работает.

Стук продолжается. У нас закрытая территория, случайные прохожие сюда не заглядывают.

Пес на цепи сходит с ума от агрессии за воротами. Глажу его, успокаивая. Спустить бы, и дело с концом, обычно после такого даже выходить не надо — желающих добраться до Савы не остается.

— Да твою ж белобрысую зад…

Я выхожу ровно в тот момент, когда девчонка перестает колотить наши ворота и агрессивно тычет в экран своего смартфона. Первым делом я замечаю тачку — «Ку-5», беленькая, отполированная. Уверен, в ней полный фарш. Еще и салон обтянут бежевой кожей. У меня даже привстал от такого секса.

Перевожу взгляд на властелиншу колец. Девчонке лет двадцать на вид, не больше. Длинные прямые светлые волосы, нахмуренные брови, сучий взгляд и недовольно поджатые губы. Стройная, симпатичная, но Сава с другими и не тусит. Черные джинсы порваны на колене, никогда не пойму этот стиль — нахрена покупать драные шмотки? Отдай Пирсу, и через пять минут будут такие же бесплатно.

Значит, «ауди» либо от богатых родителей, либо от какого-то папика.

Девчонка смотрит на меня, оценивает, в восторг не приходит, но это понятно: у Савелия при скверном характере ангельская внешность, я же далеко не ангелок.

— Ты не Сава. Где он? — хмурится и снова утыкается взглядом в телефон.

Треш. Где он таких стерв находит и почему его это так возбуждает?

— Встречи с фанатками после заезда, разворачивайся и уезжай, — киваю в сторону дороги. Наш гараж в одном из тупиков, это удобно, сюда не суются те, кого здесь не ждут. Ну кроме вот таких вот случайных дам с разбитым сердцем.

— Уеду, как только увижу Савелия. Позови его. Он ведь здесь? Мне сказали, он в гараже, — девчонка прикладывает телефон к уху и недовольно сопит. Ну точно маленькая капризная мажорка, которой достаточно топнуть ножкой, чтобы и новенький «ауди», и айфон последней модели, и поездка куда-нибудь на белый песок.

— Его здесь нет, — отвечаю сдержанно, делая скидку на, возможно, впервые разбитое сердце.

— А где он?

Савелий вот уже как два часа тестит машину на треке. Мы вчера вечером ее немного подшаманили, и он теперь ее убивает, чтобы нам без дела не сиделось.

Ладно, это все лирика. Тесты — необходимость для гонщика, потому что любой косяк на трассе обернется катастрофой.

— Понятия не имею, — вру, не моргнув и глазом. Не в моих правилах выдавать друга. — Слушай, малая, прыгай в свою тачку и уезжай. Савелий сам с тобой свяжется, если посчитает нужным.

— Просто позови его. Я не могу дозвониться до него вот уже два часа! Если он спит там в гараже… — она, миновав меня, решительно ныряет в калитку и идет в гараж.

Пирс тянет цепь, бросаясь к девчонке. Она тормозит на полсекунды, смотрит на овчарку, и наш грозный охранник стихает под ее взглядом. Садится на свою задницу и, склонив набок голову, смотрит, как женщина своим присутствием собирается осквернить мужскую обитель.

— Эй-эй-эй! Тормози, малая, — я хватаю ее за руку и дергаю обратно. Девчонка влетает в мою грудь, но тут же упирается ладонью и отстраняется. Наши взгляды сталкиваются. Это, блин, настоящая схватка. Мой — недовольный, ее — яростный, вот-вот сорвутся молнии.

Глава 2

Гордей

Медленно обтекаю, пялясь на девчонку. И только когда она оказывается рядом с Савелием и прыгает на него, обнимаясь, понимаю, что они, блин, похожи! Та же улыбка, те же интонации в голосе, они, блин, даже смеются одинаково. Только Сава уходит вниз, а малая заливается чайкой.

— Козлина, блин! Я звоню тебе несколько часов! — она бьет брата кулаком в плечо.

В смысле сестра? Откуда она вообще взялась? Савелий говорил, что он с семьей вообще не контачит никак. А тут… сестра? Это шутка, что ли?

— Прости, я был на треке, — ведет себя как настоящий старший брат. Покровительственный тон, снисходительная улыбка и умиление, которое бывает только в присутствии младших родственников. — Не обижайся только. Я правда тебя ждал, даже убрался вчера.

Не слышу, о чем они говорят дальше — в кармане звонит телефон. Не помню, когда взял его с собой. Видимо, на автомате засунул в задний карман. Отхожу в сторону.

На дисплее ненавистное имя. Марина, она же Мари.

Ничего хорошего после этих звонков не бывает.

— Привет, Мари, — все-таки отвечаю, хотя тянет нажать на отбой. — У тебя что-то срочное? Я весь в масле.

Ложь — мой постоянный спутник. Бытовое вранье вошло в привычку давно. Я вру, когда стремлюсь избежать разговора, обманываю, чтобы получить желаемое и отчаянно лгу, когда мне пытаются залезть в душу. Не бывает на сто процентов искренних людей, обман везде, главное — правильно его использовать и никогда не врать самому себе. Окружающие все равно не запомнят меня, забудут, как только пропаду из их поля зрения, я же останусь с собой до самого конца.

— Я писала тебе, Гордей, — начинает елейно, но я слишком хорошо знаю эту женщину. Ничего милого в ней нет, одна жестокость и жажда наживы. — Ты не ответил. Мне нужно подтверждение на вечер послезавтра. Готов выйти на новый уровень?

Я не готов физически. Морально — уничтожил всех.

— Это последний турнир?

— Если станешь чемпионом, то да. Вес — супертяжелый. Надеюсь, ты набрал форму за тот месяц, что я тебя не видела.

Во мне восемьдесят девять, и это я взвешивался вчера вечером, будто, блин, чувствовал приближение фатума. И вот он меня настиг. Не знаю, как быстро и без проблем набрать три кило. Пропадать в зале? Забью мышцы и вылечу с первого боя, потому что не смогу нормально ударить и получу в табло несколько раз.

Обожраться всякой дрянью? Вариант, конечно, причем, единственный. Шесть тысяч калорий, отеки — и вуаля.

— Я точно ее не растерял, — цокаю.

Не нравится мне происходящее пипец как. Все это мутно. Супертяжелый вес — это вообще другой уровень, причем как по подготовке, так и по баблу. Здесь больше спонсоров, но больше и рисков. Ставки — всегда высоки. Плюс этой категории — они не зависят от лиги, каждый турнир — коммерческий. Выступают в основном спортсмены, закончившие карьеру, и любители типа меня, для которых драки — способ поднять побольше деньжат.

— Хорошо. Послезавтра утром взвешивание, потом за час до боя. Ты и сам все знаешь. Не забудь заглянуть. Я тебя жду, — интонации меняются, если бы не знал об иерархии наших взаимоотношений, решил, что Мари со мной флиртует.

По спине бегут мурашки. Бр-р-р. Отвратительно.

— Буду, — говорю и отключаюсь.

Вокруг меня медленно сгущается тьма, но ее прорезает луч света, который излучают блондинистые родственники, пока воркуют. Я переключаюсь со своей мрачной волны на их позитив.

Сава широко улыбается. Малая уже не злится и обещает что-то приготовить на ужин, спрашивает, что бы хотел старший брат. Он ерошит ее волосы, а она забавно дуется и обещает плюнуть в его тарелку.

За грудиной тянет, и я отворачиваюсь. Не хочу нарушать семейную идиллию.

Возвращаюсь в гараж. Смотрю на корыто, которое Ник еще не забрал на диагностику. Вроде нормально выглядит снаружи, но под защитой — одни развалины. Тут, наверное, должна быть аллегория на то, что я такой же, но в жопу это все. Я нормальный, просто в какой-то момент жизни мне повезло чуть меньше, чем остальным сверстникам

Открываю журнал, проверяю ближайшие записи. У нас забито все. Сегодня — последний день тишины, а дальше — две недели плотной работы, после которой силы остаются только на душ и еду. Если я переживу бои без сильных травм, буду считать себя везунчиком. Быть между молотом и наковальней всегда тяжело.

Освобождаю бокс для машины Савелия. Мы его немного захламили сегодня, оставили много пустых канистр и сложили инструменты. Растаскиваю по местам, искоса поглядываю на милый разговор родственников, задерживаюсь дольше на девчонке. Красивая она, девочка-война, блин. Дерзкий язык компенсируется яркой внешностью. Она снова смеется, запрокидывает голову, и я скольжу по ее длинной тонкой шеей ниже к выпирающим ключицам. Еще вниз, к маленькой упругой груди.

Тряхнув головой, возвращаюсь в свою реальность. Дерзкие малышки — не мое, с ними слишком много проблем. Они ломают вообще все, что не вписывается в систему их координат и настраивают заново под свой привычный уклад. В общем, мимо.

Сосредотачиваюсь на работе. Это надежнее и безопаснее. Навожу порядок. Закончив, сгружаю канистры в мусорный мешок, который тащу к бакам. По пути глажу Пирса, он с тех пор, как малая появилась на территории гаража, ни разу не гавкнул, зато хвостом виляет так интенсивно, будто планирует взлететь.

— До вечера! — девчонка наконец уходит, и я спокойно выдыхаю. Одной блондинистой проблемой меньше.

— Бес! — окликает меня Савелий. Закинув мешок в контейнер, оборачиваюсь. Друг подходит ближе, кладет руку мне на плечо. — Ты извини, погорячился. Саня мне все рассказала. В целом картина понятная, я просто малость прифигел, когда увидел вас вместе.

Киваю. Мне извинения особо и не были нужны. Я бы тоже стриггерился. Наверное.

— Все нормально. Сам виноват. Думал, это девушка твоя.

— Упаси Бог, — моментально отзывается Савелий, вскидывая ладони. Мы вместе смеемся. Да уж, малая хуже гранаты, потому что чеки у нее нет и в помине, а зарядов на целый пулемет. — Я ее люблю, но исключительно как сестру.

Глава 3

Гордей

По дороге домой заезжаем в кофейню и покупаем там чизкейк. Сава говорит, что это для сестры, она обожает их. Я просто молча расплачиваюсь — в гости с пустыми руками не ходят.

— Есть что-то, что мне нужно знать о твоей сестре? Ну там какие-то запретные темы… — спрашиваю, когда мы подъезжаем к дому.

— Ты собрался с ней болтать? — смеется Савелий, прекрасно зная мою любовь к разговорам. Пустой треп — не для меня. Может, поэтому из друзей у меня только парни из автосервиса. Да пофиг. Есть, и хорошо, остальные — лишние.

— Ты же просил подружиться. Или планы поменялись? — смотрю на коробку с чизкейком. Запаковали красиво, как самый вкусный подарок. Но он такой неуместный в моих руках.

Я же ни разу не милый, это не для меня. Действую по инерции. Дружбой с Савелием я дорожу, три года назад он помог мне выбраться из глубокой задницы. Вместе мы готовили его к ралли, потом решили открыть автосервис. К нам чиниться приезжает полгорода, нас уже шестеро в команде, и все работают почти без выходных.

Утром и вечером гоняем, обсуждаем планы на заезды и готовимся к турнирам. Днем — ремонтируем тачки, тюнингуем и делаем все, чтобы машинки бодро ездили по улицам города. Еще есть дни, когда приходится заниматься бухгалтерией, сидеть на телефоне и гонять по инстанциям, доказывая, что у нас все в полном порядке.

И мои персональные вечера и ночи, когда я готовлюсь к турнирам или пропадаю в клубе, потому что у меня новый бой. В последнее время такие вечера я ненавижу сильнее всего.

