Укрощение строптивой некромантки

Глава 1-1

— РОЗАМУНДА!!! ОПЯТЬ?!!..

Глас папеньки, а вернее, трубный рев оленя-самца во время брачного гона пролетел над головой как раз в тот самый ответственный момент, когда я сплетала заклинание подчинения. От неожиданности я вздрогнула и упустила незавершенное плетение. В объект. Коим был безвременно почивший три дня назад песик матушки. Более крупный труп на территории дворца найти было невозможно даже за деньги. За очень большие деньги. Папенька постарался. Запретил под страхом смертной казни. Не срабатывал даже посул золота по весу принесенного мне трупа.

Подчинение было финальным аккордом поднятия нежити. И поскольку оно, хоть и неправильное, попало по адресу, пованивающая псина со свалявшейся и местами уже начавшей облазить шерстью, поднялась. Подергалась немного, словно была куклой, которой пытается управлять неумелый кукловод. А потом подергивающейся походкой, подволакивая задние лапы, направилась прочь, даже не оглянувшись на своего создателя.

Я вздохнула. Это было фиаско. Но даже пытаться остановить зомби не стала. Бесполезно. Проверено уже неоднократно на личном опыте. Недаром же во всех учебниках по некромантии категорически запрещено отвлекаться во время подъема зомби. Любая ошибка, даже самая мелкая, может стать фатальной для самого некроманта. И станет. Представляю, что теперь будет. Опять маменька будет биться в истерике. Особенно если пара-тройка ее фрейлин с перепугу срочно попросятся замуж. А папенька будет орать на всю империю. Идти, что ли, сдаваться самой? Может, наказание будет не таким страшным? А то опять заставит посещать все дворцовые балы подряд и запретит пропускать танцы.

Я опять вздохнула и, чтобы проверить свою внешность, повернулась к зеркалу, которое специально приказала повесить на стене у входа в подвальное помещение башни, где устроила себе лабораторию. Однажды я этим пренебрегла и явилась по зову отца-короля сразу после проведения обряда зомбирования. Даже не задумавшись над тем, что зовут меня в малый тронный зал, в котором папенька обычно принимал всяческие иностранные делегации. А там была делегация эльфов. Дипломатический прием в самом разгаре. И тут такая я. Вся такая красивая до невозможности. С малым королевским венцом в волосах, украшенном ошметками полусгнившей плоти и с пятнышком какой-то слизи на левой щеке…

Конфуз вышел знатный. В первую очередь, потому что эльфы приехали не просто так, а сватать меня. Угу. Их принц, присутствующий на приеме, как увидел мою красу неземную, так и грохнулся от восторга в обморок. Потом целый час и наши и эльфийские целители не могли его откачать. Зато, когда усилия эскулапов увенчались, наконец, успехом, эльфеныш вскочил, сверкнул в мою сторону возмущенным взглядом зеленых глаз, отбросил за плечи слегка подрастрепавшиеся платиновые пряди и возмущенно заявил, что ноги его в нашем королевстве больше не будет! Хоть какая-то польза от того неудавшегося обряда. Хотя я думала, папенька меня после этого убьет, а потом пригласит некроманта, поднимет и снова прибьет особо извращенным способом. Спасло только то, что эльфы в качестве извинений за несдержанность своего наследника щедрым жестом заключили с нами договор о беспошлинной торговле.

Старший брат и будущий король потом долго меня подкалывал этой ситуацией. Мол, с паршивой некромантки хоть договор. Ну а я здесь при чем?! Предупреждать нужно, что у нас сваты на пороге. Я ж делом как-никак была занята. Пыталась научиться подчинять зомби, чтобы очистить и осушить от болот западный край нашей империи. Шибко там земли заболоченные. Люди не хотят селиться. Ничего не вырастишь. Да и нечисть одолевает. А небольшая армия зомби как раз могла бы все вычистить и подготовить для магов, которым осталось бы только воду осушить.

Задумка была хорошая. Я точно это знаю. На благое дело направленная. Но так как никто не удосужился не то что отпустить меня в академию, даже учителя во дворец пригласить, мне приходится осваивать всю некромантскую премудрость по книгам. Вот иногда и случаются… мелкие досадности…

Из зеркала на меня смотрела юная (всего-то двадцать лет!) прелестница с большими яркими глазами и сложной прической на светлых локонах, перевитых алмазными нитями и украшенных малым королевским венцом. Как единственная дочь императора я имела на это полное право. Лицо было чистым во всех отношениях: ни грязи после некромантского обряда, ни дефектов на нежной фарфоровой коже. Только на оборке неглубокого декольте повис предательский клочок шерсти. Я смахнула его и подмигнула собственному отражению. Блондинка в зеркале хитро улыбнулась. Ну, пошла я признаваться в том, что нечаянно оживила мышей, которых на днях потравил дворцовый повар. Я вообще не собиралась этого делать. Изучала заклинание очистки костей. И трупики мышек мне показались подходящим материалом: маленькие и неопасные, если что пойдет не так. Потому что, увы, «не так» случалось с обидной регулярностью.

Глава 1-2

Я как в воду глядела: из-за не вовремя вошедшей в комнату камеристки перепутала слова в зубодробительной формуле заклинания. И вместо того, чтобы обратить в прах плоть несчастных зверьков, исхитрилась вдохнуть в них жизнь… Да так, что сама не смогла упокоить. Как визжала камеристка — словами не передать. Но не уволилась, уже хорошо. Пришлось задобрить ее золотой монетой и срочно давать серому полчищу установку держаться от кухни и кладовых подальше. А самое обидное, что сама во всем виновата: не поленилась бы спускаться к себе в подвал, ничего бы не произошло. Интересно, куда же мышки в итоге пошли?..

Наученная горьким опытом, поднявшись наверх, я первым делом изловила первого же попавшегося лакея и поинтересовалась, где сейчас находится император. Оказалось, в малом кабинете. Я приободрилась. Малый кабинет папенька всегда использовал, когда хотел поработать один, без назойливых придворных, пытающихся пролезть в любую щель, лишь бы урвать кусок выгоды. Малый кабинет располагался в королевском крыле, и стражники не допускали сюда посторонних. Даже прислуга здесь была самая-самая. Регулярно проверяемая штатными менталистами императорской тайной полиции. Появился реальный шанс отделаться малой кровью. Я даже начала продумывать, как добыть новый труп для продолжения экспериментов…

То, что я жестоко просчиталась, стало понятно сразу, едва я распахнула дверь в отцовский кабинет. От увиденного беспорядка сердце в груди сжалось в комочек. Мне конец! Отчаянно захотелось захлопнуть злосчастную дверь, чтобы не видеть разъяренного взгляда отца-императора, стоящего на собственном рабочем столе и… копошащегося серого покрывала из немертвых тел, ошметков ковра, бумаг и чего-то еще. Судя по звуку: мебели. Дохлые мышки активно подгрызали ножки стола…

— Что смотришь, негодница! — растеряв все свое императорское достоинство, рявкнул в этот момент любящий родитель. Видели бы его сейчас его подданные! Со съехавшей на одно ухо короной и запутавшимися в бороде обрывкам бумаги. Жевал он ее, что ли? Чтобы мышам не досталась? — Немедленно убери все это! — тем временем продолжал верещать император. — Или я за себя не отвечаю! Здесь же все самые важные документы империи!..

— Магией надо их защищать, раз они важные, — пробормотала я, входя в комнату и закрывая за собой дверь. Мышей я не боялась. Но пришлось все же поднять повыше юбки, чтобы серое полчище не схарчило и их.

— Поговори у меня!.. — родитель потряс в воздухе кулаком с зажатыми в нем листами. Бумага возмущенно зашелестела. — Если немедленно не уберешь это безобразие, я тебе!..

Папенька захлебнулся собственным возмущением. А меня словно дохлый мышь за язык дернул:

— Если не знаешь, что сделаешь, лучше не грози!..

Папеньку я особо не боялась. Ну да, он мог заставить меня посещать все дворцовые балы подряд. Мог предписать танцевать все до единого танцы с любым, кто осмеливался пригласить принцессу-некромантку. Даже мог приставить статс-даму следить за выполнением приказа. Но это так, досадные неприятности. Куда неприятнее, если папенька надумает лишить сладкого. Это уже было страшней. Но даже в таком случае я нашла бы выход. Однако сегодня все почему-то шло наперекосяк. Папенька смерил меня сверху вниз мрачным взглядом и брякнул:

— Замуж отдам!

Меня передернуло. Угроза была весомой. Не иначе как именно по этой причине память услужливо подкинула одно несложное плетение, а руки будто сами по себе его воспроизвели. Плетение полыхнуло в воздухе ядовитым сизым туманом, упало на копошащиеся трупики мышей. И о, чудо! Мышки издохли! С противным писком подпрыгнули, чтобы свалиться на пол уже тем, чем и должны были быть: трупиками.

На меня накатило такое облегчение, что я не сдержала облегченного вздоха:

— Уфффф!.. — Посмотрела на сердитого отца, так и стоящего на столе, и подмигнула ему: — Слезайте, папенька, угроза миновала!

Император не торопился покидать свое убежище. Наградил меня еще одним тяжелым, давящим взглядом и вдруг вынес вердикт:

— Решено. Тебе, Розамунда, пора замуж! Пора вместо скелетов и зомби нянчить детей… — Меня повторно передернуло. Только не это! Не нужны мне хлюпики-принцы, только и знающие, что разные виды охоты обсуждать! — Сегодня же разошлю…

— Да я лучше в тюрьму сяду, чем замуж пойду! — выпалила я, перебивая отца.

И раньше мне бы подобная выходка стоила максимум строгого окрика за неуважение к венценосному родителю. Но сегодня определенно все было не так. Папенька, позабыв про документы в кулаке, попытался скрестить на груди руки и придавить меня императорским авторитетом. Не вышло. Бумаги возмущенно зашелестели в монаршей руке. И это, по-видимому, стало последней каплей, переполнившей чашу терпения любящего отца:

— Ну, будь по-твоему! Тюрьма так тюрьма! Хоть узнаешь, от чего я тебя все эти годы оберегал, неблагодарная!

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Друзья, рада видеть вас в своей новой истории про неунывающую принцессу некромантку и ее верных кхм... наверное, друзей. Не забывайте добавлять книгу в библиотеку, чтобы не потерять ее, у нас будет весело)) А еще я и Муз будем очень рады вашим звездочкам и комментариям!

Книга пишется в рамках литмоба Неунывающие Некромантки

https://litnet.com/shrt/PCuY

Глава 1-3

Папенька не зря заработал в народе прозвище Молниеносный. У него решения не расходились с делом и никогда не откладывались в долгий ящик. Если император решил, он тут же отдал необходимые распоряжения. Вот и сейчас. Я еще только пыталась сообразить, на что нарвалась, а папенька… нет, Император уже рявкнул:

— Стража!..

Я еще только рот открыла возмутиться, а дверь кабинета уже с шумом распахнулась, пропуская начальника личной охраны императора маркиза Дерреша и троих стражников. Представляю их чувства, когда они увидели своего императора в неподобающей позе на собственном столе!..

При виде ошарашенных лиц вояк и вытянувшейся физиономии Дерреша я невольно позабыла про все свои беды. Маркизу несколько лет назад советовали отпустить бороду, чтобы прикрыть несоразмерно большой подбородок, слишком удлиняющий его худощавое лицо и приковывающий внимание к крупным, «лошадиным» зубам. Но папенька воспротивился. Дерреш с бородой, как бы за ней ни ухаживал, был похож на грабителя с большой дороги, а не на маркиза и начальника дворцовой охраны. Пришлось аристократу растительность с лица соскабливать. Чтобы не злить почем зря своего императора. Но с выбритым подбородком удивленный Дерреш был как никогда похож на старого папенькиного жеребца Хрума. И я не удержалась, хихикнула. Чем еще больше разозлила папеньку.

— Арестовать Ее Высочество Розамунду Ирлейскую! — рявкнул родитель так, что клочок бумаги из его бороды вылетел как из пращи. — Поместить на уровень для магически одаренных преступников на общих основаниях!

Понятия не имею, что означали эти слова. Но у Дерреша еще сильнее вытянулось лицо, делая маркиза похожим на донельзя удивленного жеребца. А у меня под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия. Слишком уж побледнели стражники, услышав приказ императора. Да только изменить ничего было нельзя. Я не могла себе позволить, у всех на глазах умолять папеньку отменить наказание. Ничего, посижу немного, родитель остынет и прикажет выпустить меня. И все будет как прежде…

То, что шутки закончились, я ясно осознала, когда два стражника, повинуясь кивку Дерреша, подступили ко мне с разных боков и попытались схватить под руки. На миг внутри все сжалось, захотелось призвать на головы служивых все дохлое, что только смогу найти во дворце. Но… Отец смотрел на меня со стола внимательно, выжидающе. Будто знал, что я сделаю в следующий момент, только этого и ждал. И я… гордо вскинула подбородок, как полагается члену императорского дома:

— Уберите руки!.. Дойду и без вашей помощи!..

