В чем тупил канон

Лист 1. Иномирянка приходит в храм

Последний раз от холода Лина просыпалась тогда, когда заснула весной в подъезде. Не открывая глаз, девушка рукой нащупала какую-то тряпицу и попыталась завернуться в нее, но тряпица была продырявлена в трех местах, и холод проникал сквозь эти дыры.

Откинув от себя импровизированное одеяло, Лина присела и огляделась: полутемное помещение с деревянными полами ничем не освещалось, из мебели был только стенной шкаф без дверей, на полках которого сиротски лежали какие-то вещи. С ужасом догадываясь, в какой вселенной могла быть такая домашняя обстановка, девушка поднялась в поисках зеркала или ванной. В ванной тоже не было ничего, только у закрученных труб был припрятан горшок, да острый осколок зеркала висел на стене без кафеля. Так и было – в осколке Лина увидела знакомое лицо Момодзоно Нанами, из-за истории которой плакала ночами неделю. «Бедная девочка, - рыдала тогда Романова, - мало того, что мама умерла, мало того, что отец пропойца и тащит всё из дома, так еще угораздило влюбиться в этого несносного ёкая!»

«Ну теперь-то, - сурово сдвинув брови к переносице, Лина попыталась нашарить включатель света. – Теперь-то никаких потусторонних приключений! Мы закончим школу, излечим отца, поправим свои дела, выучимся на адвоката и не будем ни от кого зависеть! А там уже и Нанами вернется в свое тело, я ж тут ненадолго, надеюсь».

Размышления Романовой прервал стук в дверь. «О, не может быть», - предчувствуя худшее, девушка подошла к двери…

***
Итак, парк, вечер, старое пальтишко и сумка с пожитками.

«Не везет с мужчинами, - припомнила Лина фразу матери Нанами. – Это всё любовь дурацкая, головой совсем думать разучились. Ну ничего, с нами такого не будет», - чувствуя ответственность за тело, в котором находилась, Лина говорила о себе во множественном числе, подразумевая, что Нанами всё же даст как-либо о себе знать. Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны тела…

Невдалеке раздался собачий лай и крики «Спасите!»

«Пффф, ща, побежала прям. Ты кто, бог земли или тапочек японский? Сам себя спасай, умник, - рассерженно подумала Лина. – Никаких потусторонних друзей! Завтра пойдем в школу (кстати, где она находится?), потом найдем работу, заработаем денежек, снимем квартиру и заживем счастливо. Никто нам не нужен!»

Крики грозили перейти в плач, становясь всё жалостливее.

«Ну чего ты, - заговорила Совесть, - рассыплешься, если поможешь ему, а? Просто прогони собаку, поздоровайся и уйди, делов-то!»
«Пусть Ками-кадзе зовет», - имея в виду его друга, хмурилась Линка.
«Ну он же собак боится!»
«Сочувствую», - без тени такового фыркнула иномирянка.

Едва не проорав от твердолобости хозяйки, Совесть решила использовать последнее средство.

«Ты его любишь, забыла?» - вкрадчиво прошептала она, и Лина, простонав, всё-таки встала и пошла по направлению звуков.

У дерева истошно лаяла псина, ибо от души презирала потусторонние вещи, а на дереве, едва не рыдая от страха, вцепился в ствол Микаге.

- Ну и чего ты лаешь? – обратилась к собаке Лина. – Тебя и так до полусмерти испугались, зачем ты еще что-то доказываешь?

Собака недовольно гавкнула.

- А знаешь, он не виноват, что таким родился, - на глазах удивленного Микаге Лина продолжала вести дипломатическую беседу с животным. – Давай, беги по делам, я присмотрю за ним и обещаю не пускать его к людям.

Псина убежала.

В итоге, не решившись лгать любимому персонажу, Романова рассказала ему всё как есть, исключая разве что осведомленность в каноне.

«Ага-ага, еще там что-то про любовь говорила», - хитро фыркнула Совесть.
«Заткнись там, а то в долю не возьму», - цыкнула на нее хозяйка.

- Спасибо, что выслушали, добрый человек, - вздохнула Лина. – Теперь осталось только найти работу. Но, думаю, моих талантов хватит, чтобы успевать везде.

Микаге, поправив свои круглые очки, долго думал над этой ситуацией, затем решительно тряхнул светлыми волосами и вручил Лине бумажку.

- Тебе сейчас нужна защита и жилье, возьми пока мое, хорошо? А потом я что-нибудь придумаю.
- Э, да нет, что вы, мне совесть не позволит воспользоваться вашим гостеприимством… - с улыбкой попыталась отказаться девушка.

«Даю свое официальное разрешение», - помахала рукой Совесть.

- Ни о чем не беспокойся, дитя, - Микаге с упорной решимостью вложил бумажку в ладонь Лине, и пока та на автомате склонилась, чтобы посмотреть, что там, поцеловал ее в лоб.

Романова печально вздохнула, осознавая факт своего причастия к канону, пока Совесть отплясывала победный танец.

- Это храм, - Микаге в ответ на ее откровение решил тоже не скрывать кое-чего, кивнув на листок. – Укроешься пока там, а я попытаюсь найти решение твоей проблемы, - «И, возможно, мы поможем друг другу», - додумал он про себя, улыбаясь.

«Чую развод», - мрачно подумала Романова, глядя в спину удаляющемуся богу земли.

***
Храм стоял в запустении, но не в обветшалом состоянии, а во вполне себе хорошем, только не было признаков жизни. Лина, хмурясь, прошла прямо к входу и отворила дверь, входя в темное пространство дома.

- Целых двадцать лет, - грозный голос с нарастающим недовольством раздался от дальней стены. – И ты, наконец, соизволил явиться?! – Томоэ оказался прямо перед носом девушки, собираясь видимо, разодрать предполагаемого Микаге на сотню небольших сувениров. – Э…
- Я, - Лина, пользуясь замешательством лиса, хватанула его за грудки и рывком притянула к лицу, целуя ошарашенного ёкая в губы. – Новый бог земли этого храма, - отпустила теперь своего слугу, так что тот, вытаращившись на нее, отшатнулся. – Служи мне теперь верой и правдой и не вздумай сопротивляться моей воле.
- Какой грозный бог… - пробормотали дети огненного духа.

Томоэ, отошедший от шока, пришел в ярость.

- Как смеет человеческое отродье так разговаривать со мной? – устрашающие языки лисьего пламени закружились вокруг хозяина.
- Сидеть! – властно прикрикнула Лина, и Томоэ неожиданно для себя бухнулся на пол там, где стоял. – Идешь против поставленного бога, слуга? – девушка приблизилась к нему, надменно смотря на него сверху вниз. – Сейчас ты покажешь мне мои покои, а затем примешься за свои повседневные дела, бесполезная лисица. Выполняй!

