Училка для Решалы и Спасателя или Принцесса для нахала

Глава 1 Судьбоносное решение

Алиса Ягодкина

- Я соглашусь на распределение в деревню, - говорю очень тихо в трубку телефона.

- Алиска, ты сошла с ума! Тебе всего двадцать два года, через неделю ты получаешь диплом учителя начальных классов. Ты не землеройка и не крот, чтобы зарыть себя в рассвете лет в какой-то глухомани!

- В тайге, - уточняю я. – Я попросила, чтобы меня отослали из столицы как можно дальше. Чтобы билет на поезд стоил как половина моей зарплаты. Чтобы я не смогла вырваться из заточения.

Слезы снова рвутся наружу. Заставляю себя успокоиться.

В конце концов, это временная мера. Когда сердце успокоится от предательства любимого парня, я вернусь обратно. А пока… я должна жить как можно дальше от него и его счастливой невесты.

Боюсь даже не за нее, а за себя. Ибо руки чешутся, просят наказать соперницу.

- Ты не декабристка, - настаивает подруга Наташка, с которой мы оттрубили от звонка до звонка всю учебу. С Натой мы занимались танцами, подрабатывали, стали настоящими сестрами.

А теперь по вине Игоря мне приходится рушить свою прежнюю сложившуюся жизнь, и уезжать как можно дальше. Чтобы, просыпаясь по утрам, чувствовать дух свободы, а не предательства.

Такого болючего, что нечем дышать.

- Натулик, не уговаривай меня. Все решено. Как только устроюсь на новом месте, пришлю адресок. Ты ко мне приедешь.

- Я хочу плакать.

- Не нужно оплакивать мою судьбу. Я не жена декабриста, и должна по договору буду отработать от года до трех, в зависимости от того, какой контракт заключу.

- Кабальный! И попадешь в преисподнюю! – рыдает подруженция.

- Ты не права. В деревне тоже живут люди. Такие же как мы. У них дети, их нужно учить уму разуму.

- Боги! Алиса! Кто бы тебя научил этому самому уму-разуму. Я бы на твоем месте пошла к Игорю, и вырвала этой рыжей все ее тридцать три волосенки!

- Я не такая! – твержу в тысячный раз.

- Ага! Раздавать направо и налево то, что по праву принадлежит тебе – для тебя норма. В первый раз ты профукала хорошую комнату в общежитии, во второй у тебя увели платье. Ты знала воровку в лицо, но промолчала. В третий – у тебя украли на кухне в общежитии сковороду с тефлоновым покрытием. Между прочим, мою. И ты снова промолчала. – В голосе подруги так много боли, что становится жалко ее.

- Натулик, с первой же зарплаты куплю тебе кухонную утварь.

- Зачем мне? Я же на диете, - говорит с обидой.

- Ну, все, пойду я. У меня встреча.

- С кем?

- С фермером Алексеем.

- Чего? – слышу грохот на том конце провода. Неужели Натка упала от моих новостей?

- Я в социальной сети встретила парня, он живет именно в той деревне, куда я еду. Я подумала, мне не помешают контакты. Ему как и мне двадцать два. Он милый. У него козы, птицы всякие разные. Сам он ветеринар по образованию, но…

- Хватит, - заверещала подруга. – Ты сводишь меня с ума!

- Еще три года буду сводить. Мне дали жилье. Прости, но я уже подписала договор… - выдыхаю страшную правду.

- Ты сумасшедшая! – выпаливает Ната и отключается.

Глава 2 А грымза – ничего!

Демид Победин

Лето-самый разгар работы. Пришлось даже маму выписать из Питера, чтобы сидела с дочкой.

Настюшке семь лет, в этом году идет в первый раз в первый класс.

Мамы у нас нет. Так вышло. История грустная, расскажу позже. Не хочу портить настроение в самом начале веселой истории моей жизни.

Я – пожарный МЧС.

Работа у меня пыльная, ибо я – спасатель. Выезжаю на места происшествий, ликвидирую возгорание, спасаю людей.

Как отцу-одиночке начальство много раз предлагало перейти на другую должность – инспектора, чтобы следить за соблюдением мер противопожарной безопасности в жилых и общественных зданиях или наблюдателя – дежурного на пожарных постах, контролирующего противопожарное состояние объектов, территорий.

Я бы перешел ради дочери.

Но именно из-за нее не могу.

Вот такая неразбериха у нас с ней во всем.

Настюшка моя сама любит опасность, и меня боготворит, считает героем – Халком.

Так и говорит: «Мой папа-Халк. Сейчас прилетит и всех спасет».

Или разнесет здесь все к чертям собачьим. И такое бывает. Я мужик простой, деревенский. Говорю, что думаю. Делаю, что говорю.

Так и живем: я – папа Халк двадцати семи лет от роду, пожарный по призванию, семилетняя дочка Настюшка-опасность, мама моя Роза Витальевна – новопетербурженка, пенсионерка по удостоверению.

Ну, и много разной живности: собаки, кошки, гуси, кролики, поросенок Васька и его мать.

В кои-то веки меня отправили в командировку в столицу на обучение и переподготовку, в связи с получением нового оборудования.

После четырех часов мытарств мы с ребятами решили заглянуть в «Му-Му» сытно покушать.

К сожалению, мест не было, и мы отправились в соседнее заведение. Помпезное и симпатичное.

Глава 3 Победа над мужланом

Алиса

Захожу в кафе, где у меня назначена встреча. Если можно сказать свидание вслепую. Конечно, я видела Алексея в роликах, знаю, как он внешне выглядит. Но все же, страшновато. Как человека-то я его не знаю совсем!

Иду к своему столику, который еще вчера зарезервировала, и тут передо мной пробегает черная кошка.

Серьезно?

- Простите, пожалуйста, - лепечет официантка, - здесь рядом кафе для детей, контактное, со зверинцем. Сегодня оттуда все кошки сбежали.

- Понятно, -киваю. Делаю еще два шага и вхожу в шок. На этот раз дорогу мне «перебегает» громила – молодой мужик больше похожий на Халка. Высокий, широкоплечий, в белой футболке и джинсах, обтягивающих мощные спортивные ноги.

Шея у парня такая, что я ее смогу обхватить лишь двумя руками.

Хотя, зачем мне ее обхватывать?..

Татуировка дракона на шее.

Огромные руки –банки, трицепсы-бицепсы, все дела. Татуировки разглядывать времени не было от слова совсем.

Русая копна спутавшихся волос – челка чуть удлинена.

- Эй! Это мой столик! – кричу на него.

Если бы это случилось до разговора с Натой, я бы промолчала. Но подруга обвинила меня в том, что я не борюсь за свое.

Теперь буду.

Чуть наклоняю голову, делаю злое лицо.

Надеюсь ноздри пышут яростью как у быка!

Наступаю на расхитителя.

- Я только стулья возьму, - говорит дерзко, и глядит на меня бесконечно синими глазами. Такими синими, как васильки в поле.

Или нет, как чернила в шариковых ручках первоклашек.

- Нет!!! – не уступаю я.- По-твоему я на чем сидеть буду?

- Так вот, тебе один стул остался, - показывает на одинокий стул.

