В плену лживого солнца

Время до

Пустыня гудела от звона железа и рёва чудовищ. В разверстые провалы сбрасывались мёртвые бестии и отяжелевшие тела растерзанных воинов.

Замерев посреди кипучего ада, заворожённый Аршухан глядел в потемневшее небо. Там, словно отраженье в воде, проступили рассеянные картины: необъятное море песка и незнакомые исполинские сооружения. Так могло расслоиться пространство. Или же время приоткрыло новый виток.

Небо начало опускаться, склеивая две грани одного мироздания. Но странная картина вдруг изменилась. Гигантское зеркало иллюзии дрогнуло, разошлось кругами, как расходятся круги по воде, и растворилось в дрожащем мареве поднятой пыли.

Аршухан моргнул и потряс головой. Небесный мираж исчез, вместо него вернулся грохот сражения.

Вокруг не умолкала тягучая музыка смерти. Людские стоны под аккомпанемент звонко лязгающего металла и дикого ора демонов. Армия света гнала остатки противника, очищая священные земли от скверны.

Аршухан проехал мимо дымящихся ям и куч изрубленных тел, выискивая злейшего врага великого царства.

Демоноподобный лежал, привалившись спиной к боку своего мёртвого коня. Грудь тёмного правителя разворотило в кровавое месиво, но он был ещё жив. Изо рта на подбородок сбегала булькающая алая пена.

Аршухан склонился над Боуло, сгрёб в кулак гриву жёстких волос и приставил к горлу умирающего остро наточенное лезвие. В глазах Боуло не было ни тени страха, ни сожаления. Он в презрительной улыбке обнажил заострённые зубы.

Что он сказал Аршухану, не слышал никто. Звенящий гул и неумолчные вопли заглушили злобный рык воеводы, одним движением пресекшего жизнь тёмного беса.

Палящее солнце достигло зенита и перекатило на другую сторону неба. Ожили тени, повеяло лёгкой прохладой. Ещё стелился дымной завесой горизонт, ещё гуляли отзвуки прошедших сражений, а в Светлый Град уже возвращались защитники. Немало полегло их в пустыне, в Джахи[1] въезжала лишь пятая часть.

Высокие врата распахнулись, и по мощёным улицам зацокали копыта коней. В полумраке дворов возникло движение. Из ворот робко выглянули обеспокоенные лица. В проулках и тенистых аллеях появились первые жители. Население Великого Города всё смелее покидало укрытия и, стекаясь в общий поток, стягивалось к главной площади.

Аршухан направил коня во внутренний двор храма-дворца. Спрыгнув на землю, вестник победы бросил поводья подоспевшему служителю и, прихватив замотанную в покрывало ношу, взбежал по белокаменной лестнице.

Солнце к тому времени сошло на ступень, придав светлым городским стенам розоватый оттенок.

Пройдя сквозь обитель Создателя, Аршухан остановился на верхней ступени портала. На площади, окружённой золотыми колоннами, в немом ожидании замерли жители. Он глянул назад – эта победа далась ему тяжко – и, повернувшись к людскому морю, отыскал утомлённые лица воинов. Найдя в глазах бомани[2] признание и поддержку, Аршухан выпрямил спину и заговорил:

– Слушайте, свободолюбивые жители великого города! Слушай, вся Светлая Джахи! С этого дня больше никто не посмеет угрожать солнцеликому народу Áтон[3]. Страх пал! Отныне ни одного крика не издаст застигнутое злом дитя и ни одной слезы не проронит потерявшая сына мать. Дома не будут разорены и разрушены. Посевы не пострадают от набегов тысяч варваров. И ни один воин больше не падёт на поле сражения!

Дневное светило спустилось ещё на ступень, готовое погрузиться в бездну за краем земли. Аршухан глянул на небо и развязал покрывало.

– Вот вам моё слово!

Удерживая за слипшиеся волосы, он высоко поднял жуткий трофей – окровавленную голову Боуло.

– Пал последний враг непобедимой Áтон! Пал самый беспощадный из демонов.

Он швырнул отрубленную голову к ногам собравшихся жителей. Передние ряды отшатнулись, по толпе прошёл единый тяжёлый вздох.

– Ты свободен, мой великий народ! – воздел руки оратор. – Ты, годами терзаемый страхом перед угрозами Тёмных правителей.

Во время пламенной речи воины стали припадать на колено и все как один почтительно склонили головы. С напряжённых лиц горожан сходили недоверие и тревога. Страх отпускал. В душах пробудились ростки несмелой надежды. Джахияне вслед за воинами опускались перед оратором на колено и благодарственно прикладывали руку к сердцу. По запруженной площади пошли гулять волны восхваления, и к божественному солнцу вознеслось новое имя.

Никто из погруженных в собственные переживания горожан не заметил фигуру в чёрном, стоящую в тени между колоннами. Тонкий силуэт неуловимо быстро отступил вглубь анфилады, растворяясь в густом полумраке. Над плотной сеткой, прикрывающей нижнюю часть лица, пламенно блеснули пронзительно-синие глаза.

Западающее солнце скользило лучами по площади. Собиралось сияющими бликами на дисках храмовых колонн. И, проникая в отходящие коридоры, подкрадывалось к ногам, обутым в лёгкие кожаные сандалии. Опустив голову и пряча сверкающий взгляд, женщина продолжала отступать в полумрак.

Покидая храм, она с болью в душе слушала всеобщий хор ликования…

Под торжественные песнопения тайком пробиралась узкими улочками и тенистыми двориками…

ЧАСТЬ I. Глава 1

XXI век, Новое Летоисчисление

(эпоха по прошествии ���� солнечных периодов)

Северная Африка

Солнце лениво плыло по ясному небу, ведя по барханам текучие тени. Горячий воздух стоял плотной стеной. Вслед путешественникам взвихрялся песок. Парнишка в просторной рубахе поверх клетчатых бриджей дёрнул плечом, в очередной раз подбрасывая сползающий мешок.

– Бадру, ты уверен, что это здесь? – спросил его спутник, долговязый юноша с лицом цвета жжёной карамели. – Два часа идём, и никаких намёков.

– Здесь, Паки, здесь, – остановился тот. Сняв с плеча мешок, он вытащил пластиковую бутылку и, откупорив, жадно припал губами к горлышку. После нескольких глотков тёплой воды, парнишка щурясь посмотрел на солнце. – Почтенный Хаджи Мансур тоже говорил, что небо цвело на запад от пересохшего арыка.

– Да мы арык час назад прошли!

Бадру молча сунул бутылку обратно в мешок, приложил ладонь козырьком ко лбу и всмотрелся в дрожащее марево горизонта. В полста шагах впереди высилось нагромождение валунов, на котором сидел орёл с бурым оперением. Почуяв чужаков, крупная птица тяжело взмахнула крыльями и поспешила убраться с дороги людей. С высоты, оглашая пустыню, прилетел пронзительный крик.

Вздрогнув, друзья проводили пустынного странника и, побуждаемые внезапной догадкой, заторопились к оставленному птицей месту. Бадру первым перебрался через валуны и спрыгнул в песок.

– Нашли! Я знал! Говорил же… – затараторил он. – Видишь теперь?!

У ног зияла яма – вниз уходил древний, наполовину разрушенный колодец. Местами каменная кладка вывалилась, обнажив рыжий слой грунта.

