V.I.P. Грабли

Глава 1

Мда, вот тебе, Мила, и Бали, и Мальдивы, и Лондон с Амстердамом! В двух шагах от меня прошла корова в трансе.

Я взглянула без какой-либо романтики на самый что ни на есть деревенский пейзаж: зелёные холмы, возвышающиеся справа от железнодорожного полотна, облепленные домиками и дворами с курятниками, а слева – бескрайние степи, поросшие высоким ковылём, и решительно шагнула с щербатого перрона. Тут же чуть не подвернула ногу – тропинка в зарослях лебеды на каблуки не была рассчитана. Даже вот на такие, удобные, в которых по офису и банкетным залам хоть целый день бегай. О, чёрт!

Врала Коко Шанель, когда говорила, что «чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть». Исходя из обстоятельств, выглядела я на двести процентов, но зря. Впрочем, чего тут ждать? Я была единственным пассажиром, вышедшим из электрички в богом забытом месте под названием Маломишкино. Ни одного заинтересованного взгляда! Даже синюшно-алкоголичного! И чемоданы подать некому – глушь!

Я набрала в грудь воздуха, отвергла сантименты и зашагала по желтоватой дорожке, катя со скрипом, как брички по российскому бездорожью, мои идеальные чемоданы с ярлыками самых прекрасных аэропортов мира. Едва я дошла до просёлочного недоразумения, приноравливаясь к ухабам, мимо меня, взметнув пыль и рассеивая щебень, промчался чёрный внедорожник.

Я замахала рукой перед носом и чихнула. Мирно пасущиеся у близлежащей лужи гуси, загоготали, захлопали крыльями от испуга. Хулиганского Лэнд Крузера уже след простыл за кустами, и птицы угрожающе двинули на меня. Главный гусак серой масти распахнул крылья и вытянул шею. Здоровенный какой! А клювище! Разве гуси должны быть размером с телёнка?!

Я попятилась и угодила туфелькой в канаву с какой-то жижей. На обуви, не предназначенной для деревень, луж, встреч с гусями и прочими баранами, остался жирный след. О, Боже! Мои Маноло Бланик! Их в грязь?! Возмущённая до глубины души, я махнула воинственно на вожака сумочкой самых актуальных модных трендов сезона и рявкнула так, что гусь мигом стал короче шеей:

– А ну прочь, жертва духовки! Не то поджарю тебя сейчас же! И яблок собирать не буду! Пшёл вон!

И пробормотала уже для себя: «Милена Рыжикова и гусям похлеще не сдаётся!»

А затем Милена Рыжикова, то есть я, направилась с двумя чемоданами прямо на стаю, решив, что лучше взять гусей тараном, чем бесславно кувыркаться по канавам в сурепке и одуванчиках. Пернатые посторонились, понимая, что я не шучу, но продолжили гоготать. Ну и пусть! Я привыкла, что мне вслед гогочут – да, я девушка яркая, вызываю эмоции... почти всегда...

Грустная мысль подкралась вместе с мухой на нос, я смахнула обеих и пошла вперёд, словно Суворов на Альпы, Наполеон на Италию и Македонский... куда бы его не носило.

Дорогу я приблизительно помнила, хоть и не была здесь лет десять, а может, и больше. Вихрастые дворняжки, сонные коровы и любопытные мухи последовали за мной. А на улицах ни души! Вымерли здесь все, что ли? Кроме этого нахала в чёрном джипе. Не ясно, откуда здесь вообще джип. Наверное, залётный.

Солнце припекало, несмотря на апрель. Я отёрла одноразовым платочком шею, промакнула лоб и подбородок, чтобы не размазать мейкап. И зачем я надела этот приталенный пиджак? Здесь некому оценить изящество линий и кроя!

* * *

Мимо заборов и заборчиков, кряжистых абрикос, невысоких акаций, задумчивых тополей и кустов малины, ежевики, шиповника и отцветшей сирени, местами сливающихся в одни сплошные, непролазные придонские джунгли, обвитые поверх диким виноградом, я доплелась до края деревни, протопала, проваливаясь каблуками в землю, мимо утлой сторожки возле путей. Не понимаю, что тут сторожить? Чтобы гуси шпалы не украли?

Во дворе под яблоней спал на лавке упитанный мужичок в расхристанной клетчатой рубашке, розовым пузом кверху, в приспущенных боевых трениках. С пятки свисал тапок. Из серии «а вдруг война, а я уставший».

Я свернула за кусты к оврагу. Скрип колёсиков на чемодане стал ещё пронзительней, словно они молили сжалиться и вернуть им приличные поверхности, для которых их и конструировали. Но нет, это вам не Английская набережная в Ницце и даже не улица Риволи в Париже перед роскошным зданием муниципалитета с неровной, заплеванной мостовой, окаймлённой плакатами в защиту геев... Мелькнуло воспоминание о французской столице прошлым летом. О Латинском квартале, шоколадном мороженом, холодном апельсиновом соке и круассанах на завтрак. Тьфу!

Я мотнула головой, отбрасывая к чертям собачьим всё ненужное. Прошлое – в урну! Теперь только вперёд, лишь волосы назад! Живём настоящим, это экологически правильно и даже модно. И в моём настоящем, надеюсь, чемоданы не развалятся, прежде чем я доберусь до пункта назначения.

Зазвонил айфон. Это была Тома, сестра моего бывшего. Как всегда, не вовремя.

– Оу, Зайка, милая моя, дорогая девочка! – взволнованно и фальшиво защебетала она, и я мигом представила её искусственно увеличенные губки, латте в кофейне на Тверской и чихуахуа под мышкой. – Я звоню узнать, как ты, что ты! Мы тут все в шоке от случившегося! Я никак не могу прийти в себя, что вы с Дэном... – о, прости, мне трудно это произносить, – она чуть не выдавила из трубки натужную слезу, – то, что вы не вместе! Как ты, Кисуля? Расскажи мне всё! Я готова тебя выслушать, я тебе друг, милая!

Я улыбнулась так, словно стою на сцене Большого театра, а не возле туалета типа сортир прямо за покосившимся забором, заросшим бурьяном, и ответила бодро:

– Прекрасно, Томочка! Просто прекрасно! Спасибо, что беспокоишься!

И что заботишься о том, какие сплетни потом по всей Москве разнести. И доложить ему!

Она всегда так, я знаю. Но я умею держать лицо и поэтому улыбаюсь даже по телефону.

– Ты у родителей? Или в Москве? – затаила дух Томочка.

