Улыбка Судьбы

Мой Мальчик

Иван Вересов

Летний день, июнь. Жарко, небо ясное ни облачка.
Дачный участок в двенадцать соток огражден зеленым штакетным забором, внутри разделен дорожками. Одна от дома к сараю, другая к колодцу — это основные, а между грядами и парниками тропинки поуже.
Из деревьев на участке яблони, из кустов черноплодная рябина, малина и смородина, вдоль забора крыжовник. Гряды с клубникой в дощатых опалубках, на плоских невысоких парниках с огурцами и кабачками настоящие застекленные рамы. Свободного пространства мало.
У стены одноэтажного выкрашенного суриком дома устроена песочница, она сколочена из толстых брусков. Можно присесть, запрокинуть голову и смотреть, как по высокому синему небу плывут белые облака. 
В ветвях яблонь пищат синичата, по тропинке ползают муравьи. В малиновых зарослях прохаживаются куры, высмотрят красную ягоду и — клев. А должны бы червей рыть из земли.
В песочнице играет мальчик. Русый, сероглазый, худенький. Это я к нему пришел.
Он меня не знает, но не испугался, привык общаться со взрослыми. Детей в его окружении нет.
— Здравствуй, — говорю я и присаживаюсь на край песочницы.
— Здравствуй, — отвечает мальчик, не отрываясь от важного дела — он строит замок, пытается сделать арку в песчаной стене, но безрезультатно. Сыпучий материал плохо подходит для его затеи.
— Как поживаешь? — продолжаю я.
— Хорошо.
Ответы односложны, оно и понятно, о чем мальчику говорить с незнакомым мужчиной. Да и что может изменить в его судьбе наш разговор? Как бы не старался, я не смогу уберечь от обид и разочарований. Мы разделены временем.
— Хочешь помогу? Если ты положишь на стену дощечку и присыплешь песком, то арка под ней не обрушится.
— Откуда ты знаешь?
— Я придумал это, когда надоело, что стена разваливается.
— Ты тоже любишь строить дома из песка
Вопрос застает меня врасплох. Я пришел сказать нечто важное, а на деле Мальчик произносит слова, способные изменить путь по которому я иду.
— Да, я часто строю такие дома.
— А настоящий?
— Пытался.
— Получилось?
И снова его вопрос обрушивает мой упорядоченный пространственно временной мир. Я честно признаюсь
— Нет.
— Жаль. Где же ты живешь?
— В обычном доме, в квартире.
— Я, когда в городе, тоже в квартире. Там есть пианино. Оно рыжее.
— Я знаю, — конечно знаю, полированное рыжее пианино "Чайка". — Тебе оно нравится?
— Да, но гаммы играть — нет.
— Без них не обойдешься, надо тренироваться. И не расстраиваться, если не получается сразу, — без приглашения включаюсь в его работу, нахожу пару щепок, укрепляю песчаный вал. — Вот видишь, стена не упала.
— Да, — он заканчивает строить, — я тренируюсь, но летом нет, здесь не на чем, папа хочет купить рояль. Идем со мной? У мамы сегодня день рождения, у нас гости. Еще клубника созрела, я хотел собрать и испачкался. Мама ругала меня. И наказала, теперь не разговаривает. Тебя наказывали так?
Я молча киваю. Мама умерла пять лет назад...
— Ты можешь говорить со мной. Я буду приходить... Если хочешь.
— Хочу.
— А сейчас чего ты хочешь?
Пожимает плечами, деловито собирает лопатку и формочки в ведро, ответа нет, не доверяет. Могу понять, разве можно довериться тому, кто все время молчит? Я столько времени знал, что ему одиноко, что он нуждается в помощи и не приходил.
По дорожке к песочнице трусит собака. Черная с желтыми лапами и бровями, короткошерстная, похожа на уменьшенного добермана пинчера, а хвост колесом, как у лайки. Дворняга. Тоооолстая, брюхо раздуто. По соседям ходила побиралась
Она всегда так делала: весь квартал проинспектирует по четной и нечетной стороне, везде лакомство получит, вернется во двор и спать завалится у крыльца на солнце
— Альма! — радуется мальчик, — Альмочка, иди сюда! — протягивает к ней руки, когда Альма запрыгивает в песочницу — обнимает.
Собака улыбается, косит на меня карим глазом, но не рычит. Хвост ее работает на всю мощность, лоснящийся круп покачивается вправо-влево.
Пришла, кто бы сомневался, она любила меня. Узнала. Протягиваю руку, провожу по шелковистой спине. И, отпустив себя, сгребаю их в охапку — Мальчика и собаку.
Так и сидим, Альма повизгивает от полноты чувств, в кроне яблони пищат слетки синиц, по синему небу плывут белые облака...