- С чего ты взял, что я одна здесь? – становится обидно за себя.

- Ну, так, кто же с такой грымзой встречаться будет? – ехидно отвечает.

Вот же упырь. Думает, если симпатичный, то ему можно потешаться над девушками?

- Победин! – окликают его парни из-за спаренного стола рядом. – Ты или побеждай, или бросай уже эти стулья.

Визуал

Здесь будет визуал к книге!

Три грации

Алиса, 22 года, учительница начальных классов, приехала в деревню по распределению.

Умеет красиво рисовать и профессионально дрелить мозги отцам-одиночкам. Очень начитанная. заучка. Прячется в глуши после неудачи в любви. Милая, нежная, не колется, если не гладить против шерсти.

Руслана, 22 года, она же Руся, днем чинит машины в сервисе, вечером подрабатывает тамадой. Деревенская девчонка. Особые приметы – дерзка и не обуздана, как мустанг. Палец в рот не клади.

Марьянна, 22 года, днем - повар, вечером - знахарка. В седьмом поколении. Переехала из города, узнав, что прабабка была целительницей. Опасна для мужчин - умеет варить зелье - борщ, щи.

Психологиня Таисия

Алиса в разных ситуациях.

Первое сентября. В первый раз в новый первый класс.

На работе у чительской с Носорогом- завучем. Упертым и вредным Николаем Вадимовичем Ильиным.

Демид Победин

Настена 7 лет, первоклашка

Глава 4 Немного орк

Алиса

Официант приносит меню, и я изучаю его с серьезным лицом. Иначе нельзя. Ибо прямо перед моим носом расселись десять орков.

Богатое воображение рисует картину.

«Орки громко гогочут, тычат пальцем в девушек с округлившимися ротиками буковкой «О».

К ним подходит официант, они кличут его гоблином, ржут над его харей лица, овальной как яйцо головой, крючковатым носом.

- Хороший мистер, нам полусырое мясо. Да, побольше куски выбирай! Если обманешь, мы тебе нос откусим. – Для убедительности клацают зубами».

Пытаюсь сбросить морок, но ничего не выходит. Компания мужчин настолько странная – громоздкие детины. Под два метра ростом.

Ладно. Утрирую. Метр девяносто.

В руках у них нет окровавленных мечей, но не удивлюсь, если они их где-то припрятали.

Светлые и русые макушки. Без ирокезов и длинных патл викингов.

Квадратные челюсти, или около того.

У моего орка так вообще желваки до сих пор ходят-бродят по лицу, нехорошо выделяя скулы.

Синеглазый бросает на меня взгляд «сверху-вниз», что-то говорит друзьям, и они гортано гогочут.

Сильно удивляет видеть ряды белоснежных зубов, потому что я представляла себе это иначе – челюсти со сломанными в боях клыками, выпирающие из пастей, которые открываются, чтобы заглотить еще кусочек красного мясца.

И глаза у парней – добрые – синие, зеленые, карие, серые. Хоть и ехидные.

Хмыкаю. Лучшая защита – нападение?

Не смогли отобрать стулья, так хоть посмеяться на бедной слабой девушкой?

Слабаки.

Один из молодых мужчин сладко улыбается девушке-официантке, расставляющей перед ним тарелки.

Удивляюсь, увидев макарошки с котлетками и борщ. Неужели этот боров не ест сырого мяса?

- Милая, у меня пожар в сердце. Как мне его потушить? – заигрывает парень.

- Вызвать пожарных! – подсказывает другой орк из компашки.

- Пожарные уже прибыли! – гогочут хором. Тычут себя в грудь пальцами.

- Вы пожарные? – лепечет радостно официантка.

Детины кивают.

Он еще и пожарный? Не хотела бы я, чтобы такой нахал заявился меня спасать. После него ложек серебряных в старинном наборе бабули не досчитаешься!

Впрочем, о чем это я?

Нет у меня ни старинного серебра, ни бабули-дворянки.

Выдыхаю тяжело.

Гляжу на часы.

Открывается дверь, и я резко поворачиваю голову.

Входящий по-прежнему «не Алексей».

Смех за столом орков усиливается.

Я же открываю мобильный, захожу в аккаунт «Лехина ферма», смотрю нет ли моего знакомого онлайн. К сожалению нет. Пишу в личку: «Где ты?».

В ответ мне молчание.

Допиваю кофе, поднимаюсь.

Не ждать же мне, пока мужланы доедят свое мясо и начнут в зубах ковыряются.

- Хэй, болезная, - крик прилетает откуда не ждали – от похитителя стульев. – Не пришел, да. Я бы тоже не пришел на свидание с тобой.

- Ачх! Ашш! –издаю странные звуки.

Не думала, что настанет день и я по-змеиному заговорю.

- Ты это, свидания вслепую назначай в следующий раз! – бросает мне.

Про себя желаю парню подавиться котлетой. Иду на выход.

Громко хлопаю дверью, будто меня могут услышать.

Прохожу два шага, слышу позади себя звук подъезжающего мотоцикла.

По инерции поворачиваю голову.

Черный блестящий мотоцикл. Формы – загляденье. Мотоциклист ему в тон – весь в черной коже. На голове черный шлем.

Все вокруг смотрят только на него.

Парень паркует металлического коня, машет мне рукой.

Поднимает забрало.

- Леша?.. – гляжу на мачо шокировано.

До этого я видела его только на фото – в комбайне, с козами и утками.

Как человека меняет антураж.

- Лиса! Обнимемся?

Семеню к онлайн другу.

***

Похожая ромкомедия "Замуж не всерьёз. Воронцовы" https://litnet.com/shrt/84vX

- Он нам не подходит! Мы его не берём! - кричит громко дочка, делает рогатку пальчиками, тычет в область глаз парню.
- Ева, почему это?! – усмехается Адам. – Есть конкретные критерии отбора?
- Ты не в тренде. У тебя глаза не синие, - извещает его Ариша.
Она - мать-одиночка, воспитывающая озорную шестилетку Аришку. По беспощадному завещанию бабушки вынуждена срочно выйти замуж, чтобы унаследовать ломбард «999».
Он – завидный жених, упёртый холостяк. Не единственный наследник империи «Князь диванов» вынужден расстаться со свободой по завещанию деда.

Глава 5 Железный человек

Алиса

Гул мотора разрезает тишину, словно гроза катится по асфальту. Черный байк вырастает из-за поворота - блестящий, тяжёлый, дышащий силой.

Он словно зверь, выпущенный на свободу, и парень в седле - его хозяин, уверенный, сильный, весь затянутый в кожу, как в броню.

М-м-м! Впечатляет.

Никто и не скажет, что этот мужчина – деревенщина, фермер.

Сейчас он похож на стража города, на мачо, на байкера или мажора. Воображение рисует разное.

Колёса шипят по гравию, когда он резко тормозит передо мной. Шлем с тонированным забралом скрывает лицо, и от этого становится только напряжённее - кто он, этот всадник ночи?

Может, вовсе не Алеша, а какой-нибудь завидный холостяк? Который спасет меня от переезда глуши.

Я сейчас как Фиона мечтаю, чтобы принц спас меня из замка.

Выдыхаю. По-прежнему находясь в своих грезах, надеюсь на сказочное спасение.