Лист 2. Курама и волшебный талисман

- Что это? – выгнула брови Лина, глядя на протянутую руку Томоэ с какой-то тряпицей лилового цвета.

Два часа назад иномирянка проснулась, час назад отзанималась с талисманами, тренируясь, и сейчас собиралась в школу, адрес которой без помощи лиса так и не смогла найти.

- Это шапка, которая скроет твою метку бога и обезопасит тебя от посягательств на жизнь.
- Она привлекает внимание лучше, чем я сама, - рассердилась Лина. – У тебя что, нет фантазии, бесполезный Максим*? Я не буду привлекать внимание ёкаев, но вместо них на меня обрушится шквал позора от людей! Немедленно принеси мне нормальную повязку для головы! – топнула ногой, и Томоэ на автомате развернулся, уйдя зачем-то в глубину храма, не в силах противостоять воле хозяйки.

«Омф… Опять ты перегнула, - сдержать силу возмущения на демона не так легко, как казалось, хотя Лина обычно славилась выдающимся терпением. – Помягче, помягче, он ведь тоже жертва», - примирительно увещевала Совесть.
«Я тебя умоляю, он такая же жертва, как я Сталин!»
«Сталин не Сталин, но командуешь как он. Осталось только курить трубку и добродушно отдавать приказ "Расстрелять", - возмутилась Совесть. – И вообще, купи себе берет и не парься».
«Кстати, отличная идея».
«Пф, а то, я фигни не посоветую».

Томоэ вернулся ни с чем.

- Есть только это, - и протянул ей предыдущую шапку.
- Вот же тупое млекопитающее, - себе под нос пробурчала Лина, разуваясь, хватая шапку и идя к зеркалу, чтобы сделать мало-мальски годный головной убор. В итоге получилось нечто вроде платка, подхватывающего волосы. – И так сойдет, "уши" убраны, лоб закрыт и ладно. – Прошла мимо несколько удрученного Томоэ, снова обулась. – Я ушла, береги дом.

Лис, постояв секунду, рассердился и, схватив какой-то тапочек, швыранул им в Нанами.

- Ах ты, тупая лисица, еще будешь драться! – обернувшись, потирая голову, Лина погрозила ему кулаком. – Сидеть! – лис тут же опустился в позу сидящей собаки. – Вот и сиди так целый час, невоспитанный баран!
- Томоэ-доно, держитесь, - с двух сторон от хранителя появились рыдающие дети огненного духа.

***
«Омф, теперь голова болит, - потирая переносицу, хмурилась Лина, шагая по коридору школы и ища свой кабинет. – Если сегодня в класс завалится Курама, я сделаю вид, что я шланг».

В классе было шумно, бегали подростки, и в принципе всё было отлично. Иномирянка, выследив по приметам старосту, подошла к ней и спросила, где ее место. У окна, конечно, где ж еще сидят главные герои повести, нэ?

Усевшись на место и вместо учебника раскрыв тетрадь с просьбами, богиня принялась карандашом вычеркивать те, что могли уже себя изжить, и обводила кружком те, которые стоило проверить.

Открылась дверь и под шум-гам и песнопения на фоне в класс грациозно вплыл Курама. Визг девчонок заполнил кабинет, так что Лина поковыряла пальцем в ухе, призывая тех не орать. Кто б там еще увидел ее невербальные знаки.

«И ты ничего не скажешь по поводу его прихода?» - ехидно поинтересовалась Совесть.
«А что тут говорить – богатый мусор, он и в Африке богатый мусор, - буднично ответствовала Лина, не отвлекаясь от просмотра текстов. – Красивый, статный, знаменитый наглец без манер. Галантный мерзавец. Довольно распространенный образ. Такими не интересуюсь».
«Давно ли?» - Совесть не унималась.
«Да лет восемь уже. Вот как постарела, так и перестала увлекаться подозрительными типами».
«Тебе всего 25!» - возмутилась Совесть.
«Ну вот, в 17 лет – это ж как раз возраст Нанами – я и увлекалась всем подряд…»

- Момодзоно-сан! – позвала ее староста, заставив отвлечься от внутреннего диалога. – Пожалуйста, помогите мне отнести эти тетради, - она стояла рядом, говорила тихо, и ее было слышно, несмотря на гомон в классе из-за ворона.

Коротко кивнув, соглашаясь на помощь, и упаковав вещи в сумку, чтобы никто не посмотрел записи, Лина прошла со старостой к учительскому столу, чтобы взять тетради.

Но Курама, сидящий на первой парте и окруженный стайкой девочек, мешал проходу. Староста, уже думавшая свернуть и обойти с другой стороны, была остановлена иномирянкой, сурово вставшей перед вороном, уперев руки в боки.

- Эй, - громко обратилась она к нему, вызвав шоковую паузу в визгах девчонок. – Ты в школе, а не на сцене, вот и веди себя прилично, - строго проговорила Лина, вперив взгляд в чуть ошеломленного Кураму, который давно не слышал такого тона по отношению к себе. – Во-первых, ноги на пол поставь, а не на соседний стул! Во-вторых, угомони своих фанаток – тут и без них шумно. И, в-третьих, видишь, староста из-за тебя пройти не может?

Мальчики в аудитории пораженно перешептывались, ибо уровень крутости Момодзоно Нанами только что превзошел уровень знаменитости. Староста, которой самой уже стало неудобно, неловко улыбалась, мысленно моля о том, чтобы Курама-сан не разгневался.

Но Курама не разгневался. Он молча дал пройти им к столу, а затем, когда они вышли, начал выспрашивать у одноклассниц, кто эта девушка.

- А, не обращайте внимания, Курама-сама! – наперебой начали говорить девочки, немного отойдя от страха, потому что Лина и вправду грозно выглядела. – Это просто Момодзоно Нанами. Ее отец проиграл всё их имущество, мамы нет давно, а сама она теперь живёт непонятно где, потому что дом у них тоже конфисковали.
- О, вот как, ясно, откуда такая ненависть к мужчинам, - призадумался он на минутку, ибо когда Лина на него возмущалась, то повязка немного отодвинулась, и свет от метки бога ослепил его величество. Затем снова принялся развлекать фанаток своим обаянием.

Следующая перемена застала Лину в коридоре, по которому она направлялась в туалет, по пути соображая, что лис не приготовил ланч, так что теперь ей нечего было есть на обед.

«Пф, тут в школе нет ничего интересного, - имея в виду, что всю школьную программу она и так знает наизусть, ибо куча племянников Лины учились в школах в разных классах. – Так что я могу просто пойти обратно в храм, где займусь прокачкой своих способностей».

