У подножия на вершине

Глава 1

Глава 1

Я смотрела то на маму, то на Костика, и не могла поверить! Ну ладно Костик, брат никогда не отличался дальновидностью и особым интеллектом. За свои восемнадцать лет он успел изрядно попортить нервы и маме, и мне. Мы пережили всё: опасные игры, дурные компании, переходный возраст. Хотя нет, возраст ещё не пережили, у меня было ощущение, что Костик в нём наглухо застрял. Но мама!

Она не боится отпустить обоих детей неизвестно куда, в чужую страну, к чужим людям. Да, она знакома с Джамилем – мама знает всех моих друзей и приятелей – но ведь не за город он нас приглашает, не на пикник! Тем более из первоначальной, довольно большой компании наших общих друзей к сегодняшнему дню оказалось, что свободное время и возможность уехать есть только у меня.

– Да чё такого-то? – удивился Костик. – Поехали вдвоём. Я, между прочим, всегда мечтал посмотреть горы!

– Между прочим, тебя никто и не приглашал! – ответила я.

– Приглашал! Джамиль сказал, что рад будет видеть нас. Нас, – подчеркнул брат и поднял вверх указательный палец, – в своём доме.

Угу, особенно Костика, который, вообще-то, к нашей компании отношения не имеет.

Ещё весной Джамиль, с восточным гостеприимством, пригласил нас к себе в гости. Я хотела сразу вежливо отказаться, но Лёлик так умоляла и уговаривала, что я согласилась и даже промониторила как быстрее и дешевле добраться до села Джамиля.

На тот момент Лёлик была безумно в него влюблена и готова ехать за своей мечтой куда угодно. То, что Джамиль не спешил ответить взаимностью, её нисколько не смущало, уж в чём в чём, а в силе своей настойчивости подруга была уверена. Не обращает внимания, переводит в шутку её откровенные намёки, избегает оставаться наедине? Ерунда. Не любит – полюбит, раз Лёлику этого очень хочется.

Кстати, настойчивость не раз приводила её к победе, и парень, которому изначальна она была малоинтересна, падал в Лёлины объятия. Подруга могла уговорить и уболтать кого угодно, и я не исключение, ведь согласилась же поехать в гости. Просто потому, что ей нужна была моральная поддержка, жилетка для страданий и вообще близкий человек в нелёгкой борьбе за внимание Джамиля.

Я специально оттянула дату поездки на конец лета и оказалась права. Любовь в душе моей ветреной подружки развивается по принципу: с глаз долой, из сердца вон. Поэтому когда Джамиль позвонил, чтобы уточнить дату нашего приезда, она уже была не менее безумно влюблена в другого парня. Кто бы удивился, между прочим. Только перед Джамилем было неудобно.

– Мама приготовила комнату для девочек, Костя в моей будет жить. Отец сладкое вино достал из погреба, такой вкус, такой вкус, это не вино, нектар! – рассказывал он по телефону. – Я на машине встречу, только скажите когда.

Никогда, подумала я, потому что ехать мне совсем не хотелось. Как оказалось, в отличие от Костика. И мамы. Кажется, она была готова собрать наши вещи, лишь бы дорогие детки поскорее выехали из города.

– Вика, тебе надо отдохнуть, развеяться, – горячо убеждала меня мама. – Тем более после всех неприятностей на работе.

Да уж, неприятностей. Это не неприятности, это провал и крах моей карьеры. В свои двадцать пять я могла занять место младшего редактора, если бы не коллега, которая красиво и объёмно выставила меня перед начальством полной дурой. Я совершенно уверена, что не могла перепутать статьи, скорее всего она была в сговоре с типографией и сама отправила ту статью из моей почты. Удалила первую, правильную, отослала вторую и ждала, когда над моей головой разразится гроза начальственного гнева.

Она и разразилась. Обиженная и оскорблённая я гордо хлопнула дверью.

Обиженная, оскорблённая и вот уже месяц как безработная. Зато гордая. Не стала уговаривать, просить, доказывать, отстаивать свою компетентность. Не потребовала служебного расследования. Просто ушла. Может я и правда дура?

– Доченька, тебе необходимо восстановиться, – уговаривал мама. – Сменить обстановку, окружение. А потом можно и работу искать.

Мама вдруг побледнела, приложила ладони к вискам и медленно присела на диван. Мы с братом бросились к ней.

– Тебе плохо? – испугалась я. – Где болит?

Мама улыбнулась бледными губами, помотала головой:

– Всё хорошо, это от духоты. Принеси водички и включи, пожалуйста, кондиционер.

Костик ломанулся искать пульт от кондиционера – он у нас всё время валялся в разных местах, я поспешила на кухню за водой. На всякий случай решила прихватить аптечку, вдруг маме что-то из неё понадобится.

Аптечкой служила жестяная банка от печенья. Болели мы редко, и в коробке валялись разные недопитые и недоеденные лекарства, капли от насморка, распакованный бинт, помятая картонная коробочка с лейкопластырем, упаковка аспирина, несколько таблеток антибиотика и прочая ерунда, которую выбросить вроде жалко, а применить, к счастью, некуда. Иногда мама покупала себе биодобавки и витамины, как она говорила, от старости, но никогда не допивала весь курс, и крупные разноцветные капсулы валялись здесь же.

До старости нашей маме, в её сорок четыре года, было ещё очень далеко.

Меня она родила без мужа, по большой и чистой любви, которая закончилась, как заканчивается обычно такая любовь: избранник, узнав о беременности, немедленно сбежал. Когда я пошла в первый класс, мама собралась замуж. Только, наверное, не судьба была стать маме замужней женщиной – брат, как и я, родился вне брака. Я и сейчас не знаю причину разрыва мамы с женихом. Вообще-то у нас с ней близкие и доверительные отношения, но обсуждать этот момент своей жизни она категорически отказывается. Может быть, он был женат и в последний момент не захотел разводиться с женой? Или испугался стать отцом сразу двоих детей, из них одного – меня, неродного? Или мама застала его с другой женщиной?

Глава 2

Купить билеты было делом нескольких минут. Самолёт или поезд? Первое быстро и удобно, но на двоих, особенно учитывая, что брат студент, а я теперь не работаю и зарплаты не получаю, дорого. К тому же самолёт летит до аэропорта, оттуда нам придётся добираться дальше, до села Джамиля, перекладным транспортом. Или просить Джамиля проделать долгий путь и забрать нас.

Поезд прибывал на станцию, расположенную намного ближе к цели нашего путешествия, значит, Джамилю не придётся тратить зря время и бензин. Правда, ехать почти трое суток, ужасно долго, но у нас есть телефоны, книги, найдём, чем развлечься. Костик любит поесть, наберу ему побольше еды и сладостей, пусть хомячит всю дорогу и переписывается с девушками. А сама, наконец-то, прочитаю всё то, что планирую прочитать несколько последних лет.

Я ещё раздумывала, выбирая вид транспорта, когда позвонила Лёлик.

– Вика, можешь приехать? – спросила она замогильным голосом. – Надо поговорить.

– Что случилось? – осторожно спросила я.

Ехать в другой конец города на ночь глядя мне совсем не хотелось. Возвращаться домой придётся поздно, транспорт из её спального района ходит плохо, значит, придётся ночевать. Спать на жёстком топчане в комнате Лёлика я не хотела. Ехать ночью в пустом трамвае с подозрительными личностями, тоже.

– У меня горе, – всхлипнула в трубку Лёлик. – Вика, я думала, он мой человек!  Такой сильный, уверенный, брутальный! Ты бы видела его мышцы! А задница какая! А он! Он!

Всё понятно, какой-то мачо в очередной раз разбил нежное Лёлькино сердце. Где она их только находит? Брутальных, красивых, ненадёжных и ветреных мужчин? Наверное в тренажёрном зале, куда Лёлик ходит не только заниматься, но и заводить новые знакомства. Или в фитнес центре, где же ещё? Нет, не поеду я сегодня помогать зализывать её душевные раны, мне ещё билеты надо купить и вещи собрать. А может позвать её с собой, втроём нам будет ехать намного веселее.

– Мы с Костиком решили поехать к Джамилю, хочешь с нами? – предложила я.

– В село? Сейчас, в бархатный сезон, это вместо моря, что ли? – удивилась Лёлик.

– Ты что, моря не видела? – усмехнулась я.  – Да, в село. Поехали, ты же хотела.

Она так тяжело вздохнула, что если бы я не знала её с первого класса, поверила бы в её безысходное горе.

– Чё там делать, коровам хвосты крутить? – печально уточнила подруга.

– Джамилю глазки строить, – усмехнулась я. – Замутишь новый роман, забудешь старые обиды.

Лёлик замолчала, наверное задумалась и прикидывала, получится у неё вылечить свою великую трагедию с Джамилем или нет. Я ждала. Джамиль, конечно, уступал в росте и красоте её накаченным кавалерам, зато был умён, начитан, закончил универ и хорошо зарабатывал. Сейчас Лёлик немного подумает, взвесит все за и против и, я уверена, поедет с нами.

– Далеко ехать? – уточнила она.

– Далеко. Больше двух суток на поезде, потом ещё на машине, но там нас Джамиль сам повезёт. Сколько от станции до села, я не знаю.

– Что? – простонала Лёлик. – Двое суток? Вика, да никакой мужик не стоит того, чтобы пилить к нему в поезде двое суток! Жара! Духота! Грязюка! Нет уж, это без меня, – заявила Лёлик и, кажется, от возмущения даже забыла трагедию всей своей жизни.

Я усмехнулась и, продолжая выслушивать её стенания по поводу несчастной любви, нажала на сайте кнопку «купить билет».

  Вещи в чемодан катастрофически не лезли, хотя я использовала все дополнительные отделения и взяла только самое необходимое. Костик сидел рядом, жевал пирожки, которые притащил в мою комнату вместе с блюдом, запивал их чаем и сыпал крошки на пол.

– Не умеешь собираться нифига, – заявил он с набитым ртом.

Я вздохнула и тоже откусила пирожок. Ещё теплый, с нежным рассыпчатым тестом и сладкой тягучей начинкой из малины. Как у мамы получается так вкусно? Сколько она не пыталась приобщить меня к кулинарии, сколько я не делала над собой гигантских усилий, мои пирожки формой и горелыми боками напоминали о необходимости соблюдать диету.

 –  Я взяла только самое необходимое, – вздохнула я. – Смотри, сколько всего дома останется.

Я кивнула на кучу вещей на кровати. Костик за рукав вытянул из кучи красное платье, моё любимое.

– Это-то возьми! Классное же, тебе идёт, – заметил он.

– Не могу. К нему придётся красные туфли везти, а куда я запихаю туфли?

Я ещё раз оглядела содержимое чемодана: что придётся оставить, чтобы он застегнулся? Фен мне нужен? Разумеется, без него я не смогу уложить волосы.  Крема, шампунь (вдруг там нет в продаже моего шампуня?), гели для лица и тела, пена для укладки, набор расчёсок и прочие мелочи – всё заняло почти половину моего немаленького чемодана.

Во вторую половину я сложила пару сарафанов, летние юбки, длинные, разумеется, не на курорт еду, и самые скромные майки, которые нашлись в моём гардеробе. Ещё по учёбе я помню, что наши восточные девочки одевались весьма скромно и не позволяли себе ни декольте ни открытых ног. Если уж я в качестве гостьи еду в чужую страну, то и одеваться надо соответствующе, чтобы не вызывать косых взглядов и осуждения. Меня чужое осуждение мало волновало, но не хотелось подводить Джамиля перед его родителями и односельчанами. Поэтому шорты, мини-юбки и секси-сарафаны останутся дома.

Глава 3

Компанию Костика я услышала сразу. Громкие голоса, раскатистый хохот и весёлые выкрики, перебивающие друг друга. Как соседи ещё полицию не пригласили? Увидев меня, Костя встал и попрощался с новыми друзьями. Я поймала на себе заинтересованные и явно нетрезвые взгляды и поёжилась.

– Пошли, пошли, – брат взял меня за талию и выставил из купе. – Пока, мужики, – небрежно кивнул он.

Следующие утро и день прошли без приключений. Костик пару раз навещал новых приятелей, но волноваться и искать мне не приходилось. Я почитала, поспала, поговорила с мамой. А потом опять заснула. Проснулась от того, что поезд остановился: мы стояли в поле, таком красивом и зелёном, если бы я умела рисовать, обязательно бы запечатлела эту красоту. Тут и там качались на ветру пушистые метёлки незнакомых жёлтых цветов. Я выглянула из купе.

– Где мы? Почему стоим? – спросила проходящего мимо проводника.

– Техническая остановка, не волнуйтесь, сейчас поедем, – улыбнулся он.

Я достала из сумки пакет с соком, кружку. Отвернула пластмассовую тугую крышечку и посмотрела в окно – меня привлёк непонятный стук.

За окном стоял Костик, что-то радостно кричал и размахивал зажатым в руке букетом жёлтых метёлок. Теплая струйка сока стекала со стола по моим коленям… Стукнули колёса, поезд дернулся и медленно поехал...

Дверь тамбура оказалась наглухо закрытой, я металась по вагону, кричала и звала проводника. Костик схватил меня сзади за плечи, прижал к себе.

– Ты чё? Чего орёшь? Вика, Вика, успокойся! Ты чего ревёшь, как маленькая?

Я плакала, колотила его кулаками в грудь и никак не могла успокоиться. Из купе выглядывали люди, кто-то спросил, что случилось, кто-то предложил вызвать врача. Брат быстро увёл меня в наше купе.

– Ну прости, Вика. Я осёл, придурок, только не плачь! Честное слово, пошутить хотел, ну чего ты так расстроилась, в самом деле?

Я легла на полку и отвернулась к стене. Зачем мне понадобилась эта глупая поездка, да ещё вместе с Костиком? Конечно, одна бы я не поехала, вот и хорошо, сидела бы дома, искала работу, утешала Лёлика. Теперь придётся тащиться в какое-то затрапезное горное село, жить там, общаться с чужими, неинтересными людьми. Это самое ненужное и глупое путешествие в моей жизни.

От того, что вдруг резко захотелось домой, что запоздало накатил страх за глупость брата, обида на маму – почему она меня не отговорила, я опять заплакала. Рядом на полке тяжело сопел и вздыхал Костик, всем своим видом выражая раскаяние. Да ну его, скорее бы домой вернуться. Поживём в гостях дня три, придумаю причину для скорого отъезда и сдам братца на руки маме, пусть сама занимается своим недоразвитым сыночком.

Мне нельзя плакать. От слёз опухает нос, под глазами появляются мешки, и даже губы, кажется, становятся шире и размазываются по лицу, как переваренные пельмени. Такую красотку и встретил на станции Джамиль. Поезд стоял всего две минуты, мы только-только успели выбросить из вагона вещи и выпрыгнуть сами, как раздался длинный протяжный гудок и наш вагон медленно поехал дальше.

– Вика, что с тобой? Что вы ели в поезде? У тебя аллергия? – заволновался Джамиль.

Пока я думала, как ответить, братец жизнерадостно ляпнул:

– Ревела она ночью! Хоть ты с ней поговори, что ли.

Джамиль вопросительно посмотрел на меня.

– Без комментариев, – грубо буркнула я и пошла к машине.

Как жарко. Воздух плотный, горячий, ни малейшего ветерка, даже идти тяжело, кажется, то ты рассекаешь неподатливое упругое пространство. Я вытерла капли пота с лица, Костик достал из рюкзака минералку и вылил воду себе на голову.

– Это здесь, в низине, – заметил Джамиль. – У нас, в горах, хорошо, прохладно, свежо, вам понравится.

Машина, большая и комфортная, оказалась оборудована кондиционером. Я села сзади, откинулась на сидение и приготовилась наслаждаться красивыми видами. Раз я всё равно здесь, надо хоть от природы получить удовольствие. А посмотреть было на что.

Мы как-то очень быстро проехали небольшой городок с узкими улочками и колоритными, утопающими в зелени домами. Людей на улице почти не было, то ли потому, что жарко, то ли потому, что было обеденное время рабочего дня. Потом дорога стала лучше, Джамиль прибавил скорость, и машина стрелой полетела вдоль живописной долины у подножия гор.

