В объятиях морского бриза

Кофейный апокалипсис

Кафе «Уловка Судьбы» было именно тем местом, где случайности чувствовали себя как дома. Воздух, густой от аромата свежемолотых зерен и сладковатого соблазна свежей выпечки, звон фарфора и приглушенный гул голосов — все здесь было создано для того, чтобы моменты складывались в историю. По крайней мере, Макото в это свято верила.

Она сидела за столиком у большого панорамного окна, за которым медленно потягивался прохладный осенний день, и пыталась придать своему лицу выражение спокойной, уверенной в себе женщины, а не перепуганной школьницы на первом свидании. Что, по сути, так и было. Ее пальцы бессознательно выводили на конденсате на стакане с водой замысловатые узоры, пока она мысленно повторяла свою новую мантру: «Главное — ввязаться. А там посмотрим».

Ее свидание с Кента, парнем с сайта знакомств, чья анкета пестрела упоминаниями о походах в горы и любви к абстрактному искусству, должно было начаться пятнадцать минут назад. Любой другой на ее месте уже давно бы рыскал по телефону в поисках остроумного сообщения «Жду-с», чтобы отправить его с нужной долей легкомысленности. Но Макото не была «любым другим». Она была профессиональным оптимистом. Ее разум тут же услужливо подбросил ей три логичных, как ей казалось, объяснения: пробки — бич современного мегаполиса, внезапный звонок от важного клиента или, что было самым вероятным, Кента просто искал тот самый идеальный букет цветов, который бы идеально гармонировал с ее глазами.

Она позволила себе улыбнуться этой мысли и отхлебнула латте с корицей. Напиток был все еще горячим, как и ее вера в то, что сегодняшний день преподнесет ей что-то особенное. Она поймала на себе взгляд своего соседа по столику и на автомате ответила ему беззаботной, сияющей улыбкой. Мужчина, сидевший буквально в двух метрах от нее, отвел взгляд с таким выражением лица, будто только что стал свидетелем чего-то противоестественного.

Акира Сато не верил в знаки судьбы. Он верил в тайм-менеджмент, в расписание, составленное с точностью до минуты, и в незыблемость фактов. Факт номер один: его деловой партнер, господин Танака, опаздывал уже на двадцать минут. Факт номер два: холодный эспрессо, стоявший перед ним, был олицетворением этой непростительной не пунктуальности — горьким и неприятным. Факт номер три: девушка за соседним столиком, которая уже пятый раз за последние десять минут ловила его взгляд и сияла ему как-то слишком навязчиво, начинала действовать ему на нервы своим безмятежным видом.

Он отложил в сторону планшет, на экране которого замерли графики ожидаемой доходности их нового проекта, и резко провел рукой по лицу. Каждая потраченная впустую минута отзывалась в нем тихим, но настойчивым раздражением. Его темно-серый костюм от дорогого бренда, идеально сидящий на его подтянутой фигуре, казался доспехами, в которых он выходил на поле битвы под названием «бизнес». И сейчас эти доспехи были бессильны против главного врага — человеческой необязательности.

Его телефон наконец-то завибрировал. Сообщение от Танаки: «Прости, задерживаюсь еще минут на 10. Неудобные переговоры». Акира с силой выдохнул, его пальцы сжались. Он отпил глоток эспрессо, но горечь во рту была ничто по сравнению с горечью в душе. Он поднял взгляд и снова встретился глазами с той самой девушкой. На этот раз он смог разглядеть ее получше: карие, чуть раскосые глаза, в которых плясали озорные искорки, темные волосы, собранные в небрежный, но милый пучок, с которого выбивались несколько непослушных прядок. И эта вечная, глупая улыбка на лице. Она поймала его изучающий взгляд и, вместо того чтобы смущенно отвести глаза, весело подмигнула ему.