Бокс всегда был моей отдушиной. Когда умер отец, мать не придумала ничего лучше, чем отдать меня в секцию, потому что не могла справиться с моим характером. Я долго отказывался заниматься, прогуливал занятия, пока тренер не вставил мне люлей. В четырнадцать я получил первую медаль и заработал первые деньги. Призовые были маленькие, но для меня тогда это не имело значения — это были мои честно заработанные бабки, которые я хотел потратить на новую форму и, конечно, на подарок маме.

Не сложилось. Мать уже тогда активно спивалась, поэтому, стоило мне рассказать о деньгах, как она отобрала все. С тех пор приходилось прятать — мы начали ссориться. Я пытался уговорить ее на лечение, но она, не реализовавшись в жизни, искала смысл на дне стакана.

В шестнадцать я остался один и попал в интернат. Бокс стал необходимостью, которая помогала избегать реальности. Я жил турнирами и тренировками, упахивался до седьмого пота, чтобы только не видеть обшарпанные стены и не общаться с местной шпаной.

В восемнадцать меня выпнули пинком под зад из интерната. Я не жалел, ушел оттуда с радостью, вернулся в нашу раздолбанную квартиру и понял, что жить так не хочу. Здесь было столько тоски и боли, что я сам неосознанно потянулся к бутылке. Опомнился, решил, что нужно что-то менять.

Тогда Мари показалась для меня спасением. «Голд» — это закрытый клуб, в котором проходят коммерческие турниры. Я получал такие бабки, о которых мои сверстники не могли даже мечтать. Тренер, узнав, чем я занимаюсь, выгнал меня из команды. Выбора не осталось — я с головой окунулся в бои. Это не было высшей лигой, это была элита. Здесь не просто дрались, здесь зарабатывали деньги.

Я заработал быстро. Купил квартиру в приличном доме, продал почти за даром старую квартиру. Но, как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И я расплачиваюсь до сих пор. Бои больше не приносят удовольствия, это способ быстрее отдать долг и закрыть этот спорт для себя раз и навсегда.

Савелий нашел меня, когда я был на самом дне. Меня тогда сильно избили, мы дрались по правилам ММА, было жестко и зрелищно. Меня отделали как никогда. Когда я полз к своей квартире, меня встретил Сава. Оказалось, что наши хаты напротив. Так и познакомились. Сдружились. Я, наверное, до конца своих дней буду ему благодарен за то, что не бросил и показал жизнь за пределами «Голда».

Поэтому чизкейк и милая беседа с его сестрой — меньшее, что я могу сделать.

— Нет, планы все те же. Вы — самые близкие для меня люди, — вздыхает Савелий и трет шею.

Мы паркуемся под домом. Выходим из тачки. У меня своих колес нет, только гоночный «Хендай», но он сегодня в гараже. Это машина Савелия, но гоняю на ней только я. Он вполне ровно относится к тому, что я забираю авто, когда куда-то еду. Машина должна ездить, тем более укомплектованная на все сто. Сегодня не было необходимости, мы уезжали на одной, завтра поедем так же.

— Я уже понял, что ты сильно любишь сестру, можно не повторять, — улыбаюсь. Поднимаю голову и считаю окна Савы. В кухне-гостиной горит свет. Сто лет не возвращался домой, чтобы кто-то ждал. Это, кажется, было в прошлой жизни. — Обещаю быть паинькой.

— Не верю ни на секунду. Просто не поубивайте друг друга, — блещет оптимизмом Сава.

Поднимаемся в квартиру. Савелий открывает ключом. Заходим внутрь. У него нет коридора, сразу начинается кухня-гостиная.

Взгляд выхватывает яркое пятно. В красной майке и коротких клетчатых шортах у плиты танцует девчонка. На весь дом играет что-то испанское, малая двигается плавно, красиво. Она хорошо чувствует музыку, виляет бедрами. Засматриваюсь на задницу, половинки видно из-под шортов. Длинные стройные ноги тоже приковывают внимание.

— Саш, мы дома! — кричит Сава как раз, когда девчонка соблазнительно крутится, подпевая в силиконовую лопатку.

— Фак! Савелий, блин! — заметив нас, малая тушуется и отворачивается к плите. Что-то сосредоточенно мешает.

Усмехнувшись, снимаю кроссы, наступая на задники.

— Ты мог предупредить, что будешь не один? — рычит валькирия, так же резко разворачиваясь к нам лицом. — Я не готовилась к гостям. И что значит мы? Он, — бросает на меня пренебрежительный взгляд, — живет с тобой?

Закатываю глаза. Мда, терпение мне точно понадобится.

— Во-первых, не с тобой, а у тебя. И во-вторых, нет. Гордей — наш сосед и мой хороший друг. Гордей, знакомься, моя родна сестра — Саша.

Глава 4

— Саня! — предостерегает Савелий младшую сестру.

— Ну что? — не тушуется девчонка. — Он… — переводит взгляд между мной и Савой, мечется, что-то там думает в своей красивой, но стервозной головушке, — ты мне нагрубил, а теперь пришел делать вид, что ничего не произошло?

Да, уж, петарда.

Подхожу ближе. Выставляю коробку с тортом на кухонный островок, опускаю ладони на поверхность. Малая не тушуется, тоже опирается на столешницу и подается вперед, ждет ответа. В зеленых глазах пляшут черти, а в уголках губ замирает ухмылка.

— Было и было. Я от своих слов не отказываюсь, — пожимаю плечами. Савелий шлепает ладонью по лбу, Саша роняет лопатку на островок. — Но я готов к перемирию. Это, кстати, тебе, — двигаю коробку с тортом ближе к девчонке.

Она смотрит настороженно, но я улавливаю нотки любопытства. Саша, наклонившись к коробке, медленно втягивает воздух. Она принюхивается, что ли? Странная-престранная девчонка. Взбалмошная, взрывная, агрессивная — полная противоположность Савелию. Этот хоть и любитель адреналина, но привык держать все под контролем. Они вообще родные? Хотя внешнее сходство…

Малая открывает коробку. Взгляд ее с осторожного меняется на удивленный, а потом и вовсе вспыхивает радостью. В зеленых глазах задорно пляшут маленькие чертята, Саша улыбается, в предвкушении потирает руки и кончиком языка облизывает пухлые губы. Красивые, персиковые, такие хочется целовать, кусать, обл… стоп. Мы тут не для этого, да и малая… одним словом, малая.

Девчонка, заметив, что мы на нее пялимся, вздергивает подбородок и прячет улыбку. Высокомерно нас оглядев, хмыкает и кивает мне:

— Ты угадал со вкусом. Спасибо, — отвечает сдержанно, и столько льда в голосе, что впору доставать виски, колу и мешать коктейль.

— Это значит «можешь остаться с нами на ужин»? — смешок вырывается из моего горла быстрее, чем я могу представить реакцию девчонки. Она ожидаемо закатывает глаза и морщит нос.

— Это значит: чизкейк не спасет тебя, если ты продолжишь общаться со мной в таком духе.

— В каком?

Да она сумасшедшая! Я не сделал ровным счетом ни-че-го. Что в ее голове-то? Опилки? Кричалки и вопилки? Ну повздорили немного, с кем не бывает. Она пыталась вломиться в наш гараж, я остановил. Как еще разговаривать с наглыми девицами? Тогда-то я думал, что она сумасшедшая фанатка. Оказалось, просто сумасшедшая.

Тру переносицу и искоса посматриваю на Саву. Если здесь случится взрыв, я не виноват.

— В снисходительном. Если тебе что-то не нравится, не надо притворяться, — читает меня в два счета. Она психолог, что ли? Или у меня лицо с субтитрами?

Да, мне не нравится, что какая-то пигалица решила выесть мои мозги чайной ложечкой. И я вообще ни черта не понимаю, почему до сих пор делаю вид, что меня это не бесит. Такие девчонки обычно сопротивляются до того момента, как оказываются прижаты к стене. А потом… искра, буря, безумие.

Черт. Опять мысли не в ту сторону сворачивают.

Неа, с Сашей у меня ничего не будет. Ее эмоции меня утопят.

Сжимаю челюсти до скрежета зубов. Смотрю на малую исподлобья. Взгляд не то чтобы угрожающий — просто держащий в тонусе, но девчонке хоть бы хны. Стоит с победным видом, еще чуть-чуть, и грудь колесом выпятит.

Мы закипаем. Между нами электризуется воздух. Разряды слабой силы уже летают вокруг. Нагнетаем обстановку

— Все, брейк, — вмешивается Савелий, легонько толкая меня плечом. Я часто моргаю, мельком смотрю на друга и возвращаю взгляд к малой. Она на своей волне, смотрит на меня с вызовом, и мое тело реагирует: от мозга к рукам идет импульс. Схватить, утащить, смять, но вместо этого я просто сжимаю кулаки. — Саша, прячь колючки, Гордей с миром пришел, — я даже удивлен, что Сава встает на мою защиту. Видимо, он и сам понимает, насколько непростая у него сестрица. — Давайте, что ли, ром откроем, чтобы сбавить градус напряжения? Потому что вам двоим, — поочередно тычет в нас указательным пальцем, — тоже придется подружиться. Я не собираюсь все лето вас мирить, — заявляет строго, будто старший брат не только для малой, но и для меня. — А хорошая пьянка еще никому не вредила.

— Я за! — отзывается Сашка.

— Пас, — качнув головой, возвращаюсь к девчонке. Она произносит одними губами «зануда» и закатывает глаза. — У меня послезавтра бой. А еще мне надо взять откуда-то два с половиной кило, чтобы не вылететь из категории.

Саша вспыхивает интересом за долю секунды. Оценивает меня с головы до ног, точнее, получается от паха до макушки. Не стесняется ни капли, будто в ее мире это нормально — быть настолько открытой.

— Ты дерешься? — Малая подается вперед, упирается локтями в стол, скрещивает пальцы и опускает на них подбородок. — Что именно?

— Бокс, ММА, — подпитываю ее любопытство.

Девчонка, кивнув, отворачивается к плите. Что-то там шаманит: перемешивает, перекладывает, щедро засыпает сыром и, справившись, возвращается к нам.

— Все, капец. Ты зря это сказал, — вздыхает Сава, который уже стоит у кухонного шкафа и достает три тарелки и ровно столько же стаканов.

— А зрителей туда пускают?

— Саша, ты туда не пойдешь! — Савелий произносит это так строго, что даже я подумываю не идти. Но малой хоть бы хны. Избалованная капец. — Это место не для тебя.

— Ну пожа-а-а-а-алуйста.

Никогда не видел такого рвения у девчонок. Они обычно хотят посмотреть до первого удара, а потом причитают и говорят, что больше ни ногой. Сашино желание выглядит искренним, да и по характеру она точно не похожа на тех девушек, которые испугаются первой крови. Эта, скорее, ухмыльнется и продолжит наблюдать.

— Нет! Саша, мы туда не пойдем.

Глава 5

Саша

— Я надеру твою, если скажешь это еще раз, — заявляет убийственно спокойным тоном высокомерный гад. Он смотрит прямо, в упор, наверное, от такого взгляда девочки превращаются в желе. Я тоже на мгновение теряюсь, даже дыхание спирает. Вдох замирает в горле, кусаю губы.

Мы пытаемся испепелить друг друга взглядами. Гордей проверяет, сколько я выдержу. Он не двигается с места, как чертов змей, гипнотизирующий свою жертву. Вот только фиг ему, а не жертва.

— Ты недостоин даже смотреть на нее, — хмыкнув, кривлю рот, будто вижу какую-то противную букашку. Не знаю, почему продолжаю колоть его в ответ. Я вообще не такая, обычно я вполне нормально общаюсь, с друзьями только взбалмошная и немного безумная, но это не идет ни в какое сравнение с желанием натянуть броню, когда мы с Гордеем оказываемся в одном пространстве. И да, эта броня с шипами, которые я не стесняюсь выпускать, стоит парню открыть рот.

