Убить бывшего

Глава 1

Где-то внизу завывали волны, бьющиеся об основание клыкастого утёса, крону единственного корявого древа бездушно трепали завывания ветра, раздутое пузо тяжеловесных туч проткнуло очередной вспышкой светящегося копья и с раскатистым грохотом черноту неба прорвало потоком ледяных струй, устремившихся к воссоединению с чернильной морской глубиной.

Стихия стонала и скулила в попытках стереть с поверхности земли всю чужеродную грязь, оставленную животной массой, по ошибке названной человечеством, и вместе с ней стонала и скулила сгорбленная женская фигурка, завывая в голос.

Правда, её истошные крики терялись в вопле разошедшегося ветра, рвущего в клочья облака, в дроби крупных капель дождя, звонко барабанящих по испещрённому трещинами камню, в гуле пенных гребней, бьющихся о стену. Как тогда, три года назад, когда её жизнь в очередной раз переломилась в хребте, оставляя вроде бы в функционирующем теле душевного инвалида.

Только в прошлый раз руки и лёгкое платье Риты были в крови, липнущей и вытравляющей всё светлое, что теплилось внутри. А сейчас тёмной и густой кровью истекала душа… Или невесомая субстанция, еле-еле трепыхающаяся в области груди, определения которой Рита так и не смогла найти.

Зачем она вернулась в этот город, где уже на протяжение почти двадцати лет над ней довлеет смерть? Ведь сбежала, оставила жуткое прошлое в расщелинах утёса, вошла в новый исток и мирно поплыла, прокладывая путь в здоровую реальность, где научилась улыбаться, радоваться и играть роль счастливой. И надо же было проездом оказаться здесь.

Марго как раз выходила из ресторана, где у неё состоялась встреча с Бойко, когда мимо проехал автомобиль, по размеру больше смахивающий на бронетранспортёр, а на водительском месте сидел он… призрак, каким-то чудом воскресший и безмятежно управляющий транспортом.

Рита сама не помнила, как ноги принесли её на вершину скалы, где она уже когда-то оплакивала Ставра. Первая любовь, разбудившая чувства, первый человек, проникший в самое сердце, первый и единственный мужчина, вознёсший страстью и нежностью на небеса и, в конце концов, оказавшийся по какой-то несправедливости заклятым врагом.

Как он смог выжить? Маргарита своими глазами видела, как из него вытекала жизнь, а потом лично облила бензином толстенные брёвна сруба и зажгла спичку. Пламя нехотя занималось, лениво облизывало стены, настырно сопротивлялось тяжёлым каплям, но поднявшийся ветер придал ему сил и подбросил повыше под крышу, где огонь оказался выносливее дождя.

Эта ночь навечно отпечаталась в памяти Марго, как и та из детства, красная от крови, заставившая Риту рано повзрослеть. Гулкий трепет сухой древесины, пожираемой огнём, звон стекла, не выдержавшего высокой температуры, содранные о камни колени, порванная на ошмётки душа и рыдающая стихия, как траурная мелодия, трубящая над похороненным прошлым.

Залп грома, встряхивающий землю, вспышка света, прошивающая насквозь корявое дерево, вернули Маргариту из болезненного, парализующего прошлого. Наверное, на сегодня это были последние силы, позволившие встать и кое-как доползти до машины.

Заблокировав дверь, Рита провалилась в темноту, а очнулась от ещё белого, утреннего солнца, мягко прогревающего остывший салон. Через час-два оно нещадно запечёт, испаряя ночную влажность и накаливая удушливым жаром воздух.

Телефон пропел, напоминая о пропущенных звонках и о непрочитанных сообщениях, с укором извещая, что звание мамы года вчера ускользнуло из её рук. От шока и накрывшей паники Рита забыла набрать Даника и пожелать ему спокойной ночи.

А сынуля звонил. Вернее, по его просьбе трезвонила няня, и она же в смске прислала короткий отчёт.

«Поели. Даньку искупала. Расстроился, что не дозвонился и немного поревел. Но, в конце концов, заснул в обнимку с телефоном».

И следом фотография щекастого Даника, подпершего румяное добро кулачком и сложившего губки бантиком. А за фоткой разъедающее чувство стыда, что дала слабину, среагировав на призрачное видение, и забыла рассказать обязательную сказку сыну.

В принципе, Рита первый раз оставила малыша, уехав в командировку, так что сильно пинать себя не представилось повода. У неё было золотое правило — чтобы не случилось, ужинать и ночевать только с сынишкой. А тут этот Бойко, предложивший крупный проект с не менее крупными процентами для Марго.

Гостиница на крутом берегу с личным пляжем и с пристанью на пять яхт. И всё, от проектной документации до строительства, от оформления береговой линии до дизайна ландшафта, заказывалось в компании, где работала Рита, и она смогла отхватить этот жирный кусок.

Эскизы прямо пёрли из неё. Кованные лестницы для спуска на пляж, повторяющие дизайн скамеек и подъёмных секций на второй этаж, серый, грубый камень для стен, утянутый лианами хмеля и дикого винограда, обрамлённые спиреей зоны отдыха в саду и тяжёлые занавески на окнах, вторящие цвету неба перед дождём.

Аркадий Степанович загорелся архитектурными предложениями, одобрил смету, не исправив ни одной циферки, а на подписание договора и окончательное обсуждение сроков вызвал Маргариту сюда, сославшись на болезнь супруги и на невозможность её оставить.

Документы завизировали в процессе обеда ещё вчера, и можно было бы возвращаться домой, да Бойко просил скататься на объект и познакомиться с его партнёром. На этом и разошлись, а на выходе Рите померещился Клыков, и вместо уютного гостиничного номера Маргарита оказалась на вершине утёса, где чуть больше трёх лет назад Ставр сделал ей предложение, и куда она сбежала в ту проклятую ночь.

Глава 2

В желудке неприятно засосало, намекая на то, что перед встречей хорошо бы позавтракать и заправиться крепким кофе. Рита в последний раз глянула в сторону скал, переливающихся матовой бронзой на фоне пушистой ваты облаков, и завела движок, с шуршанием трогаясь по каменной крошке.

До пробуждения сына ещё пара часов, до встречи с компаньоном Бойко все четыре, так что было решено вернуться в гостиницу, привести себя в порядок и заказать плотный завтрак.

Курортный городок только просыпался. На искрящейся ряби воды то тут, то там чернели жирные точки небольших лодок, крутящихся вокруг сетей с торчащими на поверхности палками, коммунальщики высыпались на улочки и площади, устраняя последствия бешенства природы, поливочные машины с шампунем проходились по асфальту и булыжникам старой мостовой, смывая следы бензина и осевшей под тяжестью дождя пыльцы.

Зайдя в номер, Рита на ходу стащила задубевший от грязи и соли костюм, покидала на пол осточертевшие шпильки, впившиеся в кожу головы пока она пребывала в отключке, брезгливо избавилась от белья, утратившего за сутки свою чистоту и свежесть. Забралась в кабину, потянула рычаг и подставила лицо тугим, тёплым струям, проваливаясь на несколько лет назад.

Конец декабря в том году выдался мерзким. Вместо снега с низкого неба сыпала мелкая крошка, сразу стаивая, стоило ей коснуться земли, злющий ветер порывами накатывал со стороны моря, трепля рекламные плакаты и срывая магазинные вывески. По обледенелой набережной нёсся мусор, выпавший из перевёрнутых урн, подмёрзшие бакланы изредка падали камнем вниз, разочарованно крича из-за скудного улова, и лишь одинокая фигура кутающегося в драповое пальто художника ярким пятном дессанировала с серостью дня.

— Неужели нельзя было выбрать другой подарок? — перебирала ногами Рита, проскальзывая на тонкой подошве. В её планах сегодня был только институт, поэтому выбор пал на короткие, замшевые ботинки.

— Нельзя, — упрямо задрала подбородок Юлька, шустро перешагивая бумажный стаканчик, катящийся по ступеням. — Ты же знаешь, что Светочка Владимировна давно хотела свой портрет в антураже восемнадцатого века, а собранных денег хватило бы или на кружку с памятной надписью да букет цветов, или на мечту, написанную рукой сумасшедшего Малявкина. И забрать заказ нужно сейчас.

Сумасшедшим Малявкиным в их городе звали того самого художника, что в любую погоду стоял здесь и прорисовывал оттенки моря, сливающегося с небом в полосе горизонта.

Приёмка работы оказалось смазанной и быстрой. Юля всунула Малявкину в ладонь скрученные деньги, он в ответ упакованный в плёнку рулон, и на этом обмен любезностями окончился. Рита торопилась уйти с продирающего до костей ветродуя, понеслась по лестнице вниз, и, не дойдя с десяток ступеней, потеряла сцепку с поверхностью, судорожно взмахнув руками вверх. Будто можно зацепиться за воздух и таким образом удержаться на ногах.

Чуда не произошло. Марго хваталась за пустоту, буксовала на ледяной корке и упрямо заваливалась назад, грозясь разбить голову и переломать позвоночник. Почему-то в момент опасности она звала маму, хотя давно уже считалась сиротой и привыкла полагаться только на себя.

До неминуемой катастрофы оставались считанные сантиметры, когда барахтающуюся и не сдающуюся силе притяжения Ритку поймали крепкие руки и горячее дыхание обожгло висок.

— Что же ты, красавица, забыла здесь в такую погоду и в таком виде? — пробрал до мурашек хриплый голос владельца отличной реакции, и Марго снова обрела твёрдую почву под тонкими каблучками. — Стои́шь? Крепко?

Развернувшись в захвате, Рита смогла лишь качнуть утвердительно головой, потому что от глубины синих-синих глаз и от чертовщинок, скачущих в них, все слова застряли в глотке. И, наверное, дело оказалось не только в глазах. Молодой мужчина вообще притягивал к себе взгляды и, Маргарита не сомневалась, заставлял женскую половину выпрыгивать из трусиков. Этакий образчик мужественности и мускулистости, а точнее — ходячий секс.

Витька с параллельного курса, ухлёстывающий за ней уже второй год, не шёл ни в какое сравнение с этим породистым самцом. Тут была и стать, и косая сажень в плечах, и упрямый подбородок, и чувственность в изгибе губ, и ощутимая мощь, расходящаяся кругами, как от брошенного камня по поверхности воды. Марго готова была ещё раз слететь с лестницы, лишь бы этот мужчина поймал её снова.

— Да оторвись ты уже от молодого человека, — раздражённо и, может быть, немного зло ворвалась в их переглядывания Юлька, тряся укутанным в плёнку портретом. — Мы опаздываем. А нам ещё тащиться на другой конец города.

— Могу подвезти, — прошлась по нервным окончаниям голосовая вибрация, и Марго моментально вспыхнула изнутри. — Чего вы будете в такую слякоть мокнуть и мёрзнуть.