Мне всего двадцать два, я имею право верить в сказки со счастливым концом!

Мужчина наклоняется, медленно поднимает забрало, и в одно мгновение сердце срывается вниз.

Передо мной - Лёша.

Просто Лёша – деревенский фермер. Вечно в пыли, в сапогах по колено, с руками, пахнущими сеном и землёй.

Только сейчас он совсем другой- дерзкий, опасный, с тенью улыбки на губах.

- Привет, - бросает он, и в этом голосе слышится всё - и ветер дороги, и запах бензина, и та сила, от которой у меня дрожат коленки.

- Именно так я себе представлял тебя, - говорит молодой мужчина, осматривая меня с головы до ног.

А чего меня осматривать?

Я обыкновенная. Блондинка до мозга костей.

На мне белое платье с розовыми розами, босоножки на тонком каблучке. Длинные светлые волосы завиты, локонами спадают на спину.

Загорелая в меру – в солярии.

Солнцем я не злоупотребляю, впрочем, я ничем не злоупотребляю.

Я не такая.

На лице минимум косметики. Алые губы – свои, ресницы пушистые соболиные, настоящие. Ресниц ламы я не ношу, у меня на клей аллергия. Кожа лица ровная загорелая, немного подправленная пудрой. Глаза у меня синие, чтобы подчеркнуть их синеву я немного теней нанесла.

Ну и два штриха – сережки-гвоздики с малюсенькими бриллиантами и цепочка из белого золота с крестиком.

Нужно что-то отвечать парню, и я улыбаюсь.

- Алексей, не обижайся, но ты лучше моих представлений о тебе!

Парень громко смеется.

Надо сказать улыбка у него завораживающая. Чистая как у человека честного. А смех очень необычный – зажигательный.

Смеюсь тоже.

- Садись, - он протягивает мне шлем.

- Разве мы не зайдем в кафе? – тычу пальчиком туда, где остался орк с компанией.

- Зачем?

- Перекусить, поболтать, - переступаю с ноги на ногу. Не могу же я сказать: «Я меня не выполненное дело осталось – я не отомстила одному орку. Он обязательно должен увидеть моего спутника!»

- Я придумал кое-что получше. Здесь недалеко есть ресторан «Три метра над уровнем неба». Любишь высоту?

Ну как сказать, только если запасное белье с собой взять в сумочку на всякий случай. Ахах.

Конечно, же я как любая нормальная блондинка не люблю крайностей – глубину, высоту, экстрим.

- Ты любишь экстрим?

- Ну а какой нормальный пойдет в наше время по грибы в лес один? – подмигивает.

- Скоро ты сможешь брать в лес по грибы меня, - улыбаюсь широко.

- Ну да, тобою только браконьеров пугать. Сколько в тебе веса?

- Пятьдесят с копейками.

- Эти копейки важны! – Алексей водружает мне на голову шлем, помогает сесть позади него. – Держись крепче. Эх, прокачу!

Из кафе высыпается гурьба орков. Поворачиваю голову.

Мой орк изумленно глядит на меня, я – на него.

В какой-то момент забываю, что я хорошая девочка, показываю ему палец.

Парни дружно смеются. Но мой орк грозит мне кулаком.

Мотоцикл срывается с места, несет нас с Лехой вперед к приключениям.

Кажется, мое путешествие начинается.

Подъезжаем на мотоцикле на парковку перед высотным зданием.

Леха - джентельмен помогает мне спуститься, забирает шлем.

Меня немного качает, но я стараюсь сохранять устойчивость, вцепляюсь каблучками в асфальт.

- Я растрепанная? - приглаживаю волосы.

- Нет, ты очень красивая, Алиса.

Слова звучат не принужденно, по-дружески. Я расслабляюсь. Не знаю почему, но этот мужчина внушает доверие.

Поднимаемся на лифте на пятидесятый этаж, уши закладывает в лифте.

Глава 6 Все бабы – зло, а душа жены – в голубе

Демид

Вечером коллеги предлагают отметить окончание учебы. Молодые здоровые, не обременные проблемами. Многие из них счастливо женаты, но дом и быт – это про жену, не про них. А их участь – это жизнь альфы на свободе.

Чтоб я так жил!

- Ну, Победин, не ломай коллектив. Вместе грызли гранит учебы, проходили учения. Давай. Меняй билет на завтра.

- Не могу, ребята.

- У тебя какая кликуха в деревне? Облом Обломыч? – ржут.

- Другая, - бросаю нехотя.

- И?

- Не скажу.

Знаю как меня за глаза в деревне кличут молодые девки и бабы постарше.

Капитан Катанни.

Говорят взгляд у меня какой-то не такой, душераздирающий что ли.

Я не вникал.

- Каблук? – вставляет три копейки Затейников Илья.

- Чего? – злюсь я.

- Подкаблучник. Жена тебя к ноге призвала, вот ты и не можешь с парнями даже в баре отметить.

- Хуже, - выдыхаю правду. – Я – отец-одиночка. У меня семилетка – не лапочка дочка. Тревожусь я.

- За нее?

- Нет! За маму, у нее сердце больное.

- Понятно.

- Жениться тебе брат нужно.

- Ради няни? – недоумеваю я. Терять свободу ради того, чтобы был уход за дочкой? Глупости несусветные. – Да, ну! Еще попадется грымза, как сегодня в кафе.

- Вполне ничего, - замечает Матвей. – Глаза красивые синие как море.

- Худая больно, кожа да кости. Хотя грудь зачетная и бедра.

- Не, такая точно мало ест, а значит, не умеет готовить. А я люблю покушать вкусно.

- Не, такая городская фифа не про нашего капитана. Видел на каком байке она укатила? Миллиона три такой стоит.

- Не стращай кэпа. Зарплата, думаю, у него хорошая, плюс премиальные. Потянет одну городскую матрешку. Худенькая, кушает мало.

Хохочу от души.

- Ребята, чтобы потянуть красотку, мне придется сначала научиться лапти плести.

- В смысле?

- Обувь на ногах дочки горит так, будто она по углям и острым камням бегает. Каждый месяц – две пары обуви стираются в хлам. Словно она в обувке бурлаком по берегу Енисея прошлепала от сих до сих. А еще сменку теряет по дороге в детский сад. Половину зарплаты на обувку уходит. Страшно подумать, что меня ждет в ее школьные годы.

- Ахах, к концу года научишься смеяться как Джокер.

- Ты главное во все школьные чаты не вступай, иначе поседеешь раньше времени.

- Разве чат не один?

Парни под тридцать переглядываются, смеются.

Саныч отвечает: - У меня трое детей – школьников, а чатов – двенадцать, при том два из них на французском, а я ни черта не смыслю в этом. Приходится догадываться, верить детям на слово.

Вздыхаю.

- Все-таки, ты подумай, Дем. Хороший ты мужик, - продолжает самый старший из нас Саныч. – Бабу бы тебе бы!

- Обойдусь! – храбрюсь я.

- У тебя проблемы? – на меня все глядят с сочувствием.