Он не понравился мне еще в первую встречу, когда пытался выставить из гаража. Я злилась: восемь часов за рулем, пусть и с перерывом вымотали меня. Еще Савелий, как назло, не брал трубку. Я должна была забрать у него ключи от квартиры и обосноваться там. Поваляться в ванной, разложить вещи, приготовить вкусный ужин. А вместо этого носилась по всему городу и искала брата. К моменту нашей первой встречи с Гордеем я была заведена до предела. Уставшая, голодная, недовольная — и тут какой-то мачо, решивший, что он может рассказывать девочкам, куда идти. Терпеть не могу зазнавшихся парней.

Вот и начала отвечать.

Возможно, это все из-за недосыпа. Три дня я спала по четыре часа, а то и меньше. Видимо, нужно основательно отоспаться, чтобы прийти в норму и больше никому не грубить.

На плите что-то шипит, выкипает. Не думая и секунды, оборачиваюсь. Это тефтельки решили убежать! Выключаю конфорку и хватаю второй рукой крышку.

Горячо!

Жар обжигает пальцы. Вскрикнув, бросаю крышку в раковину и встряхиваю рукой. Второй пытаюсь взять лопатку, чтобы перемешать и проверить, не пригорело ли

В глазах стоят слезы. Рука печет с каждой секундой все сильнее. Пальцы покраснели.

Я теряюсь в пространстве. Даже в глазах, кажется, темнеет от боли. Или это потому что я жмурюсь и продолжаю шипеть, втягивая воздух через стиснутые зубы, будто это может мне помочь.

Не замечаю, как за моей спиной оказывается Гордей. Он осторожно подталкивает меня к раковине, придерживая за плечи. Сам открывает кран и, схватив меня за запястье, подставляет пострадавшие пальцы под воду.

Вода остужает пыл. Становится легче, я уже почти ровно дышу. Боль, что еще мгновение назад пронзала руку от кончиков пальцев до плеча, отступает. Пальцы все еще горят, но прохлада успокаивает. За шумом воды не сразу слышу, как грохочет в груди сердце и шумит в ушах от того, что кровь слишком быстро несется по венам. Прихожу в себя. Пелена слез больше не застилает глаза. С облегчением выдыхаю и опускаю плечи.

Слышу за спиной тихий смешок и моментально вытягиваюсь как по струнке.

Боль от ожога была невыносимой? О, нет. Мои лопатки сейчас сгорят от того, что Гордей прижимается к ним. Это прикосновение невинное, он просто мне помогал, пока я растерялась. Смотрю на его руку, которая все еще держит мою. Сильные пальцы обхватили запястье надежно и крепко, но небольно. На руках проступают вены, я вижу очертания мышц. Я пялюсь.

В горле пересыхает, когда Гордей наклоняется ко мне. Его дыхание скользит по шее, как шелковый платок по коже. Обманчиво-ласково, слишком интимно. Я облизываю сухие губы и давлюсь воздухом. По коже бегут мелкие мурашки, выдавая меня с головой.

Это что-то странное, ненормальная реакция на раздражитель. Желудок сжимается, я напрягаю живот. Я не боюсь, просто растеряна. Все еще не понимаю, как действовать. Мысли скачут одна с другой. Ударить его локтем? Наступить на ногу? Развернуться и бросить очередную колкость? Угрожать ножом? Его, как назло, нет под рукой.

— Если не хочешь, чтобы я пялился на твою задницу, носи шорты подлиннее, — говорит тихо, но четко.

Сглатываю ком в горле. Это безумие какое-то! Гордей через меня наклоняется и смотрит на мои пальцы. Они все еще красные, но боли уже нет. Есть только дикая неловкость.

— Что ты делаешь? — все-таки пихаю локтем ему в живот. — Со мной все нормально, и я бы справилась сама! — шиплю разъяренной кошкой. Бесит! Несоизмеримо раздражает! Нельзя вот так вот трогать не своих девушек, прижиматься к ним и шептать всякие двусмысленные фразочки.

Поворачиваюсь к Гордею лицом. Его взгляд падает в вырез футболки и бесстыже скользит по ногам. Он смотрит беззастенчиво, а я чувствую себя перед ним голой. Поправляю футболку и испытываю непреодолимое желание надеть штаны, причем максимально свободные, чтобы этот гад не мог меня рассмотреть.

— Да я заметил, блестяще справляешься, — кивает, то ли соглашаясь со мной, то ли издеваясь дальше.

Сволочь! Наглая симпатичная сволочь! Нет, никаких симпатий, даже если это объективно. Темные глаза, смуглая кожа, широкие плечи. Гордей и правда выглядит как… нет, не с обложки. Скорее, как парень, завирусившийся в «ТикТоке», который открывает рот под музыку и демонстрирует подписчицам свои кубики. Только вот чернота глаз настораживает, есть в них что-то опасно-притягательное.

— Так и есть, — рявкаю обиженно. Тру запястье, избавляясь от фантомного ощущения его прикосновений. — Подвинься, ты мешаешь, — снова схватившись за лопатку, перемешиваю тефтели. С ними полный порядок, в отличие от меня. Немного выкипел соус, но это не испортит вкус блюда.

По кухне разливается запах гари. Схватив тряпку, снимаю сковороду с плиты, ставлю на доску, чтобы не вымазать стол. Аккуратно вытираю поверхность плиты. Она горячая. Движения быстрые, короткие. Щеки горят. Я ощущаю на себе взгляд Гордея. Это невозможно. Чувствую себя так, будто иду по подиуму, а не стою на кухне. Под наблюдением теряюсь, я не привыкла к пристальному вниманию в бытовых делах. Одно дело в универе, в клубе, на улице — там таких вот взглядов хоть отбавляй. Я уже даже не реагирую на них. Есть и есть. Но сейчас Гордей будто видит ту сторону меня, которую я показываю далеко не всем, а только самым близким и тем, кому я доверяю.

Глава 6

Саша

В клубе с каждой минутой все больше и больше людей. Некоторые сидят за столиками, другие стоят у стены в несколько плотных рядов и ждут, когда же начнется поединок.

У нас тоже есть столик, маленький, в самом углу, отсюда не очень хороший обзор и придется стоять, но это лучше, чем оттоптать все ноги из-за неуклюжих и нетрезвых посетителей. Музыка качает, басы проникают под кожу, вибрация будоражит и заставляет замирать в предвкушении. Туда-сюда снуют официанты, кто-то танцует, отвоевав свободный клочок.

Я смотрю на подсвеченный ринг. Сейчас там танцуют девушки, завлекая публику. Народ свистит, мужчины лапают фигуристых красоток взглядами. Атмосфера захватывает. Здесь происходит что-то запретное, от адреналина покалывает кончики пальцев.

Савелий придерживает меня за плечо. Он до последнего меня отговаривал. Уверена, если сейчас я скажу, что хочу уйти, он выведет меня отсюда за пять секунд. Брат до сих пор считает меня маленьким неразумным ребенком, за которым нужен глаз да глаз. А мне нужно просто немного развеяться и отвлечься, посмотреть бой, возможно, выпить бутылочку пива и расслабиться. Все. Я не ищу приключений, мне хорошо здесь и сейчас. Вокруг люди, эмоции, среди этого многообразия легко потеряться, забыться, раствориться. То что нужно.

Мы садимся за столик. Пришлось доплатить за хорошее место, ну как хорошее, нормальное, где нас не затопчут. Гордей договорился только о бесплатном проходе, дальше уже ориентируемся сами.

К нам подходят, предлагают сделать ставки, но мы отказываемся. Савелий на друга не поставит, зарабатывать на близких — самое отвратительное, что можно сделать. Я же понятия не имею, как это все работает.

Мы ждем. Толпу разогревают промо-роликами. Сначала на экране появляется заставка о турнире. Это любительская полупрофессиональная лига, где выступают профессиональные спортсмены. У каждого разряд и титулы в прошлом, сейчас же они продолжают любимое дело и зарабатывают боем.

Дальше — ролик о Гордее. Его показывают со всех ракурсов, и я зачарованно смотрю на подтянутое тело. Он выглядит идеально. Бес. Любимчик публики, чемпион и талантливый боец. Его здесь любят — толпа ревет и скандирует «Бес». Савелий тоже вливается в волну. Поднимает вверх кулак, вторя остальным.

Мне становится неуютно. Понятия не имею почему. Гордей наверняка хорош, но видеть, как его обожает столько людей, тяжело. Поднявшись, подхожу к брату.

— Я в туалет, скоро вернусь, — приходится громко говорить, чтобы перекричать толпу.

— Провожу, — Савелий подается вперед, но я останавливаю, положив руку на плечо.

— Не надо. Я справлюсь сама. Не потеряюсь, отдыхай, — выдыхаю. Еще не хватало под надзором брата стоять в очереди или того гляди идти в сам туалет. Нет уж, я не маленькая, мне сопровождение не требуется.

— Ладно.

Я быстро иду в сторону уборных. Здесь очередь начинается чуть ли не за двадцать метров. Капец. Я так рискую весь бой пропустить. Но тут гораздо тише, чем возле арены. И до меня только отголосками долетает имя гада, которое продолжает кричать толпа.

— Опять тут не протолкнешься, — сразу за мной пристраиваются две подружки. Мажу по ним случайным взглядом. Короткие юбки, грудь навыкате, прилизанные гелем волосы, броский макияж — девочки на охоте.

— А ты хотела опять в раздевалке тусить? Сегодня слишком важный бой, мальчики готовятся, им нужно быть в напряжении. Расслабятся потом, главное засветить перед ними свою задницу, чтобы не уволокли кого другого, — отвечает другая.

У меня краснеют даже кончики ушей. То есть они вот за этими развлечениями сюда приходят? Я оглядываю очередь впереди с интересом. Здесь почти все выглядят так, как девочки за мной — они готовы закадрить кого-то, а может, уже заполучили в свои руки спортсмена или спонсора и теперь просто поддерживают имидж.

Никогда не думала, что джинсы, топ и бомбер сделают меня белой вороной!

— Давай сразу договоримся. Я хочу Беса, — продолжаю невольно подслушивать разговор.

— Без проблем, дорогая.

Не хочу знать. Неа. Желание закрыть уши руками сильно. Очередь сокращается нереально медленно. А если я вдруг сейчас услышу какую-то информацию о том, что у Гордея в штанах, просто умру на месте. Эта информация мне ни к чему. Я и так узнала больше, чем хотела. В том, что этот мачо-мен спит с девицами, которые пускают на него слюни, даже не сомневалась. Он выглядит как парень, который этим точно воспользовался бы.

Фу, боже, он ведь сидел вчера на диване в гостиной! Надо вызвать химчистку на всякий случай.

Под девчачий треп я все-таки дожидаюсь свою очередь. До начала боя пятнадцать минут, мне везет. Выхожу из туалета с чувством полного облегчения.

Смотрю в нашу сторону. Савелия уже кто-то активно клеит, он мягко отвечает. В этом весь мой брат — никогда не пошлет человека грубо, всегда будет искать обходные пути. Иногда, конечно, и на него находит, но это исключение из правил.

Ладно, надо бы его немного расслабить.

Вместо того, чтобы идти к столику, сворачиваю в сторону бара. Возьму нам еще немного выпить. Может, какие-нибудь орешки или сухарики. В общем, сориентируюсь по обстоятельствам.