Лист 3. Краснобокий ужин

«Послушай, ты надоела! – заявила Совесть. – Ты хоть когда-нибудь можешь просто следовать канону, а?! Иди в школу, тебе говорю! Немедленно! Встала, собралась и пошла!»
«Вот сама встала, собралась и пошла нафиг. Нечего меня гнать в эту шарагу», - Лина, встав по плану в шесть утра, уже занималась с талисманами, развлекаясь тем, что превращала воду в апельсиновый сок. Пока получался яблочный.
«Как ты достала меня! – в ярости топала ногами Совесть. – Тебе нравится весь канон кроить по-своему, ага?!»
«Ага», - не особо отрицая свою нелюбовь к канону, Лина зевнула в ладошку.
«Несносная! Да без Курамы в некоторых случаях тебе будет не обойтись! Немедленно иди налаживай с ним дружбу! Или я с тобой не разговариваю!»
«Шантажист, знаешь ли, из тебя так себе».

Так как спор этот продолжался уже полчаса, Совесть, выдохнув, решила давить на совесть. Ха-ха.

«Ты же говорила, что хочешь, чтобы Нанами выучилась и стала адвокатом, а как это получится у нее, если ты не сможешь даже получить аттестат?»

Хлопнув себя по лбу, словно там был комар, Лина шумно выдохнула, поднимаясь с пола.

- Томоэ, - крикнула Лина, идя из кабинета в спальню, - ты приготовил мне новую шапку, как я тебя просила?
- Да, она ждет тебя на столе, - откликнулся тот.
- Спасибо.

Одевшись и надев на себя зеленый вязаный берет, подходящий к коричневой школьной форме, иномирянка, подхватив сумку, которую не разбирала со вчерашнего дня, направилась к выходу.

- Постой-ка, ты в школу идешь? – путь снова преградил ей лис.
- Ради своего будущего я должна учиться, - сурово проговорила та. – Когда-нибудь Микаге вернется в этот храм, а я вылечу на улицу. Если я не буду иметь хотя бы школьного образования, я не смогу нигде работать и умру в сточной канаве от голода.
- Нанами-сама, мы вас покормим, даже если вы больше не сможете купить себе хлеба, - заверил ее Котетсу, жалостливо похлопав по плечу.
- Пока тебе незачем туда ходить. Там этот ворон, и это угрожает твоей жизни, - заметил хранитель.
- Да, - смело кивнула Лина, - а еще контрольная. Пожалуйста, Томоэ, не волнуйся, - она посчитала нужным его успокоить, - я хотела пройтись по этим адресам для начала, - помахала зажатой в руке тетрадкой, - а потом как раз успею на контрольную. Не думаю, что он задержится до последнего урока.
- Меня не волнуют подробности твоей школьной жизни, - недовольно хлестанул хвостом лис.
- То есть, как – не волнуют?! – вскипела Романова, наступая на него и грозя кулаком. – Я твоя хозяйка, и мое будущее должно волновать тебя, чурбан ушастый!
- Хватит меня оскорблять, глупая девчонка, - взмахнул веером Томоэ.
- Сидеть! – и лис тут же уселся собачкой напротив Лины. – Омф, - потерев переносицу, вздохнула девушка, - какой же ты тормоз, это просто невыносимо… Почему Микаге не завёл себе нормальную собаку…
- Нанами-сама, - рыдал Онигири, - не обижайте Томоэ-доно!
- Да кто его тут обижает! Сами слышали, как он воле хозяина противился!
- Просто мой хозяин самодур, - чувствуя себя напрочь униженным, пробурчал ёкай, смотря в сторону.

Лина прошлась молча по коридору и обратно, успокаиваясь, провожаемая взглядами хранителей, готовых кинуться врассыпную в случае чего.

- В общем, - надевая слетевший берет обратно, проговорила иномирянка, - я иду по своим божественным делам, а ты, - указала пальцем на Томоэ, - должен будешь явиться ко мне сразу, едва я позову тебя. Всё ясно?

Лис не ответил, только хвост выдал его раздражение. Лина обернулась у дверей, кинув сердитый взгляд на все еще сидящего слугу.

- И только попробуй кинуть в меня чем-нибудь – превращу в жабу!

И хозяйка храма удалилась.

- Не может быть, чтобы Микаге-сама прислал нам эту девушку! – рыдали дети огненного духа. – Наверное, эта девушка что-нибудь сделала с Микаге-сама и забрала его метку!
- А вдруг… - остановился Котетсу. – А вдруг Микаге-сама так сильно на нас разгневался, что послал Нанами-сама нам в наказание?
- Ужас! – снова вместе рыдали они.

Тыщ! Пуф!

- А ну хватит, - раздав им тумаков, строго сказал им Томоэ. Однако их слова могли иметь под собой вес. Вдруг это и вправду наказание?

***
В трех из пяти адресах уже не жили те люди, чьи молитвы были записаны в тетради. Четвертый адрес год назад похоронил того, за здоровье которого молились на протяжении трех лет. Из тетрадных текстов Лина узнала, что это был рак. Рак лечится с помощью парочки отваров, бумажек с иероглифами и, пожалуй, личного животного-талисмана. В принципе, так можно было бы решить глобальную проблему человечества. Однако. Загвоздка была в том, что вера, необходимая для исцеления, была только у тех, кто ходил в храм. Проще говоря, кроме своих прихожан, никому больше помочь было невозможно. Мдэ.

Пятый дом, оказывается, находился на территории бывшего кладбища, отчего миазмы тучей сгущались над крышей дома, вредя жильцам и даже проходившим мимо людям.

Лина, мрачно поглядев на это со стороны, поджала губы, скрипнув зубами. Единственное, что можно было сделать в этом случае – облепить забор талисманами. Но срочно нужен был шикигами. Хлопот, в общем, было море и без Курамы.

«У Микаге был важный пост, следить и помогать стольким людям, а он так бестолково его оставил, подвергнув опасности многих, половины из которых уже нет в живых, - сердилась Лина, лепя талисман очищения по четырем сторонам забора. – Ну что за обалдуй, а. Что за беспечность, - ругая уже автора канона, ворчала девушка, - переживать только за личное счастье и плевать с высокой башни на простых людей».

Когда четвертый талисман был прикреплен на место, над домом образовался пирамидальный барьер, очистивший территорию от миазмов. Порыв ветра сорвал один из талисманов, и барьер рассыпался. Миазмы наползли снова.

«Шикигами всё-таки нужен», - помрачнела Лина еще сильнее, провожая взглядом улетающую бумажку.

- Ты хорошо трудишься, - напугал ее появившийся рядом Томоэ. – Всё-таки несмотря на вспыльчивость, ты довольно ответственна для своих лет, - он хвалил ее от всего сердца, потому что действительно наблюдал за ней, волнуясь, как за свою хозяйку.
- Микаге своей беспечностью сгубил кучу народа, - проговорила Лина и, отвернувшись, зашагала прочь от дома. – Я в школу, - соизволила она сообщить хранителю, на что тот промолчал, то ли потому что решил ей доверять, то ли потому что не хотел усаживаться шелковым кимоно на пыльную дорогу.