Рита торопливо закивала, умоляюще глянув на подругу, невежливо вцепилась в рукав кожаной куртки и практически повисла на мужском локте, стремясь провести ещё немного времени в обществе альфа-самца. Юля не повелась на влажную поволоку в глазах Взрывной, но и морозить задницу ей не хотелось.

Она слегка склонила голову в небрежной благодарности и пошла за слипшейся парочкой, предвкушая тепло и сухость салона, и какую-никакую экономию на транспорте. Почти вся стипендия уходила на съём койки в общаге, а жалкие подработки на скудную еду и дешёвое шмотьё.

Комнату она делила с Риткой и с Валькой, как и смены в душманском кафе. Что ещё могли позволить себе девчонки из неблагополучных семей. Если у Юли и Вали были хотя бы матери да глубоко пьющие отцы, то Риту воспитывал дед, удерживающий её до поступления в институт в горах. Домашнее обучение, посещение школы раз в месяц, а то и в два, где Марго сдавала зачёты и писала контрольные, чтобы получить аттестат.

— Прошу, — распахнул двери пижонского автомобиля парень, пропуская девушек в салон, сам прыгнул за руль и завёл двигатель. — Меня, кстати, Ставром зовут. А вас?

Наверное, это были кривые извилины судьбы, накидывающие петли аркана на шеи и сталкивающие тех, кто никогда не должен был встречаться. По крайней мере, ради равновесия в мироздание и чистоты в душе. В таких случаях невстреча могла избавить и от рук в крови, и от разбитого сердца. Господи, да не поймай он её на тех скользких ступенях, и столько боли можно было избежать…

Глава 3

Странно, но принятие душа совсем не освежило, а наоборот. Выйдя из ванной, Рита ощущала себя такой разбитой, будто всю ночь разгружала вагоны с картошкой, а не сливалась с природой и не сидела в отключке в остывшем салоне. Подозрительно ломало тело, зудело в горле и пульсировало в затылке. Видимо, дождь и продирающий до костей ветер не прошли без последствий.

Несмотря на разбитость и начинающуюся простуду, Рита плотно позавтракала, собрала разброшенные вещи, упаковала чемодан и набрала няню, с трудом дождавшись пробуждения сынули. Марго скучала и с непривычки не находила себе места. Длинные, нудные гудки скользили по мозгам, вынуждая Маргариту нервничать и вымерять шагами размеры номера.

— Марго, наконец-то! — прокричала в динамик Оля, шумно и часто дыша, словно бежала стометровку. — Данька испереживался весь. Говорит, что мамку украли бандиты. Откуда только берёт?

С Ольгой Рите повезло. Оля обратила внимание на пришибленную девушку ещё в поезде, а потом, стиснув пальцы вокруг её запястья, потащила сначала в съёмную однушку, а потом, спустя пару месяцев, и в клинику, где Марго вывели из затяжной депрессии новостью о беременности.

Тогда она была уверена, что выродок стаи не должен появиться на свет и собиралась сделать аборт, а теперь часто проклинала себя за те страшные мысли. Как можно было думать, что её малыш имеет хоть какое-то отношение к тем извергам? Даник же был маленьким ангелочком, посланным свыше. И Марго не уставала благодарить за него Олю.

Именно Ольга надавала ей по щекам, чтобы остановить истерику и увидеть вразумительный взгляд. Именно Ольга выволокла почти за волосы из кабинета врача, выписывающего направление на прерывание. Для Оли было немыслимо избавиться от ребёнка, и она упрямо убеждала в том же Марго.

Оля сделала всё, чтобы Рита не пожалела о решение родить. Упахивалась за прилавком на рынке, таскала сумками свежие продукты, умудрялась посещать с Марго УЗИ и курсы молодых мам, держала за руку в скорой по дороге в роддом.

Уже потом, когда встал вопрос о трудоустройстве Риты, Ольга взяла на себя заботу о Данике и о комфорте в квартире. Площадь удалось увеличить, сняв трёхкомнатные апартаменты в новостройке. В общем, из девчонок получилась отличная команда. Сначала на себе всё тащила Оля, теперь материальное обеспечение было полностью на Рите.

— Так вымоталась вчера с дорогой и с подписанием договора, что уснула, а звук на телефоне забыла включить, — соврала Маргарита, устало приглаживая волосы. — Как там мой малыш? Проснулся?

— Умывается и кривляется перед зеркалом, — хихикнула Ольга, прикрывая динамик ладонью. — Только не называй его малышом. У Дани вчера произошло осознание, что он уже взрослый. Теперь закрывается в туалете и писает самостоятельно. Правда, приходится после этой самостоятельности штаны менять, но и переодеванием мужичок занимается втихаря. Я же делаю вид, что не замечаю пятую смену за день.

Рита всхлипнула от переполняющих эмоций и зажмурилась. Как же хорошо, что у неё есть семья. Дед Иван ушёл из жизни четыре года назад, да и был он неродным дедом Маргарите. Отчим её отца, взявший на себя заботу о ней после смерти родителей.

Чудно́й мужик, предпочитающий жизнь отшельника в горах. Ритку передёрнуло вспомнив, сколько вершков и корешков ей пришлось очистить и съесть. На столе в основном было то, что добыли или вырастили собственными руками.

— У меня ещё одна встреча, и я сразу выезжаю. Вечером буду дома, — пообещала Рита, когда к ним на громкой связи присоединился Даник. — Завтра можем сходить на аттракционы.

— И на лошадок, — скребя по тарелке ложкой, добавил Даня.

— Договорились.

Отключившись, Маргарита заставила себя подкраситься, досушить волосы, прежде чем свернуть их в пучок, влезть в узкие джинсы и в свободный топ, решив, что для объекта вполне подобающий вид. Освобождая номер и выселяясь из гостиницы, попросила у администратора обезболивающее, измучавшись от головной и мышечной боли. Таблетка не помогла, а вставший в пробках город усилил долбёжку в висках.

Когда Ставр вёз их с Юлькой к общаге, они так же попали в нескончаемую пробку. Несколько машин не справились с гололёдом и собрались в кучу-малу, перекрыв оба направления дороги. Сейчас Рита нервно елозила, выжимая газ-тормоз, а тогда млела от счастья, что они застряли в тесном салоне на неопределённое время.

Ставр… Маргарита прокатила имя парня туда-суда по языку и про себя заурчала. Оно было такое же красивое, неординарное и мужественное, как и его носитель.

— Чем занимаетесь? — взял инициативу на себя Ставр, пытаясь растормошить молчаливых спутниц.

Правда, стремление завести разговор обосновывалось желанием сконектиться с Ритой. Он поэтому притормозил и вышел из машины, увидев на ступенях красивую девчонку. Ветер трепал её длинные волосы, скручивал вокруг точёных ножек не по погоде надетую юбку, и, казалось, что вот-вот подхватит хрупкую фигурку и подбросит к посеревшему небу.

— Учимся в архитектурном, — отозвалась Юля, согревшись и распахивая куртку. — Живём в общаге. А ты?

— Работаю на стройке, — поймал в зеркале заднего вида Риткин взгляд и подмигнул её. — Как строитель, могу ответственно заявить, что хороших инженеров днём с огнём не сыщешь. Так что учитесь хорошо, а я порекомендую вас начальству.

Марго понимала, что Ставр шутит, но от его заверений потеплело внутри, как когда-то от маминых обещаний и ласковых объятий перед сном. Наверное, именно в той пробке между ними установилась неразрывная связь, которую пришлось разрубать кинжалом.

Погрузившись в прошлое, Рита вынырнула из него подъезжая к воротам. Огороженная забором территория, тяжеловесная техника, равняющая рельеф, строительные вагончики, установленные в два ряда, пункт охраны, занявший пост у шлагбаума.

Марго собиралась уже завернуть на стоянку и припарковаться у ворот, как её взгляд зацепился за громоздкий автомобиль, очень похожий на тот, где привиделся ей Клыков.

Глава 4

Ставр как раз собирался разблокировать двери и выйти на улицу, как напротив стоянки притормозил серебристый седан, мигнул поворотником и, взвизгнув покрышками по наждаку асфальта, ломанулся вперёд, повиливая на пустой дороге.

За рулём сидела она… Женщина, сведшая с ума, просочившаяся под кожу, проникшая в самое сердце, а потом предавшая и сбежавшая, воткнув кинжал в спину. Наверное, попадись Марго ему тогда, три года назад, он не моргнув свернул бы ей шею, но…

Сначала Ставру штопали внутренности, после месяц комы, а затем он на протяжение полугода учился заново жрать, срать и ходить. Вместе болью, с тошнотой и с непроизвольным опорожнением Клыков вынуждено вырабатывал в себе терпение и пытался понять за что Рита поступила с ним так.

Он же в неё влюбился с первого взгляда, как сопливый прыщавый пацан. Распахнул душу, содрал кожу, вывернулся на изнанку, отдав всего себя. Даже замуж позвал, приведя в самое красивое место. Пылающее небо, зависшее на уровне глаз, огромный шар, багрянцем окрасивший почерневшую гладь, а под ногами каменная плита, парящая над пустотой.

Ставр на каком-то подсознательном уровне, уже тогда, увидев её на обледенелой набережной, понял, что приведёт Маргариту на бронзовый утёс. Как свою женщину. Как свою будущую жену. Как мать своих детей. И привёл, повторяя мамину мечту, вложенную в сказки на ночь, что та рассказывала маленькому Ставруше перед сном.

А Марго обосрала всё… И мамины мечты, и лелеяные мужчиной надежды, и каждый шаг продуманного жизненного плана.

Ставр жил местью. Скорее всего, именно она вытащила его с того света. Самая примитивная жажда мести толкала Клыкова к первым самостоятельным шагам. И воспоминания…. Он выискивал в памяти каждую секунду, проведённую вместе, смаковал каждую минуту общего прошлого, помирал от невозможности коснуться неё.

И сквозь эти картинки в ячейки памяти просочилась последняя фраза, сказанная Маргаритой над его истекающим кровью телом. «Я тебя вспомнила, Ставр. Восемнадцать лет назад. Дом Валуева. Твоё посвящение в стаю. Моя семья, уничтоженная дикими животными. Клятва, данная на последнем вдохе папы. Наследник Демида должен сдохнуть».

Вот тут-то Клыкова скрутило по-настоящему. Самая позорная страница в его жизни, от которой он все эти годы пытался откреститься. Пытался отмыться, очиститься и забыть, как страшный сон, который растворяется с приходом света.

Самое ужасное — будучи двенадцатилетним мальчишкой Ставр старался подражать человеку, которого он считал отцом. Пацан хотел быть таким же сильным, властным, гордым и жестоким. Сейчас тошно, а тогда он даже перенял манеру общаться с матерью и не считал зазорным для порядка отлупить женщину. Мужчина клана — царь, бог, хозяин мира, альфа. А все остальные созданы для прислуживания и создания комфорта.