На баре, по сравнению с очередью в туалет, пусто. Запрыгиваю на стул и жду, когда ко мне придет бармен принять заказ. На полке много цветных бутылок, несколько сортов водки и виски, коньяк, куча настоек и несколько пивных кранов. На стойке сухари, сушеная рыба, кальмары, вяленое мясо, чипсы и орешки.

Делаю заказ. Прошу бутылочное и открыть при мне. Савелий сказал так же, я просто повторяю, не задавая лишних вопросов. Мда уж. Ежусь и вздрагиваю от бегущих по спине мурашек. Надо было все-таки идти сразу к брату. Весь треш ситуации до меня доходит только сейчас. Мы на подпольных боях, в закрытом клубе, который в течение нескольких лет работает без единого сбоя. А еще я одета максимально невызывающе, что в цветастой полуголой толпе работает как сигнальная ракета. Если ты идешь против системы, значит, привлекаешь внимание. И неважно, что система здесь работает с отключенной нормой морали.

Глава 7

Гордей

Волоку за собой девчонку. Мы уже за служебной дверью. Сашка шипит, вырывается, сыплет проклятиями, но все равно идет за мной.

Дурочка, ну просто натуральная идиотка! Как только додумалась свинтить в одиночестве и обосноваться у бара? Сава тоже молодец — бросил сестру, и вокруг нее сразу же собрались всякие придурки, думающие как залезть ей в трусы. А спасать приходится мне, хотя до боя чуть больше десяти минут.

Мы разминались в другом зале, небольшой спарринг для двоих, в котором мы больше отрабатывали технику, чем пытались покалечить друг друга. Арс адекватный, просто больше меня на четыре кило и выше на полголовы. Он громада, и он меня выбесил, когда приблизился к Саше. Здесь работает право первенства — девчонка поимела мой мозг раньше, чем его, так что достаться должна мне.

— Пусти меня, кретин! Какого черта ты творишь? — пищит, возмущаясь и свободной рукой колотит меня по плечу.

Остановившись в коридоре на пару секунд, делаю выбор в пользу своей раздевалки, до которой еще пара метров, и уверенно иду туда. Открыв дверь, заталкиваю девчонку и захожу следом, запираясь изнутри. Малую подталкиваю дальше.

Тут никого — темнота. Щелкаю выключателем, и комнату заливает тусклый свет, в котором по стенам от наших тел ползут длинные тени. Саша сразу же поворачивается ко мне лицом — в глазах плещется страх. Она медленно отползает к противоположной стене. Я наступаю, не задумываясь о том, как все выглядит.

В моей крови гуляет адреналин, я заведен перед боем, и я, блин, как бык, реагирующий на красную тряпку, выброшенную перед лицом. Девчонка бесит с самого первого дня. Все с ней идет наперекосяк. Как бы я ни пытался подружиться и просто нейтрализовать этот вулкан, не получается. Она только сильнее распаляется, даже сегодня испепеляет меня взглядом, а у бара вообще пыталась выбрать другого. Была бы любая другая — было бы пофиг, вот только Саша — это ответственность. Она сестра друга, за которую придется впрячься, если что-то случится. А свяжись она с Арсением, непременно случится. Истомин только прикидывается душкой, на самом же деле девчонки от него уходят в слезах, потому что он мастерски разбивает сердца.

— Какого черта ТЫ творишь?

Я на расстоянии шага. Девчонка вжимается в стену, но сдаваться не собирается. Смотрит грозно и даже пренебрежительно, так, будто я грязь на подошве ее кроссовок. Она оделась максимально скромно, если не считать голого пупка. Плечи закрыты, грудь не выставлена напоказ, но я все равно безошибочно ее определил у стойки.

— Ты псих! И я не буду тебе ничего объяснять, — она делает шаг в сторону, собираясь меня обойти.

Настигаю ее в два счета и зажимаю между собой и стеной. Не касаюсь, не давлю — просто упираю ладони по обе стороны от ее головы. Смотрю сверху вниз. Саша не смущается ни на секунду — взгляд мечет молнии. Она толкает меня в грудь, но ей не хватит всех ее сил, чтобы сдвинуть меня.

В нос бьет ее запах. От малой вкусно пахнет кокосом и чем-то еще. Как будто пина колада — сладкая, манкая. И эта сладость, даже нежность не идет ни в какое сравнение со взрывным характером. Контраст добивает. Я и так был на адреналине, а теперь и вовсе скакнул в бешенстве. Как бы дичи не вытворить.

Мы непростительно близко. Наши дыхания смешиваются. Грудные клетки вздымаются с одинаковой частотой. Взгляды сталкиваются и ведут борьбу. Кто отведет глаза первым? Я — потому что хочу посмотреть на губы? Или Саша все-таки сдастся? Зелень ее глаз темнеет. Теперь это не летняя трава под солнцем, а темная красивая хвоя, прячущаяся в тени.

— Будешь.

— Нет! Если тебя задело, за кого я болею, это твои проблемы, а не мои. Уйди! — бьет кулаком. Это то, что мне вообще не нужно перед боем.

— Чего? Бля-я-я… — доходит до меня. Интересно она сопоставила факты. — Нет, Саша. Мне похуй, за меня ты или нет, — тело напрягается, противясь произнесенным словам. В груди что-то неприятно царапает, но я запрещаю себе сосредотачиваться на этом ощущении. Оно иррациональное, неправильное и ненужное. — Но ты сестра Савы, а значит, мне придется за тобой присматривать, хочешь ты того или нет.

— Няньки мне не нужны! — огрызается.

— Позавчера ты орала, чтобы я не пялился на твой зад, а сегодня вертишь им перед первым встречным, подкатившим возле бара, — от одной мысли, что она ушла бы с Арсом, передергивает. Я бы вломился в его раздевалку, даже если бы они закрыли дверь прямо перед моим носом. Даже если бы Саша была согласна на все, что ей предложил Истомин. — И если я поступил благоразумно, то это не значит, что все такие. Здесь двенадцать вип-кабинок. Как думаешь, что там делают? — запугиваю ее. Вижу, что начинает доходить. — Или ты целенаправленно хочешь попасть в одну из них?

Мы сверлим друг друга взглядами целую бесконечность. Воздух между нами уже трещит от напряжения и разрядов молний, которые летят в меня с бешеной скоростью. Я жду ответов. Мне жизненно важно услышать, что Саша не планировала ничего подобного и просто ошиблась, подумав, что ее дерзкий рот никто не захочет заткнуть вполне классическим способом.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать. Пухлые губы выглядят охренительно, так что приходится сдержаться, чтобы не пройтись по ним большим пальцем. Передумав, Саша поджимает губы, словно заметила, что я бессовестно пялюсь.

Тишину разрезает звон пощечины. Саша бьет сильно и уверенно, а я даже не успеваю увернуться. Щека вспыхивает жаром. В кровь впрыскивается новая порция адреналина, а злость уже разгоняется по венам.

— Думай обо мне что хочешь, но не смей меня оскорблять! — поднырнув под руку и воспользовавшись моей растерянностью, Саша спешит к выходу.

Я делаю шаг за ней, все еще с трудом соображая. В башке звенит, но не от силы удара, а от шока. Она только что меня ударила. И мне стоило охренеть каких сил сдержаться и не обездвижить ее. А еще не наброситься на ее рот, из которого, как из пулемета, вылетают слова. Заткнуть его своим.

Глава 8

Саша

Иду прямиком к нашему столику. Сердце колотится так, что скоро вылетит прямиком на ринг. Прижимаю руку к груди, надеясь унять бешеный ритм. Дыхание сбивается, я лавирую в толпе, звуки доходят как через толщу воды. Меня кто-то хватает за плечо. Не обернувшись, сбрасываю руку и уношусь прочь.

Мысли лихорадочно скачут, подкидывая мне новые сюжеты развития событий в одной раздевалке за служебной дверью. Я облизываю пересохшие губы. Тело горит огнем. В бомбере становится жарко, но я не решаюсь его снять.

До сих пор не могу прийти в себя. Гордей вел себя так, словно у нас отношения и я ему задолжала объяснения. Он не сделал ровным счетом ничего — только жалил словами, но мне и этого хватило, чтобы потерять равновесие и полететь в бездну.

Сейчас я понимаю, что многие из его слов были правдой. Мои действия действительно противоречащие, я с Гордеем делаю одно, с другими — обратное. Тяжело истолковать намерения. Только вот это не моя вина, а этого несносного засранца, рядом с которым я теряю себя.

Кто-то влетает в меня сбоку. Руки сжимаются на плечах, не давая мне упасть. Я стою на ногах крепко. Парень, извинившись, продолжает движение. Тоже следую в нужном направлении.

Вот уже наши места. Савелий вертит в руках бутылку. Перед ним какая-то девушка, которая что-то ему доказывает. На ней короткие шорты и топ, едва прикрывающий грудь. Вызывающий наряд дополняет броский макияж и зачесанные назад волосы. Девушка выглядит эффектно, но мой брат на нее даже не смотрит, сверлит взглядом бутылку и односложно отвечает на вопросы. Не выдержав, девушка бросает что-то явно ядовитое и, резко крутанувшись, уходит. Савелий смотрит ей вслед, но быстро возвращается к созерцанию бутылки. Если бы я не знала, что мой брат бегает от отношений, подумала бы, что передо мной разворачивается любовная драма.

Подхожу ближе, Сава лениво мажет по мне взглядом.

— Ты долго, — констатирует факт.

Смотрю на часы на руке. Меня не было двадцать минут. Пожав плечами, сажусь в кресло напротив брата.

— Очереди сумасшедшие, — произношу нейтрально. — Скоро все начнется?

Свет меняется. По периметру ринга загораются лампы. Девушки заканчивают танец и уходят. Толпа ревет, в воздухе искрит адреналин.

Мы переводим взгляд на арену. Голос ведущего льется из динамиков. Он представляет спортсменов. Первым выходит Арсений. Его встречают бурно, рукоплещут. Сам парень держится уверенно. Он здесь один из любимчиков. Арс поднимает руки в перчатках, демонстрирует пару движений — заводит народ.

Я замираю, напряженно глядя в сторону. Там в черном халате с золотыми вышивками стоит Гордей. Бес. Взгляд намертво приклеивается к нему. Он держится отстраненно, голова опущена, но я даже на расстоянии чувствую силу и ярость.

Все вскакивают со своих мест и кричат-свистят, когда прожектор показывает на Гордея. Пока он выходит на ринг, ни один человек не садится. Мы тоже стоим, подхваченные общей волной. Я даже хлопаю, увлекшись общим настроением, но робею, когда Савелий замечает мою реакцию. Сдержанно ему улыбаюсь и опускаю руки.

В тот момент, когда Гордей становится в стойку, я понимаю, что теперь перед нами Бес — боец, готовый уложить любого в погоне за титулом. Он суров, опасен и настроен побеждать.

Сава подмигивает мне и кивает в сторону ринга. Брат искренне болеет за друга. Он даже свистит! Подумать только, моего брата всегда считали ангелочком, который всегда придерживается правил. А теперь, когда я узнаю о его жизни больше, кажется, что за смазливой внешностью прячется настоящий оторва.

В тот момент, когда я собираюсь отвлечься от совершенного тела Гордея, он вдруг поворачивается в нашу сторону и смотрит прямо на меня. Сердце екает, жар бежит по телу волнами, подушечки пальцев колет, а в затылке печет. Я не отвожу взгляд, и мы так и пялимся. Снова вспоминаю его грозное выражение лица там, в раздевалке, и по коже бегут мурашки. Бес будто безошибочно определил мое местоположение и теперь готов сравнять мой моральный настрой с землей, чтобы я не мешала ему побеждать.