Паки стащил кепку и запустил руку в смоляно-чёрные волосы.

– Землетрясение вскрыло? – поскрёб он затылок. Затем встал на колени у края ямы и посветил фонариком вниз.

Колодец был неглубоким. Одну из стен у самого дна прикрывали выгоревшие доски.

Бадру сбросил на землю мешок, сел на корточки и взялся деловито извлекать инструменты. Вбив колышки и закрепив верёвку, приятели спустились в колодец и отбросили доски в сторону. Перед ними открылась железная решётка. За ней пятно света выхватило серый арочный свод уходящего в черноту туннеля.

– И куда он ведёт? – озадачился Паки.

– К сокровищам, – не задумываясь ответил приятель. – Здесь же караванный путь проходил.

– Шутишь! Он проходил через арык. Там и стоянка была. Не-не, там что-то другое.

– Ну так проще пойти да узнать.

Они выдолбили решётку и привалили к стене. Бадру достал мобильник, сделал несколько снимков колодца и решётки. Хохмы ради захватил озадаченное лицо друга, вызвав у того недовольство. Закончив, парень решительно шагнул в туннель.

Товарищ схватил его за локоть:

– Подожди!

– Чего?

– Н-не знаю…

– Да чего ты?.. Передумал, что ли? Пошли уже.

Бадру посветил в таинственный коридор. Синий луч заскользил вдоль неровных стен и потерялся в кромешной тьме. Паки задрал голову и сощурился. Над ним, ограниченный стенами колодца, голубел круг неба. Сверху тонкими струйками ссыпался золотистый песок. Древняя тайна, скрытая под тяжёлыми барханами, всколыхнула в душе сомнения. Но любопытство оказалось сильнее, и парень следом за приятелем занырнул в туннель.

Настороженную тишину подземелья изредка нарушали шелест песка, тихое завывание ветра в трубе колодца и далёкий орлиный крик.

Парни перебрались через обрушенные опоры и оказались в небольшой полости с сухим затхлым воздухом. В противоположной стене чернел проём, за которым оказались ступенчато уложенные каменные плиты, полого уходящие вниз. Приятели достигли дна и, увязая в песке, двинулись дальше. Но вскоре вынуждены были остановиться – на пути неожиданно выросло нагромождение колотых глыб. Оно упиралось в потолок и полностью перегораживало туннель.

– Ё-моё… – растерялся Бадру.

Товарищ приложил ладони к массивному камню.

– Дальше не пройти, – пробормотал он. – Жаль.

Со стоном разочарования Бадру привалился спиной к стене. Почему-то захотелось смеяться. Будто его, глупого и доверчивого, звонко щёлкнули по носу. Однако невесёлый смех тут же оборвался, и, упав на колени, парень стал торопливо разгребать песок.

– Что там? – Заинтересованный товарищ присел рядом и коротко вдохнул.

Бадру поднял на него потрясённое лицо, на запылённой ладони лежала древняя монета. На рыжеватом диске диаметром в две фаланги просматривался чеканный мужественный профиль.

Паки погрузил руку в разрытый песок. Отбросил несколько голышей и извлёк на свет ещё один увесистый кругляш.

Воодушевлённые находкой парни кинулись рыться в песке, пока не обнаружили ещё с десяток монет. Промытые водой, те засияли в электрическом свете насыщенно-золотистым оттенком. По краю проступили чудны́е витые символы.

Глава 2

Звонок разбудил его рано поутру, грубо вторгшись в абстрактные сны. Росс нашарил на тумбе мобильник. Экран был пуст, но устройство разрывалось от входящего. Туго соображая, Эд активировал соединение. Сквозь шипение и скрип помех раздавалось нечто неразборчивое.

– Что? – Росс нахмурился, приподнимаясь на локте. – Север, ты, что ли? Не отошёл от вчерашнего?

Он глянул на экран – всё так же пусто – и вновь поднёс мобильник к уху. На долю секунды показалось, что издалека доносится зов. Безжизненный и бесцветный. Такой мог принадлежать бестелесному созданию. И опять всё забили досадный шорох, поскрипывания и щелчки. На дне души колыхнулась знакомая смутная тревога.

– Да что за чёрт! – Он свесил ноги с кровати, перебросил мобильник в другую руку и встал. – Кто это?!

В ухо полетел гудок оборванного соединения, заставив замереть. Это был древний длинный гудок! Эд сделал шаг к окну, задев ногой стеклянную бутылку из-под кваса. Опрокинувшись, та с грохотом откатилась к стене, расплескав по полу остатки янтарного напитка.

Беззвучно выругавшись, Росс сдвинул ночной экран. Нет. Он пока не сошёл с ума. Снаружи его мир – Восточный Полис – современный, высокотехнологичный, удобный. Солнце поднималось из-за серебристого переплетения городской паутины. Отражалось в ртутно-гладких стенах жилых каньонов. Насквозь прошивало защитные купола скверов, круглогодичного пышущих здоровой яркой зеленью. По-хозяйски обходя планету, мощное светило скользило по энерго-полотнам многоуровневых транспортных линий, мерцало на синей глади водоёмов и озаряло лица счастливых землян.

Отправив запрос на историю соединений, Росс получил ожидаемый ответ – последнее соединение с данного устройства было зафиксировано накануне вечером.

«Было, много раз уже было. Но что это?»

Одни лишь догадки, гипотезы, версии. На уровне интуиции, без реальных доказательств. Такое бывает – необъяснимый стук среди ночи, звонок ниоткуда, тревожные сны. Они часто работают предупреждением о грядущей опасности.

Хмыкнув, он положил мобильник на кровать и с усилием потёр виски. Голову начинала заполнять тупая боль. На тумбе ожил «клещ»[4]. Устройство пискнуло, после чего на чёрном глянцевом экране мягко запульсировала точка, раз за разом выпуская тонкий зелёный зигзаг. База!

За десять минут Земля не слетит с оси.

Игнорируя вызов, Эд подхватил с пола штаны и досадливо цыкнул. Бурые засохшие разводы на коленях напомнили неудачное приземление в грязь прошлым вечером, в ушах зазвучало эхо неудержимого хохота двух придурков, по очереди ведущих друг друга домой.

Бутылка у стены тихо звякнула.

– Подожди с уборкой, пока не уйду, – пробурчал он хрипло и, разминая затёкшую шею, отправился в гигиенический блок. – Лучше двойной энергетик сваргань.

– Сахара как обычно? – отозвался приятный женский голос. – Одну дозу?

– Да! – рявкнул Росс, заходя в душевую кабину. Голова всё сильнее раскалывалась от немилосердной боли. – Так трудно запомнить?! Расстанемся.

Он утопил кнопку в стеновой панели. Сверху хлынул благословенный холодный поток и зазмеился между лопатками. Шум воды заглушил ответ. Наверняка, обиделась, усмехнулся Росс. Не удержался, припечатал-таки в конце.

Он не переживал. Спонтанная угроза расстаться была ничем по сравнению с обдуманным решением и убийственным обещанием поменять старую систему на новую. В отношениях с привычной моделью «Стандарт» (или проще, старухой) он старался не переходить грань. Себе спокойнее. Иначе из-за якобы непредвиденного программного сбоя дымящийся и истекающий соком стейк вместо кетчупа мог оказаться щедро приправлен мятным сиропом.