Акира почувствовал, как его щеки слегка покраснели от возмущения. Кто она такая? Конкурент, пытающийся вывести его из равновесия перед встречей? Или просто одна из тех несносных, вечно жизнерадостных особ, которые верят, что улыбкой можно решить все проблемы мира? Он отвернулся, демонстративно углубившись в изучение документов на планшете. Ему нужно было куда-то деть нарастающее раздражение. Решив направить его в продуктивное русло, он встал и направился в мужской туалет, чтобы хотя бы освежиться холодной водой.

Макото, тем временем, тоже начала ощущать легкий зуд нетерпения. Ее телефон упорно молчал. Может, он перепутал кафе? Или… или он стоит с цветами у входа и не решается зайти? Решив проверить эту версию, она поднялась и, прихватив с собой маленькое зеркальце, на всякий случай направилась в дамскую комнату, чтобы убедиться, что с ее макияжем все в полном порядке.

Подойдя к дверям, обозначенным строгими табличками с силуэтами, она на секунду задумалась, глядя на собственную рассеянную тень, мелькавшую в отражении полированной латунной ручки. Ее мысли витали где-то между ожиданием романтического вечера и беспокойством, не села ли на ее белую блузку капля от латте. Не долго думая, она потянула на себя ту дверь, что была ближе.

И оказалась лицом к лицу с тем самым хмурым, но чертовски привлекательным мужчиной в костюме, который стоял перед зеркалом и с нескрываемым отвращением поправлял галстук. На секунду в маленькой, выложенной кафелем комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим шипением воды в кране.

Акира замер, увидев в отражении зеркала ее фигуру. Его брови поползли вверх от изумления. Девушка с навязчивой улыбкой. В мужском туалете.

— Э-э-э… Здравствуйте! — просияла Макото, окончательно сбитая с толку его присутствием, но не растерявшая свой оптимизм. — Вот мы и встретились! Я уж думала, вы передумали. А я тут, значит, сижу, как… — она осеклась, поняв, что ее монолог явно не произвел на него того впечатления, на которое она рассчитывала.

Лицо Акиры выражало целую гамму чувств — от шока через недоумение к чистому, неподдельному раздражению. Он медленно повернулся к ней, его взгляд был холоднее его недопитого эспрессо.

— Простите, — его голос прозвучал тихо, но каждое слово было отточенным лезвием, — у вас, по-видимому, произошла какая-то фундаментальная ошибка в восприятии реальности. Во-первых, это мужской туалет. Во-вторых, я вас не знаю. И в-третьих, даже если бы и знал, маловероятно, что я бы назначил свидание в столь… специфическом месте.

Призраки прошлого за чашкой рамена.

Дождь за окном был не романтическим предзнаменованием, а суровой реальностью, монотонно барабанившей по подоконнику ее крохотной квартирки-студии. Спустя месяц после того злополучного свидания, ставшего в ее личной истории синонимом слов «кошмар» и «фиаско», Макото научилась относиться к нему с долей самоиронии. «Ну вот, ввязалась», — мысленно подмигивала она себе той растерянной девушке из кафе, и горькая гримаса постепенно смягчалась до легкой, прощающей улыбки.

Ее жилище было точным отражением ее внутреннего мира — немного хаотичным, но бесконечно уютным и наполненным светом даже в такой пасмурный день. На стенах — эскизы, наброски, распечатанные вдохновляющие пейзажи итальянских побережий и японских садов камней. На полках, теснясь с книгами по дизайну и архитектуре, стояли забавные керамические фигурки, привезенные с блошиных рынков, а на подоконнике царил настоящий ботанический сад из неприхотливых растений, которые она упорно называла «своими зелеными друзьями».

Она работала, сидя на полу за низким столиком, заваленным бумагами, планшетом и чашкой остывшего чая. Макото была дизайнером в небольшом, но амбициозном агентстве «Атропос», названном так в честь одной из трех мойр, перерезающих нить судьбы. Штат состоял из пяти человек, включая ее лучшую подругу Юми, которая была гениальным маркетологом, и их босса — вечно нервного, но бесконечно преданного своему делу господина Фудзиты. Они были командой энтузиастов, которые выхватывали проекты у более крупных и медлительных рыб, как проворные рыбачки-пеликаны. Работали в основном над небольшими заказами: дизайн интерьеров для кафе, логотипы для локальных брендов, айдентика для стартапов. Честная, душевная работа, которая, однако, все чаще стала наводить Макото на мысль, что ее собственная нить судьбы тянется куда-то за горизонт, к чему-то большему.