Демонстративно скрещиваю руки на груди. Между нами не меньше пяти метров, а по ощущениями стоим на расстоянии двадцати сантиметров друг от друга. Один неверный шаг, одно неосторожное движение, и случится катастрофа. Воздух застревает в легких. Напряжение между нами в разы сильнее, чем конфликт двух соперников на ринге. Это плохо. Во-первых, Гордею нужно сосредоточиться на бое, если он хочет победить. Во-вторых, я не уверена, что выдержу, если Бес начнет давить. Не Гордей, не друг брата, а именно Бес — злой, решительный.

Отвожу взгляд первой. Пусть считает меня проигравшей — отступить в одной битве не значит ровным счетом ничего. Смотрю на носки своих кроссовок и жду, когда же все начнется.

С первым ударом возвращаю взгляд на ринг. Гордей движется быстро, бьет резко и внезапно. Арсений медленнее, но при этом в нем больше силы, его приемы точны и выверены. Оба не уступают друг другу. В помещении шумно, голоса сливаются в гул, из которого иногда слышатся отдельные выкрики и свист.

— Он крутой, да? — я даже не заметила, как Савелий оказался рядом со мной. Он приобнимает меня за плечи и наклоняется ниже.

— Гордей? Да, хорош, — медленно киваю, продолжая наблюдать.

— Знаю, что сейчас не очень подходящее время, — начинает издалека с деланной вежливостью. Так и думала, что во всем этом есть какой-то подвох. — Но лучше сейчас. Гордей — своеобразный парень и очень хороший человек.

— Ты же мне его не рекламируешь как потенциального жениха? — пытаюсь перевести все в шутку, а у самой нутро сжимается, стоит только допустить эту мысль. Гордей — мой парень? Ха-ха. Он же бешеный спортсмен.

— Нет, — отзывается резко и холодно. — Я просто прошу тебя присмотреться к нему и сбавить обороты. Он нормальный, и он мне как брат. А ты моя сестра, и вы оба — единственная семья, которая у меня есть. Не хочу, чтобы дошло до того, что придется выбирать между вами.

Глава 9

Гордей

Выхожу на улицу сразу, не задерживаясь. Бой окончен, статистика зачтена, Мари довольна, и меня сегодня здесь ничего не держит. С Арсением у нас просто контры: он мой основной соперник, мы не дружим, но и не конфликтуем на публике, поэтому я не интересуюсь его самочувствием после нокаута. Он сам виноват: отвлекся, засмотрелся на кого-то и получил в табло. Никакого сожаления. Либо он, либо я, и я всегда выберу себя.

Свежий воздух остужает. В теле гуляет адреналин. Я все еще заведен. Нужно выплеснуть все лишние эмоции, которым не место в обычной жизни. После боя всегда так. Нужно пару часов на то, чтобы отойти. Я даже не вижу дорогу перед своим носом — все как в густом тумане, и приходится ориентироваться на мышечную память.

В мозг долбит, тело двигается рвано, резко. Мысленно я все еще за канатами. Сражаюсь, анализирую. Вспоминаю, что было, как действовал. В процессе я заметил две ошибки. Слишком глубоко ухожу вниз, когда уклоняюсь, и медленно наступаю. Нужно быстрее, чтобы рвать и уничтожать. Опять придется тренировать ноги, следить за скоростью. Это проблемы завтрашнего меня, но я все равно о них думаю, ищу выход. Моя жизнь — бесконечный спорт. Бокс, ралли — успевать приходится везде, и у меня просто нет времени на промедления.

Достаю телефон и проверяю тренерскую сетку. Мы занимаемся в небольшом клубе при «Голде», зал оборудовали специально для нас, у нас бесплатный доступ, а еще обязательные тренировки с одним из четырех тренеров. Нас с Арсом готовят разные профи. У моего как раз есть окошко на завтра, не придется долго ждать. Бронирую время и жму «подтвердить».

— А что это у нас тут за чемпион? — звучит радостное за спиной, и мне на плечо опускается тяжелая рука. — Ты красавчик! Уделать его так быстро, еще и нокаутом. Ну точно Бес! Бес! Бес! Бес! — скандирует Савелий, который каким-то образом успел добраться до служебки.

— Ну хорош, — стряхиваю с себя его ладонь и веду плечом. Сава всегда пытается меня поддержать, зная, как мне фигово в такие моменты. И вроде бы должен радоваться победе, но это только одна ступенька к большому чемпионству. Впереди еще десять, и только тогда можно будет выдохнуть. А пока нужно убиваться в зале до седьмого пота и как-то находить время на ралли.

— Признай, что это было охуенно, — улыбается Савелий.

По телу снова прокатывается горячая адреналиновая волна. Я помню все: как занес руку, как перенес вес тела на одну ногу, как сделал быстрый и точный удар. Помню страх в глазах Арса, помню, как он рухнул на пол мешкой. В моей голове хранятся все воспоминания с боев. Они работают лучше любой камеры. Тогда, на ринге, на одно короткое мгновение по венам разлился триумф. Я позволил себе пару секунд ликования, а дальше задушил его в адреналиновом море. Нужно больше, лучше, результативнее.

— Да, было охуенно, — соглашаюсь, слабо улыбаясь.

Сава толкает меня в плечо. Отворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на Сашу. Малая стоит поодаль, прячет руки в карманы бомбера и смотрит на меня с любопытством. Это не тот взгляд, каким меня обычно одаривают девушки: в нем нет похоти, нет призыва — банальный интерес.

А меня пробирает насквозь. Мозги отключаются. Какой там бой и аналитика? Меня уже вмазало с одной только позы, которая кричит, что здесь Саньке не место. Улыбка моментально стекает с моего лица.

— Поздравляю, — произносит твердо, в интонациях лед. На миг в ее глазах вспыхивает что-то, что я не могу расшифровать. Восхищение? Радость? Еще бы на секунду дольше, и я бы был готов пахать как не в себя, чтобы после каждого успеха впитывать эти эмоции. — Ты круто смотрелся на ринге, — выдавливает из себя язвительно, наивно полагая, что я не замечаю. Таким тоном стоило говорить «Пошёл к черту, кретин!»

Саша подходит ближе и останавливается рядом с братом, берет его под руку. Её взгляд мечет молнии — такими темпами на мне живого места не останется.

Подмигиваю ей, и малая улыбается так тепло и искренне, что меня сражает наповал. Тепло толкается в грудь и разливается внутри. Я смотрю на ее губы, на идеальную линию подбородка, на прямой нос и сверкнувшие в свете уличного фонаря глаза, понимая, что пропадаю. Я отдаю себе отчет — четко осознаю, что лечу в пропасть, но заталкиваю все это глубже, потому что не время и не место. Да и странно это все. Мы поцапались как кошка с собакой, меня задело, и эта странная реакция не больше чем компенсирование эмоций. Стоит просто переждать бурю и отстроиться от острой фазы, тогда я перестану жрать девчонку взглядом и представлять, как зажимаю ее у стенки.

— Я же профи, — отвечаю со смешком, и малая закатывает глаза. Фантазии опять опережают разум. Саша уже в моей постели и глаза у нее закатываются совсем по другой причине.

Это адреналин и тестостерон. Они всегда шкалят после боя, особенно после победы. Когда работаешь на пределе, после сбоят все системы, и первой в расход идет гормональная. Малая не вовремя оказалась рядом, и теперь мой радар, за неимением других вариантов, настраивается на нее.

— Что дальше? Домой? — спрашивает Сашка, обращаясь к брату. — Профи ведь не празднуют победу, — стреляет в меня уничижительным взглядом, от которого в моих штанах становится теснее. Блядь. Нужно срочно кого-то найти. Желательно менее болтливую и более раскрепощенную. А еще не такую блондинистую, как малая.

— У нас сегодня долгая ночь, — весело отвечает Савелий. — Если ты, конечно, захочешь.

— Ты подтвердил участие?

— Да. Только свое. Ник уже пригнал машину.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — вмешивается малая. — Что я должна захотеть?

— Посмотреть, как твой брат гоняет по кольцу.

Глава 10

Саша

Мы садимся в машину Савелия и едем куда-то за город. Парни впереди, я сижу сзади, рассматриваю город со стороны. Уже давным-давно стемнело, вокруг горят огни, быстро сменяя друг друга. Ночь — особое время, в которое все видится по-иному и кажется таинственнее, загадочнее. Я делаю пару фоток и с трудом удерживаюсь от того, чтобы не закинуть в сторис. Нельзя, иначе завтра же я уеду отсюда, причем не по своей воле.

Словно почувствовав, телефон в руке вибрирует. Ладонь словно кипятком ошпаривает. Блокирую экран, игнорируя вызов. Сердце уходит в пятки. Страх обволакивает каждую клеточку, мешает вдохнуть. Мне кажется, сейчас все на моем лице написано, стоит только взглянуть. Хорошо, что никто не видит.

Ребята увлечены разговором, обсуждают что-то о машинах, на словах разбирают и собирают движок, говорят про руль и мощности. Для меня их болтовня похожа на фоновый шум, я не смыслю в этом ничего, но невольно вникаю, потому что успокаивает. Завтра Савелий будет пропадать в гараже вместе с Гордеем, они будут проверять машину после тестов. Что полетело, что выдержало, что улучшить. Все это важно уже сейчас, от исправности машины зависит не только победа, но и жизнь гонщика и его штурмана. Это очень серьезно, и я начинаю волноваться.

Никогда не видела, как Савелий гоняет. Гонками он увлекался всегда. Для меня трек был под запретом. Папа не разрешал, опасаясь, что я тоже захочу попробовать себя в скорости. Я смотрела заезды брата тайком в интернете, хоть родители всячески пытались меня отвлечь во время гонок и не дать понаблюдать за трассой. Мне было запрещено интересоваться успехами, поэтому я тайком считала медали и кубки на полке. Когда понимала, что количество не сходится, радовалась как за себя.

После того, как Сава ушел из дома, поругавшись с отцом, все стало гораздо проще и сложнее одновременно. Теперь следить за Савелием было просто: я смотрела трансляции с заездов, читала интервью и лайкала все посты в его соцсетях, которых стало существенно больше. Мы наконец начали общаться, не обходя острые темы. Я поняла, что гонки — это не просто спорт, это образ жизни и мышления. Это не адреналиновая зависимость и не желание покрасоваться перед девчонками в красивом костюме — это упорство, решимость и внимательность. Я начала по-настоящему гордиться братом, понимая, что стоит за каждой успешно пройденной трассой.

— Са-а-ань, ты там спишь, что ли? — Савелий поворачивается ко мне.

— А? — хлопаю ресницами. Смотрю на брата. Мы в машине вдвоем. Гордей стоит на улице, цепляю его силуэт. — Задумалась, — улыбаюсь. — Мы уже приехали?

— Да, выходи, — не дожидаясь меня, толкает свою дверцу.

Поспешно выбираюсь из машины, сталкиваясь нос к носу с Гордеем. Он не сдвинулся ни на сантиметр ровно с того момента, как оказался на парковке. Смотрит сквозь меня, что-то анализируя в своей голове. Ежусь под взглядом.

— И какой у нас план?

— Ты идешь с Гордеем, я на трек. Бес, головой отвечаешь! — раздает указания Савелий. — Все, давайте, я вас проведу через служебку, дальше сами.

Не дожидаясь Гордея, стартую следом за братом. Бес идет шаг в шаг, кажется, в спину дышит. Между лопатками горит, по телу расходится пульсация. Ускоряюсь, надеясь сбросить с себя странное наваждение, но мой молчаливый спутник не отпускает меня дальше, чем на расстояние вытянутой руки.

Внутри суета. Здесь снуют люди, кто-то уже в гоночных костюмах, и я невольно засматриваюсь. Будто попадаю в другой мир, на который раньше смотрела из-за угла. А теперь в эпицентре, и это ощущается глотком свежего воздуха. Я наконец-то получила свободу, и за моей спиной вырастают крылья.

