Звук сирен пронзил тишину. «Я не хочу жить! НЕТ!» Рыжеволосая девушка, Ангелина, в отчаянии держала в руке осколок зеркала, разбитого мгновение назад. В ванной комнате, отражаясь в осколках, она видела не себя, а свои окровавленные запястья. Слезы беззвучно катились по щекам, а в голове все еще пульсировали недавние, ужасающие видения.
Тридцать лет. Тридцать лет каждая встреча, каждое прикосновение к чужой судьбе становились для нее пыткой. С самого детства она ненавидела эти сверхъестественные ощущения, но боролась с ними, как могла. Этот дар, проклятие, передавался по женской линии: от матери к бабушке, от бабушки к ней. Не каждая из них выдерживала. Их жизни, словно обреченные, угасали рано, в рассвете сил. И Ангелина, несмотря на все свои усилия, тоже не смогла справиться с этим непосильным грузом. «Я не смогу!» – кричал ее внутренний мир, когда осколок безжалостно полоснул по белоснежной коже. Липкая, горячая кровь послушно стекала по руке, орошая холодный кафель. «Я не хочу!»
Перед ее мысленным взором возник силуэт мужчины. Он умолял о помощи, звал ее, просил прийти. Незнакомец. Но она чувствовала – он ее судьба, ее любовь. Он бы смог ее спасти. Однако боль видений была слишком сильна, лишая ее возможности мыслить трезво. Все было слишком ужасно. В конце концов, она потеряет его, не сможет спасти. Он ждет? Нет. Без нее она видела, он справится сам. Он сможет спасти множество людей. Она – лишь обуза.
— Лина! У тебя все в порядке? – обеспокоенный стук в дверь ванной нарушил ее мучительные размышления. Голос отца звучал тревожно. Она не могла ответить, лишь снова провела осколком по другому запястью, опускаясь на холодный кафель.— Дочь!?
Отец видел, как изменилось ее лицо, когда по местному каналу показывали новости. Она непроизвольно коснулась кончиками пальцев экрана телевизора, словно пытаясь дотянуться до изображенного на нем. В ушах Ангелины звучал отчетливый стук двух сердец – материнского и того, что билось в ее утробе. "Почему она? Почему именно она?" – пронеслось в голове. Он знал этот взгляд. После него она всегда исчезала, бежала на помощь. Но сегодня все было иначе.
Авария на автотрассе. Множество пострадавших, погибших. Среди них – беременная женщина. Лина увидела ее боль, ощутила ее горе. Ее ребенок умирал… Это равновесие нужно было срочно восстановить. Она должна была спасти ее, или ребенка? В этот момент что-то тянуло ее, ее дар, казалось, тянул ее к темным силам, к этой чужой боли, требующей вмешательства.
— Ты меня начинаешь пугать! Открой дверь! – Послышались тяжелые, громкие стуки, казалось, ее сейчас выбьют. Но глаза рыжеволосой девушки начинали медленно и плавно закрываться. Шум в ушах превращался в тишину, и становилось так спокойно, ничего не беспокоило. – Открой глаза! Лина! Не спи! – отчаянно взывал отец.
Она теряла связь с реальностью, погружаясь в видения, где ее обнимали теплые мужские руки, убаюкивали и нежно что-то шептали на ухо. Но это был не голос отца. «Скоро прибудет помощь! Открой глаза…» – звучало откуда-то издалека.
В этот момент она провалилась во тьму. Сколько прошло времени, она не знала. Когда в глазах начали сверкать молнии, она попыталась рассмотреть происходящее вокруг. Больница. Коридоры. Шум. Крик. Вся эта суета охватила ее сознание. Ее начали касаться чужие руки, ей хотелось кричать и сопротивляться, но сил не было. Каждое видение, как укол иглы, пронзало ее. Она хотела ухватиться, вынырнуть из омута видений, но он тянул ее ко дну.
Ангелина увидела окровавленный живот беременной девушки. Ее кожа была вся в крови, и ее же волосы были такие огненно-красные, как и у нее. Ее рот открылся в немом крике, казалось, она пыталась удержать руками огромный живот и не отпускать. Казалось, они были так похожи друг на друга. И когда их начали катить в разные стороны, девушки, несмотря на все, протянули друг другу руки, и их пальцы коснулись друг друга – хрупкое, молчаливое прощание или, возможно, приветствие.
— Я… я его не чувствую… – прошептала Лина напоследок, уловив слова в тот момент, когда ее начали откатывать в другую сторону, и они разминулись в коридоре…