В объятиях пламени

Пролог

Языки пламени жадно облизывали ольховые поленца, освещая небольшую лесную прогалину. У костра сидели четыре человека, передавая друг другу мех с вином, и привычно, беззлобно перешучивались.

По сути, они представляли собой банду наемников, которые брались за любую работу, которая предполагала хороший мордобой и за которую хорошо платили. Сами же они предпочитали называть себя Священным орденом золотой монеты. Не всерьез, конечно. Они же не богохульники какие-нибудь. Но знали их в округе именно под этим названием.

Хотя в тавернах и на площадях эта четверка любила себя всячески расхваливать и рассказывать разные небылицы, действительно чего-то стоил лишь один из них.

Вигер, мужчина лет сорока, с уже поседевшими висками, молчал больше остальных и реже прикладывался к меху, подолгу задумчиво глядя в огонь. Единственный среди разномастно одетых товарищей он носил поверх кольчуги когда-то красную, а теперь скорее буро-серую накидку с вышитым на груди кольцом из звеньев цепи. Единственный держал спину прямо, даже когда на него никто не смотрел. И единственный, кто ездил на тренированном боевом коне.

Когда-то Вигер был молодым рыцарем, отправившимся на далекий Юг, чтобы во имя Бога воевать с грязными нечестивцами, которые заполонили те земли и оскверняли старинные реликвии. Он даже вступил в орден, который освобождал порабощенных южанами людей и безвозмездно помогал вернуться домой.

Уже через два года Вигера оттуда выгнали. Он пил, ему было, в сущности, все равно, кого убивать – нечестивцев-южан или своих, а еще он предпочитал освобождать только тех, за кого впоследствии получилось бы выбить приличный выкуп. Имя его было опозорено, а родные от него отказались.

Никто, кроме нового «ордена», об этом не знал, поскольку Вигер так и не избавился от накидки, на которую давно не имел права. Слишком много дверей, закрытых для изгнанника, она открывала.

Остальные трое были обычным сбродом: щербатый конокрад из бродячего народца, плечистый помощник кузнеца, который нечаянно зашиб до смерти своего мастера и сбежал из родной деревни, чтобы не казнили, и опытный охотник, которого в наемники погнала нужда. Даже сомнительные деньги лучше, чем вообще никаких.

Каждый из этих троих втайне считал, что уж он-то по-настоящему неплох, в отличие от остальных. Не считая, разумеется, Вигера – командира шайки, чье мнение никогда и никем не оспаривалось.

Поэтому все трое с бранью подскочили, когда неожиданно для них ветви кустарника раздвинулись и на прогалину вышел невысокий, но хорошо сложенный мужчина в неприметной темной одежде и низко натянутом капюшоне. За плечом он нес кожаный вещевой мешок, со стороны кажущийся совсем легким.

– А ну стой! – рявкнул конокрад. В его руке сверкнул нож. – Откудова ты тут такой взялся?

– Меня к вам привел Бог, – ответил незнакомец.

– Лицо покажи, – потребовал занервничавший охотник.

Как это он не услышал, что к костру кто-то подбирается? Может, перед ними сейчас злой дух?

Незнакомец покорно откинул капюшон. Темные волосы обрамляли лицо, которое могло бы показаться привлекательным, если бы черты не были столь жесткими. По-кошачьему желтые глаза смотрели холодно.

Охотник успокоился. Демоны могли притворяться людьми, но не умели маскировать свои непроницаемо-черные глаза. Перед «орденом» совершенно точно стоял человек.

– Назовись, – приказал Вигер, единственный, кто даже не вздрогнул при появлении чужака.

– Меня зовут Арген, – представился тот.

– Зачем пришел?

Прежде чем ответить, Арген окинул мужчин внимательным взглядом.

– Слышал, что вы ищете одну священную реликвию.

– Вот как? – фыркнул конокрад.

– Да. Моя помощь вам пригодится.

Наемники дружно рассмеялись. Даже Вигер позволил себе ухмыльнуться.

– С чего ж ты такое взял?

– Ты, – Арген ткнул пальцем в конокрада. – Иди сюда. Покажу.

Тот щербато оскалился и принялся медленно обходить костер, приближаясь к противнику. Нож мгновенно исчез в рукаве, но Арген его уже заметил и был готов, когда мужчина кинулся к нему стрелой, метя одной рукой в лицо, а лезвием во второй – в печень.

Никто не успел понять, что произошло. Вот конокрад прыгал на чужака, а вот со стоном валялся в траве. Выпавший нож поблескивал у ног Аргена, который, как ни в чем не бывало, склонил голову и смотрел на остальных.

– Кто-нибудь еще хочет проверить мои навыки?

Кузнец и охотник молчали, неуверенно посматривая на чересчур быстро проигравшего товарища. Конокрад был самым ловким и стремительным из них и, может, не умел сражаться на мечах, зато никто не мог сравниться с ним в кулачном и ножевом бою.

– Садись, – разрешил Вигер, вновь как будто не удивившись, и прикрикнул на конокрада: – Баско, хватит изображать подстреленную утку, вставай давай. Не дитя малое, чтобы от одного пинка слезами заливаться.