Мы спешим вперед. Савелий и Гордей с кем-то здороваются, меня не представляют, но никто и не пытается познакомиться — никому до меня нет дела, тут есть занятия поважнее, чем узнать, что это за девчонка трется рядом с гонщиками. Краем глаза замечаю, что тут почти нет девушек. Есть две, но и те в костюмах своих команд, притом выглядят так, что могут дать фору некоторым парням. Видимо, кто-то из механиков.

Идем дальше. Выходим на трек. Трибуны почти все пустуют, толпа концентрируется на линии старта-финиша. Савелий, развернувшись, что-то быстро говорит Гордею и показывает наверх. Тот кивает.

— Все, я пошел, — улыбается мне брат, легонько сжимая мое плечо. — Удачи не желайте но болейте так, чтобы хрипело горло.

— Без победы не возвращайся, — киваю в сторону трека. Гордей издает смешок за моей спиной, по моим плечам бегут мурашки. Вздрагиваю, не сразу сообразив, насколько близко ко мне Бес. Он словно оберегает. Бесячий охранник, от которого мне почему-то не хочется унести ноги, но при этом я была бы готова расцарапать его лицо и стереть эту самодовольную ухмылку, с которой Гордей бесцеремонно меня рассматривает.

— Дуйте наверх на балкон. Там вход для своих. Бес, следи как за своей, — наставляет Савелий.

Мое нутро сжимается. Я растерянно смотрю на Гордея. Понимаю, что Савелий имел в виду «свою сестру», просто недоговорил. Но по тому, как стремительно темнеет взгляд Беса, понимаю, что он тоже все неправильно интерпретировал. Становится жарко, оттягиваю ворот топа и делаю несколько глубоких вдохов. «Мой» ловит каждое мое движение и стоит столбом, просто пялясь куда-то мне в ключицы.

Сава не ждет, пока мы уйдем — уже спешит к своим ребятам, которые ему машут слишком активно. За громкой музыкой не могу разобрать, что там говорят брату. Меня колотит — басы проходят насквозь. Резко становится холодно и я быстро застегиваю кнопки на бомбере.

Гордей так и пялится, больше не делая ничего.

— Пошли, — подойдя ближе, толкаю его плечом и, обойдя, перепрыгиваю через ступеньку, оказываясь сразу на второй.

Только поднимаю ногу, как меня хватают за рукав и тянут обратно, вниз. Не успеваю найти опору, покачнувшись, заваливаюсь. Развернувшись в воздухе, все равно не успеваю сделать ничего, кроме как встретиться с полом лицом к лицу. Выбрасываю ногу вперед и тут же влетаю не в твердый пол, а в крепкое тело своего недовольного секьюрити.

Глава 11

Гордей

Маленькая бесячая девчонка. Я смотрю на нее, впервые игнорируя несущиеся по треку машины. Обычно было наоборот — со мной кто-то пытался познакомиться, некоторые девушки даже висли на моих руках, пока я неустанно следил за трассой, подмечая каждую деталь. Гонять по кольцу — не мое, поэтому я никогда не пытался, но смотреть захватывает. Мне по духу ралли, когда летишь по пересеченной местности и концентрируешься на дороге. На треке возможен лишь один плохой вариант — столкновение с другой тачкой либо с отбойником. В ралли же может произойти все, что угодно: занос и вылет с трассы, можно застрять в канаве или залить воды в движок, потому что лужа оказалась слишком глубокой. В общем, разнообразие.

Но адреналин, пусть и слабо, все же плещется в крови даже от простого наблюдения. Сердце замирает, когда Сава слишком быстро входит в поворот. Его заносит, Сашка ахает и прижимает ладони ко рту. Мы стоим у перил, перед нами весь трек как на ладони, и от картинки захватывает дух. Запах выхлопных газов и жженой резины долетает и сюда. Малая смешно морщит нос каждый раз, как кто-то слишком резко тормозит, так что колеса дымят, и когда гонщики бьют по газам, выбрасывая сизое облако жженого бензина.

— Боже мой, это так круто! — она подпрыгивает на месте. Восторг в ее глазах заражает. Я тоже улыбаюсь. Санька сейчас такая девчонка-девчонка, что хочется дернуть ее за высокий хвост, который она собрала, когда мы пришли сюда. — Он ведь придет первым, да? — она касается моей груди, не получив моментальный ответ, и мое сердце рвется ей навстречу.

— Не будем загадывать, — отвечаю малой с улыбкой. Вот может же быть нормальной, а не кусачей заразой, которую хочется придушить или заткнуть рот более интересным способом. Но пока все, на что меня хватает, это предложить ей чего-нибудь выпить. — Хочешь газировку или сок? Тут стоит автомат.

— О вау, ты можешь быть милым! — язвит Саша, и я уже жалею, что предложил. Чешу затылок, призывая все спокойствие, и продолжаю улыбаться и делать вид, что меня не задевают ее замечания. Пипец какой-то, ее бы отшлепать хорошенько, чтобы знала, когда стоит держать язык за зубами. Сава явно не объяснил, что с парнями себя так вести нельзя. — Я буду газировку. Желательно без сахара, но там как пойдет.

— Стой здесь и не шевелись, пока я не вернусь.

Мне нужно хотя бы пару минут свободы и свежего воздуха, потому что ее сладкий запах уже впитался в легкие и не выветрится оттуда в ближайшие двадцать четыре часа. Я со странным и совершенно нездоровым энтузиазмом ищу в автомате лимонад без сахара. Есть кола и лайм, покупаю обе. Понятия не имею зачем делаю все это. Просто какое-то непреодолимое желание сделать Сашке приятно, порадовать ее и наконец убедить, что я не такой ужасный, каким она меня видит. Зачем только мне это? Что за странное желание доказать свою хорошесть? Обычно я показывал девчонкам все свои ужасные стороны, чтобы они от меня сами сбежали, здесь же… все с точностью до наоборот. Странно.

Осматриваюсь на автомате. Вижу Арса, пару знакомых ребят. Здороваться не подхожу, просто киваем друг другу издалека. Все заняты: кто-то с девушками, кто-то с друзьями. Я сегодня тоже… то ли с девушкой, то ли с другом. Хотя друзья из нас с малой так себе. Скорее, кошка с собакой, только и делаем, что цапаемся, каким-то чудом обходясь без травм.

Сашка стоит там же, где я ее оставил. Смотрит исключительно на трек. По истошным звукам тачек определяю, что ребята пошли на последний круг. Табло показывает то же. Сава пока идет вторым, но я знаю, что он, как всегда вырвется вперед на смертельном повороте. Он единственный входит в него, не сбавляя скорости, а потом, засранец, вылетает первым из контролируемого заноса. Я ему поражаюсь. Быть настолько безбашенным еще надо постараться. У них это, видимо, семейное. Лихачевы, что еще с них взять.

Взгляд цепляется за незнакомую фигуру в костюме. Какой-то молодой мужик, на вид пижон, ему не больше тридцати. Стоит и пялит на Саню неотрывно. Она не замечает, к нему спиной. За грудиной моментально вспыхивает. Во-первых, какого хрена так беспалевно приклеиваться к сочной заднице? И во-вторых, что это за хрен? Раньше я его не замечал тут. На спонсора не похож — вообще ноль интереса к происходящему. На нового охранника тоже. Да и не заходят ребята сюда, они на лестнице дежурят, чтобы никто лишний не прошел.

Не нравится мне этот тип. Какой-то он… склизкий, что ли. Волосы прилизаны гелем, аж блестят. Костюм идеально сидит, ни одной складки, будто его как одели в него, так и отправили пешком до стадиона, чтобы ничего не помялось. Да и выбивается этот чувак из толпы, стоит в одиночестве, ни с кем не разговаривает, будто сюда за Саней специально приехал.

Иду к малой. Она целиком и полностью в гонках. Это, наверное, хорошо. Если это и правда по ее душу, начнет переживать, а нервные девчонки — это атас. Я понятия не имею, как она среагирует, поэтому надо как-то ее предварительно обезвредить, что ли.

Подхожу со спины, закрывая собой от любопытного хера. Внутри прорастает ревность. Меня бесит, что кто-то смеет смотреть на Сашку с явным намерением уединиться с ней. В том, что у этого хлыща на нее какие-то виды, я не сомневаюсь. Только вот она для него мелкая совсем. Она для меня-то малая, а мужик явно старше меня.

Упираю руки с бутылками газировки по обе стороны от Сани. Она вздрагивает, когда я оказываюсь слишком близко. Прижимается спиной к моей груди, и меня сносит лавиной из острых и ярких ощущений. Сашка выпрямляется и поворачивает голову в мою сторону. Взгляд мечет молнии, я пьянею вдрызг от ее грозного вида. Такая она горячая, пиздец просто. Сейчас опять какую-то гадость скажет, и я снова улечу. Эмоции шкалят. Стоило малой оказаться под пристальным вниманием другого, как у меня слетела крышечка.

— Не буянь, — предупреждаю. — Я для дела.

— Только не говори, что это дело — меня облапать, — шипит, но делает это так соблазнительно, что в моих штанах становится тесно.

Глава 12

Гордей

Мне требуется несколько секунд, чтобы оценить обстановку и, блин, перестать получать удовольствие от того, как прижимается ко мне Саша. Сейчас вообще не время думать об этом, но я интуитивно обнимаю ее, закрывая своими руками от всего мира.

— Сань, Санька, посмотри на меня, — прошу максимально мягко. Уходить сейчас, когда до финала две-три минуты, никак нельзя. Нас точно заметят. Малая поднимает голову. В ее глазах стоят слезы, губы поджаты, а на лице застыла мольба, смешанная с первобытным ужасом. — Нам нужно дождаться финала, иначе он за нами пойдет. А так, пока все будут орать и скакать, тихо уйдем. Ты слышишь? — она рассеянно кивает. Не понимает ни черта. Злюсь, мысленно ругаюсь. — Сейчас развернись и досмотри гонку. Давай, нужно взбодриться. И выпей воды. Что будешь: колу или лайм?

— Колу, — сипло отзывается, продолжая за меня цепляться.

Я разворачиваю ее и вжимаю лопатками в свою грудь, обхватываю поперек живота. Мысли коротит от тесного контакта, но я все равно пытаюсь сосредоточиться на том, как нам уйти. Хотя бы кто-то должен сохранять рассудок максимально трезвым.

Открываю бутылку с лимонадом. Краем глаза смотрю на трек. Ребята заходят в предпоследний поворот. Осталось чуть-чуть, меньше минуты даже. Этот трек все уже знают наизусть, и Сава в том числе, поэтому наконец вырывается вперед. Но просто идти первым недостаточно. Нужно еще и победить.

— Давай, маленькими глотками, — наклоняюсь к ее уху и дурею от запаха. Сладко, вкусно, облизать бы ее всю.

Встряхнув головой, выпрямляюсь. Нельзя. Не сейчас. И не в ближайшем обозримом будущем.

— Он победит… — шепчет, но я все равно слышу, потому что ловлю каждое ее движение и каждый звук. Наклоняюсь, снова попадая в ловушку, из которой уже не выбраться целым и невредимым. Меня будто зажимает в тисках.

— Еще немного, и узнаешь. Уходим сразу, как машины проедут линию финиша, — держу ее в курсе всего, не давая провалиться в разрушительные мысли, хотя что-то подсказывает, что Саша в них тонет. Она продолжает жаться ко мне с такой силой, словно я способен ее спасти от всех бед. И мне, блин, очень хочется оправдать ее невысказанные надежды.