Она дорисовывала последние штрихи на эскизе витрины для новой пекарни. Идея была в том, чтобы создать ощущение теплой, хлебной ауры, пронизанной солнечным светом, даже в такой дождливый день. Ее пальцы уверенно скользили по планшету, рождая линии уюта и гостеприимства. В этом был ее дар — она не просто проектировала пространства, она вдохнула в них душу, эмоцию, историю.

Внезапно на ее ноутбуке, стоявшем рядом, ярко вспыхнуло и завибрировало уведомление от профессиональной рассылки. Заголовок гласил: «КОНКУРС НА РАЗРАБОТКУ КОНЦЕПЦИИ ПРЕСТИЖНОГО КУРОРТА «МОРСКОЙ БРИЗ». ОБЩИЙ ПРИЗОВОЙ ФОНД…»

Макото замерла, ее палец застыл в воздухе. Она медленно, будто боясь спугнуть удачу, протянула руку и открыла письмо.

«Морской бриз». Само название звучало как обещание. Как глоток свежего, соленого воздуха. Крупный девелопер, группа «Каидзен», объявляла открытый конкурс на создание архитектурной и дизайнерской концепции для нового курорта премиум-класса на живописном побережье полуострова Идзу. Это был не просто проект. Это была мечта. Шанс не просто сделать очередной интерьер, а создать целый мир. Мир, в котором каждый уголок будет рассказывать свою часть истории, мир, где архитектура будет вести диалог с природой, а гость почувствует себя не просто отпускником, а частью этого прекрасного пейзажа.

Сердце ее забилось чаще. Она представила себе белоснежные виллы, спускающиеся террасами к бирюзовому морю, уединенные беседки в старых соснах, извилистые дорожки, ведущие к скрытым бухтам, общественные пространства, наполненные светом, звуком прибоя и запахом цветущих олеандров. В ее голове уже рождались образы, цвета, текстуры. Это был ее шанс. Шанс показать всем, и в первую очередь самой себе, на что она способна.

— Юми! — крикнула она, не отрывая глаз от экрана. — Ты это видела?

Из своей комнаты, служившей также и мини-кухней, донесясь взволнованный визг, и через секунду в дверном проеме возникла ее подруга с телефоном в руке и глазами, круглыми от возбуждения.

— Вижу! «Морской бриз»! Мако, да это же… это же то, о чем мы с тобой говорили! Наш большой шанс выйти из тени этих вечных логотипов для соевого сыра!

— Именно! — Макото вскочила на ноги, ее усталость как рукой сняло. — Представь: экологичный дизайн, местные материалы, плавные линии, повторяющие изгибы побережья… Мы можем создать не просто курорт, а место силы. Место, где городские жители смогут перезагрузиться, найти гармонию.

— А с точки зрения маркетинга это золотая жила! — подхватила Юми. — История бренда, основанная на единении с природой, уникальный клиентский опыт… Нужно звонить Фудзите! Немедленно!

Пока «Атропос» бурлил от воодушевления, в двадцати этажах над шумными улицами Токио, в стерильно-холодном офисе корпорации «Каидзен», царила иная атмосфера. Атмосфера безупречной эффективности, где каждый звук был приглушен дорогими звукопоглощающими панелями, а воздух фильтровался и охлаждался до идеальной, безэмоциональной температуры.

Кабинет Акиры Сато был образцом минимализма и функциональности. Ни одной лишней бумажки, ни одного случайного предмета на столе из черного матового стекла. На стене — монитор, показывающий в реальном времени ключевые performance indicators их текущих проектов. Вид из панорамного окна открывался потрясающий, но Акира почти никогда не смотрел в него. Окно было для него просто источником света, не более того.