– Да нет, я устала от мегаполиса. Отдыхаю за городом, наслаждаюсь плэнэром! Тут такие виды! А воздух! Ммм, не передать! Не хочешь приехать? Тут чудо, как хорошо!

Глава 2

Плох тот завоеватель, кто отправляясь в битву, не подготовит тыл. Плох тот еvent-менеджер1, который возьмётся за дело, не составив план. То есть я. Но хоть последние события доказали, что я совсем не супер профессионал, навыки с гусями не пропьёшь.

Привычка — вторая натура, но и её приходится менять в зависимости от обстоятельств. Я сбросила обгаженные местной грязью туфли и выудила из моего гигантского чемодана кроссовки. Стараясь ничего не касаться, переоделась в джинсы и футболку. Полуденное солнце жарило совершенно неприлично – кажется, ему никто не объяснил, что на улице апрель, а Маломишкино — отнюдь не Сочи. Оставив посещение замка и знакомство с владельцем в приложении телефона и в умных часах под пометкой «Важно», я принялась осматривать свои владения.

В доме пахло сыростью, подгнившим деревом и мелом, что не удивительно при тысячу лет назад выбеленном потолке и стенах с россыпью трещинок возле маленьких, узких окошек. Древний платяной шкаф с царапиной через всю дверцу, металлическая кровать «прощай девственность», накрытая шерстяным одеялом. Практически антикварные этажерки с засохшим фикусом, пожелтевшими газетами, клубком пряжи и спицами. Деревянные рамы, покрытые облупленной синей краской, грязное стекло, как зеница дракона в мир, и махровая паутина на углах.

Я отбросила чувство подступающей тоски утверждением: да это же сплошной винтаж и этника! Историческая оригинальность! Это можно как-нибудь использовать?

Мои шаги сопровождали поскрипывающие половицы от сеней до центра дома — тут никому не удастся войти неслышно, проскрипит целый марш! Будем считать это разновидностью сигнализации. Тоже плюс. Но по хорошему, надо бы нанять машину и вывезти всё на свалку. Вместе с домом. Однако, новый я пока построить не могу.

Я почувствовала себя участницей фантастического шоу с машиной времени: переступила порог и, пожалуйста, я – в средневековье. Всё так странно! В этой лачуге не было даже такого необходимого бытового райдера2, как кофеварка. Я уже молчу про то, что из краника с водой ничего не потекло, зато на меня красноречиво вытаращились старые алюминиевые вёдра, намекая, что обычного мастхэв3, типа водопровод, в моём доме не имеется.

Я выглянула во двор в поиске намёка на трубы и обнаружила обмотанный полиэтиленом и какими-то тряпками торчащий из травы столбик с синим краном. Хм... Это то, что я думаю? Может, мне ещё и коромыслом обзавестись?

Я представила себя в платье от Прада с коромыслом на плечах и рассмеялась. Взгляд упал на метлу, прикорнувшую в углу. Ага, вот и «Нимбус 2000» - привет Гарри Поттеру. Теперь понятно, как баба Тося обходилась без гаджетов, старый гробина-телевизор в большой комнате не в счёт. Он тоже из разряда легенд и мифов.

Стоило повернуть синий кран в лопухах, как меня щедро обдало водой. Еле успела отскочить с громким взвизгом.

– А ты кто такая будешь? Чего в чужой двор влезла? – послышался звонкий голос.

Отряхиваясь от брызг, я подняла глаза и обнаружила любопытную мордаху мальчишки лет десяти, перевесившегося через колья забора. Сельский абориген был краснощёк, вихраст и замызган.

– Не в чужой, а в свой, – заявила я и осторожно перекрыла воду.

– Бабки Тосина внучка, чтоль?

– Двоюродная внучатая племянница.

– Седьмая вода на киселе, короче.

– Ты-то сам кто, кисель? Я Милена Рыжикова, и дом достался мне по наследству, так что я здесь новая хозяйка, – усмехнулась я, понимая, что надо налаживать контакты и выуживать данные, иначе я так и буду себя здесь чувствовать, как попаданка в мир драконов.

– Я Ванька Лопушенко. Мы через две улицы живём, в кирпичном доме с зелёной крышей, – абориген махнул рукой и продолжил рассматривать меня с любопытством. – А ты откуда?

– Взрослым надо говорить «вы».

– Ага. Ну так ты откуда? Говорят, все бабки Тосины родичи на острова за границу уехали. Ты с островов? С Таити или с Гавайев?

Я удивилась: тут в курсе, что моя мама с сестрой решили жить красиво и отправились покорять Таиланд, сдав нашу квартиру на неопределённый срок? Они даже меня в известность не поставили, а в деревне знают. Хорошо налажена разведка в Маломишкино!

На самом деле, вчера меня постиг шок, когда я позвонила в дверь родной квартиры и мне открыл здоровенный кавказец в трусах. Это потом мама по Скайпу сказала, что я была занята и наверняка была бы против, и вообще готовилась к свадьбе, поэтому они не стали меня волновать.

«Ну, если на Луну соберетесь, хотя бы сообщение в ВотсАпе киньте, обещаю не волноваться», – буркнула я.

«Тебе всё равно некогда! У тебя своя жизнь, а мы со Светочкой должны устраивать свою», – обиженно парировала мама.

Мама, такая мама, спонтанная, легкомысленная и капризная, как ребёнок, когда ей это выгодно. Мама каким-то чудом всегда оказывалась с краю при любых проблемах. «Я переживаю!» – говорила она и была занята этим видом деятельности круглые сутки, когда надо было что-то делать, и «Я не хотела тебя волновать», – когда её тянет учудить что-нибудь. Зато я рано стала самостоятельной, меня выпихивали на все конкурсы красоты, а потом я уехала в столицу. Во всём есть свои плюсы!

Переночевать мне пришлось у её подруги, которая по маминой просьбе выдала мне ключ от дома в деревне и адрес нотариуса. Почему баба Тося, которую я видела в последний раз на мамином юбилее в ресторане пять лет назад, оставила всё мне, не понятно. Неужели только потому, что мы всегда весело шутили с ней, сморщенной, но боевой бабулькой, встречаясь изредка по большим семейным праздникам, или потому, что я оплачивала пару раз ей такси из города до этого самого Маломишкино? Тоже мне заслуга! Однако своих детей у бабы Тоси не было и по каким-то своим мотивам она выбрала меня.

Естественно, в этом я признаваться не стану первому встречному мальчишке. Я просто сказала ему:

– Смешной.

– Это ты смешная. Колонкой пользоваться не умеешь. А что у тебя на руке?