Справа сверкало и искрилось на солнце озеро с серебристо-голубой водой. В высоком, чистом, без единого облачка небе парила крупная птица. Машина начала подниматься вверх по дороге, и я впервые в жизни увидела, что такое серпантин. Мы ехали вдоль отвесной горной стены, с другой стороны уходил вниз крутой обрыв. Я прижалась лицом к окну: там, далеко внизу, словно игрушечные, зеленели кроны деревьев. К горлу подкатила тошнота.

– Вика, пожалуйста, не надо смотреть вниз, – попросил Джамиль. – Это всего лишь дорога, люди по ней каждый день ездят.

– Круто! – Костик вытянул шею и любовался обрывом. – Вау! Слышь, Джамик, дай прокатиться, а?

Когда брату исполнилось восемнадцать, мама разрешила ему отучиться в автошколе. Это было единственное учебное заведение, где Костик не прогуливал, не ленился и демонстрировал отличную успеваемость. Машины у нас не было, но он часто брал у друзей напрокат их транспорт, особенно услуги Костика пользовались спросом на свадьбах, поездках на шашлыки и загород.

Ради того, чтобы побыть за рулём, он был готов не только бросить все свои дела, но и привезти-увезти-доставить страждущих культурного и не очень досуга в любое время и в любое место.

– Извини, брат, не могу, машина отцовская, сам покататься взял, чтобы вас встретить, – ответил Джамиль.

Странно, раньше я не замечала у него такого явного акцента. Впрочем, кто бы говорил: я не раз замечала за собой, что стоит мне пожить неделю-другую в чужой местности, как я непроизвольно начинаю копировать и манеру разговора, и акцент.

– Вика, может, ты всё-таки расскажешь, что случилось в поезде? Вас обидели? – спросил Джамиль.

Глава 4

Село оказалось большое и красивое. Я залюбовалась изумрудными виноградниками, увешанными тяжёлыми гроздьями ягод, уютными узкими улочками, смешными загорелыми детишками, с громкими криками, бежавшими за машиной.

– Чего они хотят? – спросила я, показывая на детей.

– Ничего. Дети, балуются, гуляют. Наверное, придумали новую игру, вот и кричат, кто громче, – улыбнулся Джамиль.

На повороте дорогу переходил молодой мужчина. Повернул голову, увидел нашу машину и, кажется, специально пошёл медленнее. Он шёл, смотрел перед собой и кривил губы в ухмылке. Странный какой-то молодой человек, хотя явно непьяный и выглядит хорошо: спортивная фигура, широкие плечи обтягивает чёрная майка, стройные ноги – потёртые джинсы. Короткая стрижка ему идёт, подчёркивает мощную шею.

Мужчина перешёл дорогу и зачем-то обернулся, посмотрел на нас. Джамиль так нажал на газ, что меня откинуло на сидение – машина сорвалась с места.

– Чё это было? – уточнил Костик.

– Ничего, – Джамиль вскинул подбородок. – Тащится еле-еле, а мы опаздываем, нас дома ждут.

До дома, кстати, оказалась пара минут езды. Джамиль распахнул перед нами широкую калитку и сделал пригласительный жест. За калиткой простирался большой, ухоженный, благоухающий цветами двор. Под ногами вертелась и звонко лаяла маленькая рыжая дворняжка.

– Рыжик, не суетись, – засмеялся Джамиль.

Костик нагнулся и почесал Рыжика за ухом, пёсик замер блаженно прикрыл глаза.

Я незаметно толкнула брата в бок, но тот не обратил на мои предупреждения никакого внимания. Что за привычка тянуть руки к незнакомым животным, может быть у него блохи?

Мама Джамиля Гульнара и папа Барот оказались неожиданно пожилыми. Почему-то я думала, что они моложе, может потому, что Джамиль – мой ровесник. После знакомства и умывания в летнем душе нас ждал обед. Под развесистой зелёной чинарой Гульнара накрыла стол. Барот, как и положено хозяину, сидел за столом и давал жене ценные указания.

– Соус принеси. Сыр другой порежь, этот слишком острый и соли много. Зачем здесь виноград, мы кушать собираемся, обедать! Гранат принеси.

Гульнара молча кивала и шла выполнять распоряжение. Да, не судьба мне быть женой восточного мужа. После первого же замечания я устрою небольшой скандал с разборками, после второго супругу придётся голодать всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, он быстренько со мной не разведётся.

Хорошо что я утром не стала завтракать, теперь смогу, хоть немного, попробовать из каждого блюда.

– Лана где? – Барот нахмурил брови.

– У себя. К ней Роксанка пришла, – ответила Гульнара.

– И что? Мы не будем обедать? Или будем их ждать? – проворчал Барот.

Лана – сестра Джамиля. Мы с ней знакомы, в прошлом году она с какой-то дальней родственницей приезжала к брату в гости. Джамиль говорил, что у девочки проблемы со здоровьем и родители решили показать её столичным врачам. Ничего серьёзного у Ланы не нашли и объяснили всё перестройкой организма. Девочка стала девушкой и всё такое.

Гульнара повернулась к дому и что-то гортанно крикнула. Из дома, почти бегом, выбежали две девушки: Лана и её подруга. Роксана. Костик замер с куском лепёшки в руке и уставился на Роксану так, что я под столом пнула его ногой. Я понимаю брата, но нельзя так явно демонстрировать свои эмоции!

Роксана была потрясающе красива. Среднего роста, стройная, с чёрной косой, толщиной в мужскую руку. Высокий чистый лоб, миндалевидные чёрные глаза, длинный, но аккуратный нос. Такие носы я видела в соборе, на греческих иконах. Голубое длинное, до середины щиколотки, платье широкими складками подчёркивало крутые бёдра и обтягивало пышную грудь.

Я завистливо вздохнула, вот уж чем не могу похвастаться. Когда я, полушутя-полусерьёзно, жаловалась маме на свою печаль, та смеялась: не волнуйся, доча, всё вырастет, как только ты родишь ребёнка, и показывала мне фотографии своей юности. Видишь, я была такая же!

Да не такая! Даже на фото отчётливо просматривались выпуклости там, где надо!

Почему у мамы, её сестры, моей бабушки и остальных женщин в нашем роду бюст был не меньше третьего размера? А у меня, со всеми современными ухищрениями в виде пушапов, едва дотягивал до первого? Короче, где мои сиси, вот в чём вопрос. Кому-то не надо ни ждать, ни рожать, ни подыскивать специальный купальник, а я вижу себя в зеркале и вздыхаю.

Уверена, у Роксаны всё натуральное: и бюст, и нежный, с лёгким загаром цвет лица, и блеск волос, и пушистые длинные ресницы. Маленькие пухлые губы и королевская осанка заканчивали образ восточной красавицы. Я покосилась на Костика – как ты, малыш, аппетит не пропал?

Братец выпрямил спину и расправил плечи. Ну-ну…

– Здравствуйте! – Роскана посмотрела на нас и широко улыбнулась.

– Привет! – Костик задушено икнул и зачем-то почесал куском лепёшки голову.

Вот только любви мне здесь и не хватало!

Все сели за стол и мы, наконец-то, начали обедать. То ли я сильно проголодалась, то ли все эти вкусности и расстройство по поводу груди вызвали прилив желудочного сока, но есть захотелось ужасно.

Если мы каждый день будем так обедать, я очень скоро не влезу в джинсы. Надеюсь, это праздничный стол, и мне не грозит уехать из гостеприимного дома с хомячьими щеками. Тарелки с аппетитными жареными овощами, румяное мясо на большом блюде, какие-то незнакомые закуски и несколько плошек с разноцветными соусами и приправами. Наломанная кусками хрустящая лепешка таяла во рту, баклажаны с орехами вызывали звериный аппетит, от кусочков белого мяса в острой, пряной подливе было невозможно оторваться.

Костик уплетал угощение за обе щёки, закатывал глаза, цокал языком и всячески выражал своё восхищение. Гульнара от его похвалы таяла, как мороженое на жаре. Она подкладывала Костику то одно, то другое блюдо, предлагала попробовать и тот опять восторженно взвизгивал, как голодный поросёнок.

Барот разлил по бокалам вино: Костику, Джамилю, мне и себе. Вопросительно взглянул на Гульнару. Та смущённо кивнула, и Барот плеснул в её бокал рубиновой жидкости. Интересно, а они здесь устраивают посиделки девочек с вином и сплетнями? Или всё строго и вечерами каждая сидит у себя дома за рукоделием? Потом спрошу у Ланы.

Глава 5

Они ушли, а я устроилась на кровати и в открытое окно любовалась ярко-синим, словно дочиста отмытым небом. Щебетали птицы, пахло нагретой землёй, травой и спелым виноградом, его гроздья низко свисали с изумрудных веток. Я не заметила, как заснула.

Вечером устроили молодёжные посиделки: я, Джамиль, Костик и Лана с Роксаной. Джамиль вынес из дома гитару, настроил и заиграл грустную мелодию.

– Пой, Роскана, – предложил он.

Та смущённо покачала головой.

– Да чё ты, пой! Все свои, – уговаривала Лана.

И Роксана запела грустную, тягучую песню. Чистый высокий голос разливался в бархатной темноте южной ночи. Надо срочно отправлять Костика в горы, к овцам.

– У тебя потрясающий голос, – признала я. – Куда собираешься поступать?

– Я хочу в иняз, а мама в медицинский. Но я её уговорю, – улыбнулась Роксана.

– А не поздно ещё? – спросила я.

– На следующий год – не поздно, – грустно улыбнулась Роксана. – Не могу я сейчас уехать, я маме дома нужна. Ничего, главное поступить.

– Роксанка отличница, во всех школьных олимпиадах выигрывала, – похвасталась за подругу Лана. – Классная на выпускном говорила, что ей в науку надо, она умная и усидчивая.

– Давай в наш институт, на физико-технический? – предложил брат. – Тебе понравится, и учиться интересно.

Ой, кто бы говорил! Так интересно, что после первой сессии два хвоста, после второй – три? Если бы мама не договорилась, разумеется не бесплатно, о пересдаче предметов осенью, кто-то бы уже сейчас примерял армейские сапоги.

– А ты куда? – спросила я Лану.

– Я никуда, я замуж.

– У тебя есть жених? – удивился Костик.

– Женихи сватались, но мама всем отказывает, – объяснил Джамиль.

– Не рано? – удивилась я.

Джамиль засмеялся и помотал головой.

Хм, мне вот и сейчас рано, между прочим. Хотя было время, когда я была влюблена и готова жить со своим единственным в шалаше под открытым небом.

Игорь журналист, я влюбилась в него, как Костик в Роксану, с первого взгляда. В нём было всё, что мне нравится в мужчинах: высокий рост, короткий жесткий ёжик тёмных волос, нос с горбинкой – старый перелом от увлечения боксом. Самоуверенный вплоть до наглости, жизнерадостный и неунывающий.

О том, что он женат, я не знала. Как-то не пришло в голову спросить: он свободно распоряжался своим временем, не стеснялся оказывать мне знаки внимания и я, по умолчанию, решила, что Игорь холост. Когда узнала правду, было уже поздно, я влюбилась без памяти и не представляла себя без наших встреч. Обвинять в обмане было некого – он логично заметил, что раньше я не спрашивала.

Я не заметила, как отношения затягивают меня всё больше и глубже, я стала нуждаться в его одобрении, взглядах, в его советах в самых обыденных вопросах. Просыпаясь утром, я уже думала о нём, засыпая, я всё ещё думала о нём. Наверное, моя любовь стала слишком навязчивой, и Игорь начал от меня отдаляться.

То слишком много работы, то приболела маленькая дочь или надо отвезти на дачу тёщу. Я обижалась и требовала внимания. Не понимала, почему раньше он мог приехать ко мне вечером, провести всю ночь и утром взять меня с собой, в однодневную командировку загород, за репортажем какого-нибудь фермера.

Я не замечала, что начала занимать слишком много его жизненного пространства, слишком много время и внимания. Казалось, раз я не претендую на него как на мужа, не заговариваю о разводе и не предлагаю зарегистрировать наши отношения, то на всё остальное имею моральное право, ведь я его люблю! Почему же он не несётся сломя голову, когда у меня болит горло, не утешает, когда меня обидели, не пишет утром о любви и не желает вечером спокойной ночи? Почему Игорь предложил расстаться?

Я не верила, что он вот так просто может меня бросить. Я же люблю его! Я не могу без него!

Стоило огромного труда не обрывать его телефон, не писать сообщений. Но я искала с ним встречи, специально попадалась ему на глаза в самых неожиданных местах, ведь я знала, где он любит пить кофе, а где пиво с коллегами.

В том самом кафе, где нам так хорошо было сидеть на диванчике, пить латте, держаться за руки и тихо разговаривать о нас, я увидела его с девушкой. Они пили латте и держались за руки. Мне хватило гордости не подойти к их столику, но эта была последняя гордость, которая у меня осталась. Я впала в депрессию.

Был холодный пасмурный июнь. Дождь за окном плакал вместе со мной, то сильнее, то тише. Я сутками лежала на кровати, лицом к стене, и ревела. У меня разрушилась жизнь.

Я заставила себя удалить из контактов его номер телефона, мысленно обзывала Игоря всякими грубыми именами, приписывала ему всевозможные недостатки и пороки. Вспоминала его нежный взгляд, ласковые руки и понимала, что он самый лучший и любимый. Листала в телефоне фотографии, удаляла их по одной, а потом рылась в виртуальной корзине, чтобы восстановить. Расстались и расстались, думала я, надо это как-то пережить, но получалось плохо.

Несколько раз приезжала Лёлик со своим традиционным рецептом от несчастной любви: напиться и прийти к выводу, что все мужики сволочи, но мне не помогало. Мама пыталась меня отвлечь, пожалела и поплакала вместе со мной, а потом заявила, что у неё нет сил смотреть на мои страдания, и лучшее лекарство от любой беды – это физический труд.

– У меня горе, мама, а ты со своей философией, – всхлипнула я.

– Типун тебе на язык, – беззлобно фыркнула мама. – Горе, доченька, это совсем другое, лучше тебе не узнать. Труд не философия, а старый проверенный метод.

Причём труд, по уверениям мамы, должен быть тяжёлый и утомительный, чтобы вечером только голову до подушки донести. Она устроила меня на работу в Финляндию, собирать клубнику.

Почему я согласилась? Наверное, потому, что в тот момент мне было без разницы: собирать клубнику, бродить по лесам или реветь в своей комнате. Всё равно всё плохо и Игоря больше нет в моей жизни. Я поехала в Финляндию.

Глава 6

Лана взяла меня за руку и повела вглубь базара.

Первым на пути был овощной и фруктовый ряд. Женщины подходили к прилавку, рассматривали и выбирали овощи. Каждый раз между покупателем и продавцом происходил короткий разговор.

– Здравствуйте, как ваши дела? Что-то погода портится, дожди обещают.

– Дождь тоже нужен, осень скоро, как осенью без дождя?

Наверное, это был такой ритуал вежливости: неважно, купишь ты или нет, но поздороваться и перекинуться парой фраз надо обязательно.

Я залюбовалась выложенными пирамидой синими, блестящими баклажанами, глянцевыми крупными помидорами, золотистым луком. Вообще-то продукты и в супермаркете лежат красиво, но магазину далеко до атмосферы этого базара, когда хочется накупить всего и побольше. Вон ту смешную волнистую дыню, которую Лана назвала дыня-старуха – действительно она вся в крупных глубоких морщинах. Сочные бархатистые персики, крупные, спелые. Неповторимого вкуса белые круги сыра. И что-то в бидоне у местной продавщицы, похожее на сметану.

– Каймак, – объяснила женщина, зачерпнула из бидона ложкой и протянула мне. – Пробуйте. Такого каймака, как у меня, вы нигде не найдёте!

Я послушно открыла рот… Объедение. Это сливки, очень густые, очень вкусные и, само собой, очень калорийные. Смерть фигуре, но я всё равно куплю.