Служивые дружно покосились на маркиза. Дерреш — на папеньку. И тот величественно кивнул, разрешая отступление от правил. А я могла бы поклясться на учебнике магии, что он спрятал удовлетворенную ухмылочку в бороду. У-у-у-у!.. Ну погоди, папенька, я еще вернусь!..

Не передать словами, насколько было унизительно идти под конвоем почти через весь дворец. Попадавшиеся навстречу придворные жались к стенам и кланялись мне. Смотрели недоуменно и подобострастно. Но я слышала ядовитые перешептывания за спиной, едва мы проходили вперед. И не удержалась от мелкой пакости: повинуясь произнесенной мысленно формуле и нарисованному в воображении плетению все до единого дохлые насекомые, какие только нашлись в округе, ринулись к шепчущимся острословам, забираясь дамам под юбки, а кавалерам в панталоны. Детская выходка и пакость так себе. Но вскоре меня уже провожала настоящая райская музыка из воплей и проклятий. И настроение улучшилось.

Дерреш не зря столько лет ел свой хлеб. Маркиз моментально догадался, что это мои проделки. Но… Когда третий стражник поинтересовался у патрона, не нужно ли вмешаться и навести порядок, маркиз неожиданно фыркнул:

— Нет! Будет им наукой, что вместо сплетен лучше принять лишний раз ванную. Тогда насекомые в штанах не заведутся.

Э?..

Настроение улучшилось ненадолго. Как только мы спустились в подземелье под Сторожевой башней, я перестала ощущать свою магию. И это… напугало. Я нервно дернулась, едва мы переступили порог нижнего этажа и потоки магической энергии словно отрезало. Но Дерреш поймал меня за локоть:

— Спокойнее, Ваше Высочество! Это специальная темница для преступников-магов. Здесь в целом блокированы магические потоки, и в частности каждый арестованный носит блокирующие браслеты на тот случай, если ему все же удастся как-то покинуть темницу.

Я сглотнула. Неприглядная реальность наваливалась на меня все сильней и сильней.

— Мне… тоже их наденут?..

Увы, чтобы голос не дрожал, мне пришлось приложить все усилия. О собственной несдержанности я пожалела уже сто раз. Ну пусть бы папенька собрал для меня женихов. А я бы придумала что-нибудь, чтобы потихоньку от них избавиться. Они бы сами от меня отказались, и дело с концом. А я вроде как и не при делах.

— Да, Ваше Высочество, — почтительно кивнул Дерреш. — Таковы правила. А император не приказывал в вашем случае от них отступать.

Я скрипнула зубами. Ну, папочка!..

В Сторожевой башне ранее мне не приходилось бывать. Нечего мне было здесь делать. На первых наземных этажах располагалась Тайная стража, занимавшаяся выявлением и отслеживанием шпионов из других королевств, всяческих заговоров против короны и прочими неудобными случаями. Чуть выше — темница для благородных, но лишенных магии. Еще выше — для преступников попроще рангом. Для бедноты имелась своя тюрьма на окраине Орандага. Похуже и поплоше. А толстенных стенах Сторожевой башни содержались высокородные аристократы и просто благородные, но оступившиеся. В метровой толщине ее стен скрывались самые разнообразные артефакты. Половина из которых были призваны сделать пребывание в темнице для аристократов хотя бы сносным, если не комфортным. Вот только мне это не грозило. Едва войдя в башню, Дерреш начал спускаться вниз. Туда, где вмурованные в стены артефакты блокировали любое проявление магии…

— Блокирующие браслеты для Ее Высочества Розамунды Ирлейской! — потребовал маркиз у дежурного сразу же, едва мы достигли нужного уровня.

Глава 1-4

Комната или камера, в которой мне предстояло обитать некоторое, надеюсь, непродолжительное время, была обычным каменным мешком. Каменные стены, каменный, на удивление чистый пол, каменный потолок. Словно меня замуровали заживо. Стоя на ее пороге и ощущая лопатками грубо обработанное дерево двери, я с тоской обозрела стены из неотшлифованного, потемневшего от старости камня, вмурованную в одну из стен лавку-лежанку, поддерживаемую цепями, простую дырку в полу для отправки нужды и… чадящий факел. Точно! Здесь же нет магии! А когда факел прогорит окончательно, мне придется сидеть в полной темноте, так как на поземном уровне окон не было по определению. Лишь вентиляционное отверстие над дверью. Но его я увидела только тогда, когда надоело стоять на одном месте, и я подошла к своему убогому ложу…

Через некоторое время, я уже сидела, подобрав под себя ноги, и угрюмо смотрела на каменный, отшлифованный не одним десятком ног пол, размышляя над своей судьбой, появился смотритель. Загрохотал снаружи ключами, со скрипом отворил дверь, воровато заглянул. Увидел, что я сижу, вошел в камеру и точно так же опасливо выглянул в коридор. А потом прикрыл за собой дверь.

Меня заинтересовало поведение надзирателя: тощего, но жилистого человечка в домотканых портках и рубахе, и в засаленном кожаном жилете поверх, с забавно торчащими в разные стороны волосами цвета позапрошлогодней соломы. Ну, то есть, я не знаю, как в принципе должны себя вести смотрители тюрем, никогда раньше в них не была. Но, мне кажется, они не должны входить в подотчетные камеры как воришки.

— Вы это, Ваше Высочество… — шмыгнув носом, осторожно начал приглядчик, с опаской поглядывая на меня. — Ежели пообещаете вести себя смирно и не привлекать внимания, я как смогу обустрою вас тутечка…

— Скандалить и сбегать точно не собираюсь, — криво усмехнулась я. Интересно как все поворачивается…

Смотритель кивнул и исчез. Чтобы появиться через несколько минут с подушкой и двумя одеялами в охапке. Отдав их мне, он снова торопливо вышел, опять предварительно убедившись, что в коридоре нет посторонних. А когда вернулся, то укрепил в кронштейне на стене совсем другой факел. Явно новый и почти не чадящий. И пристроил в дальнем углу, чтобы от входа не было видно, чурбачок. А на него поставил помятый жестяной кувшин и такую же неказистую кружку.

— Вода, — скупо пояснил он мне. — Так-то заключенным положено по кружке утром и вечером. Но здесь очень сухо. Да и артефакты, что тянут магию, вызывают жажду. Так-то узники всегда хотят пить.

А вот это уже порадовало.

— Спасибо! — благодарно улыбнулась я. — Выйду — обязательно отблагодарю!

Смотритель подарил мне какой-то подозрительно жалостливый взгляд. Но промолчал. Ни слова не сказав, покинул мою камеру. И потянулись тоскливые часы…

Я хоть и родилась дочерью императора, никогда не пользовалась особой популярностью у слуг или придворных. Они меня попросту боялись, как некромантку. А народу папенька меня не показывал. Чтобы не пришлось отвечать на неудобный вопрос, почему простым людям нельзя практиковать мертвую магию, а члену императорской семьи можно. Так и получалось, что я в основном находилась в одиночестве. И все же тогда вокруг меня было полно живых людей. Та же камеристка. Ей платили большие деньги за то, что она прислуживает пр̀оклятой магессе и при этом держит рот на замке. Стражи, которые хоть и косо смотрели в мою сторону, но исправно несли службу. В коридорах мелькали придворные, служащие и лакеи. Сейчас же я оказалась по-настоящему одна. В полной изоляции. Еще и лишенная возможности практиковать заклинания. Это было… ужасно. Меня преследовало ощущение, что я ослепла, оглохла и онемела сразу.

Когда заняться нечем, время тянется бесконечно. Мне казалось, что в камеру я попала целую вечность назад. А на самом деле не прошел даже день. Дерреш сдал меня надзирателям Старой башни где-то около полудня. И до того момента, как мне принесли полагающийся узникам ужин, я успела намотать тысячу (без преувеличения!) кругов по своему узилищу, устать, сесть посидеть, потом лечь полежать. Несколько раз попить воды. Потом, проклиная папенькины нервы и свой длинный язык, сходить по малой нужде.

Можно было подремать, говорят, во сне время идет быстрей. Но от меня сон бежал. Мешало все: жесткое ложе (и чтобы я делала, если бы тюремный смотритель не расщедрился на одеяла для меня?), свет факела, светящий прямо в глаза, тушить его я боялась, так как нечем было зажигать, да и, чего греха таить, переживания за собственную судьбу беспокоили больше всего. Так что, когда давешний надзиратель принес миску комковатой серой каши и ломоть хлеба, я чуть не расплакалась от облегчения. Арестантам другой еды не полагалось. Ну разве что еще добавлялась кружка воды. У меня вода была и так. Смотритель только проверил, сколько ее осталось.

Так потянулась моя новая, унылая и однообразная жизнь. Каша утром и каша вечером. Только по приходам надзирателей и можно было как-то отсчитывать часы. Про меня словно забыли. С каждым лязгом ключа в двери надежда, что папенька остынет и быстро выпустит меня, простив мелкие шалости, таяла как свеча. От тоски я даже пробовала медитировать. Но с блокированной магией это была не медитация, а угрюмые размышления на тему того, что меня ждет впереди. Ну и планирование мести родственникам, как же без этого. Ибо просто так я прощать им мое заточение не собиралась. Ну ладно папенька и маменька. Одному я попортила документы, второй перепугала до потери пульса свиту. А старшие братья? Почему они не вступились за меня? Вильям вообще мог своей волей подписать указ о помиловании меня, как наследник имперского трона! Но почему-то не подписал. Так что, братец, жди! Я выйду!.. Обязательно!..

Первые изменения появились на пятый или шестой день. Смотрителей было несколько, и дежурили они не по порядку, а по какому-то странному графику. Так что с подсчетом дней я вполне могла ошибиться. В мою камеру с неприличной поспешностью влетел лояльно расположенный ко мне смотритель, который в первый день дал мне одеяла и подушку, я уже знала, что зовут его Тим:

Глава 1-5

Мне сложно сказать, когда ключ в двери моего узилища загрохотал вновь. Может быть, прошло пару часов после визита надзирателя, а может быть, день уже клонился к вечеру. Не было у меня возможности определить течение времени. Точно я знала лишь одно: уже продолжительное время меня мучила дикая жажда. Настолько жестокая, что мне казалось, за кружку воды я могу убить. И это не добавляло мне хорошего настроения и привлекательности. Впрочем, с последним вообще были проблемы.

Из-за ограничений в потреблении воды я ни разу не мылась с тех пор, как оказалась в камере. Прическу разобрала еще в самый первый день, вытащив из нее малый королевский венец и заплетя волосы в неопрятную, наполовину растрепанную косу. А все потому, что у меня не было ни расчески, ни даже самого завалящего шнурка, чтобы завязать волосы. Синее платье, так идущее к моим глазам и волосам, давным-давно измялось, пропахло потом и обзавелось неаппетитными пятнами. У меня не было возможности его сменить. И вообще, мне кажется, за время заточения я настолько возненавидела синий цвет, что никогда его больше не надену.

— …А здесь у нас содержится Ее Высочество Розамунда Ирлейская, заточенная в темницу указом нашего императора Эдуарда Ирлейского Молниеносного… — услышала я подобострастный голос одного из приглядчиков из-за открывающейся двери.

Вставать со своего жесткого ложа не стала. Перебьются. Я хоть и узница, но от этого принцессой быть не перестала. Но со своего насеста с жадностью уставилась на пришедших.

В мою камеру, следом за надзирателем, вошли еще трое, остальные остались в коридоре по причине тесноты. И первым, что бросилось в глаза, был испуганный взгляд приглядчика. Видимо, новый начальник был крут, и смотритель опасался за свое место. А это уже было для меня плохо. И без того было нехорошо. А если еще придется спать на голой доске и довольствоваться двумя кружками воды в день, я не выдержу. Начну молить о пощаде. А это унизительно.

Понятное дело, мне никто никого представлять не стал. Но по тому, как осматривал камеру невысокий лысоватый мужик в добротном темном камзоле, с рыжей неопрятной порослью на щеках, это он и был новым начальником тюрьмы. И был мне не знаком. А значит, не аристократ и не из придворных. Плохо. За его плечом топтался другой, помоложе. Блондин лет тридцати в темно-зеленых, явно сшитых у лучшего портного одеждах, с пеной кружев сорочки, высящихся на груди. Тоже неизвестный мне. Этот что-то писал на дощечке, не поднимая головы.

— Почему принцесса содержится именно здесь? — поинтересовался брюзгливым тоном, разглядывая мою камеру Рыжий.

— Так это… — растерялся приглядчик. — На общих основаниях велено…

— Вот именно, — с нажимом повторил Рыжий, вперивая в надзирателя неприязненный взгляд, — на общих! Я видел документы. А она у вас почему-то сидит в самой лучшей камере! Чистой, сухой и без крыс!

У меня похолодело под ложечкой и закололо кончики пальцев. Неужели вот это лучшее, что есть в Старой башне?.. Неужели этот… переведет меня туда, куда сочтет необходимым?.. Ну… папуля… Погоди, дай только выйти! За все отомщу! С особой жестокостью!

— Принцесса находится здесь уже десять дней, согласно документации, — вдруг вклинился тот, что помоложе, не поднимая головы от письма. — Почему до сих пор не было суда? Принцессу давно должны были осудить и запечатать, либо взять на поруки…

Мне стало еще страшней. Что еще за суд?! Что здесь происходит?!! А надзиратель с достоинством ответил:

— Не могу знать, ваше благородие! К этому касательства не имею. Мое дело — узников содержать согласно инструкции, чтобы никто не заболел, значится, и не сбежал.