Глава 3

Разобравшись, что к чему в собственном доме с помощью сообразительного Ивана и одарив его сверкающим спиннером, я почувствовала себя испанским конкистадором, задобрившим индейца бусами. Борьба с пауками по углам вигвама была отложена во имя восполнения моей личной казны.

О, счастье, 3G тут ловил! Подозреваю, что благодаря владельцу замка и какой-нибудь особой вышке во владениях несостоявшегося феодала. Снова плюс!

Я зарылась в интернет в поисках данных по господину Гродскому. Увы, он оказался тёмной лошадкой: ни фото, ни подробной информации. В Форбсе ни слова! Даже неприлично.

Но я была упряма. Обнаружила некоего Гродского, открывшего фабрику дронов в Ростове по примеру продвинутой китайской компании. Статья была без фотографии, указания возраста и личных данных, зато я узнала: тот Гродский читал страшно умные лекции в Сколково про аэродинамику, и участвовал в конференции по робототехнике. Он ли? По части воздуха сходится.

Я выискивала самые мелкие кусочки информации, потому что крупной про миллионера и олигарха с такой фамилией в ростовской области не имелось. Ух, какие мы скрытные!

В Википедии нашёлся выдающийся инженер паровых турбин, химик, исследователь, пара актёров в Гугле, профессор, экономист и шеф канцелярии президента Восточноевропейской страны. Чёрт, какой же мой?! Покойников и последнего я с лёгким сердцем вычеркнула – вряд ли сосед сбежал в Маломишкино аж из Польши – на работу далековато летать! Потомок изобретателя паровых турбин? Почему бы и нет? Сын голливудской звезды? Как вариант...

Вообще разглядывая Гродских, я поняла: это фамилия, стимулирующая интеллект. Не обнаружилось ни одного алкоголика и орангутанга даже в соцсетях, все мужчины под фамилией Гродский были с высокими лбами, вплоть до лысины, многие с бородами и видом: «Я самый умный, я очки надел».

Сосед, видимо, тоже такой. Мне представился ботаник в очочках и с бородой – точь-в точь копия вот этого профессора, только помоложе. Эдакий тощий, одичавший Марк Цукерберг1 в джинсах, заправленных в резиновые сапоги. Ну да, в дождь в этой деревне без них никак не обойтись.

Я заколола волосы. Макияж поправила, чуть его сбавив – слишком яркие дамы ботаников пугают. Достала из чемодана бежевый костюм с намёком на строгость, но с деликатным вырезом, показывающим красивую шею и подчёркивающим взволнованно вздымающуюся грудь. Умные часы поправила на запястье так, чтобы их было видно – они как признак для своих: я тоже умная, и тоже бегаю по утрам. Да-да, и шагомер включится в самый нужный момент. Очевидно, что нужен баланс сексуальности и скромности: чтобы взгляд приклеился, но без высокомерного презрения к тому, что я блондинка и не умею рассчитать траекторию полёта.

Кстати, о ней! Стоит ознакомиться и с аэродинамикой хоть немного, – клиентов надо удивлять, особенно если они мужчины!

Поморгав на «закономерности движения воздуха, газов и других тел» в планшете, я выдохнула и полезла в юридические лица и данные налоговой. Это мне ближе. Нашла зарегистрированную на имя Гродского компанию. Да, я дотошна – чтобы подцепить клиента на крючок, требуется хорошо выполнить «домашнюю работу». Олигархи ведь бывают разными: к одному не подступись без «рабочего» флирта, другой без пометки ви-ай-пи и кофейку не попьёт, третьему подавай рок-н-ролл и пивной разлив в лунную ночь, четвёртому – Ибицу в Подмосковье. Так что нужно было выбрать правильный подход.

Мне вспомнился последний опыт, и я передёрнула плечами. То был не провал, а позорище и стыд! А всё мой бывший жених Дэн виноват – выбил почву у меня из-под ног!

Отвратительная картина на чёрных шёлковых простынях, мной купленных, ещё долго будет стоять у меня перед глазами. Надеюсь, как и у него – вмятина в крыше его любимого Астон Мартина, сделанная тяжеленной подарочной бутылкой его любимого виски, которую я же принесла и вместо того, чтобы вручить, прицельно сбросила с третьего этажа. А ценные бейсбольные карточки с автографами звёзд наверняка не просохнут после купания в унитазе... Даже не представляю, как я их туда все сгрузила. И ключи от машины. У меня просто ум за разум зашёл, я ведь пришла домой с примерки свадебного платья, такая счастливая! Дэну галстук купила...

Уже потом, в первой попавшейся гостинице, куда я перебралась немедля, наступил откат: мне просто нечем стало дышать. И думать. Пустота. Я попросила отпуск, но директриса нашего агентства слышать ничего не хотела.

– Твои личные драмы никого не касаются! – заявила Аглая Петровна, имитируя Мерил Стрип в белом кожаном кресле причёской и томным голосом истинной стервы2. – Нас всех бросали и мы бросали – это жизнь! А бизнес есть бизнес. Иди работай и поправь макияж. Представитель от компании Нефть-Пром-Сибирь вот-вот заявится. Все остальные менеджеры заняты: Катерина на Мальдивах, Соня в Сочи, Влад и Гена устраивают правительственную конференцию, Костик занят гала-ужином в Барвихе, Снежана рожает. А я через час улетаю на Бали – день рождения дочери за меня никто не организует!

И весь разговор.

Конечно же, я вышла из её кабинета и привела себя в порядок. Надела на лицо улыбку и встретила клиента в сверкающем роскошью холле нашего ивент-агентства, угостила его кофе и коньяком. Набросала в блокнот требования и то, что им нужно «самое модное», «самое, самое, что сейчас в инстаграме и на слуху». Только это в голове и осталось. И придумать ничего нового я не могла.

Потому я достала черновики с предыдущего ивента и, как робот в тумане, созванивалась, ездила, договаривалась по проторенной дорожке, помня, что жена миллиардера Барковича была счастлива и довольна. Ей тоже нужно было оно – то «самое, самое». Ну а что сейчас в тренде? Правильно! ЗОЖ, йога, #здесьисейчас, смузи из сельдерея...

* * *

Увы, нефтяники овощных котлеток не оценили. И нежнейших рулетиков из свежего кабачка, фаршированного сливочным сыром с каплей тыквенного масла. И изящно поданных конвертов Ганди с грушей в кляре с рукколой...

Глава 4

– У меня пятновыводитель есть! – воскликнула я.