Две минуты вынужденно-добровольной экзекуции, и он вновь почувствовал себя человеком. Выйдя из душевой, быстро оделся, пригладил перед зеркальной стеной потемневшие от влаги волосы и провёл ладонью по подбородку, синему от двухдневной щетины. Криво дёрнул щекой – сойдёт ещё. А вот глаза… Покрасневшие белки ясно указывали на недосып.

Чёртов Север! Затащил-таки в тот грязный кабак около своего дома, где полным ходом шло привычное для местного сборища развлечение. Под визгливое соло рокера и партию убойных басов два здоровенных борова от души угощали друг друга пудовыми кулаками.

На ходу догнавшись чашкой двойного энергетика, Росс накинул на запястье «клещ» и застегнул браслет. Глянул на часы – пора спешить. На дне ящика потайной ниши в стене сизовато-холодным блеском отсвечивал пистолет. Росс набросил наплечную кобуру, механическим движением вогнал в неё оружие и, прихватив запасной магазин, вкатил ящик обратно. Податливое стеновое покрытие слилось в сплошное полотно, маскируя хранилище. Сунув форменную куртку под мышку, Эд покинул квартиру через отдельный выход и взбежал по узкой металлической лестнице. На техэтаже дожидалась вытянутая капсула аэромобиля.

Ворота воздушной стоянки поползли в стороны, открывая широкую панораму гигантского технополиса. Снаружи ворвался сонм звуков наполненного жизнью пространства. К ним прибавился ещё один. Растущий гул ожившего двигателя достиг пика. Снявшись с места, аэромобиль вынырнул из чрева высотки, плавно развернулся и устремился на юго-запад.

____________________

[4] «Клещ» (профжаргон) – устройство связи, которым снабжены служащие организации «Аргус»; обеспечивает соединение через защищённый канал; название приобрело по той причине, что члены организации «в деле» (рабочий период продолжительностью от 1-го до 3-х месяцев) вынуждены постоянно иметь устройство при себе.

Глава 3

По установленной лестнице группа спустилась в колодец и вошла в туннель. С протянутых вдоль свода кабелей свисали лампочки, изгоняя тьму из расчищенного коридора. Проход подготовили заранее. Рабочие трудились в подземелье в течение многих дней, освобождая от кусков обрушенной кладки, старых подпорок и выложенных стеной валунов.

Профессор задержался у металлоконструкции (такими укрепили всё подземелье) и заглянул в чернеющий зев очередного туннеля. Дальше полого спускались плиты-ступени. В конце нижнего уровня исследователей ждал ответ на главный вопрос, ради которого и была организована экспедиция. Подтвердится невероятная гипотеза учёных, или они всего лишь натолкнулись на древнее поселение, которое с истощением водного источника переместилось в благоприятные для жизни условия. Сам профессор для себя уже давно сделал все выводы. Но для порядка требовались железные аргументы.

– Марго, вы готовы? – спросил он в рацию и, стащив бедуинку, взялся обмахиваться.

Рядом остановился Ситник и рванул ворот рубашки. В подземелье стояла духота.

– Да, Борис Анатольевич, – ожил динамик голосом ассистентки. – Аппаратура подключена и настроена.

– Что по показаниям приборов?

– В пределах нормы.

До уха профессора долетел смешок Лин.

– Сгустков эктоплазмы не обнаружено, – не преминула она поддеть непреклонного родственника. – Можете не бояться, призраки фараонов вас не побеспокоят.

– Внимательнее к деталям, Марго, – дежурной фразой распорядился Лебедев, намеренно игнорируя попытку племянницы пошутить, и, подбоченившись, стал наблюдать, как в подземелье спускаются рабочие. Двое тащили набор необходимого научного оборудования. – Начинайте отслеживать показания. Пусть Алина лично займётся отсеиванием «мусорных» данных. Всё, работайте.

– Да, профессор, – деловито отозвалась Марго. Её голос сопроводил вздох сожаления родственницы и устройство отключилось.

Лебедев убрал рацию и посмотрел на Ситника. В глазах парня плясали смешинки. Хитрость старшего коллеги, не желающего брать в подземелье племянницу, была очевидна.

– Проф, мне кажется ваша опека над Лин… мм… как бы излишняя. Она взрослый человек и вполне способна…

– Вадим, и ты туда же! – возмутился учёный. – Поверь, эта девочка себя в обиду не даст. Так что не стоит разыгрывать из себя защитника, роль рыцаря тебе не идёт. Лучше на-ка, – он подал ему металлоискатель, – займись делом.

Мгновенно переключив внимание, Ситник активировал прибор.

– Монеты были найдены здесь? – Он с любопытством поводил катушкой у своих ног. Прибор радостно запиликал, среагировав на металлические вставки ботинок.

Лебедев неодобрительно посмотрел на молодого коллегу.

– Внизу, у завала, – ответил он сухо. – Хотя сдаётся мне, после нашей рабочей братии там уже вряд ли что-то отыщется.

Он отрегулировал яркость фонарика и позвал Ситника за собой.

Внизу затаилась темнота, потому как на следующем уровне осветительные приборы по непонятной причине отказывались работать. Ещё на этапе расчистки проходов постоянно скакало напряжение, перегорали лампы и обрывались кабели. Иначе, чем мистикой, происходящее было не назвать. В итоге было решено оставить всё как есть, а спускаться с обычными фонарями.

Жёлтый вытянутый луч ныряющими движениями перемещался по щербатым плитам-ступеням. Ситник настороженно дышал в спину профессору. Металлоискатель в его руках потихоньку поскрипывал. Иногда резко взвизгивая, прибор тут же умолкал, но вскоре вновь начинал выдавать странные ломаные сигналы. Позади археологов вереницей растянулась группа помощников. Рабочие шли в полном молчании.

Сойдя с последней плиты-ступени, компания двинулась в конец коридора. Проход раздался по сторонам, стал просторнее. Свод поднялся. Нестройный топот постепенно затих, и пришедшие замерли перед громоздкими витыми решётками ворот, за которыми проглядывала тёмная деревянная поверхность.

Лебедев посветил на круг замка – всё соответствовало расшифрованным записям – и нажал в определённой последовательности нужные символы. Внутри замка громко щёлкнуло, и врата дрогнули. За решётками находились двустворчатые двери из окаменевшего дерева. Профессор повёл фонарём, облив их ярким электрическим светом.

– О, боги… – прошептал он с благоговением, глядя на сверкающую вязь. Знаки чудно́й формы золотились так, словно их нанесли только вчера. – Те же символы… Вадим, ты это видишь?

– Точно, как на монетах, – склонился тот к профессору.

– Уже одного этого должно быть достаточно, чтобы поверить в существование Áтон. – Лебедев с трудом сглотнул вставший в горле ком. – Хотя ты знаешь, что я верил в неё задолго до первых расшифрованных свитков.

– Снимаю шляпу, учитель. Вы как всегда оказались правы. Кто теперь посмеет сказать, что она миф.

– Сказать не скажут, но для официального признания это ничтожно мало.

– Профессор? – раздался гнусавый басок справа.

– Да, Таонга?

– Áтон… что это?

– О-о… Áтон, – взволнованно проговорил Лебедев. – Это великая цивилизация, которая существовала тысячи лет назад.