– Потом, – строго сказала Лана, – сначала возьмём то, зачем пришли.

Перепробовав все сыры, мы, наконец, выбрали тот, который понравился обеим, и я попросила у продавщицы каймак.

– У меня нет, кто сыры делает, каймаком не торгует, – объяснила она.

– Почему?

– Сливки снимешь, жирности не будет, какой сыр получится?

Низкокалорийный и, кстати, вполне диетический, именно такой сыр нам с братом и надо есть, чтобы не привезти из отпуска пару-тройку лишних килограммов. Но нет так нет, я отправилась к первой продавщице, Лана за гвоздями.

– Потом или здесь меня поищи, или иди туда, откуда мы зашли, не заблудишься, – сказала она.

Каймаком я не ограничилась. Захотелось персиков, кусок ароматного балыка, сушёной дни – я никогда её не пробовала, баночку аджики и много другого. Корзинка тяжелела, я успокаивала себя мыслью, что неприлично жить в гостях и ничего не покупать к столу. Откуда-то вкусно пахло пирожками, я пошла на запах, через мучной ряд.

Миловидная немолодая женщина в закрытом тёмном платье, украшенным золотистой вышивкой, просеивала муку из одной кучки в другую. Наверное, ей скучно было стоять одной у прилавка, а покупателей не наблюдалось, поэтому мы разговорились.

– Зачем её трясти? – спросила я, кивая на муку.

– Как же иначе? – удивилась женщина. – Чтобы люди видели, что покупают. Мука чистая, пышная, без комков, – она отложила сито в сторону и опёрлась о прилавок. – Вы в гости приехали? Смотрю, неместная.

– В гости, – подтвердила я. – Мы с братом приехали, к другу, ненадолго.

– Почему ненадолго? Погода хорошая, всё поспело, отдыхайте, воздухом дышите! У нас мужа друг с семьёй каждый год приезжает, только для того, чтобы нашим горным воздухом подышать, здоровья набраться.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– У кого живёте?

Я не успела ответить: Лана, с полной корзиной и тремя пакетами в другой руке, спешила ко мне.

– Вика! Что ты встала? Пошли! – сердито закричала она.

– У Барота и Гульнары, – повернулась я к приветливой продавщице.

Она вдруг бросила быстрый взгляд на Лану, на меня, схватила сито и принялась трясти им с такой силой, что мука взметнулась вверх белым пыльным облаком. Чего это с ней случилось? Кажется, я не сказала ничего обидного.

Лана подошла ко мне и плечом подтолкнула вперёд:

– Пойдём, что ты здесь стоишь, муки не видела? Мы спешим, нам ещё домой надо успеть.

Вежливая Лана даже не взглянула в сторону продавщицы, как будто её и не было. Ни здравствуйте, ни муку похвалить, ни прогнозом погоды поинтересоваться! Почему мы вдруг срочно заспешили домой, и Лана с каменным лицом подталкивает меня вперед, подальше от прилавка?

Возле дороги, на широком гладком бревне сидела Роксана и играла в телефоне. Увидела нас, приветливо взмахнула рукой, убрала телефон в карман широкого длинного платья.

– Я вас жду, – объяснила она и повернулась к Лане, – давай помогу.

Один пакет взяла Роксана, второй молча взяла я. Ух ты, какой тяжёлый, как она всё тащила? На вид такая хрупкая, маленького роста, тоненькая, как тростинка, девушка. Не то что Роксана: высокая, сбитая, пышущая здоровьем, прямо живая реклама здорового образа жизни.

Моя мама бы обязательно заметила, что с такими бёдрами рожать детей одно удовольствие, мама всегда профессионально и с удовольствием отмечала женское здоровье именно в этой сфере. Бледной худышке Лёлику она не раз говорила, что её надо отправить на год в деревню, поработать на свежем воздухе и поесть экологически чистых продуктов. Иначе, с недостатком веса, беременность она не выносит. Лёлик смеялась, что никого вынашивать не собирается, ни с весом ни без, ей и так очень хорошо живётся.

Роксана взглянула на меня, на Лану:

– Что случилось? Лана, ты лимонов наелась?

– Всё нормально, – буркнула Лана.

– Всё ненормально, – заметила я Роксане. – Стою, мило беседую с женщиной, которая муку продаёт, а тут подходит Лана и чуть ли не за руку меня уводит! Даже до свидания не сказала!

– Не надо ей твоё до свидания, и вообще нечего с ней разговаривать! – вспылила Лана.

– А! Вы Чулпан встретили, – догадалась Роксана. – Ну и расскажи Вике, было бы чего скрывать, всё село в курсе.

Лана отрицательно покачала головой:

– Зачем Вике знать? Она приехала и уехала, пусть отдыхает и голову себе не заморачивает.

– Девочки… Это ничего, что я рядом? Не помешаю? – вкрадчиво спросила я.

Голову она мою пожалела! Да я уже извелась вся, как только поняла, что здесь какая-то тайна и мне не хотят её рассказывать.

– Извини, Вика. Лана, не хочешь ты, я сама расскажу, мне можно, я тоже член семьи.

Глава 7

Мы грустно плелись по пыльной улочке. Я сочувствовала обеим семьям: в узком пространстве села, где люди вынуждены каждый день друг с другом контактировать, вместе решать проблемы и разделять заботы, тяжело иметь личных врагов. Неужели их никак нельзя помирить? Есть же какие-то праздники, когда все вынуждены признавать свою, реальную или не очень, вину, и просить друг у друга прощения? У нас, например, есть Прощёное Воскресенье.

Я не сильна в вопросах вероисповедания, в церковь захожу крайне редко и не умею молиться, но в этот день всегда звонит бабушка и просит у меня прощения. За что? За то, что вдруг ненароком сказала обидное слово, не пожалела или не выслушала. Я слушаю её, не перебивая, отвечаю так, как она меня учила и чувствую, как меня заливает волной раскаяния и жалости.

Бабуля помогла маме растить нас с Костиком, до сих пор волнуется о нас и переживает, не промочили ли мы ноги, успели ли позавтракать. А я не всегда нахожу время ей позвонить, заглянуть на чашку чая или просто спросить, какое у неё сегодня давление.

Она, конечно, у нас очень бодрая и старости не сдаётся: занимается спортивной ходьбой, много гуляет, каждый год выезжает с подругами отдохнуть и полечиться. Следит за театральными новинками, любит красивую одежду и хорошую компанию. Меня всегда умиляет бабулино отношение к жизни, она умудряется найти радость и положительные эмоции в мелочах.

Третий день идёт дождь? Очень хорошо, людям огороды польёт, воду носить не надо. Тем более, что гулять можно и под дождём – увлажнение кожи и полезный воздух для лёгких. Мороз? Настоящая зима, какая зима без мороза, смех один! Весенняя распутица, грязь и слякоть? Отлично, значит скоро лето, будет тепло и приятно. Как она, в своём преклонном возрасте, умудряется каждый день проживать с удовольствием? Мне бы когда-нибудь так научиться.

Я услышала громкий визг тормозов и непроизвольно дёрнулась в сторону от дороги. Перед нами остановилась машина. Ох ты, какой красивый джип! Не видела здесь таких машин.

Стекло перед водителем плавно опустилось, мы увидели молодого мужчину в дорогих, элегантных тёмных очках. Мужчина широко улыбнулся, что-то сказал, обращаясь к Лане и к Роксане.

– Спасибо, не надо. Нам не тяжело, – ответила Роксана.

Мужчина засмеялся, вышел из машины и демонстративно распахнул перед нами обе двери. Опять что-то сказал, на этот раз он обращался конкретно к Роксане.

– Нет. Мы сами дойдём, – ответила Роксана.

Лана молчала, наблюдала за происходящим.

Мужчина разразился длинной тирадой, и Роксана ответила ему что-то на их родном языке. Он вспыхнул, глаза сердито покосились на меня, потом на Лану, ответил резко, быстро, сел в машину и уехал.

Вжик! Чёрный, как в фильме про девяностые годы, мощный джип скрылся в повороте извилистой улицы.

Девушки, как ни в чём не бывало, пошли дальше.

– Что было-то? Он тебя обидел? – пристала я к Роксане.

– Нет, он предложил нас подвезти, я отказалась, – объяснила она. – Он настаивал. Я сказала, что неприлично при тебе, гостье, говорить на своём языке, ты же нас не понимаешь.

– Откуда ему знать, что я гостья и не понимаю ни слова?

– У тебя на лице написано! – засмеялась Лана. – Что ты чужая, городская и вообще приехала отдохнуть.

– Прямо так и написано? – не поверила я. – Может, я дом купила и собираюсь к вам переселиться?

Девчонки дружно засмеялись.

– Вика, только не обижайся! – Лана поставила на землю пакет и корзину, умоляюще сложила руки на груди. – Какая из тебя сельская жительница? По тебе же видно, что ты вообще ничего не умеешь, ни корову подоить, ни обед сварить!

Роксана бросила на Лану короткий взгляд из-под пушистых ресниц, что-то тихо сказала. Ну, и кто минуту назад говорил о приличиях и правилах хорошего тона? Или Роксана думает, что я уже выучила их язык?

Кстати, сварить обед я вполне могла, пусть не сугубо национальный, но вкусный, быстрый и питательный.

– Вика, ты не обиделась? – заволновалась Лана, когда я гордо пошла вперёд. – Вика, пожалуйста, не обижайся!

– Вика-а-а… – жалобно протянула Роксана.

Не хватало ещё самоутверждаться на двух девчонках, которые искренне поверили в мою обиду!

Я улыбнулась:

– Кстати, малышки, – я сморщила лоб и поправила воображаемые очки. – Корову я доить умею, и готовить тоже.

С коровой я немного преувеличила: пару лет назад я гостила у маминых друзей-фермеров и помогала доить их многочисленных коров доильным аппаратом.

Дело оказалось несложным, но опасным: коровам я почему-то категорически не нравилась, и каждая вторая пыталась придавить меня горячим боком к кормушке. Хотя настоящая опасность исходила от быка.

Зачем его держали, для меня так и осталось загадкой, ведь коров на ферме осеменяли искусственно. Но как-то утром бык отвязался и вышел на простор. Наивная я, не подозревая ничего плохого, увидела нагло разгуливающую здоровенную корову, схватила первый попавшийся прутик и попыталась загнать её в стойло. Животное коротко мыкнуло, угрожающе опустило голову с острыми рогами и побежало за мной.

В тот день я могла бы не только сдать нормы ГТО, но и завоевать олимпийскую медаль по бегу с препятствиями. Я с воплями носилась по ферме, перескакивала через кормушки, смело отталкивая недоумённо жующих коров. Бык, уверенно и вроде даже не спеша, бежал за мной, время от времени издавая короткие мычащие звуки. То ли от страха, то ли от темпа, я быстро начала задыхаться. Бык никуда не спешил: он преградил мне путь к выходу и негромко похрапывал, подходя к своей жертве.

Мои крики услышал пастух. Увидел меня, трясущуюся от страха за кормушкой, угрожающего рогами и злого быка, коротко, резко свистнул длинным хлыстом. Могучее животное как-то сразу съёжилось, опустило голову и покорно пошло в стойло.

– Ты зачем к нему полезла? – ругал меня пастух. – Быка от коровы отличить не можешь?

Отличить могу, но мне и в голову не пришло внимательно разглядывать, что находится у него под животом!

Глава 8

Следующие несколько дней я провела в обществе Ланы и Роксаны. Разговаривали, гуляли по окрестностям, помогали друг другу по хозяйству. Точнее, помогали друг другу девушки, а я больше мешалась под ногами, пробовала всё подряд и заглядывала во все углы больших непривычных дворов.

В семье Роксаны, кроме неё, было ещё две сестры-погодки, подростки лет двенадцати. Дом оказался намного проще и, чего уж там, беднее, чем тот, где мы жили. Трёх дочерей растила мать и её старшая сестра, пожилая дама с тихим голосом и бледным лицом. Она, оказывается, никогда не была замужем.

– И детей нет? – спросила я Роксану.

– Откуда? Говорю же, она замуж не выходила, – удивилась она.

Подумаешь, проблема. Моя мама тоже не выходила, но это не помешало ей родить меня и Костика. Для беременности штамп в паспорте не нужен, а отец ребёнка не обязательно должен быть свободным человеком.

Мамин нынешний друг, с которым они встречаются последние несколько лет, между прочим, женат. Когда начался их роман, я осторожно выяснила о мужчине всё, что смогла и даже навела справки через знакомого детектива. Посмотрела издалека на его эффектную жену, владелицу салона мод, его дочь, молоденькую красотку, правда, она мне не понравилась: в девушке всего было слишком. Слишком много самоуверенности, макияжа, сверкающих стразами ногтей, вызывающих манер и длинных приклеенных волос. В том, что волосы не свои, я не сомневалась – на фото в инстаграме, сделанном пару месяцев назад, волосы у девушки едва достигали плеч.

Я не осуждала ни его, ни маму, хотят взрослые люди жить двойной жизнью, значит им это необходимо. Просто хотела узнать о нём побольше, вдруг мамин избранник брачный аферист или альфонс? Он оказался обычным инженером с приличной зарплатой и хорошим чувством юмора. Мама расцвела, начала ухаживать за собой и как-то сразу неожиданно помолодела. Я радовалась её счастью, а брат начал ревновать.

– Мам, ты время видела? Чего так поздно пришла? У тебя, между прочим, дети дома волнуются.

– Да ты сам явился пять минут назад! – возмущалась я. – А кто в воскресенье у ребят в общаге до утра завис?

Теперь мама строила планы на праздники и отпуск с учётом свободного время своего любимого мужчины. В ответ наше великовозрастное дитё обижалось, требовало внимания, заботы и всяческого участия в его жизни.

Если мама хотела уехать на выходные загород, Костику срочно были нужны кроссовки, которые он не мог выбрать один. Или джемпер, иди джинсы – не важно, важно было сорвать мамины планы. Я немного подождала, надеясь, что они разберутся сами, и мама объяснит Костику шкалу приоритетов, но долго не выдержала и вправила братцу мозги.

– Если ты, засранец, будешь мешать её личной жизни – я испорчу твою, – пообещала я.

Кто раньше звонил в школу и брал огонь на себя, отмазывал нашего прогульщика и любителя опасных шуток, типа фейерверков из-под парты? Кто писал записки, выдавая себя за мать ученика, когда ученик просыпал то на первые два урока, то не являлся на важное школьное собрание? Кто сейчас помогает делать лабораторные и курсовые работы? Кто договаривается в деканате о пересдаче зачётов, находит конспекты пропущенных лекций и даёт братцу карманные деньги?

Может быть, он хочет досрочно прекратить весёлую студенческую жизнь и поменять её на строгий армейский порядок? А кто помогает замутить с понравившейся девушкой, даёт ценные советы по ухаживанию и разрешает воспользоваться своей квартирой для уединения? Могу ведь в следующий раз и ключи не дать, пусть в подъезде обнимаются. Брат притих, но учёбу это не спасло – если осенью он не сможет сдать хвосты, все наши с мамой старания окажутся напрасными.

– Всегда думала, что в наше время не бывает старых дев, – заметила я.

– У вас разве все выходят замуж? Поголовно? – удивилась Лана.

Разумеется, нет. Кто-то ходит замуж чуть ли не каждый год, иногда по-взрослому, с регистрацией и свадьбой, иногда гражданским браком, а кто-то не был ни разу. Но причём здесь девичество? Всё равно же в их жизни есть и были мужчины, даже если эти мужчины – чужие мужья. Короче, мне свобода нравов больше нравится, вот такой каламбур!

Роксана поморщилась:

– Вика, это не свобода нравов, это распущенность. Женщина, конечно, может выйти замуж второй раз, но только если она вдова.

– А если её бросил муж? – спросила я и тут же мысленно прикусила себе язык.