И, сияя фальшивой улыбкой, сделала ещё несколько шагов к мужчине, сокращая между нами расстояние, несмотря на то, что хотелось втянуть голову в плечи и сбежать подальше, как напрудивший в ботинки кот.

По правде говоря, я растерялась, ведь при свете дня мой сосед мало того что не был похож на сутулого, очкастого ботаника, он был молод, спортивен и... хм, красив. Не слащавой красотой моделей из Инстаграма, которые демонстрируют себя в одних шортиках и, поигрывая бицепсами и голыми торсами, зарабатывают на рекламе. Товарищ, даже не подумавший шагнуть мне навстречу от самолёта, вызывал робость в бёдрах редкой смесью IQ и брутальной привлекательности, в которую входит ширина плеч, посадка головы и, как ни странно, борода. Честно говоря, я вообще не любитель растительности на мужском лице, но этому экземпляру короткая борода очень шла. Она словно прибавляла маскулинности, подчёркивала правильность черт, мужественность скул и упрямство квадратного подбородка, цвет розовых, четко очерченных губ, линию ровного носа. Виски его были коротко подстрижены, прямо над высоким лбом мужчины была зачесана назад более длинная прядь –очень стильно. Вот только взгляд из-под тёмных бровей мне совсем не понравился. Уверенность и сарказм в карих глазах можно было бы и прикрутить.

– Спасибо, обойдусь, – заявил товарищ у самолёта. – Сам справился. Что-то ещё?

Я замялась, сбитая с ног такой насмешкой судьбы, но бежать дальше Маломишкино всё равно было некуда и не на что, и внутренний голос напомнил, что мне нужен клиент.

– Да! Я хотела познакомиться, – ответила я, стараясь помнить о светлых идеалах феминисток, на которых мужская брутальность не действует. Собственно с момента измены Дэна я сердцем и телом зачислила себя в их ряды. Однако потребность в деньгах заставила меня сексапильно повести плечами, как бы невзначай переключая внимание мужчины на декольте. Это всегда срабатывает. – Наша прошлая встреча вышла неловкой, давайте забудем тот нелепый случай, ведь волею судеб теперь я ваша соседка – недвижимость досталась по наследству, на Почтовой, двенадцать.

– Вот как! – снизошел до кивка он. – Познакомиться? Ладно. Гродский. Владимир.

«Бинго, это он! Владелец завода по производству дронов!» – возликовала я и мысленно потёрла ручки.

Но он добавил:

– Если на этом всё, то всех благ, я занят. Выход там же, где вход.

«Вот грубиян!» – возмутилась я, но виду не подала. Когда я подрабатывала в магазине сотовой связи, ещё будучи студенткой, встречались мне и не такие хамы. Потом у меня самые дорогие смартфоны покупали.

– Как раз о входе... – произнесла я и снова чуть повела плечиком, возвращая внимание собеседника к декольте, жалея, что он не ботан, те краснеют и быстро сдаются. – Я у вас во дворе заметила дрон, плюс ваша любовь к самолётам, – я как можно изящнее указала пальчиком на белый хвост, – видела, как вы летаете. Очень профессионально! И знаете, всё это навело меня на мысль, – так, совершенно случайно, масштабность мышления никуда не денешь, ведь я специалист по ивентам любого размаха и уровня, – что через десять дней 12 апреля – Всемирный день авиации и космонавтики! Такой замечательный праздник для всех, кто не равнодушен к небесам! – Я с почти натуральным восторгом взглянула на пронзительно синюю полоску неба за моим плечом и вернулась взглядом к раздражающе хладнокровному Гродскому. – Вы понимаете, о чём я?

– О любви. К небесам, – ответил этот сухарь и, кажется, чуть скривился.

От этой презрительной кривизны красивых губ я почувствовала себя членом секты, продающей душеспасительные книжки или средства для мытья посуды. Но не сдалась.

– Именно! – улыбнулась я. – Небо не любить невозможно! Подумалось, что я удачно оказалась здесь в начале апреля и, раз мы с вами соседи и уже знакомы, я могла бы потратить свой собственный отпуск на такой исключительный ивент. Спросите, зачем это вам? Я расскажу! Это могло бы повысить ваш рейтинг у местного населения, привлечь внимание и провести беспрецедентное мероприятие, которое принесёт вам лично много радости и пользы, ведь согласитесь, радость жизни в наших руках, так же, как и имидж! Это окупается сторицей!

Гродский чуть склонил голову, скрестил на груди руки и ничего не сказал, будто ожидая продолжения. Я добавила:

– Мне так и представилось: воздушное шоу днём, свежий воздух, запах трав, угощения, а с закатом в воздух можно поднять дроны. Как в Китае на Новый год вместо фейерверка или на ВДНХ. На Олимпийских играх вы тоже могли подобное видеть. Это очень зрелищно! – Заметив внимание в его глазах, я воодушевилась и вскинула руки: – Вон там, к примеру, над склоном представьте: сотни квадрокоптеров кружатся в ночи под музыку, как гигантские светлячки. Вы видели балет сверкающих дронов на фоне горы Фудзи? Здесь будет ещё красивее! Совершенно незабываемо! Парение, воздушные потоки, чудеса аэродинамики! Ах, у меня даже мурашки по рукам... И потом с помощью соцсетей можно популяризировать этот праздник, сделать так, чтобы все каждый год ждали двенадцатое апреля, День авиации и космонавтики! Он станет массовым, и люди начнут съезжаться сюда из города, из столицы, окрестных посёлков! А это же туризм, рабочие места, народная любовь! По сути дела, вы станете популярны и уважаемы в этих местах, как сам Гагарин!

Я замолчала, довольная собой, с улыбкой опустила руки, за которыми он внимательно следил. В глазах Гродского что-то зажглось.

Да-да, я учла его феодальные замашки – тот, кто выстроил подобный замок и хочет подгрести под себя всё остальное, на мой крючок обязательно клюнет. Все руководители бизнесов — немного доминанты. А доминанты предпочитают вассалов и народную любовь, если запугать не вышло. Этому явно пугать нечем. Ну?!

Сосед молчал.

Где-то вдалеке проблеяли бараны.

Пауза меня начала напрягать.

– Что вы на это скажете? – не выдержала я.

– И всё из-за одного дрона.

Глава 5

Владимир

Она пару раз поскользнулась и, упс, один раз приложилась своим шикарным основанием о мягкий пучок травы. Встала, отряхнула задранную до идеальных бёдер юбку, вскинула руки, видимо проклиная меня, и с успехом достигла поросшего сорняками участка под горой. Потом влетела во двор, рванула ручку двери и скрылась в хибаре, которая стояла заброшенной уже некоторое время. Однако...