В тот жуткий день Демид решил, что волчонок вырос и его можно ввести в семью. Накануне по спине под иглой мастера расползлись чернильные линии скалящегося волка — отличительного знака стаи, кровь прилично разбавил крепкий алкоголь, а мысли задурманила травка.

Сука! Каким-же крутым и взрослым Ставр себя ощущал! Скажи ему Демид порвать кому-нибудь глотку, и он сделал бы это одними зубами, находясь под ядрёным коктейлем, выжигающим всю человечность внутри.

Странно, Ставр плохо помнил возвращение после рейда домой, но в память навсегда впечаталась ползающая в ногах у Демида мать и умоляющая не губить сына. Тогда отец отвесил её звонкую оплеуху, от которой по светлому мрамору разлетелась россыпь красных капель, и для пущего удовлетворения отпихнул её ногой.

А потом был красивый сад, освещённый звёздными гирляндами, развешанными по раскидистым кронам деревьев, большой и дорогой дом, наполненный музыкой и смехом, маленький мальчик примерно двух лет, бегущий, раскинув в стороны руки…

Из чёрной прорвы воспоминаний Ставра выдрал телефонный звонок. Бойко Аркадий Степанович. Человек, подобравший его с улицы в самый сложный момент, вытащивший из самобичевания и убийственного депрессняка, поверивший в него и поставивший на место погибшего от передоза сына.

Всему, что имел, Ставр был обязан Аркадию и наследству, полученному от матери. Небольшому, но на открытие и разгон маленькой компании хватило. Бойко научил его тонкостям в строительстве, а мозги и природная хватка помогли раскрутить бизнес до серьёзных масштабов.

— Ставр, — без приветствия сходу начал Бойко. — Знакомство с представителем подрядчика откладывается. Маргарита приболела и просила извиниться. Пообщаетесь в процессе работы.

— Тебе не кажется немного невежливым отмена встречи с опозданием на неё в пятнадцать минут? — со злостью выплюнул Клыков, открывая дверь и вытряхивая из пачки сигарету.

Он сам не понимал, чего его так взбесило. То ли Риткина ложь о внезапно вспыхнувшей болезни, то ли её трусость посмотреть врагу в глаза. Она и ударила его в спину в самый неподходящий момент, что только подчёркивало подлость поступка. Ещё несколько минут назад стонала, извивалась и кончала под ним, а потом…

— Не пыли, Ставр, — откашлялся Аркадий, понижая голос. — Маргарита очень талантливая, ответственная и способная девочка. Если она экстренно отменила встречу, то наверняка у неё были основания.

Клыков знал её основания. Почему-то он был уверен, что Марго увидела и узнала его, поэтому сбежала как трусливая крыса, надеясь избежать прямого контакта. Ничего. Главное, Ставр поймал след, а подобраться к ней не составит труда.

— И где ты нашёл такую талантливую и способную девочку? — выдул очередь дымных колец Ставр, обходя по кругу автомобиль.

— Она победила в конкурсе проектов, а её контора на хорошем счету среди застройщиков. Тебе бы съездить к ним, посмотреть производственные мощности по отделочным материалам. Меня заинтересовали некоторые образцы.

— Съезжу, — сам себе кивнул Ставр, с хрустом разминая шею, как борец перед выходом на ковёр. — Выкрою время перед выходными и смотаюсь на экскурсию. Может, удастся и хорошую девочку Маргариту поймать.

Глава 5

Маргарита недоумевала, как ей удалось добраться до дома, не вылетев в кювет и не втемяшившись в лобовую. То, в каком она была состояние, оставляло мало шансов на положительный исход. Если ночью Рита и смогла себя убедить в померещившемся Клыкове, то средь бела дня, увидев приметный автомобиль, даже не решилась проверить и убедиться в своих подозрениях, предпочтя трусливо сбежать.

Кажется, Марго не видела дорожного полотна, провалившись в прошлое. Ставр высадил их с Юлькой у общежития и, буксонув в грязной каше из жалкого подобия снега, скрылся за поворотом, напоследок подмигнув стопорями.

И такое разочарование накрыло Ритку, что на предложение подруги оценить портрет, она отмахнулась и пошаркала в комнату, где упала на кровать прямо в одежде и, отвернувшись, отупело уставилась в стену. Первый раз на мужчину среагировало сердце, с грохотом лупя по рёбрам и грудине, а ей не удалось вынуть из жопы язык, чтобы предложить продолжить знакомство.

Каково же было удивление Марго, когда на следующий день Ставр встречал её на выходе из института, держа в руках шикарный букет. Господи, да принеси он ей драный веник, и радости девушки не было бы предела. Её мотор вдруг остановился, на несколько мгновений перестал перекачивать кровь, а потом с гулким, всасывающим звуком затарахтел, вибрируя в горле.

Ставр стоял, облокотившись задом на свой пижонский автомобиль, и стоически терпел остервеневший ветер, лишь подняв воротник косухи. От его непринуждённой улыбки и шутливого поигрывания бровей у Марго ослабели ноги, а колени пробила дрожь.

Сквозь гул в ушах до неё долетали любопытные шепотки сокурсников, но сконцентрироваться и уловить слова она не могла. Смешно, но она не слышала даже того, что говорил ей Ставр. Лишь догадывалась по шевелению губ, с трудом додумывая смысл.

— Испугался, что, пропустил тебя, — оторвался от крыла Ставр, протягивая цветы и одновременно по-хозяйски располагая ладонь на девичьей талии. — Предлагаю пообедать в кафе, а заодно погреться.

Рита привычно кивнула, с силой сжав букет и совсем не обращая внимания на боль от впившихся шипов. От внезапно застрявшего в горле кома её одолевала досада. Всегда острая на язык, не терпящая и резко обрывающая любое хамство со стороны парней, тут у неё словно что-то отключалось в мозгу, блокируя способность к связной речи.

Ставр привёз её в самый приличный ресторан и пока они ели развлекал смешными историями из своей работы. Благодаря его шуткам Рита расслабилась и включилась в беседу, а у Ставра волосы вставали дыбом от её смеха и низкого голоса. В ней всё заставляло его пылать, дребезжать и твердеть. Стоило Маргарите облизнуть губы, как кровь из думающей головы перетекла в безмозглую головку.

Из ресторана они вывалились в снежную сказку. На город опустилась густая темнота, а вместе с ней стих солёный ветер и с неба посыпались ватные хлопья, кутая серость и грязь в белый саван. И как-то резко прочувствовалось приближающееся новогоднее волшебство. Или это слишком тесное соприкосновение со Ставром и его мажущее касание губами виска, как будто задел случайно.

Они долго гуляли по заметающим снегом улицам, дурачились и болтали ни о чём. Рита совсем по-детски ловила ртом кружевные снежинки, а Ставр смеялся и запирал счастливые моменты в памяти телефона, словно уже тогда предчувствовал, чем закончится скоротечное счастье.

В тот вечер Ставр впервые поцеловал Марго, вложив в поцелуй и страсть, и желание, и обещание. А Рита ответила, ловя себя на том, что больше не принадлежит себе. Теперь он её мужчина, её сердце, дыхание и свет.

Стоило Марго оторваться от парня и попятиться в сторону общежития, как пространство стало темнее, а утихомирившийся ветер вновь скрутил подол юбки и обдал ледяной волной. Горсть снега с ближайшей ели сыпанула в лицо, остужая разгорячённые щёки и пылающие от поцелуя губы.

Она потом полночи лежала на узкой кровати без сна и как дура улыбалась в потолок. В тот момент ей казалось, что судьба свела её с половинкой, и что вместе они будут бесконечно. Да, именно так, потому что на земном существование их отношения не закончатся.

Глупая! Разве могла Рита, опьянённая любовью, догадаться о том, кому вручила своё сердце? Разве знала она, что стремительно летит на пламя, с треском облизывающее хрупкие крылья? Разве получилось бы остановиться и не прорасти в него, когда сама сущность проникала, оплетала корнями и становилась с ним одним целым.

Если бы ещё был жив дед Иван. Он бы сразу понял, что к чему. Он бы лёг костьми, но предотвратил их сближение. Он бы закольцевал на себе кровную месть, не позволив ей замарать руки и уничтожить душу.

Где-то рядом залаяла собака, возвращая в реальность Марго. Родной двор, яркие шапки маков и белоснежные облака гипсофил, рвущийся с поводка за кошкой соседский пёс, детская площадка, не смотря на вечер, всё ещё забитая ребятнёй.

— Мама! Мама! — залепетал Даня и бросился из песочницы к ней, завидев припарковавшуюся машину и выходящую мать.

Даник нёсся, широко раскинув руки, а Риту вдруг садануло вниз, в жуткую пропасть воспоминаний. По лужайке, освещённой россыпью фонарей, жужжа и изображая самолётик, так же бежал Матюша, а потом дёрнулся и упал. Следом, как скошенная трава, свалилась мама, а вопль отца заглушил «вальс-бостон», льющийся из динамиков по округе.

— Рита, залезай! — придушенно закричал папа, нажимая на скрытую кнопку и отодвигая панель в узкую нишу с оружием. — Не шевелись и не издавай звука! Чтобы не произошло! Ты должна жить!

Глава 6

Данька врезался Рите в ноги, а она никак не могла стряхнуть с глаз кровавую пелену. Понимала, что вернулась из прошлого, но в ноздри продолжал проникать металлический запах, а слизистую жгло от горького, удушающего дыма. Всего шесть лет, и в жизни Маргариты не осталось ни семьи, ни детства.

— Тебе нехорошо? — подхватила её Ольга и подтолкнула к капоту. — Да у тебя жар, Рита. Зачем рулила в таком состояние?

— Очень хотелось домой, — севшим голосом мотивировала своё бегство Маргарита. — Не могла надолго оставаться там. Тяжело. Воспоминания атакуют.

Оля знала о случившемся горе в детстве подруги, и о деде Иване, спрятавшем Ритку и давшем свою фамилию. А о том, как Марго рассталась с отцом Дани и почему ничего не сообщила тому, сколько не пытала, но так и не смогла выжать. Маргарита молчала как рыба и лишь отводила глаза, всем видом показывая, что не Ольгино это дело.

— Ты же там выросла, — опомнилась Оля, с сочувствием обнимая Риту. — Не надо было туда ехать. Сослалась бы на дела или на маленького ребёнка. А так только столкнулась с болезненными воспоминаниями да заболела до кучи. Дань, пошли домой. Будем лечить мамку.

В силу возраста Даник быстро загорелся идеей полечить маму, и так же быстро перегорел, переключившись на мультики. А Марго хватило только на приём таблеток, и силы окончательно её покинули. Правда, сон совсем не оказался спокойным и оздоровительным. Наоборот. Рита провалилась в очередную серию своих кошмаров.