— Это упущение прежней администрации тюрьмы, лорд Оглем, — обратился к Рыжему блондин. Предлагаю, чтобы не устраивать длительных разбирательств и не доносить до народа, что возможны подобные фатальные ошибки, выпустить принцессу на поруки.

— Умный сильно? — неприязненно покосился на блондина Оглем. Я же преисполнялась к нему благодарности. — А искать поручителя ей — не огласка?

— Сам возьму на поруки, — невозмутимо отозвался блондин.

— Ты мой помощник, а не надзиратель! — проскрипел новый начальник тюрьмы. И где его только папенька откопал? Или это происки министра Вателли?

— Ну, будет у вас два помощника, — невозмутимо тряхнул локонами блондин. — И вообще, я — на стажировке. И через неделю пойду дальше. Принцесса уйдет со мной. Если не набедокурит. Или останется на вашем попечении. И, скорее всего, именно вам придется объяснять императору такую грубую ошибку в процессе заключения.

— Умный, да? — неприязненно проворчал Рыжий. Наградив своего белокурого помощника недоброжелательным взглядом. — Идем дальше! Нам еще целый этаж досматривать. А у меня уже кишки от голода воют!

Новый начальник тюрьмы первым повернулся на выход, некрасиво оттолкнув надзирателя. Но тот все равно, выходя последним, обернулся и весело мне подмигнул. Для него, видимо, гроза миновала. А вот я в своем будущем уже совершенно не была уверена. Почему папенька про меня словно забыл? Или он отдал какие-то распоряжения, а про них «забыл» Вателли, мстя мне за то, что я в десятилетнем возрасте оживила в его доме чучело вепря, и секач потом долго гонял своего обидчика не только по дому, но и по парку, на радость соседям? Если это так, то Вателли не жить! Уж я придумаю для него такую изощренную месть, что противному министру останется лишь бежать, теряя порты, в соседнее княжество!

Легче от подобных мыслей, увы, не становилось. Жажда мучила все сильней и сильней. А приподнявшееся было настроение снова рухнуло куда-то в мир демонов. Лишившись одеял, подушки и доступа к воде, я словно бы лишилась надежды на то, что все это рано или поздно закончится, что я выйду из темницы и буду жить, как прежде, забыв ее словно ночной кошмар…

Ключ загремел в двери, когда я уже отчаялась настолько, что даже всплакнула. В надежде, что это приглядчик пришел с водой и постельными принадлежностями, радостно вскочила навстречу. И застыла. В камеру шагнул давешний блондин.

Глава 2-1

В первый миг я опешила. Ожидала всего, чего угодно, с детства привыкла к тому, что подданные отца ради получения выгоды лгут и изворачиваются как могут. И вдруг настолько благородный поступок… Как-то даже не верилось, что это правда.

— Вам не кажется, тер Эйтель, что вы выбрали слишком сложный и извилистый путь для достижения цели? — немного желчно, с не вовремя вылезшим на поверхность императорским достоинством, которое в меня так долго вбивала гувернантка, поинтересовалась я.

Ничего не смогла с собой поделать: неожиданно позавидовала неизвестной высокородной девице, в которую влюбился этот красавчик. Это было новое для меня и не очень приятное чувство. Вот если бы такой, как тер Эйтель, попросил у отца моей руки, я бы помчалась замуж без раздумий. Увы, ко мне сватались лишь надменные карьеристы, готовые ради достижения собственных целей по трупам пройти. Один даже осмелился мне угрожать. Мол, не соглашусь на брак, пожалею. Мне! Имперской принцессе и некромантке! Потом весь дворец неприлично ржал, когда незадачливый шантажист удирал от спешно слепленного мной из разношерстных костей зомбяка.

— Зато самый верный, — спокойно парировал блондин. И я опять позавидовала его избраннице. — Так что, Ваше Высочество, даете слово вести себя прилично и не использовать некромантию где ни попадя?

Каюсь, был порыв гордо задрать подбородок и отказаться. Потому что я чувствовала себя используемой, а это было неприятно ощущать. Но… Очень хотелось пить. И запах немытого тела раздражал нос. В общем, к длинному списку прегрешений отца и его министра добавился еще один. Скрестив в складках мятой и грязной юбки пальцы, я все-таки задрала подбородок и отчеканила:

— Обещаю не пользоваться магией смерти за пределами отведенной для этого случая территории, если на то не будет крайней нужды!

Тер Эйтель еще несколько секунд молча, выжидательно смотрел на меня. А осознав, что продолжения не будет, хмыкнул:

— И все? Ваше Высочество, если вы думаете, что сможете меня обыграть, мне придется жестоко вас разочаровать. И да, хочу предупредить: если вы попытаетесь подмочить мне репутацию, тем самым лишить надежды на брак с любимой, я без раздумий верну вас в каземат как неблагонадежную. Надеюсь, вы понимаете, что за этим последует?

Тер Эйтель лишь казался милым. Или хотел таковым казаться. Ничего, и на тебя, дорогой, найдется управа! Я скрипнула зубами, но кивнула:

— Прекрасно понимаю!

— Отлично! — кивнул блондин. — Тогда… следуйте за мной, принцесса!

Я каждый день наматывала круги по своему узилищу. Чтоб не забыть, как люди ходят, чтобы разминать ноги и убивать время. И все равно, когда мне разрешили покинуть мою камеру, в первые секунды стола словно зачарованная, не в силах поднять ногу и сделать первый шаг.

Из камеры выходила спотыкаясь. Едва не позабыв там малый королевский венец. Когда дежурный снимал с меня браслеты-ограничители магии, дрожала от нетерпения. А когда мы с тер Эйтелем вышли из подземелья, и закончилось действие блокирующих артефактов… случился казус.

После длительной блокировки магия хлынула в меня настолько мощным потоком, что в буквальном смысле сбила с ног. Меня повело, голова закружилась, словно я выпила подряд несколько бокалов игристого вина, а мрачный и неприветливый холл Старой Башни затанцевал перед глазами какой-то совершенно дикий танец. И чтобы не грохнуться, мне пришлось прислониться к ближайшей стене, дыша коротко и отрывисто. Но это еще была ерунда. Проблема состояла в том, что я, не в состоянии усвоить настолько мощный и опьяняющий поток энергии, выбросила его извне. И, повинуясь мощной волне некромантии, ко мне со всех темных углов поползли и полетели трупики мышек и крыс, давно высохшие оболочки погибших насекомых…

В Старой Башне было пустынно. Но лишь до той поры, пока я нечаянно не оживила кучу дохлятины. Я еще не пришла до конца в себя, а уже поднялся такой ор, такая дикая ругань, что я побагровела и съежилась. Обычно служащие дворца при мне, имперской принцессе, себе такого не позволяли!

— Принцесса!.. — с яростью зашипел на меня тер Эйтель, бросаясь ко мне с не вполне ясными намерениями — Вы что творите?!.. — Вы же обещали!..

— Я обещала не применять магию без дела, — с трудом пропищала в ответ, во все глаза глядя на вывалившийся из ближайшего кабинета народ, с головы до ног забрызганный чернилами. Клерки орали и матерились. А за ними летело настоящее полчище… мух. Которые в разное время утопились в чернильницах ретивых служак! — Но сейчас я не делаю ничего! Все это происходит помимо моей воли, я этим не управляю! А кое-кто мог бы и чистить периодически свои письменные принадлежности! Тогда бы не пришлось отбиваться от утопших насекомых!

Тер Эйтель вытаращил на меня глаза. Потом обернулся, чтобы посмотреть на происходящее. И… поперхнулся смешком. Правда, почти сразу же взял себя в руки и напустил на себя менторский вид:

— Управляете! Еще и как! Прекратите выбрасывать извне магию, и ничего этого не будет!..

— Не могу! — огрызнулась я в ответ. — Это выше моих сил!..

— Верну в камеру! — пригрозил мне блондин. И я в отчаянии застонала.

Я правда не знала, как все это прекратить. Мне попросту ранее это не требовалось, вот я и не обращала внимания на подобные упражнения. Обучалась бы в академии, там бы профессора заставили овладеть подобными навыками, нужно или нет. Просто потому, что это входит в учебную программу. Но я обучалась сама. Только тому, что было мне по силам или казалось интересным. А потому подобные упражнения оказались не охвачены мной.

В этот миг откуда-то сверху скатился встрепанный и орущий благим матом лорд Вельден — преклонных лет толстячок с брюшком в виде пивного бочонка, которое он обычно любовно маскировал кучей оборок. Всегда щеголевато одетый и важный, сейчас он имел лицо цвета свеклы и разодранный в лохмотья камзол цвета заката. А следом за лордом по воздуху летел… скелет какой-то птицы. В котором я заподозрила петуха. Слишком уж характерно скелетон выставлял вперед шпоры. Но… откуда в Старой Башне петух?!..

Глава 2-2

Это оказалось настолько неожиданно, что я растерялась. Безвольно стояла, позволяя себя целовать, и не знала, как реагировать. Нет, это не был первый поцелуй в моей жизни. Единственную, горячо любимую дочку императора постоянно пытались соблазнить с тех пор, как мне минуло шестнадцать лет. В надежде приблизиться к императору и трону. И плевать, что невеста — сильный маг смерти. Впрочем, об уровне моей силы мало кто знал за пределами императорского крыла. Просто в то время на страже моей нравственности стояла строгая гувернантка, престарелая герцогиня Девиньи. Довольно сильный маг воздуха, она очень ловко раздавала магией оплеухи. Иногда влетало даже мне. И только через два года, когда я уже вполне сносно владела некромантией, от навязчивых кавалеров отбивалась сама. В ход шло все. Я даже научилась избирательно воздействовать тленом на ткань. Ну а что? Зажал меня какой-нибудь баронет, жаждущий возвыситься, в уголке, а у него тут же истлел пояс портков. Тут уж не до строптивой принцессы. Главное голой пятой точкой не сверкнуть перед другими и не опозориться на всю империю.

На этот раз все было не так. Тер Эйтель целовал яростно. Нежностью поцелуй и не пах. Но… Мне неожиданно это понравилось. И на некоторое время я словно потерялась. Отдалась на волю умелых губ. Я забыла, что я принцесса и обязана блюсти честь, что стою у лестницы, ведущей в подземную темницу Сторожевой башни, что не мылась много дней, и что любой служащий Сторожевой башни может застать меня в компрометирующей ситуации. У меня даже мысли не возникло испробовать заклинание тлена на одежде наглого блондина…

Резкий, отчаянный вопль, птицей забившийся под потолком, развеял наваждение. Я как-то мгновенно осознала, как все это выглядит со стороны, и… разозлилась. Да что этот… тер Эйтель себе позволяет?! Я ему кто: принцесса или доступная трактирная девка? Изловчившись, со злостью вцепилась зубами в губу нахала и хорошенечко прикусила. Тер Эйтель взвыл, вторя страдающим служащим Старой башни…

Блондин отпустил меня моментально. Отскочил от меня на пару шагов, зажимая ладонью рот и глядя на меня с сердитым укором. На гладковыбритом подбородке алело небольшое пятнышко крови. А неплохо я его цапнула…

— При-инцесса-а-а-а!.. — прошипел он мне сердито спустя несколько секунд.

— Тер Эйте-е-ель! — передразнила я его насмешливо, не давая обвинить меня, демоны знают в чем. — У вас, кажется, любимая имеется? А тогда чего ко мне целоваться полезли?

Я бы простила зарвавшегося блондина, если бы он признался, что потерял на мгновение голову. Или что всю жизнь мечтал узнать, каково это — целоваться с принцессой? Но… Тер Эйтель быстро взял себя в руки, неспешно достал белоснежный платок и промокнул пострадавшую часть тела, поглядывая на меня исподлобья. А потом спокойно объяснил:

— Это называется шокотерапия. Мне было необходимо заставить вас как можно быстрей оборвать поток некромантии. Мужика бы я ударил. Но вы девушка… Поцелуй показался наименее щадящим способом…

Мне еще не приходилось испытывать настолько мощную по интенсивности ярость. Злость во мне за считаные мгновения разгорелась до состояния белого пламени. Гордость и обида в один голос требовали отмщения. И я, не помня себя от бешенства, выпалила:

— Вам так мешает моя некромантия? Отныне вы к ней и ко мне тоже даже приблизиться не сумеете!

Я выплескивала эмоции не скупясь. Мне было больно и обидно. Особенно когда тер Эйтель, прикоснувшись к прокушенной губе кончиками пальцев и поморщившись, насмешливо поинтересовался:

— И кто же мне помешает? — чем выбесил меня окончательно.

Я и сама не поняла, как это получилось. Но магия приливной волной выплеснулась из меня вместе с эмоциями и словами:

— Да хотя бы они!..

Промчавшуюся по зданию холодную волну некромантии ощутили все. Даже не маги. И с ужасом уставились на нас. Кто-то раздраженно, но с нотками паники в голосе крикнул:

— Эй, тер Эйтель! Может быть, ты уже уведешь отсюда Ее Высочество? Нам еще работать нужно!