Мать Роксаны когда-то бросил муж, уехал на заработки и не вернулся. Сначала присылал деньги, обещал навестить, как только работы будет меньше и подкопит финансов на дорогу и подарки. Потом признался, что завёл другую семью и возвращаться не собирается. Эту историю, каких много в любом обществе, мне рассказала Лана, и я случайно задела Роксану по больному месту. Стараясь исправить ситуацию, быстро перевела тему.

– Почему бы вам вместе не поехать учиться? В один город и институт. Вдвоём легче будет, – предложила я девочкам.

– Кто меня отпустит? – вздохнула Лана. – Да я и сама не хочу, мне дома хорошо. И учиться надоело, мучение одно: мама говорит – в моей голове науки не держатся.

Моя бабуля всегда уверенно заявляла, что не бывает людей без талантов. Вот не бывает, и всё. В каждом обязательно есть какое-то особое умение, которое надо искать, развивать, холить и лелеять. Если Лана далека от точных наук то, возможно, нашла бы себя в гуманитарных. Или в чём-то другом.

Костик, к вечеру после отъезда, начал звонить мне и жаловаться:

– Скука, сил нет, и интернет не ловит, представляешь? Здесь даже сотовый ловит не везде, надо в определённом месте встать.

– Ты со мной говоришь, значит сеть есть, – заметила я. – Неужели совсем нечем заняться?

– Не-а, – печально протянул братец. – Заметил овцу с красными глазами, предложил обработать, так не разрешили, типа мы сами. Вик, забери меня отсюда, а? Пожалей единственного брата.

Зря мужчины не доверили Костику овцу, он бы справился. Подростком брат притащил домой грязную, больную уличную псину. Чуть ли не на коленях уговорил маму оставить пса до выздоровления, месяц сам делал ему уколы, засовывал в пасть таблетки и выносил гулять – от слабости собака не могла спуститься с пятого этажа. Мы с мамой морщились от шерсти и запаха псины, но мужественно терпели, не выбросишь же животное на улицу. То ли лечение помогло, то ли в тепле и сытости собачий организм сам восстановил силы, но пёс встал на лапы и оказался активным и свободолюбивым. На улице убегал от Костика, возвращался, опять убегал, пока не ушёл насовсем. Мы с мамой вздыхали, старательно скрывая свою радость.

Глава 9

Почему я не взяла с собой рюкзак? В моём маленьком, но очень вместительном рюкзачке всегда можно найти самое необходимое: расчёску, влажные салфетки, старый брелок от ключей – не нужен, но красивый и жалко выбросить, тампон на всякий случай, одинокую пилюлю непонятного назначения, несколько помад и флакончик с лаком для ногтей. Лана сказала, что лишнего брать не надо, идти будет нелегко, и я оставила рюкзак дома. Сейчас бы мы красным лаком написали на камнях наши имена, а так уйдём, и ничего на память здесь не оставим.

Я сняла серёжку, яркую бижутерию, и прикрепила её на ветку чахлого низкорослого деревца, растущего на самом краю обрыва. Лана порылась по карманам, подумала и решительно сняла с руки фенечку из бисера. Фенечка как раз сошлась на тонком стволе.

Роксана огорчённо развела руками:

– У меня ничего нет.

– Резинку с волос? – предложила я.

Роксана стянула с кончика толстой косы махровую резинку. Пока она обматывала резинкой ветку, коса расплелась и легла на спину девушки тяжёлой густой волной. Да… Реклама шампуней, гелей и всяческих примочек для волос нервно курит. Будь у меня такие волосы, я бы носила их только распущенными, всячески лелеяла и научилась бы встряхивать головой так, чтобы они перекатывались во всём своём великолепии и блеске. Все особи женского пола, от старушек соседок до однокурсниц и коллег, удавились бы от зависти.

Роксана попыталась завязать волосы в узел, укладывала их и так и этак, но простенькая причёска без крепежа тут же распадалась.

– Как я домой пойду? Полголовы о кусты вырву, и в селе неудобно будет, там же люди, – она снова заплела косу, сняла в ветки резинку и закрепила на кончике.

– Может кольцо? – я кивнула на руку Роксаны.

– Что ты, оно золотое, мне жалко! – Роксана любовно покрутила на безымянном пальце широкий ободок кольца. – Мне его мама подарила.

Сняла кольцо и протянула мне – рифлёное, объёмное, на обратной стороне гравировка: «Роксана».

Мы решили, что придём сюда ещё раз, с лаком и запасной махрушкой – пусть на дереве останется три наших знака, а на камнях – наши имена.

Спускаться оказалось намного труднее, чем подниматься, Лана ошиблась про два часа, мы не уложились в три. Камни, как шарниры, выкатывались из-под ног, мы шли медленно, помогая друг другу.

Дома Гульнара сообщила радостную новость: невестка двоюродной сестры, наконец-то, благополучно родила здорового мальчика! Долгожданного ребёнка она вынашивала тяжело, был момент, когда врачи предупредили, что возможно придётся выбирать между жизнью матери и малыша, но всё закончилось благополучно. Сегодня вечером мы пойдём в гости, поздравить родственников и порадоваться вместе с ними.

Гульнара, Роксана и Лана сразу начали хлопотать на кухне и обсуждать, что принести в качестве подарка: деньги, красивые вещи для малыша, украшение его мамочке?

– Что раньше-то не придумали? Знали же когда родит? – удивилась я.

Лана замахала на меня руками:

– Вика, как можно! У неё со здоровьем столько проблем, они этого ребёночка три года ждали! За что такие испытания женщине? Муж любит, свекровь не обижает, а детей не было! Мы сглазить боялись.

Хм, а три года это что, очень много? Хотя, наверное, много, я пока никаких «ребёночков» не ждала и предпринимала всяческие меры, чтобы они не случились в ближайшие девять месяцев.

Гульнара позвонила родственникам, и они договорились, что подарок будет в денежном эквиваленте. Но, вероятно, этого ей показалось мало, и из тёмных глубин необъятных шкафов она достала кипы отрезов яркой ткани, упаковки с постельным бельём, покрывалами, скатертями и ещё коробки какими-то разноцветными тряпочками. Мы доставали каждое изделие, разворачивали, трясли и спорили, подойдёт ли оно в дополнение к подарку.

– Мама, смотрите, какая скатерть! – восхищалась Лана, потряхивая огромной, вышитой цветами, с длинной бахромой скатертью.

– Лучше этот отрез, такой красоты она нигде не найдёт! – уверяла Роксана, прикладывая к груди кусок золотисто-оранжевой ткани. – На платье хватит, и малышу останется.

Лана приподняла спадающий на землю конец отреза:

– Малышу не подойдёт, у неё же мальчик. Давайте подушки подарим? Или одеяло? Вот это, пуховое, оно лёгкое и тёплое, для женщины в самый раз.

Я заразилась общим ажиотажем, раскрывала пакеты и упаковки, трясла тряпочками, прикидывала на себе отрезы и расстилала на широком уличном столе полотенца, простыни и покрывала. Наконец подарок был выбран: дорогое, расшитое шитьём постельное бельё, набор полотенец для ребёнка и две упаковки памперсов.

– В городе по скидке купила, не могла удержаться, – объяснила Гульнара, выкладывая памперсы. – Подумала, подарю, кто первый родит.

Я кивнула: самый, между прочим, необходимый подарок, без остального молодая мать вполне могла бы обойтись, неужели у них не на чем спать и нечем вытирать ляльку?

– Чего-то не хватает, – задумчиво заметила Гульнара, складывая по шкафам своё богатство. – Да, девочки?

Роксана и Лана осмотрели приготовленное и задумались. Я тоже сделала умный вид.

– Посуды, мама. Какой же подарок без посуды? – воскликнула Лана.

Я скрыла улыбку: и правда, как не дополнить подарок парочкой кастрюль или новой сковородой? В кармане нервно завибрировал телефон. Костик.

– Не хочешь меня спасать, да? Тоже мне, сестра называется, – заныл он. – Ну и пожалуйста, сам отсюда сбегу. Найду машину и сбегу.

Найдёт он на пастбище машину, как же, разбежался. Если только овцу оседлает, или горного козла. Но Костикину могучую хорошо откормленную тушку никакой козёл не дотащит, так что никуда братцу не деется, и нечего меня запугивать.

Гульнара полезла в закрома, достала серую, невзрачную картонную коробку, гордо выставила на стол. Дуршлаг или супница? Забыв про правила хорошего тона, я первая потянула крышку коробки.

Внутри, бережно упакованный в хрустящую бело-серебристую бумагу, лежал чайный сервиз. Мне всё равно, из какой чашки пить чай или кофе, лишь бы она была достаточно объемной, но тонкого фарфора, с волнистыми боками чашки притягивали взгляд. На нежно-персиковом фоне замысловато извивался чёрный узор. Я осторожно достала чашку, посмотрела на свет, отметила прозрачность и лёгкость изделия, ручную работу изящного рисунка. И, кстати, цену тоже.

Глава 10

Лана и Роксана начали быстро складывать подарки. Куда нам торопиться, не понимаю? Ужин готовить? На ночь есть вредно, да и вообще мы же в гости собираемся, там и поедим.

– Людей придёт много, всех угостить надо, что же мы пойдём с пустыми руками? – объяснила Лана, – сейчас приготовим самсу, чебуреков нажарим.

– Э-э… – смутилась я.

Мне тоже хотелось принять участие в подготовке праздника, но где я, где самса и чебуреки? У хозяев давно масло не горело, или они никогда не видели кособоких пирожков?

– Давайте готовых купим? Я заплачу!

– Мы что, не хозяйки? – удивилась Роксана. – Ну ладно лепёшки, но не самсу же покупать.

Покупать тандырные лепешки было нормально – не у всех есть тандыр, его долго растапливать, и поэтому купить готовые лепёшки то же самое, что у меня дома сходить за хлебом. Кондитерская и другая выпечка, по объяснениям девушек, должна быть исключительно домашней. Это не значит, что её нельзя купить, но такой услугой пользовались в крайнем случае, когда хозяйка слишком загружена приготовлениями к празднику или любому, предполагающему много людей, событию. Выпечку можно заказать на любой вкус и в любом количестве.

– Нам заказывать некогда, да и надо немного, сами сделаем, – объяснила Лана.

И поставила передо мной таз размером с небольшой бассейн:

– Тесто умеешь месить?

Я озадаченно кивнула. Нет, ну чего сложного перемешать вместе продукты? Только я не поняла, почему Лана сыпет ковшом муку из мешка и зачем принесла сюда десяток яиц? Не в тазу же тесто месить!

Оказалось да, в тазу. Пока Роксана готовила начинку: самса (или самсы, как правильно?) предполагалась с мясом, с тыквой и картофелем.

Лана посмотрела на муку, на меня и критически заметила:

– Может, переоденешься?

Я бы переоделась, но во что? Рабочей одежды для замеса теста в промышленных масштабах я с собой не брала.

Лана повела меня на задний двор, открыла скрипучую дверь невысокой сараюшки, распахнула единственное, мутное от времени окно и подняла крышку древнего сундука. Ничего себе раритет! Деревянный, обитый железными полосками, с остатками росписи на потемневших от времени боках сундук был достоин занять лучшее место в экспозиции «Быт в эпоху средневековья». В таком только сокровища Али-Бабы хранить.

Но это оказались не все его достоинства: за содержимое сундука киностудия бы отдала немалые деньги. Одежды из прошлого тысячелетия там было на любой вкус. Я выбрала себе туго обтягивающие бёдра и широкие внизу апельсинового цвета брюки из незнакомой немнущейся, явно синтетической ткани, красную узкую футболку с длинными рукавами и дополнила наряд голубой косынкой, по неуловимому замыслу дизайнера, зачем-то обшитой тонким золотистым кружевом.

– Ну как? – спросила я у Ланы.

Та неопределённо пожала плечами:

– Лишь бы тебе нравилось, Вика. В штанах жарко не будет? Футболку можно найти с короткими рукавами.

Нет уж, я лучше эти рукава заверну, будет ещё экзотичнее.

Чувствуя себя то ли актрисой, то ли загадочной незнакомкой, я пошла месить тесто, выслушивая ценные указания Ланы.

– Не тряси так ситом, мы уже обе в муке! Яйца в тарелку бей, чтобы скорлупа не попала или яйцо несвежее. Вика, что ты в тесто по локти залезла, будто первый раз месишь! – смеялась Лана.

Она чистила овощи, следила за мной и одновременно, грязным пальцем, писала кому-то в телефоне. Судя по Ланиному лицу, переписка была приятной, девушка загадочно улыбалась, на щеках заиграл лёгкий румянец, из-под густых чёрных ресниц заблестели глаза.

Я старательно месила тесто, но оно никак не хотело превращаться в однородную массу. Сначала было интересно, потом мне изрядно надоело, и я поняла, что карьера пекаря меня не привлекает.

Подошла Роксана:

– Устала? Давай я доделаю, иди руки мой.

Я с удовольствием передала Роксане инициативу, кое-как очистила от теста пальцы и ушла к уличному умывальнику. За нашим забором затормозила машина. Неужели Костик нашёл на чём сбежать? Я выскочила из калитки, но никого не увидела. На всякий случай я прошла вдоль забора за угол – от Костика всего можно ожидать, перемахнуть через забор и потом выскочить на меня из-за кустов ему ничего не стоит.

Машина стояла у соседнего дома, на другой стороне улицы. Из неё вышел молодой мужчина, лицо показалось мне знакомым. Мужчина громко хлопнул дверью, посмотрел на меня, остановился.

– Здравствуйте! – на всякий случай, чтобы не показаться невежливой, сказала я.

– Добрый день, – он кивнул, из-под густых бровей на меня сверкнули карие глаза. Красивые глаза, между прочим. Зря Лёлик не приехала, за такие глаза она бы полюбила его навечно, ну или как минимум до отъезда.

– Как ваши дела? – вежливо продолжил он.

У него был приятный, бархатный голос. Эх, Лёлик, Лёлик, мимо какого романа пролетела ты, подруга! Со знойным южным красавцем, наверняка горячим и напористым. Вызвать её, что ли, срочненько? Не чужая же. Сама я обращаю внимание исключительно на высоких мужчин европейской внешности, но Лёлику бы он точно понравился. Где же я этого молодого человека видела?

– Спасибо, хорошо. А ваши? – улыбнулась я.

Насколько я поняла, фраза «как ваши дела» здесь с родни вежливому «здравствуйте» и применяется постоянно. Спросили, ответили и разошлись по своим делам. Но мужчина явно не собирался сразу уходить. Представился Русланом. Мы разговорились. Я рассказала, что приехала в гости, он посоветовал, куда съездить и что посмотреть.

– Вика! Вика, ты где? – откуда-то из-за нашего забора позвала Лана.

– Иду! – откликнулась я.

Лицо незнакомца неуловимо изменилось. Чего это он так напрягся?

– Вы здесь живёте? – он показал на дом Ланы.

– Да.

– А-а, – разочарованно протянул он. – Ну, всего хорошего.

И, не оглядываясь, быстрым шагом пошёл к калитке соседей.

Ни тебе поближе познакомиться, вечером прогуляться, ни тебе предложения прокатиться на его новой машине. Машина, кстати, мне понравилась, явно недавно из салона и явно дорогая. Высокий, песочного цвета джип-внедорожник, по местным колдобинам только на таком и ездить. И хотя в мои планы не входило закрутить роман с южным красавчиком, его резкий уход меня разочаровал. Неужели я ему совсем не понравилась? Я же, можно сказать, ожившая мечта любого джигита! Светлые волосы, серые глаза, пухлые губы (практически свои, между прочим, пара-тройка уколов не считается) и глупо хлопающие пушистые ресницы. Чего ему ещё надо-то, не поняла? Правда, есть небольшая запара с бюстом, но в соответствующем лифчике и в туго обхватывющей фигуру футболке очень даже ничего.

Глава 11

На большом красном ковре стоял стол, заваленный подарками. Ковёр постелили не зря – приношения на столе давно не помещались, коробки, упаковки и пакеты клали на ковёр, возле стола.

– Сколько подарков! – радостно воскликнула Роксана.

– У тебя больше будет, хочешь? – прошептал ей молодой мужчина, тот самый, которого мы встретили по дороге домой, когда ходили на рынок.