Доброе слово и кошке приятно

Иван Вересов

Доброе слово и кошке приятно
Почему так говорят люди? Потому что кошкам всё равно? Что кошки не принимают добрых слов? Что они сами по себе? Или потому что по сравнению с человеком кошка так незначительна… в этой пословице есть какой-то особый смысл, люди никогда не придумывают пословицы просто так. А про кошку поговорка такая живучая, древняя. 
К чему я это? 
Да вот хочу услышать от вас – какой смысл вы в этом находите. 
А ещё хочу рассказать вам про Кошку. 

Я не люблю кошек. Совсем. В них слишком много независимости и слишком мало верности.
Но вот, вышло так, что я познакомился с одной. Она сама пришла.
Когда я увидел её в первый раз, впотьмах раннего октябрьского вечера - думал что заяц. Она прыгала, вернее подпрыгивала, а не ходила.
Я тогда у мангала шашлык из курицы жарил. Гости приехали поздно и готовить угощение пришлось при свете переноски - света от садовых фонарей оказалось недостаточно, чтобы рассмотреть насколько подгорел мой шашлык.
Ну и вот... смотрю заяц под ёлкой прыгает, какой то странный пегий, как тамплиерское знамя - чёрно белый. Потом вижу глаза у него зелёным отблёскивают - нет думаю не заяц, у тех глаза так не блестят. Что за странный зверь?
Рассмотреть хорошо мне его так и не удалось, во первых, я у лампы стоял и дальше, а во вторых зверь испугался. За небольшим кругом света от переноски уже ничего не было видно кроме влажной темноты и каких то силуэтов. Две светящиеся точки исчезли, я понял что зверь убежал.
Второй раз я увидел пегого зверя этим же вечером, во дворе у ворот, у пакета с костями, который приготовили чтобы выкинуть в мусорный бак.
Я посветил фонариком и тогда только понял, что это просто кошка. А прыгала она как заяц потому что левая задняя лапа была у неё обрублена или откушена по самое бедро. Кошка опиралась на культяпку, но видимо, прыгать ей всё-таки было легче. Наверно её уже давно покалечили, потому что она вполне приспособилась к своему трёхногому положению.
На другой день я увидел её за забором подходить ко мне она боялась, но громко и жалобно мяукала. Ясно было что голодная.
Я вынес ей молока, поставил на пень для колки дров. С того дня так и повелось, она приходила и мяукала, а я выносил ей по требованию из съестного что было подходящего для кошачьей диеты.
Она оказалась красивая, несмотря на отсутствие лапы. В целом можно было сказать что она белая. Пятен не так много – одно большое чепрачное на спине и совершенно чёрный хвост, голова чёрная от ушей и весь загривок, спереди до носа, а щёки уже белые. Правая лапа чёрная наполовину и, скорее всего та, которой не достаёт тоже была чёрной, а вот обе левые белые. Вот такая кошка…или кот - это непонятно было. Но красивая. Пушистая.
Она стала приходить каждый день, садилась за территорией участка у самой сетки. Ждала, но никогда не побегала к еде раньше, чем я отойду шагов на пятнадцать. Она очень боялась, шарахалась и пригибалась от малейшего движения или даже взгляда.
И вот вчера, когда я чистил сне с крыльца смотрю бежит она по двору, подскакивает на своих троих. Пришла и села уже не за забором, а у колодца шагах в десяти от меня. Принялась мявкать. Я отставил лопату пошел за едой. Молока не было пришлось дать ей сало. Сало кошке понравилось, она быстро покончила с завтраком и смотрит на меня. Я подумал мало – принёс ещё. Но она не стала есть больше а всё равно не уходит.
И начала как то странно вести себя. Подбежит поближе и опять метнётся в сторону и так с каждым разом всё ближе и ближе…когда на два моих шага подошла не стала отбегать, движения изменились – она начала переминаться на передних лапках и не мяукала а…про собаку я бы сказал скулила, но кошки не скулят. Как то утробно мурчала. Я ничего не мог понять, чего ей надо. Но стоял неподвижно и ждал. Мне было интересно, что она станет делать дальше. Она всё приближалась теперь уже медленно и как будто преодолевая какое то невидимое препятствие. Словно я стоял для неё в зачарованном круге, границу которого она не могла перешагнуть.
Но вот решилась быстро подбежала, едва коснулась моей ноги боком и отскочила в сторону как ошпаренная. Я продолжал стоять неподвижно. Она повторила манёвр, но на этот раз прикосновение было на долю секунды продолжительнее. В третий раз ещё ощутимее, она просто потёрлась об мою ногу. Я не двигался. Следующим шагом в её доверии ко мне было прикосновение, которое характерно для всех домашних ласковых кошек – она боднула мою ногу головой и потёрлась об меня затылком. А потом пошла тереться об ноги и топтать лапками мои ботинки…
Так вот что ей надо было. Не сало… ей надо было понять, что я не пну и перешагнуть через свой страх к человеку. А потом просто потереться об мои ноги. То ли она хотела оставить на мне свой запах, чтобы другие кошки знали, что здесь место занято, то ли заскучала по тем временам когда она была домашней и спала у кого-нибудь на коленях.
Я присел на корточки и смотрел на неё, а она смотрела на меня. 
Вы никогда не узнаете, что скрыто во взгляде кошки, сколько не смотри ей в глаза они всегда одинаковые. Глаза дикого животного. Хищника. Кошки – маленькие тигры, они не приручаются. Только сосуществуют рядом более или менее мирно.
Ей хотелось, чтобы я почесал её за ухом. Но я не стал. 
Я не люблю кошек, и трогать их не люблю. И то что я не прогнал эту. Дело даже не в том, что у неё нет лапы. Но она сама пришла. Пришла ко мне со свом страхом и неверием. И я не смог её оттолкнуть.
Я её конечно не возьму, потому что а вдруг в город возвращаться, куда с ней? 
Ввиду того, что не совсем понятно кошка это или кот, а выяснять у меня нет никакого желания, зову я её Борька. 
Вообще-то не стоило её никак называть. Дать животному имя – это всё равно, что признать себя его хозяином. Как Адам.
Но мне кажется, что и в Раю кошка была просто Кошка. И там она так же гуляла сама по себе.