— Как скажешь, — слабо кивает.

Дальше время словно замедляется. По ощущениям я целый час смотрю, как Сава первым пересекает линию финиша. Малая улыбается, но как-то вымученно, и снова поворачивается ко мне лицом. Столько в ней всего сейчас, что меня в самое сердце поражает.

Приобняв ее за плечи, веду к служебке и пожарной лестнице. Я угадал — здесь началось сумасшествие. Люди скачут, визжат, сбиваются в кучки, радуясь победе. Все разворачивается по классическому сценарию, и в этот момент мы покидаем всеобщее веселье.

Я переплетаю наши пальцы, добровольно подключая себя к высоковольтной линии электропередачи. Скоро закоротит, но я надеюсь, это случится после того, как Сашка окажется в безопасности. Держусь только на этом.

Когда я толкаю дверь служебки, сердце пропускает удар. Здесь полумрак, никого особо не заботит нормальное освещение, но минимум на случай пожара соблюден. Малая молчит, даже непривычно, что она такая тихая. Девочка-ураган превратилась в штиль, и мне это вообще не нравится.

Мы идем коридорами, я подсвечиваю дорогу фонариком телефона и ориентируюсь по указателям. Стрелочки выводят нас под трибуны. Видимо, я где-то затупил.

Бегло осматриваюсь. Тут мы тоже смешиваемся с толпой, хоть и идем в противоположную сторону.

— Бес, ты не заблудился? — окликает меня кто-то.

В паре шагов от нас стоит Вит. Саша растерянно смотрит то на него, то на меня. Виталя опускает взгляд на наши сцепленные руки. Малая хмурится и жмется ко мне. Как испуганный ребенок, блин.

— Ты на машине? — спрашиваю, игнорируя вопрос. Вит удивленно поднимает брови. — Это сестра Савы, мне срочно нужно отвезти ее домой. Потом верну куда скажешь.

Имя Лихачева действует моментально. Не то чтобы я когда-то просил у Витали тачку, чтобы закадрить девок, но реакция вполне понятна.

Кивнув, он достает из кармана ключи и протягивает мне.

— Спасибо, — бормочет Сашка и вяло улыбается.

— Буду должен.

— Заправь до полного.

— Базара ноль, — мы быстро пожимаем друг другу руки и расходимся.

Машину нахожу быстро — Вит всегда паркуется в одном месте. За нами никого нет, мы вдвоем здесь, но я все равно сажаю малую в салон и сам дополнительно осматриваюсь.

До дома доезжаем быстро. Я ничего не спрашиваю, не до меня ей сейчас, да и, если честно, не мое это дело. Вряд ли малая сама расскажет по доброте душевной. Эта скорее будет держать язык за зубами до последнего.

Отстегиваю ремень безопасности и ставлю машину на ручник. Саша так и сидит, как приклеенная. Смотрю на нее, снова касаюсь, на этот раз плеча. Потребность ее растормошить растет в геометрической прогрессии. Мне нужно, чтобы она ожила и вернулась в нормальное состояние.

— Проводить тебя до квартиры? — догадываюсь, почему она продолжает сидеть.

— Пожалуйста, — поджимает губы и прячет застывшие в глазах слезы.

— Эй, эй. За нами никто не ехал, ты со мной и ты в безопасности. Видела же, как я дерусь, — пытаюсь пошутить, но выходит отстойно — Сашка еще больше пугается и прижимает ладони к груди. — Ну чего ты? Не собираюсь я больше никого сегодня бить. Если только не напросятся, конечно. И тебя в обиду не дам.

Саня всхлипывает. Пиздец, я умею успокоить. Обращайтесь, служба поддержки «Бездушный Бессонов»: от радости до глубокой депрессии пара слов.

— Так, давай-ка выходи из машины. Нечего тут реветь на виду у соседей, — выбираюсь первым. Обойдя тачку, открываю дверцу и подаю руку.

Она чуть не плачет, а у меня мозги плывут. Пипец, что женские слезы со мной делают. Хотя нет, дело в том, что это ее слезы. Ноющих девиц я видел предостаточно, а изнутри ломает только от Сашкиных.

Снова сжимаю ее руку в своей. Захожу в подъезд. Тут тоже пусто. Поднимаемся на лифте, я торможу перед их дверью. Санька смотрит на меня, вниз по щеке срывается слезинка, которую малая сама же быстро стирает.

Глава 13

Гордей

В просторной гостиной быстро становится душно. Это из-за неловкости и напряжения, витающего между мной и Сашей. Она садится на диван, я падаю в кресло. Так нам находиться на одной территории комфортнее. Мы не друзья — просто в сложной ситуации я оказался рядом и смог помочь. А теперь я всего лишь жду ее брата, чтобы после уехать.

Пишу Савелию сообщение, что я отвез Сашу домой и жду его тут. Прошу приехать как можно скорее. Малая наблюдает за мной лишь изредка, больше рассматривает свои дрожащие пальцы и глотает слезы, сдерживаясь из-за меня.

— Сань, расск…

— Нет, не спрашивай, пожалуйста, — качает головой и резко вскакивает. Отходит к окну, двигает штору, отрезая нас от света уличных фонарей. Она заламывает пальцы и, обернувшись, долго смотрит сквозь меня. Не по себе становится, но я не двигаюсь — не провоцирую новый приступ истерики. Санька потерянная, и как ее найти, я не представляю. — Может, потом как-нибудь расскажу тебе. Пока давай просто помолчим.

Она так и стоит у окна, больше не двигается. Как статуя.

Поднявшись, иду на кухню и делаю нам чай. Краем глаза слежу за малой. Стоит. Кажется, даже не дышит. Вперила взгляд в одну точку. Жутковатый видок.

Что должно произойти в один миг, чтобы превратиться из вздорной девчонки в сомнамбулу? Она кому-то бабок должна? Вроде Савелий говорил, что их отец — влиятельный и неприлично богатый человек. Судя по машине, на которой гоняет Саша, так и есть. В чем же тогда проблема? Накосячила по-крупному и сбежала из дома от гнева отца? Ну не разыскивает же он ее тут, в самом деле! Это уже совсем бред какой-то.

Взяв одну чашку, иду к Сане. Она не смотрит на меня, но вздрагивает, когда попадаю в поле ее зрения.

— Возьми, — осторожно передаю ей кружку. — Только аккуратно, горячий. С медом и лимоном.

— Ого себе… — на выдохе и потрясенно. Уголки моих губ приподнимаются в улыбке. Саша протягивает руку — пальцы немного дрожат, — а затем касается моей ладони. Ее кожа — лед, на контрасте с горячей керамикой ощущается особенно сильно.

Обхватываю ее запястье, тоже холодное. Быстро трогаю щеки и кончик носа. Девчонка морщится и пытается отстраниться, но я не позволяю. Всучив кружку, усаживаю на диван.

— Пей, а потом дуй в душ греться.

— Окей, папочка, — произносит и тут же кривит губы. — Что еще сделать?

— Не лезть в неприятности и не бесить меня? — предлагаю с усмешкой. Кажется, после чая она начала оживать, и я вместе с ней. До этого даже дышал наполовину.

— За такое чаем не расплатишься, — улыбается в ответ, отвешивая мне ментальный апперкот. В мозгу звездочки, а перед глазами только Сашка. И в этот момент я готов отдать все, что у меня есть, чтобы мы продолжали наш разговор.

— Пришли мне свой прайс.

— Если это способ взять мой номер телефона…

— Просто запиши, — пожав плечами, протягиваю свой мобильный.

— Ни за что, — качает головой. В глазах появляется озорной блеск. А мои, наоборот, тухнут. В смысле ни за что? Я лицом не вышел или чем еще? — Мы не друзья, Гордей.

Не друзья, тут она права. Друзей не хотят поцеловать.

Я не знаю, что влияет на мои желания: полумрак в гостиной, отсутствие каких-либо отношений, дерзкий характер Саши или ее манящие губы, но факт есть факт. Мне хочется их попробовать — укусить, облизнуть и поймать ответ.

— Но соседи. И я лучший друг твоего брата.

— Если мне понадобится помощь, я постучу в твою дверь.

— Заметано, — киваю.

Нужно отступить, пока не наделал глупостей. Просто сделать два шага назад, чтобы грудь перестало распирать и мысли упорядочились.

Мы снова замолкаем. На этот раз в тишине есть что-то умиротворяющее. Иногда посматриваем друг на друга, точнее, Саня на меня — я на нее безостановочно пялюсь. Красивая она пипец, даже колючий язык ее не портит. Вся ладная, при фигуре, волосы нереально густые и очень мягкие, до сих пор вспоминаю, как приятно они ощущались. И вроде ничего в ней нет особо выдающегося, взгляд же опять колючий, но меня тянет, причем сильно.

— Ты до сих пор дрожишь, — подмечаю я трясущуюся в руках чашку. — Холодно?

— Неловко. Ты все время смотришь, — ведет плечом и отводит взгляд. На щеках проступает румянец. В момент становится жарко.

— Не могу ничего с этим поделать, — признаюсь, потому что впервые не хочется врать и строить из себя какого-то суперсоблазнителя, готового флиртовать в любое время, стоит только красивой девочке дать зеленый свет. Нет, тут вообще что-то другое, причем такое, чему я сам не могу определить название.

Поставив кружку на пол, Саша встает. Я тоже поднимаюсь. Всматриваюсь в ее лицо. Делаю шаг ближе. Ей бежать некуда — за спиной диван. В легких — сладкий запах ее духов, перед глазами — она с головы до ног.

Меня ведет, как после мощного удара. Мне будто зарядили под дых и добавили еще сверху по голове, чтобы закрутило со всех сторон. Безумие, но я концентрируюсь только на девчонке передо мной, у которой щеки уже пунцовые.

— Ты прав, — произносит едва слышно. Горячее дыхание касается моего лица. Мед, блин, с лимоном. Почему это так вкусно ощущается? — Я, наверное, в душ. Там согреюсь, — и, не дождавшись моего ответа, юркает в сторону и скрывается за дверью ванной, оставляя меня в отрезвляющем одиночестве.

Я так и стою посреди комнаты, пялюсь на дверь. Слышу шум воды. Саша точно плещется и наверняка закрылась. Я не собираюсь вламываться, но проверить, не пренебрегла ли она личной безопасностью, хочется. А если оставила открытой? Мне же тогда кран окончательно сорвет, и я залезу к ней под воду.

Нет. Этот вариант недопустим. Поэтому я просто падаю на диван и тру руками лицо. Что за чертовщина? Почему вдруг кругом одна девчонка? Я знаю ее всего-то пару дней.

Выдыхаю и прикрываю глаза. Не сплю, слышу все, что происходит вокруг. Минут через пять в замке проворачивается ключ. Подскакиваю и спешу в прихожую.

Глава 14

Саша

Неделю спустя

Иногда жить со старшим братом в разы хуже, чем жить с отцом. Потому что папиного терпения не хватает и он, взбесившись, уходит, надеясь, что я поступлю именно так, как он и сказал. И тогда можно делать что угодно, все равно я остаюсь без надзора.

С Савелием это не работает. Он контролирует каждый мой шаг: за пределы квартиры я вообще не выхожу одна. С того дня неделю назад мой обожаемый брат превратился в самого ужасного надзирателя. Без него вздохнуть нельзя свободно. Теперь он знает обо мне вообще все: как зовут моих подруг, что я рисую по вечерам, как долго, блин, играю в «Клуб Романтики». Вчера я вообще думала, что мы всерьез будем спорить из-за того, каких фаворитов мне стоит выбрать. Но лучше так, чем то, что было в первые два дня, когда мы даже не разговаривали.