Лист 4. Капли ушедшего

В течение трех дней Романова непрерывно растила свою мощь, налегая на талисманы, проверяя и исполняя все молитвы, срок годности которых пока не вышел, а так же пыталась творить что-то свое, как обычно ломая канон и шокируя этим свою эмоциональную Совесть. Лина, в отличие от некоторых, оказалась трудоголиком. Прямо-таки истый житель Страны Восходящего солнца.

- Нанами-сама, Томоэ-доно приказал нам следить за тем, чтобы вы не перегружали себя, - дети огненного духа сидели рядом и давали ценные советы, если, конечно, их мнение нужно было хозяйке храма. – Томоэ-доно очень переживал, когда вы так неожиданно упали в обморок.

Лис тогда не просто переживал, он перепугался так, что поднял на уши всех, до кого сумел докричаться. Страх из-за потери хозяина схватил его с такой силой, что не отпускал до тех пор, пока врач не осмотрел Момодзоно и не вынес вердикт о переутомлении. После этого случая Томоэ думать забыл о том, чтобы поручать девчонке задания тяжелее исполнения молитв. О походе в школу не могло быть и речи.

- Ясно, - чиркая что-то в тетрадке, кивнула иномирянка.
- Но вы меня совсем не слушаете! – в панике помахал веером Котетсу.

Относительное затишье в храме соблюдалось лишь потому, что Томоэ устал позорно сидеть собакой от рассерженных приказов «Сидеть!». Молча выполняя свою работу и обращаясь к богине только по делу, ушастый прислужник невольно переставал чувствовать к ней неприязнь и зауважал за силу воли и рвение в том поприще, на котором был Микаге.

В дверь постучали. Несмотря на то, что обязанность принимать посыльных и почту была возложена на непосредственного слугу, Лина вышла к входу одновременно с Томоэ. Промолчав, чтобы не нарваться на позор перед посторонним, лис отворил дверь. Посыльный тануки склонился в поклоне, похоже, едва услышав шаги.

- Принцесса озера желает посетить храм бога земли этим вечером.
- Хоро… - хотел было ответить ёкай, но Лина его прервала.
- Передай принцессе, что я, Момодзоно Нанами, новый бог земли этого храма, буду ждать ее и приму как дорогую гостью.
- Как пожелаете, Ками-сама, - откланялся посыльный, исчезая.

Лис не выдержал.

- Ты же не знаешь, как принимать гостей! – взвился он, не терпящий всяких неурядиц, неудобств и позора.

Романова, будучи не в очень хорошем расположении духа, скрипнула зубами.

- Перестань светить передо мной своими слабостями, глупая лисица. Или я не знаю, что ты боишься уронить свое достоинство? Какое твое достоинство, Томоэ, ёкай из преисподней?

Лис замер, словно пронзенный ее словами. Девушка продолжала:

- Тебя никто не воспринимает всерьез из-за твоей настоящей личности. Я человек, - показала пальцем на себя. – Когда начнется Камухакари, я натерплюсь столько унижений, что, пожалуй, расхочу быть богом. Поэтому, - Лина смягчилась, - ничего не бойся, потому что мы с тобой никто в мире богов, а значит, и терять нам нечего.

И правда. Многие боги, гостившие у Микаге, часто повторяли ему, что от лиса стоит избавиться, потому что «это дикий лис! Зарежет ночью, глазом моргнуть не успеешь!!!» Такой божественный расизм – боги ненавидят Томоэ, Томоэ терпеть не может людей, люди просто боятся всего, что странно выглядит и внезапно исчезает.

Слова девушки проникли в самое сердце ёкая, поражая своей рациональностью и правдивостью. Но лис, тут же опомнившись от пафосного флёра, наведенного иномирянкой, тут же отринул свои мысли, вспомнив, что она вообще-то его оскорбила.

- Да кем ты себя возомнила, - медленно заговорил он, наращивая тон ярости. – Мелкая человечишка указывает мне, что делать?! – вокруг лиса появились языки пламени.
- Сидеть! – теплое настроение, навеянное каким-то товарищеским чувством, быстро улетучилось из Романовой. – Что ж ты такой твердолобый, дурья твоя башка! – от души вмазав ему по ушастой голове, прокричала она, действительно раздосадованная тем, что он не поддается воспитанию.
- Томоэ-доно! – рыдали в стороне Оникири и Котетсу.
- Найди мне выходное кимоно и помоги правильно нарядиться к приходу гостей, - сердито глядя на лиса, сидящего на полу со склоненной головой, сказала Лина. – Сделай всё так, как делал при Микаге, когда принимал гостей.

Отдав приказ, девушка направилась в свой кабинет. Томоэ медленно стёк лицом в пол. Рядом продолжали причитать дети огненного духа.

«Я ору! Я просто ору!» - воздевая руки к небу, воскликнула Совесть.
«М, давно тебя слышно не было».
«Потому что до этого дня всё шло отлично! Ты делаешь всё на благо Нанами, но! Но! НО! – по нарастающей твердила Совесть. – Ты лично примешь принцессу, и если ты скажешь ей то, что я думаю, я буду еще сильнее орать!»
«Ты там тупостью от лиса заразилась? – флегматично поинтересовалась хозяйка. – У нас с тобой одни планы и мозги».

Схватившись за голову, Совесть впала в культурный шок.

***
- Химемико-сама прибыла в этот захудалый храм, чтобы самолично убедиться в том, что новый бог достоин своей метки бога! – почти с порога заявил Аотакэ.

Лина, наряженная и раскрашенная по всем традициям, хранила молчание, надменно глядя на входящих гостей. Лис, обязанностью которого было защищать хозяйку от любых посягательств, и сам заразился от нее спокойствием и уверенностью, хотя весь день ходил и бубнил, что, мол, запорет дело на корню, тупая девчонка, ничего, кроме как помыкать лисом не умеет!

Что? Кто наряжал Лину? Ну, Томоэ, конечно, отъявленный смельчак, но не самоубийца. Он позвал тануки из чайного дома.

Романова чинно прошла впереди гостей, ведя их по коридору в нужную комнату приема. По стеночке стоял Томоэ, следя, чтобы гостья прошла именно за хозяйкой. Аотакэ продолжал чему-то возмущаться, чуть ли не прося удостоверение личности бога земли и регистрацию в Японии.

Процессия уселась на свои места и под недовольное сопение Аотакэ Лина попросила подавать ужин.