Про то как я не стал владельцем сайта в Интернете

Иван Вересов

Жил был еврей...

А что вы смеетесь? Я еще ничего смешного не сказал. И вообще, может это трагическая история. Так что сначала прочтите,  потом уже смейтесь.
Так вот, жил-был еврей. И была у него бо-о-ольшая семья и ма-а-аленький дом — всего одна жилая комната. В той комнате все и ютились. Стало еврею невмоготу, вот пошел он к равви и говорит:
— Равви, скажи, как мне жить дальше? Сара ругается, дети плачут, дома повернуться негде.
На что равви ответил:
— Купи козла.
Еврей послушал, пошел на рынок, купил козла. Через две недели приходит к равви и говорит:
— Равви! Что ты мне посоветовал! Сара ругается, дети плачут, но это полбеды, а хуже всего вонючий козёл!
Равви говорит:
— Продай козла.
Еврей опять послушался. Пошел на рынок, продал козла. Через день прибегает к равви с подарками кричит:
— Равви! Равви! Ты самый мудрый человек на свете! С тех пор как продал козла у меня не дом стал, а Рай! Спасибо!

Это я к тому, что была у меня мышка и сломалась, мучился я с ней гораздо больше двух недель, а потом, когда она совсем сдохла, на сенсорную в ноуте перешел. Эта сенсорная оказалась хуже козла! 
А теперь то... комрады! Купил я себе новую мышку и узнал Рай! 

Впрочем Рай — это слишком громко сказано )) мышка она хоть сенсорная, хоть беспроводная — не манна небесная. Мне и живая не поможет. Не забыть про живую мышь рассказать, но это позже, а сейчас про то, как я решил стать владельцем сайта.
Странные мечты о проповеднической кафедре время от времени одолевали меня, оттуда и тяга к модераторству, не власти ради, но исключительно по причине продвижения идей и создания иллюзий. Что же, сказано — сделано.
Сначала в ход пошли бесплатные сайты, вроде Boom.ru и иже с ним. Хотелось мне формы для моего содержания. На любом сайте есть расширенные возможности, которые позволяют "подкрутить" интерфейс под себя. Пытаюсь в одном месте, в другом, в третьем — нет, не выходит. Мне бы понять, что дело не в сайте, а в том, что руки у компьютерщика не оттуда растут. Не понял. Решил: бесплатно — значит плохо и купил домен. На то время одолела меня идея сетевого журнала, хочунемогу. Именно периодического, а что, не Боги горшки обжигают. Собрал редакцию, нет бы программиста найти, все бы и получилось, но я самонадеянно был уверен, что и сам смогу. 
И понеслось... Редакция работает, материал собран, а номер не сверстать, ни у кого знаний нет, вот тут, как не вспомнить было гениальную басню о Мартышке и очках?  
Вспомнил, нашел в Питере компьютерные курсы, хорошие, на Восстания 1 (кто знает, тот поймет) пошел, заплатил, учусь. Неделю, вторую, третью... За то время и при том усердии, которое я прикладывал, можно было Второй концерт Чайковского для фортепиано с оркестром подготовить. Но Эксель не Чайковский, а уж про HTML я вообще молчу. Когда через полтора месяца мучений дошло до Фотошопа, я с ужасом понял всю глубину своей ничтожности. Я и Компьютер не совместимы и какой бы продвинутый и мощный системный блок я не купил, каких бы программ не накачал, а обложку для книги слепить все равно не получится. 
В итоге диплом об окончании курсов валяется в столе, домен целый год так и простоял пустым, а сетевой журнал остался в неосуществленных планах. Вряд ли я когда-то вернусь к этой идее, но было весело.
Любой опыт — это опыт, я ему благодарен. Занимайтесь своим делом, дамы и господа!