Баско стиснул зубы, но поднялся и, потирая чуть не вывернутую руку, побрел обратно на свое место, хотя не удержался и мрачно зыркнул на чужака. Остальные тоже уселись вокруг костра, но в воздухе повисло ощутимое напряжение, как перед грозой.

Пролог (ч. 2)

Утром отряд покинул лес. День был пасмурный, тяжелые стальные тучи то и дело затягивали небо, и солнечные лучи прорывались сквозь них сверкающими копьями.

– Воинство ангелов сражается против воинства демонов, – пробормотал охотник, согнув указательный палец на правой руке, большим прижав его к ладони и прижав ее к сердцу так, чтобы три других пальца оставались распрямленными.

Он был самым религиозным в «ордене» и даже пытался воспротивиться идее гоняться за священной реликвией, но обещанное покупателем золото оказалось сильнее веры.

– Ты обещал сказать, где перстень, – напомнил Вигер Аргену, который за утро произнес всего пару слов.

– Я сказал, что знаю, где он, но не обещал назвать конкретное место, – покачал тот головой. – Давайте поднимемся вон на тот холм, и всё получите.

«Орденцы» с сомнениями переглянулись. Наконец рыцарь кивнул.

– Будь по-твоему. Пойдем.

Но даже оказавшись на вершине, Арген не торопился начинать говорить. Как и вчера, с низко натянутым на лицо капюшоном, он сел на корточки и принялся смотреть на широко раскинувшиеся впереди поля. Странный чужак в таком виде больше напоминал ворона, чем человека, и наемники опять запереглядывались.

Арген заметил это, но не шевельнулся, продолжая молчать и раздумывать.

Перстень святого Марцишека хранился в соборе города, который находился в десятке лиг [1] отсюда. Городок был крошечным, похвастаться им было особенно нечем, считай, только одной этой святыней. Поэтому ее исчезновение несколько лет назад наделало в окрестностях крупный переполох.

Лишь спустя время выяснилось, что перстень выкрали для местного барона. Его дочь заболела проказой, но епископ, в ведении которого находилась реликвия, лечить с ее помощью девочку отказался, так как барон не скрывал, что придерживается одной из ересей. Кража не помогла, девочка все равно погибла, и разозленный барон продал перстень тем, кто предложил за него больше денег.

Нечестивцам-магопоклонникам.

Очевидно, это были опытные воины и следопыты, потому что они умудрились бесследно исчезнуть, хотя за ними в погоню сразу бросились десятки других отрядов. Владеть старинным артефактом, который таил в себе чудодейственную силу, жаждали многие: и истово верующие, и еретики, и алхимики, желающие разгадать «секрет» перстня, и обычные мошенники. Все понимали, что если реликвия останется у магопоклонников, то ее увезут на юг, в нечестивую империю, и об артефакте можно будет навсегда забыть.

Наемники Вигера проследили за отрядом дальше большинства других преследователей, но в итоге тоже его потеряли. Впрочем, было очевидно, что они точно так же минуют лес и выйдут на равнину, которая простиралась перед «орденом». Вопрос в том, какую из многих дорог они выберут?

Глаза Аргена шарили по уходящим вдаль зеленым полям, по облачкам дыма, обозначавшим крошечные деревеньки, которых здесь насчитывались сотни. Пахло сладкими травами, жирной землей и изобилием.

Галеатская равнина была плодородной и огромной. Она кормила всю страну. Отсюда этот край овец и заливных лугов казался бескрайним, но на юге и востоке он ограничивался длинной цепью гор, которая обеспечивала равнине относительную безопасность от захватчиков. За хребтом расположилась еще пара-тройка дружественных государств, и только потом поднимались стены грозной Захдарской империи – царства богопротивных магопоклонников.

Арген прекрасно понимал, что стоит перстню оказаться за горной цепью – и его будет уже не найти. Та территория еще не принадлежала Захдару, но магопоклонники уже опутали ее своими ядовитыми еретическими щупальцами.

Реликвию нужно найти прямо сейчас.

Гонимые ветром тучи ненадолго расступились. Из них вырвался косой столп света, и Арген невольно залюбовался золотым сиянием.

Вера учила, что все проявления Бога красивы, но Арген из них предпочитал природу. Вот где истинное величие…

– Арген! – сзади подошел Вигер, кутающийся в бурую накидку. Он хмурился – и из-за сильного ветра, который заставлял луговые травы качаться морскими волнами, и из-за причуд новичка. – Ты торчишь тут уже четверть часа. Может, пора наконец сказать, где отряд, или ты пытаешься его высмотреть на другой стороне гор?

Наемники загоготали. Отсюда и самих гор-то никак не получилось бы разглядеть, настолько далеко раскинулась Галеатская равнина.

Арген спокойно поднялся и указал на бьющий столп света.

– Кто-нибудь из вас знает, куда падают те лучи?

Охотник подошел ближе.

– Там деревня Шевенри. За пару часов доберемся, если поторопимся.

Рыцарь сдвинул брови еще ниже.

– Уверен, что враг там? Как по мне, так ты просто пальцем ткнул куда попало. Что насчет твоих заверений, будто с тобой говорит сам Бог?

– У Бога есть разные способы дать понять, чего Он хочет, – невозмутимо ответил Арген и первым начал спускаться с холма.