Томоэ, изо всех сил старавшийся прислуживать хорошо и грациозно, всё-таки капал чаем на поднос, слишком резко подносил пиалы и довольно громко хлопал дверью, выходя. Устав от его максималистских стремлений, чтобы всё шло хорошо, Лина, глянув в его сторону, при гостях сказала, смягчив выражение лица.

Лист 5. Признание

«Весь канон пошел по пи…»
«Э», - остановила ее хозяйка.
«Это конец, всё, - разводя руками, сделала вывод Совесть. – Ща осталось только подойти к Акуре-оу, чмокнуть его взасос и сделать своим хранителем».
«Это мысль, - флегматично откликнулась Романова. – Но странно, что вчера ты молчала весь вечер», - хмыкнула она.
«Я оплакивала канон. А вообще я сразу выпала, когда ты сказала Томоэ успокоиться».
«Это был план, чтобы вырубить тебя».
«Миссия выполнена… Несносная! – продолжила незаконченную мысль Совесть. – В каноне Томоэ был не против, когда Нанами соединила их любовь!»
«Томоэ твой – двуличный сын шакала, - непреклонно объявила иномирянка. – Сам против союза людей и ёкаев, а пошел на поводу у хозяйки. Ты же видишь, какой он упрямый, если бы он заранее не был согласен с этим, он бы не стал поощрять ее попыток», - логично рассудила девушка. Совесть фыркнула и замолчала.

На часах семь утра; злой, не сумевший сомкнуть глаз ночью, Томоэ вошел в кабинет.

- Ты достал мне яйцо? – не отвлекаясь от записей, коих трудами Лины осталось четыре штуки тетрадей, спросила она.
- Я не буду доставать тебе его, - заявил хранитель, заставив хозяйку отвлечься от записей и посмотреть на себя. – Я твой хранитель и больше никаких шикигами в этом доме не будет, - в голосе лиса внезапно зазвучали нотки ревности.

Неожиданно вскипев, услышав это, Лина, яростно проревев, кинула в слугу стол. Тетрадки и канцелярия покатились по полу.

- Томоэ-доно! – испуганно взвизгнули дети огненного духа.

Стол оказался раскроен пополам, так что половинки врезались в бумажные стены, продырявив их. Лина кинулась на лиса, хватая того за грудки и яростно шипя ему в лицо.

- До каких пор ты будешь перечить мне, пустоголовый обалдуй?!

Лис, не будь дураком, тоже схватил ее за грудки, но с меньшей хваткой.

- До тех пор, пока ты не перестанешь творить глупости! Я твой хранитель, и я буду защищать тебя! Тебе не нужен никакой шикигами!
- Дебила ты кусок, а не хранитель! Он мне для работы нужен, а не для развлекалова!
- Если ты сумеешь вырастить его, то попадешь на Камухакари! – сердился Томоэ, сдвинув брови к переносице. – Я не хочу, чтобы ты ехала туда, Нанами, - в словах звучало какое-то отчаяние в смеси с заботливостью.
- Да какое твое дело, куда я хочу поехать?! Исполняй мой приказ – больше от тебя ничего не требуется!
- Я, - лис отпустил девушку, - не хочу, чтобы боги глумились над тобой.

Это было доказательством того, что Томоэ признавал Нанами своей хозяйкой. Вчерашний приход принцессы и дальнейшая беседа с ней каким-то образом связали его с девушкой больше, чем смогла бы связать богиня Химемико с Котаро. Единение на уровне мнений, схожесть характеров, сила воли и упрямство, сравнимое с его – это же называется единением душ? «Мне нужно что-то вроде меня, только противоположного пола», ага? Получите, распишитесь.

Но Лина не Момодзоно, таких тонких намеков понять ей не дано. Поэтому, отпустив кимоно лиса, она, хмыкнув, проехалась катком по его чувствам:

- Я понимаю, что ты применяешь свой опыт на меня, но мне нет дела до того, что говорят эти дурни.

Томоэ мысленно хлопнул себя по лбу.

- Ты мой хранитель, - Лина принялась чинить стол с помощью талисманов. – И ты прав. Ты охраняешь мое тело от посягательств, - Романова имела в виду посягательств на съедение сердца, например, но лис, вытаращившись, подумал в своем ключе. – Это правильно. – На бумажке было написано «Починка», и приставленные половинки стола тут же срослись, словно ничего и не было. – Видишь, - ободрительно улыбнулась лису иномирянка. – Я отлично управляюсь с талисманами, но я не могу перейти на другой уровень силы из-за отсутствия шикигами. Ты охраняешь меня, но больше, чем на помощь мне, твоих сил не хватит. А я хочу защищать людей.

Томоэ развернулся, скрывая выражение лица, что было бессмысленно, ибо Лина на него итак не смотрела.

- Завтра я принесу тебе его, - был ответ.
- Благодарю, - откликнулась Лина. – И да, - снова холодный тон, - убери чернила с пола.
- Это ты их разлила, - справедливо возмутился лис.
- Если бы ты меня не довел, я бы и слова не сказала, - просматривая тетради и находя то место, на котором остановилась, ответила Романова.

Внезапно зазвонил телефон.

- Что? – удивленно произнесла девушка. – У меня есть телефон?

Деланно злой, для вида размахивая хвостом, Томоэ ушел на кухню.

- Ал…
- Момодзоно-сан! – прокричали из трубки, так что пришлось отставить телефон, чтобы не оглохнуть. – Сейчас пора контрольных! Если ты не придешь их сдавать, тебя могут исключить из школы! А ведь мы в выпускном классе!
- Акей-акей, приду-приду, - уверила Лина, кладя трубку.

«О да, - довольно потерла руки Совесть. – Здравствуй, канон, здравствуй, школа, друзья Нанами и Курама-ку-у-у-ун!»
«Иди без меня».
«А как же Нанами и карьера адвоката?» - пытаясь пронять свою хозяйку этим, пропела Совесть.
«Не думаю, что с моей головой ей не удастся сдать выпускные экзамены, обходя промежуточные».
«Это японская школа, а не российская! Тут всё по-другому!» - сердилась Совесть.

Романова, потерев переносицу, всё же пошла собираться в свою шарагу.

- Томоэ, приготовь мне бенто, я сегодня обедаю вне дома.
- Ты идешь в школу? – на пороге спальни, созерцая переодевающуюся хозяйку, возник лис.
- Нужно снова сдать контрольную. Я позову тебя, если мне будет угрожать опасность – за мной не заржавеет, - пообещала иномирянка, застегивая рубашку, стоя спиной к ёкаю. – Если будешь сопротивляться мне, я снова заставлю тебя сидеть без движения целый час. Думаешь, мне доставляет удовольствие мучить тебя? – обернулась к нему Лина.

«Думаю, да», - откликнулась Совесть.

Томоэ, отгоняя от себя добрые мысли по поводу людей, сердито замахал веером.