– И зачем ты девушку обидел? – спросил Кирилл, застав меня за актом подглядывания. – Красавица же! Такие натуральные, ничем незамутненные девяносто-шестьдесят-девяносто!

– И темперамента на 451 градус по Фаренгейту. – Я отошёл от окна и снисходительно усмехнулся: – И сюда добрались. Почему никто не присылает меня окучивать крокодилиц? Парадокс, не считаешь?

– Да у тебя мания величия, дружище! – расхохотался Кир и хлопнул меня по плечу.

Кирилл – мой друг со студенческих времён, а также владелец трёх процентов акций нашей компании. Ещё он дзен-гуру по совместительству, но не для меня, я — агностик, наука — моя религия.

Народ к Киру тянется. Глаза синие, с кучей секретов за зрачками. Цепкий ум, улыбка заразительная и затаённая сила, которая чувствуется, несмотря на средний рост. Может говорить загадками и стоять на голове. Купится кто угодно!

Но я-то знаю, что Кир горазд поржать, поэкспериментировать со всем, что в голову не взбредёт нормальным людям, попытаться просветлиться, а потом построить биржевую пирамиду. В целом тот ещё пройдоха! Весьма ценный.

После учёбы Кир успел послужить в армии, раскрутить бизнес в Москве, закрыть его, когда стало скучно, свинтить из Москвы в горы, получить кучу сертификатов, вплоть до седьмого джедая денежного потока и истинного нинзя камасутры. Он объехал половину земного шара и заявился ко мне пару лет назад в цветастом ватном халате, стоптанных кроссовках, линялой футболке и с передовой идеей мотора для квадрокоптера, которая посетила его во время медитации среди Гималаев. Это было то, что нужно! С тех пор мы и сотрудничаем, пока ему не попала под хвост новая шлея или не обрушилась на голову нирвана.

– Не ты ли мне присоветовал перебраться подальше от города после той череды странных случаев? – спросил я, сбрасывая куртку.

– Ты сам хотел на природу. Тут тебе стрекозы, бабочки – смотри, как над травой зависают, учись. И летаешь каждый день на работу, а то ходил пешком, как дурак.

– Угу. Здесь хорошо, никто понятия не имеет, чем я занимаюсь, и даже не интересуется. До сего момента. Чёрт! Вычислили!

– Эй, нельзя же в каждой красотке видеть промышленную шпионку, – веселился Кир. – Так недолго до паранойи. Ты хочешь, как американский авиатор Говард Хьюз, запереться в замке и писать в бутылочки, чтобы никто до тебя не добрался?

– Паранойя — не мой конёк. Но вот такие, – я мотнул головой на окно, – просто так чайку попить в Маломишкино не заезжают. А если заезжают, то по-тихому, чтобы никто не знал про позор. Не то все чихуахуа засмеют. Соврать про наследство я тоже могу.

– Мой внутренний голос утверждает, что у тебя перебдел.

– Угу, а она явилась как раз в тот момент, когда мы заканчиваем работу над новинкой, чтобы взорвать рынок. Как сказал один их умник: «...будь, как невинная девушка – и противник откроет тебе дверь1». Между прочим, эта красотка сама дверь нашла. И будто случайно мне встретилась во второй раз. При первой встрече я подумал, просто модель, дурочка, как и все они... Представь, сельдереевым соком меня облила!

Кир рассмеялся, затем ответил:

– Красота мозгами не облагается. Ты же не станешь требовать от цветка, чтобы он тебе произвёл анализ интегрированных систем?

– Да брось! Эта не просто цветок. Девица, не спрашивая, чем я занимаюсь, стала втюхивать мне балет дронов. И до меня дошло: опять конкуренты хотят без мыла пролезть и сцапать технологии!

– Параноик. И всё-таки к моделям можно и нужно лучше относиться, – будто не услышал меня Кир. – Тоже цветы Вселенной.

– Да пусть цветут. Я не против.

– А тебе тут не одиноко? Одному в замке?

– Когда надо, устраиваю себе компанию, – буркнул я. – Мне достаточно.

– Ладно, – смирился друг, – пошли, чего покажу, завзятый холостяк! Упадёшь от того, как бесшумно пыхтит моя малышка.

– Удалось снизить уровень шумности двигателя? – обрадовался я, потирая от нетерпения руки.

– Естественно. Других малышек пока нет. Увы, никто не ударит секс-марафоном по силе мысли, хотя стоило бы! – рассмеялся друг.

А я почему-то подумал о «фее сельдерея». О двух выпуклостях в правильном треугольнике выреза. Очень призывных. И о точёных ножках. Нет, она безусловно хороша, но меня на мякине не проведёшь. Дело прежде всего. И, кстати, она так и не назвала своего имени, что лишний раз доказывает...

Мы вышли из моего кабинета и направились в крыло, отданное полностью под лабораторию. Кир пальцем задел табличку на двери, та громко шлёпнулась о металлическое полотно. «Входить только умным», – прочитал друг вслух и хмыкнул:

– Так вот почему у тебя здесь больше всего пыли! Горничная не решается?

– Судя по выражению её лица, это меня она считает тупым. – Я придавил пальцем пластину для распознавания моего отпечатка. – Я просто сюда никого не впускаю. Доступ у тебя, пока ты здесь, у меня и у начальника охраны. Двери, как в банковском хранилище, взламывать бесполезно.

Кирилл расхохотался и вместе с моим котом, задравшим пушистый хвост трубой, шмыгнул внутрь за бронированную дверь.

Уже в моём святая святых, похожем на цех сборки космических кораблей, а по количеству мониторов – на пульт управления NASA, Кир взял на руки кота и покачал головой с хитростью китайского болванчика:

– Вот знаешь, брат, ты попухнешь на этом своём «Я самый умный». Можно даже на Таро не гадать.

Я парировал:

– Не гадай. Я верю только фактам.

– А в шерше ля фам2 не веришь? – подмигнул Кир.

– Верю. Во всех проблемах ищите женщин, – буркнул я. – А так как рынок дронов в настоящее время – это война, где все средства хороши, то я предпочитаю с дамами вести короткий разговор. Одна ночь и до свидания... – Мне снова представилась стройная красавица с ненатуральной улыбкой, очень натуральной грудью и обольстительным личиком в душистых белокурых локонах. Я решительно отбросил воспоминание и добавил: – Считай, что я призвал себя в армию.