Вигер остался стоять, мрачно глядя новичку вслед. К командиру тихо подошел конокрад.

– Либо этот юродивый брешет, либо заманивает нас в ловушку, – тихо сказал он, презрительно сплюнув через щербину в зубах. – Давай его убьем.

Пролог (ч. 3)

– Глянь-ка, во всем угадал, – пораженно выдохнул кузнец.

«Орден» прятался за холмом, наблюдая за деревушкой Шевенри, которая насчитывала всего полтора десятка домов.

На окраине царило оживление. Группа из десяти вооруженных человек меняла коней и пополняла припасы. Судя по быстрым, отлаженным действиям, чистым доспехам и качественному оружию, это был не простой сброд, а специально снаряженный отряд опытных воинов.

– Я же сказал, что Бог… – начал Арген.

Неожиданный удар сшиб его на землю. Арген охнул и попытался дернуться, но сверху уже навалился Вигер, тяжелый сам по себе, а в доспехах весящий как целая гора – не сдвинуть, сколько ни старайся.

В шею возле кадыка уткнулось острие кинжала.

– Вот что, – рыцарь наклонился к новичку так низко, что тот сморщился от коснувшегося ноздрей неприятного дыхания. – Кончай мне тут про Бога. Ты не святой.

– Может, каратель? – сдавленно усмехнулся Арген.

Вышло так себе. Сложно изображать уверенность, когда на тебе устроилась туша, грозящая вполне буквально и без усилий тебя раздавить.

– И про карателей чушь не мели, – давление клинка усилилось. – Я их видел. Они зачищали мой орден, когда тот случайно наткнулся на хранилище нечестивых артефактов и некоторых братьев совратило зло. Каратели – это тоже орден. Дюжие ребятки в черных рясах, которые не ходят в одиночку и вообще не ходят, а ездят, потому что у них есть лошади. Каратели не истолковывают дуновения ветра и направление солнечных лучей, они следуют Слову Божьему, которое Бог вкладывает прямиком им в уши. А еще каратели – единственные, кому разрешено использовать запретную магию, ибо они и так уже прокляты и благословлены одновременно. Ну и зачем такому человеку примыкать к шайке простых наемников, м?

– Если каратели, по-твоему, такие сильные, что ж тогда минимум впятером ходят? – прохрипел Арген. – Любой бы запросто всех нечестивцев одной левой завалил.

– Трепло ты, – скривился Вигер, но кинжал наконец убрал, хотя с новичка не слез и продолжал его крепко прижимать к земле. – На кого на самом деле работаешь?

Тот вздохнул, не видя смысла сопротивляться дальше. Придется сказать то, что от него хотят услышать.

– Знаешь графа Райбека?

Рыцарь кивнул.

– Он участвовал в торгах за перстень, но назначил слишком низкую цену.

– Потому что он жадная задница. И он такой во всем. Мы… разошлись во мнении насчет стоимости моих услуг. Короче говоря, Райбек вообще отказался платить. Я подумал, что как-то нечестно получается – я кучу времени потратил, столько выяснил о проклятом колечке, а уйду ни с чем, потому что скаредный хрен не хочет снаряжать отряд. Когда наткнулся на вас в деревне, понял, что вот он – мой шанс. Даже десятая часть добычи лучше, чем ничего.

Охотник одобрительно хмыкнул. Это он понимал.

Кузнец, наоборот, расстроенно сник. Самый простой и доверчивый из всех, он успел искренне поверить, что загадочный чужак общается с Богом и получает сведения о врагах волшебным образом через просветы в облаках.

Конокрад лишь опять сплюнул.

– Почему сразу не признался? – спросил Вигер.

– Я же не дурак. Конкурента вы убили бы еще в лесу, выпытав все сведения.

– Все же дурак, – покачал головой рыцарь, поднимаясь и подавая Аргену руку. – Юродивого мы могли бы убить еще быстрее, чтобы не был обузой и не никому нас не выдал, потому что ему так посоветовали солнечные лучи.

Арген принял ладонь и, скрипуче крякнув, встал с травы.

– Но я же здесь.

– Говорят, Бог милостив к убогим, – хмыкнул рыцарь. – Ну, раз ты у нас мастер разведки, готов выслушать твои предложения насчет того, как брать вдвое превосходящего нас противника…

Пролог (ч. 4)

Дело было кончено быстро.

Арген как будто знал в округе каждую травинку и трещинку. Вигера это настораживало, но он внимательно наблюдал за новичком и подвоха пока не заметил. Если отмести сказочки про божественный голос, то все выглядело так, словно Арген и правда тщательно подготовился, заранее вызнав маршрут нечестивцев, будто планировал напасть на них с собственным отрядом.

Глядя на разбросанных вокруг мертвецов, Вигер решил, что граф – идиот, раз отослал от себя такого ценного помощника.

Девять магопоклонников были мертвы. Конокрад, грязно ругаясь, потому что его ранили в руку, добивал последнего, десятого. А у «ордена» – всего пара царапин: слегка задетое предплечье конокрада да шишка на голове у кузнеца, которому прилетело булавой в шлем.