- Да, ну вас! Нет у меня проблем по этой части. Здоров как бык. В дочери загвоздка. Ревнует она меня к бабам. Боится, что мы с ней на пару предадим память матери. Верит она в призраков и переселение душ. Ведьма у нас одна в деревне живет – Марьяна – она моей внушила, если голубь залетает во двор – значит, это душа близкого человека. А голубей у нас в деревне! Так и норовят нагадить на голову. А моя носится с каждым из них – говорит, это душа мамы. Не тронь. Не гони. Баб в дом не води.

- Получается, мама ваша на небеса ушла? – спрашивает Саныч сочувственно.

- Ушла на небеса. Смотрит на нас оттуда. Вот дочь и следит за каждым моим и своим шагом.

- Дочь не дает тебе жениться. А как ты с дружком справляешься? – снова все гогочут.

Понимаю, что не отстанут от меня, нужно что-то сказать. Такие мужики сейчас – балаболы.

- Есть у меня для здоровья одна. Разведенка с прицепом. За тридцать ей, пацан – подросток – сын.

- Не боишься, что обженит на себе?

- Лада? Нет. Эмансипированная она, ратует за права женщин. Тренер детский по футболу, мастер спорта.

-Спортсменка? Чего не гимнастка? – ржут.

- Идите к черту! Лады? Без обид.

Прощаюсь с парнями. Спустя два часа уже лечу домой на белоснежном лайнере. Спустя еще два часа вхожу в калитку родного дома. Время восемь вечера.

Глава 7  Аленький цветочек для Настеньки

Демид

Вхожу в комнату дочери. С порога ахаю.

Малая сидит на полу, уютно устроившись на мягком ковре. Рисует в альбоме цветными мелками.

- Это кто? – выдыхаю я, едва взяв себя в руки. – Показывая на макет человека в виде бряцающих костей, этакого несъедобного супового набора.

- Папка, - дочь подрывается мгновенно с места. Бежит ко мне. Виснет на мне как обезьянка.

- Ты моя любимая мартышка, - поддерживаю ее, целую в макушку. Волосы у Настены пахнут ананасом - ее любимым шампунем.

Впрочем, она в любом виде любит ананасы. Пытается сама выращивать их в теплице.

Умничка моя. Пока ничего не выходит, кроме растраты электричества. Но желание похвально.

- Папочка. Я соскучилась. С бабушкой плохо – она меня не понимает.

- Она тебя любит.

- А ты привез аленький цветочек?

- Детка, я… забыл. Купим в интернете, ладно.

Аленьким цветочком дочка называет любое чудо-чудное. Она всегда готова к подарку. Будь то ручка, или айпад.

- Доставку закажем, через неделю привезут, - куксится моя малышка.

- Мы подождем. Ты пока определись, чего конкретно хочешь. – Бросаю взгляд на жуткого скелета сотканного из белых костей, на таком обычно анатомию изучают в классе биологии.

Вернее, раньше изучали.

Сейчас уже есть интерактивные доски.

Скелетина – страхолюдина, одетая в платье дочери, сидит на полу, сложив кисти рук так, словно оценивает работу младшей подруги.

А в глазницы ей дочь глаза прилепила скотчем.

Твою ж мать! Узнаю зеленые глаза. Настя их у куклы изъяла. У дорогой, между прочим.

- Настена, я же просил тебя не играть в свои странные игры при бабуле. Это я всепонимающий батя, а наша бабушка – нежная зефирка. Она корвалол пьет.

- Фиалка, - вздыхает малявка с двумя загогулинами – баранками на голове. - Пап, я даже с голубями не разговаривала. Как ты просил. Знаешь, как это тяжело! Мама скучает по нашим разговорам. А я держусь.

- Моя ты терпила, - снимаю с себя дочь, ставлю на пол.

- Скелета где взяла? Умыкнула у кого?

- Неа! На свалке нашла. В школу в кабинет биологии привезли доску, а его выбросили. Мне жалко стало, он такой же одинокий как я, брошенный всеми.

- Тебя никто не бросал! Папа – на работе, с тобою бабуля. Не утрируй.

- Бабуля меня не понимает!

Тяжело выдыхаю.

Вот он камень преткновения – мама живет далеко, у Финского залива, работает смотрителем в питерском музее. Замуж она вышла повторно в сорок пять за питерского командированного к нам мужика, укатила с ним в северную столицу.

Она настойчиво предлагала забрать Настю к себе, но мы с дочерью не разлучны. У нас сердце одно на двоих.

Я же переезжать не собирался.

Предать малую родину – не для меня это.

Не так отец – пожарный учил жизни, не тому. Если я уеду, кто же будет спасать деревню от летних пожаров?

Тяжело вздыхаю.

- Настена, дочка, ты же понимаешь, что тебя на свалке могло придавить ковшом эскаватора?

- Меня? – округляет огромные синие глаза.

И я на мгновение вспоминаю девицу из кафе.

Мотаю головой, сбрасывая морок.

- Нее! Я как таракан…

- Такой же вредный и упертый? – усмехаюсь.

- Нет. Быстрый.

- Настя, ты хочешь моего инфаркта. У меня служба менее вредная и опасная, чем ты.

- Я – Настюшка –опасность! – дочка бьет себя в грудь. Потом хватает за руки новую подругу, пускается с нею в пляс.

- Я же не привез тебе аленький цветочек… - быстро нахожусь я. – Так что дарю тебе мое разрешение на проживание твоей подруженции.

- Правда? Можно?

- Да, только ты ей место найди. Все-таки она чересчур костлявая. Не дай Бог пораниться! И имя не забудь придумать.

- Ура!

После легкого ужина – молока с печеньем дочь укладывается спать. Подругу сажает напротив кровати в кресло. Но я разворачиваю кресло к окну. Не дай Бог, дочь забудет про чудило ночью, перепугается до чертиков. Впрочем, я и сам могу начать заикаться от подобного соседства. О нашей бабушке и говорить нечего.

- Пап, расскажешь про столицу? – спрашивает, борясь со сном.

- Милая, я покажу тебе фото. Завтра. Сейчас спи.

Целую наследницу маминых глаз и озорного характера в щеку, в макушку, поправляю одеяло, выхожу из комнаты.

Прямиком направляюсь на кухню, где меня ждет – не дождется мама.

Она ставит передо мною тарелку с борщом и второе – ленивые голубцы.

Едва открываю рот, чтобы поднести ко рту большую ложку, как родительница начинает свой разговор.

Глава 8 Ну, ты, доча даешь!

Демид

- Сынок, ты поговори со стрекозой, – говорит мама наутро, продолжая чистить яблоки.

- Варенье или пирог?..

Сажусь за стол, чтобы выпить кофе. Впереди два выходных дня, соображаю, как провести их с пользой.

Лада меня ждет, но почему-то не хочется к ней.

- Варенье, - отвечает мама. - Но если ты хочешь пирог, я испеку.

- Спасибо, родная. Что бы я без тебя делал, - заглядываю родительнице в глаза.

- Ты зубы-то мне не заговаривай! Поговоришь с Анастасией Демидовной?

У-у! Какие дела. В ход имя-отчество пошло. Пиши-пропало. Мама моя –бывшая учительница. Правильно говорят – бывших училок не бывает!