Глава 4

Обернув раскалённые ручки полотенцем, Таонга снял кастрюлю с огня и водрузил на общий стол. Из-под крышки выбивался белесый парок, дурманящий аппетитным запахом. Ситник потянул носом и стал наблюдать за юношей, ловкими движениями сметающего со стола присохшие крошки и мелкий сор. Над тряпкой с возмущённым зудением вилось облако мух.

– А крылья? – Лин легонько пнула под столом ногу Вадима. – Ты хорошо их рассмотрел?

Молодой учёный положил руки на стол и сцепил пальцы в замок.

– Даже не знаю, на что это было похоже…

– На птицу? – нетерпеливо перебила племянница профессора. Парень помотал головой. – Насекомое? – Он досадливо поморщился. – А на что тогда? – Округлив глаза в притворном ужасе, Лин выпрямилась. – На-дра-ко-на?.. – прошептала она и, не сдержавшись, тоненько захихикала.

Ситник сердито посмотрел на девушку и неожиданно для самого себя расхохотался.

Объявляя обеденный час, Таонга стукнул по подвешенному куску металлической трубы. Над округой разлетелся звенящий удар, и звуки, издаваемые археологическими инструментами, тут же смолкли. Спустя пять минут отработавшая смена потянулась с раскопа в лагерь.

– Что-то Фила с Роджером сегодня не видно, – зашёл под тент свирепого вида африканец с мощной фигурой.

Оборвав смех, Алина с Ситником посмотрели на рабочего. Тот подошёл к висящему на столбе чайнику и, наклонив, подставил открытый рот под прозрачную струю воды. Смочив ладонь, африканец отёр лоснящееся лицо.

– Буру, – под тенью навеса появился профессор, – почему оставили инструмент у колодца? Я же вчера ясно сказал, что пока мы закрываем захоронение. И вот ещё… – он сунул в руки бригадиру запылённую куртку.

Здоровяк извлёк из внутреннего кармана выкидной нож. На выскочившем лезвии стояла метка.

– Это Роджера. – На коричневом лице Буру отразилось недоумение. – Его и Фила сегодня с утра никто не видел.

Брови профессора подскочили.

– Они не вышли на работу? Заболели?

– В лагере их тоже нет, – присоединилась к собравшимся смуглая стройная девушка с влажно-блестящими карими глазами и рассыпанными по плечам чёрными вьющимися волосами.

Буру непроизвольно выпятил и без того широченную мускулистую грудь.

– Как нет? – повернулся Лебедев к своей ассистентке. – Марго?

– Никто ничего не знает, – сообщила та, скользя обманчиво-равнодушным взглядом по компании.

В лагере нарастал шум. Все, кто находился под навесом, вышли на солнце. Стоящие кружком рабочие громко переговаривались.

– Проф! – обернулся один из них и быстрым шагом направился к Лебедеву. Подойдя к учёному, он протянул руку. На мозолистой ладони лежал обрывок ожерелья с подвесками из жёлтых стекляшек. – Мы нашли это у западной границы лабиринта.

– Ливийское стекло[7]! – охнул профессор. – Ах же ж… Решили уйти молча, прихватив то, что нашли на раскопках.

– Куда им идти? – пробасил Буру. – Все автомобили на стоянке. Пешком далеко не уйдут, кругом пустыня.

Он махнул рукой застывшим рабочим и указал на троих мужчин.

– Обыщите весь лагерь, вдруг они где-то отсиживаются. Эти двое и раньше трудовым рвением не отличались. Понабрали отребья! – сплюнул он со злостью. – А мы пока пройдёмся по границе раскопа. Если эта парочка неподалёку, никуда не денутся. И обед тоже! – припечатал он в конце, заметив тень неудовольствия на лицах, обращённых под тень навеса. На столе, в окружении расставленных плошек исходила соблазнительным парком кастрюля со свежеприготовленной снедью.

Молча развернувшись, рабочие ручейками потянулись на поиски пропавших.

– Сообщите сразу, как только их обнаружите! – крикнул вдогонку профессор и присел на лавку напротив притихшей Лин. Та взирала на происходящее с лёгким беспокойством.

– Я тоже пойду, – поднялся Ситник. – Таонга, ты с нами?

Сдержанный на слова юноша молча кивнул. Встряхнув, повесил тряпку на верёвку и повозил влажными ладонями о шорты.

– Не нравится мне всё это, – проворчал Лебедев и, уперев локоть в стол, потёр лоб. – Ох как не нравится.

– Не переживайте, проф, мы обязательно всё выясним, – заверил молодой учёный и поспешил присоединиться к группе Буру.

– Фил, это рыжий такой? – спросил Ситник, взбираясь на очередную насыпь. – Он вроде бы из Британии.

– Рыжий, – мрачно подтвердил Буру. – Он тут один такой. А уж откуда, там не разберёшь. Хитрожопый да изворотливый, не прижучишь.

– А второй?

Африканец глянул на Вадима, проворно перебирающего худыми ногами в вязком жёлтом песке.

– Роджер? Да корешок его. Прихвостень. По всему миру за Филом таскается. Их и на раскоп наняли вместе. Так, вольнонаёмные, перекати-поле, нигде подолгу не задерживаются. Я и раньше с ними сталкивался. Толку от такого отребья – ноль, а уж гонору. Было бы с чего.

Он остановился и козырьком приложил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от слепящего солнца. Внизу, по проулкам древнего города, освобождённого из многовекового плена, бродили рабочие.

Глава 5

Чуткий сон Буру оборвал посторонний шум. Африканец приподнял голову. Поводя глазами, прислушался и сразу определил – шум шёл со стороны сидящих на привязи собак. Животные явно беспокоились.

Темнокожий здоровяк выбрался из спальника. Не потревожив сон соседей по палатке, он с грацией, неожиданной для человека его роста и комплекции, выскользнул наружу.

Над Сахарой раскинулся фиолетовый бархат ночи. Буру вздрогнул от холода. На стоянке негромко хлопнула дверца автомобиля. Уха коснулось мягкое шуршание песка, и из тьмы выплыл силуэт человека.

– Что с собаками? – приглушённо спросил Сандал, входя в скудное пятно света от одинокого фонаря на столбе.

– Я как раз собирался это выяснить, – так же тихо ответил Буру. – Тоже хотите прогуляться?

– Что случилось? – начали раздаваться позади встревоженные голоса проснувшихся работников.

– Оставайтесь на месте! – распорядился Сандал, заставив всех разом умолкнуть. – А лучше вернитесь в свои палатки и не высовывайтесь наружу.

В его руке холодно блеснул пистолет. Включив фонарик, следователь направился к удалённому участку, где на огороженном пятачке под навесом отдыхали псины. Буру молча шёл позади. Внезапно тишину пронзил собачий визг. Сандал вскинул руку и послал вверх предупредительный. Эхо выстрела разлетелось по ночной пустыне и медленно угасло вдали.

Шуршание в песках, громкое и стремительное, пронеслось от «собачьего» угла и исчезло за барханами. Буру крутанулся на месте, но не успел ничего рассмотреть. Только встретил сосредоточенный взгляд Сандала.

– Мать твою, что это было?! – спросил африканец, утирая вспотевшие ладони об обтянутую курткой грудь.

– Идёмте, – позвал следователь и двинулся к собакам.

Их встретили настороженные морды. От угла ограждения доносился тихий скулёж.

