Удиви меня!

Глава 1

Он – уравновешенный педантичный аристократ в третьем поколении, немного брезгливый, но жутко сексуальный…
Я – женщина, чья тыква так и не превратилась в карету, а мышь не стала личным водителем.
Мы оба притворились теми, кем не являемся, чтобы избавиться от скуки однообразных будней. И провели незабываемую ночь…
Однако этот мужчина пожелал продолжить знакомство, но я не собираюсь менять свою жизнь, тем более узнав, кто он на самом деле.
Отказав, я уязвила его самолюбие – он решил отыграться и влюбить меня за три свидания.
Вызов был принят! Для него это дело принципа, для меня – забава. Ведь удивить меня не просто, потому что я вижу людей насквозь…

Глава 1

— Ты что сделал?!— тихо ужаснулся Мирон и на несколько секунд застыл в неверии.— Это же подарок! Нам с Юлей в Севастополь ехать… Нас ждут завтра утром!

Михаил виновато почесал затылок и молча уставился на помятое крыло нового автомобиля. После аварии оно свисало над колесом и всю дорогу дребезжало.

— Я тебе машину давал, чтобы ты на свидание съездил, а ты что устроил – ралли по бездорожью?

— Ну не кипятись, Мир, отрихтую я твою снежную королеву.

Мирон завёл пальцы в густые волосы на висках и провёл по коже к затылку, поднял голову к темнеющему небу, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Обо что ты так её?

— О трактор…

— Где ты трактор в центре города нашёл?

Мирон недовольно опустил руки и обошёл «тойоту», проверяя остальные части автомобиля. Ведь только из автосалона забрал. Рихтовка не один день займёт. Но не безответственность Михаила беспокоила: не себе покупал, будущему тестю.

— Не будь ты мне братом, надавал бы по шее!— проворчал он и посмотрел на часы.

Было девять вечера. Солнце уже клонилось к закату. Его ждала Юля с чемоданами. А где в это время взять такой же новый автомобиль, того же цвета и комплектации, он не знал.

Мирон посмотрел на Михаила, как тот виновато щёлкает костяшками пальцев и смиренно вздохнул.

— Свидание хоть удалось?

— Да куда там. Четвёртый раз уже пытаюсь хоть чем-то её завлечь к себе – ни в какую. Не даёт, и все! Что за бабы пошли? И в ресторан её, и в кино, и цветы ей с шоколадом, в модный магазин на днюху свозил – платье купил, о котором все уши прожужжала… А теперь: «Я плохо себя чувствую», «Я не могу так сразу»… Я не такая – я жду трамвая… Тьфу ты, блин, вертихвостка!

Михаил досадливо сунул руки в задние карманы джинсов и пнул мелкие камешки.

— Будь ты немного сдержаннее, может, и получил бы что хочешь.

— Я не умею, как ты, растягивать знакомство на недели, чтобы понять, хочешь ты женщину или нет. Увидел – захотел – взял. Или увидел – поморщился – отвалил.

— Дело не в желании. Не люблю тащить малознакомую женщину в постель, тем более после первой встречи,— брезгливо сдвинул густые брови Мирон.

— Трата времени,— отмахнулся брат.— И сплошные убытки.

Мирон покачал головой и присел на корточки перед крылом автомобиля.

— Да, невезуха…

Михаил вновь виновато потупился.

— Теперь главное – на юбилей успеть,— вздохнул Мирон.— У тебя в автопарке есть приличный минивэн?

— Мой минивэн в подарок? Он же с логотипом?— рассмеялся брат.

— Остряк, я бы тоже посмеялся,— с упрёком заметил Мирон.

— Что уж теперь… Летите самолётом?

— План был лично доставить подарок. А сейчас и мест нет, и рейс не совсем удобный по времени – опоздаем на мероприятие. Да и Юля боится летать.

— Она ж у тебя деловая женщина?— усмехнулся Михаил.

— Она работает по области, поэтому только с водителем и ездит. Подумал, хотя бы прокатимся по Крыму, может, в горы… Юля в палатке спать не станет. В минивэне можно матрас положить,— устало погладил свою густую бороду Мирон.

Сколько он по-настоящему не отдыхал? Лет пять работал как проклятый. Брату помог устроить своё небольшое дело. Тот шестнадцать лет после учёбы жил в Москве и удачно зарабатывал на поставке и аренде снековых[1] и кофе-автоматов, но, переехав в Ростов, не смог развить дело из-за низкой востребованности. Вот Мирон и подал идею заняться арендой сельхозтехники. Михаил быстро развернулся, открыл ещё и автобусный парк. Дело пошло – предприимчивость у Заварских наследственное. Но в личной жизни у брата полный бардак. Влюбчивый Михаил всё время выбирал не тех, будто за всей мишурой не мог разглядеть сути. То легкомысленные девицы без царя в голове, то вымогательницы, и все как одна с модельной внешностью. Отдавался новому роману с головой, а все отношения заканчивались одинаково – скукой или разочарованием. Перебирал, а остановиться никак не мог. А пора бы уже и семью завести.

Хотя Мирон и сам до сих пор был холост. Всё некогда – бизнес, текучка…

У него тоже было много женщин: не отказывал себе в праве расслабляться и получать удовольствие в их компании. Будучи высоким, статным, гораздо симпатичнее старшего брата, с чувством собственного достоинства, уравновешенным и рассудительным, он всегда был в центре внимания, но менял партнёрш неохотно. Достаточно было выстроить отношения без американских горок: никаких разборов полётов, полный порядок в голове и в доме и, пока сохранялись стабильность и доверие, он не искал новых увлечений. Благоразумие и обстоятельность в женщинах ценил больше всего. И с такой женщиной он жил уже два года. Мирону было тридцать семь, подходила пора задуматься о семье, и родители настаивали на внуках.

Глава 2

Припарковав во дворе своего дома чёрный минивэн «мерседес», Мирон протёр туфли и вошёл в гостиную. Нужно было быстро переодеться и выезжать: к утру они уже должны быть в Севастополе.

Юлия стояла у широкого окна, выходящего во двор, и недоуменно смотрела на припаркованный минивэн.

— Привет. Ты собралась?— снимая пиджак, спросил Мирон.

— Мы что, поедем на этом?— спокойно проговорила она.

— На юбилей успеем,— ровно ответил он, расстёгивая манжеты рубашки.

Юлия повернулась к нему и прищурилась.

— А где «тойота»?

— Её пока нет,— не вдаваясь в детали, ответил Мирон.

— И как ты себе это представляешь? Я уже сказала матери, что купила отцу машину, о которой он мечтал, а мы заявимся на этом задрипанном минивэне?!— повысила голос Юлия, чего Мирон никак не ожидал. Она никогда не проявляла вспыльчивости, и это больше всего в ней нравилось.

