Укрощение дракона 2. Дракон нашего времени

Пролог

За полупрозрачным пологом будуара, в красноватой полутьме, разбавленной светом витых свечей, одна из первых красавиц королевства – леди Мариорра, богатая вдова и бывшая близкая подруга ныне покойной дочери короля, расположилась в кресле с золочёными подлокотниками. Напротив неё на подушках сидел маг в голубой хламиде и поглаживал седую бороду.

Леди Мариорра провела по подолу багряного платья пальцами, унизанными перстнями, и недовольно поморщилась:

– Видеть не могу эту маленькую летающую дрянь!

– Помилуйте, миледи, разве можно так называть избранницу Ока? – с вкрадчивой улыбкой спросил маг.

– А как еще я могу её называть? Представьте, она подмигнула мне и улыбнулась, когда я выходила сегодня из зала приёмов! Невоспитанная юная дрянь! А лорд Лонтриэр... Высшие силы, да он, как зачарованный, глаз оторвать от неё не может! – Леди Мариорра перешла на повышенные нотки. – Он не ответил ни на одну из моих записок, представляете?! Словно меня не существует! Словно раньше не было достаточно намёка, чтобы он явился ко мне в опочивальню!

– Теперь он женат, миледи, – не слишком настойчиво возразил маг.

– Будто других женатых драконов, да и просто мужчин это останавливало!

– Сочувствую вам, миледи.

– Мне нужно не сочувствие, а действия. – Она понизила голос. – Я знаю, вы несколько стеснены в средствах и тоже не разделяете всеобщей радости по поводу будущих наследников...

– Эммм, миледи, я не то чтобы не разделяю, но, в некоторой степени считаю, что пора менять принципы престолонаследия. Мы живём не в старые времена, а в современные. Король уже очень стар. И передавать младенцу правление государством – не лучший способ сохранять мир и благоденствие. Власть нужна и должна быть передана людям опытным и заслуживающим это. Конечно, королевской крови...

– Да-да, я помню, сын вашей кузины... Что ж, сиятельный, я готова поддержать вас и так, и эдак. И сейчас, и в будущем. При одном условии – чтобы так называемая избранница исчезла раз и навсегда. Ведь избранница остаётся человеком, и тоже способна умереть, не так ли?

– По желанию Ока...

– Или если ей помогут. Ведь даже королевская дочь не была застрахована от безвременной кончины.

– О да, тот ужасный укус змеи!

– Говорят, это была лямея.

– Никто и никогда не скажет вам точно. Но даже Верховный маг Альказаэдр не смог спасти принцессу. Такая печаль... такая утрата...

– Для кого-то весьма выгодная, вы не находите? – процедила леди Марриора, мысленно злясь на подругу за то, что та безвременно умерла, а Иррандо стал избранником Ока для продолжения рода и рождения наследника у осиротевшего ныне короля Дриэрры.

Отчего они выбрали Иррандо? Он – всего лишь двоюродный племянник правителя, и есть ещё шестеро других, из которых двое племянников – родные. Прямее некуда! Никто не сомневался, что Око изберёт одного из них. Однако всё случилось иначе...

Маг молчал, перебирая пальцами чётки в виде звёзд.

Леди Мариорра понимала, что рискует, но она навела справки, и знала, что у мага Куррвимаэтра планы на жизнь были далеки от преданного служения вере, а состояние не позволяет даже восстановить рушащийся дом. В отличие от других магов храма, он всё чаще бывал в оставшемся от родителей особняке и влезал в долги. Красавица набрала воздуха в грудь и сказала с коварной улыбкой на устах:

– Я бы хотела узнать, кому и как доверить такую лямею, нацеленную вы понимаете на кого.

– Полагаете, это вернёт к вам расположение лорда Лонтриэра?

– Мне не нужно его расположение, мне нужно его тело, его страсть, огонь! В любой ипостаси! – Леди Мариорра сверкнула глазами. – Его отняли у меня слишком внезапно, я не успела насытиться... Но сейчас не об этом. Мужчины в горе ищут утешения ещё больше, чем мужчины, свободные от чувств. К тому же я уверена, что спустя какое-то время лорд Лонтриэр будет только рад, что его освободили от чар той девицы и вынужденного брака.

– Хм...

– Ведь ему не станут подбирать другую избранницу?

– Легенды молчат об этом. Известен лишь один случай, когда пришлось заменить пару, и то до брака. Обряд так и не был благословлен. И Око выбрало другую пару для рождения наследника из более дальних носителей королевской крови.

– Вот! – вскинула палец с огромным перстнем леди Мариорра. – Так и должно случиться! Я не постою за ценой!

– Но миледи, сейчас избранница Ока находится под магической защитой, и уже посланная однажды лямея не смогла нанести смертельный вред.

– Оу, вы пытались?

– Кто сказал, что мы? – хитрая усмешка скользнула по тонким губам мага. – Главное, факты. И здесь, под пристальным наблюдением самого Альказаэдра, любой след лямеи будет обнаружен без труда. После кончины её Высочества и покушения на избранников Ока введен повышенный магический уровень безопасности. Так что ни один из служителей Храма вам не поможет. Глупо подписывать себе смертный приговор.

– Неужели нет вариантов?

Маг промолчал снова, и затянувшаяся пауза звенела напряжением в ушах леди Мариорры. Казалось, даже пламя на фитилях свечи потрескивает слишком громко. Наконец, он произнес вполголоса, словно поверял хозяйке дворца большую тайну:

– Маги храма не станут что-то делать, да и служитель со средними силами тут не помощник. Однако не стоит забывать о маркатаррском колдуне, заключенном в подвалах Ир-Даррэна. И он, как я слышал, жаждет мести, ведь при всём его могуществе теперь над ним даже стража подсмеивается.

– Разве маркатаррский колдун может быть смешон? – удивилась красавица. – Это ведь самые страшные существа на Аллес.

– О да, и Арргарр действительно страшен. Но отчего-то при всей свой мощи время от времени он начинает трястись и петь странные песни с непонятными словами...

– Какими же? – широко раскрыла глаза леди Мариорра.

– Не могу цитировать точно, но что-то типа «Про любовь спою, ты расплачешься. Все танцуют медляк, ты не спрячешься».

Глава 1

– Ну, Иррандо, ну, прекрати! – смеялась я, вновь пойманная в его объятия. – Нам надо собираться на приём. Разве его Величество будет ждать, когда мы до...

И как тут договорить, когда губы так сладко запечатываются поцелуем? Ммм... Я снова опьянела, веки сами закрылись, пальцы потянулись к его взлохмаченным вихрам. Боже... как хорошо... Король подождёт...

