Убийство на шабаше

Глава 1.

Зимой Беата предпочитала сидеть дома, в тепле и уюте. Она любила делать это и летом, но зимой выгнать ее на улицу могли только дела, которые нельзя было переложить на кого-то другого. Если дел не было, то она варила себе глинтвейн, устраивалась в кресле с книгой и брала на колени мурчащую Пуховку. Вместе они наслаждались спокойным и комфортным досугом, оставляя мир мерзнуть за пределами комнаты с жарко натопленным камином. Кресло, кошка и любимый напиток – что еще нужно для счастья? Глядишь, и зима поскорее закончится. Однако в этом году покой Беаты постоянно нарушали: как и положено деревенской ведьме, она варила жителям Хисшира зелья, мази и притирания, за которыми кто-нибудь постоянно забегал. Приходилось вставать, впускать незваных гостей, улыбаться, болтать, а то и поить чаем. Весь дом пропах травами: Беата постоянно что-то резала, строгала, варила и толкла. Может, стоило снять отдельное помещение под варку и продажу зелий? Установить определенные часы работы, и путь приходят туда. Ей ужасно надоело, что покупатели постоянно прерывали ее отдых. Но тогда придется сидеть в лавке, а не дома. Хотя, если открывать лавку на три-четыре часа в день, будет нормально. Беата устроит в ней уютный уголок, наймет помощницу и вновь сможет наслаждаться своим приятным досугом.

Увы, варкой зелий ее дела не ограничивались.

Беата расцеловала своих кошек, оставила их в тепле и со вздохом вышла на мороз. Зимы в Хисшире были холодные, с ледяными ветрами, свободно гуляющими по пустошам. Все вокруг было засыпано снегом, но дорожка к ее дому уже была расчищена.

Вдоль всего забора цвели сиреневые кусты вереска. Им было откровенно наплевать на погоду и время года. На них даже снег не задерживался: таял, будто его и не было. Местные жители были уверены, что это – результат колдовства Беаты, однако тем, кто решался спросить, она честно отвечала, что волшебные неувядающие цветы – знак особого расположения вересковой богини. Она избрала Беату своей жрицей и позаботилась о ее защите. Вереск не пропускал злые силы в дом и предупреждал хозяев о приходе людей с дурными намерениями. Беата коснулась сиреневых цветов, вдохнула их нежный аромат, набираясь хорошего настроения на весь день, и отправилась по делам.

Зашла на почту, забирая выписанные из столицы журналы, затем отправилась на встречу со старостой деревни, который в Хисшире занимал так же пост шефа полиции. Трэвис Джонсон ждал ее возле нового дома, недавно купленного Беатой. Войдя внутрь, он с интересом осмотрелся.

– Уже и мебель приобрела? А ты можешь быть шустрой, когда захочешь. Вот, держи свои справки: бывшая хозяйка дома умерла тридцать лет назад, наследников не осталось, и по закону он отошел деревне. Теперь он твой. Только зачем тебе второй дом?

– Ко мне приедут жить родственницы, – сообщила Беата, выкладывая стопку журналов на небольшой столик, – я расписала им красоты Хисшира, и они тоже захотели здесь поселиться.

– И ты для них купила целый дом? Ну ты и богачка! А если им тут не понравится, и они сбегут через месяц? Так-то у нас тихое местечко, хотя ты внесла в него изрядное оживление.

– Не сбегут.

– Кстати, ты говорила, что праздники в честь Калунны нужно устраивать раз в сезон. Осенний был, зимний был, а весной когда ждать?

Беата удовлетворенно улыбнулась.

Отношение местных к вересковой богине заметно изменилось. Теперь в нее верили гораздо охотнее. Призрачного пса, карающего за неуважение к ней, давно никто не видел.

– На Белтейн. Первого мая.

– Может, помасштабнее сделаем? Пригласим музыкантов из Морланда, конкурсы устроим. Эту, как ее… майскую королеву выберем.

– Отличная идея. Я приглашу всех желающих поучаствовать в организации праздника. Спасибо за вашу поддержку. Мы с Джеральдом очень ценим ее, – Беата очаровательно улыбнулась.

Трэвис Джонсон взглянул на нее с любопытством.