Роксана опустила голову, её щёки залились румянцем:

– Нет, Тахир, не хочу, – тихо ответила она.

– Почему? Я тебе совсем не нравлюсь? Кого лучше уже выбрала? – в тихом голосе Тахира я услышала злость и вызов.

– Никого. Ты знаешь, у меня другие планы.

Тахир засмеялся негромко, окинул Роксану взглядом с головы до ног.

– Я не спрашиваю про твои планы, я говорю тебе мои, – протянул он. – Так что?

Роксана гордо вскинула подбородок, посмотрела мужчине в глаза:

– Нет, – твёрдо ответила она. – И, пожалуйста, давай больше не будем об этом говорить.

Тахир скривил губы в улыбке, что-то пробормотал на родном языке так тихо, что, кажется, даже Роксана не услышала. Или услышала? Иначе почему вдруг напряглась, вытянула шею, нашла взглядом кого-то из знакомых и быстро ушла в противоположную часть двора?

Я незаметно разглядывала Тахира. Обычной внешности, среднего роста, густые брови срослись на низком лбу, не красавец, короче. На общем фоне выделяется только качественной одеждой, купленной явно в дорогом магазине и самоуверенностью. Чем, хотелось бы знать, она у него обоснована?

Так как Роксана явно не была склонна обсуждать со мной достоинства Тахира, я обратилась за информацией к Лане.

Она рассказала, что Тахир из другого села, он сын не просто обеспеченных, а очень обеспеченных родителей. Официально они, как и многие другие, занимаются скотоводством, но, похоже, имеют доходы и из других источников. Иначе как объяснить огромный новый дом, машины у каждого сына, даже самого младшего, которому ещё нет семнадцати и, специально для себя построенную дорогу?

Дорога – это круто, я знаю. Мамин кавалер работает в фирме по строительству и ремонту дорог и рассказывал, сколько финансовых вложений стоит километр обычного с вида асфальтированного полотна. Это в городе, где несложно пригнать специальную технику и подвезти материалы, а в горах? Думаю, дороже в разы. Отцу Тахира то ли некуда девать деньги, то ли очень хотелось показать односельчанам, какой он крутой.

Чем занимается Тахир, Лана не знала, официально считалось, что учится в институте. Приезжает домой, когда захочет, может зависнуть на несколько дней или недель. Мало того, он построил себе отдельный дом, где-то высоко в горах (и всё-таки интересно, на какие доходы?), хотя так и не принято. Но кто посмеет сделать замечание ему или его родителям? Родственники отца в городе подвязались в силовых структурах, родственники матери в администрации. Короче, первый парень на деревне, отсюда и самоуверенность.

– Кажется, он делал Роксане предложение, – сообщила я Лане. – Она отказала.

Лана с сомнением покачала головой:

– Ты, наверное, их не так поняла.

Я потянула Лану в сторону, мы присели на жёсткую деревянную скамью у толстого ствола яблони. В ботанике я разбираюсь так же, как в кулинарии, но яблоню от груши отличу – по плодам.

– Сейчас яблоко на голову упадёт, откроем новый закон физики, – засмеялась я. – Или резко поумнеем.

– Или последнее отобьёт, – сказала Лана.

– Что я не так поняла про Тахира?

– Он, конечно, живёт как хочет, но кто же ему позволит жениться на Роксане? – грустным голосом умудрённой опытом женщины ответила девушка. – Она ему не пара.

Роксана? Умница, первая красавица, с отличными мозгами и прекрасная хозяйка?

– Не ему решать, – продолжала Лана. – Женитьба не институт.

Когда мать, имеющая взрослого сына, решает, что ему пора жениться, она сама подыскивает невесту. В селе и в округе, где все всех знают, сложно что-нибудь скрыть. Кандидатур может быть много, мать наводит справки о каждой, и список будущих невесток заметно сокращается.

У одной в родне была психически нездоровая бабушка, вторую описали как непослушную дочь, третья часто болеет, у четвёртой могут быть проблемы с деторождением – обе сестры её матери бездетные, а это серьёзный показатель. К оставшимся девушкам приглядываются ещё внимательнее, мама жениха связывается с их мамами и вежливо напрашивается в гости. Конечно, обе стороны знают, что это смотрины. Мама жениха придёт с сыном, их встретят накрытым к чаю столом и любезностями.

Возможно, после посещения девушка останется в списке, но может быть и нет. Будущей свекрови не понравится её бледное лицо или слишком тонкие, явно слабые физически руки. Мнение сына она тоже может учесть. А может и не учесть, всё зависит от отношений в семье. Если он единственный сын, то шансов участвовать в выборе будущей жены практически нет, мама сама решит, с какой невесткой она хочет встретить старость.

– Младший сын всегда остаётся жить с родителями, – объяснила Лана.

Дочерей, априори, разберут по своим домам мужья, старшие сыновья построят своё жильё, а самый младший женится и будет жить и растить детей в родительском доме. Правда, в качестве бонуса им с женой достанется сам дом, но по мне это слабое утешение. Всю жизнь прожить со свекровью и свёкром – то ещё удовольствие.

Я заметила, как из компании парней в нашу сторону то и дело поглядывал один, приятный юноша в светлой рубашке. Он и встал так, чтобы было удобно незаметно наблюдать за нами. А наблюдал он явно за Ланой!

Я толкнула её в бок:

– Кто такой, почему не знаю? – игриво поинтересовалась я.

Лана повернула голову в его сторону, смутилась и заёрзала на скамейке.

– Неважно. Смотрит и пусть смотрит, он на тебя глядит. Видит незнакомую девушку, вот и интересуется, – объяснила она.

Парень отделился от остальных, подошёл к столу, взял два стакана с компотом и вернулся к нам.

Глава 12

Коза резко затормозила, посмотрела на нас и решила пойти в наступление. Стукнула копытом, угрожающе опустила острые рога. Прижимая к себе тазики с угощением, мы с визгом сиганули в разные стороны.

Я нырнула в густые кусты: не хватало ещё с сумасшедшей козой бодаться! Ударит рогами, мало не покажется. Девчонки немного побегали по дороге и ломанулись за мной: на пустынной улице больше негде было спрятаться. Из-за угла выехал знакомый джип. Коза решила, что нашла более достойного врага, злобно заблеяла и ринулась на машину. Скрип тормозов и крики женщины вынудили меня выглянуть из укрытия.

Руслан выскочил из машины, схватил козу за рога, не давая ей боднуть бампер. Та блеяла и вырывалась, но Руслан явно не в первый раз имел дело с буйной животиной. Одной рукой он прижал к себе голову козы, на лету поймал брошенную женщиной верёвку и обмотал козе рога. Та вдруг замерла, даже блеять возмущённо перестала. Я, Лана и Роксана выбрались из кустов. На другой стороне дороги остановились две женщины, ещё одна выглянула из приоткрытой калитки.

– Ой, Руслан, спасибо тебе! – обрадовалась хозяйка козы. – Какая муха её, дурочку, опять укусила? Всем хорошая козочка, но вредная, ужас!

Женщина потянула козу за собой, но та упёрлась в дорогу всеми четырьмя копытами и никуда не собиралась идти.

Руслан заметил нас, явно смутился, поспешил в машину.

– Русик, ты куда? – расстроилась женщина. – Я же её сама не доведу, заразу упрямую! Ну подтолкни хоть, что ли, под зад, чтобы быстрей шевелилась!

– Некогда мне, извините. Надоест стоять, сама домой пойдёт, – пробурчал Руслан и попытался скрыться в машине.

Не тут-то было!

– Да когда ей, психованной, надоест? Я за ней с того конца деревни гоняюсь, уже сил никаких нет. Сама еле стою, – женщина трагически всхлипнула, вытерла уголком платка глаза.

– Это их соседка, – шепнула мне Лана.

– Как же мне её до дому-то волочить? – хозяйка тяжело вздохнула и окончательно пригорюнилась. – Уж и сил никаких нет, самой бы доползти.

Руслан бросил на нас косой взгляд и быстро отвернулся. Намотал на кулак верёвку, потянул за неё упирающуюся козу. Но та не собиралась так легко сдавать свои позиции. Ни шагу к врагу! Лана и Роксана прикрывали улыбки ладошками, а я открыто смеялась. Он её по всему селу тащить собирается?

– Давай я её подталкивать буду? Всё побыстрее получится? – предложила хозяйка и упёрлась обеими руками козе в зад.

Та громко фыркнула и едва не лягнула женщину обеими копытами сразу. Обе не удержали равновесия, плюхнулись в дорожную пыль. Зрители дружно засмеялись.

Руслан подхватил козу и закинул в багажник машины. Помог подняться соседке, подсадил её на переднее сидение. Под благодарные причитания женщины и возмущённые блеяния козы джип резко стартанул по дороге.

Джамиль и Костик должны были приехать в воскресенье, но в субботу у ворот затормозила знакомая старая «Нива». Из машины вышел хозяин дома.

– Барот! – обрадовалась Гульнара.

– Что, не ждали? – довольно улыбнулся Барот.

Распахнул багажник, достал чёрный, явно тяжёлый пакет.

– Как я мог в такой день не приехать, стол не накрыть, с семьёй не посидеть? – спросил он. – Пусть на один вечер, но сегодня надо собраться всем вместе.

С заднего сидения вывалился Костик, в чужих коротких штанах защитного цвета и канареечной футболке до пупа. Расцарапанное лицо вымазано зелёными и жёлтыми полосками, под глазом радужно переливается синяк. Постанывая и держась за дверь машины, вытащил сначала одну ногу, потом другую и, хромая, пошёл ко мне. Правая рука согнута в локте и висит на перевязи из грязной тряпки!

– Костя! – я бросилась к брату. – Что случилось?

– Вспомнила, что у тебя брат есть, женщина? – торжественным голосом с сильным акцентом провозгласил Костик.

Из машины неторопливо вышел Джамиль, засмеялся, бесцеремонно стянул с руки Костика тряпку-перевязь и легонько шлёпнул его по затылку.

– Не пугай Вику. От твоих шуток сердце выскочит, – заявил он.

– Ах ты, засранец! – закричала я и хотела немедленно накостылять ему по шее, но не как Джамиль, а по-настоящему, но братец ловко увернулся, подхватил меня за талию и перевернул вверх ногами. Хорошо что в брюках была, не дома же находимся, чтобы нижнее бельё демонстрировать.

– Поставь меня! Кому сказала! Поставь, всё равно получишь!

Костик поставил меня на ноги, обнял и звонко чмокнул в обе щеки:

– Люблю тебя, сестричка! Хоть ты и ехидна. Родного брата, кровиночку, сплавила на хозработы.

Гульнара суетилась возле мужа. Кстати, а какой у них сегодня день?

Барот подхватил пакет, понёс на кухню:

– Шашлык сегодня будем жарить, – сообщил он. – Такого шашлыка вы нигде не попробуете.

– Сегодня день рождения моей свекрови, мамы Барота, – объяснила Гульнара.

– Вы к ней пойдёте в гости? – уточнила я. – С шашлыком?

– Они со свёкром в долину переехали, далеко для гостей, – засмеялась Гульнара. – Скоро сами к нам приедут, навестить, внуков повидать. Сегодня мы за её здоровье кушать будем, её поздравлять.

Костик демонстративно застонал, показывая мне на свои раны.

– Ты меня жалеть собираешься или нет?

Я взяла его голову, повертела, разглядывая ссадины. Большие царапины, довольно глубокие. Где его так угораздило?

– С пацанами гулять ходили, в посёлок, – коротко объяснил брат.

– Вика, они же безмозглые, как бараны! – засмеялся Джамиль. – Пошли в ближайший посёлок, типа прогуляться…

– И их там отлупили? – ахнула я.

– Нет, зачем? Пришли, ушли, кто их тронет, если сами не будут задираться? – удивился Джамиль. – Ты спроси, где они шли!

Вперёд парни отправились по дороге, а на обратном пути решили срезать и перебраться через невысокие холмы. Идея, разумеется, принадлежала моему гениальному брату. Зачем накручивать километры, если можно быстренько пройти напрямик? Низкорослый перелесок никого не остановил, а когда он сменился колючими кустами, возвращаться было поздно, они почти добрались до цели, вдалеке уже был виден знакомый виноградник. Обойти колючки не получилось, путь показался им слишком далёким, да и стемнело, поэтому попёрли напрямик.

Глава 13

Таинственно мерцали угли в мангале, запах шашлыка и треск углей вызывал аппетит, Барот крутил шампуры и рассказывал про своё детство.

– Мы бедно жили, но дружно, хорошо. Когда жарили мясо, мама сажала нас в ряд и следила, чтобы каждому досталось по вкусному куску. В одной рука лепёшка, в другой мясо, на тарелке соус, лук, помидоры – ничего вкуснее в жизни не ел.

Гульнара вынесла из дома телефон, подала мужу:

– На, поговори.

Пост у мангала занял Джамиль, Барот отошёл в сторону и заговорил в трубку, мешая фразы на русском и на родном языке.

– Вика, ты на меня не обижайся, пожалуйста, – попросил Джамиль.

– За что?

– Сам вас звал, а гостей не развлекаю. На следующей неделе выберусь, в город вас свожу, сходим куда-нибудь, – оправдывался Джамиль.

– Джамиль, я всё понимаю. Ты нас в начале лета звал, мы приехали в конце, у тебя другие планы и прибавилось забот. Развлекать нас не надо, спасибо, что за Костиком приглядываешь, а мне с девочками хорошо и интересно, – успокоила я его.

– Точно не обижаешься?

– Точно, – заверила я, прислушиваясь к разговору Барота. – Джамиль, отец Барота давно умер, да? Или я что-то неправильно поняла? Про кого тогда Гульнара говорила, что он свёкр?

– Это муж бабушки, они давно вместе живут. Он вдовец, бабуля вдова, вот и сошлись. Очаг греет жарче, когда возле него сидят двое. Мы с Ланой его уважаем, считаем дедом.

– Зачем так говоришь, мама? Не надо волноваться, тебе волноваться нельзя, вредно это, – успокаивал Барот.

Дальше я не поняла ни слова, хоть и продолжала прислушиваться. Что смешного он обсуждает с матерью, почему Лана выглядывает из кухни и тихо хихикает, а Гульнара смеётся, прикрывая лицо ладонью?

Барот заметил наше внимание, шутливо пригрозил пальцем жене и дочери и ушёл в дом. Я вопросительно посмотрела на Джамиля.

– Это старая история, – засмеялся он.

Гульнара расставила на столе тарелки, Лана принесла миску с крупно нарезанными мясистыми помидорами.

– Барот, а Барот, – закричала Гульнара в сторону дома. – Иди к нам, ваши секреты мы уже слышали!

– Мама, тебе нельзя нервничать! – раздавался из дома голос Барота. – Что ты вычислила?.. К молодухе? Почему сразу старый козёл?

– Да угомонится этот мужчина или нет? – Гульнара шутливо развела руками. – Что делать с вашим дедушкой, дети, совсем не знаю!

Она повернулась ко мне:

– Мама Барота – хорошая женщина, умная, добрая, но немножко ревнивая.

– Совсем немножко, вот столечко! – со смехом подтвердил Джамиль и показал пальцами небольшое расстояние. – Да, мама?

– Не тебе судить бабушку, – строго заметила Гульнара и тут же опять заулыбалась. – Повод подавать не надо, и всё хорошо будет.

– Кому чего не надо подавать? – бесцеремонно влезла я.

– Джигиту нашему, кому же ещё! – объяснила Гульнара. – Не мальчик уже, пора бы и остепениться.

Из дома вышел Барот и занял своё место у мангала. Так, надо увести в сторону Джамиля и расспросить, что здесь происходит. А то все веселятся, одна я не в курсе событий!

– Барот, дорогой, знаешь, за что я тебя больше всего люблю? – с лукавой улыбкой спросила Гульнара мужа.

– За что, Гульнара, дорогая? – в тон ей ответил он.