– Всё в порядке? – спросил Сандал, наблюдая за мелькающей светлой курткой африканца, обходящего привязанных собак.

– Табо нет на месте, – вынырнул тот на свет. В его руке болтался обрывок ошейника. – Убежала?

Он с сомнением глянул на следователя. Но выражение глаз, с каким тот смотрел на разгрызенный кожаный ремешок, ему не понравилось.

– Предлагаю лечь спать, – заявил Сандал и поднял голову, прислушиваясь к пустынной тишине. – А сразу с утра поищем следы. Сейчас бесполезно.

Они направились обратно к палаткам. Рабочие уже разошлись, мало кто остался снаружи, с любопытством дожидаясь новостей.

– А вы ведь о чём-то подумали, – предположил Буру, шагая рядом со следователем. – Рассказать не хотите?

– Давайте дождёмся утра, – уклончиво ответил Сандал, убирая пистолет в кобуру. – У меня пока нет уверенности. К чему зря наводить панику.

У палаток появились Лебедев и его молодой коллега Ситник.

– Что произошло? – нервно спросил профессор. – Мы слышали выстрел.

– Стрелял я, – ответил Сандал. – Собаки подняли шум.

– Шум? Выяснили, из-за чего?

– Дождитесь утра, – сдержанно повторил следователь.

Оставив Буру и учёных в смятении, он свернул к стоянке и растаял во тьме.

Спустя несколько часов озадаченные Сандал и бригадир вновь стояли под навесом «собачьего» угла.

– Не сказать, чтоб неожиданно, – прокомментировал следователь, – но всё же я надеялся.

– Перед рассветом ветер поднялся, – не без разочарования произнёс Буру и повернулся на оклик.

К ним спешили археологи. Первым открыл рот Лебедев:

– Ну и что здесь ночью было?

– Сложно ответить, все следы пропали, – сообщил Буру и совсем мрачно добавил: – Если, конечно, были.

– Чт… что значит если?! – запинаясь проговорил взволнованный профессор.

Сандал, быстро глянул на бригадира.

– Ну уж что-то от вашей псины должно было остаться, – заметил он осторожно.

Черты лица Буру напряглись. Профессор застыл с открытым ртом.

– А если посмотреть запись с камеры? – предложил Ситник.

– Какой камеры? – оживился следователь.

– Забыл вам сказать, – помялся Лебедев. – Мы же в тот день, когда пропали рабочие, ещё утром нашли у колодца инструменты и куртку Роджера.

– Пропавшего рабочего? – уточнил Сандал.

– Да-да-да. А я ведь наложил строгий запрет на спуск в подземелье. Вот мы с Вадимом… э-э-э… Вадимом Андреевичем, придумали установить на ночь камеру. Ну знаете, так, на всякий случай…

– Я всё понял, – перебил его следователь. – Показывайте вашу камеру.

– Пойдёмте к Марго, – позвал Лебедев и первым направился к светлому шатру, обособленно стоящему на краю лагеря.

– Марго – это…

– Маргарита Ланская, моя ассистентка, – объяснил учёный, семеня впереди компании. – Правда, камера установлена в стороне от лагеря, у подземелья, но мало ли, вдруг на неё что-то попало.

Глава 6

Над бескрайним простором дрожало марево нагретого воздуха. В жарком мире песка и камней гудели древние барханы, исполняя органную мелодию одной ноты под управлением маэстро ветра. Взвихряя верхушки жёлто-рыжих холмов, вольный странник играючи скатывал вниз сыпучие волны. Лёгким дыханием овевал тело, касался кожи, перебирал тонкими пальцами волосы. И улетал прочь, оставляя усталого путника один на один с беспощадной пустыней.

Увязая в мягких песках, человек с трудом переставлял ноги. Не позволяя себе ни на шаг отклониться, он шёл к недосягаемо далёкому горизонту, куда медленно опускался полыхающий шар. Когда за краем земли исчез последний оранжевый отблеск, путник остановился.

Ногам передался лёгкий толчок – в недрах земли зарождалась стихия.

Неожиданно перед человеком всколыхнулось облако бурой пыли. Налетевший ветер поднялся вихрем, образуя рыжий круговорот, и грозно завыл. Вибрация разошлась по пустыне, и от разверстой воронки кругами разбежалась волны. Движение крайней остановилась у ног…

Путник не смел шевельнуться. Затаив дыхание, он просто смотрел, как, осыпаясь песчаным каскадом, перед ним восстаёт остроконечный сияющий исполин. На человека враз навалилась тяжесть. Спеленала и обездвижила. Придавила, точно неподъёмная плита сар-ко-фа-га…

… Умирающий дневной свет сменили густые синие сумерки. Вечерние потёмки – душная тьма подземелья. Путник со страхом уставился перед собой. По щербатым ступеням забродили зыбкие чернильные тени, и массивные врата с таинственной вязью бесшумно пошли отворяться…

Леденящий мрак наблюдал за ним из темноты. Он ждал. Долго и терпеливо. Выбираясь наружу, полз по древним, изборождённым расколами стенам с наложенной печатью безжалостного времени.

Холод кольнул подушечки пальцев, проник в мышцы, пробрал до костей. С трудом вдыхая сдавленной грудью, путник кое-как нашёл в себе силы и отступил. На шаг. Ещё на один…

Ступив пяткой в предательскую яму, он нелепо взмахнул руками и упал навзничь…

… Над ним мерцали холодные звёзды. Вздрогнув, парень подхватился и вытаращился в пугающую темноту.

Ночь. Холод. Тишина. И сонный лагерь.

В груди слабо трепыхалось сердце, всё ещё зажатое в тиски пережитого кошмара. Неповоротливый язык тряпкой прилип к нёбу. Дуг глянул на ружьё, перевёл дыхание и потянулся за фляжкой, чтобы смочить пересохшее горло… да так и застыл, натолкнувшись на жадно горящие зрачки.

Из тьмы выдвинулась хищная морда. Крупная тварь оскалила пасть и предостерегающе зарокотала. Далёкий свет фонаря обрисовал мощные дуги клыков.

Фляжка бесшумно выпала из похолодевших пальцев. Глотку сковал спазм. И в момент, когда подобравшийся зверь бросился к парню, тот уже проваливался в ничто.

***

Вадим проснулся от громких разговоров поблизости. Снаружи, отбрасывая на полотно шатра вытянутые синие тени, стояли несколько человек.

– На привязи, как иначе-то? – произнёс кто-то. – А так разбежались бы.

– Может, и к лучшему, – возразил другой голос, и Вадим вспомнил его обладателя, темнокожего паренька, друга Таонги.

«Кажется, его зовут Мунаш».

Ситник осмотрелся, в шатре он был один. Юрбен и Степной, коллеги-учёные, уже встали. Он сел, спустив ноги с раскладушки. С головы на плечи сыпануло.

«Что за чёрт?..»

Он провёл ладонью по лицу и волосам. На пальцах золотились песчинки.

«Да что за чёрт?!! Откуда?»

Ситник чихнул раз, другой. Закашлялся, взбивая вокруг головы белесое облако, и быстрыми движениями принялся стряхивать песок.

За палаткой всё ещё топтались работники.

– Чего вы здесь собрались? – услышал он Лебедева.

– Дуг пропал, – убитым голосом сообщил Буру. – А ночью Мунаш кое-что видел.