– Городские всегда все делают быстро, да? Только познакомились, а через месяц уже поженились. Нет, я рад за Джеральда, он так и светится от счастья. Хорошо, что нашел себе жену, а то ходил тут, тосковал в одиночестве. Ни друзей, ни родни. А теперь жена-красавица. А что ты в нем нашла?

Беата усмехнулась и накрутила на палец рыжий локон.

– Джеральд столь настойчиво меня добивался, что я не смогла сказать нет. И он хороший муж. Я им довольна.

Трэвис Джонсон вздохнул в густые усы:

– И чего я, дурак, не последовал примеру Джеральда? Уж я умею быть настойчивым, когда нужно. Надо было самому тебя на вокзале встретить и по Хисширу водить гулять. Глядишь, сейчас бы я на тебе женился.

Беата звонко рассмеялась и погрозила ему пальцем

– К замужним женщинам не приставать! Я вам сварю пару зелий, и езжайте в Морланд, на ярмарку. Познакомитесь там с кем-нибудь.

– А твоим родственницам сколько лет?

– От пятнадцати до двадцати.

– Ох, нет, на кой я им сдался! А хотя… Ты им скажи, что я человек серьезный, жениться готов. Зарплата, опять же, хорошая. Передай это тем, которые постарше. Я же не мерзавец какой.

– Лучше не надо, – хмыкнула Беата, – мои родственницы – тоже ведьмы. Мигом под каблуком окажетесь.

– Ладно, ладно. Хотя Джеральду, я смотрю, там нравится.

– Он терпеливый и очень сильно меня любит. Господин Джонсон, мне требуется помещение под лавку зелий. На главной улице несколько магазинчиков давно закрыты. Кто их владельцы?

– Что, и это собралась покупать? Никак ведьмы клады способны находить!

– Зачем? Арендую, да и все.

– А, ну тогда пойдем к Тому Шеффилду, это его бывшие помещения. Прогорел, бедняга. Я его уговорю тебе подешевле сдать.

Беата, собиравшаяся отложить это дело на потом и отправиться домой, тихонько вздохнула. Упускать шанс не стоило. Она проверила дом, заперла его и ушла на следующую встречу. Осмотрела предложенные варианты, договорилась насчет подходящего и наконец распрощалась с шефом полиции, которому, как обычно, нечего было делать. В Хисшире преступления практически не происходили: все друг друга знали и доверяли. Беату, переехавшую сюда несколько месяцев назад, уже считали своей.

Глава 2

Новый дом Валери понравился. Ей вообще нравилось абсолютно все, что она видела: Хисшир, солнечный зимний день, ее одежда и ботинки, и, особенно – новое тело. В доме она вертелась перед зеркалом, разглядывая себя, пока Беата объясняла ей условия проживания:

– Для местных ты – Валери Смит, моя троюродная племянница. Приехала учиться колдовству. О том, что жила здесь раньше, никому не говори. Если узнают, притворись собственной дочерью. Валери из Хисшира сейчас должно быть сорок. Три месяца ты будешь жить здесь одна, потом у тебя появятся соседки. И тебе придется с ними уживаться.

– Не вопрос. А кто?

– Адалинда и Голди.

– О, они тоже приедут? Ты решила собрать нас всех! Уж не на шабаш ли, сестренка?

Беата улыбнулась.

– Может, и устроим ближе к лету. Давненько я не была на шабашах.

– А я вообще не была. Стыдно было приходить со своим куцым даром, – пожаловалась Валери. – Слушай, а чего у меня глаза голубые? Зеленые же были.

Беата посмотрела на нее и с удивлением заметила, что та права. «Настоящие ведьмины гляделки», которыми Валери всегда гордилась, исчезли, сменившись пронзительно синим цветом, ярким и чистым, как зимнее небо.

– Не знаю. Твое тело создавала Калунна по моим воспоминаниям, а я точно помнила, что ты зеленоглазая. Хотя, тебе так даже больше идет.

Валери состроила зеркалу рожицу.

– Само собой, я – ведьма, значит, всегда хороша. Но… эх. У меня такой красивый оттенок был! Малахитовый. Обычно зеленые глаза бледные, а мои были яркие, колдовские! Сразу видно, что ведьма!

Беата задумалась.

Рыжими волосами ее «наградила» Калунна, выбиравшая масть для будущих жриц по своему вкусу. Логично предположить, что необычные глаза Валери были той же природы. Скорее всего, смена их цвета – простой каприз вересковой богини, но говорить этого Валери не стоило: та могла не оценить такого наглого вмешательства в свое тело.