Товарищи шутили, что, даже пробей кузнецу лоб, все равно было бы нечему вытекать, потому что там нет мозга, однако все понимали, что им невероятным образом повезло. Таких удачных атак, тем более против лучше подготовленного и превосходящего числом врага, они не проводили уже… Да какое «уже» – никогда.

И всё благодаря новичку.

Арген точно рассчитал, где залечь в поле так, чтобы их не засекли. Из заплечного мешка он достал легкий арбалет, какую-то новую скорострельную конструкцию, какую Вигер никогда не видел. Новичок объяснил, что это последнее изобретение столичных мастеров и он отвалил за него уйму денег.

Изобретение не подвело. Арген подбил из него трех врагов, каждого убив с одного выстрела, чем изрядно облегчил наемникам задачу. Потом не погнушаться ринуться в рукопашную и убить еще двоих.

Иначе говоря, он в одиночку уложил половину вражеского отряда. Вигер сам настоял на десятой доли добычи, но уже начинал подумывать, что этого будет маловато. Новичок слишком хорош.

Если подумать, то рыцарь не помнил, чтобы так дрались даже лучшие воины его бывшего ордена, куда принимали только крепких, тренированных мужчин, которые не посрамят Бога на нечестивой земле…

– Вот это улов будет в нынешний раз, – с восторгом выдохнул охотник, жадно оглядывая уцелевших лошадей со сбруей и качественные стальные доспехи на мертвецах.

– Разбогатеем, и вообще необходимость в разбое отпадет, – хохотнул конокрад, уже пришедший в себя после того, как отыгрался на последнем трупе, нещадно его отпинав.

Арген деловито вытер клинок о накидку мертвеца и спрял меч, которым сражался, в ножны, затем подобрал арбалет, брошенный, когда дело дошло до рукопашной.

– Выгоду подсчитаете потом, – оборвал он. – Сначала нужно найти перстень. Кто-нибудь его видит?

– Что-то ты раскомандовался, – прищурился Вигер, внезапно ощутив угрозу своей репутации – чувство, которое он не испытывал уже давно. – Тут и без реликвии на всех добра хватит.

Но, к его удивлению, неожиданно за новичка вступился конокрад.

– Шли-то мы за колечком, – напомнил он. – Без него как будто зря все это.

– Да, – кузнец угрюмо щупал набухающую шишку. – Мне нужна энта, как ее… компенсация.

– Жадные идиоты, – пробормотал Арген, отворачиваясь. – Райбеку хотя бы хватило ума вовремя отступиться.

Его никто не услышал.

Вигер окинул товарищей долгим взглядом и наконец кивнул. Они ведь действительно сюда шли ради реликвии. Их никто не гонит, оружием не грозит, ничто не мешает медленно, тщательно обыскать тела и найти перстень, а потом уже собирать остальное добро.

– Святыню, скорее всего, будут перевозить в ларце. Высматривайте что-то похожее, – распорядился рыцарь.

Наемники принялись бродить между трупами. Одна из уцелевших лошадей всхрапнула и попыталась удрать. Охотник, цыкнув, бросился ее догонять.

– Есть! – воскликнул конокрад, склоняясь над мертвецом.

Когда он упал с коня, то висевшая через плечо сумка перевернулась и раскрылась. В траву выпала серебряная шкатулка всего с мизинец шириной. Она была украшена драгоценными камнями и, разумеется, закрыта.

Вигер забрал ее и внимательно изучил со всех сторон.

– Ключ там есть?

– Не-а, – протянул конокрад, перетряхивая сумку. – И в траве рядом нет. Может, его и вовсе не было? Ну, заперли, а хозяин в Захдаре уже отопрет своим ключом.

– Да ребят, ну чего вы, – удивился кузнец. – Это ж серебро, а замок хлипкий. Я его хоть ножичком прямо тут вскрою.

– Вот именно, что серебро, – погрозил конокрад. – Оно тоже денег стоит.

– И у нас его охотно купят даже помятым, – решил рыцарь, бросая ларчик кузнецу. – Нужно убедиться, что перстень там. Если принесем заказчику, он откроет, а там окажется пусто, тогда точно мотались зря. Давай, вскрывай. Сломаешь – не страшно.

Кузнец поставил ларчик на камень и достал нож. Все трое склонились над ним. В стороне остался лишь пристально наблюдающий за ними Арген, да охотник все еще тщетно пытался догнать коня.

– Работка легкая! – улыбаясь, кузнец просунул в зазор лезвие и надавил. Внезапно раздался щелчок. – Что за…

Лицо крепкого молодого мужчины исказилось от боли. Он с криком отшвырнул от себя шкатулку и схватился за горло, а затем упал. Вигер и Баско врассыпную бросились от товарища. За считаные мгновения его кожа почернела и как будто обуглилась, а крик превратился в хрип и быстро стих.

Пролог (ч. 5)

– Какого демона? – выругался конокрад.

Арген подошел к призывно сверкающему в траве ларчику и заглянул внутрь. Желтые кошачьи глаза оставались холодными.

– Пусто. Вашего друга убила ловушка с ядом, рассчитанная на простых разбойников, считающих, что главные ценности там, где золото, серебро и драгоценные камни.

– Ты знал – и промолчал? – рявкнул Вигер.

