Тыквенный переполох

Глава 1. Предвкушение

Мой мир в этот момент состоял из запахов Элиана.

Пахло холодным утренним воздухом, что впитала его шерстяная мантия, — запахом опавших листьев, мокрого камня и далеких гроз. Пахло старыми книгами и чернилами из библиотечного крыла, где он провел утро. Но под этим — всегда под этим — витали иные, тайные ноты: горьковатый аромат магических реактивов, сладковатый дымок сгоревшей манны и что-то неуловимо острое, опасное, что было сутью его магии и сводило меня с ума.

Я вдохнула глубже, уткнувшись лицом в воротник его мантии, и он притянул меня ближе. Мы стояли в глубокой нише под винтовой лестницей, ведущей в астрономическую башню. Каменные стены были прохладными, но там, где его ладони лежали у меня на талии, сквозь тонкую ткань блузы растекалось живое, трепетное тепло.

Его губы нашли мои без суеты — влажные, мягкие и на удивление теплые. Сначала это было лишь легкое, почти вопросительное прикосновение. Потом — настойчивее. Его язык ласково коснулся моей губы, выпрашивая разрешение, и я с радостью впустила его, позволив волне сладкого жара затопить меня с головы до ног.

Одной рукой он продолжал прижимать меня к стене, а пальцы другой медленно, почти лениво скользнули вверх по моей спине, заставляя вздрагивать под легкой тканью. Он запрокинул мою голову, открывая шею для поцелуев, и его губы проложили влажный, пылающий след к чувствительной коже за ухом. Я вскрикнула, цепляясь за его плечи, когда его зубы слегка задели мочку уха, посылая по всему телу разряд чистейшего удовольствия.

Когда мы наконец разъединились, чтобы перевести дух, в глазах стоял туман. Наше дыхание сплеталось в такт, неровное и быстрое. Он прижал лоб к моему, и его бархатный голос прозвучал низко, хрипло и так близко, что это было похоже на ласку:

- Целый день пришлось терпеть болтовню о Празднике Урожая, а я думал только о том, как бы поскорее найти тебя. Ощутить вкус твоих губ.

Я улыбнулась, чувствуя, как пылают щеки.

- А ты что, не любишь праздники? Все эти гирлянды, пироги, веселье...

- Я люблю тишину. И порядок, — он провел большим пальцем по моей разгоряченной щеке, сметая непослушную прядь волос, и его прикосновение вызывало мурашки. — А на празднике царит хаос. Особенно с тех пор, как декан объявил этот дурацкий конкурс.

Мое сердце учащенно забилось, но уже по другой причине.

- Конкурс на лучшую тыкву?

- Именно, — он фыркнул, его дыхание щекотало мою кожу. — Глупейшая затея. Тратить время и силы на то, чтобы вырезать рожицы на овощах.

- Он не про рожицы! — возразила я, слегка отстраняясь, чтобы поймать его пронзительный голубой взгляд. - Речь идет о искусстве! О магии! Приз — годовая подписка на «Еженедельник Высших Чар» и доступ в закрытый архив! Элиан, это же мечта!

Один его уголок губы дрогнул в скептической улыбке.

- И ты, конечно, намерена победить.

- Я не просто намерена. Я выиграю, — заявила я, подняв подбородок, чувствуя, как его руки все еще держат меня. — У меня уже есть идея. Не просто свечение, а целое сияние. Такое, чтобы все остальные тыквы плакали от зависти.

Он смотрел на меня с той самой смесью восхищения и легкого раздражения, что сводила меня с ума. Его взгляд скользнул по моим запекшимся от поцелуев губам.

- Моя маленькая волшебница, — прошептал он, снова приближаясь, и его губы едва коснулись уголка моих. — Ты всегда затеваешь что-то разрушительное.

- Это не так! — слабо запротестовала я, но он уже снова захватил мои губы в плен, заставляя забыть о тыквах, конкурсах и обо всем на свете. На этот раз в его поцелуе не было и тени нежности — только чистая, животная страсть, долго сдерживаемая и теперь вырвавшаяся на свободу. Он целовал меня так, словно хотел поглотить, вдохнуть в себя, оставив на мне свою печать. Его руки скользили по моей спине, прижимая так плотно, что я чувствовала каждый мускул его тела.

- Ты вся дрожишь, — он оторвался, его губы, влажные и поцелованные, скользнули по моей щеке к виску, оставляя за собой огненный след. — Как осиновый листок.

- Это не от страха, — выдохнула я, запрокидывая голову, позволяя ему исследовать шепотом и губами линию моей шеи. — Это от предвкушения.

- Победы? — уточнил он, и его низкий смешок прозвучал прямо у моего уха, заставляя вздрогнуть.

- Всего, — призналась я, запуская пальцы в его идеально зачесанные черные волосы, теперь растрепанные моими руками. — Праздника. Хаоса. И того, что будет после.

Он снова поцеловал меня — медленно, сладко, с тем самым голодом, который всегда прятал за маской невозмутимого отличника. А я отвечала ему с той же страстью, уже строя в голове планы. Этот приз будет моим. Я превращу свою тыкву в такое чудо, перед которым померкнет все, включая его ледяное спокойствие.

«Тыквенный переполох» только начинался. И я, Лия Найт, была готова устроить его по полной программе.