- Она же меня не послушает. В этом вопросе я ей не повелитель. У нее есть сердце, и оно ее ведет, - говорю с досадой. Я только вернулся из недельной командировки, жутко соскучился по дочке, не хочу быть для нее злым полицейским.

- Ты ее отец, а она – семилетка. Во всем должна слушать тебя. Иначе никак, - зудит мама.

- Последние два года она Нину Васильевну слушала, а не меня.

- А ты сходи с Настюшей на тихую охоту в лес по грибы, по землянику. Побудь наедине.

- Тихую? – громко смеюсь. – Настя всех обитателей леса распугает своими криками. То выхухоль изобразит, то орангутана.

- Это их в певческом кружке учат такому?

- Черт разберет кто ее чему учит, или она –кого. Ты же знаешь нашу зачинщицу!

- Сынок, тебе придется пробовать. Во всяком случае я не вечная и слишком далеко живу. Скоро уеду, тебе воспитывать дочь. Сам же отказался отдавать ее мне…

- Боги! Ну, почему Нинка решила под старость лет перебраться в город? На кого она меня бросила? – причитаю я.

- Так-то ты ей не сын. У нее свои дети, внуки. Она и так на два года задержалась в деревне, все Настену жалела.

- А чего это она дочь мою жалела? – округляю глаза.

- Так, сиротку нашу вся деревня жалеет. Вон вчера вечером три бабенки пришли к калитке.

- Чего? – душа уходит в пятки.

- Лада – тренерша принесла кулебяку, Марьяна – пирожки с капустой и ежевику, собственноручно собранную. А Руслана – запчасть какую-то для велосипеда малой.

Твою ж за ногу!

Девки ко мне приходили.

Осаду снова объявили?

Только заход у них всегда мягкий – через дочку.

Но маме не стоит знать ни прозвище «капитан Катанни», ни о отборе невест, который какая-то сваха объявила. Вообщем, охоту на меня открыли – как на холостяка. Совсем не завидного, но бесхозного.

- Ни-на! – стону я.

Нина – это наша шестидесятилетняя соседка, подруга детства моей матери. Тоже бывшая учительница.

Дети ее давно в город перебрались, внуки там же живут. Вот и она к ним рванула, сердце у нее болело за своих.

Последние два года она воспитывала Настю ( и меня заодно), кормила нас, увещевала меня, уговаривала на женитьбу, свахой выступала, невест подгоняла – так сказать, искала маму для мамонтенка. Даже песню с Настеной изучила.

«Меня не пугают ни волны, ни ветер
Плыву я к единственной маме на свете
Плыву я сквозь волны и ветер
К единственной маме на свете
Плыву я сквозь волны и ветер
К единственной маме на свете».

Я бы согласился жениться, но дочка воспротивилась. Показывала всем претенденткам не сладкий характер и гнала прочь со двора охотниц на меня.

Тяжело вздыхаю, вспоминая детские сказки про отборы невест для драконов.

Жаль я не дракон, и огонь не моя любимая стихия.

Мы с ним антагонисты. Я слишком хорошо знаю, что делает необузданный огонь. Слишком. Поэтому не люблю стихию огня. Мне импонирует вода.

Закатываю глаза.

Вот бы взять дочку и на море слетать.

Деньжата накопленные есть. Если только Настя не вырастет из прошлогодней зимней шубки.

Вот я дундук, я и куртку не померил. Вдруг, как в прошлом году, рукава стали ей коротки.

Сердце заходится.

И тут вспоминаю, что мама подарки привезла – и шубку, и пуховик новый.

Радуюсь, что у мамы состоятельный старичок.

Фух! Выдыхаю.

- Дом соседский пустует? - спрашивает мама, строго глядя на меня. - Нина же не стала его продавать?

- Нет. Она его деревне передала, так сказать для дела.

- Для дела?

- Да, говорят дом отдали новой учительнице начальных классов. Алевтина Ильинична на пенсию же ушла. Новенькая молодуха к нам едет по распределению от вуза.

- Учительница по соседству – это хорошо, - подмечает мама.

Не знаю.

Мне как-то безразлично. Молодух я стороной обхожу.

- Ты, сынок, если что ей понадобится, помоги.

- Что может понадобиться молодой бабе? – округляю глаза. – В этом я точно не тимуровец.

- Типун тебе на язык. Мысли твои дурные. Дрова нарубить, печь затопить, кран починить. Она же городская? Неумеха. Зато к Настеньке нашей хорошо отнесется.

- То есть, дочь у меня такая плохая, что мне придется выкупать хорошее отношение к ней в школе?

- Не утрируй. Но Настенька наша не простой ребенок.

- Дьяволенок в юбке?..

- Пап, если чо, то я у тебя за спиной стою. Слышу все! – звонкий и немного обиженный голосок дочери заставляет меня покраснеть.

Оборачиваюсь. Радуюсь, что она одна, без подруги в нагрузку.

- Эм, ты уже готова?

- Как видишь! В лес собралась. Мы скауты все готовы к движу.

Когда она успела вступить в скаутское движение?

И откуда оно у нас в деревне появилось?

Видать, кто-то новомодный приехал на лето погостить. Деревня у нас большая, дворов много, родственников у всех обитателей хижин навалом по всей стране. Кто куда упорхнул из отчего гнезда, а на лето все собираются под родительскими крышами.

Веселья летнего не избежать.

К тому же прямо за деревней раскинулся замок Воронцовых, айтишных магнатов. А к ним летом съезжаются богачи всех мастей с детишками.

Воронцовы даже лагерь летний учредили для детей со всей области. Наших деревенских туда без очереди принимают.

Глава 9 Ну, ты, Никита и баран!

Алиса

Хостесс отходит, и мы остаёмся вдвоём за столиком у окна. Белая скатерть, свеча в стеклянном подсвечнике, тонкий звон бокалов - всё словно из фильма про Красавицу и Чудовище, и я чувствую себя главной героиней.

Только расклад немного другой – мы оба красивы, чудовищ здесь нет!

Официант приносит меню, но я почти не читаю - слишком заворожена видом.

- Я сделаю выбор сам!

С учетом того, что я много раз видал ролики, в которых Алексей прекрасно готовил на камеру, доверяю ему.

Лёша, спокойный и уверенный, заказывает для нас, словно знает, что мне понравится. А я ведь ни разу ему не писала, что мое любимое блюдо – пельмени и лобстеры.

Да, вкус у меня неоднозначный.

Лобстеров я люблю очень сильно, правда ела всего один раз в жизни.

А вот устриц и лягушек не люблю, и пробовать не собираюсь. Даже если мне скажут, что я просто не умею их готовить.

Не умела, и не буду начинать!

Голос Алексея низкий, мягкий, в нём слышится забота, и мне приятно отдаться этому чувству - не думать, а просто довериться.

На город наступает темнота.

- Что будешь пить?

- Сок, зеленый чай и минералку без газа, - отвечаю я поспешно, пока на столе не появилась бутылка с золотистой или янтарной жидкостью.

Но она появляется. Янтарная жидкость в бокале Леши ловит отблески города, переливается огнём.

Я же делаю глоток сока, и лёгкая сладость, кружит голову. На тарелке - изысканная еда.