Кровь кипела. Пусть он и не считал кузнеца другом, но все же они немало времени провели в одном отряде, а такая стремительная, бесславная смерть выбивала из колеи хуже подлого удара в спину.

Плохо осознавая, что творит, рыцарь выхватил из ножен меч. Пыл быстро окончившейся битвы и так еще не успел угаснуть в венах, а тут еще это…

Он хотел, чтобы новичок ответил за гибель кузнеца.

А Арген, как назло, даже внимания на Вигера не обратил, сразу потерял к мертвецу интерес и продолжал ходить по полю, оглядывая нечестивцев.

– Не знал, хотя догадывался, – поправил он, не поднимая рыщущего взгляда от земли. – Захдарцы относятся к этому не так, как мы. Для них это не святыня, не реликвия, а всего лишь магический артефакт. Вещь, безусловно, ценная, но которую можно продублировать, хотя для начала придется поломать голову и разобраться, как именно она работает.

– Святотатец! – прорычал рыцарь.

– О, – проигнорировав его, Арген склонился над погибшим предводителем нечестивцев, которого заприметил уже давно, и вытащил из-под одежды тонкую цепочку.

На ней висел массивный золотой перстень. Древний на вид, потемневший, с царапинами. Однако вставленный в него крупный камень, прозрачный, как слеза, выглядел так, словно только-только вышел из-под инструмента огранщика.

– Это же он! – выдохнул конокрад. – Перстень святого Марцишека! Я собственными глазами видел его в соборе, когда епископ исцелял им больных, а потом заказчик описывал его именно так! Вигер, мы еще можем отвезти его обратно и выручить демонову гору золота.

Баско повернулся к командиру и уставился на него умоляющими глазами.

– Вигер, ну! Ошибся Терен, с кем не бывает? Да в нашем деле всегда случаются потери! Месяц назад вон Целлес на копье нарвался и помер. А до того Вернел, Маркас… У парнишки-кузнеца все равно мозгов не больно-то много было, он бы и так, и так долго не продержался. Поделим его долю между собой, помянем парня да и оставим в прошлом, как остальных.

Вигер колебался. С одной стороны, он первым всегда забывал погибших товарищей, поскольку его интересовали только деньги и то, как их можно потратить. Он был бы только рад замять разногласия и скорее продать кольцо. С другой – ему слишком сильно не нравился новичок. Чувствовалось во всем этом что-то… Как будто их использовали, а теперь собирались выбросить.

Рыцарь предпочитал так делать сам и, как часто бывает у подобных людей, не любил, когда с ним проворачивают тот же фокус.

Но жадность все же победила.

– Ладно, – он убрал клинок в ножны и протянул ладонь к Аргену. – Но ты отдашь мне святыню, и она будет храниться у меня ровно до тех пор, пока мы не встретимся с заказчиком.

– Нет, – спокойно ответил тот.

– Нет?! – закипая вновь, переспросил Вигер.

– Это не святыня. Как я уже сказал, это артефакт, – Арген повернул бриллиант под солнцем так, что по полю рассыпались завораживающие разноцветные лучи. – И в нем заключена запретная магия. Перстень никогда не предназначался для того, чтобы исцелять от проказы. На самом деле он подчиняет волю окружающих, убеждает их в том, чего хочет владелец. Мне пока неизвестно, использовал ли его епископ на прихожанах или всего лишь разыгрывал спектакль с фальшивыми исцелившимися, но он совершенно точно знал о способностях перстня. Потому и не отдал барону – понимал, что, даже если тот искренне вернется в лоно истинной Церкви, девочке это не поможет.

– Хватит сказками нас пичкать. Выдумываешь одно вранье за другим с тех пор, как появился, – ощерился конокрад. – Плевать мне, что эта штуковина делает, исцеляет или в глаза ссыт, главное – она огромных денег стоит. Заартачишься…

Он не договорил – Арген сделал почти незаметное движение рукой. Вигер услышал глухой удар, неприятное чавканье, и Баско как подкошенный упал. Из глаза у него торчал его же нож, оброненный вчера, во время первой неудачной атаки на чужака.

– Давно хотел это сделать, – равнодушно пояснил Арген.

– Ах ты… – едва не захлебнулся рыцарь, вновь выхватывая клинок.

– Вигер, ты умнее и опытнее неудачников, которых подобрал себе в команду, – холодным голосом предупредил тот. – Не делай глупостей. Артефакт будет уничтожен в любом случае. Ты ведь уже встречался с моим орденом и знаешь, как это работает.

– Ты… – Вигер стиснул зубы и сжал пальцы на рукояти меча так, что их чуть не свело. – Каратель? Не может быть.

– Может. Я предупреждал, и не раз. Не мои проблемы, что вы не хотели слушать.

Пролог (ч. 6)

– Я тебе не верю, – хрипло произнес Вигер. – Баско был прав, ты брешешь как пес, перебегаешь из лагеря в лагерь, когда начинает пахнуть жареным, и везде ищешь наживы. Ты отменный боец, но не каратель, а обычное брехло, и ты не уничтожишь артефакт, а перепродашь его подороже кому-нибудь другому, так же, как это сделал барон.

– Нет, – Арген пожал плечами и встряхнул рукой, в которой держал реликвию. – Вот тебе доказательство, что я так не поступлю.