В нише было тесно, темно и не хватало воздуха. Или это страх полностью выжигал кислород. Рита никогда не отличалась послушным нравом и всегда спорила со всеми, а тут её полностью парализовало, стоило панели с щелчком встать в пазы. Господи, как она хотела тогда ослепнуть и оглохнуть, чтобы не видеть и не слышать происходящего в гостиной.

Но кто же подарил бы ей такую милость. Видно, так было предначертано судьбой, чтобы Марго прочувствовала всю боль потери и смогла отомстить. И она зажимала уши, вздрагивая от каждого выстрела отцовского ружья, билась в агонии, слыша раздирающие крики и стоны Вадьки, который был всего на семь лет её старше, молчаливо рыдала от унижения и страдания в голосе отца, когда тот умолял не мучать его сына.

— Тебе же, Рома, по-хорошему предлагали отказаться от рудника и от завода, — донеслось до Риты злое рычание. — А ты за нашей спиной сговорился с московскими и решил продать им бизнес. Разве можно так поступать с друзьями?

— Я перепишу на тебя всё, Демид, — взвыл папа. — Только оставь моего сына в живых.

— Договариваться нужно было раньше, Валуев, — заржал незнакомый мужчина, отвешивая удар. — Теперь ты и так подпишешь, иначе я начну отпиливать от Вадика куски и скармливать их на твоих глазах собакам. Дай парню умереть быстро и безболезненно. Ему уже достаточно.

— Обещай, что сдержишь слово и убьёшь его быстро, — безжизненно произнёс отец, понимая, что спасти своего ребёнка не удалось. Никого не удалось, потому что Демид жаждал крови.

— Босс, тут девчонку в кустах подстрелили, — приглушённо, скорее всего от двери, прервал их посторонний голос. — По возрасту походит на Валуеву. Правда, волосы русые.

— Неси сюда, — рявкнул Демид, запуская в стену стул. — Проведём опознание.

— Не проведём. Ей лицо пулей разнесло. Там охотничьи. На медведя, — совсем тихо и сконфужено раздалось от входа, и сразу прогремел выстрел, а следом звук падающего тела.

— Посторонние дети были в доме? — задал вопрос Демид, и одновременно заскулил Вадька.

— Нет! — выкрикнул отец, не по-мужски всхлипывая, и добавил шёпотом: — Моя девочка. Моя малышка.

Он врал, выдавая племянницу, приехавшую погостить на две недели, за дочь. Ложь во спасение, лишь бы дать последней кровиночке шанс на спасение. Роман готов был прилюдно отказаться и похоронить ребёнка, чтобы хоть один из Валуевых остался в живых.

Единственное, что спасло Маргариту от сумасшествия, это ограниченный обзор через щель для поступления воздуха. Она не видела всего кровавого процесса, что довелось лицезреть её отцу. В пятне света мелькали кожаные штаны, грубые ботинки на тракторной подошве, воющий волк на обнажённой спине, забрызганной кровью.

Но и этого было достаточно, чтобы провалиться в какую-то муть. И сквозь это болото проник булькающий звук и глухой удар о пол. А следом несдержанное рыдание папы. Но и оно захлебнулось в хрипе.

— Вот так, Ставр, мы поступаем с врагами и с упёртыми. Иди и помоги парням собрать трупы и запалить дом, — Демид развернулся к нише, и Марго увидела зажатый в руке окровавленный нож. — Знаешь, Рома, твою семью всё равно бы вырезали. Даже если бы сразу всё отдал. С тобой одни проблемы. Слишком ты неудобным стал.

Это было последнее, что Рита услышала. Её, наконец, окутала темнота, отключив и слух, и чувства. Пришла она в себя от резкого рывка и от разъедающего лёгкие дыма.

— Слушай меня внимательно, малышка, — над ней навис отец, рвано и натужно дыша. — По зарослям идёшь в дом лесника и ждёшь там Ивана. На дорогу не вылезать, открытые места обходить. И запомни. Стая должна прекратить существовать, как и наследники Демида. Кровь за кровь. Смерть за смерть. Проконтролируй.

Наверное, спасение ребёнка придало Роману немного сил. Рывком он поднял дочь за грудки и швырнул её в окно, а потом сполз на пол и испустил последний вдох.

А Рита еле успела отползти и закатиться за массивный ствол дерева, прежде чем в доме раздался взрыв и его части разлетелись на несколько десятков метров, уничтожая следы её счастливого детства. Не осталось ничего, напоминающего о семье. Лишь обугленный остов когда-то красивого здания, отстроенного Валуевым для любимой жены, присыпанная пеплом песочница, с посеревшей крышей в виде грибочка, да яркий мяч Матюши, одиноко лежащий посреди розовых кустов.

Глава 7

Долго болеть Рита позволить себе не могла. Для матери-одиночки температурить, лёжа в кровати, было непозволительной роскошью. Несмотря на раскалывающую головную боль, на постоянно текущий нос и острые шипы, впившиеся в горло, Марго поднялась ни свет, ни заря и, заправившись таблетками, поехала в офис.

Перед началом строительства ещё столько всего нужно было сделать, что выходные в ближайшие пару недель тоже отменялись. Жёсткие сроки, прописанные в договоре, заставляли забыть о призрачном воскрешение Ставра. Это всего лишь глюк, спровоцированный поездкой в город детства — так убеждала себя Маргарита, выбрасывая из головы дурные мысли.

Из-за раннего утра в офисе стояла тишина, и лишь уборщица шаркала в стоптанных тапках, протирая столы и шурша мусорными пакетами. Рита всегда любила в это время суток начинать рабочий день. Мыслительный процесс не нарушали смех и галдёж, треск кофеварки и принтера, отвлекающие вопросы практикантов и нескончаемые звонки телефонов.

Включив ноутбук, Марго занялась заполнением таблицы по расходным материалам для размещения объёма на завод. Она настолько втянулась в процесс, что пропустила утреннюю планёрку и отвлеклась от работы лишь учуяв кофейный аромат под носом.

— Как командировка? Добыла нам контракт века? — с ревностными нотками в голосе поинтересовался Игорь, ставя перед Ритой тягучий напиток.

Марго нравилась ему как женщина, но победа её проекта сильно вдарила по самолюбию. Какая-то девчонка, работающая в компании чуть больше полутора лет, принесла конторе заказ, за которым гонялись все архитекторы малоэтажного и частного строительства.

— Добыла, — благодарно кивнула Рита, обнимая ладонями горячую чашку и прокатывая по языку терпкую горечь. — Теперь всему офису придётся забыть про отпуска и выходные.

— Но вечера-то ещё принадлежат нам. Давай сходим куда-нибудь и отметим открытие сезона, — подмигнул ей Игорь, облокачиваясь бедром на край стола.

Ну и что с того, что задето профессиональное самолюбие. На желание нагнуть Взрывную над столом и оттрахать её до скрипа резины сей факт не влиял. Наоборот, ещё больше зудело утвердиться как самцу над слабой самкой. И неважно, что эта особь, скорее всего, принадлежит к группе хищников, где за охоту и добычу отвечают дамы прайда.

— Сезон открылся ещё в апреле, — зажмурилась от удовольствия Рита, чувствуя, как раздражённое горло обволакивает тепло.

— И мы никак не отпраздновали это событие, — не сдавался мужчина, занимая крепкой задницей всё большее пространство стола. — Знаешь, в язычестве начало весны встречали с бо́льшим энтузиастом, чем любой другой праздник. Считалось, что чем безумнее отрыв и поклонение природе, тем плодороднее будет год.

— Надеюсь, это не намёк на слияние на сеновале? — взмыла вверх Риткина бровь, потянув за собой уголки губ.

Марго догадывалась о симпатии к ней со стороны Игоря и пыталась найти тот же отклик в себе, но её сердце давно окаменело, а душу она променяла на месть. Ничего не ёкало внутри от, вроде как, нечаянных прикосновений Невинского. Ничего не взмахивало ущербными крыльями в животе, стоило его представить в процессе.

Даже несмотря на вполне привлекательную внешность, не лишённую мужественности, Риту не мог заинтересовать данный экземпляр. Почему-то её раздражала лёгкая ржавчина в модной стрижке и в трёхдневной щетине, а на ум приходил совсем незрелый вопрос — там он тоже рыжий?

— Не проверишь, не узнаешь, — некстати всплыл ответ Ольги после того, как Рита как-то ей призналась, расслабившись под винцо. — Отвлекись от своего материнства и разбавь одиночество романтикой. Сходи на свидание, позволь себе продолжение приятного вечера. В конце концов, не обязательно включать свет, если тебя смущают пёстрые мужики.

— Всего лишь дружеские посиделки в баре, — оценил шутку Игорь и сдержанно засмеялся. — Сколько можно отрываться от коллектива, Маргарита?

Он бы с удовольствием променял вечеринку в баре на сеновал или на номер в отеле, но чуйка подсказывала, что спешка только спугнёт Риту, и второго шанса она не даст. Нужно было хотя бы заманить её в вертеп разврата, подсадить на еженедельные встречи, прощупать толерантность к лёгкому и распущенность от крепкого алкоголя.

— У меня маленький ребёнок, — отставила чашку в сторону Марго и положила перед собой папку с документами, всем видом показывая, что занята. — Матерям-одиночкам не писан развлекательный закон офисов.

— Неужели няня откажется посидеть вечером с Данькой и отпустить молодую мамочку погулять? — сразу продемонстрировал свою осведомлённость Игорь и обозначил закономерный интерес. — Обещаю вернуть тебя в целости и в сохранности.

Как подталкивающий таран ожил телефон, вибрируя и попискивая на номер Ольги. Невинский с деланным интересом перевёл взгляд на окно, позволяя Рите принять вызов, но в тоже время оставил занятым собой стол, не собираясь отступать и заканчивать на этом разговор.

— Рит, нас тут Лёха на дачу позвал. Мы с Даником согласились, — не дав Марго воспротивиться, затараторила Оля. — Лёша Стёпку берёт, так что мальчишкам будет весело.

— Когда вернётесь? — косясь на Игоря, тихо спросила Марго, обдумывая, может ли она вставлять палки в колёса в зарождающихся отношениях подруги.

Алексей, сосед сверху, уже год как пускал слюни по Ольге. Его с сыном бросила жена, убежав за турецким любовником, и в Данькиной няне Лёша сыскал помощь и понимание. Правда, Стёпка большую часть времени жил с бабушкой, но все выходные и праздники проводил с отцом.

— В воскресенье днём. Отдохнёшь от нас, выспишься, — перечислила весомые плюсы Оля. — Или сходи куда-нибудь, растряси булки.

Динамик так громко и чётко разносил пожелания Ольги по офису, что Игорь всё слышал и активно кивал, поддакивая трубке.