Порция настолько маленькая, что мне страшно к ней прикасаться. Вот почему я не люблю дорогие рестораны. Платишь дорого, уходишь голодным.

Выложено красиво, не спорю. Словно произведение искусства.

Ем я мало. Пью воду и становлюсь азартной и веселой, сама атмосфера заводит.

Взгляд фермера скользит по мне с теплотой и тихим восхищением.

Мне нравится, когда вызываю восторг.

Не останавливаю Алексея, пускай смотрит столько, сколько влезет.

Удивляет лишь один момент – Леша никогда так ни на кого раньше не смотрел! Если честно, меня зацепил именно его застенчивый взгляд. Когда я увидела первый ролик и то, как стеснительно Леха отвел глаза от девушки и потер бровь, я поняла, что таких еще не встречала.

Могу только догадываться какие чувства и эмоции бурлят в нем сейчас, что вызвали такие перемены.

- Я рада, что мы здесь, - признаюсь я, чуть смущённо, крутя бокал с минералкой в руках.

Лёша наклоняется ближе:
- Я хотел, чтобы ты улыбалась именно так.

И сердце моё замирает. В этот миг мне кажется, что весь город внизу светится только для нас.

- Расскажи о себе, - говорю смущенно.

- Чего рассказывать? Ты все видела на канале. – Его кадык дергается и я теряю дар речи. Почему он груб со мной? Неужели я задала дурацкий вопрос.

Странно. Раньше Леха любил часами рассказывать о деревне, о ферме.

Увидев, что я расстроилась, начинает свой рассказ:

- Я сам создал канал Лехина ферма. За два месяца собрал триста ка подписчиков. Я – фермер, деревенский блогер.

- Ты такой умница, создал канал, чтобы мы городские могли проникнуться деревней.

Парень некрасиво смеется, и у меня ледяные мурашки бегут по телу.

- Канал создан, чтобы показать покупателю товар лицом и втюхнуть побольше продукции ЭКО.

Поверить не могу в его цинизм.

Леша мне казался другим – добрым и милым. Честным. Любящим природу и свою ферму.

Этот Леша меня настораживал.

- Красивая птица, разноцветные яйца, буренки, бычки, комбайны, поля цветов- ирисов – все это антураж.

- Нет! Ты не мог так обманывать. Ты же Лешик-позитивчик. – Осекаюсь, замолкаю.

- Да, я классный!

Кажется, что я ослышалась. Он назвал себя «классным»? Общение с фермером не сулит мне ничего хорошего, но как сбежать я не знаю.

Молодой олень, толковый, но не мой.

Неожиданно молодой мужчина расстегивает куртку, снимает ее. На нем белая футболка, обтягивающая рельефную грудь и бицепсы.

Он играет мышцами, дразнит меня. Подмигивает.

Чертовски сексуальный!

Улыбка обворожительная.

Почему-то создается впечатление, что Алексей продает ЭКО-продукт!

Хочу дать деру, но парень оказывается более быстрым. Через мгновение он уже сидит рядом со мною, гладит мою коленку, лезет целоваться.

Я уворачиваюсь, и рикошетом поцелуй прилетает мне в скулу.

В этот самый момент мой телефон разрывается от звонка.

На экране высвечивается незнакомый номер.

Глава 10 Грибник из меня не очень

Демид

Лес дышит теплом и светом.

Летнее солнце просеивается сквозь кроны, падает золотыми пятнами на мягкий мох и сырую землю, на шершавую кору деревьев.

Воздух густой, сладкий от запаха смолы и цветущих трав. Кажется, что сам лес поёт - шорохами листвы, щебетом птиц, гулом насекомых.

Прислушиваюсь. Вроде кроме нас никого.

- Настюша, ты не беги - силы береги!

- Пап, ты стихами заговорил? – интересуется стрекоза и только ускоряется.

- Куда спешишь? Это тихая охота.

- Ты ружье не взял? – расстраивается дочка. – Зайцев не будем гонять?

- Нет!

- Зря.

- Кровожадная ты у меня. В кого интересно? – выдыхаю расстроенно.

- Если чо, то у нас в деревне все любят охоту!

Ага, я в курсе. Вроде как и на меня объявили новый сезон охоты, пока я в командировке находился.

Идем по тропинке дальше.

- Пап, можно я кроссовки сниму? – просит моя.

- Зачем это?

- Марьяна говорит, чтобы стать ведьмой, нужно связь с природой ощутить?

- То есть, ты будешь ходить босиком по лесу по холодной земле, и превратишься в ведьму?

- Да!

- Дура твоя Марьяна! Весу в ней семьдесят кило, ее ни один сквозняк не возьмет. А ты маленькая хрупкая девочка, тебя сдует и продует трижды, если босиком побежишь. А еще пораниться можешь!

Дочь киснет, строит гримасы.

- Ну чего ты? – догоняю ее, глажу по макушке. – Я – отец, не ведьмак. А ты не подопечная Геральта - Цирилла. Закалять мне тебя для боев не надо. Трон тебе тоже не достанется. Так что будет как-то так. Отец сказал – дочь сделала!

Решала удивленно вскидывается на меня.

В ее огромных синих глазищах читаю ответ: «Когда это так было?»

Выдыхаю расстроенно. Я и сам не помню. Года два назад.

Шагаем по тропинке дальше, в сторону поляны, на которой растет земляника.

Под ногами ощущаю упругую землю, в воздухе – предрешенность нашей охоты.

И вдруг вижу алые искры в зелёной траве - земляника. Маленькие ягодки сияют, будто капли заката, сладко пахнут солнцем и детством.

Как сейчас помню это чувство - берёшь в ладонь горсть, и губы сами тянутся к этой хрупкой, сочной красоте. В желудке ноет, словно голодный.

К сожалению, мое детство тю-тю, а здесь я ради Насти, так что все аленькие цветочки и ягодки ей достанутся.

- Не-не-не! – только и успеваю выкрикнуть я, увидев, что вместо ягоды у дочери в ладони черный рогатый жук. Пугающий до чертиков.

Дочь наклоняет вправо светлую головку в финтифлюшками и оранжевыми бантиками.

А через мгновение у нее в руках появляется баночка для анализов с красной крышкой (у бабки, видать сперла). И жук исчезает в прозрачной тюрьме.

- За-чем?

- Новый вид для моей коллекции. Высажу его в огороде, буду ждать деток.

Ясно. Покоя соседским бабам не видать – как пойдут всходы новых жуков – так новые бранные слова пополню в коллекцию.

Собираю землянику в банку. Разглядываю зачарованную местность.

Подальше, где более влажно, под соснами, виднеются грибы. Летом лес щедр - крепкие белые грибы, с толстыми ножками и коричневыми шляпками, маслята с гладкой кожицей, рыжие лисички, будто огненные язычки, спрятались в мху. Попадаются подберёзовики, стройные и скромные, и грузди - белые, тяжёлые, с ароматом свежей земли.

Но сейчас я вижу только белые грибы.

То тут, то там слышатся шаги и шорохи.

Лес - живой, бескрайний, принимает и хранит, зовёт и одаривает. Каждое дерево здесь словно страж, каждая тропинка ведёт вглубь, к новым открытиям, к тихой радости лета.