По камню вдруг пошли трещины, хотя на него не воздействовали никакие видимые силы. Мелких белых царапин становилось все больше и больше, пока наконец бриллиант не раскололся, осыпавшись в траву белым облачком пыли, сверкающим, как снежинки солнечным зимним днем.

У Вигера открылся рот. Невозможно…

А потом на краю разума сверкнуло понимание. Арген ведь сам только что признался – артефакт убеждает жертву в том, что нужно хозяину. Бриллиант не раскалывался. Это Арген заставил его соткать прямо в голове Вигера иллюзию уничтоженного артефакта, чтобы он развернулся и ушел.

Рыцарь усмехнулся.

– Пошел ты.

И кинулся с поднятым мечом на карателя.

Арген вздохнул и взмахнул рукой. Вигер споткнулся и упал лицом в траву, выронив оружие. Больше он не шевелился. Сердце, подчиняясь той же силе магии, что уничтожила артефакт, разорвалось прямо в груди седого рыцаря.

– Жадный дурак, – дернул ртом каратель, глядя на неподвижное тело. – А мог бы жить. Почему всё всегда заканчивается одинаково?..

Он посмотрел на покрытый царапинами перстень и пустое «гнездо» там, где только что находился камень. Без него кольцо потеряло очарование и стало простым куском золота, даже не слишком привлекательным.

– Приору понадобятся доказательства, – пробормотал сам себе Арген и сунул перстень под рубашку, в потайной карман.

Он едва не вздрогнул, когда сзади раздался топот копыт. Ах да, еще же охотник…

– Я его все-таки поймал! – прозвучал радостный голос, который, впрочем, быстро потерял нотки энтузиазма. – А что… э… Арген? Что с остальными?

Арген повернулся и молча посмотрел на последнего из наемников.

– Ты их убил, да? – побелевшими губами прошептал тот. – Ты действительно каратель.

– Да.

– Я всегда был истовым прихожанином, клянусь…

– Знаю. Если скажешь имя заказчика, отпущу.

– Его зовут Саттвек! – выпалил он. – Купец из Ольмарка!

– Спасибо. А теперь скачи отсюда, пока я не передумал.

Уговаривать его не пришлось. Он принялся торопливо разворачивать коня, понукая его возгласами, но Арген сделал стремительный шаг к трупу конокрада, вытащил из глазницы нож и метнул его второй раз.

Клинок вошел в спину. Охнув, охотник вывалился из седла. Конь, почуяв свободу, заржал и галопом унесся в поля. Арген проводил его взглядом, затем приблизился к охотнику, перевернул его и несколько мгновений смотрел в остекленевшие глаза.

– Прости, – сказал он, хотя убитый уже не мог его слышать. – Прихожанином ты был, может, и истовым, но знал о том, что перстень исцеляет, значит, он магический и должен находиться под контролем Церкви. А ты все равно собирался его отдать какому-то купцу. К тому же тебе известны мое имя и внешность, а доверия нет. Разболтаешь еще где-нибудь. Ну, разболтал бы, – исправился каратель.

Труп ему, конечно же, ничего не ответил. Арген вздохнул, упер руки в бока и еще раз внимательно изучил поле боя, стараясь не упускать деталей и мысленно зарисовывая увиденное так, чтобы оно навсегда отпечаталось в памяти.

Захдарцы, жители нечестивой империи магопоклонников, были в основном смуглыми, большеглазыми и черноволосыми. Хотя встречались там и другие: курчавые и черные, как уголь, светловолосые и голубоглазые, рыжие, с глазами как изумруды – какие хочешь, поскольку захдарцы покорили много земель, везде захватывали рабов и везли к себе.

Однако во вражеском отряде, который собирался перевезти артефакт через горы, не нашлось ни одного с подобной внешностью. Темноволосые или русые, все были светлокожими и явно родились здесь, в Лиоте, как и Арген. В крайнем случае в каком-то из соседних независимых герцогств или королевств.

Каратель поискал в седельных сумках, залез мертвецам под одежду, но не нашел ни бумаг, ни захдарских символов, ни вообще никакого указания на то, кому эти люди могли подчиняться. Неужели они только назвались нечестивцами, а на самом деле были своими, лиотцами?

Это Захдар, наступающий на цивилизованный северный мир, пытается запутать и натравить Лиоту, главный оплот веры в Единого Бога в этой части континента, на саму себя? Или действительно у них в стане предатели, которые собирают древние колдовские артефакты, хотя подобная магия уже века под запретом?

У Аргена не было ответов, да и не предполагалось, что он должен их искать. У него своя работа – не допускать, чтобы магия выходила из-под контроля Церкви. И он эту работу только что выполнил хорошо.

Каратель уже присмотрел смирную лошадку из уцелевших и направился к ней, когда в ушах прозвучал голос.

Нет, не так.

ГОЛОС.

Глава 1.1

Мальерта была небольшим городом на юге Лиотского королевства, тихим и спокойным, окруженным садами и полями. Хотя сама она не могла похвастаться значимыми святынями или важными достопримечательностями, зато через нее пролегал крупный паломнический путь, который позволял городку процветать.