Брат у меня, конечно же, все выспросил. Больше не было смысла скрывать — не после того, как я прорыдала в полвечера. Я рассказала все: и как в последний год жить с папой стало невыносимо, потому что он решил превратить меня в свой бизнес-актив, и как я таскалась по мероприятиям, на которых до этого никогда не была, и как мы ругались, когда я заявляла, что продолжу рисовать и ни за что не стану жить по его указке. Последней каплей стало папино решение выдать меня замуж.

Мы поругались не так давно, долгое время между нами были прохладные напряженные отношения: здоровались-прощались, иногда обедали или завтракали вместе. Ужины у нас всегда проходили порознь, потому что у папы были свои дела, а я была предоставлена самой себе. Наверное, то время было лучшим.

А потом наступил вечер. Мы с подружками собирались в погулять и зайти в кафешку. Я нарядилась в платье, сделала укладку и мейк, в общем, подготовилась по полной. Телефон разрывался от сообщений: я опаздывала катастрофически. Хотела поехать на своей, но папа предложил взять водителя, и я согласилась, подумав, что это шаг мне навстречу и способ помириться.

И вот когда я спускалась со второго этажа, папа вошел в холл с каким-то молодым мужчиной. Он был старше меня, как я узнала потом, ему тридцать один, но выглядел он красиво. Ухоженный, с подтянутым телом, в общем, такие в соцсетях на камеру улыбаются и позируют. Папа познакомил меня с Алексеем. Кроме пары комплиментов в тот неловкий вечер ничего не было. Я убежала к подружкам, папа остался дома и даже дождался меня поздним вечером.

На следующий день Алексей приехал к нам на барбекю. Папа любил устраивать подобные посиделки с друзьями. Алексей ухаживал за мной — подкладывал мясо на тарелку и доливал вино в бокал. Словом, был галантным, как ему и полагалось.

Утром я получила от Алексея букет цветов и записку о том, что я его очаровала. Днем он приехал к нам домой и открыто, прямо при папе, пригласил меня на свидание. Теперь-то я знаю, что мне следовало отказать, а тогда… стало как-то неловко. Он так заморочился, что отшивать взрослого мужчину при родителе казалось неправильно.

Алексей стал за мной ухаживать. Дарил подарки, возил на свидания и ни разу, ни разу за все время не попытался меня поцеловать или зайти дальше. Мы держались за руки, он обнимал мои плечи, но все это было очень… по-детски. Леша говорил, что не может привыкнуть к моему юному возрасту, но отпустить тоже не может.

Мне же по-юношески хотелось большего. Целоваться возле машины, в парке, в ресторане. Да, блин, везде. И чтобы целовал меня тоже везде.

Леша очень красиво ухаживал, мне никогда не дарили столько цветов и подарков. Это был какой-то взрослый уровень и очень богатый. В общем, я такое обычно только в кино и видела. Причем, в кино про каких-то эскортниц, которых одаривают украшениями и неподъемными букетами. Для меня это превратилось в красивую реальность. И я вовсе не думала, что мне придется за нее расплачиваться.

Это был обычный день. Я знала, где работает Алексей. К тому моменту я уже ждала вручение диплома. Лекций не было, лето в разгаре, и я решила устроить ему сюрприз — приехать к концу рабочего дня и пригласить его на свидание. Впервые я сама проявила инициативу. Для меня это, конечно, вау.

Леша стоял возле машины и с кем-то говорил по телефону. Он не мог меня видеть — я подходила со спины, и чем ближе оказывалась и отчетливее слышала разговор, тем тяжелее мне становилось.

«Да меня уже достало крутиться вокруг этой малолетки. Я, блядь, в кино ее вожу и в парк. Ну что за бред. Мне тридцать один, блин, а я как подросток. Пиздец, конечно… Что говоришь? Не женюсь? Еще как женюсь на ней и получу все, что ее батя мне щедро отпишет. Ради дочурки он не скупится… Ой, не неси бред. Какая любовь? У бизнесменов любовь только к нулям на счете».

Декорации разрушились вмиг, розовые очки разлетелись стеклами внутрь — осколки впились в кожу. Весь мой мир перевернулся с ног на голову, и я поняла, что пока живу с отцом, всегда буду для него в первую очередь бизнес-проектом.

В тот вечер я не сказала Леше ничего — просто сбежала и прорыдала до утра на плече у подружки. Потом, конечно, собралась с силами и поехала домой.

Там с папой случился грандиозный скандал, каких не было раньше. Я била посуду и кричала. Он тоже сорвался — наорал, а потом схватил меня за волосы и сказал, что я сделаю все, что он скажет, и выйду замуж за того, за кого он решит.

С того дня мы не разговаривали. Я дождалась свой диплом. После вручения у нас была запланирована поездка в Сочи. И пока девчонки отдыхали на пляже, я поехала к брату, потому что не могла вернуться обратно.

Но Савелию тоже не получилось сразу все рассказать. Только когда Леша приехал и напугал меня до чертиков.

Наверное, хорошо, что это случилось сейчас, а не через пару недель.

— Сань, ты чего там зависла? — слышу голос брата. — Чайник опять полетел? — за неделю это уже второй. Савелий не верит, что дело в розетке и продолжает тратить деньги на электрические чайники.

Глава 15

Саша

Пока мы едем, осматриваюсь. Я сжимаюсь на сиденье, стараюсь слиться с ним. Оказалось, я не готова к такому марш-броску. Вокруг люди. Да, они за пределами машины, но я теперь маниакально ищу в каждом Лешино лицо.

Внутри все сжимается дважды, и меня бросает в холодный пот, когда я замечаю похожих на моего навязанного жениха. Потом только понимаю, как это глупо. Папа не звонил, номер Алексея в блоке, но мне бы пришли уведомления, если бы он пытался со мной связаться. Савелий никак не комментирует мои выкрутасы, и я наивно надеюсь, что он их просто не замечает, а может, наоборот, все видит и просто позволяет мне переварить эмоции в одиночестве. За что, кстати, огромное ему спасибо.

Когда доезжаем до гаража, я уже изрядно нервничаю. Все-таки надо было сидеть дома и надеяться, что Алексей не заявится туда, а если заявится, то быстро уйдет, потому что в квартиру я его не впущу. Здесь же… слишком много открытого пространства.

У гаража с десяток машин. Ворота открыты. Внутри шумно, встать тоже особо негде, поэтому Савелий паркуется чуть дальше.

Когда оказываюсь на улице, делаю глубокий вдох. Нет, оставаться в квартире было бы неправильно.

— Капец тут толпа, — выдыхаю, осматриваясь. Машины самые разные, группа мужчин стоит за территорией гаража и курит, в руках у них жестяная банка, куда они скидывают окурки. — У вас так всегда?

— Частенько, — пожимает плечами Савелий и приобнимает меня. — На рожон не лезь только. Пошли, никто тут тебя не покусает.

— Даже ваш пес? — смеюсь. Собака, кстати, дрыхнет на солнышке, видимо, смирившись с наплывом посетителей.

— Это Пирс. И он добряк почти всегда, — брат уже с кем-то здоровается, но говорит недолго, все время поглядывает на меня и медленно ведет к гаражу. Когда его кто-то окликает в очередной раз, он кричит в ответ, что вернется через пять минут. — Так, давай я проведу тебя внутрь, побудешь там. На втором этаже у нас есть комната отдыха и небольшая кухня, можешь сделать себе чай-кофе. Как разгребусь здесь, приду за тобой.

— О, нет, спасибо. Я уже сидела в квартире неделю, — здесь, может, и не самая потрясающая и интеллигентная компания, но в гараже и во дворе столько жизни, что я задыхаюсь эмоциями, которых слишком много вокруг.

Мы наконец заходим в гараж. Здесь прохладнее, чем на улице, хотя ворота боксов открыты настежь. Просто не греет солнце, и этого уже достаточно. Тут тоже суета. Что-то грохочет, где-то кто-то громко возмущается. Я не сразу понимаю, что это из-под машины. Ого, там еще и яма какая-то есть?

Внизу горит лампа, я склоняю голову, надеясь что-то разглядеть. Ругань становится все громче.

— Отойди-ка в сторонку, — просит меня какой-то парень в форме. Делаю два шага вбок. — Сава, вали переодевайся, нам через час нужно четыре тачки отдать, — он тащит тяжелый ящик, по всей видимости, с инструментами, и продолжает болтать.

— А готово сколько?

— Ноль. Слышишь же, — кивает вниз, туда, откуда все еще доносится недовольный бубнеж.

— Бес, что там? — Савелий садится на корточки, пытается заглянуть под капот машины.

— Пизда. Не слышишь, что ли? Выхлоп гнилой, я варю, он в другом месте начинает пропускать. Ник, сядь погазуй. А ты иди сюда, глянешь. Глушитель бы поменять полностью.

— Через пару минут спущусь, разберемся.

— Ладно, я тогда пока перерыв возьму.

Он выбирается из ямы по небольшой лесенке. И стоит только голове Гордея показаться над землей, как его взгляд тут же находит меня и бесстыдно скользит вверх по ногам. Я краснею вмиг. Никак не ожидала, что суровый механик, обругавший машину, окажется Гордеем. Вообще есть в этом мире что-то, что у него не получается? Боксер, гонщик, механик — что еще? Выяснится, что он идеально готовит, умеет делать массаж и… что-нибудь еще, что наверняка впечатляет девочек.

Мы не виделись неделю, в последнюю нашу встречу Гордей вылетел из квартиры Савелия быстрее пули, а теперь стоит передо мной в рабочей форме, на которой расползлось несколько масляных пятен, поправляет кепку и как-то странно улыбается.

— Пацаны, давайте за работу шустрее! Потом потрындите.

Савелий кивает. Внезапно я чувствую себя лишней в этой сугубо мужской компании. Они знают друг друга не первый день, у них общая работа, которой нужно заниматься, общие темы, да они вообще с полувзгляда понимают все, что так и остается непроизнесенным.

— Мужики, долго еще? Договаривались на сорок минут, а мою машину до сих пор в гараж не загнали.

Ник закатывает глаза и тащит инструменты дальше. Гордей злится так сильно, что на его скулах проступают желваки, а пальцы сжимаются в кулаки. Савелий хмурит брови, не зная, что сказать. Мы ведь только приехали на аншлаг, так что фиг разберешься. Но я вдруг чувствую необъяснимый прилив сил, поэтому, прошмыгнув мимо ребят, иду навстречу недовольному мужчине.

— Добрый день! А мы вот еще одного мастера привезли, видите? Теперь дело быстрее пойдет. — Я улыбаюсь так широко, что сейчас щеки треснут. У самой поджилки трясутся. Зачем вылезла-то? Сидела бы себе спокойно сейчас в кухне мастерской, рисовала бы что-то в планшете. Нет же, влезла, а Савелию опять меня спасай. — Присядьте пока, пожалуйста, — взмахиваю рукой в сторону дивана в гараже. Он, наверное, для ребят, но они в такой запаре, что не присядут до конца дня, — и дайте нам пару минут. Сейчас утрясем все оргпроцессы, и я вернусь к вам с планом.

Мужчина, не ожидавший, что справляться с его суровым нравом отправят девочку, хлопает ресницами. Потупив взгляд, о чем-то сосредоточенно думает. Мужикам предъявлять друг другу очень легко, но стоит появиться девушке, как спесь тут же уходит.

— Без проблем. Только вернитесь, — он наконец улыбается мне.

— Пара минут, проверю запись, — улыбнувшись напоследок, иду к своим.

Савелий удивленно смотрит, Гордей все еще недоволен. Ну и что я сделала не так? Помогла же вроде, так в чем беда? В том, что проявила инициативу? Ай, ладно, мне не привыкать получать за все подряд.