– За то, что хоть ты очень хороший, как твой отчим. Заботишься о жене и детях, любишь нас. Но всё-таки ты на своего отчима не похож!

– Он ещё нестарый мужчина, а у мужчин, сама знаешь, бывают разные интересы, – смеясь, заметил Барот.

– Нестарый, конечно, – согласилась Гульнара. – Семьдесят девять лет – разве старость?

– Да не слушай ты маму, знаешь сама её характер, – сказал Барот.

– У моей свекрови золотой характер, – сказала Гульнара.

– В чём проблема-то? – опять не выдержала я, потому что никак не могла поверить в свои подозрения.

Барот и Гульнара переглянулись: он пожал плечами, она покачала головой и глазами показала мне в сторону сада.

– Не секрет, конечно, но нехорошо обсуждать при детях, – объяснила Гульнара, присаживаясь рядом со мной на лавочку. – Подозревает свекровь, что свёкор подружку нашел, молодуху приезжую.

– Упс! На восьмом десятке какие молодухи? – поразилась я.

– Такие, говорит, ей шестьдесят, – объяснила Гульнара.

– И что теперь будет?

Вот это да! Ничего себе, страсти! Никогда бы не подумала, что в преклонном возрасте бывают такие повороты!

– Ничего. Или мама преувеличивает, говорю же, она всегда была слишком ревнива, или свёкр успокоится. Поругаются, отношения повыясняют и опять будут жить душа в душу, – сказала Гульнара.

Мы вернулись за стол. Барот положил передо мной шампур с ароматным румяным шашлыком. Я ела сочное мясо и вспоминала крылатую фразу о том, что любви все возрасты покорны. Приятно сознавать, что в пожилом возрасте могут быть яркие и сильные чувства.

На следующее утро Барот уехал в горы, Джамиль собрался на виноградник, Лана с Гульнарой занялись уборкой, Костик предложил им свою помощь как грубую мужскую силу, а я решила погулять и пофотографировать местную экзотику.

– Джамиль, подкинь меня до конца села, туда, где базар, – попросила я.

Базара сегодня нет, торговать приедут только в субботу, но снимать я хотела именно оттуда – мне понравился маленький глинобитный домик на отшибе, наверное, нежилой, но какая разница?

Мы почти выехали из посёлка, когда на узкой улочке дорогу преградил светлый внедорожник. Чтобы разъехаться, одна из машин должна сдать назад. Джамиль, вместо того, чтобы дать задний ход, подъехал к внедорожнику вплотную. За рулём криво улыбался Руслан.

Водительское окно медленно отпустилось, Руслан прокричал:

– Уступи дорогу!

– Ты уступи! – ответил Джамиль.

– Отъезжай, кому говорю! Я тороплюсь!

– У меня тоже времени мало!

– Ты что, задний ход включать не умеешь? Тебя ездить научить? – издевался Руслан.

– Может, лучше я тебя научу, как себя на дороге вести? – прокричал Джамиль.

Глава 14

Я сняла в нескольких ракурсах вросший в землю старый дом, покосившуюся от времени калитку с печально повисшей щеколдой, заросший травой двор. Дом точно был нежилой, и я позволила себе подойти поближе. Грязные, в трещинах окна, синяя краска на рамах облупилась, под ней почерневшее от времени дерево. Кривые ступени изъедены жучком, одна совсем провалилась. На крыше растёт небольшой зелёный куст – природа яростно занимает всё освобождённое человеком пространство.

Грустная картина, навевает мысль о бренности бытия. Ничто не вечно. Когда-то здесь жили люди, красили окна и ремонтировали крышу, варили варенье в большой жёлтой кастрюле. Кастрюля с отколотой эмалью и ржавыми боками и сейчас торчала из-под крыльца. А теперь здесь никого нет, пустой двор зарос крапивой и полынью.

Я снимала всё подряд: стайку весело позванивающих колокольчиками коз на дороге, одинокую корову, деловито протрусившую мимо, большую, с острым клювом и недобрым взглядом птицу на ветке, необычный высокий камень на обочине дороги, формой похожий на древнего идола. Дорога круто уходила вверх, я решила пройтись и пофотографировать село издалека.

Если забраться на небольшую кручу, вид будет ещё лучше, и старый дом попадёт в кадр.

Я поднималась осторожно, цеплялась за кусты и смотрела, куда поставить ногу – не хватало ещё навернуться и что-нибудь себе сломать. В кармане требовательно зазвонил телефон. Мама. Надеюсь, у неё всё хорошо, иначе почему она так упорно звонит? Ничего, сейчас залезу наверх и наберу её. Тут лезть всего-ничего, метров пять, не больше. Или даже меньше.

Наверху я сразу позвонила маме.

– Вика, когда вы возвращаетесь? – сходу спросила она.

– Что произошло? Ты здорова? Можем завтра уехать, – заволновалась я.

Мама замялась:

– Нет, нет, я вас не тороплю. Тебе нравится, Костику тоже – он мне сегодня звонил, отдыхайте… Понимаешь, мне надо поговорить с вами обоими.

– Телефон не подойдёт?

– Нет. Но ты не волнуйся, ничего срочного. Тем более я уже приняла решение.

Она запнулась и добавила:

– Передумывать поздно.

Умеет мама зацепить моё внимание. Это какое же решение она приняла, если время упущено и результат, как говорят в магазине, обмену и возврату не подлежит?

– Маменька, давайте уточним: что вы там без нас наколбасили и каких неожиданностей нам с братцем ожидать? – хихикнула я в трубку.

– Выражения выбирай, не с подружкой разговариваешь, – засмеялась мама. – Приедете и уточним.

– А зачем тогда звонишь? Интригу создать?

– Мне нужно время, чтобы морально подготовиться к серьёзному разговору, – объяснила мама и перевела тему.

Мы немного поговорили о её работе, об общих знакомых и коллегах, и я, будто случайно, спросила как дела у маминого постоянного возлюбленного.

– Дядя Саша как? Ещё не уехал? Он вроде в командировку собирался, карельские дороги ремонтировать?

Ах, мама, мама! Она сразу легко попалась на удочку! Рассказала, что Сашенька уже был в Карелии, а сейчас фирма выиграла тендер на работы в северном регионе. Это замечательно, потому что весь коллектив будет обеспечен работой и зарплатой как минимум на три года. Что дядя Саша чувствует себя отлично, каждый день после работы они гуляют в парке, стараются не сидеть дома, а захватить побольше хорошей погоды и остатки лета. Что завтра они собираются в торговый центр, надо затариться продуктами и купить Сашеньке толстовку – вечерами уже прохладно. В субботу едут в гости, на дачу, к Сашиному брату и его жене. Будут дышать свежим воздухом, жарить шашлыки, общаться. Конечно, ей немного неловко знакомиться с его родственниками, но когда-то же надо начинать, всё-таки они с Сашей три года вместе, и это вполне приличный срок.

Я слушала и улыбалась. Мама, я поняла твою тайну – раз вы с дядей Сашей отменили режим конспирации, раз смело ездите по магазинам, и ты готова познакомиться с его братом, значит дядя Саша ушёл от жены. Упс! Вот уж никогда не думала, что он на это способен, а с виду вполне надёжный семьянин. Ну, есть у него подружка на стороне, подумаешь, у кого её нет? Как однажды заметил Игорь, моя большая и разбитая любовь, здоровый левак укрепляет брак.

И вдруг такие новости. Дядя Саша свободен! Значит, говорить мы будем на тему кто где и с кем теперь будет жить, ведь у дяди Саши нет своего жилья, квартиру он, разумеется, оставил жене и дочери. В нашей небольшой двушке вчетвером будет тесновато.

Допустим, я могу перебраться в свою квартиру, я всё равно постоянно катаюсь с места на место, живу то у себя, то у мамы с Костиком. Тогда они останутся втроём, а это уже лучше, просторнее. Костик давно просится переехать к ребятам в общагу, там можно договориться и за небольшую плату жить в комнате на троих-четверых. Те, кто прописаны в области, так и делают, это проще чем каждый день проводить в дороге туда и назад несколько часов.

Мама Костика категорически не отпускает, но теперь, когда у неё начинается личная семейная жизнь, возможно, она передумает? На её месте я бы точно распихала всех взрослых детей по углам и жила бы в своё удовольствие, но мама так не сможет. Ей обязательно надо нас опекать, беречь и волноваться, не промочил ли сын ноги и не слишком ли поздно дочь возвращается домой.

Пока мы разговаривали, туча окончательно затянула оставшийся кусочек неба, стало пасмурно и прохладно. В воздухе запахло дождём, поднялся ветер. Зачем я сюда лезла? Всё же сделала несколько снимков – у природы нет плохой погоды, а плохое освещение исправит автоматика фотоаппарата.

Вдали подозрительно прогремело. Надо спускаться и бежать домой, я не люблю грозу. Мне страшно, хочется залезть с головой под толстое тяжёлое одеяло, сидеть там, пока снова не выглянет солнце. Наверное, в прошлой жизни у меня было что-то очень плохое, связанное с грозой, и теперь я боюсь её на подсознательном уровне.

Вообще-то я не верю в реинкарнацию, но в мире много необъяснимого, думаю, наше подсознание таит в себе миллионы загадок. То же чувство дежавю. Когда ты явно понимаешь, что происходящие события с тобой уже были, и по улице так же шли люди, молодая женщина толкала перед собой яркую громоздкую коляску, звенел трамвай, пахло сыростью и выхлопными газами, а ты у перехода попала каблуком в трещину, и теперь стоишь на одной ноге, разглядывая сломанный каблук и испорченную туфлю. Или вещие сны, которые хоть раз в жизни снятся каждому, они же реально предсказывают события.

Глава 15

В салоне пахло кожей, немного пластиком и немного мужским парфюмом. На чистое блестящее чёрное сидение с меня стекали струйки грязи. Руслан помог мне устроиться, сел за руль.

Зря, между прочим, и как мы теперь целоваться будем?

– Не ушиблась? – он повернулся ко мне.

Ты бы меня ещё через окно спросил, скромник.

– Нет. Испугалась, я грозы боюсь.

Я томно вздохнула и улыбнулась самой обольстительной улыбкой из своего арсенала. Гром грянул так, что мне показалось, что вздрогнула машина. Но я, первый раз в жизни, не почувствовала знакомого ужаса. Я почувствовала совсем другое… Хм… Мы вдвоём, в машине, скрытые от всего мира плотной стеной дождя. Интересно, спинки передних сидений опускаются вниз? Должны.

– Куда ты ехал? – спросила я внезапно охрипшим голосом и облизнула губы.

Руслан достал из бардачка бутылку минералки, открыл, протянул мне:

– За тобой.

Попила, вернула бутылку. Он тоже жадно приложился к горлышку, значит, не у меня одной во рту пересохло. И чего, спрашивается, тогда мы ждём?

– Видел, как ты пошла по дороге. Наш дом на окраине, тебе мимо не пройти. Собака во дворе за воротами, но залаяла бы обязательно. Дождь пошёл, а ты так и не пришла в посёлок – я поехал тебя искать.

– Спасибо. Если бы не ты, я бы умерла там или от страха, или от холода. Или бы всё же прыгнула вниз, – призналась я.

– Не уходи из посёлка одна, – серьёзным голосом посоветовал Руслан. – Украдут.

– Меня? Кому я нужна? – засмеялась я. – Я городская и ничего не умею.

– Лозу окучивать много ума не надо, – успокоил Руслан. – Я тебя предупредил. Хочешь гулять далеко – брата позови, или девчонок, одна не гуляй… Согрелась? Печку включить?

Нет, а другого, более привлекательного способа меня согреть он не знает? Или я ему действительно вообще не нравлюсь? Похоже, что так. Во всяком случае красть он меня точно не собирается, наверное, у их семьи нет виноградника, а на большее я всё равно не способна. Вот и верь после этого в рассказы о горячих и отчаянных джигитах! Зачем тогда поехал меня искать, прислушивался к лаю собаки и думал, вернулась я в село или нет?

Руслан завёл двигатель, включил печку и явно собрался везти меня домой. Неправильный ты спасатель, Руслан, и вообще не принц на белом коне. Только с Джамилем ругаться умеешь.

Мы медленно тронулись с места.

– Ты почему нам дорогу сразу не уступил? Специально, да? У вас с Джамилем какие-то тёрки?

– А, неважно, – Руслан отмахнулся от меня, как от назойливо мухи. – Забудь, это наше дело.

Угу, чисто мужское серьёзное дело, непонятное для глупых куриных мозгов женщины. Скрывай, не скрывай, всё равно выясню.

По нашей улице на встречу машине выбежали Гульнара, Лана и Костик, мокрые до нитки и перепуганные. Руслан затормозил, я подождала, что он выйдет и откроет мне дверь, но он не сдвинулся с места. Что, хорошее воспитание уже закончилось?

Я самостоятельно вывалилась из машины прямо в руки брата.

– Вика, ты как? Замёрзла, испугалась? – испуганно спросил Костик, прижал меня к себе и похлопал по спине. – Почему с ним? – брат кивнул на Руслана.

– Он меня спас и домой привёз, – сообщила я встревоженным Гульнаре и Лане. – Всё хорошо, правда.

Хотя могло бы быть ещё лучше, между прочим. Если бы кто-то повёл себя не как монах, а как настоящий спаситель бедной девушки.

Гульнара повернулась к Руслану:

– Спасибо тебе, Руслан.

Руслан кивнул и резко стартанул с места. Нет, всё-таки он странный.

По дороге Гульнара рассказала, что они заволновались, как только началась гроза. Костик сообщил о моих страхах, и все очень переживали, хотя и надеялись, что я просто попрошусь в любой первый попавшийся дом. Меня бы обязательно приютили, накормили и обогрели, ещё бы и Гульнаре позвонили, чтобы не беспокоилась. Но никто не звонил, и все, кто был дома, отправились на мои поиски.

Гроза закончилась, но противный мелкий дождик зарядил до вечера. Я предложила Лане навестить Роксану.

– Не хочу, – грустно ответила она. – Иди сама, если тебе скучно, я дома останусь.

Живая и подвижная Лана сегодня была непривычно тихой, молчаливой. Устала после уборки?

– Настроение плохое. Завтра гостей ждём, век бы их не видеть, – призналась Лана.

– Каких гостей? Это вы для них весь дом перемыли? И так чисто же было. Они что, пойдут порядок по комнатам проверять, с белой салфеткой? – засмеялась я. – Смотреть качество уборки?

Лана подняла на меня полные непролитых слёз глаза:

– Меня приедут смотреть. Невесту.

О том, что предполагаемый жених с мамой приедет на смотрины, Гульнара узнала не сегодня, иначе зачем заранее приготовила красивую посуду, в прошлую субботу велела дочери купить орехов и масла для сдобной выпечки. Когда мать с утра затеяла генеральную уборку, Лана догадалась, что они кого-то ждут.

– Не понравится – откажешься, что ты сразу в слёзы? – успокаивала я. – Ты его знаешь вообще?

– Нет, их село далеко от нашего. Мама сказала: очень хорошая семья, крепкая, обеспеченная. Два сына и три дочери, он старший.

– Сколько жениху лет?

– Двадцать.

Не рановато жениться, между прочим? Неужели самому не хочется погулять и повеселиться? Это же всё равно, что нашего Костика через год женить – мы с мамой приобретём ещё одного ребёнка, большую и тупую девочку. Потому, что ни одна нормальная и здравомыслящая девушка за Костика замуж не пойдёт, а глупая малолетка – запросто.

– Вика-а… – всхлипывала Лана, – может, мне по холодной земле походить, а? утром проснусь с простудой, с температурой, мама всё отменит.

– И встречу перенесут на другой день, – заметила я.

– Тогда синяки под глазами нарисую, пусть думают, что страшная и больная!

– Тебе потом Гульнара настоящие поставит, чтобы мать перед людьми не позорила.

Насколько я заметила, Гульнара держала своих детей в строгости. Не знаю, как Джамилю, а Лане и в голову не приходило возражать матери или с ней спорить. Гульнара сказала – Лана сделала.