— Кажется, предложение отметить сегодня как никогда кстати, — сбросила вызов Рита, задумчиво потерев лоб. Ощущение, что после её командировки Даник резко вырос и стал самостоятельным, спокойно проводя время без мамы.

Глава 8

Не зря дед Иван всегда говорил, что всякие клубы и бары — кузница ада, где дьявольские отродья разлагают человечество и куют новые кадры в чистилище. В принципе, Риту никогда не тянуло в злачные места. То ли сказалась детская травма, то ли её стремление сделать карьеру в архитектуре не оставляли времени на глупости. В общем, когда её сверстники устраивали пятничные вечеринки и трясли мослами на дискотеках, Маргарита грызла гранит науки и отправляла проекты на каждый маломальский конкурс.

В баре, несмотря на середину недели, было достаточно многолюдно и чрезмерно шумно. Какой-то поседевший мачо не первой свежести бренчал на гитаре и хрипло гундосил себе под нос балладу, рядом с его полукруглым подиумом извивалась не менее свежая дева, обтянутая кожей и похожая на лоснящуюся сардельку, только что снятую с гриля.

Они представляли из себя очень колоритный дуэт, ради которого стоило хоть раз сходить сюда. Правда, для кого пела сея парочка Рита так и не смогла понять. Одни из посетителей смотрели на огромной плазме футбол, горланя громче спортивного комментатора и музыкантов, другие упивались разливным пивом, не обращая внимания ни на кого вокруг.

Их стол не сильно отличался от остальных. На нём также стояла в мисках сухая закусь, над литровыми кружками парили пенные шапки, а разговоры, изначально начинающиеся на свободную тему, сводились к новому проекту.

Народ был на позитиве. Целый гостиничный комплекс к застройке, чего давно не перепадало компании. Поистощился рынок в последние годы. Спад в малом строительстве, конкуренция из мелких бригад, снижающих цены и строящих кое-как.

— А ты не хотела идти, — интимно шепнул на ухо Рите Игорь, обдав мочку тёплым дыханием. И, вроде, ничего такого не произошло, а у неё вдоль позвоночника пронеслась стайка мурашек, выписывая восьмёрки и кренделя. — Вся слава сегодня тебе. Звезда вечера.

— Чувствую себя неловко от этой звёздности, — поёжилась Марго, сдвигаясь в сторону и проводя спешный анализ своих ощущений.

Странно, в офисе не наблюдалось такой реакции даже от неслучайных касаний, прямо отсылающих к утреннему кофе и намекающих на продолжение. А тут, среди одуревших от жары и рабочего времени сотрудников, расслабившись от пары глотков пива, которое оказалось совсем не таким вкусным, как нахваливала Оля, Рите даже показалось какое-то шевеление в животе. Ещё не крылья, но уже несмелая заинтересованность.

А ещё щёки опалило жаром, стекая по шее и концентрируясь в области пищевода. И в груди на повышенных оборотах затарахтел мотор, застопоривая дыхание.

— Так, народ, закрываем рабочую тему, — звякнул вилкой по кружке Игорь, привлекая к себе внимание и заботясь о наборе балов перед Марго. — Даю установку отдыхать, а не переносить офис в бар.

Рита благодарно кивнула, стараясь не обращать внимание на мужскую руку, перекинутую на спинку дивана и невзначай задевающую её лопатку. Подцепила пальцами какое-то кольцо, зажаренное в кляре, и закинула его в рот, сморщившись от привкуса прогорклого масла.

«Видно, пив-бар не моё место силы», — подумала Рита, с разочарованием окидывая взглядом стол. Солёные орешки, чесночные гренки, сухарики с хреном, сушёные кальмары и вяленные брюшки какой-то красной рыбы. А бедный желудок, видевший за последние два дня только кофе и таблетки, жалобно скрючился от боли.

— Чего не пьёшь? — новая волна обожгла ухо, поднялась по виску и запуталась в волосах. — Не нравится?

— Никогда не пила пиво. Наверное, не моё, — пожала плечами Марго, делая рваный вдох.

Да что же с ней происходит? Ненормальное состояние, больше похожее на нервозность течной кошки, орущей под окном. Странные приливы, словно вокруг развели костры, затуманенность картинки, поддёрнутой рябью, тяжесть в голове, распирающая черепушку. Долгое воздержание? Накопленная усталость? Подкрадывающийся стресс? Тоска по мужской ласке?

— Ты себя нормально чувствуешь? — отстранился Игорь, с беспокойством заглядывая ей в лицо, пошедшее красными пятнами. — Ощущение, что горишь.

И вот тут Рита поняла, что проблема вовсе не в неудовлетворённости и в незатоптанном либидо. Жар, аритмия, ломка, круговерть — признаки высокой температуры, а не заинтересованности.

— Приболела в командировке. Попала под дождь, промокла, — пригладила волосы Марго, вытянула ноги из-под стола и щёлкнула замком сумочки в поиске телефона. — Надо вызвать такси. Плохая компания из меня сегодня.

— Я тебя отвезу, — перехватил её руку Игорь, кивнул парням и поднялся с дивана, дёргая Риту на себя.

— Ты же пил, — вяло воспротивилась она, но, стоило перенести вес на ноги, кругом пошла голова.

— Безалкогольное, — улыбнулся Игорёк, и Ритке он показался таким… таким красивым… — Я не переношу алкоголь, поэтому стараюсь не употреблять. Дурею после него.

— Я тоже, — доверительно поделилась Марго и позволила вывести себя из бара.

Когда они проходили мимо полукруглого подиума, в микрофон выла дева, облачённая в кожу, а её партнёр за стойкой опрокидывал стопку. Рита ещё раз убедилась в словах деда Ивана и в своей нелюбви к таким местам.

Дорога до дома прошла мимо неё. Как только Марго села в салон, все симптомы болезни прорвали блокаду таблеток. Нос потёк, глотку задрало, стадо дятлов лупануло по вискам.

— Приехали, — тронул её Игорь, слегка тряся за плечо. — Пойдём, провожу тебя до квартиры.

Невинский с трудом держал себя в руках, стараясь не сорваться и не наброситься на Риту. Ведь, это так просто сейчас, пока она слаба и ни черта не соображает. Всего один поцелуй, побольше уверенности, немного давления, и её можно будет соблазнить. А потом глянул на неё в свете лампы и сдулся. Ну какое давление? Какие поцелуи?

— Помощь нужна? В аптеку сходить? Чай с малиновым вареньем заварить? Постель утюгом погреть? — перебирал все воспоминания из детства Игорь. Так мама ухаживала за ним, когда он болел.

Глава 9

Рита расчувствовалась бы от такой неуклюжей заботы, если бы могла что-либо в тот момент ощущать. Ей было так хреново, что она даже пропустила мимо ушей предложение Игоря. Почему-то Маргарите казалось, что достаточно доползти до кровати и укутаться в одеяло, как сразу полегчает. Такая навязчивая потребность, как после отравления алкоголем.

— Что-то тебя совсем развезло, — поймал её покачнувшуюся Игорь и отмёл любую вежливость. Забрал ключи, открыл дверь, подхватил на руки и занёс в квартиру. — Не знал бы, что ты не притронулась к пиву, решил бы… Где спальня, Рит?

Марго что-то невнятное промычала, дёрнув головой в глубину коридора, и бессильно обмякла в руках мужчины. Ему ничего не оставалось, кроме как толкать каждую попадающуюся по ходу движения дверь в поиске большой кровати. Детская, комната с полуторкой, туалет, ванная, и ещё один близнец гостевой спальни.

Игорь сделал вывод, что любовников сюда никто не водит, потому что на таком ложе особо не покувыркаешься. Положив поверх покрывала Риту, Невинский побрёл на кухню в поиске аптечки. Жаропонижающее нашлось на столе, как и таблетки пролонгирующего действия.

Подогрев и налив горячий чай, Игорь вернулся к Маргарите, растолкал её, влил лекарство и, укутав тёплым одеялом, тихо вышел, прикрыв за собой дверь. Краткое знакомство с квартирой натолкнуло на определённые выводы. Судя по вещам, жили тут две барышни, помешанные на одном маленьком мальчике, чью спальню распирало от игрушек и детских книжек.

После экскурсии Игорёк вернулся к Марго, убедился в снижение температуры и усмехнулся, уходя. Соблазнитель, твою мать. Никогда ещё Невинский не чувствовал себя таким конченным придурком. Приложить усилие по заманиванию Взрывной в бар, надеяться споить девушку и подтолкнуть к сексу, а в результате нянькаться с ней как с ребёнком.

Следующие два дня Рита боролось с простудой, работая дома, а Игоряша вечерами привозил ей еду и свежие сплетни. Странные отношения установились между ними. Совместный ужин, непринуждённая беседа, просмотр индийского сериала, на удивление втянувшего их своими полутысячами сериями. А после него обсуждение героев и жаркие споры о глупостях, что те перед камерами творили.

Игорь мечтал о жаре и накале в смятой постели, пропахшей сексом, а не о кухонном диване перед плазмой в обнимку с чипсами. Невинский не мог не понимать, что застрял в френдзоне и вязнет в ней всё глубже, но, учитывая состояние Риты, никак не мог из неё выйти. Ну не заваливать же ему на стол девушку, задыхающуюся от соплей и кашля.

И, если Марго после ухода Невинского долго лежала в кровати и анализировала свои ощущения рядом с ним, решая, насколько она может ужать пустоту, чтобы попытаться пустить туда новые чувства, то Игорь возвращался домой и нещадно дрочил, натирая на кожном покрове мозоли. Его пустота оказалась наполнена Взрывной по самую крышечку и пёрла, пёрла зудящей неудовлетворённостью.

Нет, конечно он её не любил. Какой идиот воспылает любовью к девице с прицепом? Но под собой ощущать Взрывную хотел, мацая её аппетитные сиськи. Сам не понимал, что же так заклинило на ничем не выдающейся бабе. Да, симпатичная, да, фигуристая, языкастая и хваткая. Таких вокруг полно и без довеска. Но трахнуть хотелось именно её. Хотелось до зубовного скрежета и до непроходящей ломоты яиц.

Готова ли была Маргарита к таким решительным действиям? Почему-то она, думая о Игоре с сексуальным подтекстом, сразу проваливалась в прошлое, где от пламени, сжигавшем её, сыпались ощутимые искры. Тогда Марго не думала, что можно так гореть, так чувствовать, так хотеть… Хотеть быть каждое мгновение с ним, хотеть пройтись подушечками пальцев по его будущим морщинам, хотеть продлиться в их общих детях.

Они ещё не дошли с Клыковым до самого интересного, но Рита была уверена, что ей понравится. Ставр как раз пригласил её к друзьям встречать Новый год, где должно было всё случиться. Марго даже не дёрнуло, что после недели встреч и поцелуев переходить к основному блюду рановато. Ей казалось, что они вместе не одну сотню лет и любили друг друга ещё в прошлой жизни.