Вадим метнул взгляд на вытянутые тени и быстро встал. Он стащил свитер, одёрнул футболку и, на ходу собирая волосы в хвост, поспешил наружу.

У баков с водой, в окружении рабочих стоял профессор. Жмурясь от слепящих лучей утреннего солнца, Ситник направился к компании.

– Ты ночью что-то видел? – спросил он у Мунаша. – Что это было?

Рабочие молча повернулись в сторону Вадима.

– Я плохо его рассмотрел, – ответил парнишка. На лице цвета мокко беспокойно подрагивали большие выразительные глаза. – Я за палатку выходил. Когда там стоял, услышал шорох. Думал, тоже кто-то вышел. А когда обратно пошёл, между вашим шатром и бочками какой-то зверь стоял.

– Какой зверь?.. – сипло спросил Вадим.

– Темно было, – виновато произнёс Мунаш.

– Может, пёс отвязался? – неуверенно предположил Ситник.

– Этот намного больше, – сказал подросток. – И глаза у него светились.

– И куда этот зверь потом делся? – спросил профессор.

– Не знаю, – пожал плечами Мунаш. – Пропал.

Глава 7

– Вадим? – настороженно позвала Лин. Кутаясь в шерстяной плед, она вошла в шатёр и опустила полог. – Ты хорошо себя чувствуешь? На тебе просто лица нет. Я ещё днём заметила.

Ситник свирепо глянул на девушку и тут же опустил глаза на планшет.

– Нормально, – буркнул он и попытался сосредоточиться на первоначальной схеме лабиринта. Но линии начали предательски скакать и расплываться.

Щелчком свернув карту, Вадим откинулся на спинку стула и потёр шею. Место укуса припухло и нестерпимо зудело. Вдобавок прибавилось неприятное жжение. Болезненная гримаса археолога не осталась незамеченной девушкой.

– Что там у тебя? – подошла она ближе.

– Ничего. Москит укусил.

– Дай посмотрю.

– Я же сказал, обычный укус, – огрызнулся Ситник, отстраняясь.

Лин настойчиво отвела его руку и нагнулась. В расстёгнутом вороте рубашки он близко увидел манящую впадинку между ключицами. Потом блестящий каштановый локон, свесившись, лёг ему на лицо, и тонкая смесь цветочного аромата и нагретой солнцем чистоты защекотала нос.

Девушка изучила ранку, чуть надавив пальцами по краям, и заглянула в глаза Вадиму. В её собственных глазах при этом дрогнуло беспокойство.

– Этот москит был размером с шершня? – спросила она. – С чёрно-жёлтыми крыльями.

Ситник продолжал упрямо молчать.

– Вадим, ты себя в зеркало давно видел?

– Че-го?

Лин приподняла край пледа и вытащила из кармана шорт мобильник. Сделав фото, развернула экран к Ситнику.

– На, смотри.

– Ну и что я должен увидеть? – безразлично спросил тот, но телефон взял.

На шее красовалось припухшее багрово-синюшное пятно с выступившей кровянисто-гнойной каплей. Вадим поморщился – неприятно. Но в остальном всё то же.

– В чудовище вроде не превращаюсь. – Он повертел изображение и так, и эдак. И вдруг подался вперёд, вцепившись в мобильник двумя руками. – Ох ты ж!

Его светло-голубые глаза поменяли цвет. Радужка практически исчезла, выдавленная непомерно расширенными зрачками. Таких не бывает даже в густой полутьме.

– Вадим, это Пустынный Табанус[10]. Я знаю, что это такое. Не смертельно, но приятного мало. Тебе нужно срочно сделать инъекцию, пока токсин не распространился по всему организму. Иди к Марго, у неё есть нужные препараты.

– Это обязательно? А если ничего не делать?

На лице Лин отразилось сочувствие.

– Ну-у… сначала будет сильно болеть, – стала она объяснять. – Но это полбеды. Он вызывает галлюцинации. А ещё были случаи, когда из-за странных видений человек начинал вести себя неадекватно. Так что не затягивай, лучше иди прямо сейчас, твой укус уже гноится. А то пошли вместе.

Она плотнее запахнула плед и помотала головой, отбрасывая волосы назад.

– Я сам схожу, – пробормотал Ситник и придвинул к себе карту. – Сейчас только закончу.

– Как хочешь, – дёрнула плечом Лин и пошла к выходу. – Смотри не забудь.

Помахав на прощанье рукой, она выскользнула наружу.

Выждав с четверть часа, Вадим встал и потянулся, разминая спину.

«Токсин, галлюцинации, – усмехнулся он, вспоминая, как обнаружил утром в волосах песок, – так, может, и не было ничего? Интересно, многих успел покусать этот долбаный табанус? Или мне одному повезло?»

Но стоило ему вспомнить длинные кривые царапины на баке с водой, которые видели все, не только он, как чувство облегчения улетучилось.

Нахмурив брови, Ситник натянул куртку, загасил лампу и вышел на свежий воздух.

На небе сияли далёкие звёзды. Но луна уже поднималась, затмевая их хрупкий призрачный свет. В разных концах лагеря мерцали неяркие огоньки – до приезда профессиональной охраны решено было выставить для надёжности целых четыре поста по два человека. Пусть и в ущерб основным работам, но, как говорится, безопасность превыше всего. Как надолго – пока неизвестно. Выйти Лебедеву на следователя так и не удалось, да и тот где-то задерживался.

Вадим постоял немного, наслаждаясь вечерней прохладой, сунул руки в карманы и прогулочным шагом направился к Ланской. От палаток, где жили наймиты, раздавалось басовитое бормотание и лязг металлической походной посуды. Иногда кто-то позволял себе смех, правда, сдержанный, всё же ситуация не располагала к веселью. В профессорском шатре сошлись в баталии два голоса: возмущённый – Лин и менторский – пожилого учёного.

«Убеждает», – подумал Ситник.

Из дальнего угла лагеря, где стоял шатёр Ланской, лилась тихая блюзовая мелодия. Томная композиция, наполненная бархатной чувственностью и налётом тревоги, плыла над вечерней пустыней.

Перед носом молодого археолога неожиданно откинулся полог.

– Будущий профессор Ситник?

Ланская смотрела на него с загадочным сиянием в глазах.

– Мне требуется ваша помощь… – начал Вадим.

– Я знаю, – произнесла жгучая брюнетка и отступила назад, позволяя ему войти.

Глава 8

– Как твоя шея?

Лин вопросительно глянула на заходящего под навес Ситника.

Тот сбился с шага, с удивлением обнаружив, что болезненный зуд его больше не беспокоит, и потёр гладкую кожу на месте укуса.

– Спасибо, что направила меня к Марго, – произнёс он рассеянно и оглянулся. – А что с завтраком?

Огонь не был разведён, вычищенные котелки и кастрюли нетронутыми стояли в ящиках. С верёвок засушенными коржами свисали наброшенные с вечера полотенца и тряпки. А на столе стоял приметный электрический чайник профессора, который Лин притащила из шатра.

Девушка отставила кружку с кофе.

– Я здесь уже минут двадцать сижу и Таонгу не видела.

– Проспал, что ли?

На исполнительного работника, каким являлся немногословный африканский юноша, это было непохоже. Таонга изо дня в день вставал раньше всех и шёл разводить огонь, чтобы приготовить завтрак на целую ораву рабочих. Да и в палатку он уходил последним, пока не перечистит всю посуду и не уберёт продукты на хранение.