Меня блондин проткнул таким взглядом, что, если бы он был материален, я бы уже свалилась бездыханной к его ногам. И не оборачиваясь к крикуну, через плечо сообщил, цедя слова сквозь зубы:

— Мы уже уходим!

Потом цепко ухватил меня за локоток и потащил за собой на выход.

Я терпела подобное обращение недолго. Лишь до того момента, как мы покинули башню и отошли от нее на половину расстояния до парадного входа во дворец. Когда навстречу начали попадаться праздно шатающиеся парочки придворных, обжигающие меня любопытными взглядами, я уперлась каблуками в посыпанную цветной галькой дорожку и попыталась выдрать из мужских пальцев локоть:

— Отпусти!..

— Непременно! — невозмутимо отозвался этот… наглец. — Вот только доведу вас до вашей опочивальни, принцесса…

— Кто б тебя самого туда пропустил! — злобно огрызнулась в ответ. — Там императорское крыло! Забыл? Туда пропуск только для проверенных менталистами! Да отпусти ты меня уже, болван! Пока я умертвиям не приказала поучить тебя уму-разуму!..

Ни я, ни тер Эйтель точно не ожидали, что после моих слов затрещат ближайшие кусты и на дорожку перед нами выберутся три… скелета.

— Мы готовы, повелительница! — выдал один.

— Приказывай, госпожа! — поклонился другой. Третий лишь глубокомысленно покивал, из-за чего от него отвалилась какая-то кость. И скелету пришлось нагибаться за утерянной запчастью.

Истошно завизжала какая-то дамочка, видимо, притаившаяся за ближайшими кустами в ожидании жареных сплетен. Так ей и надо, не будет шпионить. Любопытные леди, топтавшиеся на дорожке в отдалении, спелыми яблочками попадали в руки сопровождавшим их лордам, показательно лишившись чувств. Да и я сама, признаться, опешила. Что за демон?.. Откуда в императорском парке скелеты?.. Папенька ведь давно озаботился тем, чтобы очистить территорию, которую я могла покрыть своей магией, от крупных скелетов. И что они от меня хотят? Я же не применяла некромантию!

Глава 2-3

Это еще нужно посмотреть, чья это свита!..

— За мной! — скомандовала я сквозь зубы, наградив тер Эйтеля неприязненным взглядом. Мы с ним практически не знакомы, я его сегодня увидела в первый раз, но уже такое чувство, что налаженная жизнь из-за него катится к демонам в преисподнюю.

В отличие от вредного блондина, скелеты повиновались моментально и без звука. Просто пристроились сзади и по бокам от меня словно профессиональная охрана, и зацокали костями ступней по гальке, которой была усеяна дорожка.

Шли молча. Мне даже оглядываться было не нужно, чтобы понять: блондин, увы, не отстает. Хоть и идет на некотором отдалении из-за скелетов. Хоть какой-то прок от неизвестно откуда взявшихся зомбяков.

Эта часть парка была довольно пустынной. Уж не знаю, по какой причине, но придворные не любили здесь гулять. Наверное, было слишком далеко от дворца и императора. А вот мне в этой части парка нравилось: раскидистые деревья будто куполом прикрывали пространство от палящих лучей солнца, густые кусты садовники стригли так, что ни один соглядатай в них не спрячется, клуб и цветов нет. Все строго и просто. А главное, никто не мешает и не надоедает.

Добравшись до беседки, представлявшей собой неухоженный деревянный каркас с крышей и лавками внутри, по периметру сооружения, я жестом показала скелетам, чтобы они оставались на тропинке в некотором отдалении от беседки. Садовники сюда обычно не захаживали. Но даже если кто-то и рискнет сюда сунуться, они отпугнут любого смельчака.

Сам павильон был покрыт давно облупившейся зеленой краской, чего совершенно не было видно под густыми переплетениями вечнозеленых жимолости и плюща. Заброшенность строения бросалась в глаза лишь внутри. Тер Эйтель поморщился при виде облезлых скамеек и валявшегося под ними мусора. Но промолчал. Только стряхнул с плеч камзол, постелил на сиденье и жестом предложил мне присесть.

Жест тронул. Обо мне никто, даже братья так не заботились. Но я заставила себя проглотить сентиментальность. Иронично посмотрела на тер Эйтеля, потом — выразительно на собственное грязное и измятое платье, намекая, что в таком платье только на ободранных скамьях и сидеть. И отошла в сторону, давая понять, что галантный поступок неуместен.

— Что вас интересует, тер Эйтель? — спросила, срывая небольшую веточку цветущей жимолости и поднося ее к носу. Аромат желтых и белых цветов перебивал для меня вонь собственного тела. Я мечтала о ванне и чистом белье. Но приходилось уделять время негаданному спасителю.

Зря я рассчитывала на смущение блондина и скорое завершение беседы. Молодой лорд непринужденно скрестил на груди руки и облокотился на стойку беседки, раз уж я осталась стоять на ногах:

— Вы сказали, что вас не учили упокаивать поднятую другими нежить, — начал он, внимательно глядя на меня. — А чему же тогда вас обучали ваши учителя?

Тоже мне еще, важная тема для беседы! Не сдержавшись, я фыркнула:

— Кто вам сказал, что они у меня вообще были? На территории империи магия смерти под запретом. Забыли?

Тер Эйтель недоверчиво уставился на меня:

— И что? Если уж боги дали вам такой дар, нужно как минимум, научиться его укрощать. А как максимум… Некромантия тоже может принести массу пользы. Те же восставшие из-за отрицательных флюидов захоронения… Ведь так иногда случается: магическая дуэль не в том месте, нападение разбойников с трагическим концом, и вот уже расположенное поблизости захоронение пробуждается. Мертвяки покидают могилы и разбредаются по округе в поисках жертвы. Порой заходят очень далеко и наносят ощутимый урон. И тогда только опытный и сильный некромант может помочь беде.

Я опять фыркнула, хотя кожей чувствовала, что противный блондин прав:

— Мертвяков вполне могут уничтожить боевики.

— Это непрактично, — покачал головой тер Эйтель. — Боевиков нужно посылать минимум четверых. Тогда как некромант с восставшим захоронением справится в одиночку…

Неожиданно я развеселилась. Интересно, этот лордик хоть думает, что предлагает? Имперская принцесса будет упокаивать захоронения? Представляю, как на это отреагирует маменька! Про соседей и вовсе молчу. Правда, во всем этом для меня имелся один очень весомый, неоспоримый плюс: замуж после такого меня точно никто не пожелает. Можно будет спокойно заниматься любимым делом, не переживая о том, что какой-нибудь князек или герцог начнет мне выговаривать, что я снова перепачкала в слизи корону и наряд.

— Так или иначе, но некромантов в империи нет, — хмыкнула, посмаковав напоследок мысль о том, чтобы обучиться как положено. — Некому меня учить. Даже учебников не сохранилось. Я обучалась сама. По тем книгам, которые нарыла в дворцовой библиотеке. Так что не о чем говорить. И мой вам совет: если хотите построить карьеру и жениться на своей возлюбленной, забудьте про магию смерти. Иначе вас в лучшем случае выпрут за границы империи. Про худшие случаи придумайте сами.

Я думала, на этом наша беседа и завершится. Но блондин даже с места не тронулся. Только голову наклонил к плечу, явно о чем-то размышляя.

— Я думаю, — медленно начал он через некоторое время, не глядя на меня, — что вы, принцесса, вполне можете поговорить на эту тему с отцом. Только нужно хорошо подготовиться, подобрать весомые аргументы. И, конечно, доказать, что вы взрослая и разумная женщина, а не взбалмошная девица.

Перспектива была заманчивая. Я имею в виду, шанс на обучение. А вот от предвкушения будущей беседы с венценосным папулей скулы сводило. Представляю, как он обрадуется, если я предложу ему еще больше нарушить законы, установленные нашими предками! Вряд ли согласится. Но блондину говорить об этом не стала. Просто кивнула:

— Спасибо за совет. Я обязательно его обдумаю. А сейчас, если вы уже сообщили мне все, что хотели, я бы предпочла покинуть ваше общество и вернуться к себе. — Маменька мной бы гордилась, если бы стала свидетелем этой беседы. — Простите, но после нескольких дней в одном и том же наряде мне хочется как можно скорее привести себя в должный вид.

Глава 2-4

Покидала беседку я с очень неприличной поспешностью, ощущая лопатками задумчивый взгляд тер Эйтеля на спине и убеждая себя, что это я тороплюсь снять с себя, наконец, опостылевшее синее платье. А не сбегаю от блондина. Но неоспоримым плюсом моего возмутительного поведения стало то, что до собственных комнат я буквально долетела. Появилась надежда, что папеньке не доложат о появлении в императорском крыле трех скелетонов, поднятых его непутевой дочерью. Вряд ли их кто-то мог заметить при такой скорости передвижения.

Влетев в комнаты, я быстренько захлопнула за собой дверь и с дико бьющимся в груди сердцем прислонилась к ней изнутри. Скелеты, ухитрившиеся просочится следом так, что даже не задели меня, остановились неподалеку и, я бы сказала, с любопытством уставились на меня. Мол, что дальше?

— Скройтесь с глаз! — беззлобно приказала им и, дотянувшись, изо всех сил дернула за шнур сонетки, вызывая камеристку.

Доры в покоях не было, что не удивляло. Вряд ли она могла знать, что именно сегодня меня выпустят. Но магическая сонетка вызывала прислугу, где бы та ни находилась. Так что я вполне оправданно уже предвкушала горячую ванну через пятнадцать минут. А после — чистое платье и нормальную еду, наконец. Но…

Беда пришла оттуда, откуда я ее вообще не ждала. Дора действительно прибежала буквально через несколько минут. Влетела запыхавшаяся, распахнув дверь на всю ширь:

— Ваше Высочество! Вас…

В этот момент глаза камеристки наткнулись на три скелетона, мнущихся под стеночкой слева. И служанка попятилась, вытаращив глаза и приоткрыв рот…

— А-а-а-а-а!.. — начала она тоненько и пока еще тихо. — Ва-а-аше-е Высо-очество!.. Что это?..

И тут случилось то, от чего икнула даже я…

— Не что, а кто! — проскрипел один из скелетов.

— Глаза вроде на месте, не сгнили, а не видит почему-то!.. — мерзко хихикнул второй. А третий…

— Первый раз скелеты видишь? — поинтересовался пренебрежительно. — Ну так на, смотри, не жалко! — Он надменно выпятил грудину с побелевшими от времени дугами ребер. — Можешь даже потрогать. Вон того! — И скелетон ткнул костлявым пальцем в сторону скелета, который зубоскалил.

Мне аж дурно сделалось. Даже в кошмарном сновидении мне не могло присниться, что поднятая мной нежить может оказаться высшей, разумной. Я же такого не умею! Без сил привалившись к удачно подвернувшейся стене, принялась обмахиваться ладошкой. Я была неслабым магом. Но кто б мне сказал, что однажды подниму нежить, которая сможет разговаривать! И не просто отвечать на вопросы, а вполне осмысленно вести диалог!

— Ваше Высочество!.. — истерично взвизгнула в этот миг Дора. Отскочила на шаг, да запуталась в собственной юбке, наступив на подол. И с размаху села на пороге, наверняка чувствительно зашибив копчик.

Скелеты громко и обидно заржали. И, как ни странно, этот ржач и привел меня в чувство.

— А ну-ка, заткнулись! — грозно шикнула я на распоясавшуюся нежить, отлепившись наконец от облюбованной стены. — Я вам права голоса не давала!..

Скелетоны моментально захлопнули челюсти. Да с такой экспрессией, что один потерял зуб. Показушники. Встал было на четвереньки и принялся комично, будто слепой, шарить по ковру, ища потерю. Но напоролся на мой грозный взгляд. Мгновенно опомнился, подобрал оброненное и отошел к своим компаньоном, на ходу тихо извиняясь.

Убедившись, что скелетоны больше не доставят неприятностей, я повернулась к Доре:

— Как видишь, меня уже выпустили! Но я воняю как скунс и неизвестно сколько не видела нормальной еды! Приготовь мне горячую ванную, а потом накрой на стол…

Дора меня, кажется, даже не слушала. Всегда невозмутимая женщина, могущая при случае и полотенцем пришибить то, что я подняла, сейчас не отводила от скелетов глаз и была белее собственного чепца.

— Ваше Высочество!.. — проблеяла она, не глядя на меня, и, по-моему, даже не слыша моих слов. — У-у-убе-ерите их!.. Я не смогу так работать!.. Вы же раньше никогда… И оно не разговаривало…

Тот скелетон, что смеялся над камеристкой, снова не вытерпел:

— Не было, так будет! — прогнусавил он, явно кого-то передразнивая. — Хороший работник быстро и качественно выполняет свою работу в любых условиях!.. Не то что некоторые неженки! Хочешь, научу, как нужно обслуживать хозяйку по-настоящему?..

Я не успела заткнуть его. Вот просто не успела и все! Только начала осознавать, что болтливый скелет — это очень плохо, как Дора вскочила и обожгла меня возмущенным взглядом:

— Я увольняюсь! Никакого золота не хватит, чтобы заставить меня терпеть издевательства нежити!.. Одно дело выметать дохлых мух, и совсем другое!..