— Прокатимся по Крыму, с комфортом переночуем в горах. Ты же не любишь отдых в палатке…

— Какие горы, Мирон, очнись?! Я полтора года ждала твой отпуск, чтобы познакомить с родителями. Наконец, мы собрались, едем на юбилей к отцу, а мне и подарить нечего? Мы договаривались: я занимаюсь ремонтом твоего дома – ты покупаешь машину! Почему в таком элементарном деле ты не смог сдержать слова?

— Прости, что?— не выдержал её тона Мирон.— Я купил, но Михаил случайно её ударил… Отрихтуем и закажем доставку. Ничего страшного не произошло…

— Ударил?!— округлила глаза Юлия, и её скулы мгновенно налились багрянцем.— Ты подаришь мэру Севастополя битую машину? Ты в своём уме? Какого чёрта ты дал своему брату – разгильдяю новую машину? У него что, не хватает своего автопарка? Когда ты прекратишь с ним нянчиться? Это несерьёзно, Мирон. Я всё думала, когда ты уже повзрослеешь, но, видимо, всегда буду старше и мудрее тебя…

Что-то захлопнулось внутри Мирона. Его лицо потемнело, где-то за грудиной недовольство сжалось в тугую пружину, а в висках запульсировало, будто отсчитывая секунды до взрыва. Таким напряжённым за последнее время он себя ещё никогда не чувствовал. Нахлынула такая злость, что, казалось, вот-вот и его разорвёт на части.

— Снизь тон,— похолодел Мирон и сунул руки в карманы брюк.— Либо мы едем на минивэне, либо не едем вообще.

Но, произнеся это, он усомнился, что поездка имеет смысл и что сам хочет этого. В ту же секунду заметил, как Юлия покраснела ещё больше, как пышут гневом её глаза. Никогда прежде она не представала перед ним в таком состоянии. А знал ли он эту женщину? И не попал ли впросак, следуя чётко выстроенным планам на жизнь с ней?

И вдруг Юлия переменилась в лице – взгляд стал равнодушно-снисходительным, уверенно подошла к нему, медленно сняла с пальца когда-то купленное вместе кольцо.

— Знаешь, с меня хватит,— ровно проговорила она и положила кольцо в нагрудный карман его рубашки.— Будь здоров, и передай привет своему братцу. Вы до смерти останетесь холостыми.

Мирон хмуро сдвинул брови, а пальцы в карманах сами собой сжались в кулаки.

В кармане булькнул телефон. Он вынул его и прочёл сообщение. Замер на секунду. Сначала кровь отлила от лица, а потом она едва ли не закипела в венах и хлынула в мозг, вспарывая сосуды негодованием.

— На юбилей отца я уже опоздала, поэтому мне нужны эти выходные, чтобы собрать вещи,— поднимаясь на второй этаж, предупредила Юлия.

— Да иди ты хоть к чёртовой матери!— вспыхнул Мирон и, схватив пиджак, вышел из дома.

Сев в минивэн, он впервые поехал куда глаза глядят. Просто ехал на автомате, совершая лишь необходимые манёвры для сохранения безопасности движения на дороге. Давно не водил. Обычно сидел рядом с водителем, работая в ультрабуке или отслеживая бизнес-процессы в телефонном режиме. А сейчас голова гудела от накопившегося напряжения после сообщения его юриста, что их сделка по слиянию двух машиностроительных заводов безвозвратно сорвалась и всё, что Заварский инвестировал в оба завода: в оборудование, ремонт цехов и расширение производства, полгода напряжённой борьбы с конкурентами, переговоры с администрацией, отчисления налом – всё коту под хвост. Время и деньги потрачены зря. Но почему-то, кроме едких слов Юлии, в голову не приходило ни одной толковой мысли, как исправить ситуацию. Такой крупный провал за всю самостоятельную жизнь в бизнесе случился впервые.

Проехав на восток по Береговой вдоль набережной, Мирон начал приходить в себя. Нет, он не был расстроен тем, что Юлия разорвала отношения, но разочарован, что одновременно рухнули два плана: на личную жизнь и в бизнесе. Однако женщины – всего лишь женщины, и в целом все они одинаковы. Насчёт этого Мирон решил, что стоит сделать перерыв в любых привязанностях, а освободившееся время потратить на полное погружение в новый проект, который планировал начать после слияния заводов. Никаких отвлечений, раздражения от чужих претензий… Только в голове засела упрямая мысль, что ему нужен настоящий отпуск, чтобы элементарно набраться сил. И он знал, что это необходимое условие его дальнейшей эффективности в делах.

Последние месяцы Мирон ощущал бесконечную усталость, которая разъедала его обычную собранность. Постепенно копилось раздражение, росло желание что-нибудь перевернуть вверх тормашками, чтобы скинуть лишний балласт. Сегодня он физически почувствовал, как чаша терпения переполнилась. Отпуск он позволить себе не мог, после такого провала нужно было держать руку на пульсе и взбодрить акционеров. Однако сейчас внутри бурлило нетерпение, и было жизненно необходимо найти мощное быстродействующее средство, которое вернёт его в строй.

Глава 3

— Привет, Мир! Какими судьбами?— развёл руки Пётр, впуская в ворота Мирона.— Ты же должен быть на пути в Севастополь?

— Я уже никому ничего не должен,— хмуро сказал Мирон и всучил другу ключи от минивэна.— Загони, пожалуйста, габариты не чувствую, а то Алёна скажет, что я на её клумбы наехал.

Пётр, недоуменно бросая взгляд на минивэн, рассмеялся:

— На такой-то телеге, да. Ты что, у Мишки её взял?

— Одолжил… На постой пустишь?— потёр затылок Мирон и устало размял плечи.

— Проходи, конечно… А что случилось-то?

— Извини, что поздно… Так вышло. Но домой ехать не могу…

Пётр понимающе кивнул, расспрашивать с порога не стал.

— Да брось, ты же знаешь: двенадцать для нас с Алёной – детское время. Проходи в дом. Я быстро.

Мирон подошёл к парадной двери и остановился у порога: прохладный ночной ветер холодил виски и облегчал головную боль.

Шакринские были его друзьями с юности. Пётр управлял нефтеперерабатывающим заводом, акционером которого был Мирон, Алёна работала там же корпоративным психологом. По работе они сталкивались редко: всё же было правильнее разделять дружбу и бизнес, а когда встречались на совете акционеров, то в решении общих вопросов, как правило, придерживались одного направления. Вне бизнеса Мирон и Пётр встречались несколько раз в месяц, устраивали мужские посиделки за покером с ещё одним общим другом Григорием Подымовым и братом Михаилом.

Шакринский был человеком весёлым, энергичным и объективным, и если Мирону требовалась мужская солидарность, то лучше того никто не справлялся. А сейчас ему очень требовался тот, с кем можно просто выпить и помолчать о своём.

Пётр припарковал минивэн у своего гаража и вернулся к Мирону. Подкидывая ключи в воздух и, ловко ловя их, остановился рядом и тоже стал наблюдать за звёздным небом.