Глава 16

Они приехали втроем: мама жениха, её сестра и сам жених. За чайным столом разговаривали о всякой ерунде: погода с каждым годом становится всё хуже и хуже, что местная фельдшерица родила ребёнка и теперь не работает, а новую из города не прислали. Что купленная оптом мука оказалась с комками и вообще не того качества, которое было заявлено на ценнике. Гульнара больше слушала и поддакивала, я старательно скрывала зевоту. Лана сидела молча, глазки в пол, и лишь иногда вставала по знаку матери: принести следующее угощение, заварить ещё чаю, налить гостям.

Жених, вполне симпатичный внешне, напомнил мне Гульнариного петуха, такой же довольный собой и самоуверенный. Когда ему дали слово – мать предложила рассказать, чем он занимается и озвучить свои планы на будущее – жених гордо расправил широкие плечи и обстоятельно, в подробностях и не торопясь, стал рассказывать нам особенности пчеловодства.

Гульнара подпёрла подбородок рукой, внимательно слушала, кивала. Мать и тётя жениха гордо поглядывали на нас из-под ровных изгибов чёрных бровей, довольно переглядывались и улыбались. Лана втянула голову в плечи и как-то вся сжалась. Благодарная аудитория, похоже, разбудила в женихе талант оратора, я прикидывала: сбежать или остаться изучать пчеловодство до вечера?

Из его плавной, неторопливой речи я, пропуская все подробности о точных периодах цветения разных растений и особенностей заболеваний пчелиной семьи, поняла, что пчёлы, если не лениться и правильно за ними ухаживать, всегда прокормят своих хозяев. Мёд, прополис, пыльца, маточное молоко и ещё какие-то продукты пчеловодства всегда пользуются спросом. То есть семью он обеспечит, за это можно не волноваться. Гульнара благосклонно кивала головой, Лана прижимала к коленям дрожащие руки.

– Детям, наверное, скучно с нами? – дослушав до конца монолог жениха, сказала Гульнара. – Пусть пройдутся до тётушки Нелли, попьют холодного лимонада. Она его замечательно делает.

У тётушки Нелли, как я уже знала, было что-то вроде домашнего кафе во дворе. Там можно заказать еду и сладости на вынос, можно просто посидеть за столиком, выпить чаю, поговорить. Работало кафе в зависимости от наличия клиентов: есть желающие – хозяйка приготовит им, что попросят. Нет – занимается своими делами. Мы были там с Ланой и Роксаной, ели мороженое. Девушки объяснили, что она делает его сама. Вкусное, мне понравилось, хоть и мало похожее на привычное мороженое.

Жених расплылся в улыбке, его мать и тётка переглянулись. Неужели это уже согласие на брак? Да не может быть! Вот так, сразу? Может он скрытый алкоголик или наркоман, как Гульнара соглашается, не наведя справки о женихе? Или… Она давно узнала всё, что хотела?

– Лана, собирайся, – сказала Гульнара дочери.

Я тоже выскользнула из-за стола:

– Большое спасибо, приятно было познакомиться. Пойду посмотрю, что там брат делает, – на ходу придумала я уважительную причину и устремилась в дом, за Ланой.

В комнате хмурая Лана шмыгала носом, сдерживая слёзы и натягивала на ноги новые туфли. Скромные, кстати, туфли, чёрные, на маленьком каблучке.

– Это же не согласие, да? – пристала я к ней. – Просто знакомство?

– Нас отправили немного поговорить, – объяснила Лана. – Если я ему понравлюсь, он на мне женится.

– Так не надо ему нравиться! Пукни на улице, или заругайся матом – сам убежит! – предложила я. – Потом сделаешь круглые глаза и скажешь матери, что ты тут не при делах.

– Я не хочу маму обманывать.

– А замуж за пчеловода хочешь?

К тётушке Нелли они поехали на машине, вероятно, жених решил произвести на Лану неизгладимое впечатление, и путь в несколько минут его вполне устраивал. Вернулись быстро, часа не прошло. Лана, вся так же скованная и тихая, смотрела себе под ноги, её кавалер, всё так же, довольно улыбался. Значит, она ничего не выкинула и ему понравилась, вот дурочка! Теперь пойдёт замуж за первого встречного!

Гости засобирались домой. Как только их торжественно проводили, Гульнара повернулась к дочери:

– Что скажешь? – она посмотрела Лану, села, сложила руки на груди.

– Лучше утопите меня сразу, – выдохнула Лана.

Гульнара недовольно хмыкнула. Что, спрашивается, не понравилось дочери в женихе? Обстоятельный, серьёзный, для своего возраста даже очень серьёзный, просто находка для девушки. Умный, между прочим, вон сколько про пчёл знает. У них есть участок земли, который приготовлен специально для будущего дома старшего сына. Разве плохо жить своим хозяйством, с надёжным и работящим мужем?

– С ним – плохо. Он мне не нравится, – Лана пыталась сопротивляться.

– Гульнарочка, уважаемая… – вмешалась я.

Хозяйка в первый день знакомства разрешила называть себя по имени, и я этим пользовалась. Всё равно мне её сложное отчество не запомнить.

– Как она за незнакомого парня замуж пойдёт? Лана же его совсем не знает, – продолжала я, не обращая внимания на недовольное лицо Гульнары.

– Жизнь долгая – узнает, – отрезала Гульнара. – Я её отца до свадьбы три раза видела, и ничего. Живём достойно, детей вырастили, уважаем друг друга. Правда, родить ещё не смогла, но это не моя вина – Бог не дал мне больше деток.

Она развернулась и ушла в пристройку. Лана начала убирать со стола, судорожно вздыхая и то и дело вытирая капающие на посуду и сладости слёзы. Я решила сходить за Роксаной, вдвоём мы что-нибудь придумаем. А то Лана, бедняжка, с самого утра ревёт, я за год столько не наплачу.

До Роксаны я не дошла, меня перехватил Альдамир. Специально, что ли, прогуливался по нашей улице?

После традиционных приветствий спросил:

– Жених приезжал?

– Приезжал, – с вызовом ответила я. – Ты бы ей хоть позвонил, что ли, кавалер называется. Или написал.

– Я писал, она телефон выключила. Вика, не хотите с Ланой на речку сходить? Прогуляться, пока погода хорошая.

То есть не хочу ли я увести из дома Лану и, под моим прикрытием, дать ей пообщаться с Альдамиром? Хочу, конечно.

Глава 17

– Куда ты с нами пойдёшь? Иди другой дорогой, я сама с Викой пойду, – Лана кивнула на соседнюю улочку.

Мы почти бежали. Почти, потому что бегать по-настоящему, на подъёме, по неровной каменистой дороге я не могу. Как Костик мог разбиться? У него нет машины! Хозяйская, Барота, на которой Джамиль привёз нас из города, стояла во дворе, да и не разрешила бы Гульнара взять машину мужа. С кем-то ехал? Последние дни у него здесь появились приятели. Куда они ехали? Зачем? Что с моим братом?

Позади остался заброшенный дом, вдали, на дороге, я увидела живописную картину: в огромный булыжник упирается капотом джип Руслана. Рядом Руслан, незнакомый мужчина и Альдамир. Быстро он добежал. Костик, вроде вполне целый, сидит на обочине дороги, вытянув длинные ноги.

Руслан и Альдамир меняли переднее колесо. Увидели меня, встали. Я бросилась к брату.

– Вик, всё окей, не волнуйся, – заплетающимся языком сообщил Костик и широко, радостно улыбнулся.

Да он пьяный! Не просто пьяный, а в мясо, на ногах не держится, потому и сидит на обочине, опираясь спиной на камни.

– Вставай! – закричала я.

Пожилой мужчина подошёл ближе:

– Не кричи, всё равно он идти не может, – с сильным акцентом сказал мужчина. – Пусть сидит, трезвеет.

Мужчина посмотрела на Костика с брезгливой жалостью.

– Что произошло?

– Он угнал мою машину, – начал Руслан и осёкся.

Мужчина быстро взглянул на него, на Альдамира, парни молча занялись колесом. А мужчина, их отец – прошептала мне Лана – неторопливо изложил события.

Рядом с домом наших гостеприимных хозяев живут родственники Мугу. Руслан заехал к ним ненадолго, джип оставил у забора. Ключ, разумеется, в замке зажигания – в селе нет воров, никто ничего не тронет и не угонит чужую машину. Руслан был на заднем дворе и не слышал, как Костя уехал, а когда увидел, что джипа нет, тут же начал обзванивать всех друзей и приятелей, выясняя, кто решил глупо пошутить. Узнав, что его внедорожник сначала катался по селу, а потом поехал в сторону города, Руслан поспешил домой, и вместе с отцом метнулся в погоню.

– На чём вы его догоняли? – не поняла я.

– На моей. У нас не одна машина в семье, – усмехнулся отец Руслана.

Дороги на выезд две, и они знали, в какую сторону ехать. Упёртый в камень внедорожник мужчины увидели сразу. Костик сидел за рулём и, не понимая, что делает, бестолково газовал, ещё больше калеча капот. Костика вытащили, на удивление без рукоприкладства, посадили в сторонке. Как и где он умудрился пробить колесо, остаётся загадкой, но, вероятно, именно это спровоцировало аварию: машину повело в сторону, неадекватный мой брат не справился с управлением.

Я узнала камень, тот самый, который я фотографировала, высокий и остроконечный, похожий на древнего идола. Капот выглядел плачевно. Я прикинула примерную стоимость ремонта и чуть не потеряла сознание. Деньги придётся брать в кредит, но отдать такую сумму за глупость брата? А отдавать придётся, без вариантов – угнал чужую машину, разбил. Хорошо хоть не сбил никого в таком состоянии. Как они удержались, чтобы не настучать ему по морде? Уважуха. Я бы точно не смогла.

– Посчитайте, сколько мы вам должны, – я повернулась к отцу Руслана. – И спасибо, что вы его на месте не прибили.

– Пожалуйста, – усмехнулся он.

Руслан сел за руль джипа, Альдамир на заднее сидение, их отец рядом с Русланом. Захлопнул дверь, опустил окно.

– Деньги отдашь – документы заберёшь, – подытожил он.

– Какие документы? – закричала я вслед отъезжающей машине. – Какие документы?

Они что, забрали у Костика права? Нет, права точно остались дома, я видела, как мама их убирала.

– Паспорта, твой и мой, – икнул начинающий алкоголик.

– Откуда у него наши паспорта?

– Так это… Я отдал. Старый, который, сказал: давай паспорта, свой и сестры, а то сбежите завтра в свою Россию. Я чё, я сбегать не собираюсь. Сгонцали на его тачке, я отдал.

Лана тихо охнула. Я опустилась на траву рядом с Костиком.

Пока я не заплачу за ремонт, нас отсюда не выпустят.

– Вик, ну чё ты? Нормально всё. Все целы, все живы… Подумаешь, железа кусок, – заныл братец.

– Заткнись, – посоветовала я, – а то сама тебя отпинаю.

Сколько точно стоит ремонт и где быстро взять нужную сумму? В ценах автосервиса я не разбираюсь. Попрошу Лану напрячь Альдамира, пусть незаметно сфоткает капот и все повреждения, скинет ей на вотсап, а я скину своему знакомому автослесарю, Сергею. Заодно, кстати, пусть сообщит модель машины, думаю это тоже влияет на стоимость запчастей.

– Викочка, давай мы его домой поведём? А то сидим на дороге, неудобно, люди увидят.

– Иди одна. Можешь пока Гульнаре рассказать, всё равно узнает, – ответила я.

Мне надо успокоиться и подумать, где взять деньги. Придётся сообщить маме, хоть и очень не хочется – она будет переживать. Постараюсь выдать ей минимум информации, без подробностей.

Костик достал телефон, вставил в ухо наушник, запрокинул голову, поднял лицо к солнечным лучам и закрыл глаза. Из наушника полилась медленная, протяжная музыка. Нет, ну не гадёныш? Сидит, наслаждается жизнью и свежим воздухом! Ничего, сейчас уложу спать, к утру протрезвеет и поймёт, что натворил.

Пока братец приходил в себя, я обсуждала ситуацию с Гульнарой.

– Надо Бароту сообщить, пусть мужчины разбираются сами. И Джамилю, – решила она.

Особенно Джамилю! Чтобы они, сразу, долго не разговаривая, передрались! Видела я их разборки, ага.

– Какие злые люди! За что нам это наказание? – сокрушалась Гульнара.

Вообще-то, в том, что произошло, семья Мугу абсолютно не виновата, виноват мой брат. И, кстати, повели они себя вполне цивилизованно, я бы тоже потребовала компенсации убытков, ещё бы и моральный ущерб добавила. С паспортами, конечно, перебор, убегать мы не собирались, но в остальном у меня претензий не было.

– Не надо мужчин сюда вмешивать, – попросила я Гульнару, – я сама всё решу.

Глава 18

– Пошли вместе, или давай я сам схожу? – заныл Костик. – Вика… Я дома в магазин пойду, грузчиком, отдам тебе всё до копейки. Ну не обижайся, а? Я дурак, сволочь, скотина.

– Козёл, баран тупой, – продолжила я.

– Не, ну с бараном ты не горячись, – надулся братец. – Чё я баран-то? Выпил, вот мозги и отшибло. А вообще-то я умный.

– Был бы умный, не стал бы пить, знаешь же свою реакцию. И не угонял бы чужую машину, придурок. Хорошо, если они все двести не запросят, за моральный ущерб, между прочим, имеют право. Я тогда тебя на органы продам.

Лана вызвалась меня сопровождать, но Гульнара так на неё зыркнула, что девушка потупила глаза и спряталась в соседней комнате.

– Сама с тобой пойду, – сказала Гульнара.

Не надо со мной никому ходить! Можно подумать, я на передовую иду, вызывать огонь на себя! Переведу прямо там деньги, заберу документы и всё.

Передовая не передовая, но во вражеский стан я должна прийти неотразимой. Что бы такого надеть, эффектного, но соответствующего менталитету? То есть не вызывающего мыслей о моём плохом воспитании, неприличном поведении и неуважении к хозяевам?

Костик метнулся в комнату и положил передо мной платье и туфли. То самое красное платье, и те самые красные туфли, которые я оставляла дома.

– Надевай! Знал, что тебе пригодится, – он задумчиво почесал затылок, – хоть и не думал, что для такого случая.

– Ты специально взял? – растрогано спросила я. – У тебя же места не было в рюкзаке.

– Нашёл. Вытащил лишнее, – брат довольно улыбнулся.

Я обняла Костика и сразу простила все обиды. Мою злость, когда увидела его пьяным, когда рассматривала помятую машину, когда подсчитывала расходы. Глупый ты мой братик, большой и маленький одновременно.

Калитку в широких, высоких деревянных воротах мне открыла пожилая женщина. Поздоровалась, почему-то тяжело вздохнула и провела в дом. Красивый дом, большой. Отец Руслана ждал меня в гостиной. Я старалась не показывать своего интереса, но комната была впечатляющая, этакая восточная роскошь. Тяжёлые синие бархатные шторы с золотым узором по низу, узкие диваны на гнутых ножках, в центре круглый стол накрыт голубой с золотой скатертью до пола. Стулья с высокими спинками и претензиями на старину, нежно-персиковые тиснёные обои, конечно, тоже не без позолоты. Большое, высокое зеркало в тяжёлой раме, явно старинное. Моя бабушка называет такую красоту «богачество».

Богачество выглядело оригинально и необычно, мне понравилось. Напоминало то ли Эрмитаж, то ли домик Петра Первого в Петергофе, только зеркал и залов там побольше – максимум блеска, чтобы заграничные послы сразу, с порога, выпали в осадок от размаха и роскоши.

Приглашения сесть я не дождалась, поэтому отодвинула стул и присела без приглашения.

– Какую сумму я вам должна?

Отец Руслана смотрел хмуро, не мигая:

– Ты – никакую. Брат твой должен.

– Это одно и то же. Так сколько?

– Сто двадцать тысяч, – торжественно сообщил он, наблюдая за моей реакцией.

Значит, моих денег почти хватит и можно сразу вернуть половину долга Лёлику.