Он сидел, откинувшись в своем кресле, и изучал ту же самую рассылку о конкурсе «Морской бриз» на своем ультратонком мониторе. Его лицо было бесстрастной маской, но в глазах, узких и внимательных, горел холодный, расчетливый огонь. Для него «Морской бриз» был не мечтой, а стратегической целью. Логичным и неизбежным следующим шагом в его карьере.

Акира был старшим аналитиком в «Каидзен» и пользовался репутацией «терминатора» — беспристрастного, жесткого профессионала, который руководствуется только цифрами, фактами и логикой. Его боялись и уважали. Коллеги за его спиной шептались, что у него вместо сердца — процессор, а вместо крови — ледяная вода. Он не участвовал в корпоративах, не поддерживал светских бесед у кофемашины и всегда, всегда был на шаг впереди, предвидя риски и просчитывая ходы на десять вперед.

Судьба - насмешница

Следующие несколько недель в агентстве «Атропос» напоминали муравейник, охваченный благородным безумием. Воздух в их небольшом офисе, обычно пропитанный ароматом кофе и спокойствием, теперь трещал по швам от напряжения, творческого азарта и бесконечных дебатов. Стены быстро покрылись черновиками, эскизами, распечатанными фотографиями побережья Идзу и диаграммами, которые Юми пыталась внедрить в их художественный хаос.

Макото была сердцем и двигателем всего процесса. Ее энергия, казалось, питалась от самой идеи «Морского бриза». Она практически жила в офисе, ее диван-кровать был вечно завален папками с образцами материалов, а под глазами легли устойчивые фиолетовые тени. Но в ее глазах горел огонь, который не могли потушить ни недосып, ни сомнения их босса, господина Фудзиты.

— Макото-сан, вы уверены? — он нервно теребил седой чуб, в сотый раз просматривая смету. — «Каидзен»… это гиганты. У них свои архитекторы, свои аналитики. Мы для них — мушка на стекле лексиуса.

— Именно поэтому мы должны ударить не массой, а идеей! — парировала Макото, разворачивая перед ним новый эскиз. — Посмотрите, господин Фудзита. Мы не строим очередной безликий отель для богатых туристов. Мы создаем место, где уставший горожанин сможет найти утраченную связь с природой. Концепция «Тишина, которая звучит». Никакого пафоса, никакого золота и мрамора. Только натуральное дерево, камень, лен, бумага васи. Энергоэффективность, переработка воды, собственный органический огород. Это не просто курорт, это — философия.

Юми поддерживала ее, подкрепляя творческий порыв холодной аналитикой:
— Она права, босс. Тренд на осознанное потребление и эко-туризм растет в геометрической прогрессии. Аудитория, уставшая от гламура, ищет аутентичность и смысл. Мы предлагаем не отдых, личностную трансформацию. Это мощное УТП.

Фудзита вздыхал, качал головой, но в его глазах уже проскальзывала искра азарта. Он был старым волком в бизнесе и видел, что девушки не просто фантазируют — они предлагают продуманную, пусть и рискованную, стратегию. В конце концов, он сдался.

— Ладно! — хлопнул он ладонью по столу, поднимая облако пыли с папки. — Ввяжемся! Но, Макото-сан, вся концепция и дизайн — на вас. Если провалимся, мое сердце не выдержит просмотра финальных счетов.

Работа закипела с новой силой. Макото выжимала из себя все соки. Она просиживала ночи, изучая архитектуру японских рёканов, принципы ваби-саби, где красота кроется в несовершенстве и естественности, и современные эко-технологии. Ее проект постепенно обретал форму — не просто на бумаге, а в ее душе. Она уже видела его, чувствовала его дыхание.

Тем временем в небоскребе «Каидзен» царила иная, отлаженная как швейцарские часы, атмосфера подготовки. Акира Сато был мозгом и стальным каркасом их заявки. Он разбил проект «Морской бриз» на сотни составляющих, каждую из которых поручил своей команде аналитиков. Они работали с данными, цифрами, отчетами, маркетинговыми исследованиями и финансовыми моделями.