Глава 6

Милена

Если бы этого самодовольного нахала не было, его стоило бы придумать! После измены Дэна я чувствовала себя несчастной, после позора с нефтяниками – растерянной, после отъезда мамы – преданной. Я была не я, словно потерялась. Но когда достигаешь точки «Д»... – увы, не «Джи», а самого что ни на есть Дна, ничего не остаётся, кроме как колотить лапками и всплывать. Или сбить масло из всего безобразия, в которое врюхалась.

Я сплюнула яду в сорняки, заколола волосы, переоделась в то, что почти не жалко, и закатила рукава.

Йухуу, понеслось!

Лишь слегка облившись, я набрала вёдра из колонки, вспомнила старые добрые времена и вымыла пол. Подумаешь, нет горничной! Подумаешь, газ включить не удалось! Я решила, что чай вреден: в нём содержание кофеина выше чем, в кофе. Отравлюсь завтра. Зато я напилась экологически чистой воды громко и жадно, как полковая лошадь, наелась энергетических батончиков без глютена, пустила в расход гигиенические салфетки для всех частей тела и антибактериальную жидкость. О, разве меня испугать отсутствием горячей воды? Я ездила в пустыню, когда была моделью!

Распахнув окна, я впустила в свой новый старый дом свежий воздух со степей, запах трав и отряд мошек. Ничего, ароматические пирамидки из индийской лавки и не таких выкуривали! Я вынесла на улицу пропахший мышами матрас. Сгрузила на него в кучу всё из дубового шифоньера, при виде которого у меня в голове сам собой звучал патефон и рассказ прабабушки о том, как трещину на шкафу оставили немцы во время отступления.

Прабабушка сбежала в поля, и им не досталась. Я, видимо пошла в неё духом и прытью. Неизвестно, был ли в моём роду Колобок, который от всех ушёл, или Монте-Кристо, но полагаю, что оба отметились, потому что энергия била ключом и хотелось мести.

Войска пылищи отступили под моим натиском. Вонь тоже. Побрызгав духами старые верблюжьи одеяла, я уложила их в три слоя на металлическую сетку, сверху пристроила коврик для йоги. Решив, что на отсыревших серых простынях спать не гигиенично, я вынесла их во двор. И тут кто-то проорал благим матом от калитки так, что я подскочила и наступила в железную миску. Поскользнулась, но удержалась, чудом не треснув себя по лбу дверью.

– Добры вечор!

В сумерках над забором белело лицо неизвестной пышнотелой дамы с укладкой и в куртке а ля девяностые. Я поздоровалась, осторожно присматриваясь.

– Ванька у вас эту штуку спёр? – Гостья задрала над серыми досками сверкающий спиннер. – На вылысапед прицыпив и гоняе. Та я отняла...

– Не волнуйтесь, спиннер я ему сама подарила, – ответила я. – Смышлёный мальчик, подсказал, что к чему.

Дама, видимо, убедилась, что я не держу оглоблю за спиной, и с волновым движением всем телом отворила калитку и переместилась во двор, словно желе из одной банки в другую. Груди, живот всколыхнулись и мирно растеклись по местам под цветастым платьем. Выше «желе» улыбалось, и я ответила тем же:

– Вы, наверное, сестра Вани?

– Мать, – с придыханием и сбивающим наповал любопытством приблизилась она ко мне. – Надежда.

– Прекрасно выглядите! – почти не соврала я, понимая, что если с неё откинуть сорок кило, отдать в руки нормального стилиста и, конечно, снять эти калоши, Надежда-мать Ивана была бы красоткой. – Я Мила.

Гостья протянула мне спиннер и покачала головой:

– Выщица дорогая, прынять не можем. Отдарить нечем.

Я отодвинула её руку с игрушкой:

– Да что вы! Ерунда ведь! Только мальчишкам и играть.

– Та ну... Ой да? Ну да ладно, спасибочки. А чыго ж к нам? – разглядывая меня от маникюра до бровей, спросила Надежда. – От мужика своего сбежала? Или прячешь кого? – И потянула нос к светлой щелке за дверью и косому крыльцу.

– Наследство получила, – ответила я, не показывая, что удивлена.

– Та ладно! Баб Тося давно ж помёрла, думали чи продавать будут, чи посёлку хата отойдёт за ненадобностью... А тут нате, гости.

– А вы купить хотите? – улыбнулась я, сожалея об оглобле, — терпеть не могу, когда лезут с расспросами.

– Та не, я шо? Вона Чупа-Чупс, тот может.

– Кто?! Чупа-Чупс? – опешила я.

– Ну, Мессершмитт, Бабовоз...

Я моргнула. Желейная Надежда всплеснула руками в нетерпении и тут смекнула:

– Ну да ж, ты не местная! Барын в общем! Гродский, – она мотнула головой на замок, – вроде скупает.

– Подавится, – совсем ласково улыбнулась я, с восторгом перебирая в голове услышанные прозвища. Какой простор народного творчества!

В глазах желейной дамы возникло понимание, словно она узнала в инопланетянке вдруг «свою».

– Ой как! Уже познакомилися с Чупа-Чупсом?

– Успели, – поджала я губы. – А почему Чупа-Чупс?

Надежда поморщилась и приглушила голос заговорщически, оглядываясь на замок:

– Больно умный. Доча там горничной, ага. Так говорит, Мессершмитт себе цены не сложит! На колидоре табличку повесил: «Только умным». И запер. Сам ходит! Один то есть с мозгами, остальные, мол, дураки...

Я присвистнула и мысленно потёрла руки: у меня намечается союзник.

– Неслыханно, какое высокомерие! Я думала, он только мне вместо соседского приветствия на дверь указал.

– Тебе?! – вытаращила глаза Надежда и ещё больше приняла меня душой, судя по взгляду и расползшейся навстречу груди. – Так я же и говорю: барын. Туды к нему не подступись, – закивала она. – Глава просил коров не пугать самолётом, как бы не так – летает! Маршырут, говорит. Девки в клуб приглашали, куды ж! В магазин зашёл как-то, нос воротил, мол, грязно и колбаса не та — почему в деревне молоко не домашнее и зачем сметана в пластике. Санитарами грозил, теперь мыть приходится. Тёмку, деверя моего, уволил за то, что раз всего на работу выпимши явился! А кто не выпивает? Сарай чинить – не зерно собырать! Ни с кем не знается, одно слово – барын!

Мои глаза загорелись.

– Ага, то есть и ваш деверь Тёма, и глава посёлка, и владелец магазина, и продавщица, и девушки местные, все вы не любите этого спесивого поклонника феодализма? – заинтересовалась я.