– Хорошо. Давайте номер карты, я переведу деньги сейчас, при вас.

Он растерялся, или мне показалось? Удивлённо приподнял брови, наморщил лоб, покачал головой.

– Какую карту, девочка? – хмыкнул мужчина. – Не знаю я никаких карточек-марточек, плати деньги и всё.

Где я здесь найду деньги? Ближайший банкомат в городе, и как бы отец Руслана не строил из себя далёкого от цивилизации деревенского жителя, он это прекрасно понимает.

– Если у вас нет счёта в банке, он, наверняка, есть у Руслана, – официальным тоном сказала я. – Или ещё у кого-то из членов вашей семьи. В двадцать первом веке живёте.

– Я сказал – деньги.

Что же ты упёртый такой, дядька? Село необразованное, синие столбы! А если мы с братом вообще сбежим и не будем ничего платить, об этом ты подумал? Ок, давай я объясню.

– Найдите карту и отдайте паспорта. Задерживать нас здесь таким образом вы всё равно не сможете. К тому же, это незаконно.

Мужчина тихо засмеялся.

– Угнать чужую машину – законно, да? Пьяным по селу ехать, дети бегают, люди ходят – тоже законно? Ты знаешь, что он чуть тётушку Нелли не раздавил? Хорошо, она хоть и старая, но шустрая, успела в сторону отскочить.

Этого я не знала. Наверное, Гульнаре уже сообщили все подробности Костиной езды, но она не стала меня расстраивать ещё больше.

– Тем более говорите номер карты, – настаивала я. – Чем быстрее мы, опасные для общества элементы, уедем, тем лучше для всех.

Он задумался, зачем-то осмотрел меня с головы до ног.

– Лучше, хуже… Не тебе решать, девочка, – сказал загадочно.

Нет, ну обнаглел совсем, честное слово! Жене будешь рот затыкать, дедушка!

– Повторяю – я не отказываюсь платить, сто тридцать значит сто тридцать, – медленно, чётко выговаривая каждое слово, сказала я. – Но давайте сделаем это сейчас. Я перевожу деньги, вы возвращаете документы, и мы с братом уезжаем.

Он молчал и смотрел куда-то поверх моей головы. Хорошо, пойдём другим путём.

– Вы напрасно думаете, что мы не можем уехать без паспортов. Добираемся до города, обращаемся в первый же полицейский участок или в наше посольство. С документами или без, домой нас отправят всё рано. Только платить в этом случае я не буду.

– Почему? – хмыкнул отец Руслана.

– Потому! – широко улыбнулась я. – Из вредности!

Не знаю, есть ли у них вообще наше посольство, но я приплела его на всякий случай. Вдруг у отца Руслана есть связи в силовых структурах и представители власти его не напугают? Но международный конфликт, пусть и смешного масштаба, точно никому не нужен.

Он откинулся на стуле, с удовольствием, вольготно.

– Девочка, ты меня пугаешь?

Вот только не надо так криво улыбаться, а то я чего-то сама боюсь. Нехорошо мне от этой улыбки, нерадостно. Я гордо подняла подбородок, выпрямила спину.

Глава 19

Вечером Костя вернулся один. У Барота подозрение на аппендицит, он отвёз его и Гульнару в долину, в больницу. Гульнара осталась с мужем, нам с братом поручила присматривать за Ланой и домом. Костя заверил её, что кур он возьмёт под свою ответственность, они будут накормлены и напоены, двор чистый, ворота закрыты, короче, граница на замке!

– Братец, ты умеешь ухаживать за курами? – засмеялась я.

– Гугл в помощь, – невозмутимо ответил Костик. – Я вообще парень талантливый.

– Когда не пьёшь, – согласилась Лана.

Как только Гульнара вернётся домой, мы с братом уедем. Найму кого-нибудь в посёлке отвезти меня в город, сниму в банкомате деньги и отдам отцу Руслана.

– Надо кушать готовить, пошли, лапшу домашнюю сделаем, – позвала Лана.

Опять тесто? Нет уж, лучше я с Костиком к курам! Тем более что он уже сидит в телефоне и погрузился в изучение полезной информации. Куровод, ёлы-палы.

На тропинке к курятнику лежало яйцо.

Костик его поднял, покрутил в ладони, зачем-то посмотрел на свет:

– Тёплое ещё.

Брат повернулся к невозмутимо гуляющим вокруг птицам:

– Кто у нас безобразничает? Кто несётся в неположенном месте? – строго спросил он.

Куры невозмутимо клевали редкие травинки, что-то выискивали в земле, гребли когтистыми лапками.

– Не признаются, да? Куры, Костик, птицы свободные, где хотят, там и несутся!

– Нет, не где хотят. Пошли, покажу, мне ещё в прошлый раз Гульнара всё объяснила.

В курятник я заходить не стала, только заглянула в распахнутую дверь, не захотела пачкать обувь. Посмотрела на белую наседку, высиживающую яйца, на ящик с соломой, который брат назвал гнездом – здесь куры несли яйца. Гнездо было занято очередной желающей снестись, и мы сразу вышли, чтобы не мешать птице.

– Понятно, почему яйцо на улице – роддом занят, – объяснил брат. – Надо поилки помыть, налить им свежей воды. Вика, будешь мыть поилки?

– Всегда мечтала, – вздохнула я. – Можно ты без меня справишься?

– Справлюсь, – ответил брат и отогнал огненно-рыжего петуха, который явно примеривался клюнуть меня в ногу. – Иди Ланке помогай.

Лана заверила, что отлично справится сама, и я, с чистой совестью, завалилась на диване с книжкой.

Утром меня разбудила Лана:

– Вика, тебя Альдамир у речки ждёт. Сказал, чтобы ты одна пришла.

Как вообще можно вставать в такую рань? Да ещё и тащиться к речке?

Костика будить не стала. Не потому, что послушалась Альдамира, просто встретиться и поговорить я могу и без брата. С утра было прохладно, я зябко куталась в ветровку и торопливо спускалась по улице вниз. Если Альдамир хочет мне что-то сообщить, почему бы не поговорить по телефону? Или не подойти к дому? Я понимаю, что они с Ланой скрываются, но я-то не боюсь сплетен и осуждения окружающих.

Альдамир протянул мне наши с братом паспорта и бумажку, на которой карандашом, красивым ровным почерком, был написан ряд цифр.

– Номер банковской карты, – объяснил он. – Мама сказала, чтобы вы сегодня же уезжали домой. Через три двора от вас дом с высокой крышей, железной, не перепутаешь. Зайди туда, договорись с машиной, хозяин как раз сейчас дома. К обеду будете в городе и сразу на поезд, он днём отправляется.

– Подожди, – перебила я парня.

План побега меня совсем не устраивал.

– Это отец велел передать? – я показала на паспорта и бумажку.

– Вика, какая тебе разница? Документы есть, за ремонт на карту скинешь, мы тебе верим, уезжайте! – рассердился Альдамир.

– Можно, я сама решу, когда и что мне делать? – вкрадчиво спросила я.

– Ты слова понимаешь или нет? – Альдамир всерьёз разозлился. – Тебе сказали – уезжай, значит уезжай!

Ага, уши прижала и понеслась! Ещё пацаны зелёные мною не командовали, осталось только добавить «молчи, женщина»! Пацаны и чужие маменьки со странностями. Папочка Альдамира почему-то решил, что мы с братом можем отправляться на все четыре стороны, но нельзя же нам прямо об этом сказать. Мол, ладно, ребята, прощаю, верю, что не обманете. Нет, так неинтересно, надо обставить ситуацию, как в театре: он дал распоряжение жене, та послала Альдамира ко мне. В шесть утра, ёшкин кот! Тайная встреча у реки, может, мне шпионский роман написать?

Начало: на восходе солнца, в рваных клочьях тумана и зыбком, прохладном влажном воздухе, Альдамир ждал меня на условленном месте. Сонная и голодная, я прибежала на встречу.

Или явку, как правильно? Ещё бы в камнях документы спрятал, чтобы уж до конца сохранить секретность. Хотя, если бы он так сделал, мы с Костиком зависли бы в селе надолго – паспорта я бы точно никогда не нашла. Нельзя было их вообще не забирать? Монтекки деревенские.

Лана ждала меня во дворе:

– Зачем тебя Альдамир звал?

– Потом расскажу, – пообещала я и хотела пойти к брату, но Лана схватила меня за руку.

– Вика, потом я изведусь вся! Уже ничего делать не могу, подпрыгиваю на одном месте.

Я коротко рассказала Лане о нашей встрече.

– До обеда потерпите? Я вам в дорогу беляшей нажарю, они хорошо хранятся, – вздохнула Лана.

– Не спеши с беляшами, мы ещё никуда не едем, – усмехнулась я.

– Вика, ты не думай, я вас не тороплю! – Лана умоляюще сложила на груди руки. – Но раз Альдамир сказал, надо уезжать, ему виднее. Тебе не хозяин документы отдал, тебе их потихоньку принесли, может, старший Мугу и не знает ничего!

– Ладно, ладно, – пообещала я, – подумаю.

Костю застала в курятнике. Неужели ему совсем спать не хочется? Показала паспорта.

– Ну что, братик? Собираем вещи и бежим, теряя тапки, или, как нормальные люди, дождёмся Гульнару?

– И Гульнару дождёмся, и за хозяйством присмотрим. Несколько дней ничего не изменят. Кстати, куры, оказывается, такое увлекательное занятие, и не сложное! Я уже, практически, специалист в этом вопросе, – сказал Костик.

Вооружённый новыми знаниями, Костик обследовал кур на наличие заболеваний. Куры бодрые, весёлые, слегка удивлённые подобным вниманием, продемонстрировали светлые и чистые глаза, нормально блестящее оперение и прочие показатели здоровья. Раз не удалось поиграть в Айболита, брат занялся основательной уборкой курятника.

Глава 20

Да… Пчеловод, оказывается, тот ещё шовинист, а с вида не подумаешь. Наглая девчонка, вместо того чтобы скромно ждать приглашения, устроиться на краешке сидения за его спиной и помалкивать, плюхнулась вперёд и заговорила! Кто ей слово давал, вообще? Повезли тебя мороженое кушать – сиди и радуйся, что удостоилась подобной чести, кивай, если с тобой разговаривают, красней, смущайся и всячески демонстрируй, что ничего круче машины жениха в жизни не видела, а слаще морковки не ела.

– Что ты ему сказала? – спросила я.

– Не помню, вроде ничего особенного, – растерянно пролепетала Лана. – Я молчала, там ехать совсем чуть-чуть. Нет, я не молчала, – вспомнила она и опять схватилась за голову.

Жених втопил до упора педаль газа, машина сорвалась с места, как бешеная скамейка, и испуганная Лана попросила ехать медленнее. То есть сделала жениху замечание! Замечание! Мужчине! Вот ведь нахалка! Представляю, как его впечатлило подобное поведение, хорошо хоть посреди села из машины не высадил.

– Эх, Ланка, Ланка, – притворно вздохнула я. – Как теперь тебя замуж выдавать, болтушку? Такого парня упустила! Не будет тебе, Ланочкина, ни медку, ни пасеки.

И предложила Роксане:

– Давай ей в следующий раз рот скотчем заклеим? Чтобы женихов не распугивала, а то останется старой девой, бедняжка.

– Себе заклей! – сердито фыркнула Лана.

Зря возмущается. Остаться в девушках, настоящих девушках, в полном физиологическом смысле слова, здесь вполне реальная перспектива. Мужчин, как и везде, меньше чем женщин: одни уехали работать, учиться или искать другую жизнь и не вернулись в родные пенаты, другие не дожили до половозрелого возраста или дожили, но по разным причинам: бедность, слабое здоровье, вредные привычки, не котируются на брачном рынке.

Женщина, не вышедшая замуж, живёт чаще всего с родителями или с семьёй родственников. Помогает по дому, занимается детьми братьев, сестёр, тётей-дядей, в зависимости от того, кто её приютил. Чем она старше, тем меньше шансов создать свою семью – подрастают новые, молоденькие и хорошенькие конкурентки, девушки здесь все как на подбор: лица, фигуры, походки. Родить ребёнка, как у нас говорят – для себя, у неё нет шансов. Подобное поведение рассматривается обществом как недопустимая распущенность. Остаётся тихо доживать свой век в бедных, хоть и уважаемых, родственницах. Думаю, одиночества боится каждая женщина, в какой бы стране она не жила.

– Где Костя? – словно невзначай спросила Роксана.

Ага, понравился наш красавчик? Ещё бы. Братец умел распушить перед девушками павлиний хвост, и внешностью не обижен, этакий мускулистый высокий мачо, светловолосый и очень европейский, такого невозможно не заметить. Я подумала, что Роксана бы очень подошла нам с мамой в качестве невестки – вот и я начала привыкать к обычаям и присматриваю брату жену из личных соображений.

Умненькая и прогрессивная девушка отлично вольётся в нашу среду, коммуникабельность и легкий характер позволят ей быстро приспособиться к новым реалиям, нам вздохнуть спокойно и переложить на неё заботы о большом подростке.

Косте Роксана, без сомнения, нравится, он ей тоже. Почему бы ей не поехать учиться в наш город, с населением в несколько миллионов, развитой инфраструктурой и большим выбором учебных заведений? Они с братом смогут общаться, а там и до большой любви недалеко. Роксана будет влиять на него положительно, окончат институт, поженятся. Интересно, отдадут её за Костика? Мы представим отличные перспективы, уж я постараюсь расписать будущего программиста во всей красе. Хотя… Роксану вполне могут отдать замуж раньше, не дожидаясь окончания института.

Ерунда, если у них с братом будут отношения, мы её просто не отпустим.

Роксана чистила овощи, помогала Лане, я любовалась, наблюдала, как ловко и быстро работали её руки. Точные плавные движения, аккуратные, одинаковые ломтики – никакой шинковки не надо. Длинные пальцы с короткими розовыми ногтями крепко держали нож, изящным, совсем без кокетства движением девушка откинула за спину непослушную косу.

Пожалуй, зря я размечталась, Роксана девушка со строгим воспитанием соответствующим традициям и обычаям, а Костика, как бы он не был влюблён, одними поцелуями и любованием друг на друга не удержишь. Парнишка в том возрасте, когда гормоны со страшной силой бьют в голову, и не только в голову, от одного вида эффектной девушки. Не зря он с завидной регулярностью просит у меня ключи от моей квартиры и каждый раз предупреждает, чтобы я его там не беспокоила. Типа они с Леной (Катей, Олей, Ниночкой и так далее, похоже, нашему Казанове никто не отказывал) будут заниматься точными науками. Как будто я не знаю, чем!

Долго он за травой ходит, часа два точно прошло. Как же новорождённые цыплята обойдутся без папочки? Придётся самой идти проверять. Не удивлюсь, если Костик не просто рвёт первую попавшуюся под руку растительность, но и о каждой находит инфу в интернете, чтобы курам, случайно, не попалась ядовитая или вредная трава. Брат иногда бывает очень ответственным, но почему-то ко мне это не относится. К учёбе в институте, увы, тоже.

Надеюсь, он не встретил свою весёлую компанию и не продегустировал вино или чачу. Иначе я его точно прибью. Куплю у пчеловода улей и посажу Костика в него задницей, или продам в рабство отцу Руслана, пусть до скончания века овец пасёт. Я позвонила брату, механический голос ответил, что абонент находится все зоны действия сети. Не удивительно, здесь через каждый сто метров вне зоны.

На обед Лана приготовила хашмалу. В прозрачном бульоне плавали аппетитные кусочки говядины, помидор и болгарского перца. Лана добавила в тарелки мелко нарезанной зелени, и я с удовольствием зачерпнула ложкой ломтик помидора.

Нёбо опалило так, что я подпрыгнула на стуле, выплюнула помидор, который на проверку оказался острым перцем, и запила горячим бульоном прямо через край тарелки. Стало ещё хуже. Из чего она это приготовила? Перец с перцем? Я прижала ладонь ко рту, шумно задышала носом, замычала, потянулась к чайнику.