- Ты богиня, тебе не нужна школа.
- А ты демон, - пожала плечами Лина. – Демоны не едят и не пьют, а ты жрешь в три горла и бухаешь как лошадь. Хорошо еще, что не какаешь, а то я б заморочилась, где ставить твой лоток. – Пройдя мимо него, девушка пошла к выходу. – Обед принесешь в школу. И заделай дыры в стене.

Лист 6. Проторенный путь

«Слушай», - серьезный тон Совести заставил обратить внимание на себя.
«М?»
«А вдруг ему вообще было плевать, кого любить?»
«Ты сейчас о чем?» - с трепетом нежа яйцо шикигами, словно мамашка-наседка, спросила Лина. Уже четвертый день пошел. Еще три – и готовый воитель иномирянской морали будет готов к службе.
«Да про Томоэ я! – Совесть нахмурилась. – Вдруг он в то время уже дошел до кондиции – вон, даже тануки мелкую спас на почве "мне по барабану, я самурай, смотрю на сакуру, сочиняю хокку". Всё, наскучило ему бесполезное существование – захотелось проблем на свою башку, чтоб жизнь сахаром не казалась, и влюбился в первую попавшуюся приличную бабу».

Романова, хмурясь, крепко задумалась над этой мыслью. Потом подозрительно сощурилась.

«А это ты сейчас к чему тут мозгами раскинула?»
«Ну как, - Совесть игриво повела бровями. – Ты смотри, а то влюбится в тебя на той же самой почве, и всё, почитай, провалила собственный план».
«В таком случае у меня есть еще 32 плана по количеству букв в алфавите», - мрачно пошутила девушка.

Во дворе стояла хорошая погода и Томоэ с метлой, ловко сгребающий листья в кучу. Богиня сидела в саду в тени деревьев, которые самолично вылечила от засыхания; телефон был выключен, так что школа в лице старосты совершенно не беспокоила сдавшую экзамены Момодзоно. Никаких приставучих Курам, скромных одноклассниц и пошлятских будущих хранителей. Благодать.

Издалека на храм надвигалась грозовая туча. Лис, заметив ее первым, ибо Лина сидела спиной ко двору, забеспокоился.

- Нанами, у нас снова будут гости, - хмурясь и попутно отвязывая рукава, сообщил он. Затем отнес метлу в сарайчик и, остановившись посреди двора, осмотрелся, проверяя, всё ли в порядке.

Девушка обернулась и, завидев приближающиеся темные облака, сощурилась. Наруками решила навестить их. Очень хорошо – Лине есть, что ей сказать.

- Готовь обед, - приказала она лису. – Встретим ее как гостью.
- Ты не знаешь ее характер, - ёкай, поводя ушами, словно кот, косился на тучи. – К тому же, она не оставляет попыток сделать меня своим слугой, - он мрачно скривился – видимо, Наруками всерьез домогалась его.
- Вот как, - насмешливо фыркнула иномирянка. – Пусть приходит, я ее так унижу, она больше не взглянет в твою сторону!

Лина сказала это из чувства справедливости, которое призывало защищать слабых, беспомощных и тупых лисят. Томоэ, замерев, во все глаза смотрел на свою хозяйку, словно видел ее впервые. А ведь Микаге тоже долгое время читал ему строгие нотации, сердился на него за косяки, но был добр и всегда помогал. Лис, тронутый до глубины души, негромко сказал:

- Не вмешивайся в это дело. Она тебе не по зубам, лучше скройся за моей спиной.
- Да-да, Нанами-сама! – закивали дети огненного духа. – Вам лучше будет держаться от нее подальше!
- Не боись, пушистый, - бодро кивнула ему девушка. «Пушистый?» - вскинул тот брови. – Всё нормально будет, - ободрила она мелких хранителей. – Даже храм при нас останется.
- Постой-ка, что ты имеешь в виду? – уцепившись за последнюю фразу, потребовал было ответа слуга, но буря накрыла двор храма, и из пришедшей тучи возникла чванливая богиня грома.

В компании двух собак она прошла почетное расстояние, кинув томный взгляд на лиса, отчего его едва не перекосило, и обратила свое внимание на девушку, державшую в руках яйцо.

- Я пришла лично увидеть, кто смеет занимать храм Микаге во время его отсутствия, - надменно вздернув подбородок, заявила она.
- Добрый день, Наруками-сама, - со своей мерзкой вежливой улыбкой поклонилась Лина. Томоэ, напряженный, внимательно следил за обеими, чтобы прийти на выручку своей хозяйке. – Уверяю вас, полномочия бога земли мне передал сам Микаге-сама, иначе я бы не посмела жить здесь.
- Молчать! – богиня грозно топнула ногой в нетерпении, потому что так желанный ею лис был в опасной зоне досягаемости, но мешало мелкое препятствие. – Человеческое отродье не должно быть здесь, и я лично очищу этот храм от людской скверны.

Томоэ замер, видя, как изменилось выражение лица Лины.

- Слышь ты, паскуда патлатая, - скрипнув зубами, начала она. Лис со стоном медленно закрыл лицо рукой. – Ты на кого тут гонор повышаешь, а? – от злости девушка забыла, что хотела вообще-то наладить с ней контакт. Наруками немного удивилась. – Да я чище тебя в разы! Меня поставили на эту должность, и я блюду ее так, что любо-дорого, а ты? Пришла тут клеиться к моему слуге! И к кому! Ты, богиня, а хочешь связать себя с ёкаем?! Да как тебе не стыдно-то, а?! Проститутка! – грозя в запале ей кулаком, Романова орала на богиню грома, кажется, напрочь лишившись чувства самосохранения.

Томоэ, прикрыв рот рукой, несколько опешивший от последнего слова, глянул на гостью.

- Ты… - медленно начала Наруками. – Я лишу тебя всего, что у тебя есть! И первым делом отберу храм! – в ее руках оказался молот, который она направила на девушку, не терявшую смелость в кареглазом взгляде.
- Нет! – встрял между ними Томоэ, так что первый удар пришелся на него, обратив его малышом и кинув в руки Лине.
- А это я забираю в наказание! – Наруками протянула руку и отняла у девушки метку бога.

Лина, только благодаря лисенку в своих руках, увидела, как метка скрывает сияние в ладони богини.

Яйцо шикигами треснуло и рассыпалось в пыль.

- А теперь пошли прочь оба, раз вы такие дружные! – уперев руки в боки, заявила Наруками. – А ты, Томоэ, еще поймешь, кто лучше, и приползешь на коленях!
- Нанами-сама… - плакали осиротевшие хранители пристанища Микаге.

Осиротевшая девушка с бессознательным лисом на руках покинула двор храма.