— Что у тебя? Мрачный какой-то…

— Осточертело всё!— выдохнул Мирон вверх.

— Ну тогда пойдём принимать антикризисные меры,— по-дружески хлопнул по плечу Шакринский и открыл дверь дома.

Они прошли в просторную светлую столовую. Мирон сел за высокой стойкой перед кухонной зоной, а Пётр потянулся к шкафу, где всегда стояло спиртное.

— Не хочу,— сразу отказался Мирон.

Тогда тот налил ему крепкого чаю, сел напротив и молча кивнул, мол, рассказывай.

— Детей в лагерь отправил?— оглянулся на широкие стеклянные двери Мирон: слишком тихо было в доме.

— Там уже. Шлют селфи. Алёнка ночами не спит, следит за историей,— усмехнулся Пётр.

— По клубам гуляют?— догадался Мирон.

— Где только не носит. Говорю ей: дай детям свободу. Но ей же всё под контролем держать надо.

Мирон устало облокотился на столешницу, одной рукой подпёр щеку, другой равнодушно притронулся к чашке. Пётр, как всегда, не начинал разговора, знал, что не стоит лезть в душу, когда тот не желает откровенничать.

Просидев так минут пять в атмосфере молчаливого дружеского участия, Мирон вздохнул и сказал:

— Тебе никогда не хотелось бросить всё и уйти в горы, пока они тебя не опустошат и не наполнят новыми силами?

— Даже так? Ну… Мир, давай устроим джиппинг в конце месяца… Сейчас дел поднакопилось, но обещаю разобрать и найти время…

— Мне сейчас надо!— вырвалось у Мирона.— У меня голова взорвётся, если срочно что-нибудь не сделаю…

— Может, все-таки коньяку?— привстал Пётр.

— Давай уж виски… А то чувствую себя белкой в колесе… И такое ощущение, что не вырваться из замкнутого круга.

Пётр поскрёб небритый подбородок, выставил два стакана на подставки, достал из морозильника лёд и налил виски Заварскому и себе.

— Ну… что я могу сказать? Как говорит моя жена, чтобы сойти с прежнего курса, надо встать на новый. Глядишь, что и поменяется. Устрой себе эмоциональную разгрузку.

— Вижу, подковала тебя Алёна,— крутнул стакан с виски Мирон и сделал глоток.

— А куда деваться? С психологом живу.

— Я так давно живу одной работой, что уже и не знаю, чем удивить себя. Боулинг, покер?

— Ну… это у нас почти каждую пятницу – сборы для мучачос…

Мирон иронично свёл брови:

— В кукольный театр, что ли, пойти?

— Не по-мужски и не по возрасту. Надо что-то не в твоём стиле, но с полным отрывом от привычного окружения и деятельности,— вошла в столовую Алёна.— Есть идеи?

— Привет, Алён,— с улыбкой оглянулся Мирон, привыкший к тому, что если он в гостях у Шакринского, то Алёна вездесуща и, как всегда, начнёт его анализировать и раздавать советы. Он снова сделал глоток и кивнул Петру, чтобы добавил.— Если бы идеи были, я бы уже воплощал их.

— Твоя беда в том, что ты не умеешь поддаваться импульсам. А именно они делают нашу жизнь живой,— развела ладони Алёна.

— Чувствую, у тебя полон короб идей,— хмыкнул он.

Глава 4

То, что предложила Шакринская, вызывало у Мирона не только сомнения, но и недоумение. Однако Алёна не Алёна, если не добьётся своего. И ведь чаще всего в спорах с мужем, так или иначе, она оказывалась права. Пётр не всегда это признавал, но со стороны было виднее. Только это заставило Мирона принять её идею. Вчера ночью ему было уже почти всё равно, на что соглашаться, особенно после распитой бутылки виски. А Алёна ещё и сама всё устроила.

В шесть утра с жуткого похмелья Мирон стоял перед проходной автопарка Михаила и ждал, когда ему откроют ворота, потому что новый охранник ещё не знал брата хозяина лично. И местный минивэн тоже не узнал, хотя на нём красовался фирменный логотип. Паспорт Мирон забыл, когда в спешке уезжал из дома, возвращаться туда не хотел, пока не разберётся с собственными проблемами и пока Юлия не соберёт свои вещи. А бумажник вместе с правами остались в пиджаке у Шакринских. Пётр нашёл майку его размера, джинсы, в которые Мирон едва влез, отдал свои кроссовки. Не в лаковых же туфлях «сворачивать с колеи».

— У твоего охранника запредельная бдительность,— усмехнулся Мирон, когда к воротам подъехал брат.

— Щас разберёмся,— вышел Михаил из своего внедорожника и вошёл в будку поста.

Раздался трёхэтажный мат. Через минуту оттуда вылетел покрасневший парнишка и, беспрестанно извиняясь, открыл ворота.

— Ты со всеми рубишь с плеча?— спросил Мирон брата, выглядывая в окно.

— Будет знать, кому служит.

— Полегче. Крепостное право отменили,— усмехнулся Мирон.

— Вы мне ночью спать не дали, ещё и утром подняли ни свет ни заря,— буркнул Михаил.— Дуй на стоянку…

После того как минивэн был припаркован, Михаил сонной медвежьей походкой повёл Мирона в сторону своего офиса.

— Не знаю, что там эта Алёна задумала, но идея так себе,— перебирая бумаги в ящике стола, ворчал он.

— Давай уже ключи,— терпеливо вздохнул Мирон и огляделся.

Офис у брата был таким же неопрятным, как и тот сегодня с утра: разбросанные бумаги, засохшие цветы в горшках на подоконнике, паутина в углах на потолке. Мирон поморщился и присел на край стола.

— Ты бы хоть раз в месяц клининговые услуги заказывал.

— Зачем? У меня тут девочки прибирают, когда я их сюда привожу – работу показывать…

Мирон скосил глаза в сторону: что тут брату – разгильдяю скажешь. Хоть бизнес сам ведёт, о помощи никогда не просит, идеи всегда воспринимает благодарно. У Михаила хорошая коммерческая жилка, но от семьи совсем отбился.

— Так, а что с документами делать будем?— спросил брат.

Мирон лишь пожал плечами.

— Прав-то у тебя нет, а через полтора часа надо быть на месте.

— Возьму твои. Ты там побриться забыл, поэтому похожи,— подмигнул Мирон.

— А если авария? Всех под монастырь!

— Прощу «тойоту»,— безапелляционно ответил Мирон.

— Ну тогда и путевой лист выпишу на Михаила Заварского. Ты уж там не выболтай своего имени.

Михаил на скорую руку выписал документы на своё имя, а потом ушёл в другое помещение и вынес оттуда пакет с какой-то одеждой, распечатал тут же на столе и сказал:

— Надевай.

Мирон скептично встряхнул заметно не новую, но свежевыстиранную серо-голубую рубашку с логотипом автопарка и поморщился на синие брюки, явно ему короткие.