Иррандо подхватил меня, как игрушку, и вернул на шёлковые простыни. Тело со сладким трепетом выгнулось в его руках. Вновь полетела в сторону его рубаха и моя сорочка. Мы так никогда не оденемся! И опять мир за прозрачным пологом кровати оказался забыт и брошен. Иногда мне даже стыдно, что мы проводим здесь так много времени... Стыдно и вкусно...

– В конце концов это наш долг перед страной, – с хмельной улыбкой проговорила я.

– Ты меня с ума сводишь, – прошептал Иррандо и томно прорычал: – Моя Анрри-и-ита...

Боже, какая у него кожа... атласная. Никогда не перестану изумляться! Губы оставляют то лёгкие, то влажные следы на теле. Кожа скользит по коже... Моя светлая по его бронзовой. Едва касаясь, нежно, и вдруг требовательно, жадно. До сплетения и ритма. До совместного взрыва и головокружения, до полёта. Ааа-ах!

Каждый раз с ним будто впервые... Ненасытно, яростно или плавно, танцующе, будто под звуки вальса над цветами корделии. А бывает и совсем медленно, смакуя удовольствие и созерцая друг друга. Мы муж и жена! С ума сойти!

Сейчас я рассмеялась от счастья и взлетела, расставив руки и паря над Иррандо в воздухе, будто в воде. Как же он красив, мой муж! До сих пор необычно так называть Иррандо и оттого хочется повторять снова и снова: мой муж, мой! Идеален в каждом изгибе сильного тела, в каждой мышце, в каждом взгляде и в каждой улыбке... Люблю!

Я взлетала всё выше, но Иррандо подскочил и ловко изловил меня, будто сбежавшую из сетей бабочку. Наши глаза оказались напротив.

– Анрита, не улетай, так не честно, – сказал он, совсем расслабленный и оттого ещё более красивый. – Ты моя жена.

Да, не честно, ведь он не полетит сам. У нас договор – в спальне Иррандо только человек, с драконом мы лучше полетаем над садами и рощами Дриэрры. Ещё одно удовольствие, от которого невозможно отказаться – совместные полёты! Правда, мне его скоростей никогда не развить... Зависть-зависть!

Иррандо опустил меня осторожно и вздохнул:

– Боюсь, король нам не простит, если не явимся.

– Можно отмазаться какой-нибудь сверхзадачей от Великого Ока, – хихикнула я.

– В следующий раз.

Ой, кажется в его карих радужках с ромбовидными зрачками снова загорелся огонь!

– Нет, Иррандо! – строго сказала я.

– Угу... – опасно томно.

– Всё, отворачиваемся друг от дружки и одеваемся!

– Ладно.

– И не подглядывай! – говорила я, натягивая на себя раз в десятый сорочку и слушая, как возится с одеждой Иррандо. – После этой ночи и этого утра я готова слопать слона, а у короля нас ждёт какой-то обедо-завтрак.

– Уже обед. Разве тебе хватит летающего слоника? – удивился Иррандо и звякнул чешуйками кольчуги. – Он же меньше пальца.

– Я про нашего, земного, – хмыкнула я, продевая руки в рукава платья. – Хорошо, поправка для непонятливых: я съем трёх перруканских козлов.

– Фу, они не вкусные.

– Тогда я съем тебя!

Я резко развернулась и увидела моего рыцаря-дракона во всём облачении – в серебристой кольчуге с алой лентой на груди, в тёмно-красной рубахе и штанах. И даже в сапогах. Точно так же он был одет в нашу первую встречу. Только злой был, а не сияющий, как сейчас.

– Как ты так быстро умеешь одеваться?!

– Нас специально этому учили. Как и обращаться в драконов, – хитро улыбнулся Иррандо. – И потом у нас нет всех этих завязочек и застёжек сзади. Давай помогу.

– Только чур платье больше не снимать!

– Угу... – И снова обжигающее дыхание на шее, у уха и тысяча мурашек по спине...

* * *

Через час мы не ступили на ступени парадной лестницы, как приличные, а, влетели на балкон верхнего этажа королевского замка, как запыхавшиеся перед лекцией студенты. Выдохнули и, пытаясь принять серьёзный вид, прошли по коридорам и залам мимо придворных и фрейлин. Мы остановились перед высокими дверьми в покои короля, ожидая, когда нас пригласит лакей. В моём животе урчало, словно там не бабочки порхали, как говорят почему-то, а медведи копошились после зимней спячки. Скорее-скорей бы обед! Или хотя бы кофе-брейк... Никогда в жизни я не была такой голодной!

– Ужасно стыдно, – шепнула я Иррандо, – что мы опоздали. Король всё-таки, а не председатель ЖЭКа.

– Не знаю, каков статус председателя джека в вашем мире. И это не важно, – прошептал в ответ Иррандо, – ведь мы не опоздали ни на секунду.

Он глянул на меня и расплылся в коварной улыбке. Ого, он меня троллит?! Быстро учится!

– Ах ты ж... врун, дракон Коро! – шёпотом рявкнула я.

И тут лакей торжественно объявил :

– Господа Избранники, его величество, король Дорризоэн Второй Справедливый, примет вас в обеденной зале незамедлительно.

«О боже, еда! Еда!» – внутренне возликовала я, и Иррандо был спасён. Временно...

И чего я такая голодная, уж не превращаюсь ли в дракона?

* * *

В центре большой, затемнённой залы с сотней начищенных до блеска канделябров, со стенами, отделанными болотно-зелёным камнем с белесыми и красноватыми прожилками, с посеребренной отделкой, стоял длинный стол, будто вырезанный из каменного монолита тёмно-шоколадного цвета. Уставленный блюдами и напитками на любой вкус, он вполне мог бы накормить всех посетителей в зале ожидания Казанского вокзала. Но, как выразился король, «мы отобедаем по-семейному, без посторонних». Кроме нас за этим столом никого не было, если не считать пятерых музыкантов, играющих на арфе и флейтах на постаменте в углу, и снующих туда-сюда слуг.

Я направилась было поближе к Дорризоэну, но Иррандо удержал меня, схватив за локоть, и направил на другой конец стола. Что ж, пока речь шла о еде, меня это устраивало, а вот перекрикиваться через весь этот зал было, по-моему, глупо.

Глава 2

Сад, замок, лица, кролики, всё исчезло перед глазами, замелькало, забулькало, будто я попала в воронку безумного фейерверка. Вокруг меня сыпались искры, взрывались огни, превращаясь в едкий дым. По стенкам головы эхом разносился жуткий, рычащий голос маркатаррского колдуна:

– Прррроклятье... Чрррево... Убирррайся, ведьма... Не бывать наследника в Дрриэррре... Никогда не вернёшься в этот миррр... – и почему-то адрес нашего сочинского партнёра.