***
Томоэ очнулся и, открыв глаза, понял, что лежит головой на коленях Нанами. Сама девушка, сложив руки под грудью, о чем-то серьезно задумалась. Он привстал, садясь на скамью.

- Ты зря влезла, - заговорил он. – Это было мое личное дело с ней.
- Прости, - незамедлительно последовал ответ, - моя вина.

Лист 7. Синяя нить

«Экзамены, Линочка! Пора контрольных наступает нам на самый хребет», - пропела Совесть, довольно потирая ручками, ибо нашла способ давления на свою хозяйку.
«Я рада за них».
«Да-да, я снова о Мидзуки, и я хочу, чтобы ты пошла в школу!»
«Нет».
«Он поможет тебе попасть в прошлое! Весь канон пойдет прахом! – Совесть картинно воздела руки к небу. – Разрушится пространственно-временной континуум!»
«Понятно».
«Ты бессердечное существо!»

Шестой день "вынашивания" яйца шикигами, ставшее ко дню созревания едва ли не в два раза больше страусиного. Лина, с трудом удерживая его на руках, все же с нетерпением ожидала появления того, на кого возлагала большие надежды.

«Ну так лето ж близится, Лина, - надулась Совесть, упорно, но без особого результата прогибая свою линию. – Адвокатская карьера и каникулы без подготовительных курсов…»
«Я знаю, что ты хочешь, - прервала ее Романова. – Я больше не иду по тому плану, который хотела исполнить раньше».

Приход Наруками заставил ее кое над чем задуматься и немного изменить траекторию действия своего энтузиазма.

«Сдаюсь, - подняла руки, - но, дорогая моя, - тоном всезнающей сорокалетней женщины проговорила Совесть, - ты всё равно встретишь Мидзуки, и всё повторится, и он станет твоим хранителем. А знаешь, почему? Потому что от судьбы не уйдешь».
«Иди в жопу со своей судьбой», - не на шутку разозлилась иномирянка, презиравшая это слово всуе.

Не ожидавшая такого серьезного выпада, Совесть умолкла, боясь нарваться на что-то похуже вспышки гнева.

Почему Лина так ненавидела «судьбу», не знал никто, даже сама Романова. Но факт оставался фактом.

В последнее время приток людей в храме увеличился. Незаметно, всего на восемь человек, но ощутимо прибавилось и финансов для хлеба, и просьб для исполнения. Видимо, поверили в силу бога земли. Томоэ на это ворчал о том, что при Микаге в 1700-х годах людей было гораздо больше. Лис, впрочем, ворчал для вида, продолжая слушаться свою хозяйку и почти ей не перечить. Вот что значит – хорошее воспитание. Или, как говорит Лина, надо просто знать, куда и сколько раз бить.

Во двор храма медленно вошла девушка, пряча залитое слезами лицо в накинутом на голову капюшоне. Романова, всмотревшись в нее через решетку кабинета, нахмурилась, сев лицом к алтарю и готовясь выслушать ее молитву.

Гостья неспешно взошла по ступеням, кинула на дощечки монету, провалившуюся в ящик, и, упав на алтарь, разрыдалась горькими слезами. Лина, нахмурившись, почувствовала, как к горлу подступает тяжелый ком – эмоции заразны.

Из потока несвязных мыслей, шепота и мольбы о помощи иномирянка поняла, что просящая безответно влюблена, но не в силах отказаться от своей любви, а он женат и не может бросить семью, и она готова умереть, потому что всё это слишком больно. Лина молча и без эмоций выслушала ее. Оникири и Котетсу были тут же, всерьез интересуясь, что говорит эта девушка.

В кабинет вошел Томоэ, до которого докатились рыдания. Он застал хозяйку в момент, когда она писала на талисмане слово «мир». Затем богиня отослала бумажку сквозь решетку к девушке, и листок прикрепился к ее голове. Просящая вдруг успокоилась и поднялась с колен. Бумажка обратилась пеплом за ненадобностью. Гостья развернулась и ушла.

- Ты так просто решила ее проблему? – выгнул брови хранитель. Лина, не поворачиваясь, швырнула в него чернилами. – Эй! – возмутился тот, поймав их на лету.
- Не задавай глупых вопросов, - категорично прервала она его. – Эта девушка влюблена и страдает.
- Очень-очень страдает, - покивали дети огненного духа.
- Ну в чем проблема – это же люди, а ты свадебный бог, соедини их и дело с концом, - не понимая, почему хозяйка так загрузилась, а просящая так рыдала, ответил лис.
- Ты и вправду кретин.
- Томоэ-доно, - покачал головой Оникири.

Больше ничего не объясняя и не отвечая на реплики Томоэ, Лина, пройдя мимо лиса, ушла в сад, чтобы полностью сосредоточиться на выращивании шикигами.

***
Романова провела всю ночь вне храма, потому что ждала появления своего будущего орудия. Томоэ, оставив дела, был при ней, ибо ночью прохладно, а богиня ни в какую не хотела укладываться спать. Лина была похожа на беременную – разговаривала с яйцом, как с живым, планировала появление шикигами и была относительно добра и спокойна по отношению к проснувшейся в лисе няньке.

- Нанами, - когда уже давно настал рассвет, а яйцо и не думало проклевываться, произнес ёкай. – Он может и завтра вылупиться, ты же не будешь сидеть здесь еще сутки.
- Буду.
- Нанами, ты отказываешься от еды, а ты человек, тебе нужно подкреплять свои силы, - сдержанно, наученный опытом, говорил Томоэ.
- Всё потом.
- Нанами…

Внезапно яйцо треснуло, вызывая трепетный восторг будущей хозяйки, и скорлупка развалилась, являя… вакидзаси. Удобный на руке, кинжал вместе с ремнем и ножнами, украшенными тиснёным узором, спокойно лежал среди расколотых скорлупок. Томоэ молча выпал в осадок.

- Что это такое?! – возмущенно воскликнул лис, тыкая в вылупившееся пальцем. – Это не шикигами!
- Я получила то, что выращивала, - довольно хмыкнула Лина и бережно взяла в руки оружие. – Правда, Хикиханацу-сан*?

Не успел Томоэ раскритиковать странное имя, как вакидзаси обернулся брутальным самураем с желтыми глазами волка, традиционном кимоно и двумя мечами на поясе. Челюсть лиса от пафоса и красоты представленного шикигами медленно склонялась к земле.

- Вы правы, Рин-сама, - серьезно поклонился ей воин. А назвал он ее так, потому что слышал их внутренние с Совестью диалоги. Всё-таки растить шикигами, как растить ребенка.
- Рин-сама? – недоуменно посмотрел на хозяйку Томоэ. Та отмахнулась.
- Хицу-сан, твоя обязанность будет находить во тьме нити, которыми люди связывают себя с другими, и обрезать их так, как я тебе укажу.
- Да, хозяйка, для этого я и создан.
- Отлично, возвращайся.