Да, всё именно там и произошло. Весёлая компания, игристо вино, танцы в свете ёлочных гирлянд, дыхание одно на двоих. Его осторожный поцелуй, оставляющий ей возможность отказаться. Её руки, тянущие на себя и без слов дающие согласие.

Они стаскивали с друг друга одежду в темноте. Путаясь неловко в тряпках, смеясь и сталкиваясь лбами, замирая от более смелых касаний, разрывая воздух надсадным дыханием. Его хрип, её стон, взрыв вселенной, следом острая боль.

— Прости, мне не надо было спешить.

— Ничего. Я тебя… сама хотела.

В тот раз Рита проглотила слово «люблю», будто боялась спугнуть Ставра своей навязчивостью. Или ждала, когда он первый признается ей. Глупо, наверное. Отдать себя, подарить свою девственность, полностью довериться и бояться произнести важные слова.

После встречи Нового года, они, разве что, не пищали как кролики после вязки, потому что трахались везде, где удавалось беспалевно задрать юбку и расстегнуть ширинку. Ска́жите — никакой романтики… К чёрту её. Ставр как будто дорвался до сладкого, с детства страдая сахарным диабетом и чудесным образом излечившись. А Маргарита первый раз за восемнадцать лет ощущала себя нужной и неодинокой.

Дед Иван по-своему заботился о ней, растил, кормил, воспитывал, но не любил и не давал забыть, что Рита сирота. А со Ставром она забыла о трагической смерти родных, о сиротливом детстве и об одиночестве. С ним её мир заиграл уютом, многогранностью и душевностью. Даже на заднем сиденье автомобиля с задранным на голову подолом ей было как никогда уютно… И всё кончилось в один момент.

В субботу Маргарита вызвала такси и поехала в офис. Она собиралась усиленно поработать, а потом пригласить Игоря на свидание. Фраза «клин клином» толкала её на эксперименты. Нужные? Удачные? Рита решила, что время покажет.

— Марго, Тимофей Андреевич искал тебя, — не успела Рита войти, как её окликнула Лина. — Он на складе. Просил бежать туда, как появишься.

Глава 10

Как же Ставр нервничал и ждал эту встречу… Выражение лица Марго, когда она увидела Клыкова в полном здравие, стоило отказа искать её. Сначала, пока раздирало от ненависти и злости, помешала прикованность к койке, а потом, затратив на выздоровление энергию от этой самой злости и поняв мотивы Взрывной, Ставр как-то сдулся и решил отпустить ситуацию.

Понимал, что нет смысла всплывать в её жизни и пытаться что-то объяснять, потому что объяснить произошедшее восемнадцать лет назад было невозможно. Как и простить то, что сотворила стая Демида. А Ставр тогда принадлежал стае и находился в самом эпицентре событий. Безмозглый щенок! Да, по незнанию и непониманию деяний банды, по желанию подражать сильнейшему мужчине, по глупому подростковому стремлению быть круче сверстников… но это никак не тянуло на оправдание в глазах Риты.

Ставру до сих пор в кошмарах снился тот двухлетний малыш, бегающий по лужайке, изображая самолёт, и падающий в траву, взмахнув руки. А следом его мать, уставившаяся остекленелым взглядом в чернеющее, затянутое тучами небо. Её предсмертный, отчаянный всхлип ещё долго дребезжал в ушах, перекрикивая музыку.

Что там Демид ему приказал? Помочь стервятникам поджечь дом? Это изначально Демид представил расправу как наказание за непростительный проступок, а по факту набег оказался обычным воровством с уничтожением свидетелей. Помимо семьи положили охрану и прислугу, которые по стечению обстоятельств оказались на рабочем месте.

Гордые волки стаи, как всегда их позиционировал мальчишка, рыскали по комнатам и выносили всё, что имело цену. Картины, драгоценности, охотничье оружие, шубы, бытовую технику. Кто-то даже умудрился скатать ковры и сбросить их из окна, чтобы потом сгрузить в подогнанный грузовик. За какие-то двадцать-тридцать минут триста с лишним квадратов были зачищены и преданы огню со всей семьёй Романа Валуева, отказавшегося всего лишь отдавать за бесплатно завод.

Когда дом разнесло от взорвавшегося газа, Ставр как раз блевал в отдалённых кустах. Его психика не смогла перенести зрелища мелкой девчонки с развороченным пулей лицом, пытающейся сбежать от смерти. Удивительно, что Ставр не сломался от такого количества крови и жестокости. Взрослые мужики частенько сдавали позиции, а гибкая нервная система подростка справилась, просто вычеркнув из памяти самые отвратительные моменты.

Правда, они всплыли, когда у Ставра появилась масса времени, а потрескавшийся потолок стал единственной картинкой на протяжение долгих месяцев. Тогда пришло понимание, что за всё грядёт расплата. Только остался один вопрос — для чего ему была оставлена жизнь?

— Клыков Ставр Демидович, компаньон Бойко Аркадия Степановича. Прошу любить и жаловать, — острым лезвием полоснуло по сознанию Риты, и реальность затянуло чернотой. Вязкой, жирной, как нефтяное пятно на воде, в котором вязнут птицы. Марго тоже вязла, чувствуя, как каждую пору забивает токсичное вещество, стягивая кожу прочной плёнкой.

Готов ли был к тому, что Маргарита свалится к его ногам, Ставр? Женщина, вонзившая кинжал в спину, окатившая бензином стены и щёлкнувшая колёсиком зажигалки, по идеи должна быть крепче. А тут, на бетонном полу лежала какая-то кисейная барышня, теряющая сознание от громкого хлопка.

— Господи, Рита! — всплеснул руками Тимофей, шлёпаясь на колени перед бесчувственным телом. — Сказал тебе сидеть на больничном, а ты…

В мгновение вокруг образовалось плотное кольцо из работяг, склонившихся над ними. Кто-то предлагал вызвать скорую, кто-то пихал спецовку, чтобы подложить Марго под голову, кто-то обсуждал слабость современных девушек, которые и в избу не войдут, и коня не остановят, а в целом вся толпа создавала лишь бесполезный галдёж, раздражающий Клыкова.

— Принесите воды! — крикнул Ставр, опускаясь на бетон и обнимая запястье Риты пальцами. Как будто его трясущиеся руки могли нащупать пульс. Он лучше бы сам рухнул рядом, с радостью отгородившись от всех проблем. — И разойдитесь! Чего столпились? Не препятствуйте проникновению кислорода.

Ставр осторожно ощупал голову Риты на предмет повреждений, подложил под затылок чью-то куртку и, набрав в рот принесённой воды, брызнул в лицо, ставшее белее мела.

Под тонкими веками судорогой шевельнулись глаза, ресницы вяло качнулись и медленно поползли вверх, крылья носа дёрнулись и втянули воздух, а на Ставра уставилась мутная, невменяемая сталь, всё ещё плавающая в параллельной реальности.

— Давай её на диванчик, — на выдохе предложил Тимофей, боясь пошевелиться. — Негоже девке на холодном лежать. Ей ещё рожать.

Ставр обхватил её руками и рывком поднял, почему-то злясь на беспокойство Шлакова. Вроде, мужик не сказал ничего плохого, но прозрачный намёк на деторождение отчего-то разозлил. Стоило представить Маргариту в объятиях другого, занимающихся штампованием детей, как Клыкову захотелось рвать неизвестного конкурента зубами, одновременно втаптывая ногами в чернозём.

И это осознание не отболевшего, не прошедшего и не оставленного в прошлом, ещё больше обострило злость. Не сказать, что Ставр всё забыл и перестал думать о Рите, но незнание о ней и отсутствие её в поле зрения притупили разъедающие чувства и позволили полноценно жить. Да, ровно, да, без искр и без пьяных пузырей в крови, но кусок покоцанного льда в груди не мешал ходить по клубам и сливать в доступных баб напряжение.

Таким взбешённым, с прокатывающими под кожей скул желваками, со стиснутой до скрипа челюстью, с губами, вытянутыми в жёсткую линию, Рита увидела Ставра, очнувшись у него на руках. Страх, что сошла с ума, ужас, что провалилась в ад и больше не увидит сына, паническим холодом пронеслись по липкой коже.

— Нет, нет, нет, — задёргала ногами Маргарита, пытаясь навесу отползти от воскресшего кошмара. — Ты не настоящий. Тебя нет. Это бред от высокой температуры.

Глава 11

— Угомонись, — зашипел сквозь зубы Ставр и болезненно сжал её, оставляя, скорее всего, синяки на нежной коже. — Не хватало устроить спектакль перед посторонними. Хочешь побиться в истерике? Запрись где-нибудь в изолированном помещение.

А Рита хотела… И побиться в истерике, и отгородиться от реальности, и изолироваться от прошлого, всё ещё являющегося во снах, от которых Маргарита просыпалась на влажных простынях в холодном поту. В такие пробуждения её била крупная дрожь, мокрые пряди волос липли к лицу, зуб на зуб не попадал. А ещё жутко саднило горло, словно она орала на весь район.

— Отпусти, — задушено прошептала Рита, каменея в его руках, словно статуя из бездушного гипса.

И Ставр всё чувствовал, будто они сконектились при касании и теперь её паника и страх перетекают в него, стремительно затапливая и грозясь перелиться через край. А стоит этой ядрёной смеси выплеснуться наружу, как она начнёт захватывать физические объекты и врастать в них, паразитируя на людских эмоциях.

Бред, конечно, но Клыков готов был перелопатить любую чушь, лишь бы отгородиться от Риткиной боли и растерянности, лишь бы столкнуться с совсем другой реакцией. Более спокойной, взвешенной. Он уже пожалел, что решился нарисоваться в её жизни, воскреснув из мёртвых, но увидев Марго, сбегающей с намеченной встречи, почему-то поверил в толкательный механизм судьбы. Ведь не просто так их петляющие дорожки пересеклись который раз.

— Отпущу, если не будешь делать глупости, — слегка встряхнул её Ставр, чтобы привлечь к себе внимание и точно достучаться до неё. — Сейчас мы разыграем для всех спектакль. Ты проведёшь экскурсию, продемонстрируешь мне эскизы и зарисовки, после отобедаем с Тимофеем Андреевичем, а потом нормально побеседуем наедине.

То ли его властная уверенность в голосе, то ли страх испытать на себе как ломаются шейные позвонки, привели Риту в чувства и слегка отрезвили. Взять себя в руки, изобразить вменяемость, притвориться спокойной и послушной, пустить пыль в глаза, чтобы… Марго не была уверена, что сможет ещё раз взять оружие и…

Нет, нет, нет… Думать об этом, значит снова вспомнить ту ночь. Вспомнить и пережить заново. И не факт, что получится собрать те ошмётки, которые останутся после погружения в прошлое.