Я схожу с ума? Тьфу, он же был на флэшке... в реквизитах договора, на той самой, что проглотил Маркатарр.

Не в состоянии пошевелиться, я сквозь зубы послала колдуна очень ненормативно как раз перед словами «навечно прррроклята». Говорят, русский мат защищает от всяких гадостей. Надеюсь...

Мамочки! Не помогает... Тело скрутило и выгнуло, словно в агонии, унося дальше и дальше с безумной скоростью по дымному тоннелю. Ай, больно как! И плохо... К самому горлу подступил обед. Из дыма донеслось раскатисто:

– Да пррристанет к тебе печа-а-ать забвения...

И я отключилась.

* * *

Усталый, мятый и явно плохо спавший ночь мужчина лет сорока пяти отложил папку и поднёс бренчащую трубку к уху:

– Исаев у телефона.

– Максимыч, нашлась! – заорал в ответ Смолянский. – Аня твоя нашлась!

– Где? – хрипло произнес полковник Исаев и тут же добавил, с трудом справляясь с внезапной сухостью в горле: – Живая?

– Живая, и по ходу целая. Не волнуйся, Максимыч, – сам страшно волнуясь, орал Смолянский из дежурки. – Сидит в участке в Сочи. Немного неадекватная была сначала, сориентироваться не могла. Как оказалась у Олимпийского огня, не помнит. Без документов, без денег. В одной ночной рубашке. Только кольцо золотое с головой дракона на среднем пальце. Но опосля в участке вспомнила и имя, и фамилию! И тебя! Ребята её как раз по базе пропавших пробили, всё совпало! Она!

– Слава Богу! Только не ори так, – выдохнул Исаев, но сердце тут же сжалось.

В ночной рубашке... Сволочи! Кто посмел?!

Полковник глянул на фото дочери в рамке на столе. Маленькая ещё тут, смеётся с шариками в парке. Не уберёг... Как и Нину, маму её. В горле встал ком.

– А разве я ору? – продолжал орать Смолянский.

– Да. В ушах звенит. Вылетаю туда.

– Денег надо?

– Нет. Есть. – И добавил тихо, не узнавая собственный голос: – Спасибо, Глеб.

Исаев положил трубку на серый аппарат и за секунду выглушил полную бутылку Ессентуков. Аня... в ночной рубашке... Что они делали с ней гады целых полтора месяца?! С его малышкой? Подумать было страшно. На работе уже чего только не навидался, но чтобы с его Нюткой кто-то?!

Полковник Исаев стиснул зубы и встал со стула так резко, что тот откатился к окну. Надел на ходу пиджак, и заводя дряхлую Тойоту, подумал: «Урою, падлы! Каждого лично выкопаю, кто хоть пальцем Нютку тронул. И мозги вышибу! А потом пусть сидят. Хоть в кутузке, хоть в дурке. Главное, пожизненно».

Подъезжая к Внуково, Исаев опомнился, набрал Смолянского.

– Глеб, контакты сочинского отделения скинь.

– Уже, шеф.

– Спасибо.

Сердце полковника Исаева стучало, как сумасшедшее, пока он копировал номер из смски – вдруг всё-таки не Аня? Он, Исаев, в чудеса не верит. А это сродни чуду. И так, блин, хотелось, чтобы это дочка была в Сочи. Живая... невредимая...

В начале марта она как под землю провалилась. От работников той шарашки «Латтэ и Маффин» ничего путного услышать не удалось: дым, молния, исчезла и всё... Укурки чёртовы!

Видеокамеры не работали. На записи только рябь. И нагрянувшие ребята из ОБЭПа с проверкой не помогли припугнуть кафешников. Сотрудников Аниных чуть не на изнанку вывернул. Босса очкастого до слёз довёл. Однокурсников по одному прошерстил, даже мажоров запугал так, что папаши адвокатов присылали.

Один накатал заяву о превышении полномочий. Благо, шеф понятливый. На уши всех поставил. Братву, освободившихся, кто мстить мог, проверил дотошно. Висяки по маньякам и похитителям поднял, ища аналогию. И ничего.

Только самого себя оставалось поедом есть, что велел дочке работать. Самостоятельность воспитывал, ответственность. Прав был тесть, когда ему влепил тогда на даче подзатыльник: девочка принцессой должна быть, а не сержантом в юбке. Без матери так тем более! Лелеять надо было, баловать, а не к взрослой жизни приучать! Доприучался...

Исаев почти не мог спать. Слишком пусто, слишком тихо было в доме. До звона и чертовщины по углам. Потому полковник рыл землю носом, рыл и не сдавался. Как проклятый.

И вот теперь радоваться бы надо... Оставалось нажать на сенсорном экране на значок вызова в виде телефонной трубки, а палец с большим ногтем вдруг завис над ней и задрожал. Чудес не бывает.

Стук крови в ушах, как бешеный поезд по шпалам.

Чёрт с ним! Будь что будет!

– Полковник полиции Исаев Валерий Максимыч беспокоит. Из Москвы, – глухо сказал он. – Мне сообщили, что у вас находится моя дочь, Анна. Обнаружили сегодня. Я хотел бы её услышать. Это возможно?

– Боюсь, что нет, товарищ полковник, – ответили участливо на том конце. – Анну Исаеву увезли в больницу.

– Что с ней?

– Сознание потеряла. Врач сказал, от потрясения вроде... Но вы не волнуйтесь, разберутся. Вы в городе?

– Нет. В Москве. Еду в аэропорт. Как мне найти больницу?

– Вас встретят, номер рейса только сообщите.

– Билет возьму и перезвоню. Спасибо.

Волнение в сторону, – решил Исаев. – Не думать. Не надеяться. Потом, всё потом. Сейчас дело. Билеты, посадка. И увидеть дочку своими глазами. Удостовериться.

* * *

Это был самый долгий на свете перелёт. Самый медленный чёртов Боинг. Самая медленная колымага Мицубиси сочинского коллеги из угрозыска. Самый тормознутый лифт в больнице. Самый длинный коридор. Исаев прошёл вслед за медсестрой, невысокой армяночкой в голубом, и, считая удары сердца в ушах, распахнул дверь в палату.

Дочка! Его Нютка, на мать, на Нину покойную в юности отчего-то очень похожая сейчас, сидела, опираясь спиной о подушку, и задумчиво разглядывала массивное кольцо на пальце. Подняла глаза на шум и, радостно взвизгнув, выпрыгнула из кровати:

Глава 3

Папа вёз меня из Внуково в нашей старенькой Тойоте осторожно-преосторожно, даже не превышая скорость. Мимо проносились автомобили, новостройки, сосны и берёзы, гипермаркеты и торговые центры. До сих пор потерянная и оторопевшая, я куталась в купленную мне второпях куртку и смотрела в окно. Всё было каким-то не таким, даже воздух. Словно в него песка насыпали...

Странно, вроде радоваться надо – в родной город всё-таки вернулась. Это Москва, моя Москва, но слишком серо было вокруг, шумно, непривычно. Много всего! С другой стороны, страшно не хватало расцветок, красочности, яркости после... Я не знаю, после чего!

Наверное, всё-таки я жила в районе моря до потери памяти, где-нибудь на природе.

Блин, как можно не помнить, что было со мной вчера?! А утром?! И не помню же! Хоть головой об стенку бейся. Как заново на свет родилась прямо там, в Олимпийском парке.

Но что-то ведь было со мной, что-то... И казалось, будто скучаю по кому-то, а по кому? Не знаю... Будто оборачиваешься назад, а там только свет глаза слепит. Всматривайся – не всматривайся, белое пятно.

Оставшись со мной наедине после новости о моей беременности, папа сказал:

– Мы не будем оставлять этого ребенка. Ты должна понимать, дочка, это ведь... – Он не произнёс ничего больше, но покраснел и сжал кулаки до того, что костяшки побелели.

Я испугалась ужасно, замотала головой. Потом глотнула воздуха раскрытым ртом раз-другой и потеряла сознание. Меня привели в чувство. И я устроила такой рёв, едва увидев папу, что он сам напугался и больше ни слова не сказал о ребенке всю дорогу до Москвы. Я прислушивалась к своему животу, но ничего особого не чувствовала, кроме нежности... Прикасалась пальцами к совсем обычному, плоскому животу в на скорую руку купленных джинсах и казалась себе рыбой, выловленной сачком из океана и посаженной в аквариум. Ничего не знаю, ничего не понимаю, не могу ответить ни на один из зависших в воздухе вопросов. У меня ребенок от похитителя, который держал меня неизвестно где полтора месяца, а я не чувствовала ни к кому ненависти. Ведь должна была! Но не чувствовала...

Папа повернул у Гиперцентра направо и, остановившись на светофоре, взглянул на меня. Тут же опять стал жалостливым и растерянным, словно ему одноногую собачку показали.

Так себе ощущение, да.

Но мои ноги были на месте, пальцы тоже. И на ощупь даже голова!

Я снова глянула на роскошное кольцо с головой дракона. Таинственное, красивое. Не снимается. Папа сердился, пытаясь срочно выбросить из моей жизни всё, что могло бы напомнить о... Ну, о чём-то. А мне избавляться от перстня не хотелось. Аж зашлось всё, когда мы к ювелиру зашли.

Но обошлось – у смачного армянина сломался инструмент, когда он попробовал снять кольцо. И у второго тоже. А у слесаря закружилась голова так, что он сказал, что лучше пойдёт – видимо, магнитные бури... Папа хмурился и тёр виски. Держал меня крепко за руку и постоянно звонил.

– Может, это даже хорошо, что ты ничего не помнишь, – с тяжёлым вздохом сказал он, переговорив с сочинскими коллегами в аэропорту.

Я лишь растерянно улыбнулась.

По идее, плохое случилось со мной, но жалко было папу – такой он был уставший и напряжённый, и худой совсем. Вот сейчас соберу мозги в кучу и наготовлю ему самого любимого: картошечки жареной с мясом, с лучком и чесночком. Аж слюнки у самой потекли. А потом ещё пирог! Большой-большой! С кунделями... Тьфу, какие-такие кундели?! Видимо, меня не только по памяти шарахнуло...

Ну ничего, прорвёмся. В конце концов, – решила я, – я живая, папа в порядке. Из прошлого исчезло, как выяснилось, ровно сорок восемь дней, но ведь всё остальное на месте! А главное есть сейчас! И прямо сейчас я снова обняла папу, зарылась носом в красноватую тёплую шею, пахнущую родным одеколоном. А папа обнял меня.

* * *

– Ты уж прости, я как-то запустил всё один, – пробормотал папа, открывая ключом дверь в квартиру.

Я зашла и огляделась: казалось, я тут не месяц, а весь год не была! Пылищи! Паутина... Ну, хоть без привидений по углам.

– Тесновато у нас. Да, пап? – сказала я, стоя посреди гостиной. – И темновато.

Папа пробурчал что-то нечленораздельное из коридора.

– А давай ремонт сделаем? – крикнула я ему. – Обои другие, а? Что-нибудь светлое. Или яркое надо. А то тускло. Ни цветов, ни сада за окном. И накупим всякого в горшочках. Может, даже выживет.

Папа вошёл и опёрся спиной о косяк двери:

– Доча, тебе же нравились эти обои.

– Уже нет. Эх, мебели у нас много, а пространства мало! – я раскинула руки в стороны и улыбнулась: – Тут даже взлететь некуда!

Папа помрачнел и отвёл взгляд:

– Ну, ты, Нютка, осваивайся, а мне позвонить надо... По делу, врачу хорошему.

– Ладно, – сказала я, мысленно перекраивая комнату по-новому.

И как я вообще тут живу, в этой конурке в девять квадратов? Жуть же! В голове вырисовалась дворцовая зала с белыми мраморными полами и трёхметровыми окнами, выходящими в сад. Эльфийский сад, словно из «Властелина колец». Может, смотрела недавно?

Эх, как бы балдахин над кроватью пристроить? Обязательно нужен балдахин из шифона, чтобы... «слоники во сне не щекотались» – автоматически прозвучало в голове. И, глядя в зеркало на себя, почему-то офигительно красивую, я выразительно покрутила у виска, но подумала, что мизерный плюс от похищения всё-таки есть. Я нереально похорошела! Надо во всём в жизни искать позитив. Чтобы вешаться не захотелось...

* * *

Иррандо открыл глаза и увидел обычное голубое небо, облачка, солнце. Холодновато разве что... Око обмануло? Что-то мягкое и влажное коснулось виска. Принц отпрянул. Над ним возвышалась бурая корова и, похоже, собиралась вместо молодой травки пожевать его ухо.

– Кыш! – рявкнул Иррандо и вскочил на ноги.

Корова удивлённо и немного обиженно посмотрела на пришельца. Он брезгливо отёр ухо. А животина фыркнула и отошла на пару метров, недружелюбно скосив рога. Иррандо оглянулся: за бескрайним полем, покрытым молодыми всходами, пролегала идеально ровная, если не считать нескольких небольших рытвин, серая дорога, убегающая куда-то за холм.

Глава 4

Оказывается, папу просто надо было покормить. Он расправился с двумя полнющими тарелками жареной картошки с мясом и просветлел лицом. Я налила до краев кипятка в его пол литровую кружку, кинула пакетик чёрного чаю и размешала неизменные три ложки сахара. Папа взял было кружку и отставил. Взволнованная, я сидела напротив, и на языке вертелся вопрос. Очень важный для меня вопрос. Но я не решалась его задать. Со вздохом папа взглянул на меня.

– Доча, я тут посоветовался немного. Со знающими людьми поговорил. И сам подумал. Ты только не реви больше, договорились?

Сразу в глазах зачесалось, но, закусив губу, я кивнула. Папа набрал воздуха в грудь и выпалил:

– Так вот. Я решил. Не всё ли нам равно, кто отец? Главное, кто мать! И кто дед. Да?

– Папа! Папочка! – завизжала я вне себя от счастья и кинулась ему на шею. – Да! Давай оставим! Надо оставить, правда! Я ещё ничего не должна чувствовать, наверное, и, может, просто кажется, но я прям всё время ощущаю, что он там – живой, масенький, малипусечка... Папочка, он ведь наш! Или она...

– Нютка, – улыбался папа, затисканный и зацелованный. – Ой, Нютка... Надеюсь, внук будет. А то вы меня задушите вдвоём, если девочка...

– От любви! Папочка!

– Ну, вот и хорошо, – выдохнул он удовлетворенно. – Теперь можно и чай пить спокойно. Там у нас пряников нету?

Я глянула в хлебницу.

– Есть, – попробовала на мягкость.

По-моему, это ещё те, что я перед пропажей покупала...

– Ими только гвозди забивать, но лучше выкинуть ради мер предосторожности.

– Насчет предосторожности, – посуровел мгновенно папа. – Тебе, Нютка, понятно, нужны положительные эмоции. Но ты моя дочь и должна понимать, что пока я не засажу гада, который тебя похитил, надо быть начеку. С работы уволишься. Никаких поздних гулянок. Бабушку из Мезмая вызовем, чтоб ты не одна была, пока мне отпуск не дали.

– Бабушку-то зачем? У нас тут и так развернуться негде, – удивилась я. – И потом из неё охранник никакой. Только паникёр. И в отпуск ты же летом собирался...

– А тебя кто охранять будет? У меня нет денег на надёжного телохранителя. С ребятами из патруля я договорюсь, чтобы с университета тебя домой отвозили, когда занят буду.

– Пап, это уже конвоем попахивает, – кисло улыбнулась я. – Ты успокойся: я дома, со мной всё хорошо, и больше ничего не случится.

– Я должен в этом удостовериться.

– Но ведь всё не предусмотришь. Вообще мне и кирпич на голову может упасть. Ты ж не будешь передо мной с сачком бегать?

– Зачем с сачком? – опешил папа.

– Кирпич ловить. Или шлем на меня надевать...

– С сачком нет. А насчет шлема надо подумать.

– Ну, па-а-ап! – Я закатила глаза.

– И на курсы самообороны тебя запишу, – папа явно не шутил, и это пугало. – И экстремального выживания. Чтобы не терялась в любой ситуации. Завтра с утра я забегу на работу на пару часов. Потом пойдем к психологу.

– Зачем?

– Насчет памяти. И прочего. Не перечь.

– Да я молчу.

– После к Федор Иванычу в больницу. Пройдёшь обследование. Анализы сдашь. Всё, как положено. Запишу тебя на права учиться, чтобы сама водила. Машину купим, я кредит возьму.

Я оторопела от размаха папиных мыслей по защите меня.

– Потом в полицию и в оружейный.

– А это ещё зачем?

– Во-первых, документы восстановить. Во-вторых, баллончиком теперь не обойтись, – буркнул папа. – Купим электрошокер, самый мощный. И травматику, пистолет. Потом в тир, пристреливаться.

Мои глаза чуть из орбит не выпали. Потому как я думала о кафе-кондитерской, чтоб отпраздновать моё возвращение, о том, что мне нечего надеть – одни штаны в шкафу и футболки, а хотелось чего-то красивого – платьичка. И в детский заглянуть: мне так и мерещились пинеточки – то розовые, то голубые. Хотя рано ещё. Ну, хоть мишку плюшевого!

– Может, не надо, пап?

– Надо!

Походу с пироженками и платьичком я пролетаю...

– Тогда ладно, чего уж мелочиться, – махнула я рукой, – пошли сразу танк покупать. И пару гаубиц. Можно БУ. И гранату в сумочку.

– Аня, это не шутки.

– Пап, я понимаю. Но давай не будем устраивать из нашей жизни войну и осадное положение. Знаешь ли, спать в обнимку с огнемётами – оно как-то не очень... – проговорила я и вдруг запнулась: сочетание слов «спать в обнимку» и «огнемёт» отчего-то вызвали во мне невероятно тёплые чувства и волнение внизу живота.

– Нютка, ты чего?

– А?

– Вспомнила что-то? – В папе сразу проснулся следователь.

ОМГ!

– Давай-ка, рассказывай, по горячим следам.

И отчего-то я смутилась.

– Да нет, пап. Всё окей.

– Не темни. Я каждую твою гримаску с детства изучил. Выкладывай.

Я растерянно пожала плечами, помолчала две секунды и призналась:

– Кажется, я видела настоящий огнемёт... И даже рядом со своей постелью. Почему-то это что-то очень знакомое. И, наверное, в руках держала.

Папа побелел.

– Так я и знал, что дело простой шушерой не обойдется! Волки позорные, – наконец, бросил он хмуро. – Сволочи! Ладно, уже зацепка. Будем проверять всех, кто занимается незаконными поставками оружия. Огнемёты, говоришь?

– Может, показалось? – робко вставила я.

– Выясним. Бриллианты, перстни, огнемёты – похоже, пора начинать охоту на крупную рыбу. И серьги твои я по базе пробью и сдам экспертам в лабораторию.

Мрачный, как туча, папа достал своё табельное оружие и положил передо мной на кухонный стол. Пистолет выглядел нелепо между грязной тарелкой из-под картошки, кружкой с недопитым чаем и окаменелыми пряниками.

– Я уеду ненадолго, – охрипшим голосом произнес папа. – Ты, дочь, никому не открывай. Никуда не выходи. Пользоваться этим надо так...

Я слушала его, хлопая ресницами, и брать пистолет в руки не хотелось.

– Ты хоть пироженок купи, – сказала я перед дверью папе.

– Хм... Хорошо.

– И пряников. И мороженого. И фрукточки...

Глава 5

Златокосая красавица сидела в кресле, похожем на трон, и гневно сверкала глазами:

– Где Иррандо?! Я же просила, господин Куррвимаэтр, избавиться от выскочки из другого мира, а не от моего любовника!

– Бывшего, – вставил маг, кривясь от недовольства.

– Любовники бывшими не бывают! По крайней мере, мои! – вопила леди Марриора. – Но вы видите тут лорда Лонтриэра? Где он: под кроватью? За пологом? Может, на балконе? Нет! Его здесь просто нет! Ни в печали, ни в радости, к вселенскому дьяволу! И вообще нигде нет – вся дриэррская стража с ног сбилась! Куда вы его дели, скажите на милость?!

– Сия загадка велика есть, – ответил, поджав губы, маг. – Вы правы, все служители храма теряются в догадках. Принц вошёл в алтарь Великого Ока за двенадцатью дверями и больше не вышел. Помещение было пустым, когда двери раскрылись снова.

– И что это может значить? Око растворило его? Забрало к себе? – тяжело дышала от гнева леди Марриора. – Зачем Оку молодой, красивый принц? Он мне нужен, мне! Моё тело остынет скоро без его прикосновений! И что же мне скажете делать? Смириться?!

– Вряд ли у вас получится... – сказал маг. – А насчет исчезновения... По самым смелым предположениям, Око могло помочь седьмому принцу отправиться за избранницей в её мир.

– Разве это возможно?!

– Великое Око может всё. Оно ведь управляет остальными шестью мирами равно, как и нашим. – Маг нервно дёрнул застрявшую в других звёздочках чётку. – Миледи, вы обещали вспомоществование в наш прошлый разговор. Работа выполнена. Избранница переброшена в иной мир. Извольте оплатить.

Леди Мариорра встала и прошлась вглубь будуара. Её роскошный халат из мягчайшего белого бархата с алым подбоем распахнулся, обнажив точёные ножки в расшитых золотом туфлях, но миледи это не смутило. А вот мага – наоборот.

– Работа выполнена не до конца, – жёстко сказала она. – Я не плачу за недопечённые пироги, только за готовые.

– Но миледи, согласно нашему уговору, я сделал всё. Отвечать за действия принца Иррандо я не должен. И уж тем более... – Маг изобразил благообразие на бородатом лице. – Не могу знать, что предпримет Око.

– А знать – тоже ваша работа! Или вы зря жрецом зовётесь? – фыркнула леди Марриора.

Всё-таки подошла к перламутровому сундучку в стенной нише. Достала из него небольшой, туго набитый кошель и резко бросила им в Куррвимаэтра. Попала в плечо, тот скривился, но наклонился подбирать деньги.

– Больше не заслужили... Милостыню я не раздаю.

– Чего вы ещё хотите, миледи? – Маг, кажется, терял терпение.

– Мои цели предельно ясны. Иррандо должен быть тут, а не с ней. А он... Вдруг он вообще решит там остаться?! Это недопустимо! Непозволительно! – Леди Марриора снова повысила тон. – Вы говорили, в нашем мире её защищает магия, но в другом-то магия эту нахалку не защищает. Ежели есть портал в тот мир или его можно настроить, значит, надо довершить дело, порученное вам. Иррандо вернуть на Аллес, а леди Анну... – Златовласая красавица сделала зловещую паузу и тихо произнесла: – Убить.

– Но как?.. – возмутился Куррвимаэтр. – Портал между мирами может открыть или само Око, или двенадцать магов...

– Или маркатаррский колдун. Где он, кстати?

– Вернулся в Парфению.

– Он всё еще страдает от чар избранницы?

– Не знаю, но могу предположить, что да. Если Верховный маг Альказадр не смог понять, что же за ведьмовство властвует над Арргарром, вряд ли с ним справятся Маркатаррские ритуалы.

– Прекрасно! Месть – чудесная движущая сила! – заявила леди Мариорра, скрестив на груди руки. – Полагаю, над господином Арргарром, поющим странные песни, будут смеяться и при дворе Маркатаррского короля. Какой первый советник и великий колдун стерпит это? И не будь я леди Марриора, вдова великого дракона и огнеборца, главнокомандующего Северным войском, лорда Бордриэрра, если король чёрных драконов не сместил с должности колдуна, который не справился с заданием государственной важности!

– Возможно, ему даже будет велено исправить оплошность, – согласно закивал маг, – и всё-таки доставить деву для снесения яйца.

– Нет! Сюда эта дрянь вернуться не должна! Итак, – сухо констатировала леди Мариорра, – вы разыщите Арргарра и будете давить на месть. Обманите, если надо.

– Как скажете, миледи, – сказал Куррвимаэтр, – только мне нужны средства на расходы и конспирацию.

В белобородого старца полетел ещё один туго набитый кошель.

– И за риск, – добавил он. – Отправляться магу Дриэрры во вражескую Парфению очень опасно.

– Переместитесь вашими магическими лабиринтами, – бросила коварная красавица. – Да-да, не делайте такие большие глаза. Я хорошо подслушивала дядюшкины беседы в своё время. Знала, что когда-нибудь мне они пригодятся.

– Не слишком ли вы много себе позволяете, леди Марриора? – Куррвимаэтр гордо выпятил грудь. – Вы разговариваете с одним из двенадцати избранных магов.

– За столько, сколько я заплачу вам, когда всё будет готово, я могу вас даже попросить сплясать паримасочку. С присвистом.

– А сколько вы мне заплатите?.. – мгновенно охрип маг.

– Двенадцать миллионов золотых дрроэнов, – заявила леди Марриора, вульгарно развалившись в собственном троне.

Маг побледнел и закашлялся.

– И полную поддержку вашей реформе или чего вы там хотите: короля свергнуть, престолонаследие изменить, мне без разницы. Главное – Иррандо должен быть моим. И только моим. Здесь. В моей спальне. Столько, сколько я захочу!

* * *

Водитель высадил Иррандо в Москве, когда уже темнело небо, но вокруг зажигались огни – не естественные, как цветы в садах, а тоже плоды техномагии.

Ошалевший от впечатлений и размахов, лорд Лонтриэр шёл по необычному городу, заставляя себя держать осанку и не показывать удивление происходящим вокруг, ведь дракону королевской крови робеть не пристало.

И всё же он робел, ошарашенный и немного придавленный тем, как шумела, гудела, мчалась куда-то жизнь города, подпирающего домами небеса. Причем совсем не башнями королевских замков и дворцов. С виду дома были простыми и прямоугольными, без изысков. Да и королей столько не бывает!

Глава 6

– Ого, а вы правда лорд? – спросила девушка откуда-то сбоку.

– Лорд, дракон и седьмой ненаследный принц, – пробормотал ошарашенный разговором Иррандо.

Кто это был? Анин отец? Другой мужчина? Брат? Вроде о братьях она не говорила...

И он тотчас обозлился на себя: столько было у них времени вдвоём, а он так и не расспросил подробно ни о том, где и чем она жила раньше, ни о семье, ни о её мире. О своём рассказывал с гордостью, а про Землю специально помалкивал, чтобы не вспомнила и не заскучала. А, может, он и вправду, эгоист, как говорил Альказаэдр? На душе стало скверно.

– Дракон – это звание или должность? – хлопала ресницами толстушка рядом.

– Это сущность, – хмуро ответил Иррандо. – Дракон и кретин...

– А огнеборец – значит, пожарник? Постойте, разве в Венесуэле монархия? Там же президент был вроде... Ну да, Мадуро. Или кто-то новый... А почему тогда вы сказали, что из Венесуэлы? Или королевская армия – это метафора? Ой, простите, я, наверное, много вопросов задаю?

Иррандо повернул к ней голову, перестав, наконец, сверлить глазами облицованную бежевым кафелем стену.

– Да, много. И нет, я не из Венесуэлы. Огнеборец – значит, повергаю врагов при помощи огня. Моей страной правит король, поэтому войска королевские. Я из Дриэрры, с планеты Аллес – первого мира из системы семи параллельных миров.

Девушка поморгала, с раскрытым ртом глядя на него, и вдруг надулась, как мышь на крупу.

– Ясно. Вы меня разыгрываете! Вот так всегда: к людям с открытым сердцем, а они к тебе... Всего хорошего!

Она нервно поправила лямку сумки на плече и, развернувшись, пошла прочь по длинному округлому коридору. Поняв, что один заблудится здесь, в подземных лабиринтах, Иррандо догнал её в два прыжка, встал на дороге.

– Постойте!

Толстушка посмотрела на него исподлобья, обошла и ускорила шаг. Принцу ничего не стоило поравняться с ней.

– Любезная дева, я только сказал правду. Простите, я не знаю правил вашего мира, возможно, я проявил неучтивость.

– Не смешно.

– Но я действительно здесь ничего не знаю, и ваша помощь была такой своевременной...

Она молча шла, нахмурившись и поджав губы. Дьявол, а ведь была такой отзывчивой! Иррандо снова перегородил ей путь, вызвав неудовольствие шагающих следом людей.

– Я сейчас полицию позову, – сказала толстушка и, обогнув его, углубилась в толпу.

– Но мне нужно найти похищенную жену! – в отчаянии выкрикнул Иррандо и добавил тихо: – Она беременна...

Округлая фигурка в коротком зелёном пальто вдруг остановилась. Людской поток разделился и начал огибать её с обеих сторон. Серые глаза на щекастом, добром лице посмотрели пристально, ища подвоха.

Принц направился к девушке, решив, что не отстанет, ведь она «до Пролетарской, а ему дальше», и он найдет эти дьявольские Кузьминки! Даже если для этого придётся встать не перед светлокожей толстушкой, а перед железным чудищем, владеющим этим подземным логовом.

– Вы мне лжёте, – сказала девушка, но продолжила стоять.

– Вы посмотрите на мои глаза, – серьезно ответил Иррандо. – Разве они такие же, как ваши?

– Ой, зрачки... – вдруг заметила она, но тут же насупилась ещё больше. – Линзы?

Иррандо сглотнул: какие линзы? Как доказать?

Он снял с шеи медальон Ока и протянул девушке.

– Это не подарок, просто услышьте мой язык. Взяв медальон, вы всё поймете.

И он принялся рассказывать о Дриэрре, об Ане... Девушка ошарашенно таращилась на него, услышав внезапно неизвестный язык с раскатистым «р». Не взяла, но дотронулась до зачарованного Ока и обрадовалась:

– Ой, а теперь понимаю. Вы говорите о чёрных драконах Маркатаррах, которые... Стоп.

Тут мимо них прошла группа темнокожих парней, и девушка проводила их взглядом. Пробормотала: – И их понимаю... Французский. Ого! – глянула на невысокую парочку с раскосыми лицами. – Японский... или корейский?! А как это так?

Иррандо кивнул и надел медальон снова. Обрывки фраз, доносящихся из толпы вокруг, перестали казаться белибердой.

– Магия, – сказал он. – Дар Вселенского Ока, которое позволило мне сюда отправиться.

– Но магия ведь только в книжках, в фэнтези... – пробормотала девушка. – У вас просто какой-то крутой гаджет, наверное... Магии не бывает.

– Разве? А у вас не техномагия повсюду? – заметил принц. – Вон на стенах неживые трубки сами светятся. Железные чудища возят людей под землей. Искусственные драконы летают по небу. Не магия ли это?

– Это достижения научно-технического прогресса.

– Но разве всё это не чудо? – настаивал Иррандо.

– Пожалуй.

– В нашем мире такого нет. Вы, люди Земли, покорили вещи. Мы покорили стихии. Вот и вся разница.

– Но не бывает параллельных миров. И драконов тоже! – хмыкнула девушка.

– Постойте, – придумал Иррандо. – Только прошу вас, не пугайтесь, я только чтобы доказать...

Он отошел к стене, отвернувшись спиной к людям. Заинтригованная толстушка приблизилась к нему, вытянув шею в ожидании фокусов. Принц был взволнован – такого ему ещё делать не приходилось, но стоило попробовать. И, сознательно замедлив превращение, он сосредоточился на своей руке. Внутри всё забурлило, драконья сущность рвалась наружу вся, целиком, но Иррандо ограничился кистью. Та вибрировала от напряжения. Унизанные перстнями пальцы вытянулись, ногти превратились в острые когти, ладонь увеличилась и с жутким зудом начала превращаться в драконью лапу. Звук падения заставил его вернуть руку человека и оглянуться. Его спутница лежала на мраморном полу без сознания.

– Любезная дева! – бросился к ней Иррандо.

Подхватил на руки, подул на побледневшие щеки.

– Вот так доведут, а потом плачут... – буркнула бабка с тростью.

Некоторые люди застопорились, кто-то наставил на Иррандо с толстушкой айфоны.

– Надо скорую. Девушке плохо, – послышались восклицания со всех сторон.

Но толстушка тут же открыла глаза.

Глава 7

Толпа несла сама, как воздушный поток, и, отдавшись ей, Иррандо вновь оказался на рифлёной самоходной лестнице, затем на парапете, к которому подъезжали железные чудища с обеих сторон.

Дьявол, он не испугается их больше! Он в разведку летал в самые глубины парфенейских земель, практически в пасть к Маркатаррам! Видел чёрный город в провалах почвы, горы, вывернутые наизнанку, озёра из лавы, выныривающих из них чудовищ, отсвечивающих болотной зеленью тёмного колдовства! Не всякому дракону королевской армии доводилось повидать такое, а он, Иррандо, никогда и ничего не боялся.

«Ты камикадзе», – сказала Аня. И была права! Потому он и сейчас трястись от страха не станет. Принц сжал кулаки и кратко спросил у прохожего с кожаной квадратной сумкой:

– Кузьминки?

Тот ткнул в табличку на мраморной стене напротив. Принц обнаружил разноцветные надписи и кружочки на линии. И большие буквы из металла.

Неужели железные чудища подчинялись правилам и развозили людей по подземным лабиринтам? Как козлы, запряженные в телегансы, по дорогам Дриэрры – с определённым направлением и остановками? Выходило, что так.

Иррандо почувствовал уважение к жителям этого мира, укротившим не простых козлов, а таких огромных существ. Он дотронулся до амулета на груди и мысленно поблагодарил Око за возможность понимать чужие языки и читать на них.

Плевать, что кружится голова и хочется съесть корову целиком. Иррандо ступил в чрево вагона с доброй сотней других людей. И так же вышел, когда услышал магический голос: «Кузьминки». Взглянул уже более уверенно на указатели, зашагал по ним. И выбрался, наконец, под настоящее, живое небо, дышащее облаками и звёздами.

Он расправил плечи и запрокинул голову в облегчении. Пусть снова вокруг были прямоугольные высокие дома и холод, и светящиеся вывески на лавках местных торговцев, и машины туда-сюда, и люди, говорящие себе под нос, заткнувшие уши. Но Аня была где-то рядом, – он чувствовал! Или надеялся... Да, он сделал это!

– Эй, чувак, кольчугу одолжи, – послышалось хамовитое из-за спины.

Иррандо обернулся. С десяток молодых, малоприятных на вид парней в чёрных куртках и штанах, похожих, как братья одной недалекой и злобной семьи, лысых или в шапочках, обступали его. Они явно вышли из метро.

– Куда принарядился, чурка?

Лорд Лонтриэр стиснул зубы, желваки заходили по скулам. Но он сдержался и бросил:

– Я не ищу с вами ссоры.

На всякий случай встал поустойчивей.

– А мы вот таких хачей чумазых как раз ищем. А то в городе от вас дышать нечем стало, – угрожающе процедил самый крупный из парней.

– Да он и гомик ещё! Глянь, скока цацек навешал, – выкрикнул слева разбойник с простым и плоским, как сковорода, лицом.

Иррандо заметил в его руке большую палку с закругленным концом. Схватки было не избежать.

– Давай, снимай всё, чучмек, – заявил белокожий верзила с чернильным крестом на лысине. – А потом мы тебя жизни научим.

– У вас ещё есть шанс уйти, – грозно проговорил принц, чувствуя, как разрастается в груди огонь.

– Ты гля, Куцый, чурка нам угрожать вздумал.

Почувствовав занесённую сзади дубину, Иррандо подскочил. В прыжке выхватил её из рук нападающего. Нанёс ответный удар. С оскорбительными криками остальные бросились сворой на пришельца.

Но даже тренированным разбойникам было не справиться с драконьей реакцией. Иррандо молниеносно отражал удары и валил с ног одного за другим, отбрасывал разбойников в стороны. Сшиб лбами двоих и, тяжело дыша, понял, что это были последние. Рёбра и бёдра слегка побаливали – несколько ударов всё-таки пропустил.

Скрючившись, парни валялись на площадке напротив таверны с надписью «Шаурма». За стеклянными стенами люди сидели и ели. Иррандо учуял запах еды и сглотнул. Желудок и так выл голодную песню, а после драки живот тем более прилип к спине. Но расслабиться не пришлось, из деревянных дверей подземелья с буквой «М» на крыше вырулила целая толпа бритых чернокурточников с битами и железными прутьями.

– Братья, он! – крикнул верзила с разбитым в кровь лицом и ткнул пальцем в Иррандо.

У него перехватило дыхание: сколько их? Сотня? Дьявол, голыми руками же не справиться с ними!

Принц попятился, на секунды отсрочивая неизбежное. Оглянулся. Никто из обычных людей не спешил на помощь, все в страхе сворачивали и меняли курс дороги. Ни стражей, ни воинов для охраны порядка. Вот он, разбойничий мир!

– Вали его! – заорал кто-то.

Чёрная толпа бросилась на лорда Лонтриэра.

«Прости, Око!» – мелькнуло в голове. Резкий рывок руками в стороны. Когти резанули кончики замерзших пальцев. Кольчуга распространилась, превращаясь в чешую. Перепончатые крылья в мгновение развернулись за спиной. Огромный, сверкающий в свете фонарей и вывесок дракон с красным гребнем и алой линией на груди взмыл над толпой ошарашенных разбойников.

* * *

– Максимыч! – послышался в телефоне голос Глеба Смолянского. – У нас ЧП. Срочный сбор. Как раз возле тебя. У входа в метро какая-то хрень со скинхэдами.

– Я отгул взял, – сказал Исаев.

– Шеф говорит, чтоб все были.

– Теракт? – нахмурился полковник.

– Нет. Неопознанная летающая байда напала на отряд гопников. Дракон вроде.

При слове «дракон», Валерий Максимыч встал с дивана и потянулся за курткой, висящей на стуле.

– Сейчас буду.

Заглянул к Ане в комнату. Девчонки болтали, смешные, со своими секретами. Как в старые добрые времена. В сердце Исаева потеплело, но он сказал как можно строже:

– Я к метро и обратно. Из дома ни ногой. Обе. На все замки двери запереть. Никому не открывать. Там гопники разгулялись. Опасно. Если что, я на трубке.

– Хорошо, – кисло ответила дочка.

– Не волнуйтесь, я за Аней прослежу, – уж слишком подозрительно и послушно улыбнулась Света. – Мы дома будем.

– Ни-но-гой! – погрозил пальцем Валерий Максимыч.

И бросился к Тойоте. В душе зарделся азарт охотника, учуявшего крупного зверя. За время сегодняшних поисков по сети и перезвонов с коллегами, на слово «дракон» Исаев уже автоматически делал стойку. Через три минуты он припарковался у метро. Ребята из районного отделения с автоматами распихивали гопников по полицейским фургонам. Врачи из нескольких скорых обрабатывали заезжую шпану. Головы почему-то.