Глава 7

Милена

– Не хорошо такой красивой девушке бродить по ночам одной, – заявил конь и ласково фыркнул.

– А я же одна, – вздохнула я, когда удалось вернуть на место челюсть. – У меня никого нет.

– Совсем? Какая жалость, – кивнул конь.

– Нет, жалеть меня не надо! – упрямо мотнула я головой. – Я всегда выкарабкиваюсь. Сама. И сейчас выберусь.

– Похвальная стойкость, – сказал конь.

Я шагнула к нему и погладила шею.

– Ты красивый...

И вдруг от чёрной массы кустов отделилась мужская фигура и заявила голосом коня:

– Спасибо! Обычно я сам делаю девушкам комплименты.

Я расширила глаза, посмотрела на мужчину, коня, включила фонарь в телефоне. Конь шарахнулся в сторону и побрёл в ночные заросли. В ярком свете направленного луча незнакомец с синими глазами зажмурился и закрылся рукой.

– Не стоит так резко!

Я насупилась, подтянула выше одеяло и бросила:

– Самозванец!

И пошла гордо дальше, стараясь не покачиваться и не потерять одолженную спальную принадлежность. Гравий и сухая земля заскрипели под ногами, а я топала по ним, уверяя себя, что ничуть не боюсь. Меня догнали шаги, дыхание, присутствие.

Бархатистый голос произнёс:

– Это было забавно! С конями меня ещё не путали!

Я повернула голову, но не сбавила шаг. Мужчина был молодой, не слишком высокий – лишь на полголовы меня выше, свет с замка падал вниз, причудливо удлиняя нос и раскладывая на лице мужчины тени.

– А с кем путали? С вампиром, летящем на крыльях ночи? – спросила я.

– Нет, с вампирами тоже не случалось, – обезоруживающе рассмеялся незнакомец, – но однажды в Непале меня приняли за звезду американских боевиков. Просили автограф и сфотографироваться.

Я ещё пристальней посмотрела на собеседника: обычный, никакой фальшивой белизны голливудских зубов и римских носов, но вполне ничего. Хотя мне всё равно, я мужчинам больше не верю и ими не интересуюсь.

– Видимо, для азиатов все белые на одно лицо, – заявила я.

– Верно, – кивнул незнакомец. – Давайте знакомиться? А то как-то нехорошо идти рядом, наслаждаться светской беседой и не знать имён друг друга. Меня зовут Кирилл. А вас, прекрасная девушка в одеяле?

Почти у своей калитки я остановилась, с подозрением рассматривая настырного молодого человека. Пауза была насыщена запахами, тенями, шелестом трав и перекличкой собак, потявкивающих то с одной стороны, то с другой, как будто из стереодинамиков. Хорошая насыщенность звука. И какое знакомое внимание в глазах с поволокой! Ох, знаю я эти взгляды! И уверенный разворот не узких плеч, и позу охотника с чуть склоненной набок головой. Явно мной заинтересован. Хм, но я-то не интересуюсь!

– Конь ваш? – резко спросила я.

– Нет.

– Вы местный?

– Нет, гость. С Юга, – его улыбка стала шире. – Как в кино. Меня зовут Кирилл. А вас?

– Вас интересует организация праздников?

– Для меня каждый день, как праздник, так что я не вижу смысла поклоняться календарным. Мудрый царь Ашока, знаете ли, вообще отменил праздники в древней Индии...

– На чём и прокололся, – парировала я и подтянула сползающее одеяло.

– О, вы знаете эту историю? – просиял незнакомец Кирилл.

– Я много чего знаю. Но разговор окончен. Я занята, и вообще ночью не знакомлюсь.

– А днём?

Я фыркнула и вся в одеяле, как непреклонная римлянка в плаще с кровавым подбоем, направилась к своему особняку. Не важно, что он хибара, и двор в лопухах, а не в пальмах, и нет колонн из мрамора. Он мой, а значит, особняк! Не место красит человека, а человек место.

Что-то похожее на идею промелькнуло в моей голове. Я прислушалась, повела носом по ветру, но нет, идея приземлиться не пожелала. Я с досадой громко выдохнула и толкнула калитку.

– Отложим знакомство до утра! – крикнул мне вслед мсьё Кирилл.

Я вошла в дом, заперла на крючок дверь и, рухнув на йога-коврик, накрылась одеялом. Кроссовки полетели вниз. Со знакомствами у меня на сегодня случился перебор, с самогоном тоже. Надо бы в следующий раз воздержаться. Я вообще не пью. А мне ещё мир завоёвывать, маломишкинский, но... завтра, всё завтра!

* * *

Утро разбудило меня солнцем в нос, похмельем в темечко и стуком в дверь. Я выглянула из окна и увидела вчерашнего приставалу с букетом чего-то синенького. Незабудки? Ему под цвет глаз! Улыбка с загадкой, стиль бохо от головы до пят: на голубой футболке – Будда в очках от солнца, льняные штаны, спортивная обувь и распахнутая вязаная хламида, не скрывающая хорошую фигуру. И сам почти подарок.

– Ого! – вырвалось у меня. – Вы ночевали под дверью?

– Прогуляемся? – спросил незнакомец по имени Кирилл.

Я ужаснулась собственному отражению в грязном стекле и выкрикнула:

– Нет! – Но тут же опомнилась и уже полным достоинства и иронии тоном добавила: – Ни принять вас, мсье, ни разделить прогулку никак не получится. Горничная ещё не согрела мне ванну для утренних процедур, а лакей не начистил дверную ручку.

– Ручку? – удивился синеглазый.

– Да, так что трогать её никак нельзя. Ни снаружи, ни изнутри.

С эффектом стереозвука со всех сторон прокричали петухи, где-то промычала корова. На меня с верхнего угла наличника дерзко пялился черноглазый паук, а босым пяткам на полу было холодно. Я встала на полупальцы и уже собралась закрыть форточку, как незваный гость бросил будто невзначай:

– Жаль. А я думал, если уж не со мной, то с конём, которому ночью делали комплименты, вы захотите познакомиться поближе, покататься...

И Кирилл хитро на меня посмотрел.

– С конём? – переспросила я.

Мне вспомнилось ночное чудо, мурашки пробежали по рукам.

– Да. Я договорился с хозяином. Конь уже оплачен, осёдлан и начищен, в отличие от ваших дверных ручек. Но если они неприкосновенны...