Это был очень сложный, чересчур насыщенный и в тоже время самый счастливый июнь. Маргарита отправила проект обустройства парковой зоны на районный конкурс и заняла с ним первое место, защитила дипломную работу и рассматривала предложения из конструкторских бюро, а Ставр получил крупный заказ на строительство однотипных домов в новом посёлке и целыми днями пропадал там.

Их первый за последние несколько недель выходной они решили провести загородом поближе к морю. Сезон давно открылся, а искупаться им ещё не довелось. Пока влюблённые пробирались сквозь вечерние пробки, Ставр хранил молчание, хитро улыбался и загадочно смотрел на Риту. Сколько она не спрашивала причину такого поведения, парень в ответ лишь пожимал плечами и демонстративно сосредотачивался на дороге.

Всё разрешилось, когда автомобиль тормознул на дорожке, ведущей к бронзовому утёсу. Тот парил на фоне чернильных облаков и пылал багровым огнём в лучах заходящего солнца. Неописуемая красота, от которой захватывало дыхание и распирало грудь.

— Ты выйдешь за меня замуж? — приклеился к её спине Ставр, обхватив руками и раскрыв ладонь, где в бархатной коробочке под цвет заката поблёскивало кольцо.

Рита развернулась в его объятиях, провела ладонью по колючей щеке и болванчиком закивала, не в состояние что-либо произнести. Она тонула и захлёбывалась в синеве его глаз, отражающих языки пламени. В тот момент Марго и подумать не могла, что радужка и небо пылают не от уходящего солнца. Уже тогда по ним расползалась густая кровь.

Самое смешное, что Ритке за полгода не удалось в деталях рассмотреть Ставра обнажённым. То они любились в темноте, то по-быстрому в полном облачение, то мельком проскальзывал голый торс во время переодевания. А чтобы не спеша, в стенах охотничьего домика, в свете танцующих свечей, лениво прорисовывая пальцами замысловатые узоры татуировки, успокоив аппетит после страстного секса…

Ставр дремал, разомлев под нежными руками, гуляющими по спине, и чуть ли не урчал от сытости и удовольствия. А Марго выводила вензеля, выискивая начало узора и закольцованной фигуре. Может, как-то неровно дёрнулась свеча, или вспышка молнии резанула полумрак, но в одной из спиралей Маргарите привиделся оскал.

Рита плохо помнила, как активировала экран, как включила фонарь, как поднесла его к спине и тщательно впилась в рисунок. Это сверху был набит непонятный абстракционизм, а под ним на луну выл и скалился волк. Очень знакомый волк, навсегда впечатанный в подкорку памяти.

«Вот так, Ставр, мы поступаем с врагами и с упёртыми. Иди и помоги парням собрать трупы и запалить дом», — набатом шандарахнуло в голове Риты из далёкого детства. И следом слова деда Ивана: «Стая Клыкова должна заплатить».

И они расплачивались, погибая от несчастных случаев один за другим. Кто-то свалился со скалы, кто-то попал под машину, кто-то утонул по пьяни, кого-то грабанули, пырнув ножом. Только вспомнив про отлучки деда Рита поняла, кто стоял за взиманием расплаты и почему наследник Демида остался жив. Иван просто не успел, проиграв сердечному приступу.

Пазл сложился, вбросив Маргариту в удушающий кошмар. Ставр Демидович Клыков, сын человека, убившего всю её семью. Маму, папу, Вадика, маленького Матюшу. Вот тот мальчишка, что участвовал в истребление тогда и уничтожает Риту прямо сейчас. Убивает одним своим существование. Осознанием того, что она отдала себя заклятому врагу.

Взгляд упал на противоположную стену с ковром, где в неверном пламени свечей мерцала наточенная сталь.

Глава 12

Ставр видел, о чём сейчас думает Рита. Наверное, в данной ситуации это было закономерное воспоминание. Их последний совместный вечер, который должен был стать началом совместной жизни, а чуть не стал его концом. У Ставра в память впечаталась парализующая боль, резанувшая сквозь полудрёму.

Правда, острая боль быстро прошла под гнётом растерянности, неверия и непонимания. Он до конца так и не понял, что Маргарита его предала. Даже её слова мимолётом чиркнули по границе восприятия и унеслись в пустоту.

Ставр так и лежал, не в состояние пошевельнуться и вымолвить чего-либо кроме затихающего хрипа. Болтаясь где-то между реальностью и забытьём, он улавливал запах бензина, торопливые шаги Марго. Щелчок отскакивающей крышки зажигалки будто вырубил рубильник, погрузив Клыкова в темноту.

Уже потом, очнувшись спустя месяц в больнице, он узнал, что из горящего сруба его вытащили случайные мужики, заплутавшие во время грозы, заставшей их на охоте. Полезли туда, заметив стоящую у входа машину, и успели в последний момент.

Огонь, ураганный ветер и на закуску обильный ливень скрыли все следы Маргариты, а кратковременная амнезия и ложные воспоминания Ставра сделали всё, чтобы Взрывную никто ни в чём не подозревал. Открытое дело спустили на тормозах и отправили в разряд висяков за неимением улик и подозреваемых.

Ставру на память остался шрам от ножа, аккурат под лопаткой, и рубцы от ожога на половину спины, пожравшие окончательно татуировку. А Рите достался многолетний страх, что её найдут и посадят, и Даник, спасший в сложный момент от выхода в окно.

— Мы сейчас ведём переговоры по приобретению земли недалеко от лиманов, — как бы невзначай, пролистывая файлы с работами Марго, заметил Ставр. — Туда подойдут строения вот в этом конструктивизме.

Пальцы тормознули на белом камне с прозрачными куполами в восточном стиле, окружённом красными и малиновыми шарами кустовых роз. Много золота, резной лепнины, органзы и ярких ковров. На обширной территории Рита нарисовала фонтаны, где объединяющей композицией выступали плачущие девы с покрытой головой и в длинных одеяниях. Они же подпирали крыши кружевных беседок, утопающих в декоративном миндале.

— Их демонстрацию Риточка готовила для турецкой компании, собирающейся войти на наш туристический рынок, но из-за бюрократии те не смогли получить нужные лицензии и свернули работу, — охотно расхваливал Тимофей Андреевич готовый проект, за разработку которого содрал с турок круглую сумму, и уже потирал ладошки в предвкушение перепродажи его Клыкову и Бойко.

— Смотрю, Маргарита у вас очень ценный сотрудник, — усмехнулся Ставр и прошёлся по ней прищуренным взглядом. — Не боитесь, что переманят?

— У нас контракт на пять лет, — с какой-то отчаянной злостью добавила Марго, понимая, что уволиться и сорваться не получится. Можно было и плюнуть, но тогда пришлось бы забыть о карьере в своей области. Будущее архитекторов строилось за счёт умения вписать в невписуемое и благодаря отсутствию репутационных потерь. А Рита себя не видела в других профессиях. — Ещё три года я и моя фантазия полностью принадлежат компании «РадСтрой».

— Надеюсь, условия позволят заключить нам новый контракт по истечению старого, — с уверенностью посмотрел Тимофей на Взрывную и поднялся из кресла. Что-что, а Шлаков ценил золотых антилоп, приносящих деньги, и не экономил на их оплате. — Никто не возражает отвлечься на обед?

Странно, сидя за столом в пафосном кафе и рассеянно гоняя по тарелке маринованный гриб, Маргарита копалась в напряжённом нутре и искала плюсы чудесного воскрешения. Оказывается, её никто не посадит за убийство и Даник не останется один. Да и почерневшая душа может быть даст здоровые ростки, сняв с себя смертный грех.

Плохо это или хорошо — Рита не могла себе ответить, да только ещё раз взять в руку кинжал, воткнуть его в человеческую плоть, ладонью прочувствовать всё сопротивление мышц и рёбер, оглохнуть от хруста разрываемой ткани и захлебнуться от запаха крови она бы не решилась больше никогда.

Клятву, данную отцу, та девочка исполнила, а за конечный результат не была в ответе. Достаточно бегства, перенесённого страха и ночных кошмаров, от которых Марго потихоньку сходила с ума.

— Я хочу, чтобы проект находился под постоянным контролем со стороны Маргариты, — втирал за обедом Шлакову Ставр, слащаво улыбаясь. — Конечно, торчать круглосуточно на стройке и гонять работяг не требуется, но еженедельная инспекция и отчёт приветствуются. Все расходы за перемещение и проживание мы возьмём на себя, а за ответственный подход к строительству готовы следом передать лиманы и добавить пару процентов к подряду.

— Конечно, — согласно закивал Тимофей Андреевич, просчитывая в уме дополнительную прибыль, потому что два процента от объёма и суммы хорошо увеличивали доход. — Наши инженеры всегда контролируют процесс от и до, так что оформим эти пункты в дополнительном соглашение.

Пока мужчины обсуждали нюансы и планировали досуг Марго, она сама отсчитывала минуты до обещанного Клыковым уединения. Рита не знала того мужчину, что сидел напротив и сверлил её тяжёлым взглядом. В последнюю их ночь с ней был влюблённый парень, а теперь вместо любви под кожей притаилась ненависть.

— Тогда распоряжусь снять Маргарите квартиру недалеко от площадки, — достал телефон Ставр и открыл мессенджер.

— Не уверен, что Риточка готова так основательно менять свой быт, — откашлялся в кулак Шлаков и смахнул седые пряди со лба. — Она у нас дама семейная. Воспитывает маленького ребёнка.

Глава 13

Кажется, у Ставра скрипнули и ссыпались в крошево зубы. Так сильно он сжал челюсть и повозил ей из стороны в сторону. Клыков не мог даже представить, что в голове у этой женщины. Сколько подлости и бездушия в ней вместилось, раз она такое творит?

Сука! Клясться в вечной любви, мечтать о большой семье и совместной старости вместе, а потом… Воткнуть в спину нож, разжечь пламя и, не испытывая мук совести, почти сразу сойтись с другим мужиком и родить ему ребёнка. Пока Ставр выблёвывал кишки от приёма пищи и учился заново ходить, Маргарита придавалась любовным утехам, позволяя себя трахать новоиспечённому женишку.

Ох, как его колотило внутри от злости и несправедливости. С таким трудом удавалось держать внешнюю маску спокойствия и не переломать вдруг ставший хлипким стол. И в её шею очень хотелось вцепиться. Сжать посильнее и провернуть, млея от щёлканья позвонков, скрутившихся с резьбы.

Ну какой же идиот, в свою очередь думала Рита, спрятав руки под стол и пытаясь справиться с их ненормальной дрожью, больше похожей на запойную трясучку. Ну вот нафига такая забота, от которой можно словить инвалидность, надеясь, что хоть удастся остаться живой.