Кабинет Акиры превратился в штаб-квартиру операции. На стене висела подробная карта побережья с разметкой под будущие объекты, а на мониторах сменяли друг друга графики окупаемости, диаграммы загрузки номеров и анализ конкурентов.
— Сентиментальность — это не статья доходов, — холодно заявил он на одном из планерок, когда молодой стажер предложил добавить в концепцию «больше души». — Наш клиент платит не за душу, а за премиальный опыт, который включает в себя безупречный сервис, приватность и статус. Наша задача — максимизировать прибыль с каждого квадратного метра, оптимизировать операционные расходы и создать бренд, который будет ассоциироваться с успехом.

Его презентация была шедевром холодной логики. Никаких лишних слов, никаких эмоций. Только факты, цифры, расчеты и безжалостная эффективность. Он предусмотрел все, от сезонных колебаний цен до стоимости обслуживания инфраструктуры через двадцать лет. Его концепция называлась «Превосходство по умолчанию». Она предполагала строительство ультрасовременных вилл с панорамными видами, высокотехнологичным оснащением и уровнем сервиса, который не оставлял места для случайностей. Никакой «гармонии с природой» в романтическом понимании. Было эффективное использование природного ландшафта для создания уникального рыночного предложения.

Наступил день предварительного совещания для всех участников конкурса, организованного «Каидзен». Оно должно было пройти в их главном конференц-зале и служило формальным представлением жюри, а также возможностью для участников задать уточняющие вопросы.

Макото впервые за долгое время надела деловой костюм — темно-синюю юбку-карандаш и пиджак, который она купила на распродаже и который сидел на ней чуть мешковато. Она чувствовала себя не в своей тарелке, как актриса, играющая несвойственную ей роль серьезного бизнес-проектировщика. Юми, напротив, сияла в идеально сидящем костюме и вся излучала деловую уверенность. Господин Фудзита был бледен и постоянно поправлял галстук.

— Выдохни, Мако, — шепнула Юми, пока они ждали лифта в роскошном холле небоскреба. — Мы здесь не просители. Мы — профессионалы с блестящей идеей. Помни это.

— Я помню, — выдохнула Макото, сжимая папку с их презентацией. Внутри у нее все трепетало от волнения.

Конференц-зал «Каидзен» был огромным, холодным пространством из стекла, полированного металла и темного дерева. Длинный стол, безупречно начищенный, отражал в себе лица собравшихся. Здесь были представители крупных архитектурных бюро, известные дизайнеры, команды из других девелоперских компаний. Воздух был густ от скрытого соперничества и дорогого парфюма.

Макото, Юми и Фудзита скромно устроились в конце стола, чувствуя себя Золушками на балу, куда их вот-вот выгонят с позором. Макото старалась не смотреть по сторонам, боясь встретиться взглядом с кем-нибудь из «титанов» индустрии.

Внезапно дверь открылась, и в зал вошла группа людей из «Каидзен». Во главе шел Акира Сато. Он был в безупречном темно-сером костюме, который идеально сидел на его подтянутой фигуре. Его лицо было привычной каменной маской, взгляд скользил по собравшимся быстрым, оценивающим сканером, без тени интереса или приветствия. Он нес в руках планшет, и его осанка, его вся аура кричали о безраздельной власти и контроле.

Несчастливые партнеры

Неделя, последовавшая за совещанием, стала для Макото временем глухого, давящего отчаяния. Ее творческий огонь, еще недавно пылавший так ярко, едва тлел под слоем пепла от стыда и ощущения неминуемого провала. Каждый раз, садясь за эскизы, она видела перед собой не вдохновляющие образы побережья, а холодное, насмешливое лицо Акиры Сато. Его слова — «разрушительная сила своего присутствия» — звенели в ее ушах навязчивым мотивом, парализуя волю.

Юми и господин Фудзита пытались ее подбодрить, но их оптимизм звучал фальшиво даже для них самих. Реальность была безжалостна: они, маленькое агентство «Атропос», бросили вызов титану, и титан даже не заметил их вызова. Он просто продолжал существовать в своей башне из слоновой кости и холодных расчетов, и одна лишь его тень была достаточно тяжела, чтобы раздавить их надежды.