Я вытянула голову и вся потянулась к углу, чтобы разглядеть, на самом ли деле где-то поблизости стоит тот красавец или меня просто разводят, как глупую Барби. Фырканье раздалось совсем рядом. Мне ужасно захотелось увидеть коня при свете дня, а если ещё и прокатиться...

Глава 8

Милена

Кирилл, по-прежнему спокойный, как танк, перекрикивая ветер, напомнил мне, что делать, потом сам подхватил повод и завернул моего коня ближе к рыжей Жизели. Я даже не поняла, каким образом. Музыка ветра в ушах замедлилась и скоро совсем стихла.

– Не испугалась? – улыбнулся Кирилл.

Я замотала головой, чувствуя эйфорию и отбитые ягодицы.

– Спасибо! А ты где так научился ездить верхом?

– В Монголии, перед тем как отправиться на Тибет.

Когда мы пошли шагом рядом друг с другом, я перевела дух и сказала:

– Мне нужен конь.

– Зачем? – снова с какой-то хитрецой в расплескавшейся синеве глаз спросил Кирилл.

А я поняла, что именно в ней и есть его привлекательность, казалось, что он говорит не то, что думает, но то, что думает – куда лучше, чем то, говорит.

– Потому что я знаю, что теперь делать! – Я посмотрела сосредоточенно на наездника рядом: – А на коня нужна лицензия, права для вождения, содержания?

Кирилл рассмеялся.

– Кажется, нет. Но куда ты денешь коня?

– В огород. Там, кажется, и сарайчик есть. Я его ещё не исследовала. Только вчера приехала.

– Ты хочешь сказать, что приехала сюда насовсем? – впервые поразился Кирилл. – Я думал, ты, как и я, здесь случайный гость.

– О нет! – воскликнула я, неспособная говорить тихо после пережитых эмоций, как гиперактивный ребёнок после дня рождения с аниматорами в улётном месте. – Я к вам пришла навеки поселиться1! Потешить плоть красным солнышком да крапивушкой инда на собственном челе испытать, отчего в деревне так Онегину было тошно и кому на Руси жить хорошо.

– Вот как! Ты смелая девушка!

– Со здравой долей безбашенности, – сказала я и, по-прежнему вся в адреналине и чувствах, потянулась вперёд и погладила шею Бумеру. – Красотыч, тебя неправильно назвали Бумером. Чёрный Бумер – это фи, Бэ-Эм-Вэшка четырёхколёсная, ты круче!

Меня распирало от эмоций, как воздушный шарик от гелия.

– Аккуратнее, – заметил Кирилл. – Вы с ним не очень-то знакомы, он может запросто склонить голову вперёд, и ты полетишь кувырком по всем правилам аэродинамики.

Я насторожилась.

– А почему ты говоришь про аэродинамику? И когда мы перешли на ты?

– Ровно в тот момент, когда ты потеряла свою супер-гламурную кепку.

– Ой, потеряла... Это Версаче, – я схватилась за голову, ощутив мягкий взрыв на макушке.

– Ничего, я найду. А что заставило тебя пойти на такой эксперимент?

Я взглянула на Кирилла, уверенно сидящего в седле, и поняла, что он мне нравится. Не такой красивый, как Дэн или тот Мессершмитт с задранным носом, но чрезвычайно обаятельный. И пока мои гормоны не перепутали эйфорию от скачек с чем-то бóльшим, а я не заинтересовалась им серьёзнее, надо было срочно переходить на уровень дружбы.

– Лучше расскажи мне ещё о лошадях! – попросила я. – Кажется, ты везде был и много знаешь.

От такого предложения ни один мужчина не откажется. Дэна стоило начать расспрашивать о бейсболе и его золотом Астон Мартине, как он сразу забывал, сколько я потратила на туфельки или на серёжки от Тиффани. А Кирилл был мужчиной. Но всё равно сначала сказал:

– Ты мне нравишься. Чем больше люди знают про тебя, тем больше у них возможности ограничить твою свободу.

– А я своей дорожу, – не без гордости кивнула я.

– И это похвально, – он взглянул на валуны посреди степи, не то естественные, не то останки каменных баб эпохи неолита, потом на ручеёк, струящийся рядом, и озерцо, и сказал: – Итак, о лошадях. Легенду хочешь?

– Люблю сказки на завтрак, мифы на обед, предания на ужин.

А ещё меня тянуло петь.

– В древности у китайцев была легенда о «небесных конях», которых, кстати, народы по ту сторону Каспийского моря называли аргамаками. Китайскому императору мечталось заполучить аргамака себе лично и снабдить армию, потому что китайские низенькие скакуны никак не могли противостоять высоким индоевропейским. Ну, как любая практическая нужда, очень нужная правительству, быстро превращается в легенду, так и обычные быстроходные кони из степей превратились в потомков летающих драконов, несравненных, мощных и способных на чудеса.

– Хорошее воображение у китайцев!

– Как и у наших редакторов новостей. По легенде, дракон выходил из пещеры, видел обычных кобылиц, пасущихся у подножья горы, оплодотворял их. И потом рождались потомки небесных коней. С другой стороны была и другая легенда: что если коню-дракону, вышедшему из пещеры при виде кобылицы, отрубить голову, то его брызнувшая кровь превратится в стадо небесных коней – аргамаков.

– Жуть какая!

– Самое забавное, что подобная легенда имелась и у казахов, и у тюрков, и у персов, и даже у якутов. В интерпретациях, конечно, но суть едина. А ещё мифического коня связывают с магией воды. Если китайцы превратили его в дракона, то казахи – в змею. И даже кельты отличились, предложив некоего водного духа Кельпи, который обращается в коня, чтобы уволочь в речку и съесть хорошеньких девиц.

– Надо же, как много ты знаешь, ты наверняка историк!

– Почти угадала. Я конструктор ракетных двигателей.

Я расширила глаза.

– А разве такими бывают конструкторы?

Он меня передразнил:

– А разве такими бывают деревенские девушки?

– Хм, ну ладно.

Мы выехали из-за лесополосы, усаженной кряжистыми дикими абрикосами, которые местные называют жердёлой, и мне в глаза бросился замок на холме.

– А ты часом не господина Гродского гость? – догадалась я и нахмурилась.

– Его, – широко улыбнулся Кирилл. – Это проблема?

Я закусила губу.

– Не думаю, что твоя.

Синеглазый знаток легенд и коней захохотал заразительно, хоть и негромко.

– У меня вообще проблем нет.

– Совсем? – удивилась я.

– Как говорят в дзен, «если совершишь ошибку, лучше сразу рассмеяться».

– То-то ты очень смешливый, – заметила я.