Аргену здесь нравилось. Иногда он думал, что, когда состарится, мог бы поселиться здесь и часами слушать, как шелестит листва апельсиновых деревьев. Пожалуй, он даже посадил бы парочку у себя в саду…

Одна проблема – каратели редко доживали до старости.

У Ордена воинов Слова Божьего, как официально называли карателей, в Мальерте не было постоянного представительства. В регионе занимались земледелием, конфликты между лордами если и вспыхивали, то никак не из-за магических артефактов, а из-за претензий на пахотные земли, и присутствие крупного подразделения столь неоднозначной организации здесь не требовалось.

Однако совсем закрыть глаза на Мальерту для ордена было бы ошибкой. Каждый день через нее десятками, а в летний сезон и сотнями текли паломники. После города их пути разделялись. Кто-то уходил на юго-восток, чтобы поклониться мощам святого Кербека, покровителя пахарей. Кто-то поворачивал на юго-запад, чтобы посетить гору, где вознесся на небеса святой Ледберт, любимый моряками за то, что научил их ориентироваться по звездам и безопасно пересекать моря. Часть паломников, как правило, женщины, ступала прямо, чтобы помолиться святой Бартанде, дарующей детей тем, кто не подолгу не мог их заиметь.

Это значило, что через Мальерту постоянно проносили священные «сувениры» – камешки на память с горы Ледберта, апельсины, которые якобы стоит съесть, и сразу забеременеешь, семена, будто бы благословленные самим Кербеком, хотя он жил пять веков назад, когда этот благодатный край только осваивался первыми лиотцами.

Подавляющее число «сувениров» и «святынь» представляло собой чистейшее надувательство. Верховенству ордена это не нравилось, но сколько с дураками ни борись, они никогда не переведутся, а пока есть дураки, не исчезнут и мошенники. Время от времени самых наглых сажали или даже вешали, однако по большей части на них махали рукой.

Истинную проблему представляло собой то, что через Мальерту среди откровенного хлама иногда проходили подлинные артефакты древних времен, до сих пор заряженные магией.

Поэтому, хотя официального и постоянного представительства Ордена воинов Слова Божьего здесь не существовало, в городе постоянно присутствовал кто-то из орденского духовенства и несколько помощников-секретарей. У них было необходимо регистрировать все провезенные святыни, а если у кого-то из паломников или жителей возникали сомнения насчет продаваемых с лотков «сувениров», то разрешалось обратиться к орденскому представителю, и тот организовывал проверку. Помня об этом, мошенники старались не наглеть так, как во многих других провинциальных городках.

Время от времени здесь останавливались и орденские братья, которые выполняли задания в этой части страны и заезжали в Мальерту отдохнуть. Бордели и бани для паломников действовали в городе почти круглосуточно, и там с радостью принимали даже карателей, невзирая на их черную славу. Особенно если те хорошо платили, а с этим у братьев обычно проблем не встречалось.

В общем, хороший, всем прекрасный городок. Как его не любить?

Арген привычно натянул пониже капюшон, въехав в город, побросал мелкие монетки нищим у ворот и направил лошадь к монастырю святого Фиренция.

Иронично, что этот святой возводил бедность превыше других ценностей, а его последователи, строго следя за распределением богатств у простых людей и не позволяя никому богатеть сверх меры, при этом безгранично накапливали золото у самих себя.

Впрочем, польза от них все же была. Монахи-фиренцианцы с охотой становились посредниками в любой сделке, гарантируя, что условия будут соблюдены всеми сторонами, и не допускали двусмысленных трактовок. Если ты воспользовался помощью фиренцианцев, то, конечно, выложил приличную сумму за их услуги, зато можешь быть уверен, что тебя не обманут ни при каких обстоятельствах.

Ничего удивительного, что приор Вайс, нынешний представитель ордена в Мальерте, расположился именно у фиренцианцев.

Толстые стены монастыря, сложенные из местного рыжеватого камня, возвышались близко к городскому центру. Когда-то они находились на окраине, но волей-неволей монахи, учитывая их деятельность, перетягивали самые бурлящие очаги мальертской жизни на себя. Хотя некоторые братья ворчали на неизбежный шум, Аргену нравилось даже это – не надо никуда далеко ходить, все самое нужное рядом.

Он любезно поприветствовал монахов-привратников, отвел лошадь в конюшню и первым делом зашел в храм помолиться, полюбоваться старинными фресками и собраться с мыслями. Потом уже спросил, где приор Вайс, и отправился к нему.

Священник сидел у себя в кабинете, который скромно располагался прямо в его же жилых покоях. Его стол, широкий и массивный, стоял у двух стрельчатых окон, причудливо соединенных в одно целое с помощью орнаментов и перемычек. Столы двух секретарей, трудившихся здесь же, разместились у боковых стен, куда падало меньше света.

Арген бывал в этом месте уже несколько раз, однако по давней привычке окинул низкое сводчатое помещение внимательным взглядом, прежде чем войти, потом уже шагнул внутрь.

Работы у ордена явно прибавилось – столы были завалены бумагами, шкатулки с разными предметами, видимо, святынями, присланными на оценку, занимали все полки и горами высились на полу. Два секретаря, мужчины в летах, устало хмурили брови, хотя час на дворе стоял еще только полуденный. Вайс выглядел немногим бодрее, но он был и моложе. Арген сомневался, что ему исполнилось хотя бы двадцать пять.