— Это надевать обязательно?

— Рубашку – обязательно: имидж компании,— деловито ответил Михаил и покосился на потёртые джинсы брата.— Джинсы можешь оставить. Мог бы что и поприличнее надеть…

— Издеваешься? «Армани» против ширпотреба?

— Я про то, что задницу обтянул, как стриптизёр.

— Ну… ты-то в этом знаток!— поддел Мирон и снял с головы брата солнечные очки.— Извини, свои дома оставил.

Михаил фыркнул, как не выспавшийся тюлень, протянул планшет с документами и ключи.

— Пошли, покажу машину…

— Кофе не угостишь?

— Что, с бодуна головка бо-бо?— все-таки заметил брат.

— Жадюга,— покачал головой Мирон.

— Нет кофе, сломалась машинка. По дороге купишь…

Мирон перекинул рубашку через плечо и последовал за братом в крытый ангар в другом конце автопарка.

— Вот твой автобус,— гордо вытянул руку брат в сторону темно-синего «хёндая», а повернувшись к Мирону, предупреждающе прищурился.— Новый! Отвечаешь головой!

— Ага, съезжу на свидание и верну целёхоньким!— с усмешкой напомнил слова брата Мирон.

Тот досадливо помял губы и всё же покачал пальцем.

— Давай без кровавой мести. Пойдём, посмотрим внутрянку.

Почти все автобусы у ИП Заварского были люкс-класса. Темно-синий «хёндай» с затемнёнными стёклами и футуристичной формой зеркал на лобовом стекле впечатлял плавностью линий и высокой обтекаемостью. Михаил нажал на кнопку брелока, пассажирская дверь мягко опустилась и отъехала в сторону. Мирон поднялся в салон и огляделся. Сиденья были из розовой экокожи. Индивидуальные кондиционеры, подсветка, мониторы и DVD-проигрыватели.

Глава 5

Ровно в 7:20 Мирон подъехал к трёхэтажному зданию за красивым кирпичным забором с коваными воротами и кое-как, чтобы не задеть бордюр, припарковался у тротуара. Облегчённо выдохнув, открыл дверь салона и стал ждать. Как встречать пассажиров, брат не инструктировал: не маленькие – сами найдут вход.

Пассажиры опаздывали. Литровая бутылка воды уже заканчивалась, когда Мирон услышал женский голос:

— Какая красотень! Здравствуйте, молодой человек…

Вошла совсем не молодая женщина, но заметно молодящаяся: короткая теннисная юбка с широким поясом из крупных металлических колец обтягивала целлюлитные стареющие ноги, выше Мирон даже смотреть постеснялся, заметил лишь нечто полупрозрачное на тонких бретелях.

Надвинув очки на глаза, он молча кивнул. «Стоит ли, вообще, с ними заговаривать? В мои обязанности это не входит…»

— Ох, так прохладно…

— Боже, райское наслаждение!— защебетали девчонки в разноцветных сарафанах, шортах и майках.

— Девочки, загружаемся на раз-два!— командным тоном крикнула высокая полная женщина, ставшая у входа, размахивая руками, как сигнальщик на флоте. А потом заглянула в салон, критично осмотрела его и, выпятив и без того объёмную грудь, придирчиво поинтересовалась:— Места всем хватит?

— Здравствуйте. Как заказывали, на сорок мест,— ответил Мирон, стараясь не дышать в сторону командирши.

— Здрасте, ага. Я старшая медсестра Галина Сергевна. Щас быстро раскидаемся по местам, и вперёд. Без моей команды не трогаемся.

— Есть, шеф!— сухо отдал честь Мирон и облокотился на руль.

— Свиридова, ты ракетки взяла?— высунулась Сергевна из автобуса.— Валерий Иванович, хватит щипать медсестёр, дуйте к автобусу.

Мирон с ироничной полуулыбкой наблюдал, как Сергевна спустилась на тротуар и, подбоченившись, как мама-утка, следила за каждым входящим в автобус, сопровождая их острыми фамильярными репликами, во время которых колыхался её желеобразный второй подбородок.

Контингент был самый разный: юные и зрелые, кокетливые и тихие женщины, сонные молодые мужчины и уже пригубившие крепкого седовласые старики. Они рассаживались по салону, и каждый со своим комментарием расталкивал общие сумки с едой и реквизитом под кресла.

«Весёлое я нашёл себе приключение»,— заключил Мирон, чувствуя, что даром потеряет время. Но у него впереди целый день: вернётся и успеет ещё поработать в офисе. Ведь сказано – сделано: Алёна будет жаждать фотоотчёта.

— Шофёр, вы же в курсе, какие остановки нам ещё нужно сделать по пути в Кагальник?— поднялась на первую ступень главнокомандующая.

— Разумеется, в путевом листе указано,— с улыбкой ответил Мирон.

— Галина Сергевна, так уже никто не называет водителей,— обольстительно улыбаясь Мирону, вошла совсем юная девчонка в коротком комбинезоне, едва прикрывающим худую попу.

— Шофёр он всегда шофёр,— буркнула Сергевна и махнула рукой вглубь салона.— Бисерова, тащи свой костлявый зад туда…

Мирон едва сдержал смешок и, спрятав улыбку за ладонью, облокотился на ребро форточки.

— Простите, а мы сможем остановиться на первой заправке, чтобы купить кофе?— послышалось совсем рядом.

Оглянувшись, он увидел молодую женщину в темных очках, в коротких джинсовых шортах и белоснежной футболке со словами, выбитыми красными пайетками, «Amaze me!», что означало «Удиви меня!».

— Я не успела выпить,— с умоляющей улыбкой продолжила она.— А без него просто умру…

«Как я тебя понимаю!»— с досадой подумал Мирон.

— Никаких лишних остановок! У нас обширная программа, всё надо успеть!— гаркнула Сергевна.

— Я очень быстро бегаю! Три минуты!— заговорщически прошептала женщина и выбросила ему навстречу три пальца с аккуратными ноготками.

— Сделаем!— прошептал Мирон.

— Спасибочки!— благодарно прошептала в ответ она.

Когда женщина пошла по проходу между креслами, Мирон невольно бросил взгляд в зеркало заднего вида и оценил фигурку: бёдра аппетитные, ножки стройные – такие прятать преступление. И снова улыбнулся, вспомнив крик Сергевны о тощем заде. Тут вновь раздался боевой клич той:

— Ну что, все сели?

— Все-е!— хором закричали в салоне.— Погнали-и!

— Меня за-бы-ли!— закричал кто-то у входа, и с одышкой в салон поднялась ещё одна молодая женщина в коротком расклешённом сарафане с яркими маками.

Но, когда Мирон взглянул ей в лицо, чуть не поморщился от её золотозубой улыбки.