– Ты можешь поменять цвет радужки колдовством. Пусть это будет твоим первым заклинанием, оно очень простое. Держи свою новую книгу заклинаний.

Валери с восторгом провела пальцами по тяжелому кожаному переплету, но внезапно остановилась.

– Слушай, у меня же своя была, там куча темных чар осталось.

Беата сочувственно покачала головой.

– Твоя мать сожгла ее после твоей смерти. Она тяжело переживала и решила, что тебя погубил твой ведьмовской дар.

Валери затихла, глядя в одну точку.

– Как она там?

– Вначале ей было тяжело, но потом она вышла замуж за хорошего человека и родила двоих детей. Сейчас у нее все в порядке.

– Да? Ну и отлично. Когда стану могучей и богатой ведьмой, подарю ей роскошный особняк. Заодно и на сестренок-братишек погляжу. Давай колдовать!

Беата раскрыла свою книгу на второй странице. Будучи подростком, она постоянно «носила» то зеленые, то голубые глаза, недовольная сочетанием своих ярко-рыжих волос и темно-карих глаз. Потом приняла это как «изюминку» во внешности и перестала волноваться.

Джеральд обожал ее карие глаза. Любовался ими, как завороженный.

– Для начала нам нужен образец нужного оттенка, – сказала Беата, – оглянись и найди что-нибудь подходящее.

– Ты ведешь себя, как моя наставница, – ухмыльнулась Валери.

– Я она и есть. Чтобы служить Калунне, ты должна знать множество чар. Кроме того, мне понадобится твоя помощь в ворожбе. Пока не научишься, колдовать не сможешь и к важным делам допущена не будешь.

Беата ожидала насмешек или протеста, но Валери просто кивнула и отправилась искать зеленый предмет. Долго искала, пока, наконец, не притащила темно-зеленый шарф.

– Ни черта не тот оттенок, но давай попробуем его.

– Давай, – согласилась Беата, – итак, все предельно просто: смотришь на вещь, запоминаешь цвет, закрываешь глаза и касаешься век двумя пальцами. Произносишь заклинание.

Она продемонстрировала его на себе и открыла глаза.

– Жуть, – прокомментировала Валери, – тебе вообще не идет. Глаза цвета мшистого пня. Я такие не хочу. Погоди, я другую вещь найду!

Вторым было искусственное растение на окне. Третьим – кухонные прихватки. Наконец Валери нашла зеленый лак для ногтей среди кучи купленной ей косметики и остановилась на нем.

– Все равно не тот цвет, но мне нравится, – заметила она, вглядываясь в глаза Беаты, – давай попробуем.

Тихий шепот, дуновение воздуха, и Валери распахнула зеленые глаза.

– Отлично, – похвалила ее Беата, – при желании ты можешь менять их хоть каждый день. Запиши чары в книгу.

Но та бросилась к зеркалу.

– Обалдеть. У меня получилось, – охрипшим голосом произнесла она, – я снова могу колдовать сама, без чужих амулетов и фамильяра Голди! Я снова ведьма!

Она счастливо рассмеялась.

Беата вздрогнула.

Колдовской дар Валери украла Голди, с помощью демона, убившего их всех. Но рассказывать об этом Беата не собиралась. Все они были детьми, которым адская тварь запудрила мозги. Пусть уносит свои секреты в небытие, здесь они никому не нужны.

– Давай еще что-нибудь наколдуем, – Валери торопливо записала чары в книгу заклинаний, – а волосы так поменять можно? А кожу?

– Можно. Это косметические чары, с ними можно «поправить» все. Хочешь стать блондинкой?

– Рыжей! Как ты!

Беата рассмеялась.

– Ладно. Заодно изучим, как их снять. Любые подобные заклинания длятся четыре часа, потом исчезают.

Они колдовали до позднего вечера, прервавшись лишь чтобы перекусить. Валери упивалась возможностью колдовать и схватывала на лету все, что Беата в нее вкладывала. Одновременно они болтали и наслаждались обществом друг друга. В груди Беаты поселилось тепло. Валери была все тем же задорным и дерзким подростком, но ее злоба исчезла, растаяв, как снег весной. Раньше ее губила пустота на месте украденного дара, сейчас же Валери вновь стала цельной натурой. Две ведьмы всегда могли найти общий язык, и неважно, что одной было сорок, а другой – пятнадцать.

Глава 3

Второй Беата хотела воскресить Голди, но Калунна настояла на Адалинде. Беата не стала спорить. Валери привлекли к самым простым этапам ритуала воскрешения, и она была в восторге от этого. Ритуал снова проводился на рассвете, и Беата мрачно уговаривала себя потерпеть: еще два раза, и она больше никогда не поднимется в столь несусветную рань. Единственным плюсом была заметно потеплевшая погода. Снег начал таять, ледяные ветра с пустошей сменились затишьем, а солнце грело кожу первыми теплыми лучами.

В колдовском круге перед Беатой и Валери висела очередная безжизненная марионетка.

Последний штрих, символ, слово – и вырванная из ада душа заняла свое новое тело.

Адалинда сделала первый вдох и открыла глаза.

– Чего она бледная такая? Как призрак, – шепнула Валери и была права.

Беата последний раз видела Адалинду, когда той было семнадцать, но уже тогда она была яркой красавицей с медово-золотыми волосами, бирюзовыми глазами и розоватой кожей. Свою внешность Адалинда доводила эликсирами и притираниями до почти кукольного вида и никогда не забывала о макияже. Однако она всегда была живой и очаровательной куколкой, с приятными округлостями и блеском в глазах. Сейчас же словно выцвела: длинные волосы посветлели до почти седых, кожа была белой и полупрозрачной, а глаза – светло-серыми. Она весила заметно меньше, чем раньше, застыв на грани между изяществом и истощением.

Беата прислушалась к себе: сохранилась ли обида на подругу-предательницу? В чем-то Джеральд был прав: Адалинда отвернулась от нее и принялась вредить совершенно неожиданно для Беаты. Как можно было променять семилетнюю дружбу на парня? Но ни обиды, ни досады Беата больше не чувствовала. Она простила Адалинду. Та заслуживала права на новую жизнь, как и все подруги Беаты, погибшие от рук демона.

– Валери… Беата… понятно. Теперь меня будут терзать тем, что я совершила, – бескровные губы Адалинды задрожали, – простите меня обе. Я всего лишь хотела быть счастливой, но сделала это за чужой счет. Вы вправе меня ненавидеть. Я – ужасный человек. Пожалуйста, простите меня!

– Эй, подруга, ты чего? – улыбнулась Валери. – За что извиняешься? Ты мне ничего не сделала.

– Я злословила за твоей спиной. Ты верила, что мы подруги, дарила такие дорогие подарки, а я смеялась над дурными историями, в которые ты влипала, – Адалинда опустила голову, завесившись волосами. В таком виде она ужасно напоминала банши. – А еще я постоянно теряла и ломала их. Хоть и пыталась беречь, но была неаккуратна с ними и толком не успела ими воспользоваться.

Валери вдруг покраснела.

– Да ладно, фигня какая! Подарки… ты бедная была, вот я и… ты же мне тоже дарила, когда бедной была я.

Беата прикрыла глаза.

Адалинда была нищей по вине Валери. Та украла у нее богатую, благополучную жизнь, в обмен на возможность воровать и не попадаться. В школьные годы Беата постоянно угощала Адалинду и покупала ей школьные принадлежности за свой счет. Одалживала платья и косметику. Но стоило той получить хоть что-то сверх необходимого, как это ломалось или пропадало. Она любила ныть и жаловаться на эту тему, но, кажется, не особенно переживала.

Настоящее счастье и горе Адалинде приносила только любовь.

– Беата, – та шептала тихо-тихо, – это я виновата, что ты не нашла свою вторую половину. Я украла ее у тебя. Такому нет прощения, но все же, прости меня.

– Уже простила. Добро пожаловать домой, Ада. У тебя появился шанс все изменить.

– Но я умерла. Заболела, скончалась и буду мучиться вечно. Здесь ничего не исправишь.

– Эй, подруга, не парься. Мы тебя воскресили, – влезла Валери – ты теперь будешь с нами, а не с демонами.

На лице Адалинды мелькнул ужас, и Беата подавила болезненное любопытство. Кусочек ледяного ада Валери она видела. В какой же поместили Адалинду? И как он повлиял на нее? Валери орала и рвалась наружу через зеркало, Адалинда же почти не шевелилась, потеряв интерес ко всему происходящему.

– Но ты мертва, значит, я точно в аду. Это и есть моя пытка? Надежда на спасение? – тоскливо вздохнула она. – Здесь пахнет цветами, хотя вокруг зима. Мне напоминают, какой была настоящая жизнь до моей смерти?

В воздухе и правда запахло вереском. На лице Калунны появилась жалость. Ее аура была слабой и едва уловимой, будто она боялась повредить Адалинде своей обычной эйфорией.

– Нет. Тебя вернула к жизни Калунна, вересковая богиня, – сказала Беата, наслаждаясь отголосками ее силы, – она правит Хисширом и здешними землями.

– Я никогда о такой не слышала.

– Значит, самое время познакомиться. Здравствуй, дитя, – ласково произнесла Калунна.

Адалинда обернулась к ней и замерла, широко распахнув глаза.

– Я тебя видела на вересковых пустошах, когда была ребенком.

– И я тебя видела. Но ты испугалась и убежала.

– Я подумала, ты – дух, что похищает непослушных детей. Мне запрещали ходить туда одной, – Адалинда удивленно заморгала, – так я действительно жива? Но как это возможно? Почему меня воскресили? Я ведь грешница и не заслужила второго шанса.

Валери и Беата одновременно фыркнули.

– Она монашкой, что ли, переродилась?

– Надеюсь, нет. Только этого нам не хватало.

– Потому что ты нужна мне, – ответила Калунна, не обращая на них внимания, – я люблю тебя, мой маленький светлячок. Ты оказалась слишком слаба для той жизни, но твоя настоящая судьба – исцелять людей и дарить им радость избавления от боли. В этот раз ты не упустишь ее.

– Я буду жить? Я смогу вернуться к Питеру и моим дочкам! – Адалинда просияла. – Спасибо, спасибо, спасибо!

Калунна резко помрачнела и бросила пристальный взгляд на Беату. Ясно, разбираться с этим предстояло ей.

– Не сможешь. Отныне ты будешь жить в Хисшире и служить Калунне.

– Но у меня муж и маленькие дети, Беата! Они не смогут без меня!

– Уже смогли. Коре и Лиле за двадцать. Питер вырастил их сам. В тебе они больше не нуждаются.

Глава 4

Взбодрившись Адалинда начала больше интересоваться окружающим миром, но интерес этот тлел, как гаснущий костер. Она долго рассматривала свою новую внешность в зеркале и была ею ужасно недовольна.

– Как из могилы выкопалась. Только савана не хватает.

– Да ладно, отличный жемчужный блонд, тебе идет, – возразила Валери, – давай голубые глаза вернем, и будешь выглядеть, как прекрасная обитательница холмов из легенд.

– Не хочу. В этом нет смысла, – безучастно ответила Адалинда и принялась заплетать светлые волосы в косу, которую закрепила в аккуратный пучок.

Макияжем она пренебрегла, равно как и украшениями. Из одежды выбрала длинную серую юбку и блузку цвета слоновой кости. В новую книгу заклинаний переписала старые рецепты зелий и описания лечебных трав. Беата привлекла ее к варке зелий для лавки, Валери же полностью спихнула на нее их продажу.

– Ада не против, – отмахнулась она от недовольства Беаты, – ей самое оно с эликсирами и травками возиться. А я договорилась со стариком Трэвисом: он разрешил мне изучить все дела о преступлениях, совершенных в Хисшире. Хочу знать, как вести расследование. Кстати, он спросил, чем болеет Ада: чахоткой или чем-то еще? Что мне врать?

– Ничего. Скажи, что не знаешь.

Саму Беату уже замучили этими вопросами. Адалинда бродила по Хисширу, как тень, и многие полагали, что она неизлечимо больна. С людьми она разговаривала лишь по необходимости, немного оживая за чаем с Беатой и Валери. Ее все так же интересовали сплетни и романтические истории. Узнав о браке Беаты, она попыталась выяснить о нем все, но та предпочла не распространяться о своей личной жизни. Зато Валери охотно описала ей Джеральда в самых неприязненных выражениях и даже сводила показать, как какую-то диковинную зверушку. Тому это само собой не понравилось. Адалинда же стала поглядывать на Беату с жалостью и легкой ноткой превосходства. Ее Питер был идеальным, хоть и не рядом с ней. И был «лучше» мужа заклятой подруги. Забавно, но, похоже, эта мелкая «победа» придавала ей бодрости.

Однако этого все равно было недостаточно. Ветви вереска в комнате Адалинды поддерживали в ней ровное настроение, но она все еще была хрупка и пуста, как выточенная из дерева дудочка. На ее фоне Валери казалась сгустком живой магии. Она тормошила Адалинду, таскала с собой гулять по деревне и колдовать, отводила на вересковые пустоши к Калунне. Это было полезно, но долго они друг друга не выносили: Адалинда быстро уставала, а Валери начинала раздражаться от ее слабости и пассивного характера. Беата уравновешивала их, одновременно объединяя и разводя по углам до возникновения ссор. Втроем они неплохо проводили время вместе, а потом разбегались каждая по своим делам: Адалинда в лавку зелий, Валери – колдовать и изучать методы расследования, а Беата – развивать культ вересковой богини и привлекать в него больше людей. Реклама лавки зелий дала свои результаты: в Хисшире стали появляться постоянные покупатели из Морланда. Беата наказала Адалинде благословлять их именем Калунны и рассказывать о ней, что та и делала, с той же вялостью, как и все остальное. Но однажды случилось нечто неожиданное.

Как-то вечером Адалинда примчалась к Беате и устроила скандал.

– Почему мы не варили зелье от ревматизма? Ты даже не сказала мне, что оно есть в лавке!

– Было около десяти бутылочек, – удивленно подтвердила Беата, тискавшая Пуховку на диване и позволявшая Джеральду так же тискать себя, – оно плохо расходится, вот и не варили еще. А что, кто-то выкупил все запасы?

– Нет! Я не знала, что оно есть, и выглядела полной дурой из-за тебя! – из глаз Адалинды брызнули слезы. – Тот старик требовал его, а когда я сказала, что мы таким не торгуем, отругал меня и заявил, что я только ворон считать умею! Оказывается, и ты, и Валери уже продавали ему это зелье! Он сказал, что пришел к настоящей целительнице, а не бестолковой ученице, и велел лучше у тебя учиться! Почему они думают, что ты лучше меня?!

– Потому что это – правда, – коротко бросил Джеральд, – Беата лечит и варит зелья жителям Хисшира. Ты только ноешь, сидя за прилавком. Людей судят по делам, а не по жалобам.

Глаза Адалинды вспыхнули лиловым огнем.

– Я говорю с Беатой, а не с тобой! Ты ее муж, еще бы ты не поддакивал ей!

– Ну-ну, тихо, – вмешалась Беата, – Ада, ты помнишь свою легенду? Ты – моя новая ученица и дальняя родственница. И разве ты не знаешь рецепт зелья от ревматизма?

– Не знаю! Я никогда его не учила!

– Так выучи и свари пару штук для тренировки. Хочешь, завтра этим займемся?

Джеральд тихо, презрительно фыркнул.

– А потом она будет рассказывать, как прекрасно справляется со всем сама. Ты и в школьные годы за нее трудилась, Беата? Неудивительно, что ее тогда называли талантливой. Привычка присваивать чужое неистребима.

Адалинда потемнела лицом.

– Я никогда не присваивала результаты Беаты! И я прекрасная целительница! Дай мне рецепт этого зелья, и я все сделаю сама!

Получив требуемое, Адалинда умчалась, хлопнув дверью.

– И чего ты такой злой? – зевнула Беата, закрывая за ней дверь и вновь устраиваясь в объятиях Джеральда.

– У меня было прекрасное настроение, а она его испортила, – проворчал тот, утыкаясь лицом в ее рыжие волосы, – ты слишком снисходительна к ее паршивому поведению.

– Аде одиноко, и рядом с ней нет людей, которых она любит.

– По-моему, она любит только себя. Я не верю, что эта пустышка способна на настоящие чувства.

– Точно злой. Но Ада действительно была талантливой целительницей. Калунна пророчит ей именно такую судьбу. И говорит, что ей не хватает любви, но ее источник Ада должна найти сама.

– Пусть ищет, – хмыкнул Джеральд, – в деревне ее разве что жалеют. Раньше она получала любовь за счет своей красоты, но теперь это не сработает. Мне даже интересно, как она собирается выкручиваться, учитывая свой эгоизм и неприятный характер. Кто вообще способен ее полюбить? Кроме нее самой.