Глава 1.2

Увидев в дверях Аргена, он сразу приподнялся и радушно распростер к нему руки.

– Арген Дан-Руа! Как давно мы не виделись. Друзья, – обратился приор к секретарям, – время обеденное. Не желаете ли устроить перерыв?

Мужчины разом повеселели, отложили писчие перья и вышли, напоследок обменявшись с гостем кивками. Арген подошел ближе к столу Вайса и только сейчас заметил, что на стенах, чистых в прошлое посещение, теперь появилась разметка. В набросках угадывались фигуры людей и целые сюжеты.

Вот Бог дарует людям все возможные блага, но людям этого оказывается мало. На следующей заготовке для фрески Сатана предлагает им иллюзию всесилия, создает магию, обуздывая которую, люди сами начинают мнить себя богами.

Бог запрещает магию, но люди, уже вкусившие ее плодов, страдают без нее. Господь милостив и потому очищает несколько видов магии от влияния Сатаны и помещает всех магов под надзор Церкви, которая внимательно следит за тем, чтобы чары применялись только во благо.

На очередной фреске под широко расставленными для благословения руками проходит целая вереница магов: целители, строители и садовники, которые держат в ладонях миниатюры со своими творениями. Излеченные короли, величественные соборы, невероятные дворцы с многоярусными садами…

Но люди все равно недовольны. Они продолжают использовать запрещенную магию: ментальную, которая заставляет других подчиняться воле хозяина, огненную, поскольку она ничего не создает, а только разрушает, магию иллюзий – воплощенную ложь, а также артефакторику, опасную тем, что усиленная колдовством вещь способна работать в любых руках, даже злых.

Бог милостив. Он не хочет наказывать за непослушание своих детей, тех, кому дал всё, кого холил и лелеял. Карать неугодных должны им подобные. Поэтому Бог выбирает самого мерзкого из преступников и предлагает ему выбор: получить шанс на спасение и выполнять божественную волю, преследуя тех, кто использует запретную магию, либо же гарантированно гореть в аду.

Преступник соглашается. Так появляется первый каратель – первый воин Церкви, который имеет право пользоваться запрещенной магией…

– Брат Арген, – громко прокашлялся приор, напоминая о себе.

Арген оторвал взгляд от наброска для будущей фрески.

– Простите, отец Вайс. Засмотрелся. Я думал, фиренцианцы дают ордену лишь временную резиденцию, а эти заготовки для картин намекают, что она превращается в очень даже постоянную. Полагаю, это значит, что вы здесь задерживаетесь надолго?

Священник вздохнул.

– Я человек, брат Арген. Это значит, что я слаб. Признаюсь, время от времени у меня проскакивают мысли заняться чем-нибудь более спокойным. Как минимум тем, что не рискует взорваться у тебя в руках.

Он задержал взгляд на столе одного из секретарей. Каратель посмотрел на то же место и увидел прожженную дыру в столешнице.

– Все живы? – уточнил он.

– Слава Богу, да. Секретарь допустил неосторожность при проверке очередной… безделушки, как он полагал. А та оказалась действующим артефактом. К счастью, секретарь успел отбежать, прежде чем штуковина сработала и чуть не спалила ему стол. Господь милостив – никто не пострадал, при этом выводы сделаны.

– Господь милостив, – повторил Арген фразу, одну из самых часто произносимых в их ордене.

– Так вот, – вернулся Вайс к своей мысли. – К сожалению, вне зависимости от того, чего хочется лично мне, высшее духовенство считает, что я нахожусь на том самом месте, где и должен. Постоянное представительство в Мальерте пока не открывается, но орден оплатил фиренцианцам аренду этого кабинета на пять лет вперед. Вы умный человек, вряд ли вам нужно разжевывать, что это значит.

Каратель кивнул.

Учитывая количество шкатулок с потенциальными опасными артефактами в одном помещении, трех человек и нескольких братьев, которые даже не постоянно присутствовали в городе, для Мальеты явно мало. Пусть и не прямо завтра, но рано или поздно полноценное орденское представительство здесь все же появится.

– Я окончательно перейду под ваше начало или меня отправят в другую провинцию для выполнения новых заданий? – уточнил Арген.

– Давайте в первую очередь разберемся с вашим нынешним заданием, – уклончиво ответил приор. – Поскольку вы здесь, нужно полагать, что оно выполнено?

Каратель молча подал ему ворох бумаг: перечень лиц, участвующих в торгах за перстень, с именами или, если не удалось выяснить имя, примерным описанием внешности, письма, подтверждающие вину, а также личные признания в тех случаях, когда их удавалось получить.

Разумеется, самим карателям письменные признания не требовались – руки братьев направлял сам Бог. Однако там, где оказывались замешаны аристократы, почва становилась зыбкой, и во избежание проблем со светским обществом лучше было достать доказательства.

Вайс быстро пролистал бумаги, задержавшись лишь на некоторых.

– Райбек? – возмутился он. – Вы опять его не тронули?

Арген пожал плечами.

– Он жадный ублюдок, но он на нашей стороне. Если бы не сведения, которые он нам предоставляет, мы бы не нашли многие из утерянных в последние годы артефактов.