«Кошмар, в век современной стоматологии увидеть такое – заикаться начнёшь!— отвернулся к окну он и сразу представил, что бы сказал Михаил, увидев это чудо. Даже захотелось нарочно познакомить его с ней.— День веселья, ей богу!»

— Ой, а что, мест нет?— жалобно свела брови домиком женщина, косясь на абсолютно свободные первые два места у входа.

— Казанцева, садись впереди и не ной. Одну тебя ждём,— сонно прохрипел мужчина за экраном водительского сиденья.

— Как ты разговариваешь с заведующей отделением?— обиженно возмутилась та.

Глава 6

— Новый автобус?— услышал Мирон с переднего сиденья справа.

Это была та женщина с надписью на майке «Удиви меня!». Она поменялась со Златозубкой и теперь вольготно сидела на двух сиденьях, сняв кеды и вытянув к проходу ноги в белых мини-носочках.

— Так заметно?— нехотя ответил Мирон.

— Немного,— улыбнулась она.

— Да, новый. Ещё не привык.

Обманывать не хотелось, но и говорить, что он впервые ведёт автобус, было бы опрометчиво. Тут он вспомнил странное прозвище, которым Сергевна называла эту женщину, и спросил:

— Что за комната отдыха?

— А-а, это меня так иногда называют,— весело улыбнулась она.— Я работаю в комнате отдыха.

Мирон помял губы и повёл плечами.

— Кем же?

— Лаборантом,— охотно ответила она.

Кто-то за экраном сиденья то ли всхрапнул, то ли усмехнулся.

— И что делают в вашей комнате отдыха?— всё ещё недоумевал Мирон.

— Отдыхают, что же ещё?— тихо рассмеялась она, и от её смеха у него вверх по позвоночнику побежали мурашки.

Со странным любопытством он оглянулся на женщину, пока пропускал автомобиль на повороте, но та, удобно устроившись спиной к окну, склонила голову на спинку сиденья и, похоже, задремала.

Мирон недовольно глянул на пустую бутылку воды и хмуро покачал себе головой в зеркало заднего вида. «Впервые слышу о комнате отдыха в поликлинике… Это же не вокзал и не аэропорт… Чёрт, кто пить-то заставлял?»

Вскоре, когда автобус свернул с трассы на менее оживлённую дорогу и въехал в какое-то поселение, из мелодичной тишины чилаута Мирона вынул голос главнокомандующей.

— Шофёр, стоп машина!

Мирон взглянул на навигатор, затем на путевой лист и терпеливо вздохнул. Разумеется: пропустил нужную точку. Он остановил автобус у обочины и открыл дверь.

— Чуть не проехал… Ты за маршрутом следишь?— проворчала Сергевна и, тяжело пыхтя, спустилась по ступеням.

За ней спустились ещё двое мужчин.

— Нам тут надо затариться… Жди!— крикнула она и повела коллег к завалившимся воротам дома с покосившейся крышей.

«И что мы тут забыли?»— Мирон равнодушно покосился из-под козырька на стекле на белёные стены дома. Но взгляд привлекло движение на первых креслах.

— Тут дядя Федя гонит шикарный самогон. Говорят, получше всяких коньяков и виски будет,— с улыбкой прошептала женщина, поднялась и тоже вышла.

Мирон всё это время невольно следил за её ножками: как она спустила их, как надевала кеды, как мягко ступала по резиновому покрытию ступеней. А когда поднял взгляд выше, то смутился: даже сквозь тёмно-коричневые стёкла очков заметил, что она смотрела точно на него.

Женщина чуть наклонилась к двери и тихо проговорила:

— Лучше вам открыть багажное отделение, а то пить начнут прямо в салоне.

Мирон представил, какой пойдёт запах, если спиртное прольют на сиденья или пол, а если стошнит кого-то, совсем худо будет. Несмотря на то, что придётся оплатить химчистку салона, брат ещё долго будет ворчать.

Он поднялся с сиденья, с непривычки всем корпусом двинулся вперёд, но наткнувшись бедром на край своей кабинки, едва успел выставить ногу вперёд, чтобы не упасть лицом прямо на ступени.

— Осторожно!— испуганно потянулась к нему женщина, но заметив, что тот удержал равновесие, выдохнула и отступила.

Мирон сконфуженно выпрямился, мельком окинул салон – почти все на крайних креслах спали, и одёрнул рубашку. Сделав шаг навстречу женщине, снова чуть не запнулся, потому что та выбросила вперёд руку и склонилась ему под ноги. Он заметил, как она подняла со ступеньки карточку, и сдвинул очки на макушку.

— Михаил Евгеньевич Заварский – красиво звучит,— мягко прочитала она и протянула ему карточку.

Мирон узнал в ней права брата и невольно ощупал нагрудный карман рубашки.

— Можно просто Михаил. Спасибо!— признательно улыбнулся он, взял права и на этот раз застегнул кармашек на пуговицу.

— Вера,— смущённо улыбнулась женщина и отступила.

Мирон и сам несколько смутился, потому что всё ещё ощущал последствия от выпитого ночью, а у женщин обычно нюх на такое. Явно и Вера почувствовала от него амбре. Но мельком взглянув на неё, не заметил и намёка на то, что она осуждает его или посмеивается.

Мирон слегка отвернулся, а Вера неожиданно протянула к нему руку.

— Угощайтесь… Немного, но поможет…

На её маленькой ладошке лежала пластинка апельсиновой жвачки, как в детстве. Мирон благодарно кивнул, смущённо развернул её и положил в рот.

— Я вообще-то не пью… Вчера друга спасал… Как-то вышло случайно,— проговорил он, с запозданием понимая, как нелепо оправдывается перед Верой.

«С чего вдруг?» Но, снова взглянув ей в лицо, понял, что так даже лучше. Не хотелось выглядеть водилой-пьянчугой, каких брат гнал взашей, как только узнавал об их пагубной привычке. Но и сам себе поражался: оказаться в такой ситуации, согласиться на этот спектакль со сменой ролей – бред, да и только.

Глава 7

Автобус въехал в ворота базы отдыха и остановился у беседки, на которую указала Сергевна.

— Уф, успели! Никого ещё нет! Давай, Миша, выгружай наши харчи и убирай махину,— скомандовала она и грузно вышла из салона.

Мирон дождался, когда выйдут все, вспомнил, что багажное отделение можно открыть кнопкой на панели управления, и спустился к нетерпеливо орущей командирше.

Пассажиры тут же разбрелись по территории, а ему пришлось под настойчивые распоряжения старшей вынуть ящики с бутылями и занести в беседку, затем вернуться за остальным.

У багажного отделения, согнувшись в три погибели, топталась женщина в сарафане с маками. Она пыталась стащить на землю один из пакетов с фруктами, который Мирон по указке Сергевны задвинул в самый угол, чтобы ничего не раскатилось.

Понаблюдав за женщиной несколько секунд, он скрестил руки на груди и с усмешкой спросил:

— Что вы делаете?