Глава 2. Всплеск

Великая Академия Магии «Башня Изумрудного Пламени» в октябре была прекрасна. Воздух трепетал от магии и пах печёными яблоками, корицей и дымным ладаном. За окнами с витражей осыпались алые и золотые листья, а в каминах потрескивали пойманные солнечные зайчики.

Я обожала это время.

Занятия в этот день пролетели в одних разговорах о предстоящем Празднике Урожая, и едва прозвенел последний колокол, я стремительно ворвалась в лабораторию алхимического крыла.

Помещение было моим вторым домом и в этот час пустовало. Высокие сводчатые потолки тонули в полумраке, который нарушали лишь приглушенные всполохи магических кристаллов в стеклянных шкафах. Полки, ломящиеся от реторт, колб и диковинных инструментов, пылились звездной пылью и засохшими лепестками мандрагоры. В воздухе витал знакомый коктейль запахов: едкая сера, горькие травы и сладковатый аромат перезревших тыкв, которые громоздились в углу, — мои будущие шедевры.

Я сбросила с себя форменную мантию, отяжелевшую за день от книг и свитков, и на мгновение застыла у большого аспидного зеркала. Отражение подмигнуло мне золотистыми кудрями, выбившимися из некогда аккуратной прически. Быстрыми движениями я надела старый, просторный фартук из грубого холста, на котором остались пятна от зелий, и стянула волосы в небрежный пучок, чтобы они не мешали творить. Готово.

Сердце запело в предвкушении. Моя тыква на празднике будет самой лучшей, не сомневался никто, особенно я. С азартом охотника я принялась собирать ингредиенты с полок: флакон с искрящейся лунной росой, пучок заморского шафрана, щепотку измельченного солнечного камня.

Именно в этот момент дверь в лабораторию бесшумно отворилась, пропуская внутрь высокую, знакомую до дрожи фигуру.

- Надеялся найти тебя здесь, — раздался бархатный голос, от которого по спине пробежали мурашки.

Я обернулась, прижимая к груди склянку с росой. Он стоял, прислонившись к косяку, воплощение невозмутимого спокойствия и дурного характера. Его черные волосы были зачесаны назад с безупречной небрежностью, а пронзительные голубые глаза, цвета ясного неба после грозы, смотрели на меня с той самой смесью восхищения и легкого раздражения, что сводило меня с ума.

- А ты что, скучал? — кокетливо протянула я, отставляя склянку в сторону.

Он медленно приблизился, его тень накрыла меня. От него пахло холодным осенним воздухом и чем-то неуловимо опасным.

- Скучал, — просто признался он, его пальцы коснулись моей руки, снимая с ладони невидимую пылинку. — Как сумасшедший. Целый день пришлось терпеть болтовню первокурсников о тыквах, а я думал только о том, как моя маленькая волшебница затеяла нечто, что разрушит академию.

- Было то всего раз! — возразила ему, чувствуя, как теплеют щеки. — Сейчас я создаю сияние!

- Сияние, — повторил он, и его губы тронула едва заметная улыбка. Он наклонился ближе, его дыхание смешалось с моим. — А ты не думала, что некоторые вещи и так сияют без всяких зелий?

Его ледяное спокойствие было обманчивым. Я знала, какой огонь скрывается под этой маской. Я приподнялась на носочках, чтобы оказаться ближе.

- Например? — прошептала я, глядя ему в губы.

- Например, твои глаза, когда ты врешь будущему профессору по истории заклинаний, — он провел пальцем по моей щеке. — Или эти веснушки на твоем носу.

Он поцеловал меня. Нежно, почти невесомо, сначала в уголок губ, затем чуть ниже, у основания шеи, где пульс выбивал сумасшедший ритм. Его руки обняли меня за талию, прижимая к себе.

- Прекрати, — слабо запротестовала я, погружаясь в его объятия. — Я же эксперимент могу испортить...

- Ты и так его испортишь, — он оторвался от моей кожи, чтобы посмотреть мне в глаза. В его взгляде плясали чертики. — Это твой талант, солнышко. Но знаешь, что я люблю даже больше, чем твои успехи?

- Что? — выдохнула я.

- Твои провалы. Потому что потом мне приходится тебя спасать.

Он снова поцеловал меня, уже основательно, без тени нежности, с тем голодом, который всегда прятал за маской отличника. Я отвечала ему с той же страстью, забыв и о тыквах, и о зелье, и о всем мире. В этот момент существовали только он, я и магия, что витала в воздухе, густая, как мед.

Когда мы наконец разъединились, дыхание сперло. Он прижал лоб к моему, и его голос прозвучал низко и немного хрипло:

- Так что ты там такое творишь, моя катастрофа?

Я, все еще опьяненная его близостью, с сияющими глазами и разгоряченными щеками, схватила реторту с уже готовым зельем.

- Смотри! Да озарится плоть земли светом падающих звёзд!

Я с размаху выплеснула содержимое и в этот миг сама Башня, пронизанная магией Праздника, будто вздохнула. Поток чистой энергии прошел через камень, и моя струя сиропа, усиленная им, брызнула не на тыквы, а на самого Элиана.

Раздался мелодичный звон, будто хрустальный колокольчик упал на бархат. Вспышка была тёплой и золотистой. Когда дымка рассеялась, у меня вырвался крик.

На месте моего ослепительного парня стояла… идеальная тыква. Крупная, глянцевая, ярко-оранжевая. А на месте лица — два живых, невероятно выразительных глаза цвета ясного неба, которые смотрели на меня с абсолютным ужасом.