— Может, мы зря затеяли? — как-то вечером робко спросил Фудзита, наблюдая, как Макото бесцельно водит стилусом по экрану, не оставляя следов. — Есть другие, более реалистичные проекты…

— Нет! — с неожиданной резкостью возразила Макото, отбрасывая стилус. Она встала и подошла к окну, за которым вечерний Токио зажигал свои огни. — Нет, мы не отступим. Даже если проиграем. Даже если он… даже если он посчитает наш проект детским лепетом. Мы должны дойти до конца. Мы ввязались. Помнишь?

Она говорила это больше для себя, чем для босса. Это была мантра, попытка зацепиться за собственную сущность, которую так грубо поставили под сомнение. Она не позволит этому цинику сломать себя. Она проиграет с достоинством.

Тем временем Акира Сато уже практически поставил галочку напротив проекта «Морской бриз». Предварительный анализ его команды был безупречен, финансовая модель выверена до последней йены. Он провел внутреннюю презентацию для совета директоров «Каидзен» и получил их полное одобрение. Конкурс он рассматривал как формальность, необходимую для соблюдения корпоративных процедур и создания видимости открытости. В его мире не было места сюрпризам. Была только логика.

Ирония судьбы, однако, готовила свой самый изощренный удар.

Через десять дней после первого совещания на электронную почту всех участников пришло официальное письмо от оргкомитета конкурса. Заголовок гласил: «ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ. ИЗМЕНЕНИЕ ФОРМАТА КОНКУРСА «МОРСКОЙ БРИЗ».

Макото открыла письмо с тяжелым сердцем, ожидая увидеть там список финалистов, из которого они, конечно же, выбыли. Но вместо этого она прочла нечто, заставившее ее глаза округлиться от непонимания.

«…учитывая комплексность и масштаб проекта, — гласило письмо, — жюри приняло решение изменить формат финального этапа. Были отобраны пять концепций, показавших наибольший потенциал. Однако финальная задача будет заключаться не в простой доработке существующих предложений. Авторы отобранных концепций должны будут объединиться в пары для создания единого, синергетического проекта, сочетающего в себе сильные стороны каждого из подходов…»

Макото застыла. Объединиться? В пары? Ее пальцы дрожали, когда она прокручивала письмо дальше, в поисках приложения со списками.

«…пары будут сформированы жюри на основе комплементарности предложенных концепций и потенциала для создания инновационного решения…»

И затем она увидела это. Строчку, которая на мгновение остановила ее дыхание и заставила сердце бешено заколотиться, словно пытаясь вырваться из груди.

ФИНАЛИСТЫ ДЛЯ СОВМЕСТНОЙ РАБОТЫ:
ПАРА №3: МАКОТО ТАНАКА (АТРОПОС ДИЗАЙН) — АКИРА САТО (КАЙДЗЕН ГРУПП).

Слово «пара» смотрелось настолько абсурдно, так чудовищно нелепо, что Макото сначала подумала, что это сон. Галлюцинация. Злая шутка Юми. Она несколько раз перечитала строчку, вслух, шепотом, мысленно. Но буквы не менялись. Ее имя стояло рядом с его. Их имена были связаны этим проклятым тире.

— Нет, — прошептала она, отскакивая от экрана, как от раскаленного железа. — Нет, нет, нет! Этого не может быть!

В этот момент зазвонил ее телефон. Это была Юми, и ее голос был на грани истерики.
— Мако! Ты видела?! Это что, шутка?! Ты и… и этот ледяной сухарь?! Это же ад! Ад в квадрате!

— Я видела, — голос Макото прозвучал глухо и отчужденно. — Должно быть, какая-то ошибка в системе.

— Ошибка? Да это диверсия! Самоубийство! Наш проект умрет в муках в первый же день! Он же тебя в грош не ставит!

Макото закрыла глаза. Перед ней снова встал тот самый взгляд — полный холодного, безразличного презрения. И теперь ей предстояло работать с этим человеком. Делить с ним идеи, время, пространство. Это было хуже, чем поражение. Это была пытка.