Я приседаю прямо на краю тропинки, ладонью раздвигаю траву, и меня будто обжигает запах лета - терпкий, сладкий, земляничный.

Ягоды тянутся к пальцам, и стоит сорвать одну, как нежная кожица лопается, оставляя на подушечках алый сок.

Он липнет к коже, а язык уже жадно ловит этот вкус - медовый, чуть с кислинкой, такой знакомый и до боли родной.

- М-м-м!

Корзинка рядом наполняется неторопливо.

Словно возвращаюсь в детство - когда всё было простым - солнце, зелёные колени от травы и ладонь, полная земляники.

Только Насте неинтересно вот это всё.

- Пап, ну давай быстрее. Ты как капуша!

Углубляемся в лес.

Под ногами мягкий ковёр из мха и иголок, он пружинит и тихо шуршит.

И вдруг - рыжие лисички! Их целая россыпь, они словно огоньки разбросаны среди зелени.

Я присаживаюсь, срезаю их аккуратно ножом, и воздух наполняется влажным грибным ароматом.

Глава 11 Встреча с ведьмой- не к добру!

Демид

- Марьяна, пойдем мы, - шепчу я хрипло, мгновенно теряя голос.

- Во дела! – девица бьет себя по пышному бедру. – Только пришли гости дорогие, а уже уходите? Я для вас баньку затопила! – Аппетитная пышка тычет наманикюренными пальчиками на новый сруб бани.

- Баньку? – спрашиваю, едва не теряя сознание.

- Капитан Катанни, а ты чего больше боишься – веника или женщину? – мурлычет дерзкая баба мне на ухо.

- Брысь! – рявкаю я.

- Ты чего, пап? «Нету» тут кошек, - бормочет дочка.

- Как это нет? -шепчет с обидой пухлыми губехами горе-ведьма. – У настоящей ведьмы всё имеется! – Кажется, эта городская девчонка готов в лепеху расшибиться, лишь бы доказать всем, что она волшебная.

В деревне ее итак бабы кличут «волшебной на всю голову».

- Есть у меня в хозяйстве черный кот – одна штуку, - Марьяна загибает деловито пухлые пальцы. – Домовой – одна штука…

- Ты ври, да не заговаривайся! – рявкаю я, увидев как у дочери загораются глаза.

Две синие неоновые лампочки, готовые светиться круглосуточно.

- Тетя Марьяночка, - дочка бросается к ведьме, у тебя живет домовой Кузя?

- Ато! – девица тычет пальцем в небо.

- Сначала документы на дом покажи! Огнетушитель! – наезжаю я на большую грудь девицы… то есть просто наступаю на нее – делая шаг вперед.

Та, что выдает себя за потомственную ведьму вращает запугивая зелено-карими глазищами, и не отступает.

Упираюсь в ее «девочек».

Отступить не могу. Ни шагу назад. Я же не трус!

Легкий ветерок задувает нам в паруса, и не только. Темные пряди волос ведьмы падают ей на лицо.

Тянусь к нему руками, машинально убираю волосы пальцами.

Девица томно дышит с готовностью.

- Ты, это, давай, по-хорошему отпускай нас! – бубню я. – А самого ноги в дом несут, вслед за хозяйкой.

- Не чуди, капитан. Я тебя неделю ждала, не можешь ты вот так взять и уйти. Вон, дочурка твоя не даст соврать. Она меня семь дней мурыжила.

- Мурыжила?

- Угу. Требования свои выставляла и хотелки.

- Например? – вхожу в шок.

- То драники пожарь, то котлетки, то сосиски в тесте запеки, то пирожки с ливером, то с ежевикой.

Мы же не в сказке, чтобы кисельные берега и молочные реки за ночь колдовали.

Умаялась я за неделю!

- Ты чего несешь, блаженная? – вглядываюсь румяное лицо Маринки, возомнившей себя Марьяной.

Она же дерзко тычет пальцем в пустоту, где только что Настенька маячила. – Стрекоза твоя маленькая свидание с тобой продавала всем желающим всю неделю!

Лада.

Марьяна.

Руслана.

Их приход к воротам моего дома – это проделки Насти?

Она их настрополила, завела, а я искал сваху в чужом дворе.

***

Дорогие мои, поехали в эмоциональную историю третьей сестры Маргариты Сошниковой-Соколовой!

«Вернуть жену невозможно» https://litnet.com/shrt/V6f7

- Надо поговорить, - требовательно заявляет муж.

- О чем? Что ты в юбилей нашей свадьбы вернулся домой в три часа ночи?

Взгляд его тяжелеет.

- Это уже не имеет значения, - чеканит. - Ты больше не соответствуешь моему статусу. Мы с тобой разводимся!

- Серьезно? - удивленно смотрю на него.

- Ты что забыла, где я тебя взял? - небрежно бросает он.

- Что?..

Перехватывает дыхание.

О чём это он?

Глава 12 У мужчин нет души, зато большое любящее сердце

Демид

Злым медведем вваливаюсь в старую перекошенную избу, давным-давно заброшенную настоящим хозяином, и используемую Маринкой для медитаций и общения с потусторонними силами (пересказано со слов новой хозяюшки).

- Настя! – рычу я, продираясь через узкий коридор сеней.

Веники, сухие травы, развешенные ведьмой и прицепленные к веревке прищепками, беспощадно бьют меня по лицу.

Но я геройски преодолеваю расстояние, иду вперед.

Спотыкаюсь, ударяясь об железное корыто, в котором что-то живое копошится.

Мать твою!

Страшно-то как!

Изба едва живая, наполненная живностью, едва различимой – лишь по шорохам.

Барабашка? Или как там она назвала свое имущество? Домовым?

Совсем спятила городская, мышей принимает за знаки природы.

Дергаю на себя еще одну дверь, непосредственно ведущую в избу. Врываюсь в помещение, и меня тут же обладет теплом, ароматом еды и недоверием собственного ребенка.

Настя думает, я сейчас испорчу ей посиделки.

Она права.

Осматриваюсь – я стою на малюсенькой теплой кухонке, дочка уже сидит как царица на центровом месте.

Справа от нее черный кот, слева – игрушка, мягкая , с шапкой шерсти белого цвета, явно вычесанной у белого персидского кота.

Видел я такие подушечки у своей матери в Питере. Только не знал, что можно их использовать. По дурости.

- Папуля, только не ругайся! – дочь хлопает ярко-синими глазами, блестящими от слез. – Я ж к тебе с добром. Мне нужна мама. – Скашивает глаза на пышную Маришку.

Не-не!

Такую яркую особу я точно не вывезу!

Маришка тоже мило хлопает глазками завидющими, меня как свое приданое осматривает.

Не смешно!

Мороз бежит по коже.

- Кэп, устами младенца глаголет истину. Тебе нужна жена!

- Зачем?

- А ты посмотри на этот момент с разных сторон. Найдешь выгоду. – Загибает пальцы. – Будешь вечно сыт и свободен от воспитания дочери, сможешь с мужиками на рыбалку ходить.

- А тебе чего?

- А у меня статус повысится – стану я замужней дамой, уважать начнут в деревне, клиенты косяком пойдут!

- На этом моменте стоп! Про твои игры с магией и клиентами слышать не хочу. Нет у тебя магии, обманываешь ты всех и когда-нибудь налетишь!