– Что передают, какие новости в цивилизованном мире? – кивнул Ситник на одиноко лежащий на столе мобильник.

– Не знаю, – пожала она плечами и потыкала пальцем по экрану. – Связи нет.

– Так и нет?

– Таонга! – забежал под навес белый как полотно Мунаш. – Там… там…

Он с трудом сглотнул и уставился на Лин и Вадима.

– Что там?! – схватил его за локоть молодой учёный. – Толком сказать можешь?

Ужас, написанный на лице паренька, передался Алине. Она поднялась с лавки и, прижав к груди кулаки, переводила испуганный взгляд с одного парня на другого. Мунаш открывал и закрывал рот, точно выброшенная на берег рыба. Будучи не в силах говорить, он ткнул рукой в сторону палатки, у входа которой собирались рабочие. Сорвавшись с места, Вадим побежал к растущей толпе. Алина с Мунашем кинулись следом.

Спальное место Таонги представляло из себя ворох окровавленного тряпья. Широкий размазанный след вёл до порога, переходил в пропаханную борозду и, змеясь между палатками, резко обрывался метрах в десяти за лагерем. Тела парня нигде не было видно. Будто его затащили под песок либо растерзали без остатка.

– А ты! – накинулся на Мунаша Вадим. – Как же ты ничего не слышал?.. Что, совсем?!

На глазах подростка выступили слёзы.

– Я спал, – выдавил он.

– Да что ж ты! – Со всех сторон его обступили рабочие. – Рядом с тобой второй раз чертовщина происходит.

– Отстаньте от него! – прогремел Буру. Растолкав толпу, он навис над Ситником. – Наша палатка рядом стоит, так и мы ничего не слышали.

Он поднял кулак, сравнимый в размере с головой Ситника, и поднёс близко к лицу археолога. Тот отшатнулся. С кожаного ремешка, зажатого в пальцах, вязко стекали кровяные сгустки. По толпе прошёл общий вздох: растерзали ещё одну псину!

Отшвырнув ошейник, Буру, недовольно оглядел собрание:

– Ночью тихо было, – сказал он. – Собаки молчали. Так, пару раз брехнули, и всё.

После слов бригадира никто не посмел заговорить. Помимо мощи и свирепой жестокости, приходящие хищники обладали ещё одной неприятной особенностью. Они оставались незамеченными, а потому практически неуловимыми.

– Сандал предупреждал, что эти твари очень коварные, – добавил подходящий Лебедев.

Все разом повернулись к учёному.

– Профессор, что с охраной?

– Связи нет, – отозвался тот. – Я ни до кого не могу дозвониться.

– А домой? – спросил Ситник. – Пусть ассоциация озаботится нашей безопасностью.

– Свя-зи-нет, – раздельно повторил профессор. – Всю ночь ждали, без толку. Надо отправлять машину.

– Мать твою! – раздалось из толпы. – Так нас всех по одному и передавят. А охрана что? Как просмотрели-то?..

– Они сами ни черта не могут объяснить, – ответил Буру. – Говорят, в одночасье сон срубил. Очнулись уже под утро и ничего не помнят.

Оставив взбудораженную толпу, профессор тяжело опустился на ящик с инвентарём, спрятал лицо в ладонях и с горечью вздохнул. Размышляя о судьбе экспедиции, краем уха учёный невольно прислушивался к разговорам рабочих.

– Дядя?

Лебедев поднял голову. К нему подходила племянница. Она присела рядом на контейнер и взяла его за руку.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Зря я позвал тебя с собой, – произнёс он упавшим голосом.

Она выпустила его ладонь, извлекла из нагрудного кармана заколку и сколола на макушке волосы.

– Что ты намерен делать с экспедицией?

Вытянув и скрестив стройные загорелые ноги, Алина принялась отвлечённо рассматривать запылённую подошву ботинок. Однако крохотная складка между бровями и напряжённое выражение лица выдавали попытку скрыть тревожные переживания.

– По-хорошему нужно немедленно сворачиваться, – вздохнул профессор. Весь его вид выражал сожаление. – Но мы не можем.

Глава 9

Росс с Севером взяли у стены складные стулья и по-хозяйски уселись напротив археологов.

– Позволите?

– Вы уже устроились, – заметил Лебедев.

– Времени мало, – начал Росс, – перейдём сразу к делу. Слушайте внимательно, профессор. А после мы поговорим.

Лебедев растерянно посмотрел на Вадима, тот непонимающе покачал головой.

– Итак, Борис Анатольевич, – продолжил Росс, – что вам известно о состоянии пространственной ткани нашего мира?

Непонимание на лицах учёных сменилось недоверием, а затем высокомерным пренебрежением. Ясно! Перед ними сидели двое сумасшедших.

– Думаете, мы летели через континент, чтобы развлекать вас сомнительными байками? – прогудел Север.

Лебедев негодующе сверкнул глазами.

– Вы не рабочие! – вскочил он, едва не опрокинув стул.

Ситник строго сдвинул белёсые бровки.

Север глянул на Росса и, цокнув языком, кивнул на учёных.

– Догадались, – заметил он с иронией и медленно развернулся к археологам. – Да, мы не ваши работники. Но раз появилась возможность втереться в команду через агентство по найму, грех было ей не воспользоваться.

От такой наглости Лебедев совсем побагровел.

– И вы ещё… да как вы… – задыхался он, а под конец рявкнул: – Что за маскарад!!

Придав голосу жести, Росс холодно произнёс:

– Успокойтесь, Борис Анатольевич. Сейчас вам всё станет понятно. Но для начала вы присядете и внимательно нас выслушаете. А потом мы кое-что обсудим.

Каменные лица визитёров говорили о том, что те не шутят. Пару-тройку секунд Лебедев провёл в дуэли взглядов, после чего нащупал под собой стул и послушно сел.

В глазах Росса появилось одобрение.

– Итак, – повторил он, – как человек науки, вы в курсе, что на Земле из года в год растёт число катастроф разного типа. Не так давно геофизики, работающие в спецотделах при правительствах ведущих стран мира, пришли к единодушному мнению – часть событий взаимосвязана. Стихийные явления оживают с определённой цикличностью. Иными словами, по плану, разгадать который пока никому не удалось.

– Хотите сказать, кто-то намеренно запускает апокалипсис? – вежливо съязвил Ситник.

– Никто не говорил про апокалипсис, – ответил Север. – Мы здесь не для обсуждения, отчего лихорадит те или иные области.

– Тогда к чему этот разговор?! – фыркнул Лебедев.

– А разговор к тому, – продолжил Росс, – что, если сегодня мы не захотим друг друга услышать, завтра можем оказаться в эпицентре грандиозного стихийного бедствия. – Сложив на столе руки, он подался вперёд. – Борис Анатольевич, я буду говорить о вещах для вас непривычных. Мы знаем намного больше, чем кто-либо. Начну с того, что накануне «запланированной» катастрофы в определённых областях планеты наблюдается мощный энергетический выброс, истончающий пространственную ткань нашей реальности. Образуются прорехи, и мы это видим.

– Прорехи? – с сомнением переспросил Лебедев. Он на миг о чём-то задумался. – Неужели то землетрясение…

– Событие того же сценария, – договорил за него Север. – Но настоящей катастрофы здесь ещё не было. Это лишь первые звоночки. А вот когда рванёт по-настоящему, мало никому не покажется.