В кабинете Акиры Сато царила гробовая тишина. Он сидел за своим столом, уставившись в монитор с тем же письмом. Его лицо было бледнее обычного, а челюсть сжата так, что на скулах выступили бугры. В его глазах, обычно таких холодных и собранных, бушевала редкая, настоящая ярость. Тихая, сокрушительная, как давление на дне океана.

Он нажал кнопку домофона.
— Кобаяси-сан. Немедленно свяжитесь с председателем жюри. Узнайте, в чем заключается техническая ошибка.

Через пятнадцать минут Кобаяси, его помощник, робко доложил:
— Сато-сан, это не ошибка. Решение окончательное. В жюри считают, что ваша аналитическая строгость и… э-э-э… «человечно-центрированный» подход Танака-сан могут создать уникальный симбиоз.

— Симбиоз? — Акира произнес это слово с такой ядовитой интонацией, что Кобаяши вздрогнул. — Это не симбиоз. Это приговор для проекта. Она — воплощение хаоса. Ее присутствие гарантирует срыв сроков, финансовые потери и полную потерю контроля.

Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Судьба снова подкинула ему эту… эту катастрофу в юбке. Сначала кофе, теперь это. Его мир, выстроенный на порядке и логике, снова дал трещину, и источником этой трещины было одно и то же имя — Макото Танака.

Первая совместная встреча была назначена на следующий день в нейтральной территории — переговорной в бизнес-центре, арендованной «Каидзен». Макото пришла вместе с Юми для моральной поддерровки. Акира был уже там, один. Он сидел во главе стола, его поза была закрытой и неприступной. Перед ним лежал блокнот и ручка. Ни планшета, ни ноутбука. Знак презрения.

Первая линия фронта

Идея поездки на место будущего курорта витала в воздухе, как призрак, которого все боятся, но вынуждены призвать. Без этого этапа их «совместная» работа окончательно зашла бы в тупик, упершись в абстрактные чертежи и взаимные обвинения. Акира, как человек системный, понимал: чтобы разгромить врага, нужно изучить поле боя. Макото же отчаянно надеялась, что сама земля, сам воздух побережья заговорят с ним на ее языке — языке чувств и ощущений.

Решение было принято в стиле их новых отношений — без обсуждения. Акира просто прислал лаконичное письмо с датой, временем выезда и маршрутом. Макото, стиснув зубы, ответила столь же лаконичным согласием. Юми, узнав о предстоящей поездке, схватилась за голову.
— Целый день? В машине? С ним? Мако, я вызываю тебе подмогу. Скажем, что у тебя внезапный приступ аппендицита. Или чумы.
— Ничего, — с мрачной решимостью ответила Макото. — Может, там, на месте, он наконец увидит, что мы создаем не электростанцию, а место для людей.

Ровно в семь утра служебный внедорожник «Каидзен» с водителем стоял у ее дома. Акира был уже на заднем сиденье, погруженный в чтение отчета на планшете. Он кивком ответил на ее молчаливое приветствие и продолжил чтение, ясно давая понять, что разговоров не будет.

Поездка заняла несколько часов. Первая половина пути прошла в гробовом молчании, нарушаемом лишь щелчком его пера по экрану и тихим гулом двигателя. Макото смотрела в окно на мелькающие пригороды, потом на зеленеющие холмы, и по мере удаления от Токио ее внутреннее напряжение понемногу спадало, уступая место предвкушению. Она почти физически чувствовала приближение моря.

Акира, напротив, казался совершенно невозмутимым. Он делал пометки, просматривал графики, изредка отвечая на деловые звонки. Пейзаж за окном не вызывал у него ни малейшего интереса.

— Вы вообще смотрите по сторонам? — не выдержала наконец Макото, когда они уже ехали по извилистой дороге вдоль береговой линии. — Или для вас это просто набор географических координат и стоимость земли за гектар?