— Ну я… это… помочь хотела вам…— высунулась голова Златозубки.

Мирон снова едва удержался, чтобы не поморщиться от её специфичной внешности, но только прищурился:

— И как, получается?

Женщина сморщила свой острый нос, разогнулась и пожала плечами. Но это нисколько не выглядело искренне или робко, как той хотелось продемонстрировать: заискивающие глаза так и сверлили Мирона.

— Позволите мне разобраться с пакетами?— снисходительно произнёс он, вскинув густую бровь.— Я немного тороплюсь…

— У вас ещё рейс?— послышался за спиной знакомый голос.

Это была Вера.

— Рейс?— недоуменно переспросил Мирон и снова вспомнил, что сегодня он не на своём месте, а впереди ещё несколько поездок.

«В чём идея Алёны? Что должно случиться, чтобы выбить меня из привычной колеи? Маршруты разные, но содержание одно – вот такое…»— и с досадой взглянул на Златозубку.

— Да, у меня сегодня плотный график.

— Тогда желаю вам не скучать в дороге,— добродушно улыбнулась Вера и кивнула на пакеты.— Мы с Лилей заберём остальное…

— Я помогу,— настойчиво ответил Мирон, наклонился и, поддев ручки оставшихся пакетов одной рукой, с лёгкостью вынул груз и отнёс в беседку.

— Эх, какой мужчина!— услышал он писклявый голос Златозубки. Но придыхание, с которым это было произнесено, вызвало только изжогу.

Когда Мирон вернулся к автобусу, «сарафан в маках» всё ещё крутился рядом, щебеча что-то на ухо своей коллеге, а та задумчиво улыбалась, жевала травинку и будто не слушала её вовсе.

— До встречи вечером,— попрощался Мирон, глядя только на Веру, и слегка удивился, что ему почему-то расхотелось уезжать.

Вера всё ещё была в тёмных очках, но после его обращения смотрела на него. Вынув травинку изо рта, она хотела что-то ответить, но её перебила Златозубка:

— А здесь река, лесок, песочек, так красиво… Оставайтесь с нами? Мы вас накормим…

— Спасибо. Я не голоден,— сухо ответил он.

Лилия разочарованно потопталась на месте, крутнулась и, пожав плечами, отошла.

Мирон взглянул в небо и вздохнул самому себе:

— Да, красиво… Но я больше горы люблю…

— Так ведь горы – далеко. А эта красота вот она, бери и наслаждайся,— непринуждённо развела руки Вера, скромно кивнула на прощание и летящей походкой направилась в беседку.

Взметнувшиеся в воздух тёмно-рыжие волосы и тяжело рассыпавшиеся по плечам из-за лопнувшей резинки задержали взгляд Мирона на молодой женщине. А Вера лишь беззаботно оглянулась, поискала глазами упавшую в траву резинку, а не найдя, собрала волосы рукой и перебросила их на одно плечо.

Мирон просунул большие пальцы в шлёвки джинсов, расправил плечи и на вдохе огляделся.

Здесь и в самом деле было хорошо, спокойно. Начало лета. Ещё не выцветшая зелень приятна глазу. Свежо и легко. Негромкий птичий щебет и стрекотание насекомых – всё это плавно влилось с глубоким вдохом, и он подумал: «А может, и правда, поброжу немного? Остужу голову, спокойно обдумаю предложения Подымова по пунктам разногласий… Или просто побуду овощем? Алёна всё равно проверит. Хотел отпуск? Бери и наслаждайся»,— повторил Мирон слова Веры и решительно кивнул.

Встав под тенью развесистых клёнов и пушистых берёз, Мирон набрал Михаила.

— Миш, я в город вернусь только вечером. Не теряй.

— Эй, ты мне простой решил устроить?— возмутился брат.— На тебе ещё два рейса!

— Возмещу я тебе простой, бизнесмен хренов,— отшутился Мирон, отключился и взглянул сквозь лобовое стекло на уже начавший веселиться народ.

«Ерунда какая-то… Как это мне поможет?»

Некоторое время он смотрел на экран телефона, как секундная стрелка бежит на аналоговых часах, хотел проверить почту и почитать сводки исполнительных директоров, но потом сделал селфи за рулём, отправил Алёне, и сунул трубку под подушку кресла.

— Сворачивать, так уж по полной…

Мирон пригладил волосы, прочесав их пальцами от лба к затылку, вышел из автобуса и поставил его на сигнализацию. Надвинув очки на нос и сунув ключи в карман джинсов, он медленно побрёл по узкой заросшей травой дорожке к виднеющейся сквозь ветки реке.

Глава 8

Мирон проснулся оттого, что кто-то коснулся его лица, а в носу защекотало от аромата жасмина. Он приоткрыл веки и совсем близко увидел золотисто-карие радужки. Светлое лицо, аккуратные естественные брови в форме крыла, прямой, чуть острый нос, на крыльях которого едва заметная россыпь веснушек. Длинные темно-рыжие ресницы затрепетали, оживляя большие красивые глаза. Женщина мягко улыбнулась и убрала руку с его лба. Мирон приподнял голову и недоуменно прищурился, вспоминая, где находится и что эта женщина делает рядом.

— Температуры нет,— тихо заметила она.— Нет волдырей, значит, всё вовремя смыли.

— Как вас зовут?— спросил Мирон, неожиданно поймав себя на том, что не хочет отводить от неё глаз, но совершенно не помнит её имени.

— Вера,— растерянно улыбнулась она и опустила глаза.

Он прищурился, ощутив лёгкий укол стыда.

— Вы замёрзли, а ваша майка высохла… Наденете?— и она протянула ему майку.

Только сейчас Мирон ощутил, что озяб. Солнце скрылось за облаками, ветер перестал быть горячим. Но чувствовал он себя превосходно, будто проспал неделю.

— Спасибо, Вера…

Он живо поднялся и накинул майку. Вера скромно отвернула голову в сторону и с улыбкой продолжила:

— Надеюсь, ваши права не пострадали. Вы их выжали вместе с рубашкой. Вспомнила, когда вы уже ушли…

Мирон не сразу понял, о чём речь. Но потом снял рубашку с заборчика и расстегнул карман. Права были целы, чуть повело уголок. Михаил, скорее, не заметит.

— Забыл,— сонно признался он, а потом взглянул на Веру.— Извините, что забыл ваше имя… Видимо, таблетки так подействовали,— нелепо оправдался он. Но в эту секунду захотелось не потерять уважения в её глазах.

— Выспались?— добродушно улыбнулась она.

— Пожалуй… Кстати, меня зовут…

— Михаил, я помню…

— Ну… да,— теперь смутился он. А ведь хотел назвать своё настоящее имя.

— Хотите есть?— предложила она.— Я принесла шашлык и овощи, приготовленные на костре. Немного зелени и соуса…

Желудок Мирона заурчал, а Вера так задорно рассмеялась, что ему самому захотелось улыбнуться.