– Погодите, погодите!.. О каких областях речь?

– Выбросы происходят в так называемых местах силы. Надо только внимательно изучать мифы, легенды, народные сказы и верно их истолковывать. Нам более-менее известны все слабые места планеты. И в этом состоит хорошая новость.

– Если вы в курсе проблемных мест… – саркастически начал Ситник, – наверное, знаете, как избежать катастрофы?

– Плохая новость, – сдержанно произнёс Росс. – Предугадать, где рванёт в следующий раз, невозможно. Так что, времени на предотвращение катастрофы нет. Только на то, чтобы попытаться выйти из-под удара. – Он перевёл взгляд на молодого археолога и недвусмысленно добавил: – Зачастую не всем.

Лебедев со вздохом откинулся на спинку стула и сцепил над объёмистым животом пальцы. Голубые глаза сузились в подозрительном прищуре.

– Простите, а кто вы собственно такие?

Эд прямо посмотрел на профессора.

– А мы как раз те, кто отслеживает возникновение аномальных очагов и пытается снизить катастрофические последствия.

– И вы не боитесь вмешиваться в такие процессы? Как насчёт того, что планете иногда требуется выпустить пар? Придумали тоже план какой-то.

– Уж кто бы говорил про вмешательство, – влез Север. – Поясняю! Через эти дыры сюда… – потыкал он указательным пальцем в стол, – проникает иная суть. Она меняет законы нашего мира и вносит свои правила. И, если вовремя не латать эти дыры, однажды мы не узнаем ни себя, ни свой мир.

– Иная… суть? – выдавил побледневший Лебедев и переглянулся с притихшим Ситником. С лиц обоих археологов медленно сходил скепсис.

– Раскрывая один из секретов мироустройства, наша организация поступается своими же принципами, – признался Росс. – Но мы вынуждены обратиться к вам за помощью. Ну так как, разговаривать будем?

Глава 10

Все четверо крутанули головами. В проёме, сузив глаза, стояла Лин. Возмущённый взгляд профессорской племянницы сверкал зелёными стёклышками.

– Алина, детка, – растерялся профессор, – мы пока только обсуждаем…

– Не надо ничего объяснять! – остановила она его жестом. – Я всё слышала. Вы решили от меня избавиться.

В тишине Эд ясно услышал скрип зубов напарника.

– Ну зачем ты так? – Лебедев приподнял зад от стула. – Уезжают все. И рабочие, и я. И Вадим вот…

– Не держите меня за дуру, Борис Анатольевич! Вы с Вадимом остаётесь помогать этим!

Она метнула уничтожающий взгляд в сторону гостей. Росс невольно выпрямился. Лебедев беспомощно посмотрел на собеседников в поисках поддержки, но те словно воды в рот набрали.

– Лин, – попытался он остудить бушующее пламя, – но нельзя же быть такой упрямой…

– А бесполезной, значит, можно?!

– Алина Николаевна, – сдержанно начал Север, – если вы действительно слышали наш разговор, то должны понимать, что мы приехали не развлечения ради.

Девушка повернула к нему лихорадочно горящее лицо.

– Завтра сюда прибудет спецтранспорт, – невозмутимо продолжил тот. – Раскопки прикроют, оборудование вывезут, лагерь свернут. Уедут все рабочие и специалисты. Ваш дядя со своими коллегами останутся, потому что в их знаниях может возникнуть острая необходимость. А ещё здесь будет голая пустыня и отряд вооружённой охраны. Что вам тут делать? Не стоит так рисковать, а также испытывать чужое терпение. В глазах окружающих это выглядит неразумно. – Он с раздражением отбросил карандаш на стол. – Да просто глупо.

Все затаили дыхание, не зная, чего ожидать (под потолком, лениво перелетая из угла в угол, прожужжала муха), но ответа не последовало. Лин как-то сразу сникла, обвела всех несчастным взглядом и, поджав губы, молча покинула шатёр. Четверо мужчин с облегчением выдохнули.

– Пожалуй, на этом всё, – подытожил Росс. – Ложитесь спать, профессор. До прибытия команды остались считанные часы.

Они с Севером дружно встали из-за стола и направились к выходу. Едва они отошли от шатра, напарник спросил:

– Ну чего, Эдька, считаешь, удалось их напугать?

– Завтра посмотрим. Лишь бы не передумали.

– Лишь бы не разуверились.

– Лишь бы у них не было повода убедиться воочию.

– Ах-хах, это точно.

– Так-то мы не соврали. Ну не сказали всей правды, чего уж.

– О-о... но если бы они узнали о нас в-с-ю правду.

Росс несдержанно хохотнул и ткнул Севера кулаком в плечо:

– Пошли, а то не поймут.

– А Ситник, Ситник… – мотнул подбородком Север, – вот борзый сучёнок.

– С этим будут проблемы, – согласился Росс. С шорохом утрамбовывая песок, они направлялись к фургону. – Да, кстати, а чего ты там нёс по поводу особых аспектов работы и неловкого положения?

– Я блефовал.

Эд обернулся на задёрнутый полог и ухмыльнулся:

– И, кажется, сблефанул удачно.

– Всегда работает.

Уснуть так и не удалось. Спустя час Росс выбрался из фургона. Неспешно обошёл лагерь, прислушиваясь к таинственному шёпоту пустыни, остановился у навеса и прислонился плечом к столбу. Курить хотелось неимоверно. Он вытащил сигарету, помял, провёл под носом и сунул обратно.

Полог профессорского шатра отогнулся. В треугольном проёме тёплый электрический свет обрисовал силуэт Лин в наброшенной на плечи курточке и кружкой в руке.

Стоящий в темноте Росс с удовольствием наблюдал за девушкой. Вот она подошла к баку и сдвинула крышку. Затем наклонилась, демонстрируя плавный изгиб обтянутых джинсами бёдер, зачерпнула воды и поднесла кружку ко рту.

Пора объясниться, решил Росс и вышел на свет, заставив Лин вздрогнуть от неожиданности. Кружка в её руке заплясала, и с подбородка на грудь щедро плеснула вода. Куртка слетела с плеч.

– Слушай, давай поговорим спокойно, – начал он миролюбиво, но тут же замолчал. От девушки исходили хорошо ощутимые волны напряжения. Словно электрическое облако повисло в воздухе, грозя разразиться статическими разрядами.

– Я не хочу с тобой разговаривать, – буркнула Лин и нагнулась за курткой. Утерев воду с подбородка, она подняла на Росса обвиняющий взгляд. – Ты всё скрывал от меня. Врал!

– Я не врал!! – возмутился он.

– Ну да! Просто не сказал всей правды. Хм… интересно, ты по-прежнему самый обычный парень из семьи скромных учителей, выросший в сибирской таёжной деревеньке? Ничего не забыла? Ах да-а… маленький Эдик уже в детстве мечтал стать путешественником, а, когда любознательный мальчик вырос, понял, что другой возможности увидеть мир, кроме как пойти в наймиты, у него не будет. Кем ты и стал! А между делом подрабатываешь оператором погрузчика на овощебазе.

Из темноты прилетел далёкий смех. Росс безучастно посмотрел на палатку рабочих.

– Хоть кто-то сохраняет бодрый настрой, – пробормотал он себе под нос.