- Не правда! – рыкает на меня дочка. – Есть у тети Марьяны магия. И после свадьбы я стану ее дочкой и она научит меня колдовать.

- Хватит! Не существует колдовства.

- Как это? Вон веники волшебные висят в сенях. Они лечат от разной хвори, - спорит дочурка рьяно.

- Это другое, объяснить можно целебное воздействие трав.

- Так травы и будет собирать твоя дочь! – тут же выпаливает Маринка.

Черт! Достала. На грубость нарывается.

Собирать травы? Моя Настя? Тяжелая работа не про нее. Она курей и поросят вовремя накормить не может! Вечно голодом их держит.

Хохочу так громком, что стекла дрожат в старых окнах.

- Мариш, тебя кинули!

- Кто? – возмущается девица в длинном черном платьев пол с глубоким декольте и вычурным ажурным антуражем вокруг него.

- Она, - показываю пальцем на свою малышку.

Дочь недовольно фыркает.

- Марин, а ты хоть раз спросила мою дочь, зачем ей магия? – вглядываюсь в удивленное лицо девушки.

- Ну, она ребенок. Хочет как Гарри Потер владеть палочкой, как Гермиона управлять временем.

Я же гляжу в упор на притихшую дочурку, пойманную на месте преступления. Раскраснелась вся. Подбородок дрожит, губки надула.

- Маму она свою желает вернуть! Вот зачем ей магия! А ты ей голову морочишь, и она верит в невозможное!

- Ой, прости, капитан, - Марина кусает губы.

Настя обижается на меня мгновенно. Отворачивается к окну. Не дает мне увидеть любимые глаза.

Зато вижу как фигулинки на голове подрагивают, и худенькие плечи трясутся.

- Дочь, а дочь, прости а…

- Ну, ты Катанни и олень! – выдыхает с болью девушка, и осторожно подсаживается к моей дочери.

- Настена, не обижайся на папу. Он –мужчина, этим все сказано.

- Что это значит? –спрашивает моя, поглощенная любопытством.

- Бесчувственный. Души у него нет.

- Как это?

- Природа так устроила, что у нас женщин, - тычет себя в грудь, и у вас - маленьких девочек, - касается светлой макушки моей малышки, - есть душа – нежная как цветок, а у мужчин – камень.

Ну знаете ли!

Глава 13 Огонь рушит планы

32 августа

Демид

Сегодня я выходной. Готовлю семилетнюю дочку Настю в школу.

Завтра долгожданное первое сентября, гладиолусы срезаны, ждут своего часа, как и ранец с ручками и тетрадками.

Завтракаем ватрушками, которые с вечера нам принесла Марьяна.

- Тебе какао? – спрашиваю у ребенка, смотрящего все утро с надеждой в окно.

Кивает.

- Курей пойдешь кормить или мне самому?

Надежды дочери на избавление от труда гаснут.

- Между прочим, труд сделал из человека – обезьяну, - заявляю я, в целях воспитания.

- А не наоборот?

Тьфу ты, вечно путаю!

В этот самый жаркий момент спора поступает звонок из дежурки - нужно срочно приехать в пожарную часть.

- Пожар третьей сложности на старом заводе.

- Там где арендуют цех и фейерверки разместили?

- Похоже, да. К тому же осложнен ветром. Людей для тушения не хватает, не все из отпусков вернулись, - сообщает дежурный. - Если пожар перекинется со старого здания завода на деревню Васюки, то через сутки может дойти до нашего Завидово.

- Конечно, буду через двадцать минут.

- Почему так поздно?

- Мне дочку нужно пристроить.

Кладу трубку, смотрю на дочь. Она уже расстроена, словно знала, что этот день закончится именно так, а не иначе. Несмотря на все мои заверения, что мы проведем день вместе.

- Настюша, детка, тебе придется оставить свою подругу - Скелетину и пойти домой к тете Ладе.

- Не хочу, - фыркает моя, поправляя платье на Скелетине, сидящей с нами за столом.

- Придется. мне на работу.

- Так нечестно. Ты обещал быть со мной сегодня.

- Милая, уже все готово - показываю на школьную форму - пышный белый фартук, банты, платье шоколадного цвета. Все модное и красивое, по размеру.

- Ты будешь завтра самой красивой первоклашкой, - целую дочь в макушку.

Моя мышка явно обижена.

Но я не бог огня, а всего лишь его укротитель.

- Дочура, рюкзак бери, я тебя отведу. Времени в обрез, показываю то на часы, то чиркаю ладонью у себя перед горлом.

Мой оловянный солдатик собирается за две минуты. Уже приучена.

Садимся в машину, едем к Ладе.

- Ладушка, привет, моя у тебя останется до вечера. мне на работу, - хлопаю невинно глазами, так, как это делают охотницы из нашей деревни.

- В Васюки? - вскидывается она.

Киваю.

Хватает за руку, отводит в сторонку.

- Каттани, ты это брось! Сегодня же ты выходной! Сама судьба спасает тебя.

- Я пожарный!

- На заводе жуткий пожар, если до склада доберется с фейерверками - взрывы начнутся. Ты не имеешь права рисковать собою! - на глазах женщины слезы.

- Ладушка, я же уже сказал тебе, что не достанусь. Не желаю я жениться. Не достанусь я никому, так что жалеть меня не надо.

- Черт с тобой. Ты Насте нужен! Сироту хочешь оставить?

- Нужен, значит вернусь! – бурчу негодующе. Разворачиваюсь, ухожу. Меня на пожаре ждут ребята.

Приезжаю на место пожара.

Гул сирен ещё в ушах стоит, а вокруг - ад. Пламя жрёт заводское здание, ветер срывает языки огня и швыряет их на соседние постройки.

Дым забивает лёгкие, глаза режет, а мы лезем в самое пекло.

- Воды мало! - кричит кто-то из своих, кашляя.
- Держитесь! Сейчас вертолёт подтянут! - отвечаю, но голос тонет в реве пожара.

Сухой треск железа, гулкие хлопки - крыша проваливается внутрь. Ребята бегут, тянут рукава, переглядываемся - каждый понимает- ошибок этот огонь не простит.

Жуткий ветер разносит огонь по округе.

И вдруг, сквозь гарь, вижу людей. Мужики с Васюков пришли, женщины ведра таскают, подростки цепочкой воду передают. Это вселяет силы - словно не мы одни против стихии.

Темнота опускается быстро.

Казалось бы, ночь - покой, но нет - огонь жрёт лес, поля светятся красным заревом.

Мы устали до предела, угаром надышались так, что язык к нёбу липнет. Но бросить нельзя.

К утру, когда небо сереет и тянет холодком, пожар сдаётся.

Чёрные каркасы цехов торчат, как сломанные зубы. Я снимаю каску, отираю сажу со лба - руки дрожат.

- Мужики, мы справились, - сиплю. - С первого сентября всех поздравляю.
- Катанни, - хлопает по плечу Саня, - мы тут закончим. Ты езжай домой. Тебе дочку в школу вести.

Я киваю, даже спорить не могу. Сил нет. Сажусь за руль, еду домой сквозь утренний туман.