— Ну вы и сами поняли его ответ,— он комично покосился на свой живот.

— Давайте ему угодим?— отвернулась Вера и взяла с земли небольшую металлическую чашку, накрытую упаковкой пластиковых тарелок.

— Предлагаю перейти на «ты»,— стряхнув с головы соломинки, предложил Мирон.

— С удовольствием. Мясо или рыбу?

— Я такой голодный, что готов съесть всё.

— Не против, если присоединюсь?

— Главное, не этот сарафан в маках,— вырвалось у него.

Вера оглянулась, вопросительно вскинув брови, а потом прыснула в ладошку.

— Да, Лилия умеет запомниться…

— Прости… Я буду только рад,— смутился Мирон, принял чашку из её рук и оглянулся на дальнюю беседку, в которой отдыхали его пассажиры. Соседние беседки тоже были заняты. По площадке бегали дети, запускали воздушных змеев.— Тебя не хватятся?

— Там стало слишком шумно и… пьяно, а мне хочется побыть рядом с природой… Ну и, может, послушать про ваши горы,— робко пожала плечами она.— Потому что слушать нашего невролога про болезнь Паркинсона и ЛОРа, как лучше вырезать аденоиды, как-то не аппетитно.

Мирон искренне рассмеялся и кивнул на сено:

— Давай прямо здесь?

Вера с удовольствием кивнула, скинула кеды и непринуждённо плюхнулась в сено, подогнув обнажённые ноги под себя.

— М-м, класс! Чувствуешь, как пахнет душица и шалфей?

Мирон свёл брови и честно постарался различить в воздухе необычный запах, но, если бы он точно знал, как пахнут эти травы, может, и согласился бы.

— Могу сказать точно, что аппетитно пахнет мясом,— иронично заключил он и довольно повёл носом над чашкой в руках.— А долго я спал?

— Часов пять, наверное.

— Ничего себе!

— На сене, да на воздухе спится очень сладко, тем более после такого стресса,— улыбнулась Вера и кивнула на его шею, где кожа всё ещё была чувствительной.

— Да уж… Подержи-ка…

Мирон протянул ей чашку, тоже снял обувь, вспушил траву и устроился рядом. Вера разделила пластиковые тарелочки и одноразовые вилки, приподнялась и вынула из кармана шорт упаковку влажных салфеток. Пока она вынимала салфетку, Мирон одёрнул себя на том, что разглядывает красивые колени и лодыжки женщины. А когда посмотрел на неё, смущённо сдвинул брови, потому что та уже открыто смотрела ему в лицо и ждала, когда же он возьмёт салфетку.

— Торможу, наверное, из-за таблеток,— качнул головой он.

— Не беспокойся, всё пройдёт,— улыбнулась она.— Но будешь долго вспоминать: пятна могут сойти только через месяц – другой…

— У тебя уже такое было?— макая жирный кусок шашлыка в красный соус и жадно сглатывая от предвкушения его вкуса на языке, спросил Мирон.

Глава 9

Мирон и Вера вышли из-под навеса и пошли на звук тихого ржания.

За территорией базы отдыха в окружении плотной лесополосы стояла небольшая конюшня с несколькими стойлами внутри. Мирон сразу заметил, что финансирование слабое, должного внимания ни лошадям, ни условиям их содержания не уделяется.

Служащий конюшни – парень с закатанными до колен штанинами драного трико с ведром в руках вывел из стойла темно-коричневую лошадь. Та хоть и была не ухожена – хвост весь в колтунах и грива потрёпана, в репейнике, но шагала с достоинством арабского скакуна. Выправку этих грациозных животных ничто не испортит. Видно, что её недокармливали, но не обижали и не использовали для тяжёлого труда.

Парень провёл лошадь через небольшое поле загона и привязал её в углу в тени деревьев, взял ведро и ушёл. Вера тут же подошла к изгороди, склонилась под одну из жёрдочек и заглянула лошади в морду.

— Какая красавица!

— Осторожнее, она может быть агрессивной,— тронул женщину за плечо Мирон, и сам неравнодушно рассматривая животное.

— Ну что ты?— ласково улыбнулась Вера.— Когда к ним с любовью, они чувствуют… Ты же чувствуешь, лапушка?

Лошадь спокойно развернулась к Вере и бесстрашно ткнулась носом в её хрупкую ладошку.

— Вот она, моя хоро-о-шая!— нараспев умилительно проговорила Вера и прислонилась лбом между глаз животного.

Мирон тоже положил ладонь на шею лошади и погладил. Та отозвалась тихим довольным фырканьем и потёрлась мордой о его плечо.

— Жарко тебе, красавица?

— Невероятно красивая лошадь, как из сказки, да?— восхитилась Вера, разглядывая ту.— И ласковая…

— Арабская лошадь. Одна из самых изящных пород,— Мирон с любовью похлопал животное по холке, вспоминая, что несколько месяцев не был у своего жеребца, содержащегося в частной конюшне.

А ведь Ахмат так привязан к нему, и столько удовольствия получают оба, когда проводят время вместе. Он вспомнил, какая у питомца шелковистая шерсть, как тот любит тыкаться мордой в его затылок, как просит задержаться, не давая пройти к выходу, когда уже пора прощаться. Как много он пропускает, будучи занят работой… А отдых – вот он, в таких простых вещах, и не нужно искать уединения в горах.

— Жеребята у этой породы очень трогательные… Как игрушки,— вдохновлённо вспомнил Мирон.— Их часто снимают в детском кино из-за характерных черт… Детям нравятся…

— Я ничего не знаю о лошадях, – смущённо повела плечом Вера, – но я от них в восторге. Это такое удивительное животное... Даже не могу представить, что их забивают на мясо...

Она передёрнулась и потёрла предплечья, покрывшиеся гусиной кожей. И лошадь тоже, будто возмущённо фыркнула.

«Какая впечатлительная и ранимая»,— подумал Мирон. Редко он сталкивался с такой непосредственной искренностью, чистотой и вдохновлённостью простыми проявлениями жизни. И сам давно не различал этих красок, которые при его обычном ритме и не разглядишь – ускользают под напором сурового бизнеса и делового цинизма. А приятно окунуться в ничем не замутнённое, не озабоченное состояние.

— Все-таки природа – это великий лекарь,— задумчиво произнёс он, вынимая колючки из запутанной гривы лошади. И улыбнулся, когда та отзывчиво потёрлась о его бедро мордой.

— И лекарь, и вдохновитель, и союзник,— охотно поддержала Вера.

— Интересное примечание,— вновь восхитился её восприятием Мирон и заметил, что к ним направляется парень с ведром.

— А давай попросим прокатиться?— прошептала Вера, чуть склонившись к его плечу.

— Уверена, что не придётся тебя спасать от борщевика?— улыбнулся он в её макушку, тоже загоревшись этой идеей.