Он медленно перевел на нее взгляд, словно только что вспомнил о ее присутствии.
— Я вижу рельеф, который усложнит прокладку коммуникаций и повысит смету. Вижу крутой спуок к воде, что потребует дополнительных инвестиций в инфраструктуру. И вижу потенциальные риски оползней в сезон дождей. Это и есть реальность, Танака-сан. Все остальное — романтический фон.

Макото фыркнула и отвернулась к окну. Еще немного, и она его возненавидит по-настоящему.

Наконец, машина свернула на грунтовую дорогу и остановилась. «Мы на месте», — объявил водитель.

Их встречало безмолвие, нарушаемое лишь криком чаек и мерным, мощным шумом прибоя. Макото вышла из машины, и ее захлестнуло с головой.

Воздух. Он был другим. Густым, влажным, напоенным соленым бризом и ароматом хвои и диких трав. Перед ними простиралась дуга песчаного пляжа, окаймленного темными, поросшими мхом скалами. Вода, цвета зеленоватого аквамарина, накатывала на берег пенистыми валами, оставляя кружево пузырей на мокром песке. Высоко в небе парили белокрылые чайки, а вдали, на самом горизонте, виднелся силуэт одинокого острова. Было пустынно, дико и невероятно красиво.

Макото застыла на месте, закрыв глаза и вдыхая полной грудью. Она слышала, чувствовала, жила этим местом. Ее «Морской бриз» был здесь. Он был настоящим.

— Стабильный ветер юго-западного направления, — прозвучал за ее спиной голос Акиры. — Можно рассмотреть вопрос с ветрогенераторами. Пляж требует искусственного намыва и установки волнорезов. Эрозия почвы на обрыве очевидна.

Она обернулась. Он стоял, не снимая пиджака, с планшетом в руках, и делал пометки, холодно анализируя этот кусочек рая, как инженер-киборг.

— Боже, — выдохнула она. — Вы можете хоть на минуту выключить этот свой внутренний калькулятор? Просто послушайте! Послушайте, как оно дышит!

Он поднял на нее удивленный взгляд.
— Я не слышу ничего, кроме объективных данных, которые необходимо зафиксировать. Предлагаю начать осмотр территории. У нас ограниченное время.

Они пошли вдоль берега. Макото — босиком, наслаждаясь ощущением прохладного влажного песка под ногами. Акира — в своих начищенных туфлях, старательно обходя лужицы и мокрые водоросли.

— Смотрите, — она указала на небольшую бухточку, приютившуюся меж двух скал. — Идеальное место для чайного домика. Уединенное, защищенное от ветра. Представьте: низкий столик, циновки татами, звук прибоя и чашка горячего зеленого чая.

Акира измерил пространство взглядом.
— Бухта слишком мала. Подвозить гостей будет неудобно. Логистически невыгодно. На этом месте рациональнее построить причал для маломерных яхт. Это привлечет состоятельную клиентуру.

— Яхты? — возмутилась Макото. — Здесь? Вы хотите разрушить эту тишину ревом моторов и запахом бензина?

— Я хочу максимизировать доходность территории, — поправил он ее. — Тишина — не товар. Аренда яхт — товар.

Они двинулись дальше, к старому, полуразрушенному причалу, уходящему в море. Дерево почернело от времени и влаги, но все еще хранило следы былой прочности.

— Вот! — воскликнула Макото, ее глаза загорелись. — Мы можем восстановить его! Но не как функциональный причал, а как место для медитаций, для встреч рассветов. Сохранить эту патину времени, эту историю!

Акира ткнул носком туфли в прогнившую доску.
— Полная реконструкция с нуля будет дешевле и безопаснее, чем попытки сохранить этот аварийный объект. Никакой исторической ценности он не представляет. Только расходы.

Споры продолжались на каждом шагу. Для Макото каждый камень, каждое дерево было частью будущей истории, дышащей поэзией. Для Акиры — ресурсом, который нужно оценить, использовать или утилизировать с максимальной выгодой. Они говорили на разных планетах, и пропасть между ними становилась все шире и глубже.

Кульминация наступила на краю сосновой рощи, на высоком обрыве, с которого открывался захватывающий вид на все побережье. Это было сердце территории. Место силы.