Ритка и так не рассчитывала на мирную беседу после того, как чуть не отправила его на тот свет, а тут ещё отягчающее — сокрытие сына. Господи, не её же вина, что Клыков выжил. Она давно похоронила его и растила Даничку и за мать, и за отца. В конце концов, это не Маргарита пришла в дом Ставра и убила всю его семью. Не она оставила шестилетнего ребёнка сиротой, выживающей с полоумным дедом в горах. И не ему судить её за содеянное.

На совести Взрывной была только единичная попытка отомстить за родных, а банда Демида уничтожила в ту ночь вместе с охраной и прислугой одиннадцать человек. И Клыков был там, поощряя деяния отца и участвуя в шабаше. Чего можно при таком анамнезе ожидать от больного?

— Не удивительно, — сглотнул тошнотворный ком Ставр и растянул губы в широченной улыбке, показывая природную ровность и белизну зубов. Когда-то именно на неё запала Рита, балансируя на обледенелой лестнице и пытаясь поймать твёрдую поверхность под ногами. — Разве может такая красивая женщина оставаться одной.

— Вот и я каждый раз говорю Риточке, что надо посмотреть по сторонам, — совсем не кстати открыл рот Тимофей Андреевич, своей сердобольностью и стремлением удачно пристроить Взрывную втаптывающий её ещё больше в склизкое дно. — Не все такие козлы, как отец мальчонки. Есть и нормальные мужики.

Есть справедливость, сам себе кивнул Ставр, заметив страх и безысходность в слишком прямой спине Риты. Не получилось у Взрывной создать крепкую ячейку общества. Видно, претендент уже тогда почуял в ней гнилую душонку и сбежал, оставив Риту в статусе брошенки с младенцем на руках.

Странные метаморфозы происходили с Клыковым. Какие-то шизофреничные скачки́. От ровной ностальгии до ударного ансамбля в груди. От искр и влечения до жгучей ненависти, кипящей лавой проносящейся в крови.

— Есть. Либо занятые, либо ещё не достигшие возраста согласия, — наигранно весело усмехнулась Марго, всеми фибрами чувствуя гнев бывшего.

Это перед Шлаковым Ставр мог держать покерфейс, а она по старой памяти улавливала эмоциональные волны Клыкова. У неё вообще сложилось ощущение, что ноги увязли в стоячей воде. Запах тухляка и цветущих водорослей, смешивающихся в болотную вонь, настойчиво терзали слизистую носа, мешая свободно сделать вдох.

Конечно, ресторан благоухал кондиционированной свежестью и дорогой едой, но вот общество одного мужчины стирало все старания персонала на нет.

— Почему же? — удивлённо вздёрнул брови Тимофей, вытирая салфеткой уголки рта и с облегчением откидываясь на спинку кресла. Скорее всего, давил пояс брюк. А лучше бы галстук перетянул посильнее горло. — Обрати внимание на Игоря. Хороший мальчик из приличной семьи. Здоровые амбиции, стремление идти вперёд, отменный вкус, раз обратил внимание на тебя.

Рита побелела и закусила внутреннюю часть щеки, чтобы сдержаться и не закричать: «Да заткнись ты уже!» Её и так засосало в болота по грудь, а начальник продолжал давить ботинком на макушку, пока вонючая жижа не сомкнулась над головой. Она уже поняла, что крышечку у Клыкова вот-вот снесёт. То, что он кипит и стремительно набирает температуру, говорили желваки, вспарывающие кожу скул, и побелевшие костяшки кулаков, погнувшие вилку и нож.

К покушению на жизнь и к умышленному сокрытию ребёнка добавлялось, со слов Шлакова, блядство и поиск мужика. Если на кровной мести ещё как-то было можно сыграть в свою пользу и отползти, то наличие сына и претендента в любовники Ставр вряд ли спустит с рук.

А самое ужасное, что она всего лишь наёмный работник, не имеющий ни кола, ни двора, а он совладелец крупной компании, обладающий возможностью отобрать ребёнка и уничтожить её.

— Игорь не интересует меня, — поспешила смягчить звенящее напряжение за столом Рита. — Я категорически против рабочих романов. Ничего хорошего они не несут. Одни проблемы и негативные последствия. И вообще, мне с сыном хорошо. В моей жизни место мужчины занято.

— Что ж, тогда давайте расходиться, — махнул рукой Шлаков, подзывая официанта. — Мне пора на юбилей тестя, а вы, молодёжь, отдыхайте.

Оплатив счёт, Тимофей поднялся и вразвалочку поковылял на выход. Клыков, как и Бойко, расположил к себе основательностью, но и одновременно заставил поволноваться. Что-то опасное сквозило в нём, как у хищника, загнанного в клетку. Вроде, улыбается, не выпуская из поля зрения кнут дрессировщика, и в тоже время скалится, как только тот поворачивается спиной.

И на Маргариту он бросал какие-то собственнические взгляды, будто девчонка принадлежала ему. В груди заворочалось отеческое беспокойство, но Шлаков его быстро-быстро угомонил. В притихшем в последние годы рынке за такие контракты любой строитель готов был душу продать. И Тимофей с лёгкостью чиркнул кровью на контракте. А Рита… Она умная девочка. Надо только намекнуть ей не поворачиваться к Ставру спиной.

Глава 14

Стоило Шлакову скрыться за дверью, как два ненавидящих взгляда встретились в поединке. Ощущение, что в воздухе осязались потрескивающие искры, россыпью разлетающиеся от схлестнувшейся стали. Риту подпитывал страх, провоцируя в защитных целях агрессию, а Ставра ревность, напрочь стирающая приемлемые границы.

— Ну здравствуй, любимая, — тихо, но оглушающе процедил сквозь зубы Ставр, нагибаясь и зависая над столом. Слишком опасно. Слишком близко. Настолько, что Маргарита видела, как пульсирует и бьётся в судорогах кровь в венке на его виске́. — Кажется, сбежавшая невеста нашлась. Да не одна. С прицепом.

Ставр сам не знал, что за бред слетал с языка. Какая любимая? Какая невеста? Какой прицеп? Тут бы сдержаться и не переломать её тонкие, блядские косточки, не оставить мелкого пацана сиротой. Ведь, кому он будет нужен? Загульный папаша потряс членом и сбежал, а у Взрывной, благодаря жадности Демида, родственников не осталось.

— Невеста взяла самоотвод, — подражая Ставру, оскалилась Марго. — Её не предупредили, что в роли жениха выступает сам дьявол.

Клыков и сейчас был похож на демона ада. Раздувающиеся от злости ноздри, разбухающие от напряжения вены, вот-вот готовые лопнуть на шее жилы, идущая невидимыми трещинами на сжатых кулаках кожа. И красная чернота, заливающая лицо, от чего синие глаза нереально мерцали в сгущающемся над ними полумраке ресторана.

— То-то ты поспешила наставить мне рога, думая, что отправила в преисподнюю, — прошипел Ставр, с жалобным звяканьем сдвигая в сторону тарелку и погнутые столовые приборы. — И как это? Толком не отряхнувшись, прыгать в койку к другому? Понравилось?

Рита никак не могла понять смысл льющихся фонтаном претензий Ставра. Она ожидала чего угодно — обвинений в почти удавшемся убийстве, в бегстве, в скрытии информации о рождённом ребёнке, но совсем не обсуждение размера рогов, которые Клыков с чего-то себе придумал. Фантазёр.

— Он оказался лучше меня? Или у тебя от стресса передок зудел? — продолжал лить потоки грязи Клыков, не обращая внимание на посетителей за соседними столами, которые стали прислушиваться к шипящим звукам и с любопытством водить ушами.

— С чего такие выводы? — рявкнула Марго, задетая последними словами Ставра. Что-что, а чесалось всегда у него, стоило получить хоть какой-нибудь намёк на уединение. Его даже не смущало неподходящее место и народ за тонкой перегородкой. Будь то кабинка в туалете или тонированное стекло и дверь в пробке. — По себе судишь? «Кобель!» — про себя закончила фразу Рита.

— Я, в отличие от тебя, никого не наплодил, прикончив вторую половину, которой клялся в вечной любви. А знаешь почему?

Маргарита догадывалась, но ей вдруг стало плевать на всё, чем кидался Клыков. У неё было ощущение, что из спины выдрали кол, подключённый к розетке и держащий всё это время в напряжение. От расползающейся слабости и лёгкости Рита откинулась на спинку кресла, позволив себе по ней растечься. Разве что успела в последний момент сдержать глупую улыбку.

Господи, спасибо! Этот идиот решил, что Даник не его, и на одну самую серьёзную проблему стало меньше. Пусть… пусть он считает её гулящей, падшей, слабой на передок, лишь бы ему не пришло в голову отобрать у неё сына. А остальное ерунда.

Рита дурой не была и не верила в благородство и доброту Ставра, потому что сыну Демида просто не от куда было набраться таких качеств. Злость, мстительность, жестокость, неумение слушать и прощать — то, что получает в наследство отпрыск самого отбитого главаря банды. От куска говна не родятся конфетки. Стая — так они себя звали, набивая на спину воющего волка и придерживаясь законов дикого зверья, пожирающего слабых.

Клыков и сейчас весь выворачивался наизнанку от яда вместо того, чтобы успокоиться, включить логику, перейти на нормальный тон и цивилизованно обсудить все претензии. Даже не нужно было прогнозировать его действия, узнай он, что Данька от него. С деньгами и с властью Ставра, вся дурь попёрла бы из него как гейзер нечистот из засорившейся канализации.

— Почему? — по инерции переспросила Марго, обдумывая, куда от греха подальше отправить Ольгу с Данькой. Не дай бог Клыков изведётся от любопытства и узнает возраст сына.

— Потому что ты умудрилась повредить мне позвоночник, пропороть лёгкое и пищевод, сжечь сорок процентов кожного покрова, — как-то резко сдулся Ставр, беззащитно морщась и нервно оглаживая пятернёй затылок с шеей. Только проследив за его рукой, Маргарита заметила грубые рубцы, выглядывающие из-под воротника рубашки. — Я полгода ходил под себя и жрал через капельницу. Не до баб было почему-то.

— Уверена, ты наверстал упущенное, — тряхнула головой Рита, отбрасывая ненужные картинки, всплывшие после признания Ставра.

Она старалась не думать о той ночи и о последствиях для спасшегося Клыкова. Как будто, не впуская в мозг такие мысли, можно притвориться, что ничего тогда не было. Они просто поругались и разбежались в разные стороны, не сойдясь характерами. Она с последствиями в виде беременности, он… он с чувством несправедливости и… Не представлять, не сожалеть, не поддаваться эмоциям.

— Не наверстал. Со свободным временем были проблемы. Но ещё не поздно совместить приятное с полезным, — Ставр резко встал, с противным скрежетом сдвигая кресло, подозрительно дёрнул уголками рта, смакуя пришедшую идею, схватил Маргариту за руку, болезненно сжав запястье. — У меня гостиничный номер с отдельным входом с улицы. Администратор расхваливала отличную звукоизоляцию.