Лист 8. Палисадник для одного дерева

- Томоэ, ты весь красный, - озабоченно нахмурилась Лина, всматриваясь в лицо своему хранителю. Она сидела в кабинете и, вооружившись канцелярскими принадлежностями, что-то неистово пыталась создать. Лис же зашел к ней, чтобы принести обед. – Ты заболел, что ли? – девушка немедленно поднялась на ноги и, пройдя к нему, потрогала лоб. – Да ты весь горишь! – праведно возмутилась она. – Так, давай сюда! – забрала у него из рук поднос.
- Я в порядке, - вяло сопротивлялся ёкай, потому что причина покраснения была не простуда, а присутствие крутой и самодостаточной хозяйки, лихо расправляющейся с любой просьбой. Даже Микаге не додумался создать шикигами, разрывающего связи.
- Да какой в порядке! Я тебе говорила, чтоб ты двери с окнами не раскрывал? – уже ругала она его, толкая в сторону его комнаты. – Кстати, у тебя что, нет своей комнаты? – остановилась.
- Нет смысла отводить ее мне, я обычно не сплю, либо ночую на крыше или в чайном доме, - проговорил лис, чувствуя на своей спине ее руки и от этого краснея еще сильнее.
- Кошмар! Поспишь у меня, - постановила иномирянка. – Нет, ну надо же, бесовская сила, а и та тоже болеет! Вот уж мне все эти чудеса, если и их насморк берет, - ворчала девушка, заводя лиса в свою комнату и укладывая в своей постели. – Вот так подушечку положим, - Томоэ отвернулся, потому что, встреться он с ней взглядом, точно бы лишился чувств. – Одеяльцем прикроем… Шторочки занавесим… Так, ты ел? – встала посреди комнаты, уперев руки в боки. – Сейчас отварю тебе какой-нибудь бульон, так что не переживай, на поправку быстро пойдешь! Не волнуйся за хозяйство – я приберу весь храм и полностью возьму на себя твои обязанности на сегодня! – бойко проговорила девушка и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

От этой заботы кровь в голову била еще сильнее, так что, казалось, мозги превратились в одну сплошную артерию. Злая хозяйка, которая ненавидит демонов и защищает людей, сейчас возится с ним, словно он маленький ребенок, словно он достоин того, чтобы с ним возились. «Люди злые, пустоголовые и жестокие, потому что слабые. Слабость порождает зло. Они не могут проявлять тех самых качеств, к которым призывают остальных…» Эти слова, сказанные им когда-то при Микаге, были встречены очередной лекцией, но Томоэ до последнего держался этих суеверий о людях, потому что за свою жизнь встречал лишь подобные экземпляры. И никогда никто из них даже не думал проявить к нему заботу – все, лишь завидев его издалека, разбегались в стороны, вопя от страха.

Ёкай, уткнувшись носом в подушку, впитавшую запах девушки, закрыл глаза, утомленный собственными страданиями.

Тем временем Лина, найдя в холодильнике целую потрошеную курицу, очень обрадовалась и, поставив ее вариться, удалилась во двор, сгребать недоубранный мусор.

- Нанами-сама очень добра к Томоэ-доно, - заметил Котетсу.
- Конечно, - хмурясь, ответила та, - я ведь в ответе за тех, кто живет в моем доме. Если я не буду следить за ним, за вами, да и за Хицу-тяном, какая же я тогда хозяйка?
- Нанами-сама, - восторженно закивали хранители.

Пространство над ними колыхнулось, и из воздуха возник Ками-кадзе собственной персоной.

- Глупая девчонка не смеет занимать пост бога земли, - сходу заявил он.
- Отохико-сама! – воскликнули Оникири и Котетсу.

Лина обернулась.

- К твоему несчастью, я нетолерантный гомофоб, - просветила она его, состроив мрачную гримасу и перехватив поудобнее метлу.
- Эй, что за намеки! – возмущенно прикрикнул тот.
- А ты веди себя нормально, тогда и отношение будет соответствующее! – повысила на него голос иномирянка. – Приперся тут, раскрашенный, как проститутка, еще и права качает! В гости пришел – так проходи! Проверять пришел – ну так давай сюда свои проверки поганые, я их мигом пройду! – погрозила ему кулаком в запале гнева.
- Да как ты смеешь мне что-либо предъявлять, недостойная! – вокруг Отохико начали собираться туча, ветер грозился обрушиться бурей.

Внезапно между ними встал Томоэ, склонившийся в вежливом поклоне.

- Простите, Отохико-сан, моя госпожа совсем не знакома с богами, поэтому прошу ее простить и не гневаться.
- Да ты еще будешь прогибаться перед этой крашенной…! – Томоэ, мигом подскочив, зажал ей рот, вежливо улыбаясь богу ветра. Лина продолжала что-то возмущено бурчать, и из-под ладони то и дело доносились угрозы, что, куда и как можно сделать с Отохико.

Посмотрев на сию картину, бог ветра припомнил слова Микаге и, хмыкнув, гордо исчез, решив отплатить ей потом сполна за оскорбление.

- Твоя протеже вульгарная грубиянка! – выговаривал он другу.
- Я тебя предупреждал, - стоя на дереве и наблюдая за ними, мягко напомнил ему бог земли. – Она не нуждается в проверке, даже шикигами сумела создать без чьей-либо помощи.
- И что теперь? – нахмурился Отохико. – Теперь вот это вот, - кивнул он на них, - пригласят на Камухакари?
- Да. А ты против? – простодушно улыбнулся ему Микаге.

Тот что-то буркнул в ответ, раздраженно дернув плечом.

- Ты когда-нибудь начнешь исправлять свой скверный характер? – отчитывал хозяйку Томоэ, потому что всерьез испугался, что незваный гость может поступить как Наруками. На еще одно превращение в бесхозного ёкая у него бы не хватило самообладания.
- А ты сам посуди, - хмурясь, отвечала Лина, активно жестикулируя. – Пришел он тут, - тыкнула пальцем в землю, - в мой храм, - тыкнула пальцем в себя, - еще и права какие-то качает! Это вообще нормально, что всякий сброд может посещать чужие владения безнаказанно, да еще что-то требовать, а?! Мне это не нравится, и я защищаю свою территорию, своих хранителей и свой храм!

От резко поднявшегося давления разболелась голова, потому что слова хозяйки, пропитанные заботой и любовью к вверенным ей существам, подействовали лучше сакэ. А лис, пробыв с ней столько времени, научился определять среди гневного крика чувство заботы. Слуга, потерев пальцами переносицу, вновь покраснел, забыв ей указать на то, что гости незваные приходят сюда, потому что как богиня она всё же слаба.