— Мы не будем устраивать скачки и постараемся избегать особо опасные места,— клятвенно кивнула она и засмеялась.— Только вот дадут ли нам её?

Мирону во что бы то ни стало захотелось исполнить её желание. Но, пока он переваривал возникшее стремление, она первой окликнула служащего:

— Простите… Можно ли прокатиться на этой лошадке?

— Тыща час,— окинув обоих недовольным взглядом, проворчал парень.— И телефон в залог.

— У меня есть!— радостно хлопнула в ладони Вера, как ребёнок, получивший долгожданный «Чупа-чупс».— Вы же её запряжёте?

Мирон тут же потянулся к заднему карману джинсов, но вспомнил, что у него нет ни бумажника, ни наличных, только телефон, и тот лежит в автобусе. Наверное, уже и разрядился от сотни не отвеченных звонков. Стало безумно неловко перед Верой, что он не может позволить такую мелочь, и оправдываться глупо.

«Вот тебе задача: без денег и телефона ты ноль без палочки...» Он непринуждённо отвёл руку и положил ладонь на затылок. «Ну что я не договорюсь как мужик мужиком?»

— Сначала деньги,— прохрипел парень прокуренным голосом и цыкнул языком между зубами.

Вера погладила лошадь и посмотрела на часы.

— Я сейчас сбегаю за сумочкой... а то в кармане только мелочь…

— Погоди,— уверенно остановил Мирон, коснувшись её локтя.— Сейчас всё уладим…

Вера признательно кивнула и снова стала ласкать морду лошади.

Глава 10

Мирон поднялся, одёрнул майку и потянул шею то в одну, то в другую стороны. Мысль о детях, конечно, была преждевременной. Но об этом было приятно подумать. По крайней мере в альтернативной перспективе с Верой, а не с Юлией. Однако не стоило торопить события: упоительная фантазия – заманчиво, но он ничего не знал об этой милой Вере. И всё же безумно хотел попробовать её губы на вкус.

С её губ взгляд переместился на футболку. На груди сверкнула надпись «Amaze me!», и Мирон, сам от себя не ожидая, вытянулся солдатиком, разбежался и сделал пару переворотов колесом.

— Ух ты!— восхищённо зааплодировала Вера.— Всегда мечтала так уметь!

Мирон сделал сальто в обратную сторону и оказался в нескольких сантиметрах перед Верой. Её макушка едва доставала до его носа, и он ласково улыбнулся:

— Хочешь научу?

— Неа, с нами не поехал наш массажист. Если я что-нибудь защемлю, то спасти будет некому,— замахала ладошками она, подняв к нему лицо.

Солнце заиграло в её волосах и в капельке влаги над верхней губой. Мирону захотелось слизать её, а потом впиться в губы и долго прижимать Веру к себе…

Они смотрели и смотрели друг на друга. Он щурился от солнца, но не хотел отводить глаз, и она продолжала улыбаться, сверкая белозубой улыбкой, а во взгляде таилось смущение.

— А сделай ещё что-нибудь удивительное,— мило сморщила свой носик Вера.

Мирон погладил затылок и задумчиво свёл брови.

— А-а… наверное, больше нечем тебя удивить,— с улыбкой кивнул он на слоган у неё на футболке.

В голову и правда ничего не приходило, кроме поцелуя. Но, как бы ни жаждал этого, испортить момент не хотелось. Впервые он был так смущён и нерешителен. От этого противоречия в животе стало как-то пусто.

Вера медленно подняла руку и ласково смахнула что-то с его волос. Мирон даже замер, ощутив её запах: от неё пахло солнцем, клубникой и… счастьем. А она преодолела последние разделяющие их сантиметры, приподнялась на носочках и прошептала почти в губы:

— Может, у меня получится?..

И неожиданно коснулась его губ невесомым поцелуем.

Мирон замер, как и Вера. В грудь будто просунули руку и сжали трепещущее сердце в кулак, а потом выпустили, и кровь запульсировала в ушах. Снизу вверх пронеслась горячая волна, оставляя за собой медленно угасающий жгучий холодок. Дыхание застряло где-то в горле.

«С ума сойти…»— ударилась томительная мысль в висок, отчего волосы на затылке встали дыбом, вызвав слабые мурашки по спине.

Её веки были опущены, но Мирон видел, как дрожат реснички. Что-то лопнуло внутри и жаром опалило низ живота, а потом опустилось по бёдрам к коленям. Он не почувствовал сопротивления, лишь слабость в ногах, как мальчишка на первом свидании. И тут же ответил на поцелуй, захватив её нижнюю губу, а потом и углубив его, протолкнув язык в покорный рот. Вера же доверчиво затихла, принимая его напор. Только покачнулась на носочках.

Необъятное неразумное желание обладать этой женщиной накрыло Мирона такой мощной волной, что задрожали поджилки. Уши заложило, в голове крутилось одно: «Только бы не провалить этот первый раз…»

Он подхватил её за талию и, не отрываясь от сладких губ, прижал к себе крепко. А Вера, охмелев, пропустила свои тонкие пальчики сквозь его волосы на макушке и с нежным вздохом прильнула, как ласковый котёнок.

Кто-то громко заверещал в соседних кустах – это дети играли в прятки, а потом со смехом побежали прочь.

Первой поцелуй прервала Вера. И, щурясь от солнца, упёрлась ладонями в его плечи. Она облизала губы, тяжело вдыхая и пряча взгляд, смущённо прошептала:

— Ты очень сильный…

— А ты вкусная…— всё ещё пьянея от вспышки желания, хрипло выдохнул Мирон и снова потянулся к её губам.— Сил нет оторваться…

Она поёрзала в его объятиях и ещё крепче упёрлась в плечи.

— Всё хорошо,— доверительно прошептал он, внутренне сопротивляясь её желанию отстраниться.

— Прости, я не знаю, как это вышло,— сбиваясь с дыхания, произнесла Вера.— Я так не поступаю… обычно. Наверно, солнце… Воздух…

И тут Мирон рассмеялся так громко, что вызвал у Веры недоумение: она посерьёзнела, захлопала ресницами и несмело попыталась отстраниться. Посерьёзнел и он. Опустил её на землю, но не выпустил из рук.

— Спасибо, что сделала это первой… Я побоялся смутить,— ответил он и сам смешался, не ожидая от себя такой наивной откровенности.

Впервые он был не Мироном Заварским, а кем-то другим, может, обычным водителем – просто мужчиной, который в этот бесконечный миг Вселенной хотел только одного – быть желанным этой простой, словно не реальной женщиной.

Неожиданно стал накрапывать дождь. Вера втянула голову в плечи и подняла ладони над головой.

— Дождь не обещали…— недовольно покосился на темнеющее небо Мирон.

— Бежим!— воскликнула Вера и взяла его за руку.— Сейчас точно зарядит…

Взявшись за руки, они побежали на территорию базы. Разбредшийся по территории народ тоже стал сбегаться по своим беседкам.