— Так и скажи, что тебя оторвали от флирта с симпатичным лакеем, и ты не хочешь заниматься сейчас принцессой, — флегматично посоветовал тот скелетон, который предлагал пощупать его товарища, делая вид, что изучает несуществующий на костях маникюр.

Наверное, зомбяк нечаянно угадал. Иначе с чего бы немолодой и не очень красивой камеристке покрываться безобразными багровыми пятнами?

— Да кто ты такой!.. — взвизгнула она. — Кто дал тебе право!.. Да как ты смеешь!..

Дору будто заклинило. Она ни одной фразы не могла завершить. Задыхалась от возмущения, не в состоянии подобрать слова.

Один из скелетов вздохнул:

— Ну и работник! Даже уволиться нормально не может! Ничего не доводит до конца!.. Может, ей помочь?

— Да заткнитесь вы! — прошипела я, наконец, опомнившись. — Вашего мнения никто не спрашивал!

Но было уже поздно. Камеристка оскорбленно поджала губы, подобрала юбки, вскочила и бросилась вон.

Громко хлопнула дверь. Да с такой силой, что на меня сверху посыпалась какая-то пыль, а сама дверь не закрылась, отскочила, распахиваясь почти на всю ширь. Из коридора донеслись невнятные гневные возгласы. Кажется, Дора с кем-то столкнулась.

Когда все стихло, я вперила в скелетов гневный взгляд. Пожалуй, лишь только после ухода Доры я по-настоящему осознала, в какие неприятности влипла.

Глава 3-1

Все же пожилой лорд-сенешаль за свою долгую службу успел, наверное, повидать немало. И получил неплохую закалку в дворцовых кулуарах. К тому же я за его спиной украдкой продемонстрировала нежити сначала кулак, а потом чиркнула себя по горлу воображаемым ножом, намекая, что их ждет за неповиновение. Скелетоны присмирели. А лорд-сенешаль, неловко прочистив горло, неуверенно поинтересовался:

— Вы хоть знаете, как прислуживать императорской семье?

Я даже рта не успела открыть, чтобы осадить сенешаля и потребовать от него новую камеристку, как за меня все решили:

— Я знаю! — отозвался надменный скелетон. — При жизни был баронетом Чегурни.

— Так вот что с вами стряслось! — спустя пару секунд потрясенно выдохнул сенешаль и даже растерянно оглянулся на меня. Будто в поисках поддержки или желая что-то уточнить. Но быстро взял себя в руки и нахмурился: — Хоть вы и были одним из камердинеров Наследника, это ничего не меняет! Вы — мужчина! И этим все сказано!

— Я — скелет! — мрачно парировал тот. — Нежить! И пусть я не умею причесывать, остальное я знаю назубок…

— А я был куафером! — встрял хриплый. — При жизни меня звали де Линуанель!

Вот здесь лорд-сенешаль почему-то побледнел:

— Богиня-матерь!.. Эльф, которого до сих пор разыскивают родичи!.. Мы попали! Нужно немедленно сообщить императору, чтобы успеть подготовиться к международному скандалу!

Вот здесь позеленела уже я. Если батюшка узнает…

Возможно, мне это на нервах просто показалось, но синий свет в левой глазнице бывшего эльфа мигнул. Будто он мне подмигивал. В следующий миг скелетон доказал, что он действительно был при жизни остроухим. Они все от природы мастера интриг.

— А давайте вы закроете глаза на необычных слуг принцессы, а я взамен никогда и никому не признаюсь, кем был при жизни? — вкрадчиво предложил он. По внешнему виду все равно никто и никогда не догадается.

Облегчение, испытываемое сенешалем, было густым, хоть ложкой черпай, осязаемым физически и исходило от него волнами. Скрыть свою радость старик не смог:

— Не возражаю! — И обернулся ко мне: — Ваше Высочество, я берусь снабдить ваших слуг перчатками и плащами, чтобы они не слишком бросались в глаза. Сам извещу менталистов, что у вас новая, самая преданная прислуга. И предупрежу поваров, чтобы не закатывали истерик. Но вообще, по возможности, постарайтесь пореже выпускать их из комнат!

И сенешаль выскочил за дверь, будто его и не было. А я осталась в компании скелетонов.

Наверное, с минуту в комнате висела плотная тишина. Я смотрела на своих новых слуг и пыталась понять, как докатилась до такого. Они настороженно светили на меня синим светом глазниц.

Первой не выдержала я:

— И зачем вам это нужно? — поинтересовалась сердито.

Скелеты переглянулись.

— Прислуживать принцессе почетно, — начал бывший баронет Чегурни.

— И коротать вечность скелетом в подвале скучно, — тихо добавил эльф.

Я испытывающе уставилась не них. Но скелеты открыто встретили мой взгляд, не смущаясь и не опуская глазниц.

— Ну а ты? — спросила у помалкивавшего до этого юмориста. — Тоже хочешь мне прислуживать? А кем был при жизни?

Юморист вздохнул:

— По сравнению с тем, чем я занимался при жизни, это повышение. И серьезное. Я был портным. Но из-за низкородности моего происхождения у меня не было ни единого шанса подняться выше, чем собственная мастерская где-то к закату моей жизни. Я погиб, когда мастер, у которого я служил, отправил меня с заказом к одному высокопоставленному клиенту. Там я нечаянно увидел то, что не предназначалось для моих глаз. И меня попросту зарезали, а потом закопали под стеной башни. Там поглощалась любая магия, и мерзавцы были уверены, что меня никогда не найдут.

Получалось, что всех троих так или иначе, а убили во дворце. И это пугало. Папенька на меня орет, а сам развел бардак. Того и гляди прирежут кого-то из императорской семьи.

— Ой! Да что же это мы! — вдруг натурально подскочил на месте эльф. — Там же вода стынет!..

Я еще только рот открывала спросить, что за вода и почему она стынет, а скелетоны уже подхватили меня и на руках буквально отнесли в мою собственную туалетную комнату. А там…

Утопленный в полу, выложенный роскошной мозаикой бассейн исходил ароматным паром. Рядом, на специальной подставке стопкой высились подготовленные пушистые полотенца, которые империя закупала у эльфов. Можно было давно наладить и свое производство, территории империи были обширными и богатыми, но вредные остроухие ни в какую не соглашались продавать технологию. Ни за какие посулы.

— Мы только с вашей косметикой не разобрались, принцесса, — с нотками вины подал голос бывший баронет. — Придется вам рассказать, что и для чего применяется. А мы запомним! Память, хвала некромантии, отменная!

С этими словами скелетон потянулся к шнуровке моего платья. Я успела заметить белые перчатки на его костяных конечностях, а потом до меня дошло:

— Ты что задумал?!! — взвизгнула, буквально отпрыгивая от скелетона вперед. При этом чудом удержалась на ногах и не свалилась в полный воды бассейн.

— Сами платье снимете? — с ехидцей поинтересовался в ответ бывший баронет, покорно складывая облаченные в белоснежные перчатки кости где-то в районе таза.

Я открыла рот, чтобы рявкнуть: «Да», да так и застыла, осознав всю глубину подставы. Платье, надетое на меня, обладало не только шнуровкой, но и целым рядом крохотных пуговок от верха до низа корсажа, которые Дора обычно застегивала и расстегивала с помощью магии. Я этого заклинания не знала. Так что самой мне не раздеться никогда…

— Вы — мужчины! — процедила сквозь зубы, не имея сил смириться с происходящим.

— Когда-то ими были, — согласно кивнул бывший баронет. — Сейчас просто нежить.

— И тем не менее будете пялиться! — желчно обвинила бывшего придворного.

— Последнее удовольствие отбирают, — смиренно вдохнул эльф. За что и схлопотал подзатыльник от портного.

Глава 3-2

В целом, все оказалось не так ужасно, как думалось. Особенно если закрыть глаза. Скелеты сновали по ванной почти бесшумно, подавая мне то одно, то другое. Только кости пяток по полу цокали. Бывший баронет исхитрился где-то добыть толстые белые перчатки. Уж не знаю, для каких целей они служили в реальности, но кости скелетона обтягивали хорошо. Я их не чувствовала, когда он тер мне спину и промывал волосы. К остальному я его не допустила. Хотя раньше никогда не смущалась прикосновениями камеристок. В правильности поступка убедилась, когда бывший эльф прокуренным голосом комично заныл:

— Ну, Повелительница-а-а-а-а!.. Дай хоть в посмертии пощупать принцессу!

Баронет тут же отвесил наглецу подзатыльник. На этот раз не настолько увесистый, чтобы эльф снова утратил голову. А я, неожиданно для самой себя, беззлобно фыркнула:

— Изыди, охальник! Кости сотрутся принцесс щупать!

На этом глупости закончились. Я спокойно завершила мытье и выбралась из бассейна, наслаждаясь чистотой тела. Барон ловко меня обтер. Потом не менее ловко и очень долго расчесывал мне волосы, пока они не просохли окончательно. После этого я перешла в руки портного и эльфа. А баронет, накинув плащ, как тот, кто лучше всех знает дворец, отправился добывать мне пропитание.

Я очень волновалась, как все пройдет. Опасалась, что придворные, разглядев, кто скрывается под плащом, поднимут скандал, кто-то доложит папеньке и меня снова упекут в подземелье. Настолько разволновалась, что даже почти не обращала внимания на то, какое белье и какое платье подготовили для меня скелетоны. Молча и не глядя натянула рубашку и панталоны, подождала, пока портной затянет на мне корсет, потом покорно подняла руки, надевая платье. Все это время я пыталась мысленно представить путь баронета по переходам дворца и предугадать, на кого он может наткнуться. А между тем эльф надел те же перчатки, что надевал баронет, и принялся за мою прическу…

Природный вкус и тяга к прекрасному, а также опыт прошлой жизни не подвели эльфа. Ни разу не дернув меня за волосы (в отличие от Доры!), он соорудил у меня на голове изящную конструкцию, которую украсил цветами и малым королевским венцом. Спускающиеся на левое плечо кокетливые локоны перевил серебряными нитями с жемчугом.

— Последний штрих, Повелительница! — с почтением сообщил мне портной и протянул на специальной подушечке выбранные им колье, серьги, браслеты и кольца.

Только в этот миг, глядя на украшения с розовым турмалином, я вдруг осознала, что скелеты обрядили меня в платье цвета клубничного пирожного. А я всю сознательную жизнь избегала подобных легкомысленных цветов: мало того, что блондинка, владеющая искусством смерти, так еще и розовые рюши носить? Открыла рот, чтобы возмутиться и потребовать себе другой наряд, и увидела себя в зеркале. Рот был со стуком закрыт. А в голове мелькнула дурная мысль: «Мне еще папочке мстить за подземелье. Да и он наверняка снова начнет активно меня сватать, так что нужно будет еще женихов отпугивать…» В общем, я молча взяла предложенное и надела.

Как раз в тот миг, когда я застегивала последний браслет, словно стоял за дверью и ждал именно этого, вернулся баронет, толкая перед собой тележку, заставленную посудой.

— Как все прошло? — поинтересовалась у него, стараясь не выдать голосом охватившего меня волнения. А ну как пора собираться снова в тюрьму, а я в розовом платье?

— Превосходно, — невозмутимо отозвался баронет, довольно ловко, как для мужского скелета, выставляя на стол накрытые крышками блюда. — Хотя повар поначалу пытался возмущаться, что кто-то смеет в его вотчину входить в верхней одежде. Пришлось напомнить, что я пришел за завтраком для принцессы Розамунды. И если его что-то не устраивает, он может сам отнести еду. После этого возражения прекратились.

Я фыркнула. Может, теперь уже у меня больше не будет проблем с прислугой?

Все познается в сравнении. Я осознала, какое это блаженство: чистая одежда и вкусная еда, лишь побывав в темнице. И сейчас откровенно наслаждалась каждым кусочком, каждым глотком. И между делом планировала, смакуя прекрасно приготовленную поваром рыбу, которая буквально таяла на языке, что предприму для того, чтобы проучить старшего брата, который ничего не сделал для того, чтобы вызволить меня из застенков. И в этот момент раздался громкий и уверенный стук в дверь…

Открыл эльф, сразу же отступая, чтобы впустить пришедшего внутрь. Я не видела кто там. Зато услышала потрясенное:

— Ске-эле-эт?..

Дальше опять начался цирк:

— Где?!! — с ужасом взвизгнул своим прокуренным голосом эльф, подпрыгивая на месте и оглядываясь по сторонам.

— Во-от! — И я увидела, как в двери появилась рука, тыча в бывшего эльфа дрожащим пальцем.

— Тьфу ты! — сердито отозвался скелетон, которому почему-то быстро надоела забава. — Сам такой! А я обычная женщина! — Ан нет, не надоела. — Ослеп, что ли? Или накурился грибов?

— Я не курю! — обиделся придворный. — А ты куда подевал Дору?

И тут меня словно демон дернул за язык:

— Дора, кто там? — протянула капризным голоском, повысив тон.

— Ва-ас сро-о-очно-о же-елае-ет ви-идеть ваш ба-атюшка-а-а-и-и-импера-атор! — заикаясь, проблеял из-за двери гонец.

— Скажи: сейчас приду! — отозвалась я с секундной заминкой.

Вот сейчас и узнаем, как батюшка отнесся к появлению у меня новых слуг. От этой мысли почему-то предательски екнуло сердце.

Доедала завтрак торопливо, не чувствуя вкуса. Мыслями пребывая уже в кабинете папеньки и пытаясь придумать себе оправдание.

— Сидите тихо и не высовывайтесь, пока я не вернусь! — напутствовала скелетонов, закончив завтрак и прополоскав рот. Раньше я подобными мелочами не слишком заморачивалась. Но сейчас почему-то категорически не хотелось, чтобы папенька догадался, какое большое удовольствие я получила от ерунды: обыкновенней еды. — Дверь никому не открывать, не пакостить и не шуметь! Помните: вас все еще могут упокоить, а меня посадить снова в тюрьму!

Глава 3-3

Слова папеньки захватили врасплох. Я даже на несколько секунд задохнулась от услышанного и утратила дар речи. Но потом опомнилась и возмутилась:

— У него, вообще-то, невеста есть!..

Папенька поморщился, складывая перед собой руки и сплетая между собой пальцы:

— Невеста?.. Вообще-то, женитьба на дочери императора куда престижней! И лучше способствует карьере. Думаю, тер Эйтель прекрасно это осознает. А любовь — это роскошь, которая доступна лишь беднякам, Розамунда. Мы себе этого позволить не можем. Нам нужно думать о благополучии рода и его продлении. Поэтому, уверен, если намекну тер Эйтелю, что не против брака, он…

— Папенька! — не выдержав, возмутилась, перебивая родителя. — Да как ты можешь!..

Папеньке не понравилось, что его перебили.

— Обыкновенно! — хмуро покосился на меня исподлобья любящий родитель. Нет, Император. Именно с большой буквы. — Пора уже взрослеть, Розамунда, и брать на себя ответственность. Детство давно позади. Да, у тебя есть два старших брата, и тебе с ранних лет давали свободу. Наверное, избыточно. Ведь даже имея двух братьев, ты можешь оказаться на троне. Жизнь просто так повернется. И что ты тогда будешь делать? Когда на твоих плечах окажется ответственность за целую империю?

Я опешила. Чего-чего, а подобной отповеди не ожидала точно. Впрочем, чтобы папенька не говорил, принимать решения я научилась давно. Вот и сейчас, опомнившись, буркнула:

— Что-что… Подниму парочку самых умных деятелей прошлого и заставлю помогать в управлении империей!

Папенька почему-то не удивился ответу. И не возмутился. Только поморщился.

— Вот ты правильно сказала: деятели прошлого! Время не стоит на месте. Их методы давно уже поросли мхом. И более не годятся для империи, — неожиданно терпеливо начал пояснять мне родитель. — На вверенных тебе землях воцарится хаос, если ими будут управлять устаревшими методами, а императрица только будет дергать за ниточки свою ручную нежить, не вникая в дела. Нет, дочь, это не годится. Так и до революции недалеко. Потому я и хочу, чтобы ты выбрала себе супруга. Позаботилась о продолжении нашего рода. И обеспечила себе поддержку, если со мной и твоими братьями что-то случится. Ты меня понимаешь, я надеюсь?

Разговор принимал какой-то странный, неожиданный поворот. Обычно папенька на меня орал и топал ногами или стучал кулаком по столу, в зависимости от того, стоял он или сидел. Сейчас же… Мне даже думать не хотелось про то, о чем вел речь родитель. Ну что, скажите на милость, может случиться сразу с тремя здоровыми, сильными, цветущими мужчинами?! Ничего. Я почти в этом уверена.

— Понимаю, — буркнула, в конце концов, под пристальным взглядом папеньки. И дерзко добавила: — Но уверена, что с вами ничего не произойдет! И отбивать тер Эйтеля у его возлюбленной не буду!

Папенька хмыкнул, видимо, ничуть не удивленный моим протестом.

— Тогда созовем бал, на котором ты сможешь присмотреться к потенциальным супругам. Если захочешь, можешь поучаствовать в отборе кандидатов.

Я на мгновение задумалась. Но не над списком возможных женихов, а можно ли зачаровать приглашения так, чтобы кандидаты даже не приехали на бал? По всему выходило, что нет. Даже у обычной аристократии корреспонденция в обязательном порядке проходила магическую проверку на выявление всяческих нежелательных сюрпризов. А уж в королевских дворцах и подавно. Папенькины маги подобного безобразия не допустят. Это же международный скандал! А жаль.

— Я подумаю, — буркнула в итоге, не желая сдаваться. Замуж я не собиралась.

Папенька принял мой ответ. Не знаю, поверил ли, но кивнул головой:

— Тогда можешь быть свободна. До завтра. И зайди к матери! Императрица хочет убедиться, что ты не пострадала в тюрьме. И да! Рози, — папенька прищурился, — без фокусов! Или накажу тер Эйтеля.

А вот это было уже совсем нехорошо. Блондина я подставлять не собиралась. Поэтому пришлось, скрипнув от досады зубами, согласиться:

— Договорились.

Меня кивком отпустили.

К двери шла, недоумевая: неужели папенька еще не знает про скелеты? И надо ли рассказывать самой или лучше промолчать? Но, как оказалось, я недооценила своего родителя.

— Розамунда! — раздалось повелительное, когда я уже положила ладонь на ручку двери, намереваясь ее отворить. И говорил сейчас со мной не отец. А император. Я молча обернулась и присела в реверансе, показывая, что я вся во внимании. — Скелетонов своих из комнаты не выпускай! Я распоряжусь: на кухню проведут звонок из твоей комнаты, и кто-то из поваров сам будет приносить тебе еду. Нечего моих служащих доводить до нервного срыва ожившими костями!

В последней фразе отчетливо прозвучало ворчание. И мне пришлось подавить улыбку. Молча сделав еще один реверанс в знак того, что услышала и приняла, я покинула кабинет императора. На душе творилось демоны знают что. Как-то не верилось, что папенька вот так легко смирился с тем, что в моих покоях теперь будут жить скелеты.

Я совершенно точно не планировала нарушать правила поведения, подводить тер Эйтеля или нарываться на новый скандал. Но… Но, когда я, погруженная в размышления, проходила мимо покоев старшего брата и наследника трона, дверь открылась и в коридор выпорхнула… леди Эллис, мамина любимая фрейлина! Причем так неудачно, что налетела на меня и толкнула. И все бы ничего, я бы простила раскрасневшейся, счастливой девице неучтивое поведение. Но она сама подняла крик:

— Эй, ты! Как ты смеешь?! Нападаешь на без пяти минут принцессу и будущую императрицу?.. Да я…

Леди Эллис не зря обожала маменька. Хорошенькая русоволосая леди обладала певучим и мелодичным голоском, который было приятно слушать. Она всегда пела или читала, чтобы усладить слух своей императрицы. Но сейчас… Сейчас она визжала как несмазанное колесо. Противный звук эхом разлетался по жилому крылу императорской семьи.

Поморщившись и непроизвольно ковырнув пальцем в ухе, за что непременно получила бы нагоняй от императрицы или гувернантки, если бы они это видели, я одернула зарвавшуюся фрейлину:

Глава 3-4

Не раздумывая, я приникла к двери ухом, надеясь, что у старшенького хватит совести не применять заглушающее заклинание, которым обычно он и папенька пользовались на всяких совещаниях и заседаниях. К счастью, мои надежды оправдались:

— Лиззи, — услышала я увещевающий, приглушенный дверью голос наследника трона, — ну мы же с тобой договаривались! Подобные вещи нужно держать в секрете, чтобы информацией не воспользовались враги!..

— Но она же — твоя сестра! — плаксиво перебила брата куколка-фрейлина. Вот дура! — Почему мы должны скрываться и от нее?

По-моему, брат горестно вздохнул в ответ:

— Лисенок, но если ты не в состоянии замолчать подобную информацию, то ты выболтаешь врагам и другие наши секреты. А императрица не может себе позволить подобную вольность! Учись молчать, малыш, на малом…

Из-за двери послышались слабые звуки какой-то возни. У меня не получилось определить по звуку, чем именно занимается в коридоре разлюбезный братец. И любопытство взыграло с небывалой силой. В какой-то момент даже хотела приоткрыть дверь и высунуть наружу хотя бы кончик носа… Но в этот момент услышала, как леди Эллис томно лепечет:

— Ну хорошо, дорогой… Ты меня уговорил… Я буду молчать о нашей помолвке…

Помолвке?! Братец рехнулся? Вот папенька-то обрадуется!..

— Я пойду, моя страстная кошечка, — промурлыкал в ответ Вильям. — А то Розамунда не злая. Но терпение не ее сильная сторона…

— Иди, мой страстный тигр! — еще более томным и тягучим голосочком проворковала в ответ леди. Ого, как она умеет!.. — Я буду скучать!..

— До вечера, моя сладкая крошка!..

Дальше я не стала слушать, опасаясь, как бы Вильям не застукал меня под дверью. Старший брат, хоть и был наследником трона, злым или жестоким не был никогда. Но чувство юмора у него имелось… весьма своеобразное. И мне совсем не хотелось стать объектом его розыгрышей. Уж лучше я сама его… разыграю.

Торопливо отпрянув от двери, я быстренько забралась на свое любимое место в покоях брата: в уголке роскошного дивана, обтянутого ярким полосатым шелком. Эту мебель брату подарил наследный княжич подвластного княжества, и была она не в пример удобнее той, что создавали наши мастера-мебельщики.

Едва я расправила юбки с видом «я тут сидела всегда», как дверь распахнулась и вошел Вильям. Сыто и довольно мне улыбнулся:

— Как дела, сестренка? Когда тебя выпустили? Никто не обижал? Ты просто соскучилась или у тебя проблемы?

С одной стороны, было приятно, что Вильям до сих пор обо мне беспокоится. У нас с ним была разница в десять лет, но сколько я себя помнила, старший брат охотно со мной возился, даже когда у меня проснулась некромантия и я то и дело непроизвольно что-то оживляла. Второй брат, Леандр был старше меня на четыре года. И тоже охотно со мной играл. Но только до тех пор, пока в возрасте двенадцати лет я не научилась управлять тленом. Леандр к тому времени уже начал посматривать на маменькиных фрейлин.

В то время я вообще еще не понимала, зачем брату нужны взрослые, жеманящиеся девицы. Пока однажды не подслушала, как он с восторгом говорил Вильяму, что заметил ножку леди Финетты, когда она случайно слишком высоко подняла подол платья, переступая в парке через лужу. И вот бы посмотреть на всю ножку леди. Без этих раздражающе-длинных юбок!..

Я очень любила своих братьев. И очень хотела сделать им приятно. Так что, на ближайшем же приеме, когда полагалось чинно стоять рядом с троном, на котором восседал отец, я заприметила леди Финетту, когда та жеманно строила глазки незнакомому темноволосому лорду. И недолго думая применила к ней тлен…

Скандал вышел просто ужасающий. Оказалось, что лорд, с которым флиртовала неуемная леди, был послом королевства, с которым у империи уже продолжительное время сохранялся вооруженный нейтралитет. Сам посол прибыл то ли для того, чтобы предложить Вильяму руку их принцессы, то ли для того, чтобы шпионить под благовидным предлогом, неважно. Потому что он оказался тоже некромантом. Но скрыл это от имперской службы безопасности. А из-за моего неумелого волшебства дар выплыл наружу и проявил себя во всей красе и у всех на глазах. А получилось все так...

Оживлять на тот момент у меня получалось без проблем. Я это делала почти как дышала. А вот умертвить, хотя бы ткань, было очень сложно. Я сосредоточенно шептала слова заклинания, вычитанные в найденном в дворцовой библиотеке фолианте, не сводя с леди Финетты глаз. Но так как она постоянно вертелась, практически не останавливаясь на месте, и мило размахивала руками, порой мой взгляд задевал и стоящего рядом с фрейлиной лорда. А в тот миг, когда я завершала плетение, леди Финетта особенно экспрессивно взмахнула руками и уронила свой платок. Посол галантно наклонился за ним. И в этот миг я и спустила плетение.

Я так и не поняла, сама ли я ошиблась, или это лорд избрал неверный способ защиты от волшбы юной некромантки, но… В прах обратилась не часть юбки леди, как я планировала, а вся. Фрейлина осталась лишь в панталонах и корсаже от наряда.

Весь зал так и ахнул. Панталоны леди Финетты оказались весьма и весьма фривольными: с ярко-алым сердечком там, где соединялись ноги. И с искусно вышитым на бедре портретом… императора Эдуарда! Это был скандал.

Фрейлина была слегка глуповатой, хотя тогда я этого еще не понимала. Но все равно Финетте хватило ума свалиться в обморок. Правда, ловить обморочную леди было некому, и она подстреленной ланью грохнулась на пол. Зато, когда упала…

Поднялся безумный переполох! Часть тайной стражи сразу же окружили нас, детей, и императрицу, прикрывая собой, повели прочь. Под сводами зала летали крики и рыдания придворных леди, слышался звон оружия. И даже просвистело несколько заклинаний. Но для меня все это было ерундой. Обиднее всего было то, что я так и не узнала, из-за чего поднялся тогда переполох…

— Никаких проблем, — улыбнулась Вильяму. — Твоя сестричка уже давно выросла и сама в состоянии постоять за себя, не устраивая международных скандалов, — намекнула я на те, давние события.

Глава 4-1

Мы еще немного поболтали с Вильямом, вспоминая свои детские проделки. И это было так здорово, что я сумела расслабиться и выбросить из головы все свои неурядицы. Я словно бы снова вернулась назад. В детство, где самой большой проблемой было не попасться на глаза гувернерам с нашими шалостями.

К сожалению, Вильям сам разрушил непринужденную атмосферу, воцарившуюся в его покоях:

— Так что случилось, сестренка? — спросил он благодушно через некоторое время, потрепав меня по плечу, на котором до сих пор лежала его рука. — Отец?.. Или мама? Рассказывай, подумаем вместе, как проще избежать неприятных последствий. А вообще… Выходила бы ты замуж, тебе давно уже пора. Тогда не зависела бы от родителей, была бы сама себе хозяйкой…

Я дернулась от возмущения и чуть не завопила: «И ты туда же?» В последний миг прикусила язычок. И вместо обиженной фразы съязвила:

— Да? А что ж ты тогда сам не женишься, чтобы от родителей не зависеть?

Брат бросил на меня грустный, смурной взгляд:

— Во-первых, у меня другая ситуация. Как наследник, я буду зависим от отца до конца. А во-вторых… Кто тебе сказал, что я не женюсь? Женюсь. Вот в конце лета отправится посольство в Ибейское княжество… Если договорятся, в последний день года состоится свадьба наследника…

Что-то горькое прозвучало в словах Вильяма. Но меня уже несло. Решив, что брат — тоже мой враг и желает надеть на меня ярмо брака, я задумала пакость. Несмертельную. Но братик долго будет меня вспоминать и умолять, чтобы я ее сняла.

— Мне жаль, что так получается, — официальным тоном произнесла я, вставая и ставя стакан с нетронутым соком на стол. — Жаль, что ты — наследник и у тебя нет выбора, нужно жениться на той, на кого укажут. Но это не повод пихать в это ярмо и других!..

Вильям в начале моей тирады нахмурился. Потом вытаращил глаза. А потом и вовсе поперхнулся смешком:

— Глупышка! Ты ж не знаешь, как это здорово и приятно! Тебя, наверное, никто еще и не целовал… — Меня целовали! Еще и как! Но брату я об этом не сказала. Наверное, потому, что вспомнила тот единственный поцелуй, задевший чувствительные струнки в моей душе: поцелуй тер Эйтеля. Но воспоминание безнадежно испортил Вильям, неожиданно выдав: — Надо попросить тер Эйтеля, чтобы просветил тебя на эту тему! — Я чуть не села там, где стояла. А братец хитро добавил: — Глядишь, сама замуж захочешь!..

Я точно знала, была уверена, что не захочу. Но переубеждать Вильяма не стала. Молча повернулась и пошла на выход.

Опомнившийся Вильям крикнул мне в спину:

— Мелкая, ну ты чего? Не обижайся! Это же была только шутка!..

Угу, братик. Я тоже сейчас пошучу. Действительно, пошучу. Потом придет твоя очередь не обижаться.

Выходя из покоев наследного принца, я лишь на секунду дольше нужного задержала пальцы на фигурной дверной ручке в виде головы химеры. Этого хватило, чтобы оставить там маленькое и незаметное, но очень подлое плетение: каждый, кто прикоснется к ручке, получит небольшой заряд тлена. А сработает заклинание на том, к чему первому прикоснется зараженная рука...

Настроение после встречи с братом испортилось полностью. И идти к маменьке не хотелось совсем. Там же фрейлины… И бесконечные разговоры про тряпки… Но пришлось идти. И вот здесь мне неожиданно повезло. Маменька собиралась на какое-то благотворительное мероприятие в городской ратуше. И ей было не до выпущенной на свободу дочери. Она только поцеловала меня в лоб, выразила надежду, что я все обдумала в тюрьме и встала на путь исправления, и попросила не хулиганить в ее отсутствие. А также не обижать милого мальчика, который отважился поручиться за меня…

Выйдя от императрицы, я задумалась. Все так упорно расхваливали мне чужеземного аристократа, что поневоле начинали закрадываться сомнения: а зачем они это делали? Еще и протест. Замуж мне вообще не хотелось. А уж по чьей-то указке…

Остаток дня я и мое испорченное настроение рылись по старым книгам, утащенным из дворцовой библиотеки, в поисках мелких пакостей, которые можно будет испытать на блондине, которого мне все сватали в мужья. Портить ему карьеру я не хотела. Все-таки, что бы ни говорили про некромантов, жестокой я не была. У тер Эйтеля должен оставаться шанс воссоединиться с его возлюбленной. Но жизнь я ему обязательно осложню! Чтобы не был таким отвратительно-положительным и нравящимся всем без разбору.

Скелетов, после того как они выжили мою камеристку, было не видно и не слышно. То есть, я периодически слышала цоканье костей по полу или мебели, до меня долетал их едва слышный шепот. Но меня они не беспокоили. Разве что позвали обедать, самостоятельно позвонив на кухню и приняв от повара поднос. В остальное время я лежала на животе поперек кровати, листала старые фолианты по некромантии и мрачно думала, как это так мог измениться мир, что я не заметила этого. По какой причине все словно сошли с ума на свадебной теме. Оторваться от этого занятия мне пришлось вечером. Когда от матушки прибежала посланная фрейлина с известием, что вечером состоится бал. И что я обязана на нем присутствовать. Без своих обычных фокусов.

Обычные фокусы — это заклинания некромантии, уничтожающие одежду на досаждавших мне придворных в разгар танца. Или неожиданно ожившая закуска, в самый неподходящий момент спрыгивающая с канапе… Мелочи в общем. Но иногда очень полезные.

Сразу же после ухода фрейлины, с ужасом косящейся на моих немертвых камердинеров, скелетоны развили просто бешеную деятельность. Я такого даже не ожидала. И какой-то момент заподозрила, что они знали про бал заранее, а сейчас устроили спектакль для меня: выбор платья и драгоценностей, ванна и остальное. Слишком уж слаженно и быстро у них все получалось. Словно всю жизнь были в услужении у знатной дамы.

Я только раз вмешалась в их энергичную суету. Когда увидала подготовленное для меня элегантное, темно-синее, почти на грани ночной черноты платье, украшенное серебряным шитьем. Наряд был превосходным. Идеально подходящим магу смерти. И в другом случае я бы с радостью его надела, чтобы покрасоваться в нем на балу. Но не сейчас. Сейчас мне нужно было отпугивать потенциальных кавалеров. А потому я с сожалением заставила скелетонов заменить поистине царский наряд на кричаще-розовое платье, все в блестках, оборочках и воланчиках. Оно было ужасным, даже лежа на кровати. Представляю, как оно изуродует меня. Что и к лучшему. Чем ужаснее и глупее я буду выглядеть, тем меньше шансов, что кто-то отважится на мне жениться. Надо еще парочку дурацких шуточек в стиле «а-ля, мне снова двенадцать лет» придумать.

Глава 4-2

— А если бы еще я мог пригласить вас на вальс!.. — мечтательно вздохнул бывший баронет.

Мы переглянулись и рассмеялись. Настроение неожиданно поднялось. Каким бы сегодняшний вечер ни будет, «весело» будет всем.

То, что с прогнозом я ошиблась и крупно, стало понятно, едва я вошла в бальный зал. Распорядитель, как положено, объявил мое имя и титул. Слушая его витиеватые фразы, я лениво осматривала заполненный нарядными придворными зал. На этот раз маги превратили его в легендарное Эльфийское озеро. Никто не знал, где оно находится и существует ли на самом деле. Зато все знали, как оно должно выглядеть: золотые стрельчатые цветы, белокрыл и лотосы на зеркальной поверхности непередаваемо-бирюзовой воды, в которую превратился пол, розовый рассвет над полом-озером. В воздухе мелькали яркие крупные бабочки и радужные стрекозы, сотворенные магами. Придворные бродили во всем этом великолепии, ошеломленные настолько, что даже позабыли про свое обычное развлечение — сплетни. Бал обещал быть грандиозным. Стало немного жаль портить его своими безобидными шалостями.

При виде меня все принялись шушукаться с утроенной энергией. Дамы прикрывались веерами и с притворным сожалением качали пышными прическами. Хотя глаза поверх вееров сверкали торжеством: дамочки явно получали удовольствие от моего внешнего вида. И я постаралась запомнить своих «благожелательниц», с тем чтобы позднее достойно «отблагодарить». Но даже не успела изучить всех присутствующих.

Едва я спустилась с лестницы и немного от нее отошла, намереваясь спрятаться в тени колонн, как на меня налетел вихрь. Беловолосый, сердитый, разодетый в шелка табачного и золотисто-зеленого оттенков:

— Розамунда, где вас носит? — сердито зашипел на меня вихрь голосом тер Эйтеля. При этом блондин очаровательно и светло улыбался. Будто осыпал меня комплиментами. — Мы уже полчаса, как должны стоять на входе!..

Я опешила так, что аж споткнулась:

— Мы?.. — выделила голосом, с подозрением косясь на вцепившегося в мои локти тер Эйтеля.

— Ну хорошо, я! — раздраженно рыкнул тот, не прекращая улыбаться. — Не придирайтесь к словам! Я за вас отвечаю! Следовательно, вы будете находиться там же, где и я!

Первым порывом было рявкнуть хорошенько на зарвавшегося блондина. Да что он себе позволяет?! А потом я представила, как стою на крыльце, на глазах у прибывающих на бал гостей. И как они шепчутся, качая головами, что император совсем с ума сошел: собственными детьми уже помыкает! Бедная-несчастная принцесса, вместо того чтобы веселиться на балу, стоит в дверях вместо лакея…

Мне понравилась нарисованная воображением картинка настолько, что я благосклонно кивнула головой:

— Ладно! Ведите! Постоим…

Если бы я знала, на что подписалась!..

Тер Эйтель мгновенно схватил меня за руку и потащил куда-то сквозь неприметную дверь. Подобными обычно пользовались лакеи, разносившие напитки и закуски. Но я не придала этому значения. А зря.

Проплутав полутемными, узкими коридорами, в которых я со своими юбками а-ля пирожное с трудом проходила, мы вывалились в более широкий и хорошо освещенный проход около дворцовой кухни…

Меня настолько оглушил стоящий здесь шум, запахи и жара, что мне и в голову не пришло поинтересоваться, что мы здесь делаем. Растерянная и обескураженная, я покорно позволила протянуть меня мимо распахнутой двустворчатой двери, за которой шипело и шкворчало, тянуло дымком от подгоревшей еды, откуда летела ругань повара на подчиненных. И облегченно выдохнула, когда мы вышли наружу…

В этой части дворца мне бывать не приходилось. Даже в детстве. При виде пространства, по которому сновали слуги в простых одеждах и стояли телеги, рот открылся сам по себе. А от подвод ощутимо несло навозом, там что-то кудахтало и, кажется, даже блеяло. Собственно, я не знаю, как в действительности должен пахнуть навоз. Но что можно подумать, когда один из запряженных в таратайки коней скосил на меня печальным темным глазом, задрал хвост и… сотворил свежую кучку полуразвалившихся, головокружительно пахнущих шариков?!

Как назло, ветер словно по заказу сменил направление от нескромного коняги к нам. И у меня аж глаза заслезились от резкого «аромата». Кое-как проморгавшись, я злобно уставилась на довольного жизнью блондина:

— Что мы здесь делаем?

Тот поднял голову к лиловому вечернему небу, на котором уже появились первые звездочки, счастливо и широко ему улыбнулся:

— Дежурим! Нужно контролировать доставку продуктов, чтобы никто не подсунул в будущую еду для королевского стола никаких неприятных магических сюрпризов! Ничего сложного: стоим и просто прислушиваемся к ощущениям, когда мимо нас будут проносить доставленные в замок припасы…

— Что-о-о-о?! — взревела я, кажется, недослушав тер Эйтеля. Впрочем, мне было все равно, что он там собирался мне еще сказать. — Я, имперская принцесса, буду принимать какие-то припасы?!..

— Не какие-то, а те, что позднее сама и будешь есть. Ну и император вместе с тобой, — явно давясь смехом, парировал блондин.

Я разозлилась еще сильнее.

— Ты совсем ку-ку? — уже просто завизжала я на блондина, вырвав из его ладони руку и сжимая кулаки. Дико хотелось наброситься на мерзавца и проредить его роскошную блондинистую шевелюру, исполосовать ногтями дорогой ассиамский шелк одежд. — У нас для этой работы целая Старая башня!..

— Где я и работаю, — невозмутимо осадил меня тер Эйтель. — А поскольку я за вас, Розамунда, поручился, то вы должны неотлучно находиться при мне!

— С завтрашнего дня! — завопила я в ответ, перестав сдерживаться. К демонам королевское достоинство, если какой-то там блондин будет заставать меня нюхать продукты жизнедеятельности лошади!

— Случился форс-мажор, — невозмутимо парировал тер Эйтель. И меня окончательно перемкнуло.

Мне даже не нужно было представлять, как я выгляжу в своем розовом платье посреди всего этого безобразия. Хотелось реветь, орать, топать ногами. Хотелось попросту прибить негодного блондина! Где это видано, чтобы аристократы дежурили на кухне как простые маги? Тем более, дети императора! Среди лепешек навоза, муки и помоев?

Глава 4-3

Хуже всех пришлось тер Эйтелю: он свалился спиной в лужу. Сверху на него упала я. Да так удачно, что смогла наблюдать, как распахнувшиеся серые глаза постепенно затягивает тьма расширившегося зрачка. Впрочем, любоваться данным зрелищем у меня получилось не больше секунды. А потом на меня сверху свалился служка, который оказался хоть и тощим, но жилистым и увесистым. Стало не до глаз противного блондина.

И вот вокруг царит настоящий хаос: бегают и летают освежеванные тушки птицы, свиней, баранов, коз и прочего, ржут и рвутся из упряжи перепуганные лошади, телеги сталкиваются друг с другом с таким грохотом, что закладывает уши. А мы втроем лежим. Хорошо так, удобно. Правда, блондин очень быстро подо мной закряхтел:

— Да слезьте вы с меня, наконец-то!

Служка у меня на спине послушно завозился, бормоча в ухо что-то вроде: «Простите, господин, сейчас!» Но при этом не учел или забыл, что мы все валялись в луже жирных помоев. И едва он сумел приподняться над моей спиной, как у него заскользили руки и ноги, и несчастный с коротким воплем свалился назад, ощутимо врезав мне по спине и затылку.

Я в этот момент, в свою очередь, пыталась подняться на ноги. Ну как подняться: я приподняла голову и рассматривала, бессовестно пользуясь случаем, гладковыбритое лицо блондина с лучистыми серыми глазами. Его красивые, как на картинке брови, на левой сейчас живописно повис кусочек чего-то, напоминающий капустный лист, его упрямый подбородок с пятнышком жира. Падение служки застало меня врасплох. Я не кричала, нет. Молча тюкнула тер Эйтеля по переносице головой и, кажется, задела малым королевским венцом. Блондин взвыл, а потом глухо выругался.

— Розамунда, вы не принцесса! — злобно процедил он мне сквозь зубы. — Вы это знаете? Вы — катастрофа мирового масштаба! И я от души сочувствую тому, кто соблазнится вашим положением и приданым, и отведет вас под венец!..

Несмотря на то, что замуж я и не собиралась, на «катастрофу» обиделась.

— Сам виноват! — огрызнулась, предпринимая отчаянную попытку спихнуть с себя притихшего служку и встать. — Нечего было меня сюда тащить!..

— Я должен выполнить свою работу! — рыкнули мне в ответ.

— Что, без моей помощи не справился бы? — съязвила я.

Блондин проткнул меня яркими лучами серых глаз:

— Уж помогла, так помогла!.. не знаю теперь, как перед начальством ответ держать!

— Я не напрашивалась, — огрызнулась, чувствуя, как служка свалился мне на спину в очередной раз. Спасибо корсету, может, отделаюсь легким синяком. — Надо было меня просто оставить в бальном зале!..

— Ты должна быть либо рядом со мной, либо в тюрьме!

— Знаешь, — окончательно взбеленилась я, — еще немного, и я предпочту твоему обществу темницу! Да я в жизни не влипала во столько приключений, как после знакомства с тобой! И учти! — торопливо перебила тер Эйтеля, видя, что он аж почернел лицом. — Не изменишь поведения, твоя невеста тоже предпочтет браку тюрьму!

Пока мы с блондином собачились, а служка пытался встать и убраться подобру-поздорову, тише во дворе не становилось. На шум выскочили повара и их помощники, вооруженные черпаками, тесаками и прочим кухонным инвентарем. Посмотрели на творящийся беспредел с безопасного расстояния, да и ретировались. Вместо того чтобы растащить нас, они попросту трусливо сбежали! Если повара боятся битой птицы и свиней, тогда что говорить про меня?

Закончилась история с дежурством во дворе появлением стражников. Те, прикрываясь щитами от пикирующих на них в бреющем полете птичьих тушек, быстро спихнули с меня служку и поставили, наконец, имперскую принцессу на ноги.

Я, должно быть, представляла собой жалкое зрелище: прическа порушена, платье все изгваздано в помоях. Но это не помешало мне выпрямиться со всем доступным достоинством и поблагодарить:

— Спасибо за помощь!

Стражники дружно мне поклонились, опуская щиты и стараясь не морщить носы при виде меня. И в этот миг блондина, которому никто и не думал помогать, атаковала сзади упитанная птичья тушка. Несчастный тер Эйтель, схлопотав удар по затылку, снова шлепнулся в лужу, так и не успев встать на ноги.

Смешок удалось проглотить в самый последний момент. Прикусив изнутри щеку, чтобы не расхохотаться, я со всем возможным достоинством попросила:

— Помогите лорду подняться на ноги.

Меня проткнули стилетами убийственного взгляда в качестве благодарности.

Пока тер Эйтеля поднимали из лужи, стражникам пришлось разрубить две самые ретивые птичьи тушки, которые упрямо и методично долбились в их щиты, орошая металл остатками крови и мясным соком. Но лучше от этого не стало. Просто, потому что половинки все равно упрямо продолжили атаковать щиты. И тогда старший стражник виновато попросил:

— Ваше Высочество, прикажите им перестать! Или нам придется все здесь испепелить. Тогда замок останется без продуктов…

Хорошо сказать: «Прикажи!» А у меня от нервов вечно все получается наоборот! Вот папенька как узнает!..

Одного воспоминания об императоре хватило, чтобы внутри все сжалось от дурного предчувствия. И впервые в жизни некромантия от такого не пошла вразнос, а наоборот, будто съежилась от испуга и втянулась туда, откуда пришла. Птичьи тушки одна за другой начали падать на землю.

Больше всех в этой истории пострадал блондин. Стражники поставили его на ноги и сразу же предусмотрительно отошли. Потому что с волос и одежды тер Эйтеля капало, нет, текло непонятно что. И никому, я думаю, не хотелось с «этим непонятно чем» знакомиться поближе. Убедившись, что больше ничем не может нам помочь, старший стражников жестом приказал возвращаться. Служка, как оказалось, тоже под шумок куда-то сбежал. Так что во дворе я осталась в компании злющего блондина.

— Р-р-р-р-розамунда!.. — рыкнул тер Эйтель как большой мокрый пес. Хорошо хоть не додумался встряхнуться.

— Идите, приведите себя в порядок! — торопливо перебила я его. — Пока вас никто не увидел и не донес вашей возлюбленной, чем таким вы во дворце занимаетесь. И не забывайте, пожалуйста, что вы обязаны ко мне обращаться «Ваше Высочество»! — добавила занудным тоном.

Глава 4-4

Противный блондин в ответ наградил таким взглядом, что я сразу поняла: помнить будет. До самой смерти. Да и мне забыть не даст. Будет напоминать при каждом удобном случае. Впрочем, от черных мыслей я постаралась отмахнуться. Впереди маячила непростая задача самой пробраться в собственные комнаты так, чтобы меня никто не увидел, да еще и блондина за собой протащить.

О том, что все жилое крыло императорской семьи, как сетью опутано защитными чарами, я вспомнила лишь на пороге отведенных мне покоев. Озадачилась. Но тут же обо всем позабыла, ибо…

— А я тебя вот так!.. — услышала азартное, едва открыла дверь. — Что скажешь?

— Скажу, что ты — жулик и аферист! — парировал раздраженный голос.

Я ошарашенно заморгала. В моей комнате, моей любимой гостиной, на пушистом ковре с орнаментом, напоминающем скрещенные рыбьи скелетики, шла игра в кости… Да такая, что пыль стояла коромыслом.

— Что за?.. — ошарашенно пробормотал рядом со мной блондин.

Я мрачно огрызнулась:

— Понятия не имею. Но сейчас узнаю. И кому-то будет мало места. — И решительно окликнула, повысив голос: — Эй, уважаемые! А что это вы делаете в покоях имперской принцессы?

О том, что императорское крыло должны охранять стражники из специально отобранного отряда, я вспомнила только тогда, когда эти самые стражники с грохотом, роняя на пол свои алебарды, повскакивали на ноги. Ну что поделать? Привыкла ходить мимо и не замечать. Как порог, через который нужно переступать, чтобы не споткнуться.

Тер Эйтель при виде творящегося безобразия ядовито процедил:

— Ну а что можно еще ожидать от стражи, если принцесса такая? Эй, разлюбезные, вы гардероб своей повелительницы еще не весь проиграли?

Лучше бы он молчал!

— Да мы на щелбаны, — растерянно промямлил один. — Показалось забавным наставить фофанов скелетам…

— И как? Наставили? — хмыкнул вредный блондин.

— Да где там! — горестно отмахнулся тот стражник, что говорил про щелчки. — Скелетонам или демоны помогают, или… Короче, мухлюют они знатно! Одни кости, а поймать на жульничестве невозможно!

В этот момент опомнился второй страж. Прищурился, вглядываясь в моего спутника:

— Позвольте, господин… А кто вы такой и что делаете в комнатах принцессы? Кто вас сюда пропустил?

Приехали! А как хорошо все начиналось!

— Так! — торопливо вмешалась я, пока тер Эйтель не наворотил еще больших бед. — Предлагаю заключить сделку: вы не видели нас, а мы не видели, что вы покинули свой пост и занимались в комнатах принцессы Розамунды непотребством!

Стражи переглянулись между собой. При такой постановке вопроса им как минимум грозила казнь. На максимум моей фантазии не хватало. Но стражники прониклись и так. Поиграли в гляделки. Дружно посмотрели на моего сопровождающего. По-моему, им очень хотелось отличиться, изловив диверсанта, и получить поощрение, а может и повышение по службе. Но оба понимали, что я в таком случае молчать не стану. И вместо вожделенного повышения они могут, в лучшем случае, отправиться на плаху.

В общем, стражники нехотя согласились. Впрочем, иного я и не ожидала. Остаться без поощрения лучше, чем расстаться с головой. Когда вояки торопливо покинули комнату, старательно отводя взгляд от грязного и мокрого блондина, я повернулась к скелетам:

— Теперь с вами, господа хорошие! — грозно рявкнула на притихших скелетонов. — Это что такое вы здесь устроили? Мне еще не хватало ко всему в придачу сплетен о том, что принцесса Розамунда не только занимается некромантией, но и устроила в своих комнатах притон! Кому пришла в черепушку столь «светлая» мысль позвать стражников на «турнир»?

Я думала, скелетоны будут молчать, как на допросе в тайной канцелярии. Но эти… эти… кости, не задумываясь, ткнули друг в друга пальцами!

Я сначала опешила. Потом закатила глаза. А потом приготовилась долго и показательно ругаться. Но тер Эйтель сбил мне весь воинственный настрой:

— Может быть, я приведу себя в порядок и уйду? А то так и бал может закончиться, пока вы их будете воспитывать…

Бал… Я скривилась. Папенька в любом случае заметит мое отсутствие в зале и вызовет потом в кабинет, чтобы отчитать за вопиющее и не подобающее его дочери отвращение к танцам и поинтересоваться, где была. А если ему к этому времени еще и донесут о безобразии с доставкой продуктов на дворцовую кухню…

В общем, я признала правоту недобитого блондина и сердито скомандовала скелетам, поджав губы:

— Потом поговорим! А пока немедленно, в кратчайшие сроки приведите в порядок этого господина. И наведите в комнате порядок! — добавила, покосившись на зловонную лужу, натекшую с одежды и волос тер Эйтеля.

Скелетоны давным-давно умерли. Но сорвались с места с таким облегченным вздохом, словно были живые и им грозила публичная порка. Эльф и баронет подхватили тер Эйтеля под руки и почти поволокли ошарашенного блондина в мою ванную. Портной же притащил откуда-то ведро и тряпку, встал на колени и принялся торопливо ликвидировать потоп, иногда постукивая костями о пол.

Я и мое платье тоже прилично пострадали во время происшествия на хозяйственном дворе. Хоть с меня и не капало. Потому я не решилась пройти в комнату и сесть на диван. Дождалась, пока скелет закончит отмывать полы от жирных пятен, и сухо приказала:

— Подай мне табурет и ступай, помоги товарищам. Мне тоже нужно как можно быстрее привести себя в пристойный вид.

Скелетон выполнил требуемое и умчался помогать баронету и эльфу. А я устроилась на твердом табурете и призадумалась: скелеты вели себя на редкость осознанно. Словно были по-прежнему живыми и не умирали. И даже я с моими куцыми знаниями понимала, что это — высшая нежить. А поднятие таковой требует особых навыков и умений. Как же тогда я сумела их поднять? Что такого особенного сделала? Или всему виной неконтролируемый выброс темной магии плюс мои эмоции? Да нет, не верю. Маги, конечно, сильно зависят от эмоций. Но не настолько же.