Учебный день в Академии шиноби Суны

Все началось с тупой попытки Совета после смерти Четвертого как-то распорядиться судьбами его троих детей.

Ну, как уж детей-то?! Баки, который теперь стоял перед главой Совета Суны, изо всех сил пытался спрятать с помощью надвинутого на лоб тюрбана то, как сильно дергается от нервов в связи с последними событиями его единственный глаз.

- Гааре всего тринадцать, - вещал Эбизо-сама как всегда, за годы не сменяя своего чуть насмешливого и почти издевательского тона. – В его годы человеку просто необходим тот, кто его направит и наставит в будущем жизненном пути…

Единственный глаз Баки перестал дергаться и загорелся плохо скрываемым гневом, когда он понял намек старейшины. Нет, ну мало ему было возни с Гаарой во время экзамена на чуунина и последующего нападения на Коноху, закончившегося полным провалом, после которого суна-нины едва ноги унесли, так еще и теперь вот это!

Баки выпрямился и ответил старейшине, что со всей ответственностью и перед безликими статуями предыдущих казекаге заявляет: ни Гаара, ни Темари, ни Канкуро ни в учителях, ни в его опеке не нуждаются!

- Ладно тебе рассыпаться-то как кусок сахара в чае, - услышал он в ответ насмешливый голос почтенной Чиё-баа-самы, подкравшейся к Баки со спины и изо всех сил ткнувшей его пальцем в бок, да так, что сам мастер тайдзюцу бы взвыл от боли. – Тебя же никто не просит бегать за ними по пятам, как за маленькими. Пристрой их куда-нибудь поближе к себе да и все!

И вот тут Баки уже захотелось завыть от отчаяния.

Куда он их пристроит?

Вот куда?!

Разве что в помощь себе в Академию шиноби Суны. Преподавать практику какую-нибудь. Но только не ниндзюцу. И не тайдзюцу, потому что в нем все трое плохи – Баки знал об этом из совместных тренировок. Конечно, в Академии позарез нужен был знаток гендзюцу, но его не могли найти еще со времен Третьего Казекаге, который, в бытность хороших отношений с Конохой, грозился пару раз пригласить Шисуи Учиху на открытый урок, но… над этим предметом кружил если не гриф-падальщик, то птица обломинго точно. Что же делать, что же делать?..

- Мне пора в Академию, у меня «Изящная словесность» первым уроком, - буркнул Баки, поправляя тюрбан и покрепче сжимая в руках сумку со свитками и кучей тетрадок. Он направился к выходу из резиденции каге, оставляя почтенных брата и сестру думать о благополучии скрытой деревни великую думу в своих седых головах.

«Изящную словесность» Баки тоже преподавал только потому, что учителя по этому предмету фактически не было. Нет, на самом деле этот предмет испокон веков вели казекаге, но, естественно, ни один уважающий себя Казекаге-сама не будет тратить свое драгоценное время на болтовню с какими-то кандидатами в генины, когда для тренировок в красноречии у него есть Совет.

Родственная Троица Песка стояла перед входом в резиденцию, ожидая, пока Баки решает их судьбу. Когда он появился, все трое ощутимо напряглись.

- Что сказал Совет? – Гаара как всегда задал вопрос, стоя к собеседнику если не спиной, то вполоборота точно, и Баки пришлось просить его повернуться, чтобы точно знать, что Гаара понял его ответ. Темари и Канкуро были взрослее, и для них решение Баки выглядело не так критично, но все же…

- Совет-совет! Сдались же вам решения Совета, - раздраженно прикрикнул на них Баки, замахав руками. – Мне помогать будете! Во всех моих делах, понятно!

- Миссий это тоже касается? – тихо уточнил Гаара, в отличие от своих брата и сестры, которые просто с громким вздохом закатили глаза, но ничего не сказали.

- Всего касается, всего! – раздраженно отмахнулся от них Баки, дернувшаяся вниз с плеча сумка которого напомнила ему о том, что он уже опаздывает на «Изящную словесность».

Скрипнув зубами и бросив короткое «потом поговорим», Баки, подвязав посильнее тюрбан и набросив на одно из крепких плеч вечно сползающую вниз сумку с ученическим хламом, направился в сторону Академии.

Баки мысленно уже был на уроке. Дать задание написать эссе по какому-нибудь из приказов Первого Казекаге что ли? Бред! Он и сам знать не знал, в каком закутке Архива Суны находится этот ворох засунутых друг в друга и перевязанных поясом от домашнего халата (да не Первого, а его ровесника архивариуса!) свитков. Может, дать им на анализ письмо Второго Хокаге Тобирамы Второму Казекаге?! Анализ писем каге должен был входить в программу подготовки шиноби любой из скрытых деревень, но, насколько помнил Баки из россказней старейшин, у Тобирамы Сенджу был такой плохой почерк, что суновская витиеватая вязь рядом не подписывалась! А может, тогда дать им написать сочинение «Каким я вижу свое выступление на экзамене на звание чуунина?» Да это вообще не входит в программу по изящной словесности, но все же…

- Утречка!

Уже готовый припуститься во всю прыть в сторону Академии Баки едва удержал сползший от резкого торможения на его единственный расширившийся от удивления глаз свой видавший виды тюрбан.

Впереди стоял мужик в маске с эмблемами… Конохи на форме!

Баки возвел руки и свой единственный глаз к небу, обреченно потрясая ими.

«Это ж одноглазый сенсей того мальчугана, который дрался с Гаарой и про которого он потом налил мне столько сиропу в уши! Только его тут не хватало!»

- Утречка! – повторил Какаши Хатаке, который явно